Как начинаются сказки? Насколько мне известно, начинаются они с фраз: "жили, были", или: "в тридевятом царстве..." Для этой сказки такие начала не подходят. Жили, были или жил-был, это значит один из главных героев жил когда-то, а сейчас его уже нет. Может умер от старости, а может отлучился куда-то или просто переехал в другую местность на постоянное жительство. Получается, что описывая героя остается только вспоминать его дела-подвиги и время от времени привирая выкладывать все на бумагу. Сам, изначальный гер
ой, а вернее его прототип, повлиять на сюжет и его развитие уже не сможет, хотя бы по той причине, что никогда об этом не узнает.
В моем случае прототип и один из главных героев - личность вполне реальная и не "жила-была" когда-то, где-то, а живет и здравствует, даже временами песни поет, причём очень громко.
Царство-государство тоже не какое-то неведомое и заповедное, и никакое не тридевятое, а имеющее конкретное название. А насчет тридевятости вполне возможно, что в мировом рейтинге по одному из показателей оно и занимает как раз двадцать седьмое место, а может повыше или пониже, это смотря по чему определять. Если по балету, например, то безусловно первое.
Другие герои, как и события, происходившие, так и происходящие, все между собой как-то перепутались, что уже невозможно отделить героев реальных и реальные события от героев выдуманных и придуманных событий. Опять же, не могу отказать себе в удовольствии, наврать с три короба. Вранье само по себе занятие хоть и бесполезное, но в общем-то приятное, поэтому не могу отказать себе в удовольствии, чтобы периодически врать и придумывать. Но в основном всё - чистая правда, а выдумка, это так, для связки слов.
На самом деле таких героев вокруг хоть пруд пруди. Не надо искать героя где-то там далеко, за теми же тридевятью землями, вот он, рядышком. Штаны с ботинками носит, рубашку с курточкой тоже, с соседями здоровается, и вообще, обыкновенный нормальный мужик, единственный недостаток - некурящий, но об этом позже.
Вполне возможно, что знакомиться с героем, читая о нем, занятие и увлекательное, но описывать его - ничего интересного. Это похоже на написание характеристики. До сих пор удивляюсь, как с этим справляются кадровики и начальники? Вот если описывать какого-то литературного героя, тогда все нормально, пересказал своими словами то, что написал автор и порядок. А писать о человеке на которого мировая литература не обратила внимания - занятие ещё то. Конечно можно пройтись по соседям и наслушавшись "взглядов со стороны" свалить все до кучи и слепить из этого образ человека, так сказать. Но я этим заниматься не собираюсь, и не потому что времени много понадобится, а потому что просто лень. Да и выслушивать одно и то же, сказанное одними и теми же словами не хочется, поэтому напишу как смогу, а дальше, будь что будет.
Часть I
Глава I
Как в кино - живёт такой парень. Правда парень уже на пенсии, пришло время, выдали ему удостоверение и приняли в ряды пенсионеров. Можно не работать, деньги всё равно платить будут, хоть и не так много, как раньше, но на жизнь должно хватать, а в остальном делай что хочешь, никто тебе слова не скажет.
Надо сказать, что дядя Саша, имя подлинное, есть отчество и фамилия, но я специально их не называю подозревая, что дядя Саша, как человек скромный, будет стеснятся, а вовсе не потому, что возгордится от внезапно свалившейся на него "должности" литературного героя.
Так вот, живет такой парень - пенсионер дядя Саша. Ну почему-то не подходит к нему обращение "дед" или "дедушка". Вроде бы и лет уже много, а обращение дядя Саша звучит более уместно, чем дед Саша. Наверное это зависит от человека, какой он, так его и называют. Некоторых и в сорок лет дедами называют и никто не удивляется. Дяде Саше уже под восемьдесят, а он все дядя и дядя, прямо малолетка какой-то.
Как и всяких серьезный молодой человек, в молодости дядя Саша отслужив срочную устроился работать на производство. Производство было очень серьезным и остается таковым по сей день, но я не буду его называть, потому что там наверняка есть какая-нибудь государственная тайна, а шпионы, как известно, не дремлют и не спят.
Живет дядя Саша один, потому что вдовец. Печально конечно, но жизнь она и есть жизнь, ничего не поделаешь. Есть конечно дети, но они живут своими семьями и у них давным-давно есть свои дети у которых уже тоже есть свои дети. Семья большая и дядя Саша в ней самый старший - глава рода, или патриарх, если по научному. Дети и внуки - приличные люди, не пьяницы и не забулдыги там какие-то, работают и наверняка уважаемы в своих трудовых коллективах. Иными словами, всё как у всех, в смысле, всё хорошо.
Есть дом о трех комнатах, кухне и веранде, а еще огород на котором растет картошка и капуста, морковка и ещё что-то полезное для желудка и здоровья в целом. Свой дом он и есть свой дом, это вам не квартира какая-нибудь. Он как женщина, требует к себе постоянного внимания. Там надо что-то подправить, там дощечку прибить, забор починить, что-то подкрасить. Много всяких неторопливых дел найдется для человека в таком доме, а по другому никак. Конечно же, если не уделять ему внимания, он, подобно ветреной женщине, никуда не сбежит и рога не наставит, а будет ветшать, и жить в нем будет не то чтобы неприятно, а скучно и неуютно. Так что, назвать дядю Сашу пенсионером в чистом виде язык не повернется, он почти всегда чем-то занят. Единственная разница с работой на производстве в том, что не надо каждый день выходить во двор с утра пораньше и в обязательном порядке что-то пилить, строгать, копать или красить. Всё делается, и это видно любому прохожему. Дом как игрушка, но делается не торопясь, тогда когда руки дойдут и желание появится.
Жизнь пенсионерская не пионерская. В походы ходить не приходится, жечь костры по ночам тоже не надо, и не потому что это запрещено, а просто не каждому пенсионеру придет в голову пригласив собратьев по пенсионерству отправиться на ночь глядя в лес, разжечь там здоровенный костер и сидя вокруг него петь песни. Вот на рыбалку сходить, это другое дело, благо идти недалеко, и костер разводить не обязательно, можно конечно, но это уж как душа захочет. А вот песни петь нежелательно, знающие люди говорят, всю рыбу распугать можно.
Сразу оговорюсь, в наших с дядей Сашей краях Золотая рыбка не водится. Вернее будет сказать, что может и водится, но ещё никому не попадалась и желаний не исполняла, наверное хитрая очень. А может быть ждет своего часа и своего героя, чтобы предстать перед ним и натворить чудес волшебных разворошив спокойную и однообразную жизнь небольшой деревеньки расположенной вблизи небольшого городка, который в свою очередь тоже расположен вблизи от города побольше, и так далее, вплоть до града стольного, до которого в общем-то не так уж и далеко. Но это вряд ли, а может и случится в один из дней, когда клевать будет хорошо. Но покуда Золотая рыбка отсиживается где-то под корягой и возможно дожидается своего часа, жизнь протекает тихо и без каких-либо аномальных выкрутасов.
Пенсионер не может похвастаться ни внезапным перевыполнением плана, ни скандалом с дураком-начальником, нет всего этого в его жизни, оно всё осталось где-то там, в прошлом. А в настоящем он предоставлен сам себе плюс пенсия от государства да то что в огороде растет и по двору бегает.
Это я к тому, что не картошкой и капустой едиными жив человек, и дядя Саша не исключение. Есть у него немудреное хозяйство в виде живности, которая тем только и озабочена, что постоянно так и рыскает в поисках чего-нибудь поесть, или требует этого самого поесть как награду за сам факт своего существования. Что не говори, а хлопот с ними хватает, хоть и не так чтобы уж очень, не стадо коров и не табун лошадей всё-таки, но внимание, как не крути, требуется, а значит и работа завсегда найдется.
Но как старательно "не работай работу" по дому и хозяйству, времени она отнимает не так уж и много. Это конечно если каждый день по чуть-чуть, а не накапливать ее неделями и месяцами. Тогда конечно, наберется столько что и вспотеешь и устанешь несколько раз пока всю ее переделаешь. Опять же, покуда будешь лениться и накапливать дела отложные и неотложные, заниматься тоже чем-то надо, а заниматься-то особо и нечем.
Населенный пункт в котором живет дядя Саша можно назвать и деревней и поселком одновременно, потому что он не похож ни на то, ни на другое. Вроде бы деревня, дома-то частные, но встречаются коттеджи и даже несколько многоквартирных домов есть. Но колхоза нет, и похоже что никогда и не было. А с другой стороны и на поселок не похож, никакой промышленности тоже нет. Не считать же за промышленность одиноко стоящий у дороги автосервис и два магазина поодаль. В общем как это назвать - непонятно, но люди живут и вполне довольны своей жизнью, хоть и постоянно на неё жалуются, но это у нашего человека в крови, так сказать, черта национального характера.
А вообще-то скучновато в деревне, скучновато, потому что народу мало. Те кто по моложе постоянно: или на работе, или спешат на работу, или же вообще непонятно чем занимаются. Со сверстниками-ровесниками тоже особо не поговоришь, все уже давным-давно переговорено, ихнюю жизнь и жизнь их родственников знаешь лучше чем свою, а что вытворяют соседи и самому видно. Остаются и охотно принимаются на "растерзание": президенты, как предыдущие так и нынешний, генсеки всех времен, политики-депутаты ну и конечно же олигархи-кровопивцы, как же без них? Эх, если бы они знали насколько высок их рейтинг популярности, то работали бы на благо народа, а по общему мнению, вопреки этому самому благу, с удвоенной и даже с утроенной силой.
Из тех разговоров создавалось впечатление, что если бы не все эти дядьки и тётки в дорогих костюмах, то в деревне, у домов, стоит сказать, почти у каждого дома вместо надоевших всем Жигулей, Ауди и Ниссанов, стояли бы вертолеты и самолеты, а у некоторых домов даже летающие тарелки. Да и когда им, всем этим дармоедам делом-то заниматься, если их постоянно по телевизору показывают?
Кстати о телевизоре, хорошая штука ничего не скажешь, и каналов много, не как раньше, целых два. А если разобраться, то получается что и при изобилии каналов ассортимент, как меню в заводской столовке, из трех блюд: про войну, про бандюков и про любовь. Ну когда-никогда концерт какой-нибудь покажут, а всё равно, поют и пляшут в нем одни и те же рожи. Да и непривычно до сих пор день деньской телевизор смотреть. Раньше днём на работе, там другой "телевизор", ну а вечером, после ужина и перед тем как спать лечь, конечно же и обязательно. Так что не смотря на то, что на работу ходить не надо, привычка не смотреть телевизор днем осталась и уступать место привычке смотреть телевизор днем, похоже, не собиралась.
Проблема свободного времени для пенсионера штука злободневная. Это молодежи постоянно времени не хватает. Вечно они куда-то спешат и торопятся, а потому постоянно всюду опаздывают и ничего толком сделать не успевают. Другое дело пенсионеры. Спешить им некуда, дел немного, наверное потому и свободного времени навалом, которое надо куда-то деть. Можно конечно начать болеть, чем некоторые с удовольствием и занимаются. Причём, болеть не чем-то конкретно, а вообще всем и сразу. Ходить по врачам и аптекам, встречаться и разговаривать с такими же "подвижниками" здоровья себя. Занятие хоть и скучное, но некоторых вполне устраивает. Да и чем только не займешься, если делать нечего.
Писать и говорить на эту тему можно очень много, причём даже для того, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, а то скучно, скучно в деревне и не только в ней, а вообще. Дядя Саша в этом вопросе не был исключением и не бросался от скуки во все тяжкие, а просто занимался тем, что возился и суетился по хозяйству. В общем, не был избалован событиями яркими и неординарными.
Глава II
- Саш, привет. - у калитки стоял сосед, Иван, в простонародье и за глаза, Ванюня. - Представляешь, эта ведьма опять чего-то такого понамешала, второй день не могу понять что это, давай помогай.
- Заходи. - Дядя Саша понял что полить огород ему сегодня вряд ли удастся. Да и солнце светило что поливке вовсе не способствовало, а скорее наоборот, мешало.
Слова Ванюни означали, что пришел с бутылкой, потому что хоть выпить и любил, но не любил это делать в одиночестве, а лучшим участником процесса распития и собеседником во время оного считал дядю Сашу.
Ванюня тоже был пенсионером, правда пенсионером ещё совсем молодым и неопытным, так как вышел на пенсию всего лишь год назад. Выйдя на пенсию и находясь, по мнению некоторых из соратников по пенсии, ещё в юношеском возрасте работать дальше он не захотел так как для этого пришлось бы ездить в город, а потому жил в свое удовольствие.
Ванюня являл собой яркий пример того, чего в природе быть не должно, как в нашей стране, так и в природе человеческой вообще. Дело в том, что он постоянно хотел выпить а если быть честным до конца то он выпить не хотел только тогда, когда закусывал. И что никак не укладывалось в головы местных знатоков всех случаев жизни, каким-то образом умудрился не спиться.
Как раз это, при всей своей странности, было бы объяснимо - пьёт мужик потому, что неженатый и пригляду за ним никакого нет. Стоит сказать, Ванюня однажды много лет тому назад развелся, а жениться по новой забыл да так и жил один о чем, в отличии от прекрасной половины человечества деревни, нисколько не сожалел.
Дело в том, что Ванюня был специалистом не только по части выпить, но и по женской части тоже, и не давал покоя местным незамужним молодкам лет этак пятидесяти. Своих ровесниц по этому поводу он избегал и игнорировал, за что был ими, почти поголовно, нелюбим, много раз обсуждён, осуждён и заклеймён.
Но не только незамужние сверстницы время от времени принимали участие в его осуждении и пригвазживанию в мыслях к позорному столбу. Активными участницами этого увлекательного и справедливого процесса были, как ни странно, женщины замужние, начиная лет этак с сорока. Эти, по словам Манюни, не любили Ванюню за то, что тот любил как выпить, так и за то, что любил и ох как любил женщин. Причем, создавалось такое впечатление, что за вторую любовь его не любили больше.
Чего греха таить, пьёт наш мужик, не важно какой - женатый, неженатый, всё равно пьёт. Но если мужик холостой, существо хоть иногда кем-то и желанное, но как ни крути, бесхозное, то о женатых мужиках такого не скажешь. Иная жена так внимательно относится к мужу, вернее к статусу женатого человека и его соблюдению, что охране любого президента впору удавиться от зависти.
Дело в том, что в своем большинстве, ну не может наш мужик подобно Цезарю совмещать два дела, в нашем случае пить водку и не давать покоя своей жене как днем так и ночью, обязательно какое-то из этих двух дел пускается на самотёк и идёт по остаточному принципу. В том-то и дело, что внимание к питию и распитию не ослабевает, а внимание к жене наоборот, ослабевает и иногда ослабевает до такой степени, что по своей повседневности становится сродни снежному человеку ждущему автобус.
Какое там: где сгрёб там и супружеский долг не в долг, а в удовольствие и так каждый день! Некоторые женщины такие случаи вообще считали брехней и киношными выдумками. Раз в неделю и то, неделя эта наступает раз в месяц, в лучшем случае. Так оно как-то ближе к суровой действительности. А Ванюня это совмещал и совмещал даже не на все сто, а на все двести и даже триста процентов, остаточных принципов в этих вопросах для него не существовало, оба были первоочередными и первостепенными. Подозреваю именно за это Ванюня и был так нелюбим замужними соседками и не соседками, а вот мужики почему-то относились к нему вполне нормально и не завидовали.
***
- Жаль, что передача "Контрольная закупка" далеко находится, а то я бы туда обратился, пусть определяют. - Ванюня присел на лавочку и закурил.
И точно, юный пенсионер пришёл, как говорится, не с пустыми руками, а с бутылкой самогонки. Водку он не жаловал вообще, а покупать её в магазине да ещё за такие деньжищи, считал извращением и образцом грехопадения. Вообще-то самогонку он тоже покупал, вернее будет сказать, иногда покупал и вот почему.
Безусловной, хоть и не афишируемой, звездой местного самогоноварения считалась Мария, в простонародье, между собой и за глаза - Манюня. Справедливости ради стоит сказать, что самогонку она гнала не ради наживы, а скорее всего ей просто нравился сам процесс. Подходила она к этому ответственному мероприятию с душой о чем свидетельствовало то, что весь произведенный ею продукт настаивала на корешках и травах. Самое интересное, никто не знал на каких и в каких пропорциях, это была, так сказать, её профессиональная тайна, как рецепт Кока-Колы наверное. Самогонка в её исполнении имела тонкий букет за что и была ценима.
Мария, она же Манюня, являла собой женщину неоспоримых достоинств видимых невооруженным глазом вопреки одежде. Об её невидимых достоинствах и внутреннем мире вообще оставалось догадываться, что время от времени, то есть почти постоянно, не давало покоя некоторым жителям деревни, впрочем, как и внутренние миры других односельчан.
Так что качественный и ни в коем случае не мутный, и не вонючий напиток у Манюни был всегда в наличии и любой из желающих, и знавший её лично, а в деревне друг друга знали все, завсегда мог его приобрести за в общем-то небольшую плату. Единственными ограничениями в продаже для жаждущего были: его невменяемое состояние и темная ночь.. В этих случаях никакие уговоры и якобы объективные причины не действовали.
Такова в общих чертах была алкогольная обстановка и диспозиция на просторах этой деревни. Что происходит по этому поводу в других деревнях, сказать не могу потому что не знаю, да и не интересуюсь.
Безусловно постоянным и наверное самым желанным клиентом для Манюни являлся Ванюня. Их наверное так и прозвали в деревне, как сказочно-былинных Ивана да Марью, только применительно к конкретной местности и характеру их взаимоотношений. Уж очень похоже, что Ванюня сумел разглядеть внутренний мир самогонной королевы, а она разглядела его внутренний мир.
Время от времени товарно-денежные отношения между ними приобретали характер товарно-неизвестно каких. То зайдет Ванюня к Манюне и уже через пару минут выходит довольный, получив желаемое.
А бывало что зайдет и тоже выходит довольный, но выходит не через пару минут, а минут этак через тридцать-сорок а то и через час. Что и в каком количестве он получал за столь длительное время остается только предполагать и догадываться. Но недремлющие деревенские глаза и очи мало озабочены достоверностью и незыблемостью доказательной базы. Для них важна и первична душевная составляющая происходящего, причём их душевная составляющая.
Разумеется, и Манюня и Ванюня никому и никогда не рассказывают о своих взаимоотношениях, каким бы они ни были, да оно и не надо, потому что переубедить кого-то в чем либо да ещё в деревне просто невозможно. С расспросами не пристают и на том спасибо.
Надо хоть своим подсказать, а если иностранцам, то за деньги, и за большие деньги. Ведущим аналитикам всех разведок и контрразведок мира надо приезжать в эту деревню и: учиться, учиться, и ещё раз учиться.
Итак, ничего не предвещало бури, а воздух если и сгущался, то сгущался незаметно для его сгущавших.
- Саш, я так думаю, Манюня в самогонку дурман-траву какую-то подсыпает, не иначе. - Ванюня не давал себе скучать в ожидании стопок и соленых огурчиков, которые в исполнении дяди Саши были очень даже недурны. Вот ведь, вроде бы нормальный мужик, а огурцы делает так, что любая баба позавидует.
- Значит Ванек, ты и есть самый первый одурманенный, Дуремар, одним словом.
- А ты?
- А что я? Я уж вслед за тобой и неизвестно в каком десятке. Ты ж у Манюни почитай каждый день самогонку берешь. - дядя Саша поставил на стол две рюмки и тарелку с огурцами.
- Не, не каждый. Позавчера не брал, в город ездил. Представляешь, на улице столько народу шляется... Когда работают? Непонятно.
- А может они тоже на пенсии.
- Что прямо-таки все? Вряд ли. Ну ладно, давай задегустируем обед из двух блюд. На первое самогонка, на второе огурцы. Они чокнулись, выдохнули, выпили и захрустели "вторым блюдом".
- Хороша зараза. И что она такое в неё добавляет? Молодец баба, прямо-таки самогонная волшебница. - Ванюня разлил по второй. - Ну давай ещё по одной а там и перекурить можно.
- Поехали. - они выпили. Дядя Саша захрустел огурцом, а Ванюня с удовольствием закурил. - Вот и женись на волшебнице-то самогонной, в самый раз тебе жена. Из себя видная, хозяйка хорошая, а уж про самогонку и всё остальное ты лучше меня знаешь. Ты ж ещё молодой, тебе жениться надо. Без бабы плохо, по себе знаю.
- А сам-то что не женишься? Или сил осталось только на то, чтобы других с пути истинного сбивать? - засмеялся Ванюня. Стоит сказать что этот разговор у них был, так сказать, дежурным и с небольшими импровизациями повторялся при каждой встрече за столом, по поводу и без него.
- Сил-то у меня хватает, с тобой могу поделиться. - дядя Саша говорил правду. Не смотря на преклонный возраст, был он статен и могуч как дуб и выглядел лет на десять-пятнадцать моложе. - Я-то уже старый, помирать скоро. Да и за кого выходить, за вертихвостку какую-нибудь? Так ей дом нужен, а не я. Такая в могилу-то побыстрее и спровадит. Так что поживу-ка я один, да и привык уже.
- Ага, тебя значит спровадит, а меня не спровадит получается?
- Тебя скорее от других баб отвадит. Ну а спровадит, если ты не успокоишься, и то, не иначе как под горячую руку.
- Да уж, что-что, а рука у нее действительно горячая. - Ванюня было, то ли замечтался, то ли ещё что, но быстро опомнился. - Неча разговоры разговаривать, давай еще по одной. - Вот ведь баба. Наверняка в школе на двойки училась, а какую самогонку вкусную делает. Ей бы производство самогонное организовать, миллионами бы ворочала.
- Не, не получится, депутаты с олигархами не дадут. - тема для разговора о кровопивцах и дармоедах появилась как ей и было положено, после третьей, точно также, как и "за тех, кто в море", и не потому что была такой уж злободневной, а потому что больше-то особо и разговаривать было не о чем.
Но сегодня видимо звезды закапризничали и расположились у себя на небе как-то не так как им было положено располагаться в этом случае, потому что разговор свернул можно даже сказать в неожиданную сторону.
- Саш, а вот интересно, ещё какой-нибудь народ водку на травах настаивает или только наши додумались? - Ванюня разлил ещё по одной.
- Не знаю Вань, наверное. Раз уж Манюня додумалась, то и другие наверняка смогли. Не грей, поехали. Это надо у Ботаника спросить, он всё знает.
- Кстати, А где он? Я ему Примы принёс, целую пачку.
- Не знаю Вань, шляется где-то как обычно. Был бы неподалеку, уже все сигареты у тебя выцыганил.
***
Несправедливо и непростительно будет не рассказать о том, кто такой Ботаник. Хозяйство дяди Саши невелико и немудрено. Помимо огорода есть у него и живность в наличии: кур, поросёнка по кличке Октябренок, потому что жизнь очередного носителя пятачка и этого имени, как правило, обрывалась аккурат на октябрьские праздники и козла по кличке, а справедливее будет сказать, по имени Ботаник.
С виду это обыкновенный и ничем не примечательный козел: четыре ноги, рога, борода и наглый взгляд. Если судить только по этим признакам, то ничем особенным от других своих как деревенских, так и в масштабах страны сородичей, Ботаник не отличается, но это если разве что на первый взгляд. Ну ходит сам по себе, а не пасется на лугу привязанным к колышку, такое тоже встречается, хоть и не так часто. И точно также, как и от других козлов, толку от него было никакого, тем более что коз дядя Саша не держит, а потому подобно своему хозяину Ботаник - холостяк, что впрочем не мешает ему время от времени навещать представительниц прекрасного пола среди себе подобных.
Ни для кого не секрет, что козы и козлы, в частности, все без исключения, любят бумагу и с удовольствием её поедают. Ботаник не был исключением и точно также съедал всю бумагу, которая ему попадалась. Но, в том то и дело, что он предпочитал бумаге вообще - газеты, книги и журналы. Столь своеобразное пристрастие Ботаника хоть и звучало фантастически, но на самом деле объяснялось довольно-таки просто, прежде чем съесть газету или журнал, он их прочитывал, причём от корки до корки. Да, не удивляйтесь, Ботаник умел читать и делал это с большим удовольствием.
По словам всё знающих жителей деревни виной всему были однажды пролетавшие мимо инопланетяне. Они увидели Ботаника, правда тогда ещё не Ботаника, а обыкновенного деревенского козла неизвестной породы, который стоял перед неведомо каким образом попавшей на стену автобусной остановки афишей и приноравливался, как бы ему эту самую афишу слопать. То, что было написано на этой афише его совершенно не интересовало, потому что он даже не подозревал о существовании букв и слов и уж тем более, что их можно на чём-то писать.
Может из жалости, может быть из озорства, а скорее всего от нечего делать, инопланетяне просканировали тогда ещё не Ботаника, а обычного козла Борьку и заглянув вглубь его тёмной и невежественной натуры научили читать и говорить. Так и стал козел Борька Ботаником. И хотя уже будучи прекрасно осведомленным о двух основных значениях слова "ботаник", всё равно считал, что назвали его так только потому, что он травоядный. А вот жители деревни на этот счет придерживались другого мнения что, впрочем, не мешало другому, в смысле, мнению.
По первости народ от него шарахался и чуть ли не падал в обморок, но со временем попривыкли. Говорящий попугай первые полчаса тоже в диковинку, а потом вроде бы как и ничего, вроде бы так и должно быть. Так и с Ботаником, поудивлялись, некоторые даже дяде Саше пытались жаловаться на то, что Ботаник к ним с разговорами приставал. На что дядя Саша и посоветовал, мол, если понимает человеческую речь, то если послать куда подальше тоже поймет, а обидится-не обидится, тут уж неизвестно.
Правда из-за нежданно-негаданно обретенного дара чуть было не пошел Ботаник по "скользкой дорожке". Дело в том, что ведомый жаждой общения, пару раз попадал он в компании выпивавших мужиков. Те с радостью его угощали, а что, бесплатный цирк с доставкой на дом, но вот как раз домой после этого Ботаник возвращался еле-еле, даже на четырех ногах. За это был он в первый раз дядей Сашей отруган на чём свет стоит, а второй раз отлуплен, причём, судя по тому, что после этого стал трезвенником, отлуплен основательно и со знанием дела. Единственное к чему Ботаник так и остался неравнодушен, так это к сигаретам и очень сокрушался, что дядя Саша некурящий. Поэтому приходящим в гости мужикам Ботаник был всегда рад, а особенно был рад приходу Ванюни который иногда приносил ему целую пачку сигарет Прима. Сигареты Ботаник не курил, а тоже съедал, правда съедал не читая, наверное потому что читать на них было нечего, ну разве что название.
***
- Дядь Вань, привет. Дай закурить.
- Вот он, только вспомнили, тут как тут. - Ванюня вытащил из кармана пачку Примы и дал одну сигарету Ботанику, который быстренько её сжевал и уставился на Ванюню наглым и бесхитростным взглядом. - Ну, рассказывай, где был, что видел, что нового в мире творится?
- Реклама, дядь Вань, в мире творится. Продыха от неё нет, просто сплошной информационный голод. - Ботаник получил ещё одну сигарету и с удовольствием принялся её пережевывать. - Ну разве что американцы всё воду мутят, никак не могут успокоиться.
- Да уж, паскудный народишка. И за каким хреном, спрашивается, Колумб поплыл в эту самую Америку? Что мы, без них что-ли не прожили бы? Саш, давай ещё по одной. А ты, Ботаник, в завязке, ты когда пьяный вести себя не умеешь, к людям пристаешь.
- А я и не хочу. - сейчас для Ботаника сигареты, которых он увидел аж целую пачку, были гораздо важнее, чем какая-то самогонка. - Дай лучше закурить.
- Вот выпьем, после и перекурим. - Ванюня с дядей Сашей выпили, закусили огурцами, после чего Ванюня и Ботаник, каждый по своему закурили, и светская во всех отношениях беседа готова была продолжится.
- Ладно, вы тут покуда про американцев поговорите а я пойду, собрался сегодня пирожков испечь, тесто наверное уже подошло. - дядя Саша поднялся и направился к крыльцу.
- А с чем пирожки-то, Саш?
- С луком и с яйцами, мои любимые. С мясом возни много да и покупать его надо, Октябренок ещё не созрел, а этого добра завсегда в достатке. Не скучайте тут.
- Ну тогда я до Манюни сбегаю. Под пирожки это же почти святое дело! А про американцев, Ботаник, мы с тобой потом поговорим, заодно и покурим. - Ванюня подскочил как по боевой тревоге и быстрым шагом направился к калитке.
- Иди, иди. Всё равно же не отвяжешься. Денег дать? - почти вздохнул дядя Саша, хотя выпить ещё был совсем не против.
- Не надо. - крикнул Ванюня с улицы.
Глава III
Столь редкое среди местных мужиков увлечение кулинарией постигло дядю Сашу, можно сказать, совершенно внезапно, хоть и не случайно. Мужик он если и готовит, то по необходимости, а не для удовольствия. Взять того же Ванюню. Если уж он и сварит суп, то неделю ходит весь довольный собой и рассказывает, в основном Манюне и дяде Саше, какой вкусный суп он сварил. Правда отведать почему-то не приглашает, и не потому что жадный. Ванюня как раз мужик-то не жадный, честно говоря, непонятно почему не приглашает. Вообще-то местные мужики всех возрастов, в кулинарных "извращениях" специализировались по двум направлениям - шашлыки и уха. Ну понятно, что шашлыки были популярнее: и мясо уже готовое завсегда купить можно, и самодельных мангалов в виде кирпичей и камней вокруг понаделано множество. По своей простоте и доступности это почти тоже самое, что быстрорастворимую лапшу заварить, только гораздо вкуснее. С ухой посложнее, для ухи рыбы надо наловить, магазинная, замороженная для ухи совсем не подходит. А может и подходит, просто варить из неё уху, да ещё и на костре никто не додумался. Вот и все, так сказать, кулинарные пристрастия, в плане сделай сам, которые были присущи местным мужикам.
А дядя Саша увлекся выпечкой пирожков и пирогов просто потому, что однажды дети подарили ему новую газовую плиту. Стоит сказать, старая плита была настолько древней, что наверняка была ровесницей сказочной скатерти-самобранке, а может иногда и замещала её или помогала по большим праздникам. И вот в один из дней привезли ему этакое чудо современности, установили, всё честь по чести, а дальше начались эти самые чудеса, как со стороны дяди Саши, так и со стороны плиты. Плита оказалась мало того, что красивой, так ещё и очень удобной. Мало того, что не надо было спички изводить, повернул ручку, огонь и загорелся, так в ней была ещё и духовка, которая почитай сама всё делала. Единственная твоя забота - засунуть туда то, что хочешь испечь, выставить нужные температуру и время, а дальше она сама всё сделает, сама испечёт и сама выключится. Остается только и дел, вытащить то, что испеклось, остудить, а дальше... А дальше никого учить не надо, что дальше делать. Вот и пристрастился дядя Саша печь пирожки и пироги, а что, тесто завсегда можно в магазине купить, причём какое хочешь, начинку нашинковать, так вообще, минутное дело, а всё остальное печка сама сделает.
Вот покуда Ванюня бегал за добавкой до Манюни, дядя Саша успел не особо мудрствуя налепить пирожков и отправить их в духовку. Правда на этот раз теста оказалось больше чем начинки и что с ним делать было непонятно, но дядя Саша решил не забивать голову всякой ерундой, потом что-нибудь да придумается.
***
- Стало быть, Саш, где пирожки-то? - Ванюня появился с весьма довольной физиономией, поставил на стол принесённое и разлил по стопкам то, что оставалось в первой бутылке. - Саш, ты где?
- Иду, иду. Экий ты, Иван, скорый, подождать надо покуда испекутся, потом покуда остынут, не всё сразу. - дядя Саша присел напротив поставив на стол тарелку с огурцами.
- Значит подождем, спешить-то некуда, потому как на пенсии. Ну давай, за пенсию, чтоб её каждый день платили!
- Ну давай. Ботаник, на хоть, огурчиком закуси, а то стоишь как с другой деревни. - откусив немного, большую часть огурца дядя Саша протянул Ботанику. - Хрумкай.
Ботаник схрумкал огурец и попросил у Ванюни сигарету.
- Правильно мыслишь: выпил, закусил, а теперь и перекурить можно. - Ванюня достал сигареты, себе с фильтром, а Ботанику без фильтра на что последний внимания совсем не обратил. - Ботаник, а вот скажи, и зачем этот Колумб в Америку-то поперся, ему что, в Европе места мало было? - тема для разговора определенная изначально, требовала своего развития, а выпитая и ещё не выпитая самогонка этому только способствовала.
- Колумб, он вообще-то в Индию поплыл. - ответил Ботаник.
- А тогда почему в Америке оказался?
- Ну Земля, она же круглая, вот он и решил, что в какую сторону не плыви, всё равно в Индию попадешь.
- Ага, попал. А там американцы оказались, ну дела. - засмеялся дядя Саша
- Это он в Америку попал, потому что они только вино и пьют, а от него сплошное помутнение в голове и никакого толку. Саш, давай ещё по одной. - выпили, закусили и почти ученая беседа продолжалась.
- Вообще-то, первыми в Америку викинги приплыли, ещё до Колумба. - Ботаник находился почти наверху блаженства. С одной стороны, он мог рассказать то, что когда-то вычитал, что к его сожалению случалось не столь часто, а с другой стороны Ванюня не скупился на Приму до которой Ботаник был очень охоч. - Только тогда никакой Америки там вовсе и не было, ну в смысле государства, индейцы там жили, вот и всё.
- А, точно. А что ж тогда не остались? Колумб, смотри-ка, сколько золота оттуда вывез, а этим что, золото не нужно было, или индейцев испугались? - Ванюня не то чтобы был невеждой, просто обстановка благоприятствовала. "Напиток" в наличии, пирожки пекутся, да и огурцов почти полная тарелка, так что можно и поговорить.
- Наверное не те индейцы попались. Колумб, так тот на юг приплыл, там богатые индейцы жили, а на севере видать бедные. - дядя Саша в ожидании пирожков тоже был не прочь принять участие в учёной беседе. - А викинги ещё те разбойники были, всех грабили, без разбору. Наверное им бедные индейцы про богатых ничего не сказали, вот те и вернулись.
- А почему не сказали-то?
- Откуда я знаю? Может ничего о них не знали, а может пожадничали, думали сами сходят и поживятся.
- Это потом уже приплыли туда французы и англичане, перебили всех индейцев и стали там жить, так и появилась Америка. Дядь Вань, дай закурить.
- На, кури. - усмехнулся Ванюня протягивая Ботанику сигарету. - А южных индейцев, ну которые богатые. Тоже перебили?
- И тех тоже. Не сказать чтобы всех, но многих. Теперь там на испанском языке все говорят, потому что испанцевских рук дело, а на севере на английском, потому что англичане.
- Во сволочи! Всё им мало! Саш, давай что ли за индейцев выпьем, жалко их, и бедных и богатых. - Ванюня разлил по полной, тост был поддержан, два огурца не избежали своей участи, и беседа продолжалась.
Между тем пирожки поспели о чем плита сообщила дзиньканьем, и дядя Саша пошел на кухню, дабы вытащить их из духовки и поставить остужаться.
- Это получается что нынешние американцы, это бывшие европейцы?
- Да, вернее их потомки.
- И что получается? Уплыли, натворили там дел, а теперь назад прутся?
- Дядь Вань, это ты о ком?
- Об американцах, о ком же ещё! Что им там спокойно не сидится-то, или индейцы кончились, грабить некого?
- Дядь Вань, это называется геополитика, ну в смысле политика в масштабе всей планеты.
- Тьфу ты! Слово-то какое придумали. Саш, где ты там? Держи сигарету, грамотей.
***
Американская политико-историческая тема оказалась внезапно исчерпанной, а выпивки было ещё прилично, да и пирожки вот-вот должны были остыть, поэтому в продолжении распития и в ожидании пирогов разговаривать о чём-то было надо. Ботаник был только за продолжение беседы, тем более что Примы по его прикидкам у Ванюни было много, да и был шанс отведать свежего пирожка с яйцом и луком.
Соседи и жизнь в деревне вообще как-то не интересовали, и без разговоров каждый день видно, ну их. Поэтому Ванюня соображал о чём бы таком интересном ещё спросить у Ботаника и спросить так, чтобы самому не оказаться полным профаном в этом вопросе, потому что в отличии от Ботаника Ванюня ни газет, ни книг не читал вообще, а только телевизор смотрел, и то, по вечерам. Но дело в том, что Ботаник хоть книги-газеты и читал, зато не смотрел телевизор вообще, не полагается козлу смотреть телевизор, так что по части эрудиции Ванюня и Ботаник были где-то на равных.
- А вот скажи, Ботаник, почему белые медведи на Северном полюсе живут, а на Южном нет, неужели пингвинов боятся? - Ванюню на самом деле интересовал этот вопрос. Жалко ему было белых мишек. В Антарктиде вон сколько пингвинов, а мишки на севере, это вам не конфеты вкусные. Им там для того, чтобы не помереть с голоду, приходится тюленей из подо льда выковыривать, и вообще, тяжело им там живется. Вот если бы им кто сказал сколько еды по Антарктиде ходит. Интересно, доплыли бы?
Разумеется в слух свою мысль Ванюня развивать не стал а то ещё подумают, что окосел, а он на самом деле ещё ни в одном глазу, ну почти.
- Это потому, что в Антарктиде чукчи не живут. Они с белыми медведями не разлей вода, куда одни, туда и другие. Пьяный что ли, такую ерунду у животного спрашивать? - дядя Саша принес пирожков, но они были ещё слишком горячими, можно было обжечься, поэтому в ожидании пока остынут, предложил:
- Давай наливай, медведь антарктический.
- Это всегда пожалуйста. Ну, давай что ли за пингвинов, хоть им повезло, а то бы и их как индейцев.
- Медведи живут в Северном полушарии, правда в Южном тоже живут, но немного и маленькие. - как ни в чём ни бывало продолжал Ботаник. - Те, которые живут на севере, те белые, чтобы прятаться легче было, а те кто поюжнее, те потемнее.
- Ага, вот почему тогда негры такие черные, это потому что они на юге живут. - засмеялся Ванюня.
- Ты Вань, если вконец окосел, то иди домой, а если не окосел, то перестань нести ахинею. - дядя Саша не любил пьяных, причём не любил даже тогда, когда сам был в подпитии.
- Не окосел ещё, могу доказать. Во, и пирожки кажись остыли. Давай под пирожки и ну их этих негров с медведями. - сказано, сделано. - Ух ты, ещё горячие. Ботаник, не смотри так жалостно, и тебе достанется. Просто они ещё горячие, а тебе горячее вредно. Слушай, а почему, а?
- Наверное потому, что трава горячей не бывает. - Ботанику очень хотелось съесть пирожок и то что они всё не остывали и не остывали настроения не поднимало. А вдруг, пока они ещё горячие, их съедят а ему не достанется?
- Не волнуйся Ботаник, достанется тебе пирожок, достанется, только пусть остынет. - дядя Саша как будто прочёл его невеселые мысли. - Вань, представляешь, пожадничал я получается, слишком много теста купил. Пирогов напек, и ещё осталось, на каравай хватит. Если заморозить, уже не то будет, выбрасывать жалко, даже Октябренку жалко отдавать, хлеб всё-таки, пусть и не испеченный.
- Ну так испеки каравай. Лишний раз в магазин не надо будет идти, да и свой хлеб завсегда лучше магазинного. Или не умеешь? - было видно что Ванюня явно провоцирует дядю Сашу, но провоцирует, так сказать, во благо, а то глядишь и вправду, выбросит.
- Почему не умею, умею. У меня даже книжка есть, там много всяких рецептов, наверное и про хлеб есть.
- Ну так и пеки, пока тесто не засохло. Саш, слухай, идея! А ты добавь в тесто маленько самогонки, грамм пятьдесят. Она ведь на травах, ароматная, значит и хлеб у тебя ароматный получится. - было это сказано до того серьезно, что дядя Саша так и не понял: то ли Ванюня издевается, то ли его осенило, то ли он всё-таки напился и окосел, поэтому неожиданно для себя согласился попробовать.
- В торты и пирожные тоже коньяки и ликеры добавляют, чтобы вкуснее было. - авторитетное мнение Ботаника окончательно решило участь каравая, которому предстояло стать наверное первым в истории человечества и хлебопечения караваем замешанном на самогоне.
- Ладно, Вань, наливай, и пойду я экспериментировать. - выпив и закусив, дядя Саша отправился воплощать в жизнь дикие фантазии своих собеседников.
- Дядь Вань, дай закурить.
- На, кури.
- Дядь Вань, ты зачем про самогонку-то насоветовал? А вдруг как гадость получится, что даже Октябренок жрать не станет? - Ботаник был слегка обескуражен.
- Да сам не знаю, как-то само собой в голову пришло. А Октябренок, тот всё станет. Ему хоть чего намешай, лишь бы побольше. Лето на дворе, а он смотри какой уже вымахал, что ж с ним к осени-то будет?
- Понятно что будет, на сало пустят. Эх, всё-таки хорошо, что я козёл, а не свинья какая-то там. - мечтательно сказал Ботаник.
От сказанного Ванюня чуть не свалился с лавки, и стараясь не сорваться на дикий хохот, скорее прошептал:
- Ты хоть предупреждай прежде чем сказать такое, этак и кондрашка хватит. На вот лучше пирожок, остыл уже.
Ботаник с благодарностью взял лакомство и чинно, неторопливо его съел. Он было почти уже поверил в то, что сей кулинарный шедевр ему не достанется, а будет недели две подряд только сниться. Такое уже случалось, это когда он пить бросил. Хоть все деревенские мужики знали, что Ботаник в завязке и при помощи кого и чего он завязал, некоторые из них всё-таки нет-нет, а и предлагали Ботанику сто грамм когда тот, разумеется совершенно случайно, оказывался рядом. Ботаник, будучи полон воспоминаниями и ощущениями от недавнего воспитательного процесса благоразумно предложения отклонял и шёл дальше, но ещё довольно-таки долго, он не смог бы сказать сколько именно, ему снился один и тот же сон: сначала полстакана водки, а потом разговоры, много разговоров обо всём, потом ещё водка, потом опять разговоры и так пока не проснётся.
***
Дело в том, что Ботаник не был человеком, а потому был существом непосредственным и не понимал всех этих, как он считал, сложностей, которыми себя окружили люди. Если есть еда, значит её надо съесть, чего ждать-то? Ну и что, что горячий? Если горячий, так завсегда можно на землю бросить, а с неё пирожок уже никуда кроме как в ботаников желудок, не денется. Всё-таки странные какие-то эти люди.
Однажды Ботаник увидел у автобусной остановке сидящего на лавочке мужика, который просматривал газету. Справедливо решив, что мужик её уже прочел и сейчас просто ищет то, что ему в газете понравилось больше, чтобы перечитать по новой, Ботаник попытался её отобрать, мол прочитал, дай другим прочитать. Скорее всего мужик был приезжим, потому что отреагировал на это весьма странно. Вместо того, чтобы газету отдать ну или на худой конец отогнать Ботаника мужик бросил её и с криком, полным ужаса, побежал по улице. Интересно, а что было бы с тем мужиком, если бы Ботаник вместо того, чтобы молча отобрать газету вежливо попросил мужика отдать её? Стоит сказать, что тот мужик немало удивил и насмешил деревенских жителей не тем, что испугался и убежал от какого-то козла, а тем что читал газету на улице. А Ботаник, Ботаник в деревне никого уже удивить не смог бы, впрочем он и не собирался этого делать.
- Дядь Вань, а ты знаешь за что гавайцы съели Кука? - спросил Ботаник покончив с угощением.
- Хм, в песне поется - хотели кушать и съели Кука. И никакие не гавайцы, а аборигены. - Ванюня слегка помутневшими глазами смотрел на ополовиненную бутылку. Ему хотелось выпить ещё, но в одиночку он пить не любил и не мог, а дядя Саша всё возился с тестом, поэтому приходилось курить и ждать.
- Не, дядь Вань, аборигены это в Австралии, а Кука съели на Гавайских островах, значит гавайцы. - если у Ванюни общения требовала выпитая им самогонка, то у Ботаника съеденный пирожок. Кроме того, теплилась надежда, вдруг как ещё один дадут?
- Какая хрен разница, гавайцы или аборигены?! И те, и другие голяком бегают и кокосовые орехи жрут. У них там наверное больше ничего и нет, вот им мясца и захотелось.
- Не скажи, дядь Вань, у них много чего и растет, и живности всякой водится, да и рыбы в океане полным-полно. Это у них традиция такая была, чтобы стать сильным и смелым надо было съесть сильного и смелого человека, из другого племени, а Кук приплыл к ним аж из самой Англии, вот они и захотели стать такими же как он.
- Теперь понятно почему никого из наших депутатов с олигархами до сих пор не слопали - сплошное дерьмо. Да и с Куком у них промашка вышла, только его на харчи и пустили. Вон сколько к ним туристов ездит, все целы-целехоньки. Видать тогда траванулись хорошо, до сих пор забыть не могут. А насчёт того, что у них там всего много, так я читал как нашим, ну чтобы Новый год по-людски встретить, пришлось туда с собой снег и ёлки везти, нету там этого. А ты говоришь...
- Насчет ёлок и снега ничего не скажу, может и возили, а может это байка какая, или анекдот. Сейчас много всякой ерунды в газетах пишут, а проверить не проверишь.
- Ладно, лето на дворе и Сашка куда-то запропастился. Саш, ну ты где? Или ты решил из этого теста скульптуру изобразить?
- Да не кричи, здесь я. - дядя Саша присел на лавку, вытирая полотенцем влажные руки. - А знаешь, каравай-то получился. В духовку поставил, пусть печется.
- А я что говорил?! Ну ладно Саш, давай ещё по одной, да пошел я до дому а ты пеки свой каравай, завтра угостишь.
- Ну давай, и хватит на сегодня. Глянь, вроде бы и сидели всего ничего, а вечер на дворе. Ботанику, так тому вообще уже спать пора.
Они выпили и закусили. После чего настала пора расходиться по домам.
- Вот ведь Саш, всё-таки мы с тобой ненормальные.
- Это почему? - спросил дядя Саша хотя ответ знал наперед, потому что слышал его уже много раз. Это было нечто сродни ритуалу прощания и повторялось раз за разом уже довольно-таки давно.
- А потому. Вот смотри, у нас ещё почти полбутылки, ну чуть поменьше, а мы с тобой уже всё, уже по домам. Нормальный же мужик, он пока все не выпьет, не успокоится. А когда выпьет всё, пойдет искать ещё. И так до тех пор покуда или не упадет, или покуда действительно ничего больше не найдет. У нас смотри ещё сколько, а мы уже ни-ни, потому и ненормальные, мутанты наверное.
- Может ты и мутант а я нет, во всяком случае за собой не замечал.
- Ну ладно, Саш, спасибо, пошёл я до дому, телевизор смотреть буду да и поесть чего-нибудь надо.
- Ну давай, иди. Молодец что зашёл. А я хлеб допеку, да тоже поужинаю и какое-нибудь кино посмотрю. Ботаник, на ещё пирожок, вижу что хочешь а спросить стесняешься. И в кого ты такой воспитанный, а?
- В тебя, Саш, в тебя, в кого же ещё. Ну ладно, пока, пошёл я.
- Ну, бывай.
Может оно выглядит и фантастически, но дядя Саша и Ванюня действительно, как принято говорить, знали меру потому и напивались очень редко, потому и не спились и не стали алкоголиками в свои годы.
Все разошлись довольные друг другом: Ванюня отправился домой, правда у него мелькнула мысль заглянуть к Манюне, но немного подумав он решил что баловство это, в смысле баловство для Манюни, а баловство, как известно, до добра не доведет.
***
Ботаник довольный тем, что получил ещё один пирожок отправился к себе в сараюшку. Он действительно рано ложился спать, потому что вставал рано, с восходом солнца. Почему-то все думают, что только куры и гуси, как стемнеет, так спать ложатся, ерунда всё это. Лошади, коровы да и козлы тоже не любят по ночам шарахаться, для этого им и дня хватает. Это только кошки с собаками, так для тех вообще ни дня, ни ночи не существует. Они могут день деньской проспать, а потом всю ночь напролет лаять, выть, мяукать и вообще, орать дурным голосом. Стоит сказать, что ни кошки, ни собаки, у дяди Саши не было. Толку от них, так же как и от Ботаника, никакого не было, так что и одного бездельника, вполне достаточно.
Ну а дядя Саша прибрал со стола и пошел в дом. В ожидании окончания процесса хлебоиспечения он поужинал, помыл посуду и отправился в большую комнату, смотреть телевизор, Включил, нашёл продолжение вчерашнего сериала где все ловили всех и никак не могли поймать, и не то чтобы принялся внимательно следить за развивавшимся на экране действом, а просто отдыхать, как не крути, а весь день на ногах всё-таки.
Мелодичным звоном печка сообщила, что всё готово и что она своё дело сделала, а дальше уж сам, как знаешь. Дядя Саша прошёл на кухню и одев на руки варежки-прихватки вытащил из духовки противень с готовым караваем. Каравай получился не то чтобы на славу, но вполне приличным, не очень большим, но и не очень маленьким и вполне румяным. Дядя Саша поставив противень на специальную подставочку и накрыв каравай чистой льняной салфеткой оставил его один на один с самим собой, то есть, остужаться, а сам отправился досматривать фильм.
Так закончился, вернее, почти закончился ещё один из многих дней. Всё было как обычно и ничего нового не произошло. Может и правду говорят, что самые лучшие новости, это отсутствие новостей. Как знать, может и так, но для того чтобы убедиться в справедливости сказанного надо, как минимум, узнать что из себя представляет, так сказать, оборотная сторона медали. Ведь бывает, что гораздо лучше именно тогда, когда всё не так как говорят, а совсем наоборот. Но не все на это отваживаются, да что там греха таить, не все об этом просто задумываются. И тогда по никому из людей неизвестным законам начинают происходить такие вещи, которые почему-то называют чудесами хотя на самом деле никакие это не чудеса. Это те самые новости, без которых якобы лучше.
Глава IV
Некоторые люди говорят, что утро не бывает добрым. Наверное так говорят те, кто просыпается в районе обеда, для них утра не бывает вообще.
Кстати о "вообще". Вообще деревни и эта деревня, в частности, просыпаются очень рано. Это вам не город какой-то, это деревня, а в ней будильниками петухи работают, это птицы такие, если кто не знает. Для того, чтобы работать будильниками им достаточно наличия кур, или курей - кому как нравится, а что поесть-поклевать, они и сами найдут если что.
Ну вот, например, почти в каждом городе есть ночные клубы. Мне один мужик рассказывал, кстати сугубо деревенский житель. Он прослышав про эти самые ночные клубы справедливо решил, что теперь они все такие, просто название слегка поменяли. А у них в деревне как раз был клуб, правда старый, но был. Вот он где-то ближе к полуночи и отправился туда, а чтобы не скучно было прихватил с собой. Ну пришёл, клуб как клуб, что днём что ночью, только видно хуже, потому что темно. Постоял, посмотрел, даже постучал в дверь на всякий случай, а ответ, как в песне... Ну и что, пришлось на улице без музыки и в одиночку, хорошо хоть стакан догадался с собой прихватить. Может быть этим и отличается город от деревни, как знать.
А вообще-то деревня отличается от города тем, что ночью она спит, спит как сама деревня, так и ее жители. Первой ложится спать домашняя живность, наетая, напитая перед сном, оттого с удовольствием и без скандала промеж собой засыпающая. Вот ведь что интересно, это так, к слову пришлось, при всей своей любви к пище не духовной и регулярным её употреблением перед сном никто из домашних животных не боится поправится, да и не особо-то и поправляется. Ну разве что поросята, впрочем, они хоть и поправляются, но не боятся этого, просто профессия у них такая - лопать, да сало нагуливать. А все остальные так и не очень чтобы.
Это я к тому, что некий человек сиднем сидит на диете, после шести не ест ничего, а его все равно прёт и прёт, в ширину. Вот интересно, а почему в высоту не прёт? Наверное для того, чтобы это понять надо приехать в деревню и понаблюдать хотя бы за той же коровой. Вот корова, с раннего утра и до позднего вечера только и делает что ест и ест. Ну и что, что она не ест колбасу и конфеты с печеньями, она траву ест, зато много и однако не поправляется. Ходит по лужайке, пасётся. Полежит, попережёвывает и опять пошла травку щипать, одним словом, движется мало, а не толстеет. Наверное всё дело в том, что мало кто видел психующую корову, а если и видел, то сколько раз? Это не потому, что она по природе своей вся такая флегматичная и спокойная, а потому что в деревне живет.
После просмотра интересных и не очень кинофильмов и всяких там телепередач ложатся спать и её основные жители - люди. Потому что дел за день, даже если особо ничего особо и не делать, переделано много. А назавтра опять предстоят дела, которым нет ни числа, ни счёту.
Последними в деревне наверное засыпают собаки. Но они сначала проводят что-то наподобие переклички между собой а может быть о проделанной работе за день друг перед другом отчитываются. А может быть есть промеж них кто-то старший и они ему докладывают. Потом все вместе, наверное, это обсуждают и обговаривают планы на завтра.
Этак залает одна собака, а вслед ей другая, и так покуда все не примут участие в "беседе". После этого затишье, гавкнула какая-то одна, но никто не поддержал. Может быть "решающее слово высказала", а может какую-нибудь глупость сморозила. Опять где-то залаял некий Шарик и всё началось по новой, все, неизвестно, поддержали или опровергли сказанное, но в разговоре поучаствовали. Но затихают и они, предпочитая радости общения, свои, собачьи сны. И лишь одинокий, а от того наверное и громко урчащий автомобиль изредка нарушит мирный покой спящей деревни. Никаких тебе пьяных компаний, кричащих и горланящих песни, проституток, пытающихся своей якобы красотой достучатся до сердец прохожих и проезжих, полицейских в машинах и без, следящих за тем чтобы вся эта публика не слишком уж буянила и хулиганила.
Неважно, как ведет себя в деревне ночью время: бежит, течет или вообще ползёт по-пластунски, но наступает момент, когда надо потихоньку-полегоньку просыпаться. Первыми, по неизвестной причине, это делают петухи. Может быть потому, что будильник в них "не выключается", а может бы потому, что все как один вредные такие, что еще задолго до зари начинают кричать-кукарекать. А может и правда то, что они нечистую силу так пугают? Хотя с другой стороны, если бы они её на самом деле пугали и отгоняли, то орали бы всю ночь напролёт, с вечера. А так получается, что петухи с нечистой силой за одно. Предупреждают, мол, скоро солнышко выглянет, выше время вышло, одним словом, на шухере стоят.
Чуть засветлело на востоке и просыпаются: цыпочки, ути-ути, октябренковы собраться и сам Октябренок. Просыпаются обитатели деревенских сараюшек и дворов. Им предстоит очередной день до краев наполненный смыслом, в смысле найти что-нибудь съедобное и слопать, или склевать. Всё это помимо того что хозяева дадут, а то что дадут, так это обязательно.
Дядя Саша проснулся легко, впрочем он всегда просыпался легко, без липкой сонливости и как следствие разных нехороших мыслей по поводу жизни вообще. Сходив "до витру", как ни крути, а это первое дело из ежедневного перечня дел и делишек. Затем, в это конечно можно не верить и списать на то что я вру, дядя Саша сделал зарядку, которую делал каждое утро на протяжении многих лет. Оно конечно звучит неправдоподобно, потому как даже в городах с их продвинутым уровнем жизни зарядка явление не то чтобы архаичное или непопулярное, а просто редко встречающееся. Чего уж там говорить о какой-то деревне где, как думают, а иногда даже и вслух говорят, некоторые с ног до головы городские жители, мол, жители деревень, до сих пор уверены, что стиральная машина, это разновидность телевизора такая. И тем не менее дядя Саша зарядку делал, не какую-нибудь там сложную, а вполне обычную, состоящую из гимнастических упражнений известных практически всем без исключения наверное оттого и редко используемых, мол, а зачем, и так известно, что это такое, а потому одного знания о них для сохранения жизненного тонуса и хорошей физической формы вполне достаточно.
Когда с "отголосками большого спорта" было покончено, дядя Саша занялся тем, чем занимался каждый день, не смотря на погоду и вообще ни на что принялся кормить домашнюю живность. Первыми, так сказать, в очереди за завтраком были куры, они всегда были первыми, неверное потому что быстро бегали. Большого внимания к себе куры не требовали, достаточно было насыпать им зерна или той же ячневой крупы, налить в старенькую миску водички и дело сделано, куры народ неприхотливый да и было их всего-то с десяток.
Несколько сложнее обстояло дело с Октябренком, но процедура была отработана и доведена до автоматизма и особых затруднений тоже не вызывала. Заранее сваренную картошку надо было залить водой, добавить комбикорм, растолочь-перемешать всё это и поросячий завтрак готов. Единственное отличие было в том, что количество этого "завтрака" было весьма внушительным - целый тазик. Но учитывая образ жизни Октябренка и его дальнейшую судьбу, вполне оправданным и нареканий не вызывало. Ну и по остаточному принципу, остаточному не потому что досталось то, что осталось, а потому что он всегда последний в этой очереди, был накормлен Ботаник. Ботаник был существом неприхотливым, похрумкал тем же комбикормом, попил водички и остался вполне доволен. Впереди был целый день, а травы вокруг видимо-невидимо, да и столь любимые газеты попадаются довольно-таки часто. Покончив с кормлением, или как это можно назвать правильно по животноводческой науке, дядя Саша отправился сам позавтракать: чаю попить, поесть чего-нибудь.
***
А вот с этого момента надо бы поподробнее, но я даже не знаю как и подступиться. При всей своей буйной фантазии и способности врать практически на любую тему представшая перед дядей Сашей картина выглядела, даже не знаю как она выглядела. А уж что в этот момент почувствовал дядя Саша, он сам объяснить так и не смог.
На противене, вместо оставленного с вечера и накрытого салфеткой каравая, лежало что-то непонятное и на каравай совсем непохожее. Было такое впечатление, что каравай ни с того, ни с сего вдруг вырос, а вернее будет сказать, изменил форму, превратившись в нечто напоминающее мячик.
Дядя Саша снял салфетку и увидел в общем-то тот же каравай, только идеально круглой формы, размером с небольшую дыню. Непонятным было только то, как он сюда попал или же, как сумел из обычного каравая превратиться в этакий футбольный мячик? То что это могло быть чьей-то шуткой, ну хотя бы того же Ванюни, говоря казенным языком, не выдерживало никакой критики. Да и не заходил вчера Ванюня в дом, а кроме него у дяди Саши из гостей вчера вообще никого не было. Да это надо ещё умудриться, испечь хлеб такой формы! Вряд ли тесто смогло бы сохраниться в виде шара и не растечься, ну разве что-то круглое тестом обмазать и запечь или же существуют какие-то сверхзасекреченные дрожжи, вот их и сыпанули. Да, но пирожки-то получились вполне нормальными, такими какими им и положено быть. Дядя Саша посмотрел на лежащие рядом пирожки, пирожки как пирожки, ничего необычного. По цвету они были одинаковыми с "шаром", да и с чего им отличаться, если были сделаны из одного теста? Значит и по вкусу не должны отличаться, ну разве что без начинки. Стоп! Самогонка! Вчера дядя Саша, по совету Ванюни, добавил в тесто немного самогонки. Добавил так, не то чтобы для вкуса, а скорее всего смеха ради. Наверное самогонка и сработала, да ещё как сработала!
Познавшие на собственном опыте мужики, нет, не Ванюня, рассказывали как выглядит и как происходит белая горячка, поэтому что это такое дядя Саша себе более-менее представлял, хоть на себе никогда и не испытывал. Дядя Саша был человеком не робкого десятка, но о чае и хлебе с маслом забыл напрочь.
"Наверное так выглядит белая горячка помноженная на старческий маразм. - подумал дядя Саша, тем более что возраст позволял сделать такое предположение, а другие причины появления наблюдаемого им каравая в виде шара в голову почему-то не приходили".
- Никакая я не белая горячка и не маразм какой-то. - слегка мультяшный голос исходил из шарокаравая, а на дядю Сашу смотрели два, как бусинки, глаза. Рот тоже был и какой-то не настоящий, а как бы приклееный.
- Ты что же, мало того что говорить умеешь, ещё и мысли мои читаешь? - уже ничему не удивляясь спросил дядя Саша.
- Что тут такого? Вон, твой Ботаник говорить умеет, а я чем хуже? А мысли твои я слышу только тогда, когда ты обо мне думаешь, а больше никак.
- А тогда Ботаника откуда знаешь?
- В окно увидел, когда ты ему поесть давал.
- А сам-то чем питаешься, вернее, питаться будешь?
- Ничем. Да оно мне и ни к чему, я же сам целиком из еды состою. Надеюсь, дядь Саш, ты меня съесть не собираешься?
- Да какой там съесть. Наверное надо будет на телевидение позвонить, чтобы фильм про тебя сняли и показали по всем каналам, во шума да крика то буде! Или за деньги показывать, денег заработаю.
***
- Не надо про меня фильм снимать. Всё равно никто не поверит, скажут что это обман и специально подстроено. А за деньги показывать, так меня быстренько у тебя украдут и останешься ты с тем с чем был - с курями, Октябренком и Ботаником. Ты же про Ботаника телевидению не рассказывал, а то бы враз умыкнули бы твоего Ботаника. А я тебе пригожусь, вот увидишь. - говорящий круглой формы хлеб говорил это на полном серьезе так, что сомневаться в разумности его доводов не приходилось.
Еще дядя Саша подумал, если в деревне станет известно о том, что помимо говорящего козла у него ещё и говорящий хлеб появился, то беды не миновать. То что деревня в одночасье сойдет с ума, это еще полбеды. А вдруг как тоже в надежде на то, что получится начнут печь хлеб замешанный на самогонке, тогда что? И если не у всех, а хотя бы у кого-то одного получится тоже самое, вот тогда точно, скандальной известности дяде Саше не миновать и придётся от греха подальше уезжать из деревни как раз туда, куда подальше, а этого-то делать не хочется. Поэтому дядя Саша и решил, никому об этом не рассказывать, даже Ванюне.
- Надо бы тебя как-то назвать, а то без имени жить неудобно. - дядя Саша всё-таки вспомнил про завтрак и поставил на плиту чайник.
- Есть у меня имя. Колобком и зови, другое мне без надобности.
- Это что же получается, ты из сказки что ли?
- Ну, сказка не сказка, это вы, люди, промеж себя всякого понапридумывали. На самом деле не бывает никаких сказок. Бывает жизнь, которая людям не видна. Слышали о ней что-то да не видели, вот сказкой и назвали.
- Ну и ладно, нет сказок, значит нет, я уже ничему удивляться не смогу, доконал ты меня, Колобок, своим появлением.
- Удивишься или не удивишься, это мы ещё посмотрим. А вообще-то правильно, чем спокойнее относишься к происходящему, даже как вы говорите, сказочному, и принимаешь его, тем для тебя же лучше.
- Ну и чем же ты собираешься заниматься, чудеса всякие делать будешь?
- Никакие чудеса делать я не буду, потому что делать их не умею, и никто не умеет, они сами собой происходят, так сказать, по собственному хотению.
- Ну тогда ладно, а пока надо чайку попить да собратьев твоих поесть покуда не зачерствели. А ты зачерствеешь, или так и останешься свежим? - дядя Саша налил себе чай, добавил две ложки сахара и принялся размешивать.
- Никакие они мне не собратья. Они сами по себе а я сам по себе. У них век короткий, а у меня длинный. Да и не полагается нам, Колобкам, быть черствыми.
- Так стало быть ты не один такой? Интересно, и много вас?
- Много не много, не скажу, потому что не знаю, но то что не один я такой, знаю точно.
- Ну хоть в нашей деревне ты один такой?
- В деревне один.
- И на том спасибо.
Дядя Саша принялся за завтрак, а Колобок ловко повернувшись вокруг собственной оси принялся наблюдать за происходящим во дворе. Во дворе ничего интересного не происходило: куры копались в своем загоне ограничивающим их желание попасть на огород, а в остальном больше не происходило ничего. Разве что галки сидевшие на ветках деревьев и на заборе высматривали, чтобы такое съедобное или несъедобное украсть, а больше никого и не было. Ботаник наверное уже отправился в свой ежедневный поход за свежей, и не очень, прессой.
***
Дядя Саша покончил с завтраком, сполоснул чашку и присел напротив Колобка:
- Может тебе телевизор включить? Во дворе ты много не увидишь.
- Не надо мне телевизор, в нём все не настоящее, а во дворе настоящее.
- Как это не настоящее? Людей всяких там показывают, животных, города разные. - удивился дядя Саша.
- В телевизоре показывают то, что хотят показать, а если смотришь без телевизора, видишь то что хочешь видеть. - Колобок на удивление ловко опять повернулся вокруг собственной оси и смотрел на дядю Сашу своими одновременно смешными и серьезными глазками.
- Мудрено ты как-то говоришь, Колобок.
- И ничего мудреного нет. Это ты мудрено понимаешь, отсюда и все ваши проблемы человеческие, которые на самом деле никакие не проблемы.
- Ладно, не умничай. Сам говоришь, что проще надо быть. А вот скажи, тот Колобок, ну который из сказки, - дядя Саша слегка замялся подбирая нужные слова. - ну про которого все знают, его что, и вправду лиса съела?