Обрести смысл того, что имеешь, порой можно лишь потеряв это, но это лучше, чем обретя смысл потерять себя...
В ознаменование субботнего прихода первой недели декабря, с самого утра на землю миллиардами белых мокрых хлопьев падал снег. В это утро город жил своей обычной серой жизнью. Редкие машины, маршрутные такси, общественный транспорт и сонные люди, - всего этого не было, несмотря на столь ранний час. Город встречал наступление выходных после очередной рутинной рабочей недели.
Он в очередной раз возвращался из больницы, куда каждое субботнее утро, он на протяжении вот уже более двух месяцев ходил сдавать кровь. С тех пор, как его участковый терапевт прописал ему кучу антибиотиков и домашний режим, у него вошло в привычку появляться здесь каждую субботу. Андрей шёл вверх, поднимаясь по обманчиво припорошенной снегом, но скользкой дороге. Осадки в эту неделю превышали все мыслимые пределы. Он тяжело дышал, хотя и был ещё совсем молод. Но порой, он чувствовал себя старше своих двадцати семи лет. Ему не раз говорили, что он странный человек, и, увидев его, всякий раз укоряли в замкнутости или неразговорчивости, но Андрей никогда не осуждал тех, кто выказывал своё отношение к нему подобным образом... В такие моменты он просто уходил в себя. И всякий раз это заканчивалось для него испорченным настроением на весь день.
Сейчас он возвращался домой, но не знал точно какой дорогой пойдёт, и стоит ли вообще возвращаться. Его там никто не ждал уже целый год. С тех пор, как они расстались с Настей, в самый первый день зимы. И внутри у него сейчас казалось не осталось ничего, кроме пустоты. Проходя по центральной улице, он увидел огромный монитор, транслировавший рекламу и, не отрываясь, смотрел на него в ожидании прогноза погоды. Вскоре в верхнем углу Андрей увидел, что сегодня -15 градусов, да ещё в придачу северный ветер. Русые волосы парня сейчас были припорошены снегом, не видно ни ресниц, ни бровей. Он глубоко вздохнул и тут же закашлялся, - затянувшаяся ангина всё ещё давала о себе знать, пусть хоть и сухим, но периодическим и продолжительным кашлем. В одно время Андрей её усиленно лечил, и даже успешно, но потом как-то всё разом навалилось. Так всегда думаешь, вроде как оно само пройдёт... Снег кружил мелкими белыми хлопьями, и было видно как снежинки, падая на ещё не успевшую озябнуть кожу, мгновенно теряли свою прекрасную резную форму.
Пройдя примерно квартал, на противоположной стороне улицы он рассмотрел на снегудату, выложенную разноцветными гирляндами.Летом на этом месте обычно располагалась красивая цветочная клумба, и дату ежедневно в ней аккуратно выкладывали цветами. Он очень любил это место в городе. Сегодня там было почти ничего не разобрать из-за снега, но он всё же разглядел дату: 5 декабря 2009 года. "Зима тихо набирает силу" - подумал он про себя. Андрей не любил зиму. И не потому, что прошлой зимой он остался один, просто не любил холод, который был сейчас кругом. Даже в душе. Несмотря на то, что дата его рождения приходилась на последнюю неделю декабря, в самый короткий день,и всё же зимой он чувствовал какую-то особую грусть, словно от утраты нечто большего, чем просто тепла...
Это чувство он помнил ещё со школы. Всякий раз, с приходом осени, когда начинался новый учебный год, Андрей ещё долго не мог настроить себя на рабочий лад. Сказать, что он был человек настроения, означало ничего не сказать...Возможно, порой его внутреннее состояние и зависело от погоды за окном. Но в детские годы он легко мог компенсировать это прогулками с друзьями или какими-нибудь пустяковыми развлечениями, сейчас же, обилие бело-серых тонов вокруг нагоняли лишь тоску и обильно разбавленную сомнением надежду на нескорое потепление.
Молодой человек недолго постоял, глядя на светофор, и дожидаясь зелёного света, но когда тот зажёгся, Андрей не перешёл на другую сторону. Просто не захотел. Вместо этого он развернулся и пошёл дальше, в направлении дома. За обдумыванием разных мыслей по пути миновало ещё пару кварталов, и Андрей оказался напротив памятника, который стоял в ста метрах от института. С этого места открывался неплохой вид на город. Он недолго постоял, ловя ртом хлопья снега, падающих ему на лицо, и смотря на зимнее небо, слегка подёрнутое белой дымкой облаков. Он не думал сейчас, что он стал теперь никому не нужен, нет, он был сильнее этой бестолковой, никому не нужной жалости. Андрей дышал полной грудью и просто смотрел на небо.
Было так морозно и свежо, и вдобавок хлопья снега осыпались мягкими сверкающими мотыльками, слегка переливаясь в лучах едва пробивавшегося сквозь гущу облаков солнца. Молодой человек стоял и ловил на себе недоумевающие взгляды прохожих, очевидно считавших его ненормальным, ведь было холодно, да ещё вдобавок снег валил. Но теперь ему было абсолютно всё равно на них. Он,молча, стоял и радовался первому снегу. Домой Андрей вернулся под вечер, зайдя по пути в супермаркет, и купив бутылку недорогого, но вкусного вина. Он не стал полностью раздеваться и снимать обувь. Снял лишь перчатки и пальто, кинув всё на кресло. Свою любимую гитару в этот вечер он почему-то не трогал, хотя и обожал её тёплый и сочный звук. Он лишь мысленно сейчас играл на ней свою обычную простенькую инструменталку. Казалось бы, обычный набор звуков и незамысловатых аккордов, никаких кричащих нот, всё легко и просто, но как красиво и мелодично. Андрей наслаждался тишиной, медленно потягивая красное вино из бокала, и смотря в окно своей комнаты на вечерний, пестрящий огнями город. Он любил этот город; он здесь родился, здесь провел свое детство и юность, здесь встретил её и был счастлив. Да он и сейчас не особо грустил, просто может быть, ему не хватало человеческого тепла... Вино исчезало на глазах, а спать всё не хотелось. Идти за второй бутылкой было ужасно лень. День медленно тлея за окном, в сумрачном квартале с плотной застройкой, безмолвно уступал место лиловому негативу низкого зимнего неба. Город готовился к ночной, совсем другой, более таинственной жизни. Выйдя на улицу, первое время он всё ещё чувствовал во рту сладковатый привкус от выпитого вина, и расслабляющую волну тепла, пробежавшую по телу сверху вниз, но, дойдя до магазина, он всё же немного озяб. Внутри хоть и было светло, и ассортимент продуктов играл перед глазами разноцветной палитрой стикеров, однако всё те же лица, погрязшие в дневной суете и измотанные серостью будней, всё это вгоняло его в сплин. Взяв такую же бутылку вина, что и в прошлый раз, Андрей вышел из магазина и скорым шагом пошёл домой. Подойдя к подъезду и сунув руки в карман, его неожиданно осенило - он забыл ключи на вешалке в прихожей. - Тьфу ты, чёрт! - выдохнул он.- Ведь, посмотрел же ещё, уходя, и не взял! Да уж, ситуация не из приятных: зима, ночь, улица, закрытая дверь...Ему вспомнились строки Блока. Но, ведь всегда есть место и чему-то положительному, - бутылка вина, была тому подтверждением. Подумав об этом, он улыбнулся и в безнадёге присел на ступеньки у подъезда. Делать было нечего, но и сидеть тут всю ночь он тоже не собирался.
"- Ночь. Самое время разворошить и привести в порядок мысли, - сказал он себе. - Так и сделаю". Пройдя по заметённой луннойтропе, парень шёл уже в знакомом ему направлении. Её дом был в семи минутах ходьбы. Пару тёмных переулков, пару проходных дворов и он был на месте. В её окнах, конечно, не горел свет. Ещё бы, она всегда ложилась спать до полуночи. Едва ли, за редким исключением, коим и был он. Старый дом, ещё советской постройки, был ему почему-то всё ещё мил и дорог, чтоли... Напротив дома была средняя школа, в которой когда-то оба они учились, пока не ушли дальше покорять этот безумный мир. Забравшись на чердак по пожарной лестнице расположенной на стене с торца здания школы, как в детстве, он, шагая по сугробам, подошёл к трансформаторной комнате и надавил на дверь. Навесной замок, изображавший охрану вместе со щеколдой, отошёл от двери. Всё было как раньше, только спустя десять лет. Здесь ничего не изменилось, но он уже не был частичкой этого мирка школьных стен. Однако воспоминания о ней порой грели его сердце. На удивление, комната эта хоть и была низкой и предназначенной лишь для одного человека, имела стул, который и занимал всю её площадь, и Андрей едва протиснувшись туда, плотно закрыл за собой дверь. Откуда - то всё равно поддувало, но это и не так важно сейчас. Главное есть крыша, четыре стены, можно сидеть и смотреть в маленький квадратный раструб в стене, как раз напротив её окон. И ещё есть бутылка вина. Он открыл её и немного пригубил оттуда.
Незаметно прошёл час, затем другой, благо его шерстяное чёрное пальто было скроено добротно. Ещё бы, ведь в поисках его он облазил буквально все магазины города. Бутылка уже наполовину опустела. Ему было тепло и спокойно. Не хотелось думать сейчас, как он утромпойдёт домой, и пока соседи не ушли, перелезет с их балкона на свой. Хорошо хоть сейчас снег, да и высота небольшая, 4 этаж. Об этом думать сейчас он не желал, но всё же, эта мысль как-то прочно обосновалась у него в голове и словно гвоздём по стеклу, царапала его подсознание. Он посмотрел на часы, 2 часа ночи. Время медленно плыло над ночным городом. Оно было сейчас как пар, идущий от тротуарных сливов: тихо зависая в воздухе, переплетаясь с низколетящими одинокими облаками, оно уносилось серой ночной дымкой куда-то вдаль, за горизонт, к звёздам...
Андрей перевёл свой взгляд на её дом, почти все окна уже погасли. Неожиданно, шторы в её окне колыхнулись. Наверно ветер, подумал он, форточка была не закрыта. Но, через минуту повторилось всё - то же самое. Затем где-то скраю, в окне появилась фигура девушки в ночной рубашке, той самой, что он дарил ей на День всех влюблённых в прошлом году.Без сомнения, - это была Настя. Он узнал её и от неожиданности даже выпустил бутылку из рук, но успел подхватить, сомкнув ноги и зажав её между ними. Вмиг сознание его прояснилось. Но, в то же время, он не знал, что делать. Они же расстались, что тут поделаешь. Но, почему она не спит? Что заставило её в эту ночь, и именно сейчас быть здесь? Он непрерывносмотрел на её окно. Она же смотрела куда-то вдаль, на огни соседних домов, на небо... Внезапно она перевела взгляд в его сторону. Андрей застыл в оцепенении. Его она,конечно, видеть не могла, но он видел её отчётливо и ясно. Мгновенно его пробрала волна озноба и отдалась холодом в руках. Он крепко сжал бутылку и сделал большой глоток. Её взгляд был направлен всё ещё прямо на него. Неужели она ждёт его? - сумасшедшая мысль искрой мелькнула в его голове. И тут же он начал себя успокаивать. Наивно было думать об этом сейчас; ночь на дворе, зима, да и ведь прошёл уже целый год...А что, если это правда? - он оборвал себя на половине глотка. Ей не спиться, потому что она всё ещё чувствует его, чувствует где-то неподалёку, и именно это мешает ей уснуть? Сейчас он прокручивал в памяти все последние дни, проведенные ими вместе: их последний телефонный разговор, последнюю ночь вместе, тогда словно оба чувствовали, что это конец, именно поэтому было так сладко и горячо им обоим...Ещё мгновение, и Настя поднесла руку к лицу, словно смахнув слезу и исчезла, растворившись в паутине штор и мраке ночи. В этот самый момент он подумал: " И почему у меня нет спичек или зажигалки, чтоб хотя бы маякнуть огоньком, что она не одна здесь и сейчас, чтобы...Хотя, что бы это дало... И всё-таки...Нет. Сухое, чёрствое - НЕТ" Он провёл в раздумьях всю ночь, допив вино до последней капли.
Рассвет наступил, зажигая окна домов привычным утренним огнём дешевых ламп дневного света. С одной стороны, ему было легко на душе, оттого, что теперь он был убеждён, - Настя всё ещё любит его, с другой, столько времени было потеряно в пустых раздумьях и прогулках по городу в поисках успокоения или просто усталости, чтобы просто прийти и крепкозаснуть. Андрей думал, что сегодня же вечером пойдёт к ней и всё расскажет: как он её любит, всё ещё и даже, ещё сильнее, как он тосковал все эти бесконечные рутинные дни, что творилось у него в сердце лишь при одном случайном упоминании её имени его друзьями... Ночью был резкий перепад температур, и термометр показывал, - 30 градусов. Ветер и метель делали своё ледяное дело. Выпавшего снега этим утром было больше, чем за последние пятьдесят лет. Он слез с крыши, когда увидел, как первые, едва проснувшиеся люди вышли гулять с собаками или просто шли с ночной смены, возвращаясь, домой. Пустую бутылку он забыл на стуле в смотровой комнате, но не возвращаться же за ней... По пути домой его руки, озябшие и продрогшие ещё с ночи дали о себе знать резким покалыванием, которое почему-то отдавалось в районе сердца, и нарастало с каждым разом. Он прилично замёрз этой ночью, но, как он считал теперь, не зря. Он слишком хорошо знал её, чтобы это могло быть ошибкой. А прошедший год был тому подтверждением. До дома оставалось пройти буквально последний двор, но на детской площадке его неожиданно игорячо кольнуло в грудь. Он едва доковылял до скамейки и из последних сил опустился на неё, держась руками за сердце. Та злополучная ангина всё же сделала своё дело. Осложнения, вызванные ей, незамедлительно перешли на сердце, а переохлаждение послужило катализатором.
Последним, о чём он подумал - была она. Он любил её, и был любим ей, всё так же, как раньше. Медленно снижаясь, откуда - то сверху, прямо в уголок его глаза опустилась пушистая снежинка, которая тут же растаяв, стекла подобно слезе по его замёрзшей щеке. Это было последним, что он почувствовал. Он умер в машине скорой помощи, не приходя в сознание, его сердце остановилось. Но бригада врачей, прибывшей за ним, отметила странную особенность, - за то недолгое время, что он находился без сознания, его лицо, даже на краю смертной черты, успела украсить светлая, еле уловимая улыбка.