Ромм Ф.А. : другие произведения.

Старые долги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Детективно-приключенческий роман "Старые долги" из серии "Спасение утопающих" Фредди Ромма. Сыщик Андрей Кароль - не выходец из силовых структур, детективом его сделала жизнь. Ему под силу самые сложные расследования. Но кто мог подумать, что однажды помощь понадобится ему самому? И всё потому что не смог остаться равнодушным, когда машина депутата Думы сбила двух женщин и понеслась давить детей. И теперь против него слепая сила закона, которая не разбирается, почему неизвестный стрелял в машину депутата, а обрушивает обвинение на того, кто выступил против власть имущих. Дизайнер обложки - Татьяна Николаевна Наконечная (Татия Суботина http://samlib.ru/s/subotina_t/). Книга выпущена издательством Стрельбицкого и может быть куплена в ряде интернет-магазинов, например: http://andronum.com/avtory/romm-freddi/
  
[Автор обложки - Наконечная Татьяна Николаевна (Татия Суботина http://samlib.ru/s/subotina_t/)]
  
  Глава 1. Злоумышленник
  
  Бабье лето - оно и в мегаполисе бабье лето. Даже в таком нервном, болезненном, вечно спешащем городе-гиганте как Москва. На асфальт проезжей части медленно, задумчиво ложится жёлтый лист, фр-р! - и улетает вслед мчащемуся автомобилю, которому нет дела до красот засыпающей на зиму природы. Несколько капель, обещающих дождик, слетают с небес, распугивают тех из пешеходов, которым нет сейчас нужды куда-то спешить, а остальным велят ощетиниться зонтиками, но - тотчас влага с неба прекращается, будто пошутила. Остатки летнего тепла, словно воспоминания об июле, грустно улыбаются горожанам, тихо шепча: мы не надолго расстаёмся с вами! Всего лишь до весны!
  Однажды сентябрьским утром, на одной из площадей в центре Москвы, в двух шагах от ближайшей школы, дети спешили к началу первого урока по переходу "зебра". Точно такая же "зебра" располагалась метрах в ста левее. Там было куда менее оживлённо, но...
  Внезапно, гневно сигналя, к левому переходу подлетел чёрный "БМВ". Прежде чем пешеходы успели отскочить, машина смяла двух пожилых женщин и, не тормозя, помчалась дальше - ко второму переходу, по которому к школе шли дети...
  Раньше, чем кто-либо успел хотя бы крикнуть, один из тех людей, которые собирались ступить на "левый" переход - высокий, стройный, спортивного вида мужчина в тёмно-синем плаще, джинсах, кроссовках и очках - неожиданно выхватил револьвер и выстрелил несколько раз вслед уносящемуся автомобилю. Взвизгнули недовольно покрышки, и машина сбросила скорость, останавливаясь в нескольких метрах от перепуганных детей. Со всех сторон раздались крики - скорее из страха перед стрельбой, нежели из сострадания к сбитым машиной женщинам. От человека в плаще испуганно шарахнулись прохожие. Мужчина, открывший огонь, мгновенно сунул оружие в карман, выхватил небольшой фотоаппарат, заснял место происшествия и, прежде чем кто-либо приблизился к нему, исчез в одном из ближайших переулков. Площадь начала понемногу приходить в нормальное состояние.
  - Какой ужас! - ни к кому не обращаясь, заголосила беззубая старуха. - Стреляют! В центре города!
  - Вы, мамаша, зря это, - процедил сумрачный парень с наколками на руках. - Не видите, что ли? Псих в машине сбил на переходе двух человек. И детей раздавил бы, если бы не тот мужик со стволом. Лучше помогите, кто-нибудь! - и парень, опасливо оглядываясь на случай появления новых бешеных машин, подошёл к сбитым женщинам. Одна из них лежала неподвижно, другая шевелилась и стонала. Парень пощупал пульс первой и вздохнул. Рядом затормозила "Скорая помощь", из машины вышли врач и медбратья с носилками. Из подстреленной "БМВ" выскочил человек в чёрном костюме.
  - Они сами бросились под колёса! - громко завопил он, будто стараясь немедленно рассеять сомнения, кто виноват.
  - Молчи, сволочь! - отозвался парень с наколками. - Носитесь, как психи, даже на переходе сбиваете!
  - Неправда! Они сами виноваты!
  - Я всё видел!
  - Ну и молчи, если видел, целее будешь, - негромко, отечески обратился к парню с наколками плечистый гражданин, который тоже вылез из "БМВ" и теперь не торопясь подходил к месту событий. - Или тебе проблемы нужны?
  Парень отпрянул.
  - А вы кто такие? - угрюмо спросил он.
  - Это машина депутата Государственной Думы Владимира Александровича Иванова, - ни к кому не обращаясь, как бы задумчиво отозвался плечистый. Парень посмотрел исподлобья и шагнул назад. Рядом остановилась милицейская машина.
  - Что здесь происходит? - поинтересовался лейтенант милиции, глядя, как медбратья кладут носилки с раненными женщинами в "Скорую помощь".
  - Нападение! Покушение на депутата Думы господина Иванова! - значительно подняв указательный палец, объявил плечистый гражданин. Милиционер смущённо попятился.
  - Они, что ли? - дрожащим пальцем указал он на отъезжающую "Скорую помощь".
  - Нет, что вы, - снисходительно пояснил плечистый. - Они были сбиты случайно. После того, как неизвестный выстрелил в нашу машину, - добавил он, поискав глазами парня с наколками. Прохожие вокруг обменялись взглядами, но ничего не сказали. Милиционер вздохнул:
  - Значит, составим протокол и будем возбуждать уголовное дело.
  - По факту покушения на депутата! - подсказал плечистый. Милиционер посмотрел на него с лёгким недоумением и кивнул.
  
  Люба
  
  Сегодня Сашу забрал до вечера отец, и молодая актриса-детектив пришла на киностудию одна. Люба была в белом деловом брючном костюме и полусапожках на среднем каблуке. Из проёма пиджака выглядывал светло-серый галстук.
  Едва войдя в павильон, где предполагалась съёмка, очень удивилась: всё оборудование готово, а вокруг ни души. Решив не дожидаться, Люба вышла наружу, сделала несколько шагов - и услышала возбуждённые голоса. Направилась в сторону шума: там оказались двое незнакомых мужчин.
  - Извините, вы не знаете, где съёмочная группа Алины Роговой?
  Незнакомцы с нескрываемым интересом посмотрели на красавицу:
  - Вы - Люба Зелинская?
  - Да, - невольно улыбнулась она. В своё время Люба не без колебаний решила фигурировать в титрах под своим настоящим именем - опасалась, что сцена поцелуя с заслуженным артистом Леонидом Соколовым в фильме "Люди и чудища" вызовет недовольство Олега. Муж, действительно, холодно принял эту сцену, но вслух возражать не стал. Напротив, в ту и последующие ночи оказался особенно нежен и горяч в постели, словно стремясь избавить жену от потребности в других поцелуях. Постепенно Олег привык к тому, что женат не только на детективе, но и на восходящей кинозвезде.
  - Автограф можно попросить?
  Люба кивнула.
  - А на чём расписаться?
  Мужчины переглянулись:
  - Сейчас найдём!
  Один из них бросился к соседнему павильону, а Люба воспользовалась моментом, чтобы обратиться ко второму парню:
  - Всё-таки: где Алина?
  - Как, вы не знаете? - с лёгким удивлением отозвался тот. - Вон там! - он показал в сторону, противоположную той, откуда Люба пришла.
  - Спасибо! - и молодая женщина шагнула в том направлении.
  - А как же автограф? - услышала она вслед растерянный голос поклонника, спохватилась и замедлила шаг. Однако долго ждать не пришлось, второй из парней уже подбегал, запыхавшись, неся в руках афишу фильма "Люди и чудища". Люба рассмеялась:
  - Не с этим фильмом я бы хотела войти в историю киноискусства! - но расписалась.
  - Спасибо! - хором ответили мужчины. Люба улыбнулась, кивнула и направилась в указанную сторону, чувствуя спиной восхищённые мужские взгляды. Завернув за угол павильона, она замедлила шаг при виде большой толпы. Тут были и работники из группы Роговой, и совершенно незнакомые люди. Люба задумалась, стоит ли выяснять, по какому поводу всеобщий сбор, или лучше вернуться в свой павильон, и вдруг услышала:
  - Люба, иди сюда! - Рогова призывно махнула ей рукой. Зелинская кивнула и осторожно направилась к режиссёру. Толпа, в особенности мужская её часть, тотчас расступилась, с удовольствием пропуская рыжую красавицу.
  - Не надо тебе на это смотреть, - вполголоса сказала Рогова, когда Люба подошла к ней, и потянула за руку к себе. Молодая женщина удивилась:
  - А что там такое?
  - Человека убили.
  Люба вздрогнула: хотя и детектив, она, действительно, очень болезненно относилась к зрелищам человеческих страданий и смерти, и режиссёр в своё время обратила на это внимание. После небольшой паузы, молодая женщина спросила:
  - Милиция уже приехала?
  - Да, и безо всякого расследования заявляет, что это самоубийство.
  Люба помолчала немного. Конечно, качество работы милиции - отдельная песня, но, может, действительно - суицид?
  - Алина, вы считаете, что он не покончил с собой?
  - Люба, я не знаю точно, но с этим человеком знакома довольно давно, и ничего суицидного в нём не было.
  - А кто это?
  - Алексей Петрович Луговой, ассистент режиссёра Меньшиковой.
  Ни с покойным Луговым, ни с Меньшиковой Люба не успела до сих пор познакомиться. Собственно, на Мосфильме она общалась практически только с работниками группы Роговой, сразу после съёмок спешила домой или в детективное агентство. Молодая женщина знала, что группа Галины Меньшиковой должна вот-вот начать съёмки нового фильма в соседнем павильоне, какая-то фантастика - и всё. Что касается Лугового... Когда-то он был популярным актёром, любимцем прекрасных дам, но с тех пор запил, и большинство режиссёров от него отказались. С тех пор он на подхвате, главным образом, работал у Меньшиковой. Трудно поверить, что этот человек кому-то мешал.
  - Люба, что, если я попрошу тебя расследовать это?
  Детектив удивлённо посмотрела на Алину. Не преждевременна ли просьба? Ведь милиция только взялась за дело, её вердикт "самоубийство" является чисто предварительным. А если и расследовать, то лучше бы этим заняться главе агентства - Андрею Каролю. Однако вслух Люба сказала:
  - Хорошо, Алина, я подумаю.
  - Спасибо, Люба! - улыбнулась Рогова. - Я буду тебе очень признательна, если ты со всем этим разберёшься.
  Люба только собиралась ответить, что подумать о расследовании - ещё не значит провести его, как услышала:
  - Привет, Алина! Ну что - познакомишь меня с Любой?
  К ним подходила высокая, стройная, черноволосая, с лёгкой проседью женщина, которой на вид можно дать не более тридцати пяти, хотя на самом деле ей было под пятьдесят - Меньшикова собственной персоной. Она напряжённо улыбалась, с интересом разглядывая Зелинскую.
  - Люба, моя подруга Галя хочет предложить тебе роль в своём новом фильме "Много лет спустя".
  Глаза детектива широко раскрылись. Так чего от неё хочет Алина - расследования или участия в съёмках фильма подруги? Или это нужно совместить? Впрочем, последнее по-своему логично. Люба хотела было обдумать ответ, но тут Рогова шепнула ей в ухо:
  - Пожалуйста, согласись!
  - Хорошо, спасибо, я согласна, конечно, - промямлила Люба, чувствуя себя бестолково. Тысячи молодых актрис мечтают сниматься, а вместо них наперебой приглашают детектива, у которой семья, маленький сын, а муж хочет ещё детей... Не очень справедливо и не вполне логично. Однако сниматься в кино интересно, хотя результат, появляющийся на экране, нередко разочаровывает. - А можно спросить, что за роль? - спохватилась она.
  - Роль как раз для вас, Люба. Мы снимаем фантастический фильм: с помощью машины времени, герои Великой Отечественной войны вернулись в наш мир и теперь сталкиваются с проблемами, которые окружают нас всех. Ваша героиня - бывшая подпольщица, казнённая гестаповцами в Смоленске.
  Люба неуверенно кивнула: в самом деле, роль сродни той, в которой она снимается сейчас у Роговой - Жюльетт, участницы французского Сопротивления и соратницы Леопольда Треппера. Только непонятно расследование проводить или нет? Зря обнадёживать Алину не хочется, но при этом...
  - Вот и отлично! - улыбнулась Рогова. - Галя, извини, нам пора идти. Будем надеяться, что удастся быстро разобраться, что случилось с Алёшей.
  Люба обрадовалась поводу поскорее прервать этот диалог, в котором её роль становилась всё более двусмысленной, как можно любезнее улыбнулась Меньшиковой и удалилась вслед за Роговой в её павильон. Там уже начали собираться члены съёмочной группы, всё ещё обсуждающие гибель Лугового.
  - Так, начинаем! - хлопнула в ладоши режиссёр. - Через десять минут снимаем сцену беседы Жюльетт с Гирингом! Попрошу всех быть наготове, чтоб никого не ждать!
  Люба покорно прошла в гримёрную и предоставила себя в распоряжение персонала. Десять минут растянулись до получаса, и молодая актриса чувствовала себя неуютно - неудобно задерживать коллег, - но в конце концов всё обошлось, и она вышла во всеоружии на съёмочную площадку. Тотчас выяснилось, что "Гиринг" - заслуженный артист Российской Федерации Игорь Мальков - тоже опоздал, он появился через полминуты.
  - Снимаем! - голосом, не предвещающим ничего хорошего виновникам задержки, провозгласила Рогова. "Жюльетт" направилась в "комнату", "Гиринг" позвонил во "входную дверь", и съёмка началась...
  - Снято! - минут через десять отметила Алина с удовлетворением в голосе. - Отдыхаем!
  Люба воспользовалась перерывом и подошла к режиссёру.
  - Алина, как мне быть с Меньшиковой? - не без растерянности спросила она.
  - Сниматься! - уверенно отозвалась Рогова. - Великолепная роль! Отличный сценарий, я читала.
  - А расследование? Вдруг Луговой действительно покончил с собой?
  Режиссёр глубоко вздохнула и недовольно покачала головой:
  - Не тот человек! Уж поверь мне, я его пять лет знаю. Не без недостатков, но жизнь любил.
  - Можно мне привлечь мужа и начальника нашего агентства?
  - Конечно! Привлекай кого хочешь и рассчитывай на мою полную поддержку. Только чтобы расследование не в ущерб съёмкам!
  Эта реплика окончательно сбила Любу с толку. Получается, Рогова не так уж опечалена смертью старого знакомого? Во всяком случае, не настолько, чтобы отдать приоритет расследованию...
  - Да, Алина, я сделаю всё что могу, - покорно кивнула Люба. Рогова одобрительно улыбнулась, и обе женщины вышли наружу - глотнуть свежего воздуха перед следующей съёмкой.
  
  Сергеев
  
  Подполковник МУР Сергеев Вадим Иванович сидел над результатами баллистической экспертизы и мрачно вздыхал. Наконец, решился: взял телефонную трубку и набрал номер майора Зелинского.
  - Привет, Олег. Можно к тебе подойти? Или нет, лучше ты ко мне. Обещаю - не пожалеешь.
  Зелинский не заставил себя ждать. С порога ухмыльнулся:
  - Привет, Вадик! Как дела?
  Они обменялись рукопожатием. Сергеев кивнул на свой стол:
  - Полюбуйся.
  - Что? Убийство? - поинтересовался коллега, берясь за экспертное заключение.
  - Нет, покушение. На депутата Государственной Думы Иванова Владимира Александровича.
  Зелинский удивлённо посмотрел на хозяина кабинета:
  - Кому он понадобился, этот болтун?
  - Не знаю, понадобился ли вообще. А вот кому... Тебе эти пули ничего не говорят?
  Сергеев внимательно смотрел на приятеля, и Зелинскому стало не по себе. Пули из кольта... Не так уж много народу в Москве владеет этим оружием.
  - Они уже где-то засветились?
  Сергеев тяжело вздохнул, протянул руку к шкафу, в котором лежали материалы дел, но раздумал.
  - Гибель Пузана помнишь?
  - Ещё бы!
  Ликвидация банды Пузана, он же Денис Иванович Краснов, была одним из дел, которые Зелинский провёл несколько лет назад "в четыре руки" со своим другом Андреем Каролем. При этом, правда, ни разу не вышел из кабинета, но коллегам задал неслабую гонку. Сам Краснов был убит на рынке, когда готовился осуществить там террористический акт. И застрелил мерзавца никто иной как Андрей.
  Сергеев кашлянул:
  - Так вот, Олег! Пули, выпущенные в машину депутата, те же, которыми был убит Пузан!
  Зелинский вздрогнул и вопросительно посмотрел на приятеля. Тот отвернулся:
  - Как мы оба помним, найти человека, застрелившего Пузана, тогда не удалось. Если честно - его никто особенно и не искал. Потолковали тогда с твоим другом - просто для порядка.
  Да-да, думал Зелинский, был такой разговор. Тогда Андрей и познакомился с Антоном Лебедевым из ФСБ, в ту пору - майором. Что же получается? Не покушался же Андрей на депутата, в самом деле?! Точнее, мог покушаться, но в единственном случае - если спасал чью-то жизнь... которой этот депутат угрожал. Но в этом случае сейчас бы расследовалось не покушение, а убийство.
  - Что с депутатом?
  - Ничего. Жив, здоров. Но под его машину попали две женщины на переходе. По словам его помощников, свидетелей происшествия, машина потеряла управление, когда неизвестный выстрелил в её покрышки, и из-за этого сбила людей.
  - Эти женщины живы?
  - Да, и в сознании, но как именно всё случилось - не помнят.
  - Они хотя бы могут сказать - слышали выстрелы до того момента, когда их сбили?
  - Не помнят! Обе! Каково работать со свидетелями, а? - Сергеев пристально посмотрел в глаза приятелю и сразу отвернулся. - Ладно, Олег, я тут тебе жалуюсь не по делу... Привет супруге и Андрею.
  - Да, спасибо, - пробормотал Зелинский и вышел. Он не сомневался, что разговор предназначался для Андрея. Отойдя от двери Сергеева на несколько шагов, вынул мобильный телефон и набрал номер Кароля:
  - Привет, Андрей. Ты дома? Мне срочно нужно поговорить с тобой. Сейчас приеду.
  
  Андрей
  
  Он не сомневался, что звонок друга связан с утренним происшествием. Чёрт, омерзительная вышла тогда ситуация: или самому подставиться, или допустить гибель других людей, детей...
  Сзади тихо подошла жена Таня, обняла за плечи:
  - Милый, что-то не в порядке?
  Он попытался улыбнуться:
  - Нет, моя дорогая, всё хорошо.
  Таня вздохнула:
  - Мой хороший, я вижу - ты от меня что-то скрываешь. Ладно, тебе виднее. Надеюсь, ничего серьёзного. А ты не хочешь меня спросить?..
  Андрей не сразу понял, что имеет в виду жена - вопросительно посмотрел на неё. Она чуть смущённо улыбнулась. Муж протянул к ней руки и мягко взял за ладони:
  - Любовь моя! Я правильно тебя понял?..
  - Да, милый. У нас будет малыш.
  Андрей не сдержался - подхватил любимую на руки и страстно поцеловал в губы, и жена ответила, обнимая его. Они опомнились примерно через минуту. Андрей улыбнулся:
  - Милая! Как хорошо! Ты не представляешь, как я рад!
  - Ничего, что я на несколько месяцев стану толстая?
  Муж засмеялся и вместо ответа снова поцеловал Таню. Послышался звонок в дверь. Андрей спохватился:
  - Ой, я чуть не забыл: это же Олег!
  Таня кивнула:
  - Не буду мешать, мой славный. - Она поднялась, чтобы выйти.
  - Любовь моя, ты мне никогда не мешаешь, - пробормотал Андрей, но жена только улыбнулась ободряюще, словно говоря: знаю, знаю, просто шучу.
  Кароль вышел в коридор, посмотрел в глазок и открыл.
  - Добрый день, Танечка! - улыбнулся молодой женщине майор милиции, проходя в комнату.
  - Здравствуй, Олег! - приветливо кивнула Таня. - Проходи в гостиную, там и поговорите о делах. Обедать будешь?
  - Соглашайся! - негромко подсказал Андрей. - Танечка испекла потрясающие оладьи!
  - С удовольствием! - ответил Зелинский. - Только можно, Андрей, мы сначала поговорим о делах?
  - Конечно! До обеда ещё двадцать минут!
  Из детской появились Зайка и Люся.
  - Дядя Олег! - в один голос радостно закричали они и бросились к другу семьи Кароль. Зелинский улыбнулся детям, присел на корточки, погладил обеих девочек. Таня подошла и мягко увела их:
  - Миленькие, дяде Олегу нужно срочно поговорить с папой! Потом он поиграет с вами! Готовьтесь обедать!
  Андрей вопросительно посмотрел на друга. Тот смущённо почесал нос:
  - Дружище, что у тебя вышло с депутатом?
  Андрей ответил не сразу, и Зелинский поспешил добавить:
  - Это дело уже в МУРе. Расследует Сергеев.
  - Советуешь рассказать ему всё как на духу?
  - Сначала мне. Ты стрелял в депутата?
  - Нет, конечно, а то бы застрелил.
  - Я так и понял. А в его машину?
  - Только в покрышки. Его машина сбила двух женщин и помчалась к переходу, по которому шли дети в школу. Ты на моём месте как бы поступил?
  Зелинский несильно стукнул ладонью по столу, покачал головой и после короткой паузы ответил:
  - Я на твоём месте вообще ничего бы не сделал. Растерялся бы, а потом проклинал себя за трусость. Андрюха, ты настоящий мужик. Тебе памятник надо поставить - на том месте, где это произошло.
  - Будет лучше, если обо мне просто не узнают.
  - Да, точно. Сделал доброе дело - и уноси ноги, пока тебя не поблагодарили.
  - На Сергеева можно рассчитывать?
  - Отчасти. Он на твоей стороне, поэтому поделился со мной. Но у него начальство, которое может не оценить твоё благородство, а депутат наверняка станет давить. Думаю, тебя Сергеев не сдаст, но дело Пузана всплывёт наверняка. А там, сам понимаешь, всё будет зависеть от догадливости слушателей.
  - Думаешь, имеет смысл нанести упреждающий удар?
  - А у тебя есть такая возможность?
  - Есть, - кивнул Андрей. В дверь комнаты тихонько постучала Таня:
  - Милые мужчины, вы готовы идти кушать?
  Они переглянулись. Зелинский кивнул и улыбнулся:
  - Да, у меня всё. С удовольствием попробую оладьи!
  - Оладьи - на десерт! - засмеялась Таня. - Сначала суп и второе! Олег, ты что предпочитаешь: жаркое или свиную отбивную?
  - Жаркое! - улыбнулся гость, и семейство направилось в столовую.
  
  Люба
  
  Когда она вернулась домой, Саши ещё не было. Олег тоже пока не приехал. После недолгого колебания, Люба села к компьютеру, вошла в Интернет. Андрей приучил своих сотрудников первым делом смотреть во Всемирной Паутине ссылки, касающиеся главных фигурантов очередного дела.
  Итак, Алексей Петрович Луговой. В точности такое сочетание не встречается. А если взять только имя и фамилию? Ссылок полно, но не похоже, что по интересующему вопросу. А если добавить режиссёра?
  Люба вздрогнула: имя Меньшиковой, действительно, вызвало град ссылок, и некоторые из них касались Лугового. Однако большей частью - сама режиссёр... хм, оказывается, они были женаты. Может, действительно - начать с неё? Маловероятно, что она причастна к убийству бывшего мужа, и всё же близкий покойному человек. При этом большого огорчения у неё его гибель не вызвала... М-да... Это, конечно, может означать что угодно, и менее всего - её виновность: убийца наверняка сейчас ходит, раздирая на себе одежды и сотрясая воздух горестными воплями, изображая великую скорбь по жертве. Ко всему прочему, не исключено, что первая версия милиции верна и Луговой действительно покончил с собой - спрыгнул с крыши павильона. А если не самоубийство, зачем он туда забрался? Убийца заставил?
  Люба покачала головой: идти от картины преступления не стоит, убийца наверняка замёл следы, а если и нет, то это дело быстро раскроет милиция. Надо исходить из связей убитого. Где-то среди них выход на убийцу... если таковой есть. И первым делом, увы, нужно проверить Галину Меньшикову. Так что говорится в её биографии?
  
  Галя Сидорцева, Москва, 1978 год
  
  - А сейчас выступает... - конферансье сделал эффектную паузу. - Галина Сидорцева, город Пермь!
  На сцену вышла тоненькая, большеглазая русоволосая девушка в простом платье в цветочек и в туфлях на низком каблуке. Зал снисходительно, жиденько захлопал молодому таланту и быстро затих: кто такая эта Сидорцева - никому не известно, выглядит нищенски, но так и быть, пусть попробует потягаться со знаменитостями. Зазвучала мелодия популярной на Западе песни "Голос тишины", Галя поднесла ко рту микрофон и запела:
  
   Как странно, что не знала я,
   А ведь на свете есть слова,
   Они нам даже не слышны порой
   И я тогда не знала что со мной,
   Но только вдруг...
   Я услыхала голос в темноте.
   И голос тот
   Сказал мне:
  
   "Прислушивайся к тишине,
   Что сможет рассказать тебе
   Так много необычного всего.
   О том, что в жизни есть и волшебство.
   Ты попадешь
   В чудесный мир историй тишины.
   Иди смелей,
   Не бойся!".
  
  Здесь и далее, использованы поэтические переводы автора романа и Татьяны Серман (Хайфа)
  
  Зал затаил дыхание: голос у юной исполнительницы оказался на удивление чистый, с широким диапазоном, но главное - за ним ощущались сила духа, скрытая эмоциональность, смешанная с тихой задумчивостью, столь подходящей для этой песни.
  
   Я стала слушать тишину
   И в сон попала наяву.
   Там ветер что-то на ухо шептал,
   А дождик тихо каплями шуршал.
   Их голоса
   Со мною говорили, пели мне,
   О том, что мир
   Прекрасен.
  
   Забыли люди о цветах.
   Сердца, как камень, в душах - страх.
   Надежда испарилась без следа.
   И все понятным стало вдруг тогда.
   Ведь тишина
   Бывает очень громкой и она
   Порой слышна
   Повсюду.
  
  Зрители сидели не дыша, смущённые укоризненными словами песни, словно опасались вспугнуть чудо говорящей тишины.
  
   Боюсь я говорить с тобой-
   Вдруг не расслышишь голос мой
   Среди людей и шума суеты.
   Но иногда сбываются мечты.
   И я верю
   В то, что ты однажды поймешь меня
   И тишину
   Услышишь.
  
  Песня окончилась. Галя опустила микрофон, застенчиво улыбнулась, и зал взорвался овацией. Члены жюри вопросительно посматривали друг на друга, словно говоря: "Что же поставить этой девочке? Держаться не умеет, танцевать и подавно, одевается, как на овощную базу, но поёт-то как! Вместе с тем - песня хоть и популярная, но буржуазная, мало сочетается с трудовым энтузиазмом советского народа, в свете последних решений Партии и Правительства".
  - Де-сять! Де-сять!!! - исступлённо скандировал зал. Кто-то из зрителей вышел к сцене, неся огромный букет, явно приготовленный для более видного исполнителя. За первым букетом последовала корзина цветов. Галя приняла цветы, неумело поклонилась, не выдержала и, улыбаясь, заплакала. Зал взвыл от восторга, овация загрохотала ещё громче. На сцену вышел конферансье, огорошенный происходящим. Он растерянно улыбнулся, попытался сказать что-то, но его никто не расслышал из-за артиллерийского грома аплодисментов. Конферансье оставил тщетные попытки и показал рукой на Галю, будто говоря: "Вот он - подарок, который я вам обещал!" Девушка краснела, плакала, улыбаясь сквозь слёзы: было видно, что она менее всего ожидала такого успеха. Но вот аплодисменты начали униматься, и конферансье смог, наконец, произнести:
  - Замечательно, не правда ли? А теперь слово предоставляется жюри!
  Зал мгновенно притих. Судья под первым номером, народный артист СССР Виктор Скворцов, величественно прокашлялся и заговорил:
  - Что же, дорогая Галя, совсем неплохо для дебюта. Вам есть над чем работать, но, повторяю, очень неплохо.
  Зал недоумевающее загудел.
  - Кто ещё хочет высказаться? - поинтересовался конферансье.
  - Позвольте, я! - утирая слёзы, подняла дрожащую руку Елена Мишкина, Герой Социалистического Труда, доярка из подмосковного колхоза. - Мне очень понравилось! Очень! Я, конечно, не разбираюсь, но поставлю десять!
  Остальные члены жюри переглянулись и с сомнением качнули головами, как будто говоря: "Доярка - что с неё взять?!" Однако зал грохнул короткой овацией, давая понять женщине, что полностью разделяет её мнение.
  - Оценки, пожалуйста!
  Публика недовольно загудела при виде двух пятёрок и трёх шестёрок. Единственную десятку, как и обещала, поставила Мишкина. Радость мигом сошла с лица Гали, теперь она выглядела ещё более растерянной, чем в тот момент, когда вышла на эстраду. Однако цветы прижимались к её груди, нежно гладили стеблями по лицу, словно говоря: ты всё равно лучшая, верь нам, а оценки - чепуха.
  
  Люба
  
  Молодая женщина невольно смахнула слезу, навеянную песней, которую спела Галина Меньшикова, урождённая Сидорцева, много лет назад. Однако эмоции в сторону, расследование есть расследование. Что же было дальше?
  
  Галя Сидорцева, Москва, 1979 год
  
   Ты - уродка, ты - уродка! -
   Так кричали мне вослед.
   Ты - уродка, ты - уродка!
   И тебя ужасней нет!
  
   Я страдала от обиды, убегала я к реке,
   И смотрела долго в воду, и тоскливо было мне.
   Если вправду я уродка, для чего же дальше жить?
   Может, стоит все печали в этих водах утопить?
  
  Галя сделала паузу для музыкального проигрыша. Публика застыла, затаила дыхание, внимая трагедии, о которой повествовала юная талантливая певица.
  
   Ты - уродка, ты - уродка! -
   Так кричали мне вослед.
   Ты - уродка, ты - уродка!
   И тебя ужасней нет!
  
   Только выйду я из дома, тычут пальцами в меня.
   Ты - ничтожная уродка! Носит как тебя земля?
   Все мальчишки издевались, зло дразня меня порой,
   И мне было очень больно, когда пели за спиной:
  
   Ты - уродка, ты - уродка! -
   Так кричали мне вослед.
   Ты - уродка, ты - уродка!
   И тебя ужасней нет!
  
   Но однажды в день весенний, когда шла издалека,
   Повстречала сына моря - молодого рыбака.
   На меня он странно глянул и сказал мне вдруг:
   "Постой!
   Ты - прекрасна! Буду счастлив, если будешь ты
   со мной".
  
   Ты - прекрасна, ты - прекрасна! -
   Закричали все вдруг вслед.
   Ты - прекрасна, ты - прекрасна!
   И тебя красивей нет!
  
   Ты - прекрасна, ты - прекрасна! -
   Закричали все опять.
   Только с ним я уходила,
   С тем, кто смог меня узнать.
  
  Ещё эффектный музыкальный пассаж - и песня закончилась. Галя перевела дыхание, и публика взорвалась рукоплесканиями. Молодая певица улыбалась и плакала, вслед за своей героиней переживая трагедию всеобщей травли беззащитной девочки - и её внезапный триумф, поставивший всё происходящее с головы на ноги. Певица понемногу приходила в себя, утирала слёзы, вызывая этим ещё большее возбуждение зала.
  Зрители всегда были к Гале намного благосклоннее, чем музыкальные мэтры, от которых зависело распределение званий, льгот, приглашений за границу. После не очень удачного выступления на конкурсе, когда девушка заняла десятое место из сорока, её пригласили солисткой в ансамбль "До-ре-ми". Здесь от исполнителя не требовалось ничего, кроме таланта. Ребята, в основном в возрасте от шестнадцати до двадцати двух, выкладывались на полную катушку, старались не обмануть ожидания слушателей, и те награждали своих любимцев аплодисментами, цветами и - что не менее важно - отличными денежными сборами. Последнее обстоятельство то и дело побуждало эстрадных администраторов приглашать ансамбль "До-ре-ми" на разные выступления - разумеется, не в Кремлёвский Дворец Съездов и не в Колонный Зал Дома Союзов, но на простые концерты в старенькие клубы на окраинах Москвы, где часто проблема найти подходящий микрофон, в студенческие общежития, в фойе кинотеатров, а то и просто в рестораны. Те, кому нужны были красивая музыка, сильный эмоциональный голос и содержательная песня, с избытком находили всё это в выступлениях малоизвестного ансамбля с неприметной солисткой.
  Нельзя сказать, что ансамблю совсем уж закрыли путь к известности и высоким гонорарам. То и дело поступали намёки от ответственных товарищей, что вот если бы немного изменить репертуар, убрать из него преклонение перед загнивающим Западом, включить патриотические произведения - вроде "День за днем идут года - зори новых поколений, - но никто и никогда не забудет имя ЛЕНИН" - то ансамбль вполне может рассчитывать на нечто большее, чем музицирование в прокуренном ресторане. Да ещё не очень хорошо, что из пятерых исполнителей только один комсомолец и ни единого члена родной Коммунистической Партии, вот бы исправить этот недостаток...
  Музыканты уныло выслушивали подобные откровения, но ничего не отвечали - ведь принять такие предложения означало бы отказаться от себя, предать своих слушателей, их горящие глаза и пылкие сердца, тоскующие по настоящей песне и красивой музыке.
  
  Москва, 8 марта 1980 года
  
  - А сейчас для всех наших прекрасных женщин Галина исполнит песню "Моя милая"! - объявил, радужно улыбаясь, конферансье. Публика загремела аплодисментами: зная Галю Сидорцеву и её ансамбль "До-ре-ми", никто не усомнился, что сейчас прозвучит нечто необычайное. Галя вышла на сцену - одетая в длинное серебристое платье, с высокой причёской, задумчивая, таинственно улыбающаяся, словно не видящая, не ощущающая ничего, кроме предстоящей музыки, и поднесла ко рту микрофон. Тотчас ожил весь ансамбль:
  
   Этот парень очень славный,
   Пусть он робкий, но галантный,
   На него брось взор своих бездонных глаз!
   И ему поверить можно,
   Бережно и осторожно,
   Он смахнёт слезу с твоих бездонных глаз!
  
   Милая моя, смотри на всё всегда с улыбкой!
   Милая моя, взгляни-ка лучше свысока!
   К нам спешит златая рыбка
   В океане пены зыбкой,
   Звёзды улыбнулись нам издалека!
  
  Зал восторженно заходил ходуном, вторя ритму. Непризнанная музыкальными корифеями, но талантливая и самобытная Галя Сидорцева привычно демонстрировала великолепный вокал, без труда брала высокие ноты, лукаво улыбалась, чуть пританцовывала в такт пленительной мелодии.
  
   Ты прекраснейшая леди,
   Лучше нет тебя на свете,
   Дай увидеть блеск твоих бездонных глаз!
   Не пренебрегай любовью,
   Этой драгоценной новью,
   Пусть она придёт с твоих бездонных глаз!
  
  В зале поднялись сотни рук, соединились и затанцевали, поддерживая талантливую певицу.
  
   Милая моя, смотри на всё всегда с улыбкой!
   Милая моя, взгляни-ка лучше свысока!
   К нам спешит златая рыбка
   В океане пены зыбкой,
   Звёзды улыбнулись нам издалека!
  
  Песня окончилась, и загрохотала овация, понеслись крики, не поддающиеся фонетическому анализу, но выражающие восторг и радость встречи с любимыми исполнителями и их новым детищем. К сцене помчался поток цветов, замелькали руки с фотографиями любимой певицы - в ожидании автографа. Галя, ещё не пришедшая в себя после исполнения, подписывала - и плакала от радости. Самые счастливые моменты её жизни - слияние с залом, во время и сразу после исполнения песни...
  Мало кто смотрел, как позади неё ансамбль понемногу забирал свои инструменты и уходил за кулисы, чтобы уступить место новому исполнителю. В какой-то момент, когда аплодисменты стали жиже, Галя опомнилась: это не рай на земле, а просто праздничный концерт, и пора уходить, возвращаться к обыденности. Она ещё раз поклонилась зрителям - и направилась к левой кулисе. Из-за правой кулисы на сцену вышел конферансье, чтобы объявить популярного пародиста, а Галя, опустошённая, но всё ещё радостная, прижимающая к груди огромный букет, прошла в комнату, где её ждали остальные члены ансамбля. В нос ударил запах человеческого пота, столь обычный для помещений за сценой. Пора, подумала девушка, и мне переодеться. Популярная, хотя и не признанная мэтрами певица Галина превращается обратно в Галю Сидорцеву, приезжую из Перми, решившую попытать счастья в главном городе Советского Союза.
  Она прошла к столику, который на время пребывания ансамбля "До-ре-ми" стал её маленькой собственностью, и начала переодеваться, не обращая внимания на других исполнителей - за время совместной работы, они стали почти родными, да и заботы у них сейчас поважнее, чем рассматривание хорошенькой солистки. В коридоре послышались голоса, шаги - они приближались. В определённый момент зазвучали по эту сторону порога комнаты. Галя с небольшим опозданием прикрылась и обернулась: вошёл незнакомый человек. Прикрывая смутившуюся солистку, к визитёру подошёл Игорь Смоленский, руководитель ансамбля:
  - Извините, вы к кому?
  - Вы - Смоленский?
  - Да.
  - Я - Игнат Виноградов, ассистент режиссёра Николая Григорьевича Желтова с Мосфильма. Мне поручено пригласить ваш ансамбль для съёмок музыкального фильма "Сцена".
  Весь ансамбль застыл, не веря своим ушам. Их, непризнанных "стиляг", приглашают сниматься в кино? Это не злая шутка?
  - Гарик, соглашайся! - выкрикнул Саня Мельник, гитарист и ударник.
  - Я тоже согласна! - негромко, но веско произнесла солистка.
  - Разумеется, мы принимаем ваше предложение, - неуверенно, словно опасаясь подвоха, ответил Смоленский. - Когда и куда мы должны явиться?
  - Послезавтра, в понедельник. Подъезжайте ко входу в Мосфильм. Для всех будут пропуска.
  - Спасибо, - пробормотал Игорь, и нежданный визитёр удалился. Галя пришла в себя от внезапного подарка ко дню женщин и надела, наконец, джинсы и свитер.
  - Что вы об этом думаете? - выразил всеобщее недоумение Саня.
  - Ничего не думаю, - пожал плечами Игорь. - Дают - бери, бьют - беги, сам понимаешь. Второго такого приглашения ждать не приходится. Может, это нам Фортуна улыбнулась.
  - А мне кажется, кто-то положил глаз на нашу Галю, - негромко заметил Жора Каплунский, синтезатор. Девушка покраснела.
  - Глупость, - недовольно поморщился Саня. - Если бы так, её бы одну и пригласили.
  - Тогда бы она отказалась - верно, Галочка?
  - Чепуха это, - упавшим голосом возразила девушка.
  - Конечно, чепуха, - кивнул Игорь. - Ты, Жора, сам неравнодушен к Гале, потому и сочиняешь. Впрочем, - подмигнул он певице, - и я тоже. Галя, в тебя невозможно не влюбиться, так что прости балбесов.
  Девушка отвернулась и пожала плечами. Приглашение на съёмки было приятно, однако выяснения, откуда оно взялось - увы, не очень.
  - Ну, я поеду, - негромко сказала она, не спеша направляясь к выходу.
  - Я провожу тебя! - вскочил Жора.
  - Если не будешь болтать глупости.
  - Всё, молчу! Извини, Галочка! Это было не нарочно! Ты - мой гений чистой красоты, сама знаешь!
  - Я всех подвезу, - сообщил Игорь. В отличие от остальных, живших на северо-западе столицы, он обретался в Люберцах, а потому обычно уезжал с концертов один. Но, судя по всему, сегодня сделал исключение - и в качестве подарка виновнице праздника, и по случаю радостной новости. Без единой лишней реплики, ликующая компания направилась к выходу из здания.
  - Эй! - мечтательно произнёс Саня, размещаясь на заднем сиденье "Жигулей". - Гарик, когда ты себе "Волгу" купишь, наконец? А то поедем сейчас, как в бочке селёдка.
  - Не нравится - топай на своих двух. Галя, не садись рядом с этим обалдуем, иди сюда! - и Игорь похлопал ладонью по сиденью рядом. Певица с удовольствием приняла приглашение.
  - Поехали! - радостно провозгласил Саня, усевшись рядом с Жорой. В этот момент рядом затормозила чёрная "Волга".
  - Галина Александровна, позвольте вас подвезти! - послышался из "Волги" величественный баритон. Пассажиры "Жигулей" мгновенно стихли и переглянулись.
  - Извините, а вы кто? - пролепетала изумлённая девушка.
  - Я от вашего поклонника. Извините, пока не могу назвать его.
  - А я, извините, к незнакомым мужчинам в машину не сажусь, - отпарировала девушка, немного приходя в себя от удивления.
  - Напрасно, Галина Александровна... - попытался было спорить величественный баритон, но в этот момент Смоленский дал газ. Саня заржал:
  - Молодчина, Галка! Здорово отшила этого козла!
  Галя не ответила. Ей пришла в голову малоприятная мысль - что между приглашениями на съёмки и в "Волгу" существует связь... а значит, предположение Жоры может быть не лишено оснований. Однако задумываться об этом было слишком грустно. Не такими соображениями хочется занимать свою русоволосую головку девушке, впервые приглашённой сниматься в музыкальном фильме.
  
  Москва, "Мосфильм", 10 марта 1980 года
  
  - Вы не скажете, где режиссёр Желтов? - робко обратилась Галя к вахтёру, после того, как он сверил её паспорт сначала с анфасом девушки, а затем с оставленным пропуском.
  - Вам туда! - выразительно махнул рукой работник охраны предприятия куда-то вглубь.
  - Спасибо, - вздохнула Галя. Сегодня она оделась в свой лучший костюм - белая блузка, синяя юбочка чуть ниже колен, лодочки. Её головку увенчивал беретик, старомодный, но довольно элегантный. На левом плече восходящей звезды - сумочка, увы, соответственно финансовым возможностям: дешёвая, из кожзаменителя. Девушка прошла намного в указанном направлении, в душе надеясь найти кого-нибудь ещё, кто бы подсказал дорогу. Однако людей вокруг почти не было, разве что два грузчика тащили нечто непонятное, тяжёлое на вид, и приставать к ним с разговорами молодая певица не решилась. Оставалось только положиться на точность движения указующей руки вахтёра...
  - Галина Александровна, идите сюда! - услышала она вдруг и обернулась: к ней обращался, улыбаясь, незнакомый старичок, стоявший рядом с домиком странной формы.
  - Вы не знаете, где режиссёр Желтов?
  - Здесь, все здесь, ждут вас! Скорее!
  Девушка ступила за порог странного сооружения, и в ноздри ударил запах свежеструганных досок.
  - А где же съёмка? - пробормотала она. Вместо ответа старичок потянул её куда-то за руку, пришлось пройти вдоль малоприятной канавки, залитой белой краской... дверь, ещё одна...
  - В гримёрную - и сниматься! - услышала Галя повелительный голос, видимо, принадлежащий режиссёру.
  - А где гримёрная?
  Без излишних пояснений, старичок потянул её за руку в сторону, и Галя опомнилась, уже сидя в кресле перед зеркалом. Руки женщины-гримёра легли на лицо девушки и принялись вытворять разные чудеса, доступные только носителям этой профессии.
  - Ну, идите! - негромко, но повелительно произнесла, наконец, гримёр, мягко выпроваживая девушку из кресла. Галя покорно вернулась к Желтову, но тот не смотрел на неё. На небольшой лужайке целовались парень с девушкой, одетые в костюмы полувековой давности, и Галя поняла, что здесь съёмка... но в таком случае - куда же идти?
  Её сомнения развеял уже знакомый Игнат Виноградов, тронувший девушку за руку.
  - Идите сюда! - прошептал он, оттаскивая Галю в ту сторону, откуда она пришла. Движение вправо - и певица очутилась в тесной, душной комнатушке. К её удивлению, там оказался весь ансамбль. Ребята исполняли что-то по нотам, не в лад, и какофония царила ужасающая. Девушка поспешно зажала уши, но неумолимый Виноградов сунул ей текст:
  - Вот, учите! Смотрите, не ошибитесь! У вас полчаса!
  Девушка ахнула:
  - Нам ещё репетировать!
  Она замолчала, потому что Игорь взял её за руку и покачал головой:
  - Галя, не пытайся кого-то убедить. Лучше не трать время - учи текст. Пой как получится, а мы сориентируемся.
  Девушка вздохнула и принялась за дело. Она уже прочла текст про себя наизусть, когда снова появился Виноградов:
  - Ансамбль - выходи!
  Они вернулись на съёмочную площадку - к лужайке, трава на которой оказалась пластмассовой. Виноградов вывел вперёд девушку, и режиссёр произнёс в громкоговоритель:
  - Начали!
  Галя набрала воздух и запела, надеясь попасть в такт:
  
  Словно в сказку вход
  Этот магазин!
  Мир иллюзий ждет
  За стеклом витрин.
  
  Возможно, Галя и не попала бы в такт, но ансамбль послушно следовал за своей солисткой, компенсируя любые её промахи изящными музыкальными вставками, которых, скорее всего, не было в партитуре.
  
  Мальчик, выбирай!
  Что же хочешь ты?
  Мир себе создай,
  Мир своей мечты!
  
  Галя поймала одобрительную улыбку Желтова и приободрилась: пока всё хорошо.
  
  Но помни - в этом мире
  Зависят от тебя!
  Игрушки - как живые!
  Они - твои друзья!
  Не торопись, постой!
  И сделай выбор свой!
  
  Но приходит срок.
  Повзрослеешь ты.
  Взрослый мир жесток -
  Мир другой игры.
  
  Все кругом застыли, внимая странному тексту, мало соответствующему легкомысленному настрою музыкального фильма. Галя набрала воздуха и дала верх:
  
  Не стань чужой игрушкой!
  Безличия не знай!
  Не прячься под подушкой!
  Любовь не предавай!
  Иди смелее в бой!
  И будь самим собой!
  
  Этот мир, не другой,
  Станет новой игрой!
  Что же ты медлишь у ворот
  В мир, где удача ждет?!
  
  Девушка и не заметила, как начала пританцовывать.
  
  Учись, как делать выбор!
  Сегодня он с тобой!
  Не отступайся, либо
  Разрушится мир твой.
  Сегодня лишь игра,
  Но завтра - в путь пора.
  
  Сегодня лишь игра,
  Но завтра - в путь пора.
  
  Сегодня лишь игра...
  
  - Снято! - объявил режиссёр, и все вокруг будто очнулись. Началось движение, кто-то подошёл к Гале со стаканом воды... Только теперь она поняла, что устала и действительно хочет пить...
  - Галочка, ты себя хорошо чувствуешь? - шепнул в ухо Саня.
  - Да, а что?
  - Ты так побледнела...
  - Разве? - удивилась певица. - Странно... Мне было очень хорошо.
  - Браво! - сказал режиссёр и медленно похлопал в ладоши. - Учитесь, товарищи, как надо работать без единого дубля! Галя, у кого вы раньше снимались?
  - Я? - удивилась певица. - Ни у кого. Это моя первая киносъёмка.
  - Значит, у вас талант. Мы с вами потом ещё поговорим, никуда не уходите. А сейчас, - он повысил голос, - сцена в таверне! Где таверна, почему ещё не готова?
  На глазах изумлённой Гали, к лужайке подбежали двое рабочих, одним махом сорвали "газон", под которым оказались деревянные доски, а затем принесли нечто похожее на заплесневевшие стены. Если бы не суровый режиссёр, Галя не удержалась бы - подойти, попробовать стены на ощупь.
  - Санчес - на выход!
  Молодой парень в сомбреро, с большим старинным пистолетом в руке, появился со стороны гримёрной, крадучись, подошёл к стенам, огляделся... И вдруг выстрелил куда-то влево - послышался крик. Тотчас раздались выстрелы непонятно откуда, и "Санчес" упал. С той стороны, куда он стрелял, вышли двое в расшитых камзолах и высоких сапогах. Как и у Санчеса - в руках пистолеты.
  - Отличный выстрел, Андреас! - важно произнёс тот, который выше ростом. Его спутник величественно дунул на оружие и ответил:
  - У него не было шансов.
  Внезапно "Санчес" ожил, поднял пистолет и выстрелил дважды. Оба его противника охнули и упали.
  - Снято! - объявил режиссёр, к немалому сожалению Гали, которой стало уже интересно, что случится дальше с Санчесом. Судя по всему, он был положительный, а его противники...
  Противники Санчеса поднялись, отряхнули штаны и вместе со своим победителем удалились. Желтов поманил Галю пальцем.
  - Пойдёмте, прогуляемся, - предложил он, словно озабоченный чем-то. Девушка покорно последовала за режиссёром. Он вынул пачку сигарет:
  - Курите?
  - Нет, что вы! - ответила она не без испуга, что собеседник сейчас примется дымить.
  - Правильно делаете, что не курите, - кивнул тот и вернул пачку на место. - Это у меня скверная привычка... А с вашим голосом, конечно, ни-ни.
  Галя кивнула, понимая, что всё это прелюдия.
  - Киноактрисой стать хотите?
  - Хочу! - неожиданно для себя твёрдо ответила девушка.
  - Хвалю. У вас талант, к которому нужно только приложить труд, и всё получится. В этом фильме, увы, предложить серьёзную роль не смогу, но в следующем... Как вы относитесь к роли Ассоль?
  Галя удивлённо воззрилась на режиссёра. Фильм "Алые паруса" она с удовольствием смотрела не раз, но даже не могла представить себя конкуренткой Анастасии Вертинской. Однако Желтов смотрел вопросительно, и Галя поняла, что если не сейчас, то уже никогда...
  - Я согласна, - неуверенно сказала она. Режиссёр одобрительно кивнул и добавил:
  - Наша Ассоль поёт.
  Теперь Галя поняла, почему её приглашают. А впрочем...
  - Николай Григорьевич, - смущённо заговорила она. - Я буду очень рада сыграть Ассоль, но ведь не только поэтому вы меня пригласили на эту роль? Многие актрисы поют, а другие могут имитировать. Роль завидная, главная...
  - И ваша, - заметил Желтов. - Я прямо вижу вас в этой роли. Знаете что? Порепетируйте дома сцену, когда Ассоль замечает за окном корабль с алыми парусами.
  - А когда съёмки начинаются?
  - Через пару месяцев. Едем в Сочи, там и снимем большую часть фильма.
  - В Сочи, говорят, хорошо в июле, - мечтательно произнесла девушка. Желтов посмотрел с удивлением:
  - "Говорят"? Вы сами что - не были там никогда?
  - Нет...
  Режиссёр покачал головой, будто досадуя на упущение.
  - Ладно, возьмите у Игната сценарий и начинайте готовиться. Время у вас есть, но не расхолаживайтесь. - Он вздохнул. - Ну, мне пора идти! Игнат с вами свяжется. Счастливо вам!
  И он направился обратно в павильон, оставляя девушку в пылу противоречивых чувств, среди которых были и радость от предстоящей роли, и удивление оттого, что эта роль, главная и престижная, достанется ей, отличившейся от знаменитых актрис только своим голосом.
  
  Люба
  
  С улицы донёсся собачий лай, заставив меня вздрогнуть и отвлечься от материала, найденного в Интернете. Караул! Вот-вот вернутся Олег и Саша, а ужин ещё не готов!
  Не мешкая, я бросилась на кухню. Через двадцать минут все конфорки плиты оказались заняты посудой, в которой что-то булькало или шипело. Ещё через десять минут стол был сервирован. Я с мольбой посмотрела на часы: ну хоть полчаса ещё, чтобы всё приготовилось...
  Звонок в дверь. Кто там? Бывший муж с Сашей. Открыть...
  - Здравствуй, Люба!
  - Здравствуй. Сашенька, милый, заходи, мой хороший!
  Бывший муж смотрит умоляюще, словно просит прощения, но это его проблема. Привёл Сашу - молодец, и до свиданья. Мой малыш входит, и я собираюсь закрыть дверь перед носом бывшего супруга, но тут на лестнице раздаются шаги, и появляется мой милый Олежек. Я невольно расплываюсь в улыбке. Мой нынешний муж с подозрением смотрит на бывшего:
  - А вы, извините, кто такой?
  Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Олежек ревнует?! Ну, я не так уж против, только чтобы не очень волновался. Тем более что причины для этого нет.
  - Извините, товарищ майор, я бывший муж Любы, меня зовут Павел, я гулял с Сашей...
  Подозрительность моментально слетает с Олега:
  - А! Так это вы - Павел! Очень приятно! - они обмениваются рукопожатием. - Заходите, не стесняйтесь!
  Теперь я теряюсь. Вот так-так! Это что же - Павел будет ужинать с нами? В общем, конечно, я и сама должна была его пригласить, а не разыгрывать сцену "Я помню, изменщик коварный". Не выгонять же его... но сдержать вздох огорчения не удаётся.
  - Ужин будет минут через двадцать, - печально сообщаю всем присутствующим.
  - Отлично! - радуется Олег. - Любонька, у меня аппетит волчий! - неожиданно веселье слетает с него, и мой муж говорит задумчиво:
  - У меня новости по поводу Андрея, но о них потом.
  Я пожимаю плечами, и мы вчетвером проходим в гостиную. Ужин ещё готовится, Олег и Павел заняты светской беседой, так что я лучше займусь моим мальчиком.
  - Сашенька, как погуляли?
  Мой сынок улыбается:
  - Хорошо гуляли, мамочка! Ходили в ВВК!
  Я сразу оживляюсь:
  - Тебе понравилось?
  - Да, очень! Блины такие вкусные!
  Я невольно принимаюсь смеяться. Побывать во Всероссийском Выставочном Комплексе - ради того, чтобы поесть тамошние блины?! Трудно осудить Павла, в конце концов, важно, что Саше понравилась прогулка, но... мне кажется, ему всё-таки рановато. А блины, мне кажется, я делаю не хуже. Впрочем, может, это я ревную?
  - Сашенька, ты сделал домашнее задание?
  Саша ходит в лицей, в подготовительный класс. Раз в неделю, но домашние задания ему дают. Мне кажется, это совсем неплохо перед школой. Завтра очередные занятия.
  - Сейчас сделаю, мамочка! - заверяет меня сынок и уходит в свою комнату. Я смотрю на часы: ещё минут десять ужину предстоит вариться. Интересно, какую новость насчёт Андрея приготовил мне Олег? А сам Андрей ничего не написал? Пойду-ка посмотрю электронную почту...
  Яндекс, новости... Стоп, что это? Интересно... "Депутат Думы сбил на переходе двух женщин и чуть не наехал на детей". Какой кошмар! Почта подождёт, надо посмотреть, что там приключилось. Фотографии! И профессионально сделанные - вон машина-виновник происшествия, а вот сбитые ею женщины. А откуда взяты фотоснимки? Непонятно, какой-то незнакомый сайт. И что ещё пишут про это происшествие? "Депутат Госдумы Владимир Александрович Иванов утверждает, что на него было совершено покушение, из-за чего его машина сбила людей на переходе". Но вот на этом снимке чётко видно, что пули ушли в землю - то есть выстрелы производились по покрышкам, так о каком покушении может быть речь? Причём пули легли между машиной и сбитыми женщинами - получается, неизвестный стрелял уже после беды на переходе? А там, рядом, ещё переход, и на нём дети... Ещё мгновение - и машина задавила бы их! Этот неизвестный стрелок спас детей?!
  Пока я сижу, тупо уставившись в экран, пытаясь разобраться, не ошиблась ли я в чём-нибудь, мне на плечо мягко ложится подбородок Олега:
  - Милая, не пора ли нам ужинать?
  Я спохватываюсь:
  - Да, мой дорогой, ты прав. Сейчас всё будет на столе!
  Убегаю на кухню: всё уже готово, осталось только снять и разложить. Несусь в столовую. Руки всё делают сами, голова где-то далеко. Что я должна была ещё сделать? Спросить Олега о чём-то? Ладно, это потом...
  - Прошу к столу!
  Павел с аппетитом набрасывается на еду, и мне приходит в голову, что он не питается нормально. Ну, что мне делать? Выкармливать его, как маленького? Ко всему прочему, он может из этого сделать неправильные выводы.
  - Как вкусно! - заявляет Павел, и я невольно улыбаюсь. В голову приходит мысль: а вдруг он теперь захочет у нас всегда столоваться? Нет, это уж слишком. Его пригласил Олег, в порядке исключения и гостеприимства. А я? Сама не знаю... Как Олег решит, так пусть и будет... хотя мне кажется, что превращать сегодняшний ужин в традицию не следует.
  Вот, наконец, трапеза завершена, а с нею уходят и взбалмошные мысли, вызванные появлением Павла.
  - Люба, спасибо, было очень вкусно!
  - Я рада.
  Неужели Олег не замечает взгляды, которые бросает на меня его гость? А, нет, уже замечает, смотрит на Павла недовольно. То-то же. Начиная с завтра, пусть мой бывший супруг изыскивает другие способы добывания ужина. Павел вздыхает, неторопливо уходит - ну, наконец-то... Олег провожает его до двери... Запирает, возвращается...
  - Милая, ты недовольна, что я пригласил его?
  - Как тебе сказать...
  - Больше не буду, обещаю тебе.
  Я киваю, загружаю посудомоечную машину и думаю: плохо Олег знает Павла, теперь тот каждый вечер постарается встречать его и напрашиваться. И голод изобразит, и что угодно. Но, в конце концов, мы же не благотворительная организация?! Всё, хватит об этом.
  - Олег, что там случилось у Андрея?
  Его глаза становятся большими от удивления:
  - Как, ты не знаешь?
  Я начинаю сердиться.
  - Откуда? Это тебе он рассказал, а не мне.
  - Ну, да, это не телефонный разговор. Но мне показалось... Ты же открыла страницу Интернета как раз на этой новости?
  Я, признаться, уже забыла, что где открыла. Пойти освежить в памяти...
  - Ты имеешь в виду - это происшествие с депутатом?
  - Да, конечно.
  Меня будто током ударяет. Как же я сразу не поняла, кто этот стрелок, спасший детей на переходе?!
  
  Сергеев
  
  Подполковник уже вышел в коридор и запер кабинет, собираясь домой, как вдруг внутри зазвонил телефон. Следователь тихо выругался и вернулся к своему рабочему столу.
  - Эй, Сергеев, что там у тебя? - услышал он недовольный голос своего начальника полковника Лыкова.
  - Да всё в порядке, - осторожно ответил Сергеев. Он почти не сомневался, что понадобился начальнику в связи с делом о мнимом покушении на депутата.
  - Нашёл того, кто стрелял в Иванова?
  - Револьвер, из которого произведены выстрелы, не замечен в преступных действиях, - туманно и не вполне литературно отозвался подчинённый, лихорадочно соображая, как отвечать, чтобы не сразу выдать Кароля, но и не попасться на вранье.
  - Ищи! Старайся!
  Сергеев решил, что пора перехватить инициативу:
  - Михаил Яковлевич, я сомневаюсь, что покушение имело место.
  - Ты что говоришь? - подполковник словно увидел, как его начальник подскочил на месте. - Завтра мне предстоит докладывать начальству о ходе расследования, и что я скажу - нечего расследовать?
  - Михаил Яковлевич, исходя из данных экспертизы, неизвестный стрелял не в депутата, а в покрышки его машины. В стёклах автомобиля никаких пробоин нет. Вообще никаких повреждений, только три покрышки прошиты пулями.
  Лыков закашлялся и не сразу спросил:
  - Зачем это ему понадобилось - машину портить?
  Сергеев вздохнул: сейчас - или никогда!
  - Полагаю, что машина господина Иванова нарушила правила дорожного движения. Она сбила двух гражданок, которые шли по переходу...
  - Что такое ты говоришь?! Они же нарушили, перебегали в неположенном месте!
  - Товарищ полковник, даже если так считать, то получается, что шофёр при виде этих женщин не сбросил скорость. Тормозного пути нет. Тогда получается, что неизвестный стрелял в машину, чтобы спасти этих женщин! А кроме того - не позволил депутату наехать на детей!
  Лыков застонал:
  - Что мне делать?
  - Полагаю, нужно возбудить уголовное дело в отношении водителя депутата, а также рассмотреть вопрос об ответственности всех, кто находился в машине. Мы с вами понимаем ведь, что водитель не по своей инициативе нарушил правила. Господин депутат наверняка ему это приказал.
  - Сергеев, а ты уверен?
  Подполковник разозлился:
  - Михаил Яковлевич, я вам сейчас принесу данные экспертизы!
  - Не надо, я тебе верю. - Лыков шумно вздохнул. - Так что, стрелка искать не будем?
  - Если только с целью привлечь его как свидетеля. Мне кажется, усилия того не стоят.
  - Ладно, - уныло пробормотал Лыков. - Готовь материалы на возбуждение уголовного дела. Ох, чувствую, вытурят меня за два года до пенсии...
  
  Андрей
  Москва, декабрь 1981 года
  
  - Ёлочка, ёлочка! Можно, я загадаю желание? - мальчик хитро прищурился, улыбаясь и глядя на ёлочку, низ которой он нарядил игрушками, а выше добраться не мог. - Пусть мама и папа поскорее вернутся домой и никуда больше не уходят! Я так хочу, чтобы они всегда были со мной! Скучаю, когда их нет дома...
  Ёлочка ничего не отвечала, только ветви её, разбуженные прикосновениями малыша, слабо покачивались, отчего игрушки легонько постукивали одна о другую.
  - Ёлочка, ёлочка! А ещё я хочу...
  Внезапно, прерывая мечтания мальчика, зазвонил телефон. Андрюша в замешательстве посмотрел на таинственный аппарат, по которому он разговаривал всего три раза - с мамой. Взять трубку или нет? Наверное, это папа или мама звонит...
  - Ал-лё?
  - Андрюша, милый... Здравствуй...
  Это не папа и не мама, хотя голос знаком...
  - Простите, мамы и папы нет дома!
  - Андрюшенька... Это я, дядя Вова.
  Дядя Вова, брат мамы, всего несколько раз приходил в гости к Каролям - на дни рожденья. И у него Андрюша успел побывать пару раз - на праздники своей двоюродной сестры Риты. Мальчик растерялся: чего хочет дядя?
  - Андрюшенька, у меня плохая новость. Я сейчас приеду. Ты мне откроешь?
  Мальчик хотел было ответить, что лучше дождаться маму и папу, но вдруг почувствовал, что...
  - Да... открою, - холодея от страшного предчувствия, пролепетал он.
  Звонок в дверь раздался минут через пять.
  - Кто там?
  - Андрюша, это я.
  Мальчик потянулся, открыл замок и отступил: дядя Вова выглядел как-то странно.
  - Андрюша, мальчик мой хороший...
  Наступила пауза, во время которой до ребёнка постепенно доходило, что сейчас он услышит нечто страшное.
  - Андрюша... Мамы и папы больше нет...
  - Почему? - мальчик скорее удивился, чем испугался: новость была слишком страшна, чтобы в неё поверить.
  - Их убили, мой хороший. - Дядя Вова присел на корточки, обнял и прижал к груди ребёнка. - Андрюша, поедем ко мне!
  Мальчик встрепенулся: только теперь, когда от него потребовалось действие, он понял, что означали чудовищные слова дяди.
  - Нет!
  Дядя Вова непонимающе уставился на племянника.
  - Я не хочу! Не хочу! Это неправда!
  Мальчик застучал кулачками по колену дяди Вовы, и тот мягко поймал детские ручки. Прежде чем дядя Вова нашёл что ответить, Андрюша заплакал.
  - Нет... нет... - словно споря с самим собой и всё более чувствуя наваливающуюся тяжесть самой страшной потери, рыдал он. Дядя Вова мягко гладил ребёнка по головке и ждал, пока тот успокоится.
  Андрюша затих, когда совсем обессилел. Дядя Вова вздохнул:
  - Ты можешь идти? Если хочешь, я тебя понесу. Сядешь ко мне на плечо?
  - Не хочу, - угрюмо отворачиваясь, пробормотал малыш. Он понимал, что дядя ни в чём не виноват, но он принёс самую ужасную весть, какая только возможна, и уступать ему не хотелось.
  - Одевайся, мой мальчик.
  Андрюша хотел было ответить, что ему всегда помогает одеться мама, но это бы означало, что сейчас к нему лишний раз прикоснутся руки дяди Вовы, а этого не хотелось. Не потому, что эти руки неприятны, просто - не хочется ничьих прикосновений. Он оделся сам, не глядя на дядю, и подошёл к двери. Однако, когда та открылась, не сразу ступил за порог. Словно надеялся, что вот-вот с лестницы войдут мама и папа.
  Они спустились во двор и сели в чёрные "Жигули" дяди Вовы. Андрюша смотрел в сторону, изредка смахивая набегающие слёзы. Дядя Вова раздумывал, что и как сказать, и предпочитал пока воздерживаться от излишних слов.
  Когда дядина машина тронулась, увозя его от родного дома, памяти мамы и папы, детских игрушек, новогодней ёлочки, которой так и не доведётся приодеться в праздничный наряд, Андрюша беззвучно заплакал: здесь и в эти минуты заканчивалось его детство.
  
  Андрей проснулся и почувствовал на лице слёзы - будто снова окунулся в тот ужас, самую страшную минуту своей жизни. Всего лишь сон... Рассудок подсказывал, что за сном не следует искать ничего глубокого, но интуиция упорно твердила: берегись, это неспроста.
  Андрей обернулся, чтобы посмотреть на самую прекрасную из женщин. Таня безмятежно спала, улыбалась во сне. "У нас будет ещё малыш", - с тайным восторгом обещанного отцовства подумал Андрей и осторожно, едва касаясь губами, поцеловал руку Тани, лежащую на подушке. Спать не хотелось - наверное, виной тому было злополучное видение. Кароль осторожно встал с постели и прошёл в соседнюю комнату. Сел за компьютер, включил. Внутри вспыхнул азарт: интересно, какую реакцию вызвал вчерашний материал о поведении господина депутата Иванова и его спутников?
  "Ха, удивили! Водители вообще не дают пешеходам пройти по зебре, намеренно стараются сбить, а эти, которые приложились к кормушке, самые наглые".
  "Когда просто по тротуару идёшь, стараются обдать из ближайшей лужи - специально по ней проезжают".
  "Зачем вы обобщаете? Я сам вожу машину, "Мицубиси", и всегда пропускаю пешеходов. И из лужи никогда не обливаю".
  "Ну, значит, вы один такой на всю Москву. А большинство водил просто звери".
  Андрей не без разочарования отвернулся: его сообщение, вроде бы скандальное, почти не вызвало удивления у читателей, просто каждый высказал накипевшее. О пулях, выпущенных в депутатский автомобиль, вообще ни слова, словно их никто не заметил. Однако главное сделано, читатели в курсе случившегося, история получила огласку, и теперь господину Иванову будет гораздо труднее представить это событие как покушение на свою драгоценную персону.
  Кароль вздохнул: при всём, что вроде бы дело идёт как надо, не оставляло ощущение какой-то тревоги. Видимо, оно и вызвало тот самый жутковатый сон. Конечно, воспоминания не выбросишь, да и не нужно от них шарахаться, и всё же не так часто они приходили к Андрею во время сна. Что не так? Как действовать, чтобы устранить основания для беспокойства? Наверное, правильнее всего поговорить с Сергеевым. Правда, в этом случае следователь не сможет сделать вид, что не знает, кто стрелял в депутатскую машину.
  
  Сергеев
  
  - Вызывали, товарищ следователь? - с нервной улыбкой обратился к нему белобрысый приземистый парень лет двадцати пяти в кожаной куртке, джинсах и кроссовках.
  - Вы - гражданин Парамонов Аркадий Сергеевич?
  - Да, - парень протянул повестку. Сергеев кивнул:
  - Присаживайтесь, Аркадий Сергеевич. Вы работаете шофёром у депутата Иванова Владимира Александровича?
  - Да.
  - Вы управляли вчера машиной, когда произошло дорожно-транспортное происшествие?
  - Да, я, - тон водителя становился всё более озадаченный.
  - Вы слышали выстрелы?
  - Да...
  - Сколько?
  - Три. Кажется.
  Сергеев удивлённо посмотрел на Парамонова: выстрел - не кукование кукушки, тут в количестве нелегко ошибиться, если не было автоматной очереди.
  - Кажется - или три?
  - Три, - кивнул Парамонов.
  - Почему вы не затормозили перед женщинами, которых сбили?
  Парамонов озадаченно закашлялся:
  - Так ведь это... Стреляли в нас.
  - Стреляли до или после того, как вы наехали на людей?
  - Не помню... До.
  - То есть вы остановились из-за выстрелов, а не оттого, что перед вами оказались люди?
  Физиономия Парамонова отразила кипучую работу мысли.
  - Товарищ следователь! На товарища депутата Иванова покушались!
  - Почему вы так полагаете - из-за выстрелов?
  - Конечно!
  Сергеев пристально посмотрел в глаза допрашиваемому:
  - Вы сказали - выстрелов было три. Машине нанесено три повреждения, в цель попали три пули, но все - в покрышки. То есть вас хотели не убить, а остановить. До или после выстрелов вы наехали на женщин. Так где же тут покушение на депутата?
  - Товарищ следователь... - промямлил Парамонов и замолчал. Сергеев подождал немного и спросил:
  - Выстрелы были до или после того, как вы наехали на людей?
  - До! - с готовностью воскликнул водитель.
  - Получается, вам в покрышки стреляли для того, чтобы вы ни на кого не наехали? Если бы не это, вы бы тех женщин задавили насмерть?
  Водитель охнул:
  - Что вы, товарищ подполковник! Я же не убийца!
  Сергеев вздохнул:
  - Там два перехода. С какой скоростью вы проехали первый из них?
  На Парамонова было жалко смотреть, он чуть не плакал.
  - Товарищ следователь, я не помню...
  В дверь постучали, и на пороге появился Зелинский. Сергеев недовольно посмотрел на него:
  - Олег, извини, я сейчас занят.
  - Только одну секунду! - поспешно произнёс майор, положил на стол перед приятелем какую-то распечатку и вышел. Водитель робко уставился на следователя: тот был похож сейчас на пса, настигшего кошку.
  - Товарищ следователь, мне можно идти? - пробормотал Парамонов.
  - Почти, - зловеще ответил Сергеев. - Гражданин Парамонов, объясните, что всё это значит? - и он положил перед своим собеседником распечатку фотографий с Интернета, которые поместил туда вчера Кароль. Парамонов побледнел, как бумага.
  - Я жду ответа.
  - Товарищ следователь... я...
  Последовала пауза, в течение которой Сергеев понемногу успокаивался.
  - Гражданин Парамонов! Вы задержаны по подозрению в том, что являетесь виновником опасного дорожно-транспортного происшествия! Вы также подозреваетесь в даче заведомо ложных показаний, которые могли привести к ошибочному обвинению другого человека в покушении на депутата Иванова!
  - Это не я!
  - А кто?
  - Это Владимир Александрович!
  - Иванов?
  - Да! Он сказал, чтобы все мы говорили про покушение...
  - А на самом деле как было?
  Парамонов ответил не сразу, и следователь добавил:
  - Вы имеете право отказаться от дачи показаний, всё равно результаты экспертизы, с учётом вот этого снимка, - он помахал распечаткой, - дают исчерпывающую картину события.
  Парамонов вздохнул и глухо заговорил:
  - Владимир Александрович говорит: какой русский не любит быстрой езды? И требует, чтобы я даже в городе ездил быстро, не останавливаясь на переходах. Обычно я стараюсь выбрать такой маршрут, чтобы на нём оказалось поменьше переходов, но на этот раз не получилось. В общем... виноват я, товарищ следователь. Но иначе меня бы уволили.
  Сергеев подвинул к Парамонову протокол допроса:
  - Прочтите свои показания и подпишите.
  Водитель уныло кивнул и подписал не читая.
  - Может, вы меня отпустите? У меня двое детей...
  - Пока не могу, вы совершили опасные действия. Возможно, прокуратура и суд пойдут вам навстречу, особенно если будете правдивы в показаниях.
  - Меня теперь уволят...
  - Боюсь, этого не избежать, и это ещё не худший для вас вариант. - Следователь снял телефонную трубку:
  - Проводите задержанного в следственный изолятор.
  
  Депутат Иванов
  
  Он готовился к очередному заседанию фракции, когда дверь открылась и в кабинет, не здороваясь, тяжелыми, размашистыми шагами вошёл лидер фракции "Красное пробуждение" Жиганов Геннадий Анатольевич - Товарищ Ге, как его насмешливо прозвали политические противники.
  - Что это такое, я тебя спрашиваю? - заорал он с порога и швырнул в физиономию соратнику экземпляр газеты "Новые веяния". Иванов растерянно взял газету: на первой странице красовались фотоснимки вчерашнего происшествия с издевательскими комментариями журналиста, вроде того что защитники трудящихся с удовольствием давят этих самых трудящихся, когда те имеют наглость мешать прокатиться с ветерком.
  - Это фальшивка, - слабым голосом выдавил из себя Иванов, взирая на страшные снимки.
  - Ах, фальшивка! Тогда подай заявление в милицию! - орал Товарищ Ге. - Пусть там проведут экспертизу! Или убирайся ко всем чертям в отставку!
  - Подам заявление, - вздохнул Иванов. - После заседания.
  - Нет, ты сейчас его подашь! А до тех пор, пока не разберёшься с этим делом, я тебя отстраняю! Будешь ходить только на общие голосования, ясно тебе?
  - Ясно, - уныло пробормотал Иванов, не замечая нелогичность начальственных реплик и лихорадочно думая, что делать с проклятыми снимками.
  - Гх-м! - зловеще прорычал Товарищ Ге и вышел, сильно хлопнув дверью. Этот звук словно пробудил Иванова - он тотчас схватился за телефон. Набрал номер своего водителя.
  - Алло, - послышался в трубке унылый голос Парамонова.
  - Ты где сейчас?
  - В МУРе. Меня отправляют в СИЗО.
  - Что? Кто ведёт дело?
  - Подполковник Сергеев. Владимир Александрович, я не могу говорить, меня сейчас уведут.
  Связь разъединилась, и Иванов выматерился. Только этого недоставало - чтобы дурак-водитель ещё и загремел за решётку. Будет ли он молчать, скотина? Надо как угодно заставить его держать язык за зубами. Но этого недостаточно, со снимками проклятыми тоже нужно разобраться. Откуда они взялись? - он схватился за газету и просмотрел текст внимательнее. А, вот адрес сайта, зайти туда немедленно. - Он бросился к компьютеру и лихорадочно, едва попадая по клавишам и делая ошибки, вошёл... Чёрт, точно, вот оно... Какая сволочь здесь это разместила? Это мог сделать только тот, кто стрелял! А, всё понятно: на этом сайте материалы может размещать любой желающий, достаточно зарегистрироваться под каким угодно ником. Вот этот гад - под ником "Монарх". Срочно найти эту сволочь...
  Иванов снова схватился за телефон, от волнения выронил трубку. Изнутри попёрло нездоровое возбуждение - хотелось немедленно найти проклятого Монарха, разорвать его в клочки, заставить публично сознаться в фальсификации, ещё чёрт знает что с ним сделать...
  - Семён, у меня проблема. Очень серьёзная. Выручай! За мной, сам понимаешь, не заржавеет!
  
  Люба
  
  Она шла по тёмному переулку, когда навстречу ей из подворотни выскользнули трое парней самого зловещего вида и перегородили путь.
  - Что вам нужно? Дайте пройти!
  Один из парней вытащил нож:
  - Идёшь с нами, детка! И без шума!
  Недолго думая, Люба прыгнула вперёд, движением ноги сразу выбила нож, оглушила противника, двое других бросились бежать...
  - Снято! - радостно заявила Меньшикова. - Молодец, Люба!
  - Галина Александровна, можно мне сказать?
  - Да, конечно! Ты чем-то недовольна?
  - Да. Почему он сразу вытащил нож? Он что, знает, что Маша, моя героиня, умеет драться? Почему она не пытается убежать, а сразу нападает на него? А двое его сообщников стоят и смотрят, а потом убегают.
  - Хорошо! - энергично кивнула режиссёр. - Давай поставим так, как тебе кажется лучше.
  Люба обратилась к "хулиганам":
  - Вы, - кивнула "бандиту с ножом", - встретите меня спереди. Нож выньте, но не угрожайте им, а просто играйте, как будто шутите. - А вы, - обратилась она к двум другим, - заходите сзади, когда я попытаюсь отступить. Так годится? - молодая женщина вопросительно посмотрела на Меньшикову.
  - Отлично! Очень зловеще! Снимаем!
  Статисты, изображающие хулиганов, с удовольствием поддержали мысль Любы. Через полминуты в "переулке" разгорелась пусть и киношная, но довольно эффектная драка. На этот раз довольны остались все.
  - Молодец, Люба! - громко сказала Меньшикова. - Теперь я понимаю, почему Алина так дорожит вами! Перерыв!
  Люба подумала, что не помешает использовать хорошее настроение режиссёра, и подошла к ней Меньшикова приветливо улыбнулась, и женщины вышли на свежий воздух.
  - Курите? - поинтересовалась режиссёр.
  - Нет.
  Меньшикова кивнула и спрятала в сумочку вынутую было пачку сигарет.
  - Галина Александровна, я хотела вот что спросить...
  - Что угодно! - улыбнулась режиссёр. - Только - можно, мы перейдём на "ты"? И зови меня по имени, если можно.
  Люба неуверенно кивнула: она и к Алине обращалась на "вы", хотя та в ответ "тыкала", а ведь Меньшикова старше. Но, с другой стороны, почему бы не пронивелировать разницу в возрасте?
  - Можно, Галя. Давай, будем на "ты". Я хотела спросить: почему ты ушла с эстрады? Ты так великолепно пела! Я прослушала записи...
  - Спасибо, - улыбнулась Галина. - Мне очень приятно, что тебе понравилось, правда! А почему ушла... - она вздохнула и задумчиво добавила:
  - Это длинная история.
  - За перерыв не успеем?
  - Нет, но можем начать! - засмеялась Галина.
  Пермь, апрель 1980 года
  
  Галя со смешанными чувствами смотрела в окно поезда, как приближается родной город. Неполных два года назад уехала отсюда, поругавшись с мамой и твёрдо решив не возвращаться, пока не удастся показать себе и окружающим, на что способна. Но вот время прошло, безвестная провинциалочка Галя Сидорцева стала популярной певицей Галиной, солисткой ансамбля "До-ре-ми" - и именно в этом качестве возвращается на родину. Да и фильм "Сцена" должен скоро выйти на экраны, а через месяц предстоит сниматься в роли Ассоль. Своеобразный ответ маме - на её слова "Ты - ничтожество!", пусть и сказанные в запале, но от этого не менее неприятные. А ещё скорее - ответ себе самой. Не с пустыми руками домой прийти...
  Однако внутренний голос подсказывал, что не всё так просто, нужно готовиться к разным сюрпризам. Поэтому, хотя в чемодане лежали столичные подарки для мамы и младшего брата, Галя чувствовала себя не в своей тарелке.
  Вот и железнодорожный вокзал. Сердце замирает... Выйти из белого здания - и словно спасательный круг отбросила. Ну, теперь в пучину...На такси не хочется, денег гораздо меньше, чем хочется признаться вслух, только автобус. Домой...
  Надо отвлечься, чтобы не нервничать. О чём бы таком подумать? Ребята из родного ансамбля уехали на время Олимпиады на север, в стройотряд - и денег заработают, и с милицией меньше проблем, а то им всем прозрачно намекнули, что не желают видеть их в столице до сентября.
  Позади остаётся дом Мешкова. Ещё немного...
  Вот и подъезд. Войти... в ноздри ударяет запах кошачьих безобразий - малоприятный, но какой-то родной. Шаг за шагом отсчитывают каблуки по ступенькам. Как поступить: открыть самой или позвонить? Хозяйка вернулась или гостья заглянула? Рука сама тянется к звонку...
  Щёлкает замок.
  - Мама, здравствуй, это я!
  Реплика глупая, но вырвалась сама, не спрашивая.
  - Здравствуй. Входи уж.
  Мамин голос безрадостен - и сердце падает в пустоту.
  - Галя, Галя приехала! Ура! - из комнаты выбегает Серёженька. Не обращая внимания на мамины хмурые брови - присесть, обнять братика.
  - Серёженька, а я привезла подарки!
  - Ура! Подарки! - братик радостно хлопает в ладоши. Быстрее, пока его восторг не успел остыть - к чемодану, открыть, вынуть припасённую коробку...
  - Ура! Пожарная машина! - ликует братишка. - Совсем как настоящая!
  - Мама, а вот - тебе!
  Мама берёт в руки белую кофточку, рассматривает...
  - Спасибо.
  И это всё? Радость, вызванная восторгом Серёженьки, испаряется, уступая место глухой обиде на мамино равнодушие. Невольно вырывается горький шёпот:
  - Надень хотя бы...
  - Потом.
  Похоже, неприятного объяснения не миновать, однако спешить с ним не стоит - пусть хотя бы братик к себе вернётся, поиграть с подарком. Но он не уходит...
  - Галя, расскажи, пожалуйста, про Москву!
  Ой... Что про неё рассказать? Все вроде знают. Наверное, открытки с достопримечательностями надо было привезти.
  - Москва - очень большой город. Самый большой в нашей стране...
  - Столица, я знаю! - радостно подхватывает Серёженька. Я киваю, изображаю улыбку, начинаю пересказывать общеизвестные вещи. Хоть бы братик уточнил, что его интересует, а то в голове совсем не столичные красоты...
  - Потом поговорим о Москве, - ледяным голосом говорит мама. - Раз уж приехала, иди мыть руки - сейчас будем обедать.
  Почему она так разговаривает со мной? За два года не простила наш последний скандал? Который, собственно, не я же затеяла... Однако не затем я приехала, чтобы устраивать новые выяснения. Лучше молча пройти в ванную, принять душ после дороги...
  Вот я и готова идти к столу. Запах привычных вкусняшек приятно ласкает обоняние, и я невольно улыбаюсь, откладывая все обиды на потом, а лучше - ещё подальше куда-нибудь...
  Обед позади, мама начинает убирать со стола, и я пытаюсь помочь ей.
  - Да ладно, иди уж в комнату, столичная знаменитость, - произносит она с презрением, и я не могу сдержать удивление:
  - Мама, почему ты так разговариваешь со мной? Что я такого сделала?
  - И ты ещё спрашиваешь!
  - Да, спрашиваю! Ты имеешь в виду - уехала в Москву два года назад? Разве я не доказала тебе после этого, что я вовсе не ничтожество?
  - Ты хуже!
  Я ахаю и сажусь на ближайший стул, едва не промахнувшись.
  - Что значит - хуже?
  - Сколько у тебя любовников? А?
  Только теперь до меня доходит, в чём мама меня подозревает.
  - У меня нет любовников. Ни одного. Извини за подробность - я девственница.
  - Тогда почему ты одеваешься и выступаешь на сцене, как последняя шлюха?
  Моё удивление нарастает. С запозданием вспоминаю, что ещё несколько лет назад тоже думала, что проститутка - это женщина, которая одета так, что видны её колени, спина, плечи... Но при чём здесь сцена?!
  - Мама, что такое ты говоришь? Ты видела хоть одну настоящую проститутку? Хотя бы по телевизору!
  - Ты выходишь голая перед мужиками, прыгаешь, вертишь задницей, поёшь всякие пошлости!
  - Когда это я пела пошлости? Мой репертуар - классика западной музыкальной эстрады! И не верчу я ничем, а пританцовываю во время пения!
  - Там все проститутки! И гомосексуалисты!
  В коридоре появляется мой братик, он тревожно смотрит на нас.
  - Марш в комнату! - гаркает моя мама.
  - Зачем ты на него кричишь? - ахаю я. - Что плохого он сделал?
  - Это тебя не касается! Ты проститутка, а не сестра!
  До меня вдруг доходит, что моя мама говорит очень странные вещи.
  - Мама, когда ты меня видела по телевизору? Меня ни разу не снимали!
  - Видела! У соседа, Вальки, есть твоя запись! Это, как его, видео!
  Моя тайная надежда, что меня как-то тайком, без моего ведома, сняли для центрального телевидения, испаряется. Кинокамерой заснять чуть ли не любой может, во время выступления такое происходит на каждом шагу. Однако не так плохо у нас живут, если уже видеомагнитофоны в ходу. Вот так популярность: денег нет, по центральному телевидению не показывают, зато моя мама пребывает в убеждении, что я... Чёрт знает что, вот уж невезение. А впрочем...
  - Скоро выйдет фильм "Сцена", - с олимпийским спокойствием сообщаю я. - Там я пою. Вместе с нашим ансамблем.
  - Ага! - и мама уличающим жестом воздевает указательный палец. - А говоришь, у тебя нет любовника! Сразу много!
  Мне остаётся только пожать плечами. Если для мамы даже моя девственность не аргумент, то поделать вообще ничего нельзя.
  - Что же, мама. Извини, я не хотела тебя огорчать. Думала, наоборот - помиримся после старых обид. Значит, не суждено. - Я поднимаюсь со стула и иду в коридор к своему чемоданчику, стараясь не разреветься, пока не переступила порог.
  - Галя! Подожди, куда ты? - не очень громко и как-то просительно говорит вдруг мама.
  - Ты же меня выгоняешь. Не хочу навязываться.
  Чувствую, как к горлу подкатывают слёзы. Не так я видела встречу с родной мамой в доме, где прошло моё детство.
  - Доченька, погоди! - мама спешит ко мне и вдруг обнимает. - Извини, родная моя! Я тебе глупостей всяких наговорила со зла! Прости старую дуру!
  Мне трудно прощать или не прощать маму. Я просто люблю её. Я обнимаю её и целую в щёки - ту, которая выносила меня под своим сердцем, родила и вырастила, одна, без отца.
  - Мама, я тебя люблю! Пожалуйста, давай не будем ругаться!
  - Да, доченька, не сердись на меня, умоляю!
  - Пойдём к Серёженьке!
  - Да, доченька, ты права!
  Мы направляемся в переднюю комнату. Мой братик в слезах.
  - Серёженька, милый, не плачь, пожалуйста! Ну, прости свою дурную мать! Твоя сестричка хорошая, красивая, знаменитая, всё будет замечательно!
  Однако слёзы не торопятся уйти, и мы воздаём им дань - теперь уже втроём.
  
  На следующее утро, едва встав и сделав зарядку, Галя обнаружила, что в доме нет хлеба.
  - Мам, я в булочную! - сообщила она, уже одеваясь, когда мать выглянула из своей комнаты и посмотрела на дочь вопросительно.
  - Иди, доченька. Спасибо тебе.
  - Не за что, мамочка! - весело отозвалась Галя. - Я ведь тоже буду завтракать! - с этими словами она надела сапожки, накинула плащ и выпорхнула за дверь.
  Вопреки её ожиданиям, знакомая булочная за углом оказалась закрыта на учёт. Девушка растерялась, но вспомнила, что через квартал есть ещё одна, и направилась туда.
  - Галя! - ахнул вдруг кто-то рядом. Девушка обернулась.
  - Женька! Привет!
  Евгений сидел в школе за одной партой с Галей, и они даже немного целовались иногда после уроков.
  - Как ты похорошела!
  Галя рассмеялась:
  - А раньше была дурна собой?
  - Нет, ты всегда была красавица! Просто теперь... теперь... - Юноша нервничал, краснел, щёлкал пальцами, пытаясь найти нужные слова, объяснить, что же такое в Гале "теперь".
  - А твои дела как, Женька?
  Восторженное выражение сбежало с лица молодого человека.
  - В институт поступить не удалось - недобрал до проходного балла. И... завтра ухожу в армию, - произнёс он глухо. Девушке стало не по себе. Она подошла ближе к однокласснику, мягко коснулась его руки:
  - Удачи тебе, Женя! Пусть всё сложится хорошо!
  - Галя! Можно, я буду писать тебе?
  - Конечно! Запиши... - она продиктовала свой московский адрес. Евгений вздохнул с облегчением:
  - Спасибо! А то ты вдруг исчезла, я и не знал, что думать. Выходит, ты теперь в Москве? Учишься?
  - Пока нет. Попробую летом поступить во ВГиК.
  Глаза юноши широко раскрылись:
  - Ты хочешь быть актрисой?
  - Тебя это удивляет? Я уже снялась в фильме "Сцена" - говорят, неплохо получилось. И меня пригласили на роль Ассоль. Съёмки начинаются через месяц.
  Женя кивнул:
  - Я всегда знал, что ты самая талантливая среди нас. Так ты мне позволишь писать тебе из армии?
  Девушка улыбнулась:
  - Конечно, для этого и дала тебе адрес! Постараюсь отвечать без задержек! Только звонить не обещаю.
  - Да, разумеется. - Юноша бережно спрятал бумажку с адресом Гали в карман. Взглянул нерешительно:
  - Галя... Можно мне сегодня вечером пригласить тебя в кино?
  Сидорцева улыбнулась:
  - Женечка, если хочешь погулять со мной, зачем кино? Давай просто пройдёмся по городу, а то я немного отвыкла. А кино... видела я афиши - сейчас ничего интересного не показывают.
  Судя по глазам Евгения, обращение "Женечка", слишком покровительственное для девушки, принявшей приглашение на свидание, не порадовало юношу. Он сдержанно вздохнул и произнёс:
  - Можно, мы встретимся у твоего дома? В пять часов.
  - Можно! - ободряюще кивнула девушка. Она хотела было добавить, что цветов покупать не надо, но подумала, что в этом случае кавалер почувствует себя совсем нищим. В воздухе повисла неуверенная пауза.
  - Извини, Женя, мне надо в булочную. Увидимся вечером!
  - Давай вместе! - обрадовано заявил вдруг Евгений. - Мне тоже туда нужно!
  Девушка не стала напоминать, что сначала он шёл в другую сторону. Вместе так вместе, ничего против компании Жени она не имела. Конечно, не таким она себе представляла будущего мужа... но с другой стороны - не представляла его себе пока вообще.
  Они подошли к булочной, и девушка тихо ахнула: ну и очередь! Хвост протянулся из дверей метров на десять.
  - Кошмар! Сколько же мы здесь простоим?! - воскликнула она. Женя оказался на высоте:
  - Тебе ничего не надо покупать в овощном? Тут рядом. Но там наверняка тоже очередь.
  "Да, верно", - мысленно согласилась девушка, а вслух заметила:
  - У нас картошки маловато. Ты не купишь на мою долю? А я подожду здесь - если очередь подойдёт быстрее, возьму и для тебя. Тебе что нужно?
  - Белый хлеб, какой будет, - деловито заметил юноша. - А если вдруг окажутся пирожные - несколько штук. Всё равно какие. Ну, я пошёл!
  Девушка кивнула и окинула взглядом очередь впереди. Человек пятнадцать стояли понурившись, с видом солдат, удерживающих последний рубеж обороны родной страны. Прямо перед Галей - полная краснолицая тётка, то и дело негромко охающая. В какой-то момент она обернулась к Сидорцевой и сказала:
  - Девушка, я отойду на минутку.
  Галя с готовностью кивнула: опыт советских очередей говорил, что "минутка" может означать что угодно, в том числе и элементарный уход домой. Впрочем, скорее всего, краснолицая дама тоже намерена заглянуть в овощной магазин.
  Тем временем, очередь понемногу продвигалась. Минуть через двадцать Галя уже подошла к дверям и тут же услышала визгливый голос:
  - Вас тут много, а я одна! Сейчас вообще перестану продавать и закрою магазин!
  - Не имеете права! - спорил старческий фальцет. - Тут вам не Америка! Вам государство деньги плотит, чтобы трудящихся как следует обслуживали!
  Та часть очереди, которая уже находилась в булочной, застонала. Послышался усталый женский голос:
  - Товарищ, не отвлекайте её! Пусть хоть как-нибудь работает! Подумайте о других! Вам так важно спорить - придите в другой раз!
  - Вы принципиальный, а меня двое детей голодных ждут дома! - поддержала другая женщина. Старичок недовольно заворчал, а потом выкрикнул:
  - Вот из-за таких, как вы, продавцы и хамят! Нужно всем вместе!
  - Что - вместе? - словно стеная, отозвалась первая из женщин. - Ну, напишете на неё жалобу. Допустим, уволят её. А кто пойдёт на такую зарплату, а?
  - Вот именно! - с готовностью подхватила продавщица. - Вы, гражданин, пойдёте на моё место за восемьдесят рублей в месяц? А? Целый день у прилавка! И зимой!
  Старичок замолчал, озадаченный. Однако его протест возымел действие - очередь стала продвигаться намного быстрее. Вскоре Галя увидела, из-за чего сыр-бор: в витрине оказались эклеры. Видимо, их завезли рано утром. Теперь бы ещё хватило...
  Минут через пять она подошла к продавщице:
  - Мне, пожалуйста, белый хлеб! - она указала на тот единственный вариант, который наличествовал на полках. - Три батона! И пирожные - восемь штук!
  - Пирожные отпускаем по две штуки в одни руки, - металлическим голосом отозвалась продавщица, и Галя пришла в замешательство. "Ничего не поделать, - подумала она. - Возьму два эклера для Жени, и ладно. А то он сейчас мается в очереди за овощами..."
  Однако, когда она уже открыла рот, чтобы изменить заказ, до её ладони дотронулась рука Жени. Юноша был весь красен и тяжело дышал, но цепко держал две авоськи, набитые картошкой и помидорами. Галя чуть не ахнула, увидев ещё и малосольные огурцы: да это же целое пиршество! Однако вместо того, чтобы ахать, поспешно обратилась к продавщице:
  - А мы вдвоём! Дайте четыре эклера, пожалуйста!
  - Этот мужчина только что подошёл, - недовольно произнёс сзади женский голос, но продавщица, скорчив обиженную мину, запаковала требуемое.
  - В кассу!
  Ещё через десять минут молодые люди получили, наконец, свою покупку и начали протискиваться к выходу. Сейчас очередь была вдвое длиннее, чем когда пришла Галя. Кто-то ахнул:
  - А где вы огурчики брали?
  - В овощном, за углом направо, - торопливо, избегая излишних выяснений, ответил Женя, вместе с девушкой пробираясь к выходу. Они облегчённо вздохнули, оказавшись на улице, а очередь вокруг завистливо загудела.
  - Извините, вы случайно не Гатя Сидорцева? - неожиданно обратился к девушке молодой человек в джинсах.
  - Да... - неуверенно пролепетала та, прикидывая, как бы избежать новой задержки и при этом не слишком обидеть незнакомца.
  - Я был на ваших концертах. Потрясающе!
  Галя невольно улыбнулась: здесь, среди толчеи и давки в погоне за элементарными продуктами питания, приятно вспомнить московские концерты.
  - Спасибо.
  - Простите мою наглость: нельзя ли ваш телефончик? - спеша ковать горячее железо, продолжил парень. Галя поймала ошеломлённый взгляд Жени:
  - Извините, не могу. Я послезавтра возвращаюсь в Москву, и где буду жить, пока не знаю. Мне очень приятно, что вам понравилось моё пение, но я должна идти. Всего вам хорошего!
  И она поспешно удалилась, вынуждая поклонника выбирать между хлебом к завтраку и погоней за любимой певицей. Женя облегчённо вздохнул и произнёс недовольно:
  - Ишь, стиляга.
  Девушка удивилась:
  - Ты чего - ревнуешь? Никакой он не стиляга.
  - Волосы длинные.
  - Разве? Мне показалось - нормальные.
  Женя ничего не ответил, только отвернулся обиженно. Внезапно оживился:
  - Галя, тебе мяса не надо?
  - Не помешает, наверное.
  - Тогда зайдём в гастроном!
  Девушка поняла, что мясо - не более чем предлог, чтобы отвлечься от "стиляги". В местном гастрономе отродясь не было ничего мясного, кроме костей и чудовищных жилистых кусков, из которых худо-бедно удавалось сварить суп. Даже сосиски можно было купить только в центре города. Однако огорчать спутника не хотелось, и они вошли в магазин. Увы - знакомая картина в мясном отделе: две толстухи-продавщицы оживлённо судачили о вчерашнем телефильме, а на витрине покоилась, привлекая лишь мух, груда костей, словно здесь побывала стая голодных волков. Одна из продавщиц бросила мимолётный взгляд на визитёров и тут же вернулась к увлекательной беседе.
  - Да ну, Женя! - как можно веселее сказала Галя. - Мы уже купили всё что нужно, не будем жадничать. Пошли по домам!
  Юноша радостно кивнул, ничуть не огорчаясь привычной нищете прилавков, и они продолжили путь. Через пять минут подошли к дому Гали. Девушка вопросительно посмотрела на кавалера, но тот сделало вид, что не замечает её взгляд, и донёс авоськи до самой двери, которая тотчас открылась.
  - Здравствуйте, Надежда Николаевна! - обратился Женя к матери Гали.
  - Здравствуй, Женечка. Говорят, ты вот-вот в армию уходишь?
  - Да, завтра.
  Мама посторонилась, пропуская молодых людей с покупками.
  - Женечка, позавтракаешь с нами?
  - Спасибо, Надежда Николаевна, но меня мама ждёт.
  - А... Тогда иди, конечно. Спасибо тебе!
  Галя отдала юноше пирожные, но тот немедленно вынул два из них:
  - Надежда Николаевна, эти - ваши! Чтоб поровну!
  - Эклеры? - удивилась женщина. - Надо же... Какие вы молодцы! И картошку купили, помидоры, и огурчики солёные... - она поспешно принялась чистить картофель. Галя открыла было рот, чтобы пересказать матери перипетии стояния в очередях, но поймала взгляд юноши - и сделала себе замечание: Жене завтра в армию... его бы сейчас поддержать.
  - Женя, отнеси домой продукты, а потом приходи к нам!
  Глаза юноши радостно расширились:
  - Спасибо... Только я дома позавтракаю, ладно? А то мама огорчится.
  Галя улыбнулась:
  - Хорошо, но потом сразу к нам!
  Женя с удовольствием кивнул, подхватил одну из авосек и свои пакеты с хлебом и пирожными - и бросился к дверям. Мать закрыла за ним, прислушалась к удаляющимся шагам, вернулась к картошке и сказала:
  - Галочка, он тебе нравится?
  - Не знаю, мама. Но ему уходить на армейскую службу, и я хочу сделать его последний день перед призывом как можно приятнее.
  - "Приятнее"... Смотри, не увлекайся.
  Щёки девушки вспыхнули при мысли о том, какой смысл мать вложила в это слово, но Галя сочла за лучшее промолчать. Из передней вышел Серёженька:
  - Мама, я кушать хочу!
  - Сейчас, сейчас, миленький! - засуетилась глава семейства. - Вот-вот будет всё готово, только на стол накрою!
  - Мама, я помогу тебе!
  - Нет, Галочка, не надо, я сама.
  Наверное, помощь дочери была бы не лишняя, но девушка не настаивала, памятуя вчерашние события. Всё же вскоре стол был готов, и все трое уселись завтракать.
  - Ура! Картошечка! И огурчики! - обрадовался мальчик при виде первого блюда, а Галя тихо вздохнула при мысли о том, как же скромна радость братишки. А ещё впереди эклеры, которые надо разделить на троих. Вернее, один полностью достанется брату, а другой - пополам между матерью и дочерью... Или просто отложить его на потом для мальчика.
  Видели бы мама и братишка, как питаются важные товарищи в московских ресторанах... Но нет, не надо им пока это видеть, успеют.
  Они почти не разговаривали во время еды: Галя была поглощена мыслями, а её матери и брату нечасто доводилось так пировать. Но вот завтрак окончился, и мать забрала посуду в мойку. Галя тихо вздохнула, огорчённая тем, что ей не позволено участвовать в хозяйственных делах сверх похода за хлебом и картошкой. Однако минуты шли, вот-вот должен был появиться Женя, и девушка спешно занялась своим внешним видом. Имея немалый опыт в деле макияжа - вот оно, влияние Москвы! - Галя быстро привела в должный вид свои губы и ресницы. Немного пудры - и измотанная очередями провинциалочка превратилась в гостью из столицы. После недолгого размышления девушка выглянула в окно, убедилась, что с утра потеплело и светит солнышко, и надела босоножки и белое платье в цветочек, чтобы не выглядеть совсем уж чуждой этому городу.
  - Мама, как я смотрюсь? - она повернулась на каблучках.
  Надежда Николаевна бросила придирчивый взгляд на дочку, вздохнула, пожала плечами:
  - Ничего, хорошо выглядишь. Лучше, чем когда на сцене выступаешь. Смотри, не простудись, надень плащ, если пойдёшь гулять..
  Галя проглотила сомнительный комплимент и вернулась к себе. Раздался звонок в дверь, и девушка открыла. На пороге стоял Женя. Гладко причёсанный, одетый в тот же самый костюм, который Галя видела на нём во время выпускного бала, юноша протягивал ей букет. Девушка улыбнулась:
  - Заходи, Женя!
  Первым делом поставила цветы в вазу - и сразу обратно, к кавалеру.
  - Куда пойдём? Погуляем?
  - Да! Давай!
  Галя последовала совету матери, накинула плащ, и они с юношей вышли. Девушка отлично понимала, что у Жени непросто с карманными деньгами, и старалась как можно меньше допускать ситуаций, в которых бы пострадало его мужское самолюбие. Они просто пошли, не спеша, вдоль улиц родного города. Галя держалась за руку парня, которому завтра идти на воинскую службу, и не без удовольствия ощущала спиной взгляды мужчин. Нравится ли Женя? Не стоит задумываться об этом сегодня. Пусть сначала отслужит и вернётся из армии...
  - Галя, это правда, что ты поёшь на сцене?
  Девушка смутилась: меньше всего хочется даже отдалённого повторения вчерашнего разговора с мамой.
  - Правда, - пробормотала она, лихорадочно думая, что отвечать, если...
  - Можно, я тебя попрошу спеть что-нибудь для меня?
  Галя радостно улыбнулась и облегчённо вздохнула:
  - Да, конечно! А что бы ты хотел?
  - Всё равно! Мне бы только услышать твоё пение!
  Подумав немного, Галя запела:
  
   Я всегда о чём-нибудь
   Мечтала,
   Унеслись уж те
   Мечты мои.
   Я жила в нём,
   Мире моём,
   Что дороже был мне
   Всей моей семьи.
   Мне твердили -
   Ты должна быть первой!
   Среди прочих самой-самой быть.
   Только вперёд,
   Слава зовёт,
   Или пасть,
   Иль к звёздам дерзко воспарить!
  
  Женя застыл, зачарованно глядя на свою спутницу - точно так же, как реагировали обычно её слушатели. Только к ним эта песня приходила под аккомпанемент ансамбля. Оказывается, не так это важно...
  
   Первым быть, первым быть -
   Разве так необходимо?
   Первым быть -
   Без этого нельзя?
  
   Первым быть, первым быть -
   Но слава обернётся дымом!
   Первым быть -
   Потратишь жизнь ты зря!
  
  Галя не сразу заметила, что пританцовывает. Женя тоже изображал неуверенные па. Прохожие вокруг останавливались, с изумлением вслушивались в удивительный голос и застывали на месте.
  
   Но с тех пор
   Уж много миновало,
   Мне любовь
   Дороже пыли звёзд.
   И в трудный час
   Спой в первый раз,
   Спой со мной
   И распрямись во весь свой рост:
  
   Первым быть, первым быть -
   Так желанно стать звездою!
   Первым быть -
   Объять над миром власть!
  
   Первым быть, первым быть -
   Но лучше быть самим собою!
   Первым быть -
   А звёзды могут пасть!
  
   Первым быть, первым быть -
   Так желанно стать звездою!
   Первым быть -
   Объять над миром власть!
  
  Песня окончилась. Женя слегка тряхнул головой, будто сбрасывая наваждение, и выдохнул:
  - До чего красиво!
  - Да, мне эта песня тоже нравится. Только обычно я пою с аккомпанементом. То, что ты сейчас слышал - это так...
  - А мне понравилось! - настойчиво заявил Женя. - Галя, мне бы хотелось... Когда я вернусь из армии...
  - Спеть ещё раз? - поняла его девушка. - Эту же самую или другую?
  - Эту же. А потом - какую захочешь.
  Гале показалось, что на глазах юноши выступили слёзы, и она растрогалась. Если бы вокруг не было прохожих, она бы, пожалуй, поцеловала этого мальчика - только в щёку, разумеется. А впрочем... мало ли как он это воспримет, так что не сейчас. Пусть благополучно отслужит в армии и вернётся домой, тогда и можно будет подумать... о поцелуях.
  - Куда сейчас пойдём? - спросила она, скорее чтобы отвлечься от мыслей... о поцелуях. Лицо Жени приобрело растерянное выражение, и Галя поспешила уточнить свой вопрос:
  - Может, прогуляемся там, где в последнее время были какие-то переделки? А то я ничего нового не знаю в своём родном городе. - После небольшой паузы, добавила. - И вообще, заглянем туда, где тебе приятно побыть.
  Молодой человек улыбнулся и неуверенно кивнул. Было видно, что он немного опасается разочаровать свою спутницу.
  - Поедем, для начала, в дом Грибушина?
  - Ага, давай!
  Они прошли к автобусной остановке. Разговор как-то сам собой перескочил на школьные воспоминания. Молодые люди смеялись, обсуждая полузабытые контрольные и экзамены, мелкие классные интрижки, школьные мероприятия. Незаметно дождались автобуса, добрались до улицы Ленина, дома номер 13а. Воспоминания прервались, когда молодые люди приблизились к синему с белым фасаду, на котором, словно широко раскрытые в удивлении глаза, выступали окна, а затем вошли внутрь. На этом беседу пришлось прервать - вокруг царила тишина, которую нарушал только негромкий стук подошв посетителей. Держась за руку, молодые люди не спеша двинулись по комнатам, рассматривая интерьеры. Галя и Женя уже были здесь несколько лет назад, во время школьной экскурсии, но это ведь не то же самое, что вдвоём...
  Словно подталкивая их воспоминания, послышался топот десятков ног, приглушённые голоса, и молодые люди увидели группу детей в красных галстуках - видимо, как раз школьная экскурсия. Малыши лет десяти-двенадцати с интересом поглядывали по сторонам, подходили к экспонатам, несмело тянулись к ним руками, словно раздумывая, потрогать или нет. Галя оглянулась в поисках учителей. Немолодая женщина в очках, одетая в дешёвый, но строгий костюм, с суровым выражением на лице, окидывала взглядом своих подопечных, изредка тихо окликая того из них, кто проявлял излишнюю инициативу. Появилась и экскурсовод - низенькая седая старушка с усталым лицом. Галя вопросительно посмотрела на своего спутника:
  - Присоединимся к ним или пойдём дальше?
  Однако Женя явно не собирался принимать какое-либо решение, его вполне устраивало прикосновение руки Гали, и после недолгого раздумья девушка потянула его в другую комнату.
  - Вы - Галина Александровна? - послышалось вдруг рядом. Девушка обернулась: к ней обращался низенький седой толстячок, пыхтевший, как будто только что бежал.
  - Да, я.
  Толстячок вынул носовой платок и вытер пот со лба.
  - Извините, не представился. Филатов Герман Сергеевич, директор здешнего концертного зала.
  Глаза девушки широко раскрылись: меньше всего она ожидала, что её станет искать человек, занимающий подобную должность.
  - Чем могу быть полезна? - пролепетала она смущённо.
  - Вы не могли бы дать у нас концерт?
  В планах Гали концертов не было, но возникший столь неожиданно шанс заработать немного денег выглядел заманчиво.
  - Конечно, могу. Когда?
  - Сегодня вечером.
  Галя нерешительно посмотрела на Женю: ведь этот вечер по праву принадлежит ему...
  - Простите, а нельзя ли завтра?
  Филатов энергично кивнул:
  - Конечно, можно! Так мы ставим вас в программу?
  Девушка улыбнулась формулировке "ставим вас в программу", но кивнула.
  - А кто будет аккомпанировать?
  - Наш оркестр!
  Пермский симфонический оркестр, конечно, не мог сравниться со столичным в части регалий и призов на международных музыкальных состязаниях, но в мастерстве мало уступал московским коллегам.
  - Спасибо, буду очень рада! А какой репертуар вы предпочитаете?
  Филатов почему-то смущённо огляделся и прошептал:
  - Ваши песни, переведённые с английского и французского!
  - Репертуар "Баккара", Мари Лафоре, да?
  - Да-да! Буду очень рад!
  - Хорошо. Завтра утром я смогу подойти - уточнить с дирижёром концертную программу?
  - О, конечно, я предупрежу его! Можно ваш телефончик?
  Они обменялись номерами телефонов, и Филатов, довольный, удалился. Галя поймала недовольный взгляд администратора музея: видимо, беседа с главным местным служителем Мельпомены проходила громче, нежели уместно в этих стенах. Женя тоже смотрел жалобно: ему завтра в армию, а девушка, принявшая его приглашение, обсуждает дела с посторонними. Однако в голове кипели разные мысли, возбуждённые перспективой завтрашнего концерта, и Гале было теперь не до местных достопримечательностей.
  - Женя, можно, мы просто прогуляемся?
  - Да, милая, конечно!
  Они спустились по лестнице и вышли на улицу. Зажмурились от яркого апрельского солнца. Если с утра было немного прохладно - ровно настолько, чтобы надеть плащ и сапожки - то теперь солнце пригревало, требуя снять плащ и недвусмысленно намекая, что через пару месяцев заставит всю Пермь ходить налегке.
  - Жарко становится, - задумчиво произнёс юноша. Галя молча кивнула: её мысли были о другом. Удивительно, что в Москве, столице, западные песни если не находятся под запретом, то, можно сказать, нежелательны, а здесь, в провинции, наоборот. Или это нормально? Столица советского государства чурается всего иностранного - по крайней мере, для виду, - а глубинка не нуждается в этом показном патриотизме и слушает ту музыку, которой хочется.
  - Галя, ты меня не слушаешь? - жалобно спросил Женя. Девушка вздрогнула, ей стало неудобно:
  - Слушаю, только отвлеклась немного, извини. - Она почувствовала, что краснеет.
  - Я хотел сказать, что... - он запнулся. - Галя, я... ещё в школе полюбил тебя. Галя, я тебя люблю! Очень хочу, чтобы ты вышла за меня замуж!
  Девушка вздохнула.
  - Женя, мне кажется, сегодня не стоит говорить об этом. Ты идёшь завтра в армию. Я буду писать тебе. Возвращайся - тогда и поговорим об этом, хорошо? А то, может, - она лукаво улыбнулась, - ты ещё и разлюбишь меня за два года. Другую девушку встретишь.
  - Нет! Мне нужна только ты!
  - И всё же давай не спешить.
  Женя кивнул и понурился. Гале стало жаль его, но она не понимала, как себя вести. Обнадёжить юношу, не зная собственные чувства к нему? Ведь если честно - мало вспоминала о былом воздыхателе, пока была в Москве. Да, конечно, всё время беготня, поиски подработок, согласования, выяснения - тут не до дел сердечных. И всё же любимый человек достоин занимать больше места в мыслях. А вдруг за два года встретится тот Единственный, при виде которого сердце неумолимо скажет "Да, это он"? Девушка мягко погладила руку своего спутника. Женя молча стиснул ладонь Гали - так, что даже сделал немного больно, - но она ничего не сказала сначала. Только после паузы произнесла:
  - Женя, что ты знаешь обо мне, кроме внешности и пения?
  - Я люблю тебя, - упорно и глухо, будто споря с кем-то внутри себя, отозвался юноша. Снова наступило молчание: с такими словами спорить трудно.
  - Но ведь ты согласен, что сегодня нам преждевременно думать о браке?
  Будущий солдат вздохнул:
  - Согласен. Прости, Галя, что я заставляю тебя говорить об этом. Не смог сдержаться. Я искал тебя всё это время - после нашего выпускного бала. Но мне никто не сказал, что ты в Москве.
  - Иначе ты бы поехал в Москву?
  - Да.
  Снова пауза. Галя пыталась теперь разобраться в собственных чувствах: признания юноши пробудили в ней давно уснувшие воспоминания о первом поцелуе, о классных посиделках, о выпускном вечере, когда она танцевала вальс с Женей.
  - Ты будешь киноактрисой, - заговорил он вдруг негромко, но уверенно, как будто всё точно знал. - Прославишься. А я... Мой потолок - механик автосервиса.
  - Ну и что? - неожиданно для себя проронила девушка. - Думаешь, актрисы все сплошь замужем за знаменитостями? И потом, если бы ты меньше тратил время на поиски меня, сейчас учился бы в институте. Стал бы инженером, а то и великим учёным.
  Женя горько усмехнулся:
  - Я бы предпочёл найти тебя... пораньше.
  Галя хотела было сказать, что при их равенстве в возрастах могут быть некоторые семейные проблемы - и тут же подумала: точно так же, как актрисы выходят замуж за автомехаников, сплошь и рядом встречаются счастливые пары одногодков.
  - Женя, не обижайся, но я сейчас не могу ответить "да". Наверное, я слишком расчетлива, а ты романтик.
  - Ты поёшь такие романтичные вещи...
  - Мне они тоже нравятся, - улыбнулась девушка. - Женя, я просто не могу разобраться в своих чувствах. Сейчас я просто хочу, чтобы ты благополучно отслужил и вернулся домой, тогда и поговорим об этом... если захочешь.
  - Захочу, - тоном, не допускающим сомнений, отозвался юноша.
  - Женя, ещё вот что, - деловито заговорила Галя. - Через месяц у меня начинаются съёмки нового фильма. Я буду, вероятно, в Сочи. Ты не удивляйся, если я тебе буду писать из разных мест и с задержками, ладно?
  - Конечно, милая. Только пиши мне. Пожалуйста.
  - Буду писать, обещаю, - энергично кивнула Галя, отчего её кудри рассыпались по плечам. - Только давай подумаем, на какой адрес будешь писать ты. На московский не нужно ни в коем случае: я оттуда вот-вот съеду.
  - Ты снимаешь квартиру?
  - Нет, это ужасно дорого, я в общежитии ГИТИСа. Вступительные экзамены в прошлом году провалила, но меня до сих пор не выселили, потому что коменданту нравится моё пение. Я ему сказала, что в этом году буду поступать снова в ГИТИС, но это неправда - попробую во ВГиК. Хотя там, говорят, не легче.
  - Ты поступишь во ВГиК.
  - Ты экстрасенс? - улыбнулась Галя.
  - Немножко. Хочешь, покажу тебе кое-что интересное?
  - Ну, давай!
  Женя достал кошелёк, вынул монетку в одну копейку и приложил ко лбу. Галя ахнула: монетка будто приклеилась! Юноша мотнул головой - копейка не упала.
  - Невероятно! Как ты это делаешь?
  - Сам не знаю. Вот - получается.
  - А у меня выйдет? Дай - попробую!
  Женя отдал девушке копейку, но увы - экстрасенсорных способностей у Гали не обнаружилось, монетка упорно не желала прилипать. Девушка со вздохом досады вернула денежку кавалеру.
  - Я могу весь лоб обклеить монетками! - торопливо заговорил Женя, стараясь развеять недовольство своей спутницы. Галя оценила его порыв, улыбнулась:
  - Не надо, так расскажи. У тебя только с монетками получается?
  - Ещё с фольгой... Вообще, с разными металлическими пластинками и кружочками. Лишь бы плоское.
  - А бумага, пластмасса?
  - Нет, не получается.
  - Тебе бы потренироваться - сможешь в цирке выступать.
  - А мама говорит - не надо, вредно. Она сама так же умеет, но у неё потом голова болит.
  Только теперь Галя заметила, что они углубились в небольшой парк. Тишина, свежий воздух, птичий щебет, детские возгласы невдалеке...
  - Мне кажется, ты очень талантлив, Женя, - тихо заговорила девушка. - Только нужно, чтобы ты разобрался в себе. Но главное, - торопливо добавила она, - отслужи и вернись домой. Когда ты завтра уезжаешь?
  - В семь часов надо подойти к военкомату.
  - Я провожу тебя. После этого пойду разговаривать с дирижёром.
  Юноша мягко взял её за руки:
  - Спасибо, Галя... Мне очень приятно что-то значить для тебя. Очень надеюсь, что смогу завоевать твою любовь.
  Девушка не ответила: обнадёживать зря парня не хотелось. Однако что-то в душе говорило ей, что у Жени неплохие шансы...
  - Ты говорил, что предвидишь будущее, - неожиданно для себя сказала она. - А нас ты не видишь?
  - Нет, Галя, про себя я ничего не могу знать. Только про других, и то очень отрывочно. Ты добьёшься успеха, и именно как киноактриса.
  - Не в качестве певицы? - с лёгкой досадой спросила девушка.
  - Об этом не знаю. Просто я вижу тебя, - он пристально посмотрел ей в глаза, - на экране телевизора, ты играешь какую-то роль, а не поёшь.
  Галя вздохнула:
  - Если честно - я бы предпочла быть певицей. Не знаю, хватит ли у меня таланта киноактрисы.
  - Ты же снималась.
  - Один раз, роль на три минуты экранного времени, и то - пение. Ну да ладно, - улыбнулась она. - Давай поговорим о тебе! Чем займёшься, когда вернёшься - в автомеханики пойдёшь?
  - Не знаю, наверное. Можно попробовать в институт поступить, но начинающий механик получает больше, чем старший инженер. Кроме того, после института нужно отработать три года по распределению, а меня вряд ли отправят в Москву. А я хочу быть с тобой...
  Галя ответила задумчиво:
  - Говорят, у киноактрисы совсем мало времени - всё время съёмки, переезды. Да и денег получается не очень много.
  - Ни у кого нет много денег, да и зачем они? Всё равно - товары или по карточкам, или через жуткие очереди, как сегодня. Два эклера в одни руки - это что такое? Говорят, в гнилой Америке трудящиеся живут ещё хуже. Это что - очереди длиннее? Или только один эклер на нос?
  Галя рассмеялась от неожиданности довода:
  - Смотри, в армии будь поосторожнее, не говори такие вещи!
  - Обещаю тебе быть осторожным, - кивнул юноша. - Знаешь, мне рассказывали, что одного парня арестовали за разговоры про Арденны.
  - Какие Арденны? - не поняла девушка.
  - Во время Второй Мировой войны, в Арденнах немцы атаковали американцев. В наших книгах пишут, что американцы были разбиты и их спасли советские войска. Так вот, это неправда, там немцы проиграли сразу же. Потеряли столько же солдат, сколько под Москвой. И после этого американцы вошли в западную Германию.
  Галя вздохнула: школьные уроки истории она помнила смутно, но новость, сообщённая другом детства, настораживала. Кому нужны эти выяснения, что и как там было в Арденнах? Ясно, что в учебниках много неправды, вон как расписывают прелести советской жизни. Мол, и очередей никаких, и мясо нормальное, чтоб не только собакам отдавать, и пирожных сколько хочешь. Но зачем же разговаривать на каждом углу обо всём, что там неправильно?!
  - Его арестовали, а ты будь осторожнее, помалкивай на политзанятиях. Помни - я жду тебя!
  Женя оглянулся и привлёк к себе спутницу: Она не отстранилась.
  - Галя, любимая! Если бы ты знала, как мне дороги твои слова!
  Девушка растерялась: объятия Жени были крепки и алчны, а его губы, в каких-то сантиметрах от её шеи, обжигали дыханием...
  Юноша внезапно поцеловал её - не так, как в школе, неуверенно, словно проверяя себя, а будто приковывая страстью... Его губы побежали по её шее и лицу к губам... Галя неожиданно для себя обняла парня - и подставила губа под поцелуй... Они слились, и время вокруг остановилось...
  - Негодники, чем это вы тут занимаетесь, а? - послышался вдруг недовольный старческий голос, и уста разжались. Молодые люди оглянулись на старушенцию, которая остановилась шагах в трёх от них и сердито трясла палкой.
  - Целуемся, бабуля. Вы уж извините, мне завтра в армию идти, - отрезал Женя.
  - Так и иди в армию, а безобразничать-то зачем?
  Галя вздохнула:
  - Она права, незачем тревожить её тихую старость нашими развратными поцелуями. - И добавила громче:
  - Бабуля, а я вас узнала! Вы сегодня были в очереди - покупали эклеры!
  - Ну, было дело, покупала я, - смутилась старуха. - А что такого? Мне сказали - два в руки, я и взяла два. Мне как говорят, я так и делаю всю жизнь. Главное - чтоб честно! Не воровать! И не развратничать!
  До молодых людей не сразу дошёл смысл слов старухи.
  - Вы что - не целовались никогда в жизни? - ахнула девушка.
  - Нет! - твёрдо заявила собеседница. - Мне не до этих глупостей! Наше поколение твёрдо знало: надо строить коммунизм! А поцелуи всякие там, шашни безобразные, ухаживания - это всё буржуазные предрассудки! Бур-жу-азные! - со значением в голосе произнесла она, растягивая ненавистное слово, как палач - жертву на дыбе.
  Галя потянула своего спутника за руку и шепнула:
  - Пойдём отсюда!
  Старушенция продолжала возмущаться, размахивать палкой, клеймить язвы капитализма, но молодые люди уже шли прочь. Девушка невольно раздумывала: чего стоят призывы к любви и патриотизму, если парня, уходящего завтра в армию, нельзя даже поцеловать без того, чтобы выслушать нотацию? Притом нотацию идиотическую, на уровне старческого маразма.
  - Галя, прости меня, пожалуйста!
  Девушка улыбнулась, хотя скорее для того, чтобы не огорчать кавалера.
  - Что прощать, милый? Ты не виноват. - Она невольно засмеялась. - Когда мы с тобой начали целоваться, этой блюстительницы нравственности поблизости не было. Наверное, она заметила нас издалека и подошла, чтобы покритиковать. Давай просто погуляем!
  И они двинулись не спеша, держась за руки, вдоль аллей парка...
  
  Будильник зазвонил, сердитый и безжалостный, когда стрелки ещё только приближались к шести часам. Галя вздрогнула от неприятного звука, проснулась, потянулась к суровому прибору и выключила звук. Зевнула, потянулась: не хочется вставать, а пора. Без десяти семь обещала быть у военкомата. Проводить Женю, а потом заниматься другими делами.
  В комнату заглянула заспанная мама:
  - Доча, ты когда уходишь?
  - Примерно через полчаса, - неуверенно сказала девушка. Она помнила, где находится военкомат, но сколько времени до него добираться... И как лучше - пешком или на автобусе?
  - Сейчас сделаю завтрак, - коротко отозвалась мать, и девушка окончательно проснулась.
  - Мамочка, что ты?! Я не успею! Мне только одеться...
  - Пока оденешься, всё уже будет готово, не волнуйся! - деловито отозвалась мама, на этот раз из кухни. Галя бросила ещё взгляд на часы - о ужас, уже четверть седьмого! - и метнулась в ванную.
  - Мама, ты не помнишь, сколько пешком до военкомата?
  - Полчаса, только лучше на автобусе. Без двадцати подходит - как раз успеешь. И не спеши, время есть.
  Последнее замечание Галя пропустила мимо ушей: и так макияж навести не получится, хоть бы причесаться более-менее... Она покончила с этим делом к половине седьмого, накинула первое попавшееся платьице школьных времён и бросилась к столу, на котором уже благоухали блинчики.
  - Я вчера тесто приготовила! - улыбаясь, с гордостью заметила мать при виде изумления Гали.
  - Спасибо, мамочка, милая! - поспешно запихивая в рот куски и бросая умоляющие взгляды на настенные часы, выговорила Галя. К чёрту диету, в другой раз о фигуре заботиться...
  В тридцать пять минут седьмого она выскочила из квартиры. Ещё через три минуты застыла на остановке. Ну, и где же автобус?..
  Она уже начала сожалеть, что не пошла пешком, когда - без четверти - на шоссе появился желанный объект. Дверь открылась... Галя не успела ужаснуться тому, как внутри набито - вцепилась в поручни, поднатужилась, влезла, сзади надавила дверь...
  - Проездной! - пискнула девушка по привычке - и тут же спохватилась, что проездной-то у неё московский. Однако трепетать в ожидании контролёра было некогда, взгляд устремлялся в окно, за которым мелькали знакомые, но полузабытые очертания кварталов, зданий.
  - Не скажете, когда военкомат? - придушенным голосом произнесла она, обращаясь к спине стоящей впереди женщины.
  - Сейчас! - ответили ей из глубины автобуса. - Все выходим! - И девушка немного успокоилась. Автобус затормозил, с жалобным дребезжанием открылась дверь - и Галя чуть не упала, вылетев наружу под мощным напором других пассажиров. Отпрянув в сторону, чтобы не оказаться затоптанной, оглянулась: ага, вон там, у того здания, толпа, наверное, то самое и есть... Да, десятки пассажиров - молодые парни, сопровождаемые родителями, изредка девушками, - направились к этому самому зданию. Переведя дух, девушка присоединилась к остальным. Подойдя ближе, начала всматриваться в толпу...
  Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда чья-то рука мягко охватила её ладонь.
  - Женя!
  - Милая, спасибо тебе, что пришла! - и, прежде чем Галя опомнилась, юноша, у которого за плечами оказался рюкзак, обнял её и поцеловал в щёку.
  - Я тоже хочу! - произнёс кто-то рядом, и Галя шепнула новобранцу:
  - Милый, не сейчас! Все смотрят!
  - А мне всё равно, пусть глядят. Моя невеста - самая красивая в мире!
  Галя почувствовала, что краснеет. Всё-таки, несмотря на поцелуи, она не была уверена, что действительно согласна выйти замуж за Женю. И потом - ну почему именно сейчас все эти уточнения? Ей пришло в голову, что юноша для того и форсирует объяснение, чтобы меньше рисковать получить отказ.
  - А тебя никто не провожает? - поинтересовалась она, высвободившись из объятий.
  - Мама болеет, - вздохнул молодой человек.
  - В шеренгу по двое - становись! - выкрикнул зычный бас. Женя печально улыбнулся:
  - Как жаль! Мне пора!
  - Не волнуйся, я здесь! - ободряюще кивнула ему девушка. Кругом топали десятки ног, парни становились в шеренги, и Женя подчинился команде. Когда он занял своё место среди других, бросил взгляд на Галю, и та ободряюще подмигнула.
  - Равняйсь! Смирно! - гремел бас. Рядом с Галей встали другие люди, провожающие своих мальчиков. Матери утирали слёзы, отцы сдерживали эмоции, но тоже не выглядели радостными. Кто-то толкался, и Галя поспешила сдвинуться, но так, чтобы не терять из поля зрения юношу, ради которого пришла сюда. Тем временем, началась поименная перекличка. Галя невольно вздрогнула, когда офицер назвал Женю и тот ответил: "Я!". Дальнейшее виделось как бы сквозь туман: тихие причитания женщин вокруг, выкрикиваемые имена-фамилии - и ответы призывников... затем - команда: "Напра-во!" - и мальчики зашагали, стараясь идти в ногу, к остановке, где уже ждали автобусы... Толпа вокруг Гали подалась назад, увлекая её с собой, и девушка оказалась рядом с автобусами, куда садились мальчики... Она с трудом не теряла из виду Женю, и тот старался встретиться с ней взглядом, когда только можно было...
  Но вот последний из призывников сел в автобус - вернее, остался в проходе, держась за поручень - и машины тронулись. Галя помахала Жене рукой. "Я люблю тебя!" - прочитала по его губам. И автобусы скрылись за поворотом...
  Вот и всё. Женя уехал в армию. Что теперь? Пойти домой, привести себя в порядок перед визитом к Филатову? Наверное, да, только мысли не о том... Галя вдруг с удивлением подумала, что если бы прямо сейчас надо было ответить на предложение Жени - сказала бы "да"...Глупо, ведь самой непонятно, какие чувства к нему - то ли сочувствие к вчерашнему однокласснику, которому на два года предстоит нелёгкая воинская служба, то ли действительно... Поцелуи - они были настоящие или просто чтобы утешить Женю? Пожалуй, первое. Из утешения так не целуются, вон как бабуля вчера взволновалась. И что же, думала девушка, я согласна ждать Женю? А когда он вернётся - выйду за него замуж? Впрочем, может, он сам ещё раздумает за предстоящие два года. Однако мысли неслись дальше, не слушая свою хозяйку. Как узнать, где будет служить Женя? Может, просто спросить в военкомате? - Приняв такое решение, Галя прошла к зданию, вокруг которого теперь почти никого не осталось - только двое офицеров переговаривались негромко. После недолгого колебания, девушка обратилась к ним:
  - Товарищи, вы не подскажете, на какой адрес писать?
  Офицеры прервали беседу и с интересом оглядели бесцеремонную барышню:
  - Писать - кому? Жениху?
  Галя смутилась: одно дело, когда Женя называл её невестой, и совсем другое - самой...
  - Да, жениху, - неуверенно ответила она.
  - Извините, девушка, вам на этот вопрос никто не ответит. Вы можете только узнать номер воинской части, в которой он будет служить. В эту часть и пишите - не сомневайтесь, всё дойдёт.
  - А как узнать номер части, у кого?
  Офицеры переглянулись:
  - Попробуйте позвонить в военкомат на днях. Может, вам и ответят.
  - Спасибо, - раздосадовано ответила Галя и отошла. Офицеры проводили её долгим заинтересованным взглядом.
  Девушке было ясно, что ответ не удастся получить до самого отъезда в Москву. А потом что? Звонить оттуда в военкомат? А ведь не за горами съёмки в Сочи. И оттуда звонить этим злосчастным бюрократам в погонах? Досада подстёгивала Галю, и она уже забыла, что ещё вчера намеревалась провести время с Женей всего лишь для того, чтобы утешить его перед уходом в армию. В какой-то момент девушка с удивлением подумала, что всерьёз вошла в роль невесты. Ну и глупость! Ни о какой свадьбе сейчас не может быть и речи! И даже после возвращения Жени из армии - ещё надо хорошенько подумать, прислушаться к себе, да и просто разобраться, где и на что жить вместе? Да, но подобные вопросы сами по себе уже означают, что бывший одноклассник занимает куда больше места в душе восходящей звезды, чем обычный призывник...
  Разозлившись на свои мятежные чувства, Галя решила отправиться к Филатову, но сообразила, что ещё слишком рано. Оставалось только ехать домой - привести себя окончательно в порядок, переодеться в нечто более серьёзное, нежели платьице школьных времён, с оборочками. Однако, едва девушка шагнула к автобусной остановке, рядом с ней остановилась чёрная "Чайка".
  - Позволите вас подвезти? - слащаво улыбаясь, обратился к юной певице товарищ в очках и добротном костюме.
  - Куда? - растерялась Галя, но тут же взяла себя в руки. - Простите, вы кто?
  - Не волнуйтесь, всё будет замечательно! - не отпуская с лица улыбку, произнёс очкастый. - Вы сейчас к товарищу Филатову?
  - Нет, домой, мне надо переодеться, - пробормотала Галя. В голове кружились роем мысли: кто это такие, откуда знают про Филатова, как нашли здесь? А вдруг маньяки какие-нибудь? Хотя - вряд ли в такой машине маньяки...
  - Откуда вы меня знаете? - решилась она спросить напрямик.
  - Мы всё знаем! - со значением в голосе отозвался товарищ в очках. Это уже начало раздражать.
  - Спасибо, я на автобусе доберусь, - недовольно ответила девушка, оборачиваясь к машине, которая как раз подошла к остановке. Садясь в автобус, бросила косой взгляд на "Чайку": очкастый что-то объяснял водителю. Откуда взялись эти двое, да ещё в таком автомобиле? Как будто очень важные и ответственные товарищи... Почему не могут нормально отвечать на вопросы, а всё время говорят какими-то намёками? И чего им надо от начинающей певицы и киноактрисы - всего лишь подвезти домой, чтобы ножки не утомляла? Скажите, какие благодетели.
  Обуреваемая шквалом беспорядочных мыслей, приехала она домой. Мама спала в своей комнате, Серёженька играл в кубики в прихожей. Галя бросила взгляд на часы: без десяти девять. Надо, наверное, позвонить Филатову, прежде чем идти? Она тихо прошла в переднюю, к письменному столу, за которым когда-то работал отец - инженер местного завода, он умер от странной болезни, когда дочке было всего три годика - и взяла телефонный справочник. Нашла нужный номер, набрала:
  - Это концертный зал?
  - Да, слушаю вас!
  - Можно попросить Филатова Германа Сергеевича?
  - Кто его спрашивает?
  - Галина Александровна Сидорцева! Я вчера договаривалась с ним!
  Наступила неопределённая пауза.
  - Галина Александровна, доброе утро! Как ваши дела?
  - Здравствуйте, Герман Сергеевич. Скажите, когда мне подойти к дирижёру?
  - Сейчас, если можно!
  - Хорошо, спасибо, я приеду минут через сорок.
  Мысли опять смешались: судя по тону, Филатов ждал её с нетерпением, и дирижёр наверняка тоже на месте. Нехорошо заставлять людей ждать. Значит, сильно прихорашиваться сейчас не нужно, это подождёт до вечера. Взгляд в зеркало - вроде вид приличный. Но платье - переодеть, конечно: деловой костюм куда уместнее для такой встречи...
  Через двадцать минут Галя, одетая в свой деловой костюм, к которому добавила галстучек поверх блузки, цокая шпильками лодочек, выпорхнула из подъезда. Машинально оглянулась: "Чайки" нет поблизости? Психи какие-то, чего они хотели?.. И снова - к автобусной остановке. Ещё через десять минут автобус домчал её туда, откуда оставалось пройти всего сотню-полторы метров до нужного здания. Забыв на время про "Чайку", домашние дела и даже Женю, Галя вошла в храм Мельпомены. С порога её встретила позолота, венчающая белый мрамор. Со стен снисходительно уставились композиторы-классики, словно изучая самоуверенную девчонку, решившуюся попытать счастья в их вотчине.
  - Скажите, где Герман Сергеевич? - обратилась она к худощавой седой женщине с усталым лицом.
  - Вы - Галина Александровна? - обрадовалась та. - Пройдите на второй этаж, вас там ждут! Вон туда - к лифту!
  - Спасибо!
  - Счастливо вам!
  Пройдя к лифту, Галя со смешанными чувствами уставилась на свою афишу. Фотография была взята, несомненно, с одной из московских афиш - интересно, как она попала сюда? Ладно, не этот вопрос сейчас главный... Лифт приехал не сразу, и Галя не без опаски вступила в него - старый, дребезжащий, словно угрожающий внезапно развалиться на тысячу кусков. Номера этажей на кнопках почти невозможно было разобрать, разве что угадать. Что толку от позолоты при входе, если лифт еле пригоден? Кажется, второй этаж - эта кнопка...
  Старое ветхое сооружение жалобно задребезжало и тронулось вверх, вихляя и стеная всеми внутренностями. Дверца открылась, и девушка вздохнула с облегчением. "Обратно пойду лестницей!" - решила она про себя.
  - Галина Александровна, прошу вас! - услышала она знакомый голос и обернулась: вдоль по сумрачному коридору к ней спешил Филатов. - Мы вас ждём!
  - Да-да, я здесь! - зачем-то ответила девушка и застучала шпильками навстречу директору. - Добрый день, Герман Сергеевич!
  - Прошу вас - сюда! - он повёл гостью по коридору, толкая то одну дверь, то другую, по ступенькам сначала немного вверх, а затем всё ниже, и Галя поняла, что одна отсюда уже не выберется. - Вот наш оркестр!
  При этих словах Филатова. Галя ожидала увидеть за очередной дверью нечто вроде оркестровой ямы. Но нет - просто прокуренное помещение, в котором прохаживались, переговариваясь, человек десять - мужчины и одна женщина лет сорока. От неожиданно-сильного запаха табачного дыма Галя отшатнулась:
  - Ой! Нельзя ли проветрить?
  Присутствующие всполошились - бросились открывать окно и тушить сигареты. Филатов заволновался:
  - Тысяча извинений, Галина Александровна, мой недосмотр! Сейчас-сейчас всё будет в порядке!
  Девушка боязливо вступила в помещение и сразу прошла к окну. Сквозняка она боялась куда меньше, чем сигаретного дыма, на который у неё с детства была аллергия. Помимо прочего, дым мог негативно сказаться на голосовых связках.
  - Давайте сразу начнём, - пробормотала она, стараясь поменьше вдыхать малоприятный аромат.
  - Да-да, конечно! У нас программа на полтора часа, в двух частях с перерывом!
  Галя чуть не ахнула: направляясь сюда, она думала, что речь пойдёт об одной-двух песнях, как обычно. Это что же выходит - целый концерт в двух отделениях?
  - Извините... а сколько я получу?
  - Сорок пять рублей, - смущённо ответил Филатов. Галя мысленно пожала плечами: такие деньги, а то и больше, составлял обычно гонорар за выступление в любом ресторане. Вместе с тем, ясно, что здешнее заведение небогато, и требовать от него слишком много не следует, ведь не народная артистка СССР поёт. Да и интересно выступить в сопровождении профессионального оркестра. Заодно показать всем здешним знакомым, на что способна Галка из десятого "А".
  - Хорошо, давайте обсудим программу, - деловито заговорила она. - У вас какие ноты моих песен имеются? - она обвела присутствующих вопросительным взглядом. Самый высокий из мужчин, одетый в чёрные брюки и свитер, подал ей несколько партитур. Галя смутилась: нотной грамотой она, разумеется, владела, но до сих пор партитуры своих песен в руках почти никогда не держала - ансамбль "До-ре-ми" всё репетировал и исполнял на слух - благо на него не приходилось жаловаться, - пользуясь магнитофонными записями. В концертном зале дело было поставлено профессионально, словно речь шла о предстоящем исполнении симфонии Моцарта. С одной стороны - приятно, но с другой - смущало и волновало.
  - Да, хорошо, - растерянно произнесла девушка, стараясь запомнить сегодняшний репертуар и машинально отмечая, что в комнату входят новые люди. - Давайте так: вот эта песня у нас пойдёт первая, эта - вторая...
  Дирижёр послушно кивал, делая пометки. Гале пришло в голову, что доходы концертного зала невелики, и Филатов непрочь поправить дело с помощью предстоящего мероприятия, которое очень трудно отнести к сфере музыкальной классики. Но если так, то главной исполнительнице мог бы заплатить и больше... Впрочем - он ли решает подобные вопросы?
  Обстановка была непривычная, не так готовилась обычно Галя к концертам и не такой объём репертуара выдавала за один раз. Однако вчерашняя договорённость с Филатовым обязывала, афиши уже готовы - возможно, даже расклеены по городу - а потому отступать некуда. И потом - если отставить меркантильные вопросы, вроде гонорара, то в остальном такой концерт - просто находка для малоизвестного эстрадного исполнителя.
  Когда девушка покинула концертный зал, в голове шумело, а ноги подкашивались. Неожиданно рядом остановилась знакомая "Чайка":
  - Галочка, вас подвезти? - галантно поинтересовался знакомый товарищ в очках, приглашающее открывая правую заднюю дверцу. Певица не сразу сообразила, что делает - села рядом и только потом спохватилась:
  - Ой, нам же, наверное, не по пути!
  - Почему - не по пути? - широко улыбнулся очкастый. - Вы ведь домой едете, верно? Мне нетрудно вас подкинуть. Даже приятно.
  - Спасибо, - невольно улыбнулась девушка. Она уже порядком устала от обсуждения предстоящего концерта, а ведь самое трудное впереди.
  - Что, если мы подъедем в ресторан?
  - Нет, спасибо! - насторожилась Галя. - Я сейчас домой. Мне нужно готовиться к концерту, к тому же утром я рано встала, хотелось бы прилечь.
  - Вы правы, к концерту подготовиться нужно, - кивнул хозяин "Чайки". - Что же, успешного вам выступления.
  Последние его слова были произнесены каким-то недовольным тоном, но девушке было не до того, чтобы разбираться в нюансах. Поскорее добраться до дома, в постель - и спать. А затем готовиться к вечернему мероприятию.
  Машина остановилась, Галя вышла, переступила через порог - и через десять минут уже забылась сном. Мать тихо подошла к ней, склонилась над спящей дочерью, улыбнулась и покачала головой.
  
  Когда Галя проснулась, часы показывали без десяти два. Время ещё есть, но начинать готовиться нужно прямо сейчас. Как? Наверное, прежде всего подобрать подходящее платье. То, в котором Галя обычно выступала, осталось в Москве, да и вряд ли подошло бы для концертного зала, где со стен сурово смотрят Чайковский, Мусоргский и Римский-Корсаков. Нужно что-то закрытое, тёмное, с длинным подолом... Однако ничего подобного не было. Галя сумрачно рассматривала содержимое своего платяного шкафа, когда вошла мать:
  - Доча, тебе нужно платье?
  Сознаваться не хотелось, но деться некуда, и девушка грустно кивнула.
  - Пойдём ко мне, попробуем подыскать.
  Галя не поверила своим ушам: всего лишь позавчера мать так грозно осуждала выбор ею профессии, чуть не оскорбляла, а вчера не без труда согласилась прийти на концерт - и вдруг помогает готовиться? Девушка пролепетала смущённо:
  - Да, мама, спасибо тебе...
  Они прошли в соседнюю комнату, где Серёженька играл с пожарной машиной. Аккуратно прошли мимо мальчика, чтобы поменьше мешать - к платяному шкафу. Мать распахнула, демонстрируя одеяния... Галя ахнула:
  - Мамочка, почему ты всё это не носила?
  В той части шкафа, которая предназначалась для платьев, красовались пять великолепных костюмов ручной работы - несомненно, мать сама их сшила. Красное платье, чёрное, синяя юбка с жакетом - всё старомодное, но вполне пригодное для того, чтобы нарядиться для выступления на сцене строгого концертного зала, под недреманным оком композиторов-классиков....
  - Галочка, девочка моя хорошая, как-то случая подходящего не было. Но, доча моя маленькая, - мать нежно прижала к себе и поцеловала девушку, словно та опять стала ребёнком, - я думаю, что-нибудь из этого тебе подойдёт.
  - Да, мама, конечно!
  Впрочем, красное платье едва ли годилось для концерта. Вот сидеть в нём среди публики... После недолгого колебания, девушка остановила выбор на чёрном платье - длинном, до пола: такое модно во все времена, выдержит критические взоры любых блюстителей нравственности.
  - А я надену красное! - вдруг объявила мать и улыбнулась. Галя просияла и захлопала в ладоши:
  - Мамочка, я так рада! Ты у меня будешь самая красивая!
  Тут же началась примерка обоих платьев. Чёрное пришлось немного ушить, а вот красное - увы, оказалось туговато для Надежды Николаевны. Дочь вздохнула:
  - Может, какой-нибудь жакет сверху?
  Мать кивнула и после недолгих поисков выудила из закромов шкафа чёрный жакет.
  - Ну, теперь, кажется, всё в порядке, - неуверенно сказала она, рассматривая себя в зеркале.
  - Да! - энергично подтвердила Галя. - А Серёженька что наденет?
  Мать бросила на неё задумчивый взгляд и открыла детскую секцию шкафа. После недолгих поисков и для сынишки нашёлся красный костюмчик.
  - Сколько стоят билеты?
  - Для тебя, мамочка, нисколько! - гордо ответил Галя. - У меня контрамарка! - Тут ей на глаза попались настольные часы, и девушка вздрогнула:
  - Ой, уже пол-четвёртого! А в пять мне надо быть на месте - репетировать с оркестром!
  - Не волнуйся, доча, успеем, - деловито отозвалась мать. - Сейчас покушаем!
  Трапеза перед уходом на концерт представляла собой нечто среднее между обедом и ужином. Собственно ужин ещё предстоял по возвращении.
  - А куда мы идём? - то ли с интересом, то ли чуть капризно спросил братишка, когда его стали одевать на улицу.
  - На концерт! Послушаешь, как поёт твоя сестра! - многообещающе улыбнулась мать.
  - Ой, хочу! - обрадовался мальчик. - А почему здесь нельзя, у нас дома?
  Галя засмеялась от неожиданности и логичности вопроса. В самом деле - почему она ещё ни разу не пела под родной крышей?
  - Братик мой хороший, для пения мне нужен аккомпаниатор...
  - А кто это?
  Сестра в затруднении посмотрел анна мать. Та перехватила эстафету:
  - Серёженька, сейчас пойдёшь с нами - и всё увидишь!
  Они вышли на улицу и вскоре прибыли к служебному входу в концертный зал.
  - Они со мной! - упреждая ненужные вопросы, обратилась Галя к женщине-администратору при входе. Та неуверенно кивнула.
  - Где мы будем репетировать?
  - Идите на сцену, вон туда! - показала администратор на узкую деревянную лесенку. - Ваши сопровождающие оттуда спустятся в зал.
  - Спасибо, - вздохнула Галя. Лестница, на которую их отправила администратор, выглядела довольно старой и ветхой. Сама певица и не такое видала, но своих близких водить в такие места не приходилось.
  - Мама, Серёженька! Будем осторожны!
  Они медленно, боязливо прислушиваясь к каждому скрипу ступенек, поднялись наверх - впереди Галя, позади мать, а между ними мальчик, подстраховываемый обеими. Они оказались в пыльной комнате. Галя поискала глазами и обнаружила нечто вроде указателя - криво нарисованную мелом стрелку и надпись "сцена". Стрелка указывала в правый угол. Пройдя туда, Галя обнаружила узкий полутёмный коридор.
  - Мама, сюда!
  - Ой, как интересно! - обрадовался братик. - Это лабиринт, да?
  - Надеюсь, нет, - вздохнула сестра. Таинственные пыльные переходы в полутьме ей решительно не нравились, но увы - таковы реалии слишком многих заведений, в которых имеются сцена и кулисы. Серёженька позади чихнул, и Галя мысленно велела себе как можно скорее выйти отсюда.
  Неожиданно коридор завернул, и в новом проходе девушка услышала голоса. По крайней мере, там люди...
  Ещё поворот - и перед её взором предстал зрительский зал.
  - Всё, мама, пришли! Спускайтесь и садитесь!
  - Где спускаться? - опасливо оглянувшись, спросила Надежда Николаевна. Галя прошла к переду сцены и обнаружила, что в оркестровой яме уже собрались люди. Она посмотрела на часы.
  - У меня ведь ещё три минуты?
  - Да, всё в порядке, - металлическим голосом отозвался режиссёр - он просматривал одну из партитур. Галя заметила ступеньки справа, взяла мать за руку и отвела её вместе с мальчиком. Помогла обоим спуститься в зал.
  - Где можно садиться? - растерянно спросила Надежда Николаевна, окидывая взглядом пустой зал.
  - Где угодно! - улыбнулась девушка. - Потом, когда начнут собираться люди, администратор покажет, где свободно, тогда и пересядете.
  - Галина Александровна, вы готовы? - официальным тоном спросил режиссёр.
  - Да! Можем начинать?
  Галя прошла к середине сцены - к микрофону. Оркестр заиграл мелодию первой песни.
  
   Что же ты ищешь, красотка?
   Чем тебя манит простор?
   Как твое имя, красотка?
   Мне имя - Жюли Кревкёр.
  
   Путь мой в Америке долог
   В поисках вечной любви.
   Призрачный образ любимый
   Ждет меня где-то вдали.
  
  Девушка поймала взгляды самых дорогих людей: мальчик сидел открыв рот и выпучив глаза, на его лице проступало восхищение. Мать смотрела изумлённо, словно не верила, что это поёт её дочка.
  
   Падает конь мой усталый.
   Ветер колюч и остёр,
   Но не падет на колени
   Пылкое Сердце - Кревкёр!
  
   А воспоминаний рой
   Не дает уснуть порой.
   Терзают мысли меня.
   Так хотелось отдохнуть,
   Но назавтра - снова в путь,
   И вновь седлать коня!
  
  Галя мысленно отметила великолепную, техничную, изысканную игру оркестрантов. Ах, вот бы всегда выступать в таком сопровождении...
  
   Знаю, что счастье я встречу,
   Буду вперед я идти.
   Ведь никогда не сдается
   Пылкое Сердце - Жюли.
  
   Так все время день за днем
   Я спешу своим путем:
   Океаны и города.
   Хоть в пути опасность ждет,
   Буду я идти вперед.
   То джинсы, то кружева.
  
   Сын мой однажды родится,
   И отразится в нем тот,
   Чей образ ночью мне снится,
   Образ, что в сердце живет.
  
   Что же ты ищешь, красотка?
   Чем тебя манит простор?
   Как твое имя, красотка?
   Мне имя - Жюли Кревкёр.
  
  Прозвучал заключительный аккорд, словно знаменуя прощание слушателя с прекрасной песней. Галя отошла от микрофона и перевела дух. Послышались хлопки аплодисментов - это были оркестранты, но через секунду к ним присоединились также Серёжа и мама.
  - Вот это голос! - восхищённо произнёс скрипач. - Вам аккомпанировать, Галина Александровна, истинное удовольствие! Поверьте знатоку!
  - А что за песня? - поинтересовалась мать.
  - "Жюли Кревкёр - Пылкое Сердце", из репертуара Мари Лафоре, - пояснила Галя.
  - Не знаю её, - покачала головой Надежда Николаевна.
  - Знаешь, мама. Однажды её по телевизору показывали, она пела "Манчестер и Ливерпуль". Тебе понравилось.
  - А эту песню вы будете исполнять сегодня? - заинтересовался скрипач.
  - А у вас партитура есть? В программу эту песню не включили, но если публика захочет...
  - Давайте продолжать репетицию! - с нетерпением в голосе произнёс режиссёр. - У нас впереди ещё вся программа. О внеплановых песнях поговорим, если останется время.
  - Да, продолжаем, - послушно ответила Галя, и зазвучала новая мелодия.
  
  - Ну, мама, как тебе? - обратилась к Надежде Николаевне Галя, когда они уже уходили из концертного зала. Позади были сначала репетиция, а потом и сам концерт - два десятка песен в сопровождении профессионального симфонического оркестра. Грохот зрительских оваций... Единственное, чего практически не было - цветы, к которым Галя так привыкла по московским выступлениям. Причина понятна: певица неизвестная, публика пришла скорее из интереса к популярным мелодиям в исполнении профессионалов высшего класса, а потому и букетами запаслась, главным образом, для музыкантов. И хотя Гале тоже кое-что перепало, это ни в какое сравнение не шло с любым выступлением в заштатном московском клубе. Девушка старалась не сердиться, и всё же досада не оставляла.
  Прежде чем они вышли на улицу, появился Филатов:
  - Галина Александровна, как вы относитесь к тому, чтобы в воскресенье дать ещё концерт?
  - Извините, не могу. Мне пора в Москву. - Девушка поймала печальный взгляд матери.
  - Вы так понравились публике!
  - Да? Если судить по цветам, которые мне поднесли - не очень.
  - Это только в первый раз!
  Галя начала злиться:
  - Во второй всё будет замечательно? И гонорар побольше сорока пяти рубликов?
  Директор растерялся:
  - Галина Александровна! У меня по инструкции так полагается! Вы же не заслуженная артистка...
  - Герман Сергеевич, почему бы вам не пригласить заслуженную артистку? Пусть она и споёт то же самое.
  Филатов застонал:
  - Галина Александровна, где вы видели заслуженную или даже народную артистку с таким диапазоном голоса, как у вас?! Я отлично понимаю ваше недовольство - и гонорар маленький, и публика цветов не поднесла толком. Но поймите: вас ещё утром никто не знал!
  - Вы же знали!
  - Мне знакомый рассказал, который был на вашем концерте в Москве! И запись вашего выступления показал. Что мне делать? Меня вот так за горло держат проверками! - Филатов изобразил, что его душат. - Мне ваше выступление очень понравилось! И всем в зале!
  Девушка начала остывать. В самом деле, зрители хотя и опозорились, но аплодисментов не пожалели - не только для оркестра, но и для солистки. И на бис вызывали, но обиженная Галя не пошла.
  - Ладно, Герман Сергеевич. Мне вот-вот надо ехать в Москву, там полно дел, но если будет возможность, я подумаю о вашем предложении.
  - Да, Галина Александровна, умоляю вас! Поверьте, я сделаю всё от меня зависящее!
  Девушка кивнула, взяла под локоть мать, улыбнулась братику, и все трое вышли наружу.
  - Доченька, милая! - со слезами в голосе заговорила вдруг мать. - Прости меня, пожалуйста!
  - Ты о чём, мама?
  - О позавчерашнем... Я не знала, что это так красиво - то, что ты делаешь! Твоё пение! Я бы хоть всю жизнь тебя слушала!
  Галя слабо улыбнулась:
  - Мамочка, поверь, всю жизнь не получится. Да и здесь так удалось благодаря оркестру, у них очень хорошие исполнители.
  - Доча, а что бы тебе вернуться к нам насовсем? Ну её, эту Москву! Видишь, как тебя принимают. Будешь концерты давать, на жизнь заработаешь. И мужа подходящего найдёшь. Вон - Женя, чем не муж? Парень хоть куда, ладный, работящий, непьющий.
  Девушка ответила не сразу, и причиной этому был как раз Женя. Галя никак не могла разобраться в своих чувствах к нему. С одной стороны - да, мать правильно говорит о нём. Но с другой - разве не любовь всему глава? Есть ли она? Утром даже невестой Жени назвалась... Но вот потом, сейчас, когда готовилась к концерту и пела, забыла и про Женю, и вообще про мужчин. Всё человечество на несколько часов разделилось на оркестр сопровождения, слушателей и прочих, которые в эти минуты слишком далеко, чтобы о них думать. Но увы - среди этих прочих и Женя...
  - Мама, у меня скоро начинаются съёмки фильма, я не могу их сорвать. А потом... посмотрим. Может, действительно, не получится из меня киноактриса, тогда - мало ли...
  Мать настойчиво заглянула в лицо:
  - Женя тебе нравится?
  - Не знаю. Наверное, да, но не могу сказать, что люблю его. Хотя он хороший, приятный, заботливый...
  Мать вздохнула:
  - Галочка, дождись его. Он будет тебе хорошим мужем, верным. В дом будет приносить получку.
  Девушка кивнула, хотя и без уверенности, что мать права - просто сил нет спорить. Усталость наваливалась, угрожая вот-вот ударить по голове мигренью.
  Вскоре они уже были дома. А ещё через два часа Галя забылась в блаженном сне, стряхивая с себя волнения и тяготы минувшего дня.
  
  На следующее утро, едва выйдя из квартиры, чтобы купить молока, Галя наткнулась на Марину Николаевну - соседку, учительницу музыки в ближайшей школе. Та вдруг всплеснула руками и ахнула:
  - Здравствуй, Галочка! Как ты прекрасно спела вчера!
  Девушка покраснела, но скорее от удовольствия:
  - Добрый день, Марина Николаевна. Вы были на концерте?
  - Да! И получила огромное наслаждение! Ты очень талантлива! Только, девочка моя, тебе надо сменить репертуар.
  - Вам не понравились песни? - удивилась девушка. Претензии к репертуару со стороны зрителя были для неё внове.
  Соседка пренебрежительно пожала плечами:
  - Ничего так. Получше, чем то, что молодёжь бренчит на гитаре - всякие там Окуджава, Высоцкий и прочие. Но это не твоё! Тебе нужна классика!
  Несмотря на комплимент, Галя почувствовала себя задетой.
  - Марина Николаевна, классику и без меня многие поют. Мне, извините, неинтересно быть одной из многих. Может, и буду исполнять классику, но только в дополнение к основному репертуару. И Высоцкий с Окуджавой мне очень нравятся, только голос у меня не тот, чтобы их петь.
  Учительница осуждающе покачала головой:
  - Ай-ай-ай, Галочка Напрасно ты гонишься за лёгкими деньгами. Никому они счастья не приносили.
  Девушка ахнула:
  - Это сорок пять рублей минус подоходный налог - лёгкие деньги? По два рубля за песню?
  - Конечно! - уверенно заявила Марина Николаевна. - Это что же получается: за полтора часа - сорок пять рублей? А за восемь - больше двухсот? Это сколько же в месяц выйдет? А я тут от зари до зари за сто пять детишкам преподаю, да ещё потом в очереди стоять.
  Девушка почувствовала, что сбита с толку.
  - Извините, Марина Николаевна, я не спорю - зарплаты у учителей страшно низки, и очереди ужасные. Но вы не пробовали петь в сопровождении симфонического оркестра восемь часов подряд? Или хотя бы по полтора часа ежедневно? Я вчера, когда вернулась домой, с ног валилась.
  - Всё равно. Со сцены петь - не то же самое, что детей учить. Без первого обойтись можно.
  Галя начала злиться:
  - Ах, можно?! Тогда зачем вы меня призываете петь классику? Может, мне на железную дорогу пойти, рельсы класть? Без этого точно нельзя обойтись. Хотя наши предки как-то обходились.
  - Галя, вы не хотите меня понять: я не призываю вас отказаться от пения. Но не ищите лёгких путей в жизни! Лёгких заработков! Они до добра не доведут!
  Девушка почувствовала себя уязвлённой. Вспомнился разговор с матерью два дня назад - сразу после приезда.
  - Марина Николаевна, а вы меня понять хотите? Я сказала, что петь со сцены, в сопровождении оркестра, очень трудно. Вы даже не возразили не словом, просто как будто не заметили. Я ваш труд очень уважаю и считаю, что вам должны платить гораздо больше. Но почему вы не уважаете мой труд? Рассуждаете так, словно я получаю деньги за выдувание мыльных пузырей!
  - Галя, подумайте над моими словами, - неумолимо заявила Марина Николаевна, и девушка поняла, что та действительно не слышит, не воспринимает её.
  - Что же, Марина Николаевна, мне пора за молоком. Всего вам наилучшего и скорейшего повышения зарплаты!
  Не дожидаясь ответа, быстро спустилась по лестнице и вышла на улицу. Вдохнула утренней свежести. Настроение, навеянное злополучным разговором с учительницей, было самое гадкое. При всём том, что профессия учителя действительно жизненно необходима обществу, которое хочет считаться цивилизованным, и должна оплачиваться намного щедрее, поведение некоторых её представителей, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Неспособность не то что понять, а просто услышать собеседника, упорное стремление навязать ему свою точку зрения, в которой не может быть ни малейшего сомнения, высокомерный менторский тон - всё это отнюдь не вызывает симпатии у нормальных людей. Да, заработала сорок пять рублей! И это очень мало, потому что устала так, будто камни таскала! И недовольна тем, что почти не получила цветов! На бис вызывать - с удовольствием, а цветочек - больно жирно?
  Возмущение полыхало в девушке, и она не сразу расслышала громкий шёпот одной из старушенций, сидящих вдвоём на скамеечке у соседнего подъезда и лузгающих семечки:
  - Галка-то, как из Москвы приехала, задаваться стала! Расфуфыренная ходит, концерты даёт, понимаешь, и не здоровается. А я её ещё вот такой помню, в песочнице она играла - в куличики.
  Девушка окинула бабуль удивлённым взглядом: обе смотрели на неё осуждающе. В другое время, Галя поздоровалась бы с ними, выразила бы наилучшие пожелания, но не теперь - после неприятной беседы с соседкой. Напротив, изнутри подкатывало желание высказать колкость, а то и послать сплетниц куда подальше. Подавив в себе агрессивный порыв, девушка двинулась дальше. Всего-то вышла за молоком - и на тебе, приключения ниже среднего...
  Когда она пришла в магазин, увидела очередь - человек десять. Галя встала за молодым человеком в очках. Тот бросил на девушку рассеянный взгляд... затем посмотрел гораздо более внимательно:
  - Простите, вы - Галина Сидорцева?
  Певица хмуро кивнула: меньше всего ей сейчас хотелось продолжения беседы на тему вчерашнего концерта.
  - Вы очень красиво поёте! Надеюсь ещё не раз услышать ваш голос! Когда ваш следующий концерт?
  - Не знаю, - ответила девушка, сдерживая напирающее желание устроить скандал: этот парень ни в чём не виноват, не читает нотации, просто хвалит. Неподходящее время и место выбрал? Что поделать, такова цена популярности.
  - А вы не обидитесь, если я поинтересуюсь вашими творческими планами?
  Девушке вдруг пришло в голову, что молодой человек интересуется не только её творческими планами. И, хотя она уже настроилась хранить верность Жене - по крайней мере, пока нет потребности в обратном, - она смягчилась.
  - Правду сказать, у меня нет особых творческих планов. Скоро должен выйти фильм "Сцена", в котором я пою, а через месяц собираюсь сниматься в новой версии "Алые паруса".
  При этих её словах, вся публика в магазине развернулась и уставилась на девушку. Тут подошла очередь её собеседника, и он обратился к продавщице насчёт молока. Ещё через минуту свою покупку сделала и Галя, недовольно размышляющая о том, что толку в популярности: денег не больше, чем без оной, в магазинах выстаивать такие же очереди, да ещё на вопросы изволь отвечать под бдительными взорами общественности. Едва выйдя из магазина, она нос к носу столкнулась с тем самым молодым человеком, который с ней заговорил:
  - Позволите вам помочь?
  Девушка смутилась: несомненно, это уже интерес вполне конкретный... Она передала парню авоську с покупками и направилась к дому.
  - Меня зовут Игорь.
  - Очень приятно, Игорь, - рассеянно ответила Галя, раздумывая, как быть с новым кавалером. А точнее - как быть с Женей? Ведь ясно, чего Игорь добивается...
  - Я инженер, - продолжал молодой человек. - Но вы не думайте, зарабатываю неплохо.
  Девушка невольно улыбнулась: в самом деле, слово "инженер" в первую очередь ассоциируется с низким заработком. Почти как "учитель" или "врач".
  - А я, как вы знаете, певица и немножко киноактриса. Зарабатываю так себе, но надеюсь поправить это в будущем.
  Они уже подходили к дому.
  - Галя, можно мне попросить ваш телефон?
  - Игорь, вы уверены? Я вот-вот уеду в Москву, а оттуда в Сочи - на съёмки. Может быть, вам лучше познакомиться с простой пермской девушкой?
  Молодой человек смутился.
  - Вы мне очень нравитесь, Галина...
  Девушка ответила не сразу. Самой бы разобраться в своих сердечных делах. Если на то пошло... Принимать ухаживания за спиной у Жени - не так уж красиво, ведь заморочила голову парню. Или нет?
  - Игорь, я собираюсь стать профессиональной киноактрисой. Мне по роли придётся часто целоваться с другими мужчинами. Вам понравится, если жена будет себя так вести?
  Игорь вздохнул:
  - Извините. Галя. Я вам навязался...
  - Ничуть не навязались, вы ведёте себя совершенно корректно. Просто я - вряд ли лучший адрес для ваших чувств. Ну, как - всё ещё хотите мой телефон?
  - Хочу, Галя.
  Девушка продиктовала.
  - Мы можем встретиться сегодня вечером?
  Галя ответила не сразу. Ещё накануне утром она собиралась уехать этим вечером в Москву. Но, с другой стороны, куда торопиться? Съёмки ещё не скоро. Однако ответ её прозвучал неуверенно:
  - Можно, наверное...
  - Тогда я подойду сюда? В семь вечера - вас устроит?
  - Да, пожалуй...
  Совершенно сбитая с толку, Галя вернулась домой и сразу передала покупки матери, которая стояла в коридоре.
  - Кто этот парень, с которым ты разговаривала?
  Девушка вздохнула:
  - Мама, я не знаю. То есть он представился - Игорь, инженер. Но я не знаю, как мне быть. Не знаю, нравится ли мне Женя. Хочу только, чтобы он благополучно отслужил и вернулся домой, поэтому буду ему писать. А Игорь... Я его видела сейчас впервые. Впечатление производит интеллигентное, но мне показалось, что он сам не уверен - нужна ли я ему?
  Мать покачала головой:
  - Ох, дочка, ничего нет хуже разборчивой невесты. По мне, вышла бы ты замуж за Женечку и нарожала мне внучат, ничего другого не надо. Но ты взрослая, решай сама.
  День проходил тягостно. Позвонил Филатов, предложил концерт в любой день, но Галя, обиженная вчерашними событиями, отказалась, сославшись на мнимую срочность отъезда. Примерно в шесть она начала прихорашиваться. Не то чтобы старалась, но без десяти семь выглядела не хуже, чем перед встречей с Женей. Однако костюм надела "деловой", в котором, впрочем, смотрелась не менее эротично, чем во вчерашнем платье. Мать окинула дочку критическим взглядом, но ничего не сказала, только подошла ближе, обняла и поцеловала в лоб.
  - Иди, дочка. Может, действительно, этот Игорь хорошим человеком окажется. Как быть с Женей - сама решай. Поступай, как тебе сердечко подскажет, ему больше всего веры. Хорошего тебе вечера, доченька!
  Галя кивнула, поцеловала мать и, обуреваемая противоречивыми мыслями, выскользнула за дверь. Спустилась вниз: никого вокруг. Посмотрела на часы: ровно семь. Странно, обычно мужчины приходят чуть раньше...
  Прошло ещё несколько минут. Удивление Гали нарастало. Это что же - Игорь вообще не придёт? Может, у него случилось что-то? Почему не позвонил? Некрасиво...
  Когда уязвлённая Галя уже пожала плечами разочарованно и повернулась, чтобы вернуться в подъезд, рядом затормозила знакомая "Чайка".
  - Галина Александровна, можно вас пригласить на прогулку?
  Девушка задумалась, как быть: вернуться в дом или, назло Игорю, принять это неожиданное приглашение? "Чайка" выглядела соблазнительно, да и вечер пропадает, но...
  - А куда мы поедем? - неожиданно для себя спросила она, подходя к машине.
  - В ресторан желаете?
  - Нет, я не люблю рестораны, там всегда накурено.
  - А поужинать на природе?
  Галя с удивлением посмотрела в прикрытые очками глаза своего неожиданного кавалера.
  - Простите, а вы кто?
  Незнакомец странно закашлялся и отвернулся:
  - Ваш почитатель, Галочка. Можно сказать - из Москвы сюда за вами приехал.
  Подобное известие скорее насторожило девушку, чем обрадовало.
  - Очень приятно, но всё-таки: как вас зовут? Вы москвич? Можно мне спросить, где вы работаете?
  Последовал короткий смешок:
  - Галочка, надеюсь, вы меня не боитесь?
  - Не знаю. Откуда мне знать, бояться вас или нет, если вы до сих пор не представились? Что вам мешает?
  - Скажем так: я занимаю очень ответственную должность.
  Ответ показался Гале странным: если это правда, то зачем разъезжать по разным городам в погоне за своей пассией? Но вслух она сказала другое:
  - Извините, вы женаты?
  Последовала короткая пауза, которой девушка воспользовалась для того, чтобы рассмотреть водителя. Увы, это много не дало: тот сидел неподвижно, будто каменное изваяние. Судя по всему, его интересовали только конкретные приказы на тему "куда ехать".
  - Почему вы об этом спрашиваете?
  - Извините, я не верю, что вы меня приглашаете на пикник с чисто благотворительной целью - подкормить бедную артистку. Можно мне спросить прямо? Я для вас привлекательна?
  Собеседник в очках закашлялся, а потом ответил сипло:
  - Да... Вы хотите, чтобы я на вас женился?
  От неожиданности девушка отпрянула. На мгновение ей захотелось вернуться в дом, но она взяла себя в руки и решила по возможности разобраться, что происходит.
  - Как я могу хотеть такое, если ничего о вас не знаю? Пытаюсь выяснить, а вы уходите от ответа.
  - А если бы я ответил, вы бы согласились?
  - На что - выйти за вас замуж? Не знаю, надо сначала познакомиться поближе. Или стать вашей любовницей? А вот это, извините, нет, мне нужны серьёзные отношения. Простите за меркантильность - отметку в паспорте, которую ставит ЗАГС. Всё-таки: женаты вы или нет?
  - А если я вам дам возможность такой карьеры, что Людмила Зыкина позавидует?
  Галя не поверила своим ушам. После недолгого размышления пришла к выводу, что это просто фанфаронство.
  - Я не стремлюсь к вершинам. Пою вроде неплохо, публике нравится. В кино снялась, может, ещё получится. Народной артисткой СССР себя не вижу. По природе я домоседка, мне гораздо приятнее заниматься мужем и детьми, чем толкаться локтями за кулисами.
  - Гм! Однако это не помешало вам уехать в Москву.
  - Исключительно по семейным причинам. Сейчас тех причин уже нет, и в Москву я собираюсь вернуться только потому, что дала некоторые обещания.
  Физиономия собеседника недовольно скривилась:
  - Если вы такая мамина дочка, зачем же принимаете ухаживания сразу двоих?
  Галя ответила не сразу. Из услышанного прямо вытекало, что за нею следят. И что - этим занимается товарищ в "Чайке"? Вряд ли. Скорее для этой цели используется кое-кто ещё. И если этот товарищ рассказывает о себе правду, то по его заказу слежкой занимается... Увы, слишком прискорбный вывод. Но если так, то странное исчезновение Игоря может иметь вполне очевидное объяснение...
  - Извините! Хотя бы ваше имя мне можно знать?
  Таинственный товарищ ответил после небольшой паузы:
  - Вы можете называть меня Анатолием.
  - Вы наверняка знаете, что я собиралась сейчас встретиться с молодым человеком, которого зовут Игорь. Скажите честно: не вы ли его убедили отказаться от свидания со мной?
  В ответ послышался озадаченный кашель:
  - Почему вы так подумали?
  - Потому что он даже не позвонил, не предупредил, что не придёт. А вы знали, что я буду ждать его здесь.
  - Вы очень умны, Галя, но зачем думаете, что я стал бы добиваться вас таким путём?
  - Анатолий, а что я должна думать? Я не впервые вижу вас, вы меня однажды подвезли - спасибо. Вы хотите развить знакомство, но при этом мне стоит немалых усилий добиться от вас хотя бы имени. Какой смысл скрывать, кто вы? Опасаетесь, что я вас предам - кому? Что я могу сделать такого, чтобы подвести вас? Позвонить вашей жене? Так она существует?
  - Галина! Не скрою, вы мне интересны, и я хочу познакомиться с вами поближе. Ваш ум и талант только укрепляют во мне это желание. Но есть некоторые вещи, о которых я не могу рассказать, во всяком случае, сейчас.
  - Среди этих вещей - ваше полное имя, должность? Если бы я злоумышляла против вас, давно бы всё выяснила сама.
  Собеседник кашлянул:
  - Хорошо. Открою вам кое-что. Я - референт одного из членов Политбюро нашей Партии. Но мне бы не хотелось говорить об этом здесь, где слишком много ушей.
  С последним замечанием Галя мысленно согласилась, но вслух сказала:
  - Поймите правильно: я не могу принять приглашение непонятно от кого. То, что вы мне сообщили - согласитесь, недостаточно.
  Товарищ в очках вздохнул:
  - Что же, Галина Александровна. В таком случае, мне остаётся выразить надежду, что в ближайшем будущем мы с вами побеседуем в более благоприятной обстановке. Всего вам наилучшего!
  Он захлопнул дверцу, и "Чайка" укатила прочь, а Галя направилась в дом. Ощущение было гадкое, из-за испорченного вечера, и при этом непонятно, на кого злиться. На Игоря? Похоже, на него крепко надавили, напугали парня, его скорее жалко. Или - злиться на таинственного Анатолия? Ухаживает как может... правда, непонятно, зачем. Поматросить и бросить? "А я зачем стояла и разговаривала с ним? Могла ведь сразу уйти", - сделала себе замечание девушка. После недолгого раздумья пришла к выводу, что единственная причина, по которой она не послала Анатолия сразу к чёрту - первоначальное намерение провести вечер в компании мужчины. Игорь не пришёл, так хоть этот тип? М-да, ну и замена... Однако самое мерзкое - вывод, что за ней, малоизвестной певицей, следят люди всемогущего КГБ. Галя вдруг с удивлением подумала, что именно желание провести небольшое расследование и было причиной её двусмысленных реплик в беседе с Анатолием, а вовсе не готовность броситься в его объятия по предъявлении паспорта. "Ну какой из меня следователь?" - с раздражением на саму себя подумала она и дала себе слово избегать в будущем встреч с Анатолием.
  
  Галя несмело подходила к двери квартиры, в которой она побывала до сих пор всего раз - ещё в пятом классе. Семья Копытовых... Девушка набралась духу и позвонила. За дверью послышались шаги.
  - Кто там?
  - Рината Таировна, это Галя Сидорцева! Вы меня помните?
  - Галочка, милая, сейчас-сейчас...
  Раздался звук отпираемого замка, и дверь открылась.
  - Входи, Галочка! Я так рада тебя видеть!
  Под глазами Ринаты Таировны, матери Жени, пролегла тёмнота. Похоже, женщина не спала ночью. Она мягко взяла гостью за руку и, не отпуская, увела в переднюю. Прежде чем Галя опомнилась, оказалась в мягком кресле, перед небольшим столиком.
  - Рината Таировна, ну что вы... - пробормотала она, чувствуя себя всё более неловко.
  - Попей со мной чаю, Галочка. Кто ещё придёт, навестит старуху?
  - Какая же вы старуха! - отозвалась Галя, не зная, с чего начать разговор. Не отвечая ей, мать Жени вышла из комнаты, но сразу вернулась, неся в руках альбом.
  - Чайник закипит минут через двадцать, а пока посмотри наши семейные фотографии! - торопливо выговорила она, опуская альбом перед девушкой и раскрывая его на первой странице. Альбом тотчас попытался закрыться, но Галя взяла его в руки.
  - Спасибо, - Рината Таировна,, я посмотрю, только... - она хотела было сказать, что чай не обязателен, но хозяйка уже умчалась на кухню. Гостья вздохнула и принялась изучать фотографии.
  Когда-то давно Женя привёл её сюда, познакомить с мамой. Тогда Рината Таировна показалась девочке высокомерной, но снисходительной. Вопреки своему восточному имени и отчеству, женщина была на три четверти русской, а татарская кровь скорее угадывалась в её чуть раскосых глазах. Вот Рината Таировна маленькая - на фотографии... Вот её родители: отец-геолог и мать-учительница. Какой предмет и в какой школе преподавала эта женщина, Галя не знала, а спрашивать неловко. А может, просто учительница младших классов?
  А вот ещё снимок: свадьба Ринаты Таировны. Её муж, весёлый высокий дядечка, несколько раз угощавший Галю конфетами, погиб на местном заводе при неясных обстоятельствах. Семья получала крошечную пенсию за потерю кормильца, но жить на эти деньги было невозможно, и Рината Таировна работала медсестрой в здешней поликлинике.
  Рината Таировна с маленьким Женечкой на руках. А вот он постарше, уже школьник, с ранцем за спиной. Другое фото - Женя играет с кошкой. Галя не помнила кошку, возможно, и не видела её, когда приходила сюда. Третье - мальчик, встав на табурет, меняет лампочку, наверное, впервые в жизни. Девушка вдруг ощутила щемящую боль, будто передавшуюся от хозяйки этого дома: сын ушёл на нелёгкую военную службу, и теперь здесь, в этой квартире, некому поменять лампочку...
  - Вот и чаёк! - торопливо ступая, вернулась в комнату Рината Таировна. - И конфеты, вафли! Кушай, Галочка!
  Девушка поблагодарила и взяла конфету. Откусывая понемногу, запивала чаем, а хозяйка, улыбаясь, смотрела на неё и не дотрагивалась до своей чашки.
  - Рината Таировна, почему вы сами не пьёте?
  - Сейчас, Галочка. - И она взялась за чай. Девушка воспользовалась моментом, чтобы задать вопрос, ради которого сюда пришла:
  - Вы не знаете, в какой воинской части будет служить Женя?
  - Нет, девочка моя. Всё жду, сижу как на иголках - вот-вот напишет, сообщит.
  - Рината Таировна, у меня просьба: я завтра утром уеду в Москву, потом в Сочи, оттуда напишу вам, а вы мне сообщите, пожалуйста, номер его части, хорошо?
  - Обязательно, Галочка. Спасибо тебе, что думаешь о Женечке. Ты такая хорошая девочка!
  Гостья смутилась: если она и думала о Жене, то главным образом в связи с его армейской службой. А что будет после его возвращения - об этом пока не стоит и думать. Получив требуемый ответ, она начала ждать удобного момента, чтобы откланяться.
  - Галочка, Женя любит тебя, - сказала Рината Таировна. Девушка не сразу ответила: от этих слов чужой матери сердце стучало быстро и пронзительно.
  - Я очень хочу, чтобы он благополучно отслужил и вернулся.
  - Ты любишь его?
  Ну что - сказать правду? А то как бы не попасть в ловушку собственных уклончивых ответов.
  - Рината Таировна, я не знаю, честное слово. Мне приятно быть с Женей, очень хочу, чтобы у него всё было хорошо, но можно ли это назвать любовью... Не знаю сама.
  Мать Жени вздохнула:
  - Не буду тебя неволить, Галочка. Ты права - лишь бы он вернулся благополучно, а там уж вы, молодые, сами разберётесь. Спасибо тебе, что беспокоишься о нём, меня навестила.
  Повисла тягостная пауза: девушка не находила повода, чтобы удалиться, а хозяйка делала всё, чтобы такой повод не появился. Гале пришло в голову, что если бы не отъезд в Москву и предстоящие съёмки, она бы могла и дальше заглядывать время от времени в этот дом. Однако надо же, наконец, уходить... Она поднялась:
  - Спасибо вам, Рината Таировна. Я буду писать вам. Если получится - позвоню. Пусть у Жени всё будет благополучно! Передайте ему от меня привет, как только сможете!
  Хозяйка не отвечала - она отвернулась, и Гале показалось, что Рината Таировна плачет. Не желая продлевать тягостную минуту, девушка направилась к двери.
  
  Сочи, май 1980 года
  
  Галя морщилась и прикрывала глаза ладонью, недовольная тем, что по воле режиссёра, Николая Григорьевича Желтова, приходится уже второй час стоять босиком в морской пене, лицом на солнце. Первые пять минут ничего неприятного в этом не было, морская пена нежно щекотала ступни и щиколотки, а от солнца достаточно было просто отвернуться - главное быть при этом лицом к камере - но попробуйте так постоять часами напролёт!
  Едва вернувшись из Перми в Москву, Галя связалась с режиссёром и выяснила, что съёмки начнутся несколько раньше, чем предполагалось. Это как нельзя более отвечало её планам: свернув немногочисленные дела в Москве и отдав, наконец, ключи от своей комнаты в общежитии ГИТИСа коменданту, девушка присоединилась к съёмочной группе, отправлявшейся на юг. Два дня спустя они остановились в одной из гостиниц в Сочи. Что делать потом, по завершении съёмок фильма? На этот счёт планы у Гали были весьма смутны. Поступать во ВГиК она то ли хотела, то ли нет, а если и да, то не факт, что получится.
  Письма от Жени не появлялись, но Галя вовсе не была уверена, что он знает её адрес. Ринате Таировне она написала, свой новый адрес сообщила. Ответ пока не приходил, а звонить в Пермь девушка не решалась - дороговато.
  - Ассоль, смотри в морскую даль, а не в камеру!
  Галя послушно уставилась на горизонт.
  - Ты ждёшь! Ты веришь, что вот-вот появятся алые паруса! Покажи мне своё ожидание и веру!
  Галя отставила левую ногу назад, сместилась чуть вперёд и потянулась локтем руки, которой прикрывалась от солнца.
  - Вот, так лучше! Стой, снимаем!
  Девушка послушно застыла в не очень-то удобной позе.
  - Да не стой столбом! Двигайся!
  Как тут двигаться? Не в глубину же лезть. Вдоль по берегу идти, глядя на горизонт? Галя махнула рукой на призывы режиссёра и, щурясь от солнца, медленно двинулась вдоль по берегу, пристально глядя влево.
  - Вот, отлично, умница! Так и иди!
  Неожиданно высокая волна захлестнула, окатив платье актрисы. Галя взвизгнула и отскочила от воды.
  - Отлично! - обрадовался Желтов. - Дальше, дальше!
  Девушка почувствовала, что сбита с толку: похвалу режиссёра она только что получила совсем не за то, чего тот требовал. Ну, коли так, то и вести себя надо естественно...
  - Снято! - объявил внезапно Желтов. - Ассоль, молодец, только в следующий раз не держись скованно, как вначале. А потом разыгралась как надо, умница. Перерыв!
  Пользуясь моментом, Галя поспешно подошла к своим вещам и взяла солнцезащитный зонтик. Хоть и утро, а солнышко шпарит уже - будь здоров. Набралась храбрости и обратилась к режиссёру:
  - Николай Григорьевич, я не поняла: пока я делала в точности по вашим указаниям, вы были недовольны. А когда...
  - Когда начала действовать самостоятельно, всё получилось, - кивнул режиссёр. - Галя, привыкай, так всегда бывает. Хороший актёр меньше всего слушает команды режиссёра, а просто старается понять, чего тот хочет. Ты поняла, и сразу всё получилось. Ну-с, песню записывать когда будем?
  - Только не сейчас! - взмолилась Галя.
  - Понятно, что не сейчас. Можно даже в Москве.
  - Мне кажется, лучше в гостинице.
  - Хорошо, значит, там, - равнодушно ответил режиссёр. Тут Гале пришло кое-что в голову:
  - А сопровождение?
  - Вчера я был в здешнем ресторане. Там выступал отличный оркестр, - с видом знатока ответил Желтов.
  - А разве нам не нужен симфонический оркестр?
  - Ни в коем случае! Ты - Ассоль, живёшь в рыбацкой деревне, откуда там возьмётся симфонический оркестр? Самое большее - кто-то умеет бренчать на гитаре. А лучше всего, если бы ты спела без сопровождения. Как - сумеешь?
  - Не знаю, - ошеломлённо пролепетала девушка. Петь совсем без сопровождения? Если только Жене... Правда, ему понравилось...
  - Николай Григорьевич, я могу попробовать, но мне кажется, всё-таки лучше с аккомпаниатором. Хоть с гитарой.
  Режиссёр великодушно кивнул:
  - Так и быть. - Он повысил голос. - Эй, Артур Грей! Иди на корабль! Сейчас снимем заключительную сцену - и ты свободен на сегодня!
  Артур Грей, он же заслуженный артист РСФСР Алексей Петрович Луговой, недовольно поднялся: с шезлонга:
  - Эх, позагорать не дали!
  - Потом позагораешь, когда закончим. Одевайся! Марш на корабль!
  Луговой обиженно отвернулся, накинул костюм Грея, отряхнул ноги от песка, забрался в ботфорты и направился к причалу, где с утра дожидалась яхта, традиционно используемая в киносъёмках подобного рода. Сегодня на ней красовалось название "Секрет". Правда, в книге фигурировал трёхмачтовый галиот водоизмещением в двести шестьдесят тонн, но кому из зрителей охота придираться? Галя с удовольствием рассматривала красивое судно и не скрывала, что с нетерпением ждёт того момента, когда, согласно сценарию, окажется на нём.
  - Николай Григорьевич, а как же оператор снимает против солнца?
  - Умеет и не такое. Ты не об этом думай, а как сыграешь. А лучше не думай ни о чём. Ты - просто Ассоль, и всё.
  - Да, Николай Григорьевич. - Она сложила зонтик и вернула его к остальным вещам.
  - Ассоль, готовься!
  - Мне читать книгу?
  - Книгу будешь читать в гостинице. Отойди вон туда, - показал режиссёр в сторону пляжа, противоположную от моря. - Только обуйся. А то получится, что ты босиком сидела дома, читала книгу.
  - Могла и босиком, - пожала плечами Галя, но ступни от песка отряхнула и босоножки надела. Каблучки на них были короткими, но вот как в них бежать по песку?..
  - Внимание! - крикнул Желтов в громкоговоритель. - На яхте! Готовы?
  - Да! - донеслось с корабля.
  - Отплывайте!
  - Далеко?
  - Метров пятьсот! Как только махну рукой, плывёте к нам! Ассоль, на место!
  Галя кивнула и направилась к тому месту, куда ей велели. Песок набивался в босоножки, мешая идти, а каково будет бежать? Девушка приметила дорожку из небольших камней - вот оно, спасение.
  - Приготовились! - раздалось из громкоговорителя. - Ассоль, стой, пока я тебе не махну рукой! Начали! Статисты - к воде!
  Галя отошла в тенёк, образованный небольшим сараем, в котором хранились шезлонги, и с интересом уставилась на яхту. Она уже отплыла на нужное расстояние, развернулась и теперь ждала команду. Статисты - группа человек десять - подошли к кромке воды и остановились, негромко переговариваясь. Желтов стоял с поднятой левой рукой, держа в правой громкоговоритель, чем-то напоминая башенный кран.
  - Галиот, пошёл! Снимаем! - и последовал взмах рукой. Галя напряглась в сладостно-тревожном ожидании, поглядывая то на режиссёра, то на оператора, целящегося камерой в море. Корабль направился неторопливо к берегу. Когда оказался примерно на полпути, с него спустилась шлюпка. Стараясь двигаться как можно величественнее и элегантнее, в неё спустился Артур Грей, он же Луговой. Шлюпка отделилась от корабля, Луговой потерял равновесие и чуть не упал, а Желтов громко выругался.
  - Болван, стоять не умеешь! А ещё заслуженный артист! Циммер, где твоя скрипка?
  Наступила пауза: выяснилось, что вдвоём стоять в шлюпке Циммеру и Грею нелегко, что бы об этом ни написал Грин. После недолгого выяснения, исполнитель роли Циммера сел, поднял скрипку и заиграл. Девушка забыла, что это всего лишь съёмка - сейчас она действительно была Ассолью, ради которой, исполняя её заветную мечту, явился корабль под алыми парусами.
  - Ассоль, пошла!
  Галя громко вскрикнула и бросилась к воде. Быстро забыла про намеченную дорожку из камней, понеслась, как стрела, не замечая коварный песок, хватающий за ноги, набивающийся в обувь - вперёд, к любимому, к алым парусам, к нежно звенящей мелодии скрипки...
  - Я здесь, здесь! Это я!
  - Куда, куда! - наперерез бросился один из статистов, изображающих завистливых жителей Каперны. Галя увернулась, но её схватили длинные, сильные руки... Забыв, что это всего лишь игра - рванулась, ударила кулаками, вернула себе свободу - но потеряла равновесие. Упала, тотчас вскочила - и снова вперёд... Она влетела в морскую воду, когда её встретили сильные руки Грея:
  - Это я, дитя моё! Ты узнала меня?
  - Да! Как хорошо, что ты приехал! Я так тебя ждала! Всю жизнь!
  По роли, она должна была сказать что-то другое, но это не имело значения. Мгновение - и она очутилась в шлюпке. Теряя равновесие, опустилась на ближайшее сиденье - и сверху к ней опустились руки Грея... А вслед за ними - его губы...
  - Снято! - послышался вдруг совсем рядом голос Желтова, и Галя очнулась. В голове шумело, как от хмеля, и этот шум смешивался со звуком прибоя. А на губах застыл поцелуй Грея...
  - Молодец, Ассоль, - негромко произнёс Желтов и вытер глаза. - Чёрт, как ты сыграла, Галя... Умница. Сейчас ещё сцена на корабле - и все свободны до завтра.
  - А я - как? - с надеждой в голосе поинтересовался Луговой.
  - Молодец. До Ланового не дотягиваешь, но это не страшно, Грей получился. Все - на корабль! Циммер тоже! Массовка Каперны - свободны, загорайте или идите в гостиницу!
  Галя направилась к причалу - неуверенно, её покачивало, и несколько минут, которые она перед этим провела в шлюпке, были ни при чём. Луговой шёл рядом, бережно придерживая свою спутницу за талию, и голова девушки как-то сама легла на его плечо.
  - Повезло Лёхе, - завистливо произнёс кто-то сзади вполголоса. - Я бы тоже хотел с Галей поцеловаться.
  Они ступили на причал, и под ногами задрожали доски. Несколько шагов - и влюблённая пара на корабле. Следом за ними туда поднялись режиссёр и оператор.
  - Отплываем на то же место, откуда начали! - скомандовал Желтов, и Галя немного пришла в себя.
  - Тебе хорошо? - услышала она вдруг шёпот. Луговой улыбался, и было непонятно - связано ли это с ролью Грея или с чем-то ещё.
  - Мне очень хорошо, - выдохнула девушка. - Хочу, чтобы так было всю жизнь!
  Желтов посмотрел на неё и улыбнулся:
  - Ага, вот она - настоящая Ассоль! Готовься - сейчас сцена свадьбы!
  - Я готова, - пробормотала девушка и чихнула: промокшие босоножки и подол платья напоминали о себе.
  - Камера, готовься! Все по местам!
  Галя смутно помнила, где должна стоять Ассоль, но заботливые руки Алексея поддерживали её, помогали в каждом движении. Артур Грей, самый лучший, заботливый, надёжный, это он привёл корабль под алыми парусами - и отныне предстоит быть с ним вместе всю жизнь, не разлучаясь...
  - Можно, отец будет с нами? - сказала Галя, опять перевирая текст роли, но Артур всё понял и ободряюще улыбнулся:
  - Да! - и снова его губы приникли к её устам, не давая произнести ни единого лишнего слова...
  
  - Ну что, Ассоль, запишем сейчас песню? - деловито поинтересовался режиссёр, когда все вернулись в гостиницу.
  - Можно, - кивнула девушка и провела рукой по лбу: она была как в тумане, тело вспоминало об объятиях Грея, губы - о его поцелуях, а рассудок путался, кто же она такая - Галя Сидорцева или Ассоль из Карпены? - Только как же с аккомпаниатором? - спохватилась она.
  - Сейчас будет тебе аккомпаниатор, - коротко сообщил Желтов и вышел. Галя присела на ближайший стул и закрыла глаза, силясь собраться с мыслями. Поцелуй Алексея не был первым в её жизни, даже не вполне настоящий, как в ту минуту, когда она провожала Женю, но в нём таилось нечто необъяснимо-манящее, гипнотизирующее... Только оттого, что Алексей был наряжен Артуром Греем? И ещё потому, что сама себе внушила, что - Ассоль?..
  Послышались шаги - это возвращался Желтов. Правда, не один, а с высоким коренастым чернявым парнем, который помахивал гитарой, будто собирался выбросить её.
  - Что будем петь? - поинтересовался чернявый у девушки.
  - А у вас нет нот? - удивилась она и тут же спохватилась: разумеется, нет, откуда им взяться? - Я вам сначала так спою, а потом вы мне сыграете!
  Чернявый кивнул: похоже, ему было всё равно. Галя стряхнула с себя наваждение поцелуя и запела:
  
   Твой белый парус жду на берегу всегда.
   Хочу быть вместе не дни - года!
   Ты каждый вечер на остров уплываешь...
   Далёк твой остров.
   И ждать непросто.
   Но назавтра снова жду тебя.
  
   Милый мой, до завтра!
   А завтра встретимся мы вновь.
   Дорогой, до завтра!
   Солнце нам опять вернет любовь.
  
  У парня глаза поползли на лоб от удивления, а Желтов горделиво усмехнулся, словно говоря: "Знай наших!"
  
   В объятьях наших тихо засыпает день
   И снова солнце закроет тень.
   Коварный остров мое счастье отнимает...
   Морские мили,
   Ветра и штили -
   Путь, разделяющий сердца.
  
   Милый мой, до завтра!
   Хочу тебя увидеть вновь.
   Дорогой, до завтра!
   Солнце нам опять вернет любовь.
  
  Гитарист качнул головой, уставился в сторону и начал еле слышно перебирать струны, нашёптывая что-то про себя. Режиссёр застыл, не отрывая взгляд от девушки.
  
   Нас мир укроет покрывалом облаков,
   Поют ракушки нам песни снов.
   И песни эти всем влюбленным помогают
   Увидеть счастье
   Среди ненастья,
   Сквозь бури отыскать свой рай.
  
   Милый мой, до завтра!
   А завтра встретимся мы вновь.
   Дорогой, до завтра!
   Солнце нам опять вернет любовь.
   Милый мой, до завтра!
   Хочу тебя увидеть вновь.
   Дорогой, до завтра!
   Солнце нам опять вернет любовь.
  
  Галя замолчала, перевела дух и добавила:
  - Вот такая песня. Ну, как - мелодию поймали? - и она вопросительно посмотрела на режиссёра. Тот стоял так горделиво, будто сам исполнил красивую песню.
  - Вроде, да, - задумчиво ответил парень и забренчал на гитаре, прислушиваясь. Через пару минут он, следуя подсказкам Гали, поймал мелодию.
  - Отлично! Пойдём к звукооператору! - обрадовался Желтов. Галя покорно встала с места и проследовала за мужчинами.
  Звукооператор Семён Гаврилович Левцов, сухонький, но бодрый старичок, прогуливался по холлу - вероятно, в ожидании команды от режиссёра. Желтов бросил на своего подчинённого вопросительный взгляд, и тот кивнул. Все четверо зашли к нему в номер, наполовину забитый аппаратурой. Левцов вытащил из угла микрофон, поставил его перед Галей и подвинул к ней стул. Девушка села, ей стало немного не по себе.
  - Как, прямо сейчас? - сказала она неожиданно-жалобно.
  - Конечно. Что, я буду тебе искать другого аккомпаниатора? - железным голосом отозвался Желтов. Галя посмотрела на гитариста вопросительно, тот кивнул, глядя мимо неё. Девушка собралась с духом:
  - Ну, давайте!
  Гитарист, по-прежнему не глядя на актрису, забренчал негромко струнами. Галя снова запела ту же песню, как можно старательнее, не думая ни о чём, кроме белого паруса среди волн... или алых парусов над трёхмачтовым кораблём... Она увлеклась и не заметила, как аккорды гитары становятся всё громче и увереннее. Когда девушка закончила пение и звукооператор выключил аппаратуру, Желтов зааплодировал.
  - Вот это да! - с восхищением произнёс Левцов. - Прослушаем запись?
  - Да, давайте! - выдохнула Галя, понемногу приходя в себя после песни. Левцов перемотал магнитную плёнку и включил. Все затаили дыхание.
  - Браво - ещё раз! - заявил Желтов. - Нечасто даже в студии удаётся записать с первой попытки. Сюда бы ещё плеск волн и крики чаек...
  - Наложим! - уверенно ответил звукооператор. - Галя, примите моё восхищение! Вы замечательно поёте!
  Девушка польщено улыбнулась. После небольшого испытания, которое она только что прошла, всё тело подрагивало, будто в лихорадке, и нужно было уединиться, успокоиться, прийти в норму. Странно, даже на недавнем концерте в Перми такого не было.
  - Я пойду к себе?
  - Да, конечно! - энергично кивнул режиссёр. - Всё замечательно, я тебя поздравляю! Завтра снимаем сцены в Каперне. При такой работе управимся за неделю.
  - И уедем в Москву, - вздохнул Левцов. - Э-хе-хе... Какой неромантичный финал.
  - Галя, чем займёшься в Москве?
  - Не знаю, - вздохнула девушка. Она быстро успокаивалась, дрожь уже почти унялась. - Думаю поступать во ВГиК, только там конкурс большой.
  - Исполни эту песню - вот так, как сейчас - и тебя примут сразу же, - улыбнулся Желтов. - Впрочем, возможно, к тому времени уже выйдет фильм, так что на экзамене по актёрскому мастерству и стараться не придётся. Просто ответишь на общие вопросы. И будь уверена - на тебя посыплются приглашения. У тебя героико-романтическое амплуа, к тому же ты поёшь так, что за кадр никого приглашать не надо.
  - Спасибо, - улыбнулась девушка. Она совсем не была уверена, что её будущее настолько радужно, и всё же слова режиссёра радовали. Желтов посерьёзнел и вздохнул:
  - Так, товарищи! Благодарю всех за отличную работу! Все свободны, отдыхайте до завтра!
  - До свиданья, - отозвалась Галя, поднимаясь со стула. Она вышла из комнаты звукооператора и направилась к лестнице. В голове немного шумело, и она держалась за перила, не без опасения потерять вдруг равновесие. Подходя к своему номеру, вдруг обнаружила рядом гитариста. Вопросительно посмотрела на него:
  - Вы замечательно поёте, - неловко улыбнулся он.
  - Спасибо, - пробормотала девушка. Один и тот же комплимент, услышанный в сотый раз, теряет свою привлекательность. - Вы отлично аккомпанировали.
  - Мне было приятно стараться.
  Галя застыла с ключом в руке: открыть дверь в свой номер сейчас означало бы создать двусмысленность, вроде как приглашение для талантливого, но странного визитёра. Войти, а перед его носом закрыть дверь? Не очень-то вежливо. Она вопросительно посмотрела на парня.
  - Вы что-то хотели сказать?
  Тот вздохнул:
  - Да ничего особенного. Просто вы мне понравились, но я понимаю, что шансов у меня нет. Вы, безусловно, пользуетесь немалым успехом у мужчин, а я - так, без определённого места жительства, подрабатываю по ресторанам, могу вот-вот загреметь за тунеядство...
  Итак, очередной кавалер. Тут бы разобраться между своими чувствами к Жене и Алексею...
  - Я уверена, вы сможете найти работу, если захотите, - с трудом сдерживая холодность, ответила Галя. - Вы, разумеется, будете фигурировать в титрах фильма, и все отметят вашу виртуозную игру на гитаре. Остальное зависит от вас. Не обязательно быть кустарём-одиночкой и гордиться своей свободой.
  - А вы не пробовали?
  - Что именно?
  - Быть кустарём-одиночкой и гордиться своей свободой.
  - Нет, не пробовала. Извините за мещанскую жизненную позицию. Но, если честно, я думаю, что не очень-то привлекла бы ваше внимание, если бы предстала перед вами немытая, чересчур натурально пахнущая, одетая в лохмотья.
  - Хм... - парень озадаченно почесал затылок. - Никогда не думал, что выгляжу так.
  - Что вы, конечно, нет. Это я о себе. Полагаю, я бы выглядела именно так, если бы поддалась вашему призыву.
  Последовала тягостная пауза. Галя решилась:
  - Извините, я сегодня очень устала. Всего вам наилучшего! - с этими словами она отперла замок и вошла, сразу закрыв за собой дверь. Пусть невежливо, но сколько можно выяснять отношения? Которых, собственно, нет...
  Она скинула платье, прилегла на кровать и сразу задремала. Однако не успела она уснуть крепко, как в дверь неуверенно постучали. Подступавший к ней сон вспорхнул - и улетел, будто вспугнутая птица.
  - Кто там? - спросила Галя и тут же подумала, что, наверное, гитарист стремится внутрь. Ну нет, при всех его талантах...
  - Галя, это Алексей! Луговой!
  Девушка невольно вздрогнула: Артур Грей...
  - Да, сейчас! - она торопливо накинула платье и правой рукой потянулась открыть дверь, одновременно левой поправляя волосы. Через порог к ней устремился букет цветов.
  - Ой, что это? - ошеломлённо произнесла она, беря подарок, и впустила гостя. Луговой улыбался, как Грей на свадьбе:
  - Галя, я прослушал твоё исполнение песни - блестяще!
  - Спасибо, - улыбнулась девушка и подумала: а в сто первый раз тот же комплимент снова приятен, вот странно.
  - Можно, мы сегодня вечером погуляем?
  - Конечно! - просияла девушка и тут же сообразила, что нарядиться, собственно, не во что. Впрочем, для пляжных прогулок и простое платье подойдёт.
  - После ужина - годится?
  Галя радостно кивнула, и Алексей вышел. Тотчас в голове всплыла мысль: а как же Женя? Он ведь надеется... Но разве я ему давала повод для этого? А молчаливое согласие - не повод? Хочется, чтобы ему легче служилось... Но однажды он вернётся домой, и что тогда ему сказать? А до тех пор как быть - в монастырь удалиться, пояс верности надеть?
  Мысли, разбегающиеся между двумя кавалерами, были беспорядочны. Постепенно среди них всплывала одна: при чём здесь, собственно, Луговой? Он популярный артист, любимец женщин, наверняка к серьёзным отношениям не стремится, в отличие от Жени. Для него это так, курортно-служебный роман. Поматросит и бросит. Однако сердце возражало: это он - Артур Грей, долгожданный, единственный - под алыми парусами! Только он и никто другой, никакого Жени!
  Смешавшись в мыслях, Галя решила ничего не решать. Прийти на ужин, погулять с Алексеем - и будь что будет. Отбросив все мысли и намерения, она вернулась на кровать и забылась сном.
  Проснулась Галя, когда часы показывали четыре. В небольшую комнату заглядывали жаркие солнечные лучи, обливающие всё тело потом и обжигающие простынёй. Девушка вздохнула и встала: самое противное время суток, съёмки обычно уже позади, до ужина далеко, да и вообще ничего делать не хочется. Даже на море пойти позагорать - опасно, врачи не рекомендуют, особенно с такой белой кожей. Только вечером...
  Поразмыслив немного, девушка решила просто посидеть в ванне. Захватила с собой будильник, купленный ещё в Москве, и поставила на умывальник так, чтобы видеть. Пустила воду, помедлила немного, подбирая приятную пропорцию горячей и холодной, и вступила в блаженную влагу...
  Непривычная к морю, научившаяся плавать ещё в детстве на Каме, Галя по-своему любила бескрайний синий простор, хотя относилась к нему, как начинающий укротитель к тигру - и нравится, и небезопасен, с таким не поиграешь, а приличия требуют найти общий язык поскорее. То ли дело ванна - безобидная, послушная, приятная, как домашняя кошечка. Или даже аквариумная рыбка. - Галя медленно, растягивая удовольствие, опустилась в нежную прозрачную воду и предалась блаженной неге...
  Она чуть не заснула, когда на улице закричала кошка - звук, слишком нетипичный для летнего дня в Сочи, чтобы мозг не отреагировал. Взгляд на часы: половина седьмого. Галя вздохнула с сожалением: опять выбираться на жару... Летние вечера здесь были не менее беспощадны к людям, чем середина дня - хоть и меньше шпарило с неба, зато всё вокруг уже успевало раскалиться за минувшие часы зноя. Встать, взять полотенце, смахнуть с себя влагу... И сразу становится легко и приятно - во всяком случае, настолько, чтобы одеться и выйти к ужину. Да, но во что одеться? После ужина предстоит самое главное, ждёт Артур Грей...
  Проведя над чемоданом пять лихорадочных минут, Галя выбрала то платье, в котором пела в Перми. Теперь - немного макияжа, затем причесаться...
  Она закончила приводить себя в порядок без десяти семь и выпорхнула за дверь. По полу застучали шпильки, грозя смятением мужским сердцам, которые по собственной неосторожности окажутся на пути пермской красавицы. Девушка спустилась в холл, прошла в ресторан...
  Едва Галя перешагнула через порог, загремели аплодисменты. Вся съёмочная группа встречала героиню дня. Девушка зарумянилась и немного растерянно улыбнулась.
  - А мы уже все слышали, как ты спела про белый парус! - сообщил ей Виноградов. - Кстати, почему парус белый, а не алый?
  - Откуда я знаю? - пробормотала Галя. - Так в тексте написано.
  - Потому что песня исходит не от Ассоль, а от некоей жительницы Каперны, - снисходительно пояснил режиссёр. - Молодец, Галя! Быть тебе великой актрисой! Ещё будешь наступать на пятки Гурченко!
  - Я никому не хочу наступать на пятки, - вздохнула девушка - и обомлела: к ней приближался, улыбаясь, Артур Грей! Именно он, а не Алёша Луговой. Актёр был одет сейчас в тот же самый костюм, в котором играл роль утром. Вся группа, улыбаясь, смотрела, как Артур мягко берёт девушку за руку и ведёт к столу в углу ресторана. Когда они сели на свои места, остальная группа стихла и также разошлась - каждый к своему столику. Ещё через несколько минут к Гале и Алексею подошёл официант.
  - Что желаете заказать? - сладко улыбаясь поинтересовался он, подавая меню. Галя озадаченно задумалась: в ресторане, если честно, она была впервые, хотя никому в этом не призналась бы. Заглянула в меню: много всего вкусного, но как бы не прибавить в весе... После недолгого размышления, взяла салат и рыбу.
  - Шампанского? - лучезарно улыбаясь, подсказал Луговой. Галя хотела было сказать, что не пьёт, но обстановка располагала совсем к другому ответу.
  - Если только немного, - вздохнула она. - А так - сок, пожалуйста! Яблочный! И минеральной воды - "Боржоми".
  - Водочки? - услужливо напомнил официант.
  - Ни в коем случае!
  - Я возьму! - величественно сообщил Луговой. - "Столичную"!
  Официант радостно поклонился и исчез.
  - Я выпью только немного шампанского, - пояснила Галя. До сих пор, весь её опыт в употреблении спиртных напитков, сводился к рюмочке сладкого вина на Новый Год и Восьмое Марта.
  - Разумеется! - с готовностью подтвердил Артур Грей. Девушка вздохнула: она почему-то чувствовала себя не в своей тарелке, хотя вокруг друзья и атмосфера как будто самая благожелательная. Осмотрелась: почти половина столиков в ресторане была занята членами съёмочной группы, и все сидели вокруг Артура Грея и его Ассоль. Появились первые заказы, в том числе и тот, который попросили Галя и Луговой. Девушка взялась за салат и почувствовала, как проголодалась: напряжённый, хотя и непродолжительный, съёмочный день требовал теперь компенсации. Рука Лугового галантно, но настойчиво налила водки в бокал рядом с девушкой. Галя удивлённо посмотрела на кавалера:
  - Я хочу воды.
  - По случаю успешных съёмок, Галочка!
  - По этому случаю, согласна на шампанское. Водку не буду.
  Соседи сзади недовольно заныли.
  - Это не по-нашему, Галочка! - покровительственно объявил Желтов. - У нас полагается - до дна!
  - Но почему обязательно водку? - взмолилась девушка.
  - Так и быть, Лёша, налей нашей принцессе шампанского, - странным голосом произнёс режиссёр, и Галя успокоилась. Артур Грей налил ей вина, и все присутствующие подняли бокалы.
  - За успех! - произнёс тост Желтов.
  Кто-то негромко сказал "ура!", и все приникли к бокалам. Галя выпила самую малость - просто из вежливости, спиртного совершенно не хотелось. Поставила бокал на стол и вернулась к блюду.
  - Галя, посмотри, ты знаешь этого парня? - неожиданно указал Луговой влево. Девушка обернулась, но увидела совершенно незнакомых людей.
  - Нет, а что?
  - Ты права, это не наши, - странно произнёс Артур Грей и кивнул. Со своего места поднялся Виноградов:
  - За нашу Галочку!
  Девушка снова взяла бокал и отпила немного, но сразу остановилась: вкус вина почему-то оказался странный.
  - Алексей, ты мне не подливал водку?
  - С чего ты взяла? - убедительно удивился заслуженный артист РСФСР, и певица решила, что ошиблась.
  - До дна, Галочка! За себя - до дна! - крикнул Желтов, и его поддержали другие члены группы. Посторонние посетители ресторана обернулись, с интересом присматриваясь к происходящему. Девушка неуверенно, морщась, отпивала мелкими глотками, а вокруг все скандировали:
  - Пей-до-дна, пей-до-дна, пей-до-дна, пей-до-дна!
  Когда Галя отставила бокал, голова кружилась. Девушка уже не сомневалась, что к шампанскому Луговой добавил водки, но зачем? Какой смысл спаивать другого человека, особенно если он тебе симпатичен? И почему все вокруг это поддерживают? Ведь наверняка видели, как Артур Грей подливал водку своей соседке - и не остановили его, не предупредили её, напротив, заставили пить.
  - Ты налил мне водку, - негромко, глухо, уверенно произнесла Галя.
  - С чего ты взяла? Сама же говоришь - никогда раньше водку не пила.
  - Зачем ты это сделал?
  - Уверяю тебя - ты ошиблась. Спроси кого хочешь, - и Луговой театральным жестом обернулся к соседям. Те, улыбаясь, наблюдали за небольшой размолвкой.
  - А теперь - за то, чтобы нам поскорее утвердили следующий фильм! - выкрикнул Виноградов. Гале показалось, что он слегка посоловел.
  - Я сама себе налью, - упреждая движение кавалера, сказала девушка и взялась за бутылку шампанского. Рука не слушалась, горлышко бутылки стучалось о бокал, но Галя с задачей справилась. Поднесла к губам, отпила совсем немного и поставила слева от себя.
  - Галочка, почему ты мне не доверяешь? - вздохнул Луговой. - Ну какой мне смысл спаивать тебя?
  Галя пожала плечами: ответ на этот вопрос она и сама хотела бы получить, но - правдивый, а на это вряд ли был шанс. В голове шумело, не позволяя собраться с мыслями. Не слушая тосты, Галя вернулась к блюду и покончила с рыбой. Однажды ей говорили, что хорошая закуска смягчает состояние опьянения, и теперь девушка рассчитывала на это. Ещё бы соображать как следует, понимать, что происходит...
  Окружающее виделось как бы сквозь туман, да ещё и расползалось, как в кривом зеркале.
  - Я пойду, подышу, - пробормотала Галя и попыталась подняться из-за стола: её покачивало..
  - Я помогу тебе! - услужливо вскочил Артур Грей, он словно и не ощущал хмеля. Галя кивнула: действительно, самой справиться сейчас было нелегко. Луговой заботливо обнял девушку за талию и повёл наружу. Зной уже схлынул, над чёрным морем висела полная луна, но свежести не было. Галя прислонилась к ближайшему забору: у неё кружилась голова.
  - Тебе плохо? - заботливо спросил Луговой. - Отвести тебя в номер?
  Девушка ответила не сразу - пыталась разобраться в ощущениях. Всё кругом кружилось, расплывалось, улетало вдаль, мягкая, но зловещая темнота норовила тихо навалиться.
  - Да, спасибо... Отведи, - пробормотала непослушными губами. Артист взял её правую руку, забрался под неё и, придерживая девушку за талию, повёл в гостиницу. Не без труда они поднялись по лестнице. Трясущейся рукой Галя отперла дверь. Вдвоём они вошли внутрь, и девушка повалилась на кровать, стараясь не сдаться наваливающейся сонливости.
  - Ты хорошо себя чувствуешь? - склоняясь над певицей, тихо спросил Луговой.
  - Всё хорошо... Спасибо... Я сама... - пробормотала она, отгоняя сон. Артур Грей вздохнул и вышел, закрыв за собой дверь. Собравшись с силами, Галя поднялась, прошла в ванную и первым делом подставила голову под поток холодной воды. Сразу стало легче: сколько бы ей спиртного ни довелось принять за ужином, не так уж много это было, просто непривычно. Сознание постепенно возвращалось, и организм удивлялся, с чего бы это его вдруг так потянуло расслабиться. Наверное, можно даже спуститься вниз, погулять, но одной не хочется, а Луговой уже ушёл. Всё-таки: зачем он так повёл себя за ужином? Чего добивался? В голову приходило довольно нехорошее объяснение... Но тогда почему он так легко ушёл из номера, даже не попытался соблазнить свою подвыпившую спутницу?
  После недолгого размышления, Галя решила просто лечь спать. Разделась, приняла ванну - и опустилась в постель. Едва опустила голову на подушку - алчный сон сковал её.
  
  Ощущение чего-то странного и жуткого вонзилось в неясные, взбалмошные сновидения. Галя попыталась проснуться, но давящая ощущение не отпускало. До неё вдруг дошло, что она не одна... И некто посторонний - здесь, рядом, в постели... И что он...
  - Пустите, - глухо пробормотала девушка, тщетно пытаясь бороться - и с неизвестным, и с собственной слабостью. - Уйдите прочь.
  Неизвестный не отвечал - он сдёрнул одеяло и теперь стягивал ночную сорочку с девушки. Та слабо сопротивлялась: тело было непослушно, руки как чужие. Мужчина, которого она не могла толком рассмотреть, наваливался, старался развести ей ноги...
  - На помощь, - скорее прошептала, чем крикнула девушка.
  - Молчи! - глухо прорычал незнакомец, и его голос показался девушке знакомым. Где, когда она его слышала? Не так давно... Это не Алексей, не кто-либо из съёмочной группы... Тогда кто же? Однако задумываться было некогда: насильник, разозлённый полученным отпором, прижимал Гале руки к постели, зубами стягивал сорочку, чтобы не мешала, коленями раздвигал жертве ноги...
  - Помогите! - хрипло, но гораздо громче, чем вначале, позвала Галя.
  - Заткнись, стерва! - и насильник хлестнул её ладонью по лицу. Однако от полученной оплеухи Галя только пришла в себя и завизжала, яростно брыкаясь, чуть не сбрасывая неизвестного. Но вот последовал удар в солнечное сплетение - девушка задохнулась и обмякла... совсем ненадолго, на несколько секунд, но этого хватило, чтобы...
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"