Аннотация: Техника решает только технические проблемы :-)
Профессор Евгений Алексеевич Самойлов заканчивал беседу с аспирантом, когда зазвонил телефон. Профессор снял трубку и жестом отпустил подчинённого.
- Слушаю!
- Профессор Самойлов? - послышался голос с иностранным акцентом. - Я - профессор Майкл Бергман...
- А! Вы уже приехали?! Очень рад!
- Да, я у входа в ваш институт, меня не пропускают...
- Сейчас приду! - и москвич разъединил. Через минуту спустился на цокольный этаж и вышел к проходной. Прежде чем увидел гостя - ощутил его взгляд: острый, испытующий, скрывающий эмоции.
- Профессор Бергман ко мне! - сообщил Самойлов охраннику. Тот кивнул и пропустил иностранца. Профессора улыбнулись, обменялись рукопожатием и направились к лифту.
Бергман уехал из России ещё ребёнком, но, став американским гражданином, постарался сохранить родной язык, впоследствии много общался с русскими коллегами. Сейчас он курировал сотрудничество в рамках секретного международного проекта.
- Вы получили моё утреннее сообщение? - спросил американец, едва войдя в лифт.
- Да, но мало что понял. То, что программа омоложения проводится параллельно у вас, у нас и в Европе...
- Нет, Евгений, я о другом. Вы знакомы с прогнозом Робертса?
- Нет...
- Английский коллега дал неутешительный прогноз перспектив науки на ближайшие десятилетия: у нас нет кадров, способных находить революционные решения проблем. Мы окажемся в тупике.
Самойлов пожал плечами: стратегическое прогнозирование было не по его части. То ли дело генная инженерия.
- Так вот, Евгений: моё предложение - взять омоложение под контроль.
- Мы его контролируем.
- Я хотел сказать - взять под контроль поведение омоложенных людей...
- Что, простите? - удивился Самойлов. - Вы предлагаете держать их за решёткой?
- Никоим образом. Просто, исходя из двусмысленности их положения, оказывать всю необходимую помощь...
- Вряд ли это понадобится, - холодно возразил Самойлов. Они уже подходили к его кабинету. - Речь идёт о взрослых людях, обладающих немалым жизненным опытом...
- Который окажется плохим советчиком. Ведь их прежняя молодость - это мир, которого уже нет. А нынешний мир им известен по опыту пенсионеров.
Самойлов отпер дверь в кабинет.
- Тут я не могу не согласиться - их прежний опыт во многом станет ложным. Однако не понимаю, какое отношение это имеет к прогнозу Робертса.
- Вот какое: мы предлагаем начать омоложение с людей, известных своими научными заслугами, нобелевских лауреатов. А именно - вашего коллеги Антона Галича и физика Эмили Джонсон. Чуть позже, когда им будет лет по двадцать, мы их познакомим. По расчётам нашей группы, у их ребёнка окажутся необычайные способности к науке. Это и станет первым шагом к решению проблемы Робертса.
- Я снова сделаюсь молодым... - задумчиво произнёс Галич, глядя мимо Самойлова.
- Да, конечно. Вас это удивляет? Вы же как никто в курсе этой программы.
- Вы правы, но я не примеривал её к себе и ещё менее предполагал оказаться первым.
- Мы очень рассчитываем на ваше сотрудничество. Вы лучше других поймёте меры безопасности, которыми будете окружены...
Галич хрипло рассмеялся, демонстрируя беззубый рот, и закашлялся.
- Простите. Вам не придётся держать меня под стеклянным колпаком. Всё, чего я хочу, когда помолодею - вернуться к прежней работе. Ах, как много я планировал! И ещё час назад думал, что этому суждено умереть со мной. А так - у меня второй шанс. Вы не представляете, как я благодарен!
- Операции прошли нормально, - гордо улыбаясь, доложил Бергман, едва обменявшись рукопожатием с Самойловым. - Скоро наши нобелевские лауреаты станут совсем молоды. Не представляете, как я им завидую - быть молодыми, красивыми и уже признанными учёными!
- Да, - кивнул русский гость. - Им не придётся доказывать свой талант и умение. Очень хорошо, что омоложение сохраняет память...
- И даже позволяет восстановить то, что забыто из-за склероза, - торопливо добавил американец. - Замечательная программа! Я уверен - мы спасём человечество!
Галич с удивлением смотрел на свой письменный стол - ровно таким он его оставил пять лет назад, когда, снедаемый старческими болезнями и, казалось, ни на что уже не годный, решил покинуть науку. Книги, статьи... Что - возвращаться ко всему этому? За минувшие годы наука ушла далеко вперёд. Садиться на студенческую скамью - нобелевскому лауреату? Невозможно. Но главное даже не это. Просто - не хочется.
Он вышел на улицу, сел в машину. Молодая кровь бурлила, требуя действия. Рвануть газ, дать максимальную скорость, промчаться по улицам... Пойти на стадион, поболеть за нашу команду... Или даже сыграть самому. Заглянуть в сомнительный закоулок, дать кому-нибудь в мерзкую рожу... Нет, всё не то. А чего же хочется? Обилие возможностей молодого тела в сочетании с деньгами и известностью оказалось не только сокровищем, но и ловушкой.
- Катастрофа, - выдохнул Самойлов.
- Что случилось? - мрачно поинтересовался Бергман.
- Галич сбежал.
- Как это?
- Оставил записку - наука ему осточертела, он хочет жить нормально. Влюбился в какую-то медсестру...
Бергман нервно захохотал.
- Не понимаю, чему вы радуетесь, - со злостью заметил Самойлов.
- Как у вас говорят - снявши голову, по волосам не плачут. Всего час назад Эмили Джонсон заявила, что оставляет науку и уходит в шоу-бизнес - и разорвала наше соглашение. Нобелевский лауреат отныне танцует в мюзик-холле! Что будет с человечеством?
- Привет, Лиз, иди сюда! - окликнул темнокожую танцовщицу широкоплечий парень, не без труда перекрикивая грохочущую "музыку". - И подругу свою захвати! Я сегодня не один!
- А кто это? - поинтересовалась Лиз, окидывая взглядом смущённого незнакомца.
- Русский! Отличный парень, только стесняется! Его девчонка ушла к другому, гы-гы!
Лиз кивнула и потянула за руку подругу - невысокую стройную синеглазую брюнетку:
- Сегодня больше не танцуем! Идём, поговорим с ребятами. Познакомишься.
- Добрый вечер, меня зовут Энтони Галич, - робко произнёс русский, пожирая взором синеглазую. Та покраснела, опустила взгляд и еле слышно ответила: