Как свидетельствует запись в корабельном журнале, сделанная твёрдой рукой самого капитана Селёдкина, история эта произошла посреди Моря Сплошных Недоразумений, в той части света, где, как известно, в силу природных аномалий, зона таинственной непредсказуемости и запредельной нестабильности простирается на сотни миль в разные стороны. Образовалась она как своеобразный побочный эффект - что-то вроде стихийной резервации, где нашли себе приют всяческие несуразности, вытесненные отовсюду победами научного прогресса. На лоциях это всего лишь пустынная часть мирового океана с одним-единственным крохотным островом. Скучились там несуразности в ожидании, когда для них придумают подходящую науку, которая укажет, наконец, каждому из них законное место. Здесь нельзя положиться ни на компас, ни на какие иные приборы. Да и здравый смысл, если честно, не всегда помогает. Потому отважиться плавать в этих местах может только чрезмерно любопытный новичок, либо уж совсем старый опытный мореход. Обычные же судоводители обходят этот район стороной. Стоит лишь стрелке компаса нервно дрогнуть на незримой границе, как все штурманы круто поворачивают в обход...
Ввиду временной бесполезности навигационного оборудования, бывалый капитан Селёдкин, который в последнее время один только и умудрялся плавать здесь прямым маршрутом, ориентировался не пойми каким способом. А на все дотошные вопросы, пряча в усы лукавую улыбку, всегда отвечал только одно: - Интуиция!
В истории мореплавания было время, когда записи в корабельном журнале могли быть чем угодно: и философским трактатом, и хроникой лирических настроений. Снятые астролябией долготы и широты зачастую просто тонули меж густых строк в пучине мыслей и чувств. Но жанр этот из века в век иссыхал, мельчал и теперь уже редко когда служит хранилищем чьих-либо душевных эмоций. Запись капитана Селёдкина была лаконичной и бесстрастной, в стиле прагматичного нового времени:
"14 сентября. Четверг. 14:12 - При ясной погоде курсом зюйд-зюйд-ост в небе проследовала большая стая пёстрых зонтиков".
Корабельная команда, давно привыкшая ко всякого рода недоразумениям, больше посматривала в сторону камбуза, откуда мощными струями по палубе расползался умопомрачительный запах компота и жареных котлет, нежели на перелёт каких-то аномальных зонтиков. Лишь юнга Земляникин по молодости и неопытности стоял с вытянутой шеей и открытым ртом, судорожно вцепившись в шкоты и таращась в небо с изумлением.
Капитан Селёдкин посмотрел вслед удаляющейся стае, ещё раз перечитал свежую запись в журнале и нашёл её исчерпывающей. В этот самый миг перед наблюдательным мостиком что-то промелькнуло и грохнулось на палубу. Это что-то оказалось большим видавшим виды зонтом, яркий узор которого говорил о его несомненном жюлькипурском происхождении. Сквозь прорехи было плохо видно, но под ним барахталось ещё кое-что живое и мохнатое. Первым на месте происшествия оказался проворный юнга. Он ловко подхватил зонт и продемонстрировал капитану находку. Вцепившись четырьмя лапами в рукоять, визжа и отбиваясь от юнги длинным толстым хвостом, на зонте висела мартышка. Судя по всему, яростная схватка зонта и мартышки продолжалась давно. Если бы мартышка не освободила задние лапы, чтобы пнуть Земляникина, строптивому зонту вряд ли бы удалось вырваться и улететь. Но ему повезло. Рванувшись всеми своими струнами, он выскользнул сразу и из ослабевших лап обезьяны и из загорелой руки оторопевшего юнги. Быстро взмыв в небо, зонт помчался вдогонку за стаей, победно трепеща на ветру лохмотьями прорех.
А мартышка осталась сидеть на палубе.
- Так-так! Это что ещё за заяц на борту? - гаркнул подоспевший боцман Дудкин.
- Это, Альберт Семёныч, не заяц - это обезьянка приблудилась, плюхнулась с неба вместе с зонтом! - браво доложил юнга Земляникин, косясь на драчливую мохнатую гостью. Подошёл ещё кое-кто из команды.
- Раз не числится в корабельном списке - значит заяц! - категорически хмыкнул боцман.
- Что-то я не вижу никакого зонта... - засуетился весёлый кок Цыбульченко, отряхивая с рук остатки муки.
- Зонт только что улетел, - пояснил юнга и показал рукой в направлении зюйд-зюйд-ост.
- Эх! Крепче надо было держать! - вздохнула мартышка и, надув щёки, с опаской отодвинулась на край палубы: - Что теперь, в море топить будете?
То, что мартышка оказалась говорящей, опять же не удивило никого, кроме юнги. В водах Моря Сплошных Недоразумений видели и не такое!
- Зачем сразу топить? Сейчас у капитана спросим, - напустил на брови строгость боцман.
Капитан ответил:
- Мы не пираты и не работорговцы. Мы - благопристойное исследовательское судно. Принять мартышку по закону морского гостеприимства как потерпевшую кораблекрушение. Ответственным за её пребывание на судне назначаю юнгу.
Затем посмотрел из-под руки на горизонт и по-свойски поинтересовался:
- А чего это они вдруг у вас в Жюлькипуре разлетались?
- А что же им ещё остаётся, когда колдун Рагунатх на них летучее заклятие наложил! - откликнулась мартышка.
- Опять этот злыдень Рагунатх! - неодобрительно покачал головой боцман Дудкин.
Из камбуза потянуло подгорающими котлетами, и кок Цыбульченко помчался спасать сковородку, успев на ходу выкрикнуть: - "Ах, чтоб ему кайенского перцу в две ноздри!" У него на вредного жюлькипурского колдуна имелся свой большой зуб ...
- Давно летят? - уточнил капитан.
- С рассвета.
- Думаю, в этом следует разобраться. Придётся тебе, мартышка, рассказать нам всю историю по порядку. Ты не против? - Капитан Селёдкин кивнул штурману, чтобы перехватил штурвал, и широким жестом пригласил всех в кают-компанию.
Через пять минут в кают-компании было не протолкнуться. Послушать о новых кознях колдуна собралась вся свободная от вахты команда и единственный пассажир, которого капитан Селёдкин взялся доставить из Лодырбурга на остров Невезения. Профессор Королевского университета Зуд Настырлихсон, человек большой учёности, направлялся на затерянный в Море Сплошных Недоразумений единственный остров для того, чтобы скрупулёзно и самым решительным образом изучить затаившиеся там аномалии, объяснить необъяснённое и тем самым положить конец бессилию науки перед остатками суеверий. Узнав о происшествии с жюлькипурскими зонтиками, профессор тут же пренебрёг сиестой и примчался в кают-компанию с видеокамерой. При виде объектива мартышка в страхе забилась под стол и категорически отказалась от видеосъёмки. С трудом уговорили её не возражать хотя бы против миниатюрного диктофона. Пока профессор Настырлихсон бегал туда-сюда, с кухни принесли газировку и фрукты. Обстановка в кают-компании стала похожа на солидный научный симпозиум.
- Мы, мартышки, сразу почувствовали неладное. Нам с городских крыш всё видно! - быстро умяв пару бананов от кока Цыбульченко, жертва кораблекрушения начала свой драматический рассказ...
- Четыре дня назад коварный колдун Рагунатх снова объявился в славном городе Жюлькипуре. У городских ворот он скрыл от властей своё истинное обличие и назвался почтенным купцом. Понятное дело, все городские мартышки сразу принялись за ним шпионить. А вскоре удалось подслушать тайный разговор двух городских негодяев - Гунды и Джаса...
- Эти прохиндеи вечно шляются на пристани и выпрашивают у матросов папироски, - громко проворчал боцман. - Уж я их сколько раз гнал в три шеи от нашего трапа!
- Угу, - мартышка запнулась и опасливо посмотрела на боцманский свисток. Все поняли, что ей он был тоже отлично знаком. Капитан Селёдкин многозначительно кашлянул и показал Семёнычу под столом кулак. Боцман смутился. Юнга Земляникин вспомнил, как боцман гонял шкодливых обезьян по палубе во время прошлогодней стоянки в Жюлькипуре, и прыснул от смеха. Команда дружно загоготала.
- Джентльмены! Это есть грандиозный научный интерес! - укоризненно воскликнул, ломая язык и недоумённо озираясь, профессор Настырлихсон. Команда засмеялась ещё громче.
- Прошу всех соблюдать приличия, - остудил веселье капитан и, взяв у юнги мандарин, протянул его мартышке. Все тут же смолкли, а мартышка шустро ощипала фрукт, запихнула дольки за щёки и, успокоившись, неожиданно спросила:
- Известно ли достопочтенным господам, что означают лёгкие белые облачка, порхающие на краю неба?
Стоявшие рядом с иллюминаторами матросы тут же высунулись наружу. Остальные все, как один, посмотрели с немым вопросом на капитана.
- Эти невинные облачка означают, что вот-вот, со дня на день, начнётся сезон муссонов, - авторитетно сказал Селёдкин, и команда в очередной раз с гордостью убедилась, что их капитан не промах.
- А имеют ли господа мореплаватели представление, что такое дождь в разгар муссона? - вновь спросила мартышка и сама же ответила: - Нет-нет! Господа матросы совсем не представляют, что такое тропический ливень в разгар муссона! Это, чтоб вы знали, очень страшное бедствие, когда улицы Жюлькипура превращаются в бурные горные реки, и обильные дождевые потоки уносят в море тростниковые лачуги бедняков. А каждый, кто окажется столь неблагоразумен, что высунется из укрытия без зонта, обречён промокнуть до костей и, возможно даже, погибнуть от простудной лихорадки.
Моряки притихли, а мартышка продолжила свой прерванный рассказ:
- Как выяснилось, Рагунатх и в самом деле тайно дожидался большого каравана из страны Халяв-Чин. Есть такая далёкая страна за высокими горами. Чтобы раньше времени не привлекать к себе внимание, колдун поручил городским негодяям Гунде и Джасу купить втихаря просторную лавку на городском базаре, и сам в скором времени собирался там торговать. Ночью, когда уснули сторожа с колотушками, Рагунатх прокрался на базарную площадь и стал творить чёрное дело: закрутился по обыкновению волчком, выпустил из рукава летучих мышей и прошептал на луну своё заклятье. И на вторую ночь сделал то же самое. А на третью ночь мы, мартышки, его раскусили: всем зонтикам в Жюлькипуре он своими чарами внушил, будто они перелётные птицы и должны немедленно улететь в дальние края!
- Какая подлость! - не вынес возмущения юнга Земляникин, первым догадавшийся, в чём суть злодейства. - А торговать он собирался импортными халяв-чинскими зонтиками! Как пить дать!
- Точно! - поддакнул боцман Дудкин. - Причем втридорога!
- А импортные зонтики как же? На них заклятие, что, не действует? - удивился кок Цибульченко, метавшийся между камбузом и кают-компанией.
- Видимо, у них иммунитет, раз они импортные, - предположил судовой врач.
- Было только одно средство против этого колдовства: удержать от полёта главный балдахин из дворца махараджи. Поверьте, мы честно хотели спасти город. Мы очень старались! Но не удалось... - вздохнула печальная мартышка. - Зонт махараджи такой могучий! Меня унёс, как пушинку. Вот, он видел! - Мартышка ткнула в бок юнгу.
- Бох мой! Но куда? Куда же они мог улетайт? - всплеснул руками профессор.
- На свете есть только одно место для перелётных зонтиков. Думаю, господин профессор, вы с ними скоро встретитесь, - пророческим тоном сказал капитан Селёдкин и добавил: - А ты, мартышка, чертовски везучая. Не только в море не утонула, но и скоро будешь дома - завтра мы причалим к твоему Жюлькипуру.
Затем повернулся к доктору:
- Кажется, горожанам понадобится наша помощь. Готовьте-ка, голубчик, семь бочек микстуры от простуды...
Вопреки ожиданиям, обстановка в городе выглядела не так уж и трагично. Скорее даже наоборот! По мокрым улицам Жюлькипура, невзирая на ливень, там и сям сновали неунывающие жители. А на их плечах, расправив крылья, чинно восседали сонные цапли. И похоже, жителям Жюлькипура это нравилось. По крайней мере, очереди за зонтиками у лавки Рагунатха не наблюдалось, а сам он одиноко сидел под тростниковым навесом кислый и злой...
Глядя на городскую идиллию, капитан Селёдкин сакраментально изрёк:
- Если где-то зонтики возомнили себя цаплями, то непременно рядом найдутся цапли, которые считают себя зонтиками.
- Браво, мистер Сильоткин! Вас надо немедленно поздравляйт! Вы открыть новый натуральный закон! Брависсимо!
- Капитан только что открыл новый закон природы, - пояснил доктор Грошиков и тут же, ввиду явной ненадобности, велел матросам катить бочки с микстурой назад в трюм.
- Это мировой открытий! Я должен срочно телеграфирувайт Королевский академий! - засуетился профессор Настырлихсон. Сдёрнув чехол со своего зонтика, он смело шагнул под струи безудержной тропической стихии. Прежде, чем кто-либо смог что-то понять, профессорские штиблеты уже мелькали высоко в небе.
- Ещё один жюлькипурский зонтик! - ахнул юнга.
- Mamma mia! - донеслось из-за туч.
Капитан Селёдкин остался невозмутим:
- Ну что ж! Я вижу, профессор уже на полпути к своему острову. Осталось доставить его багаж.
Глядя на мокнущий под дождём город, мартышка молчала. Она уже ничего не могла сказать. Ей просто хотелось поскорей найти какую-нибудь подходящую цаплю...