Аннотация: Сие творение - третья книга, а точнее, первая часть третьей книги. Продолжает сюжетную линию первых двух книг, но имеет с ними мало общего, за исключением территории волшебного мира и всего к нему относящегося. Продолжение следует...
Глава первая
ЩЕЛЬ МЕЖДУ МИРАМИ
Далеко-далеко, на Востоке, там, откуда уже виден океан, в высокогорье, в самом диком и непроходимом краю, где и люди-то почти не живут, разве орлы да горные козлы, стояла гора. В обычном, в человеческом мире она никак не выделялась среди прочих: ничем особо не привлекательная, не такая уж и высокая — бывают и повыше.
Но рядом с обычным миром, тесно связанный с ним, хотя совершенно невидимый простому человеку, существует волшебный мир, мир сказок, древних легенд и преданий, мир магии и чудес. В этом мире, в самых глухих и отдаленных уголках Земли, еще не изученных людьми как следует, обитают самые удивительные существа: как те, что встречаются в сказках, так и те, о которых даже в древние времена, когда многие сказочные существа еще не прятались от людей, ничего знать не знали и слыхом не слыхивали.
Живут там в тесном соседстве герои сказок самых разных стран: и гномы, и дриады, и снегурочки, и лешие, и драконы, и феи, и колдуны. Скрываются там, где еще не ступала нога человека, а таких мест уже очень мало осталось. Поэтому и ютятся где смогут гномы рядом с лешими, снегурочки с огневушками, дриады с грибами-боровиками — хранителями леса.
Перемешались многие сотни сказок самых разных народов. А что поделаешь — места совсем мало осталось волшебным существам. Приходится заслоны от людей делать, заклятия накладывать, границы отмечать. Особо много волшебного народу в России набралось. Просторы широкие, места всем хватит — и людям, и сказочным существам. Найдут глухой уголок, да и селятся там. Другие прознают — тоже придут.
Так вот, стояла в таком вот глухом уголке, над границею Моря и гор, обычная гора. Ничем неприметная на первый взгляд, ну гора и гора. Никаких полезных ископаемых там не находили, только что песок сыпался. Но это на первый взгляд. А на самом деле потому там ничего не находили, что было на гору наложено заклятие. Была то удивительного богатства гора, в ней тебе и алмазы, и золото, и самоцветы всякие. Потому и звалась она в сказочном мире Алмазной горой. Уж очень много под горой алмазов было, и крупных каких, чуть не в кулак размером. Были в горе проложены ходы разные, целый подземный город построен.
И жило в этом городе под горой гордое племя не то людей, не то гномов. Видом они были точь в точь как люди, разве что росту в них маловато было. Были горные люди не выше полутора метров ростом, самые высокие — метр семьдесят. Занимались они добычей золота и самоцветов и изготовляли из них необычной красоты украшения, ковали оружие и кольчуги. А после отправляли все караванами в Тридевятое царство, стоявшее за границей Великих гор, как назывались те горы в волшебном мире. В Тридевятом царстве платили за драгоценности не деньгами, а съестными припасами, поскольку местность вокруг Алмазной горы была пустынной, изредка только удавалось кому-нибудь подстрелить горного козла.
Хорошо шла торговля между Горой и Тридевятым царством. Жили горные люди в то время безбедно, не знали ни горестей, ни особых радостей. Никто не знал точно, когда они здесь поселились, но давно, очень давно. Отстроили себе город с громадными пещерами, с площадями, улочками и переулками, а наружу почти не вылезали. Вследствие этого и жили они поменьше, чем другие волшебные существа. Не хватало им в подземельях воздуха, да и от солнечного света они отвыкли. Все время у горных людей было занято добычей золота и самоцветов, изготовлением оружия и украшений.
Только караванщики, доставлявшие товар в Тридевятое царство, ровно дважды в год отправлялись в путь, спускались к подножию гор в славный город Берендей. Уж почему его так прозвали, неизвестно. Тяжелым был путь с гор в долину, попадались по дороге и бурные горные речки, и бездонные ущелья, и коварные трещины, готовые схватить в свои тиски всякого, кто попадется. Случались и обвалы, и землетрясения. Только одна была в горах дорога чуть более безопасная, чем другие. По ней-то и пускались в путь караваны Алмазной горы.
Вокруг Тридевятого царства находились непроходимые дебри Сибирской тайги. Обитали там во множестве всякие сказочные существа. А вот людей (в основном волшебников) было совсем мало. В лесу, у подножия небольшого холма, за которым начиналось Тридевятое царство, жила себе спокойно сестра царицы того государства, Василиса Премудрая. Была она уже замужем, имела детушек малых, да и волшебством маленько занималась. Леших да снегурочек лечила (да и не только их, конечно), да и других волшебству обучала.
В то время в ученицах у нее ходили внучка бабы-яги, Катя, да волшебница-самоучка, Рогнеда, которую вовсе недавно за излишне любопытный нос обратили в мышь. И вышла с этой Рогнедой такая история.1 Попала в волшебный мир из обычного мира девочка Алиса. Принес ее туда колдовской ветер, со скрытой целью. В лесу эта Алиса (к слову сказать, в то время у нее был довольно-таки скверный характер) повстречала Рогнеду в образе мыши и, чтоб попасть обратно домой, пришлось ей Рогнеду выручать.
А в итоге выяснилось, что той злобной феей, что шастала в то время по волшебному миру и заколдовала Рогнеду, была родная сестра Василисы Премудрой, оказавшаяся под пагубным влиянием совершенно распустившихся призраков из Долины привидений. Сестру, конечно, усмирили, так же как и призраков, с помощью Алисы Рогнеду расколдовали и после этого кратковременного всплеска размеренная жизнь сказочной страны вновь вернулась в свое русло. Алиса вернулась домой, прихватив с собой маленькую Аленушку, которая попала в сказочный мир случайно и жила у Василисы, пока та искала случай отправить ее в обычный мир. Рогнеда же признала себя ослом и пошла в ученицы к Василисе.
Однако, после Алисы в волшебный мир начали попадать и другие девочки из человеческого мира. Произошло это из-за опрометчивости Рогнеды, давшей Аленушке на прощание волшебное кольцо, которое могло перенести ее (да и Алису тоже) на полтора часа в волшебный мир, когда Аленушке будет ровно столько лет, сколько было Алисе во время пресловутого путешествия. Аленушка с Алисой, ясное дело, этим воспользовались.
Однако, хотя магии в кольце должно было хватить ровно на дорогу туда-обратно, почему-то немножко магии в нем все-таки осталось. И однажды оно совершенно случайно угодило в руки к другой девочке, Варе, которую угораздило надеть его в тот самый день, когда ей исполнилось десять лет. Как ни странно, магии в кольце оказалось предостаточно, и Варя в компании со своей собакой, которая на деле оказалась личностью вроде Рогнеды-Даруни, в тот же миг очутилась прямо в Сибирской тайге, да вдобавок за границей, разделяющей волшебный мир и человеческий.
Но на этом все беды не кончились. Пока изумленная Варя пыталась поверить наконец, что магия существует на самом деле, и размышляла, куда это ее занесло, кольцо странным образом соскочило у нее с пальца и затерялось в траве, а потом и вовсе пропало. Таким образом не было никакой возможности послать Варю обратно, пока кольцо не отыщется. Наконец, после разнообразных приключений, кольцо все же отыскали, и Варя вернулась к себе, а кольцо после этого на вид действительно стало пустой безделушкой, поскольку Василиса предварительно уменьшила его силу, чтоб хватило только на Варин перелет обратно.
Такие частые пересечения границы между обычным и сказочным миром, разумеется, встревожили жителей последнего. Кинулись проверять заслоны и границы. Ничего, все цело. Это только увеличило беспокойство. Ведь вот же, Аленушка-то и вовсе случайно к Василисе попала, без применения какой особой магии. Алису колдовской ветер принес, но после подробного изучения выяснилось, что силы его все равно не хватило бы прорваться сквозь границу. И это странное происшествие с кольцом... Каким образом в нем оказалось больше магии, чем надо? Рогнеду, конечно, ругали.
Но этим делу не поможешь. Собрали со всего волшебного мира сильнейших колдунов и магов, устроили совет. Решено было поставить вдоль границы дозорных — проверять, нет ли воздействия на границу с внешней стороны. Василиса тоже в дозорные нанялась, мол, все равно у границы живу, невелик труд раз в неделю проверить свой участок. Да и муж если что поможет, а тем паче — Рогнеда. После происшествия с кольцом она стала необыкновенно послушной.
И вот как-то раз ясным весенним утром Рогнеда обходила их участок границы. У Василисы в тот день было особенно много дел в лечебнице, а Катя ей помогала. Муж Василисы, князь Игорь, уже с неделю как уехал по делам в Берендей. Поэтому границу проверять пришлось Рогнеде. В общем-то, ей часто это приходилось делать, и она уже привыкла.
Так вот, шла себе Рогнеда вдоль границы, волшебным посохом ее простукивала. Таких посохов сделали несколько, специально чтоб границу проверять. А за Рогнедой Василисина дочка увязалась, маленькая Алиса. Прыгает себе по тропинке, землянику собирает, с гномами ругается. Шли себе гномики на работу, увидала их Алиса и ну права качать: это-де наша территория, да что это вы тут такое делаете? Рогнеда ее одернула, а сама дальше простукивает. Про себя думает: уже совсем немного осталось, вот сейчас до той березы простучу и домой пойду. За березой уже другой участок начинался.
И тут вдруг нá тебе, неожиданность! Внезапно посох вспыхнул на конце алым пламенем и куда-то в угол указывает. В землю так и тычет. Рогнеда на него уставилась, как на змеюку. И сразу вспомнила: именно так посох должен себя вести, если прореху почует. Сказать по правде, она здорово струхнула: это что ж теперь будет? И ведь в прошлый раз никакой прорехи не было! Стало быть, недавно кто-то пробился. А Алиса знай себе, резвится, гномов ругает на чем свет стоит, дорогу им загораживает. Гномы уж и не знают, куда деваться.
Тут Рогнеда наконец очнулась и сразу сообразила: надо срочно к Василисе бежать! Она поскорей подхватила вопящую Алису на руки и со всех ног припустила к озеру, у которого жила Василиса. Возле дома все так же толпились всевозможные твари, сказочные и не очень. Рогнеда с трудом пробилась к двери. Серого что-то не видно...2
Рогнеда вбежала в дом и вихрем ворвалась в лечебницу. Там Катя, козел и Серый вместе пытались удержать вопящую огневушку, которую простудили снегурочки. Огневушка попалась на редкость упрямая и боязливая. Когда Василиса к ней приближалась, пытаясь напоить противонасморочным зельем, огневушка начинала вопить, что ее хотят водой потушить. Весь стол под ней уже почернел и обуглился, а Серый схлопотал по носу и теперь завывал на весь дом.
— Рогнеда! — обрадовалась Василиса. — Наконец-то! Мы никак не можем эту девицу усмирить... как бишь тебя зовут? — спросила она огневушку.
— Бах-тарарах!.. Ай, не тушите! — заорала огневушка, примеряясь, как бы засветить по носу и козлу.
— Тарарах, ради Пых, перестань вопить, — умоляюще произнесла Катя.3
Огневушка приумолкла, но тут же снова завопила.
— Что там у тебя с Алиской случилось? — спросила Василиса, зажимая уши от нестерпимого шума: вопили и Алиса, и огневушка, а Серый им жалобно подвывал. — Сажай ее на скамейку, помоги, а то к этой хулиганке ни на какой козе не подъедешь!.. Прости, козлик, я не хотела... Рогнеда!
Рогнеда растерянно стояла посреди лечебницы, оглушенная воплями. Она выпустила дрыгавшую ногами Алису, и та укатилась под стол, спасаясь от гнева огневушки.
«Уж не от слова ли “гнев“ происходит название “огневушка“? — машинально подумала Рогнеда. — “огневалась“, “огневушка“...»
— Ну, что стоишь? — спросила Катя. Теперь огневушку удерживала она одна, поскольку козел, которому все же попали по носу, вышиб рогами дверь и унесся куда-то в лес.
Рогнеда опомнилась.
— Василиса! — крикнула она отчаянно. Все в избе дружно уставились на нее. — Дырка! Там дырка!
— Господи-боже мой! — охнула и без того оглушенная Василиса. — Чего ты вопишь-то? Какая дырка? Где?
— В границе дырка! В самом углу! Посох аж из рук выпрыгивает, — пояснила Рогнеда и плюхнулась на скамейку.
Василиса же наоборот вдруг вскочила. Глаза ее потемнели, и она неожиданно побледнела.
— Где Лумпи? — вдруг спросила она резко.
Катя пожала плечами. Действительно, Лумпи нигде не было видно с самого утра.
— Ты... думаешь, она опять начала буянить? — тихо спросила Рогнеда.
— Я ничего не знаю и не думаю, — сказала Василиса, устало опускаясь на скамейку. — Катя, выпусти эту капризулю, пущай ходит со своим насморком. Мне сейчас не до того. Надо срочно лететь к Беломору.
— А Лумпи? — спросила Рогнеда, которая ни на секунду не усомнилась, что прореха в границе — дело рук бывшей феи Маулинты.
— Едва ли это она, — пробормотала Василиса. — Катя, найди Серого и козла. Пусть разгонят пациентов. Лечебница закрывается и похоже, надолго. Рогнеда, поищи Лумпи. Думаю, она где-то близко.
Потом Василиса отдала еще несколько распоряжений по дому, наскоро собрала кой-чего на дорогу, достала ступу бабы-яги — наследство, доставшееся Кате от ее бабки, но которым пользовались лишь в самых исключительных случаях, когда Горына будить было некогда, — и полетела к Беломору. Катя уже вовсю суетилась по хозяйству, лечила носы козлу и Серому, успокаивала маленькую Алису, уверяя ее, что мама скоро вернется. У Рогнеды постоянно возиться с малышами и зверушками, подобно Кате, просто терпения не хватило бы. Она постояла посреди избы и отправилась искать Лумпи, испытывая непреодолимое желание надрать ей уши, даром, что фея бывшая, за то, что она в такие времена где-то шляется.
Глава вторая
НАДО УХОДИТЬ
Вернемся к Алмазной горе и ее жителям.
Был в горе свой правитель — горный царь. В то время правил горой прапраправнук самого первого царя, царь Митридат. Митридатом он звался отнюдь не в честь человеческого царя Митридата, а в честь горы в Крыму, названной его именем. У горных людей был обычай: мальчиков называть именами горных вершин, а девочек — именами камней.
У царя Митридата был брат Казбек.4 Вообще-то Казбек был старшим братом, и царем полагалось быть ему, но его царская деятельность не привлекала, и он уступил Митридату, который давно в цари рвался, а сам пошел в простые караванщики. Уж очень хотелось Казбеку из-под земли вверх подняться, солнышко красное увидеть. Горные люди его считали странным и немного побаивались. В подгорном царстве про него всякие слухи ходили сомнительного содержания.
А Казбеку до слухов никакого дела не было. Жил он себе спокойно неподалеку от царского дворца — самой большой и красивой пещеры во всей горе. Жил скромно, в небольшой пещерке, никаких особых драгоценностей не хранил, тихо-мирно занимался своей работой. Была у него жена Серебрина, было трое сыновей: Эльбрус, Казбек и Машук, все молодцы, красавцы удалые, все уже взрослые.
И была у Казбека дочка, Лазурина. Девчонка как девчонка, бойкая, упорная, хоть и не по годам серьезная. Только вот глаза у Лазурины были удивительными. У горных людей глаза обычно зелеными были, как малахит или изумруды, либо серыми, как горный камень. А у Лазурины глаза были голубыми, будто ясное весеннее небо. Поэтому назвали ее Лазуриной, в честь камня лазурита и от слова «лазурь». И любил Казбек свою дочку больше сыновей. Уж очень ее глазки ясные ему его любимое горное небо напоминали.
Было Лазурине в ту пору чуть меньше шестнадцати веков, а по росту казалось и того больше. Была она выше всех своих подруг. Волосы у нее были золотистыми, что в подземельях тоже редкость, и вдобавок волнистыми. По виду она была, правда, не то чтобы красавица, нос у нее был курносый, да и рот великоват, но среди темноволосых сероглазых горных девочек она резко выделялась, и в подземном царстве ее считали красивой.
А у царя Митридата всего один сын был, тоже Митридат, наследник престола, чуть помладше Лазурины. Лазурину царь давно заприметил и все примерялся, как бы своего сыночка ненаглядного на ней женить. Поэтому он постоянно держал Лазурину поближе к дворцу под предлогом того, что она-де принцесса, ее обучать надо.
Таким образом вышло, что Лазурина ни разу на поверхности горы не бывала, хотя ее братьев Казбек иногда с собой брал в поход. Лазурине тоже очень хотелось небо увидеть и проверить, действительно ли оно похоже на ее глаза. Но Митридат постоянно отговаривал брата брать ее наверх. Она, мол, маленькая да хрупкая, в щель какую свалится, разобьется, да не девчоночье это дело... Казбек поначалу спорил, а потом и сам решил, что Митридат прав: нечего девочке в горах делать. Места опасные, действительно, как бы не разбилась.
Потому и сидела Лазурина в подземном царстве. Митридат постоянно ее во дворец заманивал, со своим сыночком поиграть. Пока Лазурина маленькой была, она с удовольствием во дворец приходила: у дяди пряники всякие, конфеты, прочие сладости, что из Берендея привозили. У Казбека, правда, тоже припасы были, но все самое лучшее Митридат себе забирал. По жадности. Такая уж была у него низкая натура.
А потом, как подросла, Лазурина начала замечать, что не просто так царь ее конфетами кормит. Была у него какая-то скрытая цель, нехорошая цель. Неискренними были его слова, и улыбался он как-то уж очень хитро. И когда Лазурина все это заметила, ей вдруг противно стало в царском дворце. Да и царевич Митридат уж очень приставал. Лазурина его и раньше не больно-то жаловала, а теперь, когда он подрос и начал выдумывать всякие гадости, просто терпеть не могла. Про себя она звала его Митькой, считала, что он дурак, и вообще придумывала ему всякие нелестные прозвища.
Действительно, умишко у юного Митридата был малюсенький, голова у него была совсем пустой, как скорлупа от гнилого ореха, и никаких мыслей в ней не было, кроме как наесться до отвала, или с уроков сбежать, или Лазурине очередную гадость устроить. Он постоянно ее щипал, дергал за волосы, отбирал у нее пряники и конфеты, обливал водой, стрелял в нее из рогатки крупными изумрудами, которые царь Митридат ему вместо игрушек приспособил. Частенько Лазурина прибегала домой вся в слезах и клялась, что никогда больше шагу не ступит по направлению к дворцу.
Но теперь царь силой заставлял ее приходить во дворец, мол, большая уже, учиться пора. Правда, немного из этого обучения выходило. Царевич Митридат на уроках баловался: рисовал в тетрадке карикатуры с надписью «Лозуринка — идеотка», выдирал из учебников листы, превращал их в снаряды, обмазанные чернилами, и обстреливал Лазурину из катапульты; делал втихаря чернильные бомбочки и бомбил Лазурину с помощью той же катапульты (правда, не попадал).
Поначалу царь ему все эти штучки спускал, говорил, что, мол, ребенок военному делу обучается. А Лазурине от этого обучения одни слезы. А Казбек терпел, терпел, потом не выдержал, пошел к брату и поговорил с ним по-свойски. После этого царь к Лазурине как-то разом охладел, перестал ее во дворец приглашать, но сынок его постоянно возле Казбековой пещерки околачивался. Теперь он, правда, почему-то больше не обзывался и Лазурину из рогатки не обстреливал. Просто ходил кругами с идиотским выражением лица и начинал ухмыляться, когда наружу показывалась Лазурина. Ей это жутко надоело.
Но вернемся к нашему повествованию, к тому самому дню, когда Рогнеда обнаружила щель. В тот же самый день в Алмазной горе ждали возвращения каравана из Берендея. Товар на сей раз был особенно богатым, и ожидалась большая прибыль. Сам царь Митридат сидел неподалеку от входа в золотом кресле, сверкавшем самоцветами, и ждал. Лазурина тоже, как всегда, ждала отца. Она забилась подальше в уголок, чтобы царь ее не заметил, а тем паче царевич: он тоже возле околачивался.
На этот раз караван почему-то запаздывал. Редко такое случалось, чтобы ждать приходилось больше трех часов. На подходе к горе караванщики обычно высылали вперед посыльного сокола. Их специально разводили, чтобы дать знать, когда караван придет. А тут уже и четыре часа скоро пройдет, а каравана не видно. И у Лазурины на душе почему-то неспокойно было.
Наконец вдали, на заснеженной горной тропе, показалась темная полоска. Это караван, растянувшись цепью, осторожно поднимался на гору. Уже последний переход остался. В темноте (на востоке в то время уж вечер наступил) было не разглядеть ни караванщиков, ни привезенные товары. Караваны всегда по вечерам приходили и уходили, потому что глаза у горных людей от света совсем отвыкли.
Послышался топот и приглушенные голоса. Прямо перед входом будто бы из ниоткуда возникли первые караванщики, ведущие в поводу вьючных лошадей. Лазурина знала, что прямо возле входа тропа делает резкий поворот, поэтому подходящих людей из глубины пещеры невозможно заметить, пока они в дверях не появятся. Когда она была маленькой и мать держала ее на ручках, чтобы лучше было видно, Лазурину очень удивляло, как это люди вдруг прямо перед входом появляются. Но сейчас у нее вдруг ни с того ни с сего сердце сжалось при виде первых входивших людей. Первым шел помощник ее отца. А Казбек был главным караванщиком и должен был идти впереди всех.
У царя брови удивленно взлетели вверх.
— Это еще что такое? А где братец?
Помощник, Аюдаг, печально склонил голову. У Лазурины сердце в пятки ухнуло.
— Ваше величество, не вели казнить, дай слово молвить... — Аюдаг всегда говорил странно, смешивая «вы» и «ты» в обращении к царю.
— Говори, — кивнул царь.
— Вчера вот только произошло... Шли мы мимо Проклятого ущелья, а Казбека-то нашего и угораздило в щель свалиться...
В глазах у Лазурины все закачалось, голова закружилась, и она чуть не рухнула на пол, едва успев схватиться за стенку. Отчаянный вопль привел ее в чувство. Из толпы выскочила высокая худая женщина в серебристой шали и кинулась к царю. Мать... У Лазурины все еще шумело в ушах, и она хорошенько не слышала ее слов.
Девочка взглянула на Митридата и ей показалось, что он злорадно ухмыляется, хотя лицо у него было озабоченным и опечаленным. Но Лазурина вдруг с отчаянной ясностью поняла: все это вовсе не случайность. Это приказ Митридата. И то сказать: нелепо падать в обычную трещину, если ходил по этой дороге уже без малого двадцать веков. Митридату надо было, чтобы ее отец погиб.
Лазурина взглянула на Аюдага. Неужели и он предатель? Но у Аюдага был чрезвычайно расстроенный вид, и не похоже было, чтобы он притворялся. Аюдаг был в сущности простоватым мужичком и врать по-хорошему не умел.
— Что ж поделаешь, что ж поделаешь... — говорил в это время царь. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Теперь уже ничего не поправишь. Жаль братца, жаль... Но что ж поделаешь, видно, так уж ему было суждено. От судьбы не убежишь.
Мать с безнадежной покорностью слушала его слова. Лазурина смотрела на нее, и вдруг у нее в душе поднялась какая-то непонятная злость. Ей захотелось разнести всю эту гору и вдобавок прибить царя чем-нибудь «тяжелым и корявым». Она кинулась к матери и отчаянно крикнула:
— Мама! Не слушай его! Он все врет! Это он виноват! Это он велел погубить папу! Мама, пойдем отсюда! Не слушай его, это все из-за него!
— Лазурина! — прогремел царь, встав с места. — Замолкни, девчонка! Перестань нести всякую чушь, а не то я тебя отправлю в самые дальние подземелья, чтоб ты там зачахла! — в гневе Митридат забылся и выдал свои истинные чувства.
Лазурина обернулась к царю.
— Ах так?! — вскричала она. — Это вы, да это все вы! Я вас ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — повторяла она, задыхаясь от злости. — Мама, пойдем!
Мать взглянула на нее затуманенным взглядом, а потом вдруг рухнула на колени и зарыдала.
Царь брезгливо отодвинулся.
— Ах вот как, принцесса Лазурина! — зловеще процедил он. — Ну хорошо же! Берегись, принцесса!
Он повернулся и гордо прошествовал к дворцу. За ним двинулся караван. К Серебрине уже подбежали две ее сестры и пытались ее успокоить. Лазурина молча стояла у стенки. Вскоре площадь перед входом почти совсем опустела. Сестры повели Серебрину домой. Лазурина постояла на месте, а потом медленно двинулась за ними. Вслед за ней, отделившись от стены, осторожно прошмыгнула какая-то темная фигура. Лазурина ничего не заметила.
Прошла неделя после того рокового дня. К царю Лазурину пока не вызывали, но она чувствовала, что сказанные тогда слова он не забыл и где-то глубоко затаил злобу. Кроме того, ей постоянно мерещились вокруг какие-то смутные тени, которые явно за ней шпионили. А вскоре жизнь стала просто нестерпимой. После того, как царь, случайно наткнувшись у дворцовой пещеры на Лазурину, процедил сквозь зубы многообещающую фразу «ну, Лазурина, смотри, как бы и тебя в пропасть не уронили», девочке даже по ночам стали сниться кошмары, в которых дядя сталкивал ее отца в бездонную щель с издевательским хохотом. А тут еще и царевич снова принялся за хулиганства — облил Лазурину из-за угла ледяной водой. Короче, она совсем отчаялась.
Как-то раз Лазурина возвращалась домой с подземного базара — надо было купить кой-каких продуктов. Все эти дни она ходила, как деревянная, послушно выполняя все поручения братьев и тетушек. Дома обстановка была самая печальная. Братья ходили мрачнее тучи. Мать же целыми днями сидела в кухне у печки и просто молчала, а это было самое страшное. Сестры изо всех сил старались ее развеселить, но безуспешно. Мать, казалось, никого не слышала и просто сидела часами, не двигаясь. Все хозяйство взяли на себя тетушки. Братья сколь возможно дипломатичнее пререкались с царем, чтобы он поставил на место отца одного из них, лучше всего старшего, Эльбруса. Семью-то надо как-то кормить!
Лазурина тихонько вошла в пещеру. На пороге она оглянулась назад, в темноту, и ей почудилось что-то темное, сразу отскочившее куда-то вбок. Опять шпионы...
Девочка тихонько подошла к матери и положила руку ей на плечо.
— Мам, — сказала она. — Я уйду.
Мать обернулась.
— Куда? — спросила она равнодушно. Лазурина тяжко вздохнула, потом снова заговорила:
— Уйду куда-нибудь подальше... Может быть, наверх выберусь. После того, что я наговорила царю, он все это просто так не оставит. Он на самом деле вовсе не такой, каким кажется. Я это давно заметила. А теперь... Он со мной что угодно сделать может. Надо уходить. Какой от меня здесь толк?.. А тебе мальчишки помогут... — она оглянулась на братьев. Казбек и Эльбрус молчали, а Машук ободряюще кивнул ей.
— Когда? — все так же безразлично спросила мать.
Лазурина оглянулась назад — ей снова почудилась темная фигура — и быстро ответила:
— Послезавтра.
Темная фигура за дверью бесшумно прошмыгнула мимо прохода и устремилась к царскому дворцу.
— Ну так что, мам, ты согласна? — спросила Лазурина. После всего произошедшего ей вовсе не хотелось оставаться здесь. Тут царь обязательно до нее доберется. Да еще и царевич этот...
— Что? — переспросила мать, будто очнувшись от задумчивости. — Ах, да, иди...
Лазурина вздохнула и прошмыгнула мимо братьев к себе в комнату. Эта непонятная выслеживающая темная фигура не предвещала ничего хорошего. Наверняка через полчаса все будет известно царю. Но ждать до послезавтра Лазурина вовсе не собиралась. Если уходить, то сейчас. Потом будет уже поздно. Хоть царь и будет думать, что она уйдет только через два дня, он ждать тоже не станет.
Лазурина залезла под кровать и стала рыться в лежавших там вещах. Где же это?.. Наконец она нашарила кожаный вещевой мешок — такие были у караванщиков. Отец подарил ей его как-то раз, собираясь взять с собой в поход, но до сих пор мешку так и не довелось побывать в деле. Девочка вытащила его и развернула. Потом стала собирать вещи. Было темно, стены пещеры озаряли только отблески пламени из печки в главной комнате.
Вдруг послышались голоса. Лазурина насторожилась и выглянула из своей комнаты. В пещеру бегом влетели две ее подружки: Малахита и Бериллия.
— Ой! А где Лазурина? — взволнованно запищала Малахита. — Ой, мы такое узнали, такое узнали!
Лазурина с досадой топнула ногой: вот уж заявились не ко времени! Потом сердито поманила обеих девочек пальцем. Малахита с Бериллией как мышки прошмыгнули в Лазуринину комнату.
— Что вы там такое узнали? — не слишком приветливо спросила Лазурина, упихивая в мешок полушубок и пару рукавиц — в горах холодно, пригодится.
— Так это правда, что ты уходишь? — взволновалась Бериллия.
— А, вы уже знаете? — мрачно проворчала Лазурина.
— Ой, мы такое узнали! — затараторила Малахита. — К царю нынче пришел один, черный такой, еще в такую шубу завернутый... — она хихикнула в ладошку. — А мы просто к тебе шли, его заметили, нам интересно стало, ну мы и подкрались потихоньку и такое услыхали! — на одном дыхании выпалила она. — Царь завтра собирается тебя схватить и прямиком в дальние подземелья!
— Да? — усмехнулась Лазурина. — Ну что ж, передайте тогда ему, что меня туда провожать не надо. Сама дойду.
— Что ты, Лазурина! — перепугалась Бериллия. — Одна? В подземелья? Да ты в своем уме? Ты же там пропадешь!
— Если тебе мой ум не нравится, — сердито сказала Лазурина, — то о чем нам с тобой разговаривать? Зачем вы сюда пришли? Какое вам дело, что я уйду?
— Как!.. Ну, мы же твои подружки все-таки... — растерялась Бериллия.
— Ага, вот именно, — встряла Малахита. — Не понимаю я, зачем тебе куда-то уходить? И так хорошо...
— Малахита, помолчи! — укоризненно воскликнула Бериллия. — Ты не понимаешь, у нее такое горе!..
— Перестаньте! — простонала Лазурина, зажимая уши. Это напоминание о смерти отца будто ножом резануло ее по сердцу. Ей даже показалось, что мать в соседней комнате вздрогнула.
— Да я все понимаю! — трещала Малахита. — Все равно, зачем тебе куда-то уходить? Да еще в подземелья! Зачем тебе туда? Ну что ты там забыла? Послушай нас, Лазурина, не ходи! Оставайся тут!
— Ну вот что, — решительно заявила Лазурина, которой надоела пустая болтовня Малахиты и жалостливые причитания Бериллии. — Хватит трещать, все равно я по-своему сделаю. Отправляйтесь-ка вы восвояси. У меня свои дела. А если кому разболтаете!.. — она угрожающе показала Малахите кулак.
— Ой, подумаешь! — обиделась Малахита. — Очень нам надо! Пошли, Бериллия!
Она выскользнула из пещеры, за ней, укоризненно взглянув на Лазурину, с достоинством выплыла Бериллия.
Лазурина облегченно вздохнула и отправилась дельше собираться. Она твердо решила уйти. Сегодня, сейчас. Иначе можно и не успеть.
Девочка проскользнула на кухню, где возилась одна из тетушек. Тетушка сочувственно заохала. Лазурина отмахнулась и стала шарить по шкафам. Тетушка вышла, и тогда Лазурина учинила в кухне настоящий погром. Нашла мешок с сухарями, достала несколько мягких лепешек, с десяток вчерашних котлет, стянула с противня пару горячих пирожков. Потом влезла в ящик с яблоками. Яблоки были хорошие, крепкие, румяные. Лазурина взяла несколько штук, сожалея, что не может забрать весь ящик. Потом наполнила водой большую походную флягу — также подарок отца. Задумалась, чего бы еще взять. Тут послышались шаги — возвращалась тетушка. Лазурина быстро огляделась, вытащила из шкафа мешочек с сушеными ягодами, захватила еще пару пирожков и, проскочив мимо тетушки, спряталась в своей комнатке.
Сложив припасы в мешок, она попробовала его поднять. Тяжеловато, конечно, но нести можно. Лазурина выудила из-под кровати небольшой кинжал, лук и колчан со стрелами, переоделась в походную одежду. Потом завязала горловину мешка и надела его. Она осторожно выглянула из комнаты и грустно посмотрела на мать. Девочка решила не говорить никому, что уходит прямо сейчас. Потом она все же подумала, что можно оставить записку. Достала листок пергамента и написала:
«Мама, я ухожу прямо сейчас. Ждать нельзя, у царя везде шпионы. Может, когда-нибудь вернусь. Люблю вас всех. Лазурина»
Глупая записка, но все же лучше, чем ничего. Главное, чтобы никто не увидел.
Лазурина подсунула листок под коврик у кровати и через кухню проскользнула к заднему выходу из пещеры, прихватив по дороге еще один пирожок. Едва оказавшись снаружи, она услышала с другой стороны, на главной площади, приглушенный шум.
«Меня ищут» — подумала Лазурина.
Девочка, пригибаясь, чтоб не увидели, быстро перебежала на другую сторону прохода, пробежала вдоль стены и свернула в боковую улочку. Вдруг сзади послышался топот. Лазурина огляделась, нырнула в небольшой проем между подземными домами и забилась как можно глубже в щель.
Мимо с факелами пробежало несколько человек. Лазурину они не заметили. Девочка затаилась, решив переждать, пока беготня не кончится. Вдруг совсем рядом с ее укрытием остановились несколько человек. Лазурина прислушалась и узнала голос царя.
— А ты говорил, она собралась сбежать только завтра! — грозно говорил он.
— Она сама так говорила! — Лазурина с удивлением узнала голос царевича Митридата. Так вот, кто был той зловещей темной фигурой! Да, не зря он возле их пещеры околачивался... Интересно, а зачем он шубу напялил? Для маскировки?..
— Мало ли, что она говорила? — ворчал царь. — Этой девчонке доверять нельзя! Она хоть и тихая, но себе на уме...
— А вы, папаша, меня собрались на ней женить! — противным голосом отвечал царевич. — А как меня на ней женить, если ей доверять нельзя?
Лазурина поперхнулась от удивления и чуть было не закашлялась. Женить? Еще чего!
— А ты, сыночек, помолчи! — раздраженно сказал царь. — Мы ее перевоспитаем. Главное — надо ее сперва поймать! Ишь, сбежать надумала! От меня не убежишь! Эй, обыскать все закоулки! Она наверняка где-нибудь в щели прячется.
«Не убежишь! Конечно! — мрачно подумала Лазурина. — Однако, так они меня сейчас и в самом деле найдут. Надо поскорей убираться».
Она попыталась протиснуться еще дальше в щель. Как ни странно, это у нее получилось. Спиной вперед, стараясь стать как можно ýже, она протискивалась все дальше и дальше, пока наконец не вылетела с размаху на другую сторону. Щель оказалась проходной, и Лазурина кубарем покатилась на землю, когда она вдруг кончилась.
На этой улочке пока было тихо. Пригибаясь, прижимаясь к каменной стене коридора, Лазурина добежала до ее конца и свернула налево, подальше от главной площади. Этот коридор оказался довольно узким, темным и длинным. До него пока не добрались. Лазурина бежала все вперед, в темноту, стараясь двигаться как можно тише.
Коридор, петляя, плавно уходил вниз. При этом он постепенно сужался. Лазурина сообразила, что он ведет в нижние шахты, и по нему доставляют наверх, в мастерские, добытые камни и золото. Сейчас, ночью, здесь никого не было.
«Ну что ж, — подумала девочка, — Может, это и к лучшему. Доберусь до шахт, спрячусь где-нибудь в уголку и посплю. А утром уж буду решать, что делать. Главное никому на глаза не попадаться, чтоб не выдали».
Она убегала все дальше и дальше. Внезапно коридор резко расширился, и Лазурина очутилась в большой низкой пещере, освещаемой тусклыми факелами. От нее расходились другие коридоры. Девочка пробежала через всю пещеру и свернула в один из них. Коридор спускался все ниже и ниже, а потом внезапно раздвоился. Лазурина в растерянности остановилась. У развилки висел всего один факел и было почти ничего не видно. Девочка свернула в правый коридор и осторожно прошла несколько шагов.
Впереди виднелся просвет. Лазурина, приободрившись, двинулась дальше. Коридор круто понижался, видимо, он вел на следующий по глубине этаж. Девочка дошла до конца коридора. Там оказалась еще одна пещера, чуть поменьше первой и изогнутая, как подкова. Лазурина постояла немного у входа в пещеру, потом вернулась к развилке и пошла по другому коридору.
Он шел сравнительно ровно, не повышался, не понижался. В конце оказался тупик. Дальше, правда, сверху шла узкая щель, но Лазурина туда, разумеется, не полезла. Видимо, этот коридор был прорублен просто в процессе добычи камней. Девочка подумала было, а не остаться ли ей здесь, но, подумав, что утром ее могут обнаружить, отказалась от этой затеи.
Она по правому коридору вернулась к изогнутой пещере, нашла в стене возле входа в коридор узкую, но глубокую нишу и устроилась там, подложив под голову мешок и укрывшись полушубком.
«Утром проснусь, как только тут кто-нибудь появится, — подумала она. — Любой шум меня разбудит. А там уж как-нибудь проберусь дальше. Говорят, здесь где-то должен быть выход на поверхность...»
Потом в голове у нее все смешалось, промелькнула печальная мысль об отце, но думать о чем-либо уже сил не осталось, и через минуту Лазурина уже сладко спала.
Глава третья
САМОЕ ОБЫКНОВЕННОЕ КОЛЕЧКО
Шла Саша по шоссе и сосала сушку... Впрочем, никакой сушки не было. Шли по Арбату две девочки: Саша и Наташа. Были они близняшками и было им по десять лет. День стоял хороший, весенний, теплый, в небе ни облачка, деревья зеленеют, в ветвях птички поют, радуются. У Саши с Наташей тоже настроение было отличное: скоро каникулы, домашнее задание уже все сделано, а Саша вдобавок пятерку по английскому получила, чего с ней отродясь не случалось.
Так вот, шли они спокойно, никого не трогали, леденцы из банки грызли. И вдруг у Наташи под ногами что-то звякнуло. Странно так звякнуло. Наташе и почудилось, что у нее монетка из кармана вывалилась, сдача от леденцов. Глядь, а это колечко. Не простое, золотое. Такое колечко не вдруг найдешь.
Саша с Наташей были девочки любопытные. Стало им интересно, откуда тут кольцо? К тому же они недавно книжку про хоббитов читали, там кольцо было волшебное.5 Саша подняла это колечко и говорит:
— Интересно, откуда оно тут взялось? Что-то тут не так. Простые кольца на дороге не валяются.
Такая догадка была, пожалуй, самой верной, хотя в действительности дело было не совсем так. Но Саше подобное объяснение показалось слишком простым. Она вообще везде любила искать что-то сказочное и из пустяков выдумывала всякие жуткие истории.
— Нет, — сказала она. — Такое кольцо нельзя потерять. Простые кольца на дороге не валяются. Может, оно волшебное, знаешь, как Кольцо Всевластия, ну помнишь, мы в книжке читали? Наденешь и сразу станешь невидимкой.
— Может и волшебное, — согласилась Наташа. — Только так не бывает.
— Это почему? — оскорбилась Саша. — Откуда ты знаешь, что не бывает? Где ты видела научную статью, в которой аргументированно доказывается, что магии не бывает? Не зря же во всех сказках волшебство упоминается! И про волшебные колечки сказки есть! Откуда ты взяла, что волшебных колец не бывает?
— А вот я тебе сейчас объясню, — сказала Наташа. Она вообще была девочкой рассудительной, очень любила все подробно объяснять и во всем докапываться до сути. — Во-первых, волшебства не бывает, это всем известно, — ну, положим, не всем, но тут это неважно. — Во-вторых, если это Кольцо Всевластия...
И начала Наташа всеми силами доказывать, что волшебства не бывает. Из-за этого они едва не поругались. Вообще-то, это случалось с ними довольно часто, когда у них не сходились точки зрения на какую-нибудь ерунду. Тогда они начинали вопить и нести околесицу, пытаясь доказать свою правоту, и со стороны это выглядело довольно смешно. Спорили они постоянно, даже на пустом месте, просто так, выясняя, кто главный. А Наташа вдобавок придумала себе правило во всем не соглашаться с Сашей, хотя когда у нее бывало хорошее настроение и не хотелось ссориться, она делала исключения.
— А кто тебе сказал, что это именно Кольцо Всевластия? — горячилась Саша. — Может, это не оно! Может, в нем магия совсем другая!
— А вот ты и сказала! — упиралась Наташа. — Русским языком сказала!
Тут уж прохожие начали останавливаться: чего эти девочки так шумят? Встретились две бешеных толкинистки и устроили какие-то свои мутные фанатские разборки прямо посреди улицы...
На них уже и натыкаться стали, люди ругаются. Тогда Саша схватила поскорей Наташу за руку и утащила в ближайший двор. Кольцо она так и держала в руке.
— Ну раз уж так, — сказала Наташа, — давай проверим, волшебное оно или нет? Ты наденешь кольцо, и посмотрим, что будет.
А Саша струсила: вдруг чего случится?
— Нетушки, — заявила она. — Оно тебе под ноги попалось, вот ты и надевай. Оно само к тебе пришло.
— Очень надо! — фыркнула Наташа. — Я вот не верю, что оно волшебное, так зачем и надевать?
— Ну раз не веришь, так и надень!
— Еще чего!
Поспорили они еще немножко, для порядку — на самом деле ссориться им как-то разом расхотелось. Наконец Саша сдалась.
— Ладно, — сказала она. — Я его надену. Но если что случится, виновата будешь ты!
Она вздохнула, зажмурилась и надела колечко. Наташа, которой тоже вдруг ни с того ни с сего стало страшно, вцепилась в сестру и тоже зажмурилась. Но невидимкой, конечно, никто не стал. Вместо этого, как мои читатели уже, думаю, догадались, и Саша, и Наташа внезапно отправились прямиком в волшебный мир.
Очутились они возле границы между мирами, как раз на том месте, где Рогнеда дыру отыскала. Некоторое время обе так и стояли, зажмурившись, совершенно не подозревая, куда улетели, и наивно уверенные, что так и стоят в углу относительно тихого московского дворика. Наконец Саша осторожно приоткрыла один глаз. Сперва она даже не очень-то поняла, что случилось: стояли они под деревьями, и тут деревья. Только почему-то их было как-то уж слишком много. Она открыла второй глаз и огляделась.
— Ой! — охнула она. Еще бы: вместо небольшого скверика — дикий лес. Ощущение было прямо как у Алисы, когда она в лес прилетела.6
Тут и Наташа открыла глаза.
— Вот видишь, — начала она назидательно. — И какое же оно волшебное? И никакой невидимкой ты не стала! — Но тут и она заметила, что что-то не в порядке. — А это еще что?
— Этого еще не хватало! — пробормотала Саша. — Я же говорила, кольцо и правда волшебное!
— И что же оно натворило? — насмешливо, хоть и немного растерянно поинтересовалась Наташа. — Всю Москву в лес превратило, деревьями засадило? Так что ли? — она старалась не показывать виду, что испугалась.
— Нет, — сказала Саша. — Это слишком сложно. Я думаю, оно нас куда-то перенесло.
— И куда же? В сибирскую тайгу?
Знала бы Наташа, как близка она к истине!
Но в тот момент ни Саша ни Наташа ничего не знали ни про волшебный мир, ни, тем более, про способности кольца. Ведь и правда странно: кольцо должно было потерять всю свою силу, ан нет — опять действует! Ни про дыру в границе, ни про то, куда попали, Саша с Наташей не имели ни малейшего понятия. Они попробовали с помощью того же кольца вернуться домой, но у них ничего не вышло. Тогда они принялись исследовать лес.
Шли они долго, под ноги попалась тропинка, и они направились по ней. Через некоторое время в лесу начали встречаться признаки буйной жизни. То и дело тропинку перебегал какой-нибудь гном, из глубины леса слышались сварливые крики огневушек и вопли снегурочек, из чащи доносилось жуткое уханье — там, в болоте, вершил тайные дела водяной: может, топил кого, может, жабой решил полакомиться, а может, и еще что.
— Вот видишь, — сказала Саша, наткнувшись на очередного гнома, тащившего толстый сук в пять раз больше себя самого через тропинку к тайным гномьим складам — запасы на зиму. — А ты не верила, что сказки могут быть на самом деле.
— Ты вот все болтаешь, лучше бы помогла, — сказала практичная Наташа. — Эй, гномик, тебе помочь?
«Гномик», видимо, обидевшись на такую кличку, что-то пробурчал на непонятном наречии, погрозил девочкам кулаком и скрылся в кустах.
— Интересно, как его зовут? — вслух подумала Наташа.
— Не знаю, — отвечала Саша, с интересом глядя вслед гному. — У них язык непонятный. Давай будем звать его Торином, а?7
— Нет, — заспорила Наташа. — Он слишком маленький. Одно слово, гномик.
Тут могла бы случиться новая ссора, но в это время они вышли к лесному озеру. На другом берегу озера виднелся деревянный дом. Это был дом знаменитой на весь лес Василисы Премудрой, в народе называемый Теремком.
Рогнеда обыскала все вокруг, но Лумпи найти никак не могла. Она проклинала про себя бывшую фею самыми ужасными проклятьями и грозилась оборвать ей все уши, а то и голову, но все было напрасно. Лумпи пропала с концами. Катя Рогнеде помогать отказалась, сославшись на то, что ей надо следить за Алисой и за Аней, братец Аскольд с утра пропадал в лесу с луком, и, суммируя все обстоятельства, нетрудно понять, какое у Рогнеды было жуткое настроение.
Окончательно поругавшись с Катей, Рогнеда, в сердцах хлопнув дверью, выскочила на крыльцо, да так и застыла на месте. Новая неожиданность доконала ее окончательно: из лесу на том берегу озера явились две девочки явно человеческого происхождения, а в довершение всего, в тростнике на том же берегу сидела Лумпи и задумчиво пялилась в воду.
Рогнеда, еле удержавшись от первого побуждения применить против Лумпи рубительное заклинание (применяемое разве что по отношению к дровам), а девочек послать ко всем чертям, медленно спустилась с крыльца и направилась в обход озера, имея на лице выражение, не предвещавшее ничего хорошего для всех, кто имел бы несчастье подвернуться ей под руку.
Саша с Наташей, узрев слегка растрепанную и очень грозную девицу диковатого вида, направлявшуюся к ним явно не с приглашением на чай, испуганно попятились. Сашино буйное воображение тотчас же нарисовало ей грозную волшебницу, превращающую в лягушек всех и вся, а Наташа просто подумала, что сейчас им придется худо. Но девица, как оказалось, направлялась вовсе не к ним. На полпути она свернула к озеру и влезла в тростник. Наташа все же отодвинулась подальше, так, на всякий случай, а Саша, имевшая чрезмерно любопытный нос, наоборот, подкралась поближе, чтобы получше разглядеть, что происходит.
Рогнеда осторожно подкралась к Лумпи. Она старалась двигаться неслышно, но в тростнике это было, разумеется, невозможно. Правда, Лумпи, похоже, очень глубоко задумалась и заметила Рогнеду лишь тогда, когда та опустила ей на плечо свою тяжелую длань.
— Ай! — взвизгнула фея и, вскочив, чуть не свалилась в воду. — Даруня проклятая! Чего пугаешь? Я Васе пожалуюсь!
— Заткнись! — рявкнула Рогнеда, теряя самообладание. — Отвечай, где была? Чем занималась? Почему сбежала?
— А ты что ругаешься? — опомнившись, с достоинством произнесла Лумпи, выбираясь на берег. — Я Василисе скажу, какие ты слова употребляешь! Посмотрим, как ей это понравится! И кстати, в следующий раз будь поаккуратней. Ты меня чуть с дровами не перепутала.
Рогнеда чуть не плюнула с досады в озеро.
— Перестань! Не разглагольствуй, а отвечай мне прямо: где была?
— А тебе какое дело? — Лумпи совсем обнаглела.
— Мне? Допустим никакого. А Василиса велела узнать, где ты пропадаешь.
— Вот подавайте сюда Василису, — сказала Лумпи, — тогда скажу.
И она направилась к дому, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Рогнеда только вздохнула. Она по опыту знала: когда Лумпи не в настроении, выспрашивать что-либо смысла нет. Только злиться начнет и предметами швыряться. Вообще, про себя Рогнеда считала Лумпи по меньшей мере слабоумной. После расколдования фея окончательно впала в детство и теперь с удовольствием играла с Алисой в куклы. Даже когда с ней разговаривали о серьезных вещах, она вела себя как ребенок и постоянно капризничала. Рогнеда даже подумывала, что в Лумпи влез дух того призрака, которого она у себя в замке держала. Уж очень характеры были похожи.
В тростнике за спиной у Рогнеды послышался шорох. Она резко обернулась. Это Саша, сгорая от любопытства и желания понять происходящее, подобралась слишком близко и неосторожно обнаружила свое присутствие.
— Э-эх, — вздохнула Рогнеда. — Вы-то тут откуда? Вылезайте.
Саша смущенно вылезла. Наташа подошла к ней, твердо решившись стоять до конца, даже если действительно в лягушек превратят.
— Ну чего? Не боись, не съем, — усмехнулась Рогнеда. — Как вы сюда попали?
— А мы и не знаем, куда мы вообще попали, — беспечно отвечала Наташа. Приглядевшись, она решила, что Рогнеда не такая и страшная.
— Эх вы, — Рогнеда грустно улыбнулась. У нее уже совсем сил не осталось, ни смеяться, ни сердиться. Да и потом: что толку? Ну поругаешься, поругаешься, все равно ведь ничего не изменится. Слезами горю не поможешь.
— А я знаю, как мы сюда попали! — объявила Саша. — Мы кольцо нашли. Я же сразу сказала, что оно волшебное! Правда, не то, что мы думали...
— Лично я ничего не думала! — возразила Наташа.
— Думала! Почему тогда надевать испугалась? Подумала, вдруг и правда волшебное? — поддела ее Саша.
Саша недоумевающе протянула ей колечко. Рогнеда долго разглядывала его на свет, вертела туда-сюда, даже заглянула внутрь. Наконец она сокрушенно вздохнула и пробормотала:
— Оно. Опять оно! Василиса же его обезвредила! Как? Как так получилось? Какая-то скрытая магия? И зачем я это все затеяла!
— А что такое? — удивленно спросила Наташа. Саша, уловившая слово «магия», задумчиво качала головой, размышляя, а не сможет ли она сама тоже волшебницей стать.
— Да нет, ничего, — поспешно сказала Рогнеда. — Вот что, девочки, пойдемте-ка домой. Василису дождемся, а там уж будем решать, что делать.
Она схватила обеих девочек за руки и без разговоров потащила в дом.
— Это кто еще такие? — удивилась Катя, уставившись на неведомых гостей. — Рогнеда, откуда ты их взяла?
— Я их не брала! — веско сказала Рогнеда, решительно сажая обеих девочек на лавку. — Они сами взялись. А если кто и виноват... У меня свои предположения.
Она укоризненно зыркнула в сторону Лумпи, с невинным видом сидевшей у печки и мастерившей очередную соломенную куклу. Куклы у Лумпи получались похожими скорей не на кукол, а на неведомые чудища «с десятью рогами, с десятью ногами» — солома торчала во все стороны. Большую часть этих чудищ в ближайшие полтора часа после изготовления съедал козел, а остальных раздергивали по соломинке Катины котята, поскольку маленькая Алиса использовала «кукол» в качестве бантиков на веревочке.
— Здрасьте, — неловко поклонившись, сказала Саша. Наташа тоже поклонилась.
И, не слушая возражений, она решительно усадила девочек за стол и налила каждой по тарелке грибного супа.
— Вот, попробуйте, небось в Москве такого нет, — говорила она. В происходящем Катя разобралась гораздо быстрее, чем могло показаться.
— Супер! — восхитилась Саша, уплетая за обе щеки. Наташа молчала, но суп у нее в тарелке быстро убавлялся.
— Какой такой супер? — поразилась Алиска, которую Катя тоже усадила обедать. — Ты что, так суп обзываешь?
Саша сперва не поняла, а потом догадалась и засмеялась.
— Очень вкусно, — сказала она. Наташа согласно закивала.
— Вот и ладно, — улыбаясь, сказала Катя.
Рогнеда сидела в углу и дулась. Мириться с Катей она пока не собиралась. В последнее время Катя ее злила тем, что постоянно пыталась подражать Василисе.
— Я пойду, — пробурчала она себе под нос. — А ты, Катерина, разбирайся тут с ними сама. Мне надо братца отыскать. Где он там шастает? Ужо я ему задам...
Она выскользнула из дома и отправилась по тропинке в лес.
Глава четвертая
ЧАС ОТ ЧАСУ НЕ ЛЕГЧЕ
Василиса летела домой. Новости были нехорошие, и потому настроение у нее испортилось. Она опустилась возле Теремка, выскочила из ступы, закатила ее под крыльцо и вошла в дом. То, что она увидела, так ее ошеломило, что она так и осталась стоять у двери. В горнице, за столом, сидели две девочки, имевшие такой вид, что сразу становилось ясно: они нездешние, а прилетели из человеческого мира, и ничего хорошего это не предвещает.
Обе девочки были в коротких шортиках и в одинаковых футболках с изображением какой-то диснеевской принцессы в фиолетовом платье. Лицом они были очень похожи, но у одной волосы были потемнее и покороче и завязаны в два торчащих хвостика, а у другой, повыше и в кепке с блестяшками, был один хвостик и волосы были светлее.
— Это еще что за явление? — спросила Василиса у Кати, носившейся вокруг и болтавшей без остановки.
— Это? — переспросила Катя, радостно улыбаясь. — Это Саша с Наташей.
— И как же они сюда попали? — строго вопросила Василиса.
— Это я вам скажу, — сказала девочка в кепке (разумеется, это была Саша). — Мы по улице шли и колечко нашли. Оно нас сюда и принесло.
— Что?! — ахнула Василиса. — Оно же...
— А оно и не «же», — неудачно сострила Катя, безуспешно пытаясь разрядить обстановку. — Тут какая-то более сильная магия. Или кто-то это специально сделал. Или Рогнеда его как-то не так заколдовала.
Тут хлопнула дверь, и в горницу с победоносным видом вошла Рогнеда. За ней плелся унылый Аскольд с луком на плече. Как и следовало ожидать, ничего-то он не поймал, но несмотря на показную унылость, исподтишка ухмылялся и даже подмигнул Кате. Катя сердито отвернулась. Аскольда она в последнее время не сильно жаловала.
— Вот, Василиса, — сказала Рогнеда торжественно, указуя на Лумпи, взгромоздившуюся на печку. — Получай свою сестру. Я и Лумпи нашла, и своего братца ненаглядного отыскала. Ну и как у тебя дела? Что Беломор говорит?
— Так, — сказала Василиса решительно. — Попрошу по порядку. Катя, где Алиса?
— Спят они, спят, — сообщила Катя. — И Алиса, и Аня. Я их уже обедом накормила и спать уложила.
— Отлично. Едем дальше. Рогнеда, где была Лумпи? Куда она сбежала?
— Да не знаю я! — раздраженно ответила Рогнеда. — Я ее никак найти не могла, а потом вижу: она сидит на берегу и в воду пялится. Мне она не сказала, где была. Говорит, Василису подавайте. Эй, Лумпи, вот тебе твоя Василиса!
Лумпи безразлично глянула на Василису и снова занялась своими куклами. Козел, подкравшись сзади, с воровским видом поедал сложенную на лавке груду травы. Лумпи козла не замечала.
— Лумпи! — грозно надвинулась на нее Василиса. — Отвечай, где была, что делала?
— Не скажу, — капризно ответила Лумпи. — Хочу мороженое.