Ранним утром домовой Евлампий выволок из-за угла дома две корзины, тяжёлые от плотно уложенной зелени, постоял-постоял, переводя дух ("Ой, чтой-то пожадничал!"), и снова взялся за ручки. Поднять корзину не успел. Над головой доброжелательно поинтересовались:
- Тебе помочь, Евлампий?
Домовой задрал бороду и увидел щекастую морду бульдога. А Будила, не дожидаясь ответа, ухватил зубами ручку корзины. Говорить он теперь не мог, ворчал только сквозь зубы. Но Евлампий понимал.
- Куда тащим, к тебе?
- На чердак. Местечко там для сушки есть - сухое да тёмное.
- И что ты с этим сеном делать будешь?
- Зимой, Будилушка, сенцо это мигом разойдётся. Набрал я листа малины и смородины да травки всякой мелкой. Будем зимой чаи гонять - лето вспоминать. А кто заболеет, того распаренным листом на головушку вылечим. Любая трава в ход идёт, коли её характерец знаешь. Вон и Шастя прошлую зиму, как ко мне ни наведается, всё норовит сухим похрустеть. Так я ему тоже готовлю на зиму всякого пырея да тимофеевки, чтоб не трогал кот цветов-то домашних. Ну вот, за беседушкой и добрались. Будила, будь добр, найди-ка мне Шастю. Жду его в третьем подъезде.
Голуби при упоминании Шасти озабоченно надулись, запереглядывались, а один недовольно загулил:
- Хулиганьё несчастное!.. Всё утро нас пугал, а теперь сидит на газоне, где берёза... С чего только Евлампий благоволит ему? Приструнил бы котищу хорошенько, чтоб не шастал по кустам и птиц почтенных не шугал! Никакого порядка в доме!
Будила глянул на куцый хвост голубя и молча потрусил прочь. "Зануды... Почтенными себя считают. А сами воробьёв из-за хлебных крошек в пух и перья дерут! Я б на месте Шасти..."
Шастя сосредоточенно - лапы вместе, хвост прямой - сидел перед вишней, круглые глаза замерли, даже усы по стойке "смирно" прижались к пушистым щекам... Будила деликатно кашлянул.
- Привет, Шастя.
- Угу... - сказал Шастя. Потом рассеянно добавил, не оглядываясь: - Ага...
- Евлампий просил, чтоб ты... - начал Будила, но любопытство одолело. Он шагнул к коту и нагнулся посмотреть, на что же тот засмотрелся.
По корявой, надтреснутой ветке шустро бежала красная капелька в чёрную крапинку - божья коровка.
- Вот, - сказал Шастя, - маленькая. Будила, ведь её не люди делали. Она сама такая - ровная, круглая, чёрные точки аккуратные. Будто игрушка. А живая. Почему? Так не бывает.
- Что - почему? - не понял Будила.
- Настоящее - неровное, неаккуратное. Почему божья коровка настоящая? Живая?
- Вопросик как раз для Евлампия! - обрадовался бульдог. - Пошли спросим?
- Нет. Я хочу сам. Мне интересно.
- Божья коровка интересна?
- Думать интересно.
Будила с сомнением посмотрел на букашку, которая благополучно протопала вверх тормашками сухой сучок и целеустремлённо катилась по бесконечной дороге к небесам. "Божья коровка, улети на небо! Там твои детки!.." Потом пёс посмотрел на Шастю. Сосредоточенность кота на изучаемом предмете была бесспорной: он так насупился, что щёки надулись. И Будиле стало очень неудобно. Неизвестно, зачем понадобился Шастя Евлампию, но отрывать кота от важного для него дела не хотелось.
- Шастя, ты зайди к деду попозже, - вполголоса сказал Будила и задом вылез из кустов.
Медленно бредя по дороге и раздумывая, как объяснить Евлампию отсутствие кота, бульдог одновременно с лёгкой завистью вспоминал: "Ему думать интересно. Здорово! Он умеет думать про всякие вещи и даже про ненужные. Почти как человек. Или без "почти"? У людей такое, кажется, называется философией?"
- Будила!!
От кошачьего вопля бульдог аж задом присел, а потом повернулся на дрожащих лапах. Шастя мчался к нему, победно распушив толстенный хвостище.
- Почему меня не дождался?!
- Не хотел тебе мешать. Ты был такой серьёзный.
- Угу... Ага... - пробормотал кот, снова впадая в задумчивость и снова насупившись - теперь уже на пса. - Будила, ты настоящий друг. Прости, что я хотел тебе набить морду.
- Что-о-о?!
- Не зверей. Это было давно, когда ты котёнка напугал. Ты о морде не знаешь, а мне всё равно стыдно. Ну, что, пошли к Евлампию?
И они пошли. Будила всё поглядывал на Шастю и озадаченно думал, что признаться в ТАКОМ желании и не получить трёпки мог только ЭТОТ кот. Может, они и правда друзья?
На пятом этаже их ждали двое домовых. Обычно добродушный Евлампий и вечно хмурый Ксенофонт прервали беседу, заслышав на лестнице лёгкий топоток. Выглядели оба озабоченными и даже встревоженными.
- Шастя, одна надежда на тебя, - сразу сказал Евлампий и кивнул на дверь с краю. - С месячишко назад въехала сюда молодая пара. Сначала всё, вроде бы, ничего: мебель расставили, на месте обустроились. А потом вдруг две напасти свалились. Уж больно часто ссорятся молодые, да и бледноваты что-то стали. А второе совсем странное. Не пускает меня квартира, как справили они новоселье.
- Тебя - не пускает?! - не поверил Шастя.
- Всё пробовал: дверь, стену, форточки, балкон. Даже вентиляцию. Нет мне ходу. Вот, хочу тебя туда запустить.
- Евлампий, ты что?! Ты, домовой, пройти не можешь, а я... Почему я?! Почему ты?!
- Не кричи, Шастенька. Квартирка-то меня не пускает, потому как по её границам колдовская паутина сплетена. Ох, и сильная! Сплетена на таких, как я. На магическое существо. Ты - другое дело. Ты представитель кошачьего племени, существо полумагическое. Тебя плетёнка пропустит. Мне ведь что главное? Дорожку проторить. Ты войдёшь, а за тобой и я проскочу.
- Ага! Нашли рыжего! - возмутился Шастя. - Я, значит, туда полезу? А вдруг там какой-нибудь жутик сидит и только и сторожит, чтоб меня, как мышь какую несчастную, снямкать! В клочья изодрать! Кровушки моей испить! Будила, ты слышишь, что эти зловредные удумали?
- А может, мне? - робко высказался бульдог, хотя при мысли о неведомой опасности дрожи в коленках ему сдержать не удалось.
- Нет! - категорически отрезал Евлампий. - На тебя надо заклинания вешать, а у Шасти магия внутренняя. Кошки много чего могут, только не знают о том. Шастя, не возражай. Надо выяснить, что происходит.
Кот молча подошёл к дверям подозрительной квартиры. Понюхать. Он твёрдо решил отказаться от опасного путешествия.
Домовые переглянулись, тихонько - на цыпочках - приблизились к Шасте и дружно упёрлись руками в пушистый кошачий зад. Кот с воплем раскинул лапы по двери, изо всех сил сопротивляясь. Внезапно дверь поддалась, точно штора, туго натянутая ветром, и вот так, врастопырку, Шастя влетел в неё.
Будила, остолбенело следивший за краткой сценкой, лишь секунды спустя осознал пропажу друга и непроизвольно взвыл. Жалобный вой эхом проскакал по этажам и смолк.
Домовые снова переглянулись и уселись на половичок под дверью. Судя по их решительным лицам, ждать они собирались до последнего.
... Шастя выпал в прихожую легко и небольно. Дверь всё ещё притворялась шторой и вытолкнула его мягко. Кот мгновенно обернулся, вскинул лапу с грозно выпущенными когтями. И быть бы двери исцарапанной и оглохшей от кошачьих воплей, не вспомни Шастя пары пустяков. Первое: он на вражеской территории, и, как ни крути в ярости хвостом, лучше для начала осмотреться. Второе: внутренняя магия, о которой Шастя уже слышал от Евлампия, не выполняет желания, если оно не настоящее. А третье в том и заключалось, что кот уже успокоился и понял: ему здесь страшно интересно всё. Чужая квартира! Сколько всего можно обнюхать!.. Но сначала двери надо спасибо сказать. Евлампий научил благодарить всех, кто добр. Хоть чуточку. Шастя поглядел-поглядел на дверь и мурлыкнул "спасибо". Показалось или нет, что дверь с облегчением вздохнула? Испугалась лапы с когтями?
И вот, с прижатыми от страха ушами и с горящими от любопытства глазами, Шастя проник на кухню. Инстинкты зверя, знающего толк в жратве, безошибочно привели его в нужное место. Место, однако, оказалось заколдованным. На кухне кухней не пахло. Пованивало какими-то химикатами, от которых Шастя сморщился и чихнул. И никакой возможности узнать, чем питаются хозяева! На полу - ни соринки, ни крупинки! А вдруг хозяева сами колдуны? Вон какая везде чистота!.. Кот похолодел от догадки и бочком-бочком упятился назад, в прихожую.
Вместо двери в комнату - занавески. Шастя сунул голову между ними. Оглядев солнечную комнату, он опасливо присел на пороге. Ого, сколько магии! Страшно-то как! Вот оно, пристанище злобного паука, плетущего магическую паутину! В прихожей и на кухне кот только чувствовал, как она слабо цепляется за его шерсть. А в комнате её столько, что хоть "коромысло вешай", как выразился бы Евлампий. Кстати, о Евлампии. Теперь, когда доказано, что в квартире точно действует магия, пора приглашать домового, чтобы навёл здесь порядок.
Размышляя, Шастя рассеянно оглядывал не столько содержимое комнаты, сколько её невидимую жизнь. Наконец его взгляд остановился на странном предмете. С трудом переключившись с мысли о домовом, кот осознал, что увидел, и - обомлел. Со стены пялилась на Шастю страшная круглая физиономия. Живая!.. Кот медленно встал и напряжённо вздыбился... Блестящая коричневая рожа скалилась на него белыми клыками и вытаращенными кровавыми глазищами... Ой, мамочки!
А через секунду кот оцепенел. Прямо перед глазами сгустилось туманное облачко, из которого в пол упёрлись четыре мощные лапы, затем по лапам зашлёпал хвост-канат с кисточкой на конце. И, наконец, явилось на свет длинное стриженое тело и большая башка с жёлтыми от ярости - обморочно определил Шастя - глазами, с плоским (ой, драчун, наверное!) чёрным носом! Едва явившись, башка эта немедленно рявкнула на обалдевшего от ужаса Шастю.
Обалдевший-то обалдевший, но всё равно сообразил, что перед ним сородич. А раз так, то взыграло в Шасте ретивое. Да, квартира чужая! Но и кот-переросток явно не здешний! А Шастя живёт в этом доме! "Это моя территория!" Как только оглохшие от рявканья уши начали слышать, Шастя шагнул из занавесей и, качаясь на подгибающихся лапах, заорал боевую песнь "Вызов противнику, который нагло припёрся на мою территорию". Он орал её нарочно противно, стараясь показать, что считает верзилу недостойным такой чести, как предупреждение перед битвой:
- Вот ты стоишь передо мной, трясёшь бессовестной башкой! Уммяу-яу-ааа! И нет стыда в твоих глазах, в коротких воровских усах! Уммоу-оу-ооо! Прокрался, как последний трус! Таких, как ты, я не боюсь! Уммау-ау-ааа! Под лапами моя земля! С неё я изгоню тебя! Уммяи-яи-яаа!
Кот-переросток удивился и надвинул лохматую и огромную, как туча, башку ближе - возможно, хотел обнюхать Шастю. А тот завопил октавой выше:
- Я маленький, а ты большой! Но я здесь свой, а ты чужой! Уоу-оу-ууу! Не уступлю своей земли! Я здесь хозяин! Уходи! Уоу-оу-иии!
Внезапно великанский кот глянул мимо Шасти, грозно нахмурился. От рычания содрогнулась вся квартира. Громадная лапа мелькнула перед носом Шасти и с грохотом опустилась. "Будто памятник шагает!" - ужаснулся Шастя, вздыбившись на эту лапу.
Вторую лапу чудовищный кот поставить не успел.
Над его и Шастей головами свистнул камень и отчётливо тюкнул в нос жуткой настенной рожи. Жуткое лицо скривилось ещё больше и - быстро съехав по обоям, разбилось вдребезги.
После звериного рёва грохот тяжёлых обломков по полу показался мелким и лёгким.
Громадный кот обернулся на звук разбитого и... пропал.
Шастя, не в силах моргнуть вытаращенными на пустое место глазами, прислушался. Где-то били барабаны - далеко-далеко. Не однообразное "тум-тум", когда люди за стеной слушают музыку. Нет. Это была далёкая, дальних стран, барабанная песня, призрачная и таинственная...
Кто-то легонько дотронулся до Шастиного загривка. Кот подпрыгнул и стремительно шарахнул неосторожного лапой с распяленными когтями...
- Шастя! Шастя! Это мы, голубчик! - испугался Ксенофонт, суетливо уклоняясь от кошачьей лапы. В одной руке он держал камешек-голыш, и Шастя сообразил, кто сбил со стены рожу.
В комнату рысью вбежал Будила. На нём восседал Евлампий. Кот сразу понял две важные вещи: друзья рядом, опасности больше нет - и безвольно повалился боком. Лапы не держали от пережитого ужаса.
- Как же вы вошли? Евлампий, ты ж говорил, тебя квартира не пускает.
- Говорил. Но и то говорил, что нужен ты мне, чтоб дорожку проторить, - напомнил домовой и внимательно огляделся.
Шастя встал и пошёл к входной двери. Теперь он очень хотел выйти и знал, что дверь сразу выпустит его.
- Шастя, подожди!
Кот задумчиво смотрел, как из стены выпадают пёс и двое домовых: сперва появился Ксенофонт, тянувший Будилу за ошейник, затем Евлампий - всё так же верхом на бульдоге.
На лестничной площадке домовой спрыгнул с Будилы, и кот велел:
- Рассказывай, Евлампий, что с квартирой-то!
Домовые присели на ступеньку. Евлампий, подперев щёку ладошкой, заговорил:
- Ох, люди-люди, как дети неразумные. Всё бы им картинку на стену повесить, и не подумают даже, что картинка картинке-то рознь. Немногое я в комнате прочитал, слабеет паутинка магическая, к вечеру пропадёт. А и того достаточно... Началось всё, Шастя, с новоселья. Сам знаешь, подарков на новый дом несут много. Вот кто-то из гостей и подарил молодым маску из далёких земель. Фабричная поделка, конечно, да с настоящей маски колдовской. Сам слепок на вид страшен и злобен, страх и злобу испускал же. Вот у бедняг кошмары да бессонница и пошли, а по утрам боль головная. А уж злились друг на друга!.. Приди мы чуть позже, маска эта молодую пару развести могла. И ведь подарена-то от чистого сердца! Сколько их, таких масок, по домам гуляет! Сколько зла приносит!
- Э-э... - тихонько сказал Будила. - На кого ты, Шастя, так... э-э... кричал? Маски испугался?
- Вы что - кота-громилу не видели? - изумился Шастя. - Хотите сказать, его рыка не слыхали?! Ослепли-оглохли, да? Да тут такой кот был - настоящая гора! Я с ним драться собрался, а ты говоришь...
- Тихо, тихо, Шастенька! - урезонил его Евлампий. - Видеть мы не видели, слышать не слышали, но - верим! Драться ты, Шастя, с обманкой хотел. Ты у нас кот тонко чувствующий, вот маска и наслала на тебя морок, который люди сегодня иллюзией называют. В каждом живом свой страх сидит, а маска его отзеркаливает. Чем больше веришь в обманку, тем больше он тебе голову морочит и пугает. Так-то вот.
"Тонко чувствующий" кот поскакал вниз по лестницам, разогнался и вылетел из прохладного подъезда в тепло летней улицы. С асфальта он сразу прыгнул на газон, спугнул писклявую воробьиную стайку и свалился в клумбу. Здесь он старательно вывалялся в рыхлой земле и в противных пахучих ноготках. Всё, что угодно, лишь бы запах чистенькой и страшной квартиры побыстрее пропал с его прекрасной голубовато-серой шерсти.
- Шастя, а, Шастя...
Кот не шевельнулся, расслабленно лёжа на спине, только глаз скосил. Будила помялся-помялся и спросил:
- Большой зверь был?
- Больше тебя.
- И ты! С ним драться?!
- Не успел, - буркнул Шастя. Хотел было отвести глаза (ой, стыдно признаваться, что струсил! Ой, стыдно!), но углядел на морде бульдога восхищение, и вздохнул, и промолчал.