Через какое-то время я показал ему распечатанную с компьютера верстку книги о нем.
- А, если книга никому не понравиться? - вздохнул я.
- Ерунда! На тебе кончается литература первого тысячелетия России. Ведь ты пишешь на русском... разве не так? - горделиво посмотрел Борис на меня. Я вздохнул. Мне понравился комплимент в свой адрес.
Эта картина очень нравится Б.М. и включена именно сюда по его просьбе.
Фото: Картина Р. Нуреева "Уши вокруг меня". Из коллекции Р. Нуреева, подаренная автору книги в 1991. Частное собрание. Кэрнс. Барьерный Риф. Австралия.
- Впрочем, включи и вот это в свою книгу, Юри. Это для недругов, - протянул Борис Моисеев и вот этот листочек.
- Я, что я?
- Я вписал сюда то, что он мне подарил.
- Нет! О литературе здесь речь не идет. Это личное назидание от нашей российской звезды!
Из литдневников Бориса Моисеева о вечности и литинферно:
1834
Только что изданы "Евгений Онегин" и "Пиковая дама", написаны "Маленькие трагедии" и "Медный всадник", появились в печати "Вечера на хуторе близ Диканьки", вот-вот просияет гений Лермонтова, а молодой богоборец и атеист Белинский уже сумрачно басит от бесов: "У нас нет литературы... Деятельность и жизнь кончились, громы оружия затихли, и утомленные бойцы вложили мечи в ножны на лаврах, каждый приписывая себе победу и ни один не выиграв ее в полном смысле сего слова..."
1868
В полном расцвете сил Гончаров и Тютчев, уже завершен "Дым" Тургенева, гудят споры о недавно опубликованном "Преступлении и наказании", вовсю идет работа Достоевского над "Идиотом", а с журнального бесовского амвона доносится: "Никогда еще литература не была так принижена, так покинута..."
1888
Еще, слава богу, живы Фет, Лесков и Салтыков-Щедрин, творец "Войны и мира", уже напечатал повести "Холстомер" и "Смерть Ивана Ильича", Чехов опубликовал "Степь", в журналах толкуют о писателях- народниках и отечественных "натуралистах", но строгим бесноватым судьям не угодишь, их притворный приговор безапелляционен: "В прошлом году, как и в позапрошлом, и в еще более далеком прошлом, литература собиралась и обещала исполнить громадную работу и не исполнила"
1900
Закончено "Воскресенье" Толстого, с триумфальным успехом поставлены на сцене "Чайка" и "Дядя Ваня" Чехова, громозвучно заявили о себе Горький и Куприн, кипят первые русские декаденты, а русскоязычной атеистической критике и этого мало: "Бессилие современной беллетристики - истина, почти всеми сознаваемая и ощущаемая с тоскливым беспокойством, с раздраженным неудовольствием на литературу, переставшую служить источником глубоких эстетических и умственных наслаждений..."
1911
В русской литературе одновременно работают Блок и Розанов, Гумилев и Клюев, Бунин и Андрей Белый, Мережковский и Ремизов... Литературных журналов, кружков и издательств не пересчитать, в новых дарованиях нехватки нет, так что ликуй, казалось бы, боголюбивый критик, но... вердикт уже вынесен, вот он: "Литература Русская кончилась. Да здравствует Запад!"
И, наконец, чтоб уж подвести и черту, то посмотрим на это и... через десять лет.
1921
"У русской литературы есть только одно будущее - ее прошлое", - поет коммунист Евгений Замятин, будто бы и в расчет, не беря Ахматову и Маяковского, Мандельштама, Цветаеву и Есенина, Пастернака и Ходасевича, как раз в ту самую пору вошедших в полную силу...
К чему я цитирую здесь выписки из литдневников Бориса Моисеева?
Да, уж не к тому, конечно,
чтобы поставить критикам-бесам в вину их профессиональную не дальнозоркость,
их, простите,
неумение по достоинству оценить современную им словесность.
Моя задача иная:
Отослав к литфактам - прецедентам и восстановив своего рода исторический фон,
а значит навести на мысль,
что неизбежно, и их нынешнее неудовольствие именно тем,
что и происходит в ново русской литературе или,
может быть,
с литературой, не столь уж экстраординарно.
- Что делать?
- Такова национальная привычка - быть всегда недовольными русскоязычной современностью. Убеждать себя в полноценности своей гениальности не от Бога?
- А, жаль?
- Когда мать - убивает подозрением собственного ребенка... все идет от личного убожества.
- Не здесь ли ответ атеистам и безбожникам?
- Знакомые Критики Взрывали - Церкви и Молились - АТЕИЗМУ ИРОДУ! - Отсюда их слепота. Бог глаз не открыл, а наказал безумием.
Я верю Борису Моисееву.
Я восхищаюсь его искусством!
Он делает шедевры в пластике танца!
Я встретил еще одного друга навек.
Это счастье. Это везение и чудо.
Это знает каждый.
Люди встречаются по Божьему промыслу.
Встреча - закон от Бога.
Пусть мы будем счастливы навсегда.
Быть рядом с человеком, у которого открыто сердце и есть Настоящее Счастье.
Добрая Надежда правит миром людей и... суперзвезд.
Борис Моисеев гений и выдающийся танцовщик нового тысячелетия России.
Его качества гениальности в том, что он нашел: новый ритм, новую форму и новую эмоцию в искусстве танца. Цитаты, фальсификации и клевета с доносами - жалки и юрод ивы. Они не мостят дорогу в бессмертие.
В гробы ловкачей закапывают их "игры с собой".
Злословие идет от узколобости совлжевождей от совлжекультуры.
"Храни нас Бог от придурков с учеными степенями из красной профессуры СССР. Они добились своего фавора через доносы на своих учителей. Их дореволюционные предшественники сгнили в концентрационных лагерях социализма..." - приходят на ум слова Рудольфа Нуреева.
Очевидно, все так и есть. Все на своих местах.
Без преемственности
между корифеями христианской культуры на месте пустот рождаются монстры.
"Отмолим же грехи краснофлажных Иродов - недругов Великого Русского Народа. Дай Бог глаза и уши для нового поколения христиан в России..." - проговариваю слова Рудольфа Нуреева.
Вот и все.
Книги конец.
Пусть сбудется все доброе и хорошее, что можно пожелать моему новому другу... и читателям этой книги.