За эти несколько дней апрельская погода ничуть не изменилась — было приятно-тепло, ярко светило солнышко, так что троим будущим айдолам ничто не мешало тусоваться у ворот. Рядом был припаркован мотоцикл Рёко, но сама она по такому случаю ещё не переоделась в экипировку, оставаясь в своей «улучшенной» школьной форме с плиссированной юбкой. А Анна, которая и задала вопрос, на этот раз была одета просто по-школьному, без кавалерийских добавок, и выглядела существенно менее похожей на зомби.
— Ну вот для начала. Попробуешь повторить?
На экране телефона Беллы девочка в блестящем платьице танцевала на сцене в ярких лучах прожекторов. Вот она дважды развернулась на носочке и тут же подпрыгнула, красиво выбросив вперёд руки. С несколько удивлённым взглядом Анна повторила ее движения.
— Хорошо, так что я всё-таки могу?
— Ты ещё спрашиваешь?! — присвистнула Рёко, распахнув глаза до размеров, не предусмотренных для японки.
— Как минимум можешь вот это, — пояснила Белла. — А мне кажется, что и побольше. Я же видела тебя на физкультуре — у тебя и баланс есть, и растяжка.
— Ну да, без всего этого в седле никак, но при чём тут… Ой, точно же, — Анна засмеялась. — Как-то я ни разу об этом не думала. Да и петь не училась.
— Петь из айдолов много кто не учился. Я посидела в сети, довольно много слушала — вокал там бывает очень-очень разный. Но всё-таки айдолы не академическая музыка, — Белла тоже хихикнула.
— Я тоже заглянула в сеть, особенно на их форумы. Правда, они там пишут не только про песни, даже в основном не про песни. Есть у них там любимое слово, — Анна прикрыла глаза с мечтательной улыбкой, запрокинув голову. — Kirakira, «сияние».
— Само собой, это главное, — кивнула Рёко. — Для того и становятся айдолами — чтобы сиять. И уже для этого учатся танцевать, петь. Сочиняют песни, делают костюмы. Идут на соревнования, выигрывают их…
— А даже если и не выигрывают, — медленно проговорила Анна, — или не идут… Там какая-то девочка пишет, что она из маленькой дальней деревни у моря. И будет пытаться собирать айдол-клуб в их маленькой школе… она даже кандзи для слова «клуб» перепутала, bai вместо bu, какой уж там Love Live. Просто побывала в Токио и заразилась. И теперь она тоже мечтает засиять, засверкать, подарить всем радость и счастье. На форуме ей советы давали.
— Из маленькой дальней деревни, говоришь? — Белла усмехнулась. —
Такие деревенские девочки бывают очень разные. Никого нельзя недооценивать, а потенциальных соперников в особенности. Может оказаться, что она ещё выиграет этот Love Live, тем более что это не олимпиада по правописанию. Какие ей, говоришь, давали советы?
— Найти ещё хоть пару человек, хотя минимум для клуба в разных школах разный. И много-много тренироваться.
— Именно. От этого успех зависит куда сильнее, чем от того, кто из деревни у моря, а кто из Токио, и у чьих учителей откуда растут руки в плане обучения иероглифам, — Белла взглянула на Анну и удовлетворенно кивнула. — Кажется, ты тоже мечтаешь засиять, хоть ты и не из той маленькой деревни. И уж ты-то умеешь работать лучше, чем все мы вместе взятые. Поэтому кончаем болтать и пробуем уже что-то сделать, тем более что до фестиваля осталось четыре недели, а если дебютировать, то именно там. Так что первая тренировка — сегодня.
— Ой, прямо здесь, у ворот? Вся улица увидит… — нерешительно проговорила Анна.
— Хорошо, идем в зал и посмотрим, как там с местом, — Белла решительно двинулась к одной из лестниц, ведущих с улицы прямо на второй этаж. Остальным оставалось лишь последовать за нею.
— Погоди, а что мы поём и что танцуем? И что с костюмами? — на ходу осведомилась Рёко.
— Я уже напрягла Макса насчёт мелодии, ну а текст на неё как-нибудь положим, потому что начинать с текста и сочинять музыку под него вроде как сложнее. Танец тоже положим на мелодию, но ничего особо замороченного нам сейчас не нужно. Хватит простых шагов, но в чёткий синхрон и не сбиваясь. Эскизы платьев я накидала, потом покажу. Конечно, если за костюмы возьмёшься ты, про мои варианты можно сразу забыть. Но если тебе сейчас не до того, закажем у Катажины — это мамина знакомая портниха, она берет недорого…
— Да, знаю, она мне снаряжение чинила, — подала голос Анна.
— Вот именно. В конце концов, про то, чтобы шить всё самим, в правилах ничего не сказано, только про дизайн. Так... опаньки!
Большой зал, в который вошли девушки, был плотно занят. Его поделили между собой баскетболисты из старшей школы, пять пар с бадминтонными ракетками из средней и учительница, гоняющая мелких детей эстафетным бегом. Однако, оценив обстановку, Белла решительно направилась в один из дальних от сцены углов зала. Вблизи оказалось, что место там всё-таки имеется.
— Ладно, пробовать так пробовать, — Анна с безрадостным вздохом взглянула на пробегающих мимо деток. — Дайте хоть сумку закину в раздевалку…
Она нырнула в небольшую дверь рядом — и менее чем через полминуты вынырнула обратно с изумлением на лице.
— Девчонки… смотрите!
Внутри небольшой женской раздевалки не было ничего интересного, но Белла и Рёко тут же обнаружили, что Анна указывает на окно. А вот в нём интересное как раз было.
Окна раздевалки выходили на улицу рядом с воротами. Через дорогу был парк на набережной — ничего особенного, просто лысоватые газончики и редкие кусты, среди которых иногда попадалась не слишком пышная сакура.
Google Street View - набережная напротив школы. Насчёт сакуры автор не уверен, но в конце концов есть место и для художественного вымысла
Вот только на одном из газончиков, абсолютно не обращая внимания на то, кто может её увидеть, танцевала рыжеволосая девушка.
YouTube1:44
Ирландский танец на свежем воздухе. Шинейд танцует приблизительно так же.
Этот танец совсем не был похож на плавные движения айдолов из сетевых видео — спина девушки оставалась прямой и вертикальной, а ноги при этом выделывали самые разные фигуры, то взмывая в воздух, то выполняя идеальные повороты. При этом нельзя было не заметить очень чёткий ритм — три четверти. Рыжие волосы взлетали, развеваясь, и снова приземлялись на белую блузку.
На форменную блузку Такарадзукской Международной.
— Это же наша новенькая, Шинейд Кинселла, — тряхнув головой, заметила Белла.
— Значит, и танец наверняка ирландский, — заключила Анна.
— Ну да, если я ничего не путаю, с таким ритмом это называется джига, — отметила Рёко.
— И ведь прохожие смотрят, — вздохнула Анна, — Вот ведь бесстрашная.
— Она явно занимается этими танцами не первый год. Возможно, даже не первое десятилетие, — заметила Белла. — Поэтому ей есть что показать, пусть смотрят. А нам, кстати, есть о чём её спросить. Хореографа ещё круче мы в нашей школе вряд ли найдем. Бежим, пока она не ушла!
YouTube1:30
Ирландский рил в неформальной обстановке
Когда предполагаемые будущие звёзды айдол-сцены, запыхавшись, высыпались из ворот и перебежали узкую улицу, Шинейд никуда не делась. Разве что немного изменился ее танец — теперь ритм был четыре четверти, и Рёко шепнула, что это вроде бы называется рил. Вблизи было видно, что в ушах Шинейд наушники-вкладыши, и она танцует под мелодию, неслышимую для прочих.
Девушки вежливо дождались конца предполагаемого трека; наградой им стали несколько сложных двойных и тройных прыжков, от которых Рёко присвистнула, Анна ахнула, а Белла просто посмотрела с нескрываемым уважением. Наконец Шинейд поклонилась, словно лишь сейчас осознав наличие зрителей. Кроме троих школьниц, её танец, вероятно, заметили несколько японских подростков, пара семей с детьми и женщина средних лет, идущая мимо с яркой собакой породы акита ину.
Девушка ненадолго замерла, вытянувшись как солдат, а затем вынула из ушей наушники. Анна, Белла и Рёко зааплодировали. Рыжеволосая ирландка заулыбалась широко и довольно, хотя на лбу у неё выступили капельки пота.
— Великолепно! Но… прямо на улице? — не выдержала Анна.
— Ну а где ещё? — Шинейд лишь пожала плечами. — Мы с братом обитаем в одной комнате, там не растанцуешься. А тут хорошо, тут река, и народу немного.
— Sugoi desu… то есть ну ты и крута! — восхитилась Рёко.
— Занимаюсь с шести лет, — подмигнула в ответ Шинейд. — Серебро по стране, то есть по Ирландии, в четырнадцатом году, золото в пятнадцатом.
— Это получается, ты сейчас самый опытный ирландский танцор во всей Японии? — уточнила Белла.
— Вот чего не знаю, того не знаю. Я в стране две недели, притом в Осаке. А ирландцев наверняка больше в Токио. Может, там вообще прячется кто-нибудь вроде Майкла Флэтли, или даже не прячется, а преподаёт. Говорят, тут тоже есть какие-то школы ирландских танцев, но я пока не смотрела, что и как. Мне бы самой форму не растерять.
— Слушай, — тряхнула волосами Белла, — а не поможешь ли ты нам как раз с постановкой танцев? А то мы решили собрать группу школьных айдолов.
— Кого-кого?
— Айдолы — японский вариант поп-групп, и танцевать им полагается обязательно. Сейчас модно собирать такие группы в школах.
— А, так вот кто это был! — рассмеялась Шинейд и пояснила в ответ на удивлённые взгляды девушек: — Те, у кого я взяла идею заниматься на улице. На выходных брат показывал мне школу, где он работает. И там около неё танцевали три девчонки, ещё и смотрели на свое отражение в витрине магазина. Танцевали, кстати, для начала неплохо, хотя и простенько. Мне стало любопытно, чего это они так развлекаются, а теперь понятно. И да, хотя стиль тут другой, основы всяко те же. Так что не вопрос. Становитесь в ряд вот тут, где земля совсем убитая, и посмотрим.
Белла и Рёко тут же молча выстроились, как на физкультуре, Анна же несколько замялась, оглядываясь по сторонам.
— Так, одну вещь надо понять сразу, — кивнула ей Шинейд. — Я плохо знаю, как работают эти ваши айдолы, но явно они выступают вживую. Значит, надо сразу привыкать к публике, чтобы не было мандража. Да, поначалу может получаться так себе — ну и что? Бояться нечего, даже за плохой танец в парке никто вас в тюрьму не посадит и визу не отберет. Те девчонки в Тэннодзи всё делали правильно. Вот так… — Рыжая девушка пару раз ткнула в свой телефон, и из динамика заквакала ирландская мелодия с медленным, чётким ритмом. — Начнём c самого простого шага. Слегка поднимаем правую ногу, вытягиваем носок и…
Через час, когда тренировку было решено закончить, три девчонки существенно лучше представляли себе, что требуется от айдолов. Белла и Рёко откровенно запыхались. Анне явно было легче, и это не ускользнуло от внимания новоявленного хореографа.
— Тебе, по-моему, надо в центр, — кивнула ей Шинейд.
— Ой, куда?.. — русской девушке представилось что-то из фильмов про разведчиков.
— В центр формации на сцене, — пояснила рыжая ирландка, и Анна покраснела. — То есть сначала отдельно потренируешься со зрителями, и тогда встанешь в центр. Кстати, когда у вас дебют?
— Через четыре недели, — ответила Белла.
— Не сказать, чтобы много времени. Вам надо пахать каждый день. Что с музыкой, что с текстом?
— В процессе.
— А вы наглые! Это хорошо. Но допиливайте как можно быстрее, и работайте именно с этим. Я с вами, конечно, побуду, когда смогу, но со мной или без меня — каждый день и прямо здесь. Тогда у вас будут шансы. Вы уже сейчас неплохо синхронизируетесь, и вообще должна сказать, что для чайников у вас хорошее начало. Мне уже самой интересно, что получится
= = =
Вечером того же дня, наскоро сделав уроки, Белла наконец нашла время на WhatsApp. Там всё ещё висело сообщение с неизвестного номера, отправленное в три часа ночи с воскресенья на понедельник.
生徒会長さん？和海友子です。
В спешке утренней электрички эти иероглифы показались Белле незнакомыми, теперь же ей оставалось лишь рассмеяться — спросонья не прочесть собственную должность! Seito kaicho-san. Именно так, по-японски, её называл примерно один человек — эта новенькая, как же её звали... Томоко Кадзуми. Как раз её имя и было написано следом за обращением. Бесполезность, дети и море, на которые вроде бы намекали некоторые из иероглифов, оказались ни при чём.
«Yes, nani?» — ответила Белла на сообщение, от усталости путая языки. Телефон звякнул уже через минуту — скорее всего, Томоко попросту в этот момент держала в руках свой аппарат.
Щёлкнув по ссылке на документ, Белла впечатлилась, о чём честно сообщила отправителю. Это были материалы и наброски к докладу о шинсенгуми. Один недостаток у них всё-таки был — от английской части текстов за версту несло автопереводом. Но всё остальное… включая свежие фотографии и находки… Похоже, Томоко провела в Киото оба выходных — один в музеях, второй в библиотеке.
= = =
Назавтра во время большой перемены Белла преградила путь Максиму. Тот, обречённо вздохнув, достал телефон и во что-то потыкал.
Из динамика полилась мелодия, которую Белла прослушала с весьма скептическим выражением лица.
— Ээ, что это?.. — осторожно протянула она. — И кстати, есть ли оно файлом? А то нам и текст подбирать надо поскорее, и репетировать…
— Это, как говорит нам Капитан Очевидность, мелодия, а ваял я её в приложении «KAWAII School Idol Music Maker», триальная версия. Если вам подходит, куплю полную версию и смогу выгнать музыку в файл. Кстати, не обращай внимания на попискивание, это программа специально портит мелодию, пока она не куплена.
— Портит? — в этом месте у Беллы иссяк запас корректности. — Этот писк выглядит единственным оригинальным моментом! Все прочее шаблонно до невозможности. Впрочем, не думаю, что от такого приложения имеет смысл ждать большего. Никак нельзя было задействовать что-нибудь посерьёзнее? Ты же весь из себя призовой музыкант!
— Музыкант, но, Белла, не композитор же! И не аранжировщик! А ты сказала, что кровь из носу нужно прямо сейчас. Возможности разобраться во всём этом просто не было, вот я и нашёл… — Максим запнулся на половине фразы, когда Белла с головы до ног обдала его взглядом, напоминающим холодный душ.
— Искатель, — выговорила она с нескрываемым презрением. — Возможности у него не было! А у нас нет возможности выйти на фестиваль без музыки. Это — не музыка. У тебя вообще есть хоть что-нибудь, кроме этой профанации?
— Ну… в общем… разве что… Недавно я написал английский текст на одну мелодию девяносто девятого года, евробит-группа Two Mix. Это, конечно, получается практически кавер, но…
— Срочно кидай мне на почту. Для разгона может подойти, мы же пока что не на конкурс выдвигаемся. Если, конечно, у той группы оно поживее, чем в твоем приложении.
С этими словами Белла удалилась быстрым шагом, оставив Максима в изрядном ошеломлении.
Никто из них не заметил, как из соседнего угла рекреации на этот диалог смотрит большими глазами русская девушка. Однако после уроков, когда Белла вышла из ворот и чётким быстрым шагом пошла к станции, к ней внезапно присоединилась Анна.
— Слушай, ты никуда не спешишь?
— Нет вроде. А что?
— Да поговорить очень хотелось… а у меня как раз смена на конюшне. Можно тебя попросить?
— С тобой до работы? Нет проблем. Нам всё равно на один поезд.
Добраться до ипподрома Хансин было просто — две станции на электричке и затем небольшая прогулка. Но всё это время Анна то молчала, то задавала какие-то малозначащие вопросы про школьные планы, и Белла прекрасно понимала, что это означает разговор без лишних ушей.
Так оно и вышло. Когда Анна привела Беллу в одну из конюшен, там не было никаких лишних ушей, даже остреньких и пушистых — лошади были то ли на пастбище, то ли на тренировке. Усадив Беллу на скамеечку, Анна быстро сняла юбку, уложила её в сумку, открыла шкаф с мётлами и щётками и достала оттуда не очень чистый комбинезон вместе с резиновыми сапогами. Запах заставил Беллу брезгливо сморщить носик, но для лошадницы он явно был привычным.
— Кстати, а что с тем жеребцом? — вспомнила Белла. — Который заболел так не вовремя...
— С Грэйт Раннером? Его увезли к хозяевам. Конечно же, на скачки он не попал, а это были только вторые в его жизни, и первые он не выиграл. Даже не знаю, что с ним будет дальше, — Анна грустно вздохнула. — Скаковая жизнь нелёгкая. Если лошадь не справляется, могут продать кому-нибудь, а могут и…
Девушка умолкла, разматывая шланг для воды. Белла вежливо ждала.
— Я хотела спросить тебя... про Максима, — наконец выдавила из себя Анна, открывая пустой загончик для лошади, который конники называют «денник».
— Спасибо за предупредительность, — усмехнулась Белла. — Делай с ним, что хочешь, он мне нафиг не сдался.
— Уфф! — Анна хихикнула и явно позволила себе наконец-таки расслабиться. — Я уж испугалась, что получается треугольник.
— За треугольниками – на урок математики. Да, Макс на меня заглядывается, но он совсем не то, что мне надо, и я уже неоднократно дала ему это понять. Так что если надо тебе, идёшь и берёшь.
— Ой… так я всё-таки не умею.
— Не умеешь? Ты, всадница — и не умеешь? Если то, что я слышала о скаковых лошадях, имеет какое-то отношение к правде, то ты очень даже умеешь пойти и взять. Когда действительно знаешь, что именно тебе надо. Иначе ты бы здесь не работала. Или тебе для этого нужна чья-то отмашка, а без нее никак?
Анна застыла на месте, прямо как была — с метлой и ведром у открытой двери денника.
— Ты права. Черт возьми, насколько же ты права!..
= = =
Два года назад, в июне 2015-го, пятница выдалась дождливой и унылой. Но пятнадцатилетняя Анечка Тихомирова даже под проливным дождём радостно бежала с поезда вприпрыжку — работать. Девочка занималась конным спортом чуть ли не с детского сада, но вот уже целый год, с переезда в Японию, почти не видела лошадей. Теперь, наконец, у папы нашлись какие-то знакомые знакомых, и вот уже пару недель она занимала место грума и коновода на ипподроме Хансин. Платили здесь немного, но лошади!..
Наскоро переодевшись, Анна с усердием принялась за обычную работу — отбивать, то есть вычищать, денники, переводить лошадей за недоуздки на выпас и с выпаса… И тут её подозвали два старших конюха-японца.
— Почисть вон ту лошадь, — с каменным лицом сказал один из них по-английски, указывая на денник, где стоял серый в яблоках конь, разглядывая всю компанию с ленивым интересом.
Чистить самых разных лошадей Анне доводилось не раз, не два и не десять. Девушка привычно двинулась к деннику, не спуская взгляда с коня. Сняла с крючка недоуздок, на котором была привинчена табличка с именем — Gold Ship, одним движением накинула его на голову коня, вторым прицепила верёвочный чомбур. Открыла денник, вывела лошадь, поставила в коридоре, прицепила к недоуздку две цепи-«развязки» от двух стенок. Тихо разговаривая с конём по-русски — «Спокойно, спокойненько, хороший мой», — резким движением подняла переднюю ногу, осматривая копыто…
Все четыре копыта и подковы были в идеальном порядке, и вскоре Анна уже взялась за щётки. Лишь через двадцать минут, когда грива коня была тщательно расчёсана, а шёрстка блестела, девушка заметила, что конюхи смотрят на неё из-за угла очень большими глазами.
Потом она отошла положить щётки на место. А тот конюх, что дал ей задание, отцепил Голд Шипа от одной из развязок, слишком небрежно взявшись за чомбур. И тут же пушинкой оторвался от земли, когда жеребец взвился на дыбы с гордым ржанием.
Водворяли коня на место уже втроём, без участия Анны. Но за следующие два дня конь, давно известный своим сложным характером, так и не прекратил бушевать. В воскресенье на скачках он выдал свечку в стартовых воротах, задержался там и пришёл последним.
Анна все это видела, хотя ей стоило очень больших усилий не плакать, прибирая дорожку после стартов. И виной тому был отнюдь не жеребец, о репутации которого она раньше ничего не знала.
В пятницу вечером, вернувшись после тяжелого трудового дня, новоявленный грум обнаружила на кухне огромный, громкий, страшный скандал. Младшие брат и сестра спрятались от него в своей комнате, и Анна тоже хотела спрятаться, даже оставшись ради этого без ужина — но просто не смогла не услышать в потоке слов главное: «Так или иначе, это уже слишком! Мы уезжаем. Живи как хочешь, похотливый козёл!»
Ещё через час Анна попыталась было загнать младших спать, благо шум с кухни немного утих. Но тут дверь открылась, и мама, выглядевшая устало и зло, сама позвала детей в гостиную.
— Мы покидаем Японию через две недели. Работы у меня здесь толком нет, она есть у вашего отца, и я надеюсь, что он не настолько опустился, чтобы оставить нас в России без поддержки. В сентябре вы опять пойдёте в русскую школу.
Помянутый отец маячил в углу с побитым видом и лишь кивал, как болванчик. Анне показалось, что папа даже не особо опечален.
Потом были какие-то вопросы от младших, что можно взять с собой, как быть с пропущенными за год уроками по всяким русским предметам и всё такое прочее. Анна же не сразу нашла в себе силы задать вопрос, и то всего лишь один:
— Ладно, я уйду с новой работы. Но дома-то я продолжу с лошадьми, да?
— Нашла что спросить в такой момент, — устало огрызнулась мама. — Прямо как отец со своими заморочками. Надо будет — подождут твои кони, ничего им не сделается, а тебе надо готовиться к экзаменам.
Анна молча вышла, легла в постель и ревела всю ночь.
Утром, к полнейшему недоумению обоих родителей, она заявила, что не поедет ни в какую Россию. И ушла на ипподром, пока папа пытался лихорадочно рассчитать, где и как жить вдвоём с дочерью, обучая её в привычной дорогой школе и при этом выплачивая достаточные алименты на двух других детей.
А знаменитый чемпион Голд Шип, и так задержавшийся в активных скаковых лошадях дольше, чем многие другие, после ещё двух скачек и двух проигрышей отправился на покой на остров Хоккайдо. Там он стал крыть кобыл и тем приносить хозяевам большие деньги. Слава его прежних внушительных побед, за которые ему долго прощали мерзкий характер, никуда не делась.
Голд Шип собственной персоной. Он любил вести себя примерно вот так. Наверное, и сейчас любит. На 2020 год жеребец жив, находится на Хоккайдо. Особо упёртые анимешники туда ездят, посмотреть на прототип персонажа из сериала Umamusume
= = =
Собрание музыкального клуба, как обычно, назначенное на четверг, в этот раз состояло из двух человек — Максима Грекова и бессменного председателя клуба Терезы Бернар. Подобные случаи бывали периодически и давно уже не были способны вывести Терезу из равновесия. Но на этот раз вместо обычной джазовой репетиции Максим пришёл за советом.
—...не понимаю, чего она от меня ждёт. Я же не Йоко Канно! Играть я умею, могу даже импровизировать. Но Белла хочет настоящей…
Тереза подняла на парня такой взгляд, что тот осёкся. Хотя она даже не усмехнулась.
— Настоящей? Чего «настоящей»? Музыки? Скажи ещё — серьёзной.
— Но им петь…
— Им петь джей-поп, Максим. Я никогда не слышала ничего, более переполненного копиями и штампами.
— Это я пробовал, — печально вздохнул музыкант. — Школьных айдол-групп очень много, поэтому для них делают телефонные приложения, составляющие мелодии. Именно что по шаблонам. Белла забраковала, не глядя.
— Что ж, значит, у неё есть некие стандарты. Это хорошо — неприятно было бы совсем разочароваться в нашем председателе. Но избранный ею жанр остаётся прежним, — Тереза наконец-то растянула губы в улыбке. — Расслабься, Макс. Это попса. Как там говорят у вас в России — воруй, убивай, что-то там ещё такое с гусями?
