Вечерело. Я шла от Красногорской платформы к госпиталю. Через лесок, потом по полю. Погода была примерно такой же как сегодня. Небольшой мороз, градусов минус десять. Медленно падали с небес крупные снежинки. Под ногами скрипело. Пахло соснами. То была пятница. И я еще не знала, что это был последний день жизни моего отца.
Я поднялась к нему в палату. Он лежал в отдельной комнате. Нарциссы в граненном стакане, привезенные накануне, напоминали о том, что весна не за горами. И мне казалось, что всё будет хорошо. Непременно будет хорошо. Я была юной, только закончила институт и еще никогда не сталкивалась со смертью.
Отец был самым близким и любимым человеком. Я была уверена - с ним не может случиться ничего плохого. Он в госпитале, в надежных руках. Все операции обязательно помогут ему.
К ночи началась снежная буря. Порывы ветра бросали комья снега в заиндевевшее окно. Я представляла, как раскачиваются сосны в том лесочке, через который хожу от железнодорожной платформы к госпиталю и обратно. Отцу стало хуже. Я попросила, чтобы принесли кислородную подушку. Подушку принесли. Отец отодвинул аппарат от себя и сказал - бесполезно, ничего не поможет. И добавил - как вы будете жить? ты ни к чему не приспособлена.
Я машинально ответила - ты сам вырастил меня такой.
В ноль сорок ночи его не стало. Последнее дыхание вылетело из его тела, он вздрогнул, тело распрямилось на кровати, вытянулось. Так легко и просто отделяется душа от тела. Какое-то единое мгновение - и они порознь. Тело остается здесь, на Земле, бездыханным. Просто как футляр, оболочка. А душа летит всё дальше и дальше, всё выше и выше. Куда она летит? К кому? И зачем? И сейчас я подумала - интересно, а сохраняет ли душа земные привязанности и интересы? Мой отец любил петь. Он пел душой. Осталась ли у его улетевшей души та же привычка?
Потом кто-то пришел, из медперсонала. Я измерила тело в длину. Перед тем как тело забрали. Для того, чтобы заказали гроб.
Мама с теткой были рядом в тот момент, но я уже ничего не соображала. С утра пораньше меня отправили домой. Как только рассвело, и начали ходить поезда. А мама с теткой занялись организационными вопросами.
С Юрой мы к тому времени расстались по глупой причине. Он не ждал меня больше в холле. И я пошла к станции одна. Снова по полю и через лесочек.
Всё в природе преобразилось до неузнаваемости. Было субботнее утро. Казалось, силы тьмы, бушевавшие ночью, отступили, и вошли в земную жизнь силы света. Снег искрился в лучах солнца, весело щебетали птицы. И хотелось жить и жить, радоваться, что скоро будет весна. Но отца уже не стало. Он ушел.
Сейчас я знаю, что он ушел на Имболк, в дни Бригитты, во времена очищения. Имболк связан с жизнью, деторождением. Но также это праздник покоя и понимания, что всему своё время, а значит и время смерти придёт тоже. Так вот был забран мой отец.
Но тогда я не видела связи между видимыми и невидимыми мирами. Не понимала, что связь присутствует.
Днем появилась мама, переделав необходимые дела. Она сказала - представляешь, все нарциссы, которые были рядом с ним на тумбочке завяли. Все одновременно. Кроме одного. Только один остался жив.
Эти слова я вспомнила не сразу. Потом. Уже после прощания с ним. Я не отходила от него. Гладила по волосам и всё старалась наглядеться. Он был красивый-прекрасивый и такой молодой. Людей на прощании было много, очень много. Съехались из разных городов. Все любили его. А я всё гладила и гладила его по волосам. И снежинки порхали над моей непокрытой головой, над моим белым одеянием.
А потом я никого не узнавала. У меня отшибло память. Я никого не узнавала и не плакала совсем. И мне хотелось шагнуть с балкона.
Но я подходила к Веге, ставила пластинку и, казалось, в тысячный раз слушала Еще один упавший вниз (на полпути вверх). Папа так не любил эту песню. Всё просил не ставить её. Я вспоминала, слушая, об этом и говорила мысленно - хорошо, давай, послушаем про серебряные спицы или про вычерпывающих людей.
Я не шагнула вниз, с балкона. Я слушала песни. И постепенно я пришла в себя. А отец мой так и остался со мной. Ведь тело - это только тело. А душа - это душа. Она бессмертна. И даже если его душа уже вселилась в другое тело, думаю, он всё равно любит меня, как и я люблю его. До сих пор люблю и буду любить. Всегда.