Мне снится сон. Плохой сон. Будто я старик, а ты старуха. И мы живем у самого синего...
- О нет, Митя! Проснись! Ты опять скрежещешь зубами. Да проснись же ты!
- Прости,- цежу сквозь сон. Свет включенного тобой ночника разбивает мой бред на тысячи осколков, словно огненный шар молнии это черное холодное ночное небо, так неистово высоко поднявшееся над миром.
Я так и не смог уснуть. С тихим сожалением вырываюсь из твоих сцепленных намертво во сне рук, иду на кухню. Наверное, жаль, что не курю - было бы, чем себя развлечь в ночном мерном гуле холодильника. Но.... Но!
На моей с излишком маленькой кухне стоит прекрасный образец кресла-кочалки. Ребенком я любил мечтать, покачиваясь из стороны в сторону: мне мерещились чудесные страны, героические походы, где я - обязательно принц на освещенном солнцем, сверкающем белизной коне, а рядом со мной моя прекрасная дама сердца (дочка нашего соседа по даче).
Как в те далекие времена, я снова сажусь в это кресло, но сейчас я не мечтаю,- погружаюсь в воспоминания и умиротворяющий электрический гул холодильника.
На часах уже три. В восемь мне надо быть на роботе, но собираюсь не спать до утра - не хочется. Но пройдет еще пол - часа и...
2.
...моря. Мы с тобой стары как мир. Мы мудры. Сидим с тобой рука об руку на старом деревянном крыльце, смотрим вдаль. Нам не о чем разговаривать, да и не хочется. Мы устали так долго жить. И тогда, - тогда ты встанешь: ты - старушка: сухенькая, горбатая, морщинистая; ты семенишь своими треснувшими ступнями по темной, теплой земле. Холодный, насыщенный морской соленой пылью, ветер от разбивающихся исполинских волн срывает алый выцветший шерстяной платок с копны твоих седых волос - он яркой звездой уносится куда-то в глубину этого низкого тяжелого неба. Ты поднимаешь лицо к небу, расставляешь в стороны руки - твои ладони неуклюжим силуэтом белеют на фоне черных вод моря. Старье, надетое на тебе, треплет все тот же соленый ветер, все более раздирая старые дыры. Я отчетливо вижу твое лицо. Я знаю - это ты, хотя ты совершенно изменилась - высокий морщинистый лоб с нависшими седыми бровями над впавшими бесцветными, некогда черными, глазами, что так ярко горели в дни сочной молодости, впавшие, испещренные сеткой морщин, щеки, выдвинутый вперед подбородок, от потери зубов. Узкие сжатые губы раскрылись, и ветер донес ко мне твой голос, голос тебя молодой и улыбающейся, но он был печален: "Береги себя ".
Не опуская головы и рук, ты продолжаешь свой путь вперед, вперед к песчаному берегу, где уносятся ввысь отчаянные крики чаек, так полюбившиеся тебе за столь долгую жизнь у моря. У моря моей любви к тебе. Помнишь, когда мы были молоды, ты мечтала о доме у моря, как ты радовалась этому моему подарку. А я тогда еще пошутил: "Как бы тебе не утонуть в море моей любви!"
И вот ледяная вода поглотила твои ступни до щиколоток... Мне жаль тебя, но я даже не пытаюсь остановить то, что происходит. Знаю, мне будет тяжело без тебя, но тебе - легче, намного легче без меня. Ты всю жизнь была любящей верной супругой моей, и я был неимоверно счастлив этому. Я обожал тебя и боготворил, приклонялся перед твоей силой и детской непосредственностью. Но в холодной глубине твоих черных глаз с каждым днем все выразительнее видел чужие руки, обнимающие тебя, чужие уста, в которые ты со страстью впивалась своими пухленькими налитыми кровью пунцовыми губками, я отчетливо слышал твои стоны, посвященные отнюдь не мне. Я знал то, в чем ты сама себе боялась признаться - ты любишь свободу, но... твоя любовь ко мне настолько велика, что ты противостояла своей сути. Ночами плакала, лежа в моих объятиях, ты представляла себя с другими и тут же наказывала себя за это.
Как-то ты попросила развод. Мы оба отлично помним этот день, тогда я тебя не отпустил, сейчас же отпускаю. Ты прожила достойную жизнь, ты - то единственное роди чего я жил, но сегодня, в день твоей смерти, я сожалею о том, что...
3.
Желтые горячие лучи солнца, отраженные от окон соседнего дома, как обычно заглянули в окно моей кухни. Я проснулся от толстого слоя желтого густого тепла на своем лице. Судя по всему, сейчас начало седьмого. Мысленно благодарю всевышнего, за столь мягкое пробуждение, бреду в холодную глубь квартиры к тебе.
Ты спишь, укутавшись в мягкое теплое одеяло, растрепав во сне по подушке свои длинные светлые волосы. Каждое утро, глядя на тебя, я удивляюсь, до чего ты красива и гармонична, ты идеальна.
Очень люблю такие моменты - целую твои закрытые глаза и сочные раскрасневшиеся во вне губы, глажу твои холодные и гладкие, как шелк, волосы, ловя еле слышный аромат духов и шампуни, умиляюсь твоими пальчиками, что выглядывают из-под одеяла, словно у ребенка.
Уже пора будить тебя.... Хочу прошептать на ушко, как тебя люблю. Отодвигаю прядь волос - ты вздрогнула, кинула на меня блуждающий испуганный взгляд и, еще не до конца поняв, что произошло, забиваешься в угол на кровати, поглубже зарывшись в одеяле. В бежевом полумраке комнаты блестят от слез твои напуганные глаза. Чувствуя вину, ухожу на кухню - готовить завтрак, ведь тебе на десять на занятия.
- Ты напугал меня.
-А... Ты уже встала! Доброе утро. Извини, не хотел.
В твоих глазах я видел горечь, в твоих прекрасных вишневых глазах...
Было холодно как на середину мая, хотя это и можно оправдать ночной грозой. Ты открыла балкон. Ты всегда это делаешь, как только проснешься. Теперь наш мир слился воедино с их миром, с их холодным миром, залитым дерзкими раскаленными лучами почти летнего солнца. Люблю утро: эти запотевшие окна от человеческого тепла, эти уютные воркования городских голубей и резкие крики наполненных энергией ласточек - симфония начинается около шести, а двумя часами ранее, лежа в постели, я слышу гул троллейбуса и мерные царапания веника дворника по асфальту. Люблю утро, люблю этот день, люблю весь мир, а особенно тебя, тебя спящую и невраждебную.
Что ж, так уж получилось. В голове проносятся обрывки и осколки цветных, но жутких снов. Пытаюсь выбросить все из головы и направляюсь в ванну умываться. Да... Ты сделала меня уставшим, это я понимаю, глядя на отражение в зеркале, уставшим с тех пор, как я повстречал тебя. Живу в постоянном напряжении, готовый убить каждого, кто приблизится к тебе, имея на лице непристойность и страсть. Я жесток, иначе потерял бы тебя уже давно.
Жаль что наряду с любовью ко мне, ты также таишь сильный страх. Наверное ты до сих пор вспоминаешь крик того тонущего в болотной трясине бедолаги с проломанным черепом и вытекшим глазом. Извини, если напугал тебя тогда: я и сам был напуган, может быть и сильнее твоего.
И все вновь сияло безмятежной белизной чистой любви, а воздух снова наполнен до боли знакомой приторной сладостью.... Но.... Почему мне кажется, что лежа в постели рядом со мной ты молишь своего божка о моей смерти?
С недавних пор ты была более открыта, и я, наконец, смог читать тебя будто открытую книгу. Ты рассказала мне о том... о том... кому обращены все твои молитвы, радости, слезы, стоны любви. Это бог, твой бог, он создан твоим воображением и воплощает в себе все соки и краски жизни. Он молод, богохулен и любвеобилен, вполне способен на убийство ближнего своего. Вообщем, он ценит жизнь во всех ее проявлениях, боготворит судьбу, как бы она не повернулась к нему и совершенно не боится смерти. Он любит жизнь, он наслаждается ею. Ты знаешь его как свои пять пальцев, но что-то он все же скрывает даже от тебя. Придет время, и он тебя убьет: рано или поздно он съест тебя изнутри, конечно не физически, ты морально подавишь сама себя, а уж физическую расплату ожидай от своих рук. Ну а пока вы вместе, вместе против меня и их. С ним ты намного сильнее. Иногда я боюсь твоего бога, именно его, но не тебя, ведь вижу силу зла этой подлой темноты в глубине твоих глаз. Ну что ж, я согласен на все, что ты приготовила для меня.
-Митя, ну что же ты спишь? У тебя же все сгорит!- словно вырываешь меня из темноты глубокого колодца. Печально и растерянно смотрю на тебя. Я знаю - он наблюдает за миром из твоих зрачков, глубоких как тот колодец, из которого ты только что меня вытащила. Твой бог - маленький взбалмошный игривый мстительный чертенок. Он играет жизнями всех людей, что тебя окружают, твоими руками, руками судьбы.
Семь часов - мне пора ехать на роботу. Вхожу с завтраком на резном подносе в комнату. Антикварный, с ажурным пояском, покрытый белой эмалью. Превосходная робота - это ты реставрировала его. Ты в шелковом пеньюаре с белоснежными кружевами на груди, бежевых складках довольно широкого длинного халата, скинув легкое одеяло, раскинулась на двуспальной сцене твоего утреннего театра. Как обычно ты прекрасна. Обожаю тебя! Прежде всего за эти приятные картины с тобой в главных ролях. Хотел бы смотреть на них вечно. На тебя и на быт, созданный столь профессионально твоими руками. Ты словно маленький забавный котенок: аккуратно и медленно подбираешься к еде, внюхиваясь в воздух, удобно садишься подле с лицом пренебрежительным, гордым, будто этот поднос не про тебя, а уж после делаешь одолжение - начинаешь завтракать.
Захлопнув дверь, я оказался в свежем влажном соусе жизни. Пахло свежей травой и паром луж. Солнечно, жарко... Хочется жить и смеяться.
Сижу в вагоне метро. До работы добираться далеко. Обшарив взглядом пассажиров и не найдя ничего яркого, я углубился в себя. Меня, если честно, беспокоили странные сны. Действительно, сны были необычны. Нужно вспомнить все до последней мелочи. И тут я с ужасом осознал, что ты тонешь, а я и пальцем не пошевелю, чтоб спасти. Мы понимаем - так будет лучше, но... - мерное покачивание вагона... -
4.
- ...сковал тебя собою. Море с минуты на минуту проглотит твое маленькое сухонькое тельце. Ты сама выбрала этот путь. Знаю - ты умна и твоему выбору можно доверять, я совершено согласен с тобой. Морская пучина, облизав влажные губы, глотнула тебя. Ты не сопротивлялась.
- Мила,- проговорил я с сожалением.
И увидел море.
Сквозь внушительную толщину воды еле-еле проникали серые лучи света пасмурного неба. В мою спину упираются острые камни дна, перед глазами проплывают локоны твоих седых длинных волос, легкие полны соленой как рапа воды. Так хорошо, темно и одиноко. Так как хотела ты. Ты любила море, хотя нет,- ты любишь море!
Широко раскрытыми глазами я наблюдаю за красотой морской темной воды. Наблюдаю из твоей души, все же в ней осталось немного места для меня. Акварельные растяжки изумруда и ультрамарина образуют неповторимый рисунок медленного, но быстротечного течения жизни. Жизни на дне. Тут красиво. Теперь у меня целая вечность, чтобы насладиться ею.
Резкий толчок, остановка, я открываю глаза. Еще не отойдя ото сна, почувствовал радость за тебя. Правильно поставленный мужской голос объявил мою остановку.
5.
Было то время суток, когда день становится ярко-оранжевым и уставшим. Листва деревьев помятая солнцем, но успокоенная вечерним ветром, встряхнулась и снова наполнилась соком жизни. Улицы медленно наполнялись прогуливающимися людьми, глаз то тут, то там ловил молодых мам и пап с колясками, влюбленных пар, что так невыносимо сладко смотрят друг на друга, будто готовы проглотить один одного, супружеских пар с пакетами из супермаркета, полные веселой готовкой вкусного и многообещающего ужина. Подле моего подъезда как обычно сидели старухи-соседки, шиповник над их головами цвел и пах, они будто не замечали этого- все жаловались на жизнь. Люблю весну!
Внезапно мне стало невыносимо тоскливо. Я уж было хотел нырнуть в прохладное спокойствие подъезда, как оглянулся во двор: ощущение своего, родного, но как-то особенно неуютно. С минуту я стоял в раздумьях, как вдруг понял - вечерний лай собак!
Ненавижу его с детства. Он предупреждает о наступающей тьме, подводит итог прошлому и подготавливает к будущему, ведь завтра начнется все с начала, но только тяжелее. Но что это? Обрывки воспоминаний. Они мечутся в голове - мне за ними не поспеть. ...чувствую жесткую постель под спиной, между лопаток невыносимая боль, возможна ожог, да - скорее всего, я тщетно пытаюсь уснуть - глаза сами собой раскрываются все шире и шире от страха - вглядываюсь в кромешную тьму, но вижу только узкое - узкое светящееся окошечко в двери соседней пустой комнаты. Слышу, как под дощатым полом скребутся мыши, слышу храп бабушки, с ужасом замирая, когда он на мгновение прерывается, мгновения такого рода длятся вечность, но вот снова слышу и облегченно с шумом выдыхаю воздух, ведь страшнее тьмы может быть только утро, помеченное чьей - то ночью. "Отче наш" на старославянском, которому учила бабушка, волей - неволей всплывает в памяти, многократное повторение шепотом заполняет пустоту, заслоняет скрежет мышей, храп бабушки, темноту... я засыпаю.
Влетаю домой, прячась от плохих воспоминаний. Ты как обычно весела и непринужденна, ты вовсе не живешь - ты играешь, причем по своим правилам, ты даже ходишь танцуя, паря. Твоей душе никогда не было тесно... Она все время летала где-то под потолком нашей двухкомнатной "сталинки". А можно вопрос? Как ты ее придерживаешь, когда выходишь из дома, чтоб она не улетела высоко-высоко в небо?
Сегодня был тяжелый день. И я сильно устал. Приятное ощущение тупой боли в мышцах, пальцы рук обжигает чашка очень сладкого чая, а за окном уже холодная ультрамариновая ночь, - я счастлив! Хочется обнять тебя сильно-сильно на весь срок, отпущенный Всевышним, и вдыхать холодный аромат твоих волос. Сегодня ночью я не стану уходить на кухню, и ты просто заснешь на моей груди, чувствуя теплую силу и безопасность.
6.
....горы. Это те самые горы, что окружают нашу лагуну. Крик чаек, шум прибоя, тихий шелест молодой листвы и травы. Ступни горячо обжигает оранжевая пыль; бархатными, легкими, неспешными движениями набегает волна на прибрежную полосу. Небо... Море...
Закрываю глаза. Сквозь веки и ресницы струится ярко-оранжевый горячий свет солнца... Меня больше не существует! Я - Свет. Я - Воздух. Я - Легкий ветер. Я растворяюсь в парном молоке лета, лечу, раскинув руки, вверх к солнцу. Все выше и выше...
Падаю.
Открываю глаза.
Темно и холодно. Мелкий снег сечет воспаленную кожу, волосы развиваются тяжелыми мокрыми лохмотьями по ветру.
-Что это?
- Зима.
-А я?
-Я бреду по горам.
Высоко. Из-под промерзших ступней сыплются мелкие-мелкие орошенные моей кровью камушки. Я слежу. Не за чем-то конкретно - просто наблюдаю.
Я вижу как ветер несет звезду. Алую. Горячую. Вглядываюсь, ведь никогда раньше не видел заблудившейся звезды. Она особенная, ведь все ее сестры уже давно покинули небосвод, а на престол взошло солнце. Но даже оно не смеет выйти - прячется за зимними свинцовыми тучами.
Когда-то давно, сидя у дедушки на коленях, я слушал его истории, многого еще не понимал. Но его голос все еще звучит у меня в голове. И эта история про заблудившуюся звезду: "Опасайся молодой звезды! Это жизнь уставшего человека, настолько уставшего, что он прогоняет ее от себя. Встретившись со звездой, ты будешь ценить жизнь, как никто другой, но уже никогда не насладишься ею...
И вот - я вижу, как она приближается. Невыносимая, теперь белоснежная, ослепляющая... Белый свет вокруг меня. Он словно туман - соткан из тончайших соединений водного пара. Звезда поглотила меня, весь мой мир. Он потускнел, стал тихо угасать. И я понимаю что не в силах что-нибудь изменить. Не скажу, что был особенно удивлен. Я знал, и не закрыл глаза - борол обжигающую боль, и... наблюдал. Пытался поймать мгновение, а поймал...
7.
Что?!! Что со мной?!!! Проснулся в холодном поту от собственного крика. Странно, что ты не проснулась. Извини, знаю - обещал никуда не уходить. Но не могу сидеть на месте - мне жарко, мне нечем дышать, я практически задыхаюсь!!! Похоже на панику. Нужно взять себя в руки!!!
Выбегаю на улицу. Не знаю куда иду - тьма застилает все на моем пути. Ветки, сучья, что-то мягкое запищало под сапогом. Сколько займет путь я все еще не знал. Шел и шел. Сквозь ветки, кусты, шипы. Раздирая руки. Я спешил. Спешил, не зная, что ждет впереди.
Спустя несколько часов открылся вид, о существовании которого я и не подозревал. Это обрыв. Тучи разошлись - вышла полная огромная низкая луна, кажется, свет проник даже в самую маленькую щелочку. Только сейчас на обрыве я разглядел старика - какого-то бродягу в лохмотьях, кажется, он слеп, весь окровавлен с алой тряпкой в протянутой над бездной руке. Что-то бормочет под нос. Блеснула картинка из сна перед глазами. Да он же - это я!
- ОСТОРОЖНО!!! НЕ ИДИ ДАЛЬШЕ - ТАМ ОБРЫВ!!! - кричал я, со всей мочи взбираясь к старику.
Я бежал, спотыкаясь на каждом шагу, скользя на мокрых опавших листьях, я бежал в надежде остановить сны.
Но...
Не успел...
Или старика вовсе не было ?...
Вернулся уже под утро. Ты все спала. Во мне не осталось ни капли силы. Спотыкаясь, дохожу до кровати...
P. S.
...звезду. И опрокинулся в тьму.
Я не жалею! Все ищу путь.
Свой осознанный путь на скалу. Скалу нашего счастья. Возможно подъем не из легких, но... раз ты меня сломала, может все же поможешь?