Нескончаемая очередь под дверьми сельского архива.
Лица - как этот день - каждому хочется быстрее закончить это подлое, почти забытое занятие - стояние-сидение в ожидании - чего угодно.
Бездарная трата минут, часов человеческой жизни.
Под дверьми наших присутственных мест эта жизнь сложена штабелями.
Если бы можно было увидеть все эти мгновения, потраченные впустую, то двери всевозможных учреждений воспринимались бы, как ворота на погост.
Внезапно в середину пространства, очерченного креслами с унылыми человеческими фигурами, выдвигается некто и заявляет громко и вызывающе:
- Нет, я вам последний раз предлагаю - покупайте специи. У меня прямо с базы, гораздо дешевле, чем в магазине.
Некто - человеческое существо мужского пола, неопределённого возраста, невероятно длинное и тощее, одетое "абы как". В руках - огромный пластмассовый дипломат, приблизительно 1976 года рождения и не менее потрёпанная хозяйственная сумка, родственница солдатских кирзовых сапог.
Реакция на призыв самая вялая, зачерепевшие в ожидании люди не желают отрывать пятую точку от насиженного места. Кто-то всё-таки покупает лаврушку по три рубля, кто-то - перчик горошком.
Я, вспомнив недавно опробованный рецепт имам абалды (правитель в обмороке - название забавное, потянуло на подвиг), спрашиваю, есть ли кумин.
- У меня есть зира, это - гораздо лучше!
- А вот ещё перчик красный - чистит сосуды, хорош для потенции, можно вредителей в саду травить. Настаиваете пакетик в ведре воды и опрыскиваете. Главное, не сжечь листья. А в сумке - чубуки виноградные, расскажу, что надо делать, чтобы уже в будущем году вы получили с них урожай.
И началось - лекция по виноградарству и театральное представление - одновременно.
Он рассказал, какие сорта винограда выращивает: лучистый жёлтый - его в 1900 году районировал из турецкого сорта знаменитый местный "мичурин", виноградины - размером с яйцо, такой виноград в гаремах падишахи ели.
При этом всем телом изобразил одновременно и огромную виноградину, и толстенького сластолюбивого пашу, и его прекрасную пэри - кокетливую, тонкую и гибкую, как виноградная лоза.
- А вы знаете, какое удобрение самое лучшее?
- Навоз? Нет, не навоз, хотя мы и платим за него бешеные (он вытаращивает глаза) деньги, он на третьем месте!
- На первом, как было признано на международном конгрессе почвоведов - сухие сорняки.
- Лебеда! - он восторженно и удивлённо взмахивает руками.
- На втором - сухие тополиные листья.
- Только сухие! Сколько их вокруг!
- Выкапываете траншею, забиваете её сухой листвой, сверху землёй присыпаете и сажаете чубуки с отросшими корнями.
- Будет прекрасно развиваться корневая система, питаясь постепенно разлагающимися листьями.
При этом ухитряется всем телом, ногами и руками изобразить, как корни расползаются во все стороны, как нежная лоза взвивается вверх и на ней зарождаются первые грозди.
- Сколько я делаю вина! Пять урожаев в год собираю со своего виноградника. Ко мне за посадочным материалом и из Чечни, и из Калмыкии приезжают люди. И вы приезжайте. Каждую субботу дома сижу, жду посетителей.
- А вы знаете, какое вино самое вкусное?
- Нет, не виноградное. Из алычи. Нежное, ароматное.
- У меня вот такая алыча растёт - большой и указательный пальцы не замыкают овал.
- Жёлтая, на солнце просвечивает! Лицо принимает мечтательное выражение, глаза блещут, всё тело выражает умиление и восторг.
Конец куцего потрёпанного шарфа то и дело летает за плечо.
Он явно кокетничает.
Он хочет нравиться всем.
Да и ему нравятся все - кроме тех, кто неправильно сажает виноград. Но ничего, дело поправимое - он готов рассказать всё, что знает, готов щедро выплеснуться, он горит, радуется жизни, этому пасмурному дню, этим чужим, незнакомым людям.
То солнце, которое он накопил в себе, подобно виноградной грозди, щедро на нас пролилось и постепенно согрело всех погрязших в тупом ожидании.
Обеденный перерыв в работе архива пролетел незаметно. Наше неожиданное развлечение потопало дальше с заметно полегчавшей ношей. Я чувствовала себя, как после хорошего спектакля в хорошем театре - празднично и приподнято.
Остаток ноябрьского дня оказался неожиданно солнечным и бодрящим.
Каблучки весело цокали по асфальту, люди на улицах родного города были добрыми и улыбчивыми - все, поголовно.
Жизнь уже не была полным дерьмом - изнутри меня согревало маленькое, как виноградина, персональное солнышко, невзначай подаренное человеком, умеющим воспринимать жизнь, как щедрый Божий дар.