Но Авдей ни на самокате, ни на грузовике, ни в Савиновку, ни на лесной склад за необрезными досками не поехал. Взглянув на часы, он понял, что времени до обеда осталось чуть больше двух часов, и доски могут подождать.
"Все же за пацанов я́ отвечаю. Случись что - спрос с меня, а не с Мацковского, - думал Авдей.- Первый обед тоже нельзя пропустить. И весы установить - время есть".
Авдей зашел в коровник: бычки-беляши, кто по делу, кто просто так - шлялись по помещению. Света старательно скребла навоз. Взглянув на Авдея, сказала:- Соломы надо свежей по полу настелить.
Авдей молча кивнул головой, неожиданно, игриво хлопнул Свету по жопе и пустился на утек. Света бросилась догонять, но не догнала, потому что Авдей остановился, повернулся и раскрыл руки для объятий.
Света, погрозив Авдею кулачком, вернулась к лопате. Им было весело. Онижедети.
- Через полчаса будет тебе солома,- ответил смехом на смех Авдей.
Он вышел из коровника, прошел на поле. В пятнадцати метрах от палатки стоял батут. На батуте прыгала Витька.
Она пришла попрыгать, согнала со своего батута "барабанщиков" и по лесенке забралась на батут сама. Среди двенадцати солдат было пятеро новобранцев. Кто-то отирался у походной кухни, кто-то валялся на траве, были пацаны и внутри палатки. Повар с помощником варили щи.
Главнюк подошел к батуту, помахал племяшке рукой. Виталина подпрыгала к сетке и рассказала дяде, что это "мой батут".
- Конечно твой,- рассмеялся дядя.
И уже громко крикнул, так чтобы слышали все:
- Внимание, внимание, говорит ферма́-ния. Мне на несколько минут срочно требуются десять добровольцев на принудительные работы, для тяжелого физического труда.
Мацковский тут же собрал всех кроме "кухни".
- Слушай мою просьбу, пацаны. Есть тяжелая железяка. Её нужно перенести из точки "А" в точку "Б". Расстояние между точками - двенадцать метров.
- Вопросы?
- Товарищ Главнюк, скажите плиз, как зовут вашу железяку?
- Железяку зовут - весы для КРС. КРС - это крупный рогатый скот. Размер железной плиты, или платформы, назовите как хотите - один метр - на два метра двадцать сантиметров, вес - триста десять килограммов. Без огородки - считаем триста кг. Как говорится - не фунт изюму... в прямом и переносном смысле.
Два бруса на месте приземления плиты я уже установил, нам лишь необходимо поставить на бруски платформу. Получите перчатки и начнем... Вопросы?
- А если это дело добровольное, мы можем отказаться?- спросил кто-то из-за спины кого-то.
- Можете... Можете без обеда остаться.
Набоков перестал улыбаться.
- Я трачу на вас время, чтобы мы учили друг друга жизни. Куча хлопот. Мне всё нужно было организовать, и я продолжаю организовывать каждый день. К тому же - трех с половиной разовое питание. За всё про всё - пять тысяч рублей... я с вас брал в прошлые годы. В этом году... завершающем, - всё бесплатно. Те деньги, что вы сдали, я вам верну в последний день сборов. Вопросы есть? Вопросов нет. Организованной толпой все прошли к "железяке".
- Значит так, барабанщики,- задорно кричал Авдей.- Становимся по периметру, лицом к плите: по торцам по два человека, по сторонам по три человека. Расстояние от взлета плиты до посадки, повторюсь - двенадцать метров. Работаем предельно дружно: Я дирижер-направляющий, вы грузчики - носильщики. Всё делаем плавно и немножко медленно, торопиться не надо.
Встали, надели перчатки, наклонились, взяли платформу под низ... Слегка напряглись... Теперь сильнее... еще сильнее... Пошла мазута... Станина поднялась над землей, все - выпрямляемся... Так, молодцы, молодцы... Теперь двое с этого переднего торца по очереди поворачиваемся к плите спиной, не выпуская плиту, перехватываем руки... Остальные - боковые шесть и задние два - продолжают стоять лицом к плите... Молодцы. Движение начинаем по моей команде,- на "раз два - левой". Всего двенадцать метров... Раз два - левой... молодцы... уже одиннад... уже дес... уже семь... три. Так, подносим аккуратно, здесь два бруска... Переступаем, очень аккуратно... Так, молодцы. Выравниваем сантиметр в сантиметр... Опускаем плавно и одновременно. Опустили, отпустили... Молодцы! Спасибо всем огромное!
Платформа весов встала точно на бруски, земля под брусками слегка продавилась.
- Легкотня,- сказал высокий новобранец Кочура, оказавшийся на сборах ради "бесплатно и много пострелять из пневматов".
- Конечно, легкотня, если очень слаженно,- согласился с ним одноклассник Авдея, Леха Парицкий.- Всего по тридцатке кг на рыло. У меня дома гиря двухпудовка, так я ее одной левой. Главное - слаженность.
Распустив барабанщиков под надзор Мацковского, Набоков вернулся к "Зилу", где в кузове, после поездки в Екатериновку, было много соломы. Авдей перетаскал солому в хлев, помог Свете, державшейся подальше "от этого секс-террориста", раскидать солому по полу. Предупредил её, что обед будет в двенадцать часов, присутствие ее - обязательно, племяшка Витька тоже будет вместе со всеми за столом.
---
----
Стас в умывальнике тупо смотрел на полоски на тесте на беременность. Он плохо понимал, что происходит. Прошёл в спальню: Еля сидела на кровати, разбирала белье после больницы. Своё - в одну кучку, Машкины трусы - в другую.
- Вот,- сказала она,- нужно отнести.
- Давай я отнесу, Мария как раз в прачечной.
Стас принес пакет Марии, та высыпала бельё в стиральную машинку.
- Тут ещё... консультация нужна... Это что значит? - Стас показал Маше тест.
- Ты где это взял? Ты что в моей спальне... в мою тумбочку залез?
- Причем здесь твоя тумбочка? Мы этот тест купили в аптеке для Лены.
- То есть ты хочешь сказать, что это её тест?
- Именно это я и хочу сказать.
- Стас, у меня нет слов.
- А что такое?
- Твоя Ленка беременная.
- От кого?
- Ты что совсем... это я тебя должна спросить - от кого?
- Мало ли. Лена говорила... ее в больнице там все время раздевали до гола.
- Тогда идём к ней. Я ее сейчас напрямую спрошу... Ну, дела-а!
Лена сидела на кровати, думала о чем-то своём.
Стас прошел к окну, стал глядеть во двор, но слух включил на всю катушку.
- Послушай, Лена,- Мария присела у кровати перед Леной на корточки.- У меня к тебе простой вопрос:
- Ты в больнице... ты... ни с кем... не была?
Лена промолчала, она не поняла вопроса.
- Хорошо, тогда я спрошу прямо, зло и жёстко. Стас, уши закрой.
- Лена, там врачи тебя все время раздевали... А они тебя не ...? И Мария произнесла слово на чистейшем матерном языке.
Уж кто-кто, а Мария, "барыня-матершинница", знала матерный русский язык в совершенстве.
- Это - так,- поддержал жену Стас.- Моя Лена иногда делает что-то не так, и клинит её временами, но врать она не умеет.
Мария похлопала Лену по коленке, поднялась пошла к двери:
- Пошли, Стас, выйдем... Для дальнейших слов.
Они снова прошли в прачечную.
Собственно, прачечная - это угол в гараже; вход в гараж - прямо из дома, большой угол в большом гараже. Там стояло две машинки. Одна стиралка, другая сушилка. Мария перекинула бельё из стиралки в сушилку.
И, повернувшись к Стасу, поцеловала его в щёчку, сказала:
- Надо бы тебя поздравить, папаша... Но как? А если... ребенок родится с отклонениями?
- Доктор сказал - рулетка. Может ребенок нормальным родиться, а может и дураком.
- Ты, Стас, никому пока не говори, и Ленке тоже. Она вроде не догадывается.
- Не знаю. Я ей баночку дал, сказал - для анализов в больницу.
- Получается - она не знает?
- Ей вроде как все равно. Но мне кажется, что после больницы у неё каши в голове стало больше.
- Это пройдет. Это может быть после лекарств, они из организма не сразу выходят. А если честно говорить... Никаких улучшений нет. Мне обидно, что ты калеку себе нашел.
- Она не калека.
- А кто она, ты мужик - глаза открой.
Очень хорошо будет, если ребенок родится нормальный, и даже, если такой как она - куда ни шло. А если хуже?
В Ариадном, у Сергуниных Сашки с Наташкой,- им по тридцатнику, они нормальные... А дочке четыре годика. Я к ним один раз в дом зашла. Малышка в кроватке стоит, головой из стороны в сторону что есть силы мотает, без передыху... И это всё, чему она научилась за четыре года... Не разговаривает, ничего не понимает, любая собака умнее ее в сто раз. И представь какая у них жизнь... какое настроение жить в такой среде, в такой семье. Это же мучение. Они ее уже хотели отдать в приют, но врачи сказали, что девочка угасает, ей осталось жить несколько месяцев... Ты таких же "радостей" хочешь?
Стас, оперевшись одной рукой на гудящую сушилку, в другую руку импульсивно взял грудь Марии; грудь под халатом была неодета. Он несколько раз мягко сжал грудь, мягко отпустил, мягко сжал, мягко отпустил. Что характерно - ни Мария ни сам Стас этого даже не заметили. Их головы сейчас были забиты другими чертополоховыми мыслями, и смотрели они в разные стороны.
- Ты говори что делать надо?- жалобно спросил Зимин.- А ты меня только пугаешь.
- Понятно, что делать... аборт надо делать.
- А если она не захочет?
- Ты в армии был, должен помнить, как там говорят... "не хочешь ― заставим"
- Я не был в армии, я - во флоте...
--------
Перед обедом Набоков-М снова собрал всех барабанщиков у весов и даже Виталина подошла - для взвешивания "на брудершафт". Все встали на весы, еле поместились, Мацковский взял Виту на руки. Набоков включил цифровой индикатор. Цифры показали 701 кг.
- Отлично! Запомните результат, в последний день сборов,- в конце откорма, я вас опять взвешу. А сейчас обед.
За обедом в Набоковской "золотой роте" было весело и солнечно. Вместе со всеми "барабанщиками" рядом с Авдеем сидели Света и Виталина. Стол был необычен, прежде всего своей формой. Он был круглый, точнее в виде большого незамкнутого кольца, или как его назвал четыре года назад один из потешных солдат - "барабан"; отсюда и "барабанщики".
Повар с дежурным по кухне вошли вовнутрь стола, Куликов наливал по кругу горячих ароматных щей, помощник добавлял в щи сметаны. Еще для новичков и для Светы необычность состояла в том, что ложки были деревянные, расписанные под Хохлому, в то время как тарелки, точнее чашки были обычные армейские, алюминиевые. К обеду и хлеб был не из булки, но с большущего каравая. Каравай Главнюк заказал в Ариадном (выпечка Улитты).
После обеда - время отдыха. Авдей на "Зиле" всех барабанщиков отвез на Балалайку. Сам не купался: итак места в промоине мало. Света опять не надела купальник. Они с Авдеем сидели на берегу, Виталина радостно барахталась в нескольких шагах - на мелководье.
Света нашла в зелёной траве сухую соломинку, засунула ее себе в рот (наверное за обедом не наелась):
- Я знаю - ты каждый год такие сборы проводишь, а на этот раз последние?
- Да, и даже не потому, что я школу закончил, просто на этом поле будет большой телятник. У нас хоть климат теплый, скотине зимой можно навесы от ветра построить и держать на свободном выгуле, но для совсем молодняка, конечно, телятник нужен... Посмотрю... по деньгам... С отцом надо помириться... без его денег очень трудно будет... А может рецепт продам... Короче, Света, это мои заморочки.
Авдей вдруг резко подскочил с земли, увидев, как Витька выронила из рук красно-синий резиновый мячик, и он уплывал по течению. Кто-то из барабанщиков мяч поймал, вовремя перекинул Витьке, она уже собиралась заплакать.
Авдей снова сел рядом со Светой, на этот раз так близко, что они касались друг друга плечами.
- Бычки в порядке?- заглянув Свете в синие, как море, глаза, спросил он.
- В порядке, где же ещё. Ты вечером меня домой довезешь, или мне пешком?
- Ещё чего. Отвезу, или возьми мой самокат... Но это не бесплатно: за самокат - поцелуй, на "Ладе" - два.
- Отвали.
- Ты разве не хочешь со мной поцеловаться?
- А ты хочешь, чтобы я в тебя влюбилась?
- Зачем, у тебя же в Ариадном Вовка есть, тебе есть кого любить?
- Вовка мне просто нравится, я про любовь не говорила.
- Значит после работы поедем на "Ладе", в ней удобнее целоваться.
- Дурак, ты барин, ой дурак!- Света соскочила с берега в воду и, смеясь, стала брызгать в Авдея пахнущей цветами водой.
--------------
Юля,- это случилось в это же утро; её Авдей сослал в ссылку в её же дом, вместо того чтобы предложить место скотницы в их Набоковском коровнике, рядом с собой. Она, в растрепанных чувствах, свалила все дела на Игоря, отца Светы. Женское чутьё ей подсказало проверить себя на беременность. Она делала это регулярно "для душевного равновесия".
Решила провериться и сегодня. Через считанные минуты... она очумело смотрела, остекленевшими глазами, на все полоски на тесте. Полосок было немного, но на этот раз полоска была не одна.
"Вот я и доигралась, мать моя женщина,- с отчаянием думала она.- Мало мне было аборта в техникуме... Там я хоть знала от кого. Впрочем какая разница... Это все Надька идиотка... Я ей шубу... а она мне сюрприз с пятью неизвестными. Ну, спасибо, подруга, удружила... Лучше бы я на Камчатку улетела".
Надежда оказалась легка на помине... Не совсем правда, не в ту же минуту, не в тот же час,- звонок от неё прилетел вечером этого же дня.
- Юлька, привет от новых штиблет. Привет, подруга! Ты как?
- Привет, Надюха.
- А я сегодня себе такие классные туфли купила. Ты же, блин, засунула деньги в кастрюлю... я ей редко пользуюсь... Но спасибо за подарок! Днюха у меня хоть еще через недельку, но с подарками мы уже определились. Мой Игнатик зарядил мне платье... выбирала, конечно, я сама. Так что на твои деньги - себе туфли, а от Натика платье шикарное!
- ...Юль, ты чего молчишь?
- Рада за тебя, Надежда! И Натику твоему привет, он случайно не рядом с тобой?
- Нет, а что позвать? Он во дворе, стучит чего-то.
- Пускай стучит, я наоборот для того и спросила, чтобы его рядом не было... У меня проблема.
- А что такое?
- Так... Не хочется портить тебе настроение... Себе я уже испортила... Залетела я, представляешь. И не знаю от кого, представляешь?
- Ни-че-го себе... толчки. Ты подробнее расскажи. Муж всё стучит, считай что мы с тобой наедине.
- Да, подруга, загадала ты мне своей дурацкой идеей - твоего Натика на верность проверить... Загадала ты мне задачку с пятью неизвестными.
Сама Юля после своих слов "с пятью неизвестными" резко замолкла и даже ладонью себе рот прикрыла. "Ой, я дура... Зачем я это сказала?"
Надежда тоже думала, она подсчитывала количество неизвестных и у нее получалось максимум четверо.
Об этом она и сказала:
- Юля, а почему с пятью? Ты же говорила, что у тебя там в твоей деревне - двое, и здесь камазистов двое, так что получается - дважды два? А ты говоришь - "с пятью". Значит ты все таки была с моим Натиком, и ребенка может быть от него понесла?
- Да ну, что ты, Надюшь,- Юля поняла: надо врать, врать напролом, быстро и убедительно.
- У меня же здесь - двое, жених и барчук... Так представляешь... и бывший мой неожиданно заявился, а ни Коли ни Авдея рядом, как назло не было. Бывший... тоже Коля, денег стал требовать, я ему денег не дала, он меня в угол зажал... ну, и размотал меня, как хотел. А мне что, на мужа хоть и бывшего заяву что ли в милицию за изнасилование писать?.. Побыла с ним разок, с меня не убыло.
- Ой, подруга, врешь! Врешь и не краснеешь. Ты лучше признайся, наконец, что с моим Игнатиком была.
- Ничего я не вру... Если бы я с твоим была,- тогда бы шесть неизвестных было.
- Это как?
- Каком к верху. Твой Гнатик в "Камазе" не один был, а с напарником, и если б мы с твоим благоверным - "залипли"... То и напарник бы меня... тоже... на том же ложе... Я же красивая до изнеможения.
- Как напарник? Мой Гнатик из дома один поехал.
- Один. У остановки я села, а через пару километров напарник подсел. Ты спроси мужа, он подтвердит.
- Я спрошу, я сейчас этого подлеца спрошу... Стучит он там... Сейчас он у меня достучится... до небес.
Связь прервалась.
" О, боженьки мои, что же я вру так нескладно?- мысли в голове Юли полетели со всех сторон - во все стороны.- Я же Игнату сказала, чтобы он сказал, что напарник на заднем спальном месте спал. Получается напарник в кабину влез и сразу спать улегся, даже внимания на меня,- на неотразимую, не обратил... Бред полный. Сейчас, если Надька позвонит, не буду трубку брать. Она вспыльчивая, но отходчивая. Да ладно бы святая была. У нее, видите ли, после техникума, на мужиков как отрезало. Она, видите ли, праведницей стала. Ревнует ещё... царевна Огуревна... Нет, не умею я врать. Н-да, не то заведение я закончила... Надо было мне на философский факультет в какой-нибудь гуманитарный университет поступать. Там бы меня научили правильно врать".
---
Надежда в этот вечер больше не позвонила. Может она пытала мужа и он, разомлевший под раскаленным утюгом, во всём сознался... Даже в том, что он английский шпион. По совокупности всех преступлений она его убила, и сейчас закапывает труп на участке под собачьей будкой.
(((Не знаю; яавтор не обязан все знать... Оно само по ходу текста прояснится.)))
... ... ... Ну вот - звонка от Надежды не было, но пришло СМС: "Муж в погребе, я его сверху сундуком придавила,- не выползет. Пусть до утра посидит, подумает о своем жалком ничтожестве. Шубу твою я выкину, платье порву, у туфлей каблуки отломаю, не свадьбу к тебе не приеду. Дура.
Через час пришло новое смс: Я тоже дура.
Через час - опять и снова: Юлька, ты что обиделась?
--------------------------
У Набоковых во время ужина, теперь уже по недомыслию Зимина, раскололся Машкин секрет.
Ужин уже заканчивался; все пили вечерний чай с ванильными булочками. Лене вкус булочки не нравился, и Стас почти насильно затолкал кусок булочке Лене в рот и заставил запить чаем. Кое-как, отправив булочку в последний путь, он взглянул на Марию и спросил:
- Слушай, Маша, я не понял твои слова про тумбочку, в которую я по-твоему залез. У тебя там что ли тест с двумя полосками... Ты беременная?
Вадим, съев три булочки и напившись душистого смородинового чаю, уже думал о мягкой постели. Земля требовала внимания,- много внимания. Ежедневная усталость летом - норма. Но услышав слова друга, встрепенулся, очень вопросительно посмотрел на жену... потом на Стаса ... снова на жену. Ты что забеременела? А почему я не знаю... Стас знает, а я - муж - не знаю. Колись - жена моя, судьба моя.
- Стас,- раздраженно произнесла Мария,- ну вот скажи, кто тебя за язык дергал?
- Само как-то вырвалось. А что, не надо было?
- Вырвалось у него; балда ты, Стас. Я хотела в следующее воскресенье секрет открыть. Почему в воскресенье? Так по числу - Вадима касается. Свекровь моя мне показывала тест по которому Вадим зародился. И годовщина будет в следующее воскресенье. Вот я и хотела сказать о беременности именно в этот день. Но раз уж так вышло, пусть... чего уж теперь. Да, я беременна!
- Ну, Машка-ромашка,- воскликнул радостно Вадим.- Наконец-то мы решились... С меня подарок, иди ко мне я тебя поцелую.
- Приду, когда в спальню войду... Вадик, ты кого хочешь, мальчика или девочку?
- Машка, не нагнетай. Как я могу кого-нибудь хотеть, когда ребенок уже есть. И это ОН или ОНА. Пол ребенка уже определен. А по-твоему выходит - я буду хотеть мальчика, а значит не хотеть девочку, а родится ОНА. И я окажусь с калашным рылом - в свином ряду.
- Но тебе же наследник нужен?
- Наследник будет, если не в этот раз, так в следующий, не в следующий так в послеследующий.
Главное... чтобы ребенок здоровенький был.
- А я не хочу ребенка,- сердито надув губы, сказала Елена.- Мне врачи сказали, что может родиться... не лягушка, а неведома зверушка.
- Ленусь, так не надо говорить. Врачи снова будут лечить тебя, уколы, таблетки, массаж головы. Ты выздоровеешь и ребеночка родишь здорового... когда-нибудь.
Мне в дурке много таблеток давали, но мне таблетки не при чём. Одна санитарка, она утки за всеми выносит, она там самая главная. Она сказала... у меня на таблетки иммунитет.
----------------------
Как положено в воинских частях и пионерских лагерях после вечерней поверки прозвучала команда отбой. У Набокова отбой был организован по двухступенчатой схеме. Все шли в палатку, разбирали постели, но сразу спать не ложились. Главнюк или Мацковский должны были провести присонную беседу. Двенадцать кроватей, двенадцать тумбочек, двенадцать табуреток. Вся мебель на время сборов была привезена заранее из интерната, у Набокова с директором была договоренность.
Авдей вошел в палатку, своей кровати в этот раз у него не было. Три натриевые лампы под потолком всё и всех хорошо освещали.
- Беседу будет проводит Мацковский... с завтрашнего дня,- сказал Главнюк.- Сегодня я проведу, все сели по табуреткам и начнем пожалуй: Перво-наперво, пацаны, выбираем на завтра повара с поваренком. Если есть добровольцы - назовитесь - два человека.
- Так сегодня же нормальный хавчик был, вот пусть они и кашеварят,- подал голос от другого конца палатки новобранец.
Набоков посмотрел на говорящего:
- Ты у нас Трофимчук, в первый раз?
- Ну, в первый.
- Значит завтра будешь на кухне... помощником. Поваром - не будешь, мы же не знаем как ты готовишь?
- Я вообще не умею готовить. А чо сразу я?
- Не сразу и не ты. Сегодня, в первый день, кашеварили Куликов и Андрей Якушкин. Андрей первоходок готовить не умеет, но помощником отработал - справился нормально.
- Не переживай, через кухню все пройдут, вас двенадцать человек, полный оборот за шесть дней, а у нас дней - десять. Будете себя хорошо вести... пару дней я прибавлю - ровно до двух оборотов.
Так кто хочет завтра покулинарить?
- Тишина... Реплики:" Ну ты, Главнюк, ты и решай".
- Сергей,- Авдей взглянул на Мацковского,- в прошлом и позапрошлом году ты себя на кухне очень вкусно показал, особенно по рыбным супам. А у меня для тебя кетина уже приготовлена. Ба-альшая такая, Авдей широко развел руки... Знатная уха будет?
- Так ты ж меня главным поставил?
- Ничего страшного, завтра днём я покомандую. Я же тоже из такой же кожи.
- Голосуем... Кто против?
- Я,- Трофимчук вытянул руку вверх.
- Отлично,- Авдей хлопнул в ладоши (как стук судьи молотком после вынесения приговора), с кухней на завтра вопрос решили: Сергей Мацковский - повар, Трофимчук - помощник. А будешь бастовать, мы тебя съедим, и всем скажем, что ты сам себя съел.
Идем дальше: завтра я познакомлю вас с мастерской. Для новичков будет особенно интересно, да и все должны знать: все станки я хочу возвратить в интернат, или, если Иван Геннадьевич не получит разрешение на возобновление уроков труда, станки будем просто продавать, деньги пойдут в интернат. Желающие купить токарные станки по дереву, у нас их два, или станок по металлу... если кого заинтересовало, можем поговорить, но не сейчас.
Утром подъём в семь часов, форма одежды "раз" - усы, трусы, противогаз, и без обуви. Пробежка по дороге в сторону Савиновки и обратно - всего полтора километра, повторяю бежать будем босиком, по родной земле.
- А в кроссовках можно?
- Я сказал босиком, или ты Родину не любишь?
- Почему,- я как все. Босиком так босиком.
Ещё вопросы:
- Я вот случайно к вам попал,- с табуретки встал Кочура.- Мы недавно из Крыма сюда переехали. Так мне сосед по нашей новой квартире Славка Кежун посоветовал в вашу банду записаться. Он тоже хотел сюда, но... с родителями улетел на Кипр.
- Кежуна помню,- был в прошлом и позапрошлом годах. Он неплохо боксирует... Даже меня один раз в нокдаун послал. А это - не просто. Так что ты спросить хотел?
- А чо мы так мало стреляли? По пятнадцать пулек всего.
- Заметь и посчитай, по пятнадцать пулек - каждому, а нас- тринадцать. Пульки денег стоят.
- Да ладно тебе; Кежун говорил, что ты богатенький буратино. Да и все так говорят.
- Говорят - в одной комнате было десять негритят, а пошли посчитали - никого не насчитали. Куда же
они делись? Они в темноте разделись... Кому непонятно - перевожу с русского на русский: все вопросы о нашей бедности или небедности в моих ответах не числятся. Всё, пацаны, ОТБОЙ! Мы с Виталинкой спим около батута на раскладушках. Кто ночью выйдет пописать, уходите за палатку, в отведенное для этого место, а не как бычки в телятнике, где хотят там и отливают.
------------------
Ночью с Марией чуть инфаркт не случился. Легли спать как обычно, а ночью она встала в туалет, да пошла посмотреть Виталину.
Дверь - настежь, глаза - настежь: в спальне Виталины - не было Виталины... вместе с матрасом; кровать была пуста и гола́. В состоянии взрывной тревоги Мария кинулась в спальню Авдея, но в спальне Авдея - не было Авдея, вместе с матрасом... Забыв накинуть на прозрачную сорочку халат, она побежала за ангар, на поле, к палатке. Слава богу в палатку ей вбегать не пришлось, она увидела в тихом лунном свете, недалеко от батута - две раскладушки. На одной спал деверь, на другой сладко спала Вита.
Инфаркт не состоялся, пожар в голове поник головой. Она тихо подошла к дочке, в лунном свете перед ней спала девочка невообразимой красоты.
Авдей открыл глаза. Спал он чутко в режим сторожевого сна. Он спал, одновременно охраняя племяшку и всю свою барабанную братию.
Увидев рядом с собой "прозрачную" невестку, он не удивился. И лишь сказал негромко несколько слов:
- Ты, Мария, опять вся в трепетном неглиже. Не хорошо это. А если из палатки выйдет солдат?
- Я так испугалась за дочку,- усталым, от пережитого шока, голосом сказала Мария.- Ты чо дундук такой, тебе было трудно сказать, что вы с Витькой будет ночевать вне дома?
- Витька, чтоб ты знала - сейчас в нашей команде. Мы ее зачислили на довольствие, она у нас теперь "Дочь полка", а вы, Мария Александровна, пожалуйста, чешите отсюда, как можно быстрее... Не тревожьте моих солдат, пусть солдаты немного поспят.
Мария не спешила уходить, луна не нее светила и просвечивала, но ладонями она не прикрывалась.
"Пусть смотрит,- думала она.- Мне даже почему-то щекотно... Вернее это меня слегка заводит".
Об этом она подумала, но в слух сказала другое:
- Вы тут, я знаю, учите друг друга жизни. Так вот, я утром вас всех построю и расскажу какой ты главнюк... О твоем диком поступке всем расскажу... Между прочим я беременная, меня нельзя пугать.
- Как беременная? А я не знал... Ты только, Мария Тёзковна, на меня не подумай, это не от меня ребенок, спроси у кого хочешь.
- Хватит дурковать... Вас же за ужином не было. Ты здесь с Витой, со своими барабанщиками ужинал. Вот вы и не знали.
- Мария, уйди пожалуйста, сейчас кто-нибудь выйдет. Увидят на копейку, подумают на рубль, поползут слухи и тогда точно, могут отцовские стрелки на меня перевести.
- Ты, Авдейка, - клоун, и медальку тебе в школе за твоё циркачество дали. Толку с тебя еще лет десять не будет, пока не повзрослеешь.
Мария, уходя, чувствовала на спине наглый, раздевающий взгляд деверя:
"От же стервец такой... Наглец... И как смотрит на меня... Какая сегодня луна сильная; интересно лунный загар полезен или как?.. Если бы он прикоснулся ко мне... взял меня за руку... или за ногу... Я бы ... О, боже, аж живот судорогой свело. Ладно, Авдей Александрович, завтра я тебе устрою, ты у меня будешь знать, как мою дочку без спроса воровать".
Мария ошибалась - уже было не завтра, уже наступило сегодня. Времени было три тридцать три пополу́ночи.