|
|
||
Идея, как всегда, принадлежит не мне... | ||
Идея, как всегда, принадлежит не мне, а на этот раз А.Шленскому. Это он додумался выкладывать уже не сочинения, а замыслы, проекты и названия. Правда, в собственном творчестве пока еще не применил. А зря. Мало ли что.
Старик! Жизнь коротка, а главное - идеи вьются в воздухе, поэтому никогда не рано застолбить приоритет.
Что я и делаю.
Сейчас у меня на очереди - три крупных замысла:
1) "Букбэкеры" - социальный роман-утопия, фундаментальная вещь объемом не менее двадцати листов (почти как "Собиратель чемоданов", там - тридцать с лишним);
2) "А был ли Мальчик? (заметки о jенской прозе)" - очерк (в жанре литературной критики) и
3) волшебная повесть "Жопа-соловей" (в жанре философской притчи, как у А. де Сент-Экзюпери, но лучше. Возможно, даже будет продаваться, читателям такое нравится).
Начну с "Букбэкеров". Впервые этот замысел опубликован в двух письмах В. Россману (Остин, штат Техас) от 30.05 2001. Поэтому, с его письменного разрешения и чтобы лишний раз не заморачиваться, привожу как есть, прямо оттуда.
Итак,
<...>
<...> Еще к вопросу о Б.Акунине. Как-то позвонил вреж и спросил, не моя ли книга "Экспресс-логика".
- Ну да, моя.
- Я так и подумал, там надпись, от тебя, видимо, ты мне когда-то подарила. Я тебе решил ее вернуть.
- Зачем?!.
- Ну, как... Все-таки для тебя она что-то значит. Ты ее писала, это кусок твоей жизни, какие-то воспоминания. А мне она к чему? Я посмотрел, мне не понравилось. Николай говорит, не отдавай, она обидится. Не помню, я тебе рассказывал, как он деградировал? Кроме банальных фраз на самые пошлые темы, уже ни черта не воспринимает. - "Да как же ты, дурак, не понимаешь?! Наоборот, я отдаю ценную вещь! Может, это уже раритет! Может, у нее уже ни одного экземпляра не осталось. Она - автор, а я, как мудак, держу!" - Так что можешь прийти, я тебе отдам. Я и Гале решил отдать (Г.Нерпина - тоже наша бывшая однокурсница, ныне член Союза Писателей и даже, говорят, там заведует какой-то секцией - примечание для СИ). А то я скоро переезжаю, куда мне их. А выбрасывать книги я, ты знаешь, не могу, лучше вернуть, вы им применение найдете...
Идея привела меня в восторг. Вот она, реальная деконструкция! Все книги раздать авторам. Фуко - Фуко, Дерриду - Дерриде и т.д. Или их наследникам. Или иным держателям авторского права. У меня пошла бурная рефлексия на эту тему, и так родился замысел романа "Букбэкеры".
Букбэкеры (book-back, аналогично money-back) - это то ли партия, то ли движение, разумеется, полусекретное (как свободные масоны, но круче). Об их внутренней организации нам мало что известно. Их акции ("букбэки"), грубо говоря, выражаются в том, что они скупают или иным путем собирают (возможно, путем агитработы среди читателей) значительную часть тиража (в идеале - весь тираж) и возвращают автору в натуре. То есть разведывают адрес, привозят прямо на дом и выгружают перед дверьми, если он не откроет. Или посылают по почте, каждый экземпляр отдельной бандеролью. Происходит чудовищный спам, работа почты парализуется, автор вынужден непрерывно бегать забирать свои посылки, иначе почтовое начальство вчинит ему иск. Ну, и т.д., в этом духе. Иногда возвращают "на доработку", с замечаниями. Думаю, это было бы интересно, если тщательно вписать в исторический и литературный контекст, спародировать реальных авторов, обрастить каким-то сюжетом, ввести интригу. Может быть, даже любовную линию, хотя у меня это плохо получается. Предтечей букбэкеров можно считать некоего русского интеллигента Досталева, который в частном порядке посетил В.В.Маяковского и вернул ему все его изданные на тот момент сочинения, за исключением отдельных, удачных, на его личный взгляд, стихов ("К Лиличке" и кое-что еще), которые вырезал и оставил себе. Это произошло в день загадочного самоубийства поэта. Якобы в номере, который он занимал, нашли собрания его сочинений с вырезанными страницами и долго не могли понять, что бы это значило, пока сын (или внук) Досталева не разъяснил, уже в наше время...
А незадолго до того он, говорят, посетил и С.Есенина.
Так вот, для таких авторов, как Б.Акунин, в отличие от Маяковского или Есенина, букбэк не страшен. Если ему вернут все его книги, он будет только рад и продаст их второй раз, тем, кто еще не покупал, причем дороже. Потому что даже на этом сумеет сделать себе рекламу. Надеюсь, ты меня понял.
Еще раз привет Ирине. Ольга.
<...>
Еще о букбэкерх. Букбэк осуществляется по приговору тайного суда (у букбэкеров, как у масонов, многоэтажная иерархия, на самом верху - Судья, Прокурор, Защитник, Секретарь, члены Суда, их никто не знает в лицо, в обычной жизни это самые заурядные личности, какие-нибудь библиотекари, корректоры, букинисты, словом, книжные черви). Основание для применения тотального публичного букбэка ("высшей меры") - "обман читателей". Возможны и другие диспозиции и различные по тяжести санкции. Самое мягкое, по сути, еще не наказание, а лишь пробация, - конфиденциальный возврат одного экземпляра с постраничными замечаниями и предложением подготовить новую редакцию, не предпринимая в промежутке повторных изданий. Это как бы условный, предупредительный букбэк. Если автор нарушит условия, выраженные в меморандуме, к нему может быть применена более строгая мера. У них разработан целый кодекс о писательских правонарушениях. Я на эту тему много фантазирую, пора уже писать. Цель ордена (или движения, или партии) - противостоять коммерциализации и конъюнктуризации литературы, но это, конечно, будет глубоко в подтексте, прямо - ни в коем случае. Я вообще очень люблю суд как литературный прием. В тех странах, где англосаксонская система, это делается с большим толком, по-видимому, и читатели к суду имеют вкус. А у нас, боюсь, не поймут, покажется скучным.
<...>
И вот еще из черновиков к "Букбэкерам". Это - фрагменты секретных диалогов, конечно, не высших иерархов букбэка (там все иначе), а, скорее всего, неофитов, пытающихся по-своему осмыслить цель движения.
А. ... Помните, раньше считалось, что много сладкого - вредно. Особенно на голодный желудок. А теперь только и слышишь: "Проголодался - скушай "Сникерс"!" И понятно: зачем экономить на составляющих, когда выгоднее произвести больше и продать. То же и в литертуре. Обратите внимание: издающиеся за собственный счет, как правило, пишут кратко, а те, кого печатают за гонорар, наоборот, норовят подлиннее. Правда, бывают и исключения. Встречаются и графоманы, кропающие "в стол", как Толкин...
Б. Я извиняюсь, за Толкина можно и в морду получить.
А. А что я сказал? Я только сказал, что он сочинял в стол, и много. Разве не правда? Я ничего против него не сказал. Мы, кажется, ему еще ничего и не возвращали...
В. Так он же умер!
Г. Ну, наследникам, какая разница. Или в Нескушник...
А. Зачем? Я даже слышал мнение, что он писал нормально, хотя и много. В принципе, одно другому не мешает. Но вот, к примеру, Пушкин, хотя и жил на гонорары, но писал очень сжато, особенно это заметно в прозе.
В. Ну, тоже! Нашел, с кем сравнивать. Если б все делали как Пушкин, то и букбэка б не было.
Г. Так потому ему и денег не хватало. Писал бы как Достоевский - жил бы без проблем. И детям бы оставил.
В. А он оставил. Авторское право.
Г. Ну, это не его заслуга, это вдова подсуетилась.
В. И правильно сделала! Если б тогда авторское право не продлили, сейчас бы представляешь, сколько мороки было?..
...
А. ... По мере превращения книгоиздательства в бизнес тексты стали увеличиваться в размерах, и качество их снизилось. Дело не только в прибыли, а в легкости самого процесса производства.
В. Ну да! Не в прибыли!
А. Ну, прибыль, конечно, тоже. Но, например, сакральные тексты потому содержат в себе столько смысла, что записывать их было трудно, отсюда - лаконичность формулировок, все лишнее - долой. Моисей должен был как следует подумать о том, как сформулировать открывшееся ему на Синае, прежде чем запечатлеть это в камне.
Б. Я извиняюсь, Моисей сам не высекал. Он получил скрижали в готовом виде.
Г. Не факт. Факт, что он их оттуда снес.
А. Суть не в этом. Цель нашего движения - не свертывание культуры, как пишут о нас газетные писаки, а всего лишь борьба за качество. Это демократическое движение. Движение потребителей. В данном случае в качестве потребителей выступаем мы, читатели. Заметьте, именно читатели, а не покупатели книжной продукции. Наша деятельность - заведомо убыточна, мы сознательно идем на траты - приобретаем книги за деньги, а отдаем даром...
Б. Я извиняюсь. Я считаю, что так вообще говорить нельзя. Книга - не вещь, она не приобретается. Деньги, которые ты оставил в книжном магазине - это выброшенные деньги. Ты заведомо туда идешь, когда у тебя есть лишние деньги, чтобы их выбросить, без денег и заходит не станешь.
В. Это точно.
Б. Но при этом ты не просто выбрасываешь деньги, а еще получаешь книги, по своему выбору. Это как в ресторане. Если тебя дерьмом накормили, и тебя выблевало, ты же не потребуешь, чтобы вернули деньги за блевотину. Достаточно с них и того, что им придется за тобой убирать.
А. Да, эти деньги уже выброшены, их все равно не вернешь. А книгу вернуть можно и даже необходимо, если она тебе не нужна. И сколько она стоит, для нас неважно. Книга - не товар. Книга - это общественное достояние. Раньше, когда книг было мало, существовало правило: прочитал - передай другому. Тем более, если она тебе больше не нужна.
Б. Я извиняюсь, но я опять хотел бы уточнить. В силу авторского права книга все-таки принадлежит автору. Поэтому, если авторское право не истекло, мы возвращаем книги авторам или их наследникам. А они уж пускай сами соображают, как распорядиться своим достоянием. Как говорится, каждому - свое.
А. (задумчиво) Да. Каждому - свое.
...
***
На этот раз он позвонил вот по какому поводу:
- Слушай, все забываю спросить. У меня тут давно лежит какая-то книжка по логике, не иначе как твоя. "Логика искусства", что ли.
- "Логика: наука и искусство".
- Вот я и говорю, что-то по логике. Наверное, ты когда-то подарила, там и надпись есть.
- Да, я тебе дарила. И что? Ты решил прочесть?
- Нет, я подумал, надо бы тебе ее вернуть.
- Вернуть?! Почему?
- Ну, как... Все-таки для тебя она что-то значит. Ты ее писала, это кусок твоей жизни, какие-то воспоминания. А мне зачем? Николай говорит, не возвращай, она обидится. Я тебе не рассказывал, как он деградировал?
- Рассказывал.
- Нет! За последнее время еще больше! Уже, кроме похабных анекдотов, ни на что не реагирует. Да как же ты, пошлый дурак, не понимаешь?! Наоборот, я отдаю ценную вещь! Может, это уже раритет! Может, у нее уже ни одного экземпляра не осталось. Она - автор, а я, как мудак, держу... Так что можешь прийти, я тебе отдам.
Вот она, реальная деконструкция!
Все книги раздать авторам.
Или их наследникам.
А на которые авторское право прекратилось - те, как общественное достояние разложить в людных местах, чтобы все желающие могли свободно использовать для своих надобностей.
Примечание: Это не имеет ничего общего с оставлением, или подбрасыванием, а если говорить прямо, то попросту выбрасыванием ставших почему-либо ненужными книг - явлением особенно распространенным в университетских кампусах. Не далее, как вчера вечером в Главном здании МГУ, возле лестницы, ведущей в вестибюль со стороны зоны "Б" были обнаружены лежащие аккуратной стопкой три книги: 1) Эрих Фромм. Искусство любить: Исследование природы любви. - М.: Педагогика, 1990. 159 с.; 2) Франческо Альберони. Дружба и любовь. - М.: Прогресс , 1991. - 316 с.; 3) Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона /авторы-составители Д.С.Балдаев, В.К.Белко, И.М.Юсупов. - М.: Края Москвы, 1992. 526 с. Говорят, что в этом месте часто находят брошенные книги. Объясняется это просто: неподалеку располагается скупка букинистического магазина. Как рассказала приемщица скупки, книги, которые она отказывается принять по причине их непродажности, даже по самой низкой цене, посетители, как правило, не несут домой, а оставляют тут же, поблизости. Между тем, для владельца книги (если только он - не ее автор), нередко существуют гораздо более заманчивые возможности, чем просто избавиться от нее как от ненужной обузы. В нашем примере это была, к сожалению, упущенная возможность познакомится с родственниками Эриха Фромма, побывать на родине Франческо Альберони, свести личное знакомство со знатоками тюремно-лагерно-блатного жаргона.
Авторам вручать лично. Предварительно звонить, договариваться о времени, лучше приглашать к себе. По почте посылать только наименее уважаемым и тем, которые не поймут. Особо любимым, а также прикованным к постели или находящимся в местах лишения свободы, в виде исключения доставлять по месту пребывания. Начать с Е.К. - отнести ему оба "Понятия" - пусть старик напоследок порадуется. Потом раздать кафедральные учебники.
Или все-таки начать с Дерриды?
Ни в коем случае! Первому - Войшвилло. Надо уважать возраст. А французам - если отправить общий контейнер и туда же вложить сопроводительное письмо, в котором подробно расписать, что - кому, так неужели они сами не поделят? А можно даже и так: в письме - общие указания, а на каждую книгу наклеить ярлык с фамилией адресата. В общем, разберутся, не дети.
Книги, написанные в одной из прошлых жизней, передавать не фомальным "наследникам", а настоящему автору, живущему сейчас: например, двухтомник Сарвепалли Радхакришнана переправить в Японию учителю Асахаре.
Периодические издания вернуть в редакции, коллективные труды - соответственно, каждый в ту организацию, под грифом которой он вышел.
Отцов и святителей церкви, в силу соборности, можно оставить себе. Прочую религиозную литературу разнести по соответствующим храмам и ашрамам, за исключением сочинений, принадлежащих Учителю. В случае возникновения спора об авторском праве между наследниками и перевоплотившимся автором, приоритет безусловно отдавать живому автору.
...
***
Иван Пердумов, автор бульварных романов, проснулся от настойчивых звонков в дверь. Выглянув в глазок, увидел незнакомых людей. Ближайший к двери держал в руке книгу в знакомом ярком переплете - "Логово зверя".
"Они! Вот, теперь и ко мне..."
Пердумов метнулся от двери. Звонки продолжались. Он на цыпочках подошел к окну и осторожно отодвинул край шторы.
Бульвар был запружен букбэкерами. С одной-двумя книжками были единицы, большинство - с массивными связками в обеих руках. Были и с сумками-тележками. С дальнего конца бульвара, непрерывно сигналя, медленно полз через толпу микроавтобус.
...
***
Сначала движение было спорадическим.
Потом вдруг начало пульсировать мощными выбросами. Они стали осуществлять организованные акции. Где-то в глубоком подполье находился организационный центр, который намечал очередную жертву и сроки акции. После этого оставалось только узнать адрес и оповестить всех.
...
...
...
Букбэк - это не вандализм.
Мы не сжигаем книг. Мы их просто возвращаем. А если авторы начинают сами их жечь, то они имеют на это полное право - не только как авторы, но и как собственники и владельцы. Ведь мы, возвращая книгу, передаем автору право собственности на нее как на материальный объект, исходя из разумного принципа: "Каждому - свое". Таким образом, мы восстанавливаем всю полноту его авторских прав, нарушенную товарными отношениями..."
И так далее, в том же духе. Иллюстрация: Букбэкер, преподносящий Автору подарочный экземпляр его же книги
...