Аннотация: [Посвящается всем тем, кто родился в шестидесятые-семидесятые годы прошлого (теперь уже) века.]
[Посвящается Ray, Лене(Сальвадора) и Диме(DIM), а так же всем тем, кто родился в шестидесятые-семидесятые годы прошлого (теперь уже) века.]
...помню, шёл куда-то; что шёл - помню, куда - нет. Остановился на дороге, потому, что вдруг заплакал, слёзы полились сами собой, их было не унять. Сошёл с дорожки, сел в тенёк и подумал, с чего это началось...
...мы, "семидесятые" дети, выросшие на кризисе кока-колы и мороженом по сорок пять копеек, это у нас должен быть "синдром маленького человека". Я знаю, сколько мы взяли у этого места, и скольких оно задушило своим словом, точнее его отсутствием. Почему я плакал? Жалко себя, жалко нас. И говорю себе: "Это просто ветер...", но нет... даже я не верю, что ветру такое под силу. Закрыв глаза, вспоминаю своих друзей - живые лица, полные надежды и веры. Вот что я потерял за этот десяток лет. Во что же я верю? Получается, что больше вопросов, чем ответов. "Это мудрость" - говорит моё второе я. "Это просто ветер" - отвечаю сам себе...
...в первый раз это было тогда, когда я работал на "Первую Градскую им. Пирогова", в травмпункте. Помню, иду на работу, слышу стон слева. Жаль, что я не послушался внутреннего голоса и зашёл... Три человека: один в конвульсиях - умирает - череп расколот, видно, через эту щель мозг; второй без глаза, точнее глаз висит на щеке; третий - это он стонал, точнее выл - рядом на столе, голый, весь белый, с оторванной рукой и отсутствующей челюстью... Что-то сдвинулось - время остановилось. Я знал, что это я умираю под трамваем, где расколол себе череп. Я был не прав - теперь я собираю фотографии умерших людей, и это я остался там, держать руку умершего, незнакомого мне человека из семидесятых. Надо ли таким людям давать градусник, чтобы понять, что они умрут?... Потом прозекторская, патологоанатом в красно-белом покрывале... Защита против мёртвой крови... пропасть под ногами - не кафель, а лёд. Я ничуть не сомневаюсь, что когда строили крематорий - смеялись строители. Понимаем ли мы, что делаем? Вот в чём я очень сомневаюсь...
...чужой, чужая, чужие - это слова, только слова, что не отражают самого главного. Я знаю три языка, но не могу рассказать одному человеку, как он мне нужен - это ирония? Нет, это глухота, это "чужой" взгляд, это всё, что угодно. Кажется, тень легла на мои руки, и я уже почти готов сдаться - аберрация? Мы же разные: я - семидесятник, он - срочник, что хочет не мои мысли. И если жить, то верно уж не для чужих - апория? Я такой толерантный - ещё здесь. Просто категорический императив Канта не действует в этом веке, мире, человеке. Бердяев говорил, что никакой индивидуальности, и своеобразия этот закон не признаёт. Но, теперь всё не так... "Нет истин, которые бы пользовались признанием всего человечества" - это Локк. Мы все "чужие", а когда стали ими, не заметили... Мы привыкли заменять, привыкли рифмовать то, что не рифмуется, и где-то в пассатах потеряли чувство, которым любим других - нам теперь хорошо, как лягушатам в тине...
...странно, как я окружил себя "мёртвой" красотой - картинами. В прихожей висит иероглиф, что написал умерший человек; его сбила смерть, так же, как Женю Харитонова, на пороге магазина "Чертёжник". Ибо так записано - говорит мне книга судьбы. Нас, семидесятников, учить безрезультатно. Мы можем быть сбиты в любой момент - это уже ирония. Красота эта, что в прихожей, умерла для других вместе с этим художником; теперь только я могу наслаждаться...
...я помню, как сидел в итальянском ресторане на Ленинском, и вдруг ко мне подошла женщина и сказала, что хочет показать мне второй зал, который к тому времени ещё не открыли. После она познакомила меня с директором - приятным итальяшкой. Оказалось, что она его девушка, вышла в зал, к бару, и увидела "милого молодого человека". Тут я понял, зачем она потащила меня к этому итальяшке... Конечно, было приятно, что тебя хотят, и что пообедал за бесплатно, но, во время секса, я увидел его глаза - тоска по теплу, по давно забытой молодости. И что я ему мог дать, когда у меня такие же глаза?...
...ещё, мы семидесятники, очень любим философию - сидеть на кухне, за рюмкой чаю, болтать о всякой ерунде. Мне, например, нравится полная луна. Часто я залезал на крышу в лунную ночь, сидел и смотрел её, как кино. Теперь, вроде бы, мы все стали взрослыми, замуровали свои "чувства прекрасного" где-то по пути с работы домой, но голову-то я всё равно задираю, когда полная луна висит над грешными наростами домов. Почему я теперь не забираюсь на крышу? Дело ведь не в возрасте, совсем нет, просто я боюсь высоты - теперь это так. Что-то этот ветер выдул из меня, вернул Луне, и теперь я боюсь упасть вниз и разбиться. Раньше, лет пять назад, я ещё мог подойти к краю крыши, сесть, свесив ноги вниз,... теперь все мои мысли протестуют, считая это пустой бравадой и антиромантикой. Сейчас я больше стал писать о смерти, даже такой с виду нелепой, больше думать о "нас", которого не существует... Все эти иллюзии заменяют мне крышу, ночь и полную луну. И больше всего я стал бояться того, о чём пишу - разумно ли это? Вот такая философия семидесятников, без Пелевина, Бредли, Азимова и так далее... Без зажравшихся мартовских котов...
...меня сбил этот ветер... Лучше бы это было авто, с блонди за рулём, у которого голубые глаза. Так бы я был уверен, что умер от руки (от ноги, от педали) красивого человека - лежать в луже крови, агонизировать, сотрясая судорогой тело. Почти все мои друзья, знакомые ещё по школе, или разъехались по миру, или умерли от подобных вещей. Странно, что при такой бурной жизни мои неприятности гуляют где-то вдали от своей причины - меня. Почему здесь только этот тёплый ветер? Кажется, что он вымывает, высушивает, выдувает всё лучшее из моих семидесятых. Это он подхватил меня и впихивает в новый век - с силой чуть большей, чем моё сопротивление ему. Кроме этого ветра - я счастливый человек: амбиции малы, совесть есть, друг наличествует, еда имеется... Вроде всё, что нужно для простого обывателя...
...последний раз, это было три года назад. Я стоял над рекой, думал, что те, кто ходят вверху - по мосту, - обязательно должны отражаться в воде; думал, что та, подводная жизнь, идёт не так - словно перевёрнутая кинолента - с конца. Расставание с очередной "любовью" было по моей инициативе и так болезненно, что мне хотелось окунуть свою жизнь туда и начать отматывать назад километры плёнки. Я не утоп, конечно, просто замочил одежду... Наверное, это беда не только семидесятников или шизоидов типа меня - это отсутствие преграды в нас самих, за которую могут проникнуть всё. Поэтому ветер и выдувает - проходит насквозь. И я уже не знаю, что было лучше: не упустить того, древнего, шанса и умереть быстро или вот так стоять на ветру...
...я выбрал себе странную профессию. Даже более чем. Теперь я могу смотреть внутрь людей настолько глубоко, что самих людей это заставляет беспокоиться... Вот ещё одна ирония: бояться не новостей, а посланника, что их принёс. "Городской сумасшедший" - да, наверное, правильно он меня назвал. Обидно, честное слово, за наших семидесятников, которых растили только для того, чтобы сделать "пушечным мясом" истории. Мы же, с течением времени, взяли самое-самое из семидесятых и сделали свой мир в новом веке. Это уже не тогда и ещё не сейчас - некоторые из нас застряли на пути к этому миру, потому что яростно сопротивлялись этому ветру. Уже неизвестно где мы живём, во сколько мы живём; нас размазало по времени, словно блин. Впору писать мемуары...
...вот с чего это началось. Это просто судьба... или ветер в пассатах - известный только мне и моим друзьям каламбур. Иногда просто не выдерживаешь и иного не дано. Чаще дома, но случается: едешь по дороге, за окнами мелькает пейзаж, скреплённый твоей верой в фантазию, и вдруг так накатывает... Ты сам, чаще по привычке, заходя домой, проверяешь автоответчик - а вдруг кто позвонил? Сам же себя одёргиваешь. Вот так, изо дня в день, мы тренируем свою "привычку", замещая ей счастье... Живём не с теми, любим не так, говорим "прости", когда уже слишком поздно, сопротивляемся этому ветру. Я начинаю завидовать нынешним шестнадцатилетним и своим родителям. Возможно, их переедет трамвай или они попадут под машину...