Молодой граф отложил в стопку просмотренные счета и кивнул советнику:
- Ладно, с этим покончили. Что еще осталось?
- Заранее прошу простить,- с этими словами советник положил на стол бледно-зеленый свиток, перевитый узорчатой лентой.
- Святые небеса!- простонал юноша. Его лоб мигом покрылся испариной.- Это же... прошение о свадьбе?
Советник кивнул и, выждав приличную паузу, сам развязал ленту.
- Прелиноэль из рода Найоль и Мальтеаран из рода Фаушель, ваши покорные вассалы, просят благословить их союз и засвидетельствовать его законность перед Короной.
Граф пошарил взглядом по комнате: мятный взвар показался ему слишком пресным, глотка требовала напитков покрепче. Но предусмотрительные слуги убрали из кабинета всё спиртное, потому что советник предпочитал решать дела провинции с трезвым сеньором.
- И что, нет никакой возможности воспрепятствовать?- вяло пробормотал молодой человек.- Только этого мне не хватало.
- Извините, этот брак полностью соответствует всем указам королевства и предписаниям их религии,- советник вздохнул.- Никто из ближайших кровных родичей указанных особ не отмечен ни в протестных акциях, ни в сочинениях пасквилей, ни, тем паче, в явных заговорах против короны. Эльфы Найоль и Файшель честно исполняют свой долг перед вами, мой господин, и потому обстоятельства требуют, чтобы и вы ответили им тем же.
- Это невозможно!- простонал граф.- Да меня тошнит при одной мысли о том, что придется... придется...
- Воспользоваться правом первой ночи,- помог советник.- Совершенно верно.
- Неужели нельзя обойтись без ... соития?- Юношу чуть не стошнило от одного слова.- Ведь отпускаем же мы девчонок-крестьянок с обычными подарками, если не хочется делить с ними постель! Ведь это только право, а не обязанность сеньора!
- Простите, мой господин, но в случае с эльфами это именно что обязанность. И у нас есть на то указ Короны от тысячу триста шестидесятого года.
- Восемьдесят лет назад, святые угодники!- Взвился граф.- Может, тогда подобное варварство и было необходимо, но сейчас-то, слава небесам, мы живем в мире с эльфами. Неужто покорные слуги не заслужили ответной милости с моей стороны?
Советник выпрямился и указал на гобелен слева от кресла сеньора:
- Позвольте напомнить, государь, что война с эльфийским народом завершилась менее века назад. За это время сменилось уже два людских поколения, а наши покоренные враги еще не сменили и одного. Они всё еще помнят своё позорное поражение и полны решимости однажды взять реванш. Саых отъявленных смутьянов вроде бы удалось выловить и уничтожить, но вы же знаете: если зверь затаился и не нападает, это не значит, что он смирился. Он просто выжидает удобный момент. Видите, там, на картине, двенадцать эльфов от имени своих родов приносят вассальные клятвы вашему прадеду? Троих из них казнили за измену еще при его жизни, трое покушались на жизнь вашего деда, двоих довелось уничтожить вашему отцу, следить за остальными выпало вам.
Он зашагал взад-вперед по комнате, заложив большие пальцы за кушак, и речь его была так внушительна, словно старик читал наставление детям в приходской школе:
- Корона не желает, да и не может вновь вступать в открытое противостояние с проклятыми тварями. А время играет на руку эльфам. Единственное законное средство вмешаться в их жизнь - это право сеньора, которое они признали неоспоримым. К счастью, небеса даровали роду человеческому великую неутомимость в любовных делах и плодородность. Познав силу мужчины, эльфийские самки могут понести и родить полукровку. И часто случается, что, сравнив после пылкость человека и вялость эльфийского супруга, самки берут себе в любовники наших мужчин, а самцы находят себе человеческих пассий. Согласно же законам эльфов, полукровки получают такие же права на наследство, как и чистокровные твари. А живут они много меньше настоящих эльфов, да и не так рьяно готовы выступить против своих же человеческих родителей. Полукровки - вот наш шанс окончательно укрепить свою власть над проклятым народом. И потому, граф, как бы ни было вам противно, вы обязаны пройти через это и вступить в связь с невестой эльфа.
Молодой человек вцепился себе в волосы и застонал. Он вспомнил самую первую эльфийскую свадьбу, на которую его взял отец как своего законного заместителя - закон дозволял сеньору передать исполнение обряда кровному родственнику мужского пола, если сам он не был уверен в своих силах. Тогда сочетались браком сразу две пары, и если первая повергла мальчика в оцепенение, то со второй его, отчаянно блюющего, унесли графские егеря. Вечер закончился для будущего графа в ближайшем трактире, где его напоили до потери сознания. Следующие свадьбы юноша посещал не иначе как заранее надравшись до невменяемости. Но сейчас ему предстояло пройти через это испытание на трезвую голову.
- Так полагается, мой господин,- голос советника смягчился и звучал почти виновато.- Так нужно. Ради ваших будущих детей. Ради графства. Ради всего королевства. Вы сможете, я уверен. К тому же, от вашего батюшки еще остались возбуждающие снадобья, они вернут вам силы в нужный момент...
- А у него не осталось каких-нибудь средств, чтобы мои глаза ничего не видели?- пробормотал юноша.
- К сожалению, нет. Так вы подпишете прошение?
Граф схватил перо и, даже не стряхнув излишек чернил, вывел свое имя.
Длинноухий клирик воздел над головами новобрачных венцы из шиповника, терна и ежевики. Молодой граф вцепился в подлокотники кресла с такой силой, что ногти побелели. Невеста взяла руку жениха.
- Вручаю тебе жизнь мою, и красоту мою, и сердце мое,- сказала эльфийка.
- Для тебя моя жизнь, и красота моя, и сердце мое,- ответил эльф.
Свадебные короны опустились на головы. Невеста сжала ободок венка своего избранника, тот повторил ее жест, приняв венок возлюбленной. И оба с силой опустили колючие венцы, раздирая в кровь прекрасные лица друг друга, уродуя щеки глубокими шрамами, рассекая брови, разрывая ноздри и губы.
- Моя красота только для тебя, - шептали эльфы, захлебываясь собственной кровью и смешивая ее в поцелуе.
И когда брачный наряд из белого стал алым, жених вручил свою невесту бледному от страха графу. Эльфы смотрели, как трясутся руки сеньора, с какой гримасой пьет он зелья и с каким омерзением касается окровавленной ладони девушки. Они не улыбались открыто, но души пленников ликовали. Ибо они внушали страх своим господам, и страх этот лишь преумножится в человеческом потомстве.