Рябоконь Андрей Александрович : другие произведения.

Не догадывалась

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...невыдуманная история

   Не догадывалась
  
   Петр Емельянович сидит на скамеечке, откинувшись на кирпичную стену своего дома, нагретую солнцем. Вспоминает.
   Славную жизнь прожил. Есть, чем гордиться. Это можно признать без ложной скромности. Когда-то у английского писателя прочёл - "...я не согласен с теми, кто причисляет скромность к добродетелям. Логик обязан видеть вещи в точности такими, каковы они есть, а недооценивать себя - такое же отклонение от истины, как преувеличивать свои способности".
  С логикой у него всё в порядке. Несмотря на солидный возраст - хорошо за семьдесят - слава богу, из ума не выжил. Люди по-прежнему доверяют ему. Обращаются за помощью и советом. В основном, конечно, за советом. А как же! У нас и страна была как раз "об этом" - страна советов!
   Односельчане полсотни лет выбирали - и продолжают выбирать его депутатом, несмотря на многократно менявшие свои направления околополитические веяния. Это в больших городах, в столицах обнаглевшие чиновники могут позволить себе потерять совесть. Рвутся к власти, и не поймут никак, что власть - только со стороны золотой кажется. А как в руки её возьмёшь - навоз навозом. Только воняет сильнее.
   Нет. Ему такой власти не нужно. Их любовь, доверие и - память - после того, как придёт срок и ему уходить - вот, что на самом деле важно. Сколько ему осталось?.. Учитывая возраст... Столько сейчас и не живут.
   Да, если не забудут его, воздавая дань памяти по делам его, которые от чистого сердца - большего и не надо.
   Для людей он жил и живёт сегодня. Жить просто для себя - бессмысленное занятие.
   Да, люди ему доверяют - а что может быть важнее людского доверия? И он, честно следует признать, доверие земляков всегда оправдывал, никогда их не подводил. Отстаивал, когда надо было. Защищал от областного начальства, от властей.
   Он считался как бы местной властью - действительно, властью народной, безо всякого сарказма - и гордился этим.
   Заметив краем глаза движение на улице, Петр Емельянович повернул голову и увидел молодую женщину в сбитом набок платке - кажется, Ольгой кличут. Или нет? Ольгой. Точно, Ольгой.
   Женщина быстро шла, почти бежала по глинистым выбоинам сельской улицы. В груди старика что-то ёкнуло тревожно - неспроста это... Что-то случилось в селе.
   И точно.
   Как чувствовал.
   Женщина остановилась возле его калитки, взялась за верхнюю дощечку - только сейчас увидела его и крикнула, забыв поздороваться, что для сельского жителя поступок небывалый:
   - Беда, Емельяныч!.. - поправила платок, отпустив калитку, и, переведя дыхание, вцепилась в сухие лозы плетня, - на соседней улице ветерен умер, вы его знаете, одинокий который, Кузьмич. Ой, и похоронить-то его некому, бабы говорят, чтоб к тебе бежала. Ой, что делать, что делать...
   Петр Емельянович вспомнил, что покойный отец Ольги дружил с Кузьмичём. На одном фронте воевали, хоть и дознались об этом уже после войны, когда в село вернулись - мало кто вернулся тогда на эти спокойные тихие улицы в далёком сорок пятом... Ольгу можно понять, понять её волнение.
   Он встал, взял в руки фуражку и сделал шаг:
   - Пойдём.
   Шли молча. Женщина сперва тихонько причитала. Потом тоже замолчала, искоса поглядывала на старика.
   Он этого не заметил. Ни того, что она говорила перед этим, ни повисшего в знойном августовском воздухе молчания.
   Он вспоминал.
   Петр Емельянович знал многих жителей села. Кое-кого из молодёжи. Почти всех взрослых. Почти всех пожилых - а это полсела. И, конечно, ветеранов, которых немного осталось - и в селе немного, и вообще - знал наперечёт. Знал со всем их послужным списком, как говорится: где воевали, какие награды и за что получили (или в лагерях отсидели, побывавши во вражеском плену - опять за колючую проволоку, здесь, на родине). Знал, где работали после войны - ведь не все вернулись в село после войны. Тот же Кузьмич, к примеру, в областном центре несколько лет на автотранспорте отработал, прежде чем в родном селе на трактор пересесть. Кстати, там же, в Черновцах, и женился первый раз, потом уж в село прибыл вместе с женой. Которая лет через пять-семь сбежала от него в город, не выдержав тяжёлого мужнина характера.
   Второй раз, помнится, ветеран сочетался законным браком с местной - молодой особой, Петр Емельянович её не знал. Лет, наверное, тридцать, невесте тогда было - конечно, молодая - когда мужу, считай, почти пять десятков стукнуло. Тогда он почти и не пил - ни самогона, вообще ничего.
  Но и эта от ветерана сбежала - люди говорили, побои, то да сё. Дыма без огня не бывает. Скорее всего, на самом деле, поколачивал в сердцах. За что? Ну, повод находился, вероятно. И дед, конечно, сердитый был, необщительный - отрастил бороду и в пятьдесят четыре года выглядел натуральным дедом, хоть и без внуков.
   Может, с кем жена излишне любезно поговорит на улице, или на ферме задержится - мало ли, всякое случается у людей. Тем более, такая разница в возрасте. Значит, когда ему под шестьдесят было, ей только-только сорок исполнилось? Сорок пять, баба ягодка опять...
   Правда, тяжёлый крестьянский труд и бабу-то в старуху до срока превратит...
   А Петру Емельяновичу приходилось разбирать всякие конфликтные дела в селе - не только споры о меже, переставленных ночью колышках, или о срубленном дереве, что на соседний участок свешивалось.
   И конфликты перессорившихся супругов приходилось в правлении колхоза рассматривать - по заявлению одной из сторон.
   Принёс как-то бумагу в товарищеский суд один обиженный муж - мол, жена изменила, прошу примерно наказать.
   Начали разбираться - вдруг ещё можно примирить "противоборствующие стороны". Выяснилось - действительно. Завела баба хахоля на стороне, мужика почти непьющего (на фоне других, понятно) - опять же, сочетание для села крайне редкое. Тот, комбайнёр, в конфликте присутствовал незримо, но и без присутствия в здании правления широкоплечего любовника - страсти бушевали, не приведи Господи...
   Петр Емельянович, насупившись, уже подумывал, что снятием премии дело не ограничится. Посматривал на женщину всё строже и строже. Только она вдруг возьми да и скажи, что муж-то, как мужик, ни на что и не годен вовсе! По этой, значит, по супружеской части, в плане ночных и вполне конкретных обязанностей. И муж, который уже весь как-то сиял, предвкушая скорую "расправу высших сил" над неверной супружницей - тут сник сразу. Будто воздушный пузырь иглой прокололи, весь воздух вышел. Всё сразу ясно стало! Водка до добра не доводит.
   Петр Емельянович развернулся, посмотрел на него, потом опять на жену, и говорит - мол, раз такое дело, раз так оно повернулось, то найдите-ка вы, милые мои, каждый себе пару и не мучайте друг друга! И порвал заявление. На этом всё и кончилось.
   Конечно, куда приятнее было свадьбы организовывать, молодых на рушник ставить. И этим приходилось ему заниматься.
   И похоронами тоже.
  
   Уже подходя к дому покойного, Петр Емельянович вспомнил, что надо бы награды ветерана поместить, как следует в подобных случаях, на красные подушечки. Которых нет.
   Что делать? Придумал - послал Ольгу за библиотекаршей на другой край села. Чтоб та притащила энциклопедии, да завернула их в красную ткань - чем не подушечки? Приличия соблюдены будут. Нормально. Так, с этим вроде бы разобрались.
   Но в самом доме возникли непредвиденные сложности - наград нигде не было. Соседки, что обмывали покойника, и наводили порядок по комнатам, развели руками - не знают. Петр Емельянович предположил, что искомое может находиться в единственном запертом на ключ ящике секретера.
  Сбились с ног, пока искали ключ.
   Не взламывать же ящик! Нашли, наконец. Оказывается, запрятан ключ был за иконой, в "красном углу" - то ли от бывшей жены, которая жила на другой улице, то ли от воров, хотя в их селе таких отродясь не водилось. Хотя в последнее время на огородах стали замечать пришлую публику. Случайных бродяг - то ли городских, то ли просто... И участковый недавно предупреждал - мак не выращивать, а то наркоманов развелось, шныряют, маковую соломку промышляют... Да-а, раньше такого не было. Ну и времена пришли...
   Открыли ящик - мать честная!.. Никто и представить себе не мог, что у Кузьмича столько медалей и орденов! Даже Петр Емельянович не знал - не любил покойный хвастаться, да и вообще, молчаливый был... Бабы, соседки, что рядом суетились, помогали - все руками всплеснули! Батюшки!.. Ну, знали, конечно, что ветеран, что ранения были, что от Сталинграда прошёл с боями до Берлина, но чтобы вот это... Чтобы столько!..
  
   До сельского кладбища двигалась внушительная процессия. Рядом с открытым гробом две дюжины человек несли награды Кузьмича. Ордена и медали - "За оборону Сталинграда", "За отвагу", Славы всех степеней, "За взятие Берлина" - начищенные до блеска, сияли в лучах заходящего солнца.
   Возле вырытой могилы Петр Емельянович произносил краткую речь. Он говорил о том, что покойный был в числе миллионов простых солдат и офицеров, представлявших десятки национальностей огромной страны - славянских, тюркских, кавказских народов - в числе миллионов защитников Отечества, не отдавших на поругание и разграбление фашистскому зверю и весь остальной мир. Да-да, именно так, мир - ведь гитлеровцы собирались, захватив нефтяные вышки Баку и Чечни, дальше мять гусеницами плодородную мирную землю, покорять Восток. И это не были пустые угрозы - в те годы "украшенные" свастикой танки разъезжали по Северной Африке, не особенно опасаясь разобщённых и недальновидных союзников.
   Петр Емельянович говорил, на каких фронтах воевал покойный ветеран, чем благодарны ему новые люди - подрастающее поколение, не слышавшее разрывы снарядов, не ведающее кровавых потоков самой страшной в истории человечества мировой войны.
   Больше двух сотен людей стояли вокруг - тесно, плечом к плечу, и слушали его слова, горькие и правдивые.
   И в этот момент кто-то охнул, кто-то вскрикнул, и Петр Емельянович, словно в замедленной киносъемке увидел, как с той стороны ямы, возле самого края, падает в обморок женщина - падает чуть ли не в самую яму - еле успевают её подхватить под руки рядом стоящие, оттащили в сторону.
  Петр Емельянович, волнуясь, крикнул : "Воды, принесите скорее воды!.." - тут же рядом наклонилась к его уху Ольга, во время похорон старавшаяся держаться поближе к нему:
   - Не волнуйтесь, это его бывшая жена - она и не догадывалась. Что её муж такой хороший...
  
   ***
  
  Впервые опубликовано в литературном журнале "Zeitglas", затем в сборнике новелл "...Роща"
  
   P.S.
  Надеюсь, эта невыдуманная история (изменены лишь второстепенные детали) не оставит Вас равнодушными!..
   С уважением, Андрей Александрович Рябоконь, автор книг (общим тиражом около 200 000 экз.) и доброй сотни публикаций в Украине, России и т.д.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"