Авдей Набоков. 📽️ кинообраз Вадима. фильм "Два берега надежды".
Ольга Савельевна: 📽️ кинообраз Дианы. фильм "Любовь не по размеру / Up For Love (2016) /
Мазуров 📽️ кинообраз Фрэнки. фильм "Старые счёты". Filmegator. USA.
Капитан Колесов.📽️ кинообраз Стешина. фильм "Законы улиц".
* * * * *
Родниковое росистое утро. Под перепевы петухов Николай Сечко по случаю предстоящего жаркого и в некотором смысле выходного дня, легко одетый, подошел к "Зил-пенсионеру", завел мотор, вытер фланелевой тряпкой запотевшие стекла, сел в ожидании Юли на подножку. Из соседского полисадника сквозь штакетный забор к нему просочилась малознакомая кошка Рулька и завязала с Колей напевный разговор на чужом языке. Коля мало что понял, или мяу что понял... в смысле - ничего он не понял: кошка не выговаривала ни одной согласной буквы, к тому же в школе Коля Сечко с английским языком совсем не дружил. Весь его запас знаний ограничивался двумя фразами: "Май нэйм из Ник, и - Ай лив ин деревня".
Выслушав несколько кошачьих рулад, но так ничего и не поняв, он погладил Рульку по спинке:
- Да пёс тебя разберет, что ты тут мне намяукала... вот к нему и иди.
Юля в доме, в час ещё низкого солнца, не смотря на бодрое утро, делала себе перед зеркалом вид усталый и болезненный. Наконец, сделала вид и тот и другой, вышла из дома. На крыльце, не найдя за что зацепится каблуком... споткнулась просто так... едва не упала с крыльца. Авдей бы сказал, что она переигрывает, но Коля все принял чисто и с беспокойством.
- Тебе плохо?- участливо спросил он.
- Так что такое? Я же к врачу еду... Значит плохо мне. Здоровые люди к врачам не ездят... Ничего, Коля, в больнице меня посмотрят, выпишут лекарства и я снова стану как новенькая. Поехали к Авику, он звонил уже, у него свои дела.
Погода - снова солнце на весь день.
Подъехали к ферме, во двор заезжать не стали. Коля посигналил и стал разворачиваться.
Авдей вышел, не успел закрыть дверь, как сзади его нагнал Трофимчук.
- Ты, я слышал, в город едешь... Возьми меня с собой.
- Значит, Вова, ты все таки решил уехать,- неодобрительно сквозь зубы процедил Набоков. - Сигареты тебе важнее... Ну, ну,- в город, так в город... поехали. Только в кабине места нет,- на кузове могу подвезти.
Трофимчук с неудовольствием полез на кузов.
Авдей поздоровался с Сечей и Юлей. Словно невзначай, пока Коля отвернулся, прижался щекой к Юлиной груди.
- Отвали,- молча сказала Юля и грустно улыбнулась.
Дорога, через сутки после дождя, просохла, но ещё не пылила.
Проехали мимо Савиновки, проехали через Тройкин мост, проехали сквозь поля и луга к трассе. Перед выездом на шоссе Набоков Сечу предупредил:
- Сейчас пассажир кузовной начнет по кабине стучать, ты останови, пацану выйти надо.
- Ты чё, офонарел?- закричал он.- Лево с право перепутал?
Сечко остановился. Авдей вышел из кабины, Трофимчук с кузова спрыгивать не спешил.
Авдей как обычно улыбался:
- Слезай, пассажир, приехали.
- Чего приехали?
- Мы в Старореченск едем.
- Ты чё, в какой Старореченск?
- В обыкновенный Старореченск.
- Ты почему не сказал, придурок?
- Придурок у нас - это ты, Владимир Владимирович.
- Я же спросил?
- Ты спросил про город... без названия. Я ответил - про город без названия. Слезай давай - раз уж у нас города разные.
- Ну, Набоков, ты и сволочь.
- Успокойся, Вован Вовёныч... за сволочь я и врезать могу, у меня не заржавеет. Ничего, поймаешь попутку.
- У меня денег нет.
- Мне по барабану. Деньги: пять тысяч возврата и тысячу за твои сигареты я перешлю твоему отцу.
- Отец в командировке, только через неделю вернется.
- Мне по барабану. Оплачивал сборы твой отец,- возврат получит твой отец. Все, Вовёныч, будь здоров, не кашляй.
Злой Вовёныч спрыгнул с кузова, перешел дорогу. Авдей вернулся в кабину грузовика.
Поехали.
- А как же он?- неспокойно спросила Юля.
- Каком к верху. Мы не в тайге, до Новоречинска всего пятнадцать километров, захочет, пешком дойдет.
Через двести метров от места высадки Вовёныча на поверхность земли, дорога резко поворачивала.
Сразу за поворотом Авдей попросил Сечу принять вправо на обочину и остановиться.
- Ты все таки хочешь, чтобы мы его довезли?- снова обеспокоилась Юля.- Но мы же опоздаем, у меня очередь к врачу на на десять двадцать.
- Юля, сиди спокойно, не дрыгайся... Ты чего такая нервная?.. Ты врачей боишься?
- Дурак.
Вдали показалась легковушка. Авдей резко выскочил из кабины, перебежал пол дороги, проголосовал.
Белая "Тойота" остановилась. Набоков подошел к открывшемуся окошку. За рулем сидела молодая женщина-мама, на заднем сиденье в детском кресле сладко спал годовалый малыш. Соска выпала из открытого розового ротика и висела на веревочке на груди малыша.
- Привет, ковбой,- женщина улыбнулась.- Тебе в город или вы сломались?- она кивнула головой в сторону грузовика.
- Какой, у вас чудесный мальчик.
Авдей вынул из кармана бумажник, достал тысячную купюру:
- Вот вам, мамзель, рубль. У меня большая просьба: там - за поворотом сейчас стоит парнишка моего возраста, подвезите его пожалуйста до города.
- А что случилось?
- Понимаете, он пошел в лес за грибами и заблудился. В смысле - он лес не нашел. Довезите, плиз, этого грибника до Новоречинска, а то он в наших пампасах плохо ориентируется.
- А если он не захочет подвозиться и ко мне не сядет?
- Почему?
- Ну, испугается меня... Мало ли. Все таки я женщина с ребенком.
Авдей вскинул брови:
- Вы великолепны, мадам, в свое остроумии... Я понял ход ваших параллельных мыслей... Но выход все же есть... Вы, мадам, проезжая, как бы мимо, остановитесь и крикните: "Привет, Вова!"
Он, конечно, удивится и спросит: "Откуда вы меня знаете?"
А вы скажете: "Я твое фото у твоей мамы в телефоне видела. Твою маму ведь Маргарита Ефремовна зовут?.. Она на текстильной фабрике работает? Так мы с ней вместе работаем, мы подруги!"
- И все, мамзель он, ваш. В машину сядет... даже к женщине с ребенком.
Он ещё может сказать, что у него денег нет, но вы про меня - ни гу-гу. Наврите ему про добросердечие, про то, что человек человеку друг, что люди в трудную минуту должны помогать друг другу...
Женщина посмотрела на Набокова изменившимся лицом:
- Слышь, пацан, я ведь могу "рубль" вернуть, если ты в людях только плохое видишь.
- Я что похож на злодея?
- Нет, наоборот,- лицо у тебя хорошее, веселое... Но ты зачем слова такие говоришь?
- Я в людях всякое вижу... И шучу по всякому поводу и даже без повода, часто неудачно... Извините, мэм, мне пора. За доброе дело ваше - вам заранее большое спасибо.
Набоков вернулся в грузовик,- поехала дорога под колеса.
Авдей тут же достал телефон, позвонил своему знакомому капитану Колесову.
- Алло, Костя, ты на службе? Привет!
- Привет, привет, Набоков младший. Это ты очень удачно позвонил. Я уже сам собирался... Мне же тридцатник через четыре дня... На природу с ребятами выезжаем... Я к тебе зашлю человечка. Мне ящик: шесть по ноль семь пять, по спец цене сделаешь?
- Зачем спрашиваешь? Тебе, Петрович - шесть бутылок по четыреста - за две четыреста. Но раз уж у тебя юбилей... за две отдам. И поздравляю... Хотя заранее с днюхой не поздравляют... тебя же убить могут... при задержании...
- Тьфу на тебя. Язык твой враг мой. Шутки у тебя, Авдей, идиотские. У нас реально бывают жесткие прошивки. Например, в прошлом месяце, в конце, ребята из соседнего отдела брали одного козлину, а у него, представь, "калаш" оказался, он его с фронта притащил, гад. Так он одного сотрудника зацепил. Две пули: одна в броник, другая - ухо разорвала, литеха считай второй раз на свет родился. Правда, козлину они задвухсотили... По дороге в больницу он душу дьяволу отдал... Ну это ладно... Служба у нас такая. Говори, Авдюха, свою просьбу; ты же просто так никогда не звонишь.
- Есть номер тачки, мне нужен номер телефона... Очень срочно!
- Нет проблем, говори номер, жди.
Через пять минут пришла эсэмэска с полным раскладом по хозяйке "Тойоты".
Авдей сразу же набрал номер.
- Алло?
- Ольга Савельевна, извините, но это опять я... Интересуюсь грибником... Он с вами? Вы его не сильно напугали?
- ...Совсем нет, ты сейчас меня... сильнее напугал. Ты... вы... как это сделал, я же именем не назвалась и номер телефона тебе... вам не давала?
- Это, Оля, история до-олгая... Если интересно - расскажу, но не сейчас. Извините, у меня вторая линия.
Авдей выключился. Никто ему по второй линии не звонил, он просто закончил разговор. Все же ясно: "грибник" сидит в машине, машина едет в Новоречинск. Тема закрыта.
До Старореченска доехали нормально, без приключений. Среди зеленых трав, среди теплых и ярких подсолнечниковых, пшеничных, ржаных полей.
К абортарию не подъезжали. Юля попросила остановиться у магазина, от которого нужное ей здание находилось через улицу. Она загодя по google.com/maps/ нужные ей улицы посмотрела и даже на "пешеходе" по улицам покаталась, обращая незнакомое место в знакомое.
На вопрос жениха - "а где поликлиника?", Юля ответила, что сначала ей нужно обязательно зайти в магазин, а больница рядом, и она в две минуты до больницы сама дойдёт.
Сеча-жених все же хотел довезти невесту прямо к дверям лечебницы, но невеста твердо и отрезающе сказала "нет".
Набоков с Сечко поехали по своим делам.
Сковородина одной ногой вошла в магазин - другой вышла. Взглянула на дорогу. Грузовик с женихом и несовершеннолетним любовником уехал уже далеко, но ещё был виден в городском потоке.
Она перешла через улицу - к обычной пятиэтажке, на торцевой двери которой висела небольшая и невзрачная табличка: "Учреждение номер два". Дверь её впустила. До назначенного ей времени оставалось четверть часа.
Ровно по плану в "расчётное" время она позвонила Авдею.
- Да, Юля,- тут же отозвался Набоков.- Я на громкой связи, говори, мы с Колей тебя слухаем.
- Тут... это... тут очередь на полдня,- Юля сценарий разговора понесла по легенде, какой её Набоков научил.
- У нас чп... Врач попала в небольшую автокатастрофу, поэтому задержка будет часа на три. Так что вы там не торопитесь... Закупайтесь спокойно, если что, звоните, и я, если что вам позвоню.
Коля, с одной стороны, немного успокоился, с другой стороны немного разволновался.
- А почему моя невеста не мне, а тебе позвонила?
- Так у нее батарейка села.
- А-а,- Сеча с пониманием покачал головой.- У меня когда батарейка сядет, так я никому не могу дозвониться...
Несколько минут Коля ехал, понимая, что он чего-то не понимает. Наконец, что-то поняв, снова спросил:
- А почему она тебе позвонила?
- Так ты же заблокирован... У Юли проблемы со здоровьем, но при этом она не любит, когда ее жалеют. А мне позвонила... потому - я начальник над всеми вами. Вас у меня,- Авдей как и брат Вадим стал загибать пальцы: Я - это раз, ты - это два, Юля - это три, Света - это четыре, Светин Папа - это пять, Зимин с Иващуком - шесть, семь... Лена - Летка енка, она у меня в ангаре на перегоне работает - это восемь... А будет со временем ещё больше.
- Теперь мне совсем всё понятно,- Сеча даже по сигналу похлопал и старый грузовик тут же отозвался, разнося вокруг яркие крики-окрики...
Они выехали на междугороднюю трассу в сторону Разноречинска. Здесь поток машин сразу убавился, он уже не был городским.
- А до деревни далеко, забыл, как она называется?- не в первый раз спросил Сечко.
- Деревня называется Махоткино,- не в первый раз напомнил Сече Авдей.- От Старореченска - двадцать семь километров. В деревне всего одна улица, нам нужен дом номер 19, хозяина зовут Григорий. Я договорился на сегодня; с десяти и до вечера Григорий Пантелеич должен быть у себя дома.
Грузовик гудел, дорога двигалась; вдоль дороги деревья крутили под ветром листвой, переливая темную зеленую глянцевую сторону листа - на бледную, изнаночную.
Коля, то головой вертел с интересом, то с интересом вертел головой:
- Я здесь никогда не бывал, мы все больше - в другую сторону, если выезжали когда... А здесь тоже всё похоже на наше всё... Такие же поля, перелески, зеленые луга с коровами. Всё похоже.
- Ну, конечно,- иронично поддержал Сечу Авдей.- Здесь даже солнце похоже на наше, и небо от наших облаков не сильно отличается.
. . . . .
Деревня Махоткино, в преддверии своем, встретила "ловцов скота" дорогой под слоганом "не приведи, господь". Старый "Зил" тяжко скрипел всеми своими скрипелками, переваливаясь через сплошные колдобины и избивая колесами выбоины. Но единственная улица в самой деревне была поразительно ровна, густо-травяниста и широка до неправдоподобия.
Нужный им дом номер 19 - дополнительное удивление.
Вот встанешь прямо перед ним - так дом как дом... Но как раз в этом конкретном случае перед домом встать - не по феншую. Дом стоял... косо. Не в смысле - завалившись набок. Совсем нет. Он стоял... не по линии лиц других домов. Слово "улица" не означает ничего более, как "У Лица". А дом Григория смотрел на улицу аж под углом в целых тридцать градусов.
Впрочем, разгадка простая, если ее не пытаться разгадывать самостоятельно, а просто узнать из истории деревни:
Двадцать лет назад здесь случился большой пожар. Пламя пришло с поля широким, во всю ширину деревни фронтом. Вся деревня сгорела... кроме дома Мазуровых. У хозяина, тогда молодого крепкого мужика, в те времена почти непьющего, была собственная скважина и мощный водяной насос. Дом отстаивали всем семейством... и отстояли.
Попросили сельчане погорельцы помощи сверху,- помощь сверху свалилась, не задержалась. Для начертания нового плана застройки деревни из города приехал косоглазый архитектор. Не косоглазый по болезни... Он, если и косил, то от безудержного пьянства. Поэтому и проектировать ему доверяли лишь колдобины да овраги...
Архитектор, когда в уцелевшем доме Мазуровых на листе ватмана чертил план новой улицы, взял дом Мазурова за середину, поставил точку... да потянувшись за очередным стаканом самогонки, животом лист ватмана сдвинул набок.
А опрокинув стакан, провел линию, ориентируясь не на лист, а на края стола. Линия деревни развернулась на тридцать градусов.
Но так как все погорельцы получили компенсации, а Мазуровы намазали на кукиш масла, то и перестраиваться не стали. Так их дом и стоял посреди деревенского новостроя полубоком, и стал даже деревенским ориентиром.
Приедет, бывало, заезжий какой-нибудь, спросит - как найти кого-нибудь, так уж бабы обязательно упомянут... через сколько домов ближе или дальше от Гришкиного дома живет этот самый или эта самая или эти самые "кто-нибудь".
"Изба, милок, вторая по счету ДО Мазурова Гришки, кривой такой дом... Или: " Изба, милочка, - четвертая после Гришки кособокого... Мимо не пройдешь".
Сегодняшним покупателям бабки не понадобились, доехали к нужному дому по номеру. На самом доме номера не было, но на почтовом ящике, когда-то голубом, номер просматривался.
Доехали. Зил устал, встал, заглох.
Не видя ни в доме, ни возле него никакого движения, Авдей позвонил Григорию по телефону. Получил в ответ "луну с забором". Вошел было во двор... Его встретила невеликая растрепанная собачка с такими безумными глазами и громким голосом, что Авдей, испуганно рассмеявшись, выпрыгнул со двора на улицу через невысокую, покосившуюся изгородь.
Из соседнего дома с заросшим полисадником вышли соседи: молодая девушка в халате с оторванными пуговицами, отчего девица завязала халат на тесемки и в первую минуту общения придерживала рукой расползающиеся под ветром полы халата, и ее отец с помятым лицом в серых штанах, но без рубахи. У него было как и у многих летних лентяев загорелое пузо и белая спина, в отличие от работяг тружеников.
- Вы к Гришке что ли?- спросила девушка, с любопытством оглядывая гостей.
- Да. Мы с сестрой Григория Пантелеевича договаривались. По времени он дома быть должен.
- Гришка никому ничего не должен,- ответила девушка, перестав придерживать полы халата.- То есть он всем в нашей Махотке должен, но ему на всех наплевать.
Так его уже за долги и били и на кладбище возили, хотели живьём закопать... Только ему всё нипочем... Запойный он... Сегодня утром на мотоцыкале уехал, вроде как за сеном, а жена его Нинка, так она у сватьи в Переваловке живет. Они давеча поцапались как всегда, так Нинка уехала со сватом к ним в Переваловку.
А вы им родственники будете... в гости приехали или как?
- Какая улица у вас длинная, ровная и широкая...- Боинг можно посадить.
- Широкая - это после пожара,- встал в разговор отец девушки.- Когда у нас вся деревня сгорела, так улица узкая была, пламя легко с одной стороны на другую перескочило, оба два ряда домов наших и сгорели. А сейчас, если пожар, не приведи господи, случись, так одна сторона, если сгорит, другая останется, смотря с какой стороны огонь войдет.
...А вон и Гришка едет... Да чтой-то сена не видать?. Вот ведь бестия, всем уже задолжал, даже мне, а как грудь выпятит и давай по ушам ездить... "Да я скоро развернусь, вы у меня еще денег в займы будете просить, а не я у вас".
В самом деле: Григорий Пантелеевич Мазуров выйдя на пенсию решил стать ни много ни мало фермером. Поназанимал у сельчан денег, обещая сказочные проценты. В банке кредит взял, дом заложив и... запил. Деньги в банке он получил наличкой; сумма в двести тысяч его оглушила. И понеслась судьба его лихая. Купил где-то, опять же по пьяной лавочке, десять холмогорских двухмесячных доходяг. Все обязанности по выращиванию возложил на жену. Жена, сидя вечерами у окна, посмотрела посмотрела на его пьяную рожу, позвонила сватам да и поехала к ним жить. А сам Григорий Пантелеевич, если когда и был мужиком справным да из справности с годам и вышел. Бесповоротно.
- Я Гришке сколь раз говорил,- не унимался чернопузый сельчанин,- отец девушки в халате без пуговиц. - Ну, какой из тебя старика... фермер. Ты посмотри на себя: песок из тебя сыпется, в карманах опять ветер гуляет, в желудке аквариум с самогонкой да солеными огурчиками вместо карасей. Гришка, он же пьёт больше моей Лиз... Да моя Лизонька совсем не пьёт... Так, иногда пригубит для порядку и все,- больше в нее уже не лезет. Порядок есть порядок.
К дому подкатил "Урал" с коляской, только коляска была грузовая; вместо люльки - серый деревянный поддон.
- Савельич жмот,- невнимательно взглянув на приезжих, и не здороваясь, сказал Мазуров соседу.- Говорил же ему за долг... Что отдам... Так не хочет, гад такой, даже сена клок дать. Ну и народ у нас,- одно жулье.
Григорий был зол по двум причинам: Савельич ему сена в долг не дал и даже стопку с утра не накатил.
С похмелья его сильно трясло. Глаза пустые, потерявшиеся на лице, словно два яйца снесенные беспризорными курицами на глухом бесцветном пустыре.
Авдей подошел, протянул руку:
- Мы договаривались на сегодня, насчет скотинки. Здравствуйте.
- Здоровей видали,- Григорий не пожал руку Авдею, но порукопожался с Сечей, полагая что о́н - главный, а второй - просто пацан на подхвате.
- Сеча поздоровался, неловко промолчал.
- Приехали телят твоих покупать,- Авдей с лица улыбку сбросил, резко перешёл на "ты": ему очень не понравилось, что "эта старая пьянь" никак его не восприняла.
- Ну, пошли в дом,- проворчал Мазуров.- Сейчас разберемся, кто тут бык, кто корова...
- В дом нам не надо,-сказал Авдей.- Веди сразу в свой сарай.
- Слышь, пацан, ты давай тут не командуй, командир нашелся. Здесь взрослые есть, я и есть он, Мазуров кивнул на Сечу... А твой номер задний.
Авдей неожиданно, в виде жеста доброй воли, достал из кармана мерзавчик сезама.
- Чё, с утра не опохмелили тебя? На вот держи.
- Эт чо?- Мазуров недоверчиво изумленно выкатил глаза.
- Это яд - для всех подряд. Пей не бойся, тебе, старик, хуже уже не будет.
- А чего он желтый, кофем закрасил?
- Кофем, кофем. Кофе у меня вкусное, всем нравится.
Мазуров недоверчиво отхлебнул из горлышка небольшой глоток, посмаковал, помотал тут же светлеющими глазами.
- Кажись крепенькое...
Выпил из горлышка в три секунды... Занюхал сезам кулаком, облизал губы.
- Эт чо, вискарь чо ли? Хорошо, ох ты, хорошо-то как... но маловато... может у тебя ещё есть?
- Пошли давай в твой сарай, будет тебе вискарь-пескарь. Пошли в хлев... нам ещё до дома ехать полтораста верст.
- Ну пошли, раз так, а что начальник твой,- Мазуров кивнул на Сечко...- Он что, немой?
- Не твой, не твой,- сострил Авдей.- Он мой персональный водитель... грузовика.
Авдей сам открыл дверь, вошли в покосившийся сарай.
Зрелище - Набокова вздрогнуло.
В оглохшей от спертого воздуха тесноте, толкались пять стоящих тёлочек, худых, с вытаращенными от голода глазами. Ещё две их сестры лежали на грязном полу...
- Интересные помидоры выросли в нашем курятнике,- Авдей хотел горько рассмеяться, но его горло вздулось нервным комком и лишь что-то там коротко и невесело икнуло-пискнуло.
- Давно я так глаза свои не обижал,- обескураженно сказал Авдей, глядя, на... вместо семи бычков на семь тёлочек, две из которых валялись на загаженном полу, как две большие грязные тряпки и даже голов не поднимали.
- Где бычки?
- Какие ещё бычки?.. Я вот этих продаю...
Мазуров мотнул головой в сторону скотины, с сожалением глядя на опустевший "мерзавчик", он все еще вертел бутылек в руках.- А в объявлении,- это дочка моя напутала, она в городе живет... Вот распродамся, да и сам к ней перееду жить, надоела уже эта деревня хуже горькой редьки.
- Так мне тёлки и даром не нужны, мне бычки нужны.
- Даром? Выходит, ты даром три сотни верст отмашешь, коли пустой назад вернешься. Я же недорого отдаю по десяточке за голову... за семьдесят тысяч отдам, так уж и быть,- себе в разор.
Ситуация складывалась неожиданная. Набокову пришлось думать и думать очень быстро.
"Бычков у меня будет много; бычки - молочники, у них молоко в рационе почти до трех месяцев, можно сухим молоком заменять, так во всех крупных хозяйствах делают... Я так и планировал. Но все же я своё дело только начинаю... Для приобретения собственного опыта... может купить?.. может купить?.. может купить?
У Авдея в голове, не на каждый случай, но в виде крайнего исключения, имелось собственное эхо.
Вот сейчас случился именно такой - "эховый" аховый случай.- А не получится... не получится... не получится... так для диссертации и такой опыт сгодится.
Авдей даже слегка улыбнулся, вспомнив эпизод с Крамаровым из фильма "Большая перемена" когда тот с еще незаконченным средним образованием, пришел в аспирантуру на работу устраиваться... Учёным собрался стать... Точно точно... Если что... продам телок... продам тёлок... продам тёлок... Всего и делов-то".
- Десять тысяч, десять тысяч,- уже вслух и громко сказал Набоков, взглянув в слегка повеселевшие глаза горе-фермера.- Ладно, дам десять тысяч... ...за всех.
- Ты что, пацан,- закричал Мазуров, таким голосом, каким люди кричат, когда их грабят среди белого дня на людной улице. ... Совсем... раздеть меня хочешь? Я их покупал ЗА СТО.
Авдей подошел к "тряпкам" ухватил одну телочку под голову. Телочка открыла мутные глаза... В них боль и крик о помощи.
Авдей от такого взгляда вздрогнул, резко встал:
- Я выйду на минуту, Коля, побудь здесь.
Он вышел из серого сарая под яркое небо. Набрал Юлю.
Вызов длился долго,- до "луны с забором". Авдей позвонил снова.
- Да, Авик?- наконец ответила Сковородина.
- Юля, ты как?.. Коля там в сарае, я здесь,- он там, говори открыто.
- Я - никак. Лежу пока. Вся процедура заняла минут десять или даже меньше. Мне сказали, часа два три полежать, потом посмотрят и если все нормально - можно домой. Но я сама врач... Если вы уже закончили, то я ждать осмотра не стану. Уйду и всё... Как у вас там?.. Купили бычков?
- Авдей в нескольких словах обрисовал ситуацию.
- Так не покупай, возвращайтесь и всё,- тут же посоветовала Сковородка.
- Нет, Юленька, ты не поняла. Что мне сейчас от тебя нужно... так совета твоего. Что бы ты сделала, если бы сейчас здесь была? Хозяин - идиот... они у него не сегодня завтра все попередохнут. Телочек я забираю - ты скажи совет.
- ...Если они полудохлые... и как ты сказал - две на полу валяются, то я бы купила... водки и молока. Нужно смешать водку пополам, с молоком и дать каждой телочке по двести граммов, то есть по сто грамм водки на голову. И давайте грузитесь и дуйте ко мне. Минут за пятнадцать до приезда к магазину, у которого вы меня высадили,- позвони мне. Я выйду-приду.
Авдей, закончив разговор, подошел к халату без пуговиц:
-А что, соседка, зовут-то тебя как?
- Лиза,- кокетливо ответила девушка без пуговиц.
- А скажи мне, Лиза, у вас в деревне молока можно купить, или за ним в город нужно ехать?
- Ну, у нас коровы нет... возни с ней не оберешься. А у Бабарихи,- она во-он, прямо напротив нас живет у ей фамилия Бабаркина, так мы ее в деревне Бабарихой кличем,- у ней молоко есть... Да у них аж три коровы, они каждый день к железке ездят, на станции продают... От нас до поезда всего девять километров.
Вот тебе, Лиза подлиза, денежка,- Авдей протянул деви́це пятисотенную купюру.- Не в службу а в дружбу сделай одолжение, купи молока литра два-три.
- Ну, схожу, спрошу... Или у Синелки куплю. Они через два дома от Бабарихи живут. Синельниковы тоже корову держат.
- Не схожу, а бегом марш... Тороплюсь я очень.
При этом Набоков игриво хлопнул Лизу по зопе, из чего та поняла, что этот пацан, не такой уж пацан.
Авдей вернулся в сарай. Мазуров зачем-то стоял подле тёлок, трепал их по холкам; прощался что ли?
Слушай сюда, Старче: чтобы попусту время не тратить... не торговаться,- даю пятьдесят тысяч за пятерых, эти две "тряпки" мне не нужны, они околеют через пару часов, а я деньги считать умею.
- Ну это... Так а я что с ними делать буду? Возьми обоих за десять, итого - шийсят тыщ.
- Не обоих, а обеих... Я сказал - пятьдесят... Могу еще пузырь виски выкатить, ну каким ты опохмелился. И на этом всё.
- Ну тогда хоть пару бутылок дай за совсем ослабших.
- Больше нет, но бутылка большая - ноль семь пять, считай полторы поллитры.
- Эх, добрый я человек...- театрально возопил старик.- Сколь я в них вложил, ночей не спал, выращивал... а отдаю по доброте душевной... задаром. Нате, люди, пользуйтесь.
- Так по рукам или нет... Или мы уезжаем?- в голосе Авдей нарочно напустил жесткости, ему притворство старика не понравилось.
- Ладно, только бутылку гони сейчас же, а то знаю я вас, каждый обмануть норовит.
Лиза купила у Бабаркиной, принесла полную трехлитровую банку молока.
- Вот,- сказала она не без гордости, словно великое дело исполнила.- Как раз Бабариха за пятьсот отдала... Зато вместе с банкой. Банка трехлитровая, почти новая, огурцы можно на зиму закатать.
Авдей торопливо отдал Мазурову десять красненьких. Коля сбегал к машине достал из сумки две бутылки по ноль семь пять сезама, одну из которых отдали Мазурову, и тот мгновенно исчез в доме. Вот он здесь и вот его - нет: уже заливает свое счастливое горе или горькое счастье, или просто пьёт, на всё и всех наплевав.
Авдей попросил Лизу принести из дома стакан, тазик "размером с глазик", порожнюю бутылку, и воронку, если есть.
"Если есть" Лиза принесла быстро и в комплекте: стакан граненый, пустую поллитровку, большую эмалированную чашку, точь в точь, как у Феди "акомпота" и воронку - для перелива самогонки.
Сеча развернул грузовик, подогнал поближе к воротам, открыл задний борт... Тёплый запах чистой нагретой на жарком солнце соломы, накопившийся в кузове, мягкой волной нисходил с
кузова, ароматом приятным, во всех отношениях.
- Давай кормиться и грузиться,- громко командовал Набоков.- Выводи по одной.
Авдей, как ни странно, оказался доволен таким неожиданным, "подарком" судьбы.