Та зима была очень снежной, морозной, солнечной. В лесу скрипело, ухало и снежные шапки периодически сваливались с сосновых веток, рассыпаясь в полете на снежинки. Для прогулок приходилось протаптывать кривые тропинки в сугробах. Снег то и дело забивался в высокие сапоги, а щеки щипало морозом.
Я часто ездила по делам мимо одного небольшого домика, примыкающего к старой ферме. Домик находился примерно метрах в четырехстах от нашего дома. И, собственно, ферма состояла из пары сараев, в которые загоняли овец и кур, и заброшенного, примерно в три акра, поля.
Мой глаз приметил там и собаку.... Проезжая мимо, всё поглядывала - на месте собака или нет. Участок не был огорожен, поэтому иногда я видела ту же собаку, бродящей вдоль дороги. Собака была большой, размером с крупную овчарку, и напоминала лично мне немолодую холмогорскую корову. Гладкошерстную (как и все коровы). Белую с черными пятнами. Колченогую. Собака ходила вдоль проезжей части, прихрамывая на лапы. И вид у собаки был какой-то заброшенный, сиротливый. И еще я поняла, что это не собака, а собак, то есть, пёс.
Потому как в итоге я не выдержала и остановилась. Около собаки. Та презрительно и свысока посмотрела на меня и важно ускользнула в сторону. И я поняла по взгляду - это он! Пёс!
Я подошла поближе, протягивая руку с вынутым из кармана собачьим печеньем. Он ушел еще дальше. Всё так же смотря на меня. Свысока. Своими разноцветными глазами. Голубым и карим. В глазах и манере держаться читалось - мы хоть и нищенствуем, но мы благородных кровей и из хорошей семьи и не дадимся в руки кому ни попало! Знаем мы вас!
Тогда я положила печенье на снег и вытрясла из карманов всё имеющееся съестное вдобавок к печенью. Залезла в машину и медленно поехала, прочь. Наблюдая за псом. Пёс оставался на месте, не приближаясь к гостинцам.
Возвращаясь обратно, обнаружила, что еда исчезла. И так вот я начала его потихонечку подкармливать. Каждый день. Примерно в одно и то же время, чтобы он привык.
Он вёл себя абсолютно так же как и тогда - не приближался ко мне ближе, чем метров на пять, и, конечно, не позволял до себя дотронуться. При мне никогда не ел. Я оставляла ему еду и исчезала.
Так вот и прошла зима. Сугробы начали таять. Запели птицы. Кое-где появились первые зеленые проплешины. В отношениях с собакой не было никаких сдвигов.
Как сейчас помню, всё случилось первого мая. День был прекрасным, наполненным пением птиц и нежностью первой зелени. И Солнцем. Потом небо почернело. Вдалеке загромыхало. Засверкали молнии. Приближалась гроза.
Хлынул дождь. Ливень. Первая майская гроза. Я вышла на улицу, под навес. Так радостно было наблюдать эту извечную весеннюю стихию. И вспоминать строки Тютчева:
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный -
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
И тут я взглянула в сторону ворот..... Около ворот стоял он.... Пёс. Мокрый до последней собачьей шкуры. Но он стоял так невозмутимо, словно бы над ним сияло солнышко.
Я взяла зонтик и пошла к воротам. Открыла их. Пёс вошёл..... И подошёл ко мне. Вплотную. Я погладила его. И пригласила. В дом. Но сказала, что не позволю быть такой грязной собаке в моем доме. Что для начала помою его как следует.
Пёс внимательнейшим образом выслушал мою тираду и полностью согласился. После чего я поставила его в ванну и как следует оттерла. Пёс был невероятно умён. Более того, он был мудр. Похоже, ему пришлось немало испытать в жизни. И я поняла - на ферме он оказался случайно. Он явно жил в доме когда-то, у хороших хозяев.
Чтобы избежать недоразумения, я улучила момент, когда хозяин фермы был на месте (при ферме он не жил, приезжал только проведать хозяйство), и сообщила о собаке. Что пёс у меня. И еще поинтересовалась - как зовут животное?
Хозяин фермы пожал плечами и сказал - не знаю.... Собака появилась на ферме осенью. Прибрела откуда-то. Он пожалел пса и позволил ему жить в одном из сараев с овцами. Привозил остатки еды со стола, появляясь на ферме осенью и зимой три раза в неделю.
Сказал - ну если пришел к тебе - забирай! Мне он не нужен. Только лишние хлопоты с ним. Правда, охранял овец от койотов, так ведь старый он уже - не так много и проку.
А я на самом деле уже и сама знала, как зовут пса. Как только увидела его впервые - знала! Его имя было Рамзес.... В нём было нечто не только от холмогорско священной коровы, но и от египетского фараона. И еще от крупного банкира - если бы к его внешности добавить цилиндр, монокль, сигару и элегантную трость для ходьбы.
Сам же Рамзес тут же согласился, что он - Рамзес. И ещё он напрочь отказался от поводка. Когда я предложила ему поводок, он снова посмотрел на меня тем самым презрительным взглядом, типа - за кого ты меня держишь? И если я пришел, сам пришел, то точно уже никуда не уйду!
Я всё поняла и поводок больше ему не предлагала. Поводок я оставила для овчарки Рокси. А бельгийская овчарка Люся тоже любила гулять самостоятельно. Ей тоже можно было доверять.
Взаимоотношения с барышнями (Рокси и Люси) Рамзес установил в первый же день. После грозы и принятия ванны. Они моментально поняли, что теперь он - главный! И командовать парадом будет он!
Мы начали ездить в лес на вечерние прогулки вчетвером. Три собаки и я. Иногда впятером. Когда к нам присоединялась Наташа.
Было такое ощущение, что Рамзес жил у нас всегда. И он не отходил от меня ни на шаг. Вся любовь его сердца и его души была устремлена ко мне.
Когда мы уезжали на недельку куда-нибудь, на Ямайку, в Мексику или в Бразилию, в доме обычно оставался Тоби. Тоби слал почту - Рамзесу плохо, он тоскует, ничего не ест.
Я не понимала тогда, что пёс мог переживать, что его снова бросили (хоть и неизвестно - бросили ли его или с его предыдущим хозяином или хозяйкой что-то случилось - и он остался один. Что Рамзес мог потеряться - в это я поверить не могла. Настолько умным он был.).
Мы возвращались, и он снова оживал. И радостно бегал за мячиками вместе с Рокси и Люсей, слегка прихрамывая на лапы.
Он был не молодым и прожил у нас чуть более года. Сколько ему было лет - сложно сказать. Может быть, двенадцать. Или четырнадцать.
У него оказался рак щитовидной железы. Я уже никуда не ездила, была с ним. Лекарства не помогали. Но усыпить его я не могла. Это крайне сложный момент. И собаки абсолютно всё понимают, к тому же. Дважды я собиралась его усыпить. Не спала ночами, принимая решение. Так хотелось облегчить его страдания. У самой начала отниматься левая рука. Из-за переживаний. Заводила машину, на руках приносила его и размещала на заднем сидении. Он смотрел на меня. Голубым и карим глазами. Внимательно, строго, умно. Ехала в сторону ветеринарной клиники и разворачивалась с половины пути. Перезванивала врачу - нет, не привезу, рано еще.
И Рамзес говорил - рано. Приглашая на вечерние прогулки. Он любил гулять. Несмотря на слабость физическую, гулял до последнего дня.
Когда пришел его последний день, мы оба (и он, и я) поняли - это его последний день..... И мы с Наташей повезли его в ветеринарную клинику.... Он умер. В машине.
Я благодарна за всё, посланное мне в этой жизни. И за Рамзеса тоже. Один год жизни с ним так и останется навсегда со мной. Слишком много Любви.....