Маленький Джонни мечется во сне, вскрикивая и комкая потными ладошками край простыни. Мама несколько мгновений грустно смотрит на сына, потом подходит к окну и поднимает занавеску. Теплый утренний свет заливает комнату. Мальчик вздрагивает в последний раз, переворачивается лицом к свету, успокаивается. Его лицо потихоньку теряет испуганное выражение. Джонни вздыхает, улыбается, сонно зевает и приоткрывает глаза. Мама машет ему рукой:
- Привет, соня!
- Доброе утро,- бормочет малыш и снова пытается задремать, но тут уже мама решительно стаскивает с него одеяло.- Эй, ну ты чего?
- Пора вставать. В школу опоздаешь.
- Еще минуточку!
Мама грозит ему пальцем, и Джонни, смирившись, садится на кровати. С недоумением разглядывает скомканную постель, потом, что-то вспомнив, испуганно косится на окно.
- В чем дело, Джонни?- спрашивает мама.
- Так. Приснилась какая-то гадость.
- Расскажи.
- Не хочу!
- Сынок, если расскажешь сейчас, потом проще будет забыть,- назидательно сообщает мама и присаживается рядом.- Давай, выкладывай.
- Мне снилось, будто там, в темноте на улице, ползает кто-то огромный. Что он заглядывает в окошки и подслушивает, подглядывает. А потом зовет, и если кто не спит и выходит на улицу, того сразу съедают. Такая большая жуткая тварь, больше дома!
Мама смеется и легонько щелкает мальчика по носу:
- Все правильно, это ходит Вилли-Винки. И помогает деткам скорее засыпать.
- Не смешно!- истерично кричит Джонни и смущается собственного страха.- Это было похоже... это похоже на гигантскую гусеницу. Или улитку. Такая же липкая, только еще и ножки есть. Она приходит из темноты!
- Надо отдать твою ахатину Петерсонам,- озабоченно вздыхает мать.- Вот уж не думала, что у тебя такие фобии. Ладно, малыш, нам никакая гусеница не страшна: во-первых, ты ночью крепко спишь, и она тебя не найдет. А во-вторых, уже рассвело, а улитки и прочие слизкие твари солнечный свет на дух не переносят. Они остались там, в темноте. А я тебе куплю специальный ночник, и темнота к нам никогда не придет. Вот так. Договорились?
- Договорились,- кивает Джонни и с улыбкой смотрит на мать.- Не надо отдавать мою улитку, она хорошая. Она наоборот меня защищает.
- Ну ладно, посмотрим. А теперь мигом умываться и завтракать, школа не ждет. Когда дверь за мамой закрывается, Джонни спрыгивает с кровати и подбегает к окну. Там стелется легкий утренний туман, наполненный светом. Улица постепенно оживает: слышны звонки велосипедов, шорох автомобильных шин по гравию, чей-то смех, неразборчивые разговоры, шаги. Мальчик ухмыляется, показывает улице язык и отправляется в ванную.
Спустя несколько минут он уже торопливо хрустит сахарными хлопьями, одновременно пытаясь вытащить со дна пачки пакетик с призовой игрушкой. Со двора доносится девчачий голосок: "Джонни, ты в школу идешь?"
- Твоя Синтия пришла,- хмыкает мать, и мальчик жутко краснеет.
- Ничего она не моя!- бурчит он.
- Джонни, выходи давай!
- Иди, а то бедная девочка из-за тебя тоже первый урок пропустит,- говорит мать, сует в руки сыну пакетик с бутербродами и школьный рюкзак, а сама принимается мыть посуду.- Пока-пока!
- Ну пока,- Джонни закидывает рюкзак за спину, стремительно выскакивает на улицу и пропадает.
Тварь захлопывает пасть, сдавливает мускулы, чтобы переломать добыче кости, и ползет к соседнему дому. Ее брюхо шуршит на гравии как автомобильные шины. Ее острые стальные волоски позвякивают велосипедными звонками. Ее дыхальца издают невнятное бормотание и смех. Тварь ползет по пустой улице, изгибаясь и пульсируя. Морда вытягивается почти до самого крыльца. Когда пасть открывается, в ней еще мелькают рюкзак и кеды.
- Питер, я пришел!- кричит тварь звонким голосом Джонни.- Выходи!