Аннотация: Беседа между Мыслителем и Фрейдистом. Оба они - один и тот же человек, только из разных периодов жизни. Случилось так, что им пришлось встретиться в собственной квартире.
"Хочу приступить к изучению одной проблемы. Ранее она была сформулирована мной, как множественность отношений", - прочитав эти строки, Мыслитель отпрянул в ужасе. Это были его мысли, но они были ужасны. "Целью этой писанины я ещё перед её написанием вижу утверждение в собственной памяти того, в чём уже уверен: любое действие совершается по причине множества мотивов, и поэтому оценено это действие может быть совершенно по-разному в зависимости от рассматриваемого мотива", - ужас даже не думал прекращаться. Когда-то давно, года три-четыре назад, Мыслитель увлёкся чтением творчества Фрейда. Больше всего в книгах немецкого психолога его привлекала даже не сама суть учения, а то, как Фрейд изъяснялся со своим читателем. Три-четыре года назад он попытался собственные мысли выражать подобным языком и сейчас наблюдал плачевные результаты. Текст был попросту не читабелен, сам автор выглядел ужасно глупо в собственных же глазах. Правду говорят, что умные мысли можно выражать простым языком. Когда вот так, подобно Мыслителю в прошлом, слишком гонятся за красотой слога, то в этой погоне теряется смысл написанного или сказанного.
- Фу, гадость, отвратильно, бред! - в сердцах воскликнул мыслитель и отошёл от блокнота. - Я был полным, безупречным кретином! Я был настолько тупым, что мной гвозди можно было забивать!
Зелёненький блокнот остался лежать на письменном столе. Мыслитель находился в своей комнате. Это был молодой Мыслитель, годов ему было двадцать с небольшим. Родители ушли по своим работам, в квартире оставалась только бабушка и он, учебное заведение же не желало видеть Мыслителя в этот день, так что у него был выходной посреди недели. Альтернативы для занятия у него было всего три: играть в компьютерные игры, заняться курсовым проектом или, наконец, вот так вот перелистывать дневниковые записи и размышлять. Такие дни у него случались не однажды. Как раз именно когда он делал постыдную запись, неудачно пытаясь подражать Фрейду, тоже был такой день. И так уж получилось, что этот день немного перемешался с настоящим днём.
- Экхм, я тебе не мешаю? - поинтересовался Мыслитель у самого себя.
Второй Мыслитель сидел за письменным столом, и писал что-то в тот самый зелёный блокнотик. Вернее, он писал не что-то, а ту самую запись, которую только что читал первый Мыслитель.
- Ты не мог бы сделать мне одолжение и вот именно эту вот запись, которую ты сейчас пишешь, не писать вообще никогда? Уж очень она тупая - попросил Мыслитель.
Второй Мыслитель, младше первого года на три-четыре, наконец обратил внимание на своего старшего товарища. Фрейдист взглянул на Мыслителя из-за плеча и презрительно скривился:
- О господи, явилось не запылилось! - воскликнул он горестно. - Столько раз читал свои предыдущие записи и всё думал, каким же я придурком был. А вот теперь, наконец, имею возможность посмотреть на то, какой я буду в будущем, - он развернулся на стуле к своему собеседнику и с готовностью уложил руки на колени. - Класс! Ну у тебя и синячины под глазами! А заросший-то какой! Ну, привет! Если честно, очень рад тебя видеть. А ты меня?
- Ну, вопрос непростой. Пожалуй, тоже, конечно, рад. Хоть ты глупый - но всё же ты это я. Правда, по идее, люди не должны встречать себя из прошлого и это как-то не совсем нормально.
- Себя из будущего они тоже не должны встречать, но я не жалуюсь. Присаживайся.
Стула поблизости не было.
- Присаживайся на стол! - тут же решил Фрейдист. - Ты ведь ещё любишь сидеть на столах?
- Конечно люблю. Большой стол - это прекрасное место, чтобы на нём сидеть, - Мыслитель не преминул воспользоваться предложением и уселся на широкую поверхность стола.
Занавески в комнате были широко раскрыты, дневной свет резво проникал внутрь.
- Чего не пойму - мы у тебя или у меня? - заглядевшись на окна, изрёк Мыслитель.
- Ну я не знаю. Наверное, у меня. Ты ведь мне, кажется, сказал не писать ту запись, которую я пишу, да? Ну вот она, собственно, ещё и не написана. Значит, блокнот точно мой.
- Ага, выходит, я вижу свет из прошлого.
- Забей. Свет из прошлого, свет из задницы - всё это ерунда. Только когда свет стал якобы из прошлого, он тебя заинтересовал что ли?
- Ну вообще-то именно так. Очень любопытно, что свет течёт из прошлого. Солнце вращается, но тут оно провернулось ещё несколько меньше раз, чем это сделало Солнце в моём мире.
- Да ну, это просто красивые слова.
- А ты что такой умный?
- А по-твоему я глупый?
Мыслитель взглянул на Фрейдиста сверху-вниз. Его высокое положение обеспечивало то, что он сидел на столе, а Фрейдист-то - неудачник - на стуле.
- Выпендриваться у тебя получается неплохо, согласен. Я всегда был падок на уверенный выпендрёж, молодец. Но вот та запись, что ты делаешь, - Мыслитель тяжело покачал головой, - я не говорю, что она бессмысленна. Я помню, что ты хочешь выразить ей. Дескать, люди могут хотеть сделать какую-то вещь из хороших побуждений и ту же самую вещь они хотят сделать и из каких-то не очень хороших побуждений. Я понятно выразился?
- Да, весьма.
- Спасибо. А ты в блокноте совершенно непонятно написал.
Фрейдист замер, нервно перебрал пальцами правой руки.
- Хорошо. Но между прочим, ты перечислил не всё, что в этой записи я хочу сказать. Я ведь, блин, - слово "блин" вырвалось очень искренне, почти даже искромётно, - хочу изучить эту, как бы, проблему.
- Ага! - возликовал Мыслитель, чувствуя неуверенность своего оппонента. - "Как бы" ты хотел. Но "как бы" у тебя это не получилось. Знаешь, что очень важно? Говорить без "как бы". Помнишь, тебя этому в школе учили?
- Блин, ну какой же ты умный. Ладно, - Фрейдист снова улыбнулся и прилежно уложил руки на колени. - Это же ведь я из будущего. Я должен быть рад за себя, что я такой вот умный. Ну, помню я уроки из школы, и что?
- Ну тык вот... - сказал Мыслитель и замолчал. - Чёрт, потерял мысль.
- Ха-ха!
- Погоди! Не мешай, мелкий, я всё помню. Короче говоря, когда ты говоришь "как бы", "мне казалось" и так далее, ты пытаешься себя обезопасить от ответственности. Ты свою неуверенность в словах показываешь.
- Но я в них и не уверен.
- Совершенно верно, ты в них не уверен. Я тебе больше скажу - ты никогда ни в чём не будешь уверен. Ну, или по крайней мере до моего возраста. Но проблема вот в чём. Люди воспринимают не то, что ты говоришь, а то, как ты говоришь. Когда ты без всех этих "как бы" будешь изъясняться, то тебе будут больше верить.
- Но я не хочу, чтобы мне больше верили, если я сам в чём-то не уверен.
Мыслитель приложил палец к губам, а затем спрыгнул со стола и принялся расхаживать по комнате. Свет из прошлого всё так же проникал внутрь, но он уже перестал интересовать парня.
- Ты знаешь, никогда не ожидал, что будет так сложно спорить с самим собой. Я понимаю, когда у меня не получается спорить с другими людьми, но с самим собой-то! Ты что сейчас пытаешься сделать? Показать, что ты тоже не дурак?
- Я сейчас пытаюсь что-то сказать, а ты меня перебиваешь. Ты прав, очень сложно спорить с самим собой. Прямо-таки невыносимо!
- Ладно, хорошо, ты прав. Давай, ты говори, что ты имел в виду.
Фрейдист довольно улыбнулся. Он тоже невольно поднялся со стула. Сейчас они заняли с Мыслителем совершено зеркальное положение, каждый одинаково держал руки на бёдрах.
- Я хочу, эээ, сказать, что, эээ, как бы это правильно выразиться? Что другие люди имеют, эээ, свои мысли, которые тоже могут быть, как бы это, правильными. Ииииии я не собираюсь... я не собираюсь влиять на них своими, возможно, неправильными мыслями, эээ.
Мыслитель безнадёжно опустил руки. Это был позор. Причём позор неизгладимый. Фрейдист отвратительно строил свои мысли, его было невозможно слушать. Речь медленная, неуверенная, ломаная - какие ещё бывают ругательства в адрес речи?
- Это ужасно.
- Что? - растерялся Фрейдист.
- То, как ты говоришь - ужасно. Только плохо то, что я сам так до сих пор говорю. Не с тобой - с другими. Кстати, как я тебе сейчас? Нормально меня слушать?
- Ну, вообще-то неплохо. Голос мне нравится.
- Нравится голос? Ничего себе, а мне мой голос не нравится.
- И мне мой голос тоже не нравится. А твой нравится.
- А мне не нравится и мой и твой.
- Ясно, комплексов у меня не поубавилось.
- Нет, чуть-чуть поубавилось, честно. Но только чуть-чуть.
- А ты уверен? Уверен, что помнишь меня настолько хорошо?
- Нет, не уверен. Ну тогда, может быть, и не поубавилось или не знаю что.
Мыслитель печально прогулялся обратно к столу и столь же печально вновь водрузил на него свой зад.
- Что я здесь делаю?
- Я тебе скажу, что ты здесь делаешь! Ты можешь полюбоваться на меня, такого всего неудачника по твоему мнению. Хочешь, скажу интересную вещь? Ты, наверное, уже думал об этом, но забыл теперь. Смотри, это, эээ, как бы это сказать поточнее, мне кажется...
- "Тебе кажется" - кисло улыбнулся Мыслитель.
- Хорошо, я думаю, я считаю даже, эээ, что человек как бы это, ненавидит самого себя из прошлого за какие-то ошибки, которые он сделал в прошлом.
- Не стану спорить.
- Это, ну ииии, это ещё не всё, человек может считать себя идиотом, но при этом он не помнит себя до конца, не помнит всех тех мыслей, которые у него были.
- Да, я вспоминаю эту свою мысль. Ну и что из этого следует?
- Человек видит как бы примитивную картину, эээ, самого себя. А на самом деле он не такой уж плохой был. Просто память как бы остаётся только о плохом, о неудачах. Ведь ты меня сейчас видишь и я, наверное, эээ, не такой уж... плохой, да?
Улыбка расползлась по лицу Мыслителя:
- Ну да, ничего так, - он вздохнул и почесал затылок. - Ну а что со всего этого? Ну, допустим, я был лучше, чем о себе думаю. То есть ты лучше, чем я о тебе думал, ну и что?
- Ну а себя-то самого ты вообще считаешь хорошим?
- Не сказал бы. Но... как бы я считаю, что я могу, если, эээ, очень постараюсь добиться многого.
- Вот оно! - Фрейдист торжествующе направил указующий перст на Мыслителя, - Ты экаешь и говоришь неприятно!
- Спасибо, ты тоже. Но я же говорил, что не избавился от этого.
- Да, но дело не только в этом! Моя мысль на этом не заканчивается. Теперь представь, что я тоже думаю, что если постараюсь, то смогу добиться именно многого. Ведь я так себя и ощущаю, я сделал очень мало, но если постараюсь, я думаю, я смогу что-то добиться! Я вообще-то умный.
Опять злорадная улыбка расползлась на лице Мыслителя.
- Я-я-ясненько. "Многого можешь добиться"! А почему же ты меня не спрашиваешь, чего ты добился? Напомни-ка мне, как у тебя обстоят дела с девушками?
Фрейдист покраснел. Сам Фрейд был девственником до тридцати лет, Фрейдист шёл по его стопам:
- Ну, вообще-то я не знаю. Я не уверен, что мог бы позволить себе, эээ, в данный момент, эээ, близкие отношения с девушкой. Просто...
- Да ладно тебе - "просто"! Ты ведь влюблялся же. Помнишь тех, в кого влюблялся?
- Не думаю, что это была любовь.
- О господи, это сейчас не имеет значения. Ты помнишь их? Блин, конечно, помнишь. У тебя ведь, как это там, начинает периодически весна играть в жилах, да? А, это, напомни мне, что происходит в читальном зале?
- Ужас, - искренне изумился Фрейдист тону своего собеседника. - Мне такого о себе никто не рассказывал. Ты сам знаешь, что происходит в читальном зале. Я часто высматриваю симпатичных девушек. Но не могу же я себе приказать этого не делать. К тому же, возможно, я же не настаиваю против, но, эээ, возможно всё сложится так, что я с кем-то и познакомлюсь, - Фрейдист потух. - Или не познакомлюсь?
- У меня нет девушки. И никогда не было, - торжественно изрёк Мыслитель.
- Ну и чему ты радуешься?
Оратор кашлянул смущённо:
- Да, радоваться тут нечему. Но вообще-то я тебя вроде как это, ну, позорю. Ты представляешь себе, что у тебя не будет девушки в течении четырёх лет? То есть это факт железный.
- Эх, - вздохнул Фрейдист, - да, как-то новость не слишком радостная. Не знаю даже, что и сказать.
- Ну ладно, не переживай. Но, кстати, ты ведь делаешь сейчас какую-нибудь игру на мейкере, да?
- Ну да. "Э-э-эвольция" называется, помнишь такую?
- Ох и дурацкая игра! Ты её не доделаешь.
- Спасибо ещё раз, - понурил взгляд Фрейдист.
- И потом ещё несколько раз начнёшь делать другие игры, но ничего из них ты тоже не доделаешь.
- Спасибо.
- И потом забросишь мейкер совсем.
- Очень приятно.
- Это, что ещё? А каратэ ты занимаешь, да? Ну, да, конечно. Кстати, ты ничего не добьёшься в этой области.
- Спасибо.
- Так, что там ещё? Ну, ни на одном соревновании не выиграешь, ты понял?
- Да, конечно, - Фрейдист мрачно глядел на своё сидящее на столе и почему-то ликующее беспросветное будущее.
- Та-а-ак, что там ещё-то у нас есть? В учёбе тебе тоже ничего особенного не светит. Хотя, правда, не то, чтобы совсем всё плохо, так - никак вообще. Доучишься - и доучишься.
- Блин, хотел бы я сейчас, чтобы к тебе явился я... ну то есть "мы" тридцатилетний и тоже рассказал про то, как всё в кавычках "хорошо" будет.
- Эээ, и мы оба слушали бы, какие мы неудачники будем в тридцать?
- Ага. А потом ещё какой-нибудь мы-старик появится.
- И будет рассказывать и очень веселиться, какие мы тут все неудачники, да? Блин, согласись, даже смешно!
- Чуть-чуть смешно, да. Но только обидно что то, что ты мне рассказал уже, будет на самом деле.
- Да, ладно, эээ, не отчаивайся.
- Это ты лучше не отчаивайся. От тебя ведь зависит наше будущее.
- А от тебя ничего что ли уже не зависит?
- Ну, судя по твоим словам - да, ничего.
Фрейдист и Мыслитель оба надолго замолчали. По-прежнему светил яркий свет, под ногами был весьма пыльный ковёр, на котором даже в таком состоянии очень любил валяться и Мыслитель и Фрейдист. Полочка Фрейдиста была завалена разными книгами. В жизни же Мыслителя эта полочка больше не принадлежала ему, своими книгами он занял другое пространство, а это оставил брату.
- Блин, вот настроение писать запись ты мне точно испортил, - резким движением Фрейдист закрыл зелёненький блокнот.
В комнату вошли две бабушки. Они были почти копиями друг друга. У каждой в руке было по банке с компотом. Бабушки поставили банки с компотом на стол и покинули комнату. Фрейдист с Мыслителем переглянулись.
- Так в каком мы времени? - вопросительно постучал по столу старший.
- Да чёрт его уже знает.
- Выходит, из окна идёт не свет из прошлого, а вообще фиг поймёт, какой свет?
- Да, фиг поймёт, какой. Что ты к этому свету привязался?
- Не знаю.
Снова воцарилось молчание. Мыслитель принялся легонько постукивать пальцем по столу, Фрейдист в такт этому ритму стал постукивать ногой.
- Вообще-то ты мне нравишься, - Мыслитель посмотрел Фрейдисту прямо в глаза. - Знаешь, что я сейчас подумал, ведь... как бы это сказать?.. Ты мне до этого не нравился. Ты был моим позорным прошлым. Не очень прямо позорным, но всё-таки чуть-чуть. Но я испытывал неприязнь не к тебе, а как бы то, к тому, что с тобой было связано, к тому, что уже изменить нельзя. В общем-то, я не любил свои собственные ошибки. Но сейчас я гляжу на тебя и вижу тебя как человека, а не как свои ошибки, которые уже нельзя исправить. И ты мне нравишься, - улыбка в этот раз вышла почти доброй.
- Спасибо! - в свою очередь просиял Фрейдист. - Ты мне тоже нравишься, моё беспросветное будущее, хоть ты и такое беспросветное!
Мыслитель крякнул:
- Знаешь, и ведь не похоже, чтобы ты не мог сейчас ничего изменить. Да нет, наверное, ты даже в силах что-то исправить. Не знаю, правда, как это повлияет на меня. Но вон теперь со временем какая-то ерунда творится.
- Да, время, похоже, сломалось.
- Но, значит, можно и исправить те ошибки, которые я - ну или ты - когда-то совершил, то есть которые я совершил, а тебе ещё предстоит только. Правда, раз время сломалось, то и вообще непонятно, совершил я их или нет, и вообще были ли они когда-то.
А время в самом деле ломалось на глазах. На столе откуда ни возьмись появился детский альбом, это был альбом Мыслителя, он делал зарисовки в нём ещё будучи ребёнком. Уже в возрасте Фрейдиста этот альбом навсегда потерялся.
- Как можно сделать ошибку, если всё происходит одновременно? - разумно рассудил Мыслитель.
- Ну, ошибку можно совершить всегда, мне так кажется - что бы там со временем не творилось, хоть оно на ушах стало бы бальные танцы плясать.
- Наверное.
- Я вот подумал. Мне что понравилось в твоих словах: нет, ну, во-первых, приятно, конечно, что ты меня ценишь, несмотря на всё, а, во-вторых, эээ, если откинуть все наши ошибки и так далее и, может, даже успехи, получается, что мы просто хорошие парни, так?
- Получается, что так.
- Если время придёт в норму, то я эту мысль, пожалуй, запомню.
- Ну а если не придёт?
- Не а если не придёт, то будем вертеться, как получится. Мы ведь просто хорошие парни, - Фрейдист улыбнулся до ушей, ему очень нравились собственные слова.
Раздался стук в дверь. Такого не бывало ещё никогда прежде. Никто и никогда в этой квартире не стучал в дверь в гостиную. Дверь распахнулась, и в комнату зашёл новый гость. Это был мужчина. Очень сложно было оценить его возраст. Если судить объективно, ему было лет сорок, но, когда ты видишь, как взрослеет человек, а у него остаются те же самые черты лица, что и в детстве, то очень трудно воспринимать его уже постаревшим. У вошедшего мужчины было лицо Мыслителя и Фрейдиста.
- А вот и он, - мрачно улыбнулся Мыслитель. Наступила его очередь переживать. - Ну, старик, рассказывай...