Об этом все думали. Думали, но предпочитали благоразумно помалкивать. Одна только прямодушная Мартышка за всё время дважды порывалась сказать об этом вслух: "А почему бы не...". На неё тут же осуждающе шикали, а один раз, помнится, ей даже достался подзатыльник от Продавца Барометров. Это чтобы не умничала и не лезла не в свои дела. Хотя тут, конечно, можно было поспорить. К ней эти дела имели как раз самое прямое отношение. Но уж больно хозяин на расправу скор, рука у него тяжёлая. Иной раз не сильно пошалишь: привык всю жизнь затягивать тугие пружины...
А время не шло - время стремительно летело! В Заповеднике мало-помалу прижилась всякая причудливая живность. На шелковистых лугах паслось стадо белых бычков, отъевшихся на сказочных травах до крайней степени тучности. Рядом в тени берёз бродили сивые кобылы с мечтательным блеском в шальных глазах. После того, как в Заповеднике прочно обосновались слоны, уже никто ничему не удивлялся. Шумная стая белых ворон, можно сказать, стала здешним символом. По ночам на крышах гремели концерты сводного хора чёрных котов. К этому тоже мало-помалу привыкли.
В минуты душевного затмения можно было прогуляться по тропинке в сторону знаменитых на весь белый свет лазоревых шуршиков. Эх! Ну, до чего же лазоревое шуршание за душу берёт! Упрямые доктора, на что ко всяким предрассудкам подозрительные, и те признали шуршиков целебным. Рецепты стали выписывать: "Это у вас упадок сил, голубчик. Вам, голубчик вы мой, надобно пройти реабилитационный курс в краю лазоревых шуршиков. Непременно, непременно! И не спорьте, и не возражайте!" Ага, вот прямо так стали всякие хворобы выправлять. Того и гляди, начнётся паломничество - не протолкнёшься...
Если понаблюдать за кривыми тропинками и прямоезжими дорогами, давно уж можно заметить, как из края в край, из одной страны в другую шагают, скачут, едут неутомимые путешественники; все, как один, весёлые, неунывающие, с песнями за душой, с рюкзаками и котомками за плечами. Остановятся, восхитятся заповедными чудесами, поцокают языком, покачают головой и несут весть о Заповеднике во все стороны земли. Оно ведь есть чему дивиться! Есть о чём рассказать: и про клюкву развесистую, и про жизнь шоколадную, про волшебные дары феи ягодного варенья и готическое очарование чёрных роз, про чудо васильковое и про невиданных зверей. А уж когда по пути в таверну заглянут, там им отважные капитаны за кружкой рома таких чудес понарасскажут! Особливо, коли ещё шуты гороховые где подвернутся - тогда уж гостям заповедные чудеса ни в какие короба не запихнуть. Ох, уж и чудес развелось за три года! На что ни глянь - всё вокруг одно другого чудеснее! И девочки, и поросята. А внадысь ещё и сепульки ненаглядные вдобавок ко всему здешнему сказочному изобилию приблудились. А от чудесных порхающих бабочек иной раз аж в глазах рябит!
Некоторые калики перехожие, правда, баяли, будто в Заповеднике, окромя прочих чудес, таинственные незнакомцы завелись. Ну, это кому как! Кому незнакомцы, а кому замечательные соседи. Иных завистников послушать, так в Заповеднике не то зелёные человечки на летающих тарелках безобразят, не то шпионские страсти кипят, не то и вовсе жуть тыквенная по всем углам расползается. Вот до чего народ впечатлительный бывает! Всё-то ему красные кнопки мерещатся на каждом шагу. Мало ему сказочных чудес - сам чего хошь додумает! Из таких вот и получились в Заповеднике экспериментаторы. Экспериментаторов, правда, завелось не сказать чтобы много: для этого, как ни крути, смелость требуется - всё больше простые ротозеи. Потому их так и прозвали любопытными Варварами...
Каких только чудес ни приютил Заповедник, а всё же нет-нет, да вспомнит кто-нибудь про то, чего нет. И сразу всё словно сохнет на глазах, словно без этого и сказки не сказки, и чудеса не чудеса вовсе, а так, тень бледная...
И вот к исходу третьего года, когда до годовщины Заповедника было рукой подать, мартышка Матильда собрала в кулак всю свою храбрость и безрассудство, подгадала, чтобы в доме собрались все, от кого зависело решение, и в третий раз завела крамольную речь. На ту самую наболевшую тему: "Чем мы хуже других? Кому-то там, значит, можно, а мы что же? Рыжие, что ли?"
Пёс Гугль немедленно навострил лохматое рыжее ухо. Как ни странно, но на Матильду шикать не стали. Скривились только, словно у всех разом случилась зубная боль.
- Не перебивайте меня! В школе чудесных девочек нам говорили: это невежливо. Я всё тщательно обдумала, и мне кажется, что всё получится. Знаю, знаю, чего вы боитесь! Всё будет нормально, никто никого не задавит и не затопчет. А с ними, вот увидите, будет интересно! Давайте пустим их в Заповедник, но не всех, а только пятьдесят... Кто первый придёт - того и пустим...
- Бред! Знаешь, сколько их сюда сразу набежит? Глазом не успеешь моргнуть! Их же тьмы и тьмы! - скептически хмыкнул Продавец Барометров. - Да, к тому же, они почти никогда не бывают сами по себе...
- Ну и что? Пусть их хоть тыща миллионов! Придут лишние - мы им вежливо скажем: "Извините, но наш Заповедник не резиновый, все места заняты - будьте любезны, приходите в следующий раз".
- Тогда они расстроятся или, что вероятнее, рассвирепеют! Только этого нам к празднику не хватало! - Продавец Барометров продолжал вяло спорить, хотя в душе ему и самому хотелось посмотреть, что из этого получится. Но только с безопасного расстояния...
- Разумеется, расстроятся! На их месте любой расстроится! Конечно же, они начнут нудным голосом гундеть: "А когда у вас будет следующий раз?" А мы им: "Не переживайте! Наверное, скоро. Может быть, через триста лет, а, может быть, через тыщу. Следите за сказочными новостями!" Они услышат, какие мы вежливые, и не сильно расстроятся...
- Гениально! - громко хлопнул себя по коленям широченными ладонями Гениальный Механик Планеты. - Вы как хотите, а мне идея нравится!
Идея действительно подействовала на него благотворно. В последнее время Гениальный Механик пребывал в состоянии меланхолии. По-видимому, его беспокоили какие-то воспоминания то ли о таинственном прошлом, то ли о загадочном будущем. Все знали, что он тяжело переживал из-за не вполне удачного эксперимента с машиной времени, обломки которой путешественники обнаруживали в различных самых удалённых уголках планеты. Иногда мужественное лицо Механика искажала гримаса нестерпимой боли и неудержимого ужаса. В такие минуты Господин Сказочник заботливо отводил приятеля в сторону и что-то тихо ему внушал. Конечно, Матильда могла бы найти способ подслушать, о чём они там секретничают, если бы незадолго до этого не прониклась фразой, сказанной мудрым Гуглем: "Всё тайное рано или поздно становится явным". Матильда решила это проверить...
- Все-таки, не слишком ли мы рискуем? - возразил Продавец Барометров, вороша тлеющие угли сомнения.
- Либо они нас - либо мы их! - философски изрёк как всегда немногословный Бронзовый Вольтер. - Момент истины.
- Ах, какой хитрий-хитрий мартышка! Апчхи! - чихнул Бомбейский Йог, материализовавшийся прямо над аквариумом на своём потёртом ковре-самолёте. По дороге из астрала его накрыла хвостом комета Кагаутека, инопланетная пыль то и дело щекотала ему ноздри
- Полагаю, в нашей ситуации риск оправдан! В конце концов, что это за Заповедник, если в нём нет <i>самого главного</i>? - положил конец сомнениям Господин Сказочник. - Рано или поздно все мы должны пройти через это испытание. А у нас как никак третья годовщина! Это всё-таки обязывает...
- Объявлять? - спросило Сарафанное Радио, всё ещё не веря в реальности происходящего.
Но тут вдруг истошно завопил Попугай Жан:
- Карррамба! Спасайся, кто может! Mamma mia! Каррраул!
С невероятной для его почтенного возраста прытью Жан выскочил на улицу и, задевая тут и там вывески лавочников, помчался разносить по городу невероятную весть. Изумлённые прохожие смотрели вслед переполошенной птице. Им почему-то совсем не было страшно. Наоборот, они улыбались в предчувствии небывалого праздника. Горожане уже давно мечтали выпустить из тайников на сказочную волю собственных драконов...