Покрышки взвизгнули внезапно - когда реальность только начала уплывать и подёргиваться ватной дымкой. За первым звуком последовал второй, забрался в сон протяжным криком и выдернул Ивана Петровича обратно в неуютный мир.
- Ах, ты ж!.. - Заснуть снова будет куда тяжелее и получится не скоро, это он знал по опыту. Дрифтер всегда появлялся в самый момент засыпания, словно чуял.
Соскочив с кровати, Иван Петрович подбежал к окну.
- Да чтоб у тебя по ночам пьяные чайки зубы об асфальт точили! - выкрикнул он в форточку. Лихач давно скрылся из виду, и, разумеется, ничего не услышал, но хоть злость слегка поостыла.
Иван Петрович вернулся в постель, поворочался для порядка. По потолку гуляли отблески далёких фейерверков: молодёжь сегодня испытывала пиротехнику, чтобы отобрать лучшую для праздника; Иван Петрович знал об этом от соседа Толика, хорошего парня, студента и спортсмена. Комсомольцем Толик, конечно, не был, но вполне мог бы быть. Во времена Ивана Петровича точно бы был. Да где они, те времена?..
В животе начало посасывать, сон не шёл. И Иван Петрович смирился.
Фитиль почти догорел, когда с первым всхлипом асфальта Толик дёрнулся, потерял равновесие и заскользил по насыпи придорожного сугроба, отчего из-под ноги вырвался заледеневший ком и ударился в ракету. Та как раз изготовилась ко взлёту, да так и стартовала - под углом и даже как-то вприпрыжку, ударилась в рекламный щит и юркнула во тьму.
Из-за дома выскочил автомобиль, скользнул боком по расчищенному асфальту и стрелой унёсся в противоположную сторону. Проводив дрифтера весёлой руганью, студенты вспомнили о ракете.
- Слушайте, - спросил кто-то, - мне уже совсем худо или наша ракета там что-то сбила в небе?
- Совсем худо, - заверили его. - Ты до праздника больше не принимай.
- А мне тоже показалось, что что-то летело.
- Может, дрон, - предположил Толик, - развелось их нынче...
- Великоват для дрона. И из него ещё как будто ёлка выпала.
Парни с готовностью рассмеялись.
- Давайте остальное запускать, а то уже спать хочется.
Пакет с пробной пиротехникой опустел только наполовину. Пошарив в нём рукой, Анатолий выудил следующую коробку. Потерянной ракеты было немного жаль, но не слишком.
Из ночного магазина Иван Петрович вышел повеселевшим. Цены тут были печальные, продукты выглядели скорбно, зато и не толкался никто. Сунувшись по магазинам днём, Иван Петрович сразу сбежал. Праздник как всегда надвигался неумолимой глыбой, призвав к прилавкам толпы ошалевших людей. Повинуясь инстинктам, они сбивались вместе - ведь одиночкам в такие дни выживать особенно тяжело.
Иван Петрович праздники не любил. Ёлки у него не было и не намечалось. Да и что это за ёлки - тьфу! - облезлые кособокие страдальцы, за погубленную жизнь которых и платить-то неловко. Скорбное зрелище ёлочного базара всегда повергало его в тоску и недоумение. То ли от сознания скоротечности жизни, то ли от её несовершенства.
И это зрелище тоже повергало в недоумение: из грязного неопрятного сугроба торчала она - королева ёлок. За ветвями ствола не видно, густая твёрдая хвоя бодро топорщится. А уж запах... словно прямиком из самого сердца тайги. Иван Петрович моргнул, огляделся растерянно: неужели кто-то выкинул такую красавицу?
Никого. Ёлка валялась, брошенная безо всякого почтения, как попало, в неопрятной куче грязного снега, оставленного дорожной техникой. Странная ёлка. Что-то в ней было... эдакое.
Ещё немного поколебавшись, Иван Петрович подхватил её за ствол и поволок к дому. Не пропадать же добру.
Толику, вышедшему на охоту следующим днём, с ёлкой повезло меньше - она у него получилась обычная, с базара. Выбирал небольшую, но симпатичную, чтобы создавала атмосферу праздника. И для запаха. Ёлочный запах - это святое.
У подъезда стояли два незнакомых хмыря, таких странных с виду, что Толик невольно сбавил шаг, присматриваясь. Один из них вполне мог оказаться дамой, но так, с нахрапу, и не определишь. Оба в полосатых штанах, ватниках и шапочках с помпонами, у одного борода редким ёжиком, на ёршик для посуды похожа, второй без бороды и помельче. Стоят в деревянных позах, озираются затравленно. Чудики, да и только.
Толик перехватил ёлку поудобнее и собрался, было, пройти мимо, но чудик с бородой метнулся к нему, вцепился в дерево.
Второй уже перебирал ветки, нюхал хвою и, кажется, даже пробовал на зуб. Ёлка жалобно шуршала и роняла сухонькую хвою.
- Что, фрики, уже наотмечались? - начал сердиться Толик.
- Фрики? - переспросил бородатый. - Фрики...
Потом бросил мучить ёлку и сказал:
- Извини, фрик. Проверить надо было.
- Проверили?
- Не та, - протяжно вздохнул более мелкий низким грудным голосом и оба понурились.
Мужик с бородёнкой придвинулся поближе к Толику и зашептал со значением:
- Шибздик спёр наше дерево. Теперь ищем. Очень надо, понимаешь?
Толик понимал. Отчего же не понять? После новогодних корпоративов и не то бывает.
Мелкий вдруг встрепенулся. Проследив за его взглядом, Толик увидел тётку из соседнего подъезда, с деревом на буксире. Странная парочка метнулась к ней и вся сцена повторилась, только на этот раз обоим досталось тяжёлой сумкой по плечам.
- Ну вы даёте... клоуны, - не выдержал Толик. - Вы бы хоть Морозом со Снегуркой переоделись, что ли, а то Новый год в отделении встретите.
В это самое время Иван Петрович доставал с дальнего угла антресолей старые украшения. Ёлку он определил к окну в большой комнате. Там сквозь раму нещадно сквозило, лента для окон клеилась с трудом и постоянно норовила отвалиться. Ёлке в самый раз будет, решил Иван Петрович, лёгкий холодок в этом деле очень даже кстати.
Украшения он развешивал без спешки, медленно перебирая. В памяти всплывали далёкие, полузабытые образы, Иван Петрович им не мешал. Брал в руки безделушку, долго подыскивал для неё подходящее, правильное место. Но всё получалось как-то не так. То чего-то не хватало, то мешало, наоборот. Наверное, возраст, подумал Иван Петрович. Старым он ещё не был, но разве в этом дело.
Да и ёлка какая-то не такая. Что-то в ней было неуловимо чужеродное, неправильное. Сколько не присматривался Иван Петрович - так и не смог понять, что именно. Махнул рукой, решил, что просто слишком хороша она для его квартиры. Выбивается из фона, как теперь говорят. Но ёлка нет-нет, да и притягивала взгляд.
Всё-таки, что-то в ней было... эдакое.
Спустя час неизвестные продолжали приставать к прохожим, только теперь были они наряжены по толиковой рекомендации. Прохожие разбегались, кто со смехом, а кто и с визгом. Покачав головой, Толик добежал до магазина, купил всё, что велела мама, вернулся.
- А вы никак не уймётесь? - весело крикнул он. - Уже всех достали со своей ёлкой?
- Понимаешь, фрик, нам без дерева никак, - Снегурка неторопливо приблизилась, борода её воинственно топорщилась, из-под подола торчали задорные сине-жёлтые панталоны. Румяный гладкощёкий Дед Мороз семенил следом. - Ты, фрик, скажи, много ли маленьких домов в этом большом доме?
- Квартир, что ли?
- Чуем, где-то здесь наше дерево, - вставил Дед Мороз и воровато огляделся.
- Оно у нас особенное, - гнула свою линию Снегурочка, - не в каждом мире приживается такое чудо. Так сколько, говоришь, маленьких домов в этом доме? Очень нужно, фрик.
- Ладно, - Толик поскрёб в затылке, - ролевые игры - это я люблю. Ступайте за мной, сказочные персонажи. - И он расправил плечи, насколько позволяли набитые продуктами пакеты.
Начали сверху.
- Вот, - сказал Толик у ближайшей квартиры, - отсюда и пойдём. Объясняю процедуру. Вы сперва кричите "Поглядите, кто пришёл!" и "С Новым годом, негодяи!" (ну или что-нибудь такое), пляшете казачка и если повезёт - получаете доступ к бревну заветному, - ухмыльнувшись под нос, он решительно нажал на кнопку звонка. По ту сторону послышался дробный топоток - маленькая хулиганка и забияка Машка, определил Толик.
Когда дверь открылась, Снегурка решительно ворвалась внутрь.
- А вот я к вам пришёл! - взревела она дурным голосом.
Хулиганка и забияка Машка с весёлым визгом сбежала на кухню. Взамен неё появилась рассерженная хозяйка, держа на весу выпачканные в муке руки. Увидев Толика, давящегося от смеха, она слегка успокоилась и уставилась на него с нехорошим прищуром.
- Извиняюсь, - простонал тот, - это начинающие аниматоры... ы...
- Мы эту ёлку уже видели, - заметил Дед Мороз и посмотрел на Толика с осуждением.
- Ну, мне ж надо было пакеты занести, - возмутился тот. Сгрузив пакеты с продуктами, он выудил из какой-то щели ружьё для пейнтбола и хихикнул: - И это захватить. Охранять вас буду.
Снегурка сопела и недовольно косилась на Толикову ёлку.
- А что это, дедушка, - обратилась к Деду Морозу всё ещё слегка сердитая мама, - внучка у тебя такая небритая?
Дед Мороз моргнул, но быстро нашёлся:
- Болела, мать, - сообщил он.
- Ну-ну, - хмыкнула мама.
- А подарки где? - выглянула из-за двери Машка.
Дед Мороз сконфузился, пошарил по карманам и выудил из одного плюшевую игрушку серо-зелёного цвета, изображающую какую-то непонятную живность. Машка разулыбалась.
- Это что, похмельный водяной? - заинтересовался Толик.
- Фоторобот, - пояснил Дед Мороз, потупившись.
Через две квартиры аниматоры уже втянулись в процесс, стало получаться более органично, "фотороботы" появлялись из кармана Деда Мороза без лишних напоминаний. Ко второму этажу Толик даже начал испытывать гордость за подопечных.
- Сюда не пойдём, - махнул он рукой в сторону двери Ивана Петровича. - Тут жилец не празднует, у него и ёлки, небось, нет. - Толик вздохнул и, поддавшись необъяснимому порыву, продолжил: - У него сын был, уехал в другой город, женился там, а потом и помер. А жена за другого вышла. Ивану Петровичу с внуком общаться не дают, боятся чего-то, что ли, уж я не знаю. Он туда ездил, так внука спрятали, а его на порог не пустили. И письма внуку не показывают. Вот вырастет пацан с уверенностью, что дед на него забил... - Толик снова вздохнул и тут же укорил себя, что так разоткровенничался с чужаками. Но было поздно.
Спутники его недоуменно переглянулись.
- Странные вы, - резюмировал Дед Мороз.
Толик не стал уточнять, что он имеет в виду. Остановился перед соседней квартирой, потоптался. Настроение куда-то пропало.
- Веселье? - неуверенно спросила Снегурочка.
- Веселье, - решительно кивнул Толик и позвонил в дверь.
На первом этаже "аниматоры" застряли - сначала утешали ревущих и скандалящих близнецов, потом чаёвничали и потихоньку приходили в себя. Не заметили, как стемнело.
А Иван Петрович сидел в одиночестве на своей тускло освещённой кухне, с подушкой на коленях и мял в руках листок бумаги, невидяще глядя перед собой. Подушку он нёс к двери, чтобы прихватить её с мусором, когда пойдёт на улицу. Да так и ушёл с ней на кухню - с ней и с письмом, которое нашёл на пороге. Неизвестно, сколько бы он просидел ещё, но подозрительный шум, доносившийся из комнаты, вывел его из оцепенения. К тому же, довольно ощутимо тянуло по ногам.
В комнате, за тёмным проёмом окна болталась летающая тарелка, как их изображают на картинках - похожая на юлу из детства Ивана Петровича, только без центрального стержня и куда как больше. Окно распахнулось, липкая лента безвольно обвисла, от тарелки к ёлке протянулся бледный синюшный луч, окрашивая помещение в мистические тона. Иван Петрович застыл, поражённый.
Ёлка вдруг задрожала и начала отрываться от пола. Казалось даже, что она собралась выплыть в окно - величественно, словно призрак покойницы. Висящие на рамах ленты заколыхались пуще прежнего, наполняя комнату потусторонним шорохом и выводя Ивана Петровича из ступора.
- Ах ты, ворюга! - возмутился он и метнул в окно подушку. - А ну, пошла отсюда, кастрюля ржавая!
Подушка была старая, видавшая виды, с прохудившейся тканью, из которой тут и там вылезали колючие облезлые перья. Ударившись о летательный аппарат, она тут же распалась и почуявшие свободу перья закружили в воздухе. Иван Петрович поспешил захлопнуть створки, отрезая им путь обратно.
- До чего дошёл прогресс, - проворчал он и с чувством задёрнул занавески, - совсем обалдели!..
Вернувшись на кухню, Иван Петрович перечитал письмо.
"Здравствуй, деда!
Я очень скучаю, а ещё часто вспоминаю, как мы ходили пускать кораблик на речку и кататься на санках с горки. У нас всё хорошо, и в школе тоже. Скоро я стану совсем большой и приеду к тебе встречать Новый год, и мы снова пойдём на горку. Ты только санки не выкидывай и жди меня, а кораблик я сохранил. Алька."
За дверьми парадной с неба вместо снега весело спускались хлопья плешивых перьев. За перьями в свете фонаря висело что-то непонятное, похожее на летающую тарелку, если бы они существовали и имели обыкновение зависать перед окнами.
- Держи мерзавца! - взвизгнул Дед Мороз и бросился вперёд. Подпрыгнул, ухватился за что-то на тарелке, чего Толик не разглядел, и повис в воздухе, болтая ногами и тихонько подвывая. Снегурка выхватила у Толика ружьё и выпустила очередь залпов; обнаружила, что от её стараний тарелка лишь приобрела более праздничный вид, сунула ружьё обратно и вцепилась в Деда.
Пока Толик, разинув рот, смотрел на всё это безобразие, тарелку повело в сторону. Борт её залило краской и к ней быстро прилипали не успевшие осесть перья, под брюхом болтался тщедушный Дед Мороз, за него держалась Снегурка, её ноги в полосатых штанах волочились по снегу.
- Стойте! - опомнился Толик. Побежал следом, бросился на Снегурку.
Тарелка притормозила и начала заваливаться, зависла на секунду, поколебалась и окончательно рухнула вниз.
- Я её держу, держу! - вопил Дед Мороз.
Рванув вперед, отчего Толик оторвался и ухнул лицом в снег, Снегурка шлёпнула о борт тарелки ладонью и та растворилась в сполохе света. Только вмятина на снегу и осталась.
Дед Мороз поднялся на ноги.
- А... - ошалевший Толик тыкал пальцем в пространство, где должна была находиться тарелка, и не мог найти слов. Но Дед Мороз его понял.
- Вот, - протянул он руку. - Мы его уменьшили.
- Чтобы не убежал, - пояснила Снегурочка.
На ладони Деда лежал и жалобно поблёскивал маленький НЛО с разводами краски по борту. На крышу спланировало одинокое перо, улеглось по-хозяйски. Толику показалось, что у него подкашиваются ноги, и он опёрся на первое, что попалось.
Каждому ружью в определённый момент положено выстрелить. Выстрелило и это.
Дед Мороз жалобно вскрикнул, тарелка взметнулась в воздух и упорхнула, канула в вечерней тьме. Поиски ничего не дали. Хоть снег сквозь сито просеивай, угрюмо думал Толик, чувствовавший себя донельзя виноватым.
Вконец отчаявшись, все трое вернулись к подъезду и замерли там в скорбных позах.
- Ни шибздика, ни дерева, - уныло резюмировала Снегурочка.
- А другое дерево вам не подойдёт? - тоскливо отозвался Толик. - Вон их сколько, деревьев.
- Наше было особенное, - глухо ответил Дед Мороз. - Нам подходит только особенное дерево, совершенно чудесное.
Где-то на краю сознания хлопнула дверь.
- Опять что-то разыгрываете? - оценила их композицию мама. - А я в магазин сбегаю, забыла кое-что. - Она повернулась, чтобы уходить, но вдруг передумала, просветлела, сказала весело: - А праздник уже начался. Вон, Иван Петрович письмо от внука получил, ты только подумай. Случаются же чудеса... - и ушла, продолжая улыбаться.
Толик помолчал, переваривая. Собрался с мыслями.
- Это вы Ивану Петровичу письмо подбросили? - вперил он в странную парочку прокурорский взгляд. - То-то вы у его квартиры возились.
Компаньоны отворачивались, принимали отсутствующий вид и блуждали взглядами.
- А ну признавайтесь, нечистая вы сила!
- Это неправда! - ответил Дед Мороз с достоинством. - Мы чистые!
- Вы поддельное письмо подбросили? - Анатолий свирепо уставился на Снегурку. Снегурка моргала и куксилась.
- А чего? - раздухарился Дед Мороз. - Всем веселье, ему письмо!
- Но оно же не настоящее!
- Но он же не знает!
- Да! - подхватила Снегурка. - Пусть радуется!
- Поддельному письму?
- Но он же не знает!
Толик понял, что беседа зашла в тупик.
- Кажется, я понял, какое дерево вам нужно.
Идти было недалеко. На краю районной площади возвышалась огромная общественная ёлка, позади смутно маячила такая же огромная фигура с простёртой вдаль рукой.
Елка была украшена аляповатой картонной гирляндой и яркими крупными фонариками, от вида которых Толику вспоминались истории про фальшивые ёлочные игрушки и железные подоконники.
- Вот, - сказал Толик и обвёл композицию щедрым жестом.
Его спутники осторожными перебежками подобрались к ёлке, с опаской покосились на памятник и приступили к своим исследованиям - ощупывали ветви, пробовали на зуб хвою, принюхивались. Анатолий со злорадством наблюдал.
- Странная, - сказал Дед Мороз, ощупав ёлку. - Жёсткая.
- И вкус забавный, - подтвердила Снегурка. - У этого вида есть название?
- А то, - не стал темнить Толик. - Ель пластиковая обыкновенная.
- Новый вид, - заметила Снегурочка. - Годится.
Дед Мороз согласно закивал.
- В смысле? - насторожился Толик.
Снегурочка без видимых усилий сдёрнула ёлку с основания и положила себе на плечо. Ёлка на глазах уменьшалась.
Дед Мороз тем временем начертил в воздухе прямоугольник и потянул за уголок. Прямоугольник потемнел, пахнул на Толика незнакомыми запахами, плюнул чужими ветрами.
- Прощай, фрик, - сказала Снегурка и шагнула в проём. - Спасибо за помощь!
- С Новым годом, негодяй! - отсалютовал Дед Мороз, ныряя следом -- Будь здоров!
Ткань прямоугольника опустилась на место, швы затянулись, и всё пропало, словно привиделось.
Когда он вернулся обратно к родному дому, было уже поздно. Последние прохожие разошлись, двор выглядел пустым и скучным. Хотя нет.
Приглядевшись, Толик с удивлением увидел ёлку - пушистую и аккуратную, украшенную старыми игрушками. Снег вокруг был изрядно истоптан и украшен вкраплениями земли, тут же, неподалёку, валялась лопата. Иван Петрович сидел на дощатой лавочке, любовался отблесками огней на старых семейных игрушках и ни о чём не думал.
Толик подошёл, плюхнулся рядом. Протянул соседу бумажный пакет, из которого торчало тёмное горлышко. Иван Петрович взял, понюхал, приложился. Крякнул и вернул Толику. Помолчали.
- Я подумал, тут будет смотреться лучше, - пояснил Иван Петрович, хотя его ни о чём не спрашивали.
Толик кивнул.
- А что это там вертится такое около верхушки? - пригляделся он.
- Игрушка какая-то, - сдержанно ответил Иван Петрович. - В снегу валялась. Волшебная, наверно - с ней у ёлки вид сразу стал такой... завершённый.
- Ага, - согласился Толик и покосился на Ивана Петровича. В руке у того был сложенный листок бумаги, по лицу блуждала тень задумчивой улыбки. - Волшебная.
Тихо падал снег. Посреди заснеженного двора пускало корни чудесное дерево с привязанным к верхушке крохотным цветным НЛО. Надвигался Новый год.