Книга IV(1-я Чемоданов)

Эта книга содержит биографии Упендры и Чемодасы, двух выдающихся чемоданных жителей, не схожих ни в одной из своих добродетелей, но при том бывших чрезвычайно полезными своему отечеству, причем даже не столько кротостью и справедливостью (а эти качества выше всех прочих ценятся в Чемоданах), сколько прежде всего способностью переносить ошибочные суждения народа и товарищей по положению с такой же легкостью, как и свои собственнные. А о том, достигли ли мы нужной цели, можно будет судить по завершении нашего сочинения.

2. О рождении Чемодасы в Чемоданах существует немало легенд. Согласно одной из них, его прадед по материнской линии был выдающимся законодателем. Если верить этой легенде, то именно он дал чемоданным жителям законы и установил государственный строй, смешав в нем элементы разных политических систем, вполне целесообразно для согласия и благополучия граждан. Однажды его внучке приснилось, что она родила льва, и через некоторое время она действительно, причем совершенно неожиданно для всех, родила Чемодасу. Телесных недостатков у него не было; только голова была продолговатая и несоразмерно большая. Вот почему, как объясняет легенда, он изображается почти на всех статуях без головы, - очевидно, потому, что скульпторы не хотели представлять его в позорном виде. Но есть и другие объяснения этому факту.

Впрочем, учитывая распространенность имени Чемодаса (в Чемоданах так зовут чуть ли не каждого четвертого), вполне возможно, что в этой легенде имеется в виду совсем другой гражданин.

Как бы то ни было, Чемодаса, о котором рассказываем мы, с ранних лет пользовался авторитетом. Достоверно известно, что еще в школе учителя постоянно ставили его в пример другим.

Так было до тех пор, пока он не познакомился с Упендрой.

3. Имя Упендра в Чемоданах не давали никому ни до, ни после Упендры. Не давали его и Упендре. Это имя он выбрал себе сам, уже будучи взрослым. При рождении он получил имя Чижик, в Чемоданах также весьма распространенное и вполне пристойное. Тем не менее, он однажды во всеуслышание объявил, что отныне его будут звать Упендрой, и с этого момента, если кто-нибудь, по старой памяти, и называл его Чижиком, просто делал вид, что не слышит. Таким способом он быстро приучил чемоданных жителей к своему новому имени, так что могие даже забыли о том, что когда-то его звали иначе.

При этом, однако, ни один из рассказов об Упендре не заслуживает полного доверия. О его происхождении, путешествиях, политической и иной деятельности существуют разнообразные показания, в том числе самые фантастические. Но в особенности мало сходства в рассказах о времени его рождения. Одни считают его ровесником Чемодасы; другие, указывая на полное отсутствие каких бы то ни было свидетельств о его школьных годах, утверждают, что по возрасту он превосходил большинство своих современников; третьи вообще ничего вразумительного по этому поводу сказать не могут.

О размерах и форме его головы судить невозможно, так как ее никто никогда не видел, по той простой причине, что Упендра никогда не снимал своего логоса. Возможно, именно вследствие этого его колпачок потерся и облысел раньше времени, чем и объясняется мнение об его чрезвычайной старости.

4. Согласно одной из легенд, в молодости Упендра обладал исключительной общительностью и незаурядным, даже для чемоданного жителя, даром красноречия. Кроме того, он учился играть на продольной флейте и в совершенстве овладел губной гармошкой, благодаря чему всегда был душой общества.

Однако с годами, а особенно, говорят, после смерти матери, характер его сильно испортился, исполняемые им мелодии стали неблагозвучными, а шутки обидными, и чемоданные жители мало-помалу стали его сторониться. Первое время к нему еще обращались то за тем, то за этим, но после того, как он раздал все свои вещи, кроме губной гармошки, которой никто у него так и не востребовал, все от него отошли. Печальный и одинокий, в своем старом и беззубом логосе, бродил он по улицам и только изредка, останавливая случайных прохожих, задавал им вопросы, на которые никто не мог ответить.

К тому времени чемоданные жители уже построили все возможное и приступили к переустройствам и улучшениям. Для начала было задумано перекрасить все здания в совершенно другие цвета, провести полную перепланировку улиц и изменить движение транспорта. А в перспективе намечалось над всей центральной площадью соорудить сплошной прозрачный навес, из особого, сверхпрочного и сверхлегкого материала, на всякий случай.

Задача была не из легких. Химикам, архитекторам, строителям, инженерам предстояло немало потрудиться, чтобы изобрести и произвести подходящий материал, создать проект, а главное, учитывая постоянный дефицит природных ресурсов, изыскать необходимое сырье в нужном количестве.

Понятно, что настроение Упендры шло вразрез с этими грандиозными планами. При той огромной впечатлительности, коей обычно отличаются чемоданные жители, один его вид на многих нагонял тоску, не говоря уж об его странных мелодиях, не менее странных высказываниях и еще более странных поступках. Случалось, что граждане шли на работу полные оптимизма и разнообразных замыслов и планов, но, встретив по дороге Упендру и поговорив с ним пять минут, впадали в полную растерянность и глубокое уныние. Ими овладевало безразличие к насущным делам, охота заниматься улучшениями попадала, и хотелось все оставить как есть.

За это некоторые сильно невзлюбили Упендру. Другие его защищали, но что с ним делать никто не знал.

5. Тогда-то и выступил на сцену Чемодаса. "Давайте я к нему схожу и поговорю с ним по душам", - предложил он. И все на него положились, хотя до этого он видел Упендру лишь издали и не имел с ним никаких личных контактов.

Приняв это решение, Чемодаса до положенного времени оставался на работе, а потом пошел домой. Перед сном он снял свой логос и внимательно его осмотрел. Обнаружив едва заметную дырочку возле правого уха, взял иголку с ниткой и аккуратнейшим образом ее заштуковал, затем бережно прополоскал копачок в прохладной воде со специальным моющим средством и повесил на просушку в прихожей2). После этого он заново уложил инструменты в своем пенале, чтобы не тарахтели на ходу, вымыл сандалии и лег спать. Все это время, и даже засыпая, он представлял, как будет говорить с Упендрой, перебирал различные доводы и сравнивал их по силе убеждения.

Утром Чемодаса снял с сушилки еще чуть влажный логос, натянул его на голову и, встав перед зеркалом, некоторое время разглаживал лицо ладонями вдоль массажных линий, чтобы ни осталось ни одной морщинки. Затем он почистил зубы, причесал волосы, надел новую рубашку и, захватив с собой пачку печенья "К чаю", отправился в гости к Упендре.

6. Упендра в это время сидел на полу в своем доме и подстригал себе ногти на ногах. Увидев входящего Чемодасу, он обрадовался, потому что уже очень давно к нему никто не заглядывал.

- Между прочим, принято стучать, когда входишь в дом, - приветливо сказал он.

- Во что же стучать? - удивился Чемодаса. - Двери-то нет.

И вправду, в доме Упендры не было двери. Ее взял по востребованию один чемоданный житель. Это было не совсем законно, поскольку на предметы интерьера, строительные и отделочные материалы и конструкции, сантехнику, мебель и прочие изделия право востребования, конечно, не распространяется. Но как раз в то время, когда приходили за дверью, Упендры не было дома, а вернувшись, он не сразу заметил ее отсутствие и не успел вовремя подать иск.

Поэтому он ничуть не растерялся и ответил:

- Ну и что! Мне запираться ни к чему. Я никого не боюсь. Знаешь, какой я сильный? Вот пощупай, - он согнул руку и дал Чемодасе пощупать свои мускулы. - Один раз на меня хотели напасть сразу восемь человек! И представь себе, ни один из них не смог меня догнать. Потому что я бегаю как ветер. Смотри, - Упендра поднялся с пола и сделал круг по комнате. - Давай наперегонки?

Они побежали, и Чемодаса на первом же круге обогнал Упендру. "Пока все идет по плану", - подумал он, но ничем не проявил своего торжества.

- Я сейчас не в форме, - признался Упендра, отдышавшись. - Мало тренируюсь, времени нет.

- Чем же ты занят? - живо спросил Чемодаса, желая завязать разговор.

- Вообще-то это секрет. Но тебе, раз уж ты интересуешься, так и быть, скажу. Я сочиняю книгу.

- Вот это да! - искренне изумился Чемодаса. - Настоящую книгу? А можно на нее посмотреть?

- Посмотреть пока нельзя, она еще не готова, - ответил Упендра. - Если хочешь, могу рассказать.

- Конечно, хочу!

- Только обещай: никому ни слова. Все равно эти ослы ничего не поймут. Будут смеяться, и больше ничего. Я уже кому только ни рассказывал. Никто ничего не понимает, и все смеются.

Чемодаса дал честное слово, и Упендра начал. Книга оказалась такой смешной, что Чемодаса не заметил, как пролетел день. Лишь поздно вечером, вернувшись домой, он вспомнил, что собирался поговорить с Упендрой по душам. Поэтому на другое утро, чуть свет, он снова отправился к нему.

7. Приблизившись к домику Упендры, Чемодаса хотел было войти как и вчера, без стука, но перед самым порогом передумал и решил пошутить. Он обошел на цыпочках вокруг дома, подставил лестницу, влез на крышу и громко постучал по ней. Ответа не было. Тогда он постучал еще и еще. Из домика выбежал заспанный Упендра.

- Эй, ты! - закричал Упендра, - Ты что там делаешь? Слезай сейчас же с моей крыши, хулиган! А не то я сейчас вызову моего друга Чемодасу, он с тобой разберется!

Когда Чемодаса слез с крыши и подошел к нему вплотную, Упендра сказал:

- А, это ты! А я сразу тебя узнал. Недаром говорят, что у меня орлиный взор. Я хоть за тыщу метров могу узнать кого угодно, даже практически незнакомого.

- За тысячу метров? - засмеялся Чемодаса. - Ну, это ты слегка преувеличиваешь. Разве у нас бывают такие расстояния?

- А что здесь вообще бывает? - сказал Упендра, безнадежно махнув рукой. - Здесь вообще ничего не бывает. Никакой жизни, никакого движения. Все только и знают, что мечутся как сумасшедшие - туда-сюда, туда-сюда. Лично я с этими местами уже не связываю никаких надежд.

Он замолчал, погрузившись в свои невеселые мысли. Молчал вместе с ним и Чемодаса.

Наконец Упендра вспомнил о своем госте.

- Что ж мы стоим на сквозняке? Проходи в дом. Это хорошо, что ты меня разбудил. У меня как раз назначена встреча с одним чемоданным жителем. Вот-вот должен подойти, я вас познакомлю. Что-то он запаздывает. Ты себе не представляешь, до чего нудный парень! Но между прочим, ему нравятся мои вещи. Вчера я здесь рассказывал свою книгу, а он как раз случайно зашел. Послушал - и просто обалдел! Никогда, говорит, ничего подобного не читал. Договорились сегодня опять встретиться. Слушай! У меня идея: сейчас мы с тобой быстро выпьем чаю - и смоемся, пока он не пришел!

Чемодаса задумался.

- Послушай, - сказал он. - А ведь вчера здесь, кажется, никого, кроме нас с тобой, не было.

- Правда? - обрадовался Упендра. - Так значит, это ты и был. Ну, тогда и спешить не надо. Спокойно напьемся чаю и пойдем. Правда, стакан у меня только один, так что будем пить по очереди, Не возражаешь? Кстати, я тебе вчера досказал до конца или нет?

- Нет, не досказал.

- Правильно. Конца пока что нет. Может, ты что-нибудь посоветуешь? Кстати, мы могли бы даже вместе написать какую-нибудь вещь. Ты, надеюсь, писать умеешь?

- Конечно.

- Отлично! Я буду говорить, а ты записывать.

- А разве ты сам не можешь записывать?

Упендра не ответил, потому что как раз в это время на него напала зевота.

- Ты что, не выспался? - спросил Чемодаса, - Может, я тебя раньше времени разбудил?

- А как ты думал! - сказал Упендра. - Теперь у меня весь день будет плохое настроение. Для писателя самое главное - это хорошо выспаться, и пока ты этого не поймешь, даже не знаю, как с тобой и быть. Ведь ты, небось, как пришел вчера домой, так сразу спать и завалился. Разве не так?

- Так, - признался Чемодаса.

- То-то же. А я до семи утра сочинял.

- Не может быть! Сейчас только половина седьмого.

- Вот видишь! А я еще и не ложился.

8. С этими словами Упендра налил себе второй стакан.

- Да, чувствую, мне сегодня лучше из дому не выходить, - сказал он, озабоченно покачав головой. - Если выйду, обязательно схвачу простуду. Я свой организм знаю: стоит постоять на сквозняке - и простуда обеспечена. А ты как думаешь, идти или не идти?

- Движение - лучшее лечение, - автоматически произнес Чемодаса.

Именно такой плакат, с изображением прыгуна с шестом в виде градусника, висел над его рабочим местом. Вдогонку за прыгуном бежали перепуганная нянечка с ложкой и микстурой и доктор Справкин с развевающейся бородой, очками на затылке и в распахнутом халате, из карманов которого пачками вываливались лекарства и рецепты.

Чемодасе стало стыдно, что он говорит такими шаблонными фразами, он стал напряженно думать, как бы сказать то же самое, но своими словами. Однако Упендра не только над ним не посмеялся, но даже одобрил его суждение.

- Правильно, - сказал он. - Именно так и надо писать для молодежи: коротко, ясно и, желательно, в рифму - чтобы сразу запоминалось. И обязательно иллюстировать! Лично я бы это знаешь как изобразил? Представь себе прыгуна с шестом, только вместо шеста - гигантский термометр. И вот он уже разбежался, прыгнул и взлетел на высоту. А вдогонку бегут медсестра и доктор Справкин. У медсестры в руках огромный шприц с лекарством, а доктор Справкин держит за бороду собственный логос: лицо вверх тормашками и перекошено, рот открыт, как будто что-то кричит, волосы дыбом и очки вот-вот свалятся! А череп на бегу приоткрылся, и из него вываливаются разные рецепты, справки, лекарства. Видно, доктор полез за рецептом, а больной в это время от него сбежал, поскольку в лечении не нуждается. Зачем ему уколы, если для него самое лучшее лечение - это движение? Вот скажи: если бы у тебя на работе висел такой плакат, запомнил бы ты его?

- Еще бы, - сказал Чемодаса.

- Вот видишь. Я, когда работал с молодежью, именно так и писал. Всегда кратко, динамично, остроумно и с изюминкой! И художникам спуску не давал. Меня, конечно, считали тираном, но зато я всегда добивался нужного образа. Кстати, наверняка я не ошибусь, если то, что ты процитировал, - это один из моих старых текстов. Хотя, возможно, что и не мой. Возможно, это какой-нибудь плагиат. Ведь у меня очень многое украдено. Изменят одно слово - и уже выдают за свое. А чаще всего даже ничего и не меняют. Картинку другую пририсуют - и все. Не могу же я только тем и заниматься, что ходить по улицам и разглядывать плакаты, как бы чего у меня не позаимствовали. Да пускай заимствуют, мне не жалко! Мне легче новое придумать.

9. Он занялся своим чаем, и Чемодаса решил, что наступил подходящий момент, чтобы начать серьезный разговор.

- Между прочим, все в Чемоданах о тебе беспокоятся, - сообщил он.

Упендра поморщился и поставил стакан.

- Скажи, могу я, как старший, дать тебе совет? - спросил он.

- Смотря какой.

- Никогда не говори за едой о чемоданных жителях.

- О чем же тогда говорить? - опешил Чемодаса.

- О чем угодно. Есть ряд нейтральных тем, от которых не портится аппетит. Например, погода.

"Какой смысл в чемоданах говорить о погоде?" - подумал Чемодаса, но вслух этого не сказал, чтобы снова не испортить Упендре аппетит.

- Еще можно поговорить об искусстве, - продолжал Упендра. - Или об общественной жизни. К примеру, ты мог бы поинтересоваться, как продвигается моя книга, или порассуждать о том, какое она окажет влияние на общественную жизнь.

Чемодаса попытался представить себе, какое влияние на общественную жизнь окажет книга Упендры, но, как ни старался, мысли его не выходили за пределы чемоданов. Наконец он не удержался и спросил:

- А почему все-таки нельзя говорить о чемоданных жителях?

Упендра взглянул на него с выражением безнадежности и отставил уже почти пустой стакан.

- Сам подумай: приятно ли мне о них слышать, если я точно знаю, что они, все как один, меня ненавидят?

- Все как один?

- Конечно.

- Но за что?!

- А ты не догадываешься?

- Нет.

- Неужели.

- Честное слово! Скажи! - Чемодасу разбирало любопытство.

- Представь себе, ни за что. Обыкновенная зависть, и ничего больше.

- Но чему же тут завидовать? - не удержался Чемодаса.

- А ты полагаешь, нечему? - с улыбкой ответил Упендра, - Так знай, что всегда и всюду больше всех завидуют не тому, кто богат или наделен властными полномочиями, а тому, кто красив, умен, кто интересный собеседник, кого все любят...

- Все любят?! Постой, ты же сам только что...

- А как же ты думал? Взять хотя бы меня. Если бы ты только знал, как я устал от этой назойливой всеобщей любви, от которой уже просто деться некуда! Ты не поверишь: стоит только где-нибудь появиться - так и кидаются навстречу. Проходу не дают, особенно молодежь. Дети - и те чуть только меня завидят - "Дядя Упендра, сыграй песенку! Дядя Упендра, расскажи стишок!" И думаешь, мне это льстит? Совсем наоборот. Я только размагничиваюсь. Мне бы, по идее, лучше вообще не выходить из дому, чтоб только никого не видеть. Но сегодня я дал себе зарок совершить долгую прогулку. Зайти куда-нибудь подальше и остаться наедине с собой. Надеюсь, составишь мне компанию?

- Конечно! - обрадовался Чемодаса. - Вот только... - он вспомнил о недавних опасениях Упендры.

- Что "только"?

- Как бы тебе не простудиться.

- Мне? Простудиться?! - Упендра расхохотался. - Да ты не знаешь, какой у меня организм! Мне иногда кажется, что я мог бы хоть целый день гулять под проливным дождем - и хоть бы что! А в детстве - знаешь, каким я был крепким? Меня еще бычком звали.

10. Чемодаса про себя подумал, что в чемоданах дождя не бывает, и что в детстве Упендру звали не Бычком, а совсем другим именем, но вслух ничего не сказал. Он решил, что лучше пока его не раздражать, а уж на прогулке, когда они зайдут куда-нибудь подальше, он не упустит подходящий момент, чтобы завести разговор по душам. Он терпеливо дождался, когда Упендра покончит с очередным стаканом чая, и бодро сказал, вставая из-за стола:

- Ну, что? Пошли?

- Куда? - изумился Упендра.

- Как "куда"? - Чемодаса даже сел от растерянности. - На прогулку. Разве мы не собирались?

- И куда тебя все тянет! - с заметной ноткой раздражения проговорил Упендра. - Что тебе на месте не сидится? Впрочем, если спешишь, я тебя не удерживаю, можешь меня не ждать. Мне просто хочется спокойно попить чаю, только и всего. Разве я не имею на это права? Признаться, ты меня издергал своей спешкой.

Чемодаса почувствовал себя совершенно сбитым с толку.

- Я думал, ты уже напился, - пробормотал он, - Три стакана...

- А ты и сосчитал! - уже всерьез возмутился Упендра, - Так что же, что три? Захочу - и четвертый выпью. Кстати, почему сам не пьешь? Небось, начитался, что много жидкости - вредно? Так знай, что ничего подобного. Я всегда всем рекомендовал пить чай, и уверен, что еще никто от этого не умер. Наоборот, должны быть благодарны. Так что зря отказываешься.

- Спасибо, я бы выпил, - сказал Чемодаса, но Упендра, немного успокоившись, уже наливал себе четвертый стакан.

Тогда Чемодаса решил попытаться завести с ним разговор по душам прямо здесь, не выходя из дома. Но на этот раз он начал издалека:

- Нет! Все-таки какое счастье, что мы родились не какими-нибудь тлями или мокрицами, а чемоданными жителями!

Упендра поставил стакан и пристально посмотрел ему в глаза, а потом серьезно спросил:

- Ты полагаешь, они нам завидуют?

Чемодаса на миг растерялся, но решил не сдаваться.

- Конечно! Еще как!

- В таком случае, объясни, что им мешает и себе устроить точно такую жизнь? Или перебраться к нам? Разве мы препятствуем? Сколько я ни бывал в суде, а почему-то мы там ни разу не рассматривали прошений о гражданстве.

Не сразу Чемодаса нашел что ответить. Он уже чуть было не обнаружил свою полную растерянность, но в последний момент нужные слова вдруг нашлись сами собой:

- Не фантазируй! Просто тебе скучно. А скучно оттого, что ничем не занят. Посмотри вокруг: все заняты. Каждый нашел себе занятие по душе - и никто не фантазирует.

- Хорошо, что ты сам об этом заговорил, - произнес Упендра со вздохом облегчения. - Я давно собирался дать тебе совет, но опасался, что не так поймешь. Нашел бы ты себе какое-нибудь занятие. И тебе веселее, и мне за тебя спокойнее. А то сидишь здесь уже который день, бездельничаешь. А от безделья чемоданные жители портятся, особенно молодежь. Да и мне, честно говоря, мешаешь: с самого утра хочу пройтись, а ты задерживаешь.

Чемодаса задохнулся от возмущения. Не говоря ни слова, он сорвал свой колпачок, сунул его в черепную коробку, с грохотом захлопнул крышку и вышел вон.

- Куда ты? - закричал ему вслед Упендра, - Хм... Что за странное существо? Взял и ушел ни с того ни с сего. Чаю не выпил. Даже не попрощался. Как после этого их воспитывать?

11. - Ну, что? Поговорил с Упендрой? - спросили у Чемодасы.

- Упендра? Да он лодырь и бездельник! - отвечал он, - Никчемнейший чемоданный жителишка! Два дня на него потратил, и все впустую. Он еще ругает нашу жизнь, говорит, что у нас ничего нет.

- Эх, выгнать бы его! - сказали те, которые не любили Упендру.

Но те, которые его обычно защищали, начали говорить, что у него слабое здоровье.

- Это у него-то слабое здоровье? Ха-ха! - сказал Чемодаса. - Больше ему верьте! Он здоров как бык, только притворяется больным, чтоб не работать.

Но о книге, которую сочинял Упендра, он, помня свое обещание, не сказал никому ни слова.

Примечания составителя