Рагорин : другие произведения.

Ракетчики. Глава 9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Второй столб: воспитание нового человека, подход к третьему: управление "Л", намёк на четвёртый: новые технологии+послезнание++. \\28.02.17. Лёгкие правки, ничего радикально нового.

  
  
   === Олег Литвин
  
   ======= Возвращение из армии.
  
   Шёл 1989 год. Олег только что вернулся из армии. Служил он в мотострелках. В десантники не взяли по медицинским показателям. Глупость. Сухой, худой, тонкокостный - видимо эти признаки и заставили медкомиссию поставить "галочку" в одной из граф личного дела призывника Литвина. Глупость и несовершенство системы. Никто не учёл других его качеств: скорость горностая или куницы, невероятную выносливость. При его собственном весе в 65 килограммов на 181 сантиметр роста он мог подтянуться на одной руке три раза, на двух - 32; легко бежал десятку за 45 минут.
  
   Его могли бы послать в Афганистан, как мотострелка. Но... У него были приводы в милицию ещё в школе. Хулиганил, курил, выпивал в компании старших. Отслужи он в Афганистане, и, как знать, может быть бы стал нормальным патриотом и гражданином. А так... Большая удача и круговая порука офицеров, в-особенности, командира части, которому хотелось без ЧП выйти на пенсию, что наш "герой" не попал в дисбат.
  
   Придя с армии, Олег обнаружил, что жить ему не сильно есть где. Та квартира, которую он считал домом, вполне себе имелась в наличии, даже с пропиской всё было нормально. Их было трое детей. Его сестра, восемнадцати лет от роду, была замужем за старлеем милиции местного РОВД. Уже бегала на восьмом месяце беременности. Жили они с мужем в него, Олеговной, квартире. Папа с мамой и младший брат тринадцати лет обитали во второй комнате. И всё. Квартира - двухкомнатная. Олега не слишком тяготило спать на полу, на матраце. Но нужно было не только спать, но и жить. Двадцать лет, гормоны. Парень он был видный, дерзкий. В село к бабушке переезжать из областного центра, города Запорожье, не хотелось. Выход виделся в покупке своего жилья. Осталось определиться с деньгами: где их брать? Горбачёв вовсю вводил кооперативы. Там можно было заработать значительно больше, чем на заводе.
  
   Отец одного из одноклассников, Геннадий Абрамович, организовывал клуб. Планировалось создать ресторан, сауну, девочек, бильярд. Олега хлопали по плечу, рассказывали о перспективах. После этого он шёл углублять подвал старого дома в центре города. Глина не желала сдаваться. Каждый, вынутый из недр земли, кубометр стоил десять рублей и много пота. Больше трёх кубов за день, на нос, вынимать не удавалось. Работал с напарником. Тот был внешней противоположностью Олега: коренастый, невысокий, мускулистый. Работа у них шла примерно одинаково. Одинаково плохо. Напарнику сильно не хватало кислорода в подвале - там не было никакой вентиляции. После десяти минут работы приходилось столько же быть на улице, чтоб отдышаться. А Олегу не хватало веса, чтоб эффективно копать. Тем более, вязкую глину. Одним словом, эта сдельщина не грозила сделать Олега миллионером и обладателем своего жилья.
  
   Олег начал подумывать о смене работы. Эти две недели выматывающего труда развеяли дым великих перспектив. Хозяин предложил заработать сто рублей. Правда, работать предстояло в ночную смену. Делов-то: пяток тонн металлических уголков загрузить на машину. Об этом, впрочем, напарники узнали только на месте. Олега сильно смутило, что уголки перелетали с обратной стороны забора "Запорожстали". "Смутило" - это не то слово. Его чуйка вопила о глупости, опасности, просила "сделать ноги". Инерция мышления подвела. Думалось: "Этот раз уже возьму свою сотню, и уйду от Абрамыча нахрен". Жизнь распорядилась иначе. Когда в "Газон" закидали уже около тонны железа, из-за поворота показались фары другой машины. Мотор "Газона" взревел, и машина стремительно умчалась. Не то чтобы, как Феррари. Даже медлительный милицейский "Бобик" догнал бы. Но, вот, запрыгнуть в грузовик Олег не смог. Везде торчали острые уголки, на ухабах они играли, как живые, грозя раздавить любые пальцы, которые глупо за них ухватятся. С борта тоже не запрыгнешь - колесо-то: крутится! А потом "Газон" набрал скорость, и - все, Олег - не гепард... Милицейский "Бобик" не стал гнаться за грузовиком, может, решили, что догонят чуть позже, когда задержат отставшего от "поезда" воришку.
  
   Милиционеры вели себя как "лопухи": один остался за рулём, мотор не глушил, второй вальяжно подходил к нашему герою, держа в одной руке наручники, а в другой руке пистолет. Не привыкли ещё к отпору бандитов. Горячие девяностые - впереди. Олег был в части по рукопашке первый. Только-только "духов" под кроватями гонял. "Духами" у них называли не афганцев, а своих солдат первого призыва. Раз-два - пистолет у Олега, мент надёжно вырублен. Что делать дальше? Бежать-то особо некуда. Выход предложила жизнь. Второй "лопушок" выскочил из машины судорожно "мучая" кобуру. Домучил на свою беду. Если бы он не успел достать оружие - жизнь нашего героя была бы другой. Олег понял, что не успевает - "лопушок" достал пистолет, передернул затвор, а расстояние ещё метров пять. Пришлось стрелять. "Пришлось" - это фигура речи. Сработали рефлексы после армии. Бах-бах!! Две дырки. Минус один.
  
   Что делать дальше? Второй мент - совершенно ненужный свидетель. Без изысков: пуля в голову. Минутный ступор. Вывела из ступора рация: что-то бухтела в "Бобике". Снял ремни с кобурой с ментов. Если до этого Олег любил оружие, как атрибут силы, скорее на уровне чувств, то теперь перед ним было вполне материальное воплощение этой силы стали. "Включились мозги": он собрал оружие осознанно. Он не был профессиональным киллером, не стёр отпечатки пальцев и растворился. Нет, наоборот, пошарил по карманам жертв, набрал рублей тридцать. Трупы отволок метров на десять в сторону от дороги, сел в "Бобик" и поехал. У них в семье был "Москвич", отец его учил до армии. Хотя прав у Олега и не было, но водить он умел. На другой машине он мог бы и никуда не доехать. Но неторопливость "Бобика" и ночные пустынные улицы компенсировали адреналин в крови.
  
   Машину он бросил в двух кварталах от дома, пистолеты сбросил в свой погреб, выкопанный самовольно за домом. Официально это никогда не разрешалось, но реально большинство жильцов многоэтажек имели на задней стороне своего дома погреб. Утром, на удивление, Олег встал рано и достаточно бодрым. Перекусив, пошёл на работу. С Абрамычем нужно было рассчитаться. Паинькой Олег никогда не был, перед старшими не терялся, а после вчерашней ночи чувствовал определённый кураж.
  
   - Абрамыч, ты, бля, мне должен. Это шо была за погрузка? И водила твой смылся, а меня бросил.
  
   - Олежек, как я могу отвечать за водителя? Он же не мой работник. Я его нанял на один раз. Вот твои честно заработанные сто рублей. Я даже не буду высчитывать ничего, хотя здесь разгружать пришлось Ваську одному, без тебя.
  
   - Ты, бля, мне эти еврейские штучки брось! Ты мне должен! Ты меня втравил в кражу! Кончай мозги парить! Бабло гони! А то щас морду разобью!
  
   - Олежка, так нельзя. Мы так не договаривались.
  
   Разговор этот шёл на один этаж выше будущего клуба, в шикарной трехкомнатной "сталинке" в центре города. За какие деньги, Абрамыч это всё покупает? Хотя, уголки этой ночью ему должны были достаться не слишком дорого. Геннадий Абрамович Гирсман работал замдиректора облплодовощеторга. Может быть, эта должность с окладом в 145 рублей давала ему возможность обставить квартиру по последнему писку моды 1989 года? Везде ковры, дорогая мебель, большой новый цветной телевизор SONY, видик, хрусталь в шкафах, большая библиотека. Недолго думая, Литвин ударил Гирсмана в самое больное место: сбросил с тумбы телевизор, который с сытым чавканьем сообщил с пола о кончине очень надёжного и долговечного японского кинескопа. На Геннадия Абрамовича было больно смотреть: такое выражение лица мог бы зафиксировать средневековый художник у жертвы инквизиции, которой "испанским сапогом" раздавили ногу.
  
   - Бабло гони, чмо! Всё тут щас расфигачу! Гирсман переводил мутные глаза с Олега на пол и обратно. Казалось, большая часть его души улетела в командировку на тот свет, умоляет там душу погибшего телевизора вернуться назад. Не совсем ясно, слышал ли он слова Олега. Тот не стал ждать у моря погоды - лупанул ладонью в ухо. Дикая боль отрезвила Геннадия Абрамовича. Он понял: просто так Олег не отвяжется, быстро обмануть его не выйдет. Решил схитрить.
  
   - У меня дома нет денег. Они на книжке. Я сегодня сниму и тебе компенсирую доставленные неприятности. Зайди завтра, в это же время.
  
   Взяв руку еврея на болевой, Олег и не думал обманываться.
  
   - Книжки где, сука?
  
   После пяти минут борьбы жадности и жажды жизни, Олег ушёл из квартиры Гирсмана с книжкой государственной сберегательной кассы на сумму около тридцати тысяч рублей. Гирсман, же, сидел на полу в луже и жаловался кому-то: "Гад, не мог левую! А-А-У-У! Чем мне подпись ставить?! Ау!" Все пальцы на правой руке были сломаны, сломана и сама рука в локте. Тем не менее, Гирсман был рад - он отдал старую книжку десятилетней давности, она лежала отдельно. А ещё четыре книжки, по сорок девять тысяч на каждой, спокойно остались лежать в его квартире в другом тайнике. Им там лежать ещё одни сутки. На свет божий их вынет оперативник при обыске.
  
   Олег парил над землёй. "Как удачно всё сложилось, а!? Отличный способ заработка! Это не у младшеклассников мелочь отбирать! Совсем другой масштаб! Нужно найти ребят и организовать банду. Будем кооператоров трясти". Этим планам страшно хотел помешать майор милиции Соловей Анатолий Иванович, он был замначальника РОВД Заводского района. Причина была проста и печальна: один из убитых милиционеров был его родной племянник. Несколько уголков, валявшихся за стеной завода, чётко указали мотив преступления. Поиски следов на территории завода привели в цех горячего проката. Работа с людьми быстро вывела следствие на бригаду стропальщиков. У них 132 года отсидки на бригаду. Не поленились, изъяли по 1-й штуке обуви у каждого, вызвали кинологов, собачка нашла пару следов от стены к цеху. Это уже были косвенные улики. Впрочем, зеки права не качали, адвоката и один телефонный звонок не просили. Но и "петь" никто не спешил. Соловей вызвал на допрос неформального лидера бригады: водителя большого погрузчика "Сталэва воля". Следы колес этого погрузчика были обнаружены возле стены. Его полутораметровые колеса легко переезжали через рельсы заводских путей, а в ковш влезало до трёх тонн металлопроката. Анатолий Иванович вывел Кручёного на улицу, угостил сигаретой.
  
   - Кручёный, ты в курсе, что убили двух наших?
  
   - А я тут причём?
  
   - Ты дурака не валяй, один из них - мой племяш.
  
   - Бля буду, начальник, это не мы!
  
   - Я догадываюсь. Мне нужен тот, кто это сделал.
  
   - Начальник, понимаю твоё горе, но ты ж знаешь наши законы: стучать - западло. И мы не знаем кто их вальнул, век воли не видать!
  
   - И этому верю. Но у меня есть только вы. За уголки по-любому кого-то посадить придётся. Предлагаю сделку: вы мне сдаёте покупателя, а я сажаю только одного из вас, по вашему выбору. Может, кому пришло время зону проведать. Если не сдадите покупателя - посажу всех, причём постараюсь, чтоб ты, лично, повесился в камере.
  
   - Эт чёй-то я буду вешаться?
  
   - Захочется тебе. И не смотри так, сам - не ангел. Я посажу вас в одну камеру, потолкуй со своими, вечером опять тебя вызову. Чтоб ответ был.
  
   В тот же вечер были получены санкции на арест и обыск. Уголки нашли на даче, записанной на мать жены Гирсмана, книжки на огромную сумму, по советским временам - в тайнике на квартире. ОБХС взяло в работу плодовощторг. На допросе Гирсман запирался недолго. Сторож показал, что в ночь убийства водитель выезжал за территорию базы на овощеторговском "Газоне". Водитель также дал показания. "Довешивать" себе соучастие в убийстве смысла не было. Да и гипсовая рука требовала мести.
  
   Когда старший лейтенант милиции Свиристелкин шёл домой с дежурства, не доходя пару домов до своего временного дома, он увидел коллег на "штатской" служебной "Волге". Остановился, поговорил и прозрел. Весь отдел гудел, когда в нашем районе нашли "Бобик" убитых "заводчан". Теперь все концы связались. Его шурин и есть тот самый ночной убийца милиционеров!
  
   'Блин, карьера под угрозой! Если его арестуют, вину докажут, осудят - он станет обычным преступником, а я, Свиристелкин, стану ментом, у которого родственник - зэка. Ай-яй-яй. Пока что шурин - только подозреваемый. Дома сидит засада. А Олег по вечерам обитает у бывшего одноклассника, через два дома. Что же делать? Мои с отделения не знают, что я - родственник. Фамилия другая. Найду и сдам гада - жена и тесть с тёщей проклянут. Жена скоро родит. Не по-человечески это. Просто тянуть время - потом всё всплывет, мне же по башке и дадут: "Почему молчал, должен был донести". Ещё и прокуратура может прицепиться. Если помочь сбежать - может ничего и не выплывет. Не для того я из села сюда вырывался, чтоб опять с позором возвращаться, коровам хвосты крутить.'
  
   Свиристелкин знал, где живёт товарищ Олега - они разок выпивали втроём. Сказано - сделано. Вот так Олег Литвин и сумел избежать ареста по горячим следам. Доброта души родственника была так велика, что он даже выбросил из дома ключ от подвала для Олега. Логика рассуждений была такая: "Будут брать с оружием - больше шанс, что застрелят при задержании". Хотя Олег и не сказал родственнику, зачем ему ключ, но не совсем же Свиристелкин тупой - догадался.
  
   ===== До тюрьмы
  
   Забрал Олег пистолеты, с горем пополам добрался до Волгограда. Там жил его дружок по армии. Олег создал банду, куролесил до 93-го. Рэкет, "крышевание", грабежи, убийства. Потом вполне закономерно перешёл дорогу выходцам из КПСС, те "пробили" Литвина. А старый, ещё союзовского разлива, 1989 года выпуска, розыскной лист - тут как тут. Правдами-неправдами, но Олежку "закрыли". По этому делу доказывать было легче всего, как ни странно. Скорее всего, его бы в тюрьме убили. Но очень удачно совпало: СССР заключил с Россией договор о возврате заключённых. Основное положение которого предусматривало выдачу заключенных, имевших корни, в тех республиках старого СССР, которые вошли в состав нового СССР. Договор написан мудрёнее, с большим количеством условий и оговорок, юридических терминов и длинными перечнями статей. Олег Литвин вполне подходил под этот договор. И родился и большую часть жизни прожил в УССР, родители и брат с сестрой там живут. На зоне он был козырным фраером. Это высокое звание в воровской среде. Сейчас, впрочем, значение этой иерархии уменьшилось, но всё же приятно быть где-то вверху пирамиды власти. Пусть даже эта власть - за решёткой. Кем он будет, и как будет жить в новом СССР, Олег не задумывался. Впрочем, его желание всё равно никто не спросил. Всех, подпадающих под договор, собрали, загрузили в автобус, перевезли в СССР. Охраняли колонну, судя по нашивкам и форме, спецназовцы СССР. В автобусе был туалет и вода. И всё. Можешь спать - спи, хочешь есть - пей. Можешь погулять по салону туда-сюда. Никаких конвенций. Один резвый принялся бузить. Охранник шмальнул прямо сквозь решетку из травмата. Синячара - на полгруди. Даже кожу пробило. Больше выступать желающих не нашлось.
  
   ==== В тюрьме нового СССР
  
   Не спеша, за день, их колонна достигла Донбасса. Раньше в шахтах платили длинный рубль рабочим. Теперь тут бесплатно работают зэки. Уже табличка с названием зоны проняла: "Исправительно-выбраковочный лагерь N12". Выбраковочный! В СССР есть смертная казнь. Причём, не одна. В зэковской среде ходили разные слухи. Есть шанс проверить на себе. Олег смерти не сильно боялся. Он, вообще, ничего не боялся.
  
   За воротами зоны тоже было несколько необычно. Отличный спортгородок, клумбы, чистые здания. Впрочем, хорошо разглядеть всё не удавалось - уже темнело. Санобработка прошла нормально. Всё простенько: обычный кафель, обычные души... Что отличало от ранее виденного: все краны исправны, распылители воды есть в наличии, а не только труба торчит, выбитых кафелин на полу нет, вода из решёток уходит нормально. Мыло есть и оно обычное, а не куски хозяйственного, даже слегка пахло яблоком. Обычные деревянные лавки и вешалки, но они тоже все исправны и покрыты лаком. Стены такие же: незамысловатые и чистые. Ничего не написано, нигде не ободрано.
  
   Принцип организации - военный. Разбиение идёт на отделение, взвод и так далее. Вроде бы, просто смена названий, но не только. Назначаются командиры всех подразделений, причём, из своих. Нам тоже дали и взводного и отделенного из числа старожилов этой зоны. Наш отделенный и занимался ликбезом. Старательно, так, рассказывал о порядках, отличиях от прежних зон, от российских нынешних, в том числе. В это трудно верилось, и было очень непривычно и страшно. Эту первую неделю мы были на карантине. С нас брали кучу анализов, проверяли зрение, мерили объём всех мышц, мерили их силу, проверяли выносливость, давали психологические и другие тесты. Заставили писать контрольные работы по нескольким предметам, проверяли память. Отделенного нашего звали Серафимов. Причём, он сильно нам не советовал называть его Серафимом. Сказал: "Вам потом будет хуже, это зачтётся". Кем, как, когда? Может, он конкретный авторитет и после карантина отыграется? Официально говорит, что на их зонах кличек нет. Точнее, они крайне непопулярны. Хм? Советовал от фени отвыкать. Непонятно: чем таким можно запугать зэков, чтоб заставить отказаться от фени? Советовал на тестах и контрольных дурака не валять, а стараться по максимуму: "Вам же лучше будет, а следующий тест будет не раньше чем через год". Поёт, что, мол, от этого будет сильно зависеть наша жизнь тут. Свистит, наверное.
  
   В конце недели вывели из строя одного щипача и одного мужика. Кто-то из вертухаев перед строем начал зачитывать приказ по лагерю: "По итогам проверки из вашего взвода эти зэка имеют отрицательный баланс ценности. В соответствии с положением об использовании новых поступлений", - как о товаре каком, менты поганые, - "лица с отрицательным балансом ценности умертвляются немедленно и без мучений". Потом достал пистолет из кобуры и при нас расшмалял обоих. Наглухо! Хипеш поднялся - не описать. Однако старожилы всех успокоили: "Вам это не грозит, всех, кто не подошёл - уже выбраковали, успокойтесь, а то хуже будет!" "Остальные по списку зачислены на испытательный срок: один год. Вольно. Командир роты, ведите роту в постоянные корпуса", - вот такой простой дядька, как три копейки.
  
   Поселение в постоянный корпус заняло не очень много времени. Похоже на студенческую общагу, только двухъярусные нары, вместо кроватей, и решетки везде. Затем пошли занятия. Как в школе, только предметы другие: лагерный режим, основы рейтинговой системы, основы родового строя, физкультура, основы обслуживания и первичного ремонта техники. Оценивание стопроцентное. Все должны получить оценку на каждом уроке. По теории идут самостоятельные работы, по физкультуре - проверки. Пара блатных закосить решили: западло. Взводный, Кирьянов, только хмыкнул: "Ну-ну".
  
   На одной из перемен мы задали тот вопрос, что нас так мучил.
  
   - За что их, а Серафимов?
  
   - Как и сказал начлаг: за отрицательный баланс ценности. Если сказать простыми словами: стоимость их жизни меньше, чем затраты на содержание, лечение, приведение в нужную кондицию. Наверняка, оба были больны туберкулезом и другими трудноизлечимыми болячками. Скорее всего, закосили на тестах и контрольных. Может, просто сильно тупые. По-разному бывает. Единственно, что знаю точно: всё честно, Диктатор с рейтингами не мухлюет.
  
   - Это как же стоимость нашей жизни определили? Шо за фигня?
  
   - Легко. Все тесты проанализировала специальная программа на компьютере и всё подсчитала. Не буду морочить вам голову; просто старательно учите основы рейтинговой системы. Это очень важный урок, причём, больше, для вас самих. Тут без этого никуда.
  
   - Во бля, а я чуть было не залетел на диктанте, хотел приколоться, написать матюгами то, что нам диктовали...
  
   - Так, это выходит: зубы нам смотрели, как у лошадей раньше? Высчитывали: сколько мы стоим?
  
   - Точно. Вы поменьше выделывайтесь. Уже в обед увидите.
  
   - Шо увидим, Серафим?
  
   - Да ничё, дождитесь, будет сюрприз. Не умрёте.
  
   В обед в столовой мы увидели. Каждый совал в щель пластиковую карточку. Свою. Работник на раздаче глядел на экран и давал порции еды каждому. Они иногда различались. Верзиле насыпали реально больше, чем остальным. А вот блатнякам, что физру закосили - не дали огурца, вместо чая с хлебом налили воды. Кашу дали нормально. Те пытались возбухать, но Кирьянов объяснил, что это - за плохую учёбу. Огурцы, кстати, различались по размеру. Точнее, раздатчик их взвешивал! Сечёте? Он взвешивал при нас!
  
   - Серафимов, а почему огурцы разные? - Разве вы не поняли? Это по итогам оценок за сегодня. За ужином будет похожая картина. Кашу насыпят по-любому, чтоб не сдох и не похудел, а всё вкусное нужно заработать.
  
   - Ой, бля!..
  
   - Шкет, ну-ка дай мне свой огурец.
  
   - А вот этого я, как отделенный, не позволю. Не положено.
  
   Коряга рыпнулся на Серафимова, но получил по морде лица.
  
   - Да я тя, сука, на пику посажу, ночью не спи! Понял?!
  
   - Ха-ха-ха! Ну-ну, пробуй. На будущее: учти, если вдруг у тебя это получится - тебя будет ждать месяц пыток перед смертью.
  
   - Э, Серафим, шо за дела?! Какие пытки?
  
   - Нормальные пытки. Тут лёгкой смерти почти не бывает. Даже самоубийство совершить могут не дать. А за некоторые дела положена долгая смерть. За убийство отделенного - месяц пыток, за взводного - сорок дней, за ротного - пятьдесят и так далее. Будут приводить в сознание, подлечивать, мучить столько, сколько выдержишь, за сердечком следят особо, чтоб не помер раньше срока. Палач за этим всем очень строго следит. Ведь если казненный умрёт раньше срока - понизят рейтинг палачу, а он - тоже человек.
  
   Вроде, все всё поняли, однако это только показалось. Не все проявили осторожность. Коряга так и не понял, что он в другом мире с другими порядками. В старой зоне у него были "петухи", которых он привык использовать. Не собирался себе отказывать в удовольствии и тут. Вопрос: где взять "петуха"? Ха! Плёвое дело! Серафим ушёл куда-то. В их отделении был молодой пацан. Его перевели недавно с детской колонии в нашу зону. Коряга ещё в автобусе, когда везли в СССР, развёл его в карты "на просто так". А у зэков это серьёзно. Никто за дурака заступаться не будет. Проиграл - плати, сказал слово - отвечай. Проиграл свою задницу пацан - его проблемы. Минут за пять Коряга пацана "поставил на понятия" и уже собирался трахать. Пацан обречённо снял штаны, Коряга снял свои, куражился, "разогревался". Вдруг, в нашу комнату влетели, иначе не скажешь, Серафим, Кирьянов, ещё пара отделенных.
  
   - Вы чё, придурки?! Какого х-х.. вы стоите, хлебала раскрыли?! Теперь всех вжарят!
  
   Серафим пару раз ударил Корягу, ловко взял на захват и повёл из комнаты. Почему я говорю "комната"? Дверь не запирается, значит не камера, да и вообще... Тут всё по- другому. Через пять минут Серафим вернулся. Злой, как чёрт.
  
   - Серафим, а шо это было?
  
   - Спать всем, завтра день будет не легче. Умаялся я с вами.
  
   - А шо с Корягой, братан, скажи?
  
   - Пока в карцер. Завтра начальство решит. Но хорошо не будет. Спите все!
  
   На следующий день мы все очень усердно учили все предметы, особенно "Внутренний порядок в лагере". Стимулом была скорбная фигура Коряги. Его посадили на кол. Самым средневековым образом. Перед всем лагерем зачитали приговор, смазали кол маслом, два вертухая подхватили под руки и вжи-и-ик... Натянули, поставили кол вертикально, закрепили. И - Коряга уже орёт на колу. Серафим сказал, что это он ещё легко отделался: его за попытку гомосятины на холодный кол посадили. Если бы он успел, хоть на полшишечки всунуть - всё. Хана была б Коряге - на горячем сидел бы. А значит, кровотечения не было бы. Пару недель бы на колу умирал. А так - сегодня отмучается. Горячий кол состоит из металлического штыря и ТЭН-а, как в камине, внутри. Включил в 220 на пару минут, остановил внутренние кровотечения - и выключил. Всему взводу устроили "веселье" за то, что не вмешались в действия Коряги: ночные занятия. Серафим сказал, что это очень повезло: почти самое мягкое наказание.
  
   Этот случай заставил российских зэков пересмотреть представления о жизни в зоне. Практически все решили посидеть тихо, осмотреться, выучить правила на совесть. Да и стимул едой работал. А чем больше узнавали - тем меньше хотелось выделываться. Через пару дней слегка добавила ужаса кремация Коряги. Непривычно как-то, для христианской традиции. На третий день перестали использовать клички. И очень старательно вытравливали феню. Если кто-то по привычке ошибался - тут же старался исправить. А если сказавший не замечал, не исправлял сам, то его поправлял собеседник. Вы спросите: "Почему? Почему ЗК стали вежливыми?" На третий день, на занятии по рейтинговой системе, мы узнали: за жаргон, феню, кликухи, слова иностранного происхождения нам снимают очки рейтинга. И если наш общий рейтинг понизится ниже цены жизни - умертвят. Как тех двоих, которых после тестов пристрелил начлаг. Хуже всего было то, что наш рейтинг нам ещё не объявили, занятия по рейтинговой системе только начались. А подсчёт уже ведётся! Нервы палило - жуть! Ляпнешь ещё одно не то слово, косяк упорешь лишний, тфу, нужно приучать себя даже думать по-русски, сделаешь запрещённый поступок. Во! И всё. Поэтому мы и исправляем слова: если вовремя исправиться - 80% штрафа снимается.
  
   Все, в том числе и Олег, стали учиться максимально усердно. Этому поспособствовала ещё одна казнь. 'Тормоза, тфу ты, Мотова, прям на утреннем построении застрелили. "За хроническую неуспеваемость, приведшую к критическому понижению рейтинга", - мать их! Ну, тупой он был! Но не стрелять же!? Суки...' Подобные мысли посещали не одного Олега. Были и обратные эффекты: за успехи в учёбе и физической подготовке, по итогам роста рейтинга: случались отдельные "пряники". То яблоко на обед дадут, то мандарин. 'Мандарин! В тюрьме! Государство, не в дачке от родаков. Нам, ворам, убийцам... Да...' Олег никогда не был глупым. Хулиганистым - да, разгильдяем - да, глупым - нет. Технику всегда любил. А в этой зоне всякой ерундой голову не засоряли. Давали только реальные знания. Олег и увлёкся. Через два месяца ефрейтор Серафимов (да-да, Серафимов, а не Серафим, ну его нафиг, минус десять очков к динамическому рейтингу лояльности и минус одно к культуре речи зарабатывать) прямо на построении перед сном, в субботу, объявил: "По итогам учёбы и в соответствии с призовыми очками общего рейтинга, а также динамической составляющей рейтинга эволюции, Олег Литвин вышел на квант поощрения". 'Слыхали? Я и слов таких раньше не знал: "квант", "эволюция". Хотя - нет, "эволюцию" - знал. В школе что-то учили. А потом минут пять мы мучили Серафимова вопросами. Оказалось: мне начислено сорок три призовых расходуемых очка рейтинга поощрения. Это превысило критические сорок очков. В первое время меньшее количество использовать нельзя. Это и есть их "квант". Расчёт идёт на то, что мы опять будем, по старой привычке, косячить и из призовых будут вычитать. А, вот, если кто превысил число сорок - тогда дают возможность их использовать. Как у меня. Ишь, как нас выдрессировали! Подачку от администрации брать - западло. Было. Там, в тех тюрьмах и зонах. А тут у всех интерес в глазах, искренне интересуются все, Серафимова расспрашивают. Свои очки я могу использовать так: купить сигарет в магазине, водки, другой еды, которую не выдают в столовке. Но это не слишком интересно. Сигареты курящим выдают и так. Только мало. И дешёвые. Жрачку - тоже иногда выдают в столовке, хотя и редко. 22-е августа назначили праздником в новом СССР: Днем Возрождения. Давали сырники со сметаной! Поэтому на сметану тратить два очка не буду. И на сгущенку - тоже. А за сигареты и водку будут начислены штрафные очки. С призовых их не снимают, но потом придётся отрабатывать. Вот такая хитрож...сделанная система! Говорят: Диктатор лично этим занимается. Дать бы ему по морде... Не судьба. Да и не смог бы. Мы - наравне. Ладно, об этом - потом. Водка будет стоить десять очков. Можно взять четыре бутылки. Но столько не выпить. Да и неохота. Потом башка будет болеть, учиться буду хуже. Братву угостить нельзя - только себе. Можно анашу курнуть: одна сигарета - двадцатка. Ясен пень - тоже со штрафными очками в придачу. Нафиг. Можно кино посмотреть. Там всё по-разному: за одни фильмы есть штраф, за другие - нету, очки тоже: разные фильмы стоят по-разному. Нам по воскресеньям дают три часа телевизор смотреть. Не сильно надо. Есть ещё всякая ерунда. Но суперприз, тфу, не так нужно говорить. Сверхприз. Во! Баба. Женщина. Полтора года уже не было. С самой посадки. Даже "Машку" в хате не пользовал. Может, если бы больше отсидел... Долго думать не буду.'
  
   - Бабу. Выбираю бабу.
  
   - Я так и думал. Всем - отбой. Разрешаю ещё полчаса в койках и темноте погундеть, ой, простите, поговорить. Олега отведу, зайду, проверю. Чтоб уже спали. Пойдём, Олег.
  
   Теперь Олег увидел Дом Удовольствия. Все уже знали, что на границе между женской и мужской зонами есть несколько зданий особого назначения. Одно из них: Дом Удовольствия. Старая тётка, лет пятидесяти, выдала альбом с фотографиями. 'Девушки были разные. Внизу стояли дополнительные данные: рост, вес, стоимость в рейтинге. Начинались от тридцати, вообще-то. Но за тридцать были такие... Как бы это сказать культурно, чтоб без штрафа за ругательство? Во! Несимпатичные! За сорок три не было. Были за сорок два очка, а потом сразу сорок пять. Но и те, что стоили сорок два очка, мне не понравились. У них было высшее образование, которое, как я уже учил на уроках, повышает ценность жизни человека. Мне их образование сегодня без надобности. Не буду за это доплачивать. Во. Вот эта би... дев... женщина мне нравится. Сорок одно очко, но то, что надо. Светленькая, голубоглазая, сбитая, третий размер. Нормально. Беру.'
  
   - Я выбрал. Комарову, номер 82.
  
   - Ждите. Я её вызову. Минут через пятнадцать она подойдет. Можете пока смотреть телевизор.
  
   "На этих кадрах хорошо видно, как снайпер стреляет с крыши посольства США. Эксперты извлекли пули из солдат российской армии, которые участвовали в операции блокирования Верховного Совета России. Баллистическая экспертиза подтвердила: этих солдат убил американский снайпер. Группа неустановленных лиц атаковала российскую бронетехнику. Уничтожено гранатами производства США шесть танков и пять бронетранспортёров".
  
   'Нифиссе, разворотили! Экипажам - кирдык, сто процентов.'
  
   "Российские танкисты развернули свои боевые машины и отомстили за погибших товарищей. Выпустили по посольству США весь боекомплект. А затем пошли на штурм. Но пали смертью храбрых. Выживших в посольстве не обнаружено, но и все русские воины погибли. Исполняющий обязанности Президента России, Александр Лебедь, присвоил этим четырём экипажам звание "Герой России". Посмертно".
  
   'Молодцы пацаны, вжарили янкесов!'
  
   "Осталось неизвестным: кто из командиров танков принял решение атаковать посольство. Но все соцопросы показывают единодушное одобрение россиян. Правительство США передало послу России в США ноту протеста. Генерал-полковник Лебедь очень жёстко выразил своё отношение к этой ноте. Мы даже не будем озвучивать прямую речь ИО Президента в эфире. Вместо извинений Александр Лебедь послал нашим заокеанским партнерам видеозапись, любезно предоставленную ИТАР ТАСС, на которой чётко и крупным планом видны действия американского снайпера. Более того, разрешения видеосъёмки хватило для уверенного опознания этого снайпера. При разборе завалов на территории бывшего посольства США были обнаружены документы на этого снайпера. Это был капрал Джон Смит, снайпер тактической поддержки из числа охранников посольства США в России. ИО Президента России Лебедь отозвал посольство России в США в полном составе, и уведомил правительство США о разрыве дипломатических отношений. Ядерные силы России приведены в повышенную боевую готовность. По Москве ищут сбежавших граждан США, которых не смогли добить наши танкисты. Предположительно, оставшиеся в живых американские дипломаты нашли укрытие на территории посольств других государств. Возле посольств Великобритании, Франции и ФРГ выставлены блокпосты с целью недопущения провокаций".
  
   - Эй, ты ко мне?
  
   - Да, Лиза, это Олег Петрович вызывал тебя.
  
   - Пойдём. Софья Абрамовна, мой двадцатый свободен?
  
   - Да, ты же знаешь.
  
   - Тебя Лиза зовут?
  
   - А ты не читал анкету?
  
   - Ну... Больше фотографию рассматривал, прочее: рост, возраст, прочее, размер...
  
   - Ясно. Не парься. Если тебе хочется - можешь называть любым именем.
  
   - Не, да ты чё?! Я Лизой буду звать. Красивое имя.
  
   - Спасибо. Заходи, это мой любимый номер, двадцатый.
  
   - Чем он хорош? Он сильно лучше других?
  
   - Нет, только для меня. Извини, я не готова тебе об этом рассказывать. Слишком личное.
  
   Олег осмотрелся в номере. Белая побелка на стенах, пара мягких пуфиков в белых чехлах, ковер посреди комнаты, на ковре лежит широченный матрац. Размеры комнаты не очень большие, примерно три на четыре. Стыдно признать, но все свои предыдущие контакты с женщинами Олег проводил в существенно более грязных условиях. То - в общаге, то - на съемной хате, то - в ванной, втихаря от родаков. Но это давно было. Пару раз на природе. Несколько десятков раз в машине. Были и проститутки. Но тут, в зоне... Такая аккуратность, чистота, зеркала на потолке, качели... Прикольно.
  
   - А телик пашет?
  
   - Не насмотрелся? Или у тебя плохо встаёт? Нужна порнушка? Тут есть кассеты.
  
   - Не, всё нормально. Может, потом - порнушку. Давай быстрее, мне всего час выделили.
  
   - Какой ты ещё зелёный - час - это с момента открывания двери номера. Тебе хватит. Не переживай. Фу! У вас сегодня физуха была?
  
   Физическая подготовка была у заключенных каждый день. Лиза это прекрасно знала. Но у неё уже была выработана своя методика психологической обработки мужчин. Десяток маленьких хитростей, помогающих выживать в рамках навязанных условий с минимальными потерями.
  
   - Иди в душ, раздевайся. Я застелю постель и приду, тебе спинку потру.
  
   - Ага.
  
   Олег не стал спорить. Он вообще, несколько растерялся. Не то, чтоб он пасовал перед дамами. Как раз наоборот. Но обычно даже реальную шлюшку приходилось, так сказать, соблазнять, исполнять определённые ритуалы, говорить стандартные слова. С дорожными проститутками было совсем по-деловому, даже несколько механически, что ли. А в подобной обстановке он ещё не был - это раз. И два: было стойкое ощущение, что это не он получил бабу в приз, а она собирается его трахнуть. Заходя под душ, Олег про себя решил: нужно, как он привык, становиться главным, брать ситуацию в свои руки. Помывшись наскоро тёплой водой с мылом, он переключил холодную, чтоб взбодриться.
  
   - Ай! Холодная! Ну, ты даёшь. Сделай тёплую. Будь так добр.
  
   И как тут отказать? Когда одна нежная женская рука гладит спину, а вторая ухватила удобно мужские причиндалы и ласкает? Ну её нафиг, эту холодную воду, лидерство. Расслабимся, доверимся профессионалке. Олега повело: женские руки, груди, губы делали своё дело - возбудили самца. Действительно - профессионалка. И дёрнуло же его за язык...
  
   - Лиза, а ты на воле тоже этим занималась?
  
   - Вытирайся, м-м... придурок.
  
   - Лиза стой! Ты куда?! Извини!! Я не хотел тебя обидеть!
  
   - Да?! Обозвал, но обидеть не хотел? Ещё будут такие мансы - тебя и двадцатиочковые не будут обслуживать. Будешь с Софьей Абрамовной напряжение снимать.
  
   - А-а? Ты не обязана? Ну, в смысле, тебя не заставляют? Ты можешь мне отказать?
  
   - Да, конечно. А ты что думал? Резиновую куклу купил?
  
   - Извини. Я не хотел обидеть. Просто ты так классно меня ласкала... Вот я и подумал...
  
   - А ты умеешь?
  
   - А-а?
  
   - Думать?
  
   - А-а... Ну, прости меня, Лиза. Ну, дурак.
  
   - А чё это у тебя вопросы такие левые? Сколько ты на зоне?
  
   - Вообще - скоро год, но в этой - только второй месяц.
  
   - Слушай, а ты не из возвращенцев?
  
   - Да, наш взвод из России по договору...
  
   - А! Так ты тогда отличник боевой и политической подготовки. Иначе бы так рано меня не заработал. Ты ещё ничего не понимаешь. Это ты меня извини.
  
   - За что??
  
   - Ну как же, кайф тебе обломала, наезжала.
  
   Лиза нежно запустила руку в коротенькие, уже подсохшие волосы Олега, спустилась к щеке. Олег не мог на неё сердиться. Любовь, страсть - кто разберёт? Но больше всего душа истосковалась по искреннему теплу и ласке. Мягкая ладошка растопила чувства. Стоят двое голых и, вместо того, чтобы занять горизонтальное положение, целуются как влюблённые. Парадокс, но Олег, вместо возбуждения самца, испытывал странные смешанные чувства родства душ с девушкой. Именно так: с девушкой. В дальних уголках ума стучалась здравая мысль: "Она не может быть девушкой". Но Олег эту мысль не слушал. Он слушал сердце. Дипломированный психолог смог бы разложить все психические реакции парня, как анатом - препарированную лягушку. Объяснил бы и реакцию на стресс, на смену обстановки, на нового человека, учёл бы длительное воздержание, наговорил бы кучу специальных терминов, объяснил бы этот парадокс, как дважды два. Но нам нет до этого дела. Мы не будем раскладывать светлое чувство, второе в жизни у каждого из нашей пары, на десяток мелких психофизиологических реакций с латинскими названиями. Да, потом ребята упали на постель и слились в едином порыве страсти. Но за десять секунд до того между ними проскочила искра. Эта искра дала обоим надежду и силу жить дальше. На что надежду? На что могут надеяться два убийцы в зоне? Они не задумывались над этим вопросом.
  
   - Мне уже давно не было так хорошо. Почему молчишь?
  
   - Боюсь опять глупость ляпнуть.
  
   - Ха-ха! Это правильно. Я сама объясню. У меня было много мужиков. Тут, в зоне. И на качелях и на пуфике. Разве что на люстре не было. Но, то всё было как у животных. Голый секс, физиология. А с тобой - иначе. Это узкое лицо, шрам на брови - всё кажется таким родным...
  
   - То есть: как мужчина - я тебя не впечатлил?
  
   - Ты рвёшь настроение. Я же сказала: с тобой - совсем не так. Но не переживай, с этой точки зрения всё было прекрасно. Уд у тебя красивый, приятный на ощупь, бархатный, тёплый, мягкий.
  
   - Обидеть хочешь?
  
   - О-о... Ракета заправляет топливо, сейчас полетит.
  
   - Вот я тебе покажу - куда она полетит!
  
   Потные, удовлетворенные, они лежали и неторопливо переговаривались. Над дверью замигала жёлтая лампа, из небольшого динамика раздалась соловьиная трель. 'Дурдом, на зоне дорогой звонок поцепили. Хотя, наверно - чтоб не падал, если что.' Лиза подошла к телефону на подоконнике, что-то поклацала.
  
   - Софья Абрамовна, я бы хотела использовать свои призовые очки и продлить ещё на час. Что? Ага, щас спрошу. Олег, ты хочешь ещё со мной побыть?
  
   - Спрашиваешь! Ясен пень!
  
   - У меня есть своих тридцать восемь, Софья Абрамовна говорит, что у тебя осталось два неиспользованных очка, если их объединить, то, как раз получится минимальный квант. Тридцать восемь плюс два - будет сорок.
  
   - Я считать умею. Но не очень понимаю: что от меня надо?
  
   - Ты согласен использовать эти свои два очка на ещё один час со мной?
  
   - Издеваешься? Да я палец готов отрезать за час с тобой!
  
   - Не нужно - палец, "да" или "нет"?
  
   - Да! Да! Ясен пень - да!
  
   - Софья Абрамовна, мы объединяем очки. Спасибо.
  
   - И чё это было?
  
   - Ты мне очень понравился. Я использовала свои очки. Всё просто. И твои два оставшихся сняли. Даже если бы немного не хватило - мне бы дали кредит. Я - на хорошем счёту.
  
   - А если я потом отопрусь? Скажу, что ты соврала, а я был в туалете?
  
   - Дурак?
  
   - Не, я прикалываюсь. Я ж - бандит. Что нам, бандюкам, развести кого?
  
   - Ох, зелёный, дурной, любимый...
  
   Лиза гладила грудь, перебирала волоски, возбуждала соски Олега. Это было нежно, приятно, и реально возбуждало.
  
   - Подожди, не отвлекай, Ли-иза, ответь на вопрос.
  
   - Всё просто: ты не сможешь так сказать.
  
   - Не, ну это ясно, просто интересно: вот если бы?
  
   - Ты не понял. Здесь везде камеры стоят. Камеры наблюдения. Почти без мёртвых зон. И микрофоны. Нас видно и слышно.
  
   - Да!? А нафига?!
  
   - Олежка, милый, очнись! Мы - в зоне. Мы тут все: убийцы, насильники, маньяки. Обычные бандиты - самый безобидный контингент. Тебя за что взяли, к примеру?
  
   - За рэкет. Но ты права. Как-то я с тобой забылся, выпал из темы. Можешь мне не верить, но я всё равно скажу: я в тебя влюбился. Это не просто перепихон. Ну, сейчас я думаю именно так.
  
   - Хочешь, я расскажу тебе что-то очень личное?
  
   - Ясное дело, говори.
  
   - Ты спрашивал: чем двадцатый для меня хорош. Я тут заново родилась. Был у меня один клиент: Огрызко. Фамилия такая. Чё ржёшь? Уд у него, как раз, нормальный. Мозги - набекрень. Приняли его за убийство, но после нападения на меня пропустили через "инквизицию" и детектор лжи, выяснили: он восемь девушек изнасиловал и убил. Это он оказался Никопольским Маньяком. Он был недоученным психологом, поэтому штатные зоновские психологи его не "раскололи".
  
   - Он тебя тут хотел изнасиловать?
  
   - Нет, душить начал. Но я ему пальцы выломала, глаза поцарапала, ещё кое-где кое-что сделала.
  
   - И чё, вырубила мужика? Не может быть.
  
   - Нет, продержалась до подхода охраны. Ты же не думаешь, что Софья Абрамовна тут одна за порядком следит?
  
   - Ладно, с маньяком разобрались. А почему двадцатый - любимый?
  
   - А это такой приём: клин клином вышибать. Мне психолог посоветовала: чтоб не сформировался комплекс, считать это событие хорошим, удачным. В принципе, учитывая, что он мог меня убить, а я выжила, то действительно - удачно вышло.
  
   - И часто тут такое?
  
   - Очень редко. Того же Огрызко потом месяц возле столба на куски резали. Мне другие рассказали.
  
   - Слушай, а если нас слушают, то это значит, что если клиент проболтается, то ему могут срока добавить и всё такое прочее?
  
   - Олежка, ты такой наивный! Ты - не в обычной зоне. Ты - в СССР. Ты можешь сознаться в десяти новых преступлениях, можешь оправдаться в тех, за которые тебя посадили изначально - это уже ни на что не повлияет. Отсюда есть только одна нормальная дорога: следование системе. Подчинение системе. Работа над собой, повышение рейтинга, полезности для общества. Всё, давай последний раз - и будем одеваться, смотри на часы.
  
   - Погоди. А если я притворюсь хорошим, буду делать вид, что исправился?
  
   - А детектор лжи на что? И ещё нужно сообразить: в чём исправляться. Учи рейтинговую систему.
  
   == Бригада. (Сентябрь 1994-го).
  
   Придя с Дома Удовольствия, Олег твёрдо решил взяться за улучшение своего рейтинга и заработок призовых очков. Стимул был конкретным. Но как подойти к проблеме? Их отделение на днях заканчивало КМЗ. Похоже на КМБ? Неспроста. Расшифровка почти та же: курс молодого заключенного. Цинично, откровенно, без изысков. Вернёмся к Олегу и его проблеме. Он решил глубже прощупать своё отделение. Зэки, за эти два месяца пребывания в зоне, были выбиты из привычного стереотипа поведения. Не та зона. Зэка - вообще, народ не слишком откровенный. А в таких условиях - и подавно. Не то, чтоб не общались, но общение было совершенно поверхностным. Ещё в старых зонах было не принято глубоко лезть в душу, спрашивать: как, за что сел? Но тут даже нейтральные части биографий рассказывали не слишком откровенно. Хотя все старожилы, в том числе и Кирьянов с Серафимовым, говорили, что рассказы о прошлых делах большого значения не имеют, но доверять этому не хотелось.
  
   Углубить общение получилось легко. Весь следующий день Олег работал рекламным агентом. Всех интересовало всё. И как у Олега прошла ночь с его Лизой. И много ли женщин в доступе? Какие сколько стоят? И всё это подробно и не один раз. Кое о чём Олег был не склонен откровенничать, поэтому применил тактическую хитрость: отвечал вопросом на вопрос. Давал процессу затравку в виде кусочка информации и разворачивал общественные дискуссии на заданную тему. К концу дня отделение узнало друг о друге едва ли не столько, сколько за два месяца.
  
   Через три дня "возвращенцев" раскидали кого-куда. Из его отделения в одну с ним бригаду попали два человека.
  
   Кобзев Витя, был снайпером в Афгане, был ранен в ногу. На гражданке особо никому не был нужен. Поехал в гости в Россию к своему сослуживцу. Тот предложил работу: убийство за деньги. Если бы Витю не бросила его девушка, Алина, то, скорее всего, он бы не пошёл на это. А так: никакой веры в человечество. С 90-го по лето 94-го их киллерская деятельность шла вполне успешно. Но по последнему делу что-то пошло не так. Не по их вине. Жертва договорилась с заказчиком чуть раньше, чем её устранили. В результате заказчик, а он был очень сильной региональной фигурой, решил "слить" Витю с напарником. Не помог даже армейский опыт: спецназ взял ребят ночью, тёпленькими. Напарник вырвал пистолет из-под подушки и был убит при задержании. Хотя, может, и не было никакого пистолета? А Витю, который не имел контакта с заказчиком и посредником, а был просто снайпером, - оставили в живых. На зоне киллеров не любят, ибо они "валят" "братву" по-беспределу. Но про Витькину "работу" не узнали, а "шили" ему только незаконное хранение и подготовка убийства. Большой срок дать не должны были бы. Витька молчал, как партизан. А тут и "возвращение". Паспорт он обменивал на российский, но родители - на Украине, единственная официальная собственность, квартира: на Украине. Всё никак не решал: где брать "хату", и какую. Что и не удивительно, при его образе жизни. Таким образом, он подпал под положения "возвращенца".
  
   Вторым человеком был Тютя. Тюрин, Иван Игоревич, радиоинженер, кличка Тютя. Впрочем, клички зэки смогли без штрафов использовать только в шахте. Но о шахте - потом. Среднего роста, когда-то имел пивное брюшко. Сейчас, впрочем, это брюшко исчезло. По всем предметам обучения КМЗ он был первым, кроме физкультуры. Как он ни напрягался - не желали его рыхлые мышцы превращаться в чемпионские. Работал он на оборонном заводе "Радиоприбор" в Запорожье. Поехал в Москву в закрытый НИИ по работе. Жена его бросила, детей они не нажили. Поэтому именно Тютю посылали в командировки. А ещё, потому что безотказный. И хороший специалист. Впрочем, именно эту командировку, в Москву, бедой назвать было нельзя. Но послали Тюрина, так как нужно было реально работать. Засиделись за полночь, коллеги предложили "протереть контакты". Вы что, не знаете, что у электронщиков есть фонды спирта? С непривычки Тютю развезло, полез "совершенствовать" прибор. Спалил не только прибор, но и всю установку. Важную и секретную, между прочим. От пожара рванул кислородный баллон, убило прибежавшего на хипеш вахтера. Шума было! Сняли пяток руководителей, объявили десяток выговоров, а Тютю объявили вредителем и американским агентом. Это были времена Андропова, кто-то галочку лишнюю в отчётность поставил. А Тютя "загремел" на нары. В далеком 1984-м. Но статья серьёзная - десятку дали.
  
   Сиделось Тюте нормально. Не "малина", конечно, но руки выручали. Росли они из того места, что нужно. Чинил начальству телики, видики, зэкам радио и прочее. Так и жил: мужиком. Обычный безобидный "ботаник". Наезжать на него было невыгодно, поэтому, не смотря на его слабость, его не "опустили", не притесняли. Ему оставалось досидеть в России пару месяцев, как "загребли" по "возвращению". И его надежды на освобождение рухнули. Впрочем, он не слишком от этого страдал. Сидеть уже привык, бандитского беспредела в новой зоне не было. А в СССР-овскую систему он боле-мене вписался. Если б ещё по физре задних не пас - вообще была бы не жизнь, а "малина".
  
   В шахте Литвина сделали начальником. Это несколько громко сказано: "начальником", но всё же - начальником бригады из восьми оболтусов, включая его самого, Олег стал.
  
   === Работа в шахте.
  
   Поначалу они работали обычными шахтерскими отбойными молотками ещё дедовским методом. Стахановским. Выматывало - жуть! Через три дня Тютя после работы "подрулил" к Олегу.
  
   - Олег Петрович, на соседнем участке будут работать на экспериментальной технике. Я в пересменок от ребят слышал. Все только о том и говорили. Не техника - фантастика. Если она, и правда, даёт выигрыш в добыче - может выпросить, "на попробовать"? Хоть одну штуку.
  
   - А тебе это зачем, Тютя? Чой-то раньше я не замечал у тебя рабочего рвения...
  
   - Интересно. Я технику люблю.
  
   - Технику, положим, я тоже люблю. Но нафига нам головняк? Вдруг - дерьмо окажется?
  
   - А вдруг - не дерьмо? А починить, настроить, разобраться - это моё. Кастрюлю летать заставлю.
  
   - Положим, летать и я могу заставить. И не только кастрюлю. А и товарищей, которые норму уже второй день не выполняют.
  
   - Трудно мне. Отбойный молоток, он такой тяжёлый, неудобный...
  
   - Да ты просто сачкуешь, Тютя. Я вешу меньше тебя, а свою норму перевыполняю. Потому что к бабе хочу. А меня не пустят, бо будут снимать очки за плохую работу бригады. За тебя, засранца. Хотел сегодня тебя за плохую работу отпинать. Карман в лаве выдолбить, чтобы камер там не было, и отпинать.
  
   - Не надо.
  
   - Да ладно, поживи ещё денёк спокойно. А я попробую пробить про эти комбайны. Где они их собираются разворачивать? На наших пластах восьмидесяти сантиметров толщины? Бред!
  
   ............
  
   В течение нескольких дней Олег пытался разведать обстановку по комбайнам. Ничего не получалось. Их выделили лучшей бригаде на шахте, они - фантастика. И всё. 8-я бригада вся молчит, как партизаны. Больше ни информации, ни перспектив. Глухо. И тут случилось ЧП. Откуда беды не ждал. Тютя пошёл в туалет, а вернулся побитый. Он, Олег Литвин, не обязан же каждого дурака провожать к параше лично? А Тютя пошёл посрать и "сдёрнул". Не из шахты. Любопытно ему, видите ли, стало. Пошёл на роботов поглазеть. Роботы - это те угольные комбайны нового типа. Тютя прокрался в тот забой, где работала 8-я бригада, обманул систему охраны в двух местах при этом. Засранец! Его "застукали" бандюки из 8-й, отпинали. Решили, что он подляну какую готовил. Наверно до смерти бы забили, но заступился Терминатор. Есть в 8-й такой один. Чего "подписался" - хрен его знает. Но всё равно - спасибо. Надо будет сказать лично. А Тютя - сам не свой. Блажит чего-то, требует, просит, на колени падает: "Олег Петрович, просите и нам этих роботов". Придурок! Ясен пень, дело на том не кончилось. После смены меня вызвал начлаг.
  
   - Здравствуй, Олег Петрович. Как же так? Ты у нас был на хорошем счету. И допустил такое ЧП?
  
   - Случайно вышло. Тюрину поплохело, потерял чуйку, ориентацию, пошел, куда глаза глядят...
  
   - Не катит. Отмазка не катит. Он два рубежа защиты прошёл - мы не заметили. Только потом, по анализу записей камер наблюдения увидели нештатную ситуацию.
  
   - А вы и в шахте камер наставили?
  
   - Олег, вы же все - зэки. Как же нам быть иначе?! Неужели тебе не рассказали?
  
   - Как накажете?
  
   - Не решил ещё. Чего он туда полез? Посадили его за саботаж и вредительство. Но это туфта. Не за этим же он туда лез? Как ты считаешь, бригадир?
  
   - Дурак потому что. Любоваться роботами лазил. Хочет на них работать.
  
   - Любопытно. А как он охрану прошёл?
  
   - Да... Плёвое дело. Пару алюминиевых ложек начистил, как у кота яйца, горки земли насыпал, ложку воткнул, голову наклонил и прополз. И так два раза. И всё.
  
   - А как он узнал, что там лазер? Он же - невидимый?!
  
   - Это вам в документации так написали?
  
   - Олег, это для меня очень важно.
  
   - Да, не секрет это. Ваш невидимый лазер даёт в темноте некоторые блики от угольной пыли. И в тех точках, куда бьёт луч, возникает, со временем электризация, налипает пыль такими точками, бугорками.
  
   - Хм. Не ожидал. Не ожидал, что ты расскажешь про это всё. Не ожидал, что ты, вообще, разбираешься в вопросе. Тюрина мы бы "раскололи", это ясно, но всё равно: тебе - благодарность.
  
   - Не за что. Говорю же: это - не секрет.
  
   - Чего-нибудь хочешь?
  
   - Просить не привык. Но если можно - не сильно "прессуйте" Тю.. Тюрина. Не со зла он. Просто: придурок любопытный.
  
   - Разберёмся. Свободен.
  
   После этих событий Тютя неделю убеждал всю бригаду, в том числе и Олега, что роботов использовать перспективно. Нормы там выставлены тройные, он узнал у Терминатора. А, по словам Тюти, с помощью роботов можно добывать значительно больше. Олег в его энтузиазм не очень верил. Но использовал в своих целях.
  
   - В общем, так братва. Дело ясное: нужно рвануть этот месяц жилы и выйти на первое место по шахте. Кроме 8-й, этих, ясен день, мы не обойдём. По-любому, призовые очки нам не помешают. А в случае распределения новых роботов, дадут лучшим. Роботом кайловать должно быть полегче, чем ручками.
  
   Бригада не сопротивлялась особо. У них был один профессиональный шахтер - Грыжа. Он "залетел" на зону за убийство дружка по-пьяне. Мы заставили его вспомнить всё, что знал, и чего не знал о добыче. Олег посидел даже в библиотеке вместе с Тютей. В бумаге было мало чего полезного. Не считать же помощью в добыче угля агитки советских времён о трудовых подвигах Стаханова? А ещё был библиотечный компьютер, на нём специально обученный зэк нашёл нам пару книжек, которые мы тихим ходом, через один день получили в электронном виде. Ничё - не ослепли, прочли с экрана за пяток вечеров. Вылезли из своей шкуры, применили у себя. Толк был: вышли на полторы нормы по бригаде. Даже Тютя старался: процентов сто десять - сто двадцать давал. Мой интерес был в очках, в призовых очках. Очень хотелось опять Лизку отыметь. И не только отыметь. Тянуло к ней.
  
   == Лиза и Олег в той же постели 20-го номера, через месяц после первой встречи.
  
   - Лиз, как у тебя получается так много призовых очков зарабатывать? Я уже в шахте по полторы нормы намолачиваю, а призовых сорок очков могу только за месяц набрать. А ты меня регулярно раз в неделю вытягиваешь на свиданку. Как?
  
   - Олежек, глянь на мои руки: похожи они на руки шахтера?
  
   - Нет. Это понятно. Ты рассказывала: вы шьёте, работаете на компьютерах какими-то операторами.
  
   - Не какими-то, а операторами ПАУК-3. Полуавтоматических угледобывающих комбайнов. То есть, я управляю четырьмя штуками, раза в три более мощными, чем твой отбойный молоток, одновременно. Хорошо управляю. Четырьмя сразу ещё только одна зэчка может управлять, остальные тремя, двумя... Много угля добываю. Сейчас стажируюсь на младшего оператора шахты. Буду управлять вагонетками, лифтами, светом, вентиляцией, распределением проходчиков по забоям, прочее. Точнее: помогать управлять этим хозяйством старшему оператору.
  
   - Не понял: это выходит, вы, бабы, добываете больше, чем мы?
  
   - Выходит.
  
   - Так Диктатор может нас того... Сократить. За ненадобностью.
  
   - Ничего ты не понимаешь. Ходи на вечерние курсы. Запишись и ходи. А по поводу нашей шахты... Только учти: это моё личное мнение. Наш труд Диктатору и его генералам нужен постольку-поскольку. У него - другая цель.
  
   - Не понял?
  
   - Думаю, он хочет вернуть нас в общество. А весь тот жесткач, что тут творится - для нашего перевоспитания. Но учти: это моё мнение, я это нигде не читала.
  
   - Во, точно, вспомнил, давно хотел тебя спросить. Ты - странная. В анкете про образование и прочее ничего такого не написано, но говоришь ты часто, как умная. Это почему?
  
   - Вообще-то, я в институте училась. На технолога. Это неинтересно. Полтора курса проучилась.
  
   - А потом? Что было потом? Чего замолчала?
  
   - Первая любовь была. Молоденький четверокурсник, симпатичный. Залетела. А он к тому моменту меня уже бросил, закрутил с другой. Сказал сделать аборт. Сначала я думала его вернуть, бегала за ним, звонила, ждала, просила. А потом делать аборт стало поздно. Впала в истерику, возненавидела его, себя, нашего ребёнка. Я из маленького городка, кстати, недалеко отсюда. Дитя Донбасса. А училась в Днепре. Родила зимой, сама. Ребёнка завернула в простыню и выкинула в контейнер с мусором.
  
   - И что - никто не видел? Почему в роддом не поехала?
  
   - Депрессняк был. Жизнь не мила. А в роддом не поехала почему... Сначала терпела. Схватки и до того были. Со сроком просчиталась. В женскую консультацию и к гинекологам я не ходила. Точнее, один раз пошла, чтоб аборт сделать, но они меня обругали. Больше и не ходила. А потом Союз распался, военные пришли к власти, чехарда везде. А тут уже мне и рожать время пришло. Обычно первые роды - долгие. А у меня всё быстро прошло. И без разрывов, что редкость. Здоровая я кобыла, Олежек. Потом пришёл староста дома, где я квартиру снимала, и увёл в милицию.
  
   - А чё ты одна жила? Не в общаге, я имею ввиду?
  
   - Сначала в общаге жила. А когда любовь закрутилась - стала снимать. Папка у меня - шахтер, хорошо зарабатывал. Трудовая династия у нас получается. Хм. А мой Артур тоже жил в общаге, мы на хате жили, почти как семья, три месяца. А потом переселилась сюда. За покушение на убийство с отягчающими.
  
   - А с ребёнком что?
  
   - Не знаю.
  
   - Как так?
  
   - А что толку? В детдоме, наверное. Мне не отдадут. Да и не достойна я.
  
   - А ну перестань киснуть. Давай поставим цель: выйти отсюда, найти его, усыновить.
  
   - Это ты жениться на мне придумал? Оглянись вокруг. Мы - зэка!
  
   - Не понял? А кто мне говорил об учёбе, надежде, повышении рейтинга, перевоспитании?
  
   - Да что ты знаешь о рейтинге!? Знаешь сколько нам штрафных очков отработать нужно, чтоб освободиться? Иди, загляни в своё личное дело у начлага.
  
   - А если на рывок пойти?
  
   - Дурак? Отсюда нельзя сбежать. У нас в шахте около пяти тысяч камер. Большинство без звука, но есть и со звуком. Тут, в Доме Удовольствия, всё утыкано. А теперь представь: сколько этого добра стережёт периметр. Я учу по работе: в шахте есть датчики газа, емкости, движения. Производится компьютерный анализ данных с микрофонов на предмет треска породы. Про охрану нам не рассказывают, но и так понятно, что крутая система. Да и не слышала я, чтобы кто-то сбежал. Хватит о грустном. Люби меня, мой принц.
  
   ......
  
   Через двадцать минут бурной страсти Олег вспомнил об одном маленьком дельце, которое хотел провернуть с помощью Лизы. Он хотел отблагодарить Терминатора за "подписку" за Тютю. Что может быть на зоне лучшей благодарностью, чем баба?
  
   - Лиз, у нас в роте есть один чел. Он в 8-й пашет. Терминатор - погоняло.
  
   - Слыхала. Тройной "экспресс".
  
   - Чё?
  
   - Он каждый раз выбирает себе другую бабу, "жарит" её как "экспресс", минут за пять. И так - три раза. Ровно столько успевает за час с восстановлениями. Не больше - не меньше. Одевается и уходит. Ему не отказывают. Он красивый. Но и тратить свои очки за "экспресс" никто из наших не желает. А что у тебя с ним за дела, если не секрет?
  
   - Я ему слегка должен. Он Тютю защитил. Это с моей бригады один придурок. Башковитый - жуть!
  
   - Так придурок или башковитый?
  
   - И то, и то. Тютя мне полезен: умные мысли "рожает" по работе, это помогает норму делать, очки зарабатывать, с тобой видеться.
  
   - И ты хочешь, чтобы я отблагодарила Терминатора...
  
   - Нет! С ума сошла? Подругу свою уговори. Сама сказала: он - красивый. Неужели никого нельзя уговорить?! Внутри своей бабской зоны как-то сочтётесь, а?
  
   - Вопрос не в том, чтобы рассчитаться. Призовые очки - и есть главная ценность. Мы ж к вам, мужикам, не только за хреном бегаем. Одно дело вызвать человека, типа тебя. И удовольствие, и поговорить можно, почти на гражданке побывать. И другое дело - с полуроботом очки спалить. В конце концов, можно и саму себя пальчиками... Если приспичит. Трудную задачу загадываешь, Иван-царевич.
  
   - Лиз, ты же умничка, придумай что-нибудь.
  
   - Хм. А как ты думаешь, какая категория баб пользуется самой большой популярностью?
  
   - Не знаю. Не думал над этим.
  
   - От 30 очков и ниже. Это начальный квант - 40. Тебе Абрамовна даже первый альбом не давала. Это всё: "старушки", "крокодилицы", прочие плохонькие. Вы, кобели, дотерпеть, скопить очков побольше не можете. Или гасите штрафные или сразу используете, если за что-нибудь много призовых дадут. Соответственно, самые лучшие бабы вообще маловостребованы. Есть у нас одна девушка. На семьдесят очков.
  
   - И за что ей столько?! Аж интересно стало.
  
   - Да?..
  
   - Лиза...
  
   - Ладно. Так вот, есть за что. Комсомолка, спортсменка, ещё девушка.
  
   - Так комсомол же, вроде, в СССР отменили?
  
   - Ты "Кавказскую пленницу" смотрел?
  
   - А-а...
  
   - Так вот, она всем отказывает. Крутая. Первая почти во всём. Призовых очков - куры не клюют. Она их только на жратву и книги тратит. В бумаге! Чтоб глазки не портить! Но с её гордостью она тут постареет и умрёт. Сильно подозреваю, что за все два года пребывания она не гасила штрафных очков нисколько.
  
   - Как так? Почему?
  
   - Олежек, нас тут перевоспитывают. Как детей. Нужно исправить свой "косяк", а не отсидеть, норму перевыполнить. А её "косяк" - гордыня и эгоизм. Она живёт с людьми рядом, но как в пустыне. Долго объяснять - это надо видеть.
  
   - А другого варианта нету?
  
   - Ты сколько очков бы дал за бабу, которая тебя ублажит ручкой?
  
   - Ручкой я и сам могу.
  
   - То-то. Кому он нужен, твой "экспресс"? Или ты хочешь, чтоб мы ему "подогнали" десятиочковую "старушку"? Короче, я других вариантов не вижу. Нормальных. Могу сама.
  
   - Не-не, не надо. Я добрый, но не настолько. И что с этой бабой не так?
  
   - Она истеричка. С детства цены себе сложить не могла. Олимпиады по предметам, мастер спорта по самбо, в ВУЗ поступила играючи. На физкультуру, в пединститут. На втором курсе в парке к ней парень подошёл, хотел познакомиться, а она его на приём взяла, руку сломала. Средней тяжести, до трёх лет. В старом СССР ей бы ничего не было. А случилось это полтора года назад. Нашлись свидетели, которые чётко показали: не слишком он к ней приставал, нормально пытался познакомиться. Её повели к психологу, потом к психиатру, потом опять к психологу. В результате всё же решили, что нормальная, но просто - дура. Дали совсем немного: двести штрафных очков. Это при обычном зачёте - около полгода. Но она уже полтора сидит. И будет дальше сидеть. Упорствует в гордыне, как сказал бы поп.
  
   - Если она такая дикая, как ты говоришь, то, как это она с тобой разоткровенничалась?
  
   - А она мне не так рассказывала. Это я тебе перевела с её языка на русский. Есть у неё одно слабое место: нигилизм. Попробую её зацепить. Но быстро не будет. Неделя, а то и две.
  
   - Лады. Давай последний разок, а то времени совсем мало осталось, моя Лапка.
  
   ==== Жизнь Терминатора.
  
   Родился Джон Черни в Калифорнии. Он был потомком русских поселенцев. В их роду была причуда: учить детей из поколения в поколение русскому языку. Не современному, а старому, двухсотлетней давности. Семья богатой не была, и Джон решил отслужить по контракту пять лет в армии. Тогда ему государство оплатило бы высшее образование.
  
   Джон был крепким парнем, выросшим на ферме. В восемнадцать лет он отправился из дому покорять мир. Поработал два года в Лос-Анджелесе: портовым грузчиком, рыбаком на сейнере, вышибалой в баре. Познал женщин. Многих. Специально его морали никто дома не воспитывал. Но он большую часть своей жизни впитывал совершенно другой уклад жизни. Поэтому свободу нравов большого города он принял телом, но оттолкнул душой. К сексу стал относиться, как к техническому вопросу: сбросить нервное напряжение, улучшить гормональный баланс, использовать вместо снотворного - вот типичные внутренние обоснования. Старательно берёгся от болезней. Ни с одной из городских партнерш он не мыслил завести семью. На соседних фермах были достойные девушки, но Джону было только двадцать лет. Куда спешить? Жизнь большого города бурлила, завораживала.
  
   Когда он работал вышибалой, в самом конце он нарвался на клиента, который его побил, причём играючи. Это сильно ударило по самолюбию парня. Вот он и решил убить двух зайцев: стать крутым мэном и заработать билет в институт. Четыре года Джон оттрубил в корпусе морской пехоты. Был уже капралом. И тут, в один прекрасный день... Хотя, если б Джон знал будущее, то не признал бы этот день прекрасным. Появился в части бесцветный майор.
  
   - Капрал Черни? А можно я буду звать вас просто: Джонни? Слушай парень, у меня и правительства США есть к тебе отличное предложение! Мы набираем команду хороших парней, чтобы они надрали задницу русскому медведю. Ты как, не против?
  
   - Готов выполнить приказ, господин.
  
   - Да брось, Джонни! Приказ... Нам нужны лучшие. Ты писал в анкете, что знаешь русский язык...
  
   После двух минут общения на полузабытом устаревшем языке майор перестал мучить Джона.
  
   - Окэй, Джонни, ты нам подходишь. Говоришь сносно, имеешь боевой опыт в Колумбии и Африке. Здоров, как бык, дерёшься, как Геракл, стреляешь, как Робин Гуд. Что скажешь?
  
   - А нельзя ли узнать подробности об операции, господин?
  
   Дураком Джон не был. Он насмотрелся таких типов в Лос-Анджлелесе: мягко стелют, да жёстко спать, так говорила бабушка.
  
   - Одна командировка на месяц - и ты в шоколаде. Что скажешь?
  
   - А конкретнее, господин?
  
   - Экий ты упрямый. Секретную часть я рассказывать не имею право, но если говорить аллегориями: мы должны проникнуть в логово медведя, сунуть голову в самую пасть, вырвать ему сердце и надрать задницу. Не молчи! Экий ты... Окэй. Скажу больше. Помнишь, шорох недавно был в Румынии.
  
   - Где это, господин?
  
   - Неважно. Это сделали русские. Точнее: армяне, но всё равно - русские. Мы хотим ответить ударом на удар. Что скажешь? Больше рассказать не могу - секретность.
  
   - Что я буду иметь за это, господин?
  
   - Окэй, ты мне нравишься, Джонни! С тобой приятно иметь дело! Пятьдесят тысяч баксов бонусом и тройной оклад во время командировки.
  
   - Как это будет оформлено формально, господин?
  
   - Экий ты... Дотошный. Ты убываешь в официальный отпуск из части, заключаешь временный контракт с "Гэлакси Сёвис", они тебе и платят. По возвращении в часть - останавливаешь отпуск. Что-то ещё?
  
   - Да. Нет. Это ответ, господин. - 'Если бы прозвучало "Блэквотэр" - отличный контракт, никому не известная ЧВК - типичная подстава. На один раз. Деньги-то нужно ещё потратить!', - оценил ситуацию Джон.
  
   - Почему?! Джонни! Это же такой шанс! Не всем так везёт! Мы берём лучших! Знаешь, сколько парней на коленях меня упрашивали их взять?!
  
   - Нет, господин, не знаю. Сто тысяч, причём шестьдесят - авансом.
  
   - Джонни, ну ты... Уважаю, настоящий американец. Взял быка за рога, да? Но - не могу. Столько бюджет не позволяет.
  
   - Тогда сожалею, господин, но мы не договоримся.
  
   - Ты нам не веришь?!
  
   - Я верю, что мы засунем голову в самую медвежью пасть. И мне хотелось бы, хотя бы частично, отблагодарить родителей, за подаренную мне жизнь, господин.
  
   - Но ты же патриот, настоящий американец, Джонни!
  
   - Да, господин. Я и не отказываюсь. Шестьдесят тысяч - аванс, сто - бонус, и тройной оклад, разумеется.
  
   - Чёрт! Джонни, ты раздеваешь правительство Соединенных Штатов!
  
   - У них ещё много одежды, господин.
  
   Джон задницей чуял всю гниль майора, его операции. В глубине души рассчитывал, что его условия не примут, и он спокойно дослужит свой год, поступит, выучится, найдёт себе жену из глубинки. Не тут-то было. Скрипя зубами, майор через неделю принёс в клювике счёт на шестьдесят тысяч и договор. Видимо, мало оказалось подходящих кандидатов. Джону дали четыре дня отпуска. Он слетал домой, вручил родителям деньги наличкой: мало ли - счёт в банке потеряется, если Джона "сотрут". "Будь сильным, но оставайся человеком, мой мальчик", - это напутствие отца. "Береги себя, сыночек", - глотала слёзы мама.
  
   Самолёт привез Джона в учебный лагерь "Гэлакси Сёвис", где их отряд целый месяц готовили к заданию. Преимущественно, учили язык и особенности жизни в СССР. Согласовали связь, явки, варианты выхода на задание и отхода. Джон и его группа въезжали в СССР легально, как торговая делегация частной фирмы ЮАР, торгующей урановым концентратом. Из семи членов делегации, шесть - морпехи. Только женщина средних лет реально представляла африканцев. Но это - к слову. Тёмной ночью Джон с коллегами выскользнул из гостиницы. По меркам США - дерьмовой. Вроде бы, незамеченными. Им предстояло проделать путь в девяносто километров из центра Киева в пригород, в так называемое "Большое Гнездо", логово Диктатора. Угнали "Жигули", сиротевшее во дворе многоэтажного дома. Ну и что, что ржавенькое? Нам с ним не жить. Доедем до места, сделаем дело, отойдём, потом бросим. Ребята слегка нервничали. Попросили купить чего-нибудь промочить горло. Джон не стал возражать по пустякам, времени было достаточно. Хотя, если б его воля - не искал бы дополнительных приключений на задницу. Идти решил сам: хоть старшему группы и не положено, но у остальных - сильный акцент, ещё "спалятся". Машину припарковали грамотно, чуть протянув за магазин. Метров семьдесят. Джон сходил в магазин, купил минеральной воды. Она была упакована в неудобную дорогую стеклянную! тару. И пакетов не было. Сложив "дровами" бутылки на локоть Джон вышел из магазина.
  
   Возле магазина, прямо на остановке, подростки приставали к девушке. У себя дома, в США, он мог бы поступить по-разному: уйти, отбуцкать малолеток, вызвать полицию. А что делать тут? Такую ситуацию не отрабатывали. Дело - превыше всего. Джон спокойно пошёл дальше. Но ему в рукав вцепилась толстая тётка: "Молодой человек, заступитесь, вы такой крепкий! Прогоните гопников". Эта небольшая задержка и сыграла важную роль в судьбе Джона Черни. Он не послал тётку сразу, остановился, оценивая ситуацию, вырывать рукав силой не хотелось: явная грубость будет подозрительна. И надо ж такому случиться!?! Из-за угла вырулил "Бобик", милицейский "Уазик". Чёрт!! Джон с неприятной тяжестью в животе подал знак группе: "Срочно уходите". Что они и выполнили: газанули и уехали, оставив Джона на волю судьбы. Парадокс, но судьба была благосклонна именно к Джону, но об этом он узнал позже. "Уазик", прямо через разделительную клумбу, подъехал к остановке. Милиция выскочила из машины в количестве двух человек, подростки пытались скрыться. Предупредительные выстрелы в воздух, стрельба по ногам, визг тётки, крики раненых подростков - дурной сон. Скрыться никому не дали. По рации старший группы вызвал подмогу и минут через двадцать все давали показания в РОВД.
  
   Джон вёл себя спокойно. Ему клялись, что документы прикрытия сделаны качественно, выдержат почти любую проверку. Да-да, им выдали комплект местных документов. На время острой фазы операции. Основным вариантом отхода был обычный выезд, как и въезд, под личиной юаровцев. Ладно, на операцию он уже не успевает. Но на отход - должен успеть. В крайнем случае, есть ещё два запасных варианта. Немного раздражали дурацкие бутылки, которые занимали руки. Но Джон решил привлечь этот атрибут, как вспомогательное доказательство. Наконец следователь вызвал его в кабинет.
  
   - Иван Васильевич Чёрный, 1966-го года рождения?
  
   - Да, верно.
  
   - Что ж вы так? Не помогли девушке, не остановили хулиганов?
  
   - Не мог. Руки были заняты. Вот.
  
   Джон убедительно позвякал бутылками.
  
   - То есть вы признаёте, что не планировали вмешиваться в драку?
  
   Никакого подвоха в вопросе следователя Джон не нашёл. Он - простой законопослушный гражданин, не хулиган, в драках не участвует. Точка.
  
   - Может быть, вы собирались стукнуть пьяных дебоширов вашей бутылкой по голове?
  
   - Нет-нет, что вы, товарищ следователь, не собирался.
  
   Во взгляде следователя промелькнуло неуместное сочувствие. Или презрение. Или показалось?
  
   - Подпишите свои показания. Прочтите и подпишите. Точно не хотите ничего добавить?
  
   Джон внимательно прочел. Всё было записано точно. Казёнными фразами, но точно. Он подписал документ.
  
   - Я могу идти?
  
   - Нет. Эту ночь вы проведёте в КПЗ, неуважаемый Иван Васильевич. Такие замечательные имя-отчество вам достались, такие мышцы, а вы... Мадросов, уводи задержанного.
  
   - Почему вы меня задерживаете? В чём моя вина?
  
   - Иван Васильевич, вы что, с Луны свалились? Сами ж сознались, подписали? Или "обратку крутить" будете? Напрасно. Теперь - поздно. Только испортите себе чистосердечное признание.
  
   Джон ничего не понимал. Что-то он явно сделал не так. Но что? Ему бы прямо тогда: вырубить милиционеров, рвануть из отделения - был хороший шанс уйти. Но он недооценил тяжесть своего положения. Решил, что его ждут утром какие-то формальности. "Явно подготовка к выживанию в СССР поставлена у наших слабенько", - подумал Джон. Джона освободили, наконец, от дурацких бутылок, а также от ремня и шнурков. Ночь он провёл в одной клетке с хулиганами, поэтому не спал. Кто знает: что придёт в голову этим малолеткам? Выживание в русской тюрьме им не преподавали.
  
   Наутро их повезли в суд. Джона, хулиганов, дедка и толстую тётку закрыли в клетке, где сидят обвиняемые. Почему?? Судьи быстро опросили всех участников инцидента, удалились, вернулись, огласили приговоры. Тётку полностью оправдали, выпустили из клетки. Выпустили из клетки и дедка. "Учитывая преклонный возраст и слабое физическое развитие, прочие сопутствующие факторы, суд постановляет гражданина Неплюева Степана Дармидонтовича, 1930-го года рождения, приговорить к сотне очков штрафного рейтинга условно, к штрафу в размере ста рублей, понижению рейтинга лояльности на 38 единиц и постановляет освободить из зала суда". Тут бы Ивану, ой простите, Джону, и рвануть. Шансы были. Хуже, чем ночью, но его подготовка позволяла уйти и из суда. Но он ничего не понимал в происходящем. Зачитали приговор хулиганам: тысяча штрафных очков каждому, денежные штрафы по тысяче рублей. "Учитывая все обстоятельства дела, в том числе хорошую физическую форму обвиняемого, наличие предметов, кои могли бы служить подручным оружием, а также его чистосердечное признание, суд приговаривает Чёрного Ивана Васильевича по статье 152 УК СССР, пункт "б", к шестиста штрафным очкам". Джон был настолько шокирован, что позволил милиционерам защёлкнуть на руках наручники и конвоировать его к автозаку. А дальше у него не было шансов сбежать.
  
   Вот так глупо он и попал в зону. Как потом выяснил: за невмешательство при совершении преступления с отягчающими. Не как американский шпион. Даже, не как обычный бандит. Он сидел, но штрафные очки не уменьшались. Призовые начислялись регулярно: он работал дисциплинированно, хорошо, ничего не нарушал. Но посадили его за общественную пассивность и эгоизм. А в этом направлении ничего не изменилось! Ему психолог сжалился, объяснил, хоть и не положено. Но не в коня корм - никаких выводов Иван Чёрный не сделал. Жил рядом, но отдельно от других зэков. На него разок в шахте "наехали". Всё по уму сделали: выдолбили новый карман, в котором никак не может найтись камеры наблюдения, заманили наивного Ваню. И получили по полной. Не помогли заточки, куски камня и крепкие слова: готовили морпехов тщательно, бой в ограниченном пространстве у Джона Черни был коронным курсом. Зэки из 8-й бригады зализали раны и больше его не трогали.
  
   В общении с женщинами Иван следовал лос-анджелесской механической методике: получил своё и отвалил. Его не удивляло, что дамы за свой счёт не выбирают красавца-Ваню, хотя часто выбирают более неказистых зэков. Иван ни с кем не сближался и к нему в душу никто не лез. Кроме психологов. Но тех он терпел. Стоит отметить ещё один любопытный момент: попав в зону, Иван узнал судьбу его отряда и группы - их всех уничтожили. Газеты описывали покушение на Диктатора обтекаемыми выражениями, но назвали точное количество убитых нападающих: 107 человек. Живым остался только он.
  
   Три года он жил по инерции. Выучил рейтинговую систему, три раза смотрел своё дело. Несколько раз за последние два месяца пытался специально вмешаться в чужие дела, проявив те качества, которых от него ждут, исправиться, так сказать. Но опытные психологи и детектор лжи опровергли его жалкие попытки. Только призовых очков сняли немного за попытку обмана РС - вот и весь результат. Как сказал психолог: "Иван, вы должны искренне помочь, реально осознать порочность невмешательства во зло". Постепенно злость вытравила из характера поздние наносы: служебные и городские привычки. Парень стал прежним фермером. Тоже малообщительным, но не равнодушным. Ему не рассказывали секрет: давно уже была написана и успешно работала программа, анализирующая мимику. В тот момент, когда он заступился за Тютю, он был совершенно искренен. Он защищал слабого, как сделал бы это на своей ферме, где был хозяином. Зачем вмешался? Противно стало. Явного слабака кинулись бить всей бригадой. Могли, теоретически, забить насмерть. Вспомнил Ваня, за что он тут сидит, взяло зло: что ему стоило тогда тех хулиганов раскидать и защитить девушку? Ну и что, что русскую? С него бы не убыло. Стало стыдно, противно. Можно сказать, что он выместил зло на своей бригаде. Но это ему зачлось. Ему сняли половину штрафных очков, хотя и не сообщили.
  
   Иван перестал быть равнодушным. Это заставило его совершить дикий поступок: пойти в оперчасть и сознаться.
  
   - Ну, ты даёшь, Ваня! За всю службу так не смеялся. Американский диверсант, говоришь? Чего только люди не придумают, чтоб из шахты "сдрыснуть". Ну и что, что английский хороший? У нас в школах хорошо учат. Этим ты меня не "купишь". Где закопал оружие, взрывчатку? Нету? Жаль. Было бы забавно тебя на следственный эксперимент свозить. Ой, горе мне с тобой, иди к себе пока. Я подумаю: что можно сделать. Кстати, чтоб уменьшить твоё желание использовать для освобождения негодные способы, сообщу тебе радость: за защиту Тюрина с тебя списали триста очков. Так что, кончай дурковать, и без этого имеешь хорошие перспективы выйти на волю. Всё, иди, и считай, что этого разговора не было!
  
   ===== Переход на ПАУК-ов.
  
   Последние полгода бригада Литвина стабильно держала первое место по шахте. Не по валовой добыче, а по приведённому интегральному показателю. Для его бригады это стало смыслом жизни, своеобразной игрой. Изучив все методы по книгам, экспериментировали, придумывали новое, пробовали. Иногда получалось чуть хуже, иногда - чуть лучше. Но: цель - ничто, движение - всё. Эта суета отвлекала от дурных мыслей. В основном, придумывали Олег и Тютя. Но наконец, все не выдержали. Тупик! Больше из системы не выжать. Кроме того, их почти двойная норма заставляла соседние бригады коситься. И хотя безопасность и порядок в зоне были на высоте, но и осторожность, в данном вопросе, лишней не будет. Решили всей бригадой просить себе роботов. Тютя ликовал! Беседа с начлагом, как ни странно, завершилась успехом. Дело в том, что 8-я бригада почивала на лаврах. Они давали примерно тройную норму. И хотя по валу это было в полтора-два раза больше двойной нормы 7-й, Олеговной бригады, но потенциал роботов явно использовался не полностью.
  
   .........
  
   - Товарищ начальник лагеря разрешите доложить?
  
   - Докладывай, Семён, что случилось?
  
   - У нас объявился американский диверсант.
  
   - А ну дыхни!
  
   - Х-х-х!
  
   - Нормальный, а "пургу несёшь".
  
   - Это не я, это Чёрный "пургу несёт". Я так думаю: опять у них в восьмой тёрки. Но данных нет. Может, опять вне зоны действия систем контроля что-то "мутят". Тот эпизод давно был, но мало ли что у них...
  
   - А ко мне сегодня другой гонец приходил: Литвин просил его бригаду на роботов перевести. Новых нам не дадут, но можно сделать некоторую перестановку. Заодно и проблему "диверсанта" решим. А Тюрина на ремонт кинем, наш рукастый Руслан Калугин сменил режим на более мягкий.
  
   - Нормальное решение. Вылечим истерику Чёрному.
  
   .........
  
   После разговора с начлагом, где Олег просил поставить его бригаду в очередь на перевооружение роботами, начлаг сделал рокировку: перевёл работников 8-й бригады в забой Олега, а его бригаду поставил на роботов. Но предупредил: "Не оправдаете высокое доверие..." Олег улыбнулся, но всё понял. 8-я хоть и "кидала косяки" на Олегову бригаду, но делать ничего не решалась - не старая зона, отвечать придётся строго. Через пару дней начлаг своей властью перевёл Чернова в Олегову бригаду - на того 8-ка сильно взъелась и эти тёрки могли кончиться смертями. Двое из его бригады переехали временно на больничку, остальные тоже ходили разукрашенные, но и Терминатору досталось: разрубленная губа, выбитый зуб, зашитый скальп, куча ушибов. Но кличку Терминатор подтвердил. А Тютю начлаг перевёл в ремонтники. Этому Олег, кстати, не обрадовался. Впрочем, общение с земляком это не прервало: Тюрин заходил в их забой часто, обслуживал роботов. Точнее: ПАУК-1. Это оказались не совсем роботы, а автоматизированные угольные комбайны. Предки тех, которыми управляет Лиза. У Лизы - дистанционно управляемые, а наши - почти такие же, но оператор сидит непосредственно внутри комбайна. "Сидит" - это громко сказано. Скорее: оператор "одет" в ПАУК-а.
  
   Через месяц бригада Олега вышла на превышение добычи 8-ки. Дали на-гора примерно 3.2 нормы. Но эта цифра ничего не говорит. За ней: бессонные ночи, изучение документации, мелкие доработки ПАУК-ов. И всего лишь 3.2. 8-я давала 3. А если бы не Терминатор, который сразу выдал некоторые маленькие хитрости, до которых додумались светлые головы из восьмой, то и на это число пришлось бы выходить месяца три. Олега заело самолюбие. Главная трудность была в узости пластов: ПАУК приспособлен работать в полный рост, поэтому львиная доля работы тратится на выем пустой породы, которую ещё нужно бесполезно поднимать наверх. Были последовательно внедрены методы "сыра", "дерева". Это когда по всей высоте выбиралась порода не во всей части забоя, а только неким узором, если смотреть сверху. Это позволило выйти на уровень 5-6 стандартных норм. Но Олег не успокаивался. Как-то в воскресенье, в беседе с Тютей, мелькнула шальная мысль: "положить" ПАУК-а. Сказано - сделано. Тютя добавил ещё две пары лап в нештатные места, изменил систему перемещения. И через две недели Олег управлял опытным образцом "Таракана". Но даже "Таракану" нужно было около метра высоты. Учитывая ещё и "волнистость" пласта, количество поднимаемой наверх пустой породы всё равно оказывалось большим.
  
   ==== Опять Дом Удовольствия.
  
   На этот раз Олег вызвал Лизу за свой счёт. На ПАУК-ах его бригада и он сам стал зарабатывать больше призовых очков. А по случаю изобретения "Таракана", показавшего свою эффективность, начлаг расщедрился: назначил особую разовую премию. Он дал разрешение всей бригаде в ближайший выбранный раз, когда зэка будет посещать Дом Удовольствия, дополнить их часовое пребывание до полной ночи без использования очков. Вы можете смеяться, но по лагерным меркам это действительно был сверхприз. Большинство зэка сразу же гасили своими призовыми очками штрафные: иначе могли соблазниться и потратить на всякую ерунду: водку, коноплю, лакомства, порнушку. Изуверство! А потом ещё и рейтинг понизят временными минусами за эти "прелести". Олег вызвал Лизу, набрал в магазине при Доме Удовольствия всякой всячины: деликатесов, шампанское, фруктов, цветной халатик, брошку, цветок в горшке. С его семью сотнями тысяч штрафных очков экономить, гасить - нет смысла. Олег просто жил.
  
   - Софья Абрамовна, скажете Лизе, что я в двадцатом, ладно?
  
   - Хорошо, Олег Петрович.
  
   Олег разложил на постели халат, сервировал продуктами стол. Он, впрочем, называл это: "разложил жрачку". На подоконник поставил горшок с цветком, открыв штору. А иначе - цветка не видно. Красный, но название Олег забыл спросить. 'Да и фиг с ним.'
  
   .......
  
   - О! О! О!! А цветок зачем?
  
   - Это типа: дом. Для уютности.
  
   - Я пришла раздеться, а ты мне халатик выложил. Обычно ты торопился меня любить. Быстрее, больше, глубже... Тебе ПАУК ничего не отрезал?
  
   - Издеваешься?
  
   - Не-а, шучу.
  
   - Лиза: вот, это тебе.
  
   - Брошка? А где кольцо!
  
   - О? Это вместо "спасибо"? Нормалёк.
  
   - Ты же дома хотел? В доме должна быть жена, а жене положено кольцо. Хотя - нет. Забыла. У Диктатора положен платок, а не кольцо. Есть платок?
  
   - Нету. Жрать будешь?
  
   - Олег, ты чего? Это же игра! Больше не буду.
  
   - Смотри мне. Я к ней со всей душой...
  
   - Халатик застёгивать?
  
   - Лизка перестань! Застегнись. Весь кайф испортишь. Давай сначала поедим, поговорим, как люди.
  
   - Рассказывай, с чего это такой пир?
  
   - Да, фигня. Мы с Тюриным ПАУК-а положили. Сделали из него "Таракана". Это сильно увеличило выработку. В два с лишним раза. Ещё потренируемся, доработаем чего-нибудь - может, и в три выйдет. Начлаг расщедрился, дал нам всем по одной ночи. Это будет у нас первая ночь. Не обещаю, что дам спать, но можно спокойно посидеть - спешить некуда.
  
   - А шампанское зачем?
  
   - Ну, типа, праздник. Думал - тебе понравится. В таблицах посмотрел: три бутылки в год на рейтинг не влияют, квота, не бойся.
  
   - Всё нормально.
  
   - Э, ты чё? Лизка?! Чё ревёшь?
  
   - Всё нормально, так, просто. Открывай, будем чокаться.
  
   .........
  
   - Лиза, Лапка моя, а как там двигается тема Терминатора? Что: та подруга?
  
   - Дозревает. Уже сказала: "Подумаю".
  
   ==== Терминатор и Тоня.
  
   Последнее время жизнь Ивана вошла в какую-то новую фазу. То - сам полез в ненужную ему драку. Поссорился окончательно с бригадой. Неделю по забою ходил с оглядкой. Могли и прикончить. Потом перевели в другую. Вернее будет сказать: в его забой перевели другую бригаду. Оказывается, того хлюпика, за которого он "подписался", бригада ценила. И, в ответ на его заступничество, семёрка к нему сразу отнеслась хорошо: разговаривали, шутили, звали на незамысловатые развлечения в редкие периоды отдыха. В седьмой бригаде царил специфический дух устремлённости. На освобождение никто не рассчитывал. Нет, не так. Эти ребята просто об этом не задумывались: некогда было. Они постоянно придумывали мелкие и крупные изменения в техпроцессы, вносили с помощью ремонтников модификации в ПАУК-ов. Иван незаметно для себя втянулся в этот процесс. Он отметил, что его ненавязчиво вовлекают, но не нашёл в этом ничего для себя страшного, и не стал сопротивляться. Показал всё, до чего додумалась восьмёрка. Но семёрке этого было мало. Иногда их идеи приносили плюсы, иногда - минусы. Но важен был сам процесс: он затягивал, и жизнь текла легче, интересней, что ли. Подчас даже забывали, что не на воле.
  
   Иван в этой суете уже полтора месяца не ходил в Дом Удовольствия. Было и так интересно жить. Хотя призовые очки в семёрке накапливались несколько быстрее, чем в прежней бригаде. Как гром среди ясного неба прозвучал для Ивана голос комроты перед отбоем: "Всем отбой, Чёрный, тебя вызвали в Дом Удовольствия, пойдём, провожу". 'Меня!? Да за всё время такого не было! Может, кикимора какая, что и идти не стоит? Отказать по телефону - и всего делов?'
  
   - Палыч, а кто вызвал? - Светлова Антонина, семьдесят три очка тариф.
  
   - Скока, скока!?
  
   Зэки офигели. Раздавались со всех сторон удивлённые, ободряющие, завистливые и другие восклицания. Можно быть уверенным - отбой роте был испорчен: расползутся по комнатам и будут ещё полчаса обсуждать событие века.
  
   'Тут нужно сходить хотя бы ради интереса. Чего это она меня вызывает? Ни с того, ни с сего. Самым популярным самцом является член, извините за каламбур, нашей, да, во, как думаю! нашей, именно нашей бригады: Кобзев Витя. Весёлый, симпатичный, хорошо сложен, умный, немного философ. Мы с ним иногда в шахматы играем. Он пару раз в неделю ходит за счёт женщин в Дом Удовольствия. Да-а, загадка.'
  
   - Ты меня заказывала?
  
   - Проходи, не стесняйся.
  
   - Я и не стесняюсь.
  
   Иван не стеснялся, он терялся, не знал, как себя вести. Стандартный стереотип поведения не работал. Одно дело, когда он "покупал" ночь, тратил свои призовые очки: он чествовал себя главным, хозяином положения, диктовал правила. А как вести себя теперь? Тем более что девушка была шикарна. Таких у него ещё не было ни тут, ни в Штатах. На голову ниже его, изящная, но мышцы есть. Одета Тоня была в маечку, которая скорее подчеркивала, чем скрывала, и в спортивные обтягивающие трикотажные штаны.
  
   - У меня есть условие: если победишь меня в борьбе - я - твоя. Это давняя традиция амазонок. А нет - значит - нет. Устраивает?
  
   - Бред. Ты днём не напахалась на работе? Или мазохистка? Я ж тебя - одной левой? Может, обычным способом?
  
   - Не-а. Трусишь?
  
   - Я?! Ладно, что будем считать моей победой? Не хук, же, до нокаута?
  
   - Я должна сдаться. А биться нельзя. Только бороться. Можно неспортивно. Например: кусаться.
  
   - Обойдусь без укусов как-нибудь...
  
   - Твоё дело. Если будешь сдаваться - хлопай рукой по мне, ногой, словами говори "сдаюсь". Понял?
  
   - Понял.
  
   И Иван попытался подло, без всякого предупреждения, начать молниеносную атаку. Не тут-то было. Тоня увернулась и неуловимым движением уронила "шкаф". Потом было избиение младенца: удушения руками и ногами, болевые на ноги, руки, пальцы, ущемления разных мышц. Тоня то сидела сверху, то лежала внизу. Но от этого Ване не было легче. Пару раз он её зажимал, казалось вот сейчас, ещё чуть-чуть и она сдастся! Ничего подобного. Один раз, казалось, победа! Чёрт! Девушка больно укусила за бок. Не то, чтоб эту боль Ваня не смог выдержать, но от неожиданности он выпустил девушку из захвата. А второй раз она схватила его за самое сокровенное. Стало страшно, и Ваня опять дал слабину. Опять пришлось сдаваться именно ему. Он не считал, но Тоня сказала: "Десять - ноль, вы проиграли, сударь".
  
   Иван не стал в очередной раз вставать в стойку. Было совершенно ясно: девушка - хорошая спортсменка. А его в армии натаскивали не на спорт. Отлупить обычным способом он бы её смог, но зачем? Она с ним играла. Опять же: зачем?
  
   Иван лежал, а из глаз неожиданно потекли предательские слёзы. Большой, сильный, волевой, уверенный в себе мужчина, лежал и плакал. Иван и сам толком не понимал причины своего состояния. В голове мелькал калейдоскоп мыслей: вопрос смысла жизни, расстрелянные дети деревни наркобарона, фактически, брошенные родители, пустая развратная жизнь в Лос-Анджелесе, придурошная армейская муштра, нелепый провал и ещё более нелепая отсидка. Зачем жил? Чего добился?
  
   - Ваня, не плачь, не надо. Слышишь? Я больше не буду тебя обижать.
  
   Слёзы потекли ручьем. Она, дурочка, думает, что это из-за неё. Её глупая провокационная игра послужила спусковым крючком. Только и всего. Ивана бесило бессилие. Можно бороться с осязаемым врагом. Иван не считал себя слабым или неудачливым. Но боги, управляющие судьбами, определили ему никчёмное существование. Как можно бороться с богами?
  
   - Ваня, Ванечка, не плачь, я больше не буду.
  
   Девушка гладила по голове мужчину, размазывала слёзы по щекам, но взамен текли другие. Тоня не заметила, как и сама стала плакать.
  
   - Извини, Ваня, это была злая шутка. Меня Лиза подговорила: "Обломай его, пусть не задаётся, будет нормальным человеком, а не роботом бездушным". Вот я и согласилась тебя унизить. Прости меня, Вань, не плачь.
  
   До Ивана смысл слов доходил своеобразно: он всё понимал какой-то обычной частью ума. Но, в то же самое время, в нём включились скрытые резервы, дополнительные мощности: какая-то глубокая, стратегическая часть ума совершенно чётко осознавала: эти признания девушки важны лишь тактически, а именно сейчас он должен сделать какой-то выбор, понять что-то очень важное. Эти параллельные процессы работали в его мозгу, боролись за ресурсы. Стратегический центр досчитал свою задачу, выдал результат и отключился, оставив своего хозяина разбираться самого, без сверхразума. 'Выводы просты и бесспорны: я нарушил морально-этические законы, нормы, которые прививали родители с детства. Бросил родителей, пусть и обещал вернуться. Ха, могу ли я выполнить своё обещание? А? Находясь в русской зоне? Вёл беспутный образ жизни, вручил свою, нет, не так, не свою, а жизнь, подаренную родителями, бездушной системе. Выполнял приказы, задавливая свою совесть, убивал мирных людей. Соблазнился деньгами: пошёл убивать свой народ. Да-да, свой русский народ! Пускай, мои предки очень давно переселились из России, пускай, частично, их кровь перемешалась с другой, нерусской. Но важно то, что я сам знаю: я - русский. И пошёл на операцию. Добровольно. Каким глупым и мелочным теперь кажется торг с хитрожопым майором. Во! Вот лишнее доказательство: мыслю русскими словами! Никаких тебе "смарт" или других политкорректных английских слов. Именно: хитрожопый! Дальше: как полный мудак, стоял бревном, не защитил девушку от хулиганов. Где твоя совесть, Иван? Во! Опять! Я себя считаю Иваном Чёрным, а не Джоном Черни, хотя Ивану от роду - три года, а Джон прожил тридцать!'
  
   Иван с удивлением и радостью обнаружил, что уже несколько минут голова девушки лежит на его плече, её слёзы залили ему половину груди, намочили курчавые волосёнки, он её нежно гладит по чудесно пахнущей головке и, и это самое важное, он уже сколько-то минут непроизвольно говорит вслух!! И что ещё более непонятно: Ивану это совершенно безразлично.
  
   - Зря ты со мной связалась: я - неудачник и предатель. Недавно ходил к куму, сознался, что я - американский диверсант. И что ты думаешь? И тут неудача: меня высмеяли, не поверили, отправили на картошку.
  
   - Ха-ха. Я знаю этот анекдот. У нас в институте подобный рассказывали. А какую диверсию ты сделал?
  
   - Опять облом: никакую. Залетел на зону по дурочке. Должен был Диктатора убить. Нас было много. Помнишь, года три назад было покушение?
  
   - Они все мертвы, а ты жив, тёплый, лежишь с девушкой в постели. Какой же ты - неудачник?
  
   - На полу, а не в постели. И девушка надо мной издевалась, унижала и совсем не собиралась меня любить.
  
   - Во-первых, я уже извинилась. Во-вторых, ты и сам с девушками себя вёл, как скотина.
  
   - Тут ты права, транслировал опыт американского развратного мегаполиса на нашу зону. А для зэка этот дом - единственная отдушина, лекарство от депрессии и отчаянья. Я - сильный, мне это было не нужно. Ну, я так думал. Поэтому остальных недопонимал. Прости и ты меня, Тоня, за всех ваших русских баб прости.
  
   - Почему "ваших"? Ты сказал, что потомок переселенцев. Тогда - "наших".
  
   Тоня лежала сверху на Иване, перебирала его черты лица пальцами, и кое-что заметила.
  
   - Ой, Ваня не подумай ничего обидного, но миловаться как с другими - ты со мной не сможешь.
  
   Иван сам не заметил, как возбудился. 'Это ж надо!? Но что там Тоня сказала? Не смогу? У неё какое-то страшное уродство? Перенесла операцию?! Чёрт!!'
  
   - Ты не подумай, что я динаму кручу. Я тебя хочу. Но есть одно но: я - девушка.
  
   - Не понял. Понятно, что не мужик. И что?
  
   - Нет, девушка. Девушка, не женщина. У меня ещё не было мужчин.
  
   - Да?!. Почему?
  
   - Дура была, ума набиралась. Почти, как ты. Я сюда загремела за превышение самообороны. А реально было ещё хуже. Парень ко мне действительно подходил знакомиться, но не грубил, не был навязчивым. Я за что-то была зла, уже даже не помню: за что. Следствие, суд вышибли память тех дней. Я даже лицо парня не могу вспомнить. Помню только хруст костей его локтя. Бр-р-р! А мне просто хотелось использовать в жизни навыки, которые я получала несколько лет. Нашёлся повод, сорвала злость. Шиза и хулиганство. Парня, скорее всего, тоже посадили за хулиганку. А я никому не призналась. Поэтому я и не исправлялась, хотя прекрасно знаю принципы работы рейтинговой системы и что от меня требовалось на зоне. У меня всего-то несчастные двести штрафных очков! Видишь, как мы похожи?
  
   - Хм. Очень. Как негр на точку. Я детей пару десятков убил. В Африке, Колумбии, Никарагуа. Взрослых - даже не скажу сколько. А ты руку сломала. И так далее.
  
   - Ты меня не хочешь?
  
   - Вот те - здрасьте? Это ваша женская логика? Причём тут это? Я просто уточнил: мы - не сильно похожи. Но красивей тебя, я не видел девушек. Даже в Голливуде. А уж, ты мне поверь: там собрано много красавиц. Только они сделанные, ненастоящие.
  
   Замигала жёлтая лампа и полилась нежная соловьиная трель. Мужчина и девушка одновременно подорвались к телефону и стукнулись лбами. Рассмеялись.
  
   - Софья Абрамовна, я хочу продлить.
  
   - Нет, это я хочу теперь продлить.
  
   - А у вас, Иван Васильевич, не хватает очков на Тоню. У вас только сорок девять.
  
   - Тогда - пополам. Я знаю: так можно.
  
   - Я согласна.
  
   - Принято.
  
   Больше они не тратили время на разговоры. Одно письмо не более десяти страниц, или пять минут разговора по телефону, стоят всего четверть очка - можно будет потом пообщаться. А сейчас оба хотели закрепить то сближение, которое почувствовали, чем-то материальным. Ничего лучшего ещё человечество не придумало.
  
   На этот раз Иван ни капли не походил на "Тройного экспресса". Он был нежен, медленно ласкал Тоню, довёл до оргазма пару раз ласками, а уж потом, на третий, на самом пике, он вошёл в девушку. На волне блаженства лёгкую боль Тоня даже не заметила.
  
   ==== Тоня и Иван, через три дня после знакомства.
  
   - Тоня, а почему у тебя так много очков призовых скопилось?
  
   - Я ж тебе говорила: самоедством занималась. Не гасила ими штрафные. Всё, как в учебнике по рейтинговой системе: за норму в день начисляют одно призовое, за превышение на десять процентов - 1.1 очка. И так далее. Ещё дополнительные очки начисляют: за вектор исправления, который зависит от того, за что ты сел; за повышение полезности бригаде, роте, народу; за рост личности. Обычный зэка может тупо выполнять каждый день норму, гасить одно штрафное очко одним призовым и тогда его штрафные очки будут точно равны дням отсидки. Как в старых зонах. Я не гасила штрафные призовыми: имею право. У меня чуть больше пятисот призовых на мои несчастные двести штрафных. Могу выйти отсюда хоть завтра.
  
   - Ну да?! А Лиза Олегу говорила - не можешь.
  
   - Могу. Не хочу. А теперь - ещё сильнее. У меня есть ты. Вектор нужно изменить.
  
   - "Есть" - это слишком громко сказано. Мы оба - зэка.
  
   - А почему у тебя много штрафных?
  
   - Дури много. Как и у тебя. Ха! А ведь, и правда: мы слегка похожи. Тоже вектор исправления не отклоняю. Точнее: раньше не отклонял. А в бригаде Олега заразился их трудоголизмом и изобретательством: уже каждый день по три очка гасятся. Такими темпами...
  
   - Возьмёшь меня замуж?
  
   - О? Вот те й раз? Мы - сидим.
  
   - Выйдем... Детей заведём...
  
   - Тонь, я ж тебе говорил: я - американский диверсант, предатель. По жизни...
  
   - А ты женись на мне и исправься.
  
   - Наивная.
  
   - А я думаю, что это возможно. Диктатор что-то говорил в этом роде. Но цитату не вспомню. Кстати, учти: я не смогу вызывать тебя сильно часто. И очки тут ни при чём. Есть квоты на милование: не более 4-х раз в месяц и не более 6-ти раз в сезон.
  
   - Да?! Так что ж мы глупыми разговорами время тратим!?
  
   - Э. Э-э! Ты только опять в "экспресс" не превратись!
  
   ==== Парк.
  
   В одно из воскресений, которые и на зоне были выходным днём, когда много свободного времени, Олег и Лиза решили устроить культпоход в парк. Хм. Парк. Это зоновский парк. Маленький: метров сто на сто, но парк. Деревья разные, кусты, много цветов, лавочки, пара беседок. В общем, если забыть про зону - можно приятно посидеть. Одиночки туда почти не ходили: посещение парка стоило половину призового очка - час. Это очень дорого.
  
   Олег уговорил Кобзева Витьку и Тюрина пойти прогуляться. Кобзев ломался, как сдобный пряник: "Зачем мне такие дорогие прогулки?" "Тебе бы только траха... извините, миловаться, а баба - тоже человек. Ради тебя одна Лизкина подруга тоже готова очки потратить. И не для того, чтобы ты её тр... миловал. Цени!" - такими доводами убеждал Олег. Не то, чтоб они так уж сильно подействовали, но Витёк пошёл. Чисто из уважухи. А Тюрин согласился легко. Хотя его перевели в ремвзвод, но отношения с 7-й бригадой продолжал поддерживать. К Чёрному он испытывал благодарность, а Олега уважал и ценил. Уважал как бригадира, а ценил...
  
   На этом нужно остановиться подробнее. Всякие усовершенствования ПАУК-ов они обсуждали вместе. Руки у Тюрина росли нормально, мозги считали лучше компьютера, но фантазия была не очень, бедноватая, прямо скажем. А Олег выдвигал идеи, которые мог выдвинуть только дилетант: фантастические, бредовые, нелогичные с первого взгляда. А потом Тюрин воплощал их в жизнь, иногда слегка дорабатывая до реальности. Чего стоила идея положить горизонтально ПАУК-а? И, ведь, положили! Или вставка в "локти" дополнительных МДР? Насколько удобней и быстрее стало работать! Для человека - глупость: можно довернуться. А ПАУК-у вертеться - целая проблема. Вот так.
  
   В парке было хорошо. Лето - всегда хорошо. Пахли цветы, жужжали пчёлы, порхали бабочки. Тут сегодня были люди, кроме их компашки, но мало. Сначала пять минут побыли, ради приличия, толпой, а потом тихо ускользнули Тоня и Иван. Несколько более прямолинейно и неуклюже ушли Олег с Лизой. С их стороны, как зачинщиков, это было несколько оптимистично и эгоистично. Но их товарищи сами разобрались в ситуации. Очки уже потрачены, в парке хорошо, выходной, приятная компания - чего выделываться? Кобзев безошибочно забрал двадцатилетнюю форточницу Машу, которую взяли на квартирной краже. А тридцатисемилетняя Алла Борисовна осталась с сорокадевятилетним Тюриным. Всё по плану.
  
   Чёрный резвился, как ребёнок: ловил трутиков и бабочек, дарил Тоне, та их отпускала со смехом. Рассказывал ей о джунглях Амазонки, о саванне Африки, о крокодилах и пираньях. Под конец шокировал: исполнил старорусскую песню на старорусском языке. Бабушка учила. Это вызвало у Тони искренний восторг.
  
   - Здорово! Ничего не понятно! Понятно только, что на нашем, славянском наречии. Вань, ты сегодня такой весёлый. Совсем не Терминатор. На колено! Быстро стань на одно колено.
  
   Тоня нашла ветку на земле, взяла с важным видом, приложила её к плечу Ивана.
  
   - Рыцарь Терминатор, за особые заслуги перед народом, произвожу вас в очередное звание: Железный Дровосек с пламенным сердцем! Аминь!
  
   - А "аминь" тут причём?
  
   - Будешь задавать дурные вопросы - уйду второй женой к Литвину.
  
   - Ты это... Так не шути.
  
   - Извини, глупость сказала. Ты - самый лучший!
  
   Что-то защемило в груди у Ивана. Всё было не так. И в СССР, и с Тоней. И с ним самим тоже. Как из куколки вызревает бабочка. Куколка - это он. Чтобы переключить внимание Ивана с глупости, которую она ляпнула чисто по-женски, Тоня сменила тему.
  
   - А чему ещё тебя учила бабушка?
  
   - Азбуке. Ас, Боги, Ведает, Глаголит, Добро и так далее.
  
   - "Аз", не "Ас".
  
   - Бабушка учила: "Ас". Асы летали, как Боги. Сказки рассказывала.
  
   - Это и у нас сейчас в школах учат. Я уже не застала. Слушай, раз ты - американский шпион - должен учить нашу культуру. Не всему же тебя бабушка выучила? Это, кстати, рейтинг патриотизма немного повышает. Вдруг - зачтётся? Я тоже буду проходить курс старой культуры. Будет у нас общая тема. А ещё: сказки мне будешь рассказывать. Будешь?
  
   - Куда я денусь? Хотя... Мне не очень нужны разговоры: не могу наглядеться в твои глаза. А сказки... Знаешь, я последние два месяца трачу очки на познавательные программы. Очень много узнал нового по истории. Нам в Америке всё рассказывали совсем не так и очень мало.
  
   ........
  
   - Не, он не гомик. Просто - придурок. Я тоже в железяках ковыряться люблю. Но это когда нет тебя рядом. Разве можно сравнить холодные железяки и горячую бабу?
  
   - Олег...
  
   - Извините, женщину. Вот. А Тю.. Тюрин конкретно гонит, извините,.. зациклен на железяках. Но мне он нужен. Да и привык к нему. Он нормальный. Не переживай за свою Аллу.
  
   - Хм, и не думала. Сами разберутся, не маленькие.
  
   ..........
  
   - Позвольте полюбопытствовать, милая Маша, что заставило вас потратить добытые потом и кровью призовые очки на общество такой развратной личности, как я? Это не слишком прямолинейный вопрос?
  
   - ... Ха-ха! Не было никакой крови. Я такой же оператор на ПАУК-3, как и Лиза. А почему?.. Девки все говорили что ты - интересный. Не только в постели. А чё? Не понравишься - больше не приду.
  
   'Я - не понравлюсь?! ... Кстати, я с ней не миловался. Почему? То ли - новенькая...'
  
   - А ты давно на зоне?
  
   - Не очень. Три месяца. Недавно с КМЗ на общак зашла.
  
   - И чем вы занимались, барышня?
  
   - На воле? Дурью маялась. Форточница я. Залезаю, ворую, ухожу. Иногда отрываю дверь компании, если работаю не одна, а замки - трудные.
  
   - И как вы дошли до жизни такой?
  
   - Из России на гастроли приехала. Дура! Говорили мне: не едь, посодют. Решила проверить. Проверила.
  
   - Любопытно. Но я бы хотел узнать более далекие времена вашей биографии.
  
   - Мама, папа - инженеры. До третьего класса была отличницей. А потом мы съездили на дачу. Авария. Живой осталась только я. Родственников, готовых меня к себе взять, не нашлось. Детдом. Директор лет в четырнадцать меня изнасиловал. Потом подкармливал, и ещё трахал, извините, сношал. Смирилась. Но учить стала не русский язык и физику. Нож, обман, феня - эти предметы стали более полезны. Когда исполнилось семнадцать - пошла не в ПТУ, а в банду. Три года работы - вот мои институты. Давние времена биографии, если твоими словами.
  
   - Мда... Кстати, тронут вашей откровенностью.
  
   - Жалеешь?
  
   - М-м-м... Есть немного.
  
   - Плюнь.
  
   - У меня есть родители. Но я их вычеркнул из жизни. Когда я служил в Афгане, меня бросила девушка, Алина. А родители не написали ни слова. Я счёл это предательством. Меня ранили, потом вся эта чехарда 91-го, уехал к сослуживцу в Самару. Стал киллером, извините, наёмным убийцей. Долго везло. Потом поймали, хорошо хоть, не убили, сел. Вернули на Родину, в СССР.
  
   - Умный, умный - а дурак. Нельзя с родителями так. Они тебе добра желали. Чтоб ты в бою не психовал лишний раз. Поэтому не написали.
  
   - Да понял я. Потом. Но было уже поздно. А спокойней мне от неизвестности не воевалось. Моя Алина мне писать перестала. И всё. Ничего не объяснила, не простилась, не извинилась. А я чувствовал. Мы, снайперы, должны сильнее чувствовать природу вещей, потоки мира...
  
   - Ты мне лапшу не вешай. Про потоки. Ты до сих пор по ней тоскуешь? Это ты её каждый раз э-э, любишь, когда с нашими девочками милуешься? Потому с тобой так всем классно?
  
   - Маша! Ну, ты... Телепатка! Будь добра, никому не слова! Я не знаю. Наверное. Уже столько времени прошло - не отпускает. Как болезнь. Я таким образом сублимирую.
  
   - Чё?
  
   - Замещаю образ. Не говори никому, ладно, Маш? Не подумай, что я корыстен. Это, скорее, лекарство от тоски.
  
   - Плюнь. Не скажу. Но со мной так не играй. Я - есть я. И лучше, вообще, замнём тему твоей девки. Предала - из сердца вон.
  
   - Сам понимаю. Ничего не могу с собой поделать.
  
   - Думай о хорошем. Смотри: бабочки красивые, вон, паук муху поймал, бьётся в паутине, бедняга, пчёлка работает, круче нас, безо всякого рейтинга. Ты жив - и это классно! Расскажи чего-нибудь. Ты же умный.
  
   Они ещё долго говорили о жизни, но Машу не покидало ощущение формальности, отстранённости Виктора.
  
   - Знаешь, Витя, пойду я. Скоро начинаются "Итоги недели". Четверть очка заработаю, посижу, покемарю у ящика. А с тобой... Не глянулся ты мне, извини. Не удивил. Весь в своём живёшь, как над людьми. Не хочу быть чужой тенью. Пока.
  
   'Так меня ещё никто не обламывал. С другой стороны - сам подставился. Но за живое эта Маша меня задела. А так - ничего особенного. Пигалица. Хм, форточница. Но, хоть и маленькая, но фигурка ладная. И движется... специфично. О! Как фигуры в стробоскопе: рывками. Р-раз - и на новом месте. А посредине - размазанное пятно. Как её менты взяли? Обучить боевым перебежкам - очень трудная будет цель. Тьфу ты! Куда это мысли забрели?! Цель... Цель нужно обозначить не так. А что, если её затащить в постель, обработать в своём стиле, а потом не обращать внимания? С другой стороны, она меня "раскусила", может "раззвонить" остальным. Ну и что? Невыгодно, но не страшно. Не боюсь. Может, правда, пойти "Итоги" глянуть? Во, изувер, этот наш Диктатор! "Мягкое давление". Не заставляет. Но начисляет за просмотр очки. И если через пару дней на вечернем занятии не ответишь на контрольный вопрос - снимет очки, ответишь - добавит. Получается - просто сидеть и "кемарить", как говорит Маша - нельзя. Тфу! Прилипла к мозгу!'
  
   ............
  
   - Нас и в школе, и в институте учили, что магнитное воздействие передаётся электромагнитным полем. Я и сама учеников так учила...
  
   - Чушь! Средневековое мракобесие! Засилье ложных догм и представлений! Все воздействия передаёт эфир. Гравитацию и инерцию он передаёт мгновенно. А магнитные воздействия - быстро, но не мгновенно. Потому что электрический заряд то есть - то его нет. Он как бы мигает. От нуля до заряда. Причём, не всегда до фиксированного. И электроны, и протоны так себя ведут. И эти изменения заряда воспринимаются эфиром как изменение магнитного потока и порождают сопротивление среды, эфира. Я понятно излагаю?
  
   - Замечательно. Продолжайте. Очень интересно.
  
   - Да. Из-за возмущений магнитного потока эфирная составляющая модулируется реакцией среды, и скорость по определению не может быть бесконечной. Чем среда сильнее тормозит магнитные возмущения, тем скорость электромагнитной волны ниже.
  
   - Скажите, Иван Игоревич, а вы своей жене тоже рассказывали о своих изобретениях и открытиях?
  
   - Да, а что? Простите, какое это имеет отношение к данному вопросу?
  
   - Никакого, конечно. Случайная мысль. И она по образованию была кто?
  
   - Бухгалтер. Давайте не отвлекаться, уважаемая Алла Борисовна. А то я не успею вам рассказать принцип работы МДР.
  
   Алла Борисовна работала ранее учителем физики в школе. В смутном 91-м она сумела провернуть выгодную сделку: собрала с родителей деньги на проведение ремонта кабинета физики. Тогда это было для всех внове. Деньги дали охотно. Ремонт проводил один её хороший знакомый. Электриком он не был, но имел документы кооператора. Горбачёв это ввёл. Всё бы прошло нормально, и "распил" родительских денег бы не всплыл. Но! При проведении монтажа электропроводки к партам, была допущена халтура: в неудачном месте положил горе-работник провода. И не в трубе. Через месяц доска, которая "играла", протёрла изоляцию проводов. Они образовали цепь. И в розетках класса появилось 220 вольт вместо 36. На очередной лабораторной работе один разгильдяй приставил в шутку контакты другому. Остановка сердца. Смерть ребёнка никто замалчивать не стал. Следователь пошёл по цепочке, посадил и ремонтника и учительницу.
  
   Никаких романтических чувств у Аллы Борисовны Тюрин не вызывал. Но её практическая сметка говорила, нет, вопила во весь голос: "Это - гений! Он пробьёт себе дорогу!! Это твой шанс выбраться!! Вперёд!!!" И Алла Борисовна ринулась грудью на амбразуру. Откликнулась на вопрос Лизы в их общежитии, терпела жуткие рассказки Тюрина, не "спала", старалась вовремя поддакивать, кивать, задавать умные вопросы. Конечно, она ничего не понимала. Но, как физик, знала ключевые слова. А Тюрин был увлечён идеями и не замечал игры партнерши.
  
   - Вы знаете, милый мой Иван Игоревич, всё, что вы рассказываете, невероятно интересно, хотя смело, небесспорно и не до конца понятно. Но я стараюсь выйти отсюда. Поэтому хочу пойти посмотреть "Итоги недели". Мне очень важны эти четверть очка. Да и сами новости, с той стороны колючей проволоки, любопытно узнать.
  
   - А где вы у нас наблюдали колючую проволоку? Я не заметил нигде...
  
   - Ох, горе моё, это я образно. Мне бы хотелось дослушать ваш рассказ в другой раз. Могу я вам писать или звонить?
  
   - Да, конечно! Буду рад!
  
   - До свиданья.
  
   - До свиданья, был рад знакомству.
  
   ..........
  
   Алла Борисовна не стала ждать, взяла быка за рога немедленно. В ту же ночь использовала свои призовые очки и вызвала Тюрина в Дом Удовольствия. Иван Игоревич, ждал совершенно другого контакта, но растерялся, не видел повода отказывать. Хотя в глубине души понимал, что туда его женщина зовёт не лекцию по работе магнитодинамического резака дослушивать. С другой стороны, а что в этом плохого? Ну, понравился он женщине. И что? И не импотент ещё.
  
   Нельзя сказать, что действия Аллы Борисовны нанесли чему-нибудь или кому-нибудь вред. Она честно выполняла женские обязанности в постели, повысила самооценку Тюрина, заставила того действовать раскованнее и инициативней. А что до меркантильности соображений женщины... А кто бы другой мог заняться этим шизиком? Лысина сверху, седые виски, 49 лет, нос картошкой, сутулый, походка - будто в штаны наложил. Впрочем, чистоплотен, не курит и не пьет, видите: есть и плюсы. Перед тем, как Тюрин смог реализовать свои амбиции самца, Алле пришлось минут десять терпеливо ласкать мужской орган руками. Но, это же не импотенция?
  
   Таким образом, шальные чувства Лизы и Олега, как вирус, заразили их ближайшее окружение. Даже, казалось бы, оборвавшееся, знакомство Вити и Маши имело пылкое романтическое продолжение. Они переписывались, перезванивались, ходили в парк каждое воскресенье. Начальный крючок отказа, которым Маша поймала Витю, сменился флиртом, провокациями, подколками, "игрой на нервах". Маша за свою короткую жизнь успела получить достаточно взрослого опыта, интуитивно поняла законы общения полов, неплохо чувствовала, как работают мозги мужчин. Уже через две недели Витя и имя такое забыл: "Алина". Но это будет уже потом.
  
   ==== Пластилин.
  
   Увеличение добычи стало для Олега идеей-фикс. И в один прекрасный момент его осенило: а что, если не поднимать пустую породу наверх вообще?! Через три дня Тюрин сделал пробный пресс, сделанный из гидроцилиндров ПАУК-ов. Олег выделил одного члена бригады, поставил на пресс. В целом, если учесть энергозатраты на прессование, то эта операция оказалась невыгодной. Но наши изобретатели пошли дальше: после длительного пути проб и ошибок они научились спекать породу. Провели испытания на прочность полученных блоков. Ура! Получилось! Прочность - выше всяких похвал. Блоки получались, как новые. Как нам удалось спекать блоки в шахте? Где много угольной пыли и метана? А это - холодное спекание. Его потом назвали "пластилиновой" технологией. Любая порода, даже базальт, превращалась в пластилин.
  
   Это отдельная история. ПАУК вооружен МДР - магнитодинамическим резаком. Этот резак рвёт направленным магнитным полем химические связи в кристаллах. Тонкий эластичный щуп делает рез, из зоны реза по трубочке насосом откачивают разрушенную породу в виде молекулярной пыли. Вредная гадость: даже водяной фильтр работает недостаточно эффективно. А потом обычным отбойным молотком, на месте второй руки робота, идёт обычная работа. При работе с мягкими породами, ПАУК-и выигрыша дают мало, но при работе с твердыми - много. Да, хотел рассказать вам о придумке Тюти. МДР не берут только металлы. Почему - пусть учёные головы ломают. Тютя сумел из десятка расфокусированных МДР-головок сделать ловушку для поля. До того он хныкал, жаловался, что-то талдычил о стоячих волнах, резонансном отражении и поляризационном возбуждении. Я его вежливо послал ёжикам голову морочить, додекаэдрами всякими. За вежливость штрафные очки не начисляют. А Тютя убежал как ошалелый: "Гениально! Ежики! Как же я сам не додумался!" И на следующий день он предоставил на испытания новый пресс: со спеканием породы. Как он это сделал - пусть этой чепухой учёные мозги себе парят. А для меня было важным другое: его алюминиевый коробок пресса спекал в монолитный блок куски колотого базальта офигительной твёрдости, при этом ничего в шахте не загоралось и не взрывалось. Тютя "пел", что это теперь не пресс, а декристаллизатор. Мне - пофиг. Я на "де" знаю только "дебил" и "денатурат".
  
   Из этих кубиков мы и стали делать крепь. С одной стороны: денежная экономия, нам это тоже зачлось. С другой - трудовая: крепи не нужно подвозить и подносить. Всё делается на месте. Что тут началось! Замначлага по производству пришёл, глянул, пальцами потыкал, в затылке почесал, работать по новой технологии разрешил, но наверх "отстучал": "так, мол, и так, есть такая рацуха, почти изобретение". Через неделю приехал кто-то из начальства, тоже пальцами тыкали, пару блоков забрали с собой, на сувенир, наверное. Ещё через неделю шось у лиси здохло: к нам в забой спустились яйцеголовые: пара очкариков и начлаг. По каменной роже начлага было ясно: крутые перцы, эти "ботаники". Их, кстати, значительно больше заинтересовала установка нашего Тюти, а не блоки. Языками мололи что-то - не понять. Тютя в сто раз понятнее всю эту заумь объясняет.
  
   .............
  
   Олег думал. Думал, думал, думал. Думал, как выбраться из зоны. Своё личное дело он видел. Там был и российский приговор суда за рэкет: три доказанных эпизода. Были и данные по двум убитым ментам в самом начале его наклонной плоскости. Были и промежуточные ограбления, были и недоказанные эпизоды. Только пары его дел не знал начлаг. Так, мелочёвка. Один раз на пику посадил фраера, возле кабака. Скорее всего - не насмерть. И ещё разок тачку угонял покататься. Выпил слегка - вот и куражился. Но пальчики стереть не забыл. А все остальные художества были. Возле каждого стояло число: вероятность истинности. Где-то 95, где-то - 70 процентов. Забавно, что по тем эпизодам, за которые его суд России посадил, стояла вероятность 85%! Эти вероятности умножались на тяжесть содеянного и плюсовались, плюсовались, плюсовались... И доплюсовались до семисот с чем-то тысяч штрафных очков. Как уже Олег представлял: это около ста лет обычной отсидки.
  
   'Только этими эквивалентами пользовались не всегда. Заслужишь - смягчат режим или отпустят. Не исправишься - за разбитый нос будешь сидеть до конца дней. Вот, к примеру, Конец, заключённый Наконечный. Мы, кстати, заключённые, а не осужденные. Потому что большинство сюда попадает не через суд, а по решению общин, старост. Часть - из стран бывшего СССР, "возвращенцы", как я. Да, про Наконечного. Он выгуливал свою собаку. Был выпимши. Слегка. Но этого "слегка" хватило, чтобы не прибрать какашки. А тут, как назло, староста дома шёл, сделал замечание. А Конец дал команду: "Фас". Собака - человек тупой: сказано - сделано. Ногу погрызла слегка. Конец уже четвёртый год в шахте кайлует. Суда, кстати, не было. Через детектор лжи староста один раз в год проходит. А потом использует свою власть на полную катушку. Я этих порядков ещё не нюхал. Да, про Конца. Он норму хронически не выполняет, своему бригадиру грубит, матерится. Каждое слово из словаря добавляет одну сотую штрафного очка. Сто раз за день ляпнул недозволенное - день пропал. Что в словаре? Да, фигня всякая. "Фигня", кстати, тоже есть. Матюги, феня, иностранизмы. Я там тока половину знаю. Опять отвлёкся: продолжаю про Конца. Ага! Клички тоже канают! Такой парадокс: погоняла есть, а используют их редко, чаще в шахтах, в новых штреках, где камер нет. Ещё Тютя что-то гундел про газетчиков: "Безличные тезисы: учёные открыли, психологи утверждают, сторона заявила". Но мне это пофигу: где - я, а где - газеты? У Конца этих штрафных набралось, как у матёрого мокрушника. Загнётся он тут. А есть в роте и другой пример. Инженеришка один, не из нашего взвода, Хохлов, что-то не так посчитал: стена у дома просела. Убытки и вину на него повесили. Дали тридцать одну тысячу штрафных очков. А он быстренько какую-то рацуху накарябал, на волю кому-то послал. Через неделю за ним приехали и взяли на поруки, перевели штрафные в условные. Как у Сталина: полезен - в шарашку, нет - на лесоповал. Впрочем, как теперь уже знаю: выход из зоны - это ещё не списание штрафных очков. У того инженеришки ещё долго будут поражения в правах.'
  
   ===== Осень 1995-го.
  
   - Литвин, следующий раз сможешь глянуть дело через год.
  
   - Погоди, начальник. Ещё один вопрос. Понимаю: не положено. Но войди в моё положение: влюбился. Сильно. Сколько Комаровой Лизе сидеть?
  
   - Правильно. Не положено. Скажу только: такими темпами, как она сейчас работает над собой, через год-полтора на поселение четвёртого уровня перейдёт.
  
   - Это в село?
  
   - Нет. Не обязательно. Жить можно хоть в столице. Ограничения будут по режиму, ряд ограничений по правам. Но это уже не зона. Ты можешь найти информацию в библиотеке.
  
   - Начальник, дай совет. Может, есть какой короткий путь на волю? Может, почку можно продать?
  
   - Да ты двенадцать человек, только наглухо, замочил, Олежек. И это только то, что мы знаем. А может, есть и ещё что.
  
   Олег поёжился.
  
   - Тебе, голубчик, и сотни почек не хватит расплатиться.
  
   - Начальник. Не могу сидеть. Если б не Лизка - тарахтел бы спокойно свои сто лет. А так... Хочется семьи, детей. Она - как свет в окошке.
  
   - А ты знаешь, что она сидит за брошенного младенца?
  
   - Знаю. Но то - совсем другое дело. Я ж не такой гад, как её первый хахаль.
  
   - Хэх, Ромео и Джульетта! Редкий случай. Обычно зеки хотят перепробовать баб побольше и получше. А ты семью хочешь создать. И сколько б ты детей завёл, если б выгорело?
  
   - Нас было трое. У меня есть ещё младшие брат и сестра. Я бы тоже хотел троих. Своих. И ещё Лизиного первого нужно будет найти. Мечты...
  
   - Да ты романтик, Литвин.
  
   - Хорошо вам издеваться, гражданин начальник. А у меня - душа болит. Я, ведь, прошу только совета, а не поблажек.
  
   - Не верь, не бойся, не проси. Ну-ну... А знаешь, есть один способ. Знаешь, как в 42-м, у Сталина, смыть кровью? Сейчас тоже есть такая возможность. Повоевать не желаешь?
  
   - А как же штрафные очки?
  
   - Неужели ты всерьёз считаешь, что можно вежливыми словами и хорошими оценками по физо отработать душегубство? Мне пришла свежая директива: разместить монитор общего пользования с доступом всех зэка к их рейтингу. Ну и что? Кого из могилы поднимут ваши старания? Нельзя вину искупить. Нельзя отбыть наказание. Ерунда это всё. Можно только измениться. Это моё мнение. Есть один шанс. Если, конечно, не струсишь. Как у тебя с огневой? Тут в личном деле про это нет.
  
   - Нормально. Из автомата нормально стрелял.
  
   - Добро. Рискну здоровьем, подам прошение на имя Диктатора. Попрошу тебя определить в спецназ. Пойдёшь?
  
   - Рискуете, товарищ полковник.
  
   - Сбежишь?
  
   - Нет. Но как вы можете мне в душу заглянуть? Вдруг, что не так пойдёт? Вам потом по шапке дадут.
  
   - Я не пойму: кто кого должен уговаривать? То - ты просишь помочь, то - мутишь чего-то. Ссышь воевать? Так и скажи.
  
   - Нет! Что вы, что вы! Это я от радости ерунду говорю. А Лиза?
  
   - Жениться будешь?
  
   - А можно?
  
   - Ты еврей?
  
   - Нет... А! Ну да. Буду! Тащ начальник, а почему вы мне пошли навстречу? Такого, ведь, не бывает... Это слишком похоже на сказку.
  
   - Не бывает. А кого мне ещё поощрять? Ты за несколько месяцев стал лучшим работником, сделал несколько рацпредложений и одно изобретение. Показатели в твоей бригаде - лучшие по всей области. На вечерних курсах осваиваешь сетевые технологии. Я так подозреваю: хочешь поближе к операторам оказаться?
  
   - И вы уверены, что я раскаялся?
  
   - Дурак ты, Литвин, хоть и способный. Ты - головорез и убийца. Нет в тебе ни капли раскаяния. Но ты можешь опять стать частью большой семьи: русского народа. И сейчас нужны твои таланты. Без кавычек. Будешь работать по профилю: убивать. Только не наших людей, а наших врагов.
  
   - Всё равно - не верю. Я на это не рассчитывал. Есть какая-то лажа, но вы мне не скажете.
  
   - Ладно, скажу. По вам всем особый запрос пришёл. Диктатор лично заинтересовался всеми, кто имел отношение к установке Тюрина. Поэтому есть шанс вас вытащить, хоть и небольшой. Можешь со своими поговорить. Но учти: врать - нельзя. Шанс есть только у реальных участников изобретения.
  
   ===== Чудо, или исключение из правил.
  
   Диктатор прилетел на аэродром Донецка на Су-27, на, выделенной местным КГБ, машине доехал до ИВЛ-12. Для лагеря это было: как снег на голову. Встречать выбежало немногочисленное старшее лагерное начальство: начлаг, замначлага по женской зоне, два "кума": мужской и женский, начальник отдела рейтингового надзора.
  
   - Здравия желаю товарищ Диктатор, во вверенном мне ИВЛ всё штатно, полковник Гаврилов!
  
   - Вольно. Всем - вольно. Полковник, что вы знаете об изобретении вашего Тюрина? Имею в виду человеческий фактор. Кто участвовал, кто знал?
  
   - Седьмая бригада, бригадир: Олег Литвин. Тюрин, это ясно. Может, ещё кто, из ремонтников. Всё.
  
   - Точно?
  
   - Ну... Может ещё женщины... У них, у половины бригады - любовь. Редкий случай.
  
   - Соберите их всех, где-нибудь в нормальной обстановке. Кто это у вас сегодня кол украшает?
  
   - Да, насильник из "возвращенцев". Обычное дело. Можно - в актовом зале.
  
   - Нет, прозаично. Гляньте: какая погода хорошая.
  
   - В парке - подойдет? У нас там цветы, беседка есть.
  
   - Идеально. Вы их собирайте, а я полчасика по территории поброжу: в столовку, туда-сюда. В качестве гида я беру с собой начальника надзора.
  
   - Есть!
  
   По ходу осмотра порядка, режима, дегустации еды, Диктатор успел опросить начальника отдела рейтингового надзора об обстановке в лагере и поведении интересующих его зэка.
  
   - Огромное подспорье оказывает программное обеспечение. Великолепно работает анализатор мимики: высокая чувствительность на крайние эмоции позволяет стабильно выявлять конфликты и другие проблемные ситуации, минимальное количество ложных срабатываний. Слабо проявила себя программа распознавания речи по губам. Необходимо дорабатывать. Процент привлечения в сомнительных ситуациях внешних психологов: ноль целых тридцать две сотых процента. Наши психологи неоднозначно оценивают одно правило: квоту, один раз в год, на просмотр своего личного дела зэка. С одной стороны, это правильно, они не должны играть, притворно показывать улучшения в векторе совершенствования, без фактического перевоспитания. С другой стороны, среди зэка есть целые категории, которые потеряли ориентиры и, ввиду этого, опустили руки вовсе, не пытаются совершенствоваться. От деградации их сдерживает только кнут, а пряник почти не работает. В этих случаях наша система, с точностью до декораций, вырождается в старую, "отбывательную".
  
   - Есть мысли по усовершенствованию?
  
   - Отдел склоняется к мысли, что нужно открыть зэка часть их рейтинговой таблицы. Поставить по одному монитору в каждое общежитие, пускай в любой момент подходят и смотрят: как изменился рейтинг и за что им вчера начислили штраф или приз. Пара психологов настаивает на разъяснении векторов исправления. Но как бороться с "театром" они тоже не знают. Вообще, действующая система достаточно плохо работает для заключенных с большими сроками. Желательно сильнее учитывать поправку вектора совершенствования. Зэка её называют "исправления", что не совсем верно.
  
   - Что по седьмой бригаде и компании? Есть что-то, чего я не мог прочесть в отчётах?
  
   - Хм. Ничего существенного. Есть единственный бездоказательный момент, буквально, на грани ощущений. Катализатором их локальной нетипичности выступает Литвин. Ему чего-то надо, он, как бы, не смирился со своей участью, не смотря на столько убийств, на огромный размер штрафного рейтинга. Горит сам и зажигает окружающих. Заражен слабой степенью мании величия и собственной исключительностью. И несколько выбивается из общей канвы Финкерман Алла. Тесты показывают исключительный прагматизм, приземлённость её поведения, векторов целей. Своё открытие Тюрин совершил вскоре после тесного общения с Финкерман. Но я сильно сомневаюсь, что: вследствие. Вот, если бы она знала, что Тюрин чего-то изобретёт, что это что-то будет столь ценно для страны, что заинтересует самого Диктатора... Но это допущение принципиально непроверяемо. Ещё. По Чёрному. Последний срез психотипа не вызывает никаких сомнений: обычный наш, русский человек. Но ранние срезы допускают двоякое толкование. Рекомендую проверить его биографию по четвёртому уровню. Наполеоны в нашей практике встречаются чаще, чем американские диверсанты, но мало ли... Всё.
  
   - Благодарю, майор, вы мне очень помогли. На таких профессионалах, как вы, страна держится.
  
   .........
  
   "Герои дня" стояли кучками и оживлённо общались, когда Диктатор пришёл в парк. Начлаг не стал играть в таинственность, сказал им, что на них хочет посмотреть сам Диктатор. Все, кроме Литвина, несколько робели. Увидев подходящего Диктатора, начлаг построил заключённых в одну шеренгу.
  
   У Диктатора была новая "игрушка": задавать вопрос на программный уровень и получать оттуда ответ. Сейчас он подходил к каждому, мысленно спрашивал у Прави: "Степень полезности для нашего народа". Затем очищал голову от мыслей и "проявлял" цвет. Шкала была от красного до фиолетово-черного. Красный - самый полезный человек, фиолетовый - очень вредный. Это было дальнейшее развитие сидхи стратегической опасности. Общие принципы общения с программным уровнем, которые были заложены в волошбе Светозара, понемногу открывали свои тайны для Александра.
  
   У Лизы - салатный цвет, что говорит: обычный человек, родит нескольких детей умеренной полезности, всё. У Маши - зелёный, со слабой голубизной. Это говорило об умеренном вреде, что полностью соответствовало её психотипу и личному делу. Александр их дисциплинированно прочёл перед вылетом из Большого Гнезда. Мало ещё Маша в нашей зоне, не перевоспиталась. Выпусти её сейчас в Россию - опять по форточкам будет лазить и по "малинам" развлекаться. Что с ней делать? Её рыцарь, Витя, светился слегка оранжевым - уже можно выпускать. Бледно-алым цветом "отметились" Тоня и Иван Чёрный. Олег Литвин был красным. А Тюрин светил вишнёвым, что было неслыханно. Саня вытянул свою руку вперёд и вывел на визуализацию свою полезность. Лишь слегка темнее!
  
   - Слушай, Тюрин, а давай тебе другую бабу подберём? Моложе, красивее, будет физику и математику знать в пять раз лучше этой хитрой училки? И детей любить будет. Готовить будет лучше? А?
  
   - Как? Зачем? Мы любим друг друга... Э-э, если вас действительно интересует моё мнение по данному вопросу, то ответ: "нет".
  
   - Ясно. Захомутала. Финкерман и Комарова, отойдём на пару слов. Остальные: на месте.
  
   - Слушай внимательно, прошмандовка хитрожопая. Если хоть в чём-нибудь у Тюрина с тобой будут проблемы: голова не вовремя разболится, запах тебе не понравится, детей на него сбросишь, когда он творить будет, в магазин за кефиром вечером послать срочно решишь - будешь умирать как Прометей: вечно. Хоть в чём-нибудь - вечно. Поняла? Теперь ты, Лиза. Работа тебе будет такая: быть подругой этой... Помогать ей слегка, для виду, но главная задача будет: следить, за каждым чихом-дыхом её следить. Ты её к Тюрину подвела - тебе теперь и отвечать.
  
   - А за что отвечать? Что выслеживать?
  
   - Следить, чтоб врагам информацию не "слила", чтоб Тюрина обхаживала хорошо, чтоб детей их правильно воспитывала.
  
   - Каких детей?
  
   - Не перебивай. Будут. Отвечать будешь своей жизнью и жизнью своих детей.
  
   - Каких детей?
  
   - Твоих детей от Литвина. В отличие от этого существа, ты своих детей будешь любить. Иди к остальным.
  
   - А ты... Контрольные вопросы. Когда почувствовала необходимость войти в доверие к Тюрину?
  
   - После того, как Лиза рассказала о своём Олеге, и вызвала его за свой счёт. Тогда и почувствовала: рядом с Олегом есть и мой суженый.
  
   - Суженый, говоришь? Хм. Как ты вообще, в зону попала? С твоими способностями?
  
   - Сама не знаю. Даже лотерею никогда не покупала: мне Бог сразу говорил: "Нельзя". Хотя номера выигрыша могла видеть...
  
   - Не Бог, но это не важно. Дальше.
  
   - А в тот раз прямо под локоть толкал: "Возьми за ремонт в два раза больше! Найми этого ханурика! Не лезь в его дела! Будет огромная удача". А когда мальчик погиб, на зону "загремела" - решила, что мой дар испортился. Или что Бог на меня за что-то гневается. Впрочем, между смертью мальчика и посадкой, успела сходить в церковь.
  
   - Ну и?
  
   - Никак. Ровно, как в чистом поле. Моему Богу церковь была безразлична. Вы считаете, что меня на путь направлял Дьявол?
  
   - Нет, всё сложнее. Потом. Может быть. Пошли.
  
   - Что ж, товарищи зэки, вы получаете второй шанс. Так сложилось, что вы все приняли некоторое участие в создании одной замечательной штуки, которую изобрёл Тюрин Иван Игоревич. Я так расчувствовался, что решил вас всех наградить по-царски. Но есть некоторые условия. Полковник, по остальным, по непричастным членам бригады, примите свои решения. Назначьте значительные поощрения, объявите благодарность за хорошую работу, но не выпускайте ещё с полгода никого. Теперь к вам, братцы кролики. Вы имеете возможность выйти отсюда. Не совсем на свободу, но всё же. Иван Чернов, за спасение своего товарища, Тюрина, ты освобождаешься от штрафных очков. Полностью. Получи одежду на складе и свободен.
  
   - Я не хочу.
  
   - Что: не хочешь?
  
   - Без Тони.
  
   - А что тебе до неё? Она - русская зэчка, ты - американский шпион, сам сказал. Вали отсюда.
  
   - Не прогоняйте, - сказал Чёрный, бухнувшись коленями в пыль и гравий дорожки.
  
   - Что за театральность? Ладно, допустим, я тебе её отдам, допустим, она согласится следовать за тобой в огонь и воду. Что будешь делать?
  
   - Я хотел бы остаться. У вас, в СССР.
  
   - Мотивы? Почему я тебе должен верить? Вдруг, ты вспомнишь в один день, что ты - американец, начнёшь критиковать шапки-ушанки и требовать "Кока-колу"?
  
   - Я - русский. Тут даже в зоне себя больше человеком чувствую. А там... Куском гамбургера, который только что отымели. Там на каждом углу кричат о свободе, но, на самом деле, её нет ни в чём, кроме разврата. Только на ферме было хорошо. Но ферму хотел забрать банк за долги. Когда я привёз свой аванс, шестьдесят тысяч долларов, этого хватило для погашения долгов, но, боюсь, с тех пор уже дела могли пойти плохо. Даже если мы с Тоней приедем в Америку, может так статься - моей фермы уже нет. А больше там нигде я не вижу своего места. Я бы хотел остаться у вас.
  
   - Вставай с колен. За что денег дали?
  
   - Вас должен был убить. Три с половиной года назад.
  
   - А-а... То-то мы удивлялись: цифра не круглая, 107 трупов. Не хочешь попробовать отработать деньги? Вот он я, руку протяни...
  
   - Не хочу. Березки хочу, Тоню, детей.
  
   - А что скажет дама?
  
   - Я согласна, если вы, конечно, меня выпустите.
  
   - Остальные. Олег, Витя? Что будете делать на свободе?
  
   - Я к подаркам не привык. У товарища полковника я просил дать возможность кровью искупить вину. Если доверишь, Саня, я бы пошёл воевать.
  
   - Как же тебе верить, Олежка? Кто в пятом классе в плиточки мухлевал? А кто меня, вдвоём с Мимозиком, пытался побить, потому что сам не справлялся?
  
   - Ну, то когда было?!
  
   - Вчера. Как ты был безответственный разгильдяй... Впрочем, есть некие признаки. За Тюрина и открытие, могу простить тебе грехи. Хочешь - в Россию выпущу, документы сделаю, ляжешь там на дно... Или хочешь - у нас оставайся. Только с воровской стезёй - ни-ни. А?
  
   - Не хочу. Грозился кровью искупить - буду искупать. Мы ж много где воюем - не жидься, Санёк!
  
   - Лиза?
  
   - Готова рожать Олегу детей. И прочее, о чём...
  
   - Тихо-тихо, это - тайна. Витя, что скажешь?
  
   - Я никуда не просился. Но если посмотреть на вопрос с диалектической точки зрения, то и я должен искупить. Так будет логично. Отправляйте и меня воевать. Я - неплохой снайпер.
  
   - И всё?
  
   - Ну... Неплохо было бы и Машу...
  
   - Ага! А с Машей у нас проблемы! Не исправилась она. Могу её выпустить в Россию. Пусть там хаты выносит.
  
   - Я бы мог за неё поручиться...
  
   - Не мог. Она даже замуж за тебя ещё идти не надумала, а ты - "поручиться". У нас поручитель несёт ответственность, вплоть до уголовной - помнишь?
  
   - Э-э, поскольку эти все помилования из-за меня, то может быть я мог бы поручиться?
  
   - Ну, Тюрин... Умный-умный, а дурак... Что ты про неё знаешь? "Поручиться"... Усыновить готов?!
  
   - Позвольте вас поправить: правильно будет: "удочерить".
  
   Машу обуревали чувства. Разные. В начале мероприятия - заносчивость и лёгкая грусть. Грусть - потому что интуитивно чувствовала, что лишняя на этом празднике жизни. Заносчивость - как в "Лиса и виноград": "не очень то и хотелось". Потом - осознание своей крутизны и превосходства: она на десять лет моложе Виктора, а сумела его так зацепить, что он ради неё рискует своим шансом, торгуется с Диктатором. А, ведь, у того можно за секунду впасть в немилость - ходили разные байки. Реакция на слова чудаковатого, не от мира сего, Тюрина была неоднозначной. Они едва ли парой слов перемолвились. Она ему - никто. Даже не жена товарища. Но для сироты ключевое слово "удочерить" сработало как выключатель, точнее: включатель. Оно включило что-то старое, почти забытое. Холодный ум подсказывал: "Он, ведь, теоретически произнёс эти слова, это ничего не значит". А оно, это старое ощущение, проступало связь логику, преодолевало разум, вселяло надежду. Надежду на что!? Девушка помнила то беззаботное мироощущение, когда она была под маминым крылом и папиной защитой. Мир был удивительно прекрасен, безопасен, добр. А потом, после больницы, выздоровления, в детдоме: пустота, неуверенность, жестокость. 'Нет, это глупые эмоции и глупые надежды. Нет смысла делать себе больно и цепляться за слова.' Девушка привыкла уже в блатной среде, что за слова отвечают не так, да и не за такие.
  
   - Мы согласны удочерить Машу, - сказала и нежно притянула к себе Тюрина.
  
   Эти слова Аллы Борисовны произвели эффект гранаты, пусть и не бомбы. Тюрин вдруг осознал, что ляпнул лишнее, а теперь включать задний ход неловко. Кроме того, он понял, что его слова о любви поняты совершенно конкретно. Для себя он ещё ничего не решил, точнее, даже не решал. Ещё сегодня утром он был зэк, со всеми вытекающими: нет смысла думать о свадьбе-женитьбе. А если б задумался? Выбрал бы Аллу? Теперь - не узнать. Два раза его поймали на слове. Ещё из лагеря не вышел, а уже появились жена и дочь. У Ивана Игоревича не было опыта воспитания детей. С другой стороны, Машу не особо и повоспитываешь, сама кого хочешь воспитает. И что ему делать со взрослой двадцатилетней половозрелой де.. женщиной? Ремнём лупить, если что? И Алла... Нет, глупо отрицать: ему с ней хорошо. И как с женщиной и как с собеседником. Но жениться...
  
   Алла Борисовна "просчитала" Диктатора. Для того семейные отношения имеют завышенную ценность. Когда судьба висит на волоске, да ещё и над пропастью - можно совершить неординарный поступок. Он не был совсем уж необоснован. Маша была молодая и новенькая в их лагере. Алла Борисовна по старой учительской привычке давала советы, слегка опекала Машу, как-то раз выслушала её историю, слегка поучаствовала в отношениях Маши и Виктора. Но ни в матери ни в подруги не метила. Но слишком испугал её Диктатор. Сходу раскрыл её экстрасенсорные способности, грозил карами страшными. Подлость ситуации в том, что она умеет чувствовать будущее, и когда светлые глаза Диктатора упирались в неё, было отчётливо слышно, или, если хотите, ясновидно: судьба прогибается под его взглядом, пойдёшь наперекор воле - будущее изменится не в лучшую сторону. Прагматичность подсказала естественное решение: не перечить, подчиниться воле этого человека. А тут представился случай даже слегка подыграть. Причём, практически безболезненно: удочерять двадцатилетнюю деваху - это чистая формальность.
  
   - Маша, что скажешь? Будешь сидеть? Или пойдешь к папе и маме?
  
   "Не день, а индийское кино", - думал полковник Гаврилов. Маша сорвалась с места и обняла "родителей". Тюрин вначале от неожиданности оттопырил правую руку в сторону, а когда Маша уткнулась ему в грудь и, захлебываясь, рыдала - не знал, куда её деть. В конце концов, стал гладить девушку по голове, что вышло довольно естественно. Алла Борисовна что-то тихо нашептывала, но разобрать за Машиными всхлипываниями не было возможности. "Какая тонкая игра на человеческих чувствах!", - наблюдал начальник контроля: "Переставь слова местами, используй вместо "папа-мама" более строгие "отец-мать" - и столь яркого эффекта могло бы и не быть!"
  
   - Алла, пусть Маша годик походит в ПТУ, потом решим - какое. В школу её нельзя - будет дурно влиять на детей. Культурно притрётся. Она щуплая - сойдёт за десятиклассницу. Теперь по работе. Тюрин, ты будешь работать в маленьком днепропетровском НИИ. Отдаю под твоё начало всех ваших женщин: Аллу, Тоню, Лизу, а впоследствии, можешь взять себе и Машу. Мужики пойдут воевать. Сами рвутся в бой. А ты, американец, пойдёшь воевать за русских?
  
   - Пойду.
  
   - Быть по сему. Полковник, срочно оформляй документы на освобождение. Всем - поселение четвертого, хотя нет, пусть будет третьего уровня. Я сегодня добрый. Но если через полгода ваша гоп-компанию не выдаст на-гора ещё одно гениальное открытие, слышь, Тюрин, вы поедете в село. Огурцы будете выращивать.
  
   - Осмелюсь заметить: открытия - вещь непредсказуемая. С чего вы решили, что я смогу оправдать ваши ожидания?
  
   - С чего я решил... Мои эксперты как глянули на твоё устройство - выпали в полный осадок. Что-то щебетали о гениальном согласовании полуволн и запуске на противофазе, методе "морского ежа" и ещё чём-то. Я в этом не разбираюсь, но специалисты через слово кричали "гениально". Поэтому у тебя, Тюрин, другого выхода нет. Только оправдать высокое доверие.
  
   - Товарищ Диктатор, разрешите вопрос?
  
   - Да, полковник.
  
   - Вы говорили о значительных поощрениях для остальных членов бригады. По Сысоеву есть другое мнение, простите, я думаю иначе.
  
   - Это тот засранец, что ребёнку пиво продавал?
  
   - Он самый. Он частенько использует призовые очки для выпивки. Не исправился. Не вижу смысла поощрять. Хотя в бригаде работал нормально. Более того, он не сразу за пиво сел. Сначала он получил предупреждение за курение в общественном месте, потом был определён на три месяца на химию за избиение жены, а уж только в финале - посадка за пиво. Классическая постепенная деградация.
  
   - Ладно, Сысоева по общей схеме. Судя по делу, Джамильбаева тоже можно было бы отпустить. Что по нему?
  
   - Плохо. Его взяли в центре Севастополя за то, что разговаривал на татарском. А это запрещено в общественном месте. По-хорошему, так он должен был бы отсидеть пару месяцев, улучшить русский язык и ехать домой. Но с языком у него проблема. Не улучшает. Предлагаю освободить от работы на неделю, объявить ему прямым текстом: "Учи язык - поедешь домой". Потом отпустить. По режиму к нему нареканий нет.
  
   - Ладно. Кто ещё остался?
  
   - Музыка. Асфальт клали в дождь. Бригадира и начальника смены ЭЛУАД-а повесили, рядовым работникам из той бригады дали по тысяче штрафных очков. Меньше трёх лет при нормальной отсидке. Музыка погасил уже четыреста.
  
   - Отпустить, но очки не снимать. Вдруг, завтра он в снег асфальт будет класть.
  
   - Это не всё, товарищ Диктатор. Ещё Безногов. Он сидит за долги брата. Достоверно установлено, что он помогал брату скрыться, но вероятность того, что он участвовал в ограблении и получил за это долю - низкая. Его я бы предложил выпустить на поселение третьего уровня.
  
   - Нет, он был свидетелем секретной технологии. Оформляй четвёртый уровень, так и быть. Но не третий. Всё?
  
   - Ещё по Медозвонову хотел спросить. Он заключён за убийство с отягчающими. Но, фактически, ситуация существенно сложнее. На институтской дискотеке слегка выпил, повздорил с другим парнем из-за девушки, ругал того матом. Получил вызов на поединок. Утром протрезвел. А человек слабый, боли не переносит. Это и медкомиссия подтверждает. Испугался. За отказ староста курса определил его на ассенизатор. На один месяц. Но после отработки над парнем начали смеяться все, руки не подавали, презирали.
  
   - Поделом.
  
   - Да-то-да. Только через неделю такой жизни он прирезал того, второго, насмерть. Подло: в спину. Это и были отягчающие.
  
   - Полностью согласен с квалификацией. Слабак и сволочь. В чём вопрос?
  
   - Так я вот и сомневаюсь: стоит ли ему подарок делать?
  
   - Олег, что скажешь? Возьмёшь Медозвонова к себе в отделение, на войну?
  
   - Саня, не прикалывайся. Это чмо нас подставит. Гамно-человек. И фамилию он себе переделывал. Буковку менял. А та, первая, точняк ему шла. Одно дело уголь ковырять - я себе посидельцев не выбирал. С кем посадили - с тем и работал. А если ты спрашиваешь, то этого - ни в коем случае. Только твои драконовские законы на зоне ему сохранили жизнь. В любой старой зоне он бы долго не прожил. С таким характером.
  
   - Вывод: такие размножаться не должны. Оставляем без приза. Сегодня же переведёшь без объяснения в другой лагерь. Всё, я поехал.
  
   - А можно ещё...
  
   - Что? Ещё?!
  
   - Н-нет.
  
   - Ладно, выкладывай вопрос.
  
   - Есть у нас такой: Федяев. Он сидит за пропаганду западных ценностей. А если конкретно, то за сбыт пластинок западных исполнителей. Я понимаю, что сегодняшняя политика государства подобную деятельность рассматривает как идеологическую диверсию. Но он по всем показателям обычный обыватель, слегка жлоб, но может быть отпущен. Совершенно не ясно: когда ждать изменения вектора. Он что, политинформации должен начать читать в бригаде?
  
   - Присоединяюсь: таких в ИТК много. Они могут быть социализированы с минимальными негативными последствиями.
  
   - Ну, раз и начальник контроля так думает - отпускайте. Но рекомендую поселение пятого уровня. Всё же я склонен за подобное бить по рукам сильно. Сегодня - музыка, завтра - порнуха. К номенклатуре его. Пускай друг друга агитируют. Стоп! Какой-такой Федяев? Такого личного дела я не помню.
  
   - Он, это, ну, из пятой бригады. Но таких у меня несколько человек сидит!
  
   - Полковник Гаврилов, вы планируете поменяться со мной рабочими местами?
  
   - Н-нет.
  
   - Так почему я должен давать вам решения в пределах вашей компетенции?! Зайдите в Сеть и почитайте методические материалы по исправительной практике. Рекомендательную часть. Всё, у меня больше нет времени на вас всех. Всем - до свиданья.
  
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"