Аннотация: Два варианта текста - сыгравший на Летнем Минифесте-2018 и более подробный. Иллюстрации Софроновой Елены Анатольевны http://samlib.ru/editors/s/sofronowa_e_a/graficheskijobzorletnegominifesta2018.shtml
История с Минифеста.
Сохраняю здесь ради комментариев и иллюстраций.
Ниже - два текста: сыгравшая на конкурсе миниатюра и переработанная версия рассказа, которая тоже ещё не последняя.
ПРЕДЫСТОРИЯ
(текст, игравший на Минифесте в июне 2018 года)
Всё началось с того, как на жениховских игрищах Гил попал стрелою в соседнюю мишень.
- Не по тебе веночек царя женихов, - прорекла распорядительница праздника.
- А я сам себе царь, - отвечал Гил, - Царь рыбаков.
- Значит и невесту тебе море в сети принесёт, - сказала распорядительница.
Друзья Гила притихли. Они знали, что каждое слово может иметь значение, потому что приключения Гила начались вчера. Тогда на спор с пришлым купцом Гил пробрался в святилище, выманил к миске молока священную змею. А когда поела, схватил, заглянул в глаза и спросил:
- Покажи мне, царь я или не царь.
Змея вывернулась и укусила Гила в плечо. Гил не умер, как того ждали. Только левая рука ненадолго опухла, а на жениховских игрищах он стал неудачлив и весел. Гила задразнили царём рыбаков. А через десять лет, бородатый, руками, одеревеневшими от мозолей, он, и правда, выловил себе в море невесту.
Вокруг девушки, запутавшейся ногами в сетях, хохотали чайки и прыгали дельфины. Дельфины подныривали, подталкивали, поддерживали её на воде. Чайки выхватывали рыбу, поднятую дельфинами. Девушка ослабла, только улыбалась рыбаку. На ней был широкий кожаный пояс, а при нём - ножны с кремниевым ножом и сетки под добычу - кораллы, губки, жемчужниц.
Дельфины проводили лодку до берега. Гил внёс улов в хижину и с порога крикнул матери:
- Поймал в сети невесту.
- Пусть поправится сперва, покажет себя, - отвечала ему старуха, - Может быть, за другой невестой на рыбалку пошлю.
Лера, - так назвала себя девушка, - оказалась справной помощницей в доме. Она долго не говорила на языке соплеменников Гила. Раньше Гил начал понимать её песни у реки. Грустные - о любви, горькие - о доблести. На острове никогда не слышали голоса такой глубины и не пели таких пронзительных песен. Местная музыка была торжественной для церемоний, ритмичной - для общинных работ, весёлой - для застолий. Здесь раньше не плакали над пением.
Лера смастерила флейту и поманила Гила на берег. Морю она играла иные мелодии - будоражащие, манящие. Дельфины плыли на зов. Лера входила в воду, подводила за руку Гила, показывала сети. Любимая царица! Не прошло недели, как дельфины стали нагонять полные сети тунцов. А когда Гил сам научился играть им на флейте, его прозвали царём рыбаков уже всерьёз, уважительно.
С разрешения старухи, Лера уходила с Гилом рыбачить. Она ныряла за губками, плавала с дельфинами. По вечерам пела у реки. Горько, безысходно, тревожно. Гил говорил, что отвезёт её в отчий дом. Лера качала головой и целовала ему руки.
Нарисовала на песке девичий силуэт с космами-струями.
- Река, - кивнул Гил.
Лера застонала на флейте.
- Река боится?
Кивнула.
- Плачешь с ней заодно?
Кивнула.
- Даришь горе, печаль взамен страха и гнева?
Кивнула.
Сто лет спустя Гил Третий, правнук Гила и Леры уводил свой народ на дальний остров от усиливающихся землетрясений. За день до исхода царь слышал во сне печальную, страстную музыку флейты. Он видел, словно бы обратившись в чайку и глядя сверху, как остров их раскалывается надвое, как в клубах дыма, в окружении исполинских волн скалы рушатся в пучину. Как в алых всполохах, над гарью взбегает по жемчужному лучу богиня реки. Как кричит она и дерёт космы-струи. Как стоит на коленях и припадает в плаче к жемчужному лучу. Как рыдает она по чистым ключам, по рыбам, стрекозам, тенистым ивам. Как перед скорбью стихает море и даёт проход лодкам беженцев. Как оглохнув от печали, легконогая богиня превращается в полурыбину - чудище с женским станом и чешуйчатым хвостом. Как она срывается с жемчужного луча в бездну и уносится стайкой дельфинов.
Остров-Сад в Синем море. А на нём цветы, деревья, бабочки, птицы со всех побережий. Пальмы обосновались в долине у горячего озера. Кипарисы встали по приболотным склонам. Сосны вскарабкались к самым вершинам гор, а под ними - поля с ромашками, маками, васильками. За тихие гроты с видом на водопад остров-Сад называют островом Свиданий. Его рыбацкие ярмарки - ярмарками невест.
В тополиной роще, полной соловьёв, возле озерца, поросшего ирисами и тростником, белеет древний полуразрушенный землетрясениями храм. Портики его обвиты хмелем и плющом. Вереница мраморных колонн ведёт к зданию с накренившейся треугольной аркой. Возле замшелого алтаря сохранилась настенная мозаика, где выпрыгивают из волн дельфины, где у юной танцовщицы вьются по ветру космы-струи. Мозаику подарил храму кто-то из принцев поза-позапрошлой династии в благодарность за то, как тонущему ему помогли выплыть к берегу дельфины. Почитание танцовщицы - богини куда древнее, ему шесть или восемь тысячелетий.
Но всё начиналось с малости, с озорства.
Однажды на жениховских игрищах Гил Красный Нос попал стрелой в соседнюю мишень. "Красным Носом" парня прозвали друзья за то, что нос его на солёных ветрах вечно был облуплен. Причём, стрела Гила даже не в ближнюю соседнюю мишень воткнулась, а через одну. Тем же утром в беге колесниц Красный Нос не вошёл в поворот и проехал правым колесом по стене странноприимного дома, стряс наземь звонкую черепицу. После, сев с товарищем за шахматы, он посреди партии наклонился вдруг так неловко, что смёл с доски все фигуры. Лишь перепить тем вечером Гила никто не смог. И перехохотать, вспоминая, как он выступал на состязаниях.
- Не по твой нос царя женихов венок, - прорекла распорядительница праздника.
- А я сам себе царь, - отвечал Гил Красный Нос, - Царь Рыбаков.
- Значит и невесту тебе море в сети принесёт, - сказала распорядительница.
Друзья Гила притихли. Они-то знали, что каждое слово теперь может иметь значение, потому что приключения Гила на самом деле начались вчера. Тогда, на спор с пришлым купцом, он пробрался в святилище, выманил к миске молока священную змею. А когда та поела, схватил, заглянул в глаза и спросил:
- Покажи мне, царь я или не царь.
Пробраться к храмовой змее Красный Нос решился оттого, что купец пришлый был не прав, говоря, будто бы это у него в столице, там, за морем царь настоящий. Один. Единственный. Что вовсе не те - цари, кого выбирают на всяких праздниках островитяне.
Змея вывернулась и укусила Гила в плечо. Гил не умер, как того стали ожидать друзья, узнав на жеребьёвке, что их Красному Носу выпал самый норовистый конь и самый тугой лук. Только левая рука у Гила ненадолго распухла. Только на жениховских игрищах парень сделался неудачлив и весел. Его задразнили Царём Рыбаков. Праздник за праздником он уходил домой одиноким. А через десять лет, уже бородатый, руками, одеревеневшими от мозолей, Гил, и правда, выловил себе в море невесту.
Вокруг девушки, запутавшейся в сетях, хохотали чайки и прыгали дельфины. Дельфины подныривали, подталкивали, поддерживали её на воде. Чайки выхватывали рыбу, поднятую дельфинами. Девушка ослабла в попытках освободиться, плечи её распалились на солнце. Сил оставалось на улыбку рыбаку. Загорелые груди покачивались в ритме волн над кожаным чёрным поясом. С него свешивались сквозь ячеи ножны с кремниевым ножом, выплывали сетки под добычу. В таких поясах промышляют кораллы, губки и жемчуг. Вдали. А ни ветерка, ни облачка. Какая беда увлекла её в море и вынесла к острову?
Дельфины проводили лодку до берега. Гил Красный Нос внёс в хижину улов, укутанный в шерстяной плащ. Улов, как он верил, с бледною полосой, шириной поменьше ладони - белым поясом вкруг дочерна смуглого, горячего тела. С порога рыбак прокричал матери:
- Поймал я в сети невесту.
- Пусть поправится сперва, покажет себя, - отвечала ему старуха, - Может быть, за другой невестой на рыбалку пошлю.
Лера, - так назвала себя девушка, - вышла справной помощницей в доме. Она долго не говорила на языке соплеменников Гила. Раньше Гил начал понимать её песни у реки. Грустные - о любви, горькие - о доблести. На острове никогда не слышали голоса такой глубины и не пели таких пронзительных песен. Местная музыка была торжественной для церемоний, ритмичной - для общинных работ, весёлой - для застолий. Здесь прежде не плакали над пением.
Лера смастерила флейту и поманила Гила на берег. Морю она играла иные мелодии - будоражащие, манящие. Дельфины плыли на зов. Лера входила в воду, подводила за руку Гила, показывала сети. Любимая царица! Не прошло и недели, как дельфины, играя и прыгая над волнами, стали им нагонять полные сети тунцов. А когда Гил Красный Нос сам научился играть дельфинам на флейте, его прозвали Царём Рыбаков уже всерьёз, уважительно.
С разрешения старухи, Лера уходила с Гилом рыбачить. В море она ныряла за губками, плавала вместе с дельфинами. По вечерам пела у реки. Горько, безысходно, тревожно. Гил говорил, что отвезёт её в отчий дом. Лера качала головой и целовала ему руки.
Как-то нарисовала на песке девичий силуэт с космами-струями.
- Река, - кивнул Гил.
Лера застонала на флейте.
- Река боится?
Кивнула.
- Плачешь с ней заодно?
Кивнула.
- Даришь горе и печаль взамен страха, заместо гнева?
Кивнула.
В брызгах крошки-водопадика вставали мимолётные радуги.
Сто лет спустя Гил Третий, правнук Гила Красного Носа и Леры уводил свой народ на дальний остров. От землетрясений. Зачастивших в последний год. Усиливающихся. Уже сломавших или потрескавших стены в каждой хижине и в домах.
За день до исхода царь слышал во сне печальную, страстную мелодию флейты. Он видел, словно бы обратившись в чайку и оглядывая родину с высоты, как остров раскалывается надвое. В клубах дыма, в окружении исполинских волн скалы рушатся в пучину. Среди алых всполохов, над ошмётками гари взбегает по жемчужному лучу богиня реки. Как кричит она и дерёт космы-струи. На коленях, в плаче припадает к лучу. Воем рыдает по чистой воде, по рыбам, стрекозам, тенистым ивам. И перед плачем её, перед скорбью стихает море, даёт проход лодкам беженцев. А потом, оглохнув от печали, легконогая богиня превращается в полурыбину - чудище с женским станом и чешуйчатым хвостом. Она срывается с жемчужного луча в бездну, она уносится вдаль стайкой невесть откуда подошедших дельфинов.
В Синем море бытует легенда о русалке, смиряющей бури, выручающей тонущих моряков. Той, кто резвится с дельфинами и играет в волнах на флейте. В древности её почитали богиней. Беженцы Гила Третьего возвели на новой родине алтарь для погибшей горной реки. Со всех берегов привозили ей в дар саженцы деревьев, цветы и целебные травы. Со всех сторон слетались на них бабочки и птицы. Остров-Утешение стал Островом-Садом для влюблённых.
![Графического обзора Летнего Минифеста 2018 [Софронова Елена Анатольевна]](/img/r/razumowa_t/undinessa/predystorija2.jpg)
![Из Графического обзора Летнего Минифеста 2018 [Софронова Елена Анатольевна]](/img/r/razumowa_t/undinessa/predystorija.jpg)