Это было давно, в середине 90-х, я только вылетел из семейного гнезда и, не поступив по тестам в ВУЗ, подал заявление в ПТУ, дабы не угодить в армию. Пережду, думал, годик, а там уж точно в институт поступлю (кстати, и вновь не свезло)!
ПТУ N122 (связи), где мы, 16-18-ти летние пацаны и девчонки учились на операторов связи, пользователей ЭВМ и секретарш, стояло на окраине одного из районов Донецка, в злачном месте, имеющем говорящее за себя название Бомбей, данное ему из-за трущоб, гопоты и захолустья. На третьем и четвёртом этажах пятиэтажного здания размещалось общежитие, где жили иногородние, и таких было немало. Практически все разъезжались по домам на выходные, но иногда всё же кто-то да оставался в общаге на субботу-воскресенье.
Это было осенью, через пару недель после нашей экспедиции "на яблоки", куда возили всё ПТУ на целый месяц, и где мы как раз и сдружились.
Это было давно, но сущая правда!
В те выходные в общаге нас осталось трое. Я, Лёшка из параллельной группы операторов ЭВМ и Саня - этот был вообще из связистов. Лёха жил в каком-то захолустном посёлке недалеко от Мариуполя, я тоже в городке, куда не сразу и путь по карте найдёшь, а вот Саня был местный, из Макеевки. Правда, его дом стоял так далеко, что приходилось добираться до него больше двух часов, и ему разрешили жить в общаге.
Суббота только началась, мы бездумно валялись на кроватях и читали книги, иногда резались в карты. Но тут у Сани пробурчал живот.
- Жрать охота, - перевёл Шурик.
Лёхин живот подтвердил озвученный тезис. Они вдвоём посмотрели друг на друга, потом на меня.
- Есть чо пожрать? - вновь взял на себя инициативу Сашок.
Я развёл руками.
Тут нужно сделать одно отступление. Мы вот в общаге как вообще питались? Кто что навезёт с хаты готового - то и ели. Толпой. Бо сдружились. А когда заканчивалось, шли в гости к девчонкам с продуктами. Уговаривали нам что-то сготовить, помогали при этом, развлекали, песни под гитару, то, сё. Но вот чтоб сами себе что-то приготовить - ну, никто не умел. Из общаговских. Одногруппник Антон делал зашибательскую жареную картоху, а Костик вообще мог борщ сварганить, но все они жили не в общаге. Из готовой еды ничего не осталось, вчера даже последние яйца дожарили и колбасу на бутерброды извели. Варенье - и то слопали. Вприкуску с гороховым супом из пакетика. Вот это потом канонада была в местах не столь отдалённых! Сегодня же...
А ведь надо дожить до вечера воскресенья! Тогда приедут наши и привезут целые сумки еды.
Денег у нас тоже не осталось. На последние гроши вчера вот сигарет купили. И полбуханки хлеба.
- А что у нас есть? - мрачными тенями разбрелись по комнатам, начали шарить по сусекам. Из комнаты Сашки донёсся торжествующий вопль, и вскоре он примчался в обнимку с килограммовым пакетом рожек.
- Можно сварить! - торжествующе рявкнули мы. Но тут же сникли: - А как?
Не, ну как бы всё просто, вроде бы... наверное. Вода, соль, макароны. Но как варить? Сколько по времени? И сколько и когда бросать в кастрюлю? Опа. Кастрюлю. Вот тут встала ещё одна проблема. Посуда! Вся посуда, что была у нас, хранилась в комнате, где жили наши основные кулинары. У девушек. А они-то по домам разъехались. Из посуды у каждого были тарелки, ложки, вилки, чашки. А вот кастрюли всякие, что дали с собой мамы, мы дружно снесли к девчатам. И что делать?
Погрустневший Лёха пошёл покурить на кухню, а через секунду раздался ещё один торжествующий вопль. Спустя несколько мгновений он ворвался в комнату с громадной кастрюлей наперевес. Чьим был этот монстр литров на десять вместимостью, мы не знали, но то, что он давно не использовался, было понятно по пушистой зелёной плесени, весело обрамившей остатки чего-то.
Тут подошёл и Саня с пакетом овощей: картошка, лук.
- У Серёги нашёл, - мрачно буркнул он. Мы посмотрели на кастрюлю, рожки, картошку, лук - и у всех созрел один и тот же план. Мы разулыбались и почти одновременно сказали:
- Суп!
Суп! Что может быть проще и что может быть вкуснее?! Все дома ели суп, ели и в колхозе на яблоках, ели даже в общаге, девчонками приготовленный. Так что суп - это самое то! Главное, его можно сделать много в этой кастрюле. И даже смутное представление имели, как. Ну, примерно. Разберёмся!
Воодушевлённые, мы гурьбой кинулись на кухню, оглашая коридор торжествующими воплями. Даже заглушили всё крепчающий рокот из животов.
Потом притарабанили на кухню магнитофон, сунули в кассетник "Доктора Албана" - и под мрачный речитатив понеслося!
Очистку и помывку кастрюли спихнули на Лёху (кто нашёл - тот и чистит!), на меня навесили работу со сковородкой, Сане досталась помывка овощей. Думали было помыть и рожки, но потом покумекали, повспоминали... Не, то рис моют, а рожки, вроде, не моют... Хотя и странно, конечно, бросать их в суп вот такими... грязными! Так что решили перед тем, как бросать в будущий суп, рожки всё-таки помыть.
Стали вообще кумекать, из чего суп состоит. Ну, вода, соль. Это есть. Макароны. Имеются. Картошка. Есть такое дело. Зажарка из лука. Сварганим. Как - неизвестно, но сварганим. Мясо. С этим, скажем так прямо, нескладуха... А, и так пойдёт.
Разделили роли.
Лёху назначили главным над макаронами, Саня попал на картоху, а мне доверили зажарку. Распределили. Ура! Дальше что? Покурили, подумали. Что делать с макаронами - никто не знал. Чистить картошку никто пока не умел. Как делается зажарка - я имел весьма смутное представление. Помнил только, что она вроде бы тёмного цвета и состоит из пожаренного лука.
Покурили, тяжко вздохнули - и принялись за дело.
Лёха с матами-перематами кое-как почистил кастрюлю, наполнил её до краёв водой - и с трудом поставил на огонь. Печки у нас были электрические, старые, работали через пень колоду и только так, как сами хотели. То за несколько секунд разогревались чуть ли не до белого каления, то полтора часа пыхтели на минимуме. Как угадаешь, в общем-то.
Я почистил лук и начал неумело резать его на части. Нож был тупой, и ровными кольцами лук резаться ну никак не хотел. То отхватывал от головки прозрачный ошмёток, то отпиливал кусок с палец толщиной. Покатит!
Саня же воевал с картошкой. Чистить её он не умел (да никто пока не умел!), но как чистят - видел. Теперь же, когда настала необходимость сделать вот то же самое, оно же не сложное, ну! - получилось, что действо это никак лёгким не назовёшь. Серёга, чья картоха это и была, уже выбрал из неё всю, скажем так, нормальную, и осталась только неликвидная - или монстры размером с кулак, или горох. Вот с ними и воевал Саня. Картоха в его руках никак не хотела лишаться кожуры, а те её части, с которых хлопцу удалось соскоблить шкурку, тут же замазывались грязью с пальцев, да так, что вскоре не было разницы между шкуркой и не шкуркой. Поэтому Саня начинал чистить картоху вновь, пока от монстра с кулак размером не оставалась малёха размером с грецкий орех. Это длилось так долго и муторно, что в один момент Шурик не выдержал, взревел - и кинул картошку на разделочную доску. Два взмаха ножом - и бока овоща заблестели идеальным картошечным блеском.
- О! - поднял вверх палец наш кореш - и начал осваивать столь тяжёлую работу, как чистка картошки на доске. Просто отрезал бока овоща, счищая половину вместе с кожурой, оставляя только середину. После такой вот чистки от овоща оставалась половина, остальное с обрезками уходило в помойное ведро, зато сами картошки, то, что оставалось, были идеальными параллелепипедами.
Я в это время вовсю уже жарил лук. Ну, то есть, делал зажарку. Как это делать, сколько держать лук на огне, до какого состояния жарить - я был без понятия. Ну, видел, что мама там что-то колдует над сковородкой, а потом поджаренный лук встречал то в варениках с картошкой, то в супе. Особенно нравился лук в жаренной печени. Там он был тёмного такого цвета. Значит, решил я, жарить лук нужно до тёмного цвета. Подсолнечное масло у нас было, мы иногда его использовали для того, чтобы делать коптилки - примитивные светильники из картошки, подсолнечного масла и бинта. Это когда свет выключали, что происходило периодически и постоянно. Вот на нём и жарил. Лук разровнял на сковородке, он лежал где холмами - толстые дольки, а где и ровным тонким слоем. Уже шкворчал и распространял такие ароматы, что урчало в животе особенно сильно.
Тем временем кастрюля запаровала и вода, нагреваясь, шумела всё больше.
- Засыпать? - время от времени спрашивал нас Лёха, пытаясь спихнуть ответственность за рожки на наши плечи. Но мы мужественно хихикали ему в лицо, намекая, что раскусили его тактику.
- Что вы ржоте, придурки, я в натуре не знаю! - пытался нас обмануть Лёха.
А мы чо? Мы и сами не знали. Хихикали всё так же мужественно, но уже с сомнением.
В конце-концов Лёха плюнул на нас и с приглушёнными матами ссыпал рожки в большой полиэтиленовый кулёк, проверил его герметичность - и залил туда же воды. Не, ну договорились же помыть рожки перед заброской? Вот. Моет.
Кулёк тут же начал протекать, потом его вообще порвало, и мы с матами кинулись спасать провизию, бросив свои дела. Мокрые рожки ложками перекидывали в парующую кастрюлю, потом в шесть рук перевернули остатки туда же, чуть не утопив вслед за рожками кулёк. Ошпарились горячей водой, что с успехом выталкивалась по архимедову закону на плиту. Справились быстро! У меня вот как раз только одна сторона лука потемнела. Почернела. Как раз нужного цвета стала! Спешно перевернул на другую сторону, пусть с другой стороны чернеет.
Тут и Саня картошкой подоспел. Параллелепипеды уложены пирамидой.
- Бросать? - спрашивает. А мы знаем? Мужественно молчим, не хихикаем уже. Ну, бросай. Снова брызги, вода на плиту. Справился. Двое справились, один я вожусь с луком. Всё ещё не может нормально почернеть.
Курят стоят, руки в карманы, смотрят на меня как на лузера.
- Посолили? - рявкнул, чтобы хоть как досадить.
Естественно, не посолили. Солонка была, она была пластмассовая в виде грибка. Соль в ней спаялась, впитала влагу так, что приходилось изрядно потрясти рукой, чтобы нормально вытряхнуть на еду. Но главное - была. Лёха сгонял за солью, бешено затряс грибком над кастрюлей. Наверное, прибор не был готов к столь энергичному использованию, а может уже был слишком стар... В общем, шляпка солонки отлетела - и весь спаявшийся, но растрясённый брикетик соли со смачным "плюх!" улетел в будущий суп.
- Лови, лови! - кинулся на беглеца Саня, пытаясь нащупать его ложкой. - Опа! - лицо его изменилось. - А что это?
- Что? - не понял Лёха и полез своей ложкой в кастрюлю - Опа!
Конечно, я тоже после этого не выдержал - и приобщил свою ложку к приборам друзей. Тут же наткнулся на ком чего-то, плавающий в кастрюле.
- Что это? - мы вместе подцепили субстанцию и вытащили на поверхность. Это оказались рожки, что спаялись вместе. Так мы воочию увидели, что, во-первых, не стоит мыть макароны перед варкой и, во-вторых, после того, как закинули макароны в горячую воду, нужно их мешать, чтобы не слиплись. Вот он, опыт!
Саню отрядили разбивать ком и мешать, Лёха вызвался найти солонку. Я дожаривал лук.
Скоро мы узнали, что макароны пристают к днищу эмалированной посуды и отдирать их - сущее мучение. Ложек ведь с длинными ручками у нас не было, половников тоже. Ничего, помыли древко швабры - и быстро им сошкрябали макароны с дна.
Тут и лук поспел. Идеально чёрный, правда, пах почему-то горелым. Но пацаны одобрили.
Потом мы играли в карты и периодически мешали суп. Шляпку от солонки так и не нашли. Куда-то стали пропадать рожки, а те, что оставались, расползались на глазах. Другие же вязли в зубах. Картошка уже почти сварилась.
Потом, когда мы решили, что всё готово, мы забросили зажарку, разбавив мутно-белый цвет коричнево-чёрным.
Суп пах одуренно!
Тут же, никуда не убегая, мы притащили тарелки. Половника, повторю, не было, зато было десять литров очень солёного и пресного супа. Мы набирали его ложками и, сдувая пар, обжигаясь, забрасывали варево в рот, тут же заедая его хлебом.
Потом, после первой тарелки, Лёха загадочно улыбнулся - и смылся. Вернулся с двумя... котлетами! Мы его не убили только потому, что он сказал:
- На всех не хватило бы.
И сейчас не хватало, но у нас был суп! А теперь к супу было мясо! Котлеты мы решили бросить в кастрюлю. Бросили. Саня так неумело это сделал, что уронил в суп свою ложку. Хорошо, у нас были ещё, потому что ложку он тоже не нашёл. Кстати, котлеты пропали. Что стало с ними - неизвестно, наверное, распались на фарш и растворились, но нам казалось, что вкус у варева стал не только солёным, но и мясным.
Мы съели по три тарелки и, счастливые, отправились по комнатам, оставив кастрюлю-монстра на кухне.
На следующий день суп превратился в кашу. Серое нечто, из которого холмиками выпирали оплывшие параллелепипеды картошки. Зато его можно было резать ножом и накладывать скибками на хлеб!
А потом приехали друзья и привезли кучу еды, и потребность в супе отпала. Остатки его мы выкинули на улицу, собакам и голубям, и только тогда нашли ложку и крышку солонки.
Зато теперь мы в случае чего могли бы и сами сделать чудесный суп! Что неоднократно и делали. Пока девчонки не увидели всё это действо и научили нас готовить суп правильно.