- Сегодня в нашей студии новый гость. Агентство Сетевых Новостей и ваш покорный слуга, Иоганн Себастьян Трипер-Гулицкий рады представить вам загадочного и никому не известного сотрудника Корпорации. Встречайте - Эль Койотль!
Звучит бравурная музыка, напоминающая искажённый гимн Корпорации, "Боже, храни Императора" и марш стильболльных фанатиков. В студию выезжает золочёное гравикресло, на котором восседает гость. Он одет в старое пончо с выцветшим рисунком и несколькими дырами на груди, сквозь которые просвечивает что-то серое, кожаные штаны и чёрные перчатки. На ногах мужчины - высокие универсальные сапоги, испачканные в рыжей глине, а лицо почти полностью скрыто широкополой шляпой, популярной в Испанском секторе.
- Здравствуйте, уважаемый Эль! Или лучше обращаться к вам по фамилии? - ведущий обаятельно улыбается в мельтешащие камеры. Одна из камер подлетает к Койотлю, стараясь заглянуть под надвинутую на глаза шляпу, изображение дёргается, и камера падает, отключаясь. - Может быть, вы предпочитаете обезличивание или анонимизацию? - обращаясь к зрителям: - Напоминаю, этим способом защиты личности посвящены наши следующие три передачи, смотрите и внимайте!
- Можете обращаться ко мне, как пожелаете. Мне (срабатывает система блокировки нелицензированных выражений).
- Хорошо... - Иоганн на мгновение теряет контроль над собой, и по его лицу пробегает гримаса отвращения. - Уважаемый, традиционно Корпорация предполагает невмешательство в дела планетарных и секторальных правительств. Но вы, как сотрудник, работающий в отделе силового взаимодействия, наверняка имеете на этот счёт своё мнение. Не соблаговолите ли...
Койотль издает тихий смешок, похожий на свистящий кашель.
- Нет, - прерывает он ведущего. - У меня нет мнения на этот счёт.
- Но вы предпочитаете...
- Не предпочитаю.
- Но...
- (срабатывает система блокировки нелицензированных выражений), Трипер ты копчёный! Я пришёл сюда, потому что меня пригласили на беседу о пустынях и выживании, - Койотль говорит рвано, голос неприятно отдаётся в ушах, словно лай. - Тебя и твоей передачи в планах не было. Я буду говорить о пустыне. Ты можешь спрашивать всё, что угодно.
Ведущий нервно сглатывает, и на некоторых камерах видно, что сквозь гелевую пленку грима проступают крупные капли пота.
- П-пустыни?.. - Трипер делает над собой усилие, и восстанавливает душевное равновесие. Автомат "К-12003" съёмочной группы отмечает опасно высокий уровень кровяного давления ведущего, и отправляет данные в дата-центр АСН. - Хорошо... Пустыни. Что вы думаете о пустыне?
- Я не думаю. Я там живу.
- В каком смысле? У вас там дом? Или резиденция в Пахо-Альто, где два года назад произошло столкновение сил Охраны Корпорации и граждан, борющихся за свои права?
Из-под шляпы доносится рычание. На пол падают еще два парящих съёмочных устройства, и К-12003 отводит оставшиеся на безопасное расстояние.
- Я. Живу. В пустыне. В любой. Там хорошо. Тихо. Нет журналистов, - Койотль сжимает пальцы, и на пол сыплются осколки прочного пластикета, из которого сделаны подлокотники кресла. - Они там не выживают.
- Скажите, ваше... э-э-э, предвзятое отношение к представителям нашей профессии - это следствие продолжения взглядов Корпорации, её официальная позиция, или ваша личная психологическая травма, полученная во время исполнения, э-э-э, в пустынях приговоров честным и чистым духовно оппозиционерам?
- (срабатывает система блокировки нелицензированных выражений)! С-скотина...
Изображение на всех камерах гаснет, автомат К-12003 выходит из строя, не успевая послать сигнал в полицию. Освещение отключается. В тёмной студии раздаются звуки глухих ударов тупым предметом, вопли Трипера и сдавленное рычание.
- Агент Кловис! Вы представляете, как низко опустили рейтинг нашей организации в глазах общественности? Вы вообще там охренели в своих пустынях! - седоватый полный мужчина в мундире вице-генерала Сектора силового взаимодействия размеренно прохаживался перед стоящим по стойке "вольно" Инульгемом, сдерживающим раздражение. - Скажите, старший агент, вы давно разгребали говна на передовой, подавляя мятеж? Или эвакуируя семьи и детей сотрудников Корпорации из политически нестабильных территорий? Или... Впрочем, можете не отвечать. Вы, Кловис, мудак! То есть, одиночка и похуист...
Инульгем скосил глаза в сторону генерала, и мысленно пообещал принести его в жертву богу-Койоту. Разнос длился уже час, но начальство не унималось...
Проводив Тайну прочь, к станции перемещения и заботливым рукам мастеров перемещения, Койотль уселся поудобнее в ёрзающее массажными валиками кресло, и задумался:
"Я ведь не злодей. Не классический "Чёрный Властелин", как пишут до сих пор в местных низкопробных фант-боевиках и голосюжетах. У меня нет трона, если, конечно, не считать им это убожество, которое своим куцым интеллектом не может понять особенностей моей не слишком стандартной фигуры, и массирует воздух. Я не отправляю в бой полчища преданных мне морлоков, орков, драконов, десантников тьмы и демонов хаоса... Не наслаждаюсь мучениями очередной жертвы, дрожащей на растянутой дыбе в ожидании прикосновения палача. Не...
Да, Койот, драное ты моё божество, я даже сердца в жертву тебе приношу клонированные. Тем не менее, все, абсолютно все считают меня дьяволопоклонником и отщепенцем, способным отрезать голову младенцу и напиться его крови. Моя проблема в том, что я действительно могу это сделать - если будет необходимо. И кровь... В пустыне не место сантиментам. Пустыня ошибок не прощает, если надо пить кровь, чтобы выжить - я буду это делать".
Инульгем вздохнул, отключая кресло и низводя его сенсоры до пассивного состояния. Из всех технологических новшеств этого периода он больше всего ненавидел интеллектронику. После случая с активно-агрессивной кроватью, едва не лишившей его некоторых весьма важных частей тела, Кловис старался изводить мебель в пределах досягаемости до логического замыкания в схемах и отключения всех функций, кроме стандартных.
"И, клянусь хвостом, эти времена ещё благословенно просты - квазиживые сервоматы не распространились, - передёрнувшись, подумал он. Обхватившие шишковатые колени пальцы едва заметно вздрогнули. - Эх, Спенсер, Спенсер, дурачок... Неужели ты думал, что сможешь убежать по-настоящему?"
Над столешницей, повинуясь движению глаз, развернулось сплетение пересекавшихся и перетекавших друг в друга разноцветных полотнищ, плоскостей и ярких линий, украшенных набухшими, как лимфоузлы под дряблой кожей, бесформенными утолщениями. Карта подстроилась под данные со спутников, и вывела координаты в нулевом формате для ближайших узлов Сети, вспыхнувших синим. Оранжевая пульсирующая звёздочка в некотором отдалении от центрального сгустка Линий и Параллелей выделяла местонахождение цели.
"Ты так трогательно поверил мой нынешней истории... Как было, извини, смешно наблюдать твои загоревшиеся глаза, когда я рассказывал про свой, кхе, родной мир и несправедливость вирусной атаки на туземное население. Ты полыхнул, как костёр, куда плеснули биотопливо. И лавина стронулась с места в тебе, погнав вперёд, за памятью и за осознанием себя...
Но вот беда: все эти прыжки и ужимки, преследование, космическая регата и Инквизитор... Это - только дымовая завеса над тем, что мне от вас по-настоящему нужно".
Мысли Койотля вернулись к Александрии, затерянной в песках, и добытой там информации. Результаты не радовали. В предыдущие периоды не было такого цейнтнота, как сейчас.
"Тогда мы успевали. И рекондиционирование никогда не тратило столько ресурсов, усилий и времени. Да, мы выжили. И выживем сейчас. Но какой ценой? Что вообще можно отдать за выживание такой структуры, как Корпорация? Жизнь? Свободу? Память? Но наши жизни и свобода нам не принадлежат, а память... Память мы теряем так же легко, как и время. И с каждым разом восстанавливать её всё труднее и труднее"
Пиликнул тон входящего вызова, и перед картой развернулась тёмная плоскость, заполнившаяся светлыми муравьями экспресс-кода. Инульгем пробежал сообщение взглядом, потом внимательно перечитал ещё раз, и нахмурился.
- Такое чувство, что наш мир - совсем не то, чем он нам кажется... - забыв о вероятных прослушивающих устройствах, произнёс он вслух. - Особенно паршиво, что мы сами не знаем причины событий. И их следствий.
На Валидии Терцио сбой портала привёл к остановке обогатительного контура орбитального реактора. "Дырка", служившая для сброса отработанного бозонного конгломерата в ближайшую чёрную дыру, не открылась, в отличие от портала ввода топлива. Надкритическая масса частиц перешла в активную форму, начав процесс синтеза обычной материи из энергии, и потоки быстрых нейтронов, нейтрино и прочего зоопарка трансатомной и квантовой физики вырвались из силовых полей реактора. Несколько сотен тысяч жертв, планета заражена радиацией, производственные циклы верфей и доков прерваны. Причина сбоя неизвестна.
Лёгким движением отправив сообщение в архив, Кловис встал с кресла, и потянулся. Если расчёты верны, то частота подобных случайностей будет нарастать. И скоро придётся расконсервировать архаичные атомные реакторы, накопители солнечной энергии и биогенераторы, чтобы используемая в этом и ближайших секторах квантовая энергетика не разнесла все планеты в мелкую пыль.
- Как же мне надоели эти планеты, звёзды, порталы и постоянные проблемы, Койот меня задери! - в сердцах произнёс Инульгем, метким пинком отправляя пискнувшее синтетическими мышцами кресло в угол кабинета, и выходя в затянутый плёнкой силового поля проём выхода. - Вот брошу всё к ёбаной матери, и уйду в пустыню... И ебитесь, как хотите, сволочи. Сколько можно уже! Сколько лет! Заебали...
- И тут я ка-ак вдарил ему с ноги! - молодой парень, затянутый в хрустящую "чёртову кожу", топнул по дощатому полу ботфортом гравициклиста, подчёркивая свои слова. Доски хрустнули. - Руки-то у меня были заняты, вот. Гранатомёт на тяжёлый ховер наводил. Бабах! И нету конвоя...
- Хорош заливать, Бо, - проворчал кто-то из окруживших стойку посетителей бара "Нечистая Совесть". - Не было там ховера, только коптер. Бля буду, звиздишь!
- Сам ты звиздишь! Можешь у Мишель спросить, она подтвердит... - обиделся Ваняски, отхлёбывая пиво из залапанного бокала.
- Да иди ты в зад, вытребень! - распихал соседей плечистый гравициклист с татуированными щеками. - Твою подстилку спрашивать?! Да я...
В его лбу образовалась аккуратная дырочка диаметром с палец, из которой, мгновенно застыв, показалась капелька крови. Татуированный замер на полуслове, и, подёргиваясь, упал под стойку, сшибив несколько табуретов вместе с недовольно заоравшими подростками.
К стойке медленно подошла Мишель, одетая в такой же, как и у всех собравшихся, кожаный костюм, и, мазнув взглядом по белеющим в полумраке лицам, спрятала в набедренную кобуру потёртый излучатель. За её спиной из темноты вышел высокий худой мужчина с узким лицом, в надвинутой на самые глаза широкополой шляпе и коричневом плаще, затянутом поясом с серебристой пряжкой.
- Кто ещё хочет назвать меня как-нибудь... неправильно? - спокойно отодвинув высокий табурет, и усевшись на него, спросила Мишель. Её низкий голос сейчас звучал особенно грубо, словно сочась гневом. - Не стесняйтесь, девочки, зарядов на всех хватит...
Гравициклисты предпочли не связываться с нею, и, прихватив пиво, расползлись по столикам прокуренного зала.
- Бо, - Мишель постучала костяшками по нашитому на плечо притихшего Ваняски генератору силового поля, - слушай сюда. Я привела очень... интересного человека, который хочет поговорить с тобой.
- А я не хочу ни с кем разговаривать! - молодой человек враждебно зыркнул в сторону улыбающегося незнакомца, который блеснул в ответ глазами из-под шляпы. - Со всякими эск... эсс... эксгибиционистами в плащах - тем более!
Мужчина в шляпе улыбнулся ещё шире, показав клыки, и ткнув пальцем в сторону зала, тихо сказал:
- Я хочу нанять вас. Всех.
- Да кто ты такой... - Бо, пошатнувшись, встал и подошёл вплотную к потенциальному заказчику. Это было ошибкой - Ваняски с его небольшим ростом, как оказалось, доставал головой только до подмышки гостя, и говорить приходилось, глядя снизу вверх. - Дядя, тебя сюда не звали, понял?
- Бо, послушай, - Мишель подошла сзади, и взяла Ваняски за плечо. - Это очень важно.
Он, набычившись, сбросил её руку, и попытался схватить незнакомца за грудки. Но тот легко увернулся, и придержал потерявшего равновесие Бо, усадив его на табурет.
Ваняски почувствовал, с какой силой тонкие пальцы сжали его плечи, и понял, что с этим человеком лучше не спорить. Какой-то он был стрёмный.