Люди часто говорят невпопад. Например, "в такую погоду хороший хозяин собаку не выпустит". И собаку при этом не спрашивает. А ей, может быть, ну Очень надо. И даже не только по обычному поводу, но и новости узнать - где что написано. Во всех смыслах. Роксана-то вряд ли сегодня выйдет: снег, лапки короткие, а вот Жучка... Нет, ну хорош Хозяин! То ли сидит, то ли лежит на диване своем и будто не замечает.
Здесь скорее лень человеческая, чем что-то высокое. Хозяину лень, а собаке страдай? И что делать в таких случаях? В глаза смотреть? Принести и положить перед Ним уличный поводок? Или таки начать драть диван?
Хотя последнее - это фу, по-кошачьи как-то. Коты - да, они с людьми напрямик, по-мужски взаимодействуют: я решил, что это не диван, а когтеточка, и все тут. И посмей только меня наказать! Всю обувь не перепрячешь!
Собаки примерно того же добиваются, но по-женски, через якобы подчинение, лесть, заглядывание в глаза и тоненькое поскуливание с придыханием.
А претензий к людям и кроме прогулок много. Зачем, например, корм менять? Только-только привыкнешь к очередной гадости и на тебе! А "извини, в магазине только этот был" - оправдание для котов! Ты же Бог, вот и поступай соответственно! Или кличка. Если сызмальства назвал Ромео, так зачем потом переиначивать? А уж запахи "после бритья" такие изобретают, что лаять - не перелаять!
Но это все праздные рассуждения, главное сейчас - не переставая поскуливать и в глаза снизу заглядывать.
Минут десять выдерживает Хозяин. Потом произносит разные смешные слова, еще раз выглядывает в окно и начинает собираться. Одевается медленно и смотрит искоса - вдруг пес успокоится? Тут нельзя расслабляться! И, кстати, для его же пользы - нечего сидеть весь вечер перед этой штукой с мелькающими пятнами и пить всякую гадость...
***
- Эх, горе ты мое, - пробормотал вполголоса Иван Петрович, перекладывая с больной головы на здоровую, - пойдем, что ли, Ромик, раз уж тебе так хочется. Ночь, улица, фонарь... Да, точно, заодно и в булочную зайдем. Собственно, и не ночь еще, ранний зимний вечер.
Маршрут, в принципе, известный, хотя и варьируется из-за погоды. Вот как сейчас - и снег, и ветер, и... А тут непонятно, какой такой "звезд ночной полет"? Звезд-то в непогоду не видно. Иван Петрович - бывший главный бухгалтер, любит точность даже на пенсии. Хотя, да, бывших бухгалтеров не бывает. Ну хорошо, хорошо, давай и туда дойдем...
Туда - это перекресток, где шоссе, автобусная остановка и магазинчик на той стороне. Фонарный столб между забором и стенкой остановки - это, это... Если б люди не ленились и выучили собачий, то Иван Петрович знал бы, что до столба догуливает некая Мария Сильвестровна, которая и сама по себе ничего, и вполне могла бы... но не суть. Главное, что с нею Жучка, к которой Ромео весьма неровно дышит, хотя и ни разу не видел. Глупо объяснять. Как может человек, тем более бывший бухгалтер, понять Чувства?
Но, увы, сегодня, как и вчера, Жучка к столбу не подходила. Ромик перечитал и обновил свое предыдущее послание, можно было бы идти домой, как вдруг что-то начало происходить там, на той стороне шоссе.
Вдовый пенсионер-бухгалтер, забывший дома дальнозоркие очки, внимания не обратил бы, тем более отсюда, из закутка. Но пес - он такой. Чует все необычное.
Так-то, казалось бы, три человека стоят вокруг столика и... Нет, что делают, непонятно. Вьюга же и расстояние метров тридцать, может, просто стоят, разговаривают. Однако у собаки не только нюх, но и чуйка какая-то. Ромик вдруг резко дернулся, вырвал поводок из рук расслабившегося было Ивана Петровича и с бешеным лаем рванул через шоссе. Хорошо хоть, что вечер, автобусы ходят редко. Воскресенье, темно, непогода.
Иван Петрович посмотрел в ту сторону внимательнее. Вроде как ничего особенного, непонятно, с чего это вдруг Ромик так взбеленился. Три человека примерно одного роста стоят вокруг столика и... Нет, видно плохо, метель и ветер то в лицо, то в скулу. Но вдруг один, который справа, упал, к нему присел который посредине был. Потом упал тот, который слева, а средний встал и побежал куда-то вглубь. Потом вернулся к столику и..., нет, сразу опять убежал. Туда куда-то. Там проход технический на параллельное шоссе. Ромик все еще лает, но не так яростно. Минута, другая, Иван Петрович не выдерживает, достает телефон, звонит по 112:
- Приезжайте, тут что-то непонятное творится!
Звонок поступает дежурному, и тот, уточнив адрес, пересылает сообщение куда следует. Полиция по рации дает задание ближайшему патрулю прибыть на место происшествия и разобраться.
Несколько минут томительного ожидания со стороны Ивана Петровича и крики:
- Ромик, Ромик, иди сюда!
На которые Ромик не реагирует, и продолжает лаять на лежащих около столика людей. Ветер, метель, видно плохо, Иван Петрович не рискует перейти шоссе и просто кричит:
- Ромик, Ромик!
Наконец пес успокаивается и возвращается. Иван Петрович пристегивает поводок. Проходит еще несколько минут - и наконец полицейская машина.
- Как быстро приехали, молодцы, - едва успевает отметить про себя Иван Петрович, как с другой стороны подъезжает еще одна машина. И тоже с полицией.
Из первой выскакивает полицейский и бежит к месту происшествия. Склоняется над одним из упавших, пытается его приподнять, встряхивает, еще, еще, потом бросает довольно небрежно, будто вещь какую, встает и оборачивается ко второму. Но к тому уже подошел полицейский из другой машины. Он тоже ворошит упавшего, похоже, столь же безрезультатно, потом достает телефон и звонит.
Ромик уже в который раз дергает за поводок:
- Нагулялись, Хозяин, домой пора.
Вид у пса грустный. Холодно, и Жучка не приходила, а хозяин не замечает, смотрит все туда, на ту сторону, хотя на что смотреть, все интересное там уже закончилось.
Уже уходя слышат, как с подвываниями подъезжает "скорая", но это уже там, далеко, нет смысла оборачиваться, да и по Ромику видно, что замерз. У людей для любых поступков всегда найдутся весомые оправдания.
***
Позднее утро понедельника, можно было бы и еще... хотя нет, Иван Петрович проснулся не сам - телефон разбудил. Номер незнакомый, но спросонья чего не бывает - снял трубку:
- Алло, слушаю.
Все по классике: звонит какой-то правоохранительный чин, и уже пришедший в себя Иван Петрович инстинктивно ждет стандартного "переведите все свои деньги на безопасный счет"... ан нет! Разговор заканчивается настоятельной просьбой явиться на беседу в городской отдел Того Чего Надо, причем сейчас же. Иван Петрович машинально уточняет адрес, говорит:
- Иду, - и окончательно просыпается. Легко сказать спросонья "да". А за окном все та же непогода, Ромик по непонятной причине хандрит, и вообще, зачем мне все это? Получается как-то не по-мужски - а он пока не старик - Иван Петрович берет себя в руки, встает, умывается, завтрака... А, вот тут опять незадача. Забыл за вчерашними хлопотами в булочную зайти. А какой завтрак без хорошего бутерброда?
Вдовому старику многое приходится осваивать заново.... Та же еда. Оказалось, что это непросто.
- Да ну, нафиг, так пойду. А на обратном пути и в булочную и...
Но ровно в середине потока его мудрых мыслей опять заскулил Ромик.
- А вот возьму-ка и тебя с собой, - решил Иван Петрович. Пристегнул поводок, и они пошли к выходу. Ну, Иван Петрович пошел, а Ромик вслед за ним поплелся.
Настроение у пса поднялось, только когда он понял, что идут они опять туда - к заветной остановке. Ну, там, где Жучка и что-то вчерашнее.
Но опять облом, хотя утром многие порядочные люди гуляют с собаками. На заветном почтовом столбе все та же тишина. Не считать же интересным ерунду от Нафани. Стаффордширский он, видите ли, терьер.
Иван Петрович перешел на другую сторону шоссе по-бухгалтерски: на зеленый, хотя ни машин, ни автобусов. Все, кому надо было на работу, уже уехали...
Ромик опять начал лаять. В сторону столика около магазина.
- Вот, ведь..., собака, - подумал про себя Иван Петрович. Так-то он и с утра не злой, но только если нормальный бутерброд и нет смутного ощущения тревоги. Ну что? Что он может сказать в..., короче, там, куда позвали?
Потом было ожидание автобуса и ритуальное надевание намордника. Ромик был грустен, особого сопротивления не выказывал и думал о чем-то своем.
Ехать недалеко - пара остановок, собственно, это все и определило. Рядом большой супермаркет, можно на новых людей посмотреть, не только на примелькавшихся соседей.
Но сначала дело. Вот он, адрес, и вывеска на двери совпадает.
На входе рамка и...
- С собакой нельзя!
- Но меня вызвали!
Еще пара-тройка фраз и звонок.
- Ладно, идите, но ошейник не снимать и убирать сразу, если что.
Ромик, казалось, понял и даже обиделся - за кого его принимают? За кота какого-нибудь вездессущего? "Если что", видите ли...
А в нужном кабинете - все как в сериалах - пожилой дядечка, молодой в очках и тощая блеклая девица.
Ан, нет, главная - не девица, странно даже. Разговор начинает и продолжает Пожилой, очкарик молча пялится в комп, а девица ведет протокол эээ "беседы, просто беседы".
Через десять минут разговора с Пожилым выясняется, что пользы от Ивана Петровича как от свидетеля маловато. Да, он изложил, что видел. Подробно, точно, но, по сути, ничего. И - бухгалтер ведь - не стал от себя домысливать, не с руки. Не просили же.
- Все только Ромик видел.
Пожилой, который и собаку привести разрешил, и соображает, посмотрел вниз и спросил с надеждой в голосе:
- И что же ты, Ромик, видел?
Ромик рассказал. По-своему, конечно, по-собачьи, тем более видно же, что человек хороший - обязательно надо помочь. К тому же и пахнут все тут хорошо, правильно пахнут. Кроме очкарика.
- Если туда пойдем, я все покажу! - закончил свою речь Ромик, но по глазам Пожилого было видно, что, увы, опять не поняли. Девица тут явно для мебели, а очкастый вообще кошатник, подванивает.
Пожилой решил зайти с другой стороны и рассказал кое-что дополнительно.
О том, что, по словам патрульного, пострадавшие выглядели, как обычные, ничем не приметные бомжи. Причем один, лежащий с ножом "в области сердца" до приезда "скорой" оставался жив, и второй, который без видимых повреждений, но без сознания, тоже. Оба были погружены в машину, но до больницы не доехали. "Скорую" остановили неизвестные, вытащили пострадавших, избили врачей и водителя... И пока все. В смысле, пострадавшие пропали.
- А...? - начал было Иван Петрович, но Пожилой оказался даже умнее, чем с первого взгляда:
- Миша, тьфу, Михаил Федорович (кивок в сторону кошатника) выезжал допрашивать продавщицу из магазина. Михаил Федорович, расскажите.
Очкарик вздрогнул, будто его за хвост дернули, оторвался от компьютера и рассказал, что продавщица Зинаида Михайловна, полная, розовощекая брюнетка...
Иван Петрович заметил боковым бухгалтерским зрением, что на словах "полная, розовощекая" тощая и бледная блондинка в углу нервно дернула углом рта и выпрямилась.
- Так вот, продавщица ничего не знает, никого не видела и не слышала. И по данным кассового аппарата последняя покупка была вчера еще утром.
Иван Петрович хотел было вставить, что Зинаида (продавщица) вообще кассой пользуется неохотно. По своим продавщическим соображениям. Но не стал. Уж очень скрупулезно очкарик описывал продавщицу. Чтобы такие подробности рассмотреть, минимум полчаса надо. И неслужебный интерес.
Но даже без показаний кассового аппарата можно поверить. Магазинчик крохотный, расположен в торцевом расширении бывшего склада. В длинной части, тянущейся до параллельного шоссе, подсобные помещения и опять-таки склады...
И, кстати, странно, как Михаил Федорович Зинаиду описал: не полная она и скорее бледная, но в возрасте очкарика часто выдают желаемое за... Да за все что угодно желаемое выдают.
- И как? Ничего дополнительно не вспомнили? -спросил Ивана Петровича Пожилой. Он, конечно, в самом начале представился по всей форме, но даже Ромик не разобрал звания, имени и отчества. Похоже, Пожилой склонен к современным методам погружения и переосмысливания ситуации. Или просто умный. Хотя трудно, ой трудно сподвигнуть современного человека на сосредоточенность. Слишком много всего вокруг.
Тем более что вышедшая "на минутку" девица вернулась со свеженаведенными румянами на щеках и обновленным гнусным запахом, который люди называют духами.
Ромик издал несколько странных звуков.
- Это он залаять хочет, но стесняется? - спросил Пожилой.
- Все же есть в нынешней полиции неглупые люди, - подумал в ответ Иван Петрович, но вслух только кивнул.
Пожилой чуть улыбнулся:
- Да, Иван Петрович, вы уже поняли, наверное, почему вы здесь, и мы все тут... так?
Иван Петрович чуть улыбнулся в ответ и кивнул.
- Да, именно, - продолжил Пожилой, - мне племянник все уши прожужжал этим вашим Детектив-Клубом. Плюс начальство с раннего утра держит это дело под контролем, "чтобы следы не остыли". Так что не стесняйтесь, скажите, что вы думаете по этому делу.
- Тут ..., - начал Иван Петрович. И в голове его что-то отчетливо щелкнуло. Бытность одновременно главбухом и председателем литературного клуба приучила его к некоему переключению мозга.
Изначально он понимал, что литературный детектив и реальное расследование - вещи весьма разные, а насколько они разные, понять весьма трудно. Без практики в обеих, так сказать, областях. В этом и была трудность: он не знал, как думать. Как Эркюль Пуаро или как сегодняшний житель своей страны?
Или это как-то можно совместить?
Если исходить из того, что он сам видел, все одновременно и обыденно просто, и неимоверно сложно. Просто - потому что, да, трое беседовали, стоя за столиком, поссорились, и один остался лежать с ножом "в области сердца", второй по какой-то причине упал и потерял сознание, а третий убежал. Неимоверная сложность - в том, что - ну, и? После явно неслучайного исчезновения почти трупа и второго пострадавшего спросить больше не у кого. Надо искать третьего! Но, судя по всему, никакими сведениями о нем они не обладают. Третий - он просто убежал по техническому проходу, и, по всей видимости, никакой дополнительной информации о его дальнейшем передвижении нет. Причем, что там происходило в действительности, неизвестно. Есть только очень скудное описание Ивана Петровича. И странные звуки от Ромика.
Хорошо еще, что Пожилой не воспользовался самой простой версией: мол, не было никакого третьего. Мол, Иван Петрович двоих укокошил... а потом... Нет, если на "потом" глаза закрыть, то вполне рабочая полицейская версия. Но это лирика, в действительности даже на первый взгляд все непросто. А если еще подумать, то кое-какие детали усложняют картину почти до абсурда.
Первое. Ромик сперва почуял что-то неладное и только потом выбежал из закутка остановки и все "увидел" глазами. Почему увидел в кавычках? Компетентные люди пишут, со зрением у собак не все идеально. Что же Ромик мог? Мог услышать, например, некие угрожающие звуки, которые Иван Петрович не слышал.
Второе. Убежавший третий наклонялся к обоим упавшим, но нож в сердце только у одного из них. А ведь можно было ткнуть, вытащить и второго добить. И, кстати, если первый упал после удара ножом, то второй почему? За компанию? Поскользнулся? Ударили кулаком?
Третье. Зачем третий возвращался? В принципе, он уже видел и слышал Ромика и вполне мог разглядеть Ивана Петровича - тот стоял практически под фонарем. И все же возвратился и почти сразу окончательно убежал.
Простые вопросы и наверняка на них есть простые ответы. Если знать, что там произошло.
Иван Петрович изложил все это и понял, что Пожилой разочарован, очкарик где-то там, в своих мыслях (возможно, мысленно одевает и раздевает Зинаиду), а девица пытается... Да все сразу она пытается.
- Иван Петрович, - это девица внезапно подала голос, - я правильно поняла, что ваша собака вначале очень заинтересовалась тем, что происходит, но потом внезапно утратила интерес и перестала лаять?
Впору задуматься. А ведь верно. Ромик - он такой... квартирный пес и зря лаять не станет. Только по Очень серьезному поводу. Ну, или если какая-то полукровка себя стаффордширским терьером возомнит. Но и перестает лаять тоже не просто так, что бы там кошатники не врали!
Столь мудрые и правильные размышления были прерваны шагами за дверью. Иван Петрович, может быть, и не обратил бы внимание, но двое сразу насторожились. Пожилой и Ромик. Ромик чуть раньше. И Ромик как-то положительно, а Пожилой настороженно.
Шаги или, точнее, цоканье женских каблуков стали громче, дверь отворилась и в кабинет вошла весьма строгая дама средних лет в соответствующей форме. Кстати сказать, именно дама, а не, допустим, женщина или полицейская.
Даже не разглядев погон, Иван Петрович понял, что перед ними то самое пресловутое начальство.
- Так. Что тут у нас происходит? - начала она весьма строгим голосом, но вдруг ее взгляд сместился в сторону Ромика и стремительно потеплел. В смысле, взгляд.
Возникла неловкая пауза, положение спас Пожилой:
- Разрешите представить. Мария Сильвестровна Громова. Иван Петрович Зимин, свидетель.
Представленные слегка скованно раскланялись, хотя по всему было видно, что Иван Петрович хотел поцеловать даме руку, а дама была явно не против.
Все ж таки есть что-то хорошее в профессии бухгалтера: приучает к стандартным действиям. В смысле, побриться поутру. Даже под укоризненные вздохи Ромика на новый одеколон.
После краткого, но весьма правильного ввода в курс дела Пожилой резюмировал:
- Вот мы тут путем мозгового штурма пытаемся решить вчерашнюю задачку.
- То есть, как я понимаю, главный свидетель - вот этот очаровательный песик, и вы все думаете, как бы узнать от него, что же он тогда видел? - подвела итог дама.
Все, кроме девицы в углу, хором кивнули.
- Ну, и что же ты видел...?
- Ромик, - подсказал Иван Перович.
- Да, Ромик, расскажи, что же ты видел?
И вот тут - кульминация. Даже девица в углу чуть привстала.
А Ромик неожиданно встал, подошел к ней (к девице) и выразительно, но тихонечко тявкнул.
Именно в этот момент Иван Петрович догадался, что же там могло произойти. Девица - серенькая, точнее, беленькая мышка, которая ничем не выделяется, кроме... запаха! Ромику весьма трудно сдержаться от лая, если он носом чует что-то необычное. А если запах еще и опасен, то его не удержать! Иван Петрович вкратце объяснил, что из этого следует, и Пожилой оперативно отправил две бригады бойцов: одну - к магазину, вторую - отлавливать полицейский патруль. А уже потом Иван Петрович неторопливо изложил свою версию со всеми подробностями.
***
Допустим, Ромик не увидел и не услышал чего-то необычного. Остается только одно - почуял. В смысле, запах. Причем не просто умеренно противный, как духи девицы или новый утренний одеколон Ивана Петровича, а по-настоящему опасный запах.
Который сначала был, а потом пропал. Вместе с исчезновением третьего участника действа у столика.
Будем рассуждать, как простые русские люди. Что могли делать трое, из которых двое обычные бомжи, воскресным вечером за столиком возле магазина? Ну конечно же - выпивать! И, если бы не нож и исчезновение третьего, все было бы совсем просто. Достали бедолаги паленой водки и...
Кстати, о паленой водке. Бутылки-то на столе не было, как и стаканов. Но, допустим, стаканы бумажные - их сдуло ветром. А бутылка? Не за ней ли возвращался третий? Возникший из ниоткуда и испарившийся в никуда. Если только он не зашел в магазин. С другой, служебной, стороны. Где скинул верхнюю одежду и превратился, точнее, превратилась в продавщицу Зинаиду, чуть позже очаровавшую кошатника Михаила. Отсюда и румянец от мороза и свитерок, придавший продавщице некий объем. А высокий рост женщин примерно равняется среднему росту мужчин, ну, или бомжей, как в нашем случае. Таким образом, третий - это, скорее всего, Зинаида!
И что же в результате получается? А получается неудачный опыт опробования паленого алкогольного продукта на местных бомжах.
Но. Нож в сердце одного из "дегустаторов" как-то не вяжется с, в целом, положительным образом продавщицы.
И тут мы вспоминаем, что вызов по рации был направлен одному полицейскому патрулю, а прибыло два. Можно предположить, что первым к месту происшествия приехал тот, который вызвала Зинаида, позвонив неким кровно заинтересованным лицам для, так сказать, посильного сокрытия улик. Сами посудите, нож в сердце -достаточно веская причина смерти. При удачном стечении обстоятельств, анализ крови убиенного мог быть опущен за очевидной ненадобностью. Ну, или в морге свои связи.... А второго продажный полицейский не успел дорезать, потому что неожиданно подъехал второй патруль.
А если так получилось, что первый бомж от ножевого не умер, а второй был просто без сознания, значит надо что? Правильно, перехватить "скорую" и... Да, участь полумертвых бомжиков была весьма и весьма печальна.
Вот такую примерно историю изложил Иван Петрович восхищенным слушателям. Хотя восхищались все по-разному, но не суть.
***
Суть в том, что буквально через пару дней перекрасившаяся в брюнетку полицейская девица с некоторой долей ревности наблюдала в окно сцену совместного посещения ресторана Марией Сильвестровной и Иваном Петровичем. При этом две их собачки, привязанные снаружи, весьма весело играли.
- Жулька, Жучка, я ее по-разному называю, - кокетливо рассказывала Мария Сильвестровна между первым и вторым бокалом просекко. - Так-то она у меня Джульетта!