Я выбрался из Интернета на улицу с большим трудом. Посмотрел вокруг, подышал воздухом и потихонечку пришел в себя. И постепенно до меня дошло, что я наконец доделал этот чертов сайт для этой треклятой фирмы и пусть уж себе дальше валандаются с ним как знают.
Было ровно два часа пополудни. Мой изможденный электроникой организм пожирал кислород как слезшая с диеты балерина, а сам я внутри этого организма неторопливо размышлял о том, чем теперь, собственно заняться и каких именно жизненных впечатлений лучше набраться. В принципе пивная "Тюльпанчик " уже открыта, но если я пойду туда прямо сейчас и пробуду там до вечера, то возможно не попаду сегодня домой.
-Никаких пивных! -рявкнул организм злым и усталым внутренним голосом. -Мне нужен кислород. Если однажды я загнусь от отсутствия кислорода, ты отправишься следом за мной.
-И пойдем мы с тобой рука об руку, -процитировал я фразу из "Андрея Рублева", но организм мой плохо воспринимает кино, вино и домино. Равно как и пиво. То есть относится к искусству довольно скептически. Порой, сидя внутри этого организма, я искренне недоумеваю: а что я тут вообще делаю? Не пойти ли мне куда-нибудь еще? Но до сих пор я мудро воздерживался от побега. Интернет, понятное дело, не в счет...
Безлюдность мясопотамских улиц в этот знойный июльский денек была почти полной и совершенно неоспоримой. На двери "Промтоваров", не стесняясь отсутствием ветра, многозначительно поскрипывал крупный ржавый замок, основательно сработанный еще в 1913 году. Этот замок говорил о многом. Транспаранта "ушел в запой- не ждите понапрасну" на двери не было, но бывалые старожилы умеют читать надписи даже при их полном отсутствии. Они знают, что проще съездить в Москву за нужным предметом обихода, чем дожидаться того светлого момента, когда Тарас Евгеньевич найдет в себе силы вернуться к непомерно трезвой жизни.
Короче говоря, в моем родном Мясопотамске стояло лето, а потому особого оживления вокруг не наблюдалось. Более того: тишина стояла такая, что я слышал как чавкает за углом через улицу участковый милиционер Морфиков и как жужжат вокруг него настырные осы, пытаясь отбить стаканчик с подтаявшим мороженым.
Я пошел на звук, повернул за угол и увидел ту самую картину: насекомые ведут войну с представителем закона и порядка. От вафельного стаканчика осталась ровно половина.
Морфиков левым бортом примостился к скособоченному киоску мороженого и пожирал лакомство вдумчиво и сосредоточенно, как и всегда. Он излучал доброжелательность и отмахивался от ос столь небрежно и лениво, что это-то их злило больше всего. Им казалось, что их не принимают всерьез.
Фуражка Морфикова съехала набекрень, китель как всегда был застегнут не на ту пуговицу.
-Как насчет мороженого, пожиратель кислорода? -осведомился я, когда до киоска оставалось примерно метров тридцать. Почему бы и впрямь не присоседиться к Морфикову и не поболтать о том- о сем? Тем более, что меня осы не трогают. Я не жмот и покупаю один стаканчик специально для них, чтоб отстали. Живи и давай жить другим- не помню кто это сказал, но сказал абсолютно правильно.
-Гм, ну что ж...Если пломбирчик или два, -сдержанно ответил организм, давая понять, что против мороженого он как раз не против. Даже более того...Так что мы и дальше пошли вдвоем...А когда мы вдвоем, то почти не боимся простуды, а в крайнем случае... крайнем случае в пивной наливают не только пенное, но про это я решил промолчать, чтобы организм лишний раз не раздражался.
Итак, мы шли навстречу всем пломбирам мира, но тут из-за другого угла по невиданной доселе кривой ( в баллистике такая точно невозможна ) точно пушечное ядро пронесся главный Мясопотамский Дракон. Вы наверное сейчас подумали, что я слишком засиделся в Интернете и теперь заговариваюсь? Нет, Дракон-это прозвище. Главный редактор "Мясопотамской правды" господин Дракуонов, чтоб его черти взяли...Пушечные ядра редко бывают испуганными и кажется не визжат...Во всяком случае виденные мною ядра Царь-пушки вели себя крайне солидно, а тут...
Сколь бы ни был Дракон испуган, но он довольно практично придерживал правой рукой светлую шляпу, которая на такой лихой скорости вряд ли бы сумела самостоятельно удержаться на его ответственной голове. Дракуонов умчался вдаль, вздымая пыль и никому ничего не объясняя. Куда-то туда...На границу города и деревни.
Наконец пыль на траектории его полета осела и можно было пересечь улицу не рискуя расчихаться. И тут я увидел, что Морфиков от этой приятной неожиданности уронил остатки мороженого себе на китель и осы вылизывают его мундир с доселе невиданным энтузиазмом. Но участковый не обращал внимания на приставучих насекомых. С затаенной опаской он посмотрел туда, откуда прибежал наш городской Дракон. Судя по всему погоня должна была быть страшной и Морфикову не хотелось выяснять, что это за опасность затаилась там вдали. Что даже Дракон утратил привычную солидность и пустился в бега. Любознательность не входила в прямые милицейские обязанности нашего участкового. Он сделал вид, что с испачканным мундиром просто не в силах нести тяжкое бремя местного правопорядка и в сопровождении эскадрильи неутомимых ос торжественно удалился в направлении родного отделения, удачно расположившегося в пяти метрах от киоска мороженого.
А я пошел вперед. После всех этих посиделок в Интернете мне все уже было как-то по фигу, по...В общем, все равно. Признаться, я ожидал встретить свирепую мамелюкскую конницу во главе с Ахмет-пашой. Или Годзиллу. Или на худой конец Кинг -Конга, наконец сбежавшего из США. Но улица была пуста. Даже дюжина живых мертвецов не топталась на тротуаре. Чего же испугался Дракуонов? Безлюдья? Я стоял посреди улицы с озадаченным видом. И как всегда рядом ни Ньютона, ни Коперника, ни Капицы. Спросить-то не у кого!
Но тут под тенистыми липами что-то засияло, осветив потрескавшийся асфальт и фасады сонных домов и я понял, что это улыбка и улыбается это дядя Веня. Настроение его сегодня было далеким от философского. Поэтому он был добрым, тихим и улыбчивым. И обрадовался мне как родному.
-Ты щас не занят? -спросил дядя Веня. И на него с липы тут же спрыгнула черная лохматая гусеница. Мясопотамские насекомые в этот жаркий денек определенно активизировались. Дядя Веня дал гусенице щелбана. И она тут же вылетела из моего рассказа.
-Не занят, -весело ответил я, но тут же помрачнел, решив, что сейчас последует привычное предложение "а не сходить ли нам, кстати, в пивную". Портить настроение дяде Вене мне не хотелось, но вступать в конфликт с собственным организмом не хотелось тоже. По образованию я, простите, не дипломат и положение было просто безвыходное.
-Сходим порыбачим? -предложил дядя Веня и у меня отлегло от сердца, и организм был доволен. В конце концов пломбирчики подождут.
Мы заскочили к дяде Вене домой. На кухне он выложил из авоськи небольшой топорик, видно ходил точить, вынул из дверного шкафа пару бамбуковых удочек, взял белого хлеба и мы заплинтухали по пыльным переулкам и сонному парку в сторону речки Хамурапки.
Денек, как я говорил, был славный. От речки веяло прохладой приятной сердцу всякого мясопотамца. Мы сидели на берегу Хамурапки и изо всех сил делали вид, что ловим рыбу. А рыба не желала лицемерить. Она даже не делала вид, что ловится. Клев был на нуле. Но это ничуть не мешало нашей мирной беседе.
-Скажи-ка честно, -сказал вдруг дядя Веня. -Ты ощущаешь, что живешь в двадцать первом веке? Не вообще, а, так сказать, на уровне организма?
Я взял положенный в таких случаях рыбацкий тайм-аут и справился у организма, что он думает по этому поводу.
-Ни черта не ощущаю. Никакой частью, -твердо ответил организм.
-Ну, вот и я тоже, -кивнул головой дядя Веня. -А стало быть все врут календари. Мы родились и продолжаем жить в двадцатом веке. И ничего тут не поправишь.
Вопрос этот, конечно, был спорный и сложный, но насчет вранья календарей я был полностью согласен. Календари составляют люди до того не пьющие, что...Желаете примерчик? Пожалуйста! Первое марта всемирный день пива, а первое апреля Всемирный день Дурака. То есть тут явный и недвусмысленный намек на то, что если начать пить с 1-го марта по 1-е апреля включительно, то непременно сдуреешь. Да, не так все просто с этими календарями.
Тут дядя Веня из чистой любознательности вытащил удочку. На крючке болтался удивленный заспанный карась средних размеров. Накушался хлебушка и задремал не отходя от кассы.
-Дурак, что попался, -сказал дядя Веня.
Карась, хоть и тяжело дышал, посмотрел на него как-то иронически.
-Нет, глаза умные. Придется отпустить, -решил дядя Веня, снял "умника" с крючка и швырнул назад в Хамурапку.
Собственно говоря, дело было не "в умных глазах". Удочки-то мы взяли, но ни садка, ни ведерка, ни банального пакета из возвышенного полиэтилена захватить не догадались.
А живая рыба это не тот предмет, который стоит класть в карман. Не верите - сами попробуйте.
Впрочем, дело-то было не в рыбалке. Дядю Веню вообще тянуло поговорить, как на трезвую, так и на не очень голову ( точное его состояние на глаз определить было довольно сложно). Впрочем, автобиографическими излияниями он занимается довольно редко, понятное дело, я уши навострил. Помнится, последний раз такое было пять лет назад, когда в небе над Мясопотамском столкнулись электричка Москва -Семипутск и теплоход "Яузер". Но это событие прославило наш городок на весь мир, а дяде Вене как безусловному участнику событий было что рассказать. Но сейчас на бережку Хамурапки
все было куда как более прозаично.
Дядя Веня поведал мне про свое ужасное утречко. Да-да, день у него не задался с самого утра. Его достойная супруга отбыла еще вечером по каким-то загадочным тещиным делам, в которые дядя Веня никогда и не пытался вникать. Кроме того, ночью ему приснился редкостный по реалистичности кошмар: сильно пьющий троюродный дедушка из параллельного мира и взбесившееся кибернетическое одеяло, которое умело ходить и говорить, а потому представляло явную угрозу всему прогрессивному человечеству. Дяде Вене после долгих мучений удалось оглоушить одеяло местным квантовым штангенциркулем и пока оно охало и причитало, связать двойным узлом, что лишило его возможности передвигаться, но говорить и представлять угрозу для человечества оно не прекратило.
Звонок в дверь в семь часов утра выдернул дядю Веню из ужасов параллельного мира. Он почесался, впрыгнул в ношеные спортивные штаны нащупал ногами новые тапочки собственного производства и пошел навстречу неизвестности. На пороге стоял любознательный одессит Осип с колоритной фамилией Гарибальди. Он был в Мясопотамске проездом, но по всей видимости остался у нас навсегда. Периодически он совершает жуткие набеги на соседей и всякий раз не вовремя. Многие на него уже жаловались.
-Веня, вы- таки уже стали чемпионом мира по боксу? -неожиданно спросил Осип Гарибальди. Он наивно думал, что застанет дядю Веню этим вопросом врасплох.
-Пока нет. Зайди завтра, -спокойно ответил дядя Веня и захлопнул дверь, пока одессит еще что-нибудь не сказал. Осип понял, что ему сегодня тут не рады и не нашел в себе сил для повторного дверного звонка.
Дядя Веня вернулся на кровать и долго, и безуспешно ворочался. Перспектива возвращения в параллельный мир, доверху набитый пьяными дедушками и сумасшедшими одеялами была довольно сомнительной и разгоняла всякий сон. К половине девятого чувство острого мужского голода согнало дядю Веню с кровати и он устремился на поиски источников пищи, то есть полез в холодильник, в уютных недрах которого и обрел временное успокоение.
То есть как большинство давно женатых и умеренно счастливых мужчин дядя Веня отчаянно не любил сам себе готовить и потому налегал на вредную для желудка сухомятку. Но, что поделать. Супруга временно бросила его на произвол судьбы. Поэтому он сумел ловко проглотить свой завтрак. Благодаря природной смекалке, а не только под давлением внешних обстоятельств.
Обретя положенную по закону сытость, дядя Веня попил чайку и уже в приятном расположении духа спустился вниз и извлек из почтового ящика свежий номер "Мясопотамской правды". И напрасно. Газета содержала довольно пакостный сюрприз. На первой полосе крупным шрифтом было опубликовано совершенно неприличное стихотворение известного московского поэта Василия Развалдайского.
То есть оно было неприличным, но далеко не совершенным. Судите сами:
Солнце скупо освещает
Подмосковный выходной.
Дядя Веня на карачках
Выползает из пивной...
И это только начало. Последние три четверостишия я не стану цитировать из сугубого уважения к дяде Вене. Конечно это было вранье. Не раз я видел, как дядя Веня возвращался из пивной "Тюльпанчик" слегка покачиваясь. Иногда -покачиваясь сильно. Но не более того! Клеветнические вирши московского стихоплета искажали чистую мясопотамскую реальность хуже десятка кривых зеркал.
Позднее я беседовал с Развалдайским в ЦДЛ и картина немного прояснилась. Он и сам был хорош после чтения собственных стихов в нашем ДК при мясокомбинате имени Александра Филипповича Македонского и возможно видел Дракона -Дракуонова который возвращался из пивной тем самым привычным для него четвероногим способом.
-Мало ли что там у вас по асфальту ползает, -небрежно сказал поэт. -Может я что и попутал.
Он-то попутал, а Дракон удачно замел следы за чужой счет!
Понятно, что зарифмованная клевета порядочно взбесила дядю Веню. Сначала он решил осадить Москву и потребовать выдачи Развалдайского живым, но выпив рюмочку- другую для успокоения нервов, слегка поостыл. Поэты народ кочевой, шатаются по всей стране, не догонишь. А вот Дракуонов мог бы стих и не печатать. Тем более на первой странице, тем более крупно. Значит специально!
Поэтому дядя Веня сполоснул рюмку, допил остаток "успокоительного" из горлышка, задумчиво посмотрел на портрет Достоевского напротив кухонной плиты, тяжело вздохнул, взял в кладовке топор и пошел в редакцию.