- Твою бога мать! - не сдержался я, наступив сразу в две кучки кошачьего дерьма, едва выйдя из лифта. Окинул взором лестничную площадку. Даже невооружённым взглядом видно, что сегодня "заминировано" раза в полтора больше, чем обычно.
Всё. Терпеть моих сил больше нет. Сейчас я этой старой дуре устрою полёт над гнездом, откуда прилетают эти какашки.
Звонок соседки Клавдии Ивановны, возраст которой слегка перевалил за шестьдесят, был похож на хохот сошедшей с ума птицы. Судя по интонации - это был дятел, у которого от долбления крепких стволов в один прекрасный день поехала крыша. Найти звонок со столь идиотской трелью - это ещё постараться надо. Не знаю, как у других, а у меня от подобного сумасшедшего птичьего смеха возникает желание кого-нибудь убить - медленно и с дурацкой кривой ухмылочкой.
На всякий случай пару раз шумно вдохнул-выдохнул, чтобы немного расслабиться. А то ещё и вправду ступлю на стезю Роди Раскольникова и прибью. Не Клавдию Ивановну, так всех её сорок кошек, не их, так разобью вдребезги звонок. Ибо достало.
Вонь кошачьего кала и мочи, шерсть повсюду, от которой у всей моей семьи непроходящий кашель, мяуканье с подвыванием каждый вечер глоток в десять одновременно. Уж не знаю, может, у остальных тридцати голоса нет или слуха. Или они по очереди выступают. Да мне по хрен, если честно. Но одно знаю точно - эту самодеятельность нужно прекращать.
Незабвенный наш участковый, Сергей Платонович Ступкин, увы, профессиональный пофигист. Впрочем, он не виноват. Говорит, по закону ничего сделать не может. А вы пишите, пишите заявления, может, когда-нибудь что-то и изменится.
В ответ на звонок за дверью зашелестело, зашуршало, замурчало. Видимо, Клавдия Ивановна двигалась по прихожей в окружении своей хвостато-пушистой свиты. Щёлкнул замок, дверь приоткрылась, и в проёме показалось сморщенное лицо старушки. Маленькие глазки зло стрельнули в меня, в нос шибануло густым кошачьим духом, и я невольно отпрянул.
- Чего тебе? - спросила соседка, снова стрельнув глазами. Злость в них была такая крепкая, что из неё и правда можно было пули лить.
- Клавдия Ивановна, - начал я как можно твёрже, - Ваши коты и кошки уже переходят все границы. Они всё больше и больше гадят на площадке. А они даже здесь не прописаны.
- Вы что, Николай Сергеевич, с ума сошли? - старушка противна хихикнула. - С каких таких пор кошек необходимо прописывать?
Я недовольно покашлял. Да уж, в приступе гнева ляпнул несусветную чушь. Вот так вот вечно. Не умею правильно ругаться, всё время в сторону съезжаю.
- Клавдия Ивановна, - продолжил я, сосредоточившись. - Я не то хотел сказать. Я хотел сказать, что всякому терпению рано или поздно приходит конец. Сегодня он пришёл моему. А, следовательно...
- Николай Сергеевич, - перебила меня старушка. - Перестаньте говорить языком героев из ваших книжек. Это отвратительно. А я думала, чего это все ваши персонажи говорят картонным языком, а объяснение вот оно. Каков автор, такие и персонажи.
Я на пару секунд остолбенел. Потом на пару секунд по-авторски смягчился. А потом уже с авторским волнением спросил.
- А вы что, читали мои книги?
- Одну. Специально купила, чтоб узнать, чегой там мой сосед пишет? Тьфу. Зря только деньги потратила. Ну, то ничего. Я листочки рву потихоньку, да котяткам в туалет кладу. Они в ваши книги с удовольствием ходят.
- Кгм, - нервно и слегка стыдливо кашлянул я. Такого про мои книги ещё никто не говорил. Собравшись уже было изречь что-нибудь оправдывающее диалоги моих персонажей, я вдруг задержал взгляд на дверном проёме, сантиметрах в двадцати от пола. С этой точки на меня глазела наглая усатая морда с порванным правым ухом. Потом эта морда двинулась ко мне, приблизилась, и грациозно развернувшись, прыснула струйкой на мою правую штанину. И в этот момент я взорвался. Короткий замах, прицельный и сильный удар в область двух висящих шариков, радостное - на!
Не ожидавший моего подлого удара кот, взвыл, как сирена во время артналёта, перданул от боли, и рванул обратно в проём со скоростью километров сто в час. Наверное, резко вспомнил, что он хоть и дальний, но всё же родственник гепардов. Бабка вдруг завторила ему, понося меня матерными словами, но уже после третьего, неожиданно развернулась и бросилась вслед за удаляющимся воплем. Однако кричать не перестала. Только теперь эти крики были на другую тему.
- Василий! Василий, остановись! Родный мой, не делай этого!
Последняя фраза меня не на шутку заинтересовала. Я переборов отвращение, приблизился к двери и прислушался. Чего это там её Василий затеял? Кот ведь. Чего вообще может затеять какой-то там глупый котяра, пусть даже и в состоянии болевого шока. Но внутри соседской квартиры вдруг повисла мёртвая тишина. Я недоумённо пожал плечами, и уже было собрался развернуться и, наконец-то, пойти к себе, как вдруг увидел, что в проёме снова появилась физиономия Клавдии Ивановны.
- Да будь ты проклят, - зло прошипела она, и сбросив цепочку, открыла дверь.
- Что такое? - спросил я, почувствовав себя немного неуверенно.
- Василий выбросился из форточки, - проговорила старушка, и вдруг плюнула в мою сторону, едва не попав на пиджак. - Ты убил его. Ты, - она выставила вперёд правую руку и зашипела змеёй. - Огромный человек убил маленького котёнка.
- Ну, он давно не котёнок уже был, - осторожно заметил я. От мысли, что я кого-то убил, пусть даже всего лишь животное, медленно похолодела спина. А у нас случайно нет статьи за такое деяние? О боже, а если она додумается позвонить куда-нибудь, скажем, в газету?
Я вдруг явственно увидел перед глазами первую полосу "Городского Вестника", где чёрным по белому была моя фотография. А чуть ниже подпись - Нелюдь, убившая беззащитного котёнка. Таким не место среди нас.
Тяжело сглотнув, я вдруг первым делом представил, как на это отреагируют мои новые сослуживцы и не менее новый начальник. Жена и сын отнесутся нормально, в этом я уверен. Даже может, погордятся тем, что я, наконец-то, перестал мямлить и конфузиться, а перешёл к жёстким и эффективным мерам. Они прожили с этой Клавдией Ивановной и её сорока кошками на одной площадке семь лет, им ли не знать всех ужасов кошачьей блокады. А вот те, кто ни разу не был у меня дома...
- Ты даже не знаешь, какие это добрые и нежные создания, ты никогда не сможешь представить себя в их шкуре. Потому что ты чёрствый и жестокий человек. Но пусть тебе однажды придётся побывать...
Дальше я дослушивать не стал, моё внутреннее чутьё скомандовало отступление. Бросился к своей двери и через секунд десять отгородился от всего этого ужаса двумя дверьми. Фуух. Чёртов кошак. И приспичило же ему выбрасываться из форточки.
Я быстро прошагал на кухню, достал из холодильника ополовиненную бутылку местного коньяка, не суперского, но зато точно не подделка, и наполнив кружку для чая на треть, торопливо проглотил. Скривился, выдохнул, брякнулся на стул.
- Сама дура, и кот твой дурак, - выдал начинающий хмелеть мозг. - Не кот, а эмо-кот какой-то. Чуть по яйцам получил и сразу за суицид.
Я решил повторить. Всё равно мои до послезавтра от тёщи не вернутся, можно, как говорится, и расслабиться маленько, особенно после случившегося. Только телефон на всякий случай отключу... нет, лучше просто не брать. Скажу, на работе забыл.
Поглядев на бутылку, я призадумался. Хорошенько напиться не хватит, а в магазин я сегодня не пойду. Щас там весь двор уже, наверное, обсуждает мою нечеловеческую жестокость, стоя над тушкой покончившего с собой Василия, а тут я ещё в подпитии - здрасьте. А состояние опьянения - это отягчающее. Мне друг юрист объяснил.
Я сходил в зал, покопался в коробке из-под блендера, которая стояла наверху "стенки" и извлёк две банки джин-тоника. Мята с лимоном. Сыну уже восемь, наткнётся в холодильнике, захочет попробовать, что там, в цветастых баночках, или перепутает со своими "колами". Вот и приходится тарить джин-тоники в самых неожиданных местах.
Допив коньяк и открыв первую банку, я осторожно выглянул в окно. Клавдия Ивановна, овца старая, и в самом деле оживлённо болтала с соседками. Отсюда не слышно, конечно, всё же двенадцатый этаж, но на "старушечьей" лавочке (эт меня сын просветил, где и кем во дворе места забиты) шесть макушек, а обычно бывает пять. Хотя, чёт я распереживался чересчур. Эту Клавдию Ивановну всё равно особо никто не любит. Но... она может применить тактику - мол, он здоровый молодой мужик, а обидел старую больную женщину.
- Дура, - снова выдохнул я, и так, как был уже навеселе, решил помянуть джин-тоником внезапно усопшего раба-кошкобожьего...
Глава 1
Даже не открывая глаз, понял, что нахожусь на улице. По ветерку, коснувшемуся моих ушей, по слишком громкому лаю какой-то собаки. Да и вообще, все звуки были слишком уж отчётливы и даже как будто выпуклыми. Что за чёрт?
Я открыл глаза, потянулся, лизнул лапу и... остолбенел. Или если сказать точнее - остофигел.
Когда минута остолбенения прошла, я медленно поднёс лапу к лицу. Посмотрел на неё секунд двадцать и закрыл глаза. Фигня какая-то, глюк. Сколько раз мне рассказывали, какие от этих джин-тоников бывают непредсказуемые эффекты. То не спится целые сутки, то глючит. Так нет же - вкусно, прёт прикольно, идиот.
Ладно, посплю ещё чуток, и всё пройдёт.
Но уснуть не получилось. Снова открыл глаза, повертел головой. Двор какой-то, в частном секторе вроде бы. Хм, так, а кто у меня из кентов в частном секторе живёт? Колёк. Так нет, у него весь двор плиткой выложен, постройки новые, чин-чинарём, а тут вон сарай-развалюха какой-то. Не, не Колёк. Тогда кто?
А-а, точно! Тьфу ты. Серёгиного деда это двор, мы как-то раз шашлык тут делали. Нажрался, видимо, вчера с Серёгой (просто не помню, как он вчера ко мне зашёл), потом мы, скорее всего, по городу покуролесили, а потом к деду его ломанули. Зачем? Так кто ж нас пьяных поймёт.
Вот и объяснилось всё. Я довольно...
Снова остолбенел, но теперь не так надолго. Попробовал повторить тот звук, который только что издал.
- Твою мяу! В смысле, твою мать! Это же голимое мурлыканье.
Я подпрыгнул как ошпаренный, чувствуя, что волосы становятся дыбом. Причём, становятся они дыбом везде, где я их ощущаю. А ощущаю я их везде.
Над каламбуром даже не улыбнулся, не до того. Заметался на месте, пытаясь вывернуться. Получилось это легко, правда, с непривычки завалился на бок. И вовремя. Потому что оттого, что я увидел, всё равно бы упал. Вы не поверите, хвостяра длиной сантиметров в двадцать пять, и шевелится зараза...
Судя по всему, коты в обморок не падают, потому что хотелось очень, но ничего не вышло. Я уже было решил удариться с разбегу об стену сарая, чтобы если не убиться нахрен, то хотя бы вырубиться, но вдруг из-за кустов малины, растущих по правую сторону, прямо на меня вышел здоровенный котяра, выше меня на пару сантиметров. Пушистый, чёрный и злой. Это я понял по его взгляду.
Увидев меня, он дико заорал, и от этого ора я почувствовал себя нехорошо.
- Слушай, иди, а? - хотел я сказать, но ни слова из меня не вырвалось, а вырвался примерно такой же дурацкий полувой-полукрик. Я попытался заткнуться, чтобы не провоцировать, но не тут-то было. Природа уверенно взяла своё.
Минуты две мы орали друг на друга, как идиоты, но не кидались. Впрочем, это понятно. Реакция хорошая, одно неверное движение и отхватишь по полной. Вот мы и стояли, как два бойца айкидо, единственно отличясь от них истеричным ором. О боже!
В смысле, пока выли, я одновременно пытался размышлять о том, что это со мной, и глубока ли та задница, в которую я попал? На второй минуте орания я пришёл к выводу, что задница эта практически бездонна.
Если ты долго всматриваешься в задницу, задница начинает...
Мои философские мысли прервал окрик слева.
- Зааткниитесь, твари!
Что-то пролетело слева, сантиметрах в тридцати, и я дурак обернулся. Тут же молниеносный удар лапой разорвал мне ухо, я едва успел отскочить, чтобы не получить ещё и в глаз, и рванул наутёк. Со всех ног уже про меня не скажешь, а вот со всех лап самое то. Затылком чувствовалось дыхание чёрного. Тварь! Ну чего прицепился? У меня без тебя не лучший день начался, а тут ещё ты. И вдруг я совершил не совсем правильный поступок - рванул к совершенно незнакомой девушке, которая видимо и кричала на нас. Мне почему-то вдруг тупо пришло в голову, что человек должен помогать другому человеку, если на него нападает не человек. Звучит, конечно, странно, но суть вроде бы правильна. Вот только забыл я в пылу погони, что сам уже не человек.
Еле увернувшись от каменюки, брошенной в меня девушкой, я рванул вправо, видя краем глаза чёрного. Он слегка приотстал. Ну и правильно - жирный, как кабан, а я, судя по ощущениям - худой. Даже тощий.
Ускорился, выскочил на вскопанный участок, преодолел его с пробуксовками, так что земля из-под лап летела, оглянулся. Чёрный ещё малость поотстал.
Когда повернул голову обратно, машинально прыгнул. Ростов на десять своих вверх. Ну надо же! Сильно.
Преодолев заборчик, остановился. Глянул в щель между досками. Чёрный, слава богу, погоню прекратил, остановился возле дерева и обильно оросил его струйкой. Обновил так сказать метку.
Я язвительно мурлыкнул и огляделся. Теперь я был в другом дворе, не намного солиднее первого. Даже похуже, если честно сказать. Так, нужно найти укромное место, и подумать.
А какое место для моего нынешнего положения самое укромное? Ясное дело, то, что повыше.
Придя к этой гениальной мысли, я затрусил к небольшому домику, выглядящему неважнецки. Старенький какой-то. Прошлого века судя по виду постройка, и видимо, самого его начала к тому же. Рядом с одним из углов домика росло дерево, вишня, что было кстати. Выпустив когти, я ловко вскарабкался по стволу, прошёлся грациозно по толстой ветке и мягко перепрыгнул с неё на жёлоб для воды. Продефилировал по нему, стараясь не глядеть вниз, дошёл до того места, где начиналась пристройка, и перепрыгнул на крышу из древнего шифера. Так, вроде здесь можно спокойнее себя чувствовать. Обзор хороший, вон и чёрного видно. Ходит по своей территории, метки обновляет. Тварь тупая. Я тебя трогал? Нет, скажи, я тебя трогал?
Подняв лапу, осторожно прикоснулся к уху, поднёс лапу к морде, так и знал - кровь. Но тут же вдруг в голове мелькнула мысль - больше так не делай. Коты не подносят лап к морде, чтобы разглядывать что на них. Если такое кто-нибудь заметит, поймают и продадут Куклачёву. А это рабство. В моём нынешнем-то теле.
Но всё же не удержался и поскреб лапой затылок. А как тут не поскрести, если положение можно охарактеризовать лишь одной фразой - Мамочки, памагите!
И ещё этот чёрный отморозок телесным повреждением одарил с ходу. Прямо с первых минут попадания. Ох, ушко моё, больно-то как. Интересно, у котов быстро раны заживают или нет? Как на собаке - выражение я знаю, а с кошачьими в этом плане как дело обстоит?
Впрочем, это всё мелочи. Нужно о крупном думать.
Сказать честно, я уже по пути на крышу успел немного обдумать и кое-что сообразить. Итак, значит, я невольно способствовал самоубийству глупого котяры известного под кличкой Василий. И даже не так. Не ударь я его по яйцам - он бы с собой и не покончил. Так что, виноват. Дальше. Клавдия Ивановна прокляла меня за моё преступление, уж не знаю - ведьма она какая, или у неё это случайно получилось, но без её участия мне теперь из этой задницы не выбраться. А, следовательно, нужно действовать как в том фильме про пацанов - копателей, которые на войну попали. Нет, не в том смысле, что искать портсигар, а в том, чтобы...
Я машинально потянулся к уху, чтобы почесать, но тут же одёрнул лапу. Ай! Правое-то у меня порвано, и если чесать, то только за левым. Да и вообще, лучше отвыкать от этой привычки, потому что, судя по ощущению, чешу я как-то уж очень по-человечески, а не как коты чешут.
Ладно, вернёмся к нашим баранам. И первый из них я сам. Ну, нахрена ты этого Василия именно в то место бил. Хотя бы, из мужской солидарности не нужно было. Поддал бы по рёбрам, глядишь, и не рванул он к форточке. А теперь придётся искать свой дом и бросаться в ноги этой Клавдии Ивановне. Или денег ей предложить, чтобы она проклятие сняла.
В животе вдруг заурчало, и я, опустив голову, посмотрел на него. Теперь он у меня вон какой пушистый, впрочем, как и я весь. Хвост! Боже, я и забыл, что он у меня теперь есть. Так, как им там управлять. Эй, хвооост.
Он тут же нарисовался перед мой мордой, повилялся туда-сюда, замер напряжённо. Я несколько секунд смотрел на это чудо словно заворожённый, боясь даже пошевелить им. Всё-таки не совсем привычно, и это очень мягко сказано.
"Налюбовавшись" своим новым органом, я отвёл его в исходное положение. То бишь, уложил полукольцом вокруг своей пушистой тушки. Ладно, с хвостом всё понятно - он какгбэ есть. А с остальным что?
Поозиравшись по сторонам, оценил органы чувств. В запале попадания даже не заметил, что вижу немного по-другому. Нет, цвета, слава богу, различаю, но вот выглядят они тусклее, отчего картинка слегка мрачноватая для моего человеческого разума. Со звуками же наоборот. Сказать образно - ими просто набиты мои уши. Вон травка зашелестела от дуновения ветерка, вон пчела пролетела... за спиной... метрах в десяти. Моё порванное как раз туда сейчас направлено.
Кстати, об ушах. Мечтал в детстве научиться ушами шевелить? Вот тебе. Получи и распишись. А чего не радуешься? Ведь детская мечта сбылась.
Досадливо повертев головой, я недовольно фыркнул. Как вообще можно юморить в такой серьёзной ситуации? Неужели, шок до сих пор не прошёл?
Ладно, пока меня не накрыло цунами ужаса, нужно составить план действия.
Первое. Найти свой до...
Зачеркнуть.
Я посмотрел на пушистый животик. В нём явно чего-то не хватало. Например, пары сосисок, или свежих карасиков. Не жаренных, само собой.
Первое. Найти пожрать. Для этого нужно понять, где я в этой ипостаси живу. Если, конечно, я не бездомный котяра.
Второе. Найти свой дом и вымолить у этой старой кошатницы помилование.
Третье. ?????
Четвёртое. Профит.
Ну что же, в общем-то, не всё так страшно.
Глава 2
Я ещё раз осмотрел округу. Вон хороший двухэтажный домик, свеженький, со стеклопакетами и металлочерепицей. И иномарочка во дворе, бэха восьмая. Нормалёк. И как-то само собой решилось идти туда. Поднялся, грациозно зашагал к карнизу, размышляя о будущем рвационе. Так, кошачьи корма я жрать не буду однозначно. Если дадут, сяду возле своей миски и как шахтёры объявлю голодовку. Пусть мясо дают. Отбивные из свининки, с майоне...
