Хмурый воробей взьерошил перья, потоптался по холодному карнизу и снова чихнул.
- Дорогой сосед! - большой синиц плюхнулся на ветку тополя как раз напротив воробья. - Стесняюсь спросить, но в связи с эпидемией птичьего гриппа... Словом, вы что, нездоровы?
- Как орел,- гордо ответил тот, раздувая галстук на груди.
- Тогда отчего вы столь ужасно чихаете?
- Кто, я?
- Ну не я же!
- Я чихаю?
- Да. Вот не далее, как пару минут назад.
Воробей яростно почесал лапкой за ухом, и его тут же осенило:
- А, так это моя брачная песня! Между прочим, не какое-нибудь там новомодное "квик-чик", а старинная народная баллада.
Синиц задумался.
- И что, многие ведутся на ретро?- уточнил он, наконец.
- Дык!..- неопределенно ответил воробей.
- Я считаю, что женщины скорее ответят вот на такой призыв страсти,- сказал Синиц и разразился долгой трелью.
Воробей наморщил перышки над клювом:
- Сосед, ты не обижайся, но это просто какой-то отбойный молоток!
- От... как вы назвали мое пение?!- синиц заклокотал от ярости.- Да меня называли серебряным горлом земли русской!!
- Ладно, ладно,- отмахнулся воробей,- пусть серебряный отбойный молоток. Но по мозгам шарахает ужасно. Это так, между нами, мужиками. Бабы, они на всякое фуфло клюют, проверено.
Обиженный синиц отлетел на другую ветку и назло соседу завел песню еще громче. Когда он останавливался, чтобы перевести дух, то явственно слышал все то же размеренное чихание. И еще россыпь зернышек по хрусталю - это мечтал о своей даме сердца скворец. И покряхтывание сдавленного смеха, которым заманивал зазнобу юнец-сойка. И великое множество других песен любви.
Только вороны на самой высокой трубе объяснялись совершенно немузыкально, зато они были самой счастливой парой в этом мире холостяков.