- Расскажи мне, как это у тебя было в первый раз, - Тургеневский Мальчик вытягивается на простынях, похожий на святого Себастьяна. Все тургеневские мальчики похожи на святого Себастьяна. Я думаю, что ему не хватает сигареты, чтобы добить меня сладкой невыносимостью греха окончательно. Но он не курит. Он смотрит любопытными глазами, поблескивающими в свете желтого фонаря. Воздух в комнате густой и липкий.
- Мне было лет семь, - говорю я. - И у нас был чердак.
Мальчик что-то невнятно мурлычет, подставляясь под полосы света. Фонарь охотится за ним.
- Когда я первый раз туда сунулся, то чуть не свалился с лестницы. Из темноты на меня уставилось лицо. Потом оказалось, что это была полированная спинка кровати из восьмидесятых. Как зеркало.
Мальчик смеется, как кузнечик.
Шелестит, пилит, мелко-мелко вибрирует сухими голосовыми связками, как надкрыльями.
- В самой глубине я нашел выводок желторотых воробьят. И взял одного. У меня как раз опустела клетка. Я думал, что он будет жить в ней.
- И как?.. - стрекочет Мальчик. Кажется, он все уже понял.
- А никак. Я его уронил, когда пытался спуститься. А летать он не умел. Он был еще жив, когда я его нашел. Трепыхался на асфальте, мел крылом. Я отнес его обратно. Зачем-то засунул в свою старую детскую коляску. Думал, воробьиха найдет его и выходит. Откачает.