Место действия -- Питер лет так несколько назад. Я направляюсь в гости к своей подруге Ирине Мешковой и ее сестре Ольге Соте, которые вот уже несколько дней тоже гостят в сем прекрасном городе на съемной квартире. Мобильные телефоны тогда еще только входили в обиход, а домашнего в их временном жилище, к сожалению, не было, и адрес местопребывания своих друзей я разузнала через общего питерского знакомого. Но предупредить он их по вышеназванным причинам не смог, и я поехала наобум. Мы, конечно, заранее договорились, что я так или иначе приеду, но когда и во сколько -- никто не знал.
Итак, выгрузилась я часов в шесть утра из поезда и направилась, как сейчас помню, на улицу Козлова. Вышла из метро и спрашиваю: "Где улица Козлова?" -- "А, да там, за лесом..." -- отвечают мне. "Ничего себе, -- думаю, -- не может такого быть!" Спрашиваю у другого прохожего: "Как на улицу Козлова пройти?" -- "Да вот сразу как лес перейдете..." -- "Ужас, -- думаю, -- может, еще и речку надо переплыть?" Осведомляюсь наконец у какой-то пожилой женщины: "Где улица Козлова?" -- "Сразу за лесом", -- отвечает та, но, видя выражение моего лица, добавляет: "Да вы не пугайтесь, это мы так лесопарк Александрино называем!" Оказалось, это действительно что-то вроде парка с редкими березками (ну правильно, обычный европейский лес!), вдоль которого я и пошла по широкой городской улице. Нашла дом, квартиру, звоню в дверь. Открывают заспанные и изумленные мои девчонки: "Ой, неужели это ты!.."
Питер того времени, помимо своих красот, запомнился мне ужасной напряженкой с тремя вещами: почтовыми ящиками (Мешкова даже как-то раз, когда ей срочно надо было отправить письмо, сказанула: "Если вы увидите в Питере почтовый ящик, запишите, пожалуйста, адрес!"), урнами (единственная урна стояла у Эрмитажа, хотя ей, как уникальному для города экземпляру, подобало размещаться внутри музея, а не снаружи) и туалетами (известный нам находился, опять же, только в Эрмитаже, а поскольку вход студентам был бесплатный, то мы, гуляя по Невскому, время от времени туда наведывались, но, надо сказать, по зову не только плоти, но и духа).
Напрягала и полная ерунда с телефонами. Все они почему-то принимали оплату только карточками, а они дорогущие! Единственное место, где можно было позвонить за наличные (кидая монетки), -- это телефоны в метро: один рубль давал вам право на целых 45 секунд разговора.
Надо сказать, что у нас имелось твердое намерение увидеться с переехавшим недавно в Питер горячо любимым преподавателем, участником всех наших капустников, кумиром студентов, считавших его своим в доску человеком, и вместе с тем прекрасным ученым-литературоведом Сергеем Игоревичем Павлушевым. Мы созвонились с ним и договорились о встрече.
И вот наступил день икс. Мы накупили сока и много чего еще, наварили картошки, сарделек... Но в назначенный час разразилась ужасная гроза, и наш дорогой препод -- увы! -- не пришел. Впоследствии оказалось, что он таки отправился к нам в гости, но - потерял бумажку с адресом. Сам адрес-то он помнил, но вот улицу -- запамятовал: мы жили на Козлова, а ему почему-то запомнилось "Крылова". ("А что, мне все одно, оба -- классики "золотого века" русской литературы!" - рассказывал он нам после.) Пошел он, значится, на Крылова и стал искать наш дом. А номера-то такого и нет! И вот блуждал, блуждал он, бедняга, под дождем да и вернулся восвояси. Ах, как же нам тогда было обидно и тоскливо!
Зато потом, когда мы все-таки встретились, он провел для нас великолепную, незабываемую экскурсию по музею Пушкина, в котором был научным сотрудником!