Николай Ищущий в данном произведении пытался понять серийных убийц. Не рекомендуется к прочтению тем, кто всё воспринимает как руководство к действиям. Раз будет смерть, значит, возрастной ценз 18+.
Глава первая:
Когда я был ребёнком, у меня было ощущение, что меня все покинули. "Все" это родители и другие люди, к которым приходишь для того, чтобы поспать да поесть. Другие варианты меня по какой-то причине не устраивали.
Я тогда решил для себя, что все остальные должны пострадать так же, как я. Чтобы понять мою боль, я начал опускаться. Я тогда не знал, что убийства - это, как спички, то есть, детям не игрушка. Но было поздно, я уже принял решение, что другие должны страдать.
И вот я пошёл в школу. Начал высматривать себе жертв. Эти больно счастливые, этот наоборот всегда один ходит. Подойду-ка я к нему, как раз учимся в параллельных классах, его недавно к нам перевели, значит, если что-то случится, он никому не расскажет. Мы ведь ведь взрослые люди, договоримся. На следующий день я пришёл не один, но с ножницами да кнопками. Хочу пошутить над ним.
А он и не сопротивляется, он просто молчит. Странный парень, если бы я был на его месте, я кричал о помощи, ну либо от боли. Немой, наверное. Я проследил за ним до его до а, а там... четыре девочки. Каждую обнимает, а потом уходит. Я проследил за ним, он уходит на... ого, у нас в городе завод есть! Как хорошо, что я благодаря бабушке всегда сыт да в тепле в отличие от него. А он такое худое тело имеет. Я дождался, когда он придёт с завода. Я посмотрел на часы, уже за полноч, он идёт обратно к ним. И трахает, наверное, они же такие красивые. Хотя стонов, кроме звуков, похожих на то, как ложкой и вилкой что-то едят, не слышно. Эх, как же его зовут...
На третий день я увидел его фамилию в журнале. Имя "радикальный", фамилия "Сука". Блин, такие имена оказывается есть. А вот у меня нормальное! А вот у меня всё классно! Может быть, его правда убить, а то жалко смотреть, такой худющий, аж кости видно.
- Радикальный, а, Радикальный! - подозвал его к себе.
- Извини, но я подчиняюсь только своим родным во внерабочее и во внеучебное времена. - Сказал он низким тоном.
- Ну подойди. - Я достал ручку и щёлкнул её, чтобы была острой.
Он подошёл, а сзади этого блондина стоял такой же рыжий.
- Меня зовут Максим. А его зовут Николай. Я отец Николая.
- Так в журнале же написано, что тебя зовут радикальный.
- На заборах тоже много чего хорошего написано. - Сказал рыжий. - Хули...
- Сын, не сейчас. Он видишь при деньгах, значит, что сын?
- Я на него ни *** не подействую, значит, отец. - Потупил взгляд Николай.
- Умница, сын. Пойдём обратно в класс, сын. - Сказал Максим.
- Бля, так как тебя зовут-то? - спросил я.
- У меня много имён. Люцик, Сатик, Дейв... у дьявола много имён. - Ответил он. - Как написано в журнале, так и называй, Но учти, что я подчиняюсь только своей семье во внерабочее и во внеучебное времена.
- то есть, ты радикальный Сука, да? - спросил я. Но ответа не получил.
Я решил к нему подойти через несколько лет, когда у девочек, я это увидел по записям в его тетрадке, начинается половое созревание. Я хотел узнать, а будет он ли их сейчас трахать? Но он всё так же обнимал их и уходил на завод. Когда наступил возраст получения паспорта, я увидел, что они с большими животами, а у него мешки под глазами появились.
- Всё же Максим и Николай были правы. - Прочёл я его разговор, который был письменным, с моим соседом по парте, который собирался учиться на жандарма.
- А это и есть твои будущие жизни? - написал мой сосед по парте.
- Как радикальный Сука, если честно, брат, я только ел и обнимал, пока они не полюбили меня так сильно, что ждут от меня детей. Без этого, ты не думай о них плохо, Дрон, мы ведь оба из крестьянских семей.
- А, то есть, они всё же родные, тебе, да?
- Ну я это так считаю, а вот этот парень, который похож на Генриха цветом волос, на меня косо смотрит. Я не могу спокойно думать, пока он здесь.
- Ну знаешь, радикальный, всё дело в том, что мы крестьяне, он из помещиков или городских. Ты сам как рабочий это знаешь прекрасно, что деревни и города в нашей, Российской Империи, разные миры.
- То есть, от него не избавишься. Понятно.
- От него избавиться могут только убийцы. У нас же спокойное село, да и к тому же, ты ходишь на работу в город. Кстати, им требуются рабочие?
- Единственное, что я видел, что нам требуются уборщики. Ты готов к такой работе?
- Ну ради семьи я готов на всё.
- Тогда читай адрес.
Он написал его таким почерком, что только Дрон смог его понять. Через два года время учёбы закончилось.
Глава вторая:
Приблизительно в то же время умерла моя бабушка. Перед смертью она сказала, что у меня есть старший единокровный брат, который живёт в Санкт-Петербурге. Я собрал свои вещи, купил билет и поехал к нему.
Сенная площадь... слава богу, я её миновал. Но жил он, Серёжа, ближе к другим не менее криминальным районам города. По этой причине он меня сначала и не признал.
- Это кто? - услышал я чей-то низкий голос.
- Это Миша, твой младший брат из остальной России.
- Мой единственный брат, парень, я сам. Больше у меня братьев нет. Если ты решил пошутить, то этот город... как бы тебе сказать помягче... он не совсем пригоден для жизни. Я сам здесь как полицейский еле выживаю, что уж о тебе говорить. Скажи тогда, пожалуйста, Миш: ты единокровный или единоутробный?
- Единокровный.
- Ага, а как звали нашкго отца?
- Виктор Михайлович.
Послышался звук щелчка на двери.
- Значит, у меня есть брат и правда. Ладно, заходи.
Я вошёл в эту квартиру. Было тесно, единственное, что я видел, это кровать. А всё остальное принадлежало, видимо, не Серёже.
- Ты имей ввиду, что спать тебе придётся на полу. Либо живи отдельно, как та, кто мне сдаёт эту комнату. В остальных живут те, кто пьёт по-чёрному и водят к себе проституток. Так что решай сам: либо в темноте да не в обиде, либо решай сам свои проблемы, если не нравится пол. Ты, главное, помни, нашу фамилию, она у всего района на слуху.
- Я выбираю найти работу, чтобы тебе помочь свалить отсюда.
- Я тебя не об этом прошу. Я тебя прошу подумать, как ты будешь жить здесь. Здесь никто никого не колышет и... кстати, а ты знаешь, что у тебя есть единоутробная сестра в Москве? Я тебе сейчас дам денег, езжай к ней, в Москве поспокойней будет, нежели здесь.
- Но Серёжа...
- Ничего не знаю, для тебя будет лучше, если ты поедешь туда.
Весь день шёл дождь. Проводив меня до Московского вокзала, я увидел, как Серёжа пошёл обратно.
Скоро я прибыл. Меня там встретила красотка. Жаль, что она мне только сестра, а то я бы на ней женился.
- Тебя как звать, брат? - её голос был высоким, как и она сама. Так что не минуя её грудь не получалось ей в глаза смотреть.
- Миша.
- А меня Соня. Для тебя и мужа Соня. Для других у меня другие имена. Назовёшь меня другим именем - выгоню и глазом не моргну. У меня и так управление и имениями в Рязанской, Московской, Владимирской губерниях и управление предприятиями как в Москве, так и в Варшаве. А ещё мы планируем завести ребёнка, так что не выводи меня из себя. Я наслышана от радикального Суки о твоих садистских наклонностях, если ты их начнёшь предварять в жизнь, я тебя и выгоню, и полицейским скажу, здесь как раз рядом Бутырская тюрьма. Вопросы есть, Миша?
- А как твоего мужа зовут?
- Как нашу мать только в мужском варианте.
- Скажи прямо, сестра.
- Мне некогда с тобой ребячиться, му... ё-маё, вы что-то слишком похожи. Что он себя ведёт словно дурак при виде меня за пределами дома, что ты. Есть ли в этом мире нормальные мужики?
- Ага, ты меня мужем назвала! А тебе нужны дети. Понимаешь, к чему я веду?
- Я не дура. Я читала о том, что братья могут любить сестёр, но не думала, что со мной будет такой же случай. Слушай меня сюда, брат: я тебе сниму квартиру в районе Сукина болота. Там и познакомишься с Сукой, они там живут после родов от него. Он единственный, кто меня понимает. Взамен на это я и его, и его семью, устроила на высокооплачиваемые должности у себя в предприятиях. Не понравится жить там - забудь дорогу и в Москву, и в Санкт-Петербург. Ты ведь дурак, я надеялась, что ты как Серёжа, то есть, умный. Нет, у тебя сдвиг по фазе на теме убийств. Ты и меня хочешь погубить.
Она меня взяла за руку, и мы пошли. Когда наступило следующее утро, мы пришли. Что ж ты Софья такая красивая-то... что ж ты такая высокая и недоступная... эх, сестра, сестра. Я влюблён в тебя.
- Радиальный, я тебе нового подопечного привела. Решай сам, что с ним делать и не в коем случае не подпускай его ко мне.
- Блять, опять Михаил? Ты издеваешься что ли жизнь?
- Спокойно, Сука, я поняла. Сейчас другого работодателя ему найду.
- Михална, не ищи ему другого работодателя. В Бутырку отправь, и всё, дело с концами. Помнишь я тебе про Дрона рассказывал? Вот он твоего брата благодаря мне тоже подозревал. Извини, конечно, но твой брат скотина каких свет не видывал. У него и сейчас при виде тебя глазки блестят. Я-то понятно, я со своими родными имею родных детей, я готов к наказанию. А от твоего Михаила никакой пользы нет.
- Ладно, убедил. Дай я сначала поем у тебя здесь, потом пойдём обратно.
- Для тебя всё что угодно.
Пока он ей показывал, где у него в этом свинарнике кухня, я нашёл топор. Я ревновал свою сестру к этому придурку. Я действовал быстро. Взял топор, подошёл со спины к нему и отрубил ему голову.
- Слушай, радикальный, а где у тебя здесь... - После этого моя сестра начала истошно кричать. - Это... это ты сделал?
- Да, любимая моя сестра. И тебе отрублю голову, если не будешь тоже любить меня. Всё равно мужа ты не любишь, а чего такому красивому телу пропадать?
Соня стояла и смотрела на отрубленную голову радикального Суки. Наверное, у неё был шок тогда. Я помню только то, что она потом взяла меня за руку, и мы пошли ещё дальше.
Солнце и ни облачка, красота. Жарко. Может быть, она хотя бы сейчас разденется. Я влюблён в тебя, сестра. Топор я взял с собой, чтобы она помнила, что я и её готов убить в любую минуту. Я её подчинил себе.
- Господи, за что мне такое наказание в виде тебя? Я ведь единственный раз согрешила, когда вышла за Анастасия не по любви со своей стороны. До этого я ничего не делала такого.
- Я и есть господь, и я велю тебе любить своего брата как проститутка. Ты ведь девственница?
- Если ты решаешь, кому жить, а кому погибать от твоих рук, это не делает тебя ни богом, ни его противником. Тебя это делает преступником, то есть, опасным для общества человеком. Ты ещё убивать планируешь?
- Если не будешь меня любить, планирую и тебя.
Мы встали.
- Ладно... если без этого никак, то поступлю я так. Пойдём найдём поле, и там я начну падать.
- В смысле падать?
- Ну ты же меня падшей женщиной хочешь сделать, я права?
- Ну женщиной я тебя не планирую делать, мне дети не интересны.
- А, то есть, ты будешь исключительно меня насиловать, я права?
- Ну я хотел бы, чтобы и тебе, и мне было приятно, а не только мне одному.
- Дошло, Миш. Ладно, сейчас дойдём до поля, потерпи чуток.
Я в тот момент ликовал, потому что девушка, да пускай сестра, всё равно на это, в которую я влюблён, лишит и меня, и себя девственности. Победа! Ура!
Через пять минут мы вышли.
- Ладно, Миша - вздохнула Соня - приступим.
Она сняла своё белое платье, под которым ничего не оказалось. Её грудь была не большой, но и не маленькой. А ягодицы тоже были приличными. Я положил топор рядом с её платьем и начал раздеваться сам.
Через десять минут мы уже занимались этим делом. Раньше, когда я был что в Санкт-Петербурге что в Москве, я слышал стоны, женские стоны. Здесь я ничего не слышал. Возникло ощущение, что я занимаюсь с мёртвой этим делом.
- Можно тебя оплодотворить, Соня?
- Да делай что хочешь, только не убивай меня окончательно, ты и так половину дела уже сделал.
Минут через пятнадцать я в неё кончил.
Глава третья:
Через девять месяцев, в канун нового 1890-го года, она родила от меня. Правда, ребёнок родился мёртвым... "Ну ничего, ещё одного сделаю", подумал я. Соня же начала пить, я бы даже сказал спиваться, так как любой приём пищи для неё обязательно был приправлен водкой либо висками.
Через десять лет от моей сестры, которую я знал, осталось только управление теми предприятиями, которые она в отличие от имений не распродала. Детей из-за её зависимости от алкоголя не получалось завести.
- Знаешь, Миш, а всё не так плохо. Я могла бы помереть уже тогда, и тебе не пришлось бы смотреть на меня пьющую. Хотя о чём это я, ведь Анастасий убит тобой, я тоже практически... - В один из редких моментов её трезвого вида она мне сказала. - Да лучше бы ты был в тюрьме как говорил радикальный, чем жить так, как живём мы: ты ни черта не делаешь, даже не пытаешься помогать, зато я всё делаю. Имения сдаются в аренду и с них я имею хорошую прибыль. Только этих денег я тебе не дам. Серёже нужнее, хотя бы выберется из той квартиры в район поспокойнее, он и деньгами умеет управлять госслужащий же.
- А что я буду делать, когда ты умрёшь?
- Найдёшь себе другую красотку и будешь с ней спать, как спишь со мной. Так вы и поступаете обычно: когда надоедает одна, находите другую, и так до самой своей смерти.
- Но...
- Без "но", Миша, я знаю вас, козлов, не понаслышке. Лучше бы ты меня тогда убил.
При виде этих слов я хотел её правда убить, но моя рука задрожала и топор упал на мою левую ногу. Я закричал, но реакции от Сони никакой не последовало.
- Ты единственное, что умеешь, это, как говорят крестьяне да другие бедные граждане нашей страны, выёбываться. Может быть, из тебя бы получился человек, если бы ты пореже этим занимался. Я слабо верю в твой крик от боли. - Сказав это, она забрала свои рюмки, бутылки водок и бутылки виски, включая массу бумаг и ключи от этой квартиры. - Спасибо за жизнь, брат.
Пока я корчился от боли, Соня ушла из нашей квартиры. Комплект ключей был у неё одной, по этой причине она закрыла меня здесь.
Глава четвёртая:
Когда я думал, что умру от потери крови, голода и жажды, я услышал как мне кричат с улицы. К счастью, я жил на первом этаже.
- Миша! Миша! - услышал я.
- Кто меня зовёт? - из последних сил я открыл окно.
- Это я, твой брат. Меня Софья прислала проверить, живой ли ты или уже нет. Вылезай давай. Я тебе сейчас помогу.
Я вылез, при этом я упал на левую руку. Было больно, как неделю назад, когда топор упал на мою ногу, но я уже не кричал. Думал, он мне правда поможет, поэтому и не кричал.
- Вы, Михаил Михайлович Смирнов, обвиняетесь в убийстве Макса Зайцева, повлёкшую за собой смерть других четырёх людей, в убийстве Анастасия Дмитриевича Станиславова, а также в физическом насилии над Софьей Владимировной Романенко. Вы арестованы, пойдёмте со мной.
- Так ты же меня называл братом!
- Я всем людям брат, но не все мне отвечают взаимностью. Я люблю вас всех одинаково до тех пор, пока вы не начинаете друг друга убивать, грабить, насиловать. Софья мне была сестрой духовной, она меня научила той мудрости, которую она знала сама. Теперь от той Софьи осталась лишь внешняя оболочка. Считайте, милостивый государь, что Вы погубили собственную сестру. Я привык добиваться своего, Михаил.
Мы пошли в суд. В суде я думал, что меня посадят, однако меня приговорили к смертной казни через повешение. Я так надеялся, что меня оставят в покое, но...