И. Дж. Роун
Лабиринт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Двигаясь между извивами каменной спирали, каждый раз совершая почти полный, однако так и не замыкающийся круг, попадаешь в центр Лабиринта, откуда уже нет выхода. Жизнь каждого человека - Лабиринт, в центре которого находится Смерть, прежде чем окончательно перестать существовать, человек проходит последний Лабиринт.
  Дорожка третья. Мысли.
  Над морем медленно догорал закат.
  Справа располагалась небольшая скала, закрывающая от легких дуновений ветра, он то набирал силу, то внезапно стихал, уступая место полной тишине. Слева в море выдавались еще три каменных выступа, один из них - будто высеченное древними изображение идола в образе большой жабы казался таким живым, что вот-вот моргнет глазом, утробно квакнет и прыгнет с пенный прибой. Там из волн выступал камень, заросший зелеными водорослями, морская вода иногда накрывала его и лениво скатывалась вниз чудесным водопадом, а брызги ее под яркими лучами солнца зачастую являли радугу - ключ к двери в другой мир. Где была такая же скала, выступающая из леса, по ней тек прозрачный водопад, образуя внизу озеро, которое плавно образовывало мелкую речку, несущую свои воды все дальше и дальше.
  Последние лучи солнца отразились на гранях песчаника, похожего на застывшую во времени раковину доисторического моллюска, и в тоже время - на раскрывшийся бутон розы.
  Я легонько обвела абрис рисунка на его плече - четкого, слегка приподнятого над кожей, очертания спирали, закручивающейся против часовой стрелки, центр которой терялся в крошечной, почти невидимой точке.
  - Расскажи мне о Лабиринте, Габриэль.
  Он поудобнее устроил свою голову на свернутом пледе, положенном на выступающий камень.
  - Ты уже встречалась с Учителем Смерти?
  - Нет, - я приподнялась на локте, - а кто это?
  - Он един во многих ликах, у каждого свой. Он знает то, что нужно знать тебе о Смерти.
  - Зачем мне нужно знать о Смерти?
  - Потому что мы запираемся в лабиринте от Жизни, окружая себя страхами Смерти. Вот ты - какой смерти боишься?
  - Хм-м, ну, наверно..., хотя о чем ты? При каких обстоятельствах?
  Он улыбнулся:
  - Вот, уже ты пытаешься не отвечать на прямой вопрос, начинаешь игры ума...Нет, какой смерти, не способа, а именно смерти?
  - Наверно, если честно-честно, то - внезапной, когда я не буду к ней готова, не пойму сразу...
  - А что для тебя самое страшное в этой смерти? Почему ты ее боишься?
  Я задумалась над его вопросом, пытаясь понять ответы собственного сердца:
  - Наверно, не успеть реализовать планы и мечты, хотя - если хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах!
  - То есть ты боишься...продолжай!
  - Несбычья мечт, крушение всех моих планов и надежд.
  - Таким образом, ты живешь, скрывая в сердце страх: а вдруг, не сбудется! Постоянно, иначе смерть! А если все наоборот - мечты сбудутся, то что? Вот и будет твоя смерть, потому что реальная и нормальная жизнь для тебя - это жизнь со страхом.
  - Не совсем тебя понимаю...
  - Взгляни на это наоборот - ты боишься жить, потому что этот страх, связанный со смертью, мешает тебе реализоваться.
  - Нет, нет! - Отчаянно запротестовала я.
  - А отрицание - разве это не попытка сказать - у меня этого нет, это все не про меня? Что произойдет, если ты согласишься с моими словами? Опять маленькая смерть? Или новый страх - а вдруг, это все у меня есть? Послушай свое сердце - если твои мечты не осуществятся, что произойдет?
  Мне стало так себя жалко, что на глаза навернулись слезы, а к горлу подкатил колючий комок:
  - Я потеряю цель в жизни, смысл моего существования.
  - Это страшно? Смертельно страшно?
  - Да, - тихо ответила я, - очень.
  - Значит, тебе обязательно иметь некую готовую цель? Ясно ее видеть обдумывать, фантазировать на эту тему, но откуда ты знаешь, что именно в этом - твое предназначение? Может, ты все придумала, опять же - из страха перед неизвестностью смысла твоего существования. Допустим, в твоих руках камень - четкая цель и твое предназначение, ты подобрала его на дороге, почему-то решив, что вот оно - твое самое ценное. Да, с чего ты взяла, что так оно и есть? Тебе понравился этот камень или тебе сказали, что он должен тебе нравиться, и ты - поверила.
  Я была готова разрыдаться. Габриэль ласково погладил меня по волосам:
  - Ничто не вечно, многое иллюзорно, нужно научиться преодолевать страх и выбрасывать назначенные любимыми камни, иначе всю жизнь придется тащить один и тот же груз. Это похоже на смерть, согласна? Любой человек вообще умирает каждый раз, когда сталкивается со смертью своих близких. Уходя, они забирают по частице твоего камня, твоих мечтаний и планов. Готова ли ты умереть сама?
  Я уткнулась в его плечо и вылила море слез. Мне не стало легче, казалось, что внутри меня беспомощная пустота, не способная родить больше никаких желаний.
  
  Дорожка вторая. Чувства.
  - Так ты хочешь узнать о смерти больше? - нарушил затянувшееся молчание Габриэль. Над нами зажигались все новые звезды, маня огоньками в бескрайние просторы Вселенной. - Тогда нужно идти не туда, - он показал пальцем на чернеющее небо, - а в миры, что лежат внизу.
  - Прямо в ад? - робко попыталась уточнить я.
  - Ну, почему стразу - в ад? - Удивился Габриэль, - Вы странные, люди! Как изобрели колесо, так ваш мир сразу стал похож на плоскую тарелку, а с появлением лестницы, вдруг решили, что по ростку горошка можно забраться на облако и разглядывать звезды, прибитые к потолку. Вы постоянно себя в чем-то ограничиваете, строите стены и думаете, что ваш лабиринт похож на спираль, начерченную на бумаге. Пойдем?
  - Далеко? Что-то вставать не хочется.
  - Да ты просто - глаза закрой! - Я закрыла и расслабилась. Голос Габриэля звучал где-то далеко в окружающем пространстве. - Сначала мы уйдем недалеко, ты увидишь лишь образы того, что связано именно с этим местом, где мы сейчас находимся.
  Ясный солнечный день, я стояла на протоптанной дорожке, вьющейся вдоль моря. Радостный смех. Четверо детей в длинных белых рубахах, казалось, пробежали сквозь меня. Они о чем-то весело кричали, жестикулировали и исчезли за ближним холмом. Я пошла за ними, но они исчезли. Внезапно я увидела рядом с собой старика, присевшего на камень под тенью старой оливы. Он опирался на посох, его одежда была темной, почти черной, лицо, испещренное морщинами, было задумчиво, он смотрел в морскую даль, прищурившись от яркого солнца. Я почему-то решила, что он священник, попыталась к нему подойти, но внезапно провалилась в какую-то яму, узкую как кроличья нора. Падала я недолго и очутилась в подземном святилище. На стенах горели факелы, но сама поверхность каменных стен была гладкая, ни рисунка, ни надписи. Я пошла вперед, внезапно в большом проеме показался Габриэль. Своим внезапным появлением он изрядно меня напугал, я в страхе отпрыгнула и прижалась к стене:
  - Я умру раньше, от сердечного приступа, если ты еще будешь вот так возникать! - возмутилась я, видно, рассчитывая на извинения, но их не последовало. Он взял меня за руку, и мы прошли по многочисленным проходам к яркому свету.
  Огромная скала выступала из тропического леса, по ней низвергался мощный водопад, образуя внизу, возле наших ног, озеро, которое образовывало мелкую речку, несущую свои воды дальше, в густые заросли деревьев. Было жарко, по воде плыли причудливые листья, хотелось напиться, но Габриэль увлек меня в сторону:
  - Ты все еще хочешь встретиться с Учителем Смерти?
  - Да, отведи меня к нему!
  Я пошла вслед за Габриэлем, карабкаясь вверх по скале, там был вход в пещеру. Габриэль крепко взял меня за руку, и мы пошли в кромешной тьме. На выходе из пещеры брезжил сероватый свет.
  - Дальше ты продолжишь путь одна, - прошептал мне на ухо Габриэль, - подними голову, видишь? Возьми с собой.
  Над входом в пещеру на тонкой цепочке свешивался маленький кулон, ромбовидный ограненный темно-красный кристалл.
  Мир, в который я попала, вовсе не был страшным - то же море и скалы. Часы предрассвета. Над морем висела серо-розовая заря. Узкая дорожка между огромными камнями уводила дальше от пещеры. Внезапно на голом выступе скалы я увидела высокую мужскую фигуру в черных легких полупрозрачных развивающихся одеждах. Они закрывали незнакомца с головой, оставляя открытым половину лица, я видела, то лоб, то глаз, то густую тень. Мужчина был и молодым и старым одновременно, глаза мне показались синими, а цвет кожи - серовато пепельным. Некоторое время мы хранили молчание, потом я решилась спросить, как учил Габриэль:
  - Учитель, что поможет мне в работе со смертью?
  - Знание.
  - Чего?
  - Основ жизни и смерти.
  - Спасибо, чем мне тебя отблагодарить за твой ответ?
  - Отдай мне кулон.
  Мне показалось, что он даже улыбнулся. Он протянул ладонь, а я положила на нее камень:
  - Зачем он тебе?
  - Все это - иллюзия.
  Кулон, который я отдала, на ладони Учителя Смерти, превратился в большой блестящий камень, похожий на кусок слюды, потом он раскрылся, из него вырвался яркий свет, который его и поглотил, оставив горстку пепла.
  Я поспешила вернуться обратно через темную пещеру в мир Габриэля. Он ждал меня на берегу озера.
  - Мне у тебя здесь нравится! - Воскликнула я и протянула руки к воде, но приступ сильного кашля согнул меня пополам. Габриэль, подхватил меня за талию, оттащив подальше от берега:
  - Ты чужая здесь, зачем нарушаешь дозволенные границы? Если что-то вторгается в твой мир, то начинается хаос, то же происходит, если ты неосторожно обращаешься с чужим!
  - Тогда я хочу вернуться домой! - Тяжело, переводя дыхание, ответила я.
  Габриэль повел меня в заросли, где я увидела импровизированную хижину. Посредине стоял длинный стол - длинная и гладкая доска. Мы уселись друг напротив друга. Габриэль положил на стол рука, ладонями вверх, предлагая мне положить поверх свои:
  - Посиди со мной!
  Вокруг меня разлился яркий белый слепящий свет. Я сделала вдох и открыла глаза. Будто ничего не произошло, мы продолжали лежать рядом и смотреть на звезды. Все кругом было залито серебристым светом взошедшей Луны.
  
  Дорожка первая. Тело.
  - Понравилось? - Нарушил молчание Габриэль.
  - Ага, - утвердительно ответила я, переводя дух. - Но я все равно - ничего не поняла. Ну, про камень, что это иллюзия вроде уложилось, но все эти путешествия! Мое тело здесь, сознание там... Я устала, даже думать не хочется. И при чем здесь - лабиринт?
  - Ты не заметила, но мы уже вошли, и ты медленно продвигаешься к центру, главное, чтобы все было осознанно. Помнишь миф о Минотавре, для которого был построен лабиринт?
  - Крит в давние времена, царь Минос построил Лабиринт, заключил туда своего страшного сына, а потом скармливал ему афинских юношей и девушек, пока не пришел Тесей. Точнее - это был не его сын, а его жена с быком согрешила.
  - А если папа - баран, то это - мой случай? - Мне показалось, что Габриэль обиделся, признаюсь, мне почему-то захотелось его обидеть, а еще хорошенько поскандалить. Я еле сдержалась, Габриэль продолжил: - Сын Миноса родился совершенно нормальным человеческим ребенком! Просто его родители хотели видеть в нем сына богов, а получилось все более, чем скромненько. В этом и состоит гений Дедала, который нашел простое решение - объявить ребенка устрашающим силой богов, поэтому и построил Лабиринт из людского страха, а в центр поместил все человеческое несовершенство, обладающее божественной силой - страстью, яростью и знанием. Когда ты вступаешь на дорожку Лабиринта, ведущую вдаль, то тебя охватывает странное состояние: сначала путаются мысли, ты пытаешься сохранить спокойствие и ничего не чувствовать. Преодолев первый поворот, ты сталкиваешься со смятением эмоций и чувств, делаешь шаг, и тебе ничего не хочется ни видеть, ни слышать, особенно, познавать что-то в закоулках собственного "я". Следующая дорожка еще тяжелее и страшнее - знание твоего тела.
  - И почему же? - С вызовом спросила я. - Вот, чего я знаю досконально, так это - собственную анатомию!
  - Знать - не значит не испытывать страх, связанный с телом и внешним обликом. - Спокойно продолжил Габриэль. - Люди боятся быть некрасивыми, успешность в обществе меряют килограммами и сантиметрами, а еще больше страшатся заболеть, покалечиться и состариться. Сколько жизненной энергии они тратят, чтобы достичь совершенства, не понимая, что это - не важно!
  - Ну да, я не идеал. И этим летом почти не влезла в прошлогодние шмотки. Меня нервирует то, что сделать "нужно" - похудеть, посетить косметолога, сделать маникюр и записаться в спортивный клуб.
  - Объясни, зачем все это? Чтобы привлечь мужчину или что бы вызвать тайную зависть подруг? Ты же этого не делаешь, потому что продолжаешь жить, а окружающие тебя люди вовсе не замечают твоих "недостатков", они слишком озабочены своими собственными.
  - И как же ты предлагаешь избавиться от подобных страхов? - Я брезгливо передернула плечами.
  - Ну, если обойтись без реальной смерти физического тела, чтобы ты понаблюдала со стороны, то можно вступить на следующую дорожку Лабиринта и пережить смерть, получив представление, что будет с твоим телом, а заодно - избавиться от страха самой смерти.
  - Неужели и такое возможно?
  - Хочешь попробовать? - Габриэль склонился надо мной, - тогда закрой глаза, сейчас устроим тебе кому, - я глупо захихикала, - прекрати, смеяться, сосредоточься, постарайся глубоко дышать. - Он сильно ткнул пальцем мне в лоб, и я увидела яркий ослепляющий свет.
  
  Глаза постепенно привыкли к свету, я попыталась их раскрыть пошире, прикрываясь ладонями от солнечного света.
  - Оглядись, что видишь? - Голос Габриэля заскрипел из большой черной рации, болтающейся у меня посредине груди.
  Пейзаж был не радостным. Огромное сверкающее соляное озеро, на кромке которого я стояла, окруженное черно-желтыми выжженными холмами. Жара стояла градусов под сорок, пот катился с меня градом. Я оглядела собственную одежду - все было на месте, только на голове легкая вуаль, которую я постаралась накрутить по типу тюрбана. Рядом стояла бутылка с теплой водой. Я попыталась кончиком сандалии расковырять кристаллы соли, под ними обнаружилась черная растрескавшаяся грязь.
  - Чего дальше-то, Габриэль?
  - Обернись назад. - Меня догоняла группа людей. Самых обыкновенных. Вот только шли они странно, будто живые трупы. - Не отставай от этой группы. - Последние слова Габриэля прозвучали как "труппы-пуппы". Мрачноватая перспектива, но я ощущала себя полной сил.
  Мы все шли долго в каком-то оцепеневшем молчании, каждый своей дорогой, но все вместе. Я пыталась разглядеть своих спутников четче, но мелкие детали ускользали, растворяясь в жарком мареве. Потом все, как по команде, остановились на короткий привал.
  - Представь свою самую страшную смерть. - Очнулась вдруг рация, но мне ничего не приходило на ум. Точнее, я никак не могла понять, какая смерть для меня страшнее, потому что даже если тебя сжигают на костре, то можно резво наглотаться дыма или потерять чувствительность от болевого шока. Все выходило как-то не совсем уж жутко! С подобными мыслями я вновь пошла вслед за людьми этой странной группы.
  На следующем "привале" чудеса становились еще "чудесатее". Все, включая меня, прилегли на траву. Внезапно я ощутила легкость в собственном теле и застыла над ним бесплотным призраком. Если никто такой штуки еще не проделывал, то гарантирую -сначала все кажется прикольным! Лежит себе ваше тело на пригорочке, совершенно расслаблено, никого не трогает, даже глаза полуоткрыты. Внезапно солнце над моей головой пришло в движение, огненный шар стремительно пронесся мимо и скрылся за горизонтом, стало черно, звезды вспыхнули и тот час погасли. Солнце выскочило из-за холмов с другой стороны и быстро полетело к средине неба. Я опустила голову вниз, там лежали мои бренные останки, в бледной синеве натянувшейся кожи. Ночь быстро сменила день, огненный шар опять вылетел из-за горизонта, труп мой еще больше посинел, скорее всего начал уже вонять и привлекать насекомых. То, что происходило дальше, показалось мне дурным сном: солнце бешено летало из стороны в сторону, свет гас и загорался, я воотчую изучала пособие по судебной медицине, рядом шарились какие-то животные и насекомые растаскивая мое тело по кускам. Тоже самое происходило и с телами моих спутников, являя страшную картину оставленного поля брани, заваленного грудами тел. Наконец, установился день, а мои косточки, побелевшие на жарком солнце вросли в землю. Я заплакала.
  - Теперь ты умерла. - Спокойно пояснил Габриэль, - отправляйся дальше, ели что заболит, то это и будет твоим слабым местом, и будет значить, что ты еще не совсем ощутила то, что тебе стоит пережить.
  В сонме полупрозрачных душ я продолжила свой путь. У меня слегка заболела голова, но я логически соотнесла свою больную голову с тем, что все идет так, как обещал Габриэль.
  До следующей остановки все было как будто нормально, голова болела, но не сильно. Но потом я заметила, что начинаю сильно отставать от группы. Во время остановки я не смогла опуститься на землю, потому что начинала очень сильно болеть голова.
  - Габриэль, мне чего-то плохо! - Я потрясла рацию, но она молчала.
  Путь до следующей остановки я вообще не помню. Очнулась я, когда все опять расположились на отдых. Голова болела очень сильно, я опять обратилась к Габриэлю, сказала, что мне плохо. В ответ - молчание.
  Очень было странное ощущение, что мозгом понимаешь, что все очень плохо, но полностью утрачиваешь связь с внешним миром. Я сидела и плакала от боли. "Что будет, если я сейчас потеряю сознание?". "Почему никто не видит моего состояния, что мне нужна помощь?". В таком состоянии, я не могла даже ничего сказать, только плакать. Я поднялась с земли - меня начало тошнить "Габриэль, где ты?". Рация затрещала и недовольно пискнула.
  - Ты уже близко. Впереди переправа.
  - Габриэль! Я не хочу идти дальше! - С мольбой прошептала я.
  - На холме есть роща, в ней родник. Иди туда. Да, кстати, чем будешь платить Харону за переход на другой берег? - Габриэль был бесстрастен. Я почти не расслышала его слов.
  В соляное озеро когда-то впадала река, теперь и она была мертва, лишь гнилые вершки отмечали путь древней переправы. На берегу скопилась много душ, они толпились, толкались, ссорились и писали невидимые номерки на призрачных руках. Переходом руководил какой-то человек в сером балахоне, натянутом на глаза. Он о чем-то спрашивал очередную душу, потом шептал свой ответ на ухо просившему открыть путь. Прорвавшаяся душа принималась бесцельно бродить, точно слепая, по поверхности застывшей реки, не обращая никакого внимания на вершки.
  Собрав последние силы, я подошла к переправе, и, расталкивая других, начала прокладывать свой путь. "Мне к роднику! Мне очень нужно!" - Громко выкрикивала я. Под таким напором, меня пропустили вне очереди на переправе.
  - Что хочешь ты оставить здесь, чтобы перейти на другой берег? - Спросил Харон, - но мне не нужны безделушки, что ценного сможешь предложить?
  Я почти теряла сознание, но уже знала спасительный ответ:
  - Чувство собственной значимости. Оно всегда было для меня спасением, но сейчас...я готова оставить его тебе, потому что для меня - это уже не важно...
  - Я принимаю твой дар. - Прошептал Харон, прижимая длинные рукава, скрывающие руки к груди. - На том берегу, ты себе найдешь новое тело.
  Мой путь был прямым, я видела цель - тот берег, какое было мне дело для блужданий бестелесных душ. Я перешла Стикс, поднялась на холм и дошла до рощи, стараясь держаться изо всех сил. Мир вокруг уже не осознавался, но и был не столь важен, я хотела достичь конца.
  Среди деревьев царила прохлада, но повсюду лежали смердящие кучи навоза. Воды в роднике практически не было, а та лужица, величиной с коровье копытце, была похожа на жижу, подернутую зеленоватой пленкой. Меня вырвало. Я прижалась спиной к дереву и поняла, зачем я здесь. "С чего я взяла, что я бессмертна?" Я больше не боялась умереть, я уже все пережила. Подходя близко к краевому переживанию, мы часто надеемся на наши силы или помощь извне, мы хватаемся за это знание, как за спасительную соломинку, по-детски успокаивая самих себя - "это невзаправду, понарошку, сейчас что-нибудь произойдет, и все изменится, я не верю, что это - конец". Пока мы не переходим Рубикон, и, наконец, не осознаем, что все отговорки исчерпаны, остается только спокойно принять исход судьбы. "Никто не несет за меня ответственность, кроме меня самой".
  - ...да ответь же, ответь! - Я и не обратила внимания, что Габриэль уже давно пытается связаться со мной.
  - Я здесь.
  - Реку перешла?
  - Да.
  - Тогда возвращайся обратно!
  - Как? Подожди, я сама... - Я отпустила все силы на волю и рухнула вниз, теряя сознание.
  
  Дорожка четвертая. Личность.
  - Ты всего лишь ощутила смерть своего тела, но продолжала осознавать саму себя: ты - это ты. Перед тем как познать следующий виток Лабиринта, нужно умереть полностью.
  - Что это значит - полностью? - Холодок смутного подозрения пробежал у меня по спине.
  - Наверно, ты уже догадываешься, следующая ступень - смерть личности.
  - То есть меня самой? - Я ткнула пальцем себе в грудь, пожимая плечами. - Ты имеешь в виду мою душу? Но, говорят, она бессмертна!
  - Речь не о душе, а о том, что ты собой представляешь в данный момент: мысли, чувства, воспоминания, твои размышления о себе, стандартные ответы и реакции. Твое раздутое "я".
  - Но я - это я! - Я начала злиться. - Ты считаешь, что и это должно умереть?
  - Нет. - Твердо ответил Габриэль. - Я хочу тебе доказать: то, что ты принимаешь за свое "я", за свою личность - твердая скорлупа из страхов, условностей и обязанностей, заключающая в себе твое истинное "я". И все это - должно умереть, чтобы ты могла жить дальше собой настоящей.
  - Габриэль, я ни хрена не понимаю! - Почти выкрикнула я. - Слишком много букв! Все твои умные заключения! А я испытала такое в этой пустыне! А ты к этому относишься, как к легкой прогулке! И грузишь меня...грузишь, - я потрясла сжатым кулаком, - какой-то фигней!
  - Давай, покричи! - Начал подначивать Габриэль. - Давай! Выскажи все свои обиды!
  Я продолжила свои яростные восклицания, пока не устала:
  - Отстань! Разве ты не видишь, как мне плохо!
  - Тебе стало легче? - Вежливо поинтересовался Габриэль, выходя из некоего созерцательного транса.
  - Ага, - устало произнесла я, - мне кажется, что я готова слушать тебя дальше.
  - Хорошо, тогда вспомни, что было в последние несколько минут - чувства и страхи распирали тебя изнутри. Ты их выплеснула, замечу, весьма ярко. При этом твой разум вообще не работал, замер от страха, потерял контроль. Ты свободно погрузилась в свои переживания, происходила пульсация - то ты останавливалась, то продолжала, а потом наступило состояние, когда твои чувства сблизились с разумом, и ты стала готова услышать меня.
  - Хорошо, но зачем все это?
  - Чтобы идти по Лабиринту, нужна осознанность, некая часть тебя, которая не вовлечена в эмоции или конструкции разума, но отслеживает, что происходит с тобой. Насильно моими умозаключениями к осознанности я тебя не приведу. А, вот, сейчас, ты уже сможешь посмотреть на себя со стороны, чтобы твой опыт стал для тебя ценным.
  - А я уже по нему иду? - Изумленно воскликнула я.
  Габриэль усмехнулся и подмигнул мне своим чернильным глазом:
  - Ты давно в него вошла.
  - Клево! И где мы плутаем?
  - В твоей личности. И знаешь, что мешает сделать тебе следующий шаг?
  - Не знаю, - я опять улеглась на спину, намереваясь созерцать звезды. - Габриэль, пойми, я очень хочу узнать о Лабиринте, даже готова на некие жертвы, но не понимаю. Ради чего стараюсь, если все смертно. Если все, что я нахожу в себе и считаю собой - исчезнет вместе со мной! Значит, весь накопленный опыт - ничто.
  - Жизнь бесконечна.
  - Что?
  - Ты не ослышалась. Знай, что жизнь - бесконечна! А то, чтобы что-то стало для тебя ценным - нужно не только понять, но и пережить. Жизнь, Смерть, Любовь - краевые переживания, их нельзя понять разумом, они требуют полного отречения от того, что ты называешь своей личностью, своим "я". Самое главное в Лабиринте - поиск центра, тело - стены, душа - дорожки. Избавляясь от страхов, связанных с телом и душой, ты приближаешься к центру - своей изначальной силе.
  - Тогда - кто я?
  
  Дорожка пятая. Отношения с Богом.
  - Если ты хотя бы что-то помнишь из мифологии древности, то знаешь, что люди всегда имели богов или одного бога, который сотворил весь окружающий нас мир.
  - Ты опять про Рай и Ад? - недовольно протянула я.
  - Нет, я про отношение любого человека к миру. - Продолжил свое повествование Габриэль. - Даже тот, кто говорит, что не верит в Бога, восхищается творениями Природы или клянет Судьбу, а значит - все равно обращается к неким высшим силам. Некоторым людям присущи поиски некоей вины, но не в себе, а в том, что исходит из вне: не получается, не складывается, мир испорчен и враждебен; я сам плох, потому что такой есть, таким меня родили или создали. Однако поиски этой мифической вины, на самом деле тоже являются страхами, создающими лабиринт. Они не позволяют тебе принимать мир таким, какой он есть или себя саму таковой, какая ты есть.
  - А что же вера?
  - Крепкая вера - это своеобразная "система защиты". Если люди принимают, что все происходит по воле божественной, то не имеют право испытывать чувство вины, иначе вся их вера - ничтожна.
  - Но почему? - Продолжала удивляться я.
  - Хорошо, у тебя есть какие либо вопросы к Богу, претензии? Сможешь изложить хотя бы несколько?
  Я глубоко задумалась, пытаясь заглянуть в потаенные уголки своей души. Претензии к Богу, даже страшно определить, а еще страшнее - высказать вслух!
  - Ну, я бы его спросила..., - наконец произнесла я, - почему мне дана эта жизнь?
  - Ты недовольна своей жизнью?
  - Да, нет...Довольна.
  - Тогда зачем спрашиваешь? Просто интересно? И что даст тебе это знание - так, праздное любопытство? А если тебе не понравится Его ответ, вспомни про камни, которые мы все носим при себе!
  - Ну, тогда, если я в Него верю, то, какие тогда могут быть у меня к нему претензии?
  - Хорошо, а что тебе не нравится в тебе самой?
  Я усмехнулась собственным догадкам:
  - Кажется, я поняла! Все наши претензии к Богу-создателю - это наши собственные претензии к себе. Если мы что-то отрицаем, если нам не нравится наша жизнь, которую мы и пальцем не шевельнули, чтобы изменить, то в этом никого винить: мы либо делаем, либо - нет, а если - нет, то значит, нам просто нравится так жить.
  - Да, как удобно сидеть и жалеть себя любимого. Это целый процесс, замечу, для некоторых весьма приятный. - Большие ноздри Габриэля расширились, он жадно вдохнул воздух и смешно наморщил нос.
  - Почему, скажи мне Габриэль, он нам так нравится?
  - У вас, людей, такая сильная потребность в любви! Постоянной и подтверждаемой. Вы не получаете ее из вне, но и сами не хотите любить! Вам нужен этот свет, которым вы питаетесь, но он уходит куда-то в пустоту - редко зажигает изнутри, хотя процесс должен быть обоюдным - чем больше отдаете, тем больше и получаете.
  - Это нас в детстве недолюбили. Всем известно! - Ехидно ответила я.
  - Ну, вот, опять - поиски виноватого. А вы сами - долюбили? Хотя бы самих себя.
  Я обреченно вздохнула. "Да, мы только ненавистью сотрясаем воздух - ежечасно, ежеминутно, ежесекундно. Почему за это должны любить нас?"
  
  Дорожка шестая. Визуализация.
  - Знаешь, даже прямо хочется сотворить что-нибудь доброе!
  - Этим и займемся! - Габриэль резво вскочил на ноги. Его огромная тень, озаряемая ярким лунным светом, была странной и немного устрашающей. - Вставай, вставай! - Он протянул руку, с силой поднимая меня с земли. - Пошли творить!
  - Куда, отправимся? - С неохотой в голосе промолвила я.
  - По следующей дорожке. - Габриэль положил мне руки на плечи, заглядывая в глаза. - Следующий шаг - творение, ты должна сама научиться создавать живое из неживого. Здесь достаточно светло, чтобы начать поиски какой-нибудь мертвой вещи. Найди ее и принеси вон на тот утес, - он показал направление, - там ты сядешь, держа в руках эту вещь, а потом вдохнешь в нее жизнь, делясь своим теплом.
  - А у меня получится? - С подозрением спросила я.
  - А ты попробуй! Ну, иди.
  Я сделала несколько шагов, обернулась, но Габриэль исчез! Я осталась одна на пустынном берегу, и только звуки ночи окружали меня. Трава под ногами казалась темной и пугала своей неизвестностью. Я вспомнила про змей и насекомых, но постаралась успокоиться, решив, что они дружественные и вообще - спят. Я сделала еще несколько осторожных шагов, пытаясь развеять прилившую волну детских страхов темноты. "Что в сущности эти страхи, если я уже познала смерть, а все остальное - привычка, привнесенная из вне? Почему все женщины, увидев мышь, должны прыгать на стул и истошно орать? Почему змея должна обязательно смертельно укусить, покойники встать из могил и бродить по кладбищу, а из темноты выползти ужасная тварь? Нас приучают боятся того, что на самом деле не существует или не так опасно, как кажется. Кровь льется реками, и мы смакуем подробности о расчлененных трупах. Смерть повсюду, потому что мы все - сеем смерть, и в то же время - испытываем ужас при виде ее, или уже не можем обойтись без криминальных новостей на ночь. Вот так и живем в страхе и неврозе". Пока я рассуждала об этих вещах, мои пальцы, шарившие средь густой травы, наткнулись на занятную вещь: половинку скорлупы от косточки персика. Как она здесь оказалась и сколько уже пролежала, одному Богу ведомо! Но это была - абсолютно мертвая и потерянная вещь.
  Я легко взбежала на утес над черной гладью моря, только тихий рокот волн слышался где-то внизу. Удобно расположившись на камне, я глубоко призадумалась над заданием Габриэля. Нужный предмет был найден, но что с ним делать дальше? Я долго рассматривала свою ладонь, с лежавшей в ней крохотной скорлупкой. Потом постаралась представить, какой золотисто-коричневой и еще влажной от мякоти она было при жизни. У меня получилось! А что, если бы она попала в теплую питающую землю? Бок косточки слегка приоткрылся и показался нежно белый, с зелеными прожилками росток. Он устремился вверх, выбрасывая новые листья, навстречу небу, купаясь в солнечном свете. На моей ладони вырастало дерево, ствол покрылся тонкой коричневой корой, раскидистые ветви склонились до земли, показались соцветия, раскрывшиеся белыми цветами. Я замерла, созерцая бесконечную красоту жизни, но она продолжала развиваться уже без моего желания. В сердцевинах образовались завязи, которые увеличивались на глазах, превращаясь в огромные зеленые плоды, по из поверхности побежали трещинки, наливавшиеся лимонно-желтым цветом. Еще пара мгновений и передо мной склонились зрелые апельсины, такие яркие и большие, что мне даже показалось, что на них сейчас начнет лопаться кожура.
   - Спасибо, - прошептал мне на ухо Габриэль. - Ты украсила мой сад, мой мир. Что ты чувствуешь?
  - Радость, - искренне ответила я. - Радость жизни.
  - А что поняла? Что мешало тебе начать творить такие прекрасные вещи?
  - Я боялась себя. - Прошептала я в ответ. - Я поняла, чтобы сделать следующий шаг в жизни, прежде всего - нужно перестать боятся себя.
  - Мы почти у цели. - Ответил мне на ухо Габриэль, как незримый дух, стоящий позади каждого из нас.
  
  Дорожка пятая. Яснослышание.
  - Иногда позади себя или внутри себя ты можешь услышать голос. - Продолжил шептать Габриэль. - Он говорит очень тихо, но хорошо осознаваемо. В основном люди сразу же заглушают его голосом разума, страхами или эмоциями. Но все, что предрекает этот незримый наставник - правильно. Направление, что он дает - верно. Ангел, сидящий на одном плече и вещающий волю божественную, в противовес другой воле - человеческих страстей. В древности люди называли это знание - Ананке, или необходимостью, непреодолимой силой, что тяготеет над людьми, рок, предназначение. Она вертит ось мирового колеса, а тем временем, прядется нить человеческой жизни, назначается жребий и в назначенный час эта нить обрезается. Прислушайся к голосу Ананке, он будет вести тебя вперед, по дорожкам Лабиринта к самому центру. А теперь обернись назад!
  Я медленно повернула голову. За нами на земле медленно, огненными линиями, вспыхивали очертания Лабиринта.
  - Я на время стану голосом Необходимости и поведу тебя по Лабиринту, иди медленно, погружаясь внутрь себя, и слушай.
  Мы подошли к началу пути, я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.
  - Остановись на мгновение! - Попросил Габриэль. - когда ты вернешься, то будешь уже другой. Найди то, что мешает тебе сделать первый шаг и оставь это здесь, у входа. - Не думай, а чувствуй!
  Я прислушалась к себе:
  - Если меня ведет божественная нить судьбы, то я хотела бы оставить то, что мне мешает ей доверять, чувствовать и быть той, кем я являюсь. Это качество - самодостаточность, когда у тебя есть готовый ответ на любой вопрос, когда нет желания услышать и прочувствовать, а есть только игра ума. Еще вечером, я считала, что реальную меня составляют те части, что я оставила этой ночью на дорожках Лабиринта. Не нужные мне части. Теперь я готова войти в Лабиринт.
  Я самостоятельно сделала первый шаг по дорожке, очерченной яркими огненными линиями. Казалось, я вновь прохожу сквозь те ощущения, что испытала ранее, но тихий голос, звучащий внутри напоминал о тех открытиях и решениях, что изменяли меня в каждом отрезке этого нелегкого пути. "Страхи рождают поток мыслей, что мешает развиваться чувствам. Больше чувствовать. Быть собой, тогда уверенность в себе не будет тем, что нужно "достигать". Мы живем не раз, но нужно воспринимать, что этот раз последний, если хочешь вернуться туда, где тебя ждут..."
  Наконец, я достигла центра. Внезапно меня охватило чувство невесомости. Пространство вокруг меня начало быстро расширяться, как надувается воздушный шар, внутри которого я нахожусь. Я висела где-то посредине разбегающейся во все стороны сферы, которую заливал белый, с золотым отливом, свет. Ощущения были потрясающие! Я была в мире, мир был во мне, я была миром, мир был мною.
  
  Дорожка восьмая. Преображение.
  Не важно, какой формы и содержания Лабиринт - у каждого свой. В нем один вход и один выход.
  В центре - моя сущность, которая знает все, обладает осознанностью и огромной силой. Я позволяю себе быть той, которая я есть на самом деле. Я позволяю себе стать самой собой. Возвращение в новый круг, в новый Лабиринт, происходит из-за сострадания к людям или из-за того, что круг был незавершен, не все дорожки пройдены, не все прочувствовано до конца - центр не был достигнут.
  Перевоплощения - это блуждания по Лабиринту жизней, проходя осознанно - встречаешься со своей сущностью - Минотавром, Звездным ребенком. Чтобы до него дойти тебе помогают, тебя толкают к нему многие (голос Ананке, души-сущности рядом - твои близкие, проводники, помощники и прочие), пока ты блуждаешь, как слепой котенок. Ты каждый раз возвращаешься в начало, если не можешь сделать шага вперед. Когда же ты осознанно сливаешься со своей сущностью, она показывает выход, потому что всё знает и когда-то сама вошла в Лабиринт совершенно осознано, потому что просто так - сюда не попадают!
  
  Четыре всадника Апокалипсиса.
  На фоне еще темного неба, на западе, на высоком холме возвышалась фигура огромного всадника на черном коне. Черны была сбруя, черны были развевающиеся одежды, в которые был закутан исполин. По спине его были разбросаны толстые косы, будто не мужчина это, а женщина-воительница. К боку был приторочен огромный меч, такой длинный, что казалось - касается земли.
  - И имя этой богини - Чума, - медленно произнес Габриэль, - она мать с черным сердцем, в котором нет любви к своим детям. Она появляется рядом, каждый раз, когда сердце твое изливается ненавистью и черной желчью, когда все твое естество кричит: "Я убью!", когда ты готова разрушать мир вокруг себя безжалостно и неистово. Теперь смотри туда, - он показал рукой на восток.
  Там, в кровавых лучах зари вставал другой всадник на гнедом коне, закованный в громоздкие латы, красный, будто искупнувшийся в крови. В руках он держал длинное копье.
  - Это - Война, - продолжал объяснять Габриэль, - но не одного с чуждым ему, а с родным по крови. Эта фигура алеет на поле брани и в доме, когда брат поднимает руку на брата. Всякий раз мы призываем этого всадника, когда внутри разгорается ненависть и обида, что другой получил больше, успел раньше - богатства, славы, а главное - любви. А теперь взгляни на еще более страшную фигуру, видишь, вон там, из пены прибоя...
  По тонкой кромке между черным берегом и сероватым морем медленно брел белый конь. Он несколько раз пытался дотянуться до воды, но всадник каждый раз жестко натягивал поводья, не давая животному напиться.
  - Имя этого всадника в белом - Голод, но не тот, что люди утоляют повседневно, чтобы поддерживать в телах жизнь, а тот недостаток эмоциональных порывов души, которыми мы не питаем любимых людей и не насыщаемся сами. Люди начинают придираться по мелочам, не вспоминая о главном - о Любви божественной, что существует между ними. Вначале появляется этот худой бесплотный всадник, а потом он призывает и других - черного и красного, и они вместе овладевают душами людей.
   - А где же четвертый? - Беззвучно произнесла я, и сердце мое сжалось от ужаса, предвещая еще более страшное зрелище.
  - Ты уверена, что хочешь знать? - С беспокойством в голосе спросил Габриэль.
  - Да, я хочу знать все. - Как ни тяжело давались мне ответы.
  - Тогда вглядись туда, - он показал направление противоположное всаднику в белом, - четвертый почти не зрим, он то появляется, то исчезает, он - пустота, приобретающая формы и мгновенно распадающаяся, будто марево или легкое дрожание воздуха. Он страшен именно тем, что человеческий глаз неспособен оценить - рядом ли конь бледный, имя которому - Смерть, или он еще далеко. Люди, защищаясь, наделяют его формами человеческого скелета, дают в руки косу, но бледный всадник не таков.
  - Я его не вижу, но чувствую его присутствие. - Ответила я, мучительно вглядываясь в предутреннюю дымку.
  - Нужно просто знать, что он всегда рядом, - уверенно ответил Габриэль. - Он приобретает форму, когда из сердца и души уходит Бог, богооставленность рождает злость, ощущение предательства, внутренней пустоты, которую вполне легко заполнить дарами других всадников. Если человек вдруг чувствует, что он сам - Бог, и может творить от Его имени, то обязательно появляется бледная фигура Смерти, которая всегда готова напомнить о себе и, встав рядом, посеять страх, что всё не вечно.
  - И что?
  - И всё! - Габриэль развел руками.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"