Славкин Ф.А. : другие произведения.

Их маленькая тайна

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Настоящая любовь сильнее воли богов. Она побеждает злое предначертание судьбы и сотворяет легенду, которой суждено жить в веках. Авторская версия тех событий, которые могли положить начало легенде о Персее и Андромеде. С полным текстом можно ознакомиться здесь. Поэтический вариант этого сюжета - "Голос Легенды" - предложен Олей Велейко.
  Их маленькая тайна
  
  Пролог
  
   Мотор глиссера негромко урчал, и волны легонько покачивали нас.
   - Жара-то какая! - недовольным тоном произнёс Валерка.
   Я промолчал. Действительно, было уже довольно знойно, хотя до полудня оставалось часа два. Однако Валерка не был здесь, на Кипре, в августе, а потому не подозревал, что такое истинная жара. Впору радоваться, что сейчас лишь начало июня.
   - И блики с поверхности воды слепят, - сварливо продолжал ворчать наш приятель.
   - Мы же тебе советовали взять солнцезащитные очки, - ехидно отозвалась Майка, обнимая меня за талию левой рукой. Я молча кивнул, повернул руль немного влево, и наш глиссер начал огибать очередную каменную гряду, возвышавшуюся впереди.
   - Далеко ещё до ваших пещер? - продолжал занудствовать наш спутник.
   - Несколько минут. Потерпи. Голубую Лагуну проехали, значит, уже рядом.
   - Ещё посмотрим, стоило ли сюда ехать, - продолжал он бурчать, ни дать ни взять - "пикейный жилет". Мы с Майкой ничего не ответили: в каменной стене уже появились отверстия пещер, но это было пока не то, что мы искали. Однако я сбавил скорость, чтобы удобнее было вглядываться.
   - Валера, ты помогай нам, - недовольно сказала Майка. - Смотри внимательно: над входом, который ведёт в ту пещеру, куда мы едем, отчётливо заметны буквы. По-моему, греческие... древнегреческие. Ты как аспирант-филолог и полиглот разберёшься лучше.
   - Не иначе как вы Атлантиду открыли, - съехидничал Валерка, но затем замолчал и принялся напряженно вглядываться в движущуюся мимо нас каменную стену. Наступила пауза...
   - Вот! Есть! - Подскочив на месте, завопил Валерка, и мы сразу узнали это место, ради которого предприняли нашу поездку. Мы с Майкой молча переглянулись: вот сейчас и узнаем, стоило ли тратиться на билеты и гостиницу...
   Валерка судорожно подскочил и неуклюже спрыгнул с борта глиссера в воду, подняв фонтан брызг. Я поморщился, Майка отвернулась. Неужели нельзя спокойно сойти на берег? Ещё не факт, что есть повод для бурных эмоций.
   Стоило сделать пару шагов внутрь пещеры - и нас окружила тьма, кажущаяся прохладной после наружной жары. Мы - все трое - невольно остановились, сдерживая дыхание. Снаружи доносился негромкий плеск волн.
   Примерно через минуту глаза привыкли к полумраку, царившему под этим каменным сводом, и мы начали осторожно осматриваться, держа наготове карманные фонарики. Окружающая обстановка не спешила порадовать нас сюрпризами. Камни как камни. Возможно, археологи и нашли бы здесь нечто достойное внимания, но у нас не было никакого настроения устраивать раскопки.
   - Мальчики! Что это? - Майка указала на нечто светлое среди груды мелких камней. Я присмотрелся - нет, это были не камни... а черепки. Видимо, когда-то они составляли глиняный горшок или какой-то другой сосуд. А светлое... бумага? Наверное, нет, если древнее. Какой-нибудь пергамент, что-то в таком духе? Откуда он взялся, как сохранился здесь, в условиях морской влажности? Впрочем, я не специалист в таких делах, это скорее Валерка сможет сказать точно. Однако у меня не было сил заговорить о таких приземлённых вещах как материалы для письма - дух захватило от предчувствия тайны.
   Тем временем Валерка осторожно смахнул черепки с таинственной "бумаги". На ней виднелся какой-то текст. Я включил фонарик и посветил. Буквы были очень похожи на греческие - вроде тех, что над входом в эту пещеру.
   - Валера, ты сможешь прочесть? Ты ведь знаешь древнегреческий? - С дрожью в голосе спросила Майка.
   - Попробую, только держите фонарик твёрдо, чтобы свет не прыгал. Это вам не вчерашняя газета.
   Я вздохнул и взялся за фонарик обеими руками. Освещение перестало колебаться. Любопытство захватило меня, но рассудок говорил, что следует проявить терпение. Тем временем наш приятель начал читать - медленно, по складам.
  
   Глава 1. Известие накануне длинного дня
  
   Не знаю, зачем я пишу эти строки. Меньше всего мне хочется, чтобы кто-нибудь узнал то, что я сейчас изложу - нашу маленькую тайну, мою и мужа. Наверное, никакой беды не случится, даже если посторонние люди узнают её - всё равно не поверят: Человек гораздо легче верит в дурное, нежели доброе, сказанное о другом. Тем более что это слишком удивительно. Да я и сама едва в состоянии поверить теперь, что всё случилось именно так, как сейчас напишу... а не так, как это известно всей Ойкумене. И всё же страшновато довериться письму. Однако неведомая сила заставляет меня поступить именно так. Наверное, что-то высшее есть - пусть не бессмертные боги Олимпа, а нечто другое, неведомое мне. Что стану я делать с этими записями, когда закончу? Не знаю. Пока просто запишу то, что помню о событиях годовой давности, а там будет видно.
   Это известие пришло накануне самого длинного дня в году. В то утро я возвращалась из городской купальни, когда услышала голос моей подруги Кильриды.
  
   * * *
  
   Она возвращалась из купальни, когда её окликнула Кильрида:
   - Привет, Андромеда! Это правда, что ты отказала Фиону, сыну жреца Нелема?
   Царевна остановилась, пожала плечами:
   - Да, это правда. Только это было декаду назад.
   - Ой, ну ты привереда! Это потому, что ты такая красивая, да к тому же царевна. Их семья богаче всех в Иофее!
   Андромеда вздохнула:
   - Что поделать, Фион мне не нравится. И, по правде говоря, вся их семья тоже. Однако я слышала, что он и к тебе сватался позавчера, и ты тоже отказала?
   Кильрида потупилась:
   - Ну... Это правда. Понимаешь, неприятно, что он побежал ко мне после того, как потерпел неудачу с тобой. Похоже, - улыбнулась она, - Фион будет теперь обходить со сватами всех иофейских девушек!
   Андромеда тоже улыбнулась, а про себя подумала, что была совершенно права, отказывая Фиону. Он её не любил. Скорее всего, просто его отец хотел породниться с царём.
   - Андромеда, а ты слышала про морское чудовище?
   Царевна собиралась было уходить, но остановилась. Новости о чудовище её интересовали.
   - Да, я слышала. Рассказывают, что это большая рыба, которая переворачивает лодки и даже напала на один корабль?
   - Нет, что ты! Рыбаки говорят - это нечто очень страшное, невиданное! Они все перепуганы, боятся выходить в море и даже с берега удят с опаской!
   Андромеда покачала головой:
   - Отчего же они так? Собрались бы все вместе, заманили чудовище в ловушку - и победили бы его.
   Кильрида подошла ближе и заговорила тихо, почти шёпотом:
   - Нет, Андромеда! Говорят, это чудище послано богами в наказание нам за нарушение их воли! Смертные не могут победить его!
   От этих слов у царевны, несмотря на сильную жару, мороз пробежал по коже.
   - Кильрида, ты думаешь, это правда? Что же теперь будет?
   Подруга вздохнула:
   - Не знаю. Боюсь, что на нас надвигается какое-то страшное бедствие. Вот уже на рынке цены на рыбу поднимаются каждый день. Корабли из Аркадии не приходят третьи сутки. И наши моряки опасаются выходить в море. А главное - мне кажется, что все люди боятся этой неведомой опасности.
   "Да, страх - великая сила, - подумала Андромеда. - Если все боятся, ничего хуже быть не может. А вдруг нет никакого чудовища? Мало ли кому что показалось, а Фобос и Деймос уже лишили нас способности рассуждать здраво. Они куда опаснее любых страшилищ." Она вздохнула:
   - Ладно, Кильрида, мне пора идти. Я надеюсь, что наши опасения окажутся напрасными.
  
   * * *
   В порту Иофеи было пустынно. Все корабли и лодки стояли на причале, людей почти не было видно. Только худенький, смуглый кучерявый юноша, почти мальчик, бродил у берега, словно искал что-то. Вдруг он услышал свист, затем чей-то голос окликнул:
   - Эй, Заморыш!
   Юноша живо обернулся на зов. Локтях в сорока от него стоял высокий коренастый чернобородый человек в замасленной короткой белой рубахе.
   - А ну быстро сюда!
   Заморыш - а именно таково было прозвище юноши - немедленно подбежал к незнакомцу.
   - Слушай, Заморыш! В этих тюках - он указал на несколько мешков, валявшихся у его ног, - мои товары. Я сейчас отойду по делам, а ты следи за ними! Если всё будет в порядке, вечером, когда вернусь, получишь медяк. Украдут - шкуру с тебя спущу, понял?
   Юноша покорно кивнул:
   - Да, господин. Я не отойду от них ни на шаг.
   Коренастый хозяин тюков окинул пренебрежительным взглядом юнца: кожа да кости, непонятно, чем ещё жив. Скулы торчат, рёбра видны, едва прикрытые грязными лохмотьями - хоть пересчитывай. Мать Заморыша, портовая девка Лиска, умерла пять лет назад от какой-то непонятной болезни, а скорее просто из-за голода. С тех пор её Заморыш околачивается в порту и на рынке в поисках случайных заработков. Глупый мальчишка, просил бы милостыню, и то сытнее жил бы. Нет, гордый, видишь ли, руку не протянет за подаянием. Не повезло парню, что свободным родился. Будь он рабом, его бы хоть кормили. А так - ходит живой скелет, никому не нужный, обречённый. Однажды споткнётся, упадёт наземь и молча околеет. Сколько таких умирает тихо и неприметно по всей Иофее? А в Ойкумене?
   - Ладно! - проворчал коренастый бородач. Пока. До вечера, Заморыш!
   Юноша проводил его задумчивым взглядом, затем спохватился и уставился на тюки. Немного подумал, прошёл к высохшей коряге, вокруг которой валялись мешки, и сел на неё. Вдали послышались голоса. Заморыш обернулся и увидел двоих моряков. Судя по их походке, они только что совершили возлияние в честь бога виноделия Диониса. Моряки что-то оживлённо обсуждали между собой. Юноша прислушался: разговор касался недавней встречи одного из них с морским чудовищем. Заморыш насторожился и, поглядывая на тюки, стал внимательно слушать рассказ.
  
   * * *
   В тот день их судно возвращалось из Карфагена с грузом сушёных фруктов и пряностей. Гребцы мерно двигали вёслами. Шкипер стоял у носа и всматривался в горизонт, прикидывая, успеет ли добраться до берега, прежде чем закатится солнце. Внезапно внимание его привлекла большая волна примерно в десяти стадиях к северо-востоку. Шкипер немного встревожился, посмотрел внимательно. Странная волна, непонятно, откуда взялась.
   - Эй, гребцы! Поднажмите!
   Конечно, как бы гребцы ни старались, уйти от волны не удастся, да вряд ли она так уж опасна: поднимет корабль на десяток локтей, покачает и уйдёт. И всё же неприятно...
   Лучи заходящего солнца мешали рассмотреть таинственную волну, и шкипер напряг зрение. Внезапно ему показалось, что с волной движется какой-то зеленоватый предмет. Обломок кораблекрушения? Волна приблизилась, теперь до неё было с полдюжины стадиев. Таинственный предмет не качался на волне... а как будто тащил её за собой.
   - Могучий Посейдон... что ещё за диво?
   Шкиперу показалось, будто непонятный предмет меняется.. в нём появилось нечто вроде отверстия...
   До волны оставалось ещё около двух стадиев, но шкипер вполне отчётливо рассмотрел голову, пока ещё кажущуюся небольшой из-за расстояния, а в ней пасть с колышками-зубами.
   - Морское чудовище! Да сохранит нас великий Зевс! Эй, гребцы, если вам дорога жизнь, навалитесь на вёсла! Прибудем невредимыми на берег - каждому серебряная монета и кувшин вина!
   Волнение шкипера передалось команде. Вёсла стали ударять по воде гораздо чаще, и корабль рванулся вперёд. Однако и чудовище повернуло к судну. До него оставалось не более стадия...
   Шкипер с волнением посматривал то вперёд, на медленно приближающийся берег, то за корму - на надвигающееся страшилище. Уже можно было прикинуть размер головы: не менее пяти локтей в высоту. Каково же это животное снизу доверху? Почему оно гонится за кораблём - неужели хочет потопить его... пожрать команду? О, бессмертные боги...
   Чудище в очередной раз открыло пасть, и утробный рёв пронёсся над морем, недавно ещё таким спокойным и безмятежным. Шкипер задрожал. Вот-вот животное догонит корабль. Как быть тогда? Он опомнился:
   - Воины, на палубу - с луками!
   Крышка над входом в трюм поднялась, пропуская обоих воинов.
   - Стреляйте вон в то чудовище за кормой! Живее!
   Шкипер словно забыл, что у него тоже есть лук, совсем не лишний в таком бою. Будто со стороны наблюдал он, как перепуганные воины дрожащими руками натянули тетиву и выпустили стрелы... Обе они упали в воду, не долетев несколько локтей до оскаленной морды. Шкипер утратил голос и теперь с немой надеждой смотрел то на гребцов, то на своих незадачливых лучников. Тщетно...
   Послышался треск, и корабль судорожно покачнулся. Воины выронили луки и с криками ужаса покатились по наклонившейся палубе к корме - туда, где виднелась страшная голова. Шкипер успел схватиться за борт. В отчаянной надежде он бросил взгляд на берег: не так уж далеко, каких-нибудь два стадия.
   Снизу донеслись крики: перепуганные гребцы бросали вёсла. Вот один из них спрыгнул в воду и поплыл к берегу... У шкипера мелькнула мысль - наверное, сейчас это правильнее всего... но как бросить корабль, товары? Рассудок говорил, что жизнь дороже, но рука отказывалась отпустить борт своего, такого родного судна, пожертвовать нажитым добром.
   Один из воинов, упавших и скатившихся по палубе, схватился за мачту и теперь пытался подняться на ноги. Другой с криком вывалился за корму.
   Тем временем крен усиливался. Трое из шести гребцов бросили корабль и теперь плыли к берегу. Корма ушла под воду, а носовая часть днища вынырнула. Судно затрещало. Шкипер, наконец, решился - начал перелезать через борт, чтобы присоединиться к беглецам. Вот ещё два гребца выпрыгнули...
   - Сжалься надо мной, о Посейдон! Прими этот корабль вместе со всеми грузами, только оставь мне жизнь!
   Он прыгнул вниз. Тотчас тёплая солёная вода сомкнулась над ним, но мгновение спустя вытолкнула человека наверх. Опытный пловец, он привычно задвигал руками и ногами, гребя к берегу. Ненадолго оглянулся: большая часть его корабля уже ушла под воду, а оставшаяся странно дёргалась, будто какой-то гигант яростно мотал из-под воды несчастное судно. Кругом беспорядочно расходились волны. Вдруг корабль с шумным плеском выправился - корма вынырнула, нос опустился. Судно легло на воду почти нормально, без крена, правда, большая его часть была уже затоплена. Бывший шкипер увидел, как чудовище, потерявшее интерес к обречённому кораблю, отделилось от судна и поплыло к берегу, поднимая большую волну.
   Вдруг громадная голова дёрнулась, и послышался крик. Моряк отвернулся: лишился ли он последнего гребца или воина, не имело значения. Главное было теперь доплыть до берега. Разорённый шкипер изо всех сил работал руками и ногами, грёб не глядя ни вперёд, ни назад. Однако о происходящем можно было догадываться. Снова раздался утробный рёв - и сразу же душераздирающий человеческий крик. "Ещё один, и затем моя очередь" - мелькнуло в голове у бывшего шкипера.
   Но вот что-то толкнуло снизу. Земля! Вот он - берег! Бывший шкипер победно оглянулся, но то, что он увидел, заставило его сердце похолодеть: примерно в полусотне локтей позади него чудовище ползло по мелководью. Длина страшилища - оно ещё частично оставалось в воде - была не менее двенадцати локтей. Оно поднялось уже примерно до середины, и нетрудно было рассмотреть зеленоватое чешуйчатое тело. "Так эта тварь и по земле ходит... ну да, вроде крокодила." Теперь, когда лучи заката осветили вынырнувшее из моря чудище, было видно, что оно действительно похоже на крокодила, только голова с окровавленной пастью круглая. Однако рассматривать страшного зверя было некогда. Не мешкая, бывший шкипер, всё ещё по колено в воде, побежал что было сил. Он не хотел оглядываться назад, но какая-то сила то и дело побуждала его поворачивать голову. Донёсся ещё один крик: то ли последний из тех, кто до конца оставался на корабле, то ли какой-нибудь гребец плыл недостаточно быстро. Но вот, наконец, нога беглеца ступила на сухой берег...
  
   * * *
  
   - Так я лишился своего корабля и всех грузов. Теперь я нищий. Попробую наняться куда-нибудь гребцом. Я знаю, что смогу постепенно подняться, вернуть потерянное, лишь бы избавиться как-нибудь от этой морской напасти, - закончил свой рассказ моряк.
   Заморыш вздохнул и посмотрел на море. Оно выглядело таким тихим и спокойным. Невозможно было поверить, что в его бездне скрывалось нечто страшное, жестокое, хищное, непобедимое. Кромка берега словно отделяла пока ещё безмятежную сушу от неведомой опасности, затаившейся в зелёных водах.
  
   * * *
  
   Едва Андромеда миновала колонны, обозначавшие вход во дворец, как к ней подбежал один из слуг:
   - Царевна, тебя просят пройти в главный зал!
   Она кивнула и подошла к большому серебряному зеркалу - посмотрелась, проверила, всё ли в порядке. Кажется, да - новый светло-синий гиматий-хламидион смотрелся очень изящно на шестнадцатилетней красавице, оставляя открытыми длинные стройные ноги с маленькими ступнями и тонкие аристократические руки. Широкий белый пояс элегантно охватывал её тонкую талию, а голубые сандалии из мягкой кожи выгодно очерчивали точёные девичьи щиколотки. Белокурые волосы, схваченные у лба серебряной диадемой, рассыпались по плечам, обрамляя личико, изысканность черт которого можно было бы назвать кукольной, если бы не ямочки у рта да лукавое выражение больших синих глаз девушки, обещающее удивительные радости будущему супругу.
   Поправив на всякий случай диадему, Андромеда вышла в зал. Посреди него уже были расставлены в круг обитые серебром кресла жрецов, но сами они ещё не пришли. Венценосные родители девушки - Кефей и Кассиопея - уже находились там. Они выглядели очень озабоченными. Девушку кольнуло смутное беспокойство:
   - Матушка, почему мы здесь?
   - Садись, дочка. - Царица указала девушке на скамеечку в удалённом углу. - Сейчас Нелем расскажет нам, каков ответ Оракула из Дельф.
   - Жрец Посейдона Нелем посылал к Оракулу? Зачем это нужно?
   Кассиопея вздохнула:
   - Это всё из-за морского страшилища. Наша страна не может жить без моря, рыбы. Нелем должен был справиться, как можно избавить нас всех от этой напасти.
   "Удивительно, что гонец не побоялся добираться в Дельфы и обратно морем", - подумала девушка, а вслух сказала:
   - Матушка, зачем же спрашивать об этом Оракула? Надо собрать наших воинов и охотников, приготовить ловушку для чудовища и...
   - Нет, доченька. Люди слишком напуганы. Мы должны знать, какова воля богов. - Царица посуровела. - Дочь моя Андромеда, садись на своё место и не задавай лишних вопросов.
   Девушке оставалось только пожать плечами и подчиниться: Оракул так Оракул. В зал один за другим входили жрецы храмов Иофеи. Наконец в дверях появился жрец Посейдона Нелем, и Кассиопея заметно напряглись. Жрец поклонился царице, но девушке показалось, что он прятал злорадную улыбку. Затем Нелем выпрямился, прошёл в середину зала, окинул суровым взором присутствующих и заговорил громким мрачным голосом:
   - Боги печальную весть принесли нам, царица:
   С чудищем, что из пучины морской появилось внезапно,
   Справиться смертным не будет вовеки дано...
   Жрец прервал свою степенную речь, то ли придумывая, как бы покрасивее изложить остальное, то ли просто переводя дух. Андромеда не выдержала и, отвернувшись, захихикала, стараясь, чтобы этого никто не услышал. Её всегда смешил этот церемониальный стиль речи, принятый в таких случаях. Зачем это притворство? Между собой же все разговаривают вне этого зала нормально. Кроме того, ведь не боги принесли печальную весть, а гонец из Дельф. Да и обращаться, по этикету, следовало к её отцу, Кефею, хотя всем известно, что он ничего не решает.
   Между тем, жрец продолжал:
   - Чтоб от напасти такой нам найти избавленье,
   Дщерь твою юную, дивной красы Андромеду
   В жертву чудовищу нам принести надлежит...
   Смешливое настроение разом покинуло девушку, она вздрогнула от надвигающегося испуга. "Может, я ослышалась? Неправильно поняла этот злосчастный церемониальный язык?" Она взглянула на родителей. Словно окаменев, они не сводили взгляд со жреца. "Не может быть, чтобы боги требовали моей гибели!" - в смятении подумала царевна. Сердце похолодело, и девушку охватила дрожь.
   - Пусть её к брегу морскому ведут, заключённой в оковы,
   Там и оставят царевну, к утёсу её приковав.
   И пусть свершится то в день, что длиннее всех летом...
   Нет, она не ошиблась, правильно поняла всё с самого начала... Андромеде стало страшно. Самый длинный день в году наступит завтра. Неужели Дельфийский Оракул действительно сказал нечто подобное? Боги желают её гибели, да ещё непременно завтра? За что? В чём провинилась она перед бессмертными владыками Олимпа? И потом, её родители не допустят такого!
   Андромеда перевела взгляд на мать. Та сидела, будто неживая - бледная, её губы посерели, взгляд стал покорным. Девушка не выдержала:
   - Матушка, этого не может быть! Почему бессмертные требуют принести меня в жертву? Это, наверное, ошибка!
   Мать посмотрела на неё безжизненным взглядом:
   - Доченька, иди в свои покои. Нам надо обсудить всё это с Советом Жрецов.
   Андромеда вышла из зала и вдруг успокоилась. Дрожь прошла. Разумеется, никто её в жертву не принесёт. Глупость какая. И где это видано, чтобы царевну водили в цепях, словно рабыню? Наверное, родители сейчас просто договорятся с Нелемом. Возможно, придётся построить ещё один храм - Посейдону или его супруге, Амфитрите. Воины перепугались неведомой опасности? Что же, нетрудно набрать наёмников в Аркадии или Спарте.
  
   * * *
  
   Андромеда решила прогуляться в саду, чтобы окончательно прийти в себя. Запах цветов всегда поднимал ей настроение, да к тому же две декады назад из Африки доставили какие-то удивительно-ароматные растения, которые она ещё не видела. Надо бы их найти, проверить, действительно ли они так благоухают, как уверяла Кильрида...
   Она не смогла сразу найти африканские диковинки. Пришлось сделать круг по саду, потом ещё... Вдруг девушка с удивлением заметила, что неподалёку стоит Терес - начальник дворцовой стражи. Она смущённо взглянула на него, словно безмолвно спрашивая, что ему нужно. Молодой человек церемонно поклонился:
   - Да благословят тебя бессмертные боги, царевна! Прости, но мне приказано приставить к тебе двоих стражников, пока ты не вернёшься в свои покои!
   Андромеда вздрогнула. Что это значит? Её намереваются стеречь? Боятся, что она убежит из собственного дома?
   - Терес, это ни к чему! Я никуда не сбегу! Тут мой дом! Я здесь родилась, в Иофее!
   - Прости, царевна. Я всего лишь исполняю приказ.
   Двое стражников, которых девушка заметила только теперь, приблизились и поклонились. Андромеда раздражённо сорвала какой-то цветок и тут же мысленно прикрикнула на себя: растение-то чем виновато? Это ведь не оно, а люди сошли с ума - все как один...
   - Хорошо. Я сейчас иду к царице. Пусть скажет мне сама, если она решила исполнить волю Дельфийского Оракула и... - голос девушки сорвался, слишком трудно было произнести слова: "Мать принесёт меня в жертву чудовищу". Вдруг к глазам подступили слёзы. Отвернувшись от Тереса, она смахнула их, но тут глаза наполнились влагой, и весь мир помутнел от солёного тумана. Андромеда присела на корточки и заплакала - от обиды на богов, вдруг пожелавших её гибели, на Дельфийского Оракула, так равнодушно известившего об этом Ойкумену, на Совет Жрецов, не пожелавший заступиться за неё, на родной город, с готовностью отдающий её на смерть. Но ещё больше - на родителей, которые по непонятной причине покорно согласились отдать своё дитя в пасть смерти, да на себя - за то, что ничем, кроме слёз, не в состоянии помочь себе.
   Когда она немного успокоилась, Тереса рядом не было. Видимо, он тихо ушёл, чтобы не мешать обречённой юной царевне плакать перед скорой безвременной гибелью. Однако двое стражников по-прежнему стояли в двадцати локтях от неё, безмолвные и непреклонные. Андромеда взяла себя в руки. Слезами беду не отведёшь. Она подошла к родничку, бившему в середине сада, и ополоснула себе лицо. Ласковая влажная прохлада освежила её. Немного подождав, девушка направилась во дворец.
  
   * * *
  
   - Ничего не поделать, дочь моя Андромеда. Воле богов противостоять нельзя, - услышала царевна материнский голос, ещё только войдя в большой зал. Андромеда растерянно посмотрела сперва на Кассиопею, затем на Кефея. Царь выглядел сконфуженным и пощипывал свою козлиную бородёнку.
   - Матушка! Так что же - меня завтра прикуют к утёсу на берегу? Морское чудище погубит меня? - Девушка тщательно старалась говорить спокойно, однако голос предательски срывался, выдавая её состояние.
   Кассиопея отвернулась к окну и сложила руки на груди. Кефей смущённо поглядывал то на неё, то на дочь. Наступила пауза. Только теперь до девушки стало доходить, что всё уже решено. Точнее, всё было решено уже в тот момент, когда она шла из дворца в сад. Чувство страха начало смешиваться с другим - презрением к родителям, губящим её ради каких-то своих тайных замыслов.
   - Не надо приставлять ко мне стражников. Я царская дочь. Подданные не увидят моих слёз страха. Я не унижу себя трусостью и не опозорю свой род. Я приму смерть, которую мне назначили бессмертные боги, - громко и отчётливо, стараясь не сорваться в плач и отталкивая от себя мысли о неотвратимом, выговорила девушка.
   - Спасибо тебе, дочка. Прости ты нас, - виновато произнёс Кефей. Девушка посмотрела на мать: Кассиопея по-прежнему безмолвствовала, глядя в окно.
   Андромеда не ответила отцу. У неё просто уже не осталось сил, чтобы сдерживаться. Она молча повернулась и ушла в свои комнаты, чтобы там, оставшись наедине с собой, расслабиться и отдать дань наваливающемуся на неё ужасу. Двое стражников, словно тени, безмолвно проследовали за ней до самого входа в покои царевны.
  
   * * *
  
   Поглощённый мыслями о морском страшилище, Заморыш едва замечал, что происходит вокруг. Впрочем, доверенные его надзору тюки были в безопасности, а всё прочее пока не имело значения.
   Тем временем, на берегу собиралась толпа. Не только моряки, но и обычные горожане подходили к причалу, вставали неподалёку от Заморыша, поглядывали на одинокую скалу, видневшуюся примерно в двух стадиях. Когда юноша обратил внимание на происходящее и начал прислушиваться, до него донеслись обрывки разговоров:
   - Ах, как жаль царевну! Она такая молоденькая и красивая!
   - Да что её жалеть? Выросла в богатстве, ни в чём никогда не нуждалась, а мы с детства работаем, да живём впроголодь!
   - Но ведь девочка не виновата в нашей нужде!
   - А кто виноват? Так боги пожелали! И её завтрашнее жертвоприношение тоже угодно бессмертным!
   - Говорят, её мать, царица Кассиопея, оскорбила Амфитриту - сказала, что царевна красивее её и всех нереид Посейдона!
   - Ну вот! Мать и виновата! Так что пусть дочь расплачивается за её слова!
   - И что же - царевну приведут сюда в цепях и прикуют к той скале?
   - Да, говорят, всё будет именно так.
   - И когда чудовище разорвёт несчастную девушку, оно уйдёт от наших берегов?
   - Дельфийский Оракул сказал - да. Оракулу виднее, он говорит с богами.
   - Ну и хорошо! Царевну жалко, конечно, зато мы сможем опять спокойно выходить в море!
   Заморыш удивлённо и растерянно прислушивался к тому, что говорили в толпе. До него постепенно доходил смысл речей. Так что же - ради избавления от морского чудовища, город должен принести в жертву царевну Андромеду? Юноша вспомнил, как видел её несколько раз. Она открыто ходила по городу, не казалась высокомерной, охотно разговаривала с разными людьми, смеялась, подавала милостыню нищим. Однажды она заметила на улице тощего котёнка, купила у ближайшего торговца немного мяса, погладила и накормила голодного зверька. Заморыш любил смотреть издали на прекрасную девушку, но не смел подходить к ней - боялся, что его лохмотья и грязное тело оскорбят её взгляд. Чего-чего, а нечаянно обидеть милую и добрую царевну Заморыш совсем не желал.
   И вот эту красивую, добрую, ни в чём не повинную девочку завтра проведут по городу в цепях. Её прикуют к скале и оставят наедине с самой страшной опасностью. Из моря вылезет огромное чудовище, напоминающее неведомого зверя, названного бывшим шкипером - крокодила. Оно подползёт к царевне и издаст утробный рык. Девушка закричит и начнёт беспомощно биться в своих оковах. Страшный зверь разинет пасть и схватит её дивное тело. Брызнет кровь, раздастся последний, смертный крик прекрасной Андромеды... и её не станет.
   Так она завтра погибнет... как жаль. Красота юной царевны покинет город. А что останется? Суматоха у причала и на рынке, толкотня у товаров, крики избиваемых рабов, навозное зловоние, пресыщенная надменность богачей, злоба и зависть неимущих? И вдобавок ко всему этому - память о том, как город безропотно, чуть ли не с готовностью отдал прекрасную Андромеду на растерзание. На мгновение Заморыш представил себе, каким пустым станет родной город без красавицы-царевны, и подумал: а мне зачем жить? Затем пришла другая мысль: жаль, что я не воин и у меня нет оружия. Был бы хоть меч. Затаиться у скалы и, едва чудовище вылезет из моря, напасть на него и заколоть. Заморыш представил себе, как ударит мечом в огромную морду... Ничего не получится, уверенно произнёс кто-то всезнающий внутри юноши. Такому зверю удар меча нипочём. С ним и сотня воинов не справится. Только разозлишь его. Сам погибнешь, а царевну не спасёшь.
   - Эй, парень! Это твои тюки? - Послышался чей-то голос, и Заморыш вздрогнул. К нему обращался русобородый низкорослый человек со шрамом на левой щеке.
   - Не мои, но я их охраняю. Хозяин скоро вернётся.
   - Слышишь, там одному человеку плохо. Вон, у скалы. Сходи, помоги! А я пока присмотрю за тюками.
   Заморыш в нерешительности оглянулся. Никакого человека, лежащего возле злополучного утёса, он не заметил, но, может, просто далеко слишком, не видно. Он слез с коряги и сделал было неуверенный шаг в сторону утёса, но тут же вспомнил, что видел однажды этого человека со шрамом. За ним гнались рыночные торговцы. Заморыш вздрогнул:
   - Ну нет! Я сам послежу за товарами, а вот ты сходи и помоги тому человеку!
   Незнакомец со шрамом изменился в лице:
   - Ты, сопляк! А ну пошёл вон, не то пришибу тебя!
   "Ого! Так он точно вор! И хочет украсть товары, которые я охраняю!"
   - Я узнал тебя! Ты вор! Убирайся прочь, не то я позову на помощь!
   Вместо ответа неизвестный замахнулся и попытался ударить кулаком в лицо Заморыша, но тот легко увернулся и дёрнул нападающего за руку. Тот едва не упал.
   - Ах ты наглый щенок! Ну я проучу тебя!
   Вор выхватил откуда-то из-за пазухи короткий кривой нож и взмахнул им перед лицом юноши. От неожиданности тот упал. Нож сверкнул над ним, но Заморыш успел перекатиться - нож ударил в песок. Юноша захватил в горсть немного песка и швырнул его в глаза нападающему:
   - А-а! Проклятье!
   Вор уронил нож. Заморыш опомнился:
   - Люди, на помощь! Это вор, он хочет украсть товары!
   На зов обернулись несколько человек.
   - Эге! Да я знаю этого молодца! Он украл у меня пару сандалий! Держи его! Хватай вора!
   Нападавший едва успел протереть глаза от песка, а к нему уже спешили три человека, видимо, имевшие с ним дело раньше. Поняв, что очередная кража не удалась, вор затравленно оглянулся по сторонам и бросился бежать в сторону города. За ним следом понеслись с криками трое или четверо.
   Про Заморыша все забыли. Тем временем он задумчиво взял в руки нож, потерянный вором. Кто-то всезнающий внутри юноши презрительно усмехнулся: уж если мечом ничего нельзя сделать, что проку от какого-то ножика... Однако Заморыш спрятал трофей в свои лохмотья. Он сам пока не знал, попытается ли прийти на помощь царевне, но чувствовал, что не сможет жить, если она погибнет. А раз так, то не имело значения, когда именно он встретит смерть и отчего.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"