Славкин Ф.А. : другие произведения.

Советский Союз - родина хроноклазмов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Хватову Вячеславу Вячеславовичу с благодарностью за идею :-) http://zhurnal.lib.ru/h/hwatow_w_w/hpvs.shtml

  Советский Союз - родина хроноклазмов
  
  
  - Осторожно, двери закрываются! - любезно предупредил мелодичный женский голос. - Следующий год - тысяча девятьсот семьдесят пятый!
  Слава судорожно сглотнул: вот сейчас - то есть через несколько минут - свершится самое заветное. Просто - выйти. А там... Он машинально окинул взглядом вагон, очень похожий на метро - наверное, специально так делали. Мягкие сиденья, двери, которые открываются в стороны, поручни... Пожалуй, единственное заметное отличие от метро - пассажиры налегке. Все. Ничего с собой не везут - понимают, что там, на месте, куда едут, удастся всё купить быстро, дёшево и сразу. Ах, какой хлеб был тогда, в семидесятых... А мороженое!
  Лёгкий толчок - вагон машины времени тормозит. Сердце замирает: пора подниматься с места и выходить. Шаг на перрон - и вот она, станция метро 'Войковская'. Позади никакого поезда нет, да и вокруг - пассажиров: машина времени доставила вагон в момент, когда на путях и на перроне пусто, и сразу отправила дальше. А он, пассажир поезда времени Слава Ухватов, вмиг превратился в обычного советского человека. С обычным советским паспортом и рублями.
  - Эй, дядя, пять копеек не найдётся? - послышался вдруг рядом мальчишеский голос. Слава обернулся: к нему обращался парнишка в школьной форме, на вид - лет четырнадцать. Что-то знакомое в нём... Однако вспоминать времени нет - мальчишка смотрит внимательно, испытующе и как-то зловеще:
  - Что, дядя, жилишься? Делиться надо! Небось, не при капитализме!
  Сзади послышались шаги - подошли ещё трое парней, нехорошо ухмыльнулись... Славе стало не по себе. 'Неужели сейчас будут бить? Советские школьники - хулиганы?! Это невозможно!' Словно поддерживая его немой протест, позади раздался быстро нарастающий гул приближающегося поезда. Школьники обменялись быстрыми взглядами и отступили.
  - Повезло тебе, дядя. Ладно, в другой раз - увидимся ещё.
  Прежде чем поезд остановился, вымогателей и след простыл. Слава облегчённо вздохнул и, едва двери распахнулись, смешался с потоком пассажиров. Сейчас - наверх. 'Интересно, почему они ко мне пристали? Ко всем подряд лезут за монетками или я чем-то выделяюсь? А почему первый из них показался мне знакомым? Неужели какой-нибудь крутой парень из девяностых?' Он постарался выбросить из головы эти ненужные вопросы: сейчас начнётся самое интересное. Пожалуй, лучшее, что изобрели при капитализме - машина времени, позволяющая сбежать в самую правильную страну. Он вышел на улицу: вечереет. Вдохнул полной грудью - и закашлялся: ветер со стороны химического завода имени Войкова, не иначе. 'И дым отечества нам сладок и приятен' - влезла в голову двусмысленная цитата. Чёрт с ними, неприятными запахами, можно и потерпеть. Главное - советская Родина...
  Взгляд упал на дородную бабулю, медленно ковыляющую с двумя тяжёлыми кошёлками. 'Вот! А враги - там, в будущем - уверяют, будто здесь голод! Подлецы!' - патриотично, хотя и молча, возмутился Слава - и снова закашлялся, воздавая должное местным заводским ароматам. Мысли разбегались от обилия возможностей: куда сейчас - в кино, Парк Культуры, Кремль? Или просто домой? А может, навестить школу, куда маленький Слава Ухватов пойдёт через три года? После недолгого размышления, решил просто заглянуть в закусочную. Ну-с, и где тут поблизости? - он завертел головой. Ах ты, незадача, ничего подходящего не видно. И, словно происки алчного капитализма, недовольно забурчал живот, требуя жертвоприношений. Слава вздохнул, решил оставить бесплодные поиски и направил стопы по адресу прописки.
  Едва он вынул ключ, открылась дверь. Из коридора хмуро выглянула мать:
  - А, явился! Ну, иди к себе. Только не шуми, ты уже спишь.
  - Что? - ошарашено отозвался Слава, но призыву внял, поменял уличные ботинки на тапочки, приготовленные в углу, и двинулся к комнате, такой знакомой с детства. Открыл дверь и обмер при виде двух мужчин. Один - лет пятидесяти - сидел на стуле и считал что-то на калькуляторе, а другой, совсем седой, спал на полу, на старом матрасе, который мать выбросила примерно в восьмидесятом - совсем продрался.
  - Не шуми! - громким шёпотом заговорил пятидесятилетний, отвлекаясь от калькулятора. - Мы уже спим! - и указал влево, в угол, где на детской кроватке посапывал юный Слава Ухватов. Новоприбывший бестолково кивнул и подошёл к пятидесятилетнему. Тот сдвинулся, свет фонаря из окна попал на его лицо, и новоприбывший узнал себя. Едва не ахнул. Попятился. Пятидесятилетний снова сделал знак молчать, поднялся с места, взял себя-новоприбывшего за локоть и вывел в коридор.
  - Что... Что это означает? - пробормотал новоприбывший Слава.
  - А то. Ты удивлён? Думаешь, тебе только вчера надоело гнуть спину на капиталистов, а потом понравилось? Я, как вернулся отсюда, только и думал, как опять смотаться в этот год.
  - А почему именно в этот момент?
  - Потому как скидку дали, - вздохнул пятидесятилетний. - Треть стоимости путёвки.
  Новоприбывший кивнул с видом знатока:
  - Да, понятно. Сколько у вас сейчас стоит доллар?
  - Полтинник.
  - Пятьдесят копеек? - обрадовался новоприбывший.
  - Ты спятил? Рублей, конечно. И дальше растёт, сволочь. А евро ещё выше. Юань появился, но его мало покупают, в основном спекулянты.
  - Юань и в моё время можно купить.
  - Ты уверен? - брови пятидесятилетнего поползли вверх.
  - Ага. Странно, что у тебя вышло иначе.
  Пятидесятилетний покачал головой.
  - Это всё последствия хроноклазмов.
  - Каких ещё хроноклазмов?
  - А таких. Тебя не удивляет, что мы тут собрались все вчетвером, и все - ты? И я.
  - Как - вчетвером? Тот, на полу - тоже?
  - Конечно.
  - Ты уверен?
  - Ну, я с ним ещё не разговаривал, но думаю, лет через десять так буду выглядеть. Он самый первый пришёл, сразу с матерью поругался и спать залёг. В общем, мы с тобой и устроили хроноклазм. То есть не мы, конечно, а компания, которая так использует машину времени. Да и аппаратура у них - китайское качество...
  Новоприбывший Слава печально вздохнул. Дверь в комнату приоткрылась, и в коридор выглянула заспанная детская физиономия:
  - Дяди, вы кто?
  - Мы - это ты, когда вырастешь. Иди спать, не мешай взрослым разговаривать.
  - Мне в туалет надо, - важно сообщил младший Слава и пошлёпал в нужном направлении. Взрослые ипостаси проводили его печальными взорами.
  - Эх, а детство не вернёшь, - вздохнул пятидесятилетний.
  - По солдатикам соскучился?
  Наступило молчание. Из туалета послышался звук спускаемой воды, а затем мальчик вернулся.
  - Я всё понял, вы мне снитесь, - заметил он, зевнул и вернулся к себе. Старшие переглянулись:
  - А ты говоришь - хроноклазм. Теперь понятно, почему мы этого не помним. Тогда решили, что это сон.
  - Может, перестанешь это 'мы'? Тут никого нет, кроме меня-тебя.
  - Но нас же двое. Даже четверо. Слушай, надо как-то различать друг друга. Вот старший встанет - как будем один к другому обращаться, чтобы не запутаться?
  - М-м... Ну, давай так, - потёр переносицу пятидесятилетний. - Ты будешь Первый. Я - Второй. А тот, который дрыхнет - Третий.
  Из своей комнаты выглянула мать:
  - Ребёнку спать не мешай...те!
  - Он уже спит. Думает, что мы ему снимся.
  - Утром в магазин сходить надо. А то жрать небось в четыре рта будете. Ну, малой-то ладно, ему сам Бог велел, а вы бы посовестились. Деньги с собой взяли?
  - А как же! - с готовностью подтвердил Ухватов-Первый и предъявил пачку красных десяток.
  - Вот и хорошо. Я на кухонном столе список продуктов оставлю - не забудьте купить.
  Мать скрылась в своей комнате, а Первый и Второй переглянулись.
  - А ведь пожрать и сейчас не мешает. Заглянем в кухню?
  - Угу.
  Однако их ждало разочарование: из еды - только пол-кастрюли варёной картошки и холодная яичница. В хлебнице - четвертушка чёрной буханки. В холодильнике - початая бутыль водки, наверное, сосед дядя Витя оставил, когда в последний раз заглядывал к матери семейства Ухватовых.
  - Икру, сёмгу утром купим, - вздохнул Первый. - И коньяк. Отметим прибытие. А пока и картошечка сойдёт. Если Третий встанет до утра и захочет жрать - его трудность.
  И Слава Ухватов в обеих ипостасях взялся за вилки и тарелки.
  
  Пробуждение всех Слав Ухватовых - кроме ребёнка - свершилось задолго до рассвета. Кто-то из соседей пришёл домой под утро, навеселе, и начались его выяснения с супругой. Слышно было, словно разговаривали в ближайшем углу, и Славы вскочили со спальных мест.
  - Чёрт... Что такое? - возмутился Первый. - Что они себе позволяют? Куда смотрит милиция?
  - Только не уверяй, что у капиталистов не так, - осадил его Второй. - Стены-то те же самые.
  - Нет, я в хорошем доме живу, там звукоизоляция что надо. Ты что - не помнишь?
  - Нет. Говорю же - хроноклазм. И вообще, - понизил он голос, - завязывай орать, ребёнка разбудишь.
  Трое взрослых задумчиво уставились на мальчика, который мирно посапывал, не слыша грохот водопада соседских выяснений. Последний, впрочем, начал утихать. Слава Третий бросил взгляд на часы - половина четвёртого, - пробормотал нечто невнятное и опять захрапел. Первый и Второй сразу ощутили себя нарушителями мирного сна советских людей. Однако спать не хотелось, и Первый шепнул:
  - Выйдем в коридор?
  - Ага, только и там не ори.
  Они вышли и прикрыли за собой дверь.
  - Я вот что хотел спросить: можешь рассказать, что там будет? Ну, когда я вернусь.
  Второй пожал плечами:
  - Могу, но что проку? Эти самые хроноклазмы всё меняют. Я тебе голову только заморочу.
  Помолчали. Первый вздохнул, сунул руку в карман:
  - Покурим?
  - Где - здесь? На лестницу пошли.
  - Эх, гады-капиталисты, трудящихся приучили курить чёрт знает где...
  - Глупости-то не болтай. За дверью ребёнок, будущий ты да я, а мы станем его травить?
  Вышли на лестничную клетку. Дверь закрывать не стали.
  - Всё хочу бросить, и никак не получается, - посетовал Второй, принимая сигарету.
  Затянулись. Из квартиры выглянула заспанная мать с листком бумаги в руке:
  - Чем воздух портить, пошли бы к магазину - заняли очередь. Вот вам список жратвы.
  Две пары глаз оторопело уставились на неё:
  - Как - очередь? Среди ночи?
  - Ну, если хотите достать что-нибудь стоящее. Картошку и так получится - мёрзлую.
  - Почему мёрзлая?
  - А какую ты хотел? Студентов поздно на сельхозработы отправили - заморозок прошёл в августе. В райкоме обсуждали.
  Второй присвистнул.
  - Не свисти, денег не будет.
  Славы переглянулись:
  - Ладно, пойдём. И правда - займём очередь.
  Они оделись потеплее - ждать часа четыре - и спустились вниз. Прошли пол-квартала до продуктового магазина, над которым гордо пунцовел рваный плакат 'Решения съезда Партии - в ж', и увидели очередь - человек тридцать.
  - За чем стоите? - с интересом спросил Первый.
  - Консервы мясные обещали завезти. А ты чего пришёл, если не знаешь?
  Второй посмотрел выразительно на Первого:
  - Ты жди здесь, а я в овощной сбегаю. Если там тоже очередь - вернусь не скоро. Мёрзлая картошка или нет, а без неё никак.
  - А что брать?
  - Всё подряд. Отвык, что ли?
  - Куда класть? Пакетов же не дадут.
  - Тьфу... Ты прав. Сейчас принесу.
  Второй двинулся обратно, домой, а Первый прислушался к ощущениям: хоть и тепло оделся, а холодновато. Все остальные в очереди экипировались, как в поход на север, только что не в тулупы с валенками, и то притоптывали, недовольно поглядывая друг на друга. Злосчастный попаданец из капиталистического ада, подзабывший неписаные правила стояния в очередях, рисковал простудиться. Прислушался к приглушённому разговору соседей по очереди:
  - А я, дурак, понимаешь, как получил ваучер, так и поверил...
  Слава Первый остолбенел: какой ещё ваучер в этом году? Неужели и эти... оттуда? Вот из-за таких и появляются очереди... - он внимательно посмотрел на переговаривавшихся парней, но те заметили внимание к себе и замолчали. Начало светать. Появился Второй, он помахивал двумя авоськами и шапкой-ушанкой:
  - Во, живём! В овощном пока очереди нет, будем здесь меняться. Один греется, другой - в шапке - ждёт. Хочешь пока отлучиться, согреться?
  - Ага. Продрог чего-то. А ещё сентябрь...
  - И ведь только пришли, - Второй вздохнул. - Ладно, иди домой, грейся. Я подожду.
  Первый кивнул и удалился, потирая ладони. Рассвет понемногу давал о себе знать. Из какого-то окна доносилось бодрое 'В целях дальнейшего усиления борьбы за повышение быта советского населения...'
  - Ваши документы, гражданин! - послышалось сзади. Слава обернулся: двое милиционеров строго смотрели на него. Стало не по себе. Дрожащей рукой полез за пазуху, вынул паспорт, подал. Мелькнула мысль: 'Ведь поддельный. Хотя документ настоящий, девяносто первого года, и фото...'
  - Из будущего? - со странной интонацией поинтересовался майор милиции, отчего Славу Второго бросило в дрожь.
  - А... Я? А... как вы...
  - Работа такая! - бодро отозвался майор. - Вы что, гражданин, думаете, мы тут ничего не знаем?
  - А... да, конечно...
  - И как там, при капиталистах? - поинтересовался младший лейтенант.
  - Плохо, - вздохнул Слава. - Продукты такие, что есть нельзя. Порнуха на каждом шагу...
  - Порнуха?! - вскинулся младший лейтенант, но майор бросил на него суровый взгляд.
  - А как там у вас с криминальной обстановкой? - вальяжно спросил старший по званию.
  - Ужасно! - патетически отозвался Слава. - Бандиты на каждом шагу!
  - Да? А куда смотрит милиция?
  - Там вся милиция продалась! - со слезой выкрикнул Слава и тут же осёкся. Милиционеры переглянулись:
  - Продалась? И сколько же берут?
  Славу бросило в жар:
  - Вы не подумайте, я им ничего...
  - Жадный, - хмыкнул младший лейтенант, но получил ещё один осуждающий взгляд начальства. - Я в смысле, это... Мы ведь, наверное, тоже это застанем, Аркадий Кузьмич. Так чтоб без неожиданностей...
  - Не о том думаете, товарищ младший лейтенант, - возразил майор, но Славе показалось, что интонация милиционера содержит не только, не столько осуждение нездорового интереса подчинённого. - Ладно, гражданин попаданец, идите пока. Смотрите, не нарушайте режим прописки.
  Дрожащими пальцами Слава взял свой паспорт и на негнущихся ногах направился к родному дому. Спину сверлил бдительный взгляд блюстителей порядка советской эпохи.
  Он подходил к дому, когда взгляд вдруг упал на свежую надпись мелом на стене, чуть ниже человеческого роста - и попаданец обомлел: 'В девяносто первом вашему Совку кирдык!'
  - Так, гражданин попаданец! - раздалось сзади зловеще-вкрадчивое. - Что это значит?
  - Не знаю... Это не я писал!
  - А кто?
  - Дети, наверное. Поругались в песочнице, вот и пишут про чей-то совочек...
  - Ах, дети... Возьмите-ка мел! - приказал знакомый майор.
  - Где?
  - Вон, валяется.
  Слава вздохнул и подчинился.
  - А теперь пишите то же самое, сравним почерк.
  'Это какая же сволочь написала? - думал Слава, уныло буравя кирпич мелком. - Не Второй, конечно. Неужели Третий? Уже вышел - и вместо того, чтобы к нам в очередь, антисоветчину стал разводить? А может, другой какой-нибудь попаданец нахулиганил?' Он посмотрел на результат своих усилий - и обмер.
  - А вы говорите - дети, песочница, - насмешливо произнёс майор. - Почерк-то совпадает. Это какой же кирдык будет? А?
  - Не знаю...
  - Ах, не знаете. Ладно, выясним. Антисоветская пропаганда, подделка документов, тунеядство...
  - Милицию оскорбил, - услужливо напомнил младший лейтенант. - Продажной назвал. Жмот...
  Майор кивнул и несильно взял попаданца под локоть:
  - Пройдёмте, гражданин. Не усугубляйте свою вину сопротивлением органам правопорядка.
  - Постойте! - услышал Слава родной голос. - Оставьте его! Меня, меня берите!
  Милиционеры обернулись к Славе Второму.
  - И вас возьмём, гражданин. Так и быть - запишем добровольную явку с повинной.
  - А его отпустите! Он не должен пострадать, это всё хроноклазм!
  - Там разберёмся, что за клизма.
  Слава Первый уныло передвигал ноги в направлении милицейской машины, слегка подталкиваемый советскими органами правопорядка, а в голове вертелось: 'Кажется, я понял, почему Третий стал антисоветчиком: ведь он - бывший Второй, а того сейчас посадят... Но меня-то должны отпустить? Хоть в этот раз... А больше я сюда ни ногой... Лучше - безработным при капитализме, чем... Вот сволочи эти хроноклазмы...'
  Он остолбенел, увидев рядом с 'воронком' ухмыляющегося Третьего. Тот окинул торжествующим взглядом Первого и Второго и, не обращая внимания на милиционеров, гордо заявил:
  - Всё путём, пацаны! Я уже подмазал кого надо - на зоне будем вместе! Я там со всеми паханами закорешился, век воли не видать - людьми окажемся! Криминальная революция девяностых - наша!

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"