И. Дж. Роун : другие произведения.

Часть 3. Даймон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "...Каждый человек получает при рождении определенного даймона, хранителя его жизни, назначенного его собственной личной звездой и помогающего человеку в той самой задаче, к которой небожители призвали его, когда он был рожден..." Марсилио Фичино "Книга Жизни" (‘De Vita’)
  Глава 1. Разговор по душам.
  
  - Так, значит, вы отправили ее обратно, в ее мир? - фигура Олинна четко выделялась в проеме, озаренная переливистой игрой света в Звенящих скалах, - Тогда откуда она вообще взялась?
  Протяжный вздох прокатился по всем закоулкам пещеры, и эхо несколько раз его повторило. В этот момент каждый мгорг с тоской подумал - И этому придется все объяснять.
  Пещера вновь озарилась голубоватым светом, явив лиловые тела взгляду вошедшего.
  - Нам ничего больше не оставалось делать - Верховный мгорг выступил вперед. - Девочка была так напугана, растеряна и несчастна, что мы были вынуждены внять ее просьбам.
  - То, что она была несчастна, я уже понял, но откуда она здесь взялась вместе с моей именной блок-схемой? - Олинн расположился в резном кресле и приготовился слушать.
  - Это наша вина. Ты умер в другой реальности, но мы хотели помочь тебе и сохранить твою жизнь, поэтому позвали ее.
  - Других шансов не было? - Он удивленно поднял брови.
  - По-видимому, да. Ты умер в тюрьме, ваше движение было разгромлено, нашей единственной возможностью была надежда на случайный фактор. А она идеально подходила на эту роль, мы только подтолкнули ее к этому шагу.
  - Но почему она себя так странно вела? Это отличительные качества землянина ее эпохи или что-то другое? Как вы сказали, вы ее подтолкнули? - Он с прищуром посмотрел на Верховного мгорга, слегка склонив голову в бок.
  - Мы создали в ее жизни иллюзию и заставили зародиться в ней чувство, свойственное лишь жителям ее планеты.
  - Какое?
  - Любовь.
  - Хватит. - Олинн поднялся с кресла и оказался в кольце мгоргов. - Хотя я понятия не имею что это такое, но, насколько мне известно, так себя не ведут, даже если любят. Со всеми женщинами схема абсолютно одинакова, но никто из них не соглашался рисковать жизнью, а тем более не бил меня по лицу.
  - Это у тебя с местными женщинами одинаковая схема. Мы говорим о другом. Мы говорим о Большой Любви. В этой ситуации человек готов закрыть тебя собственным телом от луча оружия, несущего смерть, не задумываясь.
  - Весьма похвально, но неправда. Любой боец моего отряда готов это сделать, так что получается, мы все друг друга любим по большому? - Он с вызовом обратился к мгоргам, огладываясь вокруг, внимательно при этом следя за движением их глаз.
  - Нет, Олинн, ты не понимаешь, любовь - это особый вид привязанности, например, к семье, родине, идее. У землян все по-другому, для них любовь - особый дар, смысл жизни. Когда они любят, вся жизнь вокруг становится нереальной для них.
  - Это уже интересно, почему же я не могу испытать это чувство? - Олинн продолжал гнуть свою линию. - Мне казалось, что моих знаний и умения хватает для достижения всего. Почему же мне не положено знать, что такое любовь? - Он опять повернулся на месте, в поисках ответа.
  - Олинн, к сожалению, ты не обладаешь, этим даром, ты не землянин из темной эпохи. - Мгорги еще теснее окружили его. - Но можешь нам поверить, что это не лучшее чувство, не сверхчувство, а просто чувство, такое же, как чувство голода, жажда, чувство продолжения рода. У тебя другая цель в жизни, ты создан и живешь для другого. Не беспокойся, она будет счастлива в своем времени, все забудется. И ты забудь, твоя жизнь спасена, и это - главное.
  - Да, я это понимаю, но у меня осталось некоторое чувство вины. Я не понял Лию, я ведь действительно мог ее бросить, причем у меня была такая возможность, но всякий раз, меня останавливало что-то, заставляло возвращаться назад. Что? - вопрос был задан Верховному мгоргу.
  - Любопытство или трезвый расчет, ты можешь найти простое объяснение, главное - закрыть для себя этот этап жизни, забыть все, что было, и двигаться вперед. Мы много раз с тобой говорили об этом, Олинн, что происходит?
  Олинн устало прикрыл глаза и покачал головой:
  - Ничего, вы как всегда правы, у меня свой путь, мне нужно все забыть. Я думаю, я так и сделаю.
  Он на ватных ногах вышел из пещеры. Мгорги здорово поработали у него в голове, нереальный мир плыл перед его глазами, и он никак не мог прийти в себя.
  Никогда еще небо не светилось такой яркой голубизной, никогда раньше лучи солнца так не играли гранями Звенящих скал, никогда раньше весь мир не встречал с такой теплотой. Олинн прикоснулся рукой к зеркальным плитам у входа в пещеру. Он посмотрел на свое изображение, и ему показалось, что в глубине шевельнулся еще один образ, так же отраженный камнями. Второе "я" тщательно похороненное внутри, запертое ото всех крепкими замками.
  Чувство невосполнимой потери, когда теряешь близкого человека, охватило Олинна. Что имеем - не храним, потеряем - плачем, - с грустью вспомнил он старое изречение. - Мгорги понимают мир по-своему, но не могут понять всех эмоций людей. Я пытался сопротивляться всеми способами, пытался понять, что движет этой женщиной, но я так и не смог объяснить рационально ее поступки. Она действительно оставила все, что ей было дорого, забыла свой страх, чтобы спасти жизнь совершенно незнакомому ей человеку, которого она видела всего один раз.
  - Почему тебя это так волнует? - раздался голос второго "я", более привычного, вольготно захватившего его тело и там постоянно проживающего. "Я" - внутреннего солдата, лишенного сентиментальности.
  Второе робкое и маленькое "я" все-таки решилось вступить в этот внутренний диалог, отстаивая право на собственное существование:
  - Моя жизнь сложилась не так, как у других людей, в раннем детстве я был отвергнут этим обществом. Сначала вырвали из рук матери и поместили в приют. Может быть тогда, сильно переживая потерю дома, я перестал чувствовать какие-либо эмоции? Потом наставники увидели во мне что-то такое особенное, что подвигло их отправить меня в военную школу.
  - Чего особенного, да твой отец точно успел где-то облучиться лауритом!
  - Моя молчаливость или нежелание подчиняться, способность драться за жизнь до победы? Или мой дар? Я не знаю и уже никогда не вспомню, но в школе все эти порывы поощрялись, а любое проявление эмоций, даже страха или боли - наказывалось.
  - Но тебе же нравилось? - продолжало напирать внутреннее "я", отметая все аргументы.
  - Иногда все кипело внутри меня, я не хотел принимать такую жизнь.
  - Ты протестовал? - Раздался язвительный смешок. - Да ты не думал об этом! Тебе нравилось быть первым. Соорудил себе постамент и взирал на всех с высоты, как на насекомых!
  - Мгорги же воззвали к чувству справедливости, чуть-чуть к милосердию, но более точно определил Черный Чер - перепрограммировали.
  - Интересно тебе стало? Ты играть начал - любимое занятие, а потом решил, что все внушенные идеи - твои собственные!
  - Я не могу понять, что произошло тогда на Земле. Возможно, я испытал отчаяние от обреченности этой гонки, когда меня настигал Чер. Началось все, казалось, с мгновения, я увидел ее, эти широко раскрытые сияющие глаза, я поддался некоему озарению - сейчас или никогда! И бросил в нее ПМП.
  - Конечно, нашел, чем кидаться в женщин!
  Маленькое "я" продолжало защищаться:
  - Но тогда я воспринял ее, как олицетворение моей надежды на спасение. Я думал, что, увидев нас, она начнет вести себя неадекватно, чем привлечет внимание, мои друзья найдут ее, и она сможет указать, где в последний раз видела пару странных людей. Но планы провалились, и я решил, что заложник не помешает, девушку можно было заставить совершить какие-либо действия, нужные мне.
  - Поглядел в глаза, сделал красивый жест, все было слишком просто! Развлекся, желая в последний раз досадить Черу.
  - Не прав был Чер, не применял я к ней свой дар! Или я сделал это настолько непроизвольно, что сам не заметил. Я даже спас ее от смерти, подумал, что если это последний шаг, который я смогу сделать в своей жизни, так пусть это будет хороший поступок!
  - Ах, где это ты нашел частичку бессмысленного благородства в собственной душе? Где ты ее до сих пор прятал?
  - И почему же и я вел себя так на суде? Мы обо всем договорились с Чером, я знал свою роль, почему же я, узнав, что она погибла, пренебрег обстоятельствами и сломал весь ход игры. Почему смерть этой женщины всколыхнула во мне такую бурю незнакомых мне эмоций? Подумал, что мой последний шаг оказался все-таки роковым?
  - Да ты не мог поверить, что оказался совершенно бессилен, что-либо изменить! Ты понял, что никто по сравнению с Эрчером Блэкмором, его силой и изощренным умом. Он же тебе не сказал, что до последнего готовил на тебя компромат? Репетировали вы начало, а когда в спектакль он начал вводить новых героев, ты забеспокоился, потерял самоконтроль.
  - Когда я узнал, что она жива, ее голос принес мне столько радости. А сейчас, чувство ее потери, причиняет мне боль.
  - Радости? Ха-ха-ха, сначала ты взвесил все шансы на спасение!
  - Потом, я заставил себя подумать трезво, особенно меня смутила вторая блок-схема, пытался понять, что происходит. Я решил начать игру, подстроиться под ее реакции, ее эмоции, потому что я не знал, что делать Она была для меня неизвестным существом. Когда мы совершили побег, все казалось так просто, что я не нашел лучшего выхода, чем вырубить ее на время, когда я смог бы все обдумать. Фраза Эллы "Она, что - дочь тюремщика?" - тогда натолкнула меня на мысль привязать Лию к себе, сказав, что у нас были сексуальные отношения.
  - А что в этом было плохого? Правда или ложь, в твоей жизни всегда присутствовало желание манипулировать на грани.
  - У меня никогда не было проблем с женщинами, мне никогда не отказывали, старались угождать. Может быть, я слишком высокого о себе мнения, но они были всегда и всегда позволяли собой пользоваться.
  - Это уж точно! Мимо пройти не могли, тебе даже дар свой не нужно было применять. Скажи уж, что пользовался, постоянно и без сожаления, потому что даже за разумных существ не считал.
  - Почему с Лией все пошло не так? Она дерзила, она проявляла агрессию, она бравировала тем, что она - это Она. А я поддерживал ее игру и, видно, заигрался всерьез. Я начал чувствовать ее эмоции, что вызывало во мне гнев, иногда, правда, я восхищался этой женщиной.
  - Ты собирался оставить ее в Эллином борделе в первую же ночь! Забыл? Но Элла испугалась проблем, да и тебе нужен был помощник. Поэтому и пришлось взять Лию с собой. Не было у тебя к ней никаких чувств! Не было!
  - А пустыня? Я не предполагал, что все так получится, мне пришлось тащить ее на себе, каждый раз прислушиваться к ее дыханию, молить и просить ее богов, чтобы дали ей силы выжить, а заодно и мне. Я не думаю, чтобы какая-либо другая женщина, из всех тех, кого я знал, согласилась бы разделить со мной этот переход через пустыню. Да, я, признаюсь, думал, что она согласилась, потому что ей некуда было деваться. Могла остаться в Куполе, но нет, я сам, хотел, чтобы она пошла со мной. Нет, дело было не в моей руке, а в том, что я все больше привязывался к Лии.
  - Что не помешало тебе махнуть ей рукой на прощание, да еще унизить так, чтобы она тебя возненавидела.
  - Ты не понимаешь, в это время я должен был закончить игру, у меня есть и свои обязанности, поэтому так жестко и поговорил с Лией, чтобы у нее не возникало никаких иллюзий относительно меня. И как она была не права, когда сказала: "Ты знал, что в пустыне можно встретить бандитов, подобных Кену, живым они бы тебя не отпустили, но обменять свою жизнь на такой ценный товар, как белая женщина!" За обладание белой женщиной в пустыне, особенно, когда нет сил защищаться, тебя в лучшем случае убьют. Я ведь не только о своей жизни думал, но и о ее, когда собирался спокойно уйти от шайки Кена. Меня бы отпустили с миром, а к ней отнеслись бы с большим почтением, там ей не грозила опасность даже подвергнуться насилию.
  - Ты еще вспомни ту, другую, безобразную сцену!
  - Не хочу!
  - А придется. Для полноты картины. Или тебе стыдно?
  - Кен действительно оказался жадным, решил продать меня в рабство или Осту. Он остановил своих головорезов, которые меня избивали, и потребовал рассказать все о Лии. Я попросил разговора наедине и открыл тайну ее происхождения, я просил его не причинять Лии вреда, я даже встал на колени перед ним, этим разбойником, которого я никогда и за человека не считал. Что тогда со мной происходило? Если бы кто об этом узнал, он бы не поверил - с кем угодно, только не с Олинном Элиентом. Чер точно бы застрелился, когда бы понял, что дело его жизни и наука, которую он мне преподавал, пошли прахом. Может, у меня тогда было что-то не в порядке с головой, но я действительно встал на колени! Или я уже тогда считал ее своей женщиной и испытывал к ней живые чувства?
  - Живые чувства? Отняли белую женщину, да кто? Еще одна доминирующая особь мужского пола. Ты мог быть только зол и обижен на то, что с тобой поступили подобным образом!
  - А когда она опять появилась, чтобы в очередной раз меня спасти? Опять мне показалось, что ее действия - трезвый расчет. Завалить и обмануть Кена? Никто бы в это не поверил. Я тоже не поверил. Я старался убедить себя в том же, что существует определенный заговор, за развитием которого необходимо наблюдать. А наш поцелуй, там, на ступенях подвала, я никогда так не хотел ни одну женщину, и каких огромных усилий мне стоило, чтобы сдержаться! - Олинн вспомнил, как дышало страстью любви тело Лии, увидел собственные руки, ласкающие ее грудь, влажные следы поцелуев на ее шее и губах. Он ощутил вкус ее разгоряченной кожи.
  - Да, уж, тогда тебя действительно переломало так сильно, ты ощутил себя в такой опасности, и вдруг - победа! Почувствовал сильное сексуально возбуждение, что было совершенно естественным порывом.
  - Неправда, я начал чувствовать! И я все-таки привез ее в лагерь, не задумываясь о последствиях. Я так боялся потерять лицо, боялся потерять тот образ несгибаемого парня, как тут все обо мне думают, каким я должен быть. Обещал защиту, а потом понял, что защита нужна мне от самого себя. Я видел, как меняется поведение Лии, она сказала, что разочарована, что меня не переделать. Но я хотел измениться, а она накрепко закрыла передо мной двери.
  - И ты не стал в них стучаться! Проснулась совесть? Все новое, что в тебе рождалось, ты гнал прочь!
  - А я уже не мог усилием воли остановить собственные эмоции. Я научился чувствовать ее незримое присутствие, но не хотел насильно заставить ее быть со мной.
  - А мог бы, что тебе мешало? В лагере было достаточно других женщин, а тебе надоела твоя игра. А потом ты понял, что попался, вспомнил, что есть такое понятие, как женская ревность. Решил загладить вину, хотя еще до конца не понимал, насколько сильную обиду ты нанес этой женщине.
  - Да, я пришел к ней тогда, утром и не знал, что сказать. Произнес совершенно дурацкие слова! Но, меня действительно никогда так не унижали, как это сделала Лия, ударив меня по лицу. Она разрушила во мне все представления о самом себе. Я хотел ее любви, а она?
  - Отказать, кому, тебе?! Да кто она такая, чтобы разрушать то, что ты вокруг себя создал?! Уничтожать веру других людей в тебя? Ты не смог бы повести их вперед, если бы твои соратники узнали, что тебя ударила женщина. Тебе нужно было ударить ее в ответ и взять силой.
  - Но я никак на это не отреагировал, сдержался, хотя мой гнев готов был вырваться наружу! Ее письмо стало завершающим аккордом, когда я понял, вот оно, ради чего Лия провела в лагере повстанцев целый месяц. Планы раскрыты и маски сорваны. Она нашла благовидный предлог, чтобы уйти и завершить свое задание - выдать информацию нашим врагам.
  - Ты уже с раннего утра копил в себе обиду и гнев! Был повод обрушить все без остатка и ударить женщину побольнее. Ах, я тебя обманул, слегка заставил заснуть, ничего не было! Кому нужна была такая правда?
  - Я разговаривал с ней грубо, признаю, но мне казалось, что я уже на пике раскрытия всех тайных планов. Она наговорила столько несправедливого, но многое было правдой. Когда она сказала про Звенящие горы, я растерялся, причем здесь мгорги? Они только учителя, но не способны рассчитывать такие многоходовые комбинации. Оказывается способны, еще как! Пока я с ужасом пытался осознать, что слова: животное, грубый бесчувственный солдафон и пуп земли - правда и все про меня, я терял драгоценное время.
  - А ты, решил, что ты идеален? Идол, на который нужно молиться. Ты так же продажен как все!
  - Как же она теперь сильно ненавидит и меня и мгоргов, за то, что мы предали ее чувства! Я играл в свою игру, мгорги гнули свою линию. Они - молодцы рассчитали все верно, спасли мою жалкую жизнь, но какой ценой - не моих чувств, а ценой любви другого человека.
  - Вот и радуйся!
  - Какое же это сильное чувство, как можно так любить, чтобы отдать свою жизнь за меня, не задумываясь о последствиях, что смогу ли я проявить подобное чувство в ответ! В иллюзии, созданной мгоргами, я, наверно, проявил все эти чувства, в реальности же оказался на них неспособен.
  - За что же тебя можно полюбить? Она тебя вообще не знала.
  - Неужели можно просто любить, не задавая себе вопроса: за что? Быть может, я уже на это не способен, меня научили анализировать каждый шаг, каждое проявление чувств, во мне видят образ идеального героя.
  -Бесчувственный солдафон. Вот каким тебя должны видеть. Поэтому хватит рассуждать о чувствах! Нет их у тебя!
  - А Лия, память о ней останется внутри меня, мне хочется о ней думать.
  - Может быть, вернешься? Но, я знаю, что ты этого не сделаешь.
  - Я понимаю, что мне хочется вернуться в пещеру мгоргов и заставить их переместить меня во времени, но понимаю, что я этого тоже сделать не могу, иначе я потеряю все то, чем живу здесь, а от меня зависит слишком многое. Нужно возвращаться в лагерь.
  - Тогда засунь свое ничтожное "я" влюбленного романтика туда, где до сих пор прятал! Иди и действуй!
   Олинн потер виски руками, потом глубоко вздохнул, стараясь привести мысли в порядок. Он посмотрел в рубиновые глаза гольды. Змей, казалось, с насмешкой на него посмотрел.
  - Вот и ты, смотришь в разные стороны и готов разорваться. Да и я уже не могу доверять даже себе, как оказалось.
   Мгорги, сидя в глубине пещеры, тоже, в конце концов, поняли, что они натворили, случайный фактор разрастался на манер эпидемии. Им больше никогда не удастся вернуть все в стабильное состояние и руководить Историей. Теперь все зависело только от двух людей: одного человека, которым еще можно управлять, и от другого, который может быть умрет по дороге, но управлять им они не смогут, вероятнее - прогнутся сами и будут помогать.
  
  Глава 2. Амазонки.
  
  Сами себя они называли то ли "наядами", то ли "норнами", но в земных языках настолько укрепилось понятие "амазонки" - женщины-воина, что все остальные жители пустыни, говоря о них, употребляли именно это слово.
  С завидным упорством собирали амазонки свои сокровища на протяжении столетий. Все, что имело ценность - драгоценные металлы и камни, украшения, старинные предметы исчезнувших цивилизаций, покрытые древним руническим письмом, инкрустированные сияющими камнями - кралось, покупалось, обменивалось, перепрятывалось и находило свой покой в сокровищницах Дум-Гара, под неусыпным оком стражей - амазонок. Их религиозное учение, по мнению Лии, заключалось в абсурдном утверждении, что есть Добро, Зло и нечто среднее - mix, следуя которому можно достичь нирваны. Но ни одна амазонка не смогла объяснить Лии, что такое, это среднее. Они поклонялись священному двухглавому змею, большому подобию гольды, символизирующему принцип слияния Добра и Зла, но появление этого символа Лии также не смогли объяснить, ссылаясь лишь на то, что змей - очень древнее животное, которое сейчас редко встречается, но всегда почиталось даже за многие тысячелетия заселения этой планеты людьми. Дальнейшая философия учения не развивалась и заканчивалась обрядом приношения даров - очередной старинной ценности. Амазонки не утруждали себя глубоким изучением наук, кроме основных знаний по математике, ближайшей географии и местечковому естествознанию, однако, огромное внимание уделялось физической подготовке, а так же морально-нравственным ценностям. Проповедовался матриархат, а все мужчины - животные и нужны только для воспроизведения. Главное - женщина, и только она может править обществом. Раз в год, в священные дни, все желающие приглашались в особое место под стенами Дум-Гара, где могли хорошо поесть и исполнить свою функцию воспроизводителя. Все рожденные девочки оставались в этом монастыре, а мальчиков продавали в города. В подобном кратком изложении можно рассказать о жизни Дум-Гара. Лия периодически удивлялась дикости этого общества, но ей никто особо правила не навязывал. Управляли жизнью этой общины семь старейших женщин, они же и были хранителями сокровищницы. На территории монастыря каждый был занят своей работой, однако никого ни к чему не принуждали. Любая могла покинуть стены и уйти, сняв священный сан амазонки и поклявшись в верности сестрам на рунической книге, которую все равно никто не умел читать. Среди амазонок в основном преобладали орассы, чистокровных землян было около пяти, и то четверо из них были старейшими. Вы спрашиваете, как же Лию туда занесло? Поначалу она сама не раз задавала себе этот вопрос.
  Скопировать карту местности - это одно, но разобраться в ее масштабе - уже другое. После двух дней блуждания по горам, Лии удалось спуститься в равнину. Она внимательно изучила лист бумаги, на котором она расчертила план. Результат привет ее в глубокое уныние. На тот отрезок пути, что на листке занимал чуть ли не полсантиметра, ушло двое суток. До Хэппи-Сити пришлось бы блуждать по пустыне не менее двух недель. Лии пришлось смириться с действительностью - не встретить никого в пустыне и умереть голодной смертью, однако, если допустить, что и вахи питаются корнями, то была надежда продержаться. На третий день Лия, прикорнувшая на ночь за большим камнем, проснулась от неясного шума. Она открыла глаза и увидела перед собой лицо женщины. По происхождению она была из орассов, огромная грива черных волос была забрана в хвост, возвышающийся над головой, плечи и руки были закрыты стальными пластинами, грудь же прикрывала тряпочка неясного цвета. Женщина обернулась и что-то крикнула на непонятном Лии гортанном языке. Только потом девушка начнет понимать, что это тот же язык, на котором разговаривают все остальные, только амазонки, из-за своей изолированности, несколько видоизменили произношение. К ним подошли еще несколько полуодетых женщин в доспехах. Стальные пластины, как оказалось, закрывали еще и боковые части бедер и голени. За спиной у каждой виднелись по две рукоятки коротких мечей, на боку висели ножи. Женщина предложила Лии подняться, и Лия поняла, что она еще их всех выше почти на голову. Позади женщин стояло несколько мохнатых животных, похожих на быков, запряженных в нагруженные повозки. Женщины знаками пригласили Лию сесть в повозку, и караван медленно потянулся дальше по пустыне.
  К средине следующего дня они приехали в Дум-Гар. Величественные стены этого строения слагали правильный прямоугольник. Стены были огромны и сложены из белого, заметим, нигде на Марсе в этой местности не встречающегося, камня. Труд великих титанов, отметила про себя Лия. Каменные блоки были такого размера, что были схожи с камнями Великих Пирамид. Поверхность стен была настолько гладкая и отшлифована, что слепила глаза путников. В Дум-Гар вел единственный вход - высокая арка с коваными воротами, которые начали открываться по мере приближения каравана.
  Они въехали в просторный двор. За воротами, почти доходя до зубцов стен, высилась еще одна арка, покрытая письменами, но стоящая абсолютно как отдельное строение. Прямо перед собой Лия увидела большой черный камень, на поверхности которого можно было уместить стоя человек двадцать, а то и тридцать. За камнем и наискосок направо, возвышались два одинаковых здания, внешне похожих по структуре на китайскую пагоду (Башня Служения и Башня Жизни). Направо от камня был расположен вход в высокую башню, которая возвышалась над всеми строениями. Крыша башни была оформлена в том же "китайском" стиле (Башня Сна). Рассматривать другие постройки Лии стало уже неинтересно, да и некогда, ее со всех сторон обступила яркая толпа женщин всех возрастов, и с нескрываемым интересом они начали ее оглядывать. Одежда на них уже была более нормальной без доспехов и оружия, но представляла платье, похожее на индийские сари. Розовато-красные полупрозрачные длинные, доходившие до щиколоток, юбки. Сверху на юбку одевался длинный оранжевый платок, который крепился застежкой спереди. Грудь прикрывал такой же оранжевый лиф. Головы сверху были покрыты полупрозрачными сине-фиолетовыми платками. На щиколотках, запястьях и предплечьях женщин, были массивные золотые браслеты, на шее у каждой висело по несколько ниток хрустальных бус. К Лии подошли несколько старых женщин, и одна из них, светлокожая, заговорила на языке Оста, то есть с правильным акцентом.
  С ее слов Лия узнала, как все рады и счастливы, принять в их скромном доме новую сестру. Лии отвели отдельную комнату, накормили, принесли одежду, оружие, доспехи, пообещали всему научить и все рассказать. Ты только делай как мы и почаще спрашивай, напутствовали девушку амазонки.
  Дни потекли длинной вереницей, и каждый приносил нечто новое в жизнь Лии. Она посещала уроки, которые давались младшим, училась владеть мечом, стрелять из лука, даже училась танцевать. В первый же день Лия подошла к Верховной жрице, старухе со странным именем Дурга, и отдала свой алмаз, со словами благодарности за столь теплый прием. Алмаз, подаренный мгоргами, был надежно сокрыт в святилище двухголового змея.
  Первые два земных месяца пробежали незаметно. Лия специально старалась делать зарубки на стене комнаты, потому что за сменой дня и ночи здесь следили, но понятие времени не было ограничено ничем. Ей было хорошо и спокойно, а главное, она чувствовала себя защищенной. Жизнь в общине отвлекала от мыслей о прошлом, все было интересно: доброжелательные и наивные женщины, ведущие свое натуральное хозяйство, их песни и танцы, посвященные богам. А главное - эта размеренная жизнь являлась прекрасным бальзамом на сердечные раны.
  Лия обнаружила в себе талант рассказывать детям сказки. Милых животных, которые были главными героями - ворону, лисицу, медведя - приходилось рисовать на бумаге или песке, описывая не только их повадки, но и жизнь на природе. В самом начале Лия была поражена невежеством юных амазонок, они знали только мифологические сюжеты похождения марсианских духов воды, земли, огня и песка. Весь их мир строился на обожествлении сил природы, центральной прародительницей которого являлась мать-земля, которая зачала от двухголового змея людей и вахов. Лия попыталась понять истоки подобных верований, но так и не смогла окончательно определить, какой именно миф используется, информации не хватало. О Предтечах тоже имелась своя легенда - они были потомками того же двухголового змея и богини звездного света, которых их мать забрала к себе на небо. О землянах говорилось как об отвергнутых детях, вынужденно скитающихся по другим мирам. Вахи тоже не были любимыми детьми и у них отняли разум. Единственным племенем, удостоенным чести жить в этом мире, были орассы, да и то не все, а только женского пола. Мужчины-орассы считались побочным продуктом, созданным для поддержания жизнеспособности последующих поколений. Кто придумал такие легенды? Зачем? Вопросы ставились, но не находили ответа.
  Еще ей было интересно изучать медицину амазонок. В основном они готовили отвары из трав и кореньев. Лия, как естествоиспытатель и прилежная ученица, предпочитала все зарисовывать и конспектировать на бумаге, тонких раскатанных листьях горного растения, а не запоминать наизусть.
  
  Глава 3. Даймон.
  
  Амазонки не часто покидали Дум-Гар, но совсем недавно Дурга, Верховная жрица, собрала свое окружение и укатила в Вельгонт, по каким-то своим делам, по всей видимости, за очередной ценностью. Монастырь как бы опустел. В отсутствии верховного начальства все разбредались по собственным углам и работа, то же тканое производство, но более изящных и тонких полупрозрачных материй, приостанавливалось до лучших времен.
  - Ему плохо. Он сидит и прячет голову в крыльях. Я не знаю, что с ним. Он сегодня много летал. Ему больно. Он просил принести ему лекарство, мне нужно обязательно пойти и его полечить.
  Лия прервала бессвязную и непонятную ей речь маленькой амазонки. За минуту до этого девушка сидела в широком проеме окна и любовалась на удивительный восход Фобоса или Деймоса, кто их разберет. Она вдыхала запахи марсианской ночи, предаваясь приятным воспоминаниям, когда ее мысли были неожиданно прерваны звуком шлепающих шагов девочки, закутанной в теплое одеяло. Еще она бормотала что-то о крыльях, но Лия не могла понять ее детский лепет.
  - Постой, объясни мне, кто болен? Твоя птичка?
  - Нет, это не моя птичка. Он заболел и не ест.
  - Я тебя не понимаю? Ты говоришь о летающем животном? Ты знаешь, что детям нужно спать по ночам. Ты можешь простудиться, если будешь бегать босая по башням и холодным камням. Пошли я тебя уложу, спою песенку, я знаю много красивых песен.
  - Нет, ему плохо. Мне нужно к нему. Ему больно, понимаешь? - По ее личику потекли слезы.
  - Ну, хорошо. - Лия была в замешательстве, пытаясь успокоить плачущего ребенка. - Мы сейчас вместе пойдем к твоему крылатому существу, и если ничего страшного не произошло, то ты вернешься в свою постель, договорились? А теперь вытри слезы и улыбнись, хорошо?
  Девочка потянула Лию в темный проход Башни Сна, на ходу размазывая слезы по щекам грязными кулачками. В башне было темно и холодно. Жуткая звенящая тишина стояла вокруг, лишь капли воды, стекающие по стенам, нарушали это мрачное безмолвие. Лия никогда здесь не была и даже не представляла, сколько оборотов винтовой каменной лестницы придется пройти. Наконец, они вошли в круглую комнату, освещенную лишь слабым пламенем очага. Посредине комнаты стоял большой стол, на котором сидела огромная птица, как показалось с первого взгляда, потому что при таком слабом свете, невозможно было ничего разглядеть. Она выпустила руку девочки, которая сразу же побежала к столу, а сама подошла к очагу, чтобы подбросить больше греющих камней в огонь. Повстанцы никогда не пользовались такими камнями, а оказывается, жизнь в пустыни строилась именно на использовании греющих, в качестве дров, или светящихся камней. Пламя ярко осветило комнату. На столе, низко опустив голову и сложив крылья, обхватив колени руками, сидел...ангел. Лия зажмурила глаза от неожиданности, приняв это видение за галлюцинацию. Но ничего не изменилось, только девочка, обняв обнаженные ноги ангела, опять начала свои причитания.
  Лия подошла ближе. Ангел сидел, не шевелясь, лишь слегка вздрагивая, и иногда издавал звуки похожие на стон.
  - Что случилось? - Спросила Лия девочку.
  - Он не говорит, он только плачет. - Всхлипнула она.
  - А он вообще умеет разговаривать по-человечески? - Продолжила расспросы Лия, обращаясь к девочке.
  - Да. - Ангел слегка приподнял голову, но Лия не смогла разглядеть его лица, скрытого копной длинных светлых, почти белых волос.
  - Ты действительно болен? Так, что же у тебя болит?
  - Душа.
  Лия даже не сразу сообразила, что это за слово:
  - Ты надо мной издеваешься? - Она была возмущена.
  - А разве у людей она не может болеть или это только привилегия мутантов? - Его голос был мягким и тягучим.
  Лия поняла, что имеет дело с сумасшедшим мутантом. Она обратилась к девочке.
  - Так, мне все ясно. Я же говорила, что с твоей птицей ничего страшного не произошло, поэтому иди спать.
  - Правда? - Девочка обратилась к ангелу.
  - Да, иди спать. - Тихо сказал он.
  Девочка медленно вышла из комнаты. Лия осталась стоять в замешательстве, решая сказать ли этому мутанту, чтобы не забивал ребенку голову всякой ерундой, или спокойно уйти. Тут она заметила, что ангел внимательно следит за ней своими чернильными глазами, в которых отражалось играющее в очаге пламя. Лии стало страшно: в пустой башне, да еще с психически ненормальным. Она повернулась, чтобы уйти.
  - А ты действительно можешь лечить? - Совсем другой голос, полный страдания, пригвоздил ее к месту.
  - Да, но я не лечу душевнобольных.
  - Этого и не требуется. - Отозвался незнакомец.
  Лия повернулась к ангелу:
  - Мне послышалось, что ты сказал - это единственное, чем ты болен?
  - Нет, я просто не хотел огорчать ребенка. Подойди ко мне, не бойся. - Ангел повернулся к ней правым плечом. - Посмотри, там должно быть что-то вроде шипа.
  Лия начала перебирать белоснежное оперение, местами испачканное липкой кровью:
  - Это не шип, а какая-то трехгранная палка, да еще с обломанным концом.
  - Его нужно вытащить. - Глухо произнес ангел. - Я сейчас ухвачусь, за край стола руками, а ты ее вытащишь.
  - Тебе будет очень больно, ты понимаешь? К тому же, чем я остановлю кровь? - Лия продолжала стоять в нерешительности.
  - Девочка принесла кровоостанавливающую жидкость, а боль я как-нибудь перетерплю. Ты боишься?
  - Я? Нет, но я не хочу причинять тебе боль. - Искренне ответила она.
  - Тогда это будет делать шип, вместо тебя. Вытащи его, и мне не будет больно. Ты мне веришь?
  - Верю, но я тебя предупредила. - Лия взялась за шип. Ангел издал глухой протяжный стон. Из его глаз брызнули слезы. Он вытирал их тыльной частью кисти и старался сдерживать рыдания. Лия обняла его за шею и прижала к себе, стараясь разделить с ангелом его боль.
  - Все хорошо, все будет хорошо. - Шептала ему Лия.
  Она вытащила обломок стрелы, но это была стрела не амазонок:
  - Занятная штучка. - Произнесла Лия, поливая рану соком листьев какого-то растения.
  Ангел поймал ее руку:
  - Спасибо, мне уже не так больно. Я знаю, ты новенькая, ты всего два месяца здесь. Я видел тебя несколько раз на площади с мечом в руках. Мне о тебе рассказывали. Это Дурга указала место, где тебя найти. Белая Леди ниоткуда. Как тебя зовут?
  - Лия, только когда меня называют Белой Леди, то мне становится страшно. Больше не делай этого.
  - Ты не из Хэппи-Сити, значит, познакомилась с этими порядками не там. Ты не из Оста, и не из Вельгонта и Эрбера. Может быть, ты из Внешнего Космоса, но нет, этого нельзя сказать по твоему поведению. Кто же ты?
  - А сам ты кто? Ты похож на ангела. В мифологии моей земли, так называли людей с большими белыми крыльями.
  Ангел, услышав ее слова, горделиво расправил свои крылья. Лия, наконец-то ясно, увидела его выразительное лицо, с очерченными скулами, глаза редкого темно-синего цвета. У него были густые, светлые брови, тонкий прямой нос, маленькая ямочка венчала подбородок:
  - Моя история слишком проста. Я - чистокровный потомок землян, я не знал своих родителей. Моя мать была найдена амазонками в пустыне, уже будучи беременной мной. Она умерла при родах, а меня, пожалели за мое уродство, не продали, а оставили здесь. Я родился таким из-за облучения лауритом. И только я один в этом монастыре научился читать древние книги, о которых мне поручили заботиться.
  - Единственный образованный человек в Дум-Гаре - мужчина. Я начинаю ценить патриархат! - Лия начала давиться от смеха.
  - Расскажи мне теперь о себе. - Неожиданно предложил ангел.
  Лии действительно захотелось вот так просто открыть душу и выплеснуть на незнакомого человека, все, что там накопилось, но мысль о том, что она решила хранить тайну своей прошлой жизни заставила девушку отказаться от своих намерений:
  - Я человек ниоткуда. У меня нет прошлого, у меня нет семьи, близких мне людей, есть только будущее, которое пока мне не открыто. Поэтому не спрашивай меня.
  - Но почему? - Совершенно искренне спросил ангел. Его глаза были живыми, тело, наполненное яркими эмоциями, откликалось на любую мысль, на любой позыв. Его руки с длинными пальцами постоянно находились в красивом движении. Он был естественен, как глоток свежего воздуха в душной атмосфере бескрайней пустыни. - Разве можно ради своих каких-то надуманных принципов отказываться от самого дорогого в твоей жизни?
  - Значит можно. - На глаза Лии навернулись слезы. - Я не знаю.
  - И ты пытаешься убедить себя, что тебе нравится твоя жизнь теперь, твое настоящее? Женский монастырь, поклонение двухглавому змею, сама идея существования амазонок. Тебе нравится быть амазонкой? - Он, как ребенок, задавал слишком много вопросов, на которые у Лии пока не было ответа.
  - Послушай, не лезь мне в душу. Передо мной стоял выбор - вернуться или остаться, и я предпочла последнее, потому что это моя жизнь, и никто мне здесь не указывает, что делать и как делать. - С вызовом подытожила Лия, но этот шаг не остановил поток дальнейших вопросов ангела:
  - Но тебе тяжело быть одной, всегда самой, не имея друзей. Постоянно казаться странной и непонятной, человеком ниоткуда.
  - Я не знаю, ты совершенно сбил меня с толку. - Лия почувствовала громадную усталость. - Я уже не знаю, чего хочу. Мне кажется, что я вишу над громадной пропастью. Я отказалась от одного края и покинула его, а до другого, который казался таким близким и заманчивым, так и не достала.
  - Почему? - Продолжал настаивать ангел.
  - Наверно, некому было протянуть мне руку помощи и вытащить меня из этой ямы. Я не знаю, может быть, я тоже кажусь тебе странной, и почему я это все рассказываю сейчас, да еще в таких поэтичных тонах. Я не могу понять...
  Ангел с нежностью протянул ей свою руку.
  - Меня зовут Даймон. Возьми мою руку, и со временем в тебе откроется такой мир, о котором ты и не мечтала, я помогу тебе достигнуть другого края обрыва. А, может быть, ты научишься летать?
  - Но у меня же нет крыльев!
  - Чтобы летать - крылья необязательны. Ты поймешь это, потому что я в тебя верю. Что скажешь?
  Лия медленно и с осторожностью протянула ангелу руку:
  - И почему-то я тебе верю. Надеюсь, что завтра я не буду вспоминать наш разговор как прекрасный или ужасный сон. К тебе можно будет прийти? - Осторожно спросила девушка, надеясь на положительный ответ.
  - Конечно. - Улыбнулся ей в ответ Даймон. - Я теперь еще долго не смогу летать, поэтому все время буду здесь. Мне очень приятно с тобой разговаривать, к тому же здесь никто не интересуется книгами, а мне так много хочется рассказать.
  - Тогда до завтра! И спокойной ночи!
  Лии, правда, долго не удавалось уснуть. Приключения продолжаются!
  
  Глава 4. Сон.
  
  Олинну снилось море. Он чувствовал, что стоит на берегу, но солнечный свет был таким ослепительно белым, обволакивающим, что только соленые брызги, ласкающие разгоряченную кожу, и легкий свежий бриз, перемежающийся со звуками далекой скрипки подсказывали сознанию, что он стоит на берегу, а его ступни ощущают шероховатость желтого и влажного песка. На нем не было рубашки, только старые армейские штаны рыже бурого цвета. Он пошел прочь от воды, на звуки музыки. Теперь его окружали высокие деревья с огромными ярко-зелеными листьями, он раздвигал ветви руками, стремясь как можно быстрее достичь места, где играл безвестный музыкант.
  Лес внезапно сменился ровной площадкой, так же залитой белым светом. В туманном вихре перед ним кружились танцующие пары, музыка заиграла громче, волна веселья, мелодичного смеха, захлестнула Олинна, и белой пеной рассыпалась у его ног. Перед ним стояла женщина, с головой завернутая в фиолетовую полупрозрачную ткань. Женщина была обнажена, он явственно чувствовал свежесть ее кожи, под эфемерной преградой. Он попытался вглядеться в лицо незнакомки, но под складками ткани сияли только ее глаза. До боли в сердце знакомые глаза! Олинн захотел снять с ее головы материю, открыть ее лицо, но женщина мягко отстранилась, повернулась спиной и пошла сквозь толпу танцующих, увлекая его за собой.
  Что это? Ветхая хижина, или шалаш, он огляделся вокруг, пытаясь понять, куда привела его Лия. Одно помещение сменялось другим, темные коридоры образовывали лабиринт, он ускорил шаг, пытаясь догнать призрачную женщину. Олинн схватил ее за плечо, развернул и прижал к стене. Его тело ощутило легкое биение чужого живого сердца. Внутри Олинна разгоралось пламя желания. Он обхватил Лию за голову, прижимаясь губами к ее разгоряченному лицу, единственной преградой к вожделению которого была тонкая паутина вуали.
  Он подхватил ее на руки и понес, прижимая к себе, словно желанную добычу. Полутемные лабиринты были нескончаемы, но внезапно Олинн оказался в шатре. С полка свисали тончайшие ткани, всюду горели светильники, а пол был устлан мягкими подушками, расшитыми узорами диковинных птиц и цветов. Он осторожно опустил Лию на пол. Девушка лежала, вытянувшись на подушках, ее колени были полусогнуты, а руки возведены над головой.
  Ее тело откликалось на его ласки, легкой дрожью страстной истомы при каждом касании. Он развернул ткань, ему показалось, что она бесконечна. Он целовал каждую обнажаемую частичку тела, возвышаясь над ним. Олинн осторожно раздвинул коленом ее ноги, и она обхватила ими его поясницу, прижимая его к себе. Он несколько раз качнулся, и, будучи не в силах больше сдерживать порывы своего желания, начал медленно, с наслаждением оттягивая момент близости, расстегивать пуговицы штанов. Его фаллос, почувствовав долгожданную свободу, рвался вперед. Олинна сел на колени, его руки легли на бедра девушки, с силой сжимая их, придвигая ближе.
  Он вошел в нее стремительно, вложив в свой порыв всю силу до сих пор несбыточного желания. Ее тело выгнулось, впуская его еще глубже. Он обхватил ее за талию, настойчиво ускоряя ритм. Он видел, как прерывается ее дыхание, как она, широко приоткрывает рот, жадно ловя воздух губами. Он слышал, как она стонет от страсти, что еще больше раздувало его горящее пламя.
  Миг слияния, миг экстаза. Мир вокруг поплыл перед глазами и завертелся бешеной каруселью, выпив его силы без остатка. Бездыханным он упал на тело Лии, проваливаясь в темноту.
  На полу ярко светился полукруг окна двери. Свет далеких планет выхватывал их темноты ночи окружающие предметы. Он увидел перед собой огоньки орасских глаз чужой женщины. Она приподнялась с постели, готовая сию же минуту исполнить любую прихоть своего господина.
  
  Глава 4. Человек-загадка.
  
  На следующее утро после трапезы Лия поднялась на башню, в надежде снова увидеть Даймона. Она нашла его в полубреду, закутанным в теплое одеяло, ангела била дрожь, лоб горел. Он взглянул на нее своими темно-синими глазами, в которых читалась молчаливая просьба о помощи. Она еле вырвала у него из рук одеяло и заставила повернуться боком. Как у него крепились крылья - интересовало ее на тот момент слишком мало, но вот рана на его крыле была воспаленной, раздутой, из нее сочилась сукровица. Оказывается прошлой ночью девочка принесла снадобье только останавливающее кровь, но совершенно не подходящее для лечения инфекции. А Даймон, так и не раздевшись, спокойно лег спать, чтобы на следующее утро проявить все признаки тяжелой болезни.
  Лия побежала вниз в поисках местной знахарки. Ахти обнаружилась на кухне, где с удовольствием болтала с поварихой и ее помощницей, единственными полными женщинами на весь Дум-Гар. Обе женщины, мать и дочь, поражали пышнотой своих форм, даже при желании Лия не смогла бы обхватить их талии, они постоянно мило щебетали, но были проворны, как будто не замечали своей тяжелой ноши. А еще они любили жаловаться на тяжесть собственного труда и плохое здоровье, поэтому Ахти, эта маленькая сухощавая и очень смуглая женщина, всегда была желанным гостем.
  Выслушав девушку, Ахти схватилась за голову, запричитала, что Дурга убьет ее, если с Даймоном, что-то случиться, потом, сопровождаемая Лией, метнулась к себе в комнату и начала спешно перебирать свои горшочки и флаконы. Лии пришлось рассказать о ночном визите к Даймону и о девочке, имени которой она не знала.
  Однако ночная девочка обнаружилась быстро. Она стояла посредине комнаты Даймона и исходила криком, заливая слезами все пространство вокруг. Ахти быстро ее успокоила, отвесив легкий подзатыльник, и отправила прочь. Амазонки со своими детьми не особо церемонились. Даймон молчал, только смотрел на всех как больной ребенок, не понимающий, что происходит, и почему все вокруг него так суетятся.
  Они перевернули Даймона на бок, обработали рану. Ахти влила в ангела какой-то свой отвар, судя по сопротивлению Даймона, вкус этого пойла был отвратительным. Знахарка заверила Лию, что Даймон теперь будет спать не меньше целого дня и ночи. Ангел действительно обмяк, погрузившись в глубокий сон. Но его придется переворачивать несколько раз, продолжила Ахти, иначе у него будут проблемы с телом, если он так и пролежит все время в одной позе. Лия вызвалась проделывать эти манипуляции, хотя ее охватили сомнения, удастся ли ей ворочать взрослого мужчину, да еще и с двухметровыми крыльями. Даймон казался ей таким огромным! Может быть, он был чуть-чуть мельче Олинна, более хрупковат в кости, однако не уступал ему в росте и силе мускул, больше всего это было заметно по спине. Она была более выпуклой и широкой, мышцы мощнее и, как подозревала Лии, тут не обходилось без дополнительного комплекта спинных мышц для управления крыльями.
  Вынужденное пребывание в комнате Даймона дало возможность Лии более внимательнее осмотреть ее обстановку. Комната располагалась под самой крышей, по всему высокому потолку проходили укрепляющие крышу металлические балки. Крыши в Дум-Гаре были, по всей видимости, построены намного позже стен. Посредине круглой комнаты стоял огромный прямоугольный стол, деревянный и резной, обитый сверху плотной темной материей. На столе в беспорядке лежали ветхие книги, со страницами, покрытыми каким-то восковым раствором, и бумага, свернутая в свитки, стояли несколько горшочков с густой прозрачной жидкостью и воткнутыми в них кистями. Лия так же обнаружила россыпь разноцветных камней, разных по форме, сухие листья растений, пучки трав, перетянутые нитками, несколько железных изделий неизвестного происхождения. Все предметы были покрыты тонкими слоями мелкой рыжей пыли различного срока давности. Если встать перед столом, то сзади располагались ступени каменной лестницы, впереди через большое окно, прикрытое ставнями, можно было наблюдать за всем, что происходило во Дворе Служения, а так же обозревать долину, простирающуюся за зубцами стен, и далекие невысокие скалы, закрывающие горизонт. Слева располагался очаг, труба которого проходила по стене, врезаясь в крышу. Справа по стене располагалась длинная полукруглая скамья, тоже заваленная всяким хламом и стопками книг. Слева, у окна стояло большое кресло с подушками, а справа - низкая и широкая постель Даймона, где в данный момент лежал ангел, пребывая в глубоком забытье.
  Лия наугад взяла верхнюю книгу со стола. Непонятная разноцветная вязь четких букв густо покрывала страницы, кое-где на полях попадались полустертые заметки, сделанные от руки уже другим почерком, но такие же загадочные, как сама книга. Среди листов бумаги, Лия обнаружила искусно выполненные рисунки. Мечи, карты местности, стены домов, силуэты неизвестных людей, вахов, амазонок. Некоторых женщин из Дум-Гара Лия узнала по их портретам, значит, рисунки принадлежали Даймону. Лия опять с интересом на него посмотрела. Его загадочная личность становилась для нее все более интересной и привлекательной. Белые пряди волос, контрастирующие с бронзовой кожей, ярко синие глаза. Она ведь, так внимательно к нему и не приглядывалась, ни ночью, ни утром, когда суматошно бегала кругами, помогая Ахти.
  Лия подошла к окну и выглянула во двор. У черного камня амазонки лениво оттачивали свое боевое искусство, нанося друг другу удары затупленными мечами. В тени стены несколько амазонок шили одежду, постоянно отвлекаясь и переговариваясь. Марсианское солнце уже нагрело камни, от которых исходил еле видимый струящийся жар, скоро и остальные амазонки разбредутся по прохладным коридорам, и Дум-Гар на время замрет, застынет во времени.
  Лия опять подумала о смысле существования женского монастыря. Кто они - эти женщины, почему собраны здесь и втиснуты в строгие рамки странного сообщества, подчиняющегося кодексу незыблемых правил?
  Причину нужно искать в цели жизни амазонок - собирании культурных ценностей различных эпох и народов. Но кто сможет ими воспользоваться? Богатства огромны, за такие деньги можно было скупить всю планету и провозгласить собственную веру повсеместно, но амазонки упорно продолжали подчеркивать свою изоляцию и отчужденность от остального общества. Лия надеялась найти ответы на свои вопросы у Даймона, когда он проснется.
  Ахти зашла за ней, приглашая к дневной трапезе. Она помогла повернуть Даймона на живот, еще раз осмотрела рану и удовлетворенно кивнула головой. Теплое одеяло было сброшено на пол. Ахти сняла с Даймона широкий пояс, расстегнула пуговицы на прорезях длинной рубашки, предназначенных для крыльев, на спине ангела, и начала стаскивать с него одежду. Лия инстинктивно отвела глаза, но все-таки любопытство взяло вверх. Интересно же было посмотреть, как крепятся крылья, да и вид атлетической фигуры абсолютно голого мужчины привлекал ее внимание.
  После обеда ее сморил полуденный сон, и она прикорнула на собственной кровати. Ближе к вечеру, когда жара начала спадать, она вышла во Двор Служения и попрактиковалась во владении коротким мечом. После уже двух месяцев тренировок, девушке очень хотелось освоить искусство борьбы сразу двумя мечами одновременно, как это делают амазонки. Пока учение ограничивалось робкими попытками не потерять меч из левой руки, потому что люди делят себя почему-то на левшей и правшей, поэтому одна из рук становится намного слабее. То ли дело амазонки, с пеленок не имеющие такого деления!
  Потом молодые женщины, развлечения ради, устроили соревнование по стрельбе из лука. Лук тоже особо не давался для освоения. Попадать-то Лия - попадала, но оперение стрелы всегда больно било по напульснику, оставляя каждый раз фиолетовые синяки. Вот с арбалетом не было никаких проблем: легкое нажатие и стрела незримой молнией била в цель.
  Перед ужином Лия опять поднялась к Даймону, но в комнате царила такая же полнейшая тишина, и она решила прийти уже после еды.
  Красное солнце наполовину скрылось за пиком дальней вершины, температура начала опускаться и подул прохладный ветер. Ахти, увлеченная беседой и шитьем, только махнула ей рукой, мол, сама управишься.
  Лия поднялась к Даймону, принесла с собой греющие камни для очага. Чиркнула огнивом, высекая искру. Под воздействием огня сначала один камень изменил темный цвет на красный, а потом побелел, источая сильный жар, потом по цепочке среагировали другие камни.
  Лия подошла к постели Даймона и загляделась. Его кожа, подсвеченная заходящим солнцем, звала к прикосновению. Пользуясь отсутствием свидетелей своего преступления и беспамятством Даймона, Лия сначала осторожно, еле прикасаясь, провела рукой по его спине. Ее ласкающие движения сильного мужского тела вызывали в ней трепет. Она с наслаждением прикрыла глаза. Если бы, если бы! Она гнала прочь, возникающие в памяти образы. Мышцы перекатывались под ее руками, от живого тела исходила теплота, Лия отодвинула пряди волос с лица Даймона. Его длинные темные ресницы подрагивали во сне. Лия, испытав неожиданный прилив нежности, поцеловала его в висок. Потом, аккуратно складывая податливые крылья начала переворачивать его на левый бок. Она подложила подушки с кресла ему под спину, и осторожно расправила поврежденное крыло. Ее взгляд невольно скользнул вниз, оценив все прелести мужского достоинства Даймона. Лия покраснела от смущения и поспешила прикрыть Даймона одеялом.
  Она присела рядом с ним на кровать, все еще испытывая возбуждение, заставляющее ее сердце сильно биться в груди.
  Лия проснулась оттого, что ей было неудобно сидеть, затекла рука от впившейся в локоть ручки кресла. Она стряхнула с себя остатки сна, вспоминая, что вчера села в кресло, наблюдая за переливом последних отблесков заходящего солнца, и, по всей видимости, заснула. Она пошевелилась и принялась ожесточенно растирать руку. Лия тихо ругнулась на саму себя.
  От звуков ее голоса проснулся Даймон. Он потянулся на постели и только потом открыл глаза, которые распахнулись еще шире, при виде Лии.
  - Доброго тебе дня! - Даймон присел на постели. - Ты давно здесь?
  Лия вкратце рассказала события последнего времени. Даймон обернулся, стараясь увидеть рану на крыле, потом потянулся к ней рукой. По всей видимости, ее состояние удовлетворило ангела, и он с улыбкой повернулся к Лии:
  - Вот так и началось наше знакомство. - Произнес он странную фразу. Он перевел взгляд на стол. - Ты видела мои рисунки?
  Покраснеть и пробормотать объяснения и извинения Лии помешали.
  Дурга вихрем ворвалась в комнату и очутилась прямо перед Даймоном, Лия не ожидала подобной прыти от этой ветхой старушки. Да и все ожидали ее прибытия только дня через три. Почувствовала, что что-то случилось в Дум-Гаре, и поспешила вернуться?
  - Даймон, - она взяла его за подбородок, - с тобой все в порядке?
  - Да. - Он лучисто улыбнулся ей в ответ.
  - Сколько раз, - продолжила Дурга уже другим голосом, строгим и не терпящим возражений, - сколько раз я тебя просила не летать так далеко и не искать встреч с людьми! Ты, что не понимаешь, как я за тебя волнуюсь?
  Даймон нахмурился и не ответил. Черты лица Дурги смягчились:
  - Я тебя прошу, ты же понимаешь, как Дум-Гар нуждается в тебе!
  - Да, - тихо ответил Даймон, - теперь я в это верю.
  Он бросил быстрый взгляд на Лию. Дурга тоже повернулась к ней, но ничего не сказала, лишь внимательнейшим образом оглядела ее с головы до пят. Гордая осанка Дурги стала прежней, полной достоинства, силы и спокойствия, и она медленно покинула келью Даймона, поддерживая длинную юбку.
  Лия с Даймоном переглянулись. Он ей подмигнул:
  - Не удивляйся, Дурга заменила мне мать.
  - И ты все еще бунтуешь?
  - Нет, просто не все правила этой жизни распространяются на меня. Подай мне одежду, пожалуйста. Я очень голоден, а ты?
  Он облачился в свою длинную рубашку и надел пояс.
  - А другой одежды ты не носишь? - Поинтересовалась Лия.
  - Мне так удобнее! - Беззаботно ответил Даймон, потом махнул рукой в сторону окна. - Они не обращают на меня внимания. Почему ты спрашиваешь?
  - Я? - Лия положила руку к груди. Она сглотнула, вспомнив свой вечерний поступок. - Одевайся, как хочешь. Я тоже с радостью одевалась бы так, как хотелось мне. - Она осеклась под внимательным взглядом Даймона, - но и это платье тоже очень удобное. - Она коряво вывернулась из трудного положения.
  - Но ты мне потом расскажешь? Обещаешь? - Даймон улыбнулся.
  - Конечно, когда-нибудь. - Лия закивала головой.
  
  Глава 5. И засияет солнце.
  
  Постепенно, по крупицам, Даймон вытягивал из нее правду. Он размораживал ее чувства и ее воспоминания, превратившиеся в лед. Сам он тоже очень много рассказывал, обладая знаниями далекого и прошлого. Так началась их необычная дружба и каждодневные беседы.
  Они не встретились раньше, чему были виной постоянные вылеты Даймона за пределы Дум-Гара, он всегда возвращался обратно под покровом темноты, да и жизнь амазонок была ему неинтересна и всегда проходила мимо, пока не узнал от Дурги о женщине неизвестного происхождения, найденной в пустыне. Но и тогда это обстоятельство не побудило в нем желания познакомится поближе, а когда вечно ворчащая Дурга уехала, он воспользовался возможностью отсутствовать несколько дней. Он всегда был осторожен в контактах с людьми, но на этот раз стрелы были выпущены из засады, и он не успел отклониться. С раненым крылом ему пришлось идти до Дум-Гара пешком и еле хватило сил взлететь до зубцов стены, где его и заметила девочка, принесшая потом лекарство.
  Основной обязанностью Даймона было поддержание сохранности книг и любых клочков бумаги, где было хоть что-то начертано. Каждый день его можно было застать за столом, аккуратно покрывающим страницы светлым раствором с помощью кисточки. Раствор должен был высыхать в течение часа, поэтому работа над целой книгой требовала значительного времени. По шесть раскрытых книг помещались на окне. За это время Даймон успевал прочитать то, что было написано на знакомом языке. Книга с непонятными символами откладывалась в сторону для дальнейшего, более тщательного изучения. Лия удивлялась, сколько же языков знает Даймон, чтобы вот так легко читать. Он объяснил, что подчас знает значение слова, сверяясь по книгам, служащим словарями, но сам язык остается для него мертвым, он понимает смысл, но не смог бы заговорить на чужом языке.
  Однажды он показал ей несколько маленьких блестящих дисков, переливающихся всеми цветами радуги на солнечном свету. Он нашел их среди привезенных когда-то амазонками книг, но не знал, для чего они предназначены. Лия тоже не могла ему помочь, еле заметные тонкие бороздки на дисках, делали похожими их на пластинки для проигрывателя.
  - Может быть, и здесь записана музыка. - Вздохнул Даймон. - Но ее невозможно услышать. - Он полюбовался на игру солнечных зайчиков на стенах и спрятал диски под стопкой книг.
  Даймон не все время проводил со своими книгами. Каждый день, повинуясь внутреннему распорядку Дум-Гара, он спускался во двор Служения и брался за амазонские мечи. Амазонкам нравилось оттачивать свое искусство на Даймоне. Его удары были сильнее, он был выше и постоянно перемещался с места на место, помогая себе крыльями. Драка с Даймоном превращалась в красивый спектакль. Он гонял женщин по двору, с легкостью отражая их атаки, заставлял взбираться по лестницам стен. Лия все время замечала Дургу, внезапно появлявшуюся ниоткуда, и с замиранием сердца следившую за каждым движением своего приемного сына, беспокоясь, как бы кто-нибудь не сделал лишнее движение и не нанес случайную рану.
  Даймон тронул Лию за плечо, тоже приглашая присоединиться к поединку. В левой руке у девушки был маленький щит, потому что овладеть вторым мечом никак не удавалось. Удары ангела были сильными, Лия несколько раз оступалась, пока не ощутила спиной преграду. Даймон внезапно остановил схватку, прижав мечом, лезвие ее меча к стене, а наконечник меча в правой руке направил точно в центр щита. Партия Лии была окончательно проиграна. Да уж, никогда ей не стать боевой амазонкой! Обидно было до слез, особенно когда проигрыш состоялся на глазах у всего Дум-Гара. Даймон опустил мечи, а Лия провела круговую подсечку, так как учили ее в лагере повстанцев. Даймон, потеряв равновесие, упал на землю. Лия за это время уже успела наставить на него меч. Дурга метнулась вперед, но девушка отбросила оружие в сторону и протянула руку, помогая Даймону подняться.
  - Так не правильно! - Улыбаясь, воскликнул Даймон.
  - А кто тебя спрашивать будет? - Пожала плечами торжествующая Лия. - Я сражаюсь, как могу и не люблю проигрывать.
  - Придешь сегодня вечером ко мне, на закате? - Совершенно непринужденно спросил Даймон.
  - Приду. - Лия смущенно обвела взглядом амазонок, но те никак не отреагировали на двусмысленность предложения Даймона.
  Она застала ангела стоящим у окна. Даймон вглядывался в очертания далеких гор. Он обернулся на звук шагов Лии:
  - Смотри, как красиво заходит солнце за Дремлющую гору. - Он протянул руку и указал направление. Закат угасающего дня был воистину прекрасен. Огненный шар, наполовину скрытый горой, плавал в небе, покрытом тонкими струящимися полосами облаков. Буйство волшебных красок захватывало воображение, увлекая в неведомый волшебный мир, где есть только бескрайняя пустыня, розовые стены Дум-Гара и разноцветное небо. Даймон, как художник невидимой кистью, водил рукой по линиям облаков. У него было такое одухотворенное лицо: глаза, восхищенно глядящие вдаль, слегка полураскрытый от восторга рот, что Лия невольно загляделась на ангела. Он повернулся к ней, одаривая ласковой улыбкой:
  - Я хочу показать тебе место, где я чувствую себя единственным в этом мире.
  - И где же это место? - С интересом спросила Лия.
  Даймон поднял глаза к потолку:
  - Там, на крыше. Мы взлетим туда, я тебе помогу.
  Он усадил Лию на подоконник и попросил свесить ноги вниз. Она со страхом взглянула вниз, на двор Служения. Даймон обнял Лию сзади за талию и крепко прижал к себе. Лия ощутила на себе прикосновения сильных мужских рук, почувствовала биение сердца ангела, по спине пробежал холодок, она подернула плечами, испытав легкую волну возбуждения пробежавшую по ее телу, и инстинктивно сжала бедра. Губы Даймона слегка коснулись ее уха:
  - Не бойся, я сильный. - Сзади послышался шелест крыльев, и удивительная сила оторвала Лию от подоконника и подняла вверх. Девушка увидела, как удаляется от нее двор Служения. Даймон сделал круг над Дум-Гаром и подлетел к крыше. Он опустил Лию на пологий скат, покрытый гладкой черепицей. Крыша была очень теплой, нагретой за день марсианским солнцем.
  - Я сейчас вернусь! - Когда Даймон появился вновь, он принес собой одеяло и подушки. Они удобно устроились, улегшись рядом, рассматривая небо, на котором появились уже первые звезды.
  - Теперь ты понимаешь, - обратился к Лии Даймон, повернув голову. В его глазах отразились отблески заката. - Почему я люблю это место. Я смотрю на небо, на звезды, и мысленно путешествую по другим мирам. Я не знаю их имен, поэтому даю им свои собственные. Вот смотри, - Он указал пальцем на яркую звезду, набиравшую силу с каждой минутой, - это - Эльвидия, моя любимая звезда. Там живут крылатые существа, такие как я. А вот след Небесного охотника, - палец Даймона явно указывал на Млечный путь, - он пронеся по небу на своей повозке и исчез за приделами Вселенной. А это... - Ангел называл все новые имена. Наконец-то взошли и спутники Марса.
  - Даймон, - Лия решилась все-таки прояснить для себя ситуацию и понять, откуда он черпает столько верований и мифологических образов, о которых рассказывает. - Откуда взялись амазонки?
  Даймон приподнялся на локте и взглянул на Лию:
  - Когда-то очень давно в Дум-Гаре жило странное племя, они говорили на разных языках, читали книги и собирали знания. Они делились на мужчин и женщин, но детей среди них не было. Они нашли это место, где оставались только стены и моя башня, и построили свои дома.
  Однажды боги, которые ими руководили, призвали своих слуг вернуться обратно на звезды. Но не все захотели покинуть Дум-Гар, потому что слишком много сокровищ хранили эти люди и не хотели взять их с собой, чтобы показать богам. Тогда одна женщина по имени Эйрис, пришла к вождю их племени Сиопину и сказала, что если мужчины так преданы богам, то могут возвращаться, но несколько женщин останется и образует новое племя. Сиопин сначала не захотел слушать слова Эйрис. Но к нему пришли другие женщины. Они беседовали много дней, пока не придумали новую религию и правила жизни для племени женщин. Эйрис и ее сестры поклялись хранить верность культу Двухголового змея и охранять сокровища Дум-Гара. Мужчины покинули их, предварительно соединившись с женщинами, чтобы те родили новых дочерей - продолжательниц рода. Так появились амазонки.
  Прошли годы, росли новые дети, в Дум-гар приходили другие женщины в поисках защиты. Наши старейшие - дети детей сестер Эйрис. Они уже не помнят ничего о своих предках, а их праматери закрыли свои уста печатью тайны и проповедовали только культ и свод правил амазонок, созданный Сиопином и женщинами.
  Ты выслушала мою историю, что ты сможешь мне сказать, чтобы я узнал правду о Дум-гаре? Ты много знаешь о других людях, живущих, за приделами этих стен, что говорят они? Открой мне тайну! - Даймон склонился над Лией. Его глаза загадочно блестели в свете марсианских лун.
  Лия улыбнулась. Мозаичная картинка наконец-то сложилась в одно целое. Но девушка начала говорить издалека, пытаясь нащупать границы знаний Даймона, который всю свою жизнь провел в Дум-Гаре, не вступая в контакт с другими обитателями пустыни. Она протянула руку вверх:
  - Посмотри на эти звезды, Даймон. Ты говорил о Небесном Охотнике, путешествующем по другим мирам. Ты знаешь, что такое Земля?
  - Да, я еще расскажу тебе историю о ней. Но кто были те люди?
  - Земляне. Они прилетели сюда, когда Марс был безжизненной планетой, и основали города. Они нашли развалины Дум-Гара, и здесь поселилась группа ученых.
  - Ученых?
  - Да, людей, которые, как и ты читают книги. Их руководителем был мужчина по имени Сиопин. Но, что-то произошло, и им отдали указание вернуться обратно на Землю. Ученые не захотели или не могли вывезти все предметы древней культуры, поэтому создали общество, наиболее подходящее для хранения и сбора сокровищ Марса. Женщинам не присуща жажда новых завоеваний, да и Дум-Гар представлялся им как дом, который нужно защищать и охранять. Так, на мой взгляд, появились амазонки.
  - Ты рассказываешь интересные легенды о том времени, о котором я ничего не знаю. - Даймон опять лег на спину, сложив руки на груди. - Откуда ты все знаешь? Ты с Земли!? - Он опять присел, изумляясь собственной догадке. - Это правда? Расскажи! Поверь мне, я больше ни с кем не поделюсь твоей тайной, даже с Дургой! Я клянусь! - Он сложил руки в молитвенном жесте. Он умоляюще посмотрел на Лию широко распахнутыми глазами. - Поверь мне! Я так хочу узнать о людях! Да, я сам не человек, я мутант, но разве я не имею права знать о вас больше? Почему вы отвергаете меня?
  Лия мгновенно присела рядом с ним. Она прижала его руки к своей груди:
  - Даймон, я не отвергаю тебя. Только не я! Ты для меня больше, чем просто - человек. Я расскажу тебе обо всем, что ты захочешь услышать. Всю историю человечества моей планеты. Я расскажу тебе про звезды! Тебя окрестили низшим существом только здесь, на этой планете, я же, мой народ, да и другие люди считают таких, как ты, подобным богам. Вас называют ангелами - самыми красивыми и идеальными существами.
  Лия говорила, а Даймон счастливо улыбался ей в ответ. История человечества слишком длинна, чтобы уложиться в одну бессонную ночь. Но были другие ночи и дни, проведенные в беседах о смысле жизни, загадках природы, чудесах науки. Даймон, несший до сих пор в себе образ печального ангела, расцветал, его глаза лучились желанием жить. Он как ребенок все время задавал слишком много вопросов, просил нарисовать непонятное и необычное. И он записывал ее историю в собственном изложении! "Когда-нибудь, - вздохнула Лия, - далекие потомки, прочтут легенду о волшебной планете по имени Земля, рассказанную женщиной из прошлого ангелу из будущего".
  
  Глава 6. Происхождение видов.
  
  Однажды Лия задала ему совершенно резонный вопрос, давно ее волновавший:
  - Кто такие мгорги?
  - Я не знаю, я о них никогда не слышал. Опиши мне их.
  Лия дала подробное описание этих аморфных существ.
  - Я понял, о ком ты говоришь! Я читал о них, но они не жители этой планеты.
  - А кто? - Лия от удивления широко раскрыла глаза. - А они уверяют всех в обратном! Да еще и пытаются руководить.
  - Они пришельцы из другого мира. - И Даймон начал рассказывать историю этого мира.
  Когда единое разделилось, то вначале появилась вода, потом на другом полюсе единого родился огонь и соединился с водой. Из их союза и появилась жизнь. Изменяясь в двух стихиях, из первоначала родились живые существа нескольких племен.
  Мир был поделен между ними на четыре части. Хранителей воды, Хранителей света, Хранителей огня и Хранителей мира. Из этих племен и произошли другие племена, наполняя пространство многообразием своих форм.
  От Хранителей воды произошло два народа - мгавы и ваэрики. К мгавам мы еще вернемся, потому что за всю историю они не участвовали ни в одной войне и жили тихо. А вот ваэрики - это те змееподобные существа, чей образ можно повсеместно встретить в этих землях. Именно они создали первого человека таким, чтобы он был похож на племя их крылатых врагов, но стал рабом ваэриков.
  Аэссы произошли от Хранителей мира, у них были огромные крылья и исполинский рост. Они исследовали новые миры наравне с ахманами - детьми света.
  У Хранителей света было два рода - бхамы и ахманы, и если первые уделяли большее внимание взаимоотношениям между мирами - торговым, военным, строили огромные города, то ахманы были кочующим племенем, так и не нашедшим свой дом. Описаний этих существ нигде не сохранилось.
  Огонь породил гванд-харов, разделившихся на множество других племен, и воинов огня, наемников, имени которых нигде не упоминается, но я полагаю, что это общее название племенных объединений и союзов гванд-харов.
  Ваэрики жили здесь и владели этой звездной системой с незапамятных времен как колонией. А племя людей было их рабами. Но однажды появились аэссы и увидели, что ваэрики создали новое племя. Они потребовали, чтобы племя людей было освобождено и расселено по другим мирам. Ваэрики, ненавидевшие крылатых, отказались решить этот вопрос мирным путем, тогда произошла битва, заставившая змей признать поражение. Тогда ваэрики согласились отдать эту галактику племени аэссов, но с условием, что их колонистов переместят обратно в империю-прародительницу ваэриков. Крылатые приняли условия, но войны огня, не желавшие усиления империи ваэриков, помешали им, и опять произошло сражение. Тогда аэссы и ваэрики объединились и заключили дружественный союз. Они согласились владеть этой галактикой на равных, но решили собрать войска, чтобы потеснить воинов огня с предельных территорий. Такому союзу пытались противодействовать многие племена - бхамы с ахманами, гванд-хары и другие, подчиненные им живые существа, но проиграли. Аэссы напали на гванд-харов, разрушив их огромную космическую станцию в форме колеса, и захватили систему-прародительницу. Им пытались помешать воины огня, чем немало ослабили аэссов. В итоге воюющие стороны заключили договор о мире. Воины огня и гванд-хары получали обратно свои земли, ваэрики стали владеть частью колоний на сопредельных территориях, а аэссы стали править этой галактикой, куда входит Марс и Земля. Бхамы и ахманы вернулись в свои земли, но с условием, что и они имеют теперь право владеть племенем людей.
  Много времени минуло с тех пор, пока чуть было не разразилась очередная война. Вождь мгавов - Расомар захватил звездную систему Танарот, принадлежащую одному из вождей бхамов. Стороны уже взялись за оружие, но с помощью дипломатии и посреднической деятельности аэссов, путем долгих переговоров, удалось вернуть Танарот обратно. Но в захваченной звездной системе зародилось новое племя детей бхамов и мгавов. Именно им аэссы в последующем отдали управление этой галактикой, но условием, что они будут хранить культуру, своих наставников - аэссов и ваэриков, и почитать их как богов.
  Теперь вернемся к истории Марса, после того, как его получили в управление дети бхамов и мгавов. Люди тоже не стояли на месте в своем развитии. Они приняли пришельцев, как своих царей, но продолжали жить в этом мире. Местные войны вспыхивали и угасали, пока не появились чистокровные мгавы. Поначалу они скрывали свои истинные цели подчинить себе эту галактику, но потом опять разразилась кровопролитная война, потому что мгавы сталкивали людей между собой, управляя их сознанием.
  Тогда сильная династия Роан обратилась за помощью к потомкам аэссов - тваштарам. Именно их прародительницей была звезда Эльвидия. Тваштары привезли с собой грозное оружие, заставив мгав отказаться от своих захватнических планов. Эльвидианцы провозгласили мир и равенство всех существ, населяющих Марс и Землю. Главным из которых, они поставили человеческое существо. А вождь тваштаров - Гаруда, заставил всех вождей других племен поклясться на священной книге, что они никогда не нарушат данный обет.
  Опять прошло много времени, пока не разразилась катастрофа, она произошла не мгновенно, но о ней осталось слишком мало информации, чтобы рассказать, что же произошло на самом деле. Люди начали болеть и умирать, исчезла вода и пища для животных, поэтому все выжившие спешно покинули эту планету, ничего не забрав с собой. Быть может, они переселились на Землю, кто знает, но я очень удивлен тем, что часть мгав, которых ты называешь мгоргами, осталась и выжила спустя столько лет!
  - Даймон, какой же ты умный! - Произнесла Лия, выслушав диковинную легенду об истории иных миров. Даймон положил ей голову на плечо:
  - Я всего лишь прочел много книг. Культура здесь тщательно оберегалась. Никто не смел ничего разрушать, люди поддерживали и хранили остатки былых цивилизаций. Я думаю, что даже сейчас орассы и люди помнят частички былых легенд. Может быть, я остался единственным на этой планете, кто знает их полностью, но теперь их будешь хранить и ты.
  Вот таким был Даймон. Мужчиной с детской душой или мужчиной, которому не сказали, как нужно вести себя, чтобы быть им?
  Что мы понимаем под словом - мужественность у мужчин? "Мужчины не плачут", не проявляют эмоций, загоняя себя в рамки мнения социума? Они сильны, более агрессивны, самодостаточны, ставя себя выше всех других разумных существ. Мужественность не определяется набором внешних половых признаков - наличием фаллоса и ростом щетины и волос на теле, и рейтинговый самец может оказать полной скотиной. Она неразрывно связана со словом мужество. Признать собственные ошибки, защитить слабого, не сдаваться, даже, если бой проигран, пожертвовать собственной жизнью, ради спасения других жизней, и сохранить то, что создано многими поколениями и целой историей. Даймон был Хранителем знания, в котором застыла цепочка циклов воскрешения и забвения живых существ во всей Вселенной.
  
  Глава 7. Песнь Гаруды.
  
  Даймон торжественно положил перед ней потемневший от времени деревянный ящик, размером с большую книгу. На его крышке была изображен символ Двухголового. В глазки змей были вплавлены настоящие драгоценные камни, горевшие темно-кровавым светом. Тело гольды, покрытое тончайшей изумрудной мозаикой, делало изображение живым.
  - Что это? - Спросила девушка, восхищенно рассматривая рисунок.
  - Та самая священная книга, на которой тут все клянутся в верности, не прочтя ни строчки из написанного. Книга пророчеств, оставленная, по легенде, самим Гарудой для своих потомков. - Он приоткрыл ящик, сдвинув крышку. В золотистых крупных стружках лежала маленькая книга в зеленом бархатистом переплете. Даймон осторожно вытащил книгу и положил на заранее приготовленную ткань, расстеленную на столе. Он смотрел на нее с благоговением, как на чудо. Он раскрыл книгу на первой странице. В затейливых узорах явственно читался тот же символ Двухголового, вот только за ним, тонкими штрихами были прорисованы крылья:
  - Теперь ты понимаешь, почему мне сохранили жизнь и оставили жить в Дум-Гаре?
  - Они решили, - Лия склонилась над книгой и коснулась пальцами рисунка, - что ты - потомок Гаруды?
  - Точнее его перевоплощение, да они когда-то верили в переселение душ. Поэтому, когда старейшие увидели меня, то решили, что я принесу Дум-Гару удачу и защиту от врагов. - Он тоже склонился над книгой, слегка коснувшись волос Лии. Рука Даймона прикрыла руку Лии, все еще лежащую на книге, и кончиками пальцев они вместе отчертили абрис крыла и остановились, замерли. Лия украдкой взглянула на Даймона. По выражению лица, казалось, что он переживает какую-то свою внутреннюю гамму чувств. Его взгляд блуждал по предметам, разбросанным на столе, брови то хмурились, то удивленно выгибались. Даймон мягко отдернул руку и слегка отстранился. Лия замерла в ожидании, что он сейчас скажет:
  - Я не говорил тебе, что ты пахнешь цветами? Твоя земля, наверно, такая красивая, и там живут счастливые люди. Там много воды, растений и животных, поют птицы. Мужчины и женщины живут вместе и любят своих детей. А ваши дети умеют смеяться и никогда не учатся владеть оружием. Я так хотел бы тоже оказаться в другом мире, где нет пустыни, где опасность не подстерегает тебя на каждом шагу, где ты свободен. Почему ты выбрала наш мир? Он плохой и жестокий. Я не хочу здесь жить.
  Лия с удивлением слушала его рассуждения. Как же он идеализирует ее мир! Она, наоборот, отказалась от него, избрав более примитивный, в котором можно проявить себя сверхчеловеком. А Даймона тянет к воде и природе!
   - Даймон, мой мир тоже жесток. Нигде и никогда, нет и не было такой земли, где ты смог бы жить так, как мечтаешь.
  - А там? - Ангел поднял глаза вверх.
  - Только после смерти.
  - Значит, мне придется умереть, чтобы попасть туда, где я хочу жить. - Даймон вздохнул и печально посмотрел на книгу Гаруды. - Мне нужно будет перевести отдельные главы. Об этом меня просила Дурга и дала слишком мало времени. Она тоже бывает жестокой! - Даймон сжал кулаки и обиженно сжал губы.
  - За что она тебя ругает?
  Даймон покачал головой:
  - Она всегда добра ко мне. Но слишком многое видит вперед, как Гаруда. - Он закрыл книгу пророчеств и посмотрел на Лию. - Тебе придется уйти. Мне нужно читать эту книгу одному. Я не хочу, чтобы ты уходила, но Дурга сказала так сделать. Прости меня. - Он протянул руку и коснулся волос Лии, намотав прядь себе на пальцы. Его глаза смотрели на нее с такой мольбой о понимании! Лия нежно погладила его руку:
  - Я не сержусь. Позови, когда закончишь.
  Даймон не появлялся два дня. Он не спускался вниз с башни, Дурга сама приносила ему еду. Лия не выдержала, и под покровом сумерек поднялась к Даймону. Он сидел на постели, завернувшись в одеяло. При виде Лии он не смог сдержать рыданий. Он плакал на ее руках как ребенок, отказываясь объяснить причины такого расстройства. Дурга же оказалась слишком бдительной, она неслышно поднялась по лестнице и прогнала Лию, сказав, чтобы приходила, когда Даймону станет лучше или пока она сама не позволит девушке прийти.
  Зарубки на стене методично прибавлялись с каждым новым днем, но Лия их не удосуживалась посчитать. Однажды, когда новый ряд уже был готов начаться на полу, Лия начала отчеркивать лезвием ножа недели, которые быстро сложились в месяцы. По примерным расчетам выходило, что прошло почти полгода, беззаботной жизни в Дум-Гаре. Шесть месяцев! Как быстро несется вперед время! Она и не заметила, как вжилась общество амазонок, как сроднилась с Дум-Гаром. Но больше всего Лии был близок Даймон! Она так привыкла к их встречам, что не находила себе места, все валилось из рук и ничего не радовало. Лия кругами ходила вокруг Башни Сна в надежде увидеть Даймона, хотя бы в проеме окна. Но тщетно, она уже начала изводить себя, придумывая небылицы, что Даймон находится при смерти и обязательно умрет.
  Спустя долгих пять дней томительного ожидания, когда стемнело и Лия начала готовится ко сну, на пороге ее комнаты возникла Дурга:
  - Теперь ты можешь к нему прийти, но с условием - не спрашивай его ни о чем, что было. Ты должна поклясться!
  - Я клянусь тебе, Дурга, всем, чем пожелаешь, но я не могу больше жить без Даймона! - Лия в мольбе сложила руки на груди.
  - Тогда иди. - Дурга кивнула в сторону выхода. Лия вихрем пронеслась мимо нее, забыв поблагодарить.
  Даймон услышал ее призывы с крыши. Он спустился, ночной птицей присев на подоконнике. Они крепко обнялись, как будто не видели друг друга целую вечность.
  - Я так по тебе скучала! - Шептала Лия, прижимаясь к его груди.
  - Я тоже. - Он нежно гладил ее по голове. - Мы с тобой больше не расстанемся, я обещаю всегда незримо присутствовать в твоей жизни и вести тебя твоей дорогой.
  - Спасибо. - Ответила Лия. Они снова сидели и глядели на звезды. Даймон обнимал девушку сзади, пальцы их рук были сплетены. Он опять тихо рассказывал придуманные истории о Небесном охотнике и диковинных зверях, бродящих по небосводу.
  
  Глава 8. Мечи Эльвидии.
  
  Лия застала Даймона, сидящим на его любимом столе. Он читал очередную книгу. Переплет был черный, выполненный из материала, похожего на кожу, на обложке не было никаких надписей. Губы Даймона слегка шевелились, а длинные пальцы медленно водили по строчкам древних рун. Лия, не желая ему мешать, присела на подоконник и стала осматривать окрестности монастыря. Но они, как всегда, были пустынны, и лишь яркое солнце до боли слепило глаза.
  Так они просидели достаточно долго, пока Даймон не закончил чтение и не поднял голову. Лия краем глаза уловила его движение и обернулась.
  - Привет тебе, - приветствовал ее ангел, - извини, что заставил так долго ждать, но когда я читаю, что-либо важное, я не замечаю того, что происходит вокруг. Я очень рад тебя видеть!
  - И что же важного ты нашел в этой книге? - мысленно предполагалось, что важнее меня ты нашел в этой писанине.
  - Я взял ее из сокровищницы, видишь ли, когда я читал записи о Великих битвах, я несколько раз встречал упоминания о таинственных мечах, преподнесенных в подарок последнему потомку династии Роан пришельцами с Северной звезды - Эльвидии. Их было два, длинных обоюдоострых меча, с двумя рукоятками, выполненными в виде голов гольды. У мечей были имена - Аурита и Траверса. За всю историю различных войн эти мечи несколько раз упоминались вместе и по отдельности. Их дарили, крали, продавали, их хозяев убивали, но многие новые владельцы так и не смогли ими воспользоваться.
  - Почему? Обыкновенные оккультные мечи. - Пожала плечами Лия.
  - Ответ я нашел именно в этой книге! Мечи уникальны, они как живые питаются энергией от неизвестного источника, создают защитное поле вокруг своего хозяина, предохраняя от любых ударов, а диапазон их убийственного действия весьма велик.
  - Но я не понимаю, что же в этом такого сложного?
  - Система включения меча! - Он посмотрел на нее торжествующим взглядом.
  - !?
  Даймон закрыл книгу, слез со стола и сел рядом с Лией:
  - В руках обычного человека, эти мечи всего лишь хорошее оружие, как любой другой меч. Но автор этих записей знал способ включения мечей. - Он раскрыл перед ней книгу на нужной странице. - В конце повествования - стихи, всего четыре строчки. Я переведу их для тебя, я знаю, что ты сможешь понять их смысл, но понимание в этом случае - не главное. Меч нужно подчинить себе. - Он заводил пальцами по строкам:
  - Был камень разделен, нет более точно - одно целое разделено на два противоположных начала. Две половины, как два сердца, дают спокойствие и мир, образуя гармонию. Обладая половиной, свой выбор должен сделать сам. - Даймон перевел дух. - Как же трудно читать эти тексты!
   - Подожди, Даймон, ты так рассуждаешь, как будто эти мечи уже лежат в твоей комнате!
  - Ты права, но я тебе рассказываю это придание на будущее. Я не знаю, может быть в сокровищнице и лежит один из этих мечей. Но цель нашего разговора - показать тебе суть вещей. Ты нетерпелива. В моем рассказе - меч - всего лишь символ, и перед мастером, обладающим этим мечом - два пути, творить добро или зло. Что выберешь ты? Лишь тогда, когда к тебе придет понимание, четкое и свободное от личной выгоды, этих двух дорог, только тогда тайна владения символом откроется тебе. Только тогда или никогда.
  - Обладая половиной, что бы это значило? - задумалась Лия. - Но не могли же они сделать меч, несущий добро и меч, несущий зло!
  - Без сомнения - мечи идентичны!
  - Тогда - два чувства? Но нет абсолютного добра или зла, для человека, берущего в руки оружие. Меч так и остается символом убийства! - Она вопросительно взглянула на Даймона. Он кивнул головой:
  - Ты правильно поняла суть. Добро ради зла и наоборот - невозможны. Тогда возьмем понятие борьбы. Когда в нас зло, какие цели и чувства мы преследуем?
  - Может быть, желание богатства?
  - Или славы великого война?
  - Или отмщения? Ведь можно мстить человеку, сотворившему зло или доброму человеку просто за то, что он такой хороший? Можно еще ради политических убеждений. Ну, вот, ты теперь убедился, что значений зла столь много, что если мы будем продолжать, то лишь углубимся в философию? - Подытожила Лия
  - Да, - согласился Даймон и захлопнул книгу, - но может существовать и единое название всем желаниям. Как можно их объединить?
  - Или оправдать? - Лия с прищуром на него посмотрела, - ты имеешь в виду - это?
  - Мы перечислили мотивы, но не указали причину. - Даймон задумался и сделал паузу. - Почему ребенок, который, казалось бы, чист и невинен, начинает совершать злые поступки, ведь, согласись, он уже прекрасно понимает, что делает. Не ради же похвалы!
  - Конечно, хорошие родители обязательно накажут любимое чадо!
  - А наказание - не зло?
  - Да, - со вздохом согласилась Лия, - но очень успокаивает.
  - Значит сущность зла - наказание? Что делают люди, допустим, наказывая преступника, совершившего много зла, путем умерщвление этого человека?
  - Защищаются!
  - Теперь ты понимаешь? - Даймон расправил крылья и радостно улыбнулся. - Зло, как защита, и не важно чего - амбиций, мыслей, чувств, желаний, но защита самого себя от окружающего мира.
  Лия потянулась, солнце, бьющее в окно, приятно нагрело спину:
  - Значит, мы уже нашли один из ключей к владению мечами? Зло, как защита! Хорошо-то как!
  - Мы можем на этом и остановиться! Один ключ есть, может, хватит? - Задал провокационный вопрос Даймон.
  - Эх, зло всегда остается злом. Какие бы формулировки мы ему не придумывали. - Лия зевнула, прикрыв рот рукой. - Мы же все стремимся к другому!
  - Я в тебе не ошибся. - Даймон сцепил руки в замок, заложил за голову и тоже потянулся. - Мы, действительно, должны обратить внимание на высшее, а не останавливаться на низшем, конечно последнее значительно проще и не требует особых сил для поднятия на вершину. Но нас, крылатых, - Даймон улыбнулся своим словам, - всегда влечет небо. Хорошо, тогда, что такое добро?
  - Ну, это немного проще. Может быть забота? - Продолжила угадывать Лия.
  - Ты можешь заботиться и о камне на дороге, и в тоже время делать зло другим существам, никто не назовет тебя добрым человеком. Но мы возьмем это слово. Скажи мне, если ты считаешь, что человек слаб и беспомощен, и мы можем проявить заботу, но какие еще чувства мы испытываем?
  - Страдание, сопереживание?
  - Сострадание - будет правильнее. Мы сострадаем с человеком в его несчастье, с любым, даже тем, кто совершает зло по отношению к нам. Мы сострадаем ему из-за его ограниченности и от нежелания понять, что можно жить не только низшим чувством.
  - Значит, зло - защита, а добро - сострадание?
  - Возможно, мы и добрались до сущности управления мечами. Я не сильно надоел тебе своей философией? Но, посмотри, какая пропасть между этими чувствами! - Его взгляд потух. Даймон погрузился в какие-то свои внутренние мысли и переживания.
  - Даймон! - Окликнула его Лия. - Так, где они, эти загадочные мечи? Интересно было бы залезть к вам в сокровищницу и там покопаться! Никто, ведь, не даст. Разрешено только старейшим. - Она тронула его за руку, Даймон взглянул на нее, его печаль сменилась радостью. - Тебе скоро придется присваивать мне титул великого философа Марса! Что ты такой грустный?
  - Лия, - Даймон посмотрел ей в глаза. Она увидела, как в его взгляде непонятная печаль постоянно сменяется радостью, как внутри ангела бушуют непонятные и скрытые чувства. - Даже если мы найдем меч, то сможешь ли ты им обладать? Все слишком сложно. Ты поймешь, но не сейчас. - Даймон взял ее за руку, его пальцы нежно читали на ее ладони линии. Он поднес ладонь к своим губам и поцеловал, потом, словно испугавшись собственных чувств, быстро перебросил ноги через подоконник и вылетел в окно, оставив Лию в полном смятении. Ей захотелось громко крикнуть - Даймон, вернись! Я здесь, я жду тебя! Я уже не могу жить без тебя!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"