Аннотация: ...Идею обходить кабаки и трактиры в чужой шляпе Ольга посчитала глупой...
Дело в шляпе
Аркадий Петрович вернулся домой под утро. Осторожно переступая порог, он до последней минуты надеялся, что удастся войти незамеченным. Однако, несмотря на предрассветный час, Ольга не спала. Она каменным изваянием сидела на венском стуле в тёмной гостиной подле зелёных оконных штор. Тяжёлые тени скрывали её лицо, но Аркадий Петрович прекрасно знал, какие чувства на нём отражаются. К тому же эта её подчёркнуто прямая спина...
Беззаботное настроение вмиг улетучилось.
-- Аркадий,-- едва взглянув на него, сурово сказала Ольга Петровна, -- твои загулы с каждым разом всё чудовищней. Неужели ты не понимаешь, как низко ты пал? Посмотри на себя. В довершение всего ты... -- последние слова прозвучали скорбным шёпотом, -- ты сегодня пришёл в чужой шляпе, поздравляю.
Из чистого упрямства Аркадий Петрович попробовал отшутиться:
-- Оленька, дорогая, не мог же я прийти вовсе без шляпы! Да, мне случайно досталась чья-то шляпа.
Под воздействием ещё бурливших в нём винных паров, не столько ради озорства, сколько из показной беспечности, Аркадий Петрович вздумал отчебучить антраша. Вышло скверно: в прыжке усталые ноги поскользнулись, и он пребольно расквасил об пол нос.
Остановив кровь примочками из аптечного шкафчика, Ольга Петровна отправила непутёвого брата спать, старательно убралась везде, где он наследил, после чего брезгливо изучила незнакомую шляпу, опасаясь найти в ней вшей. При близком рассмотрении шляпа оказалась новой, модной и, возможно, даже заграничной. Чаемых вшей в ней Ольга не нашла, зато обнаружила за драп-велюровой подкладкой нечто странное.
Дав себе три часа на быстрый сон, Ольга Петровна по свежему размышлению собралась было отнести подозрительную шляпу в участок, как вдруг с улицы позвонили.
Когда Аркадий Петрович вышел под вечер в гостиную, там его дожидался зауряд-прапорщик, допивавший за тихой беседой с Ольгой Петровной третий стакан душистого перловского с мармеладом и халвой.
-- Чем обязан? -- усаживаясь в кресло отдельно от них, небрежно спросил Аркадий Петрович.
Ольга молча встала, сделала ему крепкого чаю, а жандармский чин как бы в шутку сказал:
-- Мы тут с Ольгой Петровной восхищаемся вашей обновкой, -- зауряд-прапорщик поцокал языком и со значением добавил, -- элегантная вещица.
-- Я полагаю, речь о шляпе? -- морщась, сказал Аркадий Петрович, мучимый головной болью и в таком состоянии совершенно не расположенный к восприятию досужих шуток.
-- Верно, о шляпе, -- кивнул зауряд-прапорщик, испытующе глядя в его припухшие глаза.
-- Должно быть, перепутал вчера в подпитии. Вы ведь не думаете, что я её украл? Я честный человек и не потерплю пошлых наветов!
-- Помилуй бог, Аркадий Петрович, даже мысли не было вас подозревать. Однако нас очень интересует хозяин этой шляпы. Вы знакомы с ним?
-- Увольте, нет, -- Аркадий Петрович обеими руками ухватил старый фамильный подстаканник с Бахусом на овальной финифтевой вставке и жадным залпом выпил горячий чай.
-- Тогда, быть может, вы хотя бы скажете, откуда она, эта шляпа?
-- Далась она вам, -- вяло отмахнулся Аркадий Петрович.
-- Поверьте, мы беспричинно шляпами не интересуемся...
Аркадию Петровичу стоило больших усилий вспомнить вчерашний день, а жандарму достало терпения тщательно выведать каждую мелочь. Впрочем, чаю у Ольги Петровны хватило бы, хоть всё жандармское управление заявись в дом.
На другой день Аркадия Петровича вызвали в участок. Вернувшись, он выглядел озабоченным и на расспросы Ольги поначалу отмалчивался. Затем мало-мальски разговорился и сообщил, что в результате предпринятого розыска таинственный владелец шляпы так и не был найден. "След потерялся", -- пояснил он. Меж тем дело посчитали особо важным, и оно вышло на окружной уровень. Его поручили штабс-капитану Кружилину, всего два дня, как вернувшемуся на службу после ранения на охоте. Василий Тихонович Кружилин офицер опытный. В злачных местах города его личность прекрасно известна. Поэтому для осуществления задуманного плана он задумал привлечь его, Аркадия Петровича.
-- Про Кружилина не скажу. А вот тебя в злачных местах уж верно знают, -- вздохнула Ольга.
-- Не отрицаю. Я так и сказал Кружилину. А он говорит: знают-то знают, да совсем с другой стороны, никому и в голову не придёт заподозрить вас, Аркадий Петрович, в дружбе с жандармами. Кружилин уверен, что шляпу непременно захотят вернуть. Свой план действий он назвал "На живца".
-- Сразу видно, заядлый охотник, -- подметила Ольга Петровна.
Идею обходить кабаки и трактиры в чужой шляпе Ольга посчитала глупой, однако Аркадия Петровича идея открыто обрадовала. Теперь он мог с полным правом говорить сестре, что должен идти в питейные заведения не по своей прихоти, а по её милости: ведь это она, сыщик в юбке, привлекла внимание к шляпе.
В понедельник в трактире на Кисельной шляпу пытался умыкнуть наглый верзила, коим оказался заезжий цирковой силач из Черноморска Григорий Зуев. Аркадий Петрович энергично размахивал руками и ногами, рассказывая сестре, как при задержании тот полез в драку и изрядно помял четырёх филёров. До утра Зуев ругался на чём свет, настырно твердил, что шляпа якобы его, пока не протрезвел в холодной кутузке. Вспомнить, где потерял собственную шляпу, он не смог. В полдень директор цирка заплатил тридцать рублей штрафа, и этим спас гастроль, где Зуев был любимцем публики.
Случай с Зуевым нисколько не помог делу. Аркадия Петровича попросили продолжить хождение по кабакам. Он посчитал, что чутьё у Кружилина верное, и отказываться от важного поручения не стал.
Во вторник в трактире "Габсбург" на Босяцкой шляпу украли. За похитителем проследили до бульвара, и там злодея скрутили. Как позже рассказывал Ольге Аркадий Петрович, вор каялся и клялся, что взял шляпу по ошибке -- якобы перепутал по нетрезвости в извозчичьем кабаке "У Хруща".
-- Не пойму, при чём тут "Хрущ", разве он не в Слепом переулке? -- удивилась Ольга Петровна. -- Ведь шляпу вор украл в "Габсбурге" на Босяцкой...
-- Верно. Вот и Кружилин смекнул: "Врёт подлец! Нарочно уводит от места, где подменил шляпу".
Затем, предусмотрительно задёрнув на окнах шторы, Аркадий Петрович великодушно поведал-таки Ольге тайну:
-- Шляпа, изъятая в "Габсбурге", преподнесла большой сюрприз. За подкладкой обнаружилась записка, опознанная как шпионское донесение. Схваченный злоумышленник быстро скис и на допросе в участке выдал премного сведений о враждебной агентуре. Сведения, чтоб ты знала, настолько ценные, что начальство наградило Кружилина серебряным портсигаром.
Теперь в деле было две шляпы, и, как поняла Ольга Петровна, Аркадию следовало без промедления вернуться к заданию.
В среду, как позже скупо рассказывал Аркадий Петрович, гардеробщик трактира "Лондон" попытался отдать шляпу-наживку ливерпульскому коммерсанту Ричарду Ченсу. В ходе разбирательства выяснилось, что Ченсова собственная шляпа и шляпа Аркадия Петровича похожи как две капли воды. За подкладкой у Ченса нашли хитрую записку, расшифровать которую, впрочем, не составило долгого труда. В галантерейной лавке по указанному в записке адресу Кружилин тот час учинил обыск. В тайнике обнаружились похищенные из Адмиралтейства документы и чертежи секретнейшего воздухолёта. Англичанина, гардеробщика и галантерейщика арестовали. Начальство наградило Кружилина золотым портсигаром, а тот в свою очередь презентовал Аркадия Петровича бутылкой отборного шотландского виски.
Рассказы о каждом происшествии Ольга выслушивала с большим интересом. Часто задавала уточняющие вопросы, на которые Аркадий Петрович либо злился, либо отвечал уклончиво, ссылаясь на тайну сыска.
-- Загадка первой шляпы не даёт Кружилину покоя, -- скороговоркой попрощался Аркадий Петрович вечером в пятницу, отправляясь по обыкновению на задание. -- Надо идти.
-- Да неужели? -- решительно преградила ему путь Ольга.
-- Как можно, Оля! -- запротестовал Аркадий Петрович. -- Я не вправе бросить столь важное дело. Это мой гражданский долг.
-- Аркадий, повесь шляпу. Вот так. А теперь слушай...
-- Как ты не понимаешь! -- кипятился Аркадий Петрович.
-- Я уже всё поняла.
-- Надо раскрыть важную тайну!
-- Я уже всё раскрыла, -- заявила Ольга.
-- Раскрыла? -- изумился Аркадий Петрович. -- Как же ты её раскрыла?
-- Поговорим в гостиной.
-- Но...
-- Никаких "но"! Достаточно уже твоей буффонады!
-- Почему буффонады?
-- Потому что главный злоумышленник -- это ты сам, -- с нажимом сказала Ольга. -- Как там, бишь, зовут твоего геройского жандарма?
-- Кру-кружилин, -- растерялся Аркадий Петрович, нервно теребя галстук и присаживаясь на край стула, -- Василий Ти-тихонович.
-- Скажи, Аркаша, -- возвышаясь над братом, спросила Ольга в насмешливо-снисходительном тоне, -- каким портсигаром ты собирался награждать этого несуществующего Кру-кружилина в этот раз?
-- Портсигаром. Может быть, бриллиантовым? Наверняка от Фаберже? Так?
-- Откуда мне знать? Я тут при чём? Это решает жандармское начальство...
-- А шпионы на сей раз чьи? Дай догадаюсь, японские? Не стесняйся, ври смелее.
-- Ольга, что с тобой?
-- Ну, хватит валять дурака. Мне надоела твоя нелепая ложь.
-- Между прочим, ты сама показала жандармам шляпу. Сама! -- не сдавался Аркадий. -- Подозрительную, прошу заметить, шляпу!
-- Да, показала, -- гневно парировала Ольга. -- Купилась, дурёха, на твою постановку, на ряженого актёришку с позументами, столь удачно к нам зашедшего...
Она не успела договорить, с улицы позвонили, затем послышался нетерпеливый стук. Ольга открыла дверь. На пороге стоял жандарм.
-- Позвольте узнать, сударыня. Аркадий Петрович Карманов здесь проживает?
Тут Ольга окончательно вышла из себя и с негодованием бросила Аркадию:
-- Скажи своему погорелому театру, что я тебя раскусила. Сейчас же! Давай прекратим, наконец, этот бездарный балаган.
-- Да, я, -- в полнейшей растерянности подтвердил тот.
-- Значит, это ваша шляпа? -- Жандарм развернул пухлый свёрток.
Аркадий Петрович опознал свою старую шляпу, утерянную на прошлой неделе.
-- Прошу следовать за мной, -- потребовал жандарм.
Ольга Петровна стояла в проёме двери и смотрела, как Аркадий, понурив плечи, послушно поплёлся к чёрной пролётке. На лице Ольги торжествовала решимость. Она намеревалась хорошенько проучить родного брата, дабы впредь Аркадию Петровичу было неповадно проматывать в кутежах отцовский капитал и безрассудно губить себя распутством. Только что она разыграла второй акт семейного водевиля, сюжет которого, как ей казалось, она мастерски перехватила и переписала набело.
Пролётка тронулась и быстро скрылась за поворотом. От старого могучего тополя отделилась тихая тень и направилась к Ольгиному дому.
-- Ох и деятельная вы женщина, Ольга Петровна, -- добродушно покачал головой незнакомец, доставая из бокового кармана серебряный портсигар. -- Задали нам хлопот. -- Проследил за взглядом Ольги и сказал: -- Предпочитаю серебро.
-- Я вас не знаю,-- сказала Ольга, с интересом разглядывая нежданного собеседника. -- Кто вы?
-- Знаете, Ольга Петровна, конечно же знаете. Разрешите представиться, тайный советник Василий Тихонович Кружилин к вашим услугам.
-- Перестаньте меня разыгрывать. Мой брат -- никудышный артист, да и вы тоже. Как говорят в итальянской опере, finita la commedia.
-- Вы правы. -- Советник достал папиросу, не спеша её размял. -- Действительно финита -- зверь клюнул на живца. Дело, как говорится, в шляпе. -- Огляделся, определил направление ветра, встал так, чтобы табачный дым не попадал на Ольгу, закурил. -- О себе промолчу, а что касается Аркадия Петровича, позвольте вам возразить: он хороший артист. Да. И даже очень хороший. Это мы никудышные беллетристы. Каюсь-каюсь, снабжали вашего брата никчёмными байками. Простите покорно нам нашу бесталанность. Мы ведь понятия не имели, что в вашем лице имеем дело со столь проницательной персоной. Признаюсь, ваш ум и железный характер произвели на всех сильное впечатление. Есть мнение, что впредь вы сможете быть полезной в серьёзном деле. Скажем, где-нибудь во Франции или Германии. Вы, насколько мне известно, в совершенстве владеете четырьмя языками. Так зачем же пропадать таким талантам да при вашем-то природном уме, Ольга Петровна. Подумайте, а я навещу вас на днях, и мы продолжим этот разговор. Заодно обещаю рассказать новости об Аркадии Петровиче.
-- Он в опасности?
-- Он под надёжным присмотром, не волнуйтесь. Всё хорошо.
-- Будь вы провидцем, каким себя выставляете, убереглись бы от ранения на охоте, -- скептически заметила Ольга Петровна.
-- Какого ранения? -- притворно удивился Кружилин. -- Ах, ранения! Экая вы беспощадная. Ранение -- меньшее из зол в нашем деле. То есть, я хотел сказать, на охоте. На нашей охоте.