История, которую я собираюсь рассказать, вроќде самая обычная история. История о жизни одной русской семьи, оказавшейся волей случая за граќницей и пустившей там новые корни. Все в этой истории может показаться на первый взгляд абсоќлютно банально. Все, даже сама конечная развязќка. Но, если пристальней вглядеться в суть проќисшедшего, сразу станет ясно, что за всей этой банальностью кроется что-то архисложное. Но, доќвольно отступлений. Итак, сама история: история о любви и коварстве, о ненависти и унижении, о непомерных и непритворных страданиях, и, конечно же, как апофеозе всего самого-самого, - убийќстве. Да, да, убийстве. Итак, история, история не вымышленная.
Петр Иванович Иванов, старший сын Ивана Иваќнова, да, да, того самого, владельца целой сети отелей, о чьем баснословном богатстве ходили легенды по всему Манхеттену, жаль уже ныне поќкойного, проводил свой очередной субботний брифќфинг. Так он именовал свои субботние встречи с друзьями и компаньонами, которые обычно начинаќлись как увеселительные мероприятия, а заканчиќвались как сугубо деловые встречи, когда неќсколько человек, уединившись от окружающих, жарќко спорили и споря решали свои деловые проблемы, попивая коньяк в тиши какого-нибудь из бесчисќленных холлов огромного дома Иванова. Ибо дом его поистине огромен. Даже по приблизительным оценкам общая стоимость значительно превышала пятьдесят миллионов долларов. Так что, сами понимаете, что это был за дом, если он стоил столько миллионов.
Но в этот раз бриффинг проходил не совсем так, как обычно это было принято. Уже буквально с восьми часов вечера хоэяин с группой своих саќмык близких друзей и компаньонов заперся в рабоќчем кабинете. Обычно они не посещали его ранее
одиннадцати часов вечера, и это без сомнения не могло не казаться странным. Но уже и вовсе странным могло показаться то, о чем они говориќли в этом кабинете, если бы кому-либо посторонќнему удалось подслушать хоть малую часть их разќговора.
- Итак, - сказал Петр Иванов, грузный мужчина приятной наружности лет пятидесяти, - я полагаю, что все присутствующие здесь мои блиэкие друзья. А от близких друзей у меня нет секретов. Я соќбрал вас здесь вот почему. Как вы, наверное, все знаете, мой младший брат Федор совсем выжил из ума. Последнее его решение о передаче своей доли наследства покойного родителя в фонд помощи обездоленным явное подтверждение тому. Поэтому я, как глава корпорации "Иванов и сыновья", счиќтаю, что Федор должен быть отстранен от управлеќния делами фирмы, и тут не может быть никаких компромиссов. Как говорится, либо я- либо он. Но вам,.я думаю, не надо объяснять, что произойќдет с фирмой, если во главе ее станет мой младќший брат. Да, да, вы правы, фирму ждет уже в ближайшем будущем полный развал. До недавних пор мнё еще удавалось хоть как-то контролировать брата и пресекать его страстное желание постаќвить все в фирме с ног на голову. Но в последнее время брат стал просто невыносим, и я опасаюсь, что уже скоро не буду в состоянии удержать его от этого. Поэтому я решил действовать и действоќвать незамедлительно. Итак, друзья, я спрашиваю вас, как это сделать? Каким способом,отстранить от дел моего брата, ведь юридически он такой же владелец фирмы, как и я. Отец завещал фирму нам обоим на правах совместного компаньонства. _Так что законным путем тут ничего не,добьешься, но придумать что-то просто необходимо, иначе в скоќром времени многие из вас останутся без работы.
Ведь вы знасте моего брата, знаете о том, что
ему чуждо чувство терпимости. Я готов выслушать
любое мнение и не бойтесь, друзья, задеть мои
чувства, говорите все, что думаете. Хотите отќкровенно, всех кто здесь присутствует я ценю и уважаю, а некоторых и люблю гораздо больше, чем своего брата. И я кочу, чтобы те, кого я люблю и ценю, сказали мне всю правду в эту решительную для меня минуту.
Первым,взял слово главный коммерческий дирекќтор, сухой желчный старик с косматыми бровями. Но сказать толком так ничего и не сумел, только бубнил одно и тоже: как-то надо это сделать, как-то надо это сделать, как-то надо, нельзя же этого допустить, нет, нельзя. Потом выступил второй вице-президент, пухлый коротышка неопреќделенного возраста, но он тоже не смог придуќмать ничего лучше того, что необходимо попыќтаться заставить Федора Иванова отречься от наќследства, а стало быть и от владения фирмой в пользу старшего брата. Вроде бы не так уж и плоќхо, но весь вопрос все в в том же: а как сделать это. Тут-то коротышка и спасовал. 3атем выступиќло еще лару человек, но ни один из них тоже так и не смог предложить ничего путного. Наконец, очередь дошла до последнего из присутствующик. Им оказался управляющий кадрами махровый еврей по фамилии Профштейн. Все взоры с надеждой обраќтились к нему. И еврей не подвел, он предложил
поистине соломоново решение. На первый взгляд настолько же неуместное как и банальное, и все же единственно верное. И что же предложил Профќштейн? А впрочем, вы наверное уже догадались. И как только у него повернулся язык в присутќствии единоутробного брата, а впрочем это его сугубо личное дело. Отдадим должное его смеќлости. Итак, Профштейн предложил ликвидацию. И лучшим, по его мнению, будет смерть от сердечноќго приступа. А так как сам он по образованию меќ
дик, то он сам все и устроит. .
- Прекрасно, - только и мог сказать петр Иваќ
нов. И так как решение былo принято, то решено
было разойтись, выпив на прощание за успех опеќ
рации.
Итак, бриффинг закончился в субботу где-то около одиннадцати вечера, а уже в воскресенье к полудню все тот же Арон Профщтейн обнаружил в своём письменном столе записку следующего содерќжания: "Знай, что если ты совершишь задуманное, то ты тоже умрешь". Профштейн был храбрым челоќвеком, и поначалу он не испугался, твердо, решив осуществить задуманное, но подумав; решил еще как следует подумать. А так как он думал естественно по-еврейски, то начал прежде всего с мысли, о том, а зачем, собственно говоря, ему все это, наќдо. Ну, сделает он задуманное дело, а, ему то от этого что будет. Если записка не розыгрыш, то чего доброго, действительно прибьют. А если и розыгрыш, что из того? Неизвестно, что предприќ
мет против него старший Иванов. Он ведь может и :
обидёться за брата. Русские люди, :очень странные
люди. И не лучше ли пойти в полицию и все расќскавать. Но поверят ли? А хоть бы и не поверили! Но, тогда ему уже не работать на Иванова. Но ведь жизнь дороже куска хлеба. В общем положение пряќмо-таки безвыходное. Не знаешь, на что и решитьсяќ
, Петр Иванов был доволен, наредкость доволен.
Все получалось так, как он и предполагал. Как он ,
их всех провел ! А Профштейн-то, ну не
дурак ли? Вот она вам еврейская услужливость во всей ее экзотической широте,. Ну, надо же, сам предложил, сам и вызвался. Одним словом, талант! Жаль дурака, а впрочем, без дураков нельзя. С ними жить легче. Представляю какими словами он будет поносить меня сидя на электрическом стуле. А стула ему не миновать. Как говорится, око за око, смерть за смерть. А что делать с остальныќми? Так, сколько их? Раз, два, три, боже, четвеќро. А не многовато ли? А впрочем, чего уж там. Итак, кому что? Бровастому - автокатастрофа, вице - у того, кажись, давление ни к черту, - стало быть, удар, Моему лучшему другу, право,
зачем я его пригласил, он ведь действительно мне друг. Ладно,, его в последнюю очередь.- Может к этому времени Бог смилостивится над ним и забеќрет его к себе-и без моего участия. Ну, и поќследнему, ведь он тоже умом недалек. А может, наоборот, потому-то ничего и не предложил, что умен. Хм, интересная мысль! Так что же последќнему? Ба, да он же яхтсмен. Итак, последнему смерть под парусом.' Кажись, и книга есть с таќким названием. Ну, вот, кажется, со всеми разоќбрались. Теперь остается одно - установить сроќки, хотя бы приблизительные. Ведь нельзя же всех сразу в один присест, а хорошо бы. Так, Профќштейн должен угробить брата где-то к 25,- а; сеќгодня, сегодня только 12. Так, время еще есть, но надо все оформить так, чтобы эти свиньи , ниќчего; не почуяли. Придется начать с самых старых, то бишь, с бровастого. Угроблю его 14-го. Пожаќлуй, лично займусь этим. Я ведь, ох как, понимаю в машинах. Так все устрою, что ни один эксперт не докапается, а эти ничего и не поймут. Подумаќют, старый был, взял да и умер. И все же, не ошибиться бы. Может и вовсе, не убивать их, моќжет и не продадут. Да нет, как говорится, береќженого и Бог бережет. А все-таки какая морока! Вдруг один из них не выдержит напряжения . Ведь не дураки же, могут и понять, что я собираюсь их ликвидировать. Не выдержат, да и сообщат в полиќцию. Тогда дело может осложниться. Итак, что же делать, что все-таки предпринять? Убивать или все же не убивать?
Инспектор Шон не верил своим ушам. Такой уваќжаемый человек и смог пойти на такое. Нет, этого не может быть, и все же, что-то внутри его упрямо нашептывало ему, что человек не врет, неќзачем ему врать.
- Так что же прикажете делать? - обратился к Шону посетитель, закончив свой рассказ.
- Право, не знаю, но что-то делать надо. Только что?
- 3наете что, - помолчав, добавил инспектор, я думаю игра гораздо азартнее, чем вы думаете. Я, полагаю, одной жертвой здесь не обойдется.
- Вы думаете, что свидетели соглашения тоже будут ликвидированы?
- Я не хочу вас пугать, но, думаю, что да.
Лишь только до посетителя дошел смысл сказанќной инспектором фразы, как он неожиданно побеќлел как мел и закатив глаза, как это часто бываќет при сильном потрясении, упал в обморок.
Инспектор Шон не мог поверить своим глазам. Некролог на последней странице "Тайм" гласил: "Сегодня 15 сентября скоропостижно скончался от инсульта глава корпорации "Иванов и сыновья" Петр Иванов". Как же так? Ведь, если кто и должен был умереть, так это Федор Иванов, но уж никак не Петр. В этот миг инспектор был более, чем поражен. Версия казавшаяся такой бесспорной, лопалась как мыльный пузырь. Или же коварный Петр Иванов оказался жертвой еще более коварноќго и жестокого, чем он, человека. Выходит, что так. А кто же перехитрил Петра?
Но не только инспектор Шон был поражен смерќтью Петра Иванова. Профштейн был поражен не меќнее его. Да и трое оставшихся в живых,свидетеля тоже были отнюдь не безучастны к происходящему. Один из этой четверки не без злорадства отметил, что хотя инспектор был прав, что одной жертвой в этом деле не обойдется, но все же и он не мог знать, что второй жертвой, и наверно последќней, окажется сам Петр Иванов.
Разгадка пришла к инспектору Шону внезапно, как гром среди ясного неба. Все оказалось черќтовски просто. Классическая схема: убил тот, кому выгодно. А кому выгодно? Только одному чеќловеку - брату Петра - Федору Иванову. А почему выгодно? Это уже другой вопрос. Но инспектор Шон верил в свои силы, он знал, что ответит и на этот вопрос. Действительно, инспектор оказался прав, помог как обычно случай. На одном из по-
вторнык допросов один из свидетелей обмолвилќся о том, что старый Иванов, отец братьев, имел, как некотороые очень богатые люди, одну дурную особенность - он постоянно переписывал свое завещание. И до сих пор неизвестно, поќследнее ли из ник досталось его сыновьям. Так вот в чем дело. Инспектор начал искать, а искал он так, как только он один и мог искать. 3авещаќние было найдено, вернее было бы сказать, изъято, у Федора Иванова во время обыска. 3авеќщание гласило следующее: "Я, Иван Иванов, нахоќдясь в здравом рассудке, объявляю свою последќнюю волю. Все мое имущество я завещаю моим сыновьям Петру и Федору. Соответственно Петру - 80 , Федору - 20 , а не 55 и 45 , как было ранее. 12.07.64 г. Иван Иванов".
И хотя улики были казалось на лицо, Иванов упорно отрицал свою причастность к убийству браќта. На вопрос почему же он скрывал завещание, неизменно отвечал вопросом, а как поступили бы вы, ведь состояние-то огромное. И все же избеќжать наказания Иванову не удалось, так как
позже выяснился еще один его просчет. Напомним
первый просчет - неуничтоженное завещание. Вот
как это роизошло.
На очередном допросе Профштейн, тот самый, неожиданно протянул инспектору листок бумаги. Ту самую записку, которую он обнаружил вернувшись с бриффинга, в ящике своего стола. Записка очень заинтересовала инспектора. Со свойстќвенной ему наблюдательностью он обнаружил, что машинка, на которой была напечатана записка, как-то не ясно пробивает запятую. Другой бы и не заметил этого дефекта, но только не инспекќтор Шон. Он видел все. Но где искать машинку с таким дефектом? И вновь подозрение пало на Федора Иванова, хотя казалось нелогичным писаќние им данной записки. Но инспектор Шон был убежден, что ее писал именно он для того, чтоќбы еще более запутать следствие. В доме не удаќ
лось найти ничего похожего, котя там и было несколько машинок. И все же справедливость восќторжествовала, злополучная машинка была найдеќна, и не где-нибудь, а в кабинете самого Федора Иванова, в чулане под грудой всякого хлама. И котя он по прежнему продолжал все отрицать, последняя улика, котя и косвенная, доканала его. После очередного допроса с пристрастием он поќкончил в камере жизнь самоубийством, перегрызя себе вены, что и послужило несомненным приќзнанием его своей вины.
Инспектор Шон не испытывал радости по повоќду случившегося. Все же он не мог не признать, что этим Иванов облегчил ему путь к достижению истины. А как вы думаете? Прав был инспектор, обвинив Федора Иванова в убийстве брата, или все же Федор не убивал Петра, и стало быть, инќспектор не прав? Честно говоря, лично я не беќрусь судить об этом. Может быть прав, может и не прав. Замечу только одно. В то время как инќспектор Шон упивался своею победой, обсуждая пеќрипетии дела с друзьями за чашкой чая, Арон Профштейн в своем загородном коттедже, отложив в сторону брошюру под названием "Виды инсульќтов", подошел к окну и со словами "хорошо же я все придумал", стал дышать свежим воэдухом.