Дебора
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
I
- Нет - заорал рыжий, как медь, командир торпедного катера - я больше не могу жрать этот хлеб с опилками, и хлебать вонючую похлёбку.
В порыве ярости, он сбросил со стола, привинченного к полу, всю посуду с едой.
Потом вскочил, и начал втаптывать в пол ногами, хлеб, который мало отвечал этому названию.
Выплеснув свой гнев, и тяжело дыша, он снова сел за стол, за которым, собралась на обед, вся команда, из пяти членов экипажа.
- Извини Боря, марципанов нету - сказал дизелист, кучерявый еврей Леха, который по совместительству был и коком на катере.
- Новый приступ ярости, овладел капитаном с удвоенной силой. Он вскочил на ноги, схватил кока за грудки и начал трясти изо всех сил.
- Что такое марципаны? - орал он.
Нет, ты мне скажи, что такое марцепаны.
Ты слышешь меня или нет?
Отвечать!!! Что..., такое, ...ма - рци - па - ны?
- Я, тоже не знаю - спокойно ответил кок - бабушка мне так в детстве говорила, когда я манную кашу есть отказывался. А, что это такое, и сама, наверное, не знала.
- Тогда ты будешь марципаном !!! Понял?
- Понял.
- И чтобы все, с этого момента, называли его марципаном.
Поняли?
- Поняли - хором ответил экипаж, самого фартового Катера на всей Балтике, про который ходили легенды.
Капитан отпустил кока, и обрушил всю мощь своего огромного кулака, на стол.
- Я больше не буду жрань эту бурду и вам не позволю.
И я не буду, Рыжий Жиган с Молдаванки, если сегодня
ночью, на этом столе, не будет стоять шотландский виски и американская тушёнка с английским шоколадом.
А сейчас, ты, марципан, пойдёшь со мной, а все остальные пилят деревья, и чтоб к вечеру, плот, пять на пять метров, был спущен на воду.
II
Рыжий Борька с Молдаванки, родился, уже жиганом.
Его отец, был портовым грузчиком, а мать поварихой в столовой, этого же причала.
С раннего детства, он притягивал к себе сверстников обоего пола, как магнит. Там где он появлялся, всегда царила атмосфера безудержного веселья и озорства.
Банду, которую он сколотил в шестнадцать лет, уважала вся Одесса.
Он лично водил её в бой и всегда был в первых рядах дерущихся. А однажды, в пылу драки, вырвал зубами кусок щеки у своего врага.
С тех пор, когда Рыжий Жиган, вел свою банду в бой, противники, в панике, разбегались в разные стороны.
Среднего роста, с копной, ярко рыжих кучерявых волос, голубыми глазами, точёными чертами скуластого лица и очень белой кожей, когда, он шёл по Дерибасовской, в белом костюме с чёрным шарфом и тростью, девушки всех национальностей и оттенков кожи, готовы были ему отдать, самое дорогое, что у них есть, ничего не требуя взамен, потому, что понимали, ветер приручить - не возможно.
Война, застала Рыжего Жигана в тюрьме, где он был, как у себя дома. Наколов на спине третий купол, по количеству ходок, он продолжал верховодить и там.
Когда немцы подступали к Одессе вплотную, и город начали готовить к сдаче, из заключённых сформировали штрафной батальон и отправили на фронт, а авторитетов, по блату, послали на Балтийский флот, матросами на торпедные катера.
Катера были сделаны из многослойной фанеры, имели по два торпедных аппарата, огромный бак с топливом, позволяющий отходить на большие расстояния от базы и дизель, мощностью, три тысячи лошадиных сил, позволяющий развивать сумасшедшую скорость, шестьдесят пять морских узлов или приблизительно сто двадцать километров в час.
Экипаж катера, мало, чем отличался от японского камикадзе, на управляемой мине, разве что, гипотетической возможностью вернуться.
На этих катерах воевали те, кто, как и воздушные торпедоносцы, прекрасно знал, на что идут.
Сбросив торпеды, катера, галсами, на сумасшедшей скорости, пытались уйти от вооружения эсминцев, которые даже подбитые, ещё долго оставаясь на плаву, обрушивали на них, всю свою мощь.
В лучшем случае, счёт в поединке, между катером и крейсером был, один - один, и, как правило, никогда один - ноль в пользу катера.
Так, что шансы выжить у штрафника в батальоне, и на торпедном катере, были практически одинаковы.
III
Катер, на который попал Рыжий Жиган из Одессы, выполнил поставленную перед ним задачу, и на следующий день, весь состав флотилии, за завтраком, стоя, молча, пили положенные сто грамм, за моряков героев, до конца выполнивших, свой долг перед Родиной.
Весь экипаж, посмертно, был представлен к наградам, кроме рыжего одессита. С него посмертно сняли, судимость, как честно, кровью, смывшего, свою вину.
А через три дня, он вплавь, добрался до своей базы, вошёл в казарму и сказал:
- Что, не ждали?
IV
- Что-то, не припомню, чтобы блатные, стремились проливать кровь за Родину, а ты три дня плыл, и снова к нам явился - удивился капитан второго ранга, командир соединения, торпедных катеров Балтийского флота.
Садись герой - указал он на стул в своём кабинете рыжему матросу, которого пригласил к себе.
Ты, ведь, из одесских, чего пришёл, " что ты имеешь сказать ".
- Я Рыжий Жиган с Молдаванки, а эти пацаны, меня очень разозлили. Дай мне катер.
- Что? Тебе, под командование?
- А ты, не дрейфь, я с пяти лет, самостоятельно в море хожу.
- Дай ему катер "кавтаран", под мою ответственность - засмеялся контр адмирал, который тоже пришёл посмотреть на чудо.
Рыжий, набрал себе команду, из трёх штрафников, и одного, очень хорошего дизелиста, без судимостей.
Их чёрный катер, с нарисованным оскалом акульей пасти на носу, вёл со счётом два ноль.
Рыжий капитан бросал свой катер в атаку, так же дерзко, как свою банду в драку на Молдаванке.
Дизелист, выжимал из двигателя такую мощность, какая конструкторам и не снилась.
Их черная молния, после запуска торпед по крейсеру не обращалась в бегство, а мчалась им в след, в самую гущу кораблей охранения, и начинала метаться между ним, а открывать огонь по ним, для немцев, означало тоже самое, что открыть огонь прямой наводкой, по своим кораблям.
А когда, в таком хаосе, боевое построение противника было нарушено, они вырывались из-под кормы какого-нибудь корабля и запускали дизель на "полную катушку".
Уже перед самой зимой, они долго крались за немецким конвоем с транспортом, а когда наконец, потопили , топлива на возвращение уже не оставалось.
И тогда Рыжий капитан принял решение дотянуть до Ленинграда.
Фарт, не покинул его, и на этот раз, но пополнить топливо и вернуться, им уже не удалось.
Немцы сомкнули кольцо, и они остались в блокаде.
Зиму, кое-как пережили, благодаря дороге жизни, которая, была проложена по льду Ладоги, а когда лёд вскрылся, с питанием в Кронштадте, стало, совсем туго.
V
- Вот смотри, марципан, сказал - ражий и дёрнул дизелиста за рукав, когда они залезли на какой- то заброшенный склад.
- Что это?
- Что, что? Водолазный костюм, не видишь что ли?
- А, точно. В таких, ещё до революции, людей на дно, лебёдкой опускали.
- Наконец-то, дошло. Смотри, всё есть. Лебедка с тросом, помпа со шлангом, всё в полном комплекте.
Только прокладки из резины, вырезать новые нужно, для этого скафандра, и манжеты для помпового насоса, а всё остальное в полном порядке, я проверял.
- Да, нафига, это тебе?
- В прошлом году, помнишь, немецкая подлодка, английский транспорт потопила, прямо у входа в порт.
- Помню.
- Он же в Ленинград продукты вёз. Там метров двадцать, не больше. Пацаны плот сколотят, и под покровом ночи, выйдем. Я ориентиры того места, по деревьям на берегу, запомнил.
- Но это, невозможно, помпа-то допотопная. Её постоянно, вручную, качать нужно, а если обстрел, бомбёжка...
- Это не твоя забота, под воду, я полезу, ты прокладки вырежи и установи. Справишься?
- Справлюсь, конечно, дело не хитрое.
- И запомни, марципан, удача, дама капризная, даётся только тем, кто её достоин.
.............................................................................
- Таких безбашенных жиганов как он, Одесса еще не знала, это я вам точно говорю - заверил один из блатных, качавших помпу, когда свет от фонаря скафандра, перестал доходить из глубины.
- Меньше говори, больше работай, сказал его напарник, налегавший всем телом на коромысло, насоса помпы.
- Тише пацаны, - сказал Лёха - Марципан - лебёдка остановилась, он на дне.
Потянулись томительные минуты, в абсолютной тишине, прерываемой ритмичными скрипами насоса помпы, подававшей воздух на дно.
Наконец, Лёха, насторожился и привстал, с концом верёвки в руке.
- Вроде дёрнул, пацаны - неуверенно произнёс он - нет, точно, дёргает.
Ну-ка помоги мне - попросил дизелист, четвертого члена экипажа, управлявшего рулевым веслом.
И через пятнадцать минут, на плоту стояли ящик виски, тушёнки, и огромная сетка с шоколадом и другими сладостями.
..........................................................................
Вот так Марципан - сказал рыжий капитан, поднимая полный стакан шотландского виски - пока человек жив, для него, не должно существовать слово, "невозможно". Понял?
- Понял, Боря.
- Тогда, ваше здоровье, пацаны. Поехали.
VI
- Если бы, этот стол, или нет, лучше этот стул, до которого можно дотянуться с кровати, был сделан из хлеба - думала Ева, теряя рассудок от голода - я бы отломила, вот эту ножку, и съела, а потом эту....
Странно, почему не хочется ничего, кроме хлеба. Ни мяса ни конфет ни молока - наверное, потому, что я забыла их вкус, в памяти, остались только названия.
А хлеб, хоть и с опилками, он, такой желанный и знакомый, одно воспоминание о нём, наполняет рот слюной и в желудке, сразу начинаются спазмы от голода.
Папа, так и не вернулся с работы, наверное, попал под бомбёжку, и я уже много дней, не ела пайку хлеба, которую ему выдавали на иждивенца.
А может, он так, только, говорил, что выдают, а может и не работал нигде вовсе...
Бедный, такой худой, старый, он ведь уже пенсионером был, когда война началась. Это мама моя, молодая была, на двадцать лет его младше.
Мамочка, как я тебе завидую, что ты умерла год назад и голод изнутри не высасывает твои мозги.
И главное, что помощи ждать не откуда, и мне уже, никогда не встать с этой кровати.
Мамочка, как я тебе завидую....
А может, у меня, сейчас получится, блеснула в голове искорка надежды. Последние дни, солнышко светило, вдруг оно подсохло...
Она взялась, обеими руками за простынь, которая была привязана к противоположной спинке кровати, и изо всех сил потянула на себя.
Потом, ещё, несколько раз перехватила руками и села.
Когда голова перестала кружиться, свесила на пол ватные, опухшие от голода ноги и почти не чувствуя их под собой, держась, руками за стенку поплыла к окну.
Но рама, по прежнему, была набухшая, после зимы, от влаги и открыть окно было невозможно.
Она стала смотреть, сквозь мутное от пыли стекло, и удивилась открывшейся картине, из прошлой жизни.
За железной сеткой, ограждавшей территорию военной база, по пояс голые моряки, играли в футбол консервной банкой.
Наверное, их на флоте хорошо кормят, подумала она, если есть силы играть, и они, совершенно не худые.
А один из них, рыжий как огонь, с белой кожей, вообще, был похож на статую Давида. И рисунок у него на всю спину такой красивый, церковь с куполами, наверно верующий.
Вдруг мысль, как молния, озарила её затуманенный голодом мозг.
Вот, кто ей сможет помочь!
Они ведь мужчины. А она женщина. Значит, у неё есть то, что она всегда может им предложить. Хоть, и не знает, как это делается, но ради хлеба, согласна на всё.
Ева вспомнила, как на неё смотрели мальчишки на выпускном вечере и даже подрались, не поделив очередь с ней танцевать. А эти матросы, они ведь тоже, по сути мальчишки.
По стенке, она добралась до трюмо, достала из ящика мамину помаду и начала красить губы. Но зеркало, было такое пыльное, что перестало отражать изображение, только размытые контуры. Пришлось краситься на ощупь.
Закончив макияж, Ева взялась за расчёску, но спутавшиеся, длинные, когда-то вьющиеся, чёрные, как воронье крыло волосы, не поддавались.
Она как могла, собрала волосы в хвост на затылке и перевязала, красной ленточкой.
Потом, долго думала, какую взять сумочку, и остановила свой выбор, на маминой, красной.
- Ну конечно, она же с ленточкой гармонировать будет.
Вроде всё, ничего не забыла, можно идти - не заметно для себя, Ева начала дублировать свои действия голосом.
Спуск, с третьего этажа, занял целую вечность, но мыслей о том, как она поднимется обратно, не возникало.
VII
Выйдя из подъезда, Ева попробовала отпустить стенку, и попытаться удержать равновесие, не держась, ни за что.
Но это, оказалось не в её силах. Как будто сотни рук потянулось к ней с разных сторон, и каждая хватала и тащила к себе, или наоборот толкала, пытаясь прижать к земле...
Она пошла в сторону военной базы, перебирая руками по заборам и фасадам зданий.
Пройдя метров тридцать, Ева остановилась, и задумалась, как перейти на другую сторону улицы.
Однако, быстро поняла, что способ есть, только один.
Она встала на четвереньки и поползла.
- Главное, что машины не ездят, а этим Ленинград не удивишь, он, и не такое видал - бормотала она себе под нос.
Из последних сил, запыхавшись, Ева доползла до фонарного столба, села, и облокотилась о него спиной.
Отдышавшись, она открыла сумочку и достала зеркальце, из которого, на неё посмотрела живая мумия. Она тут же спрятала зеркальце, и достала губную помаду.
- Нет, такого не может быть - бормотала она вслух - даже мертвецы выглядят лучше, наверное, это что-то с глазами случилось, от яркого солнца.
Подведя, ещё раз, наугад, губы, она поползла дальше, к металлической решётке ограждения военной базы.
Преодолев последний отрезок пути в двадцать метров, Ева, держась за железные прутья решётки ограждения базы, встала на ноги и заглянула внутрь.
Там моряки с голым торсом, продолжали с азартом гонять по площадке консервную банку.
- Прямо, как в кинотеатре, - забормотала Ева - как из другого мира. Все такие весёлые, здоровые красивые. Особенно этот рыжий, даже в кино, не бывает таких красивых артистов.
Вдруг, банка выскочила у кого-то из-под ног, и со звоном тарахтя по асфальту, покатилась в сторону Евы, а следом за ней, бросился рыжий моряк.
Добежав до сетки, он остановился, как вкопанный...
На него, прямо в упор, смотрело доведённое, до последней степени истощения, существо женского пола, с размазанной по губам помадой, и пыталось ему улыбаться.
- Эй, ты чего там застрял, крикнул кто-то из его товарищей.
Рыжий, подкинул банку одной ногой, а другой, через голову, ввёл "мяч" в игру.
- Подожди меня здесь, кареглазая, - бросил он Еве, и побежал к катеру, который стоял на понтонах в доке.
Через пять минут он вернулся с бумажным пакетом в руках, и просунул его сквозь большую ячейку.
- Вот смотри, - улыбаясь сказал рыжий, и раскрыл пакет.
Но у девушки на лице, появилось такое разочарование, как у ребёнка, которому, пообещали велосипед, а подарили воздушный шарик.
- А хлеба нет? - разочаровано спросила она.
- Хлеба?! Хлеба - нет.
- Вам не дают?
- Хлеба - не дают.
- Ну, извините. Тогда, я пойду - сказала Ева и начала перебирать руками по сетке ограждения.
- У тебя, что, от голода мозги высохли? Это же, тушёнка, шоколад, ананасы в банках...
- Это, не еда мне, да и открыть не смогу. Извините.
- А ну стой, кареглазая, - строго сказал рыжий и перемахнул через ограждение.
- Ты где живёшь?
- Вон в том доме.
- Тогда пойдём к тебе - сказал рыжий, взял пакет под мышку и зашагал в направлении дома.
Ну, ты чего? - обернулся он - пойдём, я не кусаюсь.
- Сейчас - сказала Ева, медленно, опустилась на четвереньки и поползла.
- Мать - перемать... - вырвалось у рыжего, - да ты ж ходить уже не можешь...
Он вернулся, перебросил её через плечо, и зашагал по направлению к дому.
VIII
- Ты что, одна здесь живёшь? - спросил рыжий, когда принёс Еву домой и усадил в кресло.
- Теперь одна. Мать, год назад умерла, от туберкулёза, а отец пропал неделю назад.
- Ладно, посиди здесь, а я тебе поесть, приготовлю.
Первый раз в жизни, Рыжий Жиган с Молдаванки, делал что-то не для себя, и испытывал, неведомые доселе, чувства сострадания и жалости, которые, завладели им полностью, с того момента, как он её увидел.
Разломав этажерку, и сложив из неё костёр, рыжий вскипятил воду в небольшой кастрюльке и бросил туда тушёнку с галетами. Потом содержимое перелил в большую чашку и пошёл в зал, где оставил Еву.
- Эй, ты куда подевалась? - спросил он.
- Я здесь - донеслось из соседней комнаты.
- Ииих... - остолбенел рыжий, с чашкой в руке, когда вошёл в дверь - ...какая ж ты..., красивая ...
Ева сидела голая в постели, с распущенными волосами и изодранными в кровь, от ползанья по асфальту, коленками.
- Я тебе нравлюсь?
- Конечно...
- Это со мной впервые.
Рыжий подошёл к кровати и поставил чашку с бульоном на тумбочку.
- Понимаешь....
- Что?
- Мне... очень не удобно говорить об этом. Но,.. я,.. как мужчина, только ночью могу заниматься этим, а днём, почему-то, ничего не получается...
- Аааа - понимающе протянула Ева.
- Тебе сейчас поесть надо.
Он помог ей одеться и стал кормить с ложечки.
Первые несколько ложек она проглотила с опаской, а на остальные, набрасывалась, как дикая.
- Всё на первый раз хватит - сказал рыжий, когда чашка опустела.
- Ой, а почему у тебя глаза мокрые.
- А я всегда, от обиды плачу, когда у меня с женщинами не
Получается.
- Ну, ты не переживай, мы это в другой раз сделать можем.
- Конечно сделаем. Зря, что ли, я продукты приносил?
- А как тебя зовут?
- Я Рыжий Жиган с Молдаванки.
- А имя у тебя есть.
- Борис.
- А я, Ева.
- Еврейка, что ли?
- У меня папа польский еврей, а мама русская, коренная ленинградка.
- А у меня отец хохол, а мать латышка.
- Борис, окно открой, пожалуйста, мне душно.
- Окно не открою, а завтра приду.
IX
- Марципан, на сколько у нас ещё жратвы хватит? - спросил рыжий капитан, после плотного обеда, сидя на корме катера и потягивая шотландский виски, из алюминиевой кружки.
- Дня на три.
- Значит, послезавтра пойдём за новой. Подготовишь снаряжение.
- Хорошо Боря.
- И ещё, мне на завтра, горелка нужна, на солярке, только мощная.
- Для чего тебе?
- Это не твоё дело.
- Тогда скажи, хотя бы, какого размера.
- Чтобы в руках носить можно было.
- Будет сделано.
- Попробуй только не сделать...
- Боря.
- Что ещё?
- На той неделе, наша очередь по гарнизону в караул заступать, пять человек нужно.
- А мне плевать, жиган на шухере, стоять не будет.
X
Как брошенный дом в зимнюю стужу оживает, если в нём протопить печку, так и Ева, после мясного бульона, начала оттаивать и пробуждаться к жизни. Ей казалось, что в желудке разгорелся костер, от которого тепло, разлилось по всему телу, и она снова, после долгого перерыва, может им управлять.
- Во, кареглазая, совсем другое дело - подбодрил её Рыжий на следующий день - я пришёл как обещал.
- Я очень ждала - обрадовалась Ева - а что это у тебя.
- Это горелка на соляре, твой соплеменник сделал. Золотые руки у пацана. Если б у меня в банде такой был, мы б такие дела в Одессе проворачивали, что даже страшно подумать.
- А ты что, бандит?
- А разве похож?
- Неееет.
- Значит не бандит, если не похож. Просто в Одессе так шутят.