В Заповеднике меня раздражала всякая чушь, вроде замороженной туши кашалота, занимающей половину 22-го павильона ("последний пойманный экземпляр" - гордая табличка). Будь их воля, хэмптоны опутали бы кашалота колючей проволокой и датчиками движения, но тут уж мы с Алькой уперлись рогом: некому, мол, позариться на эту дохлую хрень, и всё тут. Хэмптоны покивали, но ушли с мордами, на которых было написано разочарование. Они прилетели с далекой звезды больше года назад, но всё еще слабо разбирались в здешних реалиях. Заповедник был для них священной темой, приводил в трепет. Павильоны незваные гости шерстили несколько месяцев, обвешанные видеоаппаратурой.
Клод Хэмптон III (это он первый обнаружил корабль пришельцев) считал, что их не покидает надежда найти живых существ. Хэмптоны проигнорировали мое предложение посетить Золотой Муравейник, - сердце нашего города. Идея Альки о "войне миров" в любом возможном состязании натолкнулась на равнодушие. Попытки расшевелить наших гостей расспросами о недавних уточнениях в квантовой хромодинамике закончились ничем. Не понимаю, почему хэмптоны так взволнованы этим дрянным Заповедником, от которого меня за сорок лет службы уже тошнит...
Алька завершила вечерний облет (сегодня ее очередь). Выбравшись из кабины коптера, она как всегда грациозно соскользнула на серые плиты.
Час назад прошел дождь. Алька весело шлепает по лужам, направляясь к шестиэтажному кирпичу, где я стою у входа и размышляю о словах Клода. Завтра посещение последнего павильона. Признаться, туда я никогда не заглядывал. Он был опечатан еще до моего появления на свет. Что там?
Как мне показалось, голос Клода немного дрожал. Он знает больше меня.
Алька шлет приветственный импульс. Я улыбаюсь в ответ.
Сил у меня не так уж много. Батареи на исходе. День был трудный.
Сейчас я возвращусь для подзарядки на свое привычное ложе в энергобоксе. Придется отключиться: Алька заменит мне одряхлевшие платы D2-4J43 и D2-9B11.