Дуг Римас, одышливо кряхтя, тяжело осел на колченогий стул рядом с дверью в магазин. Он только что разгрузил последний микроавтобус и получил от хозяина наличными пару банкнот, на которые рассчитывал безбедно прожить дня три. Безбедно - в его понимании, конечно. А ещё он получил бонус. Один из последних посетителей магазина приткнул к стойке рядом с газетным столиком сигарету, а уходя, забыл о ней. Окурок потух, прежде чем Дуг смог взять его. Но ничего, сейчас он раскурит приличное курево и насладится горьковатым бодрящим дымком... Ещё раз привстав, он подтянул старенькие джинсы, короткие и сразу открывшие ноги с незаживающими язвами на коже. Теперь сидеть легче. Домой он не торопился, хотя уже стемнело и понизу потянуло прохладой. Конец октября, думал он, пытаясь выщелкнуть из зажигалки пламя. Холодно. Дома неинтересно и одиноко, а здесь можно посидеть, посмотреть, как взволнованный народ - в основном дети и молодёжь - бегает в предвкушении хоть и страшноватого, но весёлого праздника... Машина молодого Редли Бивера резко развернулась, и компания, набившаяся в открытый салон, дружно завизжала и заорала. Кажется, молодой Бивер выпил сегодня предостаточно, и неплохо бы ему отправиться домой, пока не случилось чего под стать грядущему празднику... Кто-то сел на корточки перед стариком и, чиркнув зажигалкой, поднёс трепетное пламя к окурку.
Дуг поднял глаза, обрадованный: может, кто из знакомых? Может, поболтать удастся? Нет. Этого человека он не знал, хотя пригород выучил почти наизусть. Но благодарно кивнул и прикурил. А человек присел рядом, на широкий подоконник уже закрытого магазина. Высокий, одетый слишком просто, чтобы запомниться сразу: джинсы, чёрная футболка под кожаной курткой, разношенные кроссовки. Правда, внешность у него не из заурядных: волосы белые, короткие; лицо симпатичное, но резкое, отчего несколько высокомерное; а если б Дуга попросили вспомнить особые приметы, он, пожалуй, в первую очередь сказал бы о странных глазах незнакомца, высветленно-серых глазах под тёмными бровями, и жёстком, недовольно сморщенном рте.
- Что ж он гоняет так неосторожно? - безразлично спросил незнакомец, тоже вытягивая сигарету из пачки.
- Молодость. Сила кипит, - улыбнулся Дуг, с удовольствием думая, что завтра никуда выходить не надо и можно дать отдых опухающим в последнее время ногам.
- И пьяный, - будто поставил точку незнакомец.
- Праздник, - объяснил Дуг.
- Вы... не осуждаете этого?..
- Какой мерою других... - напомнил старик. - Да и что его осуждать? Молодой. Перебесится.
- А если задавит кого?
- Мистер, вы что-то сегодня мрачно настроены. Смотрите, как украшен город, сколько фонариков, детки вон как бегают, разнаряженные!.. Любо-дорого посмотреть! Пусть его радуется. Семнадцать лет - это так здорово, но так преходяще!.. Ох, смотрите-ка... Неужели снег?
Радостный визг малолетней компании, собиравшей конфетную дань с владельцев ближайших домов, подтвердил то, чему не поверили слабые глаза: пока ещё редкие, мохнатые хлопья медленно и торжественно слетали сверху. Незнакомец запрокинул лицо, ловя снежинки губами, и Дуг улыбнулся.
- Вы никогда никого не осуждали?
- Зачем? Все мы грешны, всяк свой грех знает.
Девочка, лет шести, вымазанная сажей, с красными рожками в русых кудряшках и в плащишке с черепами, подбежала к сидящим.
- Ведьмин подарок! - выпалила она и высыпала в подставленную ладонь старика горсть конфет. Посмотрела на незнакомца, насупилась, но порылась в корзинке и протянула конфетку и ему. - Вкусная! - и, подпрыгнув, убежала, оставив незнакомца в недоумении.
- Это Уинн, соседка моя, - смеясь, объяснил Дуг. - Шалунья отменная. Но сердце доброе.
Теперь кивнул незнакомец и, оставив старику почти полную пачку сигарет, пошёл через небольшую площадь перед магазином. Некоторое время старик рассеянно следил за ним, восхищаясь странной походкой недавнего собеседника, почему-то напомнившей лениво подгоняемый ветром осенний лист.
... Машина, с громогласной толпой подвыпивших молодых людей, резко затормозила перед прохожим, вызвав общий негодующий вопль пассажиров.
Из машины, со стороны водителя, вывалился крепкий парень в кожаном, еле стоящий на ногах. Он шагнул к незнакомцу и открыл рот... Через минуту он медленно обернулся к дружкам, странно успокоенный и уже явно трезвый (лицо, обмякшее и расплывшееся, твердело на глазах), и тихо, но отчётливо сказал:
- Вышли все.
Переждав возмущённые вопли, он отчуждённо повторил:
- Вышли.
Приказу, прозвучавшему жутковато бесстрастно, на этот раз повиновались все.
Редли вернулся на водительское место. Рядом сел светловолосый незнакомец. Толпа бывших пассажиров изумлённо (а кое-кто и с ругательствами) отметила странное поведение недавно такого компанейского Редли.
Незнакомца Редли вёз к себе домой. Молчание по дороге никого из них не смущало. Как о постороннем, парень размышлял, что дома ждёт его мирная семейная трапеза, видел перед глазами приготовленную к ужину столовую - гордость матери: она недавно привела помещение в порядок и по праву назвала его Белой комнатой. Мать любит чистые цвета.
Въехав в ограду парка и через некоторое время остановившись перед трёхэтажным зданием, Редли будто только сейчас вспомнил, что в машине он не один. Перегнувшись через пассажира, он открыл ему дверцу. Незнакомец вышел. Редли тоже - и встал перед лестницей в дом. Они переглянулись. Незнакомец, не дрогнув ни единой чертой лица, протянул парню нож. Тот взял, нисколько не сомневаясь. И медленно, не торопясь, вошёл в дом. Незнакомец присел на капот машины, прикуривая сигарету и отрешённо рассматривая праздничную гирлянду, укреплённую на крыльце, к которому не осмелился подойти ни один ребёнок пригорода.
Взметнулись долгие крики ярости и боли, приглушённые стенами, - и оборвались один за другим, не долетя до вершин отчаяния.
Тишина в доме продолжалась недолго.
Задняя дверь, знал незнакомец, открыта. Редли вытаскивает трупы и сбрасывает их в небольшой парковый пруд неподалёку от дома. Прислуга уже ушла, так что, кроме семьи, никто не пострадал.
Светловолосый запрокинул голову. Снежинки мягко касались его лица и легко скользили, падая на плечи, а затем уже в достаточно плотный белый покров на земле. Он глубоко затянулся, следя, как алый след огня заторопился по сигарете к губам... Звуки из дома доносились достаточно деловитые, чтобы любой посторонний, вздумай он подойти к дому Биверов, решил: в помещениях идёт генеральная уборка. Только вот почему именно сейчас, в канун именно этой ночи... И только, может, горожанин, знающий историю семьи, понимающе кивнул бы и пожал плечами: а когда именно им и заниматься уборкой?..
... Последний из Биверов стоял в мясном отделе центрального супермаркета и спокойно всматривался в витрину. Незнакомец столь же спокойно стоял за его спиной. Редли достал из пакета отрубленную руку своего отца, обошёл прилавок (глаза продавщицы скользнули по нему - сквозь него. Не увидела), открыл верхнюю раму витрины и положил конечность на верхнюю полку. После чего воткнул в обрубок ценник от свинины и снова замер. Незнакомец отступил назад, глядя, как продавщица сосредоточенно обслуживает покупателя, и медленно пошёл к выходу. Двери на фотоэлементах уже разъезжались, когда он услышал женский визг...
... Добрый человек, оставивший пачку сигарет, отсутствовал не более двух часов. За это время совсем похолодало, и старый Дуг уже подумывал пойти всё-таки домой. Не отпускал снег, мягкий и тёплый на вид. Хотелось смотреть и смотреть на белоснежное умиротворение, не моргая... А потом снова появился незнакомец. Дуг, по-детски ожидавший чудес даже в такую ночь, обрадовался, что домой не спешил: незнакомец протянул ему банку неплохого пива и сел рядом - со своей.
- Как ноги? Не болят?
- Было с утра немного... К перемене погоды, видно, к снегу, а сейчас даже полегчало. Прогулялись по улице? Весело у нас сейчас, а?
- Весело. Там, в конце улицы, над оврагом, дом богатый, в три этажа. Под старину. Чей такой?
- А, Биверов - тех, чей мальчишка недавно по площади на машине гонял.
- Слышал я, дом тот на костях да на крови построен. Правда ли?
- Людям рта не закроешь... Но, честно говоря, говорили много про тот дом нехорошего...
Они ещё немного поболтали о домах с историей, а потом незнакомец встал, пожал руку старику. Они с улыбкой перекивнулись, и светловолосый ушёл. А Дуг посидел ещё немного, вспоминая холодную, но сильную руку незнакомца, а затем к нему подошла Уинн, пожаловалась, что устала, и они вместе пошли на свою улицу... Что язвы на ноге исчезли, он увидит только назавтра.