Звезды были как всегда приветливо холодны. Смотрели миллиардами и тянули, звали куда-то. Куда-то далеко. Но на самом деле в себя.
- Только космос любит нас своей беспристрастностью - Прошептал Максим.
В шлемофоне тут же отозвалось - Что-что? Повторите!
- Да, ничего. Это я так. - Пришел в себя астронавт.
- Как проходит выход?
- На стадии возвращения.
- Доложите подробности.
- Дрейфующий объект захвачен. Направляюсь к кораблю. Расстояние до "дома" 3-5 минут. Закрылки подняты, мотор работает! Не переживай Григорьевич, все в норме.
Закованное в скафандр тело медленно подплывало к шлюзу космолета. Максим посмотрел на зажатую в неуклюжих огромных руках коробку. Абсолютно гладкий куб, исписанный множеством прямоугольников, кругов, треугольников и трапеций. Поверхность куба переливалась то серебром, то золотом, а время от времени по ней будто пробегали красные и фиолетовые всполохи. "Что же это такое? Блуждающий обломок разбившегося корабля? Черный ящик? Или пеленгатор? Спутник братьев по разуму? А может и бомба? Возможно это последний осколок давно исчезнувшего мира. Время безжалостно ко всем, и уж тем более к великим цивилизациям. А, пусть этим отдел анализа занимается. Главное - я достал. А что это, уж не мое дело, мало ли мусора во вселенной. Вот уж работка. Да, я ведь самый настоящий мусорщик. Собираю невесть что. Прибитый волнами вечности в нашу галактику хлам. А ведь мог бы. Мог бы быть капитаном. Если бы ..." - Мысли Максима начали уводить его вглубь. Он смотрел на ровную исписанную геометрическими фигурами поверхность коробки, но память рисовала перед ним картины прошлого. Наверно только человеческий разум способен пронзить время, разрезать его и вскрыть то, чего уже нет.
Семь лет назад. Семь лет. Ему было двадцать три тогда. Выпуск из космолетного училища. Лейтенантские звезды. Огонь в глазах. Море надежд. Впереди были звезды космоса и он хотел заполучить столько, сколько никогда не уместилось бы на его погонах. И была она. Она. Та, на которую он все это променял. Вот она, стоит перед ним, весенняя, в легком светлом платье, золотоволосая, в неолиновых зеленых очках. Они ей так шли. Придавали ей загадочности и серьезности одновременно. Не влюбиться в нее было не возможно, молодую, стройную и умную. Историк земной цивилизации, она никогда не могла понять его тяги вдаль. Его тяги прочь от земли, которую она так любила. А он любил звезды. И ее. И она говорила, что любит. И плакала, когда он хотел лететь на Фобос. Уровень риска полета был предельный, температурные стабилизаторы которые должны были спасти экипаж от гибели были совсем не проверены. Хотя все газеты и телевидение на перебой уверяли, что экспедиция оснащена самым надежным оборудованием. Враки. Толи с финансированием опять были проблемы, толи сроки жали, но температурные стабилизаторы проверку не прошли. И он это знал. И она знала. Она плакала и умоляла его, обхватив его колени. И он остался. И потом были два года счастья. А потом год разочарования. И наконец они поняли, что слишком уж разные. И она ушла. Экспедиция вернулась тогда с триумфом. Максим всегда, когда его накрывали эти неприятные воспоминания, уверял себя в том, что она испортила ему жизнь. Как же близко были капитанские погоны. Как близка была слава. А теперь он звездный мусорщик, не больше не меньше. И сейчас он представил ее перед собой и сказал ей молча: "Ты никогда меня не любила".
Время лечит, но как любой уважающий себя доктор и калечит, конечно же. Вот живёшь ты какими-то идеями и чувствами. И они поглощают тебя, являются твоей сущностью, определяют твои поступки. Но время отупляет и выхолащивает душу. Смотришь, мысли вроде пока на месте, а вот никаких чувств за ними уже нет. И то, что горело и светилось в тебе, затухает и гаснет. Время опустошает. Оно меняет и даже убивает. Оно превращает жизнь в будни, и то, что казалось тебе замечательным, блекнет и сливается с серой массой окружающего мира. Оно делает так, что ты привыкаешь и перестаёшь ценить. Убийца, бессмертный и неумолимый, постоянно действующий и никогда не устающий. Время своим тесаком неизбежности калечит судьбы. А главной его жертвой зачастую является счастье. Счастье не может ужиться со временем. Время старит и изнашивает человека, но счастье, счастье оно ломает ещё быстрее. Мясник этот не разборчив. Оно рубит душу. Кромсает сознание. А чувства, они тлеют и гниют под гнётом времени. Одно хорошо, вырубая лес духовных страстей, время рубит и этот огромный мощный дуб называемый болью. Медленно, но верно. И боль уходит, оставляя призрачный след. Время закаляет сердце, заковывает его в железные латы. Оно огрубляет дух, холодит мысли. Боль вытекает из тебя как густой медленный яд. Но до конца не уйдёт. Отголоски её останутся. И капли яда впитаются глубоко-глубоко в тебя. Это изменит тебя. Изменит, а время поможет. Поможет убить тебя, и взрастить тебя нового. Ибо нет ничего постоянного. Это закон жизни. Не жестокий, а скорее жёсткий закон. И то, что всё меняется это правильно. И значит, время делает всё правильно. И значит оно - служитель истины. Максим давно потерял эмоциональность переживаний тех событий, время замазывало картины прошлого тусклой пеленой, помогая ему. Но иногда, иногда он сам врывался в прошлое. Вспоминая каждую деталь, запахи, звуки и настроения. Как бы не забывалось то, что было, сейчас его терзала жалость по тому, чего нет.
Что-то дрогнуло и глаза застеклянели, готовые разродиться предательской влагой. Но он сжался и выпрыгнул из прошлого. Выпрыгнул сюда, к своему кораблю, скафандру и коробке. Странной, выловленной во тьме космоса коробке, которая уже светилась тусклым зеленым светом.
- Мы тебя видим. Три-две минуты до "дома" - послышалось в шлемофоне.
"Что за черт!?" - Пронеслась мысль. Куб в руках астронавта разгорался все ярче и ярче. Максим присмотрелся, на поверхности коробки началось какое-то движение. Он не сводил глаз с пляшущих по поверхности фигур. Они менялись местами, стыковались в сложные замысловатые формы, а свет от куба коробки был все ярче. Наконец он почувствовал, что держит в руках кусок чего-то раскаленного. Перчатки скафандра влипли в гладкую поверхность. "Что за черт!?" - Нет, не страх, удивление испытывал Максим. А потом вдруг все взорвалось! Только свет. Свет кругом. Как будто он оказался в самом центре солнца. Свет и скорость, чувство скорости. Все летело, и он летел со всем. Только не вперед, не назад, а будто бы внутрь себя. Чувство оставили тело, они за ним просто не успевали. Он несся все быстрее, а свет был все ярче. Макс закрыл глаза. Неужели он встретился лицом к лицу с вечностью, пронеслось в голове. Но мысль тут же осталась где-то позади. И тут все остановилось.
Он открыл глаза. Вверх убегали шевелящиеся зеленые линии травы (по всей видимости их терзал ветер) а там где они заканчивались, начиналось голубое чистое небо. Осознав, что тело абсолютно работоспособно, Максим приподнялся и сел. То, что с ним произошло, что-то весьма странное он давно понял, но никак не мог понять, что это он делает здесь. Здесь, среди этой высокой сочной травы, посреди луга с рощицей неподалеку и аккуратным домиком с красной крышей и высокими зелеными окнами там за холмом. Мало того, что он оказался на земле (сомнений в этом не было никаких), так ведь он попал туда, где никогда уж не рассчитывал оказаться. Это было загородное имение родителей Веры. Той самой Веры.
Он знал, что он именно здесь. Он понял это, как только взгляд сфотографировал окружающую картину мира. "Что за черт?" - подумал он в третий раз. Встав на ноги, он откинул забрало шлема и вдохнул душистый загородный воздух. "Ну и ну Макс! Может ты уже умер? А это рай?" - он улыбнулся сам себе - "Только вот Ева здесь живет не твоя. Теперь не твоя. Или...". Он повертел головой, еще раз не зло чертыхнулся и отважился приблизиться к дому.
Идти было трудновато, но азарт интереса подгонял Максима. "Может я просто свихнулся смотря на звезды? Хотя, эта мысль сама собой исключает сумасшествие". Все вокруг было таким же, как семь лет назад. Такое не забывается. Эти картины навсегда врезались в его память, ведь это были картины минут счастья.
Семь лет назад они часто с Верой бывали здесь. Она писала свои научные статьи, в чем находила немало наслаждения, он откровенно бездельничал, в чем находил не мало наслаждения, они много занимались любовью и частенько просто дурачились, в чем находили наслаждение оба.
Когда она была совсем уж занята, Максим валялся в траве и пялился в небо. Он мог часами наблюдать за плывущими облаками, понимая, что там, за ними бесконечная бесконечность. Действительно, он мог проваляться пару часов, почти что в анабиозе. Но как только она звала его, то срывался и бежал. Он преодолевал расстояние от холма до калитки примерно, за полминуты. Сейчас же он шел невыносимо долго, тяжелое снаряжение давило к земле. Но он шел все скорее и скорее, вызывая на бой каждый метр.
Сердце забилось чаще, когда Максим подошел к дому. Он оперся рукой о ровную гладкую стену, до окна оставался один шаг. Оно было открыто. Они всегда держали его открытым, отключали сплитсистему и открывали настежь. И тогда оно было открыто. В тот самый день, когда он объявил ей о намерении лететь на Фобос. В тот самый день, когда она залила его слезами и когда она сказала - "я люблю тебя". В тот самый день, когда он сдался.
Как сон это все крутилось у него в голове. Сон. То, что было тогда. И то, что сейчас происходит, тоже сон. Он колебался еще секунду, а потом сделал шаг к окну. Сон.
Он стоял посреди комнаты серьезный и даже слегка суровый. Она развернулась к нему, сидя на стуле оторвавшись от своих книг. Он уже сказал ей. Руки спасающе были скрещены на груди. Он знал, что будет битва.
- Ты не можешь! Мы же говорили об этом! Это же слишком опасно. Ты не можешь!
Она вскочила и подлетела к нему.
- Вера, это такой шанс.
- Это же почти что смерть!
- Не говори глупостей. Опасность есть но...
- Я не пущу тебя! Слышишь, не пущу.
Она обхватила его руками.
- Брось. Я все решил.
- Я не пускаю тебя!
Она сорвалась на крик.
- Успокойся. Все будет хорошо.
- Максим! Ты же говорил, что любишь меня. Ты клялся мне.
- Брось, я не меняю тебя на звезды.
- Именно так! Именно так! Это предательство.
Он крепко обнял ее.
- Ну ты же знаешь как это важно. Это потрясающий шанс.
- К черту! Выбирай, я или экспедиция!
Она ударила его слабым кулачком в грудь.
- Вера...
- Нет! Нет! Нет!
Она упала на колени и обхватила его ноги. Заплакала она еще раньше. Она быстро начинала плакать если что.
- Не оставляй меня. Я боюсь, что ты не вернешься. Я .. я же люблю тебя.
Вот здесь он и сдался. Здесь. Он еще уговаривал ее. Что-то говорил потом, но сдался еще теперь.
Максим чуть не ввалился в открытое окно.
- Хорошо, я подумаю - сказал он ей сев рядом на пол.
"Нет! Что за черт?" - забурлило у Максима в голове - "Это все было. Временной парадокс? Пространственная дыра? Как я здесь оказался? Вернее, как я теперь оказался? Куб! Ну конечно, куб. "Подарок" от древних цивилизаций. Подарок, мать его. Действительно подарок". Он стоял у окна и смотрел, как она гладит его по плечу. "Подарок!" - Забилось в сердце и мозгах - "Сейчас я выйду и скажу ему: "Парень, не вздумай! Она уйдет. Уйдет. Ты упустишь свой шанс, а она уйдет. Уйдет, а ты останешься без нее и без капитанской фуражки". Шанс. Все изменить. Исправить ошибку. Убить эту глупость. Остановить эту слабость. Прямо сейчас, отшвырнуть ее от него. От себя. И все изменить".
Они крепко вжались друг в друга, она не плакала больше, она знала, что победила. "Один шаг. Один шаг, и не будет! Не будет этого провала. Этого краха жизненного. Этой неудовлетворенности и постоянных претензий к себе за свою слабость. Ничего. Просто подойти и оттолкнуть их. Оттолкнуть ее от себя. И не будет этих семи лет терзаний. Ни двух лет счастья. Ни года ссор и обид. Ни ее сладкого голоса больше. Ни радости совместного пробуждения. Ни страсти, ни нежности. Ничего!"
- Я люблю тебя - прошептала она ему на ухо.
Макс отвернулся от окна и сел на землю. "Два года...Два года счастья. Если не вечность, то целая жизнь". Что-то дрогнуло и глаза застеклянели, готовые разродиться предательской влагой. Он не сжался. Он открылся. Слезы потекли струйками вниз.
Ярко-зеленая точка появилась на горизонте. Она помаячила пару секунд, а потом начала расти приближаясь к дому. Уже через минуту над Максимом навис огромный шар зеленого света. Он посмотрел на него и как будто услышал: "Выбор сделан". И тут же все погрузилось во мрак.
- Две-одна минуты до "дома". - Послышалось в шлемофоне.
"Значит, минуту меня все же не было" - подумал Максим. Он запрокинул голову вверх и зажмурился, выдавливая последние капли слез. Коробки в его руках больше не было. Он медленно и плавно приближался к кораблю.
- И только космос любит нас своей беспристрастностью - Протянул он.
- Это у тебя новый позывной, что ли? Полминуты до "дома".