Всюду наши.

Из признания сумасшедшего

  

пролог

  

   Под утро королю приснился сон. Будто бы собирается он выйти к подданным произнести речь о суровом настоящем и планах на светлое будущее, а за дверьми ужасный шум и гомон. И вот выходит король на порог, весь в черном, подтянутый, элегантный такой. Представительный, в общем. И тишина. Стоит перед королем толпа подданных и молчит. Вроде бы даже и не дышит. Гробовая, короче говоря, тишина. Была бы мышь - нашли бы ее по пуку. Но мыши не было.

   Король малость струхнул. И то: толпа безмолвствует, над головой чернь непроглядная - небо, не небо, потолок, не потолок. Ни пойми, что. И не ясно, чего ожидать при таком раскладе: то ль овацию устроят, то ли помидорами закидают...

   Но король вспомнил, что он элегантный, подтянутый и представительный, и приободрился. Подданные приободрились тоже. На лицах появилось радостное ожидание. Король, как самый честный король, был намерен ни в коем разе не обмануть этого радостного ожидания. Он уже открыл рот и поднял руку в торжественном жесте, как вдруг, откуда ни возьмись, налетела стая белых птиц, которых король видел только на картинках и прозвание их запамятовал, да и давай на короля дружно гадить...

   И сделался король во мгновение ока уже не элегантный и представительный, а щедро обкаканный, униженный и оскорбленный, отчего и проснулся с желанием расплакаться от обиды, да навзрыд. Совсем, как в детстве...

  

  

1

  

   Психиатр занимал стратегически выгодную, как ему казалось, позицию позади зеленых насаждений. Сквозь них хорошо просматривалась улица в оба конца и даже отчасти ближайший перекресток. Сам же он не без оснований рассчитывал остаться незамеченным.

   В руках у психиатра имелась миниатюрная "подзорка", по лицу его блуждала профессиональная паскудная усмешка. Не то, чтобы психиатр был так уж доволен жизнью, но дело есть дело.

   В настоящий момент "подзорка" поймала в кадр негодующую физиономию мордоворота в униформе. Мордоворота звали Арнольд, он изрядно торопился, и изображение в кадре скакало, отчего на вдумчивом челе психиатра появилась досадливая морщинка. И даже не одна.

   - Ага-а, - протянул психиатр под нос, - наш уважаемый блюститель порядка при исполнении... И куда же это мы так поспешаем? - отвлекшись от экрана, он вскинул голову как раз вовремя, чтобы успеть разглядеть неясный силуэт, мелькнувший за перекрестком. - Хм... Надо полагать, это Билли Черный Пистолет удирает на угнанной тачке. И ведь хорошо удирает! Вопрос, на кого поставить, не встает... - Он вернулся к созерцанию физиономии преследователя и поцокал языком. На физиономии явственно читалось искреннее детское огорчение, и психиатр сподобился на некоторое проявление сердобольности: - Хорошо бежит, сиротка... Отрадно видеть такое усердие. Билли, конечно, не догонит, да, как говорится, против кармы не плюнешь... Впрочем, это не наш клиент... А вот этот, - промурлыкал он, когда в кадре появилось новое лицо, - вот это, надо полагать, наш клиент!

   Человек, о котором шла речь, выскользнул из каких-то дверей, нашел взглядом удаляющуюся спину Арнольда и ненавязчиво двинулся следом. В расслабленно опущенной руке его психиатр разглядел такую же "подзорку", пока выключенную, и хмыкнул.

   - А, господин Йероним, филерствуем понемногу? - уронил он в пространство. - Что ж это вы, голубчик, до такого состояния себя довели? - Изучив пристальным взглядом изображение на экране, психиатр решил перейти к прямому наблюдению и еще больше скукожился. Размеры его изменились не особо, но психиатр остался доволен.

   Объект наблюдений на пару мгновений замедлил шаг, огляделся, но, похоже, ничего не заметил, и вернулся к своему занятию.

   - Ах, как нехорошо, - психиатр продолжал развлекать себя неторопливой беседой. - Лицо каменное, взгляд безжизненный, интерес в глазах отсутствует... А цвет лица? Это что такое, я вас спрашиваю? Это здоровый цвет, по-вашему? Не-ет, это уже болезненная желтизна... Что это вы, любезный наш? Нелюдимы, говорят, сделались, мрачны, как Бальзак спросони, да еще без женщин в возрасте, в компаниях бывать перестали, от общества шарахаетесь, а? Нехорошо-с. На Бальзака вы все равно не тянете: ответственно это заявляю...Засаду мою, опять же, проглядели. Едва ли от утери наблюдательности, так что придется сделать вывод о наличии нездоровой рассеянности и упадка духа. Разровняли сивки крутую горку... Ноги переставляем еле-еле... Сдается мне, господин Йероним, вы таки подхватили наш всеми обожаемый вирус АБС.

   Отключив "подзорку", психиатр подпер голову широкой дланью и задумался.

   Арнольд тем временем завернул за угол, Йероним метнул в сторону кустов, за ветвями которых предавался раздумьям психиатр, мрачный похоронный взгляд и скользнул в очередные двери, намереваясь срезать крюк. Помянутый психиатром упадок духа не позволял ему "висеть на хвосте" посредством спортивной рыси. Тем более что ноги у правозащитника все равно были длиннее.

   Психиатр пришел к какому-то решению и стал торопливо выбираться из своего укрытия. Уже почти ступив на гладкое дорожное покрытие, он зацепился за особо коварный сук и едва не распластался перед шедшей по обочине женщиной.

   - О, господин Лангстрим! - обрадовалась та. - Как мы кстати встретились! Вы знаете, я не могу избавиться от навязчивых мыслей!

   - Это нормально, - психиатр похлопал ее по плечу и хотел дать деру, но женщина вцепилась в его рукав, поэтому он продолжил, надеясь получить свободу в благодарность за проявленное терпение. - У всех бывают навязчивые мысли. Дайте срок и они сами исчезнут, когда пропадет нужда...

   - Но они сводят меня с ума!

   - Что вы, право. По мне, так вы образец здравомыслия, уж поверьте опыту специалиста.

   Женщина скромно улыбнулась, но рукав не выпустила.

   - Помните, мы обсуждали, как я застала своего мужа, э...

   - Да, да, - подтвердил психиатр, беспокойно оглянувшись на дверь, за которой исчез Йероним.

   - Я все время вижу перед собой ту картину... Как они лежали рядом и разговаривали, он гладил ее по бедру и улыбался... Главное, что никуда не торопился, а выглядел почему-то довольным. И это эстетическое удовольствие на лице...

   - Да, да, - психиатр предпринял еще одну безуспешную попытку освободить свою движимую собственность. К стыду своему, он начал терять терпение и даже почти разозлился. - Мы же выделили вам психолога-консультанта. Наверняка он с удовольствием послушает всю подноготную вашего мужа!

   - Ах, я ему уже все рассказала. Боюсь, что не один раз, - она смущенно улыбнулась и, приняв легкую озверелость в глазах психиатра за интерес, продолжила: - Понимаете, со мной он никогда не делал ничего подобного. Ну, там, ни разу не погладил просто так. Я у него всегда между делом: между передачей по сети и чаепитием или отходом ко сну, когда бессонница. Сделал дело - и носом к стенке. То есть, к ней он ходит для удовольствия, а я - если не заснуть. Я не о постели, я о внимании. Понимаете?

   - Что сказал ваш консультант по этому поводу?

   - Предложил мне заняться фитнесом и аутотренингом... Но вы же руководитель отдела, сделайте что-нибудь!

   - Вот что, - сказал психиатр, окончательно теряя терпение, - заведите себе любовника...

   - О? - в меланхоличных глазах женщины зажегся легкий интерес. - Вы полагаете?..

   - Да. И делайте с ним что-нибудь, чего не делали с вашим мужем. Таким образом, мировая гармония сохранится. Когда в следующий раз вам начнет навязываться картинка, как ваш муж делает с другой то, чего не делал с вами, вспоминайте, как делали с другим то, чего не делали с ним. Главное, чтобы воспоминания были приятными. Остальные подробности вам объяснит консультант. Извините, мне пора! - наконец-то освободившись, он ринулся к своей цели. Отпирая дверь, он обернулся и обнаружил, что оживление в глазах женщины снова исчезло, будто ватным тампончиком стерли, и она стоит, вперив неподвижный взгляд под ноги. Тот самый взгляд, который психиатр именовал про себя взглядом несвежего покойника и почитал за один из верных признаков болезни.

   Покачав головой, психиатр вознамерился нырнуть в дверной проем. Но там уже стоял еще один представитель его "паствы".

   - О, господин Лангстрим! - обрадованно начал он.

   Психиатр мысленно застонал. "Сговорились они, что ли? - угрюмо подумал он. - И откуда только выползают? Всегда некстати..."

   - Я вот по какому поводу... - продолжал визави, словно они встретились у психиатра в приемной, а не на каком-то постороннем пороге.

   - Разве я не предупреждал вас, голубчик, - озверело вопросил психиатр, - что, буде вас один раз застукают в чужой постели, то в следующий раз, куда бы вас не понесло, даже если и по делу, жена автоматически решит, что понесло вас все туда же! По умолчанию.

   Мужик приоткрыл рот и моргнул.

   - Вообще-то, я не женат, - признался он извиняющимся тоном.

   - О! Да. - Психиатр потер лоб. - Извините.

   - Мне зайти в другой раз? - на этот раз в тоне мужика промелькнуло участие.

   - Да. Спасибо. - Психиатр закрыл дверь. Дверь была разрисована в жизнерадостный цветочек.

   Пару мгновений он тупо смотрел на нее, потом опомнился и побежал к перекрестку. Улица за углом была пуста. Преодолев ее легким аллюром, он обнаружил, что и за поворотом нет ничего интересного. Воодушевленно ругаясь под нос, психиатр поспешил дальше.

   Через небольшой промежуток времени, показавшийся господину Лангстриму значительно длиннее, чем он был на самом деле, он нашел лежащую на боку тачку и воспрял духом. Билли только что был тут, значит, и Арнольд с Йеронимом где-то неподалеку. Хотя, с другой стороны, Билли за это время мог несколько кругов нарезать...

   Спустя пять минут психиатр все еще пребывал в одиночестве и перемены в ближайшем будущем не предвиделись. Билли ушел в радикальный отрыв, понял Лангстрим.

  

  

2

  

   Он был недалек от истины. Билли действительно ушел в отрыв, и этому посодействовало то обстоятельство, что Арнольда неожиданным образом отвлекли от преследования.

   Блюститель порядка как раз намеревался повернуть в проход, где сподручнее было перехватить угонщика, когда его внимание привлекло подозрительное оживление в другой стороне. Арнольд бросил напоследок многообещающий взгляд в направлении исчезновения Билли и пошел на шум, тяжко вздыхая. Он чувствовал некоторую обреченность, ибо уже предполагал, что этот шум предвещает. И даже испытал немалое удовлетворение, обнаружив, что реальность целиком и полностью вписывается в прогнозы.

   Некоторое предвиденье событий, зачастую демонстрируемое людьми, вызывало у Арнольда острое недовольство собственной ущербностью, ибо сам он к моделированию вероятностного будущего был совершенно не пригоден, о чем горько сожалел. В его работе такая способность была бы немаловажным подспорьем. Да и вообще, не слишком приятно ощущать себя чем-то обделенным. Поэтому в редкие мгновенья предвиденья Арнольд познавал ничем не замутненную (если не считать Билли) радость бытия.

   К месту происшествия Арнольд приблизился бодрым шагом занятого делом оптимиста. Беглый осмотр выявил выведенную из строя водопроводную систему, струячившую хорошим фонтаном, группу подростков, радостно под этим фонтаном скачущих, несколько ругающихся друг на друга и на подростков взрослых и изрядную лужу.

   Шум, царящий в лагере взрослых, при появлении Арнольда заметно понизился. На него уставились с одобрением, явно ожидая, что теперь в происходящем появится больше смысла. Он окинул собравшихся грозным (для профилактики) взглядом, призвал к ответу свидетелей и приготовился внимать.

   Свидетели попались несознательные. Первым делом они выразили недоумение по поводу того, что Арнольд не торопится исправлять повреждение и наводить порядок. Чесать языком, сказали они, и без него неплохо получалось.

   Арнольд обиделся. Арнольд уведомил их, что является вовсе даже полицейским, а не ударником ремонтной бригады. Ему ответили, что вызывали на место происшествия ремонтника, а не полицейского. Поскольку пришел он, Арнольд, ему ремонтом и заниматься. Обиженный полисмен понял, что это саботаж, и задумчиво заметил, что, коли свидетели покрывают преступника, то будут признаны соучастниками в деле о порче казенного имущества и ему, Арнольду, придется принять административные меры по наказанию всех виновных. После этой филиппики он вдруг с удивлением заметил, что свидетелей стало меньше. К счастью, на память Арнольд не жаловался и был уверен, что при надобности легко отыщет любого уклонившегося от ответственности. Пока же он плотоядно ухмыльнулся (исключительно в душе) и приступил к опросу оставшихся.

   Один из этих несчастных был учителем по имени Гаджет, сопровождавшим группу учеников, и остался только потому, что не успел своевременно оторвать своих подопечных от внепланового развлечения. В свободное время Гаджет занимался селекцией помидоров и весьма гордился результатами. Арнольд был с ним вполне солидарен - помидоры предоставляли куда больше поводов для гордости, нежели ученики.

   Гаджет поведал дознавателю, что вся катавасия произошла ровно в тот момент, когда он с группой проходил мимо. Шел себе, никого почти не трогал, если не считать пары позывов отвесить подзатыльник тому-другому, как вдруг трубы прорвало, и на всю группу обрушился смертоубийственный поток воды (в качестве чего был продемонстрирован обрызганный рукав и пара потеков на колене). Нет, самих труб никто не трогал - все были слишком заняты. Учитель, сожалея о потерянном времени, даже пытался воспользоваться случаем для демонстрации некоторых законов жидких сред, но, кажется, не слишком преуспел.

   Покончив с допросом, Арнольд направился к поврежденному оборудованию для его внимательного осмотра. Придерживаясь инструкции, он отсканировал все интересные места, хотя и так видел, что никаких следов злоумышленник не оставил. Но уж лучше он все равно соберет все "улики", чем объяснять потом, почему он этого не сделал. Не любил Арнольд, когда его допрашивают, ласково глядя со змеиной улыбкой Джоконды на устах.

   Дети, притомившиеся водными процедурами, обратили свое внимание на новый объект и подтянулись к Арнольду. Одним из их нехитрых удовольствий было постоянно задавать блюстителю порядка вопросы, на которые тому нечего было сказать. Вопросы часто повторялись, но с поисками ответов это не помогало, поэтому беседы обыкновенно носили мало познавательный характер.

   - А зачем самцам соски? - вопросили они, глядя на правозащитника с блаженными улыбками и игнорируя попытки Арнольда повернуться к аудитории тылом и таким образом уйти от разговора.

   - Этот вопрос вне моей компетенции, - пробурчал Арнольд.

   - А где начинается время?

   - Не видел.

   - А куда бегут мурашки?

   Арнольд промолчал.

   - А почему вода мокрая?

   Арнольд молчал.

   - А как лучше - в лоб или по лбу?

   - А вот это легко проверить! - рявкнул Арнольд, разворачиваясь и изображая убойный замах. Мучители с радостным визгом бросились врассыпную.

   Один из них налетел на учителя и едва не сбил того с ног.

   - Ах ты, мелочь пузатая! - обозлился Гаджет. В продолжение своей пылкой ремарки он попытался ухватить пузатую мелочь, но та действовала на опережение. Выставлять себя на смех, гоняясь за малолетним хулиганом, учитель не стал и тот вполне успешно скрылся за углом, чтобы через мгновение выставить оттуда физиономию:

   - Я не пузатая! - негодующе возвестила физиономия, прежде чем снова исчезнуть из поля зрения. - Это все он! - в сторону Арнольда обличающим жестом выдвинулся указующий перст.

   Блюститель порядка невольно порадовался, что ему не догадались привить религиозных чувств. А то можно было бы разочароваться в жизни и, чувствуя себя поэтому в полном праве, возопить: "А пошел бы ты, Господи!.." Вдруг кто-нибудь услышал бы и огорчился? Нехорошо бы получилось...

   Гаджет махнул рукой и вернулся на место.

   - Кстати, - сказал он Арнольду. - У нас давеча осквернили наглядный экспонат в классе. Думаю, вы должны взять это дело на заметку.

   - Нельзя ли конкретнее?

   - Муляжу человека под кодовым наименованием "Адам" пририсовали бантик над половым органом, - сообщил Гаджет ледяным тоном. - Я нахожу, что это возмутительно и требует соответствующего наказания.

   Арнольд остался равнодушным.

   - Мелкое школьное хулиганство не проходит по моему ведомству, - чопорно сообщил он.

   Учитель надулся, но вступать в полемику не стал.

   Неслышно вздохнув, Арнольд вернулся к своим исследованиям. Единственным интересным предметом был тепловой датчик, присутствию которого наш следователь совершенно не удивился. Само собой, злоумышленник постарался, чтобы его проказа стекла по кому-нибудь из граждан, а не просто так... К тому моменту, как Арнольд аккуратно изъял датчик с места его обитания и оформил, как вещественное доказательство, подоспел мрачный техник.

   Некоторое время он любовался потоком, после чего под пристальным взглядом полицейского бегло осмотрел систему и встал, задумчиво любуясь на поток.

   - Что, сложная поломка? - сочувственно спросил учитель.

   - С чего вы взяли? - удивился техник.

   - Ну... вы ж не чините, - озадачился в свою очередь Гаджет.

   - А что, уже можно?

   - А для чего, по-вашему, вас позвали? Тут трубы прорвало, а вы стоите, мечтаете!

   - Я думал, вы специально это сделали, - пожал плечами техник, - для проведения урока...

   - Это, по-вашему, урок?! - возмутился учитель, щедрым жестом обводя промокших и довольных учеников. - Чему я, по-вашему, должен был их так учить, а?

   - А я откуда знаю, - техник пожал плечами и слегка поковырялся в приборной панели. Поток прекратился. - Тут и чинить-то нечего, - пояснил он Арнольду, - слегка изменены параметры для орошения насаждений. Ну и распылители повыше подняты...

   - Так что, поломки нет? - уточнил Арнольд.

   - Да какая поломка? - пробурчал техник. - Хулиганство только...

   - А какие-нибудь специальные инструменты для этого хулиганства были нужны? - дотошно осведомился полицейский.

   - Да ничего для этого не надо. Ну, кроме мозгов, конечно... Да и тех не слишком.

   Арнольд понял, что у него очередной "висяк" все из той же серии и вздохнул.

  

  

3

  

   А в это время... В это время в другом месте друг на друга таращились двое.

   - Привет, - дракон полуприкрыл один глаз, изображая снисходительный прищур, - Билли Черный Пистолет?

   - Не-ет.

   - А кто?

   - Джо Кривая Сабля.

   - Странно, - дракон пожевал губами, - и даже очень.

   - Почему это? - насупился Джо.

   - Потому что на Билли Черного Пистолета похож.

   - Это одна из моих бывших реинкарнаций, - еще больше насупился Джо. - Вы, драконы, ведь долго живете?

   - Ну.

   - Ну вот. А мы на вашем фоне и не живем почти. Пока ты тут валялся и сны смотрел, я сто раз успел переродиться.

   - А-а, - протянул дракон, подумал малость и добавил: - У тебя коса.

   - Это память о моих родовитых предках, - буркнул Джо.

   - У Билла Черного Пистолета тоже была коса.

   - И что?

   - Ничего. Просто поясняю, почему я обознался. Как, говоришь, тебя звать?

   - Джо Кривая Сабля.

   Дракон снова подумал. И до чего-то додумался:

   - Нелогично, - категорично заявил он.

   - Почему это?

   - Тавтология получается.

   - А?..

   - Ну, это: розовая роза, нежная мимоза... Сабля так и так кривая. Если не кривая - значит, не сабля.

   - Как раз логично, раз сабля так и так кривая.

   - Нелогично в плане имени, - пояснил дракон. - Ты ж не будешь называться Человек С Двумя Глазами. Все человеки по умолчанию с двумя глазами. Вот если отклонения от нормы есть, тогда это повод использовать их в имени. Трехглазый, например. Ты мыслишь слишком параллельно, а надо мыслить ортогонально.

   - Н-да? Ну ладно, можешь называть меня Джо Прямая Сабля. Пусть это будет моим отклонением от нормы.

   - Гм... - Дракон смерил Прямую Саблю задумчивым взглядом и решил сменить тему: - Какими байками побалуешь?

   - Да вот... - Джо почесал в затылке. - К королю нашему посол прибыл от соседей.

   - Опять? - вскинулся дракон.

   - Об этом, собственно, уже все королевство трындит. Один ты, видать, не в курсе. Соня.

   - Гм, - повторил дракон. - И зачем приперся этот клоун?

   - Об этом разведка умалчивает...

   - На шпангоут натягивать такую разведку!

   - ...Жду подробностей в следующей шифровке, - Джо подпустил в голос немного вальяжности.

   - Ну ладно, дадим им шанс оправдаться...

   На какое-то время повисла пауза, прервавшаяся несколько незапланированным поворотом сюжета:

   - Я подыха-а-аю, - с подвыванием сообщил дракон.

   - Правда? - Джо Прямая Сабля оживился и посмотрел на собеседника с новым интересом.

   - Подыхаю от скуки!

   - А-а, - Джо разочаровался, но все же взгляд его исполнился понимания и сочувствия. Он порою тоже подыхал от скуки, но до конца так ни разу и не подох, так что процесс драконовой кончины обещал затянуться.

   - Так ты бы это... - сказал Прямая Сабля, перекосившись от мозгового напряжения всем организмом, - сделал бы что-нибудь... полезное обществу.

   - Например?

   - Ну-у... - Джо прищурился, чтобы дракон не отследил его оценивающего взгляда. - Ты же дракон, правильно?

   - Ну, - насторожился дракон.

   - А что положено делать драконам?

   - Ничего мне не положено! Я тебе не лошадь, чтобы мне было что-то положено!

   - Ты не прав. Дракону положено красть девиц и сокровища. А в промежутках заглатывать рыцарей.

   - Н-да? Что-то не видал я тут рыцарей.

   - Ну, девиц-то видал?

   - Девиц? - зевнул дракон. - Девиц видал.

   - Ну и вот. Хватать надо было.

   - Кого? - удивился дракон.

   - Девицу! - рявкнул Прямая Сабля, начиная терять терпение. - Желательно невинную!

   - Слушай, - справедливо возмутился дракон, - на них не написано!

   Сабля задумался, поняв, что возмущение дракона имеет свои основания, и тут же просветлел ликом.

   - Это исправимо, - сообщил он с воодушевлением, - я могу написать!

   На физиономии дракона проявился некоторый интерес, далекий, к сожалению Сабли, от жажды деятельности.

   - А как ты это определишь? - коварно осведомился он.

   На этот раз Джо Прямая Сабля размышлял дольше.

   - Это не твоя забота, - высокомерно сообщил он, - я проведу частное расследование и подходящим девицам прикреплю сзади бумажки с надписями. А ты, как увидишь такую, сразу хватай.

   Теперь за размышления взялся дракон. Почесавшись для улучшения мыслительного процесса, он изучил пространство над головой собеседника и в итоге задался новым вопросом:

   - А мне это надо?

   Подавив позыв разрыдаться, Прямая Сабля насупился и пронзил упрямую скотину испепеляющим взглядом. Дракон, однако, не испепелился, а только малость скукожился и начал оправдываться:

   - Вот ты девиц когда-нибудь хватал?

   - Ну-у, - засмущался Прямая Сабля, - было пару раз...

   - Понравилось?

   - Да ничего особенного.

   - Странно.

   - Почему?

   Дракон огляделся по сторонам, ничего предосудительного не нашел и сообщил сдавленным полушепотом:

   - Они же ВИЗЖАТ!

   Сабля вздохнул.

   - Ну хочешь, я им рот заклею? - предложил он уныло.

   - Так они ж еще и щипаются!

   - Тьфу на тебя! - топнул ногой Сабля. - Самому недолго с тобой от скуки подохнуть!

   - Ты куда? - возопил дракон, заметив, что его собеседник удаляется, набрав при этом неплохую скорость. - Я же подыхаю!..

   - Это твое конституционное право, - согласился Джо, не оборачиваясь и даже не подумав остановиться.

   Как раз в этот момент Йероним притомился наблюдать из-за угла за ничем не примечательными действиями Арнольда и решительно покинул свое укрытие.

   "Какая нелепая жизнь, - думал он, блуждая рассеянным взглядом по сторонам, - ни смысла, ни радости. Даже как-то стыдно за свое существование..."

  

  

   В отличие от Йеронима, Прямую Саблю одолевали мысли не столь эгоцентричные и уж конечно не столь мрачные, а вполне деятельные и имеющие общественное значение. Масштабные, одним словом.

   Он уже давно подбивал клинья к дракону, не теряя надежды спровоцировать того на свершение, достойное высокого драконьего звания. Скотина попалась крайне ленивая и хорошо провоцировалась только на два мероприятия: поесть и поспать. Но на то и существуют жизненные трудности, чтобы настоящие герои всегда помнили, что они герои, а не хвост свинячий, и Сабля не унывал. Особую ставку он делал на похищение девиц. Это дало бы ему возможность испытать себя на поприще рыцаря-освободителя, показать дракону его настоящее место, облагодетельствовать девицу и, может, даже прославиться.

   Последнее время жизнь Прямой Сабли была сопряжена с некоторыми неприятностями. Сперва, благодаря гнусному поклепу, он получил строгое взыскание от короля, потом нарвался на дуэль, а соперник не явился, облыжно обвинив его же, Джо Прямую Саблю, в том, что он, якобы, перепутал время и место и грешно, мол, драться с таким убогим склеротиком... В довершение всего Джо потерял любимого коня, хотел залить свое горе в ближайшей таверне, но был изгнан оттуда превосходящими силами противника. После за ним гонялся известный злодей и мучитель, но это уже так, мелочи, не идущие ни в какое сравнение с непрошибаемой драконовой ленью.

   Одним словом, жизнь не удалась. И это как раз в тот момент, когда Прямая Сабля был особо преисполнен жаждой деятельности во благо всех рас, разумных и не очень!

   Неизвестно, чем бы кончились душевные терзания несчастного, если бы он не вспомнил о плачевной ситуации, в которой оказался дракон. Сабля понял, что сама судьба показывает ему путь. Воистину, смешно спасать каких-то посторонних девиц, когда надо спасать от неминуемой и мучительной смерти самого дракона. Лекарства от скуки еще не изобрели, болезнь была опасной (это Сабля знал по себе) и, к тому же, заразной (не исключено даже, что Прямая Сабля слишком долго разделял пагубное общество дракона и теперь тоже падет жертвой этой напасти), так что задача оказалась интересной и полностью овладела Саблей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что поглощенный ею новоиспеченный спаситель драконов на какой-то момент утратил и внимательность и скорость реакции.

   Старательно распевая во весь голос свою любимую на данный момент песенку, Джо слишком увлекся и не заметил, как налетел на что-то твердое и массивное. Он, несомненно, принял бы в результате этой встречи положение, близкое к горизонтальному, но сильные пальцы, принадлежащие этому твердому и массивному, вполне успешно задержали Прямую Саблю в вертикальной позиции.

   - Томагавк тебе в процессор! - рявкнул Джо. - Смотри, куда прешь!

   - Наша встреча очень кстати, - заметил Арнольд, разжимая пальцы.

   Джо демонстративно потер локоть и смерил блюстителя порядка красноречивым взглядом.

   - Мне так не показалось.

   - Наша встреча очень кстати, - повторил Арнольд. - Где вы были в момент совершения преступления?

   - В борделе!.. Какого преступления? - высунувшись из-за Арнольда, который перекрыл своим могучим торсом весь обзор, Джо окинул быстрым взглядом открывшуюся сцену, присвистнул и собрался податься в бега.

   - Отдай косу, скотина! - завопил он в ту же секунду. - Я буду говорить только в присутствии адвоката! - сделав это сакраментальное заявление, Прямая Сабля лягнул обидчика в коленную чашечку.

   Любопытствующие, что толклись возле места преступления, начали подтягиваться к новому очагу происшествий.

   - Чистосердечное признание смягчит вашу вину, - проворковал Арнольд. Посягательства на свои конечности он проигнорировал. Джо был немного занят попытками провести по собеседнику пары приемов какого-то смертоубийственного вида борьбы, но все же отвлекся, чтобы ответить:

   - Чтоб тебе с квазаром состыковаться!

   - Я весьма ценю вашу заботу, - не остался в долгу Арнольд. - Но придется арестовать вас за попытку сопротивления при задержании...

   - А?..

   - И оскорбление защитника правопорядка при исполнении. Ничего личного.

   - Кто тебя оскорблял?! - Возмутился Джо. - Да я еще даже не начал!.. Я подам на тебя встречный иск за публичное оскорбление действием! А еще за оскорбление подозрением, оскорбление обвинением и нанесение увечий (физических и моральных)! Ничего личного! Тебе придется протестироваться у инквизиторов, вот!

   При упоминании инквизиторов защитник правопорядка слегка дрогнул и огляделся. Встретившись взглядом с приближающимся Йеронимом, он дрогнул еще сильнее.

   - А вот и инквизиция! - обрадовался Джо.

   - В чем дело, Арнольд? - спросил Йероним.

   - Я только что исследовал место очередного преступления.

   - И?

   - Картина идентична всем предыдущим. Вынужден сделать вывод, что единственной причиной вандалистического акта является попытка самореализации.

   - И?

   - У меня зародилось подозрение, что вот эта особь имеет склонность к хулиганству.

   Йероним позволил себе легкую усмешку.

   - У нас в пределах досягаемости больше сотни таких "особей", - заметил он доброжелательно и продолжил, совершенно проигнорировав возмущенное фырканье Джо: - Я вполне согласен с твоим диагнозом относительно этой конкретной "особи", но есть ли против нее иные улики?

   - Она наскочила на меня, декламируя что-то про порчу казенного имущества.

   - Это была песня, дубина!

   - Цыц! - сказал Йероним и снова повернулся к Арнольду: - Что-нибудь еще?

   - К сожалению, нет, - Арнольд трагично вздохнул и нервно покосился по сторонам.

   - Тогда нам придется ее отпустить. Во избежание недоразумений. - Он похлопал Арнольда по плечу. - Пойдем, обрисуешь мне картину происшедшего.

   С этими словами Йероним повернулся и пошел обратно так же неторопливо, как пришел. Арнольд, испустив еще один трагический вздох, выпустил свой трофей и поплелся следом.

   - Ха! - сказал Джо, лихим жестом закинул за спину потрепанную косу и воинственно огляделся. Взгляд его задержался на одном из зевак, что стоял чуть в стороне и разглядывал Прямую Саблю с вызывающим спокойствием. Остальные уже расходились, а этот остался, нарываясь на разборку.

   - Чего вылупился, олух?

   - Я не олух, - ответил тот невозмутимо. - Меня зовут Роберт.

  

  

4

  

   Когда Йероним покидал место преступления, вяло размышляя об увиденном, на глаза ему попался Бобби Лу и, к величайшей досаде, тот его тоже заметил. Не то, чтобы Йероним внезапно сделался мизантропом, но чужой оптимизм в последнее время наводил его на мысли о собственной неполноценности.

   - Почему ты не пришел вчера к нам на вечер? - спросил Бобби Лу, выставив в Йеронима обвиняющий перст.

   Йероним, мысли которого витали недалеко, но глубоко, не сразу уловил суть вопроса.

   - Какой вечер? - моргнул он.

   - Ну как же! Мы устраивали, как обычно!.. И без тебя! Хоть бы предупредил, засранец!

   - Э... Извини, я впервые об этом слышу.

   - Да? - нахмурился Бобби Лу. - Я Блатти говорил, просил тебе передать... Причем, неоднократно. Сам-то он пришел. Я спросил, почему тебя нет, так он только плечами пожал и заявил, что не обязан все знать. - Бобби Лу смерил собеседника изучающим взглядом и добавил: - Я думал, вы друзья.

   - Я тоже, - согласился Йероним. Судя по его равнодушному тону, с тех пор, как он так думал, износились не одни панталоны.

   Началось все с того, что предыдущий сосед Йеронима решил узаконить отношения с подружкой. Праздник, и все такое. А для Йеронима дело кончилось переездом. Блатти, который по стечению обстоятельств тоже осиротел и все равно должен был обзавестись соседом, предложил Йерониму свою компанию, в чем оказался довольно настойчив. Поскольку в то время Йероним уже потерял почти весь интерес к происходящему, то пожал плечами и согласился.

   Все знакомые Йеронима развлекались каждый на свой лад. Некоторые делали это довольно экстраординарно, другие предпочитали классические способы.

   Бобби Лу снимался в фильмах, а в свободное от работы время вместе с компанией единомышленников ставил мини-спектакли для узкого круга зрителей. Спектакли плавно перетекали в вечеринки, которые зачастую превращались в некое подобие мыльных опер. Почему-то среди обывателей стало модным сходиться и расходиться на вечеринках Бобби Лу в присутствие ценителей любительских постановок. Йероним подозревал, что это тоже вид развлечения. Тем более что эти катавасии сопровождались обычно ставками на то, кто на этот раз с кем поскандалит. В былые времена Йероним даже принимал в ставках участие. Когда он стал выигрывать слишком часто, ему сделалось скучно.

   Первая картина Бобби Лу пользовалась успехом, поскольку вносила определенную новизну в ассортимент телешоу. Создатели картины весьма увлеклись объемностью, действия происходили со всех сторон от зрителя, и тому приходилось либо очень быстро крутиться, чтобы уловить все нюансы, либо пересматривать фильм по несколько раз. Бобби так проникся успехом, что взял за привычку выскакивать у кого-нибудь перед носом в темном коридоре и потрясать бутафорным бластером. Одно время были популярны ставки на то, кто падет его следующей жертвой, и из-за какой кадки он выскочит с победным воплем.

   Другие знакомые Йеронима состояли в музыкальном клубе. Раз в десять дней они собирались на заседания клуба, чтобы похвастать разученными за прошедший период сочинениями. Йероним не ходил на их "концерты" в принципе. По его мнению, прямо оттуда можно было отправляться в офис к Лангстриму. Господам музыкантам уж очень не терпелось продемонстрировать новые достижения, поэтому они играли каждый свое, на разных инструментах. Одновременно. По понятным причинам важным фактором для участников действа была громкость исполнения. Кроме того, девиз клуба гласил: "Всяк фальшивит, как может".

   Блатти развлекался немного иначе. Шибко компанейским товарищем он не был, но и долго обходиться без общества не мог. В компании самого себя ему очень быстро становилось скучно, поэтому, завидев Йеронима, он усаживался напротив и, придав своему трагическому взгляду младенческую невинность, начинал выдавать свежеиспеченную порцию бессмысленного вранья, чем повергал слушателя в глубочайшее изумление.

   При этом Блатти не скупился на витиеватые красочные обороты - вполне можно было заслушаться, за неимением другого развлечения.

   В первые такие "сеансы" Йероним ловил себя на том, что сидит с круглыми, как у идиота, глазами и только что не отпавшей челюстью. Блатти воспринимал его изумленно глупый вид с энтузиазмом.

   В свободное от сочинительства время Блатти устраивал соседу мелкие пакости "невзначай", словно он тут как бы и ни при чем. Поначалу Йероним посмеивался про себя, потом ему стало это надоедать. Но он мужался и продолжал посмеиваться. Получалось как-то неискренне.

   Тогда он стал выходки Блатти попросту игнорировать и, чем больше он их игнорировал, тем больше тот злился. Одно время Йероним с нездоровым интересом ждал, когда Блатти за отсутствием реакции перейдет к чему-то большему, но так и не дождался. То ли тому смелости не хватило, то ли воображение подвело.

   Кончилось тем, что Йероним завел привычку принимать горизонтальное положение для расслабления в каких-нибудь непредназначенных для этого местах, вроде заброшенного стадиона. Обществом такое поведение не одобрялось, поскольку считалось признаком морального разложения, и Йероним сделался скрытен.

   Уж лучше морально разлагаться, думал он, чем слушать бессмысленные выдумки о том, как Алиса на просмотре спектакля лапала Блатти за коленку...

   Не то, чтобы сосед был совсем уж невыносим, но он относился к тем людям, рядом с которыми всегда холодно. То есть, что такое холод, Йероним знал довольно смутно, но представлял себе именно так. И холод этот был какой-то липкий.

  

  

   Выслушав претензии Бобби Лу по поводу своего отсутствия на очередной постановке, Йероним искренне покаялся и был с миром отпущен. Нельзя сказать, что спектакли Бобби Лу ставил очень уж зрелищные (обычно они блистали немного в другом ракурсе), но когда тебя так почти искренне ждали, невольно начнешь чувствовать себя виноватым...

   Едва он избавился от Бобби Лу, как на него налетела Алиса.

   - О, Йероним, - сказала она с воодушевлением. - Давно не виделись... А у меня новая партия почти созрела. Заходите обязательно, это надо видеть!..

   - Раз новая, тогда, конечно, зайду, - улыбнулся Йероним. - Надо же знать, чем нас тут кормят, а то мало ли...

   Алиса вежливо хихикнула и собралась мчаться дальше. Она была одна из немногих, кто еще сохранял бодрость и радость бытия, Йерониму на зависть.

   - Кстати, Блатти привет передавал, - добавил Йероним.

   - Блатти? - Алиса притормозила и посмотрела на собеседника слегка озадаченно. - А кто это?

   - Сосед мой.

   - Правда? Ну ладно. Тогда ему тоже привет, - и Алиса таки убежала.

  

  

5

  

   Прямая Сабля торжественно водил Роберта по своим владениям, представляя ему обитателей, загадочных и не очень, и показывая разные интересные закоулки.

   - Этому месту не помешала бы хорошая встряска, - делился Джо, - а то смотрят на меня свысока... негодяи.

   - Так зазнались?

   - Не, просто я коротышка. Не видишь, что ли?

   - А, - сказал Роберт. - Ну да...

   - Вот это наш старожил, - Сабля показал на мужичка, бодро рысящего в каком-то странном подобии доспеха. - Пытается держать себя в форме. Форму, как видишь, уже смастерил, теперь бегает в ней целыми днями и молчит. Бегает и молчит. Никогда не слышал, чтобы он разговаривал. Дедуля мой утверждает, что слыхал, но я даже не знаю, верить ли.

   Роберт понимающе кивнул и на всякий случай тоже промолчал.

   - Я зову его Десантником, - продолжил Сабля. - А вон там Алиса выходит из забегаловки, она наш главный пастух.

   - В смысле?

   - Коров разводит.

   - Коров?

   - Ну да. Мы их иногда кушаем. Когда проголодаемся.

   - У вас есть коровы? - не унимался Роберт.

   - А то! - по довольству Джо можно было подумать, что он разводит их самолично. - Целое стадо! Животные белки очень полезны для мозга, имей ввиду.

   - Гм... - Роберт нахмурился, но с уточняющими вопросами решил повременить.

   - Алиса над ними все время колдует, улучшая породу. Они такие красные, гладкие и лоснящиеся, сам увидишь. Вон в том баре можно пропустить чего-нибудь горячительного. Очень бодрит после хорошей скачки или перестрелки... Правда, там заправляет Лукас - хам конкретный, но тебе, как почетному гостю, наверняка сделает поблажку. По последним слухам Лукас положил глаз на Алису, но думаю, ему ничего не светит - совсем не смыслит в коровах, бедняга. А Алиса, если ты не фанат коров, тебя и не заметит. Очень избирательная девушка. - Джо окинул Роберта пронизывающим взглядом, желая определить, насколько внимательно тот поглощает ценную информацию. - Ты можешь записывать, если что.

   - Спасибо, - вежливо отозвался Роберт. - Я запомню.

   - А вон наша Садовница. - Сабля указал на женщину, ставящую какие-то метки на ветвях растений. - Следит за газонами без передышки. Подозреваю, она даже не спит никогда. Очень ответственная и занятая тетка, лучше не подходить к ней лишний раз.

   - Так быстро все растет? - удивился Роберт.

   - Да не, - отмахнулся Джо. - Она все время помечает, где отрезать лишнее, но не подстригает никогда.

   - Зачем тогда?..

   Джо пожал плечами.

   - Может это все для отвода глаз, а на самом деле она там тайные послания оставляет.

   - Кому?..

   - Своим сообщникам, разумеется.

   Так они и гуляли, обсуждая всех, кто попадался на пути, а порой и отсутствующих.

   - А у вас тоже все стены разноцветные? - спрашивал Джо.

   - Умеренно, - отвечал Роберт. - В основном изначальных расцветок. То есть, цветные, конечно, но без такого обилия более поздних... фресок. Я смотрю, у вас тут в почете изобразительное искусство?

   - Да, у нас повальная тяга к прекрасному. Во, смотри. Мое художество! Называется "карикатура"!

   - А что это?

   - Это король делает инспекцию кухни, а заодно - нагоняй главному советнику.

   - За что?

   - Для профилактики!.. Мерзавцы хотели мой шедевр потереть, пришлось залакировать. Вон тут даже лак ободрали, потом им надоело.

   Роберт с некоторым трудом подавил ухмылку.

   - У нас бы за такое... - он немного подумал, пытаясь подобрать подходящие к случаю слова. - В общем, я бы на твоем месте не рискнул.

   - У вас такой суровый король?

   - Э... Есть немного. Он порядок любит.

   - Так наш вроде тоже любит, - Джо поскреб в затылке в поисках примеров из жизни. - Давеча меня в тюрьму определил. Сказал, за растрату общественного лака. А я разве не общественность?

   - И как тюрьма?

   - Не знаю. Пришлось бежать. Теперь, видишь, скрываюсь. От гонений.

   Роберт хмыкнул.

   - Вот портрет Арнольда. Из моих последних трудов.

   - А это кто?

   - Ты его видел, он преступление расследовал. Не узнаешь?

   - Вроде там он не такой перекошенный был.

   - Это художественное преувеличение, - гордо сообщил Сабля.

   - Ему понравилось?

   Джо покосился на собеседника, пытаясь определить, послышалась ему легкая ехидца, или в самом деле была. Роберт слегка улыбался, но Сабля решил не придираться.

   - Как-то не очень, - поскучнел он. - Арнольд в художествах полный профан. Хочешь тоже что-нибудь нарисовать? Я на стреме постою.

   - Не, я не умею.

   - Это от недостатка практики, - заверил Сабля. - Надо чаще тренироваться.

   Роберт тренироваться не захотел, сославшись на утомление после путешествия, и Прямая Сабля повел его дальше.

   - А вот тут у нас есть дракон. Где-то здесь был... А, вот! У него нынче траур - он кончается от скуки. Правду говорю?

   Дракон приоткрыл один глаз.

   - Кончаюсь, точно, - подтвердил он. И зевнул с подвыванием.

  

  

   Пока Джо и Роберт изучали симптоматику подыхающего дракона, Арнольд направил свои стопы на обход подконтрольной территории. По пути он наведался во владения Алисы, где тихо урчали огромные чаны и ничто не нарушало покоя. Арнольд надеялся, этот покой поможет ему прийти в себя после пережитого потрясения.

   Организм правозащитника еще слегка вибрировал после разговора с Йеронимом. Вроде бы, тот ему ни разу в жизни не сделал ничего плохого и даже грубого слова не сказал, но Арнольду довольно было ощутить на себе внимание, чтобы забеспокоиться.

   То есть, он привык к тому, что время от времени некоторые лица посматривают на него с нездоровым профессиональным интересом. Это было нормально, и Арнольд не протестовал даже про себя. Но на этот раз внимание казалось уж слишком фокусированным. Прицельным оно было. С таким вниманием Алиса могла бы разглядывать подозрительную культуру в чашке Петри. Может даже, особо вирулентную...

   - Правда, они милашки? - спрашивала тем временем Алиса, окидывая чаны любующимся взглядом.

   - Само совершенство, - Арнольд с умилением разглядывал кудряшку над ухом Алисы. Ему очень хотелось ее потрогать, но он не решался.

   - С поясничной мышечной тканью, правда, надо еще поработать, - Алиса озабоченно поглядела на один из чанов, вернее, на его прозрачную стенку, позволяющую любоваться на злополучную мышцу. - Зато шейные в этот раз выше всяких похвал!..

   По мнению Арнольда один чан с клонированными мышцами ничем не отличался от другого, но он согласно поддакивал, не особо вникая в суть.

   - Они такие умиротворенные, - сообщил он с чувством.

   - Правда же? - расцвела Алиса. Арнольд понял, что жизнь полна приятных моментов.

  

  

6

  

   Йероним сидел на лавочке у фонтана и просматривал материалы по делу Арнольда. Ничего интересного или хоть сколь-нибудь подозрительного там не находилось. Впечатления от личного общения тоже были вполне удовлетворительные. Арнольд, конечно, нервничал, но ничего странного в этом не было - почуял, видать, что им занимаются. Любой бы занервничал на его месте.

   Единственное, что оставалось решить Йерониму, это - пойти сразу доложить о результатах или побездельничать, пока дают. Не в силах решить эту сложную дилемму, он уставился на стену напротив, где с медитативной скоростью сменялись изображения пейзажей. Превалировали летние луга и закатное море. Ни то, ни другое не поощряло к работе.

   Размышления его были прерваны многозначительным: "Эй, мужик!".

   Позади стоял Джо Прямая Сабля, являющий собой воплощение деловой непреклонности.

   - Чему обязан? - осведомился Йероним с ничего не выражающим видом.

   - Дело есть, - скупо обронил Джо, - обсудить бы. Ты как насчет пропустить в кабаке по стаканчику? Я проставляюсь.

   По лицу Йеронима скользнула странная гримаса: то ли желудочные спазмы, то ли судорога...

   - Вообще-то я занят, - сообщил он деревянным голосом.

   - Так и у меня не баловство. Вот, познакомься, кстати, - указал Джо на своего спутника. - Типа сын нашего соседнего братана-короля, прибыл в составе посольства. Принц, короче говоря. Настоящий.

   - Вона как... - Уважительно протянул Йероним.

   - А то.

   - Роберт, - сообщил принц спокойно.

   - Очень приятно, - вежливо отозвался Йероним и пожал протянутую принцем руку. - Как впечатления?

   - Довольно неожиданно. У вас тут все так странно и... легко. Можно подумать, какой-то праздник то ли начинается, то ли заканчивается. - Заметил недоумение собеседника и пояснил: - У нас дисциплину уважают.

   По тону высказывания Йероним не очень понял, уважает ли дисциплину сам Роберт, но на всякий случай кивнул.

   - Да, мы тут немножко посравнивали, - отозвался Джо, - так оказалось, что у нас король добрый и с понятием. Ну, почти... - он нахмурился, явно вспомнив моменты, когда королю недоставало ни доброты, ни понятия.

   Йероним решил не вдаваться в сложную историю взаимоотношений Прямой Сабли с королем и сказал:

   - Рад бы углубить наше знакомство, но дела, знаете ли...

   - Да ладно тебе. Дела - это пустяки. Вот если бы проблемы - другая песня. А дела в космос не убегут... У тебя ведь нет проблем?

   - Нет, - ответил Йероним сухо.

   - Очень хорошо, - обрадовался Джо. - Значит молодчики Лангстрима еще не в курсе, что ты имеешь обыкновение дрыхнуть в неположенных местах... Эти как вцепятся, не отделаешься...

   - Шантаж? - прищурился Йероним. На губах его забрезжила ухмылка, столь же пакостная, сколь и кривая.

   - Не-е, взывание к здравому смыслу.

   Йероним усмехнулся.

   - Так что, пропустим по стаканчику? - продолжал напирать Сабля.

   - Ну ладно, - сдался он, - кабак, так кабак.

   Роберт одобрительно кивнул, словно похвалив его за правильное решение. Йероним хотел, было, скрипнуть зубами, но вместо этого возвел очи горе, отдаваясь на произвол судьбы.

   В заведении, которое они избрали местом переговоров, было довольно пусто, но обслуживающий персонал почему-то не прохлаждался в заднем помещении, а сидел не месте, так что дожидаться официанта не пришлось.

   - Виски, - бросил Джо Прямая Сабля застывшему у столика холеному хлыщу с блокнотиком. Брови хлыща чуть дрогнули, в остальном же он умудрился сохранить завидную невозмутимость, только глаз скосился в сторону Йеронима. Тот развел руками.

   - Добрый день, Лукас, - сказал он.

   Официант с достоинством поклонился.

   - Осмелюсь заметить, - Лукас расцвел легкой покровительственной улыбкой, - сейчас еще не время для горячительных напитков. Детское время, я бы сказал.

   Джо смерил наглеца суровым взглядом и пнул сидящего рядом принца, призывая его в свидетели творящегося беспредела.

   - Мы будем пить виски, - процедил Джо. - "Белую лошадь", если конкретно. Надеюсь, мне не придется повторять? - на этой фразе он одарил хлыща многозначительным прищуром.

   Официант пожал плечами и повернулся к Йерониму.

   - Вам тоже виски? - осведомился он тоном, в котором плавал хорошей выдержки елей.

   - Мне кофе. Покрепче.

   Отвесив чопорный поклон, Лукас отбыл. Минут пять переговорщики молча ожидали появления заказа. Роберт с интересом озирался, разглядывая висящие по стенам образцы народного творчества. Они были не такие злободневные, как работы Сабли, но все равно заслуживали внимания.

   Когда заказ таки появился, Йероним скрытно, но протяжно вздохнул, ожидая продолжения скандала.

   - Что это? - спросил Джо, подозрительно косясь на стопку с чем-то белым.

   - "Лошадь", - ответствовал хлыщ с легким недоумением. - Белая. Вы ведь заказывали белую? Ну, так, по-моему, белее некуда. Поправьте меня, если я заблуждаюсь.

   - Надуть нас хочешь? - обманчиво сладким голосом осведомился Джо. - Бодягу подсунуть?

   - Фуфло не подаем, - оскорбился официант. - "Белая лошадь" лучшего качества из наших погребов. Сам лично пыль с бутылки стирал, - он продемонстрировал салфетку, на которой зрителям следовало найти следы означенной пыли. - Попробуйте и убедитесь сами. Если вы с чистой совестью сможете сказать, что когда-нибудь пробовали более качественную "белую лошадь" этого года разлива, можете покромсать меня на бекон. За базар отвечаю!

   Джо и принц переглянулись.

   - Ну ладно, - пошли они на мировую, - на первый раз поверим. Но если это... в общем, ты понял.

   Проводив взглядом победно удалившегося хлыща, Йероним отхлебнул свой честный кофе и выжидательно уставился на дружную парочку.

   - Я вас слушаю, - на всякий случай напомнил он.

   Подельщики снова переглянулись. И когда только наловчились друг друга без слов понимать, подивился Йероним. По всему, представитель посольства совсем недавно тут обретается...

   - Проблема вот в чем, - сообщил Джо, сложив пальцы домиком для пущей убедительности, - дракон у нас концы отдает.

   - Дракон? - Йероним наморщил лоб. - Это который?

   - Ну, ты его видел. У леса все время пасется. Вернее, валяется.

   - Рыжий такой?

   - Не рыжий, а огненный.

   - Да хоть флуоресцентный, - легкомысленно отмахнулся Йероним. - И что с ним стряслось, беднягой? Пирожных обожрался или не ту принцессу спер и огреб пером промеж ребер?

   - Если бы, - вздохнул Джо. - От скуки кончается.

   - А-а... о-о... Да, это серьезно, - Йероним поскреб в затылке, озаботившись проблемой.

   - Надо лечить, - резюмировал принц.

   - Пинком под зад не пробовали?

   - Шутки тут не уместны, - отрезал Джо, подтверждая тоном серьезность своего высказывания. - Надо что-то делать. Пока не поздно.

   Йероним покивал с умным видом.

   - Делать что-то надо, - повторил Прямая Сабля, поняв, что пауза затягивается на неопределенный срок.

   - Допустим. Я тут при чем? Вам лучше обратиться к кому-нибудь по части развлечений.

   - Не, нам нужен кто-то по части головы, - подивился Джо его недогадливости.

   - Это вам к господину Лангстриму.

   - К нему нельзя. Они ж как вцепятся... И вообще - к этим попадешь и от головы совсем ничего не останется.

   Йероним поглядел на собеседника с особым интересом.

   - К тому же, - продолжал Джо, - они на людях спе-ци-а-ли-зируются. У них эти... штампы. А у нас дракон!

   В этот момент под своды заведения ступил еще один посетитель. Он сразу уставился на Йеронима, и некоторое оживление во взгляде свидетельствовало, что именно по душу этого самого Йеронима он сюда и заявился. Застыв между дверью и столиком, он с легким удивлением оглядел компанию своей жертвы.

   Йероним сидел лицом к двери. Поэтому утратил остатки жизнерадостности еще до того, как обладатель штампов сколь-нибудь активно обозначил свое присутствие.

   - Я подумаю над тем, что вы сказали, - произнес Йероним нейтральным тоном. - Поэтому остальное лучше обсудить попозже.

   Джо и Роберт оглянулись. Наличие психиатра за спиной их тоже не очень обрадовало.

   - Точно, - согласился Джо, сползая со стула. - Пожалуй, мы пока пойдем.

   Психиатр задрал брови, отслеживая их торопливое бегство, и даже чуть посмеялся, после чего приблизился к Йерониму, который в этот момент предавался черной зависти. Очень досадно, что нельзя так же откровенно удрать...

  

  

7

  

   Особой радости от встречи Йероним не выказал, но психиатр предпочел не акцентировать на этом внимание.

   - Здрасьте, голубчик, - просиял он, небрежно роняя задницу на покинутый Прямой Саблей стульчик.

   - Добрый день, господин Лангстрим.

   - Вот она, наша печальная судьба, - притворно вздохнул господин Лангстрим, - на меня коситесь вы, на вас косятся собратья Арнольда... Только эти, - он постучал по стопке из-под "белой лошади", - никого не боятся. Счастливый народ, согласны?

   - Согласен.

   - Вам, право, можно позавидовать, что с такой компанией дело имеете.

   - Пожалуй.

   - Хороший денек, не так ли?

   - Насыщенный.

   - То-то я смотрю, лицо у вас усталое... Много работы?

   Йероним ответил равнодушным пожатием плеч.

   - Не знал, что вы имеете отношение к расследованию этих глупых выходок, - продолжал домогаться психиатр.

   - Я тоже.

   - И голос у вас какой-то тусклый.

   - Хотите меня вылечить?

   Психиатр выдержал небольшую, исполненную достоинства паузу.

   - Я много чего хочу, - сказал он, неприятно прищурившись, - да не всегда получается.

   - Я слышал, это нормально, - выражение лица у Йеронима ничуть не изменилось, но психиатр решил счесть его реплику за остроту и с готовностью подхихикнул.

   - Вы правы, - согласился он миролюбиво. - Однако часто бывают случаи, когда человек мог бы исправить ситуацию, если бы попытался. Ну, хоть пошевелился бы самую малость. Что наиболее обидно, усилия зачастую требуются весьма незначительные - буквально, сущий пустяк. А человек не желает пальцем о палец ударить. То просто из мазохистских побуждений, то из трусости. Иногда потому, что сам уверил себя: "дескать, выхода нет", и не видит открытой двери у себя под носом. А порою от того, что потерял интерес к своей судьбе. Безразличие - вот наш главный враг.

   - Угу.

   - А бороться с этим безразличием нечем - популяция слишком маленькая, все друг друга знают. Даже не смотря на то, что кто-то лопухнулся с расчетами прироста и мы имеем откровенную перенаселенность. Никогда ничего не происходит, большинство просто бесится от скуки. Единственное развлечение, которое осталось у людей - это скакать по чужим постелям. Из одной в другую. Смотреть тошно. Я поражаюсь, зачем они все еще заключают браки. Смысла в этом... - психиатр махнул рукой.

   - Ну-у, - протянул Йероним скучающе, - время от времени все же что-нибудь происходит. Взять, хотя бы, эти хулиганские выходки.

   - Да, - психиатр кинул на него зоркий взгляд. - Следовало бы выдать награду этому хулигану. Он хоть немного, а встряхнул наше стоячее болото...

   - То есть, у вас текущее положение дел вызывает скорее позитивную реакцию?

   - Ну, вреда от этих шалостей немного, а некоторое разнообразие в жизнь они внесли. Должно быть, это прозвучит не очень законопослушно, но я надеюсь, что нахала будут ловить как можно дольше.

   - А вы не опасаетесь, что их устраивает человек, который нуждается в вашей профессиональной помощи, и без этой помощи будет скатываться все глубже? Вдруг в следующий раз он отмочит нечто менее безобидное?

   - Я так не думаю, - ответил Лангстрим с непробиваемым спокойствием во взоре.

   Пару мгновений они таращились друг на друга, аки два дуэлянта, после чего одинаково ухмыльнулись.

   Йероним расслабился и откинулся на спинку стула.

   - Полагаете, хулиган действует из альтруистично-социальных соображений? - полюбопытствовал он. - Арнольд считает, это попытка самореализации. Я одно время думал, что человек таким способом борется с тем, что в вашем отделе называют синдромом абсолютной бессмысленности существования.

   Психиатр немного подумал.

   - Человек - система сложная и многокомпонентная, - ответил он, - просто так по полочкам не разложишь и формулу не напишешь. Звучит банально, но люди то и дело норовят об этой банальности забыть, пытаясь свести множество к единице. Так что тут, возможно, имеют место быть все три причины. Скорее всего, в разных пропорциях, но тем не менее.

   Йероним кивнул, соглашаясь с логичностью этого допущения.

   - Синдром АБС - штука серьезная, - продолжил психиатр. - В некоторых кругах со мной не согласны, но я считаю, что недооценивать проблему гораздо опаснее, чем переоценивать. Тем более что эпидемия приобрела лавинообразный характер. И это начинает пугать.

   - Можете смеяться, но в большинстве окружающих я не заметил особых перемен.

   Психиатр невесело усмехнулся.

   - Видите ли, какая штука... Многим из ваших знакомых изначально никакой смысл не нужен (уж простите за высокопарность). И, соответственно, потерять его они не могли. Для них актуально разве что обострение и лечить тут особо нечего. Возможно, они не нуждаются в какой-то особой осмысленности жизни, я не знаю. И не надо, батенька, кривиться - не так уж это и патетично... С другой стороны, и переживают они эту напасть гораздо меньше, поскольку не знают, с чем сравнивать. Вот когда Абсолютная Бессмысленность Существования наваливается на людей иного толка - вот тут самое страшное и начинается, уж больно болезненно реагируют, - психиатр протяжно вздохнул. - И последствия непредсказуемы. Я потому и говорю о лавинообразном характере эпидемии, что уже и такие случаи начали отмечаться. А ведь есть еще и люди, которые больны так давно, что в естественном состоянии вы их попросту не застали... Боюсь я. Как бы наша жизнь не начала разнообразиться попытками суицида. Что будем делать, если люди начнут по петлям лазать?

   - Намекаете на кого-то конкретного?

   - Вы, кажется, соседа сменили?

   - Ну. И что?

   - Да ничего. Так просто.

   - В петлю я не собираюсь, если это вас волнует. Не тот повод.

   - Рад слышать.

   - Да и способ больно неэстетичный: синие языки, оплывшие лица... А то еще и сфинктеры расслабятся, чего доброго. Фу!

   Психиатр нахмурился.

   - Если вы будете так шутить, я распоряжусь перекрыть ваш доступ к медицинским секторам и прочим местам, где могут находиться лекарства.

   Йероним расхохотался.

   - Не напрягайтесь так изрядно, - произнес он. - Способ при желании всегда найдется. Разве что в комнату с мягкими стенами, да и то, некоторые цивилизации, я слышал, и с этим умели бороться. Ежели вы опасаетесь повального суицида, тем паче уместнее обратить внимание на первую категорию пострадавших.

   - С первой категорией я разговариваю иначе.

   - Поделили пациентов на избранных и не очень?

   - Скорее, на группы, требующие разного подхода в лечении, - ответил психиатр ледяным тоном. Легкое отвращение, проскользнувшее в голосе Йеронима, его таки задело - и профессиональная закалка не помогла.

   - Ну как же. Одним выдали смысл жизни, других изначально обошли... Вы уверены, что можете единолично заключать, в чем смысл жизни человека и есть ли он у него? Может статься, этот смысл лежит совсем не там, где вы смотрите.

   - Будем считать, что мы разошлись в терминологии, - пошел психиатр на попятный. - Если вам не нравится "смысл", можете заменить его на "наполнение" или "достаточную стимуляцию". На что хотите, мне это не принципиально. Суть в том, что человек должен двигаться, а для этого ему нужна цель или череда целей, которые определят направление. Нужны мотивации. При отсутствии всего этого он теряет ориентацию и впадает в апатию. Хорошо, если что-то своевременно его оттуда выдернет. А если нет? Может кончиться очень печально.

   - Чего вы от меня-то хотите?

   - Не думаю, что вы опуститесь до суицида, благо, пока еще не дошли до крайней стадии, насколько я могу судить, но, если это все же случится, пообещайте, что сначала придете ко мне...

   - Всенепременнейше! - Йероним снова рассмеялся, да так заливисто, что впору бы позавидовать человеческому счастью.

   Психиатр завидовать не стал.

   - Клянусь чем хотите, что не стану запирать вас в комнате с мягкими стенами. Ну и другое... в том же духе. Никаких прививок, смирительных рубашек и физического вмешательства в нервную систему. Обещаете?

   - Хорошо. - Йероним пожал плечами.

   - Вот и славно.

  

  

8

  

   - Присаживайтесь, эксперт, - любезно предложил лейтенант Фаррелл с некоторым запозданием. Йероним, собственно, уже сидел и даже не беспокоился, что покажется слишком наглым. Лейтенант по поводу своей промашки тоже не смутился. Он откинулся на спинку кресла и сложил ладони на округлом пузе.

   - Пришли к каким-нибудь выводам?

   - Да. - Йероним пошарил взглядом по широкой столешнице и, не найдя на ней ничего интересного, уставился в точку над головой собеседника.

   - Надеюсь, вы поделитесь ими со мной?

   - Отчего же нет? Я провел полевое исследование и не выявил никаких отклонений.

   Лейтенант нахмурился.

   - Я не понял, - признался он через несколько мгновений, - они есть, но вы их не выявили, или вы их не выявили потому, что их нет?

   Йероним моргнул и даже где-то вышел из апатии.

   - Откуда я знаю? - вопросил он с искренним недоумением. - Я их не нашел. Если они есть, то очень хорошо спрятаны. Оснований полагать, что они есть, я тоже не обнаружил, иначе продолжил бы искать дальше и не пришел бы к вам так сразу, чтобы сдаться. Я не счел нужным искать то, что, по всей видимости, не существует, но, если хотите, могу продолжить, благо заказчиков кроме вас у меня на данный момент нет.

   - Погодите, погодите, - лейтенант замахал руками, - не путайте меня.

   Йероним послушно заткнулся.

   - Я так понял, вы не можете утверждать, что отклонения есть?

   - Совершенно верно.

   - А вы можете утверждать, что их нет?

   - На девяносто семь процентов.

   - Гм. Хотелось бы сто.

   - Я не Господь.

   - Об этом мне докладывали...

   Йероним чуть улыбнулся.

   - Вот независимая, сделанная мной, запись опроса свидетелей, который проводил Арнольд на месте последнего... мм... происшествия. Сверьте с его записями и, может быть, у нас появится, от чего плясать дальше. Полагаю, они окажутся идентичными. Если же нет - что ж, у нас появятся реальные основания для разбирательства.

   - Гм... А касательно сбора улик?

   - По моим наблюдениям, здесь так же все в порядке. Я, конечно, мог что-нибудь упустить в силу своей неполной компетентности в этом вопросе, но вы можете меня проверить, - он постучал пальцем по флешке, которую положил на стол, - запись осмотра "места преступления" здесь так же есть. Думаю, вашим специалистам будет проще заметить, если он каким-либо образом мухлевал с уликами. В любом случае, версию того, что Арнольд сам развлекается этими потугами на саботаж, можно исключить.

   Лейтенант поджал губы, но настаивать на дальнейшем разборе полетов не стал.

   Распрощавшись с ним, Йероним вышел наружу и задумался, чем бы заняться дальше. Пойти домой, где Блатти выдавал щедрые россыпи кучерявых словес, повествующих в основном об очевидном? Одна мысль заставляла передернуться. Йероним решил, что в качестве хобби будет ненавидеть витиеватую болтовню ни о чем. Не, лучше поискать какой-нибудь пустынный уголок, где можно уронить свои кости на заслуженный отдых. Пойти на стадион, например. Уж искать его точно не надо. Не слишком уютное место, но альтернативные варианты страдали некоторой вероятностью появления посторонних глаз, а это Йеронима совершенно не устраивало. Не хватало только, чтобы его поместили в дурку за неимением другого ночлега. Хотя, с другой стороны, как раз там ему самое место...

  

  

9

  

   - Ага! - возрадовался Прямая Сабля, торжествующе нависнув прямо над Йеронимом. Тот возлежал в проеме между сиденьями - чтобы не увидели, если кто заглянет. Убедившись, что уловка не удалась, Йероним приоткрыл один глаз и вздохнул.

   - Ну? - уронил он. - Что еще?

   - Почиваем в неположенных местах? Так-так-так...

   - Почему же неположенных? - удивился Йероним. - Не видите: я лежу? Следовательно, положен.

   - Действительно, - подтвердил Роберт. - Но положены вы, а не место.

   - Кто скажет, что это место стоит, пусть кинет в меня протонный излучатель, - отозвался Йероним.

   - Вот еще! Он нам самим пригодится.

   - Угу, дракона веселить...

   Принц открыл, было, рот, чтобы продолжить дискуссию, но внезапно оказался на полу, вернее, на Йерониме, отдавив тому места разной степени нежности. Прямая Сабля, рухнув следом, еще и ткнул кулаком в живот, зарубая на корню идею высказаться о происходящем в выражениях, наилучшим образом подобающих моменту.

   - Нас накрыли! - устрашающим шепотом рявкнул Джо, прежде чем Йероним успел заново набрать воздух. - Всем молчать!..

   - Слезьте с меня оба! - прошипел Йероним. - А то я прямо отсюда за ремнем пойду!

   - Хотите повеситься? - удивился Роберт, но все же начал отползать, смешно выпячивая тощий зад.

   Со стороны двери слышался легкий шум, говорящий о том, что на сей раз выходка Сабли была не вполне беспричинной.

   - А что? - Сабля распластался в позе лежащего мыслителя, подперев голову рукой и воткнув острый локоть прямо Йерониму в диафрагму. - Думается, тут мягче, чем на полу...

   - Отлуплю! - пообещал Йероним, окончательно свирепея от мысли, что сейчас его застанут в такой непотребной позиции. - Закатаю в блин, свяжу и сдам воспитателям!

   - Угрожать нехорошо, - послышалось откуда-то со стороны пяток.

   - Я не угрожаю, - огрызнулся Йероним, не оставляя попыток утрамбовать Прямую Саблю подальше от себя в условиях острого дефицита места. - Я прогнозирую.

   - Завизжу, - парировал Сабля. - Там пришли мой папенька-король с послом и им это очень сильно не понравится.

   - Домогательство к малолетним, - подсказал Роберт.

   - Это еще вопрос, кто тут к кому домогается...

   - Спросим у папы? - предложил Сабля, невинно улыбаясь представившимся картинам.

   Йероним замер, но вовсе не проникнувшись предложенной идеей, а чтобы отдышаться и набраться сил, а заодно сориентироваться в обстановке.

   Судя по звукам, непрошенные визитеры обосновались неподалеку, и уходить пока не собирались.

   - Можем присесть тут, - вполне отчетливо донеслось до него. - Если, конечно, у вас нет возражений.

   - Похоже, король привел сюда посла на секретные переговоры, - пробормотал Сабля.

   - Мы будем подслушивать? - в шепоте Роберта слышалось глубокое сомнение по поводу происходящего.

   - Да! Лежи тихо, а то пропустим интересное!

  

  

   - Здесь нам никто не помешает. Старый стадион, - король вздохнул. - Нынче им никто не пользуется. Только мой сын слушает тут музыку, - он указал на криво развешанные по стенам и расставленные по лавкам старые динамики.

   - Мне казалось, у вас дочь, - заметил посол ледяным тоном.

   - А, ну да, - король смешался и даже малость зарделся.

   Пошарив взглядом по сторонам, он нашел в какой-то из них вдохновение, и сообщил:

   - Девочке, похоже, нравится играть в мальчика.

   - Похоже, вам тоже.

   Король не услышал.

   - Следует сказать, - продолжал заливаться он, - мальчишеские забавы в этом возрасте гораздо интереснее и разнообразнее...

   - Неужели?

   - Впрочем, чего уж там, не только в этом... - король окончательно сник и устыдился.

   - Вполне вас понимаю.

   - Но мы отвлеклись от нашей темы, - приободрился самодержец. Плюхнувшись на ближайшую лавку, он великодушно предложил послу воспользоваться почетным местом по соседству. Посол продолжал криветь лицом, но от чести разделить лавку с королем не уклонился.

   - Как вам известно, - начал посол, откашлявшись для солидности, - мы медленно, но верно приближаемся к давнишней, придуманной не нами цели. Близится момент, когда нам придется предпринимать определенные шаги в связи с этим.

   - Да, да, вполне вас понимаю...

   - Вы так говорите, словно вас это дело не касается, - осудил посол.

   Король перестал витать в облаках и критически скривился.

   - А вы так говорите, словно не в курсе наших... обстоятельств.

   - Я в курсе. Но у меня были сомнения, в курсе ли вы.

   - Вы меня оскорбить, кажется, хотите? - оживился король.

   Посол расплылся в лицемерной улыбке. Судя по размаху, она должна была показать всю широту его души.

   - Ну что вы, - сказал он. - Я просто уточнял, откуда мне начинать переговоры.

   - Можете приступить сразу к делу. Я вас не для того привел сюда, чтоб ходить вокруг да около. Я ведь правильно понимаю, что вы хотели избежать официоза?

   - Признаться, это должно облегчить мою задачу. Вернее, вашу. Без лишних осведомленных вам будет проще взять дело под контроль с самого начала.

   - Вы меня интригуете, - поведал король, - жду не дождусь, когда мы перейдем к развязке.

   - Извольте. До сих пор наши команды шли по своему пути, как два брата близнеца, всегда вместе, прямо к цели. Поэтому искренне надеюсь, что и дальше мы будем столь же единодушны в принятии решений. Единство и четкая координация - залог успеха. Вы согласны?

   - М-м-м, - издал король.

   Посол помрачнел еще больше, но все же решил принять услышанное за знак полного одобрения.

   - Мой капитан предлагает развернуться и лечь на обратный курс.

   - Правда, что ль? - король изучал потолок скучающим взглядом.

   - Вы, кажется, не удивлены?

   - Я ожидал чего-то подобного, - признал король.

   - Понимаю. Учитывая обстоятельства, вас тоже должна была посещать подобная мысль. Смею надеяться...

   - В каком-то смысле, да, посещала. Я бы сказал, довольно навязчиво.

   - И что вы думали об этой идее, когда она приходила?

   - Я главным образом размышлял о том, где проходит грань между малодушием и здравым смыслом.

   - Интересный вопрос. Философский.

   - Мне представлялось, что здравый смысл одержит верх, - продолжил король сладким голосом, - но обстоятельства бывают таковы, что здравым смыслом оказывается поддаться малодушию, если вы понимаете, о чем я.

   - Насколько я понимаю, вы обозвали нас трусами, - сухо заметил посол.

   - Разве? - кажется, король решил посоревноваться с послом в откровенном лицемерии. - Мне еще излагать ситуацию подчиненным, и я хочу быть готовым к возможным вопросам, господин Торрет. Я надеялся, вы дадите мне достойный отпор, который должным образом убедит меня в неправоте.

   - Я привез выкладки ученой группы. С удовольствием предоставлю их для ознакомления. Из них вы ясно увидите, что здравым смыслом в данной ситуации будет развернуть корабли и лечь на обратный курс. К Земле.

   - Позвольте уточняющий вопрос, - король зевнул, деликатно прикрыв рот ладошкой. - Это ваше предложение вы, так сказать, привезли нам на обсуждение или это единственный вариант развития событий, который представляется вам возможным?

   - Второе будет ближе к истине. Позвольте, я обрисую в красках...

   Король широким жестом отдал высочайшее дозволение и снова принялся блуждать взглядом по потолку. Голос посла оказывал на него снотворное действие, но король мужался и крепился. Мужество и крепость духа полагались ему по должности.

   - Вы только представьте себе, сколько времени мы уже в полете, - вещал посол. - Нам обещали прыжок через гиперпространство. И где он? Нам говорили, что система прыжков дублируется так называемой системой переменной скорости света. И где она? Не сработал ни один метод быстрого перемещения сквозь пространство. Нам говорили, что цель путешествия увидит уже первое поколение. И где оно? Его не помнят даже самые древние старцы. Представьте, во что превратилась планета, к которой мы летим. Там за это время могла развиться и успеть погибнуть собственная цивилизация, а уж геологические преобразования - как пить дать! Скорей всего мы окажемся перед безжизненной пустыней.

   Король покивал и почмокал губами. Как ему казалось, это должно было показать собеседнику, сколь серьезно он обдумывает услышанное.

   - Почему вы полагаете, - произнес король, когда закончил почмокивать, - что за тот же промежуток времени на Земле не произошли аналогичные катаклизмы, и мы не встретим столь же безжизненную пустыню там? Не говоря уж о том, что нам еще лететь обратно и время для потенциальных катаклизмов, таким образом, удваивается.

   Посол сухим кивком согласился с доводом.

   - Мы оставили Землю с хорошо развитой цивилизацией, - сообщил он. - Уверен, за время нашего полета люди прогрессировали достаточно, чтобы справиться с катаклизмами любой сложности. С другой стороны, когда мы улетали, нас уверяли, что планета, являющаяся целью, полностью свободна от разумных рас. Если пожелаете, я могу попробовать поднять архивы и посмотреть, на основании чего был сделан такой вывод. Если он верен, цивилизация, которая могла развиться на планете за время нашего полета, всяк не достигла уровня человечества. В лучшем случае они еще ходят в шкурах и поклоняются стволам деревьев. Нас даже могут принести в жертву.

   - Вы же говорили, цивилизация уже могла погибнуть? - невинно осведомился король.

   Посол искоса кинул на него нехороший взгляд.

   - Первобытные популяции довольно неустойчивы, - буркнул он. - Вспомните, что произошло на Земле - из всего многообразия человекообразных мы имеем единого предка, о чем недвусмысленно свидетельствует митохондриальный анализ...

   - Ну да, ну да, - король снова покивал. - Буде мы высадимся на планете, нашим потомкам светит та же история.

   - Если вы намекаете на инопланетное происхождение человечества, - в голосе посла проскользнули легкие нотки обиды, - то подумайте вот о чем: никто ничего не помнит об этом происхождении. Ежели у нас и были такие предки, прилетевшие из других миров, то они канули в безвестность, а их потомки скатились в первобытное состояние. Вы хотите такой же участи для вашего ребенка?

   - Мой ребенок завяз в эпохе мечей и примитивного огнестрельного оружия. Можно предположить, что мы начали дичать, не выходя из корабля.

   - Это возрастное, - отмахнулся посол. - На вашем корабле неудачная подборка развлекательной литературы.

   - На моем корабле полная подборка литературы, - сухо парировал король. - Ровно такая же, как и на вашем.

   - Ну, значит, имеют место другие причины. Более индивидуальные, - мстительно отозвался посол.

  

  

10

  

   После ухода высоких договаривающихся сторон на бывшем стадионе воцарились мир и всеобщее упокоение. Йероним так задумался о судьбах мира, что даже забыл возобновить компанию против оккупировавшего его солнечное сплетение Джо. Возможно, он бы и дальше не вспомнил о боевых действиях, если бы Джо, глубоко взволнованный услышанными откровениями, не начал ерзать и нервно почесываться. Тот был под таким впечатлением, что даже не заметил, с каким вопиющим неуважением Йероним спихнул его на пол и отполз на безопасное расстояние. Йероним, рассудив, что еще одного нашествия за столь короткий промежуток времени можно не опасаться, перебрался на скамью и блаженно на ней растянулся.

   - Ты знал об этом?! - Прямая Сабля наконец сумел оформить избыток возмущения в слова. Роберт, у которого вид и так был слегка контуженный, осоловел еще больше.

   - Нет! - возмутился он. - С какой стати? Думаешь, они делятся со мной своими планами? Или, может, даже советуются?

   - А я почем знаю?! Это бред какой-то!.. Ущипни меня, вдруг проснусь...

   Роберт ущипнул.

   - Ай!.. Больно же!

   - Не помогло?

   - А должно было? - возмутился Джо.

   - Ну, я надеялся.

   - Они там с ума посходили! - Прямая Сабля ожесточенно растирал пощипанную конечность. - Лететь обратно, надо же! И ради этого мы столько лет мучались в этой жестянке?!

   - Можно полюбопытствовать, в чем заключались ваши мучения? - спросил Йероним с неподдельным интересом.

   - А ты вообще молчи, ренегат!

   - С чего это я ренегат?

   - С того!.. - Сабля снова развернулся к Роберту, как к более осмысленному собеседнику. - Мы должны что-то сделать!

   - Что?

   - Я не знаю. Думай.

   Роберт задумался.

   Джо ковырял спинку кресла. Когда ему это надоело, он начал выцарапывать на ней надпись "бедлам навсегда". Потом ему наскучило и это.

   - Ну?

   - Я думаю.

   - И как?

   - Ничего в голову не приходит, - признался Роберт. - Кроме саботажа.

   - Какого?

   - До этого я еще не додумал.

   - Может, сломаем что-нибудь, чтобы нельзя было повернуть?

   - Не буду спрашивать, как мы это сделаем, потому что возможность маневрировать нам все равно понадобится при посадке на планету.

   - Можно сесть в посадочных капсулах.

   - В посадочных капсулах поместятся только люди, - возразил Роберт. - Все инструменты и прочие ресурсы останутся на корабле. Не говоря уже о том, что корабли специально сконструированы таким образом, чтобы служить безопасным жильем на первое время, пока мы разберемся в обстановке и приспособимся к условиям. К тому же в корабельной базе данных содержится все накопленное человечеством знание. Без него мы скатимся до первобытного состояния, как и обещал посол... то есть, господин Торрет.

   - Тогда придется брать заложника, - решился Джо.

   - Когда речь идет о судьбе человечества, одним заложником обычно жертвуют, - возразил Роберт, - причем, довольно легко.

   - Ну так возьмем десять!

   - Кончайте бредить, - посоветовал Йероним.

   - Молчи, ренегат!

   - С чего это я ренегат?

   - С того!..

   - У меня такое чувство, как будто это уже было, - пробормотал Роберт.

   - Это называется "дежавю", - просветил его Джо.

   - Так вот оно какое! - восхитился Йероним.

   - Может, шантаж? - осенило Прямую Саблю. - У меня есть куча компромата на короля!

   Роберт немного подумал.

   - Мысль интересная, - признал он. - Но у нас два корабля. Даже если мы вдруг убедим твоего отца, как это поможет с моим?

   - У тебя на него ничего нет? - поразился Джо.

   - Как-то никогда не приходило в голову, что это может понадобиться, - покаялся Роберт.

   - Знаю! Мы спрячем тебя на нашем корабле и когда он полетит вперед, твоему ничего не останется, как отправиться следом.

   - Мы возвращаемся к вопросу о заложниках.

   - Личность заложника тоже имеет значение.

   - Ну, не знаю.

   - Еще посла стибрим. В довесок.

   - Кто его будет охранять?

   - Вот, он, - Джо ткнул пальцем в Йеронима. - Принесет пользу отечеству!

   - Идите отсюда, - отозвался Йероним, - вы мне спать мешаете.

   - Тфу на него! Чего охранять, свяжем как следует, никуда не денется. Я такие щели в корабле знаю - никто не найдет.

   - Если вы не в курсе, - зевнул Йероним, - все взрослое население тоже на этом корабле выросло.

   - Ну и что?

   - А то, что они все его щели тоже знают.

   - Могли бы что-нибудь предложить, раз такой умный, - заметил Роберт.

   - Я умный, это точно, - хмыкнул Йероним, - поэтому промолчу.

   Приятели смерили его одинаково осуждающими взглядами и вернулись к обсуждению проблемы.

  

  

   Йероним размышлял над помянутыми капитаном обстоятельствами. Пищи для размышлений было маловато и постепенно его думы сместились на отвлеченные темы. А именно, на корабль. Какой бесславный итог, думал Йероним, столько лет бороздить космос, таща на своем горбу человечество навстречу чаяньям этого человечества, и на тебе - поворачивают обратно. Капитан сдался без боя, поерничал немного и успокоился. Впрочем, этого следовало ожидать. Нелепость судьбы корабля предопределилась еще тогда, когда в какой-то прекрасный момент истории некий умник предложил переименовать его в "БЕДЛАМ". То была аббревиатура от Боевая Единица Летающей Армады Монстров. Наряду с монстрами в конкурсе участвовали и другие соискатели, такие, как механизмы, машины, мухи и макаки. Но монстры победили. Хотя, "Белдаму" это было уже несущественно... Армада в названии фигурировала с натяжкой, ибо два корабля на армаду всяк не тянули. Боевой единицей он тоже был сомнительной, хотя вполне мог дать отпор метеороидам в космосе и недружественным аборигенам на планете. Но тогдашним обитателям "Бедлама" следовать логической точности было уже не очень интересно. Все поколения развлекались в полете на свой макар, изо всех сил пытаясь разнообразить устоявшуюся жизнь. Логике в этой борьбе с однообразием бытия не было места.

   От размышлений Йеронима оторвал увесистый пинок под ребра.

   - Присоединяйся, - велел Джо. - Мы подумали и решили, что мозговой штурм на троих может быть более продуктивным.

   - Изыди, нечистая, - ответствовал Йероним.

   - Мы должны придумать, как помешать им повернуть обратно! - Кипятился Прямая Сабля. - Я не хочу всю жизнь сидеть в корабле, размышляя, куда бы убить время, как моя мама! Это же... это же просто тюрьма! Со всеми удобствами.

   - Некоторые зовут эту тюрьму домом.

   - Я хочу увидеть небо и походить босиком по траве!

   - Я тоже, - сказал Роберт.

   - В оранжерее этой травы завались, - сообщил им Йероним.

   - Я хочу почувствовать ласковые лучи солнца на лице! В книжках все так делают!.. А когда мы приземлимся, то, наконец, можно будет пустить в ход базу генхранилища. Я хочу собаку!..

   - На эту тему попробуйте подать прошение своим папенькам-капитанам, - зевнул Йероним, - при правильно спланированной истерике они, может, и сподобятся пересмотреть данный вопрос. Я же тут права голоса не имею, так что не стоит тратить на меня время, - на этом он снова закрыл глаза и блаженно улыбнулся.

   Пару мгновений напарники разглядывали растянувшееся на скамье тело с грустью и сожалением.

   - Какой-то он совсем отмороженный стал, - поделился Роберт результатом своих наблюдений.

   Джо подтвердил очевидное скорбным вздохом.

   - Ты в дружбу веришь? - вкрадчиво вопросил он.

   - Нет! - отрубил Йероним и даже зубами скрежетнул для убедительности.

   Прямая Сабля открыл рот и несколько раз обескураженно моргнул. Неожиданный ответ сбил его с намеченной траектории.

   - А в любовь? - зашел он с другого конца.

   Идентифицировав в голосе вопрошающего жалобные нотки, Йероним приоткрыл один глаз.

   - Любовь, - назидательно поведал он, не поскупившись на щедрую порцию жизнеутверждающего цинизма, - это сказки для девочек. За вычетом всего прочего, я уже не в том возрасте, чтобы в них верить.

   Прямая Сабля принялся моргать с удвоенной частотой. Йероним решительно зажмурил оба глаза и всем своим видом изобразил непреклонность.

   - А во что вы верите? - поспешил на выручку принц.

   - Я разуверился во всем! - уверенно ответствовал Йероним.

   Принц немного подумал.

   - Даже в себе? - осторожно уточнил он.

   - Это в особенности.

   Принц позволил себе усомниться в искренности собеседника:

   - Так не бывает.

   - Я тоже так полагал в вашем возрасте, - хмыкнул Йероним и добавил мечтательно: - хорошие были времена...

   Джо приободрился:

   - В память о тех временах... - Начал он с воодушевлением, которого никто не оценил.

   - Нет! - Сурово оборвал его Йероним. - Их давно нет и все эти нежные материи мне глубоко перпендикулярны!

   - Если мы повернем и полетим обратно, - снова встрял Роберт, - на протяжении многих поколений будет тянуться то же, что тянулось на протяжении многих предшествующих поколений. Тогда дракон точно сдохнет от скуки!

   - Да-а-а, дракона жалко, дракона надо спасать...

  

  

11

   Устав слушать "мозговой штурм", устроенный малолетними хулиганами, Йероним сбежал со стадиона, отметая гордо выпрямленной спиной ругательные отзывы в свой адрес. Ругательные отзывы постепенно заглохли, Йероним ссутулился и пошел, куда глаза глядят.

   Дракон по своему обыкновению валялся на краю зеленой зоны и то ли дрых, то ли самозабвенно предавался обещанному подыханию. На мгновение ослабевший от переживаний дух Йеронима исполнился зеленой завистью: вот валяется тут, собака, круглые сутки, и никаких санитаров не набегает... Не хулиганит, в отличие от какой-нибудь Сабли - и спасибо, Господи...

   Надолго зависти задержаться не удалось, поскольку Йероним внезапно обозлился. На кого именно - он и сам не очень понял.

   Подкравшись вплотную к возлежащему телу, склонился к принадлежащему телу уху и громко, старательно каркнул.

   Дракон артистизма исполнения не оценил. Взвившись в воздух, он вытаращил на господина эксперта заспанные глаза.

   - Жизнь проспишь! - рявкнул Йероним. Развернулся и пошел прочь.

   Дракон несколько раз моргнул, а когда проморгался, поднялся на ноги и неслышной походкой вразвалочку отправился следом, то и дело вытягивая короткую шею, когда Йеронима загораживали какие-нибудь невместные конструкции.

   Йероним, ничего не подозревая, брел по кораблю.

   На одном из поворотов он остановился, упершись взглядом в стену. На той стене, примерно на уровне роста Прямой Сабли, красовалась большая, но недописанная буква "Б". Йероним стоял, не в силах ни отвести от нее взгляда, ни сдвинуться с места. Каким-то непостижимым образом эта недописанная буква являлась отражением всей его жизни. Ему приходилось слышать поэтические сравнения жизни с недопетой песней. Тут же была не песня и даже не слово. Одна недописанная буква.

   И если корабли повернут назад, он останется недописанной буквой навсегда.

   Однажды он читал об изобретении телепортационного устройства. Сначала его испытывали на неодушевленных предметах, потом на мышах, после этого на собаках, пока в конечном итоге очередь не дошла до человека. Все предыдущие испытуемые были в полном порядке, поэтому доброволец не сильно рисковал. В успехе опыта никто не сомневался. Человек действительно телепортировался в полном порядке (даже костюм не запылился), но как тут же выяснилось, с полным обнулением памяти. Автор статьи, помнится, иронизировал о том, как показателен недостаток использования животных из обезличенного питомника. Если бы животные были домашними - хозяева наверняка бы заметили, что с ними произошли определенные изменения.

   Устройство нашло свое применение, хотя совсем не там, где планировалось. Йероним остро сожалел, что на "Бедламе" не завалялось ни одного экземпляра...

   Он смотрел на проклятую букву и не мог избавиться от ощущения, что внутри него сдох зверь, который был носителем всей его энергии. И теперь, как полагается честному покойнику, лежит и попахивает.

   Только сейчас Йероним понял, что все это время его держала призрачная надежда. Надежда на новую жизнь на новой планете. Неосвоенной и такой восхитительно необъятной!.. Надежда, пусть даже крошечная, способна провести сквозь самые беспросветные времена, даже если никогда и не сбудется. И что же? Беспросветные времена для Йеронима еще не кончились, а надежду уже отняли. И жить с этим придется до конца своих дней.

   С этой мыслью ему захотелось умереть. Прямо сейчас.

   Йероним содрогнулся. И явственно понял: без помощи психиатра тут не обойтись.

  

  

   Долго искать Лангстрима не пришлось: тот сидел в своем офисе и просматривал какие-то документы.

   Завидев неожиданного посетителя, он откровенно встревожился и Йероним с сарказмом подумал, что, должно быть, проклятая буква отпечаталась у него на физиономии.

   Йероним постарался взять его в руки. К тому моменту, как он с удобством расположился в кресле напротив хозяина кабинета, ему это почти удалось.

   Лангстрим молча ждал, пока гость сочтет нужным объясниться.

   - Можно полюбопытствовать, - скучающе протянул Йероним, - ваша дружная братия все еще надеется на завершение полета, как на панацею от той напасти, что вы прозвали синдромом абсолютной бессмысленности существования?

   Психиатр откинулся на спинку стула и оглядел собеседника с особым, повышенным вниманием.

   - Несомненно, - осторожно уронил он, - столь кардинальная смена обстановки поспособствовала бы возрождению интереса к жизни у многих пострадавших. Хотя... на первых порах я предвижу определенные сложности от перехода к новой среде обитания. Могу предположить, что непосредственно перед завершением полета общество окажется на грани истерики, если не провести должной подготовки...

   - Полагаю, - продолжил Йероним столь же лениво, - вы, как честный доктор, готовы бороться за полноценную жизнь своей паствы?..

   - Скорее, пациентов, - поправил психиатр, чей взгляд приобрел еще большую цепкость. - Должен заметить, ваша иезуитская усмешка, господин эксперт, вызывает во мне тревожные думы. Вы меня заинтриговали. Надеюсь, не напрасно. Ведь вы же затеяли этот разговор не для того, чтобы полюбоваться разочарованием старого доктора, э?

   - Не стану спрашивать, готовы ли вы пойти на правонарушение ради душевного здоровья своих пациентов, - теперь иезуитскую усмешку Йеронима смог бы разглядеть и человек, гораздо менее наблюдательный, нежели психиатр, - но я спрошу, готовы ли вы пойти на правонарушение, граничащее с мятежом.

   Психиатр наклонил голову набок и чуть улыбнулся, отследив все нюансы этого выступления.

   - Каковы условия задачи?

   - Как положено при переворотах, первым делом нам надо захватить телецентр.

   - Коротко. - Похвалил психиатр. - Но не ясно.

  

  

12

  

   Не придя ни к какому окончательному решению, приятели сошлись на том, что им требуется больше информации. С целью ее сбора они решили разделиться. Роберт отправился в выделенные посольству помещения, в смутной надежде найти помянутые Торретом научные выкладки. В их научности Роберт почему-то сомневался, но лучше было знать наверняка. Джо Прямая Сабля за дополнительной информацией отправился домой.

   - Мне показалось, - сказал Роберт напоследок, - что твой папа без особого восторга отнесся к предложению Торрета. Может, он еще откажется, а пока просто пускал пыль в глаза. Так что хорошо бы при возможности привлечь его на свою сторону. Тогда нам придется думать только о том, как помешать одному кораблю, а не обоим.

   Из умных книжек Прямая Сабля давно уяснил, что заниматься диверсиями на космических кораблях лучше всего посредством системы вентиляции. Оная система на "Бедламе" не радовала простором и удобствами, но услышать что-нибудь интересное при случае позволяла. Она была главным орудием контрразведки в борьбе Джо с затеваемыми против него кознями. Вот и сейчас он удобно примостился в своем неоднократно проверенном наблюдательном пункте. Тут не только была хорошая слышимость, но и открывался отличный вид на будуар Ее Величества.

   Будуар не пустовал.

   Королева сидела перед зеркалом и причесывалась, не забывая поощрять свое отражение легкой одобрительной улыбкой.

   Король прохаживался у нее за спиной и неспешно делился планами на светлое будущее:

   - Мне придется выступить по сети перед всеми нашими гражданами. Обрисовать с нужной стороны выкладки ученой группы наших соседей.

   - Очень хорошо, дорогой.

   - Я, правда, еще не решил, сказать ли, что это их выкладки, или будет лучше выдать за наши. А то получится, что наша ученая группа бездельничает... Подумаю об этом завтра.

   - Очень хорошо, дорогой.

   - Ведь это в самом деле невообразимо: покинуть корабль и оказаться в месте, где не только ни одной стены нет, но даже и потолка! Ты можешь представить себе такое? Лично я содрогаюсь при одной мысли!

   - Очень хорошо, дорогой.

   - А еще там будут сквозняки (так посол сказал). Я посмотрел в энциклопедии, что это такое. Это как кондиционер, только неуправляемый и всегда некстати. И его нельзя выключить!

   - Очень хорошо, дорогой.

   Король на мгновение притормозил и вперил в жену недобрый прокурорский взгляд.

   - И еще я понимаю, почему наша дочь хочет быть мальчиком.

   - Ты на что-то намекаешь?

   - Нет, дорогая.

   - Очень хорошо, дорогой.

   Дело труба, понял Джо.

   Роберт тоже вернулся с плохими новостями. Вся заслуживающая внимания информация хранилась у посла на ноутбуке, который тот все время носил с собой. Вот буквально глаз с него не спускал, падла...

   Разочарованные жизнью приятели сели и крепко задумались.

  

  

13

   Изображая великосветскую беседу за променадом, заговорщики неторопливо продвигались к своей цели.

   - Возможно, какое-то время после этого нам предстоит провести под арестом, - говорил Йероним. - Вы мне уже немало помогли советами, я теперь хотя бы представляю, что говорить и как себя вести для наибольшей пользы...

   - Если вы намекаете, что мне следует повернуть назад, то вынужден разочаровать вас, друг мой, - отозвался психиатр столь же любезно. - К тому же, мне есть о чем подумать и немного спокойной обстановки камеры пойдет на пользу делу.

   - Ну, если вы уверены...

   - Абсолютно.

   - Тогда неторопливо заворачиваем вот за этот угол и ждем проказника, который тащится за нами по пятам. Не оборачивайтесь!..

   - Это удивительно! - возрадовался психиатр. - Мы еще ничего не начали, а за нами уже слежка? Жизнь определенно начинает принимать обороты. Нам с вами следовало раньше скооперироваться.

   - Боюсь, я сам спровоцировал эту, как вы изволили сказать, слежку, - признался Йероним.

   - Каким образом? И кто за нами следит?

   - Слыхали про дракона?

   - Про дракона?.. Ах, да. Кажется слыхал. Который от скуки подыхает?

   - У вас удивительная осведомленность.

   - Работа такая. Добровольно к нам мало кто приходит, а обстановка тревожная. Приходится изображать из себя ищейку, ходить и слушать.

   Они как раз подобрались к месту засады, поэтому беседа прервалась.

   Дракон не замедлил появиться из-за угла и встал столбом, выпучив глаза. Психиатр проворно ухватил его за ухо.

   - Тебе никто не объяснял, что подсматривать нехорошо? - спросил Лангстрим ласковым голосом.

   - А сами-то! - контратаковал дракон. - Только и делаете, что подглядываете!

   - У меня на это есть санкция от вышестоящего руководства. У тебя есть?

   - Не прогоняйте меня, дяденьки, - проныл дракон со сноровкой профессиональной плакальщицы, - я вам еще пригожусь!..

   Дяденьки переглянулись. Психиатр от неожиданности даже ухо отпустил.

   - Послушай, - предложил психиатр, - мы очень ценим твою готовность потрудиться на благо общества, и ты, несомненно, очень даже нам пригодишься. Но позже.

   - Как это - позже?

   - Ну-у... Потом. Не сейчас, а спустя какое-то время.

   - Какое?

   - Трудно сказать точно. Я ведь не провидец, в конце концов. Но когда это время придет, мы сразу же к тебе обратимся.

   Дракон набычился.

   - За лоха меня держите?

   - Мы тебя не держим, - хмыкнул Йероним, - ни за лоха, ни за бока, ни даже за ноги. Иди, пожалуйста.

   - Я уйду, - кивнул дракон, - но я вернусь.

   Одарив их напоследок особо мрачным взглядом, дракон отвернулся и гордо пошаркал прочь.

   - Наконец-то я вижу признаки человека, которым вы когда-то были, - заметил психиатр с легкой усмешкой.

   - Я был такой злой? - удивился Йероним.

   - А вы сейчас злы?

   - Непомерно.

   - Что ж, если злость помогает вам вернуться к нормальному состоянию - будьте злы. Так и быть. Разрешаю.

   Беседуя на отвлеченные темы и изображая вальяжный променад, они добрались до заветной двери, обозванной психиатром первым бастионом их блицкрига. Не успели они, вздохнув напоследок, приступить к этому самому блицкригу, как обстановка снова оживилась.

   - Вот они, - произнес злорадный дискант.

   Дракон привел с собой подкрепление. На лицах Роберта и Прямой Сабли отчетливо читалось, что отделаться от них будет значительно труднее.

   Дяденьки снова переглянулись. Одинаковое сожаление об упущенной возможности засунуть дракона в ближайший шкаф с замком сближало, но не обнадеживало.

   Дракон упер руки в бока и молча наслаждался раскаяньем обидчиков. Его друзья наслаждались тоже.

   - Сдается мне, они в вещательный отсек намылились, - заметил дракон с прокурорской непреклонностью, - еще немного - и ушли бы. Мы вовремя.

   - Ничего, - утешил его Прямая Сабля, - у меня есть допуск на тамошние земли...

   - Весьма неосмотрительно со стороны вашего папеньки, - прокомментировал психиатр с точно отмеренной дозой прохладцы в голосе.

   Сабля его не услышал.

   - ...я там трудотерапию прохожу. Так что теперь не сбегут.

   - У них ноги длиньше, - оценил дракон.

   - Зато нас больше!

   В отличие от впавших в преследовательский азарт приятелей, Роберт пребывал в тихой задумчивости.

   - Интересно, что они там забыли? - вопросил он.

   Йероним почти готов был с ним согласиться и задаться тем же вопросом. Единственное, что его останавливало, было обоснованное сомнение, что удаться найти достойный ответ.

   - Не иначе, как диверсию хотят устроить, - предположил дракон. - Наконец-то мы узнали, где тут пятая колонна саботажников!

   Сабля радостно хехекнул и затянул любимую песню о порче казенного имущества.

   - Они же взрослые, - усомнился Роберт.

   - Ага, - подхватил дракон, - и все эти годы они вынюхивали слабые места в звездолете и планировали разрушительные акции!..

   - У тебя есть соответствующие улики обвинения?

   - ...Каждый вечер перед сном кровожадным взглядом...

   - Первым делом мы испортим звездолеты, - заливался Сабля.

   - ...они терроризировали схемы корабля, - гнул свою линию дракон, - которые разрушительно влияют на неокрепший юношеский мозг...

   - Чо? - нахмурился Роберт. - Это ты о ком?

   - Вам не кажется, что ситуация начинает выходить из-под контроля? - обратился психиатр к Йерониму.

   - Как гласит небезызвестная истина, ни один план не выдерживает реального столкновения с противником, - ответил тот рассудительно. - Искусство военачальника заключается в том, чтобы обратить препятствия во благо и свести потери к минимуму.

   - Вы видите способ, как мы можем этого достигнуть? - любезно осведомился психиатр.

   - Один плюс у нас уже есть: как я понял, кончина дракона от скуки временно откладывается. Правда, у меня нет полной уверенности, что ему не угрожает кончина по иным причинам.

   - А? - моргнул дракон.

   Психиатр окинул его вдумчивым взглядом.

   - Вы правы: вид у него какой-то болезненный. А я и не замечал...

   Роберт с Саблей дружно уставились на объект обсуждения.

   - Это сложно было заметить, учитывая, что он все время лежал попой кверху...

   - Я разными местами лежал!

   - Да, от столь неподвижного образа жизни случаются разнообразные осложнения. Кажется, я даже наблюдаю пролежни на правом боку...

   - Это очень опасно?

   - Ну-у, - потер подбородок психиатр, - все зависит от запущенности и общей сопротивляемости организма.

   Дракон поспешно задирал майку, чтобы собственными глазами убедиться в справедливости поставленного диагноза.

   - Вы можете дать предварительную оценку?

   - Хм... Поскольку данный конкретный организм самым непотребным образом пренебрегал...

   - Да вы чо?! - Возопил дракон, прерывая светскую беседу. - Нету у меня ничего!!!

   - Ну, не прибедняйся.

   - На боку ничего нету! Во, смотрите! - подсунул он психиатру свое условно больное место.

   - Ай-яй-яй, - поцокал языком психиатр, - еще немного и это придется показывать диетологу.

   Диетолог ассоциировался у оклеветанного дракона с кем-то вроде шеф-повара, потому несчастный окончательно спал с лица и загрустил.

   - Нехорошо так издеваться над ребенком, - заметил Роберт.

   - Какой добрый мальчик, - отозвался психиатр.

   - Сволочи, - всхлипнул дракон.

   - Как жизненный тонус? - бодро вопросил у него Прямая Сабля. - Повысился?

   - Убью!

   В этот эмоционально насыщенный момент двери, возле которых разворачивалось действо, неторопливо разверзлись, и на сцену выступило новое лицо. Психиатр непринужденно шагнул за кадку с пальмой.

   - Что это вы тут? - удивилось лицо, одарив собравшихся нерешительной улыбкой.

   - А мы вот, - не растерялся Прямая Сабля и экспрессивно ткнул пальцем в Роберта, - представителя посольства на экскурсию привели.

   Дракон ненавязчиво придвинулся к дверному проему, заблокировав ногой автоматику, и сделал вид, что дышит тут свежим воздухом, время от времени кося глазом на остальную компанию, чтобы проверить, какое производит впечатление.

   - А, ну да, ну да... Так заходите, что ли. Только разошлись уже все, вам бы пораньше.

   - Раньше мы были в гидропонике, - вздохнул Сабля.

   - А, ну да, - повторил техник и добавил по инерции: - Приятного просмотра.

   - Спасибо, - поклонился Роберт.

   Техник уже удалялся по коридору и, не оборачиваясь, махнул рукой.

   - Какой вежливый мальчик, - пробормотал психиатр из-за кадки.

   Йероним хихикнул.

   - А чего это вы прячетесь? - поинтересовался Роберт.

   - Не хотел его смущать, - сказал психиатр, - а то мало ли...

   Йероним опять хихикнул.

   Глянув на них с глубочайшим подозрением, Роберт скользнул в распахнутую дверь.

   - Пожалуйста, - пригласил Прямая Сабля, - милости просим, господа диверсанты.

   - Только после вас, - осклабился психиатр.

   В вещательном отсеке действительно было пустынно. Служащие запустили на воспроизведение список развлекательных передач и разошлись изучать их каждый из своей каюты. Только Арнольд сидел за одним из столов, грустно изучая какой-то список.

   - А-а, Арнольд, - обрадовался Джо. - А это правда, что роботы - наши меньшие братья?

   - Я не робот, - чопорно ответствовал тот. - Я носитель искусственного интеллекта.

   - Что ты здесь делаешь? - спросил Йероним.

   - Куда-то пропал синхронизатор для монтажа объема. Начальник отдела подписал распоряжение о съемках нового развлекательного фильма. Снимать уже начали, а синхронизатора нигде нет. А плоскую картину смотреть никто не захочет, вы ж понимаете.

   - Ну да, - хмыкнул Йероним, - меня всегда радует, когда Бобби Лу выскакивает у меня из-за спины с бластером наперевес...

   - Ну вот, - сказал Арнольд, - они думают, не происки ли это нашего неуловимого хулигана.

   - Сами наверно куда-то засунули и забыли, - заметил психиатр. - Представляю, какая муторная работа достанется несчастному, которому поручат просматривать километровые записи с камер.

   - Какие камеры, - встрял Джо, - они тут уж лет двести, как отключены. Кому надо на них пялиться? Включили камеры только в местах, где возможны новые преступления... века.

   Арнольд хмуро посмотрел на Саблю и поджал губы, крайне недовольный растранжириванием важной информации.

   - Это правда? - спросил у него Йероним.

   Тот кивнул со смешанным чувством облегчения и досады. Было очевидно, что перспектива просматривать записи его тоже не прельщает, с одной стороны. Но с другой, камеры могли бы облегчить поимку вора. Арнольд отлично осознавал, что из-за безнаказанности неизвестного хулигана и так не на самом лучшем счету у начальства.

   - А вы тут по какому поводу? - насторожился он.

   - Мы по делу. - Сказал Йероним. - Скажу прямо: довольно щекотливому. Лучше тебе уйти и сделать вид, что ты нас не видел.

   - Да? А может, мне лучше всех вас арестовать?

   - За что?! - возопил дракон. - Я еще ничего не сделал!

   - Вот, они сделали! - Арнольд ткнул пальцем в сторону, где Джо и Роберт что-то мухлевали с пультами.

   - Я тут трудотерапию прохожу! - сообщил Джо.

   - Мне тоже нужна трудотерапия! - надрывался дракон. - Я совсем обленился и мне очень стыдно!

   Психиатр разглядывал его с глубоким интересом.

   - Арнольд, - сказал Йероним проникновенным голосом, - ты ведь помнишь, что твоя задача - служить человеку?

   - Именно этим я и занимаюсь.

   - Очень хорошо. Я ничуть в тебе не сомневался. Но дело в том, что иногда люди, не ведая, что творят, делают вещи, которые могут им навредить. В таких случаях долг любого ответственного индивидуума - предотвратить подобную неприятность.

   - Вы собираетесь делать такие вещи?

   - Нет, их собираются сделать другие лица, а мы пришли сюда как раз для того, чтобы им воспрепятствовать. Если ты станешь мешать нам, то пойдешь против своей основной задачи - служить человечеству.

   - Откуда мне знать, что это правда? - продолжал терзаться сомнениями Арнольд.

   - Я тебе когда-нибудь врал?

   - Нет, - признал Арнольд. - Но откуда мне знать, что вы сами не заблуждаетесь?

   - Я объясню ему ситуацию, - вмешался психиатр, делая жест в сторону пульта. Йероним кивнул и присоединился к Джо и Роберту. Арнольд провожал его напряженным взглядом.

   - Что вы здесь делаете? - спросил Йероним.

   - Готовим эфир, - пояснил Роберт, - что же еще.

   - Как... Как вы догадались?

   - А зачем еще сюда пробираться?

   - Хм... Н-да.

   - Даже если вы не собираетесь выступать, - весело сказал Сабля, - то уж я найду, что сказать.

   - Неужто?

   - Но лучше все-таки вы. Вы взрослый, на вас больше народу купится.

   - Гм, - ответил Йероним.

   - В принципе все готово, - сообщил Роберт. - Вам надо будет сесть вот сюда и смотреть сюда. Я прерву трансляцию записей и включу прямую передачу, когда скажете.

   - Что значит - повернуть к Земле?! - Послышался вопль дракона. - Я уже настроился встретить старость под открытым небом с комарами и первобытными каннибалами!

   - Уверен, каннибалам ты придешься по вкусу, - осклабился психиатр.

   Арнольд стоял рассеянный, со следами глубоких противоречий на лице.

   - Я понимаю, что вы говорили о действиях, которые могут навредить, - сказал он с глубоким потрясением в голосе. - Но разве я не должен соблюдать лояльность по отношению к моему начальству и следить за общественным порядком? Если вы выступите с несанкционированным сообщением, это будет явным нарушением порядка.

   - Вон сидит твое начальство, - психиатр махнул рукой в сторону Йеронима, - ну, в некотором роде.

   - Да, да, - согласился Йероним, - можешь все валить на меня. Можешь говорить, что я наврал тебе с три бункера или еще что угодно.

   - Они могут подумать, что вы испортили мои мозги, - пробурчал Арнольд. - Что, если меня после этого отправят на обнуление личности или перепрошивку?

   - Ты разве не в курсе, что без твоего согласия это приравнивается к тяжкому преступлению? Никто тебя не обнулит.

   - Диего обнулили.

   - Это было не при нашей жизни, и он реально съехал с катушек. Весь корабль был под угрозой. Его даже восстановить не смогли, так и лежит в консервации... С тобой совсем другой случай, ничего похожего.

   Арнольд глядел в пол и терзался.

   - Давай поступим так, - предложил психиатр. - Если ты будешь на нашей стороне, то, когда все это закончится, я назову тебе людей, ответственных за вандалистические акты, которые ты не можешь расследовать.

   - Их много?..

   - Вам кто-то раскололся на сеансе? - обрадовался дракон. - А как же врачебная тайна?

   - Цыц. Что скажешь, Арнольд?

   - Ну ладно, - сдался тот, - я полностью ваш. Чего уж там... Только это... если меня сотрут, обещайте помнить за меня.

   - Будь спокоен, - заверил психиатр. - Давайте уже приступим, что ли.

   - Еще немного, - поднял руку Йероним. - У меня есть серьезное подозрение, что после нашего выступления еще ничего не закончится. Вы понимаете, что я имею в виду?

   - В общем, да. Но лучше поясните.

   - Здесь у нас все получилось гораздо проще, чем я рассчитывал, и это несколько расхолаживает. Но весьма вероятно, что просто озвучить происходящее будет недостаточно. Потребуются еще какие-то действия. Потом. Поскольку, как мы выяснили, камеры тут не функционируют, вам лучше остаться за кадром и скрыться отсюда по возможности быстро, благо, встреченный техник вас не видел. Таким образом, у вас будут развязаны руки.

   - Резонно, - кивнул психиатр.

   - Арнольда это тоже касается. Ты ведь поможешь господину Лангстриму, Арнольд?

   - Я уже обещал.

   - Отлично. Будем продолжать придерживаться версии, что вы приводили Роберта на экскурсию, - повернулся он к Джо. - Потом все ушли, а я остался.

   Джо глядел на него с азартом. Судя по лицу дракона, тот тоже давно не проводил время так весело.

   - Теперь ты, Арнольд... Ты в курсе, что у тебя в памяти заложены многие навыки, к которым у тебя нет доступа?

   - Я слышал что-то такое, но думал, это басни.

   - Это не басни. У тебя в памяти хранится много такого, о чем ты не имеешь ни малейшего представления. Конечно, ты не станешь суперменом вроде Бобби Лу, но некоторые из возможностей смогут вам пригодиться. В основном это рабочие специальности, но... чем черт не шутит. Если хочешь, я их активирую.

   - Это было бы здорово, - оживился Арнольд. - Мне уже давно надоело быть полицейским, но я думал, что больше ничего не умею. Только... можно провести эту активацию без свидетелей?

   - В ней нет ничего особенного, но как хочешь.

   Арнольд и Йероним вышли в соседнюю комнату. Остальные проводили их заинтригованными взглядами.

   - Наверно он боится, что кто-нибудь из нас реактивирует его обратно, - высказал предположение Джо.

   - Точно! - подхватил дракон. - А так Йеронима посадят, и Арнольд останется крутым навсегда.

   - Не думаю, что навыки сварщика или пилота катера сделают его сильно крутым, - заметил Роберт.

   - А Йеронима мы спасем! Главное долететь до места, там уж его сажать не будет смысла. Надо спрятаться у входа и посмотреть, за какое время сюда добегут охранники, вдруг пригодится...

   Дракон, внезапно соскучившись, развернул ближайший монитор и водил перед ним носом, отчаянно жмурясь.

   - Вот странно, - сказал он. - Буква то появляется, то исчезает...

   - Это планковская черная дыра. - Джо не скучал, но умел переключаться с космической скоростью. - Скоро она засосет твой глаз!

   Когда Арнольд возник на пороге, все уставились на него в поисках признаков просветления. Выглядел он довольно растерянным. Было ли это следствием просветления, спросить никто не успел.

   - Господин Лангстрим, - произнес Арнольд сдавленным голосом, - не могли бы вы подойти?

   Слегка озадаченный психиатр прошел за Арнольдом и дверь снова закрылась.

   - В чем тут у вас дело? - спросил психиатр и уставился на Йеронима, который замер с чем-то на лице, напоминающим нездоровую улыбку, съехавшую набок.

   - По-моему, он завис, - покаялся Арнольд. - Я виноват.

   - Что ты с ним сделал?

   - Я только спросил.

   - Что именно?

   - Ну, понимаете... - прошептал Арнольд и сконфуженно покосился на Йеронима. - После того, как мы активировали мои скрытые таланты, я спросил, смогу ли я теперь... э... - Арнольд потупился, - в общем, это... выполнять супружеский долг.

   Психиатр едва не поперхнулся, но, к своей гордости, сдержался.

   - Понимаете, - мучился Арнольд, - я ж не в курсе, заложена ли во мне вообще такая функция... Вот и хотел... прояснить вопрос.

   Сделав лицо кирпичом, как пристало профессионалу, Лангстрим покачался с пятки на носок, обдумывая услышанное, и, в конце концов, произнес:

   - Боюсь, я не вполне знаком с... э... тонкостями, но, думаю, для выполнения супружеского долга для начала требуется супруга. Остальное лучше все же узнай у специалиста... когда он станет доступен.

   Арнольд снова опасливо покосился на Йеронима.

   - А что нам теперь с ним делать?

   - Ты ступай пока, а я тут разберусь.

   Проводив Арнольда взглядом, психиатр издал ехидный смешок.

   - И этот туда же... - пробормотал он, покачивая головой.

   - Слава Богу, он ушел, - Йероним, казалось, с трудом выдавливал из себя слова. - Не хотел ржать при нем, - он всхлипнул и утер глаза. - Извините.

   - Бывает.

   - А то мало ли, чего у него перемкнет от обиды...

   - Понимаю... А ведь у него, должно быть, есть конкретная кандидатура на примете, иначе не представляю, с чего бы задаваться таким вопросом.

   - О-о, - простонал Йероним, - даже думать не хочу, что она ответит. Бедный Арнольд...

   Психиатр с интересом смотрел, как товарищ давится смехом. Когда тот малость успокоился и отдышался, они вернулись к остальным заговорщикам. Оценив покрасневшую физиономию Йеронима, те заинтригованно переглянулись.

   - Я же говорю, - торжествующе прошептал Сабля, не забыв ткнуть товарища в бок для наглядности, - с этими из психотдела наедине лучше не оставаться: так мозги прочистят, что будешь ходить потом... вот такой.

   Психиатр сделал вид, что ничего не услышал.

   - Ну вот, - сказал Йероним, усаживаясь в кресло. - Включайте мне, чего там надо, и валите отсюда...

   Когда все было готово, он прокашлялся и криво улыбнулся камере.

   - Прошу внимания, - голос его слегка дрожал от все еще рвущегося наружу смеха, но отступать было поздно. - Во-первых, извиняюсь за вторжение в ваши часы досуга. Во-вторых, у меня есть неприятная, хи-хи, новость, которую всем вам следует знать. - Он наконец справился с собой и уже совершенно серьезно продолжил: - Собственно, у нас хотят отнять мечту...

  

  

14

  

   "Бедлам" бурлил. Публика разделилась на два враждующих лагеря. Один был за возвращение, второй стремился вперед, к звездам. А так же к прекрасному. В ход пошли самопальные стихи, на которые обитатели "Бедлама" были весьма продуктивны. Доныне рифмованный продукт не пользовался в обществе спросом, а теперь вдруг пригодился.

   Обоим лагерям нашлось, что сказать друг другу, доброго и ласкового.

   Была еще третья сторона, не придерживающаяся никакой точки зрения. Но и ее приверженцы не стеснялись в высказываниях. Можно даже сказать, что их комментарии были особо желчными. У всех сторон столько накипело, словно они враждовали уже лет двадцать. Тут и там разгорались скандалы, переходящие порой в драки, весьма радующие третью сторону. Лукас, бросив на произвол судьбы свое кафе и белое полотенце, принимал ставки на развитие событий.

   У входа в оранжерею организовалась спонтанная стачка, возглавляемая Бобби Лу. Зрители, пришедшие его послушать, запаслись сухими пайками и, по всему, обосновались здесь надолго.

   Устав от корабельных антуражей, Бобби публично мечтал о съемках на натуре, собрав вокруг себя толпу малолетних поклонников. На натуре можно было выскакивать с бластером не только из-за угла генетической лаборатории, но и из-за совершенного дикого замшелого дерева, а то и из болота. На худой конец - из совершенно дикого куста, а то тут, на корабле, каждый куст с рождения в лицо знаешь, никакой интриги...

   Садовница, послушав это выступление, обкорнала один из несчастных кустов. Бобби Лу прекратил делать красивые жесты руками, а потом и вовсе замолк, потрясенно глядя на кучу компоста. Таких радикальных перемен на "Беддламе" не случалось уже очень, очень давно. Куст, претерпевший метаморфозу в бесформенную кучу, определенно что-то символизировал, и Бобби осталось только понять, что именно, а потом облечь свое открытие в слова, понятные благодарным слушателям.

   "Это будет триумф", - осознал Бобби.

  

  

   Дракон обнаружил, что место, в котором так хорошо было лежать в часы досуга, осквернено и затоптано, и ушел оттуда в душевном расстройстве. Вслед ему неслись крики "браво" и овации.

   В отделе у психиатра стояла блаженная тишина. Половина населения "Бедлама" жаловалась на нервные срывы в связи с произошедшими событиями, но никто не спешил обращаться за профессиональной помощью. Даже те пациенты, что уже были, покинули палаты, чтобы переживать недуг поближе к обществу. Психиатр посмеивался и пожимал плечами...

   Подчиненные психиатра ходили по коридорам и составляли списки активных участников скандалов, пассивных наблюдателей и тех, кто вообще отсутствует. К этим последним под разными предлогами заходили на дом. Кончать с собой, вопреки опасениям некоторых лиц, никто не спешил. На вечернем разборе полетов было отмечено уменьшение процента жителей, попадающих по ведомству психиатра в группу риска...

  

  

   Посол Торрет скандалил с королем. Король скандалил с послом, а потом с королевой. Помощники короля и офицеры скандалили друг с другом. Почти всем было интересно и даже где-то весело.

   После скандала с королем посол гневным размашистым шагом направлялся в свою каюту, когда наткнулся в коридоре на очередную склоку. На его несчастье, именно эта склока переросла в особо бурный мордобой, в котором никого не заинтересовала бы дипломатическая неприкосновенность, даже если бы Джо намекнул об этом.

   Украсившись парой фингалов, Торрет окончательно потерял терпение и принял решение о возвращении на свой корабль. Тут-то он и вспомнил, что уже давно не видел сына капитана, и, что самое ужасное, никто не мог ему сказать, где тот находится. Посол отправился скандалить с королем на новую тему. Король от всего отнекивался и тихо злорадствовал, когда посол не видел. В приливе энтузиазма король пообещал выделить для поисков группу из отдела внутренней безопасности. Сразу, как только безопасники освободятся от борьбы с беспорядками. Посол обозвал короля треплом, не умеющим хранить стратегические тайны, и безответственным раздолбаем, вполне соответствующим негласному названию корабля. Король обвинил посла в подстрекательстве и намекнул, что утечка информации произошла вовсе даже с противоположной стороны.

   Посол плюнул и пошел искать проклятого мальчишку самолично. Король пообещал ему флаг в руки.

   Побегав по кораблю, Торрет убедился, что он такой же большой, как и родное судно. В порыве отчаянья он хотел привлечь к поискам пилота, с которым прилетел, но выяснилось, что тому кто-то подбил оба глаза и организовал сотрясение мозга. Противник пилота лежал в той же плате на соседней койке с теми же симптомами и теперь они травили друг другу анекдоты про черные дыры.

   Посол обвинил пилота в симуляции и побежал в пункт связи, чтобы пообщаться с родным королем, то есть, капитаном, и пожаловаться на горькую судьбину. Как оказалось, родной капитан был сильно не в духе - некоторые из его подопечных смотрели трансляции с соседнего корабля и сделали соответствующие выводы. Поэтому родной капитан обвинил посла в утечке информации и обозвал раздолбаем таким тоном, словно и не родной вовсе.

  

  

   Джо наблюдал за происходящим из своих тайников и временами бегал к Роберту, чтобы в красках пересказать увиденное.

   Арнольд свинтил для них одну из панелей в оранжерее, соорудив проход в закрытый отсек с климатическими установками - там-то заговорщики и основали свой штаб. Регулировались установки с пульта из другого помещения и приятели могли быть уверенными, что без внезапной поломки никто сюда не заявится.

   Пригодился когда-то похищенный Прямой Саблей синхронизатор для монтажа объема. Умыкнул он его из студии совсем с другими целями, но до тех целей дело так и не дошло, а тут все ж польза. После установки проектора на раскуроченную стену даже самый придирчивый взгляд не мог заподозрить ее в укрывательстве кого-либо. Собственно, если бы не куст, наблюдателю могло показаться, что злоумышленники лазают прямо сквозь стену.

   Дракон тырил еду в кафе у Лукаса и таскал ее в убежище до тех пор, пока Роберт обеспокоенно не спросил, не собирается ли он встретить тут старость. Дракон обиделся и ушел на самоотверженные подвиги.

  

  

   Психиатр, подпав под общее возбуждение, подкараулил Бобби Лу, когда тот отдыхал от пламенной речи, запивая свой успех стаканчиком томатного сока.

   - Очень вдохновенно, - сказал ему психиатр. - Вы прирожденный лидер. И оратор.

   - Вы так полагаете? - расцвел Бобби Лу.

   - Вне всяких сомнений, - подтвердил психиатр. - У вас настоящий дар.

   Бобби Лу тихо млел и даже забыл про свой напиток.

   - Такие, как вы, - заливался психиатр, - испокон веков сподвигали народ на свершения. Особенно во времена, когда на улицах творятся беспредел и откровенная несправедливость. Вы - надежда этих людей, вот что я вам скажу. Залог того, что справедливость в конце концов восторжествует и обиженные получат свободу.

   - Это вы о чем? - моргнул Бобби.

   - Ну вот, к примеру, о том, что человек, благодаря которому тайное стало явным, томится, так сказать, за решеткой. Совершенно безосновательно. Если, конечно, не считать основанием то, что благодаря его выступлениям мы узнали тяжелую правду. По произволу, прошу заметить, властей. Но пока вы здесь, с народом, я спокоен. Уверен, что ваше лидерство положит конец этому безобразию.

   Бобби Лу наконец просветлел ликом, уловив, к чему клонит психиатр. Тот вздохнул с облегчением. Его терзали сомнения, что он сможет нести пропагандистскую чушь достаточно долго.

   Но Бобби Лу уже вполне вдохновился и, допив свой напиток, вернулся на сооруженную из нескольких столов трибуну. Поклонники встретили его восторженным ревом.

   Психиатр, удовлетворившись проделанной работой, вернулся к себе, оставив демонстрантов предаваться своим тихим радостям.

   Арнольд, как честный двойной агент, не мог последовать его примеру и пытался разогнать демонстрацию, за что был закидан свежими помидорами - предметом селекционной гордости господина Гаджета. Возмущенный Арнольд кинулся на обидчиков, но поскользнулся и рухнул прямо в контейнер с запасенными демонстрантами боеприпасами. Боеприпасы встретили свой печальный конец, но Арнольда это совсем не радовало. Гордый селекционер разделял его печаль:

   - Мои помидоры! - Стенал Гаджет. - Мои помидоры!..

  

  

15

  

   Посол в полном смятении чувств возвращался из пункта связи, когда до него донеслось чье-то сдавленное всхлипывание. Под одним из кустов, которые, на взгляд посла, росли на "Бедламе" излишне бурно, что еще раз свидетельствовало о сомнительном руководстве, сидел пухлый мальчик и что-то размазывал по щекам. Что именно - посол разглядеть не успел, но справедливо заподозрил, что слезы.

   Ревущие дети, надо сказать, никогда посла особо не интересовали. Дети все время ревут, по тому или иному поводу и, как правило, поводы эти слишком незначительны, чтобы тратить на них время.

   Но на сей раз душевное состояние посла было в сильном раздрае, что-то внутри него дрогнуло и устремилось навстречу искреннему детскому горю.

   - Эй ты, пацан, - окликнул он голосом таким сочувствующим, что мальчик весь съежился и вылупился на посла круглыми глазами.

   Посол вспомнил, что не умеет разговаривать с детьми, но отступать было поздно.

   - Да, да, к тебе обращаюсь... Чего ревешь, в общем?

   Мальчик еще раз всхлипнул и насупился.

   - Есть причина, - гордо ответствовал он и устремил взор в бесконечность. Почти как орел.

   - Может тебе помочь чем?

   - Чем вы тут поможете? Сволочи они просто и ничего вы тут не поделаете.

   Посол вздернул брови. Такое несправедливое сомнение в его способностях могло покоробить кого угодно.

   - Ну а все-таки?

   - Выгнали меня, гады. Сперва воспользовались, а как не нужен стал - так сразу и турнули. А я думал, друзья...

   - Понимаю, - посочувствовал посол. - Такое бывает.

   - Я им еду носил, а они вон как отблагодарили...

   - Кому носил еду? - насторожился посол.

   - Сами-то они не могут вылезти, прячутся от кого-то...

   - Кто?

   - А как я достаточно наносил, так и поперли. Теперь, говорят, до старости хватит, зачем я после этого... Гады! Я как блуждающий нейрон - ценный, но бесполезный...

   - Да о ком ты? - гнул свое посол. Вопросы нейробиологии его определенно не интересовали.

   - Да вам-то какая разница? - мальчик окончательно впал депрессию и угрюмо смотрел в пол.

   - Да, в общем-то, есть разница, - произнес посол. - Нехорошо это, когда друзей обижают. Особенно в детстве. Что ж дальше-то будет, если уже сейчас так? Нехорошо.

   - А ничего дальше не будет. Пусть сидят вдвоем. Потом я им опять понадоблюсь, а уже поздно станет...

   - О ком ты, все-таки, говоришь, а? Вдруг я их знаю?

   - Конечно, знаете. Кто ж их не знает? Это Джо с Робертом вашим.

   - Понятно. Не ожидал от Роберта такого поведения. Он мне казался более достойным членом нашего общества... Где, говоришь, они скрываются?

   - А я пока ничего не говорил.

   - Так, может, скажешь? Время идет, а у меня дел еще много.

   - А вам зачем?

   - Хочу поговорить с Робертом на эту тему. Пока не поздно. О его недостойном поведении. Пара ласковых тут не помешает.

   - Правда?

   - Конечно. Нельзя так поступать с друзьями. Думаю, он, как минимум, должен перед тобой извиниться. Ему есть, чему поучиться у тебя. Например, тому, как быть настоящим другом. Правильно?

   Пацан кивнул.

   - Надеюсь, мы с тобой тоже станем друзьями, - продолжал заливаться посол. - Мне было бы очень приятно, если бы ты стал моим другом. Ну как?

   Мальчик просиял.

   - У меня будет друг? - спросил он. - Настоящий?

   Посол торжественно кивнул и даже поднял руку, как на присяге. Пацан смотрел на него с благоговением. Посол подумал, что сильно недооценивал свои способности налаживать контакт с детьми.

   - Так скажешь мне, где я могу его найти?

   - Это сложно. Я вам лучше покажу.

   Торрет одобрительно улыбнулся. Он был весьма доволен собой и уже мысленно видел, как возвращается на родной корабль вместе с сыном капитана. Потеря вверенного ему ребенка могла бы плохо сказаться на безупречной до сих пор репутации. Пилотом придется пожертвовать, ну да переживет как-нибудь. Прилетит при следующей оказии.

  

  

   Лейтенант Фаррелл сидел за столом, сложив руки домиком, а рот уточкой, и меланхолично разглядывал Йеронима. Йероним столь же меланхолично разглядывал лейтенанта. Не то, чтобы они впервые друг друга видели, просто им больше нечем было заняться.

   - Ну и что мне с вами делать? - уныло спросил лейтенант, когда понял, что еще немного и он банально уснет. Он бы и не прочь поспать, но как-то это неловко, когда вокруг все так деятельны.

   - Не имею ни малейшего представления, - отозвался Йероним извиняющимся тоном.

   - Откуда, спрашивается, вы получили информацию, о которой даже я ничего не слышал?

   - Подслушал, - честно ответил Йероним.

   - Где?

   - На стадионе.

   - Простите?..

   - На заброшенном стадионе. Люблю там подумать в тишине.

   Лейтенант тоже любил подумать после обеда, поэтому покивал с пониманием.

   - И кого вы там подслушивали?

   - Торрета с капитаном.

   - Не знал, что такие решения теперь там обсуждаются, - заметил лейтенант.

   - Я тоже, - согласился Йероним. - Иначе пошел бы думать в какое-нибудь другое место.

   - Так-так, - сказал лейтенант, чтобы чем-нибудь занять паузу. По всему было видно, что заниматься этим делом ему совершенно не хочется. - И кто ваши сообщники?

   - Какие сообщники?

   - Ну, у вас же были сообщники.

   - Не припомню ничего похожего.

   - Вы честный человек, господин Йероним, - лейтенант решил был откровенным.

   - Ну, знаете... - засмущался Йероним. - Все относительно.

   - Я так и понял. Так что там с сообщниками?

   - Какими сообщниками?

   - Это уж вам видней, какими. Я не в курсе, а то б не спрашивал.

   - Не представляю, чего вы от меня хотите.

   - Вы меня разочаровываете, - признался лейтенант.

   - Вполне вас понимаю. Я и себя разочаровываю... чаще, чем хотелось бы, - Йероним вздохнул.

   - Эдак мы никуда не придем.

   - Зато, может, прилетим?

   Судя по лицу лейтенанта, шутка не удалась. Лететь как-то иначе, чем все они летели по умолчанию, ему не позволяла должность, что его же и огорчало. Лейтенант всегда хотел быть пилотом. Но какие-то дурацкие программы, которыми было принято руководствоваться в таких случаях, решили иначе. На пару мгновений лейтенант задумался, как было бы хорошо свалить из корабля и послать к черту все эти дурацкие компьютеры.

   - Может, в картишки? - предложил он.

   - Можно и так, - кивнул Йероним. Ему тоже хотелось все послать. Глотнуть настоящего воздуха и перезагрузиться.

  

  

   В отсеке с климатическими установками кипела бурная деятельность. Дракон обматывал посла связанными друг с другом полотенцами от Лукаса, Роберт - скотчем, а Прямая Сабля какими-то шнурами. Работали молча, под аккомпанемент протестующего мычания.

   На вспомогательные средства не поскупились, поэтому под конец упаковка с господином Торретом приближалась по своим геометрическим показателям к идеальной сфере.

   - Очень хорошие полотенца, - сказал дракон, - мягкие и вяжутся отлично. Без них эти шнуры могли бы создать вам проблемы с кровоснабжением в каких-нибудь важных местах, а так все будет хорошо. Цените мою дружбу, - он похлопал посла по тому месту, где предполагалось плечо. - Скажите же, я хороший друг. - Во взгляде, брошенным им на посла, было что-то от любящего собственника.

   Торрет бессвязно мычал в ответ. Взгляд его выражал глубокое неодобрение происходящего, но дракон удовлетворенно кивнул.

   - Уф, - выдохнул Сабля, закончив вязать последний узел, и критически оглядел полученный результат, - слушайте, у меня с памятью плохо или он всегда такой толстый был?

   Посол замычал с удвоенным энтузиазмом.

   - Ладно, ладно, - Сабля понял руки в примирительном жесте, - вы совсем не толстый. Мне показалось - мне, когда перетружусь, всегда что-то кажется. Прям напасть какая-то. Так что не стоит дуться. - Он наклонил голову набок и пришел к окончательному выводу. - Прямо скажем, вы просто красавец! - Подумал еще и добавил: - Мне почти что завидно.

   Роберт уже разворачивал похищенный у посла ноутбук. Дракон жевал рогалик.

   - Хотите? - спросил он у посла.

   Тот вперил в него яростный взгляд. Дракон пожал плечами.

   - Придется повозиться, - сказал Роберт. - Может несколько часов пройти, пока взломаю.

   Со стороны кулька с послом раздался сдавленный стон. Это навело Саблю на новую мысль:

   - А как мы будем его в туалет выводить?

   - Пусть терпит, - ответил дракон, - назначим его самураем.

   - Тогда ему придется с собой покончить, - возразил Сабля, - головой об стену, желательно с разбегу. Я, конечно, не против, но могут возникнуть проблемы. Лучше развязать потом одну руку, ну и это... ниже пояса. Не знаю, правда, как теперь руку искать...

   Кулек с послом продолжал трагически стонать.

   - Может еще унитаз принести? - иронизировал дракон.

   - Уткой обойдется.

   - Да ладно. - Дракон дожевал рогалик и степенно отряхнулся. - Будем его каждый раз заново пеленать, что ли? Эдак полотенец не напасешься.

   - Ну... - Сабля задумался. - Нам понадобится еще скотч.

   - Вообще-то, мне этот вопрос тоже актуален, - заметил Роберт.

   - Скотч?..

   - Туалет. И я не хотел бы пользоваться уткой.

   - Можешь спокойно выходить, - махнул рукой Джо, - по-моему, тебя никто не ищет.

   Роберт задумался.

   - Это любопытно, - заметил он. - А его будут искать? - он ткнул пальцем в посла.

   - Не могу за это поручиться, - признал Сабля. - Без распоряжения не будут, а королю, кажись, не до него совсем.

   - Любопытно, - повторил Роберт и снова уткнулся в экран.

   Теперь задумался Сабля.

   - Даже обидно как-то, - сказал он через пару минут. - Мы на него столько сил потратили, так художественно укутали, а никому неинтересно.

   - Это жизнь такая, - сказал дракон со знанием дела. - Привыкай, детка.

   - Стукну, - пообещал Джо.

   - Можно сделать фотки, - придумал дракон. - На память...

   Посол закатил глаза.

   - Смотри-ка, обморок симулирует, - восхитился Джо. - Я вот думаю, не зря ли мы ему рот скотчем заклеили? Может, допросить было бы проще, чем взломом заниматься?

   - Так он тебе и сказал, - хрюкнул дракон. - Наврет с три бункера, разбирайся потом, где тут что. Ди-пло-мат!

   - Ну-у... Можно попробовать костер под задницей.

   - Тогда уж лучше иголки под ногти, - возразил дракон. - И проще и без дыма. Я видел в мастерской такие крохотные гвоздики, в самый раз будут... Или нет! Давайте его сперва побреем. Гляньте, какая у него прическа шиковая, наверняка он дойдет до нужного психологического состояния в процессе ее лишения. Тогда можно будет уже и к основному этапу приступать.

   - Вижу, в тебе пропадает специалист по работе с людьми.

   - Почему же пропадает? До выбора специализации мне еще далеко.

  

  

16

  

   Король сидел перед психиатром и мялся.

   - Вы согласны, голубчик, что душевное состояние наших сограждан в последнее время оставляет желать лучшего? - вкрадчиво спросил он.

   - Абсолютно, - подтвердил психиатр. - Разве я не предоставлял вам доклады на эту тему?

   - Да, да, предоставляли, я помню. Но с тех пор произошли еще кое-какие события... впрочем, вы в курсе.

   - Да, я что-то слышал об этом.

   - Надо что-то делать, - резюмировал король.

   - Мысль хорошая. Вы предлагаете нечто конкретное?

   - Именно. Собственно, я хотел вам предложить выступить по сети с речью... с лекцией... как там это у вас называется. Я думаю, выступление такого авторитетного представителя нашего общества должно настроить обывателей на должный лад. Вы как полагаете?

   - У меня есть кое-какие соображения по этому поводу, - уклончиво ответил психиатр.

   - Вот и славненько! - король просветлел лицом и с облегчением отер лоб. - Тогда давайте начнем.

   - Прямо сейчас?

   - Скажу вам честно, доктор: тянуть некуда.

   В студии психиатра встретило такое количество вспомогательного персонала, что он почувствовал себя еще более авторитетным, чем намекал король. Может быть даже звездой сериала.

   Люди радостно суетились вокруг него и, что удивительно, всем находилось дело. С некоторой иронией психиатр вспоминал, что Йероним при своем дебюте в шоу обошелся помощью всего лишь двух малолетних шалопаев.

   Просияв в камеру особой докторской улыбкой, психиатр приступил к ответственной миссии.

   - Дорогие сограждане, - начал он проникновенно. - Как вы, наверное, сами замечали, многих из вас или близких вам людей все больше мучают апатия и нежелание что-либо делать, переходящие порой в нежелание жить вообще.

   Король, нервно расхаживающий позади техников, одобрительно кивал.

   - Объясняется это очень просто. Мы оказались в ситуации, подобной мозгу в условиях сенсорной депривации. Для справки, это одна из методик древних пыток. Мозг, не получая сигналов извне, уходит в себя и варится, так сказать, в собственном соку, вызывая все большие искажения психики, восприятия реальности и, как следствие, поведения. Состояние это довольно мучительное. Мы так же, на протяжении уже многих поколений, находимся в среде с ограниченным притоком новой информации. Варимся в замкнутом мирке без каких-либо перспектив. В результате с людьми происходят неприятные вещи. В лучшем случае, они погружаются в тихую депрессию. Не хотят работать, общаться с друзьями, развлекаться, учиться, не хотят вообще ничего. Но бывает, что доходит до асоциального поведения, опасного для всех окружающих. Человек устроен таким образом, что ему для ощущения счастья надо двигаться к какой-то цели. Получать от жизни новые впечатления, искать новые возможности, реализовывать себя. А как всего этого достигнуть, когда вокруг всегда одни и те же стены, все давно придумано и сделано до нас и даже работы особой нет. Искать нечего, стремиться тоже некуда. Ландшафт жизни сделался таким плоским, что даже ветряные мельницы нигде не мерещатся... Это тупик, дорогие мои. И главное - нет никакой надежды, что все это когда-нибудь изменится. Впрочем, нет, вру: надежда есть. Надежда на новую жизнь в новом мире. Надежда, что не все так беспросветно и нам еще доведется...

   - Вы что делаете? - возопил король.

   - Мы в прямом эфире, капитан, сэр!.. - зашипели на него техники.

   - ...открывать новые горизонты, - лекторским голосом продолжал психиатр, - осваивать новый мир.

   - Вырубите его! - вопил король.

   - Но как же...

   - Возможно, это будет не так легко, - гнул свою линию психиатр, - но наверняка очень интересно. Может быть, вы не будете так счастливы, как хотелось бы, но, возможно, ваши дети станут счастливее вас. В любом случае...

   Король дергал какие-то шнуры и пытался жать на кнопки. Первым делом он добился того, что погас свет.

   - ...вы почувствуете себя свободными, - сообщил голос психиатра с почерневших экранов.

   Мигнула какая-то лампа, озарив студию синим потусторонним светом.

   - Свободными от стен, - подытожил психиатр загробным голосом. Его лицо в синей подсветке подчеркивало важность момента.

   - Выключайте эфир! - злобным шепотом аккомпанировал король. Его шепот больше походил на рык и какой-то техник, бросившись выполнять приказание, споткнулся в потемках и уронил другого техника. Вместе они уронили штатив со светильником. В другой стороне кто-то бегал и ругался. Аудитория "Бедлама" торжественно внимала грохоту с экранов, где на переднем плане маячило покойницкое, но все равно доброе лицо психиатра. Шоу удалось.

   Психиатр тем временем вспомнил новые аргументы:

   - С другой стороны, давайте порассуждаем, - предложил он. - На Земле за время нашего отсутствия прошло столько времени, что все там стало нам абсолютно чужим. С этой точки зрения не имеет никакого значения, к какой планете лететь, - к новой или к Земле. В обоих случаях мы будем чуждыми пришельцами. Но на новой планете мы будем строить собственное общество, которое нам подходит, а на Земле придется вписываться в уже сложившееся. Думаю, вы сами понимаете, какой вариант более комфортен... Вы спросите, почему тогда мы вообще рассматриваем вариант возвращения? Да потому, что боимся перемен. Наше поколение до Земли все равно не успеет добраться - таким образом, мы сваливаем последствия на отдаленных потомков. И окончательное решение сваливаем на них же. Они бы, может, предпочли новую планету, на которой можно двигаться дальше, но мы прямо сейчас лишаем их такой возможности. И все только ради собственного малодушия...

  

  

   - Что вы со мной делаете?! - стонал король, расхаживая туда-сюда перед психиатром и воздевая руки к всевидящему потолку "Бедлама".

   - Простите? - недоумевал психиатр, шевеля для наглядности бровями. - Вы разве не хотели поправить душевное состояние наших сограждан? Или я вас неправильно понял?

   - Хотел! - рявкнул король. - Но не таким же образом!

   - Гм... Этот образ показался мне самым действенным и чуть ли не единственным возможным. - Психиатр поджал губы и лицемерно продолжил: - Вам следовало уточнить, что такие-то и такие-то темы лучше не затрагивать в выступлении. А вы отправили меня к аудитории совершенно неподготовленным. Как я теперь, по-вашему, должен себя чувствовать?

   Король бросил на него негодующий взгляд. Психиатр сидел такой невинный, что всякому было бы ясно, что он виноват не только в том, в чем его обвиняют, но и во многих других грехах, возможно, еще неизвестных. Надо обдумать это на досуге, решил король.

   Подданные, напуганные неожиданной яростью всегда спокойного короля, носились туда-сюда, имитируя чрезмерную занятость. Каждый раз, как открывались двери, в помещение проникал какой-то невнятный шум. То ли рокот прибоя, то ли негодование народных масс. Это Бобби Лу развил активную действию, невольно опасаясь, что синий психиатр затмит его обновленную славу.

   - За идиота меня держите? - спросил король с холодным бешенством.

   Психиатр глядел на него удивленно.

   - С какой стати? Ваши тесты говорят о сугубо обратном, а я с ними хорошо знаком.

   - Ни на кого нельзя положиться! Что за люди?..

   - Вы в корне неправы, капитан. Мы поддерживаем вас изо всех наших сил. Они, возможно, не так велики, как хотелось бы, но все, какие есть, полностью к вашим услугам.

   - Я это заметил!..

   - Сарказм тут неуместен.

   - Да неужели?

   - Точно вам говорю!

   - В общем, так... Идите к лейтенанту Фарреллу и скажите ему, что вы арестованы.

   Психиатр встал и сдержанно поклонился.

   Король описал еще один неровный круг и нервно прислушался.

   - Свободу Йерониму! - раздавалось за дверью. - Позор супостатам!..

   - Мои помидоры!.. - вторил чей-то голос.

   - Сумасшедший дом! - резюмировал король. Чертыхнулся напоследок и пошел домой.

   Под дверью короля ожидала записка. Она была написана печатными буквами разного размера и вызывала нехорошие предчувствия. Нехороших предчувствий у короля и так было с избытком, поэтому он не впечатлился, как мог бы еще парой дней раньше, а изучил найденный документ совершенно хладнокровно. Внутри записки лежала фотография, в которой после некоторых усилий можно было опознать очертания господина Торрета. Лицо он старательно кривил и отворачивал от камеры, так что хорошо получился только скотч поперек рта.

   Король отметил, что скотч Торрету очень к лицу, и принялся изучать записку.

   "Посол Торрет в наших руках, - значилось в ней, - если вы хотите получить его назад целым и невредимым, вам придется удовлетворить наши требования. Знаком вашего согласия пойти нам навстречу и решить дело без ужасного кровопролития будет служить белая наволочка, повешенная на двери... Подробности в следующей шифровке".

   В этом месте король хмыкнул и даже слегка улыбнулся. Содержание заставляло задуматься, и король действительно задумался.

   "В случае отказа, посол будет возвращен по частям", - дочитал он.

   - А на кой он мне сдался? - спросил король в пространство и спустил записку в утилизатор.

   "Кажется, нас тут не воспринимают всерьез, - подумал Джо с легкой досадой. - Но это исправимо".

  

  

   Пока Сабля ползал по воздухопроводам, дракон рассматривал оставшиеся снимки и развлекал посла задушевным разговором:

   - Однажды я родился. Поглядел пытливым в меру оком на распростершийся мир и нашел его несовершенным. Ну, вы в курсе. Что самое странное, все считают, что так и надо. Говорят, это необходимо для сохранения равновесия во вселенной. Если, дескать, равновесия не будет - мир покатится. Куда именно он покатится, я так и не выяснил, хотя старался. Но очевидно, что он покатится в сторону, противоположную той, в которую катится сейчас. Ну, логично, правда?.. Направление покатистости никто не знает, так что выбор у нас богатый. Одни говорят, он стоит на месте, хотя точно знают, что вселенных много и все они разбегаются. Вторые заявляют, что чешет по кругу: то-то нас перекорежило всех. Это не мы виноваты - это ускорение. У одной

   половины - центробежное, у второй - центростремительное, у наших предков - земное тяготение... Третьи на круг не согласны, зато согласны на спираль, хоть бы и замкнутую. Четвертые придерживаются маятника: телепается он, дескать. Вот растелепается как следует, да как заструячит с разбегу...

   По мере речи дракона Торрет все более приобретал сходство с мумией - теперь уже и лицом. По всему видать - не слыхал он доселе таких поучительных историй жизни. Как-то не привык посол к тому, что вокруг сплошные психи. Единичные порой попадались.

   На корабле Торрета была женщина, такая утонченная, что страшно трогать. Взгляд ее наводил на мысль, что она витает в каком-то другом измерении, в котором живут ангелы и слабоумные. Звали ее Люса - какое-то глупое имя. В ней вообще было много глупого. На первый, поверхностный взгляд ее отличительными чертами являлись мягкость и мечтательность - далеко не те качества, которые обыкновенно ценил Торрет. Но при взгляде на нее им овладевало желание писать стихи и размножаться. Вот отношение ко второму пункту Торрет и пересматривал. Никаких детей, решил он. Никогда. Ни за что!..

   - Подумав как следует, - продолжал дракон, - то есть, вообще не подумав, я решил, что жить в этом мире, каким бы он там ни был, я отказываюсь. Буду жить в другом - как отпетый эгоист, я выбрал тот, что почище. Мне даже все равно, куда он там раскачивается. Пусть делает, что хочет, и я буду делать, что хочу. Поскольку хотения наши разного масштаба и разной природы, вряд ли мы друг другу помешаем. Так как этот мир параллельным не назовешь, ибо вот он, здесь, назовем его отдельно изогнутым. Пусть изгибается, лишь бы не катался. Вот вырасту большим, стану Богом - буду чесать его за ушком. Очень удобно жить в этом мире. Он позволяет честно опровергнуть любую инсинуацию. Мы, как император всея башки...

   - Кончай паясничать, - оборвал Сабля, вваливаясь в убежище, - ставлю новую задачу: нам нужна деталь посла!

   - Я не паясничаю! Я делюсь со своим новым настоящим другом мудростью!.. В каком смысле, деталь посла?

   - В смысле, часть, отделенная от тела.

   Посол пискнул и сделал попытку завалиться набок.

  

  

17

  

   - Как вы расцениваете текущие перемены в настроениях общества? - любезно спрашивал Йероним под легкий шелест карт.

   - Предсказуемо, - ответствовал психиатр. - Что забавно, угроза возвращения сыграла с положительным знаком. Если бы руководство попросту объявило "пора покидать корабль, граждане", было бы куда напряженней. Многие бы попросту испугались. А тут их хотели лишить этой возможности испугаться и они ударились в другую крайность. Теперь им приспичило на волю.

   - Звучит иронично.

   - Да, это довольно забавно. Но человек - вообще существо парадоксальное... В настоящий момент наблюдается значительный подъем общественного настроения. Если не будет происходить новых событий, подкрепляющих это состояние, в скором времени он начнет постепенно спадать.

   - И каких событий вы ожидаете? - спросил лейтенант.

   - Кто знает, - пожал плечами психиатр. - Думаю, это зависит от решения руководства.

   - Перемен там не наблюдается?

   - Ну-у, на мое выступление капитан Элрот прореагировал... скажем так, без восторга. Так что, видимо, нет.

   - Довольно странное упорство, - заметил Йероним. - Если настроения в обществе действительно таковы, как вы рассказываете.

   - Да, - согласился психиатр. - Полагаю, у капитана есть причины для, хм, упрямства.

   - Что-то в области?.. - лейтенант помахал рукой около виска.

   - Нет, в этой области у капитана особых проблем нет. Вполне в пределах нормы.

   - Помнится, он упоминал о каких-то обстоятельствах, - Йероним бросил на лейтенанта вопросительный взгляд.

   - Я не в теме, - сказал лейтенант. В его голосе сквозили нотки незаслуженной обиды.

   - Похоже, капитан вообще ни с кем не поделился, - заметил психиатр. - У меня сложилось такое впечатление.

   - Весьма любопытно. Если помянутые обстоятельства столь критичны, они, я бы сказал, должны быть видны невооруженным глазом.

   - Часто ли мы смотрим на себя со стороны?

   - Хм. Наши соседи наверное смотрят. Уж Торрет точно был в курсе дела.

   - Неужели что-то с кораблем? - выпучил глаза лейтенант. - Не думаю, чтобы это можно было скрыть.

   - А скажите-ка, - обратился к нему психиатр. - Часто ли у нас проводится проверка корабельных систем?

   - Регулярно, - заверил лейтенант с завидным убеждением. После чего задумался и на глазах начал терять уверенность.

   - Что-то вспомнили? - подбодрил его психиатр. Взгляд у него был необычайно добрый и ласковый.

   Лейтенант подозрительно огляделся вокруг, словно подозревал стены корабля в пристрастии к шпионажу, склонился к собеседникам и прошептал:

   - Я тут подумал... Проверяются-то системы, требующиеся постоянно для жизнеобеспечения. А вот системы, которые мы не используем, но которые могут понадобиться в перспективе...

   - Например, при посадке? - психиатр последовал его примеру и понизил голос. По его убеждению, это способствовало доверительности.

   - Да. Их, понятно, никто не проверяет. Если бы там было что-то не в порядке, загорелись бы соответствующие индикаторы. Но и их можно отключить. То есть, я так думаю.

   - Вот любопытно, - заметил психиатр. - Всю свою жизнь мы летим к далекой планете. Рождаемся с этим и умираем. Летим себе, летим, и почему-то совершенно не приходит в голову поинтересоваться, а что же будет происходить, когда долетим, наконец. Я имею в виду, каков будет процесс.

   - Я интересовался, - сказал Йероним. - Роберт, судя по тому, что я слышал, тоже интересовался. Так что вы не правы... Ничего особенного происходить не будет. Есть, правда, один нюанс. Как я понял, на Земле корабли таких масштабов не предназначались для посадки на планету - обратно их потом не поднять. Наши же сделаны с таких расчетом, чтобы приземлиться. Навсегда, естественно. Ну и служить в дальнейшем исходной базой для колонии.

   - Так-так.

   - Поскольку корабль огромный, посадка сопряжена с определенными трудностями. Предположительно корабль при этом... несколько помнется. При его масштабах ему это будет несущественно, но пассажирам вряд ли понравится. Поэтому для пассажиров предусмотрены посадочные капсулы. Корабль садится отдельно, люди отдельно. Думаю, придется очень тщательно выбирать место для посадки. Чтобы была твердая платформа... ну, вы понимаете. Кроме того, будет довольно длительный процесс подготовки. Сначала мы спустим всякие зонды и датчики. Отснимем поверхность, возьмем пробы. После этого надо будет все это обработать и исследовать, синтезировать вакцины и, возможно, новые разновидности лекарств. Ну и так далее.

   - Если бы были проблемы в естественно-научном секторе, я бы знал, - сказал психиатр. - А при отсутствии капсул люди смогут сесть в корабле?

   - По идее - да. Другое дело, что пока таких посадок не совершалось, поэтому эмпирического опыта нет.

   - Что-то не стыкуется, - пришел к выводу психиатр. - При наличии посадочных капсул не принципиально, повреждены корабельные системы или нет.

   - Да, все это как-то странно.

   - Возможно такое, что корабль не может сесть в принципе? - спросил лейтенант. - Тогда можно было бы предположить, что капитан Элрот не хочет оставаться без резервов и привычных удобств.

   - Сомневаюсь. В конечном итоге его всегда можно уронить. Воронка, наверно, получится не малая и всякие там канализационные системы вряд ли выживут, но электронная база данных наверняка сохранится - там такая защита, что даже сравнить не с чем. Наши предки немало позаботились о том, чтобы потомки сохранили человеческий облик, - Йероним усмехнулся. - К сожалению, из разговора, который я слышал, не было понятно, идет речь об обстоятельствах, касающихся обоих кораблей или только одного. Если бы мы знали точно, это сузило бы зону поисков.

   С минуту все молчали.

   - Я так понимаю, вариантов проблемы может быть не много, - заметил лейтенант.

   - Вообще-то, наоборот, - сказал Йероним задумчиво. - Например, мы уже настолько приблизились, что цивилизация, развившаяся в месте назначения, прислала нам ультиматум, типа "разворачивайтесь обратно, а то зашибем". Или мы давно проскочили искомую звездную систему. Потому и летим целую вечность. А может, в далеком прошлом отклонились от курса и теперь находимся не пойми где. Это я так, к примеру, что ответ не так уж очевиден.

   - Можно подумать, он до этого был очевиден, - пробурчал лейтенант.

   - Если нам пришел ультиматум от жителей планеты, - сказал психиатр, - должны быть еще посвященные. Не думаю, чтобы капитан принимал сообщение самолично.

   - Вот это точно, - подтвердил лейтенант с чувством. Он явно не считал капитана трудоголиком.

   - Или вот: капитан Элрот попал в какую-то зависимость от капитана Стивенса. Не спроста же тот принимает решения за обоих.

   - Это каким же образом он мог попасть в такую зависимость?

   - Понятия не имею.

   - Хорошо бы как-нибудь сузить количество вариантов, - заметил психиатр, рассеянно рассматривая свои карты.

   - Как? - вздохнул лейтенант. - Доступ к системам в центре управления, а там сейчас столпотворение - не прошмыгнешь. Нас к ним просто не подпустят. Посвященные, которые могли принимать сообщение, там же. Капитан Элрот, если уж уперся, добровольно ничего нам не скажет.

   - Если бы я не был под арестом, - сказал Йероним, - я бы, пожалуй, потряс Торрета. Он явно что-то знает. Пас.

   - Если он еще не улетел, - согласился психиатр. - Пас.

   - Его катер на месте, так что должен быть на борту. Вист. Тьфу!.. - Фаррелл потряс головой. - В смысле, пойду-ка я поищу Торрета. А вы тут сами себя развлеките. Только не выходите никуда, а то сигнализация сработает. Набегут сюда всякие, зачем оно надо...

   Психиатр и Йероним остались вдвоем.

   - Интересно, - после некоторого молчания произнес психиатр, - что происходит на борту номер два? Ведь их тоже должно было что-то подвигнуть на такое решение.

   Йероним пожал плечами.

   - Насколько я понимаю, они там законопослушны до абсурда - что капитан сказал, то они и сделали. Без дебатов, как у нас. Может, капитан Стивенс просто патологический трус, я не знаю. Что происходит у него в голове - это уже по вашей части.

   - О, если бы я умел ставить диагнозы дистанционно, безо всякой информации, - улыбнулся Лангстрим. - Насколько все было бы проще...

   В приемной раздались непонятные вопли. Дверь открылась и на пороге возник растерянный капрал.

   - Господин Лангстрим, сэр, - обратился он. - Кажется, тут нужна ваша помощь. Господин Гаджет... э... не в себе.

   - Опять он про свои помидоры... - проворчал психиатр.

   - Не совсем, - капрал судорожно вздохнул. Гаджет за его спиной невнятно стенал.

   - И что за катастрофа на сей раз приключилась на нашем несчастном судне? - спросил психиатр уже громко.

   - Вандалы! - возопил в ответ Гаджет. - Причиндалы оторвали!.. Звери!

   Йероним и психиатр испуганно переглянулись.

  

  

18

  

   Король только что принял душ, покушал, надел все свежее и теперь перед зеркалом проверял, не торчит ли где чего лишнего. Иногда с ним такое случалось, поэтому инспекцию он производил с особым тщанием. Убедившись, что одежда в порядке, он взялся за расческу.

   Попутно он поинтересовался у жены местонахождением ребенка. Скорее, для порядка, потому как на конкретный ответ не рассчитывал. И правильно делал. Жена всегда помнила, что с корабля ребенку деться некуда, и всегда знала, чем дите занимается: "Хулиганит, разумеется". Остальное было вопросами второстепенными.

   Чтобы справиться с раздражением, король причесался еще раз.

   Королева ревниво следила за его действиями. Дражайший супруг узурпировал ее законное зеркало и как-то не спешил с ним расставаться. Его словно замедленные движения действовали ей на нервы.

   Она уже собралась взорваться и высказать все нелестное, что думает об их совместной жизни, как в дверь неожиданно постучали. Стучать обычно никто не утруждался, все пользовались зуммером, поэтому королева удивилась вдвойне.

   Открыв дверь, она обнаружила на полу коробку, перевязанную цветастым бантом.

   - Ой, - заулыбалась королева. - Что это? От кого бы это?.. - она бросила на короля быстрый смущенный взгляд.

   Король продолжал степенно прихорашиваться. Дела его обстояли не очень, но не хватало еще, чтобы это было заметно по нему каждому встречному.

   - Не знаю, право, - лениво ответил он, наблюдая в зеркало, как королева торжественно водрузила посылку на стол и разворачивает ее в видимом предвкушении. - Но если обнаружишь там что-нибудь вроде бутафорских пальцев, постарайся не падать в обморок.

   - Тьфу на тебя, - обиделась королева. - Гадость какая...

   - Впрочем, можешь падать, - разрешил король, - но имей в виду, что мне некогда с тобой возиться.

   Последний виток ленты изящно скользнул на стол, и королева заглянула внутрь.

   От ее вопля у короля едва не случился преждевременный инфаркт.

   - Смерти моей хочешь?! - возмутился он.

   Королева осела на стул и тяжело дышала, приложив руку к груди в страдальческом жесте. Видимо, потенциальная угроза преждевременного инфаркта не миновала и ее.

   - Это все ты! - разозлилась она. - Довел корабль до ручки, спокойной жизни нет! Уйду от тебя!.. Ты во всем виноват!.. До жизни с тобой мне никогда не подсовывали мужское хозяйство... отдельно от тела!

   Заинтригованный король подошел к столу и заглянул внутрь коробки. Благодаря воплям королевы он уже был готов к тому, что может там увидеть, но зрелище все равно производило впечатление, причем совсем не то, которое король хотел бы получать, находясь дома в расслабленном состоянии.

   Упомянутое королевой хозяйство лежало посреди тарелки в красной луже и расточало аппетитный аромат томатного сока. Вид у хозяйства был неестественный и какой-то знакомый. Но это король заметил только после того, как пригляделся, а до того ему все равно захотелось последовать примеру королевы и схватиться за сердце.

   - Отлуплю! - взревел он дурным голосом. Взгляд его при этом был устремлен куда-то в никуда, но шокированная королева на всякий случай спряталась за ширму.

   Схватив тарелку с томатной композицией, король выскочил в коридор. Что он будет там делать и какое произведет впечатление, если кто-нибудь заметит его в столь неприглядном обществе, он не подумал. Но на его счастье, по коридору шел один Арнольд.

   Арнольд был не в духе. Мало того, что его подрядили таскать скотч для нужд посла, так ему еще пришлось минут десять простоять под кустом в оранжерее, заливаясь каким-то контуженным попугаем. Заговорщики решили, что послу лучше не видеть Арнольда среди них (а то вдруг сбежит и всех заложит), и он должен вызывать их сигнальным воплем неизвестной птицы - вопль известной птицы у Арнольда решительно не получался, не смотря даже на недавние модификации.

   Роберт так ушел в файлы посла, что, практически покинул этот мир, а дракон то ли заснул, то ли пожирал что-то хрустящее и Арнольд едва не осип, пока привлек его внимание. В довершение, он поскользнулся на пролитой кем-то луже томатного сока и как следует приложился пятой точкой.

   Король тоже был в дурном настроении, и с высоты ответственной должности ему казалось вполне закономерным, что весь окружающий мир это настроение разделяет. Поэтому он не обратил на состояние Арнольда никакого внимания.

   - Забери это, - король сунул тарелку ему в руки, - и день... куда хочешь.

   Арнольд невозмутимо принял подношение и отправился с ним в отдел безопасности.

   Сидящий в приемной капрал отреагировал на его появление без восторга. Более того - к удивлению Арнольда он внезапно позеленел и плавно осел на пол. Арнольд окинул его недоуменным взглядом, пожал плечами и прошел в комнату, где лейтенант, Йероним, психиатр и Гаджет согласно традиции не могли выйти из распасов.

  

  

   Лейтенант Фаррелл вернулся к заключенным ни с чем. Господин Торрет бесследно исчез. Никто не видел его уже несколько часов. Все бы ничего - устал человек, пошел поспать, но его каюта тоже пустовала и по виду ей вообще не успели воспользоваться. Все это привело Фаррела в сильнейшее раздражение. Человек исчез, камеры на корабле не работают. А если бы это был злоумышленник или произошел несчастный случай?.. И не понятно даже, откуда начинать поиски.

   Раздосадованный неудачей со свидетелем, Фаррелл решил попытать счастья с техникой. Он направил стопы в центр управления, где надеялся подобраться к одному из терминалов и выяснить, все ли в порядке с кораблем. В центре обычно было тихо и спокойно. Рутинная работа по наблюдению за показателями, которые практически не менялись, способствовали повальному расслаблению. Работники центра так привыкли к безделью, что в свете последних событий сильно перевозбудились и поперли Фаррелла в далеко не изысканных выражениях. О том, чтобы спокойно сесть и поработать на чужом рабочем месте, не могло быть и речи.

   Поэтому Фаррелл отправился обратно к пленникам и картам и к моменту появления Арнольда как раз закончил делиться своей досадой.

   Гаджет, заслушавшись, уже изрядно проигрывал и психиатр в порядке утешения рассказывал ему, какие чудесные помидоры могут расти в открытом грунте. Эти рассказы повергли Гаджета в душевное волнение. Он возжаждал срочно высадиться на первую же планету с открытым грунтом и приступить к выращиванию чудесных помидоров.

   - Лейтенант, сэр, - обратился Арнольд. - Следует ли мне приложить это вещественное доказательство к делу о саботажнике или поступить с ним иным образом? - и он торжественно продемонстрировал свое приобретение.

   Все четверо смотрели на него в оцепенелом молчании.

   - Арнольд, голубчик, - выдавил Гаджет, с трудом проморгавшись. - Будь добр, отнеси это безобразие в класс, в котором стоит Адам. Я приклею на место... потом. Может быть.

   - Кажется я знаю, где Торрет, - сказал Йероним, когда за Арнольдом закрылась дверь. - В смысле, я знаю, кто это знает.

   - Догадываюсь, куда вы клоните, - по лицу психиатра блуждала странная ухмылка.

   Арнольд меж тем отправился по указанному адресу.

   В классе шел урок. Ученики изо всех сил отлынивали и тоскливо смотрели на дверь, из-за которой доносились возбуждающие шумы вольной жизни. Молодая учительница натужно читала непонятную лекцию и тоже тоскливо косилась на дверь. Марго была подругой Алисы, поэтому Арнольд относился к ней с симпатией.

   - Вот, - улыбаясь широко, насколько умел, Арнольд подошел к столу и поставил на него тарелку. - Учитель Гаджет просил передать.

   Из класса он вылетел гораздо быстрее, чем вошел. Вслед ему неслись чьи-то истерические взвизгивания, грохот и жизнерадостный гогот.

   Арнольд в который раз подумал, какая это суровая профессия - учитель, и со всех ног поспешил прочь.

   Далеко он не ушел - его перехватил лейтенант. Он так запыхался, словно бежал всю дорогу. Арнольд никогда не видел, чтобы лейтенант бегал, поэтому малость струхнул:

   - Я все передал, как велели! - отрапортовал он.

   - Пойдем-ка со мной, голубчик, - проворковал лейтенант.

  

  

   Джо тоже был не в духе. Его, с добытым таким трудом трофеем, дорогие товарищи выставили из штаб-квартиры. Запчасть Адама отдельно от самого Адама чем-то их нервировала. Оба приятеля морщились и воротили носы. А Роберт в заключение добавил, что это сомнительное зрелище мешает ему думать. Пришлось заниматься украшательством "части посла" под кустом в оранжерее. К тому же, Джо пролил львиную часть томатного сока на пол и обнаружил, что сок не вполне соответствует задуманной консистенции. Комковатая она была какая-то. И Гаджет после этого еще смеет уверять, что у него идеальные во всех отношениях помидоры... Как следует подумав, Сабля решил, что зрителям этой мистификации должно быть не до разглядывания консистенции. Но подпорченное настроение так просто не исправишь. Поэтому к приятелям он вернулся довольно мрачным.

   Роберт выглядел вполне под стать. Джо с перепугу быстренько проверил посла и дракона - не помер ли кто из них от избытка впечатлений. Но оба были как будто бы живы. Дракон даже жевал. Правда, как-то уныло.

   - Я прочел, - сказал Роберт. - Кое-что.

   - Да? - подбодрил его Джо.

   - Теперь мы знаем, какие обстоятельства имел в виду твой папа. - Вид у него был такой потерянный, что Джо впервые в жизни почувствовал себя не в своей тарелке.

   Позади послышался какой-то грохот, окончательно выведший Саблю из душевного равновесия. В помещение ввалился Арнольд.

   - Ты чего сюда приперся?! - возмутился Джо. - Мы о чем договаривались?!

   - Это не я, - покаялся Арнольд. - Меня послали!

   - Сейчас я тебя пошлю! Так далеко, как ты еще не был!..

   - Я хотел сказать "прислали", - поправился Арнольд с достоинством. В этот момент он заметил посла и взял продолжительную паузу. После чего осторожно спросил:

   - Вы не боитесь, что вас привлекут за жестокое обращение?

   - Какое жестокое обращение?! - возопил дракон. - Мы его даже не побрили!.. Хотя могли бы!

   - Зачем? - опешил правозащитник.

   - Чтобы пытать!

   - Я, право, перед жестокой дилеммой. По-хорошему, вас бы арестовать всех. С другой стороны - чрезвычайная ситуация...

   - Так чего тебе надо? - прервал его Джо.

   - Ах, да. - Арнольд с некоторым усилием оторвал взгляд от посла. - Они там подумали и решили, что пора скорректировать планы.

  

  

20

  

   Вся процессия скрытым макаром пыталась добраться до посадочных палуб, где остался катер посла. Торрет гнусным образом их демаскировал, но заговорщики не теряли надежды. На "Бедламе" привыкли к странным зрелищам, и всегда можно было сказать, что это очередная постановка или демонстрация со скрытым смыслом. Именно так они и объяснили двум женщинам-техникам.

   - Это символ нашей попранной свободы, - вещал Прямая Сабля проникновенным голосом. - Вернее, ее отсутствия. А вот это, - указал он на дракона, который придерживал "настоящего друга" за выпуклость руки, - ее печальное дитя, оставшееся практически сиротой. Но дитя продолжает верить и надеяться, что однажды прокопается сквозь все заслоны!..

   - Да, я такой! - подтвердил дракон.

   - А папа в курсе? - спросили женщины, хихикая.

   - Он сам придумал! - заявил Джо не без гордости. - Он может!

   Женщины посмеялись и пошли дальше. Посол пучил глаза, потрясенный такой безответственностью граждан. У них на виду беззастенчиво попирают права человека, а они хихикают!..

   После того, как посла пытались избирательно распутать, но только все порвали, а потом еще и залатывали прорехи скотчем, Торрет утратил свою чудесную сферическую форму и сделался совсем бесформен. Тут и там из него торчали провода и измочаленные полотенца.

   Лейтенант, увидев Торрета, первым делом предложил распутать пленника и оформить как полагается - в наручники. Но в конечном итоге решили не тратить время на столь сложную операцию, и послу предстояло отправиться на родной корабль в таком возмутительном виде.

   Пробегающий мимо Десантник вдруг встал, как вкопанный, и уставился на посла.

   - Ортогонально, - сказал он после секундного замешательства и побежал дальше.

   Заговорщики проводили его оторопелыми взглядами.

   - Он правда что-то сказал? - спросил Джо.

   - Сказал, - подтвердил дракон. - Точно. Видать, и его проняло. Во! - Дракон воздел палец. - А я всегда говорил: ортогональность - это сила!

   - Да ты вообще знаешь, что это такое?

   - Какая разница? - искренне удивился дракон.

   - Мы теряем время, - оборвал их Арнольд.

   На посадочной палубе им попался Блатти. Он почему-то не купился на россказни про демонстрации и даже не потрудился это скрыть.

   - Проходите практику по изощренным способам глумления над братьями по разуму? - поинтересовался он с усмешкой. Посол вдруг обрел надежду и громко замычал. Дракон ткнул его кулаком в бок, но посол за своей броней ничего не заметил.

   - Точно. - Не стал отпираться Прямая Сабля. - Хотите поучаствовать? У нас есть открытая вакансия.

   - Это в качестве подопытного, что ли?

   - А что, почетная должность.

   - Спасибо, я как-нибудь так... - Блатти окинул взрослый состав группы многообещающим взглядом и ехидно продолжил: - Вы не по адресу этим делом занимаетесь, тут зрителей маловато будет.

   Лейтенант конфузился. Роберт пытался подавать ему глазами какие-то знаки.

   - У нас сейчас немного другие приоритеты.

   - Это какие же, позвольте полюбопытствовать?

   - Собираемся похитить катер, - огрызнулся Сабля. - Не видно, что ли?

   - А начальство в курсе этого интересного плана?

   Лейтенант Фаррелл с укоризной посмотрел на Джо, зашел за спину Блатти и огрел его по голове рукояткой пистолета. Блатти осел на пол. Джо открыл рот, глядя на лейтенанта со смесью испуга и восхищения. Арнольд склонился к телу и проверял признаки жизни.

   Фаррелл задумчиво посмотрел на пистолет и убрал его в кобуру.

   - Надо же, - сказал он, - первый раз им воспользовался...

   - Добрый человек, - заметил дракон, - а мог бы и пристрелить.

   - Не мог бы. Он снотворным стреляет. Вы каких-то не тех фильмов пересмотрели.

   - Что ж вы его тогда не усыпили, а сразу по голове?

   - Сам не знаю... Наверное, не нравится он мне просто.

   Прямая Сабля тем временем пришел в себя и вспомнил, что он идейный лидер группы:

   - Придется забрать его с собой, чтобы шумиху раньше времени не поднял.

   Арнольд кивнул, поднял ноги Блатти и уставился на лейтенанта. Тот стоял и гипнотизировал тело пустым взглядом. Джо нетерпеливо приплясывал.

   - Чего мы ждем? - спросил Роберт.

   - В первый раз ударил человека, - признался лейтенант. - Мне потребуется время, чтобы это пережить. Извините меня. - Он немного подумал: - Наверно во второй раз будет проще.

   - За чем же дело стало? - оживился дракон. - Хотите я его подержу?

  

  

   Королю было не по себе. Его помощник, всегда корректный и вежливый, смотрел на него как-то недружелюбно и, прямо скажем, без должного почтения. Бунтарские настроения проникли в самую сердцевину, понял король.

   - Вам не кажется, капитан, что мы имеем право знать, что происходит? По каким причинам вы продолжаете настаивать на решении, которое не поддерживает и десять процентов населения?

   - А вы уверены, что большинство всегда знает, как лучше? - огрызнулся король.

   - Я бы предпочел сделать собственные выводы, что тут лучше. А это возможно только при наличии полной информации. Которую я все же надеюсь получить от вас.

   - Вы ее получите. В свое время.

   - Капитан, сэр, - прервал их дежурный офицер, - катер борта номер два отстыковался без разрешения.

   - Наверно это Торрет, - буркнул король. - Пусть катится.

   - Я настаиваю на объяснениях, капитан. - Продолжил помощник предельно ледяным тоном. - Все это начинает дурно пахнуть.

   - Вы кажется забыли о субординации.

   - Нет, это вы забыли о своих обязанностях. Или о долге. Как вам больше нравится.

   - Что вы себе позволяете?! - кипятился король.

   - Я позволяю себе усомниться в разумности ваших действий, сэр, - отозвался помощник. - Вполне вероятно, я изменю это мнение, если вы, наконец, введете меня в курс дела. Я всегда уважал вас, сэр. Хотелось бы верить, что вы позволите мне делать это и дальше.

   Король огляделся в поисках поддержки. Но со всех сторон встречался с неодобрительными, напряженными взглядами. Сочувствие публики было явно не на его стороне.

   Призвав на помощь остатки выдержки, король улыбнулся. Получилось несколько криво, но вполне достойно.

   - Я вернусь через пятнадцать минут и мы решим этот вопрос, - сказал он. - А сейчас прошу меня извинить.

   Король спешным шагом покинул центр управления. Ему просто необходимо было отдышаться и собраться с мыслями, пока не ляпнул что-нибудь совсем неуместное.

   Выйдя в общий сектор, он уселся там прямо на пол и тяжело привалился спиной к стене. Было на удивление тихо. Все демонстранты то ли утомились и разошлись на заслуженный отдых, то ли затевали где-то каверзы, предусмотреть которые у него все равно не хватило бы воображения. Корабль словно погрузился в сон. Но король думал, что это впечатление обманчиво - ему казалось, что даже стены смотрят на него с неодобрительным выжиданием. Вот он уже начал корабль одушевлять, усмехнулся король. Совсем с головой плохо...

   Когда-то давно или, может, не очень давно (история о том умалчивала), "Бедлам" лишился всех своих посадочных капсул. Более того, он и сам странным образом пострадал, так что теперь никто не мог поручиться, что он приземлиться без проблем, как подобает кораблю такого класса. Были бы посадочные капсулы - погрузить всех людей в них, а корабль сажать на автоматике, угрюмо думал король. Но капсул не было. Что с ними сталось - информация тоже отсутствовала. То ли они погибли при столкновении с неизвестными космическими телами, которые по невнятным слухам имели место в истории полета, то ли неприятность произошла в другое время. Может быть, тогда же, когда помешался один из андроидов на "Бедламе". Учитывая такую тщательную затертость компрометирующей информации, король не был уверен, что андроид действительно помешался, и все это не было подстроено. В любом случае, андроида обнулили и допросить его не представлялось возможным.

   К своему глубочайшему сожалению, король обнаружил все эти безобразия, когда предыдущий капитан уже скончался от старости, и трясти стало совсем некого. А потрясти очень хотелось. Может даже об стенку...

   Вот так и получалось, что отдаленные предки наворотили дел, отвечать за которые теперь придется ему, нынешнему капитану. Хотя он вроде и не при делах. Но если не он, то кто?

   Странно еще, что не повернули назад тогда же. Все было бы намного проще. А теперь спрашивать будут у него, почему он не хочет садиться. И что он им скажет - что вероятность гибели всего экипажа при посадке составляет семьдесят четыре процента? А если сесть нельзя, почему мы все это время продолжали лететь вперед, спросят они. Обязательно спросят. Какой-нибудь умник, да найдется. И что ему отвечать на это? Что вероятность выжить при посадке аж целых двадцать шесть процентов? Не для всех, правда, но все равно процент большой и даже почти осязаемый...

   Король аж скривился, представив, как будет все это выкладывать. И почему ему тогда показалось, что замолчать информацию будет самым лучшим выбором?..

   Делать нечего, пора каяться. Скорей всего они там уже обсуждают его отстранение от должности - все к тому идет. Так что, так или иначе, а вскоре всем мучениям конец.

   Король встал, отряхнулся, а когда поднял голову, столкнулся взглядом с Алисой.

   - Что вы ко мне подкрадываетесь?!

   - Простите, - опешила Алиса. - Я тут с таким делом... Знаю, что обращаюсь не по адресу, но ведь никто больше и не почешется! Все как с ума посходили!.. Я понимаю, время перемен и все такое, но надо же вписываться в какие-то рамки!.. Только взгляните на это безобразие. Бедная Марго до сих пор в полуобмороке. - И она подсунула королю тарелку, с которой тот совсем недавно распрощался в мыслях навсегда.

   Томатный сок уже подсох, но зрелище от этого совсем не улучшилось.

   Король поднял на Алису великомученический взгляд.

   - Вы что, издеваетесь? - спросил он слабым голосом.

   - Я вполне серьезно, - заверила его Алиса. - Мне кажется, все эти безобразия плохо сказываются на синтезе коровьих мышц! Так что за вкус текущей партии я не отвечаю! Они каким-то образом улавливают общую атмосферу...

   - О, Боже, - пробормотал король, отвернулся и пошаркал прочь, - убейте меня кто-нибудь...

   Алиса осталась стоять в коридоре, в недоумении глядя то на тарелку, то в спину королю. Немного подумав, она решила отнести безобразие в отдел безопасности.

   - Мужики подобны Богу, - ворчала она по дороге, - никогда не отвечают на воззвания...

  

  

21

  

   С настоящим катером Роберт управлялся впервые. До этого он имел дело только с тренажерами, ну и по пути в ту сторону пилот дал ему немного порулить. На его счастье, задача была несложной. По словам все того же пилота, пересечь расстояние между двумя синхронно летящими кораблями мог бы и младенец. Это он, конечно, утрировал, но не очень сильно. Своими силовыми полями корабли создавали вокруг что-то вроде защитного пузыря, в котором Роберт чувствовал себя, как в аквариуме.

   Лейтенант внимательно следил за его манипуляциями. Арнольд скучал.

   Сабля прилип к иллюминатору и гипнотизировал восторженным взглядом большую яркую звезду.

   - Это она? - спросил он с придыханием.

   - Она, - подтвердил Роберт.

   - Интересно, сколько до нее еще лететь? - подал голос дракон.

   - Дней пять, я думаю.

   - Во здорово!..

   - Вы бы залегли куда-нибудь, а то мне скоро с кораблем связываться, а я не уверен, какой тут сектор обзора.

   - Зря мы этого с собой взяли, - проворчал лейтенант, - все место на полу занял...

   - Всегда можно выкинуть, - предложил дракон.

   Фаррелл не удостоил его ответом.

   После некоторой возни и перебранки, все разместились. Роберт проверил, не торчит ли кто, и остался доволен.

   Когда на экране показалась хмурая физиономия капитана Стивенса, Роберт почувствовал, как внезапно пересохло в горле. Он впервые собирался врать отцу, да не просто врать, а, по выражению Прямой Сабли "конкретно дурить".

   - Роберт? - уронил капитан. - Они что, выкинули тебя за борт? - Отец как всегда предполагал самое худшее.

   - Я сбежал, - ответил Роберт уклончиво. - Никто меня не выкидывал.

   - Мой сын, - подобрел капитан, слегка покосившись в сторону офицеров - невольных свидетелей его отцовского торжества. Офицеры старательно, но умеренно изображали лицами одобрение. По их лицам всякий бы сразу понял, что они никогда и не сомневались в сыне капитана, Господи упаси.

   - Можно пришвартоваться? - Роберт позволил себе легкую ухмылку.

   - Конечно. Придти тебя встретить?

   - Не надо. Я сам приду.

   Капитан сдержанно кивнул и отключился.

   - Вы на всякий случай лежите пока, - прошептал Роберт, - а то мало ли...

   - Тесновато здесь что-то, - пожаловался лейтенант, - да еще этот... место занимает.

   - Уже недолго.

   В следующие пять минут все молчали, слушая шипение и лязг механизмов. Когда со швартовкой было покончено, лейтенант облегченно вздохнул и стал выкарабкиваться из узкого пространства, куда его утрамбовали объединенными усилиями. Лицо его вспотело и вообще он выглядел не совсем здоровым.

   - Что? - спросил он, поймав на себе настороженные взгляды спутников. - Может у меня боязнь замкнутых помещений.

   - Как у вас может быть такая боязнь, если вы на корабле живете? - удивился дракон.

   - Корабль большой.

   - У него стресс, - вступился Сабля, - он Блатти по голове приголубил. Кстати, что будем с ним делать?

   - Пусть пока тут полежит, - предложил лейтенант. - Не таскать же его с собой.

   - Тоже верно. Ну что, приступим?

   - План все помнят? - строго спросил Роберт. - Ну, тогда я пошел.

   - Ты уверен, что нам тебя не ждать? - спросил дракон.

   Роберт кивнул.

   - Тут все-таки мой дом, - он протяжно вздохнул. - Ну и родители...

   Все сочувственно помолчали. Джо отвернулся и раздавил кулаком скупую ковбойскую слезу.

   Они обнялись, пожали друг другу руки - без лишних сантиментов, как и подобает закаленным суровыми буднями товарищам. И Роберт ушел.

   Арнольд, подозрительно сопя, выволок из катера сверток с послом, и компания отправилась навстречу подвигам.

  

  

   Роберт не спеша продвигался к центру управления. Как он знал, времени у него предостаточно, а вызывать подозрение ненужной торопливостью не хотелось. Проблем с проникновением в центр он не предвидел - бывал там с самого раннего детства и к его присутствию давно привыкли. Ребенком он был спокойным, пальцы, куда не надо, не совал, вел себя тихо, поэтому взрослые его присутствия часто вообще не замечали.

   - Привет, Роберт, - сказал офицер на вахте. - Как прокатился?

   - Довольно интересно, - искренне ответил Роберт. - Впечатления незабываемые. А вы тут как без меня?

   - По-старому, - офицер вздохнул. - У нас всегда так.

   - Ясно, - Роберт кивнул и прошел внутрь.

   Встреча сына с отцом со стороны казалась довольно трогательной. Роберт старался не думать о том, что отец обнимает его в основном потому, что так положено.

   - Как ты, в порядке? - спросил капитан, потеребив его за плечо.

   - В полном, сэр.

   - Отлично. - И он вернулся к своим делам.

   Обменявшись приветствиями с остальными членами команды, Роберт присел в кресло и стал ждать, пока на него перестанут обращать внимание.

   Долго ждать не пришлось. Убедившись, что все заняты и никто им не интересуется, Роберт тихонько придвинулся к терминалу.

   В отличие от "Бедлама", на борту номер два все камеры работали. В технических отсеках, где не положено было находиться людям, они включались по сигналу датчика движения. К таким отсекам относились и подходы к посадочным капсулам. Кто-нибудь в центре управления вполне мог заинтересоваться, если бы одна из камер начала подавать сигнал тревоги. Поэтому первым делом Роберт отключил функцию передачи сигнала в центр. Камеры продолжали писать, но никто бы этого не заметил, если бы не полез смотреть специально.

   Далее в его программе шла разблокировка фиксаторов капсул. Их можно было отключить и на месте, но это, опять же, привлекло бы ненужное внимание.

   Управившись с делом, Роберт пошел домой. После развеселого "Бедлама" родной корабль казался каким-то неуютным.

   А на душе было еще неуютней.

  

  

22

  

   Старший офицерский состав "Бедлама" в полном своем комплекте сидел в центре управления и переваривал услышанные от капитана новости. Новости в некотором роде устарели еще несколько поколений назад, но впечатление производили все равно обескураживающее, как от торпеды под копчик.

   - Это как-то в голове не укладывается, - переглядывались они. - У нас нет ни одной посадочной капсулы, и никто об этом не знает! Как мы могли вообще не контролировать такие вещи? Хотя бы не проверять иногда? Почему этого не было в списке задач?

   - Да потому и не было! Что вычеркнул кто-то.

   - А я бы хотел знать, чего еще мы не знаем? - буркнул старший помощник.

   - Надеюсь, это все, - король устало вздохнул. - Смею уверить, другая подобная новость будет новостью и для меня тоже. Но вы навели меня на интересную мысль: надо проверить все. Я хочу сказать, действительно все. Пока не поздно...

   - Здравое решение, - старший помощник кивнул и пошел отдавать распоряжения.

   Король тупо смотрел на экран, где прямо по центру ярко светился желтый карлик.

  

  

   Подождав условленное время на границе "безопасной" зоны, диверсанты короткими перебежками отправились дальше. Перебежки выглядели интересно: Торрет не смог бы бегать, даже если бы захотел. А рассчитывать на басни про постановки здесь точно не приходилось.

   Вперед выпускали Саблю - даже если бы кто и встретился, можно было надеяться, что попадется человек, который не помнит в лицо всех детей на борту. А ребенка, как известно, может занести куда угодно. Тем более такого. Какого именно, Фаррелл охарактеризовал неизвестным Сабле словом, и пояснять его отказался. Поэтому Сабля запомнил.

   Пока все шло благополучно. Поначалу команда дергалась - а ну как Роберт не смог отключить камеры и сюда уже бегут толпы злых и вооруженных людей. Но время шло, а никто так и не появлялся.

   Вопреки опасениям, операция проходила довольно просто. Добравшись до отсека с посадочными капсулами, они остановились.

   - Думаю, пора его отпустить, - лейтенант кивнул на посла. - К тому времени, как он доберется до людей, нас здесь уже не будет. Я надеюсь.

   - Может ему рот освободить? - предложил Джо. - Вдруг он заблудится и придется звать на помощь?

   Арнольд, не долго думая, рванул скотч с лица пленника.

   - Приятно было познакомиться, - сказал Прямая Сабля Торрету. - Спасибо, что разделяли наше общество. Было весело.

   Остальные тоже сдержанно попрощались. Посол непонимающе водил глазами. Он многое хотел бы им сказать, но еще не привык к тому, что снова может это делать.

   - Вы идите себе, идите, - дракон повернул посла в нужном, как ему показалось, направлении, и хотел, было, придать ускорения пинком, но сдержался, - кто-нибудь вам поможет, а нам некогда - мир спасать надо.

   Посол напоследок оглянулся и засеменил прочь, к людям, лелея по пути планы мести.

  

  

   По мере приближения к цели лейтенантом все больше овладевали сомнения в своих силах.

   - Я же никогда не пилотировал, помните? - паниковал Фаррелл.

   - Роберт же вам объяснял, - удивился дракон. - Там все просто было, я слышал.

   - Роберт сам только в теории знает, - обиделся лейтенант. - Раз просто, может сам и поведешь?

   - Я могу, - вызвался Сабля.

   - Спасибо, я справлюсь.

   - Чего тогда вибрируете?

   - Я не вибрирую!.. Я волнуюсь.

   - Это не то же самое? - спросил дракон.

   - Блатти по голове вы смогли огреть, значит, и капсулу сможете вести, - утешил Джо. - А Арнольд, если что, нам подскажет.

   - Нам?..

   - Я буду запасным пилотом, - глаза Сабли подозрительно блестели в темноте, - а вы будете главным! А Арнольд - консультантом. Правда, Арнольд? Ты же нас не бросишь?

   - Ну ладно уж, запасной пилот...

   - Мы забыли про Блатти! - прервал их излияния Арнольд.

   Несколько секунд все молчали.

   - Наверно сбегать за ним будет не так уж и сложно, - неуверенно предположил Фаррелл.

   Идея никому не понравилась.

   - А давайте не будем, - Сабля нетерпеливо прыгал на одной ноге. - Что с ним там сделается?.. А если вы забудете, как управлять капсулой, так он, может, еще и выживет единственный из нас всех.

   - Сплюнь! - велел дракон. - Я на это не подписывался!

   - Да тебя вообще взяли только потому, что отвязаться не могли! - поддел его лейтенант.

   - Надо же, какой мстительный!.. А я вам даже Блатти подержать предлагал! Вот так и помогай людям!..

   - Ты, когда людям помогать собираешься, сперва спроси, надо ли им это, - сказал Фаррелл сладким голосом.

   - Тшшш! - зашипел шедший впереди Джо. - Я что-то слышу!

   Он осторожно прокрался по коридору и выглянул за угол.

   - Что там? - спросил дракон.

   - Мужик какой-то, - прошептал Сабля. - Здоровый. В форменной куртке, но без нашивок.

   - Техник, наверно, - предположил лейтенант.

   - Что делать будем?

   Лейтенант вдруг обнаружил, что все смотрят на него. Причем, не просто так смотрят, а ждут чего-то. В этот момент он понял, что надо было положить на приказы большой корабельный болт и отправить вместо себя Йеронима - он всю эту кашу заварил, вот пусть бы и расхлебывал. Но Йероним остался далеко, а думать надо было здесь сейчас. И Фаррелл думал. Было тяжело.

   - Вот что, - решил он. - Сделаем так. Ты, - ткнул он слегка подрагивающим пальцем в Саблю, - выйдешь и отвлечешь его. Постарайся сделать так, чтобы он повернулся к нам спиной. А мы его оглушим.

   - Таки вам понравилось людей по голове бить?

   - Тихо! Время не ждет.

   Сабля пожал плечами, засунул руки глубоко в карманы и небрежной походкой завернул за угол.

   - Доброе времечко! - промурлыкал он. - Как работается? Не припекает?

   - Ты еще кто?

   - Плохая память на лица? - в голосе Сабли звучало притворное сочувствие. - Или вообще плохая память? Каждый же день в коридорах встречаемся!..

   - У меня хорошая память, - невозмутимо ответствовал мужик. - Я помню все лица. Твое - не помню.

   - Со мной всегда так, - заливался Джо. - Никто меня не помнит, обидно, право. Вот скажите мне: неужели я не стою того, чтобы меня помнить? Что мне сделать, чтобы на меня наконец начали обращать внимание? Бутылки рома порой не допроситься!..

   Фаррелл, пытающийся краем глаза выглянуть за угол так, чтобы его самого не было видно, и терпящий в этом позорную неудачу, кисло кривился. То, что он слышал, ему определенно не нравилось.

   - Еще раз спрашиваю: ты кто? И этот раз - последний.

   - Это угроза? - нахохлился Джо. - Вы всегда угрожаете детям?

   - Пока что я наблюдаю только зайца на корабле. Или, может, диверсанта.

   - Это я заяц?! Я не заяц! Сам ты заяц! Вислоухий!.. - Сабля, судя по звуку, обходил мужика по кругу.

   - С этим мы обязательно разберемся, - заверил мужик, - кто из нас вислоухий. Иди сюда, деточка...

   - Ща! Только скафандр намылю!.. - Голос Сабли начал удаляться. - Хам!

   Лейтенант решил, что пора действовать, и ринулся в атаку. Арнольд, отпихнув дракона за спину, следовал за ним.

   Мужик, как оказалось, не был дураком, а если и был, то с мозгами. Он справедливо рассудил, что где один заяц - там и два, и держался настороже. Удар, которым Фаррелл собирался нокаутировать свою вторую жертву, прошел мимо цели, отчего Фаррелл потерял равновесие и на мгновение выпал из активных действий. Мужик за это время успел сцепиться с Арнольдом. Они по разу впечатали друг друга в стенку с такой силой, что у Фаррелла дух захватило от одного вида. Дракон наблюдал за событиями с открытым ртом и в уме уже прикидывал, как будет это пересказывать. Получалось так душевно, что срочно захотелось на ком-нибудь опробовать.

   Джо торопливо рылся в ящике с инструментами в поисках чего-нибудь, чем можно было бы кинуть. Барахла там имелось много, но почти все оно не отвечало требованиям Сабли к летным качествам. Наконец какой-то датчик, попавшийся ему под руку, впечатался в стену и срикошетил по Фарреллу. Это привело лейтенанта в чувство.

   Выхватив пистолет, он встал в позу, которую изучал по картинкам, и прицелился.

   Целиться было сложно. Противники уже катались по полу, быстро меняясь позициями, рьяно дубасили друг друга и, кажется, даже рычали.

   Наконец Фаррелл поймал цель и выстрелил.

   - Ай, - пискнул Арнольд.

   - Простите, - расстроился лейтенант.

   Джо бегал вокруг и примеривался гаечным ключом, на ходу увещевая противников малость притормозить, а то в глазах рябит.

   - Это андроид! - просипел полупридушенный Арнольд. - Ему надо пять доз! Пять доз!..

   Фаррел в отчаянии глядел на пистолет, не уверенный, что сможет доставить хотя бы одну дозу куда надо, и нажал на курок.

   - Попал! - просиял он.

   - Еще! - хрипел Арнольд. - Еще!

   Получалось эротично.

   Теперь Фаррелл бегал кругами вместе с Саблей. Дракон, заметив, что действо проходит без его участия, шлепнулся на пол и вцепился в ногу мужика. Тот брыкался, но Арнольда не отпускал.

   Прямая Сабля улучил момент и пустил гаечный ключ в дело. Мужик несколько обмяк, что позволило Арнольду зафиксировать его в нужной позиции. Лейтенант в запале едва не разрядил в предъявленный зад всю обойму.

  

  

   Роберт застыл на пороге. Он улетел отсюда совсем недавно, а казалось, прошла тысяча лет. Все выглядело незнакомым. Кроме мамы.

   Она сидела в полуосвещенной комнате и читала.

   - Изучаем очередное творение наших словоблудов? - спросил Роберт, расплываясь в улыбке.

   Вот тут его обняли по-настоящему и Роберт наконец почувствовал себя дома.

   - Нет, на этот раз - совсем не художественную статью от наших соседей с борта один. Есть хочешь?

   Роберт помотал головой.

   - И что пишут?

   - Ругают трусливость руководства, в основном, - мама хмыкнула. - Как там вообще?

   - Довольно весело.

   - Они собираются лететь дальше?

   - Есть надежда. - Роберт помялся: - А ты бы что хотела?

   - Того же, чего обычно хотят люди, - улыбнулась мама, - дом, семью, чтобы дети были здоровы...

   - Да не! Я про другое. Ты бы предпочла лететь до конца или повернуть назад?

   - Лететь до конца? - повторила мама. - Это немного пугает. Но да. Я бы хотела увидеть своими глазами мир, к которому мы так долго шли.

   Роберт помялся.

   - А что, если бы я сказал тебе, что это осуществимо? - нерешительно спросил он.

   - Как? Твой отец настроен довольно решительно.

   Роберт обернулся на дверь, словно опасаясь вторжения группы захвата.

   - Мы могли бы полететь с бортом номер один, - быстрой скороговоркой прошептал он. - Только надо решаться прямо сейчас!

   Мама нахмурилась.

   - Подожди. Ты это серьезно?

   Роберт кивнул.

   - Но... Разве нас выпустят отсюда?..

   - Мы улетим тайно. Мои друзья с "Бедлама" сейчас на борту. Они вот-вот отчалят и мы должны спешить, если хотим успеть.

   - Но как же...

   - Быстрее!.. - Роберт чуть не плакал. - Я не хочу всю жизнь провести здесь! И ты ведь тоже не хочешь! Полетели вместе!

   - Хорошо! - Мама метнулась в одну сторону, потом в другую. - Что же мне взять с собой?

   - Не бери ничего. Некогда.

   - Дай мне минуту, - она явно пыталась собраться с мыслями, но вместо этого стояла и растерянно смотрела на сына. - А на чем мы полетим? Катеру не дадут отстыковаться.

   - Долго рассказывать. Пошли! - он схватил ее за руку.

   Как на зло именно в этот момент дверь отворилась и на пороге возник капитан Стивенс.

   - Привет еще раз, - сказал он, - чем вы тут занимаетесь?

   - Роберт рассказывал, как провел время на "Бедламе", - ответила мама с натянутой улыбкой.

   - Могу себе представить, - фыркнул капитан, - не следовало мне его туда отпускать. От этих раздолбаев можно нахвататься чего угодно. Пошли, - он потянул жену за локоть, - поможешь мне составить меню на ужин.

   Мама послушно последовала за ним, бросив на сына виноватый взгляд через плечо. Роберт смотрел на них с отчаяньем. Вот так всегда! А он уже почти готов был поверить, что все получится...

   Мама оглянулась и сказала что-то одними губами. Роберт сначала даже не поверил. "Иди", - повторила она.

   Роберт нерешительно шагнул к двери.

   - Ты куда? - обернулся отец.

   - Я скоро вернусь, - соврал он и торопливо выскочил наружу.

   Не успела дверь с мягким шорохом сомкнуться за его спиной, как он уже со всех ног мчался прочь.

   Прохожие с удивлением смотрели ему вслед. Некоторые пытались заговаривать, но Роберт не обращал внимания. С кем-то даже столкнулся и, невнятно извинившись, помчался дальше. Стены коридоров проносились мимо, слившись в одну цветную полосу. В голове гулко бухала единственная мысль: не успеет. И Роберт бежал еще быстрее.

   Достигнув технических отсеков, он окончательно впал в панику. Бывать здесь приходилось не так уж часто, но Роберту все равно казалось, что он помнит корабль как таблицу интегралов. И вдруг понял, что где-то свернул не в ту сторону. Пришлось возвращаться назад и начинать сначала.

   Технические помещения с протянутыми вдоль кабелями стали какими-то зловещими. Настороженно косясь на поблескивающие меж ними приборы, Роберт завернул за угол и растянулся на полу.

   Поперек коридора лежал и мирно посапывал андроид Леонард.

   - Интеграл тебе в глотку! - не выдержал Роберт. Всхлипнул и помчался дальше, заметно прихрамывая.

   Миновав последнюю переборку, он влетел на посадочную палубу и снова уткнулся носом в пол. Чья-то жесткая пятерня вцепилась в затылок.

   - Это же Роберт! - завопил Прямая Сабля. - Отпусти его немедленно!

  

  

23

  

   В центре управления "Бедлама" бурлила мысль. Офицеры фонтанировали идеями, ценными наблюдениями и мрачными прогнозами. Самые оптимистичные предложения король зарубал на корню и с каждым таким случаем ощущал себя все более дряхлым.

   - Давайте попросим посадочные капсулы у борта номер два. - Размахивал руками дежурный офицер. - Раз они им все равно не нужны, так пусть хоть нам отдадут.

   - Они не дадут. - Устало отвечал король.

   - Откуда вы знаете?

   - Я уже спрашивал.

   - Гм... Но мы же не просим все. Хватит и половины.

   - Это я им тоже говорил. Они ответили: "Мы не знаем, что будет дальше и какие неожиданные обстоятельства могут возникнуть. Вот вы же потеряли свои капсулы, вдруг и мы потеряем".

   - Да что они вообще о себе возомнили!..

   - Нам придется поставить вопрос на голосование, - предложил старший помощник.

   - Это вы о чем? - насторожился король.

   - Люди хотят высадиться на планету, но это опасно для их жизни. Думаю, они имеют право сами принять решение о своей судьбе.

   - Вы имеете ввиду, совершить посадку на корабле?

   - Именно. С полным обнародованием сопутствующей информации, разумеется. Пусть они подумают, все взвесят и решат, что им больше нравится - всю жизнь сидеть тут в безопасности или рискнуть и обрести новый дом.

   - Решат? Не уверен, что они вообще что-нибудь решат в обозримом будущем. Вы представляете, какой будет бардак?

   - Он будет в любом случае. Собственно, бардак уже настал... в полный рост.

   - Хорошо, - вздохнул король. - Давайте подумаем об этом.

   И все стали думать.

   - Полагаю, нам стоит обратиться к Лангстриму, - сказал старпом, - пусть напряжет своих ребят, чтобы подумали, как лучше все это представить широкой публике.

   - О, они, помнится, уже представили, - протянул кто-то.

   - На этот раз пусть поработают нормально, а не на уровне самодеятельности...

   - Смотрите, - король ткнул пальцем в экран. - У меня со зрением что-то или от борта два кусок отвалился?

   - У вас ос зрением все в порядке, - отозвался помощник. Но почему-то протер глаза. - И, по-моему, там два куска.

   - Для катера великовато. Что это за чертовщина?

   - Будь я проклят, но мне кажется, это посадочные капсулы.

   - Неужели они все-таки решили отдать нам половину?

   - Они бы предупредили. Да не просто предупредили, а обставили бы это дело со всей возможной помпой. Как же! От сердца же оторвали!..

   - Запрос связи, сэр, - доложил дежурный офицер.

   Король махнул рукой.

   - Привет, па, - просиял Джо с экрана.

   Король открыл рот.

   - Хочешь, я подарю тебе посадочную капсулу? Две!

   Король закрыл рот. И снова открыл.

   - Какого черта ты там делаешь?!

   - Мы это... Экспроприировали лишнее оборудование у соседей.

   - Чего?..

   - Они сперли посадочную капсулу, - пояснил помощник. - Две! - Он немного охладел под взглядом короля и отвернулся к экрану.

   - У нас есть два посадочных модуля, - радостно подтвердил Сабля. - Мы тут посчитали - все наше население может в них уместиться. Впритирку, конечно, но может. Надо только свинтить сиденья и багаж с собой особо не брать!

   - И кто делал эти расчеты? - спросил король, прислушиваясь к радостному шепоту за спиной. Судя по обрывкам фраз, которые до него доносились, подчиненные уже записали свежекраденые капсулы в личный актив и теперь планировали посадку. Выглядел этот план как апокалипсис.

   - Ну... э...

   - Понятно, - уронил король, - откуда задувает.

   Сабля насупился.

   - Кто ведет это корыто?

   - Я, сэр, - высунулся лейтенант.

   - И я тоже, - поддакнул дракон. Из чистого хулиганства.

   - Какой вы, оказывается, инициативный сотрудник.

   Фаррелл покраснел и поспешил убраться из вида. Дракон зарделся от гордости.

   - А второй капсулой управляет Арнольд, - перевел стрелки Джо.

   - Не знал, что он умеет это делать.

   - Да он и сам этого не знал, до недавнего времени.

   - Ясно.

   Прямая Сабля понял, что допустил еще один прокол.

   Роберт со своей стороны тоже вел переговоры:

   - Возвращайся немедленно! - орал на него Стивенс. - Совсем разум потерял?!

   - Отнюдь, - спокойно отвечал ему Роберт. - Я хорошо подумал и понял, что не хочу до конца жизни сидеть в четырех стенах. И мама не хочет! И... я тоже хочу собаку! Разве это не довод?

   - А я хочу кошку, - встрял дракон. - Двух.

   - Я тебе покажу довод!.. Дай только до тебя добраться!

   Сабля тихо порадовался, что у него такой спокойный и выдержанный король.

   - В общем, это, - радостно сказал он. - Вы как хотите, а мы полетим вперед. Если не с вами, то на этой сковородке. Она не очень уютная, но со своими функциями справляется. Начальный импульс у нас есть. Если на пути не будет физических препятствий, думаю, мы можем вполне благополучно достичь орбиты. А там уж как-нибудь разберемся.

   - Думаю, будет проще, если мы вас перехватим, - процедил капитан Стивенс, медленно багровевший в процессе этой речи. - Тогда и поговорим.

   - Не лучше ли вместо применения силы выслушать все стороны и обдумать аргументы?

   - Ты мне тут повыступай еще! - окончательно рассвирепел Стивенс.

   Король вышел из задумчивости.

   - Посадочные модули - это хорошо, - сказал он, с каким-то странным выражением глядя на Джо. - С удовольствием испытаю их в деле. Все остальные, надеюсь, тоже. Можете пристыковываться. Думаю, проблем по этому вопросу больше не предвидится.

   - Правда? - расцвел Сабля.

   - Абсолютно, - улыбнулся король.

   - Только попробуйте! - рявкнул капитан Стивенс. Монитора с капитаном второго корабля он не видел, но разговор прекрасно слышал. - Я этот модуль расстреляю, едва он пристыкуется!

   - Тогда я останусь сидеть на нем! - заявил Роберт. - Можешь расстрелять вместе со мной!

   Арнольд только головой качал, от нечего делать молча разглядывая показания приборов. Пока они летели по прямой между двумя кораблями, управлять ничем не требовалось, но он не хотел прозевать что-нибудь неожиданное. После всех катавасий потерпеть поражение таким образом было бы крайне досадно. Два летящих корабля как будто образовывали вокруг себя пузырь безопасности, но лучше перестраховаться, справедливо рассуждал Арнольд. Особенно, когда один из кораблей представляет из себя такой непредсказуемый фактор...

   - В этом нет необходимости, - сказал король Роберту. - Он блефует. Наши защитные поля нашими пушками не пробиваются.

   - Вы мне за это ответите! - возмущался Стивенс. - Не знаю, что сделаю с вами, но гарантирую - вам это не понравится.

   - Мне плевать, что вы сделаете, - огрызнулся король, - а мой корабль выполнит свой долг и предназначение.

   Капитан Стивенс скрежетнул зубами.

   Оценив игру эмоций на его физиономии, Роберт повернулся к Сабле.

   - Пожалуй, я какое-то время поживу на вашем корабле, - сказал он.

   - Чувствуй себя, как дома, - ухмыльнулся Джо.

   - Его дом - здесь! - рявкнул капитан. - Включите силовой захват.

   - Ой! - обрадовался король. - А у меня он тоже есть.

   Последовавший за этим период жизни запомнился Прямой Сабле плохо и как-то урывочно - уж слишком он был эмоционально насыщенным. Все кричали друг на друга и просто в воздух. Капсулу распирало между двумя кораблями, каждый из которых тянул ее к себе.

   Арнольд во второй капсуле, на которую почему-то никто не обращал внимания, давно зарулил за конструкционные выступы "Бедлама", пристыковался к свободному шлюзу и слушал переговоры, обхватив голову руками. Помочь товарищам он ничем не мог, разве что дать совет по управлению, но его советами пока никто не интересовался. Где-то они допустили промашку, думал Арнольд. Главные затейники утверждали, что капсула с детьми будет в большей безопасности, нежели без них - мол, не настолько капитан Стивенс солдафон, чтобы жизнь детей угрозе подвергать. А вышло вон как. Возможно, присутствие Роберта на борту капсулы сыграло не лучшим образом. Надо было сделать вид, что Роберта с ними нет, запоздало раскаивался Арнольд.

   - А-а-а-а! - подвывал Джо с таким запалом, что у Арнольда холодели даже пятки. - Нас высосет в открытый космос!.. Она уже трещит!.. Хочу собаку!

   - Ничего, - утешал Роберт, - зато мы помрем свободными!..

   - Чудесно, - бормотал старший помощник "Бедлама", предварительно отключив микрофон. - Давите ему на психику!.. Он сломается, он обязательно сломается!.. - Он покосился на слегка зеленого короля, который предпочитал воздерживаться от комментариев, и добавил: - Не волнуйтесь, сэр, у этих штуковин хороший запас прочности, рассчитанный на сильные перегрузки.

   - Ты слышишь этот треск?! - вопил Сабля. - Если мы выживем, он будет сниться мне по ночам!

   - Слышу! - орал дракон. - Я слышу, Господи!.. Кажется, я чую сквозняк!

   - Это течь! - подхватил Сабля. - Мы дали течь!..

   - Заткнитесь! - не выдержал капитан Стивенс. - Что за бедлам на мою голову?!

   - Сам дурак! - парировал Сабля. Прежде чем капитан, обомлевший от возмущения, нашел, что ответить, Сабля добавил: - Кстати, мы там кое-кого забыли в катере - вы уж заберите его, пожалуйста, и окажите медицинскую помощь, а то он головой ударился. И андроида тоже. Он где-то в районе отсека с капсулами связанный валяется... А-а-а!

  

  

   Исторически так сложилось, что борт номер два отличался дисциплиной, граничащей с военной. Поэтому на своем пути по техническим и служебным отсекам Торрет почти никого не встретил - весь персонал отсиживался по рабочим местам, а те, кому нечем было заняться, попросту попрятались. На всякий случай. Обстановка на корабле в последнее время была довольна накаленная. Единственный прохожий, встреченный послом, сперва застыл, разинув рот, а когда счастливый Торрет ринулся к нему, со сдавленным всхлипом пустился в бега.

   - Эй! - завопил Торрет. - Стой, паразит!

   Мужик припустил еще быстрее.

   Обозвав его про себя самыми нехорошими словами, посол отправился дальше. Каково же было его удивление, когда он никого не встретил и в общих секторах, где располагались жилые помещения и зоны отдыха.

   Должно быть, подумал он, проклятый "Бедлам" опять транслирует какую-нибудь опупею и все население прилипло к экранам. Собственные клоуны на борту номер два не поощрялись, поэтому тягу к зрелищам удовлетворяли за счет соседей.

   Ну ничего, думал Торрет, одну руку, которую уже несколько раз развязывали для кормежки и прочих дел, ему удалось высвободить по пути. К сожалению, освободиться полностью это не помогло - все слишком перепуталось и слиплось от скотча. Но теперь довольно будет какого-нибудь режущего инструмента, обойдется без посторонней помощи, если что.

   Притормозив около питьевого фонтанчика, Торрет припал к нему пересохшими губами, а когда распрямился, увидел Люсу, смотрящую на него с глубочайшим потрясением. Ее глаза были еще больше, чем обычно, и еще круглее. Торрет предпочел бы сейчас оказаться в открытом космосе - пусть в этом костюме, но без свидетелей. Он, конечно, очень хотел встретить кого-нибудь, способного помочь ему выпутаться, но ему и в голову не приходило, что это может быть Люса.

   - Господи Торрет... что это на вас... надето?

   - А... Презент от модельеров с борта номер один.

   - У них своеобразный вкус. Вам это нравится?

   Торрет подавил позыв закатить глаза и бодро улыбнулся.

   - Поначалу я не был в восторге, но теперь уже почти привык.

   Люса неуверенно улыбнулась. Торрет не удержался и добавил:

   - Кажется, я уже с трудом вспоминаю времена, когда этой штуки на мне не было.

   - Похоже, вы интересно провели время.

   - Не то слово! - ответил Торрет с чувством.

   - Ну ладно, - Люса одарила его еще одной неуверенной улыбкой, - тогда я пойду.

   - Подождите. - Торрету неожиданно пришла одна мысль. - Можно задать вам один вопрос?

   - Если это вам поможет.

   - Хм... Скажите мне, только честно, вы бы хотели долететь до этой планеты, к которой мы движемся, и высадиться под открытое небо?

   - Конечно, - удивилась Люса. - Разве не все мы этого хотим?

   - И вас не пугают возможные проблемы?

   - Пугают. Но это же нормально. Это жизнь...

   - Спасибо, - Торрет кивнул.

   Он вдруг переменил свое намерение поискать режущие инструменты и направился прямо к центру управления, благо, тот был уже недалеко. Пусть над ним будут смеяться последующие лет двадцать, но уж развязать-то там его смогут. Капитан скорее выкинет подчиненного в открытый космос, чем позволит демонстрировать столь непотребный вид дольше пяти минут.

   Как он и ожидал, в секторе управления было гораздо оживленней, чем снаружи.

   При виде Торрета офицеры явно забывали, куда они шли и чем собирались заняться. Но никто не предложил ни помочь ему, ни хотя бы просто поинтересовался, все ли у него в порядке. Раньше Торрет не обращал на такое поведение окружающих внимание, воспринимая его как должное, но сейчас по мере продвижения по молчащему кораблю приходил во все большее раздражение.

   Обмотанный в полотенца посол ввалился в рубку, морально приготовившись к секундному шоку и последующему разносу.

   Ни случилось ни того, ни другого. Все оказались слишком заняты. Капитан дурным голосом орал в экран, на котором смутно угадывались интерьеры посадочной капсулы, из динамиков еще более дурными голосами орали проклятые детеныши, век бы их не слышать и не видеть...

   На соображение посол никогда не жаловался. Обстановку он оценил быстро.

   Растолкав плечами офицеров, Торрет перегнулся через нервно трясущегося дежурного и шлепнул ладонью по пульту. Под его пальцами забегали цветные огоньки.

   - Надоело! - рявкнул Торрет. - Надоела эта казарма!..

   Посадочный модуль, освобожденный от пут, быстро шмыгнул под укрытие "Бедлама".

  

  

эпилог

  

   "Бедлам" покоился в глубокой воронке, уйдя в нее практически на треть корпуса. Даже если бы на планете были установки, способные вывести его на орбиту, летать "Бедлам" смог бы только в качестве неуправляемой горы мусора. Все двигатели и грандиозные механизмы, половина из которых все равно не сработала во время полета, превратились в единый монолит.

   Но остальное уцелело. И электронная база данных, и лаборатории. И это обнадеживало. Даже с таким кораблем обитатели "Бедлама" ощущали, что они не совсем оторваны от далекой родины...

   Второй корабль все еще болтался на орбите. Капитан Стивенс оттягивал необратимый момент, ссылаясь на необходимость сделать то дополнительные замеры, то снимки. Все замеры, какие можно было сделать оттуда, давно уже сделали, и посадка борта номер два представлялась лишь вопросом времени. Как подозревал Лангстрим, капитан Стивенс хотел убедиться, что все вакцины отработали как надо и переселенцы с "Бедлама" не падут от ужасной болезни.

   Психиатр лежал на траве, заложив руки за голову, и блаженно жмурился на заходящее солнце. На глаза легла тень, вырвав его из блаженного недуманья. Психиатр приоткрыл один глаз и вздохнул.

   - Чего тебе, сын мой?

   - Вы мне обещали... Я правда ваш сын? - лицо Арнольда наводило на мысль, что лазарет в скором времени сможет принять первого пациента с контузией.

   - Это выражение такое, не обращай внимания.

   - А... - в голосе Арнольда прозвучало легкое разочарование.

   - Но, если желаешь, я тебя усыновлю... Чего ты хотел?

   - Вы мне обещали, когда все закончится, рассказать, кто были те саботажники, портящие оборудование.

   - А, точно, обещал. - Психиатр закрыл глаз и впал обратно в блаженство. - Это был я.

   Арнольд немного подумал, переваривая новость.

   - Если я правильно помню, речь шла о нескольких лицах, - заметил он.

   - Вот зануда, - вздохнул психиатр. - Тебе для отчетности одного мало?

   - Дело не в отчетности, - возразил Арнольд, - а в истине. Вас за язык никто не тянул, сами пообещали. Я свою часть соглашения выполнил, будьте любезны ответить тем же.

   - Черт с тобой. Второй - капитан.

   - Вы шутите?..

   - Отнюдь.

   - Не может быть!

   - Может. Мы с капитаном были одинаково озабочены состоянием граждан, так что...

   - Честно?

   - Мне поклясться на томике Фрейда?

   - В этом нет необходимости.

   Арнольд с минуту молчал.

   - Думаю, капитан больше виноват в этом деле, - решил он. - Он старший по званию, ему и ответственность нести.

   - Это ты о чем? - психиатр сел и уставился в спину уходящего Арнольда. - Ты куда?

   - Арестовывать капитана.

   Психиатр секунду помешкал и встал.

   - Думаю, я должен это видеть, - пробормотал он.