Скирата Евгений : другие произведения.

Дороги Истины

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мир безвозвратно изменился. Великий Суд пришёл на землю - непонятное явление, после которого люди изменили цвет кожи, став теми, кем они всегда были внутри: Жёлтые - фанатичные хранители веры и своей Церкви, Серые - хладнокровные учёные и дисциплинированные солдаты, которые смогли отстроить свою Империю на пепле цивилизации...многие народы Судья объединил и вновь разделил по своей воле. Но остались и такие, кого судьба миновала с делением на расы. Эти счастливчики, или несчастные, стали изгоями...Чужими. Об одном из них, человеке по имени Кочевник, и пойдёт история...
  
  Глава 1: Серые будни.
  'Место для ночлега. Желательно повыше...или достаточно глубоко', - Кочевник отхлебнул из фляги, не переставая оглядываться по сторонам и держа руку у кобуры с револьвером. Пару лет назад боец Серых научил его открывать флягу указательным и большим пальцами, специально для этого ослабив хват крышки, дабы освободить одну руку для контроля неожиданностей. Это была своего рода благодарность за то, что он помог их отряду отбиться от медведя, попавшегося на их пути там, где его быть не должно. Благодарность того уровня, который мог оценить лишь человек, выживающий здесь не первую пару суток. Помогла картечь из обреза Кочевника, который как раз решил сделать небольшой привал в подземной парковке. Не то чтобы она нанесла существенный урон существу, по размерам напоминающему скорее бронетранспортер, но, видимо, тот и так устал от непрерывного зуда автоматных патронов, проникающих в его шерсть с нескольких сторон, а тут ещё куча мелкой пыли ударила прямо в морду. Навык - неплохой презент, особенно когда в дополнение к нему пошли патроны. А неожиданности бывают очень даже часто, другими словами, ожидаемы они здесь. Вроде бы мелочь - как открывать емкость с ценной водой, одной рукой или двумя, - а это уже дало несколько раз повод отказаться от бесплатных билетов на поездку по ту сторону Небесных Врат...если они вообще существовали. В этом Кочевник очень уж сомневался, глядя на всё происходящее.
   В этот раз всё оказалось спокойно.
   Долго брел он, стараясь не издавать лишних звуков, мягко ступая по останкам некогда величественного города, имя которого не помнит даже сам Кочевник. 'Все теперь они на одно лицо. Мертвое лицо', - подтянув падающую сумку обратно на плечо, он подошел к одной из высоток, напоминавшую теперь выжженный череп без глазниц. Остановившись и положив сумку и автомат на землю, он стал прямо, будто рядовой на построении, и, закрыв глаза, вдохнул медленно и глубоко воздух, плавно поднимая руки вверх. Да, это было критически неразумно с его стороны, даже Серые бы с него посмеялись, несмотря на должное уважение к его персоне, но, черт возьми, когда все произошло тогда, лет 20 назад или около того, не спасли их хваленые методики, тактики, стратегии... никто не ушел от этого. Даже те, кто живы, вряд ли радуются своей участи лицезреть на тлеющие останки некогда могучей и процветающей людской расы. По крайней мере, так до катастрофы старались убедить в этом различные плакаты, умные люди в телевизорах и компьютерах, и другие средства промывания мозгов.
   Это был ЕГО метод изучения местности, ЕГО подход узнать, есть ли рядом кто-то живой. Кочевник не имел ни малейшего понятия, как он приучился это делать. Он просто... мог, и это работало. Жизнь - лотерея, никогда не знаешь, какие из цифр окажутся победными или фатальными, но если когда-то и выпадут кости умереть именно из-за этой привычки - что ж, видимо, пришел черед. Пока 'трюк' срабатывал.
   Серых Кочевник недолюбливал. Даже несмотря на то, что они его не трогали и разговоры ведут адекватно и уважительно, по сравнению с Красными или Желтыми. Те вечно впадают в крайности, как и впадали, весьма вероятно, до Суда. Просто Серые... ни рыба ни мясо. Бывшие солдаты, госслужащие, бойцы спецподразделений, внутренних органов и других представителей вида людей, являвшихся лишь тенью человеческой натуры, привыкших не думать самостоятельно, а подчиняться указам вопреки своему сердцу и разуму, даже когда к ним стоило прислушаться. Судья и наградил их за это серым цветом кожи, по крайней мере, все так думали. Конечно, и среди них были настоящие Люди, но все они ушли либо их вовремя "ликвидировали". Не водятся такие больше со своими бывшими товарищами. Полная противоположность сухой дисциплинированности Серых, это народ Красных: эмоциональные, безбашенные, практически неуязвимые в гневе, они, словно берсеркеры древности, приносили ужас и разрушение туда, где, казалось, уже нечего разломать или сжечь. Толкуют, будто Судья разделил изначально некоторых людей на Красных и Синих, упрямых агрессоров и безобидных добряков, но, видать, на безграничном добре далеко не уедешь. Не видел Кочевник Синих ни разу.
   Пусто, но следы чего-то живого есть. Пробраться на верхние этажи, насколько возможно, осмотреться, поставить несколько растяжек, закрыться в помещении, изолироваться, - думая уже на ходу, подняв сумку и карабкаясь на обвалившийся пролет ступенек, Кочевник заприметил, что ступеньки эти тоже обвалятся в ближайшем времени, и спуск в будущем, вероятно, будет уже не таким легким, как подъем. 'Не ровен час, эта хренотень обвалится с таким звуковым сопровождением, что на мой концерт не придут разве что глухие да сытые... и те, уверен, явятся попозже, на остатки" Поднявшись на несколько этажей, он заметил в одном из пролетов гнилую прикрытую дверь, еле висевшую на одной проржавевшей петле. 'Странно, хозяева в наше время настолько гостеприимны, что не утруждают себя затворять калитку, а тут...', - снова опустив руку к револьверу и в этот раз достав его, Кочевник нагнулся и, медленно прислонившись к стене сбоку, аккуратно взглянул через щель внутрь. 'Хм, с одной стороны - умно, с другой стороны - пустая трата ресурсов', - срезая кусачками проволоку от найденной гранаты, путник хмыкнул и спокойно прошел в пространство, которое когда-то можно было назвать 'уютная квартирка'. Бывшие здесь относительно недавно постояльцы решили, что будет весело сделать кому-то сюрприз и оставить подарок-напоминание о том, что нечего соваться в подозрительные места. Вопрос в другом - кто посчитал себя настолько богатым, что решил раскошелиться на растяжку в таком богом забытом месте? 'Неужто...хотя, черт его знает. Я не видел больше нормального человека уже лет пять, если не больше'.
   Под 'нормальными' Кочевник имел в виду Чужих: так называли тех, у кого после Суда остался нормальный цвет кожи, свой, но не входивший в нормы современного общества. Они были довольно редкими, "единичными экземплярами". Никто не знал, почему некоторые из людей остались нетронутыми Судьей, а всего неизвестного человечеству свойственно бояться. За ними даже охотились, кто для коллекции, а кто по своим, никому не известным причинам, особенно Желтые, проклятые безумные фанатики своих религий. Обезумев еще в цивилизованное время на своем узком мировоззрении, эти аморальные звери, под громкие речи о человеколюбии и "очистке Земли от Скверны", проводили карательные рейды в различные поселения, на которые у них хватало сил, истребляя подчистую все, что там дышало. Еще как истребляло...сжигание живьем - это была одна из лучших участей для тех, кому не повезло умереть от пуль или взрывов. 'Убивайте всех, господь узнает своих', - видимо, это являлось лозунгом Инквизиторов, бойцов-карателей, которые под руководством высших инстанций спокойно вырезали как стариков, так и младенцев. Судья не зря наделил их гниловатым желтым цветом, цветом лицемерия. 'Интересно, хоть один из них жил по своей вере, по заповедям?' - подготовившись ко сну и забаррикадировав дверь, Кочевник устало прилег на застеленный своим видавшим виды плащом кусок бетона, лежащего на полу. 'И все-таки, интересней стало жить. Правильнее, что ли. Нет больше удушающей веревки на шее под названием 'Цивилизация'. Все пришло к тому, что веками предсказывалось во всех этих религиозных книгах, да и не только религиозных. Суд. Кто же имел такую власть над людскими жизнями? А кто его знает... приговор выносили по-особому - 'как работал, так и заработал', словно с плаката советских времен. Большинство Судья казнил, малую горстку помиловал, но с бесперспективными условиями. Назовешь ли это спасением: прятаться от диких зверей и не менее диких людей потому, что ты другого цвета кожи...хотя, с кожей вышло все-таки забавно. Был "серой мышкой" - стань Серым. Ходил злой, глаза залитые кровью - получи и распишись, стань 'помидоркой'. Карма, что тут сказать'.
   Кочевник любил поразмышлять перед сном, да и не только в момент перед тем, как временно спрятаться в тяжелую полудрёму, с револьвером в одной руке и пальцами на чехле с ножом другой. Просто пораскинуть мозгами в переносном смысле удавалось лишь перед погружением в царство Морфея, иначе, задумавшись где-нибудь в пути, можно такое провернуть буквально.
   Раньше, когда мужчина достигал его нынешних лет, говорили: 'Только жизнь начинается', и это, вопреки такому позитивному заявлению, означало остепениться и стать 'травоядным': завести семью, состоящую из жены и детей, которые видят в тебе лишь денежный мешок, купить машину, дом и все остальное, чем так гордился бывший "хозяин мира", в кредит и влачить свое совсем уж не счастливое существование, выплачивая свой долг не только банкнотами, но нервами и здоровьем в целом. Не нравился такой подход Кочевнику тогда, не нравится и сейчас. 'Можно хоть сейчас найти поселение тех же Серых, завести там самочку, и жить себе...кому я вру. Я не видел ни одного Чужого, живущего в поселении больше, чем требует его состояние вещмешка. Только путь, только дорога, только скитания'.
   Еще тогда, будучи юношей с малым жизненным опытом, но огромным желанием дышать своими легкими и думать своей головой, Кочевник начал пытаться как-то сопротивляться, уйти с протоптанной социальной мелюзгой дороги и сыграть с Жизнью по-крупному. Зарабатывал, когда нужно было, на жизнь, смеялся, когда хотел смеяться, а не когда того требовал негласный этикет, и презирал, если человек был достоин хотя бы презрения. И, конечно, не Кочевником звали его тогда. Мальчик не стремился стать героем различных баллад. Просто он вдруг вспомнил, что мир задолжал ему кое-что. То, что человек при рождении имеет, но под различными причинами теряет или отдает добровольно. Свободу.
   Почему Чужие вечно были в пути? Неизвестно. Это была их натура и таинственная воля Судьи. Ходили от поселения к поселению, не обращая внимания на размер пройденной дороги и величину предстоящей. Движение это жизнь - так можно их охарактеризовать. И до последней стопки в местном баре, до восхода солнца в какой-нибудь ночлежке Чужой не знал, куда судьба укажет ему путь. И знаете что? Именно это им и нравилось.
   Когда Чужой осознает, что скоро его путь станет тяжелее обычного, ноги уже будут не такими выносливыми и глаза не смогут вглядываться вдаль с тем же пристальным вниманием, странник начинает идти осознанно - нужно найти женщину, продолжить род. Сложность заключается в том, что Чужие выбирают только 'своих', и поиски могут затянуться на месяцы, а часто даже на года.
   Кочевник не обременял себя пока поиском 'спутницы по жизни'. Да, он был уже зрел и небольшая бородка местами блестела сединой, как и волосы на голове, но сила духа, выработанная годами испытаний после произошедшего Суда, заряжала его организм ничуть не слабее еды или кофе, а иногда даже сильнее, если 'начинало пахнуть жареным'. Тогда, в Живом Мире, у него была любовь и желание окунуться в нежные и заботливые руки одной девушки, которую он с момента Суда больше не видел. В тот момент поиски не увенчались успехом: все были в панике, вокруг были массовые смерти при помощи своих и чужих рук - не каждый был готов поменять свой образ жизни и цвет кожи в один день, увидеть свою сущность без иллюзий и перегородок. Так что спросить у прохожего: 'Извините, а где живет такая-то?' было в самом лучшем варианте крайне неосмотрительно. А других женщин Кочевник не желал. Любил одну, и делил счастье и горе поровну до самой её предполагаемой смерти.
   Смерть окончательно потеряла над ним контроль, какой она имеет над живыми существами при помощи страха, ибо он и так уже повидал достаточно, а все планы, которые с юношества носил в своей голове, полетели вместе с планетой к чертям. Из принципов, да и желания 'досмотреть кино до конца,' ложиться лапками вверх не собирался, только это и удерживало его от нажатия на спусковой крючок приложенного к виску трофейного револьвера, а может и что-то другое. Кто знает, что творится в человеческой душе?
   Вряд ли многие из его друзей могут подойти к нему и сказать за рюмкой коньяка: 'А я тоже, знаешь ли, видел, тоже, брат. Как же я тебя понимаю'. Кочевник обладал привычкой, которую очень недолюбливают даже алкоголики со стажем, а именно - пить в одиночестве. Знакомых он почти не встречал повторно, тем более таких, с кем хотелось посидеть и поговорить по душам. Чужой среди Чужих.
   Алкоголем Кочевник тоже баловал себя редко, ибо частого желания выпить не имел, а если и пропускал рюмочку, то одну и хорошего коньяка, лучшего, какой находился в местной забегаловке. Если коньяка не находилось, значит, не его сегодня день для выпивки. За такие странности местные забулдыги его не любили: выпить не приглашает, выпивку за свой счет не проставляет, пьет только самое дорогое, что им, простым ребятам, не по карману. Ты смотри, важный какой. Но трогать его боялись - знали, что потягаться с навыками Чужого может не каждый. Вдобавок, все были наслышаны про историю в Детрове, поселке Красных...
   Один из представителей местных дровосеков - людей, которые, помимо ночных прогулок со стрельбой, днем умудрялись делать вид какой-то мирной деятельности, - присел рядом в баре. В тот момент, Кочевник после очередной ходки, медленно глотал рюмку коньяка дрожащей рукой - в дороге ему пришлось столкнуться с некоторыми неприятностями, отчего на голове прибавилось ещё пару седых волос, а бедро пульсировало в месте ещё свежей раны. Субъект этот, с кряхтением оторвав свой массивный зад от табуретки, которая, казалась, облегченно вздохнула, громко, на всё заведение заявил, что 'не нравится ему "залётный", да и пьет он, как "сопля деловая, богатей нашёлся". Мол, нужно проставляться, дабы показать себя "настоящим мужиком" в обществе и вообще - тут такой обычай. Кочевник даже не обратил внимания, вылил содержимое в себя и сидел, слегка прикрыв глаза, отдавшись приятному ощущению жжения внутри. Здоровяку это не понравилось и он собирался было вмазать этому новенькому от всей души, как этого уже явно хотели вся присутствующая алая свора звериных бородатых лиц, подбодряя криками и посвистыванием, но путник вдруг хрипло сказал: 'принесите две рюмки чего-нибудь получше, а то и вправду, некрасиво как-то...'.
   Всем стало интересно, что будет, и потому зал утих, а главный верзила, видимо, не ожидал такого развития событий, и его маленький мозг не придумал план Б, так что пришлось, удивлённо хрюкнув, сидеть на стул рядом с ним и ждать, как и все остальные, развития событий. Бармен принес две стопки какой-то странной жидкости красноватого цвета, очень похожей на цвет кожи местных, которую Кочевник никогда не пробовал даже для ознакомления. И не собирался менять привычки в этот раз. Быстрым движением сжатых пальцев он ударил здоровяка в кадык, и тот от неожиданной потери кислорода выпучил глаза и широко раскрыл рот. Сразу же Чужой, с лицом очень ответственного и аккуратного человека, влил ему обе рюмки в рот, отчего верзиле дышать явно стало не легче, так как глаза его стали ещё шире и заслезились. И тут случилось то, отчего даже пьяные в хлам протрезвели в считанные секунды: Кочевник поставил рюмки на стойку и, схватившись ладонью за затылок Красного, резким ударом приложил его голову прямо на них. Рюмки наполнились кровью, и туша свалилась со стула на грязный пол. Повисла гробовая тишина, все широко распахнутыми глазами и ртами смотрели то на тушу жестоко убитого товарища, то на этого монстра, который изначально казался простым путешественником. 'Угощайтесь, друзья!', - Кочевник широким жестом ладони указал на тело с легкой улыбкой на лице и вышел из бара.
   Он знал, что за ним никто не погонится, знал, что власти городка ему ничего не сделают. Во-первых, Красным он был нужен: он часто приносил полезные ресурсы, механические и электронные части, книги и прочие штучки, которые очень ценились людьми, имеющих опыт в создании из груды хлама чего-то полезного, но не имеющих храбрости и подготовки самим взять из Диких земель всё необходимое. Это был заработок Чужих, их хлеб и вода, гарантия ночлега и безопасности хотя бы на сутки. Во-вторых, Красные были ребята, чрезмерно любящие насилие, но над теми, кого считали слабее. И им нравились такие 'представления', вне зависимости от того, кто окажется победителем: какой-нибудь мощный детина с красной мордой или же его оппонент. Путник собрал вещи и пошел дальше по одному ему известному пути, оставив за собой интересную и поучительную историю о том, что не стоит трогать уставших путников, особенно Чужих.
   Солнце ещё робко выглядывало из-за горизонта, а Кочевник уже направлялся в Четвертый, ближайший город, принадлежащий Империи, государству Серых. Там планировалось сбыть компьютерные детали, контракт на которые он подписался выполнить неделю назад, и сроки уже поджимали - нужно было торопиться. Город находился недалеко, но опоздать даже на сутки для Кочевника было крайне неприятно. Пунктуальность его была известна далеко за пределами места, где он был сейчас. За это и нанимали чаще его, чем многих других Чужих.
   Хорошо было, свежо. Утро нравилось Кочевнику не только тем, что обзор по утрам был хороший, но и тем, что большинство дневных зверей ещё не проснулись, а ночные уже сомкнули глаза в ожидании следующей ночной охоты. Стараясь идти около стен, Кочевник не сильно беспокоился о столкновении с каким-нибудь медведем или тигром-саблезубом, однако проверил рукой место в рюкзаке, где на быструю смену револьверу лежал обрез-двустволка. Этих ребят стоит бояться днем: медведи научились весьма ловко прятаться в глубинах зданий или рядом с темными автомобилями, а тигры часто заходят на этаж второй или третий, чтобы прыгнуть из проёма прямо на спину незадачливому искателю приключений. В любом случае, Кочевник заранее приготовил обрез в кобуре, предварительно положив в сумку револьвер. Кобура у него была универсальная, открытого типа, что было очень удобно при смене оружия в зависимости от обстановки. Выйдя на перекресток, Кочевник на секунду осмотрел улицу, и, стараясь наступать плавно, от пятки до носка, перебежал через дорогу. 'До Четвертого рукой подать, но это ещё дойти надо. Сколько уже полегло вот так, у самых ворот... так, блин, сам с собой не болтай, отвлекаешься', - поглядывая на окна зданий через прицел АК-103, путник старался не отдаляться спиной от стены при ходьбе. Впереди со своей стороны дороги он увидел двухстворчатую дверь в старое массивное здание, отреставрированное после Второй Мировой и не выдержавшее Третью, если так можно было назвать Суд. Дверь была приоткрыта. Добравшись до неё в том же полусогнутом положении, он резко развернулся и, не переставая крепко сжимать автомат, бегло оглядел щель в проёме. 'Ничего', - он развернулся и собирался пойти дальше, но тут почувствовал, что его ноге что-то мешает. Посмотрев вниз, Кочевник слегка побледнел - его берц кусал маленький косматый щенок. В мирное время, такой момент всегда умилял человека, но сейчас это был знак беды. Воющей во множество глоток, быстроногой, вечно голодной и обезумевшей от этого беды, клыки которой всегда носили такую инфекцию, вылечиться от которой могли себе позволить лишь те, кто обладал неплохими связями в определённых НИИ. Большинство ученых вымерло, а лекарств за 20 лет использовалось в неограниченном беспорядочном количестве, так что теперь антибактериальные препараты стоили минимум магазин калибра 5.45 или же треть 7.62 за ампулу, а таких ампул было необходимо несколько, в зависимости от степени поражения, да и не всегда медицина спасала. Такую роскошь Кочевник хоть и мог себе позволить, но далеко не всегда. Вдобавок, он понимал, что если причинит вред этому маленькому вестнику неприятностей, то стая будет гнаться за ним с гораздо большим усердием, точно его нагонит и так предельно ясно объяснит, что детей обижать нехорошо, что даже если бы он гипотетически остался в живых, то инфекции в нём было бы настолько много, что хоть в ванну с ампулами ложись, а всё равно положат в вырытую яму. Если будет что положить. Аккуратно стряхнув упирающегося щенка, Кочевник, не снимая перчатки, погладил его и ускорил шаг. 'Вдруг пронесёт', - подбодряя себя надеждой, он всё же переключил оружие на режим стрельбы очередями. 'Пока всё тихо. Вижу башни снайперов. Квартал остался'.
   Он прошёл уже половину, а пока всё еще идет как по маслу. И это тоже было не так уж хорошо, ибо Кочевник знал, что хоть жизнь и можно сравнить с зеброй, но явно не с бело-черной красавицей, а скорее с той, которая упала в яму с дерьмом и хоть местами оставила на шкуре светлые пятна. 'Знаю, я у фортуны в фаворитах, но и шалить эта дама любит не меньше', - услышав шорох на крыше небольшого дома, он резко вскинул туда автомат и увидел, как кошка, испугавшись спрыгнула на старую пожарную лестницу и с неё в окно... но при этом всё же успела проявить себя.
   Крепежные болты уже стучали, падая, по крыше оставленного внизу ржавого автомобиля, а Кочевник уже успел просчитать: 'если эта громадина все-таки упадёт, это будет ой как громко!'. На улице, где уже давно не ходят тысячи ног и не гудят автомобили, не звонят телефоны и не смеются в кафе, звук всё-таки решившей свалиться лестницы, - в этом уже можно было не сомневаться, - можно было сравнить с началом концерта рок-звезды, который, ударив по струнам электрогитары, всем своим видом хочет показать - шоу началось.
   Вой раздался сразу с нескольких сторон. Всё слилось в один монотонный шум, среди которого он ясно увидел в голове лишь слово: 'БЕГИ'. Это была гонка на время, победитель в которой получает право жить. Кочевник прижал к себе автомат и, слегка нагнув торс, побежал, дыша через оскалившиеся зубы. Слыша сзади различные рыки и жалобные визги, он успел подумать, что дичь ещё не поймана, а охотники уже делят завтрак между собой, и это ещё больше подстегнуло его не сбавлять темп, а вложить ещё чуть сил в ноги. 'Потом отъемся, потом отлежусь, спасайте, мои хорошие!', - ощущение экстремальности происходящего всегда вызывали у него приступы смеха. Даже в тот момент, убегая от стаи диких собак и еще черт знает кого, он вспомнил, как так же убегал в детстве от старшеклассников в подъезд с кодовым замком, зная, что там его не достанут, и старался не тратить кислород на подступающий смех.
   Он уже подбегал к железным механическим воротам Четвертого, но тут что-то сбило Кочевника с ног. В воздухе он успел перевернуться и упал на спину, одновременно метнув руку к ножу, висящему в ножнах на груди. Большая белая собака, видимо, смесь питбуля и волка, уже раскрыла пасть и приготовилась откусить ему голову, но тут раздался щелчок, и его глаза ослепила красная субстанция из мозгов и крови.
   Снайперы не дремали. Издалека они увидели Чужого, который брал у них важный контракт и они понимали, что если спасут этого неуклюжего болвана, сумевшего согнать всю местную фауну, то начальство, как минимум, выделит им выходной, а может даже и патронов отсыплет. Хотя можно было подождать развязки и потом забрать необходимое...Но звери могли попортить груз, да и от крови очищать, они уверены, заставили бы их. Началась стрельба - каждый выстрел забирал одну тварь, и звери, недолго думая, бросились назад в городские джунгли. Они уже были знакомы с человеком и знали, что когда их много, они так же страшны, как и сами хищники, даже больше. Один зверь охотился за другим ради пропитания, а такое существо, как человек, имело свои мотивы для убийства, зачастую не имеющие к еде никакого отношения.
   - Добро пожаловать, Кочевник! - охрана вышла из своего укрепления, чтобы пожать ему руку. - А ты неплохо бегаешь. Что, спортсмен? - гогот стриженных налысо молодцов был встречен лишь легкой вежливой улыбкой, насколько позволяла жадно глотающая воздух и отплевывающаяся от крови физиономия.
   - Майор Лисов у себя?
   - Так точно. Ждёт тебя уже вторые сутки, и механикам отдыха не дает: как только они получат детали, незамедлительно примутся за работу.
   - Я зайду через полчаса. Мне нужно отдохнуть. Проведите меня в комнату, я знаю, что он подготовил для меня местечко. И душ не помешал бы.
   - Слушай, а что...
   - Да, и вам, ребята, удачи. - Из последних сил ускорив шаг, он скрылся с проводником в сторону жилого сектора.
   Не любил Кочевник Серых.
   - Здравия желаю, располагайтесь, - майор был подчеркнуто вежлив и суховато продолжил, когда охрана закрыла за Чужим дверь, став по бокам, - Прошу простить за задержку, мы приступим к обсуждению дел сразу же, как только прибудет мой техник. Большего Вам о нём знать, думаю, не надо.
   Чужой присел на стул из красного дерева, стоящий напротив стола Лисова. Судя по спартанскому, но с элементами роскоши, убранству кабинета, глава отдела технических разработок города отрабатывал свой паёк на славу, но и сам не гнушался слегка себя побаловать. Ничего лишнего, лишь имеющие практичность вещи, но и они выглядели добротными и со вкусом подобранными, будто являлись составляющими одной картины. Положив сумку себе под ноги, Кочевник развалился на стуле, сделав вид, что расслаблен. Всегда быть на иголках, пока рюкзак не коснулся земли в безопасном месте, его научила нелёгкая дипломатия этого мира. Хоть и редко, но бывали случаи, когда Чужих после выполненного контракта сокращали на одну голову или, в лучшем случае, выкидывали пинком под зад. И с Кочевником такое было, правда, не в городах Серых. Они следили за своей репутацией в его братии, да и невыгодно так поступать. Один раз убьешь, другой раз выгонишь...и вдруг, абсолютно непонятно как, о передвижениях отрядов узнают конкурирующие стороны, или в одном из городов произойдет ЧП...форс-мажор, верно? Чаще всего такое невежливое отношение бывает у Красных, но и в этом городе Кочевник решил быть собранным. Мало ли что.
   Через пару минут дверь открылась, и в кабинет вошел поджарого вида мужчина лет так на десять старше его, но лицо при этом выглядело гораздо старее. Сделав кивок в их сторону, он взял стул около двери и, поставив его у стола, но со стороны начальства, с кряхтением в него плюхнулся.
   - Майор, полагаю, можно приступить.
   - Верно. Охрана, покинуть помещение, - после того, как они закрыли дверь с другой стороны, майор присел в своё кожаное кресло и закурил сигару местного приготовления, мягко устроившись, и вдруг вцепился взглядом в лицо Кочевника. - Я полагаю, Вы знаете, для чего нужны те предметы, которые были в контракте?
   - Не имею понятия. Я не техник, скорее, мыслитель, - чуть улыбнувшись, Кочевник решил притвориться слегка мягкотелым, дабы ослабить напряжённую ситуацию, которую он уже почувствовал, но при этом смотрел в глаза майору, почти не моргая. Сработало. Лисов перестал так пристально вглядываться в его лицо, хотя все равно одну руку как бы невзначай держал под столом. - Я выполняю контракт и не сую нос не в своё дело. Принципиально. За это меня и ценят. За это вы и наняли МЕНЯ. Уверен, что обо мне рассказали ваши знакомые по работе, сослуживцы, не знаю, как там у вас устроено. Гарантия качества, прямо как швейцарские часы в своё время, - выговаривая эти слова, он добродушно, но очень внимательно наблюдал за собеседником. И тут, наконец, всё уладилось: Серый положил обе руки на стол, задымляя сигарой пространство между лицами, тем самым разрушая зрительный контакт.
   - Замечательно, хочу я сказать. Вы не приносите неудобств, но приносите груз, город оценил Ваши заслуги по достоинству, вот положенная награда и небольшой презент. Он сунул руку в полку и Кочевник невольно пальцами прошел по бедру к скрытному карману с маленькой заточкой, но тут на стол легли четыре магазина 5.45 и приятно порадовавшие его автомат три калибра 7.62. Пока завершение сделки идёт гладко. - Приятно иметь с Вами дело, Кочевник, надеюсь, Вы будете ещё к нам наведываться, - дежурно улыбаясь, майор протянул ему планшет с листком бумаги на подпись. Серые любят официальщину, даже после того, как вся бюрократия накрылась любым тазом, который можно откопать в руинах былого мира. Хмыкнув, Кочевник отметился на листке и поднялся уходить, но тут вдруг техник подал голос:
   -Хорошо жить в неведении...легко жить.
   Он сказал это еле слышно, но Чужой, ничуть не сбавив темп, но эту информацию, случайно или намеренно поданную в его уши, решил сохранить.
  Дороги Истины. Глава 2: Цель.
   Выстрел был из окна на втором этаже. Вопрос только - из какого? Банда открыла огонь по зданию, никуда особо не целясь, крича от ярости и страха. За это время упал ещё один из Красных, а потерь с той стороны явно не наблюдалось. - Урод, мать твою, только высунься, я тебя по всем стенам размажу, слышишь?! - Поток гневной брани из уст мародёра был встречен молчанием. Тут из окна вылетела граната и упала недалеко от них, подпрыгнув и подкатываясь ещё ближе. -Ложииись!, - грузные тела плюхнулись на землю, закрыв руками голову: сразу был виден отработанный рефлекс, который людям без подготовки свойственен не был. Встать им уже не удалось: человек в сером плаще с капюшоном высунул в разбитую оконную раму автомат и хладнокровно, со следами сосредоточенности на лице, пустил пару пуль в каждого из лежачих.
   Подняв муляж гранаты, Кочевник на всякий случай проверил тела, не остался ли кто-нибудь в живых, лишь притворяясь отошедшим в мир иной. Прощупав карманы и обыскав сумки, он взял лишь патроны и у того, кто кричал, видимо, главного, нащупал ампулу от собачьей инфекции. Неплохой бонус. Вдруг недалеко на земле раздался мокрый кашель. Это был тот самый, кто громче всех смеялся при той кошмарной резне. И кричал ему, что от него не останется даже на корм псам.
   Да, он мог скрыться - в здании был пожарный выход, а у Красных было в отряде слишком мало людей, чтобы попытаться пресечь попытку к бегству, но Кочевник не хотел убегать. Он устал и был зол. Он был из тех Чужих, кто особенно чтил очень важные основы их жизнедеятельности, а именно - независимость и нейтралитет. Но иногда животные инстинкты этих анархистов переходят рамки. Убить на его глазах остатки каравана Серых, состоящих лишь из желающих добраться до дома фермеров... просто для развлечения?! У них даже не было оружия, кроме небольших топориков!
   Он просто не выдержал. Не дал проснуться силе разума, послал к черту безопасность его сегодняшнего убежища, послал всё. Хотя это могли быть лишь доводы для утешения, брезент для своей тёмной сущности и жажды убивать, покрывая порцию ненависти к брату-человеку соусом из морали и жажды справедливости. Эти мысли влетали в его голову уже в тот момент, когда пуля делала то же самое с тем, кто был в этой шайке замыкающим, а когда остальные обернулись, пустил беглую очередь и скрылся в здании. Всё это время ярость обитала в глубине его души, внешне тяжело было узнать, зол Кочевник или нет, лишь глаза становились стеклянными и ледяными, в них гас огонёк человечности.
   С этим взглядом он медленно, тяжелым шагом подходил к этому потомку цивилизованных времён, а на самом деле, человеческому примеру атавизма. Тяжёлое, мускулистое ,как у великана, тело лежало на земле, но упорно пыталось подняться, всё время падая обратно на спину. Залитая кровью изо рта морда, окрашенная уродливым шрамом от виска до затылка и с полным отсутствием интеллекта, увидев Кочевника, сплюнула кровь и оскалилась:
   -Сволочь, давай, кха, вали, мы ж ещё встретимся, сука, не здесь так там, ага, скотина, кха-кха, - мародер даже не пытался оправдаться. Он даже не понял, за что он сейчас умрёт.
   Чужой и не хотел объяснять. Он был в гневе, и это всё, что сейчас имело значение. Всё это время, просто стоя над Красным и молча глядя на то, как уходит жизнь, он вдруг медленно достал из ножен Кабар и с тем же взглядом, не моргая, сев на мародера, так же медленно вдавил нож в сердце лежащего, упёршись обеими руками. Бандит сначала стиснул зубы и выпучил глаза, но с каждым миллиметром стали, входящим в плоть, его рот раскрывался шире, и в итоге, среди тишины раздался истошный вопль: захлебываясь в крови и дергая конечностями, он переходил то в истошный крик, то в визг поросёнка, а затем резко замолкнул. Навсегда.
   - Я попытался нащупать сердце. Как и подозревал, у тебя его нет, - достав нож и вытерев его об рукав мертвеца, Кочевник осмотрел небольшое кладбище вокруг себя: все эти люди мертвы лишь из-за того, что кто-то не сумел и даже не пытался контролировать свои эмоции, дав им сделать из человека куклу-марионетку, безумного монстра. Так умер один мир, так умирает и нынешний.
   Чужой решил направиться в Пыльную Бутылку: Красные всегда называли свои города табличкой забегаловки, находившейся внутри, если не придумывали что-то более глупое или странное. Ведь первым делом, где-то поселившись, они обустраивали именно питейное заведение. Там можно взять контракт, заодно собрать сведения о положении дел на земле: куда направляются Желтые, как часто Серые посылают бойцов в рейды... Если отряды стали чаще выходить за пределы крепости, это значит, что там уже есть нужда в его услугах и можно будет загнуть приличную цену. И это не считая рюмки коньяка! А выпить Кочевник сейчас хотел, как блуждающий в пустыне мечтает о глотке воды. После произошедшего ему нужно было успокоение. И хорошо ещё, что без свидетелей. Портить отношения с ещё одним поселением Кочевник не хотел, хотя такие события уже бывали в его практике. Но, как говорится, не пойман - не труп.
   У входа его остановил какой-то боец. Судя по количеству значков , более-менее ровно прикрепленных к грудному карману рубахи, он либо любитель собирать побрякушки, либо так обозначались здесь люди, стоящие выше простых болванов с оружием:
   -Стоять, Чужой. Да остановись на секунду, что ты... Ты, случаем, парней наших не видел? Должны были вернуться час назад, с твоей стороны как раз.
   Кочевник посмотрел на него исподлобья, но, уже вернувшись в своё обычное состояние, спокойно ответил:
   -Видел. Лежат рядом с Серыми, все мертвы. Вероятно, полегли в перекрестном огне, либо зверь загрыз. А теперь отойди, - слегка отодвинув Красного ладонью, он продолжил запланированный путь к местному кабаку, решив, что сначала посидит там пару минут, а уж потом закажет порцию огненного напитка, дабы его состояние прошло незамеченным.
   Внутри было шумно и вовсю пахло алкоголем и другими запахами, от которых после свежего воздуха голова сразу пошла кругом. За столиками, коих было единицы ввиду постоянных потасовок, некоторые ужрались в стельку и уже мирно сопели в обе ноздри, положив голову в тарелку или руку, но чаще в тарелку. 'Видимо, какой-то праздник', - подумал Кочевник и обратился к бармену, усевшись на высокий стул:
   -Приветствую. Отмечаем что?
   Даже бармен был слегка навеселе и, поставив пустую кружку перед его лицом, медленно, стараясь делать трезвый профессиональный вид, что выглядело комично, ответил:
   -У брата нашего атамана День Рождения, дружище. Проставился, как мужик проставился, весь кабак за его счет гуляет, как хочет! Только он куда-то запропастился - сказал, пойдёт, проветрится с ребятами на Дикие Земли, поохотится. Часов шесть-семь прошло уж, а его всё нет и нет. Некоторые уже, ха, заждались, - тут бармен трясущимся пальцем указал на спящих и захохотал, забыв про образ трезвенника. - Любит охоту на зверьё это поганое, даже шрам получил на одной из таких, доигрался: сказал, что с ножом медведя забьёт. Еле ноги уволок, но ему ты этот случай при встрече не напоминай - тебя-то он с ножом точно, как свинью, разделает. Он парень мускулистый, да и ножичками-то обращаться умеет. Атаман научил.
   Кочевник мысленно усмехнулся: 'Надеюсь, запал тебе в сердце мой гостинец, именинничек', а вслух, опуская сумку под ноги и кладя автомат на колени, сказал:
   -Что ж, жаль, не поздравлю лично такого молодца. Ну, хотя бы рюмку за него пропущу. Если есть, коньячку налей, 'дружище'.
   Коньяк оказался на удивление хорош, Чужой сразу почувствовал, как остатки после адреналиновой встряски выветриваются вместе с чувством неопределённости. 'Видимо, умудрились достать отборного бухлишка на сие мероприятие. Отмечать умеют, нечего сказать'. Посидев ещё немного, он решил, что пора бы уже 'баиньки', и спросил у того же мужика за стойкой, где тут можно снять комнату на ночь.
   Выйдя из кабака, Кочевник направился по указанному направлению. Дойдя до домика, где ему было обещано жильё, он постучался в дверь. Открыл ему тощий лысый парень с папиросой в зубах и, осмотрев с ног до головы Чужого, вяло сказал: 'Чё надо'.
   - И тебе доброй ночи, мил человек. Мне тут сказали, что у тебя ночь провести можно.
   -Нууу...даааа. Можно. Но я не из таких, если чё, ахаха...
   -Через плечо. Я хочу снять у тебя комнату, а не что ты там себе придумал, ясно теперь?
   -Ааа, ну хорошо, хорошо, заходи, хорошо всё... - парень явно был под дурманом.
   Кочевник вошёл внутрь и, заметив более-менее чистую койку, кинул под неё сумку, а рядом повесил на крючок плащ и автомат.
   -С тебя за ночь будет пол обоймы 'сорокпяток', шуметь нельзя, бабу привести нельзя, курить траву или пить нельзя...без меня, хе-хе, - парниша явно считал себя в данный момент великолепным шутником, - слышь, я выйду пока, мне по делу надо, можешь спать ложиться. Сладких снов, придёт серенький волчок, откусит бочок, как там вообще...Впав на пару секунд в ступор, парень вдруг резко развернулся на 180 градусов и вышел за дверь. 'Вряд ли, конечно, но...' - Кочевник подготовился к сюрпризам.
   И сюрприз не заставил себя ждать. Когда он погасил свет в помещении, минут через двадцать дверь сначала легонько приоткрылась, но после фразы 'да не боись ты, он дрыхнет, отвечаю' в помещение вошли двое. 'Короче, ты его на перо садишь, я потом знаю, где трупак зарыть, всё шикарно будет, да'.
   -И где зарыть? - комнату осветило пламя зажигалки. Наркоманы не издали даже звука: парень покрупнее, друг лысого, не отводя глаз от наставленного в лицо обреза, раскрыл ладонь и уронил нож на пол. Его 'наводчик', судя по ручейку, стекающему из штанины, понял, что номер не удался, и, как-то поникнув всем телом, промямлил: 'Брат, не надо, я не буду больше, бес попутал, мамой клянусь'.
   Встав с кровати и не отводя обреза, Кочевник поджег свободной рукой керосиновую лампу.
   - Отойти к стене, рожей к ней и руки выше головы. Исполнять.
   Когда они сделали это, он быстро накинул на плечи плащ и, положив обрез обратно в кобуру, взял в руки автомат.
   - Так, хозяин, с тебя пол обоймы 5.45, за плохое обращение к клиенту. И скажи спасибо, что я книгу жалоб не прошу.
   Лысый хотел что-то возразить, но лязг передернутого затвора уговорил его с живостью достать из кармана магазин и отдать его целиком. Кочевник был не в духе - прошло немало времени, а он до сих пор на ногах, а завтра предстоит работа, и поэтому, как можно грубее, он сказал:
   -Если я тебя ещё раз, сопля, увижу, я твою плату за неудобства верну быстро, но болезненно. И не вздумай за мной ноги потащить. Я атамана вашего кореш давний. Усёк? Бывай.
   Угрюмо выйдя наружу, он, захлопнув за собой дверь ногой, пошёл обратно в таверну, где бармен, сердечно извинившись после короткого рассказа, предложил ему выпивку за свой счёт и предложил переночевать у него в подсобке. Кочевник согласился, и наконец-то дал своему телу и разуму долгожданный отдых после 'весёлого дня'.
   Солнце уже давно освещало землю, когда Чужой подходил к палатке местного управленца. Резона идти раньше не было, даже сейчас одна часть поселения до сих пор валяется под ногами и громко храпит, а другая с протяжным стоном ищет, чем опохмелиться. У входа стояли двое молодцов с лицами хоть и туповатыми, но явно не до конца лишённых дара мышления, вдобавок, экипировка на них была, как сказали бы раньше, 'импортная': всё натовское, поверх добротно сшитого камуфляжа надеты бронежилеты среднего класса защиты, да и винтовки G36 внушали уважение. 'Да, на охрану человек не поскупился. Это же всё военное оснащение братцев 'из-за бугра'. Интересно, где он это всё достал?' Увидев, что идёт Чужой, и строго спросив, по какой причине он хочет видеть начальника, они попросили сдать оружие и разрешили оставить лишь нож и кобуру с револьвером, обрез пришлось отдать вместе с автоматом. Это его удивило - обычно, суровые дядьки забирали всё, что угрожало местному 'ви-ай-пи', такому, как правитель поселения или заведующий складом. Да, эта должность была ничуть не ниже.
   Внутри его ждала еще пара похожих ребят, которая повторно обыскала Кочевника, и лишь тогда подпустили к сидящему за большим, полностью металлическим столом мужчине, который еще со входа испепелял его взглядом, но большего лицо не выдавало.
   Что это был за человек! Словно младенцем он свалился в смесь из различного спортивного питания для атлетов - эта громадина была поистине невероятна. Рука, как полторы его, туловище был почти как у шины от строительного грузовика, камуфляжная форма была явно ручного покроя. На массивной голове, непонятно как, держался берет чёрного цвета.
   'Массивный кабанчик, не стоит с ним ссориться', - Чужой остановился рядом со столом, глядя сверху вниз, потому что ему не предложили сесть, и стул не показали, где взять. Вообще, в палатке вдруг воцарилась гробовая тишина, разбавляемая лишь криками пьяниц снаружи. Наигравшись в 'гляделки', начальник, резким голосом прервав тишину, гаркнул:
   -Ну, здоров. Передали, что зовут тебя Кочевник. Раньше я тебя тут не видел, какими судьбами?
   -И Вам день добрый, уважаемый. Стула не найдётся? В ногах правды нет.
   Главный только щёлкнул пальцами, как один из охранников тут же откуда-то достал складной металлический стул и подсунул под ноги Кочевнику.
   -Вот теперь и поговорить можно. Я по поводу работы, имеется?
   - А то как же. Только сперва брата дождёмся моего. Слыхал ведь, что у него вчера был праздник, двадцать девятый год уже живёт. Золото, а не парень, займёт потом моё место. Ты с ним на задание пойдёшь, если возьмёшься.
   'Жил, а не живёт', - мысленно поправил Кочевник. Осматривая кисти рук, дабы не тратить силы на зрительный контакт и спокойно поразмышлять, спустя минуту, он медленно промолвил:
   -Я работаю один, не обессудь. Хоть и брат твой хорош в деле, слышал про него, но я имею свои некоторые условия, и не нарушаю их. Вдобавок, ещё не в моих принципах совать нос не в своё дело. Даже имени твоего не спросил за ненадобностью. Хочешь - говори, хочешь - анонимно давай задачу. Если в моих силах - приму, выполню и вовремя отчитаюсь. А если не устраивает - что ж, направлюсь в другие места, уверен, что твой брат в компании с опытными людьми выполнит всё, как положено.
   'Чёрный берет' сидел в раздумьях, затуманив взор и стуча пальцами по столу.
   -Ладно, твоя взяла. Видимо, малой увлекся охотой и забухал где-нибудь на Диких Землях с тем медведем на вертеле, что шрам ему налепил, ха. Пойдёшь один, если на нервы не жалуешься.
   -Слушаю.
   -В 150 километрах отсюда, на северо-востоке, есть больница. Там камень на камне еле держится, так всё ободрали. Но вот поэтому мы и сделали там тайник. Медикаменты - там, где их уже никто не надеется найти, сечёшь, а? В любом случае, любопытные всегда могут быть, поэтому лежит там немного, но на рейд хватит. Слухи пошли, и слухи нехорошие, что могут пригодиться нам эти запасы, очень скоро. Твоя задача: пробраться в больницу, достать тайник и донести обратно, сюда, только так, чтобы никто не увидел тебя в этих окрестностях. Место ведь хорошее, ещё сгодится для нычек. Координаты сообщу устно - в головешку себе вдолби, а чиркать на листках или заднице своей не смей.
   Кочевник почесал бороду и спросил:
   -В чём подвох?
   -Ха, а ты парень не промах, чуйка есть. Как я и говорил, больница это. И после Суда...что-то странное там водится. Звуки, шорохи всякие... Мои ребята бывалые, из этого мира кого хочешь нашпигуют свинцом и даже не моргнут, но там что-то мутное, 'ызатэрическое', как-то так. Короче, духи всякие мутки мутят, мы уже пожалели, что схрон там сделали, но в тот момент тихо всё было. Берешься? Дам неделю, плюс-минус пару дней, награда будет достойная, сам выберешь: восемь магазинов 5.45, четыре 7.62 или по этой цене снарягу тебе подкину, не хуже моих красавцев.
   - Идёт, выхожу завтра, - Кочевник пожал начальнику руку на выше запястья, глядя в глаза, закрепляя контракт по обычаям Красных, и ушёл обратно в кабак, узнать какие-нибудь новости о ситуации на северо-востоке. На следующий день, с утра, охрана лениво смотрела, как силуэт Чужого медленно растворяется на просторах мертвой земли.
   Без особых приключений дойдя до здания бывшей больницы, он сразу распознал его среди остальных. Подойдя к темно-серому зданию со сколами бетона в разных местах и багровыми пятнами на стенах, что-то сразу заставило организм выплескивать малые дозы адреналина в кровь, а сердце стало биться чаще. Ещё перелазив через тёмно-рыжий от ржавчины, почему-то не поваленный забор, он почувствовал, что за ним кто-то или что-то наблюдает. Мягко приземлившись на землю, Чужой несколько секунд просто смотрел в разбитые рамы окон, пытаясь что-то заметить обычным и периферическим зрением. Но всё было спокойно, будто здесь никто не бывал с момента катастрофы. По привычке скинув сумку на землю и положив автомат, Кочевник, став в свою позу, попытался 'прочувствовать', и тут это произошло.
   Поток энергии ударил его, будто грузовик, крича тысячами голосов в его уши, давя невидимыми руками на грудь и сжимая виски, словно пытаясь уничтожить его...или что-то сообщить. От неожиданности он свалился прямо на месте, недоумённо потирая лоб. 'Я всякое повидал, но вот это было не смешно. Ни капли', - поднявшись на ноги, он быстро накинул сумку на плечи и, взяв в руки автомат, рысью метнулся к ближайшей стене. Хлопнувшись об неё плечом, Кочевник пошел вправо по стене, чтобы обойти больницу по кругу и зайти с заднего входа, благо, она была небольшого размера. Найдя его, Кочевник проверил на наличие ловушек и, обезвредив одну растяжку и кустарный самострел, вошел внутрь.
   'Тайник расположен на втором этаже, палата 207', - он посмотрел на чудом сохранившийся, хотя и местами испорченный план эвакуации и направился к лестнице, которая находилась посередине этажа. С каждым шагом он чувствовал, что он стал игрушкой в чьих-то руках, что пока он интересен, за ним смотрят...пока ему дают право на жизнь.
   Подходя к лестнице, Кочевник почувствовал, как волосы зашевелились на его голове и теле. Он готов был поклясться, что увидел на одной из скамеек для посетителей тень в форме человека! Руки задрожали, да и ноги стали казаться набитыми ватой. Понимая, что сейчас скатится в панику, Чужой резко одёрнул себя: 'Так, блин. Семи смертям не бывать, одной не миновать. Если уж и суждено здесь остаться, надо будет заприметить самую симпатичную медсестру. Уколы помягче будут' Сработало. Решив приободрить себя, он смело пошел к скамейке. Там никого не было. Но он услышал на этом месте приглушённый, будто на музыкальном проигрывателе, звук. Кочевник напряг слух и замер на мгновение. Он услышал диалог между взрослым человеком и, видимо, ребенком, девочкой.
   'Пошли, бабушка, ну пошли же! Папа не будет долго ждать!'
   'Ой, устала я внученька...ты иди, маленькая, иди. Я чуть отдохну и сразу подойду'.
   'Нельзя, бабуль, никак нельзя! Папа сказал, что-то плохое произошло, люди вокруг разноцветные, как радуга, бежать нужно. Если мы не успеем дойти до папы, нас оставят!'
   'Иди, Катюша, иди. Не жди меня, старую. Здесь я хочу остаться. Помнишь дедушку Ваню? За ним не приехали. И за бабой Галей тоже. И за многими другими. Куда я их оставлю-то?'
   Больше не было ни звука, и Кочевник, вытерев пот рукавом, пошел к лестнице наверх, хотя вся его сущность сейчас стремилась закричать и бежать к выходу, бросив всё, лишь бы увидеть ещё раз серое небо да вдохнуть пыльный воздух. Зайдя на лестничный пролет и пройдя половину, он снова увидел тень повыше, но когда он навел автомат, она в мгновение ока исчезла. Поднявшись по ступенькам, он подошёл к этому месту и снова 'подслушал':
   'Валентин Викторович, мы не можем так! Не по-людски это!'
   'Тише, дура. Это тревога государственного уровня, понимаешь? Государственного! Мы не спасём всех, да и половина ещё в дороге погибнет без своих капельниц. Решено, Марина, пройдись по отделению и предупреди наших, что машина ждёт внизу. Я не спасу всех, я не бог, но о коллегах смогу позаботиться. Всё, беги.'
   'Вот и второй этаж, а я всё ещё жив. Мелочь, но приятно', - покрепче ухватившись за своё оружие, он зашел в отделение и, крадучись, пошел искать табличку заветной комнаты. Идя по коридору, покрытому слева и справа одинаковыми дверьми, Кочевник внезапно остановился. Потом сделал ещё пару шагов и опять остановился. И вдруг он побежал вперёд со всей прытью, но и это не помогло. Он не верил самому себе. Коридор растягивался! Что-то не давало ему ни пойти дальше, ни вернуться к лестнице. Поняв безнадёжность ситуации, он спокойно положил на пол вещи и сел, прислонившись спиной к стене, закрыв глаза. 'Попал.'
   Шёпот раздался сразу со всех сторон. Он не прекращался некоторое время, и вдруг резко всё замолкло. Мягкий, с отсутствием эмоций голос женщины в годах раздался в его голове:
   'Зачем?'
   Кочевнику нечего было терять. 'Палач хочет поболтать перед казнью, что ж, ладно'
   - Я взял контракт. Принести медикаменты из палаты 207.
   'Ради чего?'
   - Ради вознаграждения, мне же нужно на что-то жить.
   'Ради чего?'
   Повторный вопрос заставил Кочевника серьёзно задуматься. Всё же он сказал:
   -Ради жизни. Я хочу жить ради жизни.
   'Такая бессмысленная цель, жить ради жизни. Ни ради любви, ни ради счастья, ни ради кого-то, ни ради чего-то. Живёшь потому что хочешь жить...так... эгоистично. Недостойно'.
   Вдруг его горло начало медленно сжиматься, перекрывая кислород. Сердце забилось сильнее, в глазах начало темнеть. Жадно пытаясь глотать воздух, Чужой засипел:
   -А что мне делать ещё? Нет у меня никого, все мертвы. Ради чего еще мне жить, а...
   На глазах выступили слёзы, он понял, что ещё пару секунд, и всё закончится. Но вдруг удушье исчезло так же внезапно, как и появилось.
   'Ты не знаешь, мертва Она или нет. Ты не видел Её бездыханное тело, ты не трогал Её ледяную руку, ты не увлажнял могилу своими слезами. Найди Её. Ты хочешь этого?'
   Он сразу понял, о ком шла речь. На глазах Кочевника пронеслась вся его короткая юношеская любовь: первый поцелуй на траве в парке, её звонкий смех под дождём, когда она заставила его выбежать на улицу в одних шортах, босиком, ночь на балконе с бутылкой вина, два укрытых одеялом тела, любующихся звёздами...
   -Да. Я хочу этого, - слёзы застревали в бороде, делая её влажной, как губка, но он не замечал ничего. Были ли это слезы от удушья или от душевной бури, вновь проснувшейся внутри, ему было всё равно. Кочевник понял, что всё это время жил напрасно. Ему надо было найти Её. И начать это немедленно.
   'Дай клятву, что ты найдёшь её, Кочевник. Дай клятву', - шёпот снова возник из ниоткуда, послышались голоса погромче, будто между кем-то был спор.
   -Клянусь. Я найду её, или её могилу.
   'Удачной дороги. Береги себя', - после этой фразы, наступила тишина, сразу появилось ощущение, будто в здании ничего нет. Но он-то знал, что это не так. Просто его отпустили и даже одарили огромным сокровищем, больше, чем все патроны и медикаменты на земле. Ему дали смысл жизни.
   Поднявшись, он отряхнулся и увидел, что всё это время, нужная дверь находилась за его спиной.
   Выйдя из больницы, Чужой почувствовал, что за это время воздух стал более насыщенным, приятным, а серые тучи даже уступили солнцу право одарить теплом свои бывшие владения. Возможно, всё было лишь игрой его воображения, но какое это имело значение, когда у человека появился шанс всё изменить?
  Дороги Истины. Глава 3: Титаны
  Возвращение назад заняло несколько дней или несколько мгновений - смотря с какой стороны посмотреть. Кочевник шёл, словно в тумане, грезя наяву, хотя тело уже давно приучилось жить самостоятельно, отточенными действиями продлевать своё существование: карабкаться, прятаться...убивать. Не считая рядовых стычек с дикими животными, большая часть из которых убегала при первом же виде оружия чуть больше пистолета, ничего не мешало ему обдумывать произошедшее и планировать, как поступить потом, когда задание Красных будет считаться завершённым. Он не мог до конца поверить в то, что с ним произошло: не только первое за столько времени столкновение с потусторонним миром вывело его из привычного ритма жизни, - сам Суд уже выходит за рамки обычной реальности -, но и чёткое осознание того, что он потратил столько драгоценных лет, дней, часов впустую, волоча свою жизнь и не видя перед собой никакого будущего. Всё это время он жил, как животное, поедая кусок хлеба и добывая его, забыв качества настоящего человека, которые Кочевник так бережно хранил в себе до случившегося - честь, достоинство, мораль... И самое главное то, что больше всего грызло сейчас его спящую столько времени душу - он даже не пытался найти её.
   'Я пытался, чёрт бы это всё побрал, пытался! Вернулся в тот город, нашел тот район и даже тот дом! Я...я...' - Кочевник не мог долго лгать самому себе. Разве это можно считать за попытки? Он не нашёл её, и даже информации о местонахождении не приложил особых усилий узнать. Какие-то духи в больнице смогли увидеть в нём самом то, на что он, оказывается, прикрыл глаза. Кочевника грыз изнутри стыд. Ему было мерзко, отвратительно думать о том, что все его принципы, по сути, были словно фальшивая медаль на мундире гордого за свои мнимые подвиги офицера. Всё, что тогда волновало его, было спасение собственной шкуры, и уже потом семьи, а про других нечего было и говорить. И то, что она оказалась в числе 'других', сделало ещё один жёсткий удар по его внутреннему состоянию.
   Уже подходя к Пыльной Бутылке, Чужой остановился и закрыл глаза, оцепенев каждой клеткой своего тела. 'Всё. С этой жизнью покончено. К чёрту Чужих с их грёбанным безразличием ко всему, к чёрту всё это. Я верну свою честь, верну своё право посмотреть в отражение и не опустить глаза, я...верну тебя, любимая. Жди меня, я приду. Пожалуйста, только будь жива'. Вновь открыв глаза, он подошёл к воротам и опять увидел этот маленький обитель человеческих пороков.
   Вид, открывшийся ему, почти не отличался от того, какой был в момент ухода, за исключением некоторым деталей. Пьяные валялись не с блаженной улыбкой на лице, а гримасами отчаяния и скорби. Кто-то стоял, понурив взор, и всё вокруг находилось в молчании. Подойдя к бару, Кочевник увидел, что яркие декорации сменились чёрной краской, тут и там намазанной по стенам и вывеске. Чужой сразу догадался, что здесь уже знают о тяжёлой потере в семье главаря. Он вошёл внутрь бара.
   Как и ожидалось, вокруг лежали тела, а за стойкой, сгорбившись, сидело лишь несколько человек, крупным стаканом чего-то темно-зеленого заливая горе. Кочевник сел на свободный стул и позвал бармена. Тот подошёл к нему не сразу, шаркая ногами и бегая глазами по сторонам.
   -Что случилось? Странная у вас тут манера праздновать Дни Рождения, приятель.
   Бармен резко взглянул на Чужого с попыткой догадаться, знает ли тот что-нибудь или нет, но потом вновь потупил взор, вяло махнув рукой:
   -А... тебя ж не было почти неделю. Брат шефа-то всё - каюк. В свой собственный День Рождения коньки отбросил, прикинь? Не поверили сначала, пока труп его главному не принесли. Блин, ему сердце ножом продырявили, как барана, закололи! Мужики из охраны сказали: атаман сидел над телом брата своего час, а то и больше. Тишина была такая, что муха кашлянуть боялась. А потом как взревел, мол, что той суке, что брата его порешила так подло, отрубит ручонки с ногами и кинет в Дикие Земли подыхать. Пообещал большой куш за поимку, целый ящик патронов, во как.
   'Ситуация - опасней некуда... а мне ещё контракт сдавать идти', - подумал Кочевник.
   -Мда, вот как бывает... Пойду к шефу, выражу соболезнования.
   Около палатки стояли те же охранники, но вид был свирепей прежнего. Заметив Чужого, один что-то пробубнел по рации, не спуская глаз.
   -Шеф ждёт. Пройдёмте, - не обыскав и оставив всё снаряжение при себе, они торопливо пропустили его вперёд и зашли сами, став по бокам за его спиной и закрыв дверь. В прошлый раз эти двое стояли снаружи, так как внутри и так стояло двое бравых стражей, помимо самого главного зверя - Черного Берета, как назвал его Чужой. 'Понятно', - Кочевник сделал вид, что не догадался о происходящем. Но всё было ясно, как день. Он попался.
   'Берет' выглядел ужасно, хотя раньше можно было считать, что хуже уже некуда. Осунувшийся, морщинистый, он выглядел, словно дьявол, вылезший из Ада против своей воли. Опухшие, красные маленькие глаза-щелки впились в Кочевника. Вдыхая полную грудь воздуха, он рявкнул так, словно по его команде выстрелили из артиллерийского орудия:
   -ЭТО ТЫ, МРАЗЬ!!!
   Сильный удар по ногам, сразу же последовавший после выкрика, поставил Кочевника на колени. Все четверо охранников стали за ним, двое заломали руки, а третий поднял его голову, схватив за волосы. Кочевник постарался изобразить негодование, насколько смог. Скривив лицо в недоумении, он грубо бросил в лицо главному, который уже стоял над ним, выскочив из своего стола:
   -Какого чёрта ты творишь, Красный! Мы нейтрал...
   Удар плашмя ладонью по лицу был явно показателем того, что если следующий удар будет кулаком, его голова треснет, как орех. После короткой вспышки, в глазах слегка помутнело.
   - Не ври мне, сука! Ты там был! Ты моего брата убил, понимаешь?! Брата, сволочь ты такая! Я с тебя шкуру голыми руками сдеру, паскуда, этими вот руками! - 'Берет' показал перед его лицом ладони со скрюченными от ярости пальцами, словно они уже ломали Кочевнику шею.
   Чужой сплюнул кровь с губы и вновь поднял всё ещё плавающие глаза на верзилу.
   - Повторяю - что ты творишь! Зачем мне было убивать твоих людей, если я до того дня вообще не был в вашем поселении, не говоря уже о том, чтобы иметь личные счёты! Какая мне на хрен разница, брат там твой был или нет! Я видел жмуров, сам же твоим сказал, как сюда зашёл, а кто их грохнул - уже не моя забота!
   Судя по тому, что ещё одного удара не последовало, его слова всё-таки попали в мозг главного, который с дикими, но уже в меньшей степени, глазами смотрел на узника, быстро вдыхая-выдыхая воздух грудью. Решив не упускать удачу, Кочевник продолжил:
   - Я выполнил работу, которую ты мне дал, и заодно узнал о твоём горе. Сочувствую, не могу разделить утрату, у самого братьев не было. Да и как бы я мог убить твоего брата в одиночку? Там трупов ваших было столько, что из меня фарш сделать можно было, вдобавок, наслышан уже о нём, что не мужик был, а машина для убийства. Куда мне справится до твоих ребят, посмотри сам!
   Пока он старался как можно быстрее убедить лидера в своей невиновности, тот ходил по комнате, приложив руку к голове и уйдя в себя, обдумывая, что делать дальше. Всё это время охрана ни капли не сбавила хвата, не отпуская его уже начавших ныть волос. Вдруг 'Берет' резко остановился на месте, подошёл к Кочевнику, и, близко нагнувшись на уровень глаз, холодно произнёс:
   -Нож. Тебя выдал твой нож.
   Достав предмет обсуждения из ножен на груди Кочевника, Красный подставил клинок к горлу Чужого.
   -Я знаю много ножей. Приходилось иметь с ними дело. И этот мне знаком тоже. Ка-бар...Американская классика, да? Рана на груди моего брата точь-в-точь подходит под размеры твоей игрушки. 'Да кто на это обратит внимание' - так думал, сволочь ты этакая? А я обращаю. Опыт инструктора ножевого боя даёт своё. Это, может быть, совпадение, но я, знаешь ли, в них не верю. Что ты на это скажешь, а?
   Лицо Кочевника озарила обезображенная кровью ухмылка.
   -Скажу, что ты ошибся. Этот нож использовался в стольких странах, сколько моих познаний в географии, ввиду прогулов школы, будет недостаточно. Довольно популярная штука, факт. А после, когда материк объединился в один во время Суда, что произошло с военными, большей частью? Они стали Серыми: с одной культурой, правительством и, конечно же, вооружением. Неужели ты думаешь, что мой нож - единственный экземпляр в этих землях? И как бы я подобрался к твоему брату на ножевой бой, да ещё выжил бы при этом? Совсем с ума сошёл? Ты же сам его обучал, взгляни на меня - какой я соперник? Советую подумать ещё раз над моими словами - Чужие берегут свой нейтралитет. И по общепринятым законам, я, Чужой по имени Кочевник, представитель нейтральной расы, требую меня отпустить и мы продолжим наш разговор, будто ничего не произошло.
   Вновь возникло ощущение, будто время остановилось. Кочевник всё так же стоял на коленях с заломанными за спину руками, охрана мерно сопела, ожидая указаний, а 'Берет' продолжал спокойным, отрешенным взглядом смотреть в глаза Чужого, не убирая нож от горла. Капельки пота стекали по лицам всех присутствующих в комнате, нарушая страшную тишину своим падением на пол. Шлеп-шлеп-шлеп...
   'Пан или пропал...'
   -Отпустите его.
   Охрана тут же отпустила руки пленного и быстрым движением подняли его на ноги. 'Берет' протянул Кочевнику нож, рукоятью вперед. Лично подвинув стул напротив, он устало плюхнулся на своё место и начал говорить:
   -Присядь, Чужой. А вы, мужики, пойдите подышите воздухом. Ты уж прости меня, совсем голову потерял, сам понимаешь. Братишка мой для меня был дороже всего. Родители алкашами были, а мы жили сами по себе, смотрели друг за другом как до этой херни, так и после...
   Достав из стола раритетную бутылку водки и два граненых стакана, он продолжил.
   -Нелегко нам было. Сначала - выжить в городке, в котором все словно с катушек слетели, а когда всё пропало... Мы - спина к спине, против целого мира всяких мразей. Славно хоть, что грызть глотки уже было не впервой: прошёл лишь год до всей этой Великой Хренотени, как мы дембельнулись, а в армейке отправили нас по здоровью ого-го куда, не рассказывают такое. Потом пришло время, когда понятно стало, что в две морды дел не поделаешь, даже еду стало сложнее добывать, не говоря уже про оружие да патроны. Начали искать таких же, как сами, чтоб банду сколотить. Как-то новый окрас шкуры нас не напрягал, не до этого было. Пару человек присоединились сразу, как увидели нас, кабанов. Других пришлось убеждать: кого словом, кого - кулаком. А потом и до городишки дело дошло, вот оно как. Конечно, пытались и 'желтопузых' с Серыми завлечь, ещё не знали, как дела с расцветкой это долбаной обстоят.
   Ударившись стаканами, 'Берет' и Кочевник залпом опустошили емкость. Закусывать Красный не предложил, да и Кочевник сам не спрашивал - сейчас ему было нужно как можно больше 'дурмана' в голову.
   -Жизнь - как легкомысленная дама. Сегодня ты её фаворит, а завтра она даже не помнит, как тебя зовут.
   Красный потёр лоб, тряхнул головой и, собравшись, перешёл к деловой беседе:
   -Ладно, дальше жить нужно, и так тебе соплей на уши развесил. Как вижу, тайник ты нашёл и притащил содержимое. Хорошо. Скажи парням снаружи, чтобы принесли тебе положенное и вдобавок - 4 магазина 7.62. Не хочу, чтобы Чужие, да и ты, в частности, на меня обиду держали.
   Кочевник взял бутылку, налил полный стакан 'Берету' и половину - себе. Выпив, он решил узнать кое-что важное для себя.
   -Слушай, шеф, помоги мне лучше информацией, вместо тех магазинов. Ты сам вояка, хотя и шифруешься : кем служил - неизвестно, даже имя не говоришь.
   Красный помедлил, но затем молча кивнул.
   -Говори. Чем смогу помогу. В разумных пределах.
   -Военные поначалу занимались эвакуацией населения, это всем известно. Мне нужно знать, кто взял под опеку данный район вот этого городка, - Чужой достал карту города, в котором родился, и указал пальцем на место.
   Красный озадаченно почесал подбородок.
   -Понятия не имею. Я сам вообще из другой страны, хотя и рядом находились. Советую поспрашивать в городах Серых, у тебя с этим проблем не должно возникнуть. Они точно сохранили документацию, в каком-нибудь архиве да найдётся. Но инфу эту кому попало не выдают. Есть там некоторые пункты...под грифом 'совершенно секретно'
   Кочевник вскинул брови.
   - Что же там секретного быть может?
   'Берет' нагнулся через стол прямо к его уху.
   -Сказать не могу, но...не все 'пункты эвакуации' таковыми являлись. Сечешь? - А затем обратно сел на свое кресло.
   Разочарованный, хотя и ожидавший подобного ответа, Кочевник сложил карту и сунул обратно в сумку.
   -Тогда мы в расчёте. Бывай, может, загляну ещё.
   Направляясь во вновь любезно предоставленную подсобку бармена переночевать, Кочевник решил идти для начала в те земли, где был его город, а уж там найти Серых и постараться узнать необходимые сведения. Он осознавал, что за 20 лет далеко отошёл от того места, где начался его путь, и вернуться назад пешком шансов очень мало.
   Для преодоления больших дистанций люди используют караваны. На дорогах больше не встретишь одинокого автомобилиста, всё топливо разобрано по городам и расходуется только на передвижения тщательно обороняемой колонны автомобилей, машин по десять, из одного населённого пункта в другой, всё остальное приходится преодолевать 'на своих двоих'. Расходы на один такой караван внушительные, от патронов до людей, но цель почти всегда оправдывает средства. Торговцы, как и их охрана - представители элиты в этом гнилом мире. Высшим уровнем у них считается достать то, за что в некоторых местах могут сразу лишить головы.
   Кочевник прекрасно понимал, что, присоединившись к одному из таких караванов, у него есть возможность оказаться в нужном месте или хотя бы около него. Оставалось только найти Серых, которые отправляют по этому маршруту автомобили, а уж как влиться в эту компанию, он всегда придумает. Выбрал он их потому, что главари Красных собирают караваны только с целью нападения на кого-либо и последующего грабежа, да и подготовка у них не ахти, никак они не подходят под запланированное дальнее путешествие.
   'В путь!' - следующим же утром Кочевник бодрой походкой шагал по старому, покрытому трещинами, асфальту, напевая под нос песенку из давнего приключенческого фильма про смекалистого парня в ковбойской шляпе с хлыстом. Дорога в тысячу миль начинается с одного шага, и он только-только сделал маленький шажок навстречу своей цели.
   Подтянув лямки на сумке, Чужой перепрыгнул через оконную раму квартиры в пятиэтажке. Он вошёл в городские джунгли. Планировалось добраться до Двадцать Третьего, ближайшего к нему города Серых на данный момент, вдобавок, там уже за ним закрепилась слава как о надёжном человеке, не создающем проблем. Если его ещё не забыли, то стоило лишь поговорить с начальником и дело в шляпе - как только появится караван, он уже будет занимать место в первом ряду.
   Внутри, расталкивая ногами запыленный мусор и обломки, Кочевник решил подняться на несколько этажей выше, чтобы осмотреть местность и более детально нарисовать в голове маршрут через руины. Лестница в подъезде была местами разрушена, но ему было не впервой заниматься подобной физкультурой. Пришлось только повозиться с выходом на крышу, так как металлическую лестницу, ведущую к люку, кто-то умудрился спилить и забрать. Кряхтя, Кочевник наконец-то добрался до точки обзора и достал бинокль. 'Так, вон то место, где я столкнулся с мародёрами... Туда нельзя. Звери еще могут находиться рядом, или, что хуже - люди. Нужно обойти по кругу...и приземлиться около того гипермаркета', - сунув бинокль назад в сумку, он полез назад, в здание, а оттуда, осмотревшись, Кочевник выбрался из того же окна и медленно пошёл по дороге.
   Можно было выбрать вариант устроиться на ночлег внутри гипермаркета, но Чужой прекрасно знал на собственной шкуре, что заходить без нужды в бывшее хранилище множества продуктов и других нужных вещей было чистое самоубийство. Даже если там не сделали засаду мародёры, то дикие звери уж точно часто обхаживали эту территорию, будто покупатель, в поисках чего-нибудь или кого-нибудь съедобного. Кочевник не переставал оглядываться по сторонам, держа автомат в положении 'от бедра'.
   На одной из улиц ему показалось, будто полоса солнца между двумя домами, лежащая на его пути, на мгновение исчезла. Резко повернувшись и вскинув оружие на плечо, он замер, высматривая в прицел подозрительные участки с этой стороны. Но вокруг всё было тихо. 'Слишком тихо', - Чужой переключил с одиночного на очередь и перешёл дорогу, дабы идти и видеть ту сторону, которая заставила его потерять покой. Это могло быть игрой воображения, но 'бережёного ствол бережёт, а не бережёного саблезуб где-то жрёт'. Так он дошёл до парковки, а призрачная угроза так и не удосужилась проявить себя снова, хотя адреналин уже бурлил в крови, и тело было готово нажать на спусковой крючок и метнуться в ближайшее нагромождение камней. Кочевник был уже почти уверен, что видел, как что-то прыгало из здания в здание, но при этом не издавая заметного шума и что самое странное - не нападая.
   'Чего эта скотина ждёт?' - он явно догадывался, что это были проделки саблезуба, но отсутствие попыток напасть в течение часа его здорово напрягало. Это был очень, очень давящий на моральный дух намёк, что за ним охотится кое-кто похуже обычного городского зверя. Достойный противник, встреча с которым для многих, даже для тяжеловооруженных отрядов Серых, была роковой. Кочевник до последнего надеялся, что его доводы ошибочны, но мысленно уже был готов стрелять с обеих рук - как со своего верного АК, так и с обреза, заряженного и готового вылететь из кобуры в нужный момент. Был только один вариант - сражаться до последнего, потому что бежать от этого существа было бессмысленно, и это продлевало жизнь лишь на пару секунд.
   Его заприметил 'альфа' - так называли люди хищников, проживших в какой-то местности дольше своих сородичей и имеющих от этого немалый жизненный опыт затравливания жертвы. Такие не нападают, пока не найдётся момента, когда жертва будет в 'идеальном состоянии': замученная ощущением преследования, потерявшая силы и надежду на спасение. Теперь это была словно игра в шахматы: выполнение своего хода и ожидание ошибки противника. И зверь явно не собирался проигрывать, равно как и Чужой. Но, как и в любой серьёзной стратегии, всякое может произойти: один из 'игроков' будет вынужден уйти по делам, на плите убежит молоко, ну или с парковки с грохотом и каменной крошкой, сыплющейся прямо на макушку, полетит вниз кузов автомобиля.
   'Твою мать!'
   Ещё услышав над собой скрежет металла, Кочевник как можно быстрее отскочил в сторону - и вовремя. На том месте, где он стоял, уже лежал скелет легкового автомобиля, ещё окруженный пылью, а гул всё ещё продолжал звучать по всей улице и далеко впереди. С места, откуда он упал, раздался тяжёлый рёв и высунулась морда здоровенного медведя, осматривающая, удалось ли сделать из него отбивную. Заметив, что человеку удалось спастись, зверь издал короткий горловой звук и прыгнул на кузов машины. 'Просто великолепно, блин, сегодня я персона грата', - Кочевник, всё ещё лежа на спине, пустил очередь в голову. Большинство пуль просто срикошетило от черепа, некоторые нанесли царапины, ещё более разозлившие мохнатого богатыря. Став на задние лапы, а передние подняв вверх, тот в ярости пошёл на человека и непременно бы прикончил, если бы не один неожиданный для медведя и вполне ожидаемый для Чужого момент.
   Грациозно выпрыгнув из окна здания через дорогу и пробежав полсотни метров за пару мгновений, крупный, с вырванными клоками шерсти в некоторых местах и с длинными, как два кинжала, клыками, на сцену вышел городской матёрый саблезуб, который явно не хотел делиться добычей. Набрав достаточную скорость, он, будто молот, пробил стену первого этажа парковки тушей не успевшего среагировать медведя и, пока тот ещё не успел прийти в себя, нанёс клыками колотую рану в плечо. Кочевник понял, что автомат в любом случае бесполезен и подготовил обрез, медленно отползая подальше.
   Если бы он встал и побежал, кто-то бы из этих двоих успел бы его достать, а уж потом продолжить борьбу за пищу. Так что он поневоле стал наблюдателем захватывающей и не менее страшной 'борьбы титанов', ведь главным призом для победителя была его жизнь. А точнее - его мясо.
   Скинув тигра со спины, медведь попытался зажать его в тиски, но тот был проворнее и быстро освободился, выбежав обратно на открытую местность. Для медведя это было тактически невыгодно, но вариантов не было, и он тоже выполз наружу, несясь, словно бык на тореадора, в сторону обидчика. Легко увернувшись, тигр полоснул его когтями по спине и, когда тот разворачивался, сделал прыжок вперёд. Но медведь оказался тоже не промах - неожиданно быстрым ударом он попал саблезубу по морде и, когда тот упал рядом, навалился своим весом сверху и начал вгрызаться в загривок. Тому это явно пришлось не по душе, и, со свойственной всем кошачьим сноровке, он перевернулся животом вверх, впившись передними лапами в медвежью морду, задними он сделал пару мощных ударов в корпус. Для медведя это был урон, от которого оправиться уже невозможно: саблезуб распорол ему брюхо и нанёс страшные повреждения внутренностям. Зная, что бой проигран, медведь решил потратить свои остатки сил на месть. Полностью навалившись сверху, он просунул лапы между клыков и движением, каким открывают двустворчатые двери, он вырвал их оба с мясом в разные стороны. Тигр рефлекторно запрокинул голову и издал полный боли вопль, который до конца жизни врезался в память Кочевника.
   'Боже, боже, боже...' - его губы рефлекторно произносили эти слова, а ноги невольно толкали тело назад, пока Чужой не стукнулся головой об что-то за спиной - это оказалась стена дома. А жестокая схватка продолжалась. Медведь не растерялся и с остервенением начал вгрызаться в горло противника, замазываясь в крови. Саблезуб, дергаясь в конвульсиях, продолжал царапать задними лапами внутренности огромного монстра, успевшие вывалиться наружу, а его противник продолжал держать зубами глотку, захлебываясь в чужой и своей крови.
   Так и закончилась борьба двух королей этого царства: вцепившись друг в друга, пропитанные кровью, они оба доживали последние минуты жизни, следя за тем, чтобы никто из них не смог выйти из смертельного клинча.
   Кочевник не видел, как испустили дух эти могучие хищники - ещё в тот момент, когда оба зверя добивали друг друга, он уже со всех ног бежал подальше от этого места. Пробежав два квартала на одном дыхании и вбежав в очередную пятиэтажку, он словно пролетел все этажи и забежал в первую попавшуюся квартиру наверху. Внутри он нашёл письменный стол и, только когда он резким хлопком закрыл дверь и загородил её столом, свалился прямо на месте, жадно ловя ртом кислород и чувствуя вырывающееся из груди сердце.
   Он бывал в разного рода передрягах, но в такой - никогда. Лёжа на спине и пытаясь нащупать флягу, он вдруг истерически засмеялся. Он был жив. Он был ЖИВ! Раньше Кочевник не сильно ценил свою жизнь, получая удовольствие от чувства опасности, но сейчас, когда была задача, которую он поклялся выполнить не только призрачному духу, но и самому себе, смерть была недопустима. А то, что он столкнулся с двумя 'альфами' и ушёл, потратив лишь полмагазина из автомата и кучу нервов, вызывало у него всё новые и новые приступы смеха. Его оборвал протяжный собачий вой с той стороны, откуда он убежал, проникнувший через бетонные стены. Внезапно, Кочевник перестал смеяться и вновь стал хмурым.
   Он понял, что для этих двух могучих существ были несправедливые, но вполне ожидаемые похороны в желудках жалких трусливых псов, ожидавших исхода боя и лишь потом пришедших полакомиться свежим мясом, когда сильные больше не встанут для ответа.
   'Место для ночлега...достаточно высоко. Достаточно безопасно. Нужно забыть этот день...'
   Положив на пол плащ и сумку под голову, он лёг, достав из кобуры обрез и кладя рядом, закрыв глаза, насильно стараясь уснуть. Лишь к утру он ушёл в забытье на недолгое время, но вскоре пришлось вставать. Собравшись, он вышел из комнаты и поднялся на крышу, узнать, далеко ли до цели. Увидев через бинокль вдали маленькую точку, являющейся Двадцать Третьим, он покинул место ночлега и пошёл дальше, уже не сильно беспокоясь за дорогу - ведь главные охотники мертвы, а с мелюзгой уж он справится. На крыше он решил посмотреть на место вчерашнего сражения за его тушку - как и ожидалось, не осталось даже скелета. Лишь крупное красное пятно напоминало о том, что за ужас был прошлым днём.
  Дороги Истины. Глава 4: Крест
  Мерное тиканье раритетных настенных часов звучало в стенах кабинета, пробираясь глубоко в мозг, мешая думать, но одно Кочевник всё же успел осознать - его ближайшие планы пошли вверх дном. Всё тот же интерьер, всё те же десятки папок, лежащие на бордовом столе с тонкими извилистыми ножками и такой же тумбочке рядом, но в кожаном кресле, закинув ногу на ногу, на него смотрел совсем не тот Серый, которого он планировал увидеть.
   За столом, с деловым видом попивая чашку кофе и закусывая небольшим кусочком шоколада, что было крайним дефицитом, сидел человек, которого Чужой никогда прежде не встречал, а это значит, что решение ситуации с поездкой могло затянуться на некоторое время, и это - в лучшем случае. 'Хоть бы сесть предложил, жуёт сидит', - кивнув в знак приветствия, он стоял внутри небольшого, но элегантно обустроенного кабинета, в котором вся обстановка была в приятном глазу духе викторианской эпохи, настолько точно переданной, что были поклеены даже обои поверх металлических стен: коричневые, с золотистыми узорами, всё как полагается. Довольно дорогая роскошь и в прошлом мире, а теперь ему не хотелось даже задумываться о том, чего это стоило для обычного человека, ведь он был уверен, что Серые прежним владельцам ничего не платили. Только вот ощущения теплоты и уверенности, которая была при подполковнике Торцеве, с которым он познакомился несколько лет назад, словно не бывало.
   Попивающий кофе был ему полная противоположность: щуплого телосложения, бледный, его голубого цвета глаза на тощем вытянутом лице казались такими большими, словно Кочевник собирался заговорить с рыбой, непонятно каким образом став похожей на человека.
   'Крыса штабная...куда ты дел здоровяка?'
   С подполковником он был знаком довольно давно: это был открытый, довольно жизнерадостный, по меркам Серых, человек крупного, молодецкого телосложения, который, благодаря своим заслугам, из капитана войск прошлого мира добился своего положения в новом. Удивительно было, как он, при своем-то характере, не был Красным, но это Кочевника мало волновало. Но зато он помнил радушие и гостеприимство, с каким тот встретил ещё относительно юного, отощавшего от бессонных голодных ночей Кочевника, когда он попал к ним в поисках любой работы, за которую можно было добыть хотя бы еды. Пыльной бутылки, города Красных неподалёку, где нынче господствует 'Берет', не было - вояки тогда жёстче следили за безопасностью, не давая никому, кроме своих людей, проходить ближе, чем на десять километров мимо форпоста, не говоря уже об основании поселений. Тогда у них было больше людей. 'Тогда везде ещё было больше людей...'
   Он чудом выжил в те времена: проходящий мимо патруль нашёл Кочевника в одном из разваленных коттеджей в километрах четырёх от Двадцать Третьего, дрожащего около костра от холода и кровотечения, и привели, а точнее, притащили к управляющему - решить, что с ним делать. Так как Кочевник прошёл через условный периметр, его полагалось расстрелять на месте ещё там, в развалинах, но уже тогда к Чужим постепенно выстраивалось особое отношение, и вояки решили притащить его на 'суд старших'. Когда Торцеву притащили почти безжизненное тело Кочевника прямо под стены барака, в котором был его кабинет, он тут же выскочил, на ходу браня солдат и прикидывая количество нарядов за проявление инициативы, но, взглянув на Чужого, передумал, и направил его в медпункт. Там Кочевник на время заснул, когда ему обработали раны и оставили отдохнуть, а проснувшись, обнаружил свежую одежду гражданского покроя, какую носят обычные работники и жители Серых, а так же коробку сухпайка. 'Разглядел я в тебе что-то...вроде и не пацан уже, грязный весь, помятый, как с-под задницы, а в глазах душа видна ещё молодая. Пожить тебе нужно, понимаешь? Потом рассчитаемся, не дури мне голову', - такими словами на следующее утро его встретил Торцев в своём кабинете за горой бумажной работы, крепко пожав руку и улыбаясь доброй, широкой улыбкой человека, который успел повидать многое, но при этом не стать диким зверем. Кочевник был обязан ему жизнью, и понимал это...
   Сухой деловитый кашель незнакомого управляющего вернул его в реальность. Взглянув на три звезды с двумя полосками, пришитыми поверх тощих плеч в городском камуфляже, он решил начать разговор первым:
   -Здравия желаю, полковник...
   -Брокс. Полковник Брокс, Кочьевник, - с заметным западным акцентом сказал Серый, вновь отхлебнув из чашки. Небрежным жестом руки указав, что можно присесть на маленький железный стульчик напротив него, он продолжил: - как видите, я с Вами уже знаком, только, как говорится, заочно.
   -А где Торцев, ушёл на пенсию наконец? - Кочевник присел на предложенное место и сразу почувствовал себя некомфортно. 'Этот стул словно из камеры пыток принесли...а может быть и так...' Он надеялся хотя бы на то, что тот ещё в городе и сможет замолвить словечко за старого приятеля. Но надежды обернулись прахом. Ни капли не изменившись в лице, полковник, всё так же попивая кофе, ответил:
   - У нас нет отставки. Мы работаем во славу ауэ грейт...кхм, нашей великой расы всю жизнь. Подполковник Торцев отправился в Первый по срочному вызову и с тех пор его никто не видеть. Судя по найденным останкам его людей, а вернее того, что от них осталось, подполковник Торцев 'ки-а-эй'. Теперь я исполняю обязанности Начальника городской управление, так что прошу назвать причину Вашего появления в стенах этого города или покинуть мой офис. Я очень занят на данный момент.
   'Ах ты ж задница деловая, шоколадки я тебе жрать мешаю, значит...Жаль Торцева, хороший был мужик, но дело есть дело'.
   Кочевнику не нравилось поведение этого человека, но сейчас он нуждался в его помощи больше, чем тот, видимо, нуждался в услугах наёмника, поэтому, приказав внутреннему голосу прикусить язык, он постарался как можно более корректно изложить суть дела:
   -Господин полковник, буду по возможности краток. Я знаю, что ваши люди обладают достаточными ресурсами и возможностями, чтобы иногда пускать караваны. Откуда я знаю? Сам был в одном из таких, когда из Пятнадцатого нужно было переправить в Десятый боеприпасы и что-то ещё, о чём меня, естественно, не проинформировали. Я бы хотел ещё раз принять участие в таком мероприятии, если у вас что-то имеется в эту сторону, - с этими словами, он достал из сумки карту и, свернув её нужной стороной, показал Броксу. - Мне нужно попасть в этот город. Это моя плата за охрану вашего каравана. И больше ничего.
   Полковник Брокс сощурил свои голубые, отдающие холодом, глаза:
   - Мне нравится Ваше предложение. Но есть некоторые... проблемс. Я не знаю Вас, так сказать, персонально, чтобы делать частью такой важной миссии. Вы чужой Чужой для меня, Кочьевник, понимать? Ха-ха... Мне проще послать больше наших людей. Можете мне не сообщать, что Чужие являются нейтралами - я имею информацию, что многие из вас давно пренебрегают этой позишн и поставляют различные данные тем, кто больше заплатит, и не только это. Мне нужно доказательство Вашей лояльности, господин Кочьевник, доказательство, при помощи которого я лично могу удостовериться, что Вы наш союзник. Мой союзник. И вот ещё что. Я хочу быть уверен, что Ваше присутствие в караване будет полезным для миссии, что Вы не будете балластом, а проявите свой навык метко стрелять и не терять в панике рассудок, будто Вам повезло родиться настоящий солдат нашей расы, - говоря это, Брокс слегка приподнялся в кресле, а глаза его заблестели.
   Кочевник заметил, что тот проявляет особенный трепет к людям своей расцветки, словно с пелёнок был закоренелым сторонником того народа, к которому Судья решил его присоединить. С другой стороны, чего он мог еще ожидать? Это было свойственно большинству офицеров, сидящих в стенах Первого, имея лишь поверхностную картину происходящего и считая, что все солдаты - просто единицы на стратегической карте в одном из кабинетов, которые даже не заслуживают отдельной фигурки - такими обозначались города, военачальники и караваны, но никак не простые парни с оружием в руках. С Серыми найти общий язык непросто. Он был уверен, что Брокс получил полковника в большей части именно за свою 'собачью' верность.
   -Что Вы предлагаете, полковник?
   Тот развёл свои тонкие губы, похожие на две мокрые нитки, в довольной улыбке.
   - Контракт, выполнив который, Вы, в качестве награды, станете частью охраны каравана, который будет направляться в нужную для Вас сторону. А если Вы всё сделаете без всяких проблемс, то я даже подкину Вам немного буллетс...эм, патронов.
   Чужой вздохнул, пытаясь усесться деловито на маленьком стуле, состоявшем из сваренных тонких трубок и листа фанеры, обтянутого кожзамом, но у него это не вышло, как и не вышло почувствовать себя хоть чуточку удобней.
   -Согласен. Выбора у меня мало, а другой, как я догадался, мне не предложат. Что нужно сделать?
   Брокс, наконец, допил свою чашку кофе и, поставив её на стол, скрестив пальцы, начал говорить, понизив тон:
   -Есть один пакет документс, нужно будет передать человеку в определённом месте и в определённое время. Никаких вопросов, никаких имён, никакого шума. Вы с ним встречаетесь и молча даёте коробку с документс, он так же молча берёт и уходит. И, конечно же, даже не думайте её открыть по дороге. Поверьте, я это узнаю и Вас накажу. Жестоко.
   -Хорошо, берусь. Где подписать? - Кочевник, вновь устало вздохнув, наклонился к столу, чтобы получить привычный планшет с листком для подписи. Но полковник всё так же продолжал сидеть, глядя на него, не шелохнувшись. Немного помолчав, он продолжил:
   -Если бы всё было так изи, господин Чужой, мне бы не понадобилась Ваша помощь. Это нон-офишал контракт, о нём будут знать только Вы, я, и ещё несколько человек.
   Кочевник нахмурился. Дело принимает нешуточный оборот. Секретные поручения от Серых могут быть чем угодно. Задания, при которых он не ставил свою подпись, Кочевник брал только от лиц, с которыми уже давно вёл дела, и то не всегда. У Торцева он бы взял, не сильно задумываясь, но этот фрукт совсем другой, с незнакомым вкусом. Однако, искать другой вариант значит, что потерять ещё больше драгоценного времени, а на данный момент Кочевник не желал терять ни минуты.
   -Понятно. Как он узнает, что я от Вас, а не случайно забежавший не туда прохожий? Система кодовых слов, маячки, повязки?
   Брокс усмехнулся, откинувшись расслабленно в кресло, и снисходительно посмотрел на Кочевника.
   -Нет, господин Чужой, в этот раз всё будет не так. Просто поверьте - там не бывает лишних глаз...Увидите сами. Но, на всякий случай, кодовая фраза у нас имеется - простая перестраховка от маленького шанса, что всё пойдёт аут оф плэн, а? - Брокс широко оскалился, и от его неожиданно хищной, как у пираньи, улыбки у Кочевника всё застыло внутри.
   Конечно же, он согласился и отправился к месту назначения - разве у него были варианты? Точка встречи представляла собой старую часовню где-то на пустыре, недалеко от Двадцать Третьего форпоста, всего в километрах тридцати, но не в городских чертах, а наоборот - ему пришлось идти по мрачному, черному лесу позади города, пробираясь через обваленные гнилые деревья и стараясь не попасть в ловушки, расставленные как Серыми, так и местными жителями. Некоторые люди после Суда ушли в лес и основали там общины, в которых цвет кожи не имел никакого значения, но это было отнюдь не из-за гуманистических соображений. Лесную братию опасались все расы, так как те, кто убежал в глушь, предпочёл не подчиняться никому кроме одной загадочной персоны, одного бога. Судьи. Всё дошло до такой степени, что эти общины, а на деле - секты, устраивали жертвоприношения в виде попавшихся в умело расставленные капканы зверей или людей, кто решил попытать счастья и пройти сквозь дремучие заросли мертвых лесов.
   Это и пытался сделать Кочевник, мягко ступая по укутанной опавшими листьями земле, делая короткие перебежки от дерева к дереву и тщательно осматривая дорогу перед собой, вслушиваясь в тишину. Лишь равномерный треск покачивающихся деревьев нарушал абсолютное молчание, словно Чужой был единственной живой душой в ближайшей округе, но это была иллюзия, обман. Однажды он по неопытности пытался спрятаться внутри темного леса от банды Красных, преследовавших его в течение суток и остановившихся лишь тогда, когда Чужой далеко забежал внутрь и спрятался среди деревьев, готовясь к обороне. Тогда лишь чудо спасло его от множества ловушек и засад сектантов - будто чья-то невидимая рука провела его сквозь смертельно опасные лабиринты. Лишь встретившись с Серыми, он узнал, что там было довольно крупное, организованное поселение каннибалов, которые не первый год хозяйничали в тех лесах и обнаглели настолько, что периодически пытались делать набеги на поселения неподалёку, хотя быстро отказались от этой идеи. Впоследствии местный форпост приказал выжечь их вместе со всем лесом: участились пропажи среди гражданских лесорубов Серых, которых лесные лазутчики умудрялись похитить даже под неусыпной охраной. Кочевник уже давно покинул те земли, но он часто слышал в барах историю о 'кричащем лесе': несколько суток всё пылало ярким пламенем, и не смолкали нечеловеческие крики тех, кто находился внутри. Серые расставили людей по периметру и расстреливали всех, кто пытался убежать. Ни одна живая душа не покинула пылающий ад. После этого всем стала известна цена гнева Империи.
   'Хм, неужели и этот лес зачистили...или я такой везучий? Было бы всё так просто, этот полкан заморский меня бы никуда не посылал. Что-то тут нечисто...' Остановившись на месте, Кочевник аккуратно положил автомат на землю и сбросил сумку, приготовившись 'почувствовать' всё вокруг.
   Множество различных чувств мигом охватило Кочевника, стоило ему лишь закрыть глаза и замедлить дыхание. Треск поленьев давнишнего костра и смех отдыхающих людей, пение птиц и звуки прошлых обитателей леса сменялись раскатами автоматных очередей, звуком падения гильз на землю и резких, настороженных вскриков тех, кто теперь где-то прячется неподалеку или же давно ушёл в мир иной. Но был ещё один след, который Кочевник ощущал. Это не был какой-то звук или эхо прошлого, но своим безмолвием оно всё равно затмевало все остальные ощущения, четко исходя из того направления, куда ему приходилось идти. Дыхание смерти, ощущение бессмысленности существования и желание лечь на землю и ждать своего конца - вот, что ощущалось в четко определённом направлении, куда Чужой, открыв глаза, вдохнув, направился.
   Если бы была возможность, хоть одна единственная, он бы уже давно бежал назад за мощные стены Двадцать Третьего и сидел несколько суток в баре, потягивая что-нибудь тянущее на целых четыре патрона за рюмку. С каждым шагом ближе к нужному месту его ноги словно наливались свинцом, голова желала упасть на бок, а руки - бросить оружие. 'Я...надо...идти...Мария. Мария. Мария...' - он наконец-то осмелился произнести её имя вслух. Его уже не волновали ловушки или лесные бандиты - Кочевник понял, почему Брокс так усмехался, говоря, что здесь не бывают без причины. 'Как здесь вообще кто-то может быть? Это ловушка, меня подставили?!' - и тут он увидел часовню. Едва Кочевник взглянул на всепоглощающе чёрный крест поверх обветшалого здания, как сильная звуковая волна в голове подкосила его ноги, заставив упасть на колени и опираться руками на землю. Биение колокола раздалось в ушах, множество молящихся голосов, среди которых слышалось 'умри, умри, умри, умри'. Он не мог отвести глаз от креста, а тот словно поглощал его душу - всё вокруг него становилось сначала бесцветным, затем исчезало во мраке, сужаясь до одной точки. Казалось, что уже ничего не спасёт Кочевника от верной гибели, но вдруг раздался чей-то смех, прозвучавший громче всех звуков, вместе взятых - или, быть может, так лишь казалось ему?
   'А-ха-ха! Нееет, так не пойдёт...не сейчас. Не время' - Кочевник был готов поклясться, что перед тем, как впасть в забытье, он услышал хлопок в ладоши.
   Шум листьев, треск деревьев... и больше ничего. Кочевник открыл глаза, ощущая холодные листья, прилипшие к щеке, и запах земли. Он быстро поднялся на ноги, подняв автомат, и осмотрелся вокруг. Легкое головокружение охватило его через мгновение, но это были все последствия после странного события. Кочевник не знал, что его спасло, и после того случая в больнице понял, что и не горит желанием понимать такие вещи - их просто нужно принять. Как он принял дар 'чувствовать' и как ему подарили цель в жизни те духи умерших...по крайней мере, он так полагал. Никогда раньше он не сталкивался с нечто подобным, хоть и не отрицал существование потустороннего мира. Это было бы абсурдно, ввиду произошедшего апокалипсиса, после которого люди изменили цвет.
   Он находился на небольшой поляне посреди леса, в центре которой находилась чёрная, словно покрытая сажей, часовня. Старая постройка, с повисшими на петлях массивными дверями, пустыми рамами без стёкол, окружённая низким деревянным забором, вернее тем, что от него осталось. Осмотрев постройку со всех сторон, Кочевник никого не обнаружил и, вздохнув, пролез внутрь, стараясь не касаться дверей.
   Всё внутри дышало старостью и было таким же невероятно чёрным, как и снаружи. В стенах зияло множество пустых дыр, где раньше висело золото, и, судя по всему, было его немало. Вокруг валялся мусор и поваленные скамейки, некоторые из них были разломаны, а их останки валялись около дверей. Многие из верующих во время Суда прибежали сюда в надежде обрести спасение, и многие остались жить здесь после, заколотив основной вход, всё ещё ожидая чуда с небес. Но Спаситель не пришёл, и осталось лишь выкручиваться самостоятельно. Внутри никого не было, но это точно было место встречи, значит, Кочевник просто пришёл раньше. Сев на одну из скамеек, он положил рядом сумку, но автомат оставил в руках, если кто-нибудь захочет зайти и принести ещё зла в это место.
   Прошёл час, потом второй, и его начало клонить в сон от скуки, что было очень нехорошо. 'Сижу тут, как куропатка, укрытий нормальных нет, приходи и стреляй. Хотя что-то мне кажется, что сюда второй такой дурак не заявится. Вот что значит - крест животворящий!' Он встал и направился к выходу, и в этот момент свет солнца, проникающий в храм через двери, заградил силуэт. Кочевник рефлекторно упал на пол под скамейку, раздвинув ноги и приготовившись стрелять.
   Судя по комплекции, человек лишь слегка перегнал полковника Брокса в физическом развитии, одежда у него была весьма необычна для Серых: зеленый цифровой камуфляж с легким кевларовым бронежилетом, обувь - гриндерсы, какие любили носить 'неформалы', но кое-что другое бросилось Кочевнику в глаза и заставило прицелиться в голову, держа палец у спускового крючка - поверх всей экипировки, у незнакомца была тёмно-серая ряса с капюшоном, разрезанная посередине и перевязанная у пояса обычной верёвкой. Капюшон не давал разглядеть лицо, и это уже давало повод выстрелить или окрикнуть странного монаха, чтобы тот встал на месте и представился. Но чутьё подсказывало Чужому, что это тот, кого он здесь дожидался, вдобавок, человек двигался абсолютно спокойно, мерно делая шаги прямиком к нему.
   Когда расстояние сократилось до пары метров, Кочевник вскинул автомат и сказал:
   -Покажи лицо, с молодости не люблю свидания вслепую, - незнакомец слегка замер, но вновь продолжил идти, на что он приподнял автомат на уровень лица, - Живо. Я не только острить могу.
   Монах скинул капюшон, и Кочевник приоткрыл рот от неожиданности.
   Прямо на него, глазами, полными непоколебимой уверенности в себе и в своём мировоззрении, смотрела женщина. Но не это удивило его - женщин-Чужих было тоже немало, да и у других народов он хоть и изредка, но видел какую-нибудь девицу в военной форме, орущую приказы мужчинам на потеху. У неё были каштановые волосы, завязанные в короткий хвостик, тонкие извилистые брови и зелёные, словно изумруд, глаза на лице цвета переспелого лимона. Это был не просто гонец Серых - это было очевидно, как и то, что Кочевник невольно ввязался во что-то глубокое и дурно пахнущее. Женщина была Жёлтой.
   -Здравствуй, Чужой. Мы так и подозревали, что он струсит и пошлёт кого-то другого. Впрочем, это всё не имеет значения. С собой ли то, что он просил тебя передать?
   Кочевник уже отошёл от удивления и сказал недоверчиво, напрягши своё тело для прыжка под скамейку сбоку, если что пойдёт не так:
   - Я дал обещание не задавать вопросов, и уже жалею об этом. Что ж, 'пылающий огонь окутает дождь в своих объятиях'
   - 'И падёт на землю туман, скрывая наши лица', - она улыбнулась открыто и добродушно своими маленькими пухлыми губами, что в обычной ситуации выглядело бы очень мило, но сейчас такой жест вызывал у него раздражение, - не стоит ни о чём жалеть, Чужой, жизнь не для того дана, чтобы жить в сомнениях о своём выборе. Значит, не нужно тебе обладать такими знаниями, будет больше времени очистить свою душу на грешной земле перед встречей с Всевышним.
   Пароль оказался верным, и как ему не хотелось разузнать о делишках местного начальника Серых и этой женщиной от фанатиков, слово есть слово - он протянул руку с документами и они тут же исчезли в рясе.
   - Неужели ваша вера во Всевышнего даёт такую уверенность в своих силах, что поход в это дрянное место, расположенное чёрт знает где - пустяки для девушки?
   Та сморщилась, как от резкого звука.
   -Не ругайся в святом месте, сквернослов. Вера творит чудеса, особенно, если ей помогают. - она хлопнула в ладоши, и внутрь вошли два Паладина, рядовые бойцы Церкви, одетые в схожую с ней по раскраске, одежду, но с более тяжёлым бронежилетом, а также в шлемах. Один был вооружён 'Валом, другой держал' в руках АК-74 с подствольным гранатомётом. - Конечно, это не всё, но ты ведь не будешь делать глупостей.
   Кочевнику не хотелось вступать в продолжительный диалог с Жёлтой. Кивнув головой в знак прощания, он обошёл эту троицу и покинул церковь, ощущая себя вляпавшимся в грязь политических интриг.
   -Полагаю, всё прошло успешно? - полковник неизменно сидел в своём кресле, скрестив пальцы на столе и возбуждённо ими перебирая, с нескрываемым любопытством смотрел на Кочевника.
   'Либо он не умеет прятать эмоции, либо игра идёт настолько крупная, что даже у этого нервишки сдают', - Кочевник вновь присел около стола, устало смотря в кипу бумаг на нём. Ему не хотелось вновь погружаться в эти мерзкие, лицемерные глаза Брокса.
   -Да. Только Вы меня не предупреждали, господин полковник, что получатель будет таким занятным персонажем.
   Губы Брокса дрогнули и сжались, а сам он слегка побледнел, став похожим на живого мертвеца.
   -Вас это не касается! - хлопнув по столу рукой, взвизгнул полковник, - И забудьте о том, что видели, прямо сейчас!
   Чужой цыкнул языком и, доставая карту, ответил:
   -Уже забыл. Мне нужно сюда, когда будет караван?
   -Через полторы недели, господин Кочевник, едет колонна с припасами в Сороковой форпост, Это почти доходит до Вашего место назначения. Высадитесь там, где сочтёте нужным, Вас никто не будет задерживать. Пока занимайтесь, чем хотите, могу выписать доступ в библиотеку, тренажёрный зал и тир.
   -Будет неплохо, благодарю. А если вы ещё скажете вашему бармену, чтобы не прятал от меня нормальное пойло, то мы может даже и подружимся. До встречи, - взяв разрешения на посещение перечисленных заведений, Кочевник закрыл дверь в кабинет этого плетущего сети интриг и заговоров паука.
   Всё это время он старался хорошенько выспаться, после завтрака ходил в тренажёрный зал либо соревновался в меткости с солдатами, а по вечерам засиживался в библиотеке, листая приключенческие романы писателей прошлого. Перед сном, лёжа в постели снятой на это время каморки в казармах, он размышлял - жива ли она? А если жива, то какая теперь? Покрылось ли её лицо морщинами, загрубели нежные белые руки от работы, одиноко ли ей? А если она мертва, то осталось ли потомство? С такими мыслями завершался каждый день из долго тянущихся, как плавленый сыр, одиннадцати дней.
   Наконец, время пришло. Долгожданное событие ворвалось в его жизнь, и Кочевник снова почувствовал себя вернувшимся в строй. Проснувшись от шума снаружи, он вышел и увидел, как у ворот кричат дети, мешая торопливо затаскивающим вещи фермерам-водителям. Рядом, чётко отработанными движениями, в грузовики и бронетранспортеры залезали солдаты. Девушки тоже стояли рядом и прощались со своими мужчинами, желая возвращения - скорейшего или нет - неважно, но лишь бы живыми. Кочевник вернулся в комнату и, быстро захватив вещи, побежал вниз, перепрыгивая через различные перила и металлические укрепления. Его охватило возбуждение, радость предстоящей дороги, то чувство, которое охватывает любого путешественника в начале пути.
   Подбежав к капитану, стоящему у джипа и следящему за подготовкой к отправлению, он поздоровался и сказал, что от полковника. Капитан уважительно кивнул.
   -Здравия желаю, Кочевник. Торцев о Вас всегда хорошо отзывался, в пример зелени ставил. Эх, хороший человек был. Садитесь на БТР сверху, будете следить за местностью и прикрывать с автомата, патроны выдадим. Всем по местам, выступаем через 10 минут! Фостер, ну-ка быстро тащи свою задницу за руль, хватит уже обжиматься, никуда она отсюда не денется!
   Чужой, будто ему снова было 18 лет, за секунду вскочил на кузов, и после того, как проверил снаряжение, продолжил наблюдать за отправлением. Вот солдаты начали отгонять гражданских, капитан проговорил что-то в рацию и бронированные ворота начали медленно разъезжаться в разные стороны. Колонна медленно, словно змея из гнезда, начала выходить наружу, и скоро Кочевник наблюдал, как город, полный весёлых детишек, угрюмых работяг и переживающих за будущее женщин, вновь стал неприступной крепостью, закрыв единственную брешь в своей броне.
  Дороги Истины. Глава 5: Еретик
   -...а потом он ему: 'Господин капитан! Мной была проявления инициатива нейтрализации котов в момент совокупления гранатой М67 ввиду нарушения общественного порядка, а именно: аморальное поведение, повышение уровня шума в комендантский час и нахождение на военном объекте!'
   Гогот был слышен не только снаружи бронемашины. Внутри БТРа раздавался легкий гул: водитель с пассажирами внутри хохотали во всю глотку. Кочевник сам не мог сдержать улыбки - солдат с нашивками сержанта сидел за пулемётом и от скуки, потихоньку начал рассказывать историю за историей, входя во вкус.
   Они ехали уже четвертый день, почти не делая остановок, только для дозаправки, во время которой всем разрешалось 'размять задницу и опорожниться'. Вокруг шли сплошные горы - идеальная местность для партизанских засад. Нужно было оставаться начеку, но солнце нежно ласкало лица своими лучами и прогревало одежду до ощущения, будто лежишь на курорте. Уже несколько суток на горизонте не было видно ни одного живого существа, и людей волей-неволей сморило и тянуло расслабиться.
   - Эй, там, закрыли рты - демаскируете! - Хотя капитан тоже был в приподнятом настроении, но о своём задании, как и о дисциплине, он старался не забывать.
   Один из Серых, сидящий рядом с Кочевником на броне, слегка толкнул того плечом.
   -Слушай, Чужой, тебя Кочевник зовут, правильно? Расскажи что-нибудь, а? Едем-едем, уже зад отёк, а тут даже посмотреть не на что: горы-равнины, равнины да горы... Давай что-нибудь из своих приключений расскажешь? Ты же в разных местах побывал, всякое видел, вон, седина какая. Молчишь, как рыба.
   Предложение солдата было активно одобрено его товарищами, и Кочевник, отложив бинокль, уселся поудобней. Почему бы и нет? Времени всё равно было навалом, а хорошая история умеет облегчить дорогу.
   -Было это 14 или 15 лет назад, не помню уже толком. Я тогда уже был не совсем зелёным, но достаточно ума и храбрости для дальних ходок не набрался, так что выживал в своём городе, кое-как сводя концы с концами. Собирал барахло, как все вокруг. Скажу, что на несколько походов в пункты обмена хватало. Ну, помните, когда ваши форпосты ещё были эвакуационными секторами? Да из вас половина ещё детьми была... Не суть. Направлялся я тогда в другой район, выполнял задание от начальника одного из таких секторов, который потом вырос в Тридцать Восьмой. Поручили непыльную работёнку, но для меня в то время это было серьёзное поручение - притащить металл с тракторного завода и всякие небольшие механизмы - что посчитаю интересным, и что смогу утащить.
   За такое короткое время, люди ещё не потеряли надежду восстановить всё, как было, и вновь вернуться в свои привычные стойла с кормушкой и удобствами, поэтому далеко не расходились. Жили тут и там стаями, некоторые даже заселились опять в высотках, уверяя, будто металлические двери защитят их от мародёров и психопатов. Однако, видите ли Вы кого-нибудь в разбитых окнах сейчас? То-то и оно. Когда в человеке зверь сорвался с цепи, его вряд ли остановит какая-то дверца, даже укреплённая изнутри, чем попадётся.
   У меня тогда ещё не было такой хорошей 'машинки', как АК-103, её я уже достал после - из оружия у меня был отцовский нож, вот этот, да 'макаров' с 'ксюхой'. Их я нашёл на одном из милиционеров-силовиков, когда мне было двадцать с чем-то. Не знаю, кто его пришиб и почему не обобрали...Повезло так повезло. По сути, его труп дал мне дорогу в жизнь - всю снарягу себе прикарманил, кроме шлема, и долго так ходил. Только патроны было тяжело достать - у ваших, в основном, выменивал, как отношения наладил.
   В этом прикиде, с оторванными, конечно, шевронами, я направлялся к заводу. Вокруг сидели беженцы, разноцветные, которые отказались идти вместе с остальными в пункты эвакуации или попросту тяжелобольные, которых решили оставить на произвол судьбы. Кто-то дрался за какой-то хлам, кто-то просто пил, были даже те, кто что-то проповедовал про Судью, но их мало тогда слушали. Когда я шёл мимо, люди смотрели на меня не только как на ходячий склад боеприпасов, но и как на кусок мяса. От нападения меня защищало лишь наличие оружия, которого у них не было, и габариты. Крупноват я был, не такой просушенный, как сейчас, а еще одежда была на размер больше. Всё это создавало вид стероидного мента-ренегата, которому было уже плевать на какие-либо законы, государственные или людские. Да и тот факт, что некоторые люди остались обыкновенными внешне, вызывал ненависть...и страх. Мы, Чужие, постепенно становились чем-то 'не таким', неправильным. Многих убивали, немалое количество ваши люди забирали на эксперименты...но через год-другой похищений стало меньше, и таких, как я, просто нанимали для разных работ. В общем, без проблем я добрался до тракторного, а там уже и началось всё интересное...
   На заводе было тихо, даже воздух не шевелился. Естественно, мне это не понравилось. Не может в таких местах быть тишина, должны были быть беженцы или мародёры... Но делать было нечего - сжал автомат покрепче и начал аккуратно, тихонечко так, насколько позволяли здоровенные берцы, рыскать из помещения в помещение в поисках ценных ресурсов, схем и других вещичек. И знаете, не всё украли - нашёл много всяких мелочей, а документы вообще лежали в полках нетронутые, только некоторые было разбросаны по всем углам. Загрузив свою сумку на треть, я пошёл в сборочный цех, дабы набрать, насколько позволяет место, всяких шестерёнок, масел и прочего - любое, что не успели унести военные рейдеры или местные мародёры. Тут-то меня и ждали.
   Я прошёл уже до середины цеха, как со спины услышал: 'Опачки, ребята, клиент! Ну-ка!' Это, кстати, была их главная ошибка: как говорил ранее, я тогда был ещё неопытен, и шарахался почти от каждого шороха, - на всякий случай, - а от такого обращения в их сторону тут же, веером, вылетела очередь из 'укорота'.
   Положил сразу, наповал. Три трупа валялись на грязном полу. Двое из них ещё были совсем детьми... Однако, на этом всё не закончилось. Из проёма выскочил мужик, примерно моих лет, одетый, как панк. Субкультура такая была, у тех, кто постарше, спросите. Взглянув бегло на тела, он покосился на мой автомат и осознал, что зря он высунулся так резво на человека с огнестрелом. Вдруг этот панк достал здоровенный нож, каким обычно разделывали мясо. Начал перебрасывать его из руки в руку и такой: 'А чё ты, давай как мужики, на ножах, ты да я! Давай, или зассал?!' Адреналин уже вовсю кипел в крови, да и от того, что столько лет до сих пор оставался жив...ну, знаете, гордыня заиграла. Я демонстративно положил автомат на землю и достал свой нож, с насмешкой сказав: 'Зря ты так. Я знаю один особенный приём...', и побежал на...
   Кочевник услышал лишь жужжание и мгновение спустя его лицо забрызгало ошмётками мозгов и крови. Прямо перед ним сидел увлечённый рассказом человек, а через секунду его тело медленно свалилось с БТРа вместе с товарищем - пуля пробила двоих. После этого в первую и последнюю машины колонны полетели выстрелы из ракетниц, вылетевших с обеих сторон гор, и те с грохотом рванули, перекрыв движение. Солдаты ещё вылезали с транспорта, как Чужой с теми, кто сидел наверху, уже лежал на животе недалеко от БТРа, шепотом ругаясь на ноющую от резкого падения ногу. Они расслабились, и не были готовы к засаде.
   В мгновение ока, мерно идущая грозная колонна превратилась в дичь, загнанную охотниками в ловушку. Тут и там бойцы Серых, укрываясь за технику, вели огонь наугад и получали ответный с незащищённой стороны. Кочевник достал бинокль и пытался заметить кого-нибудь в горах, а вокруг него происходила бойня: люди падали наземь без головы или с куском вырванного из тела мяса. Снайперы противника действовали оперативно и хладнокровно, пуля за пулей отправляя к праотцам то одного, то даже двух солдат сразу, так и не засветив свои позиции. Выискивая глазами стрелков, не зная, что ещё делать в такой ситуации, Кочевник заметил по характеру ран, что стреляют крупным калибром. 'Возможно, пятидесятый...если так, мы в полной жопе' .
   -На два часа, 350 метров, углубление в скале - огонь! - после приказа капитана, бронемашина развернула свою пушку в указанном направлении и открыла огонь, уничтожив цель если не своими снарядами, то последующим от такого мощного удара камнепадом.
   Одна точка была повержена, но это была словно капля в океане. Кочевник понял, что сейчас техника вновь создала беспокойство для противника и её попытаются убрать - поднявшись на ноги, он пригнулся и побежал как можно быстрей к капитану впереди. И не ошибся - БТР взорвался, расшвыряв Серых, прятавшихся рядом.
   Он подбежал к капитану, чтобы узнать план действий, как вокруг посыпались гранаты. Все попадали на землю, хотя это было бессмысленно - они так или иначе находились в радиусе поражения. Но это были не осколочные. Над колонной поднялась плотная дымовая завеса, в которой Кочевник, хрипло закашлявшись, еле видел на расстоянии вытянутой руки капитана. Тот быстрыми, отточенными движениями надел противогаз и достал с заднего сидения джипа дробовик, но воспользоваться им не успел. Чужой увидел, как командира Серых из ниоткуда проткнул короткий изогнутый меч, - такой носили арабские древние воины, - и, сбросив ногой ещё живое тело, в дым вошёл один из нападающих.
   Он был одет, словно бедуин, в светло-серые обмотки, голова укутана в тюрбан тёмно-желтого цвета, закрывавший лицо, а глаза защищали от дыма военные очки. Заметив, что Серый ещё дышит, убийца быстрым движением нагнулся и проткнул тому шею.
   Он наверняка бы убил и Кочевника, если бы тот уже не стоял, хоть и неуверенно, на ногах, держа у бедра автомат. Бедуин только замахнулся, как его туловище сразу стало тяжелей на несколько грамм свинца, и он, пройдя ещё пару шагов, упал под ноги Чужому. Кочевник быстро снял с нападавшего очки и обмотал лицо попавшейся тряпкой. Развернувшись лицом к колонне, Кочевник среди плотного дыма смог заметить, что всех, кто не пал под выстрелами снайперов, резали, как скот, 'призрачные воины': водителей и простых людей выволакивали на землю либо убивали прямо в кабинах, а живых солдат, потерявших ориентацию среди плотного белого тумана, протыкали с разных сторон короткие клинки. Вдруг Чужой перестал чувствовать землю под ногами и обнаружил себя лежащим лицом вниз, с привкусом крови во рту. Кочевник потянулся рукой к своему автомату, но его отбила в сторону нога диверсанта, а вторым ударом в лицо он был опрокинут на спину.
   Он уже смутно видел меч, занесённый над его грудью, как кто-то сказал: 'Нет! Чужого не убивать'. Следующий удар отправил разум Кочевника в забытье.
   Когда он очнулся, его замутило от полученных ударов по голове. Его разбудила вибрация в ногах, которые безвольно тащились по каменистой дороге. Двое диверсантов тащили его в шатёр, не обращая никакого внимания на то, что тот уже пришёл в себя, и Кочевник решил приберечь силы, вновь закрыв глаза. Чуть позже он открыл их от того, что чья-то рука аккуратно ощупывала его лицо.
   Это была та самая девушка из церкви, Жёлтая. С беспокойством осматривая следы от ударов, она заметила, что его серые глаза с холодной ненавистью смотрят на неё.
   -Сейчас не время для слов, Чужой. Тебя пока доставят в местную тюрьму... пожалуйста, не проявляй агрессию, для своего же блага.
   Она отпустила его лицо, и бедуины вновь поволокли тело по земле в сторону небольшого домика из белого камня, с мешками на крыше. Открыв деревянную дверь, они без особых церемоний швырнули его тело на пол, слегка покрытый соломой. Пару минут Кочевник не делал ни единого движения, так ныло его тело. Видимо, пока он был без сознания, его ещё раз избили, на случай наличия сил для сопротивления, либо что-то вкололи. Издав стон, он приподнялся, держась за стену, и увидел, что всё его снаряжение забрали и оставили лишь одежду на теле. Для него это было неплохо, потому что если бы с него сняли обувь, то наверняка нашли бы специально подготовленную для таких случаев заточку в одном ботинке и небольшой комплект взломщика в другом. Он расшнуровал ботинок и сунул руку. 'Ничего'. Жёлтые были хоть и одержимые верой, но далеко не идиоты - они обыскали его полностью и не поленились даже зашнуровать берцы обратно, видимо, просто показать, что уловка не сработала. 'Ну что ж...спасибо, что живой. Если только они не планируют принести меня в жертву', - с этими мыслями, Кочевник лёг на пол, положив одну руку под голову, а другую - на глаза, пытаясь уснуть, так как он не мог даже осмотреться - в домике не было окон, а свет проходил лишь через щели деревянной двери.
   Так прошла ночь. На следующее утро, дверь отворилась, и Жёлтая вошла внутрь вместе с охранником, похожего на тех, кто напал на них в тот роковой день. В этот раз она была одета иначе - камуфляжная форма исчезла, а на её смену было легкое платье бежевого цвета, без всяких украшений, и короткие каштановые волосы были распущены. Она села около Чужого, спрятав под собой ноги.
   -Как самочувствие?
   Кочевник спокойно посмотрел в её лицо и отвернулся, промолчав.
   -Что ж, дело твоё. Я пришла поговорить с тобой о чём-то более важном, нежели твоя плоть. Она заживёт, а вот пустота внутри - сможет ли она залечить свои раны без помощи извне?
   'Ну началось...'
   Кочевник всё так же продолжал смотреть в стену, сохраняя молчание, лишь цыкнув языком. Он понял, что его 'обрабатывают'.
   -Я так не думаю, Чужой. Есть лишь один способ обрести спасение и...
   -Те документы, что я передал, - полковник Брокс сдал нас, верно?
   Жёлтая замолчала, опустив глаза в задумчивости, прикусив губу, и ответила, тщательно подбирая слова:
   -Полковник обрёл веру. Он осознал тщетность своего бытия на земле без благой идеи, без истины внутри себя. Он помогает своим новым братьям строить лучший мир под надзором Великого Судьи, делая таким образом свой вклад в наше правое дело.
   Кочевник презрительно скривил губы.
   -Так и знал, что эта сволочь окажется с гнильцой. Знал ведь! Я полный кретин...
   Она утешительно положила руку ему на плечо, открытым взглядом, как при первой встрече, заглядывая в его лицо.
   -Не стоит ругать себя, Чужой. Принёс бы документы не ты, а другой, эти люди были всё равно обречены на встречу с Всевышним. Мы - избранный народ, который Владыка осыпал золотом в доказательство нашей исключительности, чистоты и преданности. Мы, дети его, взрастим семя новых людей, честных и добрых, но для начала, землю нужно очистить от скверны. В этом наша святая миссия, и полковник сделал правильный выбор, что встал на правильный путь, путь искупления.
   -Прибереги свои слова для кого-нибудь другого, 'святоша'. Мне омерзительно разговаривать с детоубийцами.
   Женщина поднялась на ноги, разочарованно вздохнув и, потупив взор, молча покинула комнату.
   Прошла неделя, как он находился в этом домике-тюрьме, и всё это время она приходила к нему и пыталась 'промыть мозги', повлиять на него словом, словно змей-искуситель. Но каждый раз, когда Жёлтая искала его слабые места, чтобы взрастить через них зёрна сомнения, он словно выключал органы слуха, погружаясь в свои мысли, лишь внешне делая вид, что слушает. Пока залечивалось тело и обдумывался план побега, Кочевник постепенно ослаблял бдительность Жёлтой, хоть и продолжая большую часть времени молчать, но делая при помощи лица вид, что её слова будто доходят до него и даже пошатнули привычный взгляд на жизнь. Делал он это очень аккуратно, старательно подбирая варианты выражения эмоций, дабы не 'переиграть': мимолётный проблеск в глазах, ответное сжатие руки, когда она пыталась его коснуться и быстрое отталкивание от себя...Кочевник особенно старался тогда, когда девушка-фанатик, с пылающими глазами, вдохновенно произносила очередную пропаганду, войдя в состояние, похожее на транс. Он старался сделать всё, чтобы она выходила от него удовлетворённой в 'процедуре' - будто ему осталось немного для обретения нового себя. Совсем немного.
   На шестой день она оставила охранника снаружи, а на седьмой принесла ему пару лишних сухарей. В этот день он и решил действовать.
   -Послушай меня, Кочевник, - они уже были знакомы с четвертого дня его заточения: её звали Милена и она была младшей служительницей, но большего о себе она не раскрыла, - послушай, ты сам уже чувствуешь Великого Судью, за руку направляющего тебя к спасению. Я вижу, что ты это ощущаешь, твои глаза говорят красноречивей уст.
   Чужой расширил глаза, глядя в пол, плавно покачиваясь из стороны в сторону, словно 'ломаясь'.
   - Милена... но как же быть с моим цветом кожи? Я не был избран Всевышним, он сделал меня Чужим. Я рождён для дороги, и нет покоя моим ногам, так он наставил моему народу. Допустим, я верю тебе - но как я могу знать, что Всевышний примет меня, как своё дитя?
   Она стояла над ним, соединив руки в замок, и спокойно, но участливо наблюдала за его состоянием.
   -Я даю тебе клятву: если ты примешь мои попытки вывести тебя из слепого плутания по грешной земле, ты станешь братом мне и другим, ты будешь делить с нами один хлеб и одну воду. Ты обретёшь Истину.
   Тут он перестал качаться, словно маятник, и пронзительно посмотрел на неё.
   -В этом и проблема. Я не хочу быть твоим братом, Милена... Мне нужно кое-что сказать тебе, о чём я молчал дни напролёт.
   Она недоумённо посмотрела ему в глаза, а Кочевник, после небольшой паузы, продолжил:
   -Я полюбил тебя. Как мужчина любит женщину, ты осталась в моём сердце ещё с той встречи в церкви, и лишь то, что ты не Чужая, остановило меня от поисков. Но я хранил твой образ в своей голове, и сейчас я каждый день ожидал твоего прихода, не говоря ни слова, чтобы ты дольше не уходила в попытках образумить меня...
   Она приоткрыла рот в растерянности, явно не ожидая таких слов:
   -Что? Ты...я...вера...
   Он встал и, подойдя к ней вплотную, взял за руку.
   -Вера? Вера во что? Во Всевышнего, в Судью? Ты думаешь, я ни во что не верю? Его дела это сон наяву, но мы все видим, что произошло много лет назад. Эти чудеса, эти перерождения в других людей...этот Суд. Я верю. Как и верю в то, что Всевышний благоволит нам быть вместе, любовь моя.
   И тут он неожиданно приблизился к ней вплотную и жарко поцеловал. Девушка сначала подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но, постепенно, попытки становились слабее и слабее, а затем, поцелуй стал ответным. Милена на удивление быстро поддалась тому инстинкту, который всегда побеждает в женской натуре - ощущению того, что она любима.
   Он провёл руками по её волосам и остановился на лице, держа в ладонях её покрасневшие щёки. Милена растерянно дотронулась до его рук.
   -Но...я дала обет безбрачия. Служителям нельзя любить, только пастве, и...
   Кочевник приложил палец к её губам.
   -Не думай об этом. Просто... расслабься. - закрыв глаза, он вновь приблизился к ней за поцелуем. Она сделала то же самое... и тут, Чужой резко надавил на сонную артерию на её шее. Милена обмякла в его руках, и он аккуратно положил её на пол, заботливо сложив руки на груди. Обыскав, он нашёл при ней лишь нож с гравировкой золотых весов на рукояти. Взяв его, Чужой подошёл к двери и постучал.
   Дверь открылась и охранник, увидев пустую комнату с лежащей без сознания начальницей, инстинктивно метнулся на помощь. Как только бедуин прошёл через дверь, в его голову, чуть ниже затылка, с размаху вошёл нож Кочевника, стоявшего сбоку у стены. Быстро закрыв дверь, он переоделся в его одежду, а окровавленный участок спрятал тем, что перевязал тюрбан заново, спрятав красное пятно в области макушки. Надев поверх очки и прикрыв лицо тканью, Чужой пристегнул ножны с диверсантским клинком и взял в руки 550ый Сиг с глушителем, явный трофей от Серых.
   Приоткрыв дверь и убедившись, что рядом никого нет, Кочевник быстро покинул тюрьму и зашагал по направлению к одной из палаток, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Вокруг, занимаясь своими делами, находились те, кто несколько дней назад хладнокровно растерзал Серых, с которыми он ехал, а теперь расслабленно отдыхали: кто-то курил кальян, вальяжно разлёгшись на разноцветных маленьких коврах, горели костры, а на вертелах жарились куски неизвестных животных. Он надеялся, что животных. Кочевник не хотел думать о том, что это могли быть люди. Лагерь оказался небольшим, видимо, для быстрой смены позиции, и Кочевник почти сразу заметил то, что ему было нужно: палатку крупнее всех остальных, которая была покрыта маскировочной сетью. Само убежище представляло собой около десяти палаток с тюрьмой, чуть подальше в скалах, сделанной из бывшей ночлежки пастуха, в которой он и находился целую неделю.
   Подойдя к привлекшему его внимание месту, Кочевник обошёл сбоку и посмотрел вниз, в бездонную пропасть, и, заметив то, что хотел, ухмыльнувшись, вошел внутрь. Он не ошибся: вокруг стояли ящики с оружием и боеприпасами, а посередине, на коробке сидел толстый кладовщик восточной внешности, жёлто-коричневого цвета, что-то записывая в листок на стоячем перед ним ящике. Походкой, которую он подсмотрел у остальных боевиков, когда шёл к арсеналу, Кочевник приблизился к столику и попытался вжиться в роль, стараясь не показывать свои глаза, хоть и затемнённые линзами очков. Стараясь подражать восточному акценту, Чужой промолвил:
   -Ас-саля́му 'алейкум, брат.
   Жёлтый поднял глаза и недовольно взглянул на пришедшего.
   -Уа-алейкум ас-саля́м. Что надо?
   -Сестра Милена попросила снаряжение того неверного, что сидит в тюрьме.
   -Хмм...она сказала, зачем? Мне приглянулся его нож. Думал подарить младшему сыну. Хорошему воину нужно хорошее оружие.
   -Нет. Она ничего не сказала, кроме приказа принести всё снаряжение, что было при нём.
   Толстяк молчал, недовольно засопев, но Кочевник специально повернулся в сторону ящиков, делая вид, что заинтересовался чем-то другим, не давая толстяку лишний повод задать ненужные вопросы. Тот, кряхтя, всё-таки поднялся и подошёл к железному ящику за его спиной, на крышке которого был циферблат. Открыв кодовый замок, кладовщик подпустил Чужого ближе, и тот забрал снаряжение, упаковав всё, кроме автомата и чехла с ножом, в сумку. Подходя к выходу, он прикреплял ножны на грудь, как услышал вопрос, заданный ему на неизвестном языке.
   - Хьун нохчи мотт хаи?
   Этого Кочевник, привыкший к Вавилонскому, никак не ожидал. После Суда в их черепных коробках из ниоткуда появился единый язык, названный в честь 'легенды о вавилонской башне', на котором теперь разговаривают все люди. Фраза прозвучала для него словно гром среди ясного неба. Понимая, что раскрыт, он медленно повернулся в сторону своего разоблачителя.
   -Что ты сказал, брат?
   -Аааа, я так и знал! Кафир! Тревога!!! - Заверещал кладовщик и в его рот прилетела пуля из автомата.
   'Что ж, план Б', - не обращая внимания на поднявшийся снаружи шум и лязги передёргивающихся затворов на автоматах, Кочевник метнулся к задней стене палатки, начав раскидывать ящики в стороны, пробираясь к концу. Сделав при помощи ножа разрез на ткани, он отбежал назад. 'Семи смертям не бывать, а одной быть, бл...', - Кочевник резко выдохнул и на всей скорости врезался в разрез, вылетая, словно пробка, наружу, прямиком в пустоту. Он наверняка бы разбился о скалы, если бы не река, которую Кочевник заранее заприметил в голове для 'затяжного прыжка, если всё пойдет через Жэ'. В воздухе он сгруппировался и подготовился к нырку, как его учили в детстве на море, не задумываясь о стреляющих в него сверху диверсантах. Его мысли поглощала одна мысль: 'Лишь бы глубоко'.
   Ему повезло. Нырнув, Кочевник со всех сил начал грести наверх. Когда от недостатка кислорода у него начало темнеть в глазах, он наконец-то ощутил ветер, дующий в лицо. Ничего не видя вокруг, он как можно быстрее погреб к скалам, чтобы отдышаться и заодно быть вне зоны видимости тех, кто наверху. Судя по тому, что стрельба прекратилась, все сочли Чужого мертвым либо от пуль, либо от воды. Приблизившись к берегу, Чужой бросил сначала автомат на поверхность, а затем сам вылез на камень и присел, устало вдыхая воздух в голодающие лёгкие. И тут сбоку раздался нерешительный голосок:
   - С-с-стоять! Кафир!
   Кочевник медленно повернул голову и увидел одного из диверсантов, но без тюрбана, закрывавшего лицо. Это был совсем юнец, едва отметивший двадцатилетие. Из вещей у него был лишь небольшой ножик, рыболовная удочка и ведёрко. Вероятно, кому-то захотелось перекусить, и отправили самого молодого вниз, либо тот сам, дурак, пошёл без снаряжения на рыбалку. Этим ножом он и угрожал Чужому, расставив ноги и махая железкой по сторонам.
   -К-к-как барашка п-порежу!
   Чужой пожалел бы юнца, если бы не подумал, что тот был в числе тех, кто без капли жалости вырезал караван. А ведь там были не только воины...
   Устало поднявшись на ноги, Кочевник тоже достал нож, и, взяв обратным хватом, сказал бедуину:
   - Лучше бы ты бежал. Я знаю один особенный приём...
   Тот, смутившись, немного отступил, но, покрепче сжав ножик, оскалил зубы.
   Чужой сделал три шага назад, словно разбегаясь, и метнулся было в сторону врага, но остался стоять на месте. Он молча наблюдал, как Жёлтый держится за грудь с торчащей посередине рукоятью ножа и падает на колени, всё ещё не веря в происходящее. Когда тело испустило последний вздох и завалилось на бок, Кочевник подошёл, чтобы забрать своё оружие. Вытерев нож об одежду мертвого, он вздохнул, тихо промолвив: 'Болван'.
   Несколько часов пробираясь по скалам с перерывами, чтобы дать отдых ногам и просушить одежду, Кочевник наконец-то вышел на тропу, благодаря которой он добрался до большой дороги. Осмотревшись, он залез в сумку и вынул оттуда карту, не промокшую благодаря полимерному покрытию. Он обратил внимание, что в его радиусе где-то находится Свистящий Петух - небольшой посёлок Красных, в котором Кочевник когда-то побывал и успел наладить неплохие отношения с их главарём. Убирая карту назад, он, неожиданно для себя, вспомнил о Милене. 'Прости, девочка, но когда-нибудь ты мне ещё спасибо скажешь', - прислушавшись к тишине вокруг, он подтянул потуже лямки на сумке и пошёл дальше, стараясь думать лишь о том, сколько рюмок он проставит в баре самому себе.
  Дороги Истины. Глава 6: Бой с тенью
  Чужой ещё издалека почувствовал неладное и замедлил шаг, аккуратно шагая по дороге среди разрушенных домов, стараясь не наступать на разбросанные обломки, что валялись вокруг. Но всё-таки совсем незаметно ему пройти не удалось - в небо маленькой чёрной тучей взлетела стая ворон, недовольная тем, что кто-то прервал их пиршество. Он остановился, устремив взор на останки чёрного, обугленного поместья, похожего на ратушу, из которого вылетели птицы. И тот запах, что он почувствовал ещё издалека, вдруг стал резким и понятным. От осознания произошедшего, его неожиданно замутило.
   Сколько раз Кочевник слышал о 'крестовых походах' Инквизиции, в красках описываемых завсегдатаями бара за проставленный стакан огненной дряни, но сам каким-то чудом избегал подобных событий. Он подошёл поближе, обратив внимание на доски, висящие на больших гнутых гвоздях по бокам дверей. Они практически сгорели, но по их расположению было понятно, для чего они были приколочены, не вписываясь в общую картину.
   Вокруг было настолько тихо, что Кочевник слышал собственное приглушённое дыхание. Он собрался положить сумку на землю и 'прочувствовать' место, но вдруг замер, передумав. Руки сжали автомат так сильно, что казалось, вот-вот металл погнётся под их напором. Глаза залило тёмной пеленой. 'Как можно быть оставаться равнодушным к такому?! Как остальные из нас ведут дела с этими...этими...' Ещё не утратив силу воображения за годы угрюмой практичной жизни, он увидел перед глазами недавние события, будто сам стоял на этой земле в тот день: Жёлтые уверенным строем входят в городок Красных, достаточно миролюбивый по сравнению с другими, беспощадно вырезают тех, кто сопротивляется, и тех, кому Судья дал легкую смерть от шквала пуль, а оставшихся сгоняют в одно место, как скот. Как только бой завершён, рыдающих женщин и детей, раненых и слабых, одной колонной неторопливо ведут в ратушу, отстреливая тех, кто пытается убежать из этого сумасшествия. Несколько Инквизиторов после прочтения молитвы жрецами обливают здание горючим и кидают факелы...
   Крик сгораемых заживо ещё стоял в ушах Чужого, когда он пришёл в себя и побрёл искать среди развалившихся домов и сгоревших шатров хоть какое-то место, пригодное для ночлега. Кочевник не хотел входить в ратушу. Он не знал, как отреагирует, увидев вживую то, что представил. Когда он подошёл к Свистящему Петуху, солнце ещё грело его спину остатками своих лучей, уступая место своей сопернице Луне. Идти дальше не было сил и смысла, скоро просыпались хищники, предпочитавшие добывать пищу под покровом темноты, а со стаей линчи, как называли теперь мутировших волков, сталкиваться в одиночку было чистым самоубийством. Они были весьма хороши в своей охоте - чёрные и невероятно быстрые, словно пантеры, эти 'демоны' окружали жертву и атаковали по одному, нанося небольшие раны и укусы и вновь исчезая в чёрной пучине. За это их так и прозвали, ведь 'линчи' с китайского называлась 'казнь от тысячи порезов', когда человек чем-то особо прогневал высшие силы и ему была уготована медленная, мучительная смерть. Линчи мог отпугнуть лишь тот, кто веками заставлял их предков с визгом отбегать в стороны и зализывать раны - огонь, много огня. А так как у Кочевника не было горючих материалов, которые можно переносить, лишь огниво для розжига, то вопрос был закрыт - в любом случае придётся остаться среди мертвецов хотя бы на одну мрачную ночь. 'Если бы у меня был огнемёт, я бы показал собачкам, где раки зимуют...до прилёта Ангелов, для которых я буду, как маяк. Тогда точно крышка'.
   Он всё ещё помнил тот день, когда сидел в одной из многоэтажек своего города, пытаясь переждать толпы митингующих людей на улицах, ищущих тех, на кого можно перекинуть всю ответственность за происходящее. Кругом царствовал хаос, пусть ещё в своих юных проявлениях, но многие уже вламывались в дома и грабили тех, кто не мог себя защитить. Так иногда поступал и он сам, если еды совсем не хватало. В одной из таких пустующих квартир он и прятался от столпотворения, дожидаясь ночи, как в воздухе, сквозь слепящее солнце, появились крылатые фигуры. Они кружили над головами людей в облаках, но на такой высоте, что никто не мог их толком разглядеть. 'Ангелы, ангелы пришли на землю! Слава Господу! Мы спасены!', закричали некоторые, раскинув руки и встав на колени, пока остальные стали начали усиленно креститься. Даже Кочевник, с присущим ему скептицизмом, в тот момент подумал, что это взаправду Небесные Стражи спустились по приказу Всевышнего. Он приблизился к окну вплотную, и тут всё началось: словно пикирующие самолёты, людские тела хватали когтями, похожими на копья, орлы, ястребы и прочие пернатые убийцы, увеличенные до невероятных размеров. Словно бритвы, птицы проделывали кровавые линии в рядах паникующих людей, взмывая ввысь и, громко клокоча своими огромными клювами, швыряли пойманных вниз, либо садились на крыши и начинали поглощать добычу. Некоторые из них разбивали окна и пытались вытянуть людей прямо из домов. В тот день, Кочевник испугался так сильно, что не нашёл ничего лучшего, как закрыть шторы и спрятаться в шкафу, где сидел до наступления темноты, слыша дикие крики людей снаружи. У него было оружие, была выдержка...но в тот момент страх полностью поглотил рассудок. Это были ужасные дни, когда легко можно было сойти с ума. Судья был невероятен в своей изобретательности.
   Наконец Кочевнику удалось найти уцелевший шатёр - продырявленный, словно тёрка для овощей, однако дающий какую-то защиту от ночной прохлады. Разложив рядом вещи и кинув плащ на землю, он улёгся, всеми силами заставляя сомкнуть глаза, стараясь забыть то, что увидел в своей голове. Через час он всё-таки понял, что ему зябко, он возбуждён увиденным, и уснуть не выйдет. Поднявшись, Кочевник решил поискать в домах что-нибудь из тёплых тканей, каким-нибудь образом уцелевших при нападении. Но сегодня ему явно не было суждено выспаться.
   Надевая плащ, он услышал звуки, заставившие снять автомат с предохранителя: чуть дальше раздавались голоса со знакомым восточным акцентом, постепенно приближающиеся к ратуше. Выскользнув наружу, он, стараясь пригибаться как можно ниже, прокрался через домики поближе и увидел тех диверсантов Жёлтых, что держали его в плену. Хриплый, трескучий голос донёсся до его ушей.
   -Она сказала, что он придёт сюда. Рассеиваемся и прочесываем точку за точкой. Мы будем искать до утра, если придётся, но найдём эту собаку.
   Послышался ещё один голос, пугливый, с посвистыванием, словно у человека были дырки в легких.
   -Брат, мы не найдём его сейчас. Фонари включать нельзя. Костры жечь нельзя. Посмотри кругом - здесь нет никого! Если бы ты не слушал эту женщину...
   Его перебили пощёчиной. 'Хриплый' был непреклонен.
   -Я сказал - мы найдём Чужого! Он убил Газира, сына Джази! Я своими устами обещал сделать из мальчика воина - ты хочешь сказать ему, что позволил неверному уйти с кровью на руках? Ты хочешь обесчестить меня, а, брат?
   Ответа не последовало.
   -И чтобы больше такого не повторилось! Всем искать! Он здесь один, мы не брали пленных в прошлый раз. Ему никто не поможет.
   Кочевник оскалил зубы, размяв шею - ему хотелось разорвать в клочья всех, кто сейчас находился здесь по его душу. Не Инквизиторы линчевали этих людей - это диверсанты от лица Церкви казнили всех! Судьба явно давала шанс наказать этих ублюдков - на небе стояла луна, а Желтые не знали точно, где он прячется, не знали даже того, что находится практически у них за спиной. Подумав, Чужой вновь поставил автомат на предохранитель и надел капюшон. Сейчас преимущество было на его стороне, ведь, не являясь бойцом передовой, он постигал все тонкости борьбы в тенях, и настало время это продемонстрировать.
   Подождав, пока они разбредутся по руинам, он начал охоту: быстро передвигаясь через тесно застроенные остатки домов, словно змея, он 'вырубал' человека за человеком ударом приклада либо удушал в своих жилистых руках, карауля из-за углов, прячась во мраке опустошённых домов и безжизненных улочек. Тёмно-серый плащ давал ему преимущество в маскировке среди построек, особенно в ночи. И когда, уверенный в своём численном превосходстве и вооружении, 'боец невидимого фронта' забывал, что, отойдя на приличное расстояние, он остался один, его отправляли в сон такими же методами, какими диверсант сам обычно вёл войну, а затем связывали рот и конечности тканью разрезанного тюрбана.
   'Хм, семь...все или не все?' - прижимая коленом голову диверсанта, чтобы тот не шумел, Кочевник осматривался по сторонам, слушая и пытаясь заметить движение, но всё было тихо.
   -Да замолкни ты уже... - схватив за волосы, он впечатал лицо Жёлтого в землю. Его напрягало то, что от частого передвижения усилилось дыхание, и он мог не расслышать шагов. Он видел этих бойцов в деле, как они в считанные минуты превратили укрепленный конвой в кладбище, и не хотел ложиться в землю, пока не сделает всё задуманное. Вдруг ему показался странный звук, похожий на звон и скрежет металла по песку - как будто что-то катилось к нему...
   Реакция была моментальной: Кочевник прыгнул за стенку полуразрушенного дома, в котором караулил пару минут назад свою жертву. Но это была не осколочная граната - вновь, как и прежде, пространство окутал удушающий плотный дым, но теперь у него были очки и платок на шее, которые он тут же надел, доставая нож. Он знал, как работают эти парни, и огнестрельное оружие тут было бесполезно. Только руки и нож.
   'Сколько их?!' - пронеслось в голове, когда он уже подтягивался на маленький кусок крыши, в которую, видимо, попал крупный снаряд. Бегло пытаясь что-нибудь заметить в дыму, ему становилось не по себе: ноги начали дрожать и подкашиваться, а в глазах мутнело.
   'В прошлый раз я не убил тебя. Меня остановили, удержали. Сковали руки твоей значимостью...но теперь...ты нужен только мёртвым', - шепотом со всех сторон раздался голос в голове Кочевника. Хриплый, с потрескиванием. Он резко обернулся, махнув ножом, но тот рассёк пустоту.
   'Эта женщина...в мои времена у них не было права на голос. Какой позор - слушаться её...но здесь мы одни. Ты и я'.
   Он вдруг понял - в гранатах был не просто дым. Что-то галлюциногенное было замешано в их состав, и это что-то защитило его в прошлый раз от этого воздействия и не сработало теперь. Кочевник дотронулся рукой до платка и вспомнил, что в прошлый раз он был влажный, а теперь - сухой. 'Они чем-то пропитывают ткань, чтобы на них не действовало...' - приподняв очки и протерев глаза, он перепрыгнул с крыши на крышу, подальше от дыма, как кто-то схватил его за ботинок и резко дёрнул вниз. Он вовремя подставил руки и спас себя от удара лицом о камень, но всё-таки свалился на землю и резко откатился в бок, уворачиваясь от клинка, воткнувшегося в землю. Кочевник был готов ударить ногой, оттолкнуть противника, но вновь перед ним никого не было. Чужой вскочил на ноги, насколько позволяло его нынешнее состояние, и стал в боевую стойку, приготовив нож и вслушиваясь в окружение, пытаясь игнорировать биение сердца.
   'Где же ты, ниндзя сраный...'
   Шаги раздались сзади и короткий вздох - это всё, что было ему нужно, чтобы увернуться и подставить подножку, но 'хриплый' перепрыгнул и резко развернулся к нему лицом. Они смотрели друг на друга, стоя на месте - узкая, словно коридор, улица ограничивала маневренность обоих, заставляя приноравливаться к нынешней ситуации. Сейчас был вопрос только в том, у кого окажется больше опыта и смекалки. Кочевник сбросил очки с лица и медленным шагом отошёл немного назад, сгорбившись. 'Хриплый' смотрел на него удивительно спокойно и сосредоточенно, словно кот, загнавший мышь в угол.
   -Наконец-то достойный противник...убить тебя, кафир, принесёт мне честь как воину. Но я буду резать тебя долго, как жалких баранов, что оскверняли это место своими ногами.
   Кочевник усмехнулся, пошатываясь, попытавшись натянуть ухмылку на лицо, и перебросил нож в левую руку.
   -Этого пацанёнка звали Газир? Сопляк слился меньше чем за минуту. Какой 'воин' был, ах-ах...
   Глаза Жёлтого сверкнули, он зарычал и быстрым прыжком, словно тигр, бросился в сторону Чужого. Его клинок, удерживаемый двумя руками на уровне груди, был направлен в Кочевника.
   Возможно, на этом бы всё для него и закончилось, если бы тот, резко переменившись в лице, не дёрнул правой рукой за деревянную дверь от хижины перед собой ровно в тот момент, когда короткий меч Жёлтого почти добрался до его тела. Всё произошло в одно мгновение: столкновение диверсанта с неожиданным препятствием и выныривающий оттуда Кочевник, наносящий, словно из-за щита, несколько быстрых ударов ножом в корпус и один в горло. 'Хриплый' свалился на землю, а Чужой вновь отскочил на расстояние - никогда нельзя недооценивать сильного противника, особенно диверсанта.
   Он стоял недалеко от тела и ждал, пока 'хриплый', захлёбываясь в крови, не испустит последний вздох. Кочевник мог бы выстрелить тому в голову, избавить от страданий, но не хотел. Наконец, Жёлтый обмяк, и плечи Чужого расслабленно опустились, а сам он сел на землю, вытирая пот и пыль с лица.
   Он управился за час, возможно, чуть больше. Жёлтых погубила собственная беспечность. Нейтрализовать семь человек, рассеянных в лабиринтах разрушенных домов, под покровом ночи? В очередной раз он не пожалел той огромной цены за обучение диверсантскому искусству в лагере Серых. Это обошлось во множество контрактов и проставу по бутылке хорошего алкоголя каждому из инструкторов. Навыки в этом мире теперь стоили дороже еды или патронов - их-то можно добыть, а утраченную жизнь уже нет. Тем не менее, помимо умений, на его стороне была госпожа Удача - разложись карты иначе и действуй они как положено, у Кочевника не было бы ни единого шанса. И именно она, Чужой был уверен, сделала его победителем в этом нелегком танце смерти против 'хриплого'. Отдышавшись, он поднялся на ноги, припоминая или по звуку определяя, где находятся те 'дурачки', которых он одолел ранее. У него ещё было незавершённое дело.
   Перетащив тела к большой отхожей яме, найденной неподалеку, Чужой ногой спихнул по очереди уже очнувшиеся тела вниз вместе с их снаряжением, забрав лишь несколько магазинов для автомата, и куда-то ушёл. 'Отлично', - он нашёл джипы приехавших за ним Жёлтых неподалёку. Взяв из одного то, что ему нужно, он вернулся назад.
   Грозное мычание заткнутых кляпами ртов сменилось попытками издать вопль ужаса. Жёлтые дергались внутри ямы, словно черви, не отрывая взгляда от Кочевника. Тот молча, словно в трансе, откупорил одну из канистр с бензином и начал заливать яму вместе с лежавшими в ней людьми. Сделав остатками тонкую линию на земле, он выбросил опустевшую ёмкость на головы пленных и, пошарив в одном из карманов, достал походное огниво. Мычание усилилось. Чужой стоял над ними, презрительно глядя сверху вниз, а кто-то внизу, отплевываясь через кляп от бензина, начал издавать звуки, напоминающие скулёж. Но в тот момент он чувствовал себя богом, чувствовал мощь в своих руках, право давать и лишать жизни, как недавно чувствовали в себе они сами. Но настал новый день, и теперь палачи стали жертвами. Их казнь была неотвратима.
   -Можете молиться своим богам, старым и новым, животные. Но я всё равно надеюсь, что они не облегчат ваши страдания, - вдохнув глубоко воздух, Кочевник нагнулся над бензиновой полосой, и огниво сверкнуло в его руках.
   Наблюдая в зеркало заднего вида за уменьшающимся поселением, он ехал на джипе, взятом у Жёлтых, и думал о том, что они сделали в Свистящем Петухе и что сделал с ними он сам. Обычно говорят: 'Если ты поступишь так же - чем ты будешь лучше?' Он не собирался быть лучше. Он не лгал самому себе, что не чувствовал наслаждения, наблюдая за горящими в яме 'недолюдьми', на его глазах убившими сотню человек в колонне и вырезавшими под корень целый посёлок. Око за око - эта философия с детства пришлась Кочевнику по душе, и если за то, что он сделал, кто-то будет его презирать - что ж, человек в своём праве. Он поступил так, как считал нужным, это главное. Теперь Жёлтые наверняка будут знать, что Кочевник более не является хранителем кодекса его братства. Он перестал быть Чужим и стал тем, кем всегда хотел быть. Свободным от оков какой-либо морали, сумевшей уцелеть даже после апокалипсиса. Границы его разума перестали существовать, он сделал шаг в пропасть и взлетел ввысь. Чужой умер. Родился Человек.
   Фары освещали ночную равнинную дорогу, казалось, не имеющую конца. За машиной, клацая зубами, с завываниями неслась стая линчи, то догоняя, то снова отставая от своей цели. Им хотелось мяса - они могли достать его, просто поискав поблизости уснувших антилоп, коз и прочей живности, которая водится в этих краях, но дело было в другом. Светящаяся железка с человечиной внутри пролетела мимо их логова и словно зазывала погнаться вслед, вступить в древнюю игру, придуманную задолго до их рождения.
   Кочевнику ничуть не нравилась идея поездки под покровом тьмы, но оставаться в Свистящем Петухе ему было гораздо сложней. Он был уверен, что привлек Ангелов светом костра, а линчи - запахом жареного мяса, а их долго не проведёшь своими штучками с маскировкой, так что пришлось, так или иначе, сесть в джип и попытать счастья в дороге. Словно комета, машина мчалась по открытой местности, вовлекая в преследование всё новых и новых зверей, заставляя Кочевника задуматься, что же ему делать, когда топливо в баке подойдёт к концу и стрелка на спидометре опустится на нижний уровень.
   Вдруг над головой раздался птичий крик, и Кочевник вдруг чётко осознал в голове - сегодня он умрёт. Это мысль высветилась в сознании, как чёрные буквы свежими чернилами отпечатываются на белом листе бумаги. Он лишь почувствовал горечь обиды, что у него в такой грязной и убогой, покрытой налётом худших человеческих качеств, жизни наконец-то появилась хоть и маленькая, но цель, а теперь всё, что его ждёт - надежда на смерть до того, как Ангел начнёт выклёвывать его внутренности.
   Между тем, как он мысленно прощался с жизнью, тело продолжало действовать так, как его обучили, а именно - спасать себя. Один линчи оказался достаточно проворен, чтобы добежать и даже запрыгнуть в кузов машины, и путник, держа одной рукой руль, а другой достав обрез, тут же разрядил один патрон, разорвав голову на мелкие кусочки, и разбрызгав ошмётки по салону. Тело по инерции вылетело обратно на землю, и часть гнавшихся осталась пожирать своего сородича, но многие продолжили бежать.
   Крик раздался гораздо ниже, и он начал понимать, что все его попытки оттянуть встречу с 'костлявой' бессмысленны, но всё равно упёрто жал в педаль газа, не давая себе возможности окончательно пасть духом. Прямо над головой пролетел Ангел - Кочевник даже слышал лёгкий скрежет когтей по металлическим балкам посередине машины. Но почему он продолжал ехать, а не взлетел при помощи мощных когтей в небо, не слышит хруст своих костей под расплющенным на дороге кузовом? Он недоумённо повернул голову назад, забыв про зеркала.
   Птица явно не была голодна, либо желание показать свою силу одолело желание полакомиться телом одинокого путника, убегавшего от этих жалких дворняг. Ангел ещё высоко в небе увидел, что то, что преследуют столь неприятные ему клыкастые конкуренты, представляет собой лишь один небольшой мешок плоти, которых раньше в этих землях было в избытке. Эти существа не нравились ему: они делали больно, вдобавок, мясо их было жилистое и невкусное. Он сразу отбросил эту цель и спикировал прямо в центр преследователей, намереваясь показать, кто здесь хозяин неба и земли.
   Когда волки услышали клёкот, они разозлились, понимая, что прямо сейчас их пища будет похищена этим могучим существом, и они не в силах ему помешать. Но увидев, как Ангел полетел навстречу и, словно бритва, когтями вырезал линию в их рядах, ужас охватил дикие сердца и головы. Прекратив гнаться за путником, они со всех ног побежали назад, желая поскорее забраться в норы и не высовывать нос до следующей ночи. Но вокруг была нагая земля, укрытая лишь робко выбивавшимися ростками травы, и ничего не могло спасти их от наслаждающегося своей мощью орла. Повторив свой маневр ещё раз, Ангел в конце схватил когтями двух волков и, взмыв ввысь, скинул раздавленные ими тела так, чтобы они упали перед убегающими. Испуганные визги раздались в стае, кто-то остановился, и бежавшие сзади налетели на тех, кому было уже всё равно, куда мчаться, дабы спастить. Линчи были на грани от безысходности, и в их головах проявилась такая черта мышления, как хитрость. Звери разбежались в разные стороны и начали караулить небесного хищника малыми группами - когда тот подлетал, несколько глоток умудрялись вцепиться в птицу, взлетая в воздух, всеми силами стараясь не разжимать пасть. Количество Псов стремительно сокращалось, многих доставали когти и многие, устав от напряжения, выпускали брюхо своего противника из клыков и с визгом разбивались о землю. Но всё же были счастливчики, обладавшие достаточной выносливостью и злобным стремлением одолеть пернатого охотника, которых после каждого пикирования прибавлялось по одному или два, и они постепенно выбивали Ангела из сил.
   Изнемогая от неожиданного перегруза и боли, орёл постепенно спикировал вниз, где его поджидали малочисленные, но от этого ничуть не менее кровожадные волки. Словно камень, Ангел свалился на землю и проехал по земле несколько метров, а те, кто висел на нем, погибли ещё в приземлении. Издав победный вой, линчи бросились вгрызаться в плоть, не разбирая, будь то птицы или их сородичей-героев. Ангел издал жалобный крик, полный удивления и горечи за поражение в такой, казалось, очевидной схватке. Крик сменился бульканьем - один из зверей прокусил горло и, стараясь вгрызться поглубже, пил тёплую кровь поверженного.
   Услышав шум за спиной, одна морда всё же оказалась достаточно любопытной, чтобы повернуть голову и прищуриться, будучи ослеплённой ярким светом фар приближающейся машины. Вдруг её морда, вместе с туловищем и ещё несколькими линчи впечаталась в тушу Ангела, расплющенная огромным куском железа. Кочевник с разгона врезался в их свору, откинув вперед Ангела, а также сметая, куда попало, никак не ожидавших такого дерзкого нападения, волков. Те, кому повезло оказаться по краям машины, всё равно были задеты и лежали, испуская дух в переломах. Совсем потеряв силы и остатки разума от постоянных неудач этой ночи, линчи разбежались в разные стороны, оставив сумасшедшего, залитого чужой и своей кровью, водителя наедине с самим собой. На всю округу раздавался хохот.
   Кочевник сильно ударился головой - кровь несколькими струйками стекала вниз, заливая лицо, но сквозь неё были видны безумные серые глаза и белый оскал, словно дьявол улыбался его устами. Он смотрел в одну точку впереди, сжимая двумя руками руль, и вновь, задрав голову, захохотал. Он переключил рычаг и попытался сдать назад, но машина заглохла окончательно, и ему пришлось, шатаясь, вывалиться из машины и пойти пешком. Почему-то Кочевник был уверен, что больше его никто не потревожит.
   В дороге он заматывал голову бинтом из аптечки и думал, зачем вернулся. За это время он был бы уже далековато от преследователей, но всё-таки развернул джип и поехал назад, увидев, как Ангел рухнул на землю. Мозг сразу деловито наполнил, что это была тактическая необходимость - птица могла быть ещё жива и если она взлетит, то, разобравшись со своими конкурентами, может погнаться за ним. Несясь на скорости в эту дикую свору, он заметил, что Ангел больше никогда не вернется в небо. И всё же продолжил давить на газ. Почему он это сделал? Шагая по безжизненной земле, он пытался найти этот ответ, но сердце упорно молчало...Он резко остановился на месте, словив себя на внезапной мысли - это не он развернул машину и не он смеялся, словно умалишённый, после всего, что произошло потом. Что-то другое заменило его самого внутри...но Кочевник живо отогнал это предположение, сославшись на последствия столкновения, и продолжил путь. Светало.
  Дороги Истины. Глава 7: Мария
  Далеко, лишь тонкой полосой на горизонте виднелся его город, его дом. За это время Кочевник давно не стриг свою бороду и она, словно дикий кустарник, густыми зарослями покрывала его лицо, как и отросшие ниже плеч волосы. Пройдя множество городов и поселений 'автостопом' на повозках с лошадьми и мулами, проплывая на самодельных плотах и лодках километр за километром, он всё-таки добрался до места назначения. Бывшая родина маячила перед глазами, давая силы уставшим ногам идти дальше по мертвой, пустующей земле, где раньше были цветущие луга и поля, сплошь засеянные пшеницей. Всё это вымерло - никто нынче не рисковал заниматься земледелием дальше своих городов. У Серых все манипуляции с пропитанием проводились внутри крепостей: там растили животных на мясо, а так же, в количествах, достаточных для города, овощи и зерновые. У Империи были отдельные города-фермы, где только и занимались, что готовили урожай, и охрана там была ничуть не хуже, чем в форпостах. Серые с особой тщательностью подходили к вопросу безопасности.
   Шагая по треснувшему от землетрясений и времени асфальту шоссейной дороги, погружённый в мысли, но не теряя бдительности, Кочевник увидел путника впереди, который направлялся в противоположную сторону, видимо, покидая эти земли.
   Когда расстояние позволило рассмотреть незнакомца получше, он заметил, что цвет кожи был схож с его, разве что чуть смуглее. Это был Чужой, первый, которого видел Кочевник за долгое время, а значит, можно будет сделать перерыв и узнать что-нибудь интересное о том, где он скоро окажется: какие нынче там порядки и на какие улицы не стоит делать поворот, дабы не натолкнуться на мародёров или ещё чего похуже. 'Только бы он захотел остановиться', - Кочевник, воодушевлённый, забыл про своё спокойствие и радовался такому же путешественнику, как он сам. Когда они встретились, то, молча обменявшись рукопожатиями, одновременно решили присесть на привал прямо посередине дороги. Скинув сумки и сев прямо на асфальт, путники начали делать 'общий стол'. На разложенный кусок камуфляжной ткани легли куски собачатины, сухари, две фляги воды и одна большая жареная крыса из рюкзака Чужого.
   -Зовут Уголь. - Будучи смуглым, этот человек имел чёрные, словно бездна, глаза и такого же цвета волосы. Лицо его было начисто выбрито, и поэтому внимание невольно переводилось в область глаз, где, если начать вглядываться, можно было сгинуть навечно, пытаясь найти хоть проблеск его мыслей. Вдобавок, всё обмундирование, состоящее из байкерской одежды на мускулистом теле, с тяжёлыми металлическими вставками на жизненно важных местах, было чёрного цвета. В руках он держал воронёный АН-94, судя по блеску смазки и отсутствию сколотой краски, недавно приобретённый. На лице Угля не было ни единой морщинки, руки были ещё не грубы от тяжкой жизни, но лицо уже приобрело хищные черты, вкупе с дерзким взглядом а-ля "я вертел это всё". Это было "дитя Нового Мира" - от брака двух Чужих, этот парень не видел того, каково было жить до Великого Суда. Весь его мирок - дорога и руины, где бы они ни были.
   "Если ему повезёт прожить ещё несколько лет, то в будущем металлические вставки исчезнут, Абакан уйдёт в другие руки и снаряжение в целом станет менее крупным, как у всех старожилов. Если повезёт..."
   -Кочевник, рад встрече. Скажи мне, Уголь, что слышно там, в руинах, и, может, поделишься инфой о делах в Тридцать Восьмом? - Он не спросил, куда тот держит путь, как Уголь не спросил у него. Это было одно из негласных правил среди Чужих - не спрашивать планы на будущее.
   Тот соскребал пальцем с сапога въевшуюся грязь, обдумывая вопрос.
   -Насчёт улиц мало чего могу сказать, сам проходил через площадь, там недавно Серые с огнемётами зачистку делали, крысиное гнездо разрослось, обнаглели настолько, что отряд их целиком сожрали, представляешь? Так теперь на том маршруте - чистота и порядок, хоть голышом бегай, а от площади на главное шоссе быстро вышел, там лишь дикие собаки попадались да антилопы бегали, повезло, в общем. Слышал, что саблезуб где-то гуляет...Мне не повстречался, но ты имей в виду.
   Кочевник благодарно кивнул и запил сухарь водой из фляги. Уголь пожевал губу и негромко спросил, не поднимая глаз:
   - Из Тридцать Восьмого я и иду, собственно, мне нужно доставить срочно какие-то документы в Двузубую Вилку, мол, там баба какая-то ждать должна. Типа, военная тоже, не на последнем месте стоит. Ты, может, видел такую, или не проходил мимо?
   Кочевник задумался, глядя вдаль.
   - Что тебе ещё сказали о ней? Может, помогу чем.
   - Эм...зелёные глаза, короткие волосы, в камуфле будет и при людях...мне сказали, она сама меня найдёт, но всякое бывает.
   "Совпадение? Я уже далеко прошёл, не думаю, что это Милена...просто совпадение".
   Почесав бороду, он ответил:
   -Нет, вроде не слышал о такой...последняя дамочка, что мне попадалась с таким описанием, была из "церковников".
   Уголь недоумённо посмотрел на него, замерев на месте, как вдруг наклонился поближе, понизив голос до полушёпота, хотя рядом не было ни души.
   - Жёлтая? Контракт мне начальник Тридцать Восьмого дал, Серый! Странно теперь это всё пахнет, приятель. Думаешь, заговор какой-то?
   Кочевник посмотрел на оживленного Угля. Тому явно нравилось происходящее. Душа тянулась к приключениям.
   -Поступай, как знаешь, парень, но скажу тебе, что тут ведётся грязная игра, и не стоит тебе класть голову за их интрижки. Я вот чуть не положил. Тоже, как ты, документики нёс одной девушке. Довольно милая особа, кстати, пока рот не раскрывает.
   Чужой несколько секунд смотрел на Кочевника, потом спокойно взял сухарь и, откинувшись назад, лениво бросил:
   -Мне как-то всё равно. Жёлтая и Жёлтая, хоть вживую их увижу, а не по рассказам отца. И аванс уже взял, вот, даже пушку подарили. - Он похлопал довольно по Абакану, лежащему на коленях.
   Кочевник вздохнул и отпил из фляги, ничего не сказав.
   "Значит, Тридцать Восьмой тоже, возможно, замешан. Нехорошо. Всё зашло куда дальше, чем одна сволочь в верхах. Надо побыстрее попасть туда, вытащить Её, если она там, и убираться подальше отсюда"
   Они встали, перекусив и обсудив всё то, что хотелось обсудить двум незнакомым путникам, пожелали друг другу удачи в дороге и пошли дальше, каждый в свою сторону. Кочевник сразу же забыл о новом лице в своей жизни, так как был уверен, что видит его в первый и последний раз. Парень был полон сил и энергии, но явно не имел в запасе основных качеств, которые необходимы для выживания в одиночку - интеллекта, смекалки и умения избегать лишней опасности. Ему явно не имеет значения, что делать и для кого, лишь бы плата была своевременной и хорошей. Ещё будучи одним из них, Кочевник не недолюбливал таких людей.
   Спустя полтора дня он стоял под бетонными стенами Тридцать Восьмого. Пока охрана, снаряжённая по высоким стандартам военного ремесла, осматривала его на предмет заражения или подозрительных вещей, две крупнокалиберные турели сверху не переставали держать его на прицеле, готовые распотрошить чужака при малейшей опасности. Не заметив ничего подозрительного, один из Серых постучал по тяжелым металлическим воротам за спиной, и в них открылась небольшая дверца, в которую он и прошёл внутрь одного из старейших форпостов - первый в его жизни оплот цивилизации в мире анархии и "цветного" хаоса.
   Зайдя в город, он сразу же направился в бар, петляя в тесно застроенных улочках среди толпы "серой массы", в буквальном смысле. Тридцать Восьмой форпост Империи Серых значительно расширился по сравнению с тем "пунктом эвакуации", который помнил Кочевник: бетонные стены стали толще и их границы увеличились, поглотив существенную часть городских руин рядом. Несмотря на то, что среди происходящего безумия двадцать лет назад никто не додумался нажать "красную кнопку", ситуация из-за резкой смены внешнего облика и мышления настолько вышла из-под контроля, что долгое время шли активные боевые действия. Все против всех. Серые старались усилить своё положение и "выдворить" Жёлтых с Красными из своей "военной семьи", но эта затея не обошлась без крови. Часто бывало, что товарищи, прошедшие не одно дерьмо вместе, шли друг на друга, нажимали на спусковой крючок винтовки, пускали ракету в вертолёт или танк тех, кто стал "церковником" или "бандитом", то есть Красным. Крупные разрушения продолжались до тех пор, пока топлива на складах было в достатке. Потом большая часть машин разрушения осталась на своих местах или её разбирали на куски металла, необходимые почти в каждом ремесле. В те времена Кочевник старался как можно чаще менять своё местоположение, не останавливаясь нигде больше одних суток. Никто не знал, в какой момент может начаться артобстрел или враждующие группировки решат встретиться неподалёку и начать резню.
   Все спешили по своим делам в привычном для всех, кроме чужаков, темпе, смотря только себе под ноги и, тем не менее, не задевая никого по пути. Форпост жил, словно муравейник, большой мегаполис - единое целое, где все составляли один крепкий, отлаженный механизм, готовый вступить в бой или наоборот, обсудить что-либо с теми, кто решил сюда наведаться. И если хочешь найти кого-то в городе с населением в тысячу человек и более, лучше спросить у завсегдатаев столовых либо бармена - они повидали разношёрстный люд, и большинство после рабочей смены заходили опрокинуть стаканчик или перекусить именно туда. Лишь единицы могли позволить себе такую роскошь, как крупица свободного от городских работ времени, и ещё меньше тратили его на приготовление пищи. Да и не было, по сути, из чего делать - разрешалось иметь в хранении одну десятую часть от добытых запасов провизии, всё остальное отдавалось на хранение и дальнейшее распределение в городской склад. Тех, кому это не нравилось, ждал лишь один исход - расстрел. Утайка припасов любого рода в Империи считалось особо тяжким преступлением, под графой "саботаж". Суровые порядки, но благодаря им они стали самой сильной расой в новом мире.
   Минут через двадцать Кочевнику всё-таки удалось найти столовую. Со вздохом облегчения он открыл решетчатую дверь и начал спускаться по лестнице вниз, в подвальное помещение. Внутри никто не обратил на него внимания - все глаза были устремлены на представление, разыгравшееся у стойки. Один парень лежал, скрючившись, на полу, держась за промежность, а другой, крупный детина, стиснув зубы, закрывал лицо рукой от несильных, но обильных и быстрых ударов маленьких кулачков молодой девушки, которая была явно не в себе. Он не мог остановить её, так как она, словно фурия, попросту не давала ему опомниться - шквал молниеносных оплеух летел прямиком в его физиономию, которую, словно щит, защищала довольно посиневшая широкая ручища. Вдобавок, ему очень мешал тот фактор, что вторая была приколота прямо к стойке бара ножом, словно доска -гвоздём. Повсюду стоял хохот и подбадривающие посвистывания - все болели за эту безбашенную девушку, даже не собираясь помогать её жертве.
   Кочевник решил не вмешиваться в эту разборку, так как не знал, кто прав, а кто виноват, вдобавок, грозная воительница явно не нуждалась в помощи. Но тут лежащий на полу, кряхтя, поднялся, и, всё ещё одной рукой держась между ног, схватил другой бутылку со стойки и разбил её, сделав "розочку" и направил её в девушку, которая стояла к нему спиной и явно не замечала нависшей угрозы. Этого Кочевник уже не мог позволить - быстро пробравшись через толпу, он ударом ноги выбил бутылку и, схватив ладонью за голову, вмазал ей об стойку, рассчитав силу так, чтобы не убить, а лишь вышибить парня из игры. 'Фурия' обернулась, и в этот момент получила хлёсткий удар, от которого она сразу же ушла в нокаут и осталась лежать на грязном полу. Осознав, что теперь придётся разбираться ему, Кочевник не терял ни секунды. Судя по комплекции и качеству удара, мужчина был либо военный, либо боксёр, а может - всё вместе, а он слишком выбился из сил в дороге, чтобы потягаться с ним в рукопашной. Он отскочил назад и достал револьвер. Дуло хромированного Кольта, направленного между глаз, действовало настолько завораживающе, что противник попросту впал в ступор, так и оставив огромный кулак в замахе. Все притихли, но Кочевник всё же расслышал в толпе звуки снятых предохранителей. Здесь он был чужим, и никто не собирался ему давать поблажек.
   -Я забираю её. Я Чужой, пришёл с миром в ваш город, и никому не хочу проблем, ни себе ни остальным. Мужики, это уже перебор, а такое шоу уже не смешно. Дайте мне уйти с ней, я прошу только этого. Если никто не хочет получить пулю в лоб - не мешайте мне.
   Все понимали, включая его самого, что он не перестреляет всех из шестизарядного пистолета, но никто не хотел попасть в эту шестёрку бедолаг. А может, всем просто хватило зрелища, и никто не хотел становиться участником нового. Быстро остывать - черта, свойственная Серым. Детина медленно опустил руку и занялся тем, что начал аккуратно, сцепив зубы, вынимать нож из другой, а остальные продолжили пить и разговаривать на свои темы. Его отпустили.
   Вернув револьвер в кобуру, он поднял вырубленную девушку на руки и со вздохом начал подниматься с тяжёлой ношей по лестнице наверх. "А я так хотел перекусить...блин". Отнеся, с перерывами, на приличное расстояние от бывшей потасовки, он посадил девушку на скамейку около каких-то гаражей, достав флягу с водой и начал брызгать на лицо, попутно разглядывая смелую воительницу.
   Она весьма недурно выглядела, имея стройную талию, судя по которой, ей было от силы лет восемнадцать. Тонкие, словно нарисованные кистью на полотне, черты лица, украшенные контрастным макияжем, увлекали своей выразительностью, заставляя любоваться ими безостановочно, забыв про мирские заботы, но Кочевника кое-что удивило, отвлекая от всего остального. У неё была серая кожа, как и у всех здесь, но с очень необычной особенностью - она была почти обыкновенная, белоснежная, лишь с оттенками серости. Это озадачило его ещё тогда, когда он вынес её из столовой на солнечный свет. 'Получается, один из её родителей - Чужой?' - увидев, что она открыла свои глаза цвета неба, со слегка зеленоватым оттенком, он задумался, впав в неожиданный приход ностальгии. 'У Неё были точно такие же глаза...' - Кочевник смотрел в постепенно приходящее в сознание лицо и не успел защититься от звонкой увесистой пощёчины, от которой его даже слегка развернуло в сторону.
   -А ну не лезь ко мне, алкаш грёбаный! Я тебя сейчас в рулет закатаю, бомжара! - сделав злостную гримасу, забавно отразившуюся на её миловидном утончённом лице, девушка оттолкнула его двумя руками и вскочила на ноги.
   Потирая пылающую щеку, Кочевник невольно широко улыбался, так смешно это выглядело. Он шутливо выставил ладони вперёд.
   -Успокойся, девочка. Ты бы могла сейчас лежать там с осколками бутылки в спине, а благодаря мне - сидишь здесь и урчишь недовольно, жива-здорова. А насчёт бомжа - обидно, хотя справедливо. Мда, не красавец я, конечно, но и не в женихи тебе лезу.
   Она прекратила шуметь и, смущаясь, протянула ему тонкую, но со следами проступающих мускулов, руку.
   -Эм...Ева. Ты ведь Чужой, да? Смуглый такой... Пошли, мой дом в двух секторах отсюда, сразу за нашим госпиталем, покормлю хоть, может даже бритву найду папину. Но учти - попытаешься ручонки свои распустить, я тебе их в задницу засуну, старикашка!
   - Хах, учту. Я Кочевник, пошли, всё равно мне пока в столовку вашу вход заказан. - Он не хотел пока особо распространяться, что теперь его имя не относится к Чужим, по крайней мере, для него самого. - Но учти, креветки и трюфеля я не люблю, а вот улиток под красное полусладкое - можно.
   - Чего? - она удивлённо обернулась, остановившись на месте.
   Он лишь глубоко вздохнул, продолжив идти.
   Они подошли к её дому, который представлял собой два вертикально скрепленных грузовых контейнера, в котором было вырезано небольшое квадратное отверстие с приваренной решёткой. Оно играло роль окна, насколько Кочевник смог догадаться, а рядом было отверстие покрупней, с металлическим листом на петлях, с увесистым замком на ней. Поковырявшись с ним, Ева открыла скрипящую дверь и жестом пригласила его внутрь.
   -Эм, добро пожаловать. Мама с папой ещё на работе, она в госпитале тут работает, а отец - фермер, кормит свинок и других животных, кого удалось притащить сюда, вот...
   Он прошёл, пригнув голову, и осмотрелся: пол изнутри было подкопан вниз и покрыт досками с кусками тканей поверх, что представляло собой некое подобие ковра. Ева уже зажгла свечу, когда он присел на любезно предоставленный самодельный табурет за столик и теперь мог как следует рассмотреть окружение. Кроватей здесь не было, только три матраса, укрытых помятыми, но чистыми простынями и подушками. На ввинченных в стену шурупах висела какая-то одежда, а около неё стоял ящик из-под патронов, исполняющий теперь роль сундука с вещами.
   Она присела рядом на другой табурет, поставив на стол обыкновенные белые чашки с чаем и несколькими сухарями.
   -Что есть, угощайся. Сам знаешь наши порядки, всю еду забирают, фиксированный паёк, все дела... У родителей смена заканчивается через час где-то, подожди их, мама будет рада увидеть ещё одного нормального человека.
   -Нормального?
   -Ну да. У неё кожа не серая, ну, как у вас, Чужих. Только она не Чужой, никогда не путешествовала. Всё время тут жила, как её привезли.
   Он отхлебнул чай и поставил чашку обратно на стол, предпочитая пить слегка охлаждённый.
   -Расскажи мне о ней.
   -Я сама мало чего знаю о её прошлом... Как ни пыталась что-то узнать, мама сразу "закрывалась". Я родилась спустя два года после Суда, она жила на востоке города, а когда всё началось, пришли военные и начали эвакуацию людей. Брали тогда всех, не обращая внимания на цвет кожи - кто же знал, что после Суда все так с катушек слетят? Ну вот и мама сильно напугалась, когда Красные начали громить лагерь изнутри, а Жёлтые проповедовать тут и там свои идеи о покаянии и искоренении грешников. Все были и так на взводе, так что наши, не церемонясь, начали наказывать особо ярких персонажей, а остальных выкинули наружу, оставив лишь таких, как они сами, даже Чужих в то время выгнали, на всякий случай, ну это ты и сам знаешь наверняка. Мама одна тут осталась из нормальных. Она у меня очень красивая и милая, как ребёнок, вот папа в неё сразу влюбился и договорился, чтобы маму оставили в городе под его ответственность. А потом они жить вместе начали, там дальше и до меня недалеко уже было...
   Кочевник невольно любовался Евой. Ведь она так напоминала Её своими чертами, повадками. Он словно вернулся в те годы, когда трава ещё была зелёной, по улицам ездили автомобили и в домах жили люди, а не городские саблезубы и прочая нечисть. Но, вернувшись в прошлое, он жалел лишь о потере своей семьи и любимой, нисколько не жалея о крахе цивилизации. Это было предсказуемо, закономерно. За блестящими машинами, высокими зданиями и улыбчивыми лицами стояла печать рабской, утопающей во лжи и разврате, жизни - такой, где сильный характер старались задушить в зародыше, а слабый человек радовался тому, что 'хозяйской подачки' хватает на то, чтобы не протянуть ноги ещё месяц. Он был рад, что то время закончилось. Теперь он держит крепко в руках оружие, волен распоряжаться своей жизнью как заблагорассудится, а тело и мозг сильны и работоспособны, как никогда.
   Разговор продолжался на разные темы. Кочевник рассказывал забавные и не очень случаи из своих путешествий, как их увлекательную беседу прервал смех снаружи. Дверь открылась и в дом вошёл грубоватого сложения мужчина с трёхдневной щетиной, вымазанный в грязи, но улыбающийся через неё белоснежными, словно снег, зубами и с добродушными глазами, полными спокойной уверенности в себе. Заметив гостя, улыбка медленно сползла с его лица и взгляд стал настороженно-холодный. Его толкнули сзади.
   -Что ты возишься, медведь косолапый! -звонко смеясь, женщина протиснулась внутрь и тоже заметила Кочевника, но лишь усмехнулась. У него же была совсем другая реакция...
   Чашка, которую он в тот момент держал в руках, ещё падала на пол, как в его глазах вспышкой озарились воспоминания, эмоции, чувства и тяжесть утраты...
   "Это она. Она!"
   -Мария... - смог лишь прохрипеть, чувствуя, что не может больше вымолвить ни слова, хотя ждал этого момента долгое время. Он не был готов. Не сейчас.
   Кочевник всё равно не верил самому себе, хотя знал, что всё это реально и не плод его воображения.
   -Мы знакомы?.. - женщина начала вглядываться в его лицо, но из-за длинной бороды и волос, отпечатка тяжёлых испытаний, отразившихся на его лице морщинами, она не узнала его.
   Со стороны он выглядел, как измождённый Чужой-бродяга, который впал только что в ступор из-за своих чудаковатых мыслей, и совсем было непонятно, почему их дочь впустила его в дом. Но в душе у него была такая буря эмоций, которая могла сравниться лишь с теми бушеваниями стихии, когда миру суждено было умереть два десятка лет назад. Как землетрясения потрясали землю и после соединили всё один материк, как ураганы и потопы разрушали то, до чего могли добраться, так различные чувства сотрясали его изнутри, пытаясь выгрызть щель, пробиться наружу. Но с виду, он был почти спокоен, разве что ошарашен.
   Видимо, прошло некоторое время, потому что когда он взял себя в руки, на него уже смотрели с опаской все три хозяина дома. Ева обеспокоенно держала его за руку, глядя в глаза. Кочевник медленно вынул свою ладонь из неё и поднялся на ноги. Он принял решение.
   -Когда-то были. Сейчас это не имеет значения. Всего...кхм, всего хорошего, мне пора. -Он поднялся и, не обращая никакого внимания на готового ко всему мужчину, мягко убрал её с дороги и вышел на улицу. За это время она попыталась посмотреть в его глаза, вздохнув полной грудью его запах, когда он вышел на улицу и быстрым шагом пошёл, куда глаза глядят.
   Кочевник уже отошёл на приличное расстояние, когда сзади раздался крик, заставивший содрогнуться, будто в его спину воткнули нож:
   -Витя?! Витя!!!
   Он не мог уже этого вынести и побежал, подальше от неё, подальше от своего прошлого, которое вновь гналось за ним по пятам, пытаясь ухватиться своими челюстями за его душу и растерзать её в клочья. Резко поворачивая в разные направления, он остановился и сполз спиной по стене, закрыв лицо руками, стиснув зубы.
   Что он, дурак, ожидал? Что она будет ждать его всё это время? Тот момент, когда он мог предстать перед ней рыцарем в сияющих доспехах, давно исчез, и ничто не вернёт его обратно. 'Есть только миг между прошлым и будущим', и этот миг Кочевник из-за своей слабохарактерности пропустил. Сейчас у неё семья, здоровая красивая дочь, и единственное, что он мог ещё сделать для Марии - не возвращать её в прошлое, не мешать жить настоящим. Сейчас ей будет спокойней знать, что молодой парень по имени Витя, который обещал скоро жениться перед катастрофой, погиб где-нибудь вместе с остальными. Так будет правильней.
   Для Кочевника между моментом отрешения от реальности в пространство горьких мыслей и возвращением обратно прошли считанные секунды, а на деле солнце покрыло небо алым покрывалом, напоминая всем, что скоро закончится день и наступит новый, уже со своими переживаниями и заботами. Поднявшись на ноги, он вытер кулаком лицо и направился обратно в столовую, найти комнату на ночь и сразу, с восходом, покинуть огорчивший его город. Петляя в полусонном состоянии в поисках нужного места, Кочевник почувствовал в глубине души что-то такое, чего явно не ожидал от сегодняшних событий. Он почувствовал...облегчение. Ему стало легко оттого, что, даже несмотря на то, что она не будет с ним, его цель была достигнута. Он нашёл Марию, и самое главное - она жива.
  Дороги Истины. Глава 8: Храм
  Прошёл примерно месяц, как Кочевник решил навсегда покинуть Тридцать Восьмой. Он брёл, куда глаза глядят, не имея никакого желания заниматься контрактами, и подписывался на них только когда нужда припрёт к стене.
  Сначала у него была мысль направиться в какой-нибудь далёкий район Серых и всё-таки предупредить о наличии опасных предателей в их рядах. Всегда основным отпором Жёлтым была Империя Серых. Только их военная мощь могла сдержать натиск сошедших с ума людей, кто с блаженными улыбками готов был сжечь весь мир и себя самого ради высших сил.
   Мир более не владел способностями передавать информацию на дальние расстояния при помощи техники: что-то не даёт радиоволнам работать дальше пары километров, а провода и другие способы коммуникаций портились по неизвестным причинам настолько часто, что эти варианты тоже отбросили. Что-то явно не хотело облегчать человеку жизнь в новом мире, не давало пользоваться большинством благ цивилизации, как бы намекая, что старому образу жизни пришёл окончательный и бесповоротный конец. Теперь получила важность такая профессия, как курьер, либо нанимают Чужих для передачи посланий к далеко живущим соседям, кто распологался в районах с высокой вероятностью умереть прямо в пути. Так что ему были бы очень благодарны за такую своевременную новость: возможно, даже неплохо наградили бы, поднялся уровень доверия, а значит, давали бы более сложные, но интересные поручения, не только 'принеси-подай' или 'сопроводи'.
  Или нет? Или ему пустят пулю прямо в кабинете, а труп выбросят ночью на съедение свиньям? После встречи с Углём, посланным руководством города, расположенным за тысячи километров от предателя-Брокса, доставить информацию той же женщине от Жёлтых, Кочевник не знал, где теперь достаточно безопасно. Он неглуп, чтобы понимать - когда происходит что-то крупное, следует соваться, только если ты имеешь шансы на успех и дело стоит свеч...Это помимо очевидного варианта 'зарыться как можно глубже и не вынимать нос'. Вариант 'благодарность или смерть' явно не стоил того.
  Но теперь не он мог просто выживать. Диалог с больничным духом словно пробудил древний механизм его сущности, заставляя отдаться полностью в пользу какой-нибудь стоящей идеи. Лишь бы была она, эта идея. Кочевник помнил тот мир - человечество возвращалось к своим предкам, становясь тупым жвачным животным, имея в голове лишь минутные желания и низменные побуждения. Купить машину, купить квартиру, купить женщину - купить-купить-купить...и ни слова про 'творить'. Эпоха человека-творца прошла, на его место плюхнулся телом выкарабкавшийся из грязи, ковыряющий в носу и пускающий слюни человек-потребитель. Уничтожая всё на своём пути, его ничто более не могло остановить, разве что кара с небес. И она пришла.
  Даже откормленные на своих постах священники никогда не верили в Конец Света, Судный День или же Апокалипсис. Но он действительно наступил. Огромные сапожищи ступали на землю, вызывая чудовищные по силы землетрясения; Глаза, полные гнева, взирали вниз, и огонь пожирал то место; взмахом одной руки посылая разозлившийся от стольких веков унижения Дух Природы на охоту, давая возможность отомстить за своих павших в угоду человека детей, взмахом другой - вызывая чудовищные ураганы и, в омерзении от всего увиденного, сплёвывал Судья на землю водой, с шипением и бурлением вышедшей из берегов, желающей смыть весь позор этого жалкого существа, имеющего наглость называть себя 'Царём мира'. А теперь, отобранным или же чудом уцелевшим остаткам этой породы дана возможность искупить вину, построить всё вовсе не заново, а иначе: живя в гармонии со всем окружающим, не забывая про честь, достоинство, истину...Истину!
  Кочевника словно огромным камнем ударили по голове. Истину! Он хочет знать её! Он прожил почти половину своей жизни, имея в памяти воспоминания о прошлом мире и знания о нынешнем, так почему бы не попытаться найти то Чудо, что смогло бы дать правильным людям глоток свежего воздуха? Кто дал ему и другим свободу от оков рабского труда, обязательного исполнения абсурдных правил и законов, дал шанс жить по своей морали? Кто разделил людей по цвету, а малую горстку оставил, как было прежде, без изменений, и зачем? В его голове было множество вопросов, но он отложил их на потом, вновь бодро шагая вперёд и чувствуя, как его организм, словно машина, стал двигаться быстрее и легче от поступления высококачественного топлива в изголодавшийся бак. Топлива, под названием 'Идея'. И его идея заключалась в том, чтобы найти главного виновника всего случившегося. Кочевник решил найти Судью.
  Чтобы начать поиски, нужна была какая-нибудь зацепка, случай. Прошло уже слишком много времени, чтобы пытаться идти 'по горячим следам'. Пока остаётся навострить уши и глядеть в оба, заодно выяснить по мере сил, что за дела проворачивают люди из верхушки Серых с фанатиками, и из этого строить дальнейшие планы по выживанию и поиску. Сложность заключалась в том, что он уже привлёк внимание некоторых персон, которые не замедлят сообщить другим, что Кочевник более не является представителем Чужих и ведёт свою игру.
  С этими мыслями, он метался от поселения к поселению, стараясь заходить лишь в проверенные опытом места и выполняя контракты только от лиц, имеющих личную симпатию к нему, как к хорошему человеку или работнику. Тяжелые времена настали в его жизни, как и в жизнях других людей, ведь наступала зима. Иногда приходилось выполнять задания, чтобы хоть как-то прокормить себя, не говоря уже об отложении про запас. И пока Кочевник шёл своей тропой поиска правды, ему не предоставилось ни одного доказательства того, что он на верном пути. Ни одного, даже самого несущественного. Всё шло своим чередом: люди жили так, как им указывали стоящие выше, а о том, что делали его бывшие 'братья', если таковыми можно было считать Чужих, он не имел ни малейшего понятия - после Угля, ни один из них не попался на его дороге. Но вот жизнь решила, что проверка его воли временем прошла, и небрежным жестом подкинула событие, словно кость - голодному псу.
  Это была лютая зима, будто людям не хватало лишений и высшие силы решили исправить это недоразумение. Укутавшись в заранее купленную зимнюю одежду, он возвращался в Весёлую Деревушку со шкурой убитого зверя. Комплект зимней формы для особых морозов стоила, как бронежилет, а то и целых два, но для него, по старой дружбе с торговцем, он вышел почти задаром - в 10 магазинов драгоценных 7.62
  Это была не обыкновенная охота: за такой заказ брался не каждый, а в зиму, да ещё такую суровую, лишь он один решился пойти на это - шкура крупного медведя, в хорошем состоянии. Для этого ему даже пожертвовали чью-то 'Мосинку', видавшую виды, но всё же в исправном состоянии, и пообещали при выполнении контракта выдать, в виде дополнительного вознаграждения, те патроны, на которые он выменял шапку, брюки и парку. И всё это не считая бутылки крепкого самогона!
  Для Кочевника охота была не впервой, но пойти в лес с 'Мосинкой' в минус тридцать пять по Цельсию за медведем его заставило лишь полное отсутствие средств на жизнь и полнейшая скукота. В тот момент, его винтовка стоила ровно столько, сколько стоила добытая им шкура, потому что если бы Кочевник провалил контракт, то не было бы нужны возвращаться назад - несмотря на то, что глава этого поселения Красных уважал его, как и другие жители, никто бы не подал ему даже маленького кусочка хлеба. В новом мире, люди в большей степени утратили сострадание, а зимой, это отсутствие проявлялось особенно чётко.
  Но, благодаря множественным советам и тактикам здешних звероловов, Кочевник спустя трое суток тащил в кожаном мешке на спине возможность прожить ещё какое-то время. Большую часть времени заняли поиски берлоги, ведь, если бы охотники знали, где находится медведь и спит ли он, то уж наверняка бы сами давно урвали добычу.
  Медведь недавно ушёл в зимнюю спячку, и поэтому спал чутко. Кочевник знал, что любой существенный шум вблизи выдаст его, и стоит атаковать на расстоянии. Но как сделать достаточный повод для того, чтобы зверь вышел из берлоги? У него был заранее подготовленный план.
  У медведя хорошо развито чувство обоняния, и поэтому, Кочевник аккуратно подходил к берлоге против ветра. Приблизившись на пятнадцать метров от берлоги, он воткнул самодельное чучело на палке из яркой тряпки и висящих консервных банок с камешками внутри в снег и тихонько пробрался назад. Достаточно отдалившись, он сменил позицию так, чтобы лежать лицом к берлоге и когда убедился, что рядом нет никаких неожиданных помех и всё чисто, решил, что пора. Прицелившись, он выстрелил в одну из банок так, чтобы пуля, звонко пробив её насквозь и натворив шуму, попала внутрь берлоги. Кочевник замер, вслушиваясь в эхо, разнесшееся по лесу. Но из берлоги никто не вышел, лишь раздались звуки, похожие на сонное ворочание. 'Совсем обленился, засранец косолапый?', - прицелившись, Кочевник вновь выстрелил в ту же банку, и нацелился на берлогу, выжидая. Его попытки увенчались успехом - раздался мощный рёв, от которого снег посыпался с веток берлоги и что-то задрожало внутри путника. Медведь, думая, что на него напали и кто-то уже пробрался в его логово, рефлекторно выскочил наружу. Увидев яркое чучело и, чтобы напугать врага, открыл пасть, вновь издав такой звук, что, казалось, земля задрожала. В этот момент его и поразила пуля - специально карауля этот момент, Кочевник сразу же выстрелил в раскрытую пасть, и, когда медведь, дёргаясь, повалился, он подбежал и ещё одним выстрелом в упор покончил со страданиями животного. Сняв шкуру, он также достал мясо и, разрезав часть на множество маленьких кусков, пожарил прямо на месте, сделав костёр из близлежащих веток. На вкус, мясо было как пресная свинина, и не слишком жестковато, из чего Кочевник установил, что медведь был 'в самом расцвете сил', и это было хорошо - старого, имеющего опыт медведя, убить таким способом ему вряд ли бы удалось. Завернув другие куски во внутреннюю часть снятой шкуры, он положил добычу в мешок и пошёл назад.
  Пройдя половину дороги, Кочевник остановился. Из-за деревьев вышло два человека, с оружием в руках. Заметив их, он услышал шум сзади. Слегка обернувшись, путник увидел, как из-под снега вылезли двое и приблизились к нему. На лицах всех были зимние маски с чёрными очками поверх, и было непонятно, кто подготовил на него засаду. Один из стоящих впереди нарушил тишину, подав голос:
  - Кочевник...да, вроде он. Ты пойдёшь с нами.
  Понимая безвыходность ситуации, странник лишь слегка приблизил руку к лежащему в кобуре Глоку, который обменял у простоватого торговца в одном из городков на свою 'крутую ковбойскую пушку'.
  -И с какого хера мне с вами идти, ребятки? Я в лотерею выиграл?
  Тотчас же он рухнул лицом в снег, так как стоявший сзади чем-то сильно ударил его по затылку. Возможно, его голова бы треснула, если бы не толстый капюшон, взявший на себя большую часть от удара.
  Кто-то подошёл и наступил на него сверху.
  -Шутник. А говорили, что 'особо опасен'. Чёртовы балаболы штабные...
  Вдруг нога неожиданно перестала давить на его позвоночник, и Кочевник быстро перевернулся на спину, но ничего не видел - лишь белый цвет в глазах, как тогда, когда был лицом в снегу. Испугавшись, что ослеп, Кочевник попытался протереть глаза, но не смог пошевелить и пальцем. Его тело словно превратилось в камень, и он лежал, слепой и неподвижный, имея возможность лишь слушать, что происходило вокруг.
  -Ты что, его убил?
  -Нет, дубинка же резиновая.
  -Тогда почему он, блин, лежит и даже не моргает? Придурок! За живого, сказали, отвалят больше!
  -Иди к чёрту, я знаю, что делаю, понятно? Он не должен был коньки отбросить!
  -Ладно, забудь. Просто бери...какого? Какого чёрта ты делаешь?!
  -Это не я! Я не знаю, Гром, помоги!!!
  -Убери ствол!!!
  Раздался выстрел, потом ещё два. До слуха Кочевника донеслось отрывистое дыхание, переходящее в скулёж.
  -Я н-н-не готов у-у-умирать, н-н-нее... - и прозвучал ещё один выстрел, после чего около него раздался шум падающего тела.
  Над лесом нависла тягостная тишина, вновь нарушенная треском снега под ногами. Кто-то направлялся к нему. Подойдя вплотную, шаги прекратились, и Кочевник услышал чьё-то спокойное дыхание и голос прямо у своего уха:
  -Ты взял на свои плечи тяжкое бремя. Но был услышан.
  Между Пятым и Десятым,
  Между Горем и Горбатым,
  в Диких Землях к нам придёшь.
  Свой ты путь у нас найдёшь...
  Прошла минута, или несколько часов, он не знал. Кочевник увидел просачивающееся через ветки деревьев оранжевое небо, а это значит, что подходил закат. Он быстро вскочил на ноги - онемения словно не бывало. Вокруг лежало четыре тела: трое с дыркой во лбу, а одному разворотило череп от выстрела под подбородок. 'Вот этот шлёпнул других троих, которые на удивление не сопротивлялись, а потом застрелил себя... Как будто на них всех как-то воздействовали, как и на него самого...хрень какая-то' Но время для размышлений не было, с каждым мгновением солнце опускалось всё ниже. Подняв сумку, он решил ускориться, дабы успеть вернуться до захода и обдумать слова таинственного существа, которое спасло его от наёмников. Отойдя недалеко, он вернулся назад, решив всё-таки узнать, кто за ним пришёл. Сняв маску с одного из мертвецов, он оторопело разжал пальцы, уронив её на землю, и отпрянул назад. Со стеклянными глазами, на него смотрело лицо обыкновенного человека, с нормальней кожей. Лицо Чужого.
  Разгрузившись и получив свои патроны, Кочевник купил сухарей с вином, и, в снятом домике, заготовив медвежатину гораздо лучше, чем в лесу, он лежал с тарелкой мяса на кровати, разложив на полу карту, думая.
  'За мной охотятся. Зачем им это, я всего лишь один человек и не сделал чего-то крупного, лишь сбежал из плена. Страх, что я всё расскажу? Но я даже не знаю, кому. Да и, чёрт возьми, как они смогли уговорить охотиться за мной Чужих?' Это было действительно странно, так как даже самые аморальные представители этой расы, став охотниками за головами, наотрез отказывались брать заказ на 'своих', несмотря на размер оплаты. Если один Чужой убил другого за деньги, на него ставилось Клеймо, и он автоматически исключался из их общества и становился приоритетной целью. Так было установлено почти сразу, и через время, были слышны лишь единичные случаи. Отбросив эту мысль ввиду траты времени впустую из-за отсутствия ответа, он устремил взгляд на карту, вспоминая слова существа.
  'Скорее всего, это города. Проверим' - он нашёл на карте Пятый и Десятый города Серых и поставил на них по патрону.
  'Так, Горе и Горбатый' - он поискал глазами по карте, предполагая, что если это тоже поселения, то они будут находиться где-то недалеко. Через время, он действительно нашёл их: одно ещё живущее местечко Красных под названием Горюющая Вдовушка и, уже уничтоженный Жёлтыми Инквизиторами, отмеченный крестом на карте городок Горбатый Ворчун. Пометив их так же патронами, Кочевник слегка отдалился, чтобы взглянуть на картину в целом.
  'Если представить, что нужное мне место находится посередине, то...пусто. На карте ничего нет.' - путник озадаченно почесал бороду. 'Ладно, пойду туда, там уж и осмотрюсь.' На этом и закончив, он завернул карту обратно в сумку и, поставив тарелку на столик, задул лампу. На следующий день ему предстояла ещё охота, но уже значительно легче: чтобы поднакопить припасы и уйти.
  Так как все эти города располагались относительно недалеко от места его пребывания, Кочевник преодолел необходимое расстояние за месяц, сделав остановку в Горюющей Вдовушке, названной в честь жены бывшего главы и ныне являющейся супругой стоящего 'у руля' нового вождя. Разузнав у бармена, что в том месте действительно пустошь и ничего более, он опечалился, думая, что не решил кажущуюся такой очевидной на первый взгляд загадку, но всё-таки решил дойти и лично убедиться в достоверности чужих слов.
  Там действительно ничего не было. Шагая по снегу, Кочевник не видел ровным счётом ничего, что могло заинтересовать его взгляд. Вокруг была сплошная снежная пустыня, со всех сторон кажущаяся бесконечной, если бы он не знал, что с каждой стороны находится по городу.
  -Я пришёл! Сами позвали, а теперь не впускаете! - крикнул он от безысходности, намереваясь повернуть назад.
  В этот момент на него резко обрушилась тьма. Резко потеряв все шесть чувств, он словно провалился в пропасть, вне времени и пространства. Когда путник очнулся, то не сразу поверил своим глазам.
  Всё вокруг представляло собой огромный ботанический сад, расположенный прямо под землёй. Вокруг росли деревья и цветы самых различных видов, будто сейчас был разгар тёплого времени года. И здесь действительно было тепло, даже душно. Вокруг летали бабочки и другие насекомые, пчёлы перелетали с цветка на цветок и деревья помахивали листками от небольшого ветерка, дувшего непонятно откуда. Но ещё кое-чему поразился Кочевник. Вокруг мерно шагали, любовались природой или сидели в позе лотоса, закрыв глаза, представители расы, которую давно посчитали исчезнувшей - везде был Синий народ.
  -Не удивляйся, Кочевник. Встань и иди за мной. Мы знали, что ты сможешь нас найти. - Он повернул голову и увидел протянутую руку мальчика лет 12, постриженного налысо и выглядевшего в своих льняных одеяниях, словно буддистский монах. Не Проигнорировав протянутую руку, Кочевник встал и взглядом показал, что готов идти, так как от избытка впечатлений ему сложно было подобрать слова.
  Когда они переходили мост, окружённый сакурой, он решился заговорить:
  -Я думал, вас перебили.
  Мальчик шел чуть впереди, и не повернулся при ответе.
  -Так было, пока Учитель не нашёл нас и не привёл сюда.
  -Мы идём к нему?
  -Да. Он ждёт тебя.
  Больше не было сказано ни слова, и так они дошли большой деревянной постройки, окружённой лианами, виноградными лозами и другими растениями, названия которых Кочевник не знал. Мальчик размеренным жестом указал ему войти внутрь, а сам остался снаружи, сложа руки в замок и опустив голову.
  Внутри не было никаких украшений, лишь высокие глиняные вазы с деревцами, стоящие около стен. Впереди, повыше, сидел, окружённый подсвечниками, скрестив ноги на подушке, старик с побритой, как у мальчика, головой и окладистой бородой, куря трубку и взирая сверху на прибывшего путника. Его одежда была цвета сапфира, с золотистой окантовкой. Рукой он показал, чтобы Кочевник поднялся по ступенькам выше.
  -Хранитель сказал, что ты придёшь. - старик заговорил первый, на секунду вынув трубку изо рта.
  -Хранитель?
  -Вы называете его Судья. Он сказал, что в лесу будет странник, которого надо спасти и указать путь сюда. Вот ты и пришёл.
  -Я слышал около себя шаги лишь одного человека. Как...
  Старик жестом указал, что ему сейчас нужно помолчать.
  -Хранитель сказал, что ты чист помыслами и что тебе нужна помощь, но тебя надо проверить.
  -Помощь? Я хочу найти его.
  Синий Учитель лишь мягко улыбнулся.
  -Если настанет час, он сам придёт к тебе. А пока, ты пройдёшь Испытания.
  Кочевник ухмыльнулся.
  -Что, заставите меня пройти по бамбуковому лесу, уклоняясь от ловушек, как ниндзя? Вдобавок, у меня нет желания участвовать в ваших танцах с бубном. - сказав это, он почувствовал, как тело налилось свинцом, и невольно упал на колени.
  -Ты должен. Ты выбрал свой путь, но ещё не знаешь, куда он ведёт.
  Кряхтя, Кочевник всё же поднял дерзкий взгляд на улыбающегося старичка.
  -Хорошо... Вижу, вы здесь серьёзно настроены, да и фокусы у вас ничего. Заработать на хлеб выйдет.
  Тело вновь стало послушным и Кочевник поднялся, глядя на старца более уважительно.
  -Морзан, мальчик, покажет тебе дорогу. Ступай.
  Уже спустившись, путник обернулся и спросил:
  -Насчёт испытаний - я был прав?
  Старец лишь улыбнулся в ответ с хитрым взглядом, не переставая покуривать трубку.
  Дороги Истины. Глава 9: Испытание
  -Ещё долго идти? - Кочевник был удивлён размерами подземного города. Уже 10 минут они шли по извилистым камменым дорожкам, проходящим сквозь деревья и кустарники, бурно растущих везде, где она не пролегала. Никто их, видимо, никогда и не задумывался 'облагораживать', поэтому вся дикорастущая зелень извилисто переплеталась друг с другом, создавая неповторимые картины из листьев и веток. Кочевник не заметил по дороге ни одного дома, даже самой захудалой деревянной постройки. Вокруг был лишь зелёный лабиринт, в котором без своего проводника, он наверняка бы задержался надолго. Либо его вели таким путём, бедным на архитектуру, либо Синие действительно жили 'на свежем воздухе'.
  -Совсем близко. - Морзан уверенно ступал босыми ногами по грубым, впечатанным землю камням, словно шёл по облакам из пуха или шерсти. - Как прекрасна природа в своей простоте и гармонии, не правда ли? Люди столько потеряли, став бороться с ней, словно она была им лютым врагом. А разве она была? Разве она приносила им вред?
  Кочевник молча продолжал идти. На этот вопрос у него не было ответа, хотя вряд ли он был и нужен. Он достаточно огрубел за последние двадцать лет, но душа всё ещё оставалась чуткой до проявлений красоты, которой было всё меньше и меньше.
  -Понюхай. Этот аромат тебе что-нибудь напоминает? - мальчик протянул цветок, напоминающий орхидею, только её лепестки были не пурпурные, а светло синие, под цвет руки, подавшей его. Кочевник аккуратно взял цветок в руки, вдохнул аромат и не поверил тому, что начало проявляться перед глазами сквозь белую пелену...
  Конец рабочего дня. На автобусе, сплющенный множеством таких же уставших потных тел, едет домой молодой, порядком измотанный рутиной парень. Обычная подработка на рынке, для парня девятнадцати лет - плёвое дело, но в ней есть свои нюансы. Торговля - не перетягивание мешков из одного места в другое, но разговаривать с людьми порой бывает настолько же утомительно. Иногда кажется - лучше целый день таскать бы арбузы из машины к лоткам, как это выбрал его приятель из университета. Да, тяжелая работа, и местаями опасная. Зато в своих мыслях, в своём мире. Машина замедляет ход, и в динамиках сухим трескучим голосом раздаётся роковая фраза, после которой всё изменилось: 'Внимание! В стране объявлено чрезвычайное положение! Всем гражданам - явиться в ближайшие пункты эвакуации, обозначаемые в воздухе сигнальным огнём красного цвета. Повторяю...'
  В салоне началась суматоха - все старались быстрее протиснуться наружу, забыв про приличия, особо не церемонясь друг с другом. Его буквально вынесло потоком и бросило на землю, где он вовремя успел перекатиться вбок, иначе десятки ног сделали бы из него отбивную. Поднявшись и видя чуть вдалеке, за мостом, алую полосу в воздухе, он направился было туда, но вдруг остановился. 'Нет...сперва нужно добраться до семьи. Вместе пойдём.' Парень понимал, что он всё равно не сможет долго просидеть, пока не узнает, в порядке ли мать с отцом. Повернув в сторону маршрута своего автобуса, он пошёл пешком, один район отделял его от места, где всё будет хорошо и они вместе решат, что делать дальше.
  Кочевник, в то время ещё живущий под именем Витя, шёл заковыристыми путями, так как на дорогах происходило полнейшее безумие: автомобили, в спешке несущиеся к спасательному пункту либо домой, вдребезги разбивали свои железные тела в друг о друга, создавая пробки, и сносили на своём пути всё, что попадётся, в том числе и людей. Осознав, что так он точно не дойдёт живым, Витя зашёл в одну из арок, ведущую во двор, и оттуда уже пробирался к себе, на ходу ориентируясь в лабиринтах зданий и стараясь отходить подальше от скоплений толпы, которую охватила паника. Все как будто тогда начали понимать, что старый мир находится в агонии, и ничего не будет потом, как прежде.
  Всем было плевать на то, что делается у их товарищей и соседей. На удивление быстро, словно заранее отрепетировав, люди сбросили с себя маски дружелюбия и цивилизованности, вновь став дикими, коварными животными. На него почему-то мало кто обращал внимания - все были заняты сбором важных, по их мнению, вещей и, разумно опасаясь, что в убежищах не хватит места для всех, сразу же неслись туда, иногда даже отталкивая других людей в стороны плечом или кулаком. В тот момент Витя не обратил внимание на то, что у многих был странный цвет кожи, сославшись на плохое освещение из-за постепенно опускающегося солнца.
  Подходя ближе к своему дому, Витя наблюдал, как менялось окружение, становясь более мрачным и грязным. Живя в районе, заселённом работягами и другими представителями рабочего класса, который в его стране скатился до уровня постоянно желающего выпить скота, не стоило ожидать чего-то хорошего, особенно, в такой ситуации. Повсюду грохотал шум разбивающихся стёкол и грубых глоток мужиков, ощутивших безнаказанность за происходящее: они ходили маленькими группами, пробирались в магазины и аптеки, грабили всё, что попадётся под руку, а затем часто пытались пырнуть в брюхо друг друга, желая прибрать к себе все трофеи мародёрских налётов.
  Но вот, перед его глазами наконец-то появилась родная девятиэтажка, и, вбежав внутрь, он нажал на кнопку лифта, надеясь, что отец не решил перебраться с матерью в эвакуационный пункт, не дождавшись его. Выбежав из лифта, он увидел, что его дверь, как и остальные на этаже, распахнута. Словно окунувшись в ледяную воду, Витя на ватных ногах приблизился к квартире, затаив дыхание, и кончиками пальцев раскрыл её, медленно входя внутрь.
  'Неужели они меня не подождали?..'
  - Отец? Мам? - В коридоре на полу, между выходом и кухней, лежало три незнакомых тела в пропахшей дешёвым алкоголем одежде. Под ними и на стенах виднелись багровые следы, словно кто-то окунулся в алую краску и решил задеть обои. В краску, похожую на кровь. Не услышав ответа, Витя прошёл дальше, в зал, и, от увиденного, его лицо побелело а в глазах всё поплыло.
  На ковре, пропахшем кровью, под жирной тушей местного алкаша лежал его отец. Одна рука всё ещё держала рукоять охотничьего ножа, всаженного по рукоять в бок этого борова, а другая безвольно лежала, выпустив из цепких пальцев мясной топорик. Он всегда был смелым человеком, но силы явно были неравны. Матери рядом не было, и Витя, дрожащими руками подобрав топорик, пошёл осматривать другие комнаты. Она была в его спальне, с разорванной одеждой лёжа на кровати смотрела в потолок пустым взглядом. Вся грудь была залита кровью из перерезанной шеи.
  Такой удар для любого будет тяжёлым. Для него, это было словно падение в пропасть. Потеряв отца, Витя всё-таки надеялся, что мама успела убежать, скрыться, что он выиграл для неё время ценой своей жизни. Но осознав, что теперь он остался совсем один, его внутренний стержень треснул и рассыпался. Он рухнул на пол, словно всю силу из его тела вырвали грубой безжалостной рукой, сжался и в позе зародыша лежал, уставившись в никуда, пока слёзы стекали с его щёк на пол. Витя молчал, его губы словно утратили способность раскрываться, но внутри было безумие. Непрекращаемый вопль, агония в темноте разума, который потух, потеряв весь свет надежды и счастья. Витя понимал, что когда-нибудь, он будет плакать на похоронах своих родителей, что так устроена жизнь - поколение сменяет поколение, - но такого исхода он не видел даже в самых страшных кошмарах. Его родители мертвы, и он умер вместе с ними, в тот день.
  Витя пробыл в квартире всю ночь, так как не мог уйти из родного гнезда, оставив людей, давших ему жизнь, лежать вот так. Сознание постепенно возвращалось к нему, хотя его личность была мертва. Теперь он действовал, словно машина, с одной заданной программой в голове - выжить. Всю ночь на улицу было опасно выходить из-за происходящего там безумия: истерический крик какой-нибудь женщины через время резко прерывался, иногда до ушей доносился звук автомобильной сигнализации или гогот людей, собравшихся в группу, чтобы было легче грабить и убивать. Так что выходить во мраке для него в то время ещё было равносильно самоубийству, и он, укрыв простынями тела родителей, занялся подготовкой к походу, размышляя, что нужно взять перед опасной дорогой к спасательному пункту. Раньше ему никогда не приходилось выбирать, что взять для продления своей жизни и, при ситуации, прекращения чужой.
  Наступило утро, а он до сих пор не сомкнул глаз, обдумывая план действий и собирая необходимые вещи, которые ещё остались в квартире после грабежа. Судя по добыче, Витя сделал вывод, что мародёры за такое время ещё не набрались достаточно опыта, но зато в достаточном количестве набрались алкоголем. Из пропавших вещей были только серебро, украшения, еда и одежда, всё остальное осталось на своих местах, в том числе и его любимый нож Кабар, подаренный отцом на совершеннолетие, который Витя всегда держал в углу под кроватью. Кинув напоследок в сумку несколько коробков спичек, он повесил на пояс чехол с ножом и, взяв топорик в руку, покинул дом.
  Возвращаясь в лифт, он думал лишь о том, что делать дальше. В его голове больше не было ощущения утраты, так же, как и не было Вити, умершего в тот же день, вместе с семьёй, захоронив такие понятия, как добро, человечность и жалость к другим людям. Более того - ему хотелось убивать. Рука стискивала рукоять топора до побелевших пальцев, глаза смотрели вперёд а зубы были стиснуты, прикрывая губами звериный оскал.
  Неприятности начались сразу, как только он вышел на солнце. У подъезда, шатаясь словно на палубе корабля, к нему направлялся человек, вытянув руку со скрюченными пальцами в направлении его сумки. Судя по состоянию, ему было плевать на всё, что в тот момент его окружало, лишь бы в вещах этого задохлика было чем-то опохмелиться. Витя не собирался убегать. В глубине души он был даже рад такой встрече. Он стоял у двери и ждал, пока пьяница с огромными для него усилиями доберётся поближе и, презрительно скривившись, вонзил топор тому в лицо, а нож вошёл в брюхо, где тот провернул его в разные стороны. Кровь брызнула на лицо мальчика, но в тот момент, он выпустил на неудавшегося грабителя всех своих демонов, словно именно тот был повинен в смерти близких. Витя выхватил нож назад и пытался вытащить топор, но тот плотно застрял в залитой кровью голове алкаша. Он ногой оттолкнул пьяницу и тот, скатившись по ступенькам вниз, остался лежать на асфальте, делая вокруг себя мерзкую лужу крови. Медленно спустившись вниз, Витя вытер нож об одежду пьяницы и осмотрелся вокруг. Это была первая отобранная жизнь, но он хотел ещё. Внутри него была огромная пропасть, которую Витя хотел попытаться заполнить мертвецами.
  Он пошёл, куда глаза глядят, не собираясь следовать в убежище. В то мгновение, когда его руки вонзили лезвия ножа и топора в другого человека, Витя осознал, что хочет сам владеть своей судьбой. Выживет ли он или умрёт на улицах - это был бы его выбор, и первый шаг навстречу этому он уже сделал.
  Туман вновь ослепил его, перекинув в другое событие, которое успел забыть.
  Спустя год, уже с внушительной для его возраста, бородой, прикрывавшей его юношескую внешность, Кочевник шёл по дороге в компании жуликоватого на вид мужичка-проныры с красным цветом кожи, обладающего противными жидкими волосами, кое-как прикрывающими лысину и вечно мокрыми маленькими глазами, которые бегали туда-сюда в поисках наживы. Но так же, этот мерзкий на вид человек обладал информацией, которая заинтересовала Кочевника - местоположение автомобиля с тайником внутри.
  Увидев путника, вооружённого, помимо ножа и топора, пистолетом Макарова, и вдобавок, обладателя неплохой экипировки, Красный решил, что самое время добраться до своего припрятанного на черный день сокровища. Так как сам он был слаб и выживал благодаря своей хитрости, Красный заинтересовал Кочевника тем, что неплохую долю выделит тому, кто сопроводит его до замаскированного под разбитую машину хранилища. Имея дефицит патронов и еды, он для виду поразмышлял и нехотя, сплюнув на землю, согласился.
  В течение суток они пробирались от здания к зданию, так как на дорогах всё еще было опасно, и старались не попадаться на глаза военным патрулям Серых, уже успевшим установить свои порядки и изгнавшим всех остальных наружу выживать своими силами. Обустраивая свои сектора, они посылали рейды на поиск полезных ресурсов или же 'конфискации' необходимого у слабых и безоружных людей, если таковое имелось. Добравшись до гаражей, находящихся в центре города около какого-то костёла, по непонятным причинам расположенного между дворов, Красный, который ранее представился Гришкой, указал на сгоревший кузов автомобиля, стоявший неподалеку. 'Здесь! Скорей, парень, веди туда!' - он легонько подталкивал Кочевника, сам лишь аккуратно высовываясь из-за спины. Осмотрев местность через бинокль, и убедившись, что засады нет, тот добрался со своим компаньоном до машины и, отойдя чуть в сторону, стал следить, чтобы никто не подобрался к ним, пока Гришка будет укладывать своё добро по сумкам.
  Кочевник помнил, что чуть позже ударил ещё собирающего добычу Красного ножом в шею. В этом не было острой необходимости - так, на всякий случай, так как с самого начала не доверял этому мерзкому хитрецу, подозревая, что как только он выполнит свою часть сделки, от него попытаются избавиться. Вдобавок, он получил не часть добычи, а всё. Но сейчас он чувствовал возможность выбрать. Он мог контролировать своё тело, вернувшись в прошлое, словно ему давали возможность что-то изменить. Почему - ответ на этот вопрос дать он не мог. В этот раз, он решил пощадить жалкого недомерка, понимая, что добытое нужно ещё отсюда унести и вряд ли ему пока что-то грозит. Собрав сумки, Гриша попросил его донести до одного из домов через дорогу, а там разделить добытое согласно договорённости.
  Вокруг было тихо, и Кочевник решил взять обе сумки сразу, чтобы потом не возвращаться, так как Гришка был настолько худощав, что вряд ли бы поднял и половину ноши. Взяв в обе руки по массивной прямоугольной сумке, Кочевник вдруг ощутил, как в боку что-то сильно заныло и загорелось, словно его обожгли. Бросив всё на землю, он потрогал пылающее место и ощутил на руке тёплую влагу. Посмотрев на неё, он убедился, что это кровь, и хотел отскочить, но Гришка, ударив по ногам какой-то палкой, повалил Кочевника на землю и, сделав ещё пару ударов под рёбра и в грудь, начал деловито собирать трофеи с его тела. Хрипло кашлянув, Кочевник закрыл глаза и вновь увидел вспышку.
  Ночь. Он сидит в лестничном пролёте заброшенной многоэтажки, оперевшись на стену, и старается как можно тише перезарядить пистолеты. Ему уже 23. Снаряжением получше он пока не обзавёлся, но зато был жив и уже имел два ПМа вместо одного, но был вынужден продать драгоценные медикоменты беженцам за за несколько жареных кусков оленины, постепенно заселявших городские черты, как и хищники. Он старался даже дышать как можно меньше, слушая стук сердца и понимая, что от всей стаи преследовавших его псов он не отстреляется. Слегка высунувшись в окно, он увидел, как они ходят, цокая когтями по квадратному асфальтированному двору, имеющему лишь один выход наружу - через арку, через которую он сюда и вбежал. Собаки пока не могли точно знать, где он находится, из-за множества человеческих запахов, слившихся в один, и, периодически лая, они рыскали по квадрату, вынюхивая каждый уголок.
  Два тихих щелчка нарушило тишину, но в его голове это прозвучало словно выстрелы из пушки. Пистолеты готовы. Кочевник решил здесь заночевать, если придётся, и устроил сумку так, чтобы положить на неё голову, но тут до него донёсся испуганный вскрик. Подняв голову в окно, он увидел мать с дочерью-подростком, видимо, искавших убежища в домах, но так неудачно попавших прямо к голодным псам. Как только они вбежали, хищники тут же перекрыли выход, и рычанием подталкивая вперёд, образовали вокруг жертвы кольцо.
  Он помнил свой выбор. Он оставил их, слышал предсмертные крики и хруст костей с рвущимся мясом, но их было не спасти, а играть в героя Кочевник не умел и не хотел. Но сейчас, ему было понятно, что повторно выдержать эти звуки он не сможет. Нужно было попытаться сделать что-то. Что-то такое, от чего ему бы стало легче. Сумка вновь оказалась на его плечах...
  Вылетев наружу, Кочевник ударом ноги сшиб ближайшую собаку и ворвался в кольцо, стреляя с обеих рук по кругу и крича, создавая панику и дезориентацию среди стаи. Он крикнул женщине, чтобы та с дочерью пошла в подъезд, но те, от ужаса, не сделали ни шага и впали в ступор, прижавшись друг к другу и начав рыдать. Матерясь, Кочевник выстрелами отогнал собак рядом и спиной приблизился к ним, пытаясь как-то растормошить, ведь каждая доля секунды была на счету - у него заканчивались патроны а собаки начали осознавать, что против них лишь один человек...именно тот, которого они и искали. 'Дуры, мать вашу, бегом в дверь, я сказал - бегом!!!', - но те начали рыдать ещё громче, с завываниями, не расцепляя пальцев друг от друга.
  Кочевник устало вздохнул. Он проиграл. Патроны закончились, а вход в подъезд так же, как и в арку, уже успели перекрыть, вновь образовав плотное кольцо смерти.
  Швырнув пистолеты, Кочевник достал нож, но это не имело никакой значимой силы по сравнению с десятком тел, вместе набросившихся со всех сторон, всаживая острые зубы в давно желанную плоть.
  После очередной дымки в глазах, он обнаружил себя лежащим на одном из верхних этажей полуразрушенной высотки, держащим руки на видавшей виды СВД. Шёл 31 год его жизни. Тогда он чётко убедил себя, полагаясь на собственный опыт, что большая часть оставшихся в живых является редкостным куском дерьма и решил, что будет неплохо заняться сокращением населения и получать за это, при возможности, поощрение. Накопив за 3 месяца на поддержанную снайперку, он вместе с ней взял у Серых контракт на убийство одного из их 'шишек', заправлявшего в соседнем городе и приехавшем провернуть какую-то махинацию с Красными. Его задача была убить лишь этого человека, причём, не обнаружив себя, но помимо этого, ему выдали экспансивные, 'варварские' патроны - планировался демонстративный акт, показывающий, что не стоит прыгать по разные стороны баррикад.
  Два дня он лежал на одном этаже, отходя лишь по малой нужде, но наконец-то цель обозначила себя. На пустыре около бывшего офисного здания, в полукилометре от его позиции, остановилась тройка военных джипов. Оттуда вышли Серые, вооружённые до зубов, часть из которых подалась чуть вперёд, навстречу разношёрстной группе людей выходивших с другой стороны здания, а остальная быстро образовала подковообразное оцепление вокруг автомобилей. Кочевник отложил бинокль и стал наблюдать через прицел винтовки, ожидая своего момента, замедляя дыхание.
  Через пару минут, из джипа вышел стройный выбритый мужчина с седыми волосами, в чёрной униформе, и направился вперед. От другой стороны вышел человек с длинной бородой и укутанный в палестинку, подняв слегка руки и показывая, что не имеет оружия. Встретившись, они пожали друг другу руки и о чём-то начали говорить. Кочевник взял седого в фокус и начал плавно нажимать на спуск, но всё ещё почему-то оттягивая роковой момент. Представитель Серых подал знак, и солдаты вынесли из джипов и поставили около него два ящика, укрытых брезентом. Любопытство заставило Кочевника навести прицел на ящик и посмотреть, что там.
  Седой откинул с одного брезент и достал оттуда...яблоко. Вручив одно главарю Красных, он достал морковь и огурец, и показал остальным, что он не обманывает, что он действительно принёс им еду. Толпа радостно начала о чём-то переговариваться, а Красный приказал, и его люди принесли меха различных животных а также пять канистр с бензином. Обменявшись ресурсами и в улыбках разговаривая какое-то время, они ещё раз пожали друг другу руки и разошлись каждый в свою сторону, а Кочевник всё продолжал лежать, задумчиво гладя пальцем спусковой крючок. Потом он встал, закинул СВД на плечо и покинул это место, осознав про себя, что он никогда не наёмным убийцей, прав он был сейчас или нет. Обменяв позже винтовку на АК-103 с обвесами и чем-то понравившийся ему серый плащ, Кочевник решил, что не будет больше появляться в городе, в котором он решил взять контракт на человеческую жизнь, точно так же, как и принял такое решение в прошлый раз, будучи там наяву. Он был уверен в своём выборе.
  После привычного тумана в глазах, Кочевник обнаружил себя вновь вернувшимся в реальность - перевалившись через перила моста, он смотрел на маленький ручей, омывающий камни, а рядом облокотился Морзан, и, слегка сощурившись, бросал в воду камешки, с интересом наблюдая за расходящимися кольцами на поверхности.
  -Забыл сказать - я не балуюсь наркотиками, так что больше мне не суй своих цветков... И тебе, кстати, не советую... Пошли дальше. Только сначала спустимся, мне лицо умыть нужно. - Вытерев проступивший пот со лба, Кочевник, слегка шатаясь, повернулся к мальчику. Тот, окончив забавляться, пошёл в обратную сторону, к храму.
  -Эй, - окликнул Кочевник, - что, мероприятие отменяется?
  Морзан ответил, не сбавляя шага:
  -Это и было Испытание, как ты не догадался? Убедиться в том, что ты сделал правильный выбор. Правильный настолько, насколько считает твоя истинная сущность. Идём.
  Путник побрёл следом, всё ещё видя перед собой фрагменты прошлого. Верно ли он поступал тогда? На такой вопрос всё-таки ему не найти ответа, и Кочевник это понял.
  В храме, Синий старик всё так же восседал на своей подушке среди подсвечников, будто никогда не покидал своего места. Увидев Кочевника, он улыбнулся.
  -Немного не то, что ты ожидал, не так ли?
  Поднявшись по ступенькам, путник присел на одну, повернувшись лицом к старцу.
  -Да уж, я ожидал прыжки через пропасть и переламывание деревянной доски головой, ну и прочую 'кунгфуистику', а не покататься в машине времени. Да и умеете вы моменты подбирать, ничего не скажешь.
  -Цветок даёт вспомнить самые важные воспоминания выбора, где наиболее раскрываются такие человеческие качества, как добродетель, доверие и преданность. Это было в твоих видениях?
  -Да, было. - Кочевник по привычке гладил бороду, размышляя. - Вернее...не очень-то я был добр. Но думаю, что поступал верно. Ладно, что дальше?
  -Ты будешь жить так, как жил, но в дружбе с правдой. Иди и поступай так, как считаешь правильным, твоя задача в том, чтобы показать людям свои взгляды. Ведь именно отступление от основ послужило поводом для гнева Хранителя. А когда он посчитает тебя достойным, ты увидишь его и сможешь задать все свои вопросы.
  -Я не хочу учить людей. Я не знаю, что правда а что нет, и в своих видениях я не спасал чьи-то жизни. Только выживал. Я не герой.
  Синий долго молчал, подбирая слова.
  - VERBA DOCENT, EXEMPLA TRAHUNT - слова наставляют, примеры ведут. Твои решения привели тебя сюда. Будь примером. Теперь ты - Пророк.
  Он коснулся ладонью до Кочевника, и тот в очередной раз провалился в безмятежность, очнувшись на снегу, там, где и был в самом начале. Отряхнувшись, Кочевник зашагал обратно в Горюющую Вдовушку, пытаясь найти хоть какие-то признаки того, что всё увиденное было не сон.
  Дороги Истины. Глава 10: Суд Линча
  -Кровь за кровь! Валим его!
  -Так дела не делаются, нужно разобраться...
  -А ты не лезь, старикан, он заслужил, сам виноват!
  -А ну, не обижать отца, он поболе нашего прожил, да и дело говорит!
  Среди множества криков, призывающих казнить либо помиловать, Кочевник, с усилиями, активно работая локтями по чужим бокам, пробрался через толпу Красных и увидел П-образное строение с верёвкой, в петлю которой поместил свою шею стоявший на высоком толстом пне мужчина, имевший на себе лишь разорванную рубаху, зимние штаны и резиновые сапоги. Висельник был младше его самого на десяток лет, но с заметно проступающей сединой и крупными мешками под глазами. Взглянув в них, Кочевник сразу догадался, что разъярённая толпа желает крови отнюдь не простого человека. Около приговорённого находились двое. Молодой парень в старом, судя по всему, с других плеч, потрёпанном зимнем камуфляже, с кровавой ссадиной на лице, и женщина в неожиданно чистой и опрятной меховой шубе цвета сапфира и в таких же сапожках, рыдающая в его плечо. Удерживая её за талию, человек вдохнул полные лёгкие воздуха, приготовившись произнести речь.
  -Люди! Братья мои, друзья... Прошло четыре года с того момента, как наш великий правитель, Голубоглазый Фредерик, погиб от рук этого подлого дикаря, желавшего сесть на его место и забрать его несчастную жену. - после этого, дама в синем сделала громкий всхлип и ещё больше окунулась в его плечо, высморкавшись туда же. Парень, с легким омерзением взглянув на неё, продолжил: - Всего четыре года прошло, но разве мы, честный народ, забудем про такую подлость? Разве мы позволим этому человеку жить дальше, упиваясь своей властью над угнетёнными?
  Толпа бурно загудела, однако крики были отнюдь не в унисон. Прислушавшись, Кочевник услышал как слова, обращённые в сторону казни, так и в немалой доле были выкрики за помилование и последующее 'набитие морды этому сосунку'. Он решил подождать и посмотреть, что будет дальше.
  -Минуил, эта паскуда, заслужил гореть в аду веки вечные! Я готовился к этому дню всё это время, собирался с духом и мыслями ради нас всех, народ! Кровь за кровь, братья, кровь за кровь!
  -Кровь за кровь! Кровь за кровь! -сначала нерешительно, но потом почти единогласно, толпа впала в стадный инстинкт и подняла кулаки, выкрикивая слова, подпалившие её: -Кровь за кровь! Кровь за кровь!
  -Молчать.
  Услышав неестественный голос, негромкий, но словно пробравшийся прямо в голову минуя уши, толпа, будто под гипнозом, разом смолкла, а рыдающая женщина с испугом, как и её защитник, уставилась на Кочевника.
  Он и сам был не менее поражён неожиданной репликой, произнесённой из его уст помимо воли. Но назад дороги не было. Понимая, что раз он заявил о себе, то нужно продолжить, путник вышел вперёд, ощущая множество глаз, с любопытством устремлённых на него. 'Кровь за кровь...' раздалось было в толпе, но он вдруг отчётливо услышал оплеуху, которая мигом вернула тишину. Остался звук завывающего ветра и треск снега под его сапогами, когда Кочевник медленно направился к месту, где чья-то жизнь вот-вот должна была оборваться.
  Подойдя к парню у виселицы вплотную, он заставил того невольно сделать шаг назад и опустить глаза, которые вновь, с вызовом, устремились на Кочевника.
  -Не лезь не в своё дело, Чужой. Это дела нашего города и мы...
  -Кочевник. И я больше не Чужой.
  Услышав это, в толпе людей раздался гул из шёпота, однако, он быстро прекратился, и все снова обратили внимание на него, с интересом наблюдая.
  -В чём вина этого человека? - Он обратился к людям, не обращая никакого внимания на юношу, но тот влез, торопливо выговаривая слова, чувствуя, как всё начинает проходить не так гладко, как планировалось.
  -Минуил, наш новый правитель - жестокий тиран и кровавый мясник. Он убил десятки людей, которых не устраивало, что эта скотина прибрала власть и установила свои порядки. Люди даже голову поднять от работы не могут!
  -Это так? - Кочевник вновь обернулся к толпе.
  -Да трепач он, долой гнать сопляка!
  -Всё верно говорит - убил хорошего человека! Эх, бедный Фредерик, как тебя жизнь, а...
  -Какой он бедный - ты на женщину его посмотри, ходит тут вся в мехах, а щёки глянь, щёки!
  Люди вновь начали ругаться друг с другом, переходя в оскорбления. Не докричавшись до них, Кочевник выстрелил в воздух из автомата, вновь возвращая тишину и внимание.
  -Понятно. Что ничего не понятно. - Он задумчиво погладил автомат и вернул его на плечо. - Значит, будем по-другому. Выслушаем каждую из сторон отдельно, не перебивая друг друга, всем ясно? Нарушитель получит в зубы. Так, ты - путник повернулся к парню - будешь первый. Рассказывай свою историю. И дайте что-нибудь из одежды бедолаге, что вы, как нелюди!
  Тот, понимая, что путник только что заслужил право голоса и теперь с ним придётся считаться, начал рассказывать, попутно наблюдая, как из толпы вышло двое с курткой и шапкой-ушанкой в руках, и накинув вещи на жертву линчевания, поспешили вновь раствориться в людской массе.
  -Я один из народа, скорбящего о смерти нашего главаря, которого убил этот негодяй. Как и вся наша община, я любил его за добрые дела и свободу образа жизни, которую Голубоглазый Фредерик великодушно дал своим людям. Минуил в то время был обычный солдат, выполняющий свою лёгкую, опять же, благодаря стараниям нашего мудрого правителя, работу, и всё равно при этом злобно молчал и ни с кем особо не водился, кроме нескольких своих дружков, которых впоследствии назначил своими помощниками.
  -Где друзья виновного?
  Парень злобно усмехнулся, сплюнув на землю.
  -Этих собак мы убрали незадолго до переворота, пока они пропускали свои нечестно добытые патроны в баре.
  Кочевник холодно взглянул на него, но лишь сказал:
  -Продолжай.
  - В один из вечеров, многие люди, и я в том числе, отдыхали в баре и видели, как Минуил с дружками что-то обговаривал с агрессивно настроеной рожей, те кивали головой в знак согласия, и в конце, все ударились стаканами и разошлись по домам. Никто не придал этому особого значения, у всех было своё на уме, но на следующий день, стало понятно, что они задумали. Когда Голубоглазый Фредерик, с утра, в сопровождении двух солдат из друзей Минуила, вышел взглянуть на клумбу с цветами, которую он лично посадил и ежедневно поливал, этот убийца пришёл с остальными товарищами и отрубил тому голову топором! Но это ещё не всё. Он вышел на площадь, на это вот самое место, и, подняв голову мертвого Фредерика над собой, в окружении своих дружков, объявил, что эпоха свободы окончена и теперь он владыка этого города!
  Толпа взревела, вновь послышались выкрики 'Кровь за кровь!', но Кочевник вновь снял с плеча автомат и, наведя на них, призвал к тишине.
  -Почему остальные солдаты ничего не сделали?
  Парень довольно ухмыльнулся.
  -А им плевать, чья рука их кормит. Это и дало так быстро власть в руки Минуилу, равно как и сейчас такой фактор сыграл против него. Без своих дружочков, таких же ублюдков как и он сам, стража спокойно смотрела, как я и трое моих товарищей зашли в его шатёр и вытащили эту змею на свет Божий. А ведь одного ты успел завалить...Сука. - с этими словами он повернулся и плюнул, на сей раз в сторону висельника.
  Кочевник тыкнул стволом автомата в бок этого Красного.
  -Слушай, верблюд, хватит, а. Смотреть противно. - Под легкий гогот толпы, парень покраснел и отвернулся, делая вид, что утешает женщину.
  -Кто хочет сказать что-то в защиту? - Он смотрел на людей, тихонько переговаривающихся между собой, но никто не хотел высказаться вслух, и Кочевник, неудовлетворённо вздохнув, сказал:
  -Значит, пусть он сам скажет что-нибудь в своё оправдание.
  Минуил, всё это время смотревший на происходящее гневным взором, но сохраняя молчание, хранил его и впредь. Видя недоумение на лице путника, он издал горловой звук и слегка высунул язык, и тот догадался, что пленный хотел донести до него.
  -Воды, дайте ему воды. - И через минуту, из толпы в его руки попала чаша с водой. Встав на другое полено, он сам напоил пленного. Выпив всю чашу до дна, Минуил облизал сухие губы, и когда Кочевник вновь спустился на землю, откашлявшись, начал говорить.
  -Хотите моего мнения? Я могу его высказать. Да! Я убил Голубоглазого Фредерика, вашего прошлого главаря, и женился на его женщине, Терезе, и да, я забрал у вас право выбора. Но мне есть, что заявить в оправдание. Всё это время я жил с вами, разделяя общую возможность делать помимо работы то, что мне хочется. Это время я тратил на улучшение себя, чтение книг, которых у нас считанные единицы, и постоянно тренируя своё тело. Вы хоть одну из книжек в руки брали-то? И всё это время, пока день за днём мы влачили наше бессмысленное существование, я наблюдал за вами. Что делали вы со своей свободой, данной этим бесхребетным существом? Вы пили и играли в на деньги, бездельничали, лёжа в своих лачугах, трепались о всякой чепухе, так как из-за вашего скудоумия вам не о чем было больше поговорить, и почему-то не задумывались о том, что в городе высокая смертность и частый голод как раз из-за того, что вы все ленились делать свою работу как надо. Вы позволяли ему иметь власть лишь потому, что у него, по сути, её и не было. И видите лишь то, что я без вашего согласия взял возможно решать в свои руки, раздал каждому работу и расправлялся с теми, кто не хочет её выполнять, игнорируя нытьё и мольбы облегчить жизнь. Но почему никто ни слова не скажет про исчезнувший голод, м? Почему никто из присутствующих не похвалится, что его больше не мучает бессонница или кровавый кашель? Как в нашем поселении появилась меховая одежда и свежее мясо, а вода стала чище и без вкуса песка на зубах? Как рейдеры начали приносить полезные предметы, а до этого в нашем поселении они вообще извелись? Что же вы молчите, сволочи, я вас спрашиваю! - высказавшись, он тяжёлым взглядом посмотрел на толпу, настолько тяжёлым, что даже Кочевник почему-то почувствовал жгучий стыд.
  -Неблагодарные скоты - вешайте меня! Жаль, я сам не могу выбить эту долбанную деревяшку из под ног! - На его счастье или неудачу, пень было действительно тяжёлым, и его можно было столкнуть лишь на земле.
  Все молчали, многие опустив головы. Кочевник ощутил сильный жар внутри.
  -Так. Требую всех к ответу. Отвечать 'да' или 'нет', всем понятно? - услышав гулкое бормотание, которое он счёл за согласие, он начал перечислять свои выводы.
  -Минуил, ваш новый правитель, убил Голубоглазого Фредерика и увёл его жену, так?
  -Да. - Красные утвердительно закивали головой. Некоторые даже злобно оскалились при этом, а Кочевник продолжил.
  -Ваш прошлый правитель давал вам полную свободу, стараясь не вмешиваться в дела своих подданных, верно?
  -Да.
  -Но при этом, при нём у вас было разложение, народ: голод, болезни и разруха. Верно я говорю? - Толпа начала непонятно бурчать. - Я сказал - верно говорю?!
  -Да!
  Он удовлетворённо хмыкнул.
  -А при новом правителе, Минуиле, жестоком тиране, забравшем у вас право лодырничать и делать, что вздумается, у всех появилась важная задача, а также, инфекция начала отступать, равно как и голод...правильно?
  -Ну... да!
  -Люди! Что вы делаете! Вам заговаривают зубы! Минуил убил вашего... - удар в челюсть с разворота и последующая встреча со снежной дорогой остудили желание молодого человека, закончившего утешать 'вдовушку', встревать в дальнейшем в разговор.
  -Я же предупреждал... Далее. Хотелось бы знать, лишал ли кого-нибудь Минуил жизни без повода? Просто потому, что ему так вздумалось или по другой какой причине?
  Он услышал отрицательные возгласы. Красные уже успокоились и, по видимому, уже не так горели желанием видеть своего лидера вздёрнутым. Тот всё так же продолжал хмуро, с презрением смотреть на толпу, которая его подвела. Разочарование можно было прочитать в грубых морщинах лица Минуила.
  Кочевник задумчиво почесал бороду и тут ему в голову пришёл ещё один вопрос, который он как-то упустил из виду в потоке размышлений. Немного повернувшись в сторону успевшего вновь подняться на плаху парня, Кочевник, указав рукой на него и бывшую жену Фредерика, спросил:
  -На этот вопрос разрешается отвечать как-то иначе, чем 'да' и 'нет'. Но постарайтесь без излишних подробностей. Кто-нибудь знает, как часто пересекаются сей 'благородный юноша' и несчастная вдова Голубоглазого Фредерика?
  Из массы раздались смешки, и чей-то голос крикнул:
  -Так это, он личный телохранитель ёный, во как!
  Кочевник уже с любопытством взглянул на парочку, стоящую около него, которая двумя парами глаз смотрела ему в лицо со жгучей ненавистью.
  -Вот оно как...Овдовевшая жена в самом расцвете сил и её верный телохранитель. Оба ненавидят нынешнего главу города и часто проводят время вместе, что очевидно...а не роман ли у вас, дорогие мои?
  -Чтоб ты сдох!!! - В истерике, вдова вырвалась из рук своего молодого любовника и, выхватив из рукава шубы кинжал, метнулась в сторону Кочевника, но неожиданно для всех, особенно, для него самого, его рука в мгновение ока выхватила из кобуры пистолет и пробила женщине голову, а через секунду - успевшему лишь вскинуть брови парню. Женщина рефлекторно прошла пару шагов вперёд, и через пару секунд, оба тела, словно мешки, слетели с плахи на землю.
  Толпа ахнула, кто-то даже вскрикнул, и сделала шаг назад. Те, кто был с оружием, наставили свои стволы на него, прильнув к прицелам, но никто пока не нажимал на спуск. Всё еще держа в руке пистолет, он внушал неподдельный ужас каждому из присутствующих своим неожиданным, хладнокровным поступком, но никто не мог сделать ни шагу прочь - все были прикованы к земле непонятной силой и вынуждены слушать страшный голос, исходящий из него. Серые глаза Кочевника затмило синеватой пеленой, а он вновь утратил контроль над собой, став наблюдателем.
  -Этот человек дал вам порядок, а вы хотите его смерти. Он дал смысл существования каждому из вас, а взамен получил гонения и петлю на шее. Ваш городишко напоминает некрасивое, но цветущее дерево, которое чуть не сгрызли изнутри жалкие паразиты. Такие же примитивные, как и ваши первобытные предки...
  Вновь раздался выстрел, и пленник упал в снег с куском верёвки на шее. Кочевник наконец-то почувствовал, что вновь может контролировать своё тело, и быстро спрятав обратно в кобуру, помог ему подняться. Разрезав веревки на онемевших руках и ногах и держа его с одной стороны, он воззвал к людям:
  -Да помогите же ему, болваны, что стоите!
  Сначала вышла пара мужчин, взваливших ослабевшее от холода и побоев тело себе на плечи, и понесла его в шатёр, а вся толпа пошла следом, сохраняя абсолютное молчание. Пока спасённого поднимали, он успел прохрипеть лишь одно слово: 'Спасибо...'
  Кочевник не знал, что будет с этим городом дальше, но чувствовал, что его роль здесь завершена. Когда он уже перешёл за ворота, его кто-то окликнул. Подумав, что показалось, путник не остановился, но тут ему в спину прилетел снежок. Развернувшись, он увидел бежавшего к нему мальчика лет десяти, запыхавшегося от тяжести взрослой одежды и валенок, в которые он был одет. Подбежав, он сунул руку в карман и достал оттуда хлебную лепёшку и вручил Кочевнику.
  -На, это тебе за дядю Минуила. Мама не знает, что я убежал, но если успею, она не заметит. Он нас хорошо кормит, не знаю, чего взрослые на него рассердились. А раньше, мама говорила, было тяжело, я еле выжил, когда был маленький. Зато теперь я самый сильный, так папа сказал. Всё, я обратно, пока!
  Кочевник держал небольшой, размером с кулак, кусок теста, понимая, что этим невинным жестом, Судья поздравил с первым успехом в его походе. С первой победой человека над Хаосом.
  Поначалу, Кочевник решил сразу направиться в Первый, и, возможно, так бы и сделал, если бы не лютый мороз повсюду, усложняющий перемещение, а также мысль о том, что в столице Серых, когда он расскажет о тайных сделках их подчинённых с Жёлтыми, его попросту засмеют, если не казнят в подозрении дезинформирования, а может, и шпионажа. Решив про себя, что пока пойдёт в Пятый, расположенный отсюда всего лишь в восьми десятках километров, а оттуда уже решит, что предпринимать дальше, он надел капюшон и медленно, с трудом делая шаги в сугробах, пошёл дальше, не подозревая, что буквально в паре десятков шагов, в снегу, за ним наблюдал человек.
  До Пятого оставалось половина пути, и он уже вошёл в заснеженные руины небольшого города. Этот бывший оплот цивилизации был настолько мал, что имел лишь одно здание выше пятого этажа, и то разрушенное так сильно, что о наличии ранее верхних этажей можно было судить только по торчащим тут и там кускам бетона, держащихся лишь на совести арматуры. Дойдя до него, он увидел костёр на втором этаже, и решил заскочить на огонёк. Будучи внизу, Кочевник крикнул, предварительно укрывшись за стеной с автоматом в руках, намекнув о своём приближении, и, услышав чей-то бодрый отклик, поднялся по лестнице наверх.
  -Приветствую, уважаемые. - Зайдя, он увидел сидящих на полу трёх Чужих, греющих руки о запаленные дрова, которые они, судя по всему, принесли с собой. При виде него, отдыхающие сразу перестали улыбаться и попытались схватиться за оружие, но так как у Кочевника автомат уже был в руках, ему стоило лишь навести на них и демонстративно щёлкнуть предохранителем на режим очереди. Приказав поднять руки, Кочевник опёрся об стену.
  -Какого чёрта происходит? Я вас первый раз в жизни вижу...Я не драться пришёл.
  Один из Чужих, которому явно перевалило за пятьдесят, ответил:
  -А то ты сам не знаешь, что Клеймо получил, Кочевник.
  Тот удивлённо вскинул брови.
  -Что? Может, на свете ходит другой Кочевник, любящий разрядиться в своих товарищей, но я понятия не имею, о чём ты сейчас, мужик. Я не нарушал Кодекс. Объяснись. Сейчас же.
  Но тот больше не сказал ни слова, угрюмо глядя ему в глаза. Другой чужой, лицо которого было скрыто шерстяной балаклавой, презрительно бросил:
  -Не мы, так другие до тебя доберутся. Клеймо просто так не дают, мразь. Можешь другим в уши воду лить, с нами не прокатит.
  Путник цыкнул языком и, пнув ботинком камешек, оторвался от стены.
  -Так, обрисовываю ситуацию. Вы сидите здесь, а я ухожу, и мы мирно расходимся по своим дорогам, так как я не настроен сегодня на убийство себе подобных. Но 'не настроен' это не значит, что не буду, если что. Понятно? И повторяю ещё раз - я не нарушал Кодекс Чужого. Всё, мир вам и лёгкой дороги.
  Те продолжали в молчании смотреть на него, а один из них попытался опустить руки, думая, что выйдет незаметно, но Кочевник дал ему знать, что уловка провалилась. Не разворачиваясь, он медленно отступил к лестнице и резко скрылся в пролёте.
  Двое Чужих тут же, схватив автоматы, ринулись следом, но пожилой остался на месте. Тёмноту пару раз озарило вспышкой и до уха того, кто остался сидеть, донеслись выстрелы. Вбежав обратно с автоматом у плеча, Кочевник увидел, что пожилой всё так же сидит у костра с папиросой в зубах, и задумчиво смотрит на чернеющие под жаром пламени поленья.
  Путник пару секунд подержал Чужого на прицеле, но, не видя никакой реакции, опустил автомат и сел рядом, предварительно оттолкнув ногой оружие Чужого. Пожилой, не глядя, протянул ещё одну папиросу Кочевнику, и тот впервые за долгое время, прикурив от огня, затянулся дымом. Так и сидели они, в тишине, под уютный треск костра, думая каждый о своём, не собираясь ковыряться в потёмках души друг друга.
  
  
  Дороги Истины. Глава 11: Изгой
  Сухой лязг затворов заглушил желание спросить, как пройти к начальнику города, а уж когда его ударили прикладом в живот, выбили из рук оружие а на руки нацепили наручники, так настроение вообще испортилось. Петляя многочисленными коридорами среди металлических стен, Кочевника доставили прямиком в подвал, специально созданный для такого обязательного места в городах Серых, как тюрьма.
  Изнутри это было относительно небольшое помещение с голыми серыми стенами, имеющее лишь стол с висящей над ним лампой, схожий по строению стул, привинченный к полу, и толстую дверь с маленьким окошком на уровне глаз, в которую его как раз и толкнули. Ударившись об неё лицом, Кочевник почувствовал вкус железа во рту и почувствовал, как чьи-то руки грубо ходят по его телу, снимая нож и пистолет, а когда дошли до берц, стоявший сзади, хрипло буркнув 'от сука хитрая...', ударил его в икру и стал расшнуровывать их, выискивая другие неожиданности. 'Всё-таки фиговая затея с заточкой была, надо что-то по-оригинальней...' - наконец, открыв дверь и сняв наручники, Кочевника закинули босиком внутрь и оставили его томиться в ожидании неизвестного, специально напоследок швырнув ботинки ему в спину. 'Хорошо, хоть пуховик не забрали' - подумал Кочевник, сев на стул, и стал обуваться.
  Прошло около часа, и даже несмотря на холод и нытьё ссадин, его начало клонить в сон. Сначала раз, потом другой, глаза Кочевника смыкались и размыкались всё дольше и дольше, и едва он уже решил как-то устроиться на полу и немного подремать, как дверь открылась и в камеру, пригнувшись, вошли два здоровяка с резиновыми дубинками в огромных руках, а затем, толкаясь, между ними пролез толстый маленький человек. Сложа руки за спиной, он медленно подошёл к столу напротив Кочевника и, уставился на него своими крохотными глазами-щёлочками с видом напыщенного барона, наконец-то поймавшего при помощи гончих и слуг добычу на охоте, не ударивши при этом палец о палец.
  -Хороший день! Сначала мне приносят пакет добротного кофе, которого я уже не пил хрен знает сколько лет, потом моя сладкая решает навестить меня и 'снимает стресс', а затем ко мне, своими ногами приходит весьма наболевшая заноза в заднице, которую мы с 'партнёрами' всё ловим и ловим а она сама раз - и входит в наши ворота. Великолепно!
  Кочевник задумчиво почесал ногу, перед этим закинув её на другую, и приподнял брови.
  -Давно вы с церковниками дружбу водите, господин, э-э, не вижу вашего там...да, впрочем, какая разница.
  Толстяк залился краской, а две гориллы за спиной заключённого сделали шаг вперёд и стали прямо за стулом, а один грузно уронил свою мясистую ладонь на его плечо так, что оно бы точно согнулось, если бы Кочевник предварительно не напряг его.
  -Лейтенант Фоменко, сволочь. А твоё имя я уже знаю, можешь не говорить. И встать, когда с тобой говорит офицер!
  Кочевник издал смешок и облокотился поудобней, насколько это позволял привинченный к полу стул.
  -А что так засиделись в лейтенантиках, м? Насколько мне известно, городские начальники ниже капитана не имеют, так что мне с Вами говорить не о чем. Да и плевал я, офицером вы себя там считаете или нет. Я сам по себе, а не у вас на пайке.
  Сощурившись, Фоменко хлопнул руками по столу и сморщился - никому не приятно бить железо. Недовольно скривив свою толстую светло-серую физиономию, он начал растирать ладони.
  -Урчи-урчи, недолго тебе. Твоей жизнью, а вернее, её исчезновением, заинтересовано слишком много лиц, так что я дарю тебе возможность потешить своё самолюбие. Не благодари.
  -Так а что мешает пустить мне пулю сейчас, прямо здесь? Чего ждём-то?
  Лейтенант гадко осклабился.
  -Не дождёшься. Ты должен умереть показательно. Наши 'партнёры' смогут убедиться, что проблема устранена, и всё благодаря мне, да и люди должны видеть, как убийца, отравивший всеми любимого подполковника, оставляет свои мозги на плахе.
  Кочевник со злобным недоумением впился взглядом в толстяка, пытаясь раскусить его игру. Беспокойство заиграло в крови.
  -Я никого не убивал, и ты сам это знаешь, лейтенант. Что ты мне чешешь?
  Уже развернувшись и открыв дверь, тот бросил через плечо:
  -Завтра утром это уже не будет никого волновать. Ах да... - Фоменко щёлкнул пальцами, и Кочевнику тут же прилетела в голову рука с дубинкой, после столкновения с которой, он упал на пол и потерял сознание.
  В таком состоянии он пробыл непонятное количество времени, и разбудило его вовсе не ласковое прикосновение, а удар ногой в живот. Спросонья не понимая, что происходит, Кочевник сделал попытку вскочить, но следующий удар был в ухо, заставивший его вновь распластаться на полу. Избивали умело, делая побольней, но при этом не повреждая внутренние органы и не ломая кости. Кочевник лишь прикрыл руками голову, прижав подбородок к груди, и пару раз ему довелось не пожалеть об этом. Закончив своё 'воспитание', бойцы деловито подняли его и, вновь щёлкнув наручниками на запястьях, вытащили наружу.
  Ослепительно яркий от солнца снег ударил по привыкшим к тусклой лампочке глазам. Пока его вели, периодически подталкивая без причины, Кочевник определил, что сейчас предобеденное время. Петляя множеством закоулков, его заставили подняться по бетонной лестнице, и встав на открытую площадку, покрытую снегом но всё же с заметными красными пятнами, он понял, что всё стало очень серьёзно. Впереди, сотни глаз из серой тучи, состоящей из простых имперцев и стражников, следящих за порядком, уставились на него, издавая при этом негромкий гул, состоящий из перешептываний и реплик. Серые обладали настолько редуцированной способностью выражать эмоции, равно что даже вид человека, идущего на казнь, вызывал у них лишь желание негромко обсудить это с рядом стоящим соглядатаем.
  Показавшись публике, Кочевник упал на колени, получив удар дубинкой по ногам. Ему сняли наручники - Серым нечего было бояться, их жертва никуда не могла убежать из мощной крепости Пятого. Фоменко, с бесстрастным лицом поднимающимся вслед, с пистолетом в одной руке и листком в другой, прошёл мимо Кочевника, встал с левой стороны и, приблизив листок поближе к лицу, начал громко монотонно читать:
  -Вчера вечером, приблизительно в 20 часов, подполковник Коннорс, находясь на своём рабочем месте во внеурочное время из-за желания тратить все силы на благо процветающей Империи и нашего образцового города в частности, был безжалостно убит пришедшим в наш город ранее Чужим с кодовым именем Кочевник. Смерть произошла в результате отравления неизвестным веществом, подсыпанным в стакан с алкогольным напитком, когда наш честный и гостеприимный подполковник по-дружески предложил выпить чужаку в честь заключения контракта. Чужой, не сумевший рассчитать дозу либо время до срабатывания вещества, был схвачен с поличным на месте. Властью, данной главе города Генеральным Штабом Серой Империи а также, переданной мне, лейтенанту Фоменко, как его заместителю по причине неожиданной смерти, я приговариваю Чужого с кодовым именем Кочевник к смерти через расстрел. Приговор привожу в исполнение незамедлительно.
  Кочевнику была знакома легенда о том, что у человека перед смертью пролетает в глазах вся его жизнь. Когда холодное дуло пистолета коснулось его виска, почему-то не пришло на ум ничего, кроме желания последний раз посмотреть на падающие снежинки - летящие от самых небес, размеренно качаясь на ветру, они могли лететь неизвестно сколько времени, быстро либо медленно проживая свою судьбу, но каждую из них, как и его сейчас, ждал неизбежный конец на земле. Он поднял глаза к небу и закрыл глаза...В ушах раздался звон.
  -Снайпер! Сна-а-й-пер! - короткие крики стражи и треск раций заглушили автоматные очереди, направленные сразу в несколько сторон - стрелявший использовал глушитель и при выстреле так удачно выбрал позицию, что его не могли заметить. Приходилось действовать вслепую.
  Неизвестный ангел-спаситель метким выстрелом выбил из рук Фоменко пистолет, попав прямо в затворную раму. Взвизгнув, он оступился и упал с на грязную от протоптанных ног землю. Отряхнувшись, он попытался убежать, но ещё один выстрел ранил Серого в ногу, заставив вновь припасть к земле и звать на помощь. Но всем было не до него - из-за множества построек, толпа не могла быстро разбежаться по своим домам, и запаниковав от врага, сумевшего пробраться в неприступный дом, создала тем самым множество помех бойцам, пытавшимся взять ситуацию в свои руки. На миг, все забыли виновника торжества. Кочевнику этого мига было достаточно.
  Спрыгнув вниз, он бегло осмотрелся и, не видя перед собой никаких преград, кроме людей, решил не терять времени даром и метнулся в узкий проход сбоку между двумя высокими постройками, понимая, что кто-то подарил ему единственный шанс на спасение, а подарки он предпочитал не выбрасывать. Больше всего в этот момент он боялся не пули в спину, а потерять равновесие и упасть под ноги толпы, которая могла тут же растоптать его мощными зимними берцами, которые носили здесь практически все жители.
  Кочевник не знал, куда ему бежать, и потому часто забегал в тупик, быстро разворачиваясь и стремглав несясь в другом направлении, вот-вот ожидая, что следующий поворот может быть для него роковым. На пути попадались обычные люди, которые при виде него прятались в первые же попавшиеся щели, а один раз, на него выскочил опешивший солдат, которому пришлось на скорости ударить кулаком в нос, после чего тот свалился и потерял сознание - Кочевник не хотел лишний раз повышать градус со стороны Серой Империи, но в данную минуту, выхода не было. В очередной раз наткнувшись на преграду, он разозлился и, схватив пробегающего работягу за воротник куртки, рявкнул в лицо, стараясь выглядеть как можно безумней: 'Выход! Быстро!' Серый в испуге сразу же указал пальцем направление, и отшвырнув бедолагу, путник через пару минут уже стоял около выхода, ещё больше удивляясь происходящему.
  Где-то внутри города ещё продолжалась хаотичная стрельба, а около ворот лежало два оглушённых охранника, но самое главное - ровно посередине дороги, у самого выхода, на снегу лежали его аккуратно сложенные вещи: автомат, пистолет, нож и сумка. Небольшая дверь в воротах, через которую выходят люди без техники, была приоткрыта. Не понимая сути происходящего, но прекрасно осознавая, что время на осмысление будет потом, Кочевник схватил вещи и, на ходу надевая на себя нож и пистолет, побежал вперед по сугробам в сторону руин, откуда пришёл. Прячась среди скелетов цивилизации, у него были хоть какие-то шансы спастись от гнева мощной военной машины Серых, которая рано или поздно опомнится и возьмёт всё под контроль, в этом ему не приходилось сомневаться.
  Спустя какое-то время, Кочевник уже сидел в длинном трёхэтажном здании школы, сделав растяжку на обоих выходах, а также не поскупившись заминировать лестничные пролёты, ближайшие к его укрытию. То, что его будут преследовать, он был уверен на все сто - Серые не оставляют незавершённых дел, это факт. Наконец, периодически поглядывая из окна третьего верхнего этажа, путник увидел фигуры, быстрыми перебежками направляющиеся в его район. Их было десять - остальные, вероятно, наводили порядок в чертах города, и там уже было не до него. Глубоко вздохнув, он проверил ещё раз своё оружие и количество патрон, а также удостоверился, что его нож при необходимости будет в руках за пару секунд.
  Кочевник не хотел иметь Серых в списках недоброжелателей, но когда его собственная жизнь была поставлена на кон, то выбирать не приходилось. 'Как же всё не вовремя...ещё и глушак испорчен'. Подождав, пока группа приблизится на достаточное расстояние, он замер и выпустил две очереди по три пули. Один из них свалился на землю, остальные грамотно разделились на два отряда и спрятались за камни, открыв огонь на подавление по школе, попутно утащив раненого за собой. Уже выбегая в другой кабинет, Кочевник услышал треск сыплющегося бетона в том месте, где он только что находился. Перенеся свою огневую точку на два кабинета правее, он сделал пару прицельных выстрелов по Серым, часть из которых, под прикрытием второй группы, приблизилась и заняла позицию за кузовом автомобиля. 'Вот же!..'. Кочевник успел выскользнуть из кабинета, но тут же свалился от куска оконной рамы, приземлившегося прямо между лопаток - его снова попытались 'выкурить' зарядом из подствольного гранатомёта. Сразу же за этим, внизу раздался ещё один взрыв - сработала растяжка.
  'Быстро действуют, но голова горячая...Ястребы.' По стилю ведения боя, Кочевник догадался, с кем имел дело - по его душу направили штурмовую группу Имперских Ястребов. Бывшие оперативники групп быстрого реагирования и их ученики мало кому были известны, но отнюдь не по причине своей неполноценности, а как раз наоборот - они оставляли следы, но не свидетелей. Если диверсантов Империи можно было сравнить с кинжалом, то Ястребы с уверенностью могли называть себя молотом. Довольно увесистым.
  Ноги несли его на второй этаж по противоположной лестнице. Уже на ступеньках он услышал стрельбу, но добравшись до очередного кабинета, заметил, что в этот раз огонь был не по стенам многострадального здания школы, а в противоположную сторону. Чуть высунувшись, Кочевник взял на прицел одного из солдат, стоявшего спиной, но следующий момент избавил от необходимости лишать жизни ещё одного Серого.
  Ястребы вновь открыли огонь в сторону зданий за их спинами, но то, во что они опустошали магазин за магазином, выскочило из окна дома, расположенного прямо напротив школы. Это был саблезуб, небольшого размера по сравнению с теми, кого видел обычно Кочевник, но обладавший при этом такой поразительной сноровкой, что тут же рассёк лапой, словно масло, бронежилет бойца и скрылся среди автомобильных каркасов на дороге. Жертва свалилась на землю в конвульсиях, снег вокруг обретал алые оттенки. Его товарищ, не переставая целится в сторону затаившегося хищника, в полуприсяде приблизился к раненому и приложил пальцы к шее. Затем он достал из его подсумков два магазина и положил около себя. Их осталось четверо, не считая тех, кто был уже в здании школы, о чём Кочевник помнил и готовился к нападению, стараясь вслушиваться в коридор.
  Шли минуты или секунды - под действием адреналина и ускоренных рефлексов, он не мог точно определить время вокруг. Вновь вернувшись к окну, он увидел, что количество живых Серых не изменилось, но вместе с тем, выросло количество трупов вокруг. Весь снег под их ногами был в крови, а так как группа находилась в своеобразном полукруге, где каждый держал свой сектор, издалека это напоминало обряд жертвоприношения. 'Видимо, вернулись назад к своим. Саблезуб пострашнее меня будет, верно, ребятки'. В тот момент у него была возможность забрать жизнь любого из них, но не делал этого. Он мог бы помочь им огнём, чтобы отбиться от хищника, но и этого он тоже делать не собирался. Он лишь наблюдал за дорогой через линзы прицела, дав обеим сторонам право разобраться самим.
  Шли секунды, казавшиеся вечностью, а саблезуб всё не возвращался. Но тут один из бойцов, видимо, расслабился и не успел сделать выстрел, тем самым подставив под угрозу не только себя, но и своих товарищей. Тигр, благодаря замешке, спрыгнул с крыши грузовика и снёс сразу двоих, в прыжке оторвав тому, по чьей вине всё так вышло, голову, и, упав на второго, острыми, как опасная бритва, когтями вмиг разорвал в клочья толстый бронежилет, одежду и туловище Серого. Пара оставшихся тут же повернулась и успела всадить в него по целому магазину, но из-за сильного эха, Кочевник услышал роковой звук щелчков пустых автоматов. Вместо того, чтобы стрелять по очереди, солдаты в панике открыли огонь одновременно, и через несколько секунд, остались без огневой мощи. Впав в ярость, хищник больше не хотел прятаться, и вцепившись зубами в шлем ближайшего к нему, сдавил челюсть так, что шлем треснул, как яичная скорлупа, под натиском вместе с черепом.
  У последнего Ястреба не было никаких шансов. Вернее, так казалось на первый взгляд. 'Блуп!' - и саблезуб вместе со своей жертвой превратился в кровавый фарш. Мало кто может устоять против прямого попадания из подствольника в упор. Включая и того, кто это сделал.
  Кочевник всё смотрел через окно на терзающегося в муках солдата, который пришёл его убить, и думал, что же ему предпринять. Он старался относиться по-человечески к себе подобным, но лишь к тем, кто являл собой человека. Тех, кто был лишь инструментом в чьих-то руках, безвольной марионеткой, выполняющей различные приказы по малейшему дерганью ниточек, он за таковых не считал. 'SOS', 'спасите наши души' - а что, если нет души? Эти люди пришли забрать его жизнь и наверняка бы сделали это, если не стечение обстоятельств. У него не было существенных шансов против элитного подразделения, созданного для таких ситуаций. Так почему он должен был помогать этой кукле?
  Эти мысли роем надоедливых мух летали в его голове, когда он уже спускался по лестнице, и, выбежав на улицу, бегом направился к Серому, на ходу вынимая из висевшей на левом бедре походной аптечки шприц с обезболивающим. Подбежав, он увидел, как тот, закусив до крови губу, уже перебинтовывает обрубок, бывший ранее правой ногой, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Но когда Кочевник подошёл вплотную, тот поднял голову, и рука стремительно скользнула к набедренной кобуре, залитой кровью от раны пониже.
  -Не нужно! Помочь хочу! - с этими словами, Кочевник наступил берцем на его предплечье и быстро воткнул шприц в рану.
  Стоны стали тише. Ястреб на мгновение закатил глаза и откинул голову, но вновь быстро вернулся в реальность. Он ничего не говорил, но наблюдал за Кочевником, следя за каждым движением, словно кошка.
  -Так, дружок, пистолет я забирать не буду, мало ли, но лишний раз ручонками не играй - я и так нервный. - Ухватившись, он приподнял Серого, и, закинув его правую руку себе на плечи, став своеобразным костылём, направился в сторону Пятого, от которого недавно мечтал оказаться как можно дальше.
  -Я тебя донесу поближе к форпосту, а дальше сам доползёшь. Мне к вам нельзя, ваш лейтёха начальника грохнул и на меня свалить хочет, понимаешь? - тот продолжал молчать, уставившись на дорогу. -Ладно, молчи, силы береги...козёл неблагодарный. - Пробурчав конец фразы, Кочевник поправил рукой болтающийся на ремне автомат и они вновь продолжили движения.
  Пройдя десятка два шагов, путник почувствовал какое-то движение с противоположной стороны раненого солдата. Скосив глаза, он заметил, как рука Серого медленно тянется здоровой ноге. 'Нож'. Решив кое-что про себя, Кочевник продолжил вести калеку, делая вид, что ничего не заметил.
  Резкое движение - и он тут же сделал подсечку Ястребу, опрокидывая того на землю, и сделал выстрел. Ожидая увидеть в руке очертания лезвия, Кочевник направил взор туда и оторопел, а затем жадно втянул носом холодный воздух. В кожаной перчатке Серого лежала зажигалка, а рядом, в снегу, впитывала влагу помятая, надломленная сигарета.
  -С-с-суки...какие же вы все там суки. -Кочевник досадливо пнул ногой труп и тут же спрятался за ржавой машиной, услышав шум.
  К нему направлялся снегоход. В одной руке, водитель держал палку с куском белой ткани, махая ей по дороге. Кочевник позволил ему приблизиться, но оружие не убирал. Когда тот подъехал, выбросив флажок и приспустив балаклаву под капюшоном парки, он удивлённо вскинул брови.
  -Орлица. Садись. - Под маской пряталось румяное лицо женщины тридцати лет, которая теперь вполне могла считаться для него врагом. Это была Чужая.
  Он вновь не двинулся с места.
  -Кочевник. Нет, спасибо. Гуляю в одиночестве.
  Она заулыбалась, обнажая свои красивые, белоснежные зубы.
  -Не волнуйся, дурёха, я не убивать тебя тут собираюсь. Ты мне ещё спасибо должен, я твою шею из петли вытащила, образно говоря.
  Кочевник слегка опустил автомат, но следил за каждым её движением, пока та достала зеркальце и начала скрупулёзно изучать своё лицо. Это ошарашило его больше всего.
  -Слушай, через время, они пустят за тобой погоню на таких же мотоцикликах, который я у них позаимствовала. Так что не будь капризным, прыгай и поехали. Ты же хочешь разобраться в ситуации? Вот тебе и возможность.
  Махнув рукой, Кочевник закинул автомат на плечо и занял место за ней, ухватившись за талию. Она дала газу, и снегоход помчался по городу, оставляя за собой снежные брызги.
  Когда они выехали за пределы руин, он спросил её:
  -Я не буду спрашивать, как тебе удалось всё это провернуть - если ты не врёшь, конечно, - но может скажешь, куда мы едем?
  -В Первый. - раздалось из-под маски.
  Кочевник скептически цыкнул языком.
  -Мне там нечего делать, мне вон и в Пятом не обрадовались. Вокруг происходит какая-то хрень, и я теперь не очень-то и горю желанием оказаться в центре внимания.
  Орлица издала звук, который он охарактеризовал как смешок.
  -Чай с малиновым вареньем не обещаю - сказала она, - но радушный приём гарантирован. Тебя уже ждут.
  
  
  Дороги Истины. Глава 12: Удар в сердце
  -Пешком отсюда идти часика три, ну, может, четыре. - Орлица пробиралась через лесную чащу, словно пантера, практически не издавая лишних звуков, словно её ноги были легче воздуха. Кочевник невольно любовался её грацией, идя следом, однако, и старался на ходу научиться такой же скрытной ходьбе. -Знаю, что все прутся обычно в обход, но у нас мало времени. При обходе, потеряем ещё почти неделю, а ввиду зимы, у меня есть мысль, как сэкономить пару деньков. Справимся, верно?
   Кочевник был благодарен ей за спасение - несомненно, в тот раз, если бы не эта странная Чужая, вряд ли бы мог вдыхать такой душистый, освежающий аромат хвои и видеть солнце, пусть и слабо пробивающееся через высокие сосны. Ему не нравилось, что его 'ведут' - Кочевник не любил работать в группах. 'Много народа - нет бабла и кислорода' - услышав эту фразу в далёком детстве, она навсегда отпечаталась в его голове. Но пока, в этом походе всё же проявлялся его интерес, а именно - узнать, что же происходит между Серыми и Жёлтыми, и что за игру решил вести главный виновник событий - Судья. Ради ответов, он был готов молча следовать за этой женщиной до тех пор, пока хотя бы не почувствует возможность узнать всё самому. Пока он был слеп, как котёнок. Да и все его попытки копнуть поглубже о том, что его ждёт в столице Империи Серых, Орлица всячески старалась перевести в иное русло, пока Кочевник не махнул рукой на эту затею.
  Вокруг была тишина, прерываемая лишь периодически появлявшимся воем волчьих глоток из разных уголков леса. На опасность не было никаких намёков, но это не значило, что им можно было расслабиться - в любой момент, волки могут попытаться взять их в кольцо, а там, пусть и с их оружием и опытом, паре Чужих придётся несладко. Подумав об этом ещё раз, путник перепроверил автомат и количество патрон в магазине пистолета. Они шли уже час, и пусть от красивого, но однообразного пейзажа и нагрузки на организм, Кочевника невольно начало клонить в сонливую усталость - весьма плохой признак при их ситуации. Нужно было отвлечься.
  -Орлица, а может быть ты хочешь рассказать, как тебе всё-таки удалось выбраться из того дурдома в Пятом? И как ты вообще сумела всё это провернуть? Это же крепость Серых, мать твою - не бесплатная раздача тумаков в таверне Красных по пятницам.
  Та даже не замедлила шаг, лишь рюкзак бесшумно подпрыгнул вверх, подтянутый за лямки - была заметна подготовка разведчика: ни единого бреньчания или другого звука при этом не раздалось.
  -Ну, даже не знаю, с чего начать. Вождя знаешь? Дядька такой, который Империей воротит? Я - его личный агент и телохранитель. И как у личного агента, у меня везде найдутся помощники. Кто-нибудь, кто откроет ворота, кинет твою снарягу у выхода и отгонит стражу под каким-нибудь предлогом. Ну а остальное - дело техники. Немного сноровки и хорошего инструмента под рукой. - Чужая потрясла в руках свою красивую чёрную винтовку с глушителем, обмотанную бинтом, явно гордясь её наличием.
  -Что за машинка, если не секрет? Вроде 'хеклеровское', но не припоминаю конкретно.
  -О, - она сняла снайперскую винтовку с плеч и начала осматривать в руках, испытывая эстетическое наслаждение. - HK MSG90a1, модернизированная немчурой штучка для участия в каком-то конкурсе, но не суть. Главное для меня в ней - красотка далеко стреляет и имеет глушитель. Иии...калибр 'семь-шисятдва'! Любовь с первого взгляда. - Орлица повернулась к нему с глазами маленькой девочки, принесшей котёнка в дом. 'Странная баба, но в стволах вроде шарит' - Кочевник мягко улыбнулся в ответ.
  Орлица резко замерла на месте, из-за чего Кочевник, слушая ритм сердца и погружённый в свои мысли, окунулся лицом в её рюкзак.
  -Ну вот...добрались. Утомился, старичок?
  Кочевник сплюнул на землю и старался утихомирить тяжёлое дыхание. Несколько часов по пересечённой местности с рюкзаками на спинах - не прогулка по парку.
  -Каждый день бы так гулял, да не с кем, - бодро ухмыльнувшись, сказал вслух, а про себя подумал: 'Коза...'
  Чужая вновь широко улыбнулась ослепительно чистыми и красивыми, как снежные горы, зубами.
  -А ты собачку заведи. Или вон, тут волков куча - как раз компашка. Смотри...
  Пройдя через лесные дебри, их взору открылась небольшая река, полностью покрытая льдом. Орлица бойко пошла вперёд, всем видом показывая, что они будут переходить через неё, хотя ему не нравился тот факт, что он ничего не знает о толщине ледяной корки. Когда они дошли до берега, она остановилась и приложила палец к губам.
  -Ш-ш-ш. Здесь нас не должны ни видеть, ни слышать. Это ближайший путь до Первого, и лёд выдержит, но есть...
  Они одновременно повернулись, вскинув оружие. Из леса в полном молчании, даже не рыча, выбежали и выстроились в полукруг восемь волков, зорко следя за своей добычей и пуская на землю голодные слюни. Судя по тощим фигурам, они не ели порядочное количество времени, став готовыми практически на всё. Из винтовки Орлицы раздался сочный шлепок, и у одного из зверей лопнула голова, обрызгав внутренностями своих отскочивших назад товарищей. На удивление, это не напугало их в достаточной мере, и они вновь, придя в себя, подошли к ним, держа расстояние, но по одному, шаг за шагом, уменьшая полукруг в размерах, всё так же не издавая ни звука.
  Кочевника напрягало не столько вполне ожидаемое столкновение с 'санитарами леса', сколько полнейшая тишина происходящего. 'Если они готовы молча умирать, лишь бы не нарушать тишину...чёрт возьми, что же здесь обитает?' Его спутница, сжав губы в тонкую нить, хладнокровно выцеливала следующего, не скупясь ценными снайперскими патронами на мелочёвку.
  -Иди на лёд, я прикрою тебя - негромко сказал Кочевник, и Орлица впервые испуганно посмотрела на него:
  -Тише ты...не буди его...
  -Кого?
  Она начала медленно отступать на лёд, пятясь, и громким шёпотом произнесла:
  -Лучше тебе не знать, поверь...
  Пока Кочевник водил автоматом с одной оскаленной пасти на другую, она отошла на десять шагов и показала ему, что сможет оттуда прикрыть. Он так же аккуратно наступил на лёд, всё ещё не решаясь поворачиваться спиной к видимой угрозе. Лёд тихонько хрустнул, но выдержал вес, и маленькими, перекатывающимися шажками, он стал подходить к спутнице, не убирая оружие с плеча. Волкам эти маневры крайне не понравились - они ощущали, что возможно их последний шанс на выживание уходит прямо из-под носа, и они никак не могут помешать из-за палок в руках людей, изрыгающих смерть. Поэтому они щёлкали зубами, но беспомощно наблюдали за отступающим всё дальше и дальше Кочевником, пока Орлица держала каждого из них на прицеле. Так они, поочерёдно прикрывая друг друга, прошли три четвертых пути, как один из волков, издав протяжный вой, не прыгнул на лёд.
  -Не шевелись. - Она замерла на месте, и путник, прислушавшись к совету, так же перестал двигаться, но их противники, забыв про предосторожности, зарычали и последовали примеру своего собрата, друг за другом метнувшись следом на сколькую ледяную гладь.
  Дальше всё происходило как в настоящем фильме ужасов, если бы не тот факт, что теперь весь мир являлся воплощением фантазий и кошмаров. Сначала, подо льдом раздался гул, и он зашевелился, вызывая дрожь не только в ногах, но и в душе. Затем всё снова замерло. Волки, неумело пытающиеся стоять на непривычной почве и постоянно падающие на брюхо, тоже услышали этот звук, и видимо, знали, что за этим следует. Взвизгивая, с поднятой от испуга шерстью они начали царапать лёд, пытаясь как можно быстрее вернуться на берег, но было поздно.
  Словно бомбой, лёд разорвало на мелкие кусочки и в том месте, где находились звери, гигантская зубастая пасть рыбы, похожей на невероятно огромную щуку, проглотила всё, что достигало её размеров, и так же исчезла в водной пучине, оставив во льду большую дыру.
  -Вашу маму! - Невольно сказал Кочевник и увидел, как Орлица, охнув, со всех ног побежала на берег.
  -Я же просила молчать тебя! - успела лишь она сказать, и тут же, слегка согнув ноги, ускорила темп, насколько это было возможно, будучи на ледовом катке. Понимая, что рыба каким-то образом реагирует на звук, путник припустил следом, подражая её манере бежать. Поскользнувшись у самого берега, Орлица упала на живот и по инерции доехала остатки пути. Встав на снег, она отбежала ещё на пару шагов и повернулась встречать Кочевника, присев на колено и вскинув винтовку.
  Он не знал, была ли дрожь в его ногах от вибрации льда, под которым жуткое чудовище готовилось отправить его в небытие, или же это был страх вперемешку с адреналином. Путник старался отогнать эти мысли, сфокусировавшись на фигуре Орлицы, но тут, как всегда, истеричный юмор вновь решил заиграть своими красками. 'А вдруг это карма? За то, что я в детстве рыбу жрать любил?' Из его глотки раздался грубый хохот.
  Вдруг он увидел, как лёд под ним начинает темнеть. Пошли трещины, Кочевник потерял равновесие и готовился встретить свою участь в желудке страшной рыбине, но отчего-то, сначала он взлетел в воздух а через пару секунд, приземлился лицом в снег. Чуть не рассчитав, морская охотница промахнулась и пробила лёд за его спиной, тем самым подбросив его вверх, будто катапульта. Выковыривая снег из капюшона и вытирая тряпкой лицо, Кочевник не мог не слышать оглушительный хохот с повизгиваниями, исходящий от Орлицы.
  Она села на землю и спрятала лицо в перчатках, откуда исходили булькающие звуки смеха.
  -Ну ты дал! -Только и смогла произнести Чужая, наконец-то успокоившись, вытирая глаза от слёз. Стараясь сохранять серьёзное выражение лица, Кочевник, с дрожащими губами, деловито сказал:
  -Всегда мечтал быть лётчиком.
  Вновь в окрестностях леса раздался хохот двух людей, жизнь которых пару минут назад висела на волоске.
  Остаток пути с другой стороны леса прошёл без происшествий. Они шли трое суток, останавливаясь лишь на ночлег и делая короткие перерывы, пока не выбрались в окрестности бывшего агрогородка, ныне представлявшего собой самую сильную и большую крепость на всей земле - Первый город. Сердце и мозг Серой Империи.
  Первые рубежи не были защищены какими-либо бетонными стенами, лишь колючей проволокой, но иногда она заканчивалась, и перед путниками представал организованный блокпост, с техникой и солдатами, готовыми стрелять при первом же подозрении на угрозу. Находиться в окрестностях Первого могли только Серые либо посетители, которых они вели, и никто более. Так что если аванпост замечал человека или зверя без сопровождения Серых, в девяти случаях из десяти по ним открывали огонь - в десятом случае, охрана просто могла долго выбирать способ уничтожения.
  Никогда Кочевник не был здесь ранее. Пройдя первую границу при помощи Орлицы, он жадно впитывал глазами и ушами всё окружение, мысленно нанося пометки на карту. Имперцы старались сделать в столице то, что было до Великого Суда - цивилизацию, со зданиями, управлением и гуляющими по улицам гражданами, за исключением того, что каждый гражданин здесь не просто прогуливался, а направлялся по какому-либо поручению либо выполнял функции полиции.
  Судя по тому, как шла Орлица, их путь был отнюдь не к центру города-крепости. Несколько часов они петляли через по извилистым улочкам Первого, словно сбрасывая хвост, хотя Кочевник никого не замечал, пока не вышли на вспаханное поле, посреди которого одиноко стоял старый зелёный вагончик без колёс, который забыли убрать, видимо, лет десять-двадцать назад. Но Орлица уверенно шла к нему, и Кочевник, пожав плечами, направился следом. Внутри была куча сена, подойдя к которому, Орлица четко выговорила:
  -Орлица, 1425565 А.
  Пол дрогнул, и вбок отъехал квадратный кусок, скрывавший за собой лестницу вниз. Она сразу же прыгнула на неё и, скатившись, позвала Кочевника. Судя по звуку, Кочевник установил, что место, куда он собирается, расположено достаточно глубоко, так как голос Орлицы еле донесся до его ушей, а её саму он не видел.
  Внизу она зажгла спичку и подошла к толстой металлической двери овального типа, с кодовым замком рядом.
  -Этот проход не для всех, - пояснила женщина, - основной сделан в классическом стиле, находится в центре города, а вот об этом знают единицы. Опасно, все дела. Кстати, ты сейчас на секретном объекте. Если даже вспомнишь случайно о нём где не надо - я сломаю тебе шею. Ну, ты и сам знаешь, дожил же как-то до сороковника.
  Быстро прощёлкав короткими ноготками какие-то цифры, она открыла дверь и Кочевник понял, что его действительно могут убить за то, что он увидел: повсюду, держа в руках толстые папки документов, сновали серые лица в военной форме, в коридоре, состоящем из десятка дверей, стояла серьёзно вооружённая охрана. Всё вокруг внушало ощущение, что если представить строение мозга военного человека в виде архитектуры, он бы выглядел именно так.
  Один из Серых офицеров подошёл к ним, козырнув.
  -Добро пожаловать, госпожа Орлица. Вождь ждёт вас в зале для совещаний, ему сообщили о прибытии. Пароль сегодня - 'Магнус'.
  Она кивнула ему, и тот пошёл дальше по своим делам, что-то бормоча в рацию на грудном кармане кителя. Чужая негромко выдохнула:
  -Идём, не стоит заставлять его ждать. Старайся смотреть прямо или себе под ноги, не крути носом. И не задерживайся.
  Они шли по коридору, тут и там делая резкие повороты и то спускаясь, то поднимаясь по лестнице. Кочевник не мог представить, сколько метров или даже километров глубиной это место, и почему-то, ему этого даже не хотелось. Монотонный металлический гул под ногами, резкие повороты и однообразная картина ввели его в транс, который он, как ни пытался, не мог сбросить. 'Может быть, на это и расчёт? На гипноз? Серые - страшные люди...страшные...люди...аах' Кочевник помотал головой. Его состояние начинало ему не нравиться.
   -Первое время мне тоже было дурно. А потом, я запомнила дорогу. Но это не для тебя, старичок. Пришли. Магнус. - Орлица произнесла кодовое слово перед такой же металлической дверью, как и сотня предыдущих, но она, спустя несколько секунд, бесшумно сдвинулась вбок, словно вся была в масле.
  Помещение, в которое они вошли, напоминало офисный зал совещаний директоров, за исключением того, что из мебели были только вытянутый деревянный стол с креслами по бокам и белое полотно для проектора, на котором в тот момент была стратегическая карта всего земного шара с различными значками и маркировками. В креслах, с деловым и высокомерным видом, сидело двенадцать высокопоставленных офицеров, которые тут же повернули головы в сторону Чужих, а в конце комнаты, у карты, стоял сам Вождь. Вперив руки в бока своей чёрно-серой формы, его глаза были непроницаемой бездной из-за скрытого под металлической маской лица. Поверх формы, на лидере Серой Империи была чёрная роба с капюшоном, скрывающая его голову так, что была видна лишь маска, а на руках были тонкие кожаные перчатки такого же чёрного, словно бездна, цвета.
  Как только Орлица с Кочевником вошли в зал, Вождь трескучим голосом промолвил 'всем выйти', как генералы тут же покинули помещение.
  Кочевник сощурился, глядя на Вождя. 'Не видно ни лица, ни хоть частицы того, что он человек...Даже голос зашифрован. А человек ли он вообще?'
  Вождь просто стоял, глядя на них. Никто не собирался нарушать тишину. Наконец, из его маски раздался звук.
  -Молодец, Орлица. Не сомневался в тебе. Подробности.
  Та гордо козырнула.
  -Пятый теперь не наш. Подполковних Коннорс убит, ВИПа вытащила в последний момент, хотели сделать виноватым. Основной подозреваемый и нынешний правитель там теперь лейтенант Фоменко.
  Вождь повернул маску к путнику.
  -Наконец-то мы встретились лицом к лицу, Кочевник. Опустим церемонии. Мне нужна информация о том, что случилось с караваном, посланным полковником Броксом в Сороковой. Также, что ты знаешь о связях наших людей с Жёлтыми и что случилось в Пятом. Можешь говорить.
  Кочевник постарался изложить ситуацию настолько подробно, насколько позволяла его память, попутно заметив странный акцент в речи Вождя. После этого, Вождь устало сел в одно из кресел, ладонью пригласив их присоединиться.
  -Так-так, значит, они решили действовать в наглую... Кочевник, я хочу предложить тебе дело особой важности. Я наслышан про твои действия и могу сделать вывод, что ты умеешь хранить тайны. А если нет - я найду тебя и уничтожу. Мы понимаем друг друга?
  Кочевник, глядя прямо в чёрные прорези маски, медленно кивнул, а тот продолжил.
   -Это задание поможет мне очистить двор от мусора, который давно уже осел в этих стенах, а тебе - прилично заработать и заслужить повышенное доверие Серой Империи. Я знаю, что кто-то из моих подчиненных хочет взять власть в свои руки, и у него есть сообщники. Кто - мне неизвестно. Твоя задача - разделиться с Орлицей, направится в разные точки города и проследить за некоторыми лицами, так, чтобы о вашем существовании даже не заподозрили. Я знаю про твоё обучение, Кочевник. Тебя обучали мои люди, и они сказали, что ты справишься.
  Кочевник задумчиво жевал губы.
  -А если я не хочу участвовать в ваших 'тайнах мадридского двора'? У вас есть свои люди, что вам мешает использовать их? Я буду среди Серых как белая ворона, плюс, ваш город мне пока не так хорошо известен.
  -Тогда тебя убьют. Ты много знаешь, Чужой. Я делаю тебе предложение, в котором ты можешь выбрать награду, но не свободу выбора. Но не будем о плохом. Орлица проводит тебя в комнату отдыха, у тебя будет 12 часов на сон и обдумывание своих действий. И я посоветую, Кочевник, всё-таки хорошо обдумать их. Дальнейшее обсудим завтра. Разговор окончен.
  Он провёл их к двери и выпустил наружу, а затем вернулся в кресло, погрузившись в мысли.
  Место для отдыха представляло собой помещение, отличающееся от тюремной камеры лишь удобной, но простой кроватью с чистым бельём, местом для ухода за гигиеной и металлическим шкафом-сейфом для снаряжения. Во всём остальном, это была типичная камера и Кочевник не сомневался, что войдя в неё, выйти ему удастся в лучшем случае лишь через сказанные 12 часов.
  Лёжа в кровати, он размышлял: как Орлица заслужила доверие самого Вождя Серых, чтобы он посвятил её в такие тайны? Как его офицеры договорились с Жёлтыми и что они хотят предпринять - переворот? Совместно? Да и в конце концов, почему он должен копошиться в этой грязи? Как ему выбраться?
  Его потенциальная напарница большую часть времени молчала, не желая заводить беседу и как-то сдружиться, что его, в принципе, устраивало. Он был не глуп и прекрасно понимал, что его спасли лишь для своих целей. Но ему пока не пришло ни одной идеи, как убежать из этого подземного бункера, сплошь и рядом напичканного камерами и суровыми охранниками. Фактически, это было невозможно.
  Кочевник постепенно погружался в дрёму, но тут дверь открылась. На пороге стоял Вождь, а рядом с ним уже одетая и готовая к действиям Орлица, в руках которой был MP5 с интегрированным глушителем, что-то жующая с беззаботным видом, однако глаза отражали собранность и готовность реагировать. Вождь кинул на кровать небольшую чёрную трубку, которую Кочевник поймал на лету. Это оказался глушитель для его Глока.
  -Собирайся, накручивай и идём. Здесь нельзя больше оставаться.
  Не задавая вопросов, тот быстро оделся, и они втроём покинули помещение, идя змейкой - Орлица впереди, Вождь посередине и ничего не понимающий Кочевник, замыкающий звено, прикрывая спину. Они быстро направлялись по коридорам, а охранники смотрели им вслед. Кочевник невольно крепче сжал автомат в руках, настолько пристальным взгляд был каждого из этих громил, хотя ни один из них не шевельнул даже мускулом лица.
  -Что всё-таки происходит? - полушёпотом спросил Кочевник у Вождя, пока Орлица открывала дверь за дверью картой доступа и первой проникала вперёд.
  -Переворот. Они увидели тебя и поняли, что ты всё расскажешь. Решили действовать немедленно. Вся охрана, что ты видишь - их люди. Просто они пока не получили дальнейших распоряжений, но наверняка уже доложили о нашем направлении.
  -И какое у нас направление?
  -Вертолётный ангар.
  Они подошли к широким двустворчатым дверям. Вождь обернулся.
  -Вы будете прикрывать меня, пока я буду заводить двигатель. Любого, кто будет в пределах видимости - убивать на месте. У нас очень мало времени, они с минуты на минуту будут здесь. - Он провёл картой по панели.
  Двери начали медленно открываться, и когда в щели они увидели стоящих внутри людей с оружием, Вождь быстро сказал 'план Б', и тут же получил от Орлицы удар пистолетом по затылку, как после него получил и Кочевник.
  -Не дёргайся, это было ожидаемо. Повторяй за мной. - Вождь положил руки за голову. Орлица подвела их к компании из восьми человек, двоих из которых он видел в зале совещания. Остальные, судя по снаряжению, являлись охраной.
  -Наконец-то. Я уж было засыпать начал, - сказал один из них, - Ну-с, куда намылился?
  Вождь спокойно смотрёл вперёд, даже когда Орлица заставила встать его на колени.
  - Я предполагал увидеть тебя здесь, Джонас. Ты всегда подвергал сомнению мои действия. А это что, твоя собачка?
  Второй генерал покраснел и выругался.
  -Закрой пасть, сволочь, королём тут себя возомнил?! Я с самого начала хотел собственными руками сломать твою шею, без всей этой чёртовой затеи!
  -Ну так подойди. И попробуй. - Из маски раздался смешок.
  Тот начал судорожно ковыряться с кобурой, но Джонас остановил его.
  -Расслабьтесь, господин Морсини, он своё получит, но позже. А пока, мне всё же интересно, что скрыто за маской...кто же ты, Вождь, хм?
  -Точно не твой папаша. - Раздался выстрел, и напарник Джонаса, Морсини упал мёртвый, а его самого обхватила сзади жилистая рука Орлицы, которая наставила дуло пистолета прямиком к его серому виску. Пока велась словесная перепалка, у Орлицы было достаточно времени, чтобы подготовиться к стремительному скачку. Теперь, она владела ситуацией, но охранники всё ещё ощетинились автоматами вокруг них. - Всем не дёргаться. Отдал приказ, живо, мужик. - Она надавила пистолетом на висок. -Ты же не хочешь умереть так глупо?
  Тот, поморщившись, сказал не стрелять и положить оружие. Солдаты, словно роботы, тут же исполнили приказ и вытянулись по струнке. 'Какие же они все странные...' Кочевник подобрал автомат, а Вождь, направившись к камуфлированному в серо-синий цвет вертолёту с двумя винтами, остановился у Джонаса. Посмотрел на него некоторое время в задумчивости, он зашёл в вертолёт, бросив напоследок 'его с собой', и начал заводить двигатель. Закрутились винты, Кочевник быстро забежал в кабину и следил, водя автоматом по сторонам, пока Орлица поднималась вместе с генералом на борт. Вождь нажал пару кнопок, и крыша ангара автоматически начала открываться, предоставляя им шанс на спасение. Винтокрылая машина начала набирать высоту, и когда их уже было не достать, Орлица кинула гранату с фразой: 'а это чтоб вам там скучно не было, мальчики!' Всё внизу покрылось дымовой завесой, и по бронированному днищу застрекотали пули. Но им уже было на это всё равно - в ночном мраке, над городом со стрёкотом пронеслась воздушная машина, но никто внизу, кроме просвещённых, не мог даже заподозрить, что их лидер был вынужден покинуть Первый, сердце и мозг Империи.
  Вождь включил автопилот и забрался к ним. Генерал лежал, опершись к стене спиной, и глаза его выражали злобное отчаяние. Вождь сел на корточки рядом с ним и молча глядел в лицо Джонаса.
  -И что? Не я, так другие из тебя все кишки вытрясут. Думаешь, ради маски твоей я к ним присоединился?
  Лидер Серых, спустя паузу, спросил:
  -А ради чего?
  Джонас презрительно засмеялся.
  - Я хочу жить так, как сам считаю нужным. Не моя вина, что Судья сделал меня одним из вас, крысы. Избавившись от тебя, хитрой змеи, я бы точно придумал план к разрушению вашего тоталитаризма.
  - Кто другие? Отвечай. - Но тот плюнул Вождю на маску. Медленно вытерев плевок, он встал, поднял генерала за ворот и выкинул его из вертолёта на проходящий в то время под ними лес.
  Крича, тело плюхнулось на снег, миновав деревья, где его мясу и тёплой крови не дожить до рассвета. Вождь вернулся на своё место пилота, Орлица с Кочевником сохраняли молчание.
  -Мы летим в Третий. Там у меня убежище на разные случаи. Например, как этот. Дальше обдумаем, что делать.
  Кочевник устремил взор на пейзаж, открывшийся с такой высоты. Он ни разу не летал на вертолётах, и хотел насладиться этим моментом хоть раз, несмотря на всю чертовщину, что происходила вокруг него с бешеной скоростью.
  К утру они уже были в Третьем, посадив вертолёт недалеко от города в руинах на тайной площадке Вождя, и быстро пробравшись к стенам крепости, где, увидев своего лидера, стража молча пропустила их внутрь. Быстрым шагом проскакивая проскакивая между узкими проходами зданий за Вождём и Орлицей, Кочевник обдумывал своё положение. Затем, на одном из поворотов, его лицо разгладилось от морщин, и дальше он пошёл спокойный, уверенный в выборе, который только что принял. Вождь периодически о чём-то переговаривался со своей спутницей, шагая в быстром темпе, и словно забыл о существовании Кочевника. Когда он дошёл с ней до нужного места, то обнаружилось, что их теперь только двое.
  Кочевник предпочитал не ввязываться в 'дворцовые интриги', и не собирался делать исключение даже ради будущего всей Серой нации.
  Дороги Истины. Глава 13: Кровь в огне
  Стоявший на башне стражник убрал глаза от бинокля, протёр их грязными пальцами и вновь приблизил линзы к лицу. Раздался треск, и на землю, прямо около Кочевника, упало тело. Одно стекло в бинокле было напрочь выбито, как и глаз Серого вместе с куском черепа. Остальные солдаты тут же попадали под металлические заграждения и бетонные блоки. Один из стражников что-то быстро говорил в рацию, и путник заметил, как серое, грубое лицо вдруг стало растерянным и побелело. Поверх ворот протяжно завыла сирена, к ней сразу же присоединились остальные, расположенные по всей крепости. Стало понятно, что покинуть Третий сейчас не выйдет.
  -Всем на свои места по инструкции! Женщины и дети носят боеприпасы и медицину! Шевелим задницами! Ты! - Крепкий человек в чёрном берете с рацией в руке повернулся к Кочевнику. - Что встал, Чужой? Мне насрать, что ты не из наших - сейчас все побратаемся! Бегом на правую позицию, там дальше тебя введут в курс дела. Я сказал - бегом!
  По выражению лица и интонации, Кочевник понял, что сейчас не время для споров, и дело приняло действительно серьёзные обороты. Обычно Серые не вмешивают гражданских и тем более - Чужих. Что-то весьма крупное происходило за стенами Третьего, и это их напугало. Забравшись по лестнице на стену и присев за толстым металлическим укрытием, дополнительно покрытым только что принесёнными мешками, Кочевник снял автомат с предохранителя, но решил пока не высовываться, так как помнил про снайпера. Город располагался на приличном расстоянии от руин, тем самым не позволяя крупному врагу подойти незаметно по чистому полю, но на ослепляющей своей белизной равнине, опытному в маскировке снайперу было словно рыбе в воде. Тем временем, внизу происходила массовая подготовка к защите Третьего: солдаты разбегались по указанным точкам, а те, кто в мирное время ходил на охоту, строил или ремонтировал, получали по боевому оружию и обмундированию, не имея ни капли сомнения или испуга на лице - лишь озабоченность происходящим и возбуждённость, которая переходила от человека к человеку, словно в большом муравейнике. Их жёны и дети, некоторые со слезами на глазах, но сцепившие зубы, кучками заходили в несколько зданий и выходили оттуда с рюкзаками, мешками, сумками и прочим, во что можно было нагрузить большое количество патрон и аптечек. 'Какое единство', - завороженно подумал Кочевник. Он своими глазами видел одну из причин, почему именно Серые стали сильнейшим государством на мёртвой земле.
  Снаружи Кочевник услышал многоголосое хоровое пение, напоминающее церковное, и хотя он до сих пор не высунул носа из-за толстого слоя укрепления, он понял, кто именно осмелился атаковать крепость Серых. Перед нападением, Жёлтые пели свои молитвы, укрепляя свой дух и ослабляя вражий.
  -Идут! Капитан Гуцнайт, Жёлтые перешли в наступление! - прокричал солдат с другой стороны укреплений ворот стоявшему внизу командиру. При помощи перископа, он мог практически без опаски осматривать надвигающуюся мощь Церкви, передавая количество неприятельской техники и пехоты своему офицеру. Слушая выкрики, состоящие из цифр и букв, Кочевник поразился количеству пехоты, посланной Жёлтыми на осаду одного города. 'Почему именно сюда церковники проделали огромный путь? И зачем столько людей? Словно Крестовый поход. С таким размахом, они могут и...' Мурашки пробежали по его телу. Он понял, куда изначально направлялся этот мощный кулак Церкви.
  Услышав нужную цифру, капитан Гуцнайт, низкорослый коренастый Серый с густой рыжей бородой, своим видом скорее напоминавший гнома, попавшего не в свой мир, лениво поднял большой палец вверх и повернулся к солдату, который стоял неподалеку от офицера, ожидая приказа. Проворчав что-то на ухо, Гуцнайт по-отечески хлопнул того по плечу и Серый убежал в маленькую металлическую хибарку с длинной антенной наверху. Капитан сплюнул на землю и растёр ботинком, вновь прислонив к бороде казавшуюся маленькой в его крупных ладонях рацию.
  По крепости шёл непрерывный огонь из разнокалиберных орудий, но стены пока выдерживали натиск, а солдаты твёрдо держали свои позиции, изредка отстреливаясь вслепую, подняв над собой автоматы, ожидая дальнейших распоряжений. Кочевник следовал их примеру и не высовывался. Иногда, по стене попадал снаряд, которого было недостаточно для пробития, но хватало для того, чтобы то один то другой из Серых терял равновесие и сваливался на землю, вновь, с ругательствами, поднимаясь по лестнице вверх.
  -Около четырёхсот! - прокричал наблюдающий.
  -Давай! - крикнул в рацию Гуцнайт.
  Земля содрогнулась так, что сверху на спину Кочевника свалился мешок с песком, и вместе с бойцом рядом он быстро вернул его на место, заодно наконец-то увидев поле боя, а вернее, огромный сгусток дыма, закрывший всю равнину. Серые заминировали всю местность у ворот дистанционными минами на случай массового нападения, вроде этого, и лишь ждали, пока наберется достаточное количество целей для расхода такого смертоносного козыря.
  Плотный туман ещё стоял в небе, окутав всю площадь над городом и равниной, но мрачный воздух быстро осветился множеством выстрелов солдат крепости, наконец-то получивших возможность огрызнуться врагу. Кочевник экономил патроны, так как для заградительного огня было и так достаточно. Он периодически быстро выглядывал из-за укрытия, делал один-два выстрела через оптику и тут же прятался назад, запоминая в голове примерное местонахождение остальных боевиков Жёлтых.
  Резво стуча берцами по лестнице, капитан поднялся к своим бойцам, присоединившись к агрессивной обороне и разбрасывая витиеватые ругательства на непонятном языке с каждой выпущенной в противника очередью. Борьба велась полным ходом, но фанатики упорно не желали отступать, словно заговорённые идя на стены прямиком в лапы смерти. Кочевник понимал, что здесь шла война не на захват территории или ресурсов.Это была война убеждений, а такая могла завершиться лишь полным уничтожением одной из сторон. Но он не мог отступить, скрыться в пылу битвы. Не мог бросить всех этих людей, эту крепость, где каждое оружие, каждые руки, подающие и заряжающие патроны, были на вес золота. Или не хотел. Поднесли новые боеприпасы и медикаменты. Мальчишки передали наверх сумки, которые солдаты быстро разгрузили около себя, вернув их назад, и те вновь скрылись на улицах.
  Кочевник не знал, сколько прошло времени - для него это было словно несколько часов - минуты на войне могли длиться весьма долго, иногда - целую жизнь. Вдруг стрельба снаружи прекратилась. Кочевник аккуратно высунул один глаз за металлические лист: Жёлтые быстрым темпом отходили назад, к руинам города, но город молчал и не радовался, понимая, что этих сумасшедших не могли просто напугать сложности осады. Стреляя бегущим в спины, Серые с потом и смогом на лице ждали следующего стратегического хода от церковников. И он не заставил себя долго ждать.
  Равнина ещё раз покрылась плотным слоем дыма, на сей раз - от брошенных дымовых гранат, - и они услышали звуки, от которых закололо в сердце и ногах - выстрелы из миномётов и свист несущейся прямиком на них смерти.
  -Шайзе! Всем отступать в город! ВСЕМ НАЗАД! - по лестницам быстрым шагом, перепрыгивая через ступени, бойцы сбегали вниз и, словно туман, методично рассеивались по улочкам, хватая за шиворот зазевавшихся гражданских. Кочевник бежал следом и успел лишь заметить, что Гуцнайт остался стоять наверху - словно капитан судна, он собирался последним покинуть палубу, убедиться что выполнили его приказ отойти. Когда он завернул за угол одного из домов, с той стороны стены, где минутами ранее он держал оборону, раздался взрыв. Кочевник не знал, выжил ли Гуцнайт или же его не миновала участь попавшего под обстрел, но больше они никогда не пересекались.
  Серые отступали. Бежали в дебри города под дождём из гранат и снарядов, тут и там забиравших жизни тех, кому в этот день не суждено было дожить до следующего. 'Зарыться как можно глубже...как можно глубже...' Когда Кочевник увидел небольшое окошко на уровне земли, он тут же ударил по нему ботинком, и забыв про мелкие осколки, словно крыса, юркнул вниз, в небольшое подсобное помещение. Внутри лежал всякий хлам, и кроме него, не было ни души. Он высунулся в окно в поисках того, кому можно суметь показать его убежище, как недалеко он увидел двух маленьких девочек с увесистыми сумками через плечо. Они забежали в дом, не бросив от паники сумки, и мигом закрыли за собой дверь. Буквально через пару секунд, в дом лениво приземлился минометный снаряд. Прогремел оглушительный взрыв, а следом ещё дважды небо озарила короткая вспышка - разорвало боеприпасы в их сумках, забрав жизни других людей, которым не повезло оказаться рядом. Сердце Кочевника сжалось, будто тисками, и он почувствовал, как его руки дрожат. Это был не страх - он уже давно не боялся за свою жизнь, но видеть своими глазами смерть юных душ - это очень тяжело. Плохих людей нельзя изменить даже спустя время, вопреки многим убеждениям, но можно вырастить зерно добра в их детях. Перед ним, два маленьких человека потеряли эту возможность навсегда.
  Жёлтые пробили ворота, набросившись, словно саранча, на всех, кто не успел в этот момент скрыться. Кочевник вспомнил про секретный ход в одном из неприметных домиков, при помощи которого Вождь планировал с ним и Орлицей покинуть Третий после завершения своих вопросов. Он не хотел бежать, но здесь всё было решено: Жёлтые планировали атаковать Первый, самый крепкий орешек из всех имеющихся у Серой Империи, так что захват Третьего был лишь вопросом времени. Кочевник понимал это ещё там, на своей позиции, но продолжал стрелять, обороняя вместе с остальными оплот цивилизации и порядка от зверской расправы людей, которые давно потеряли возможность называть себя таковыми после всего содеянного.
  Третий был городом совсем не мелким, и если он хотел выбраться из этой передряги, то не стоило терять ни секунды - Кочевник был уверен, что среди атакующих, были отряды Инквизиции. Он уже слышал голоса, словно пребывающие в трансе, когда выбирался наружу. Раздались выстрелы, и он, высунув автомат за угол дома, выпустил пару пуль вслепую. Стрельба усилилась, некоторые пули рикошетили от земли и металлических стен домов, вызывая неприятный лязг, игравший на нервах. Сделав ещё пару выстрелов, Кочевник достал Ф1 и кинул в их сторону, и после взрыва тут же переместился на противоположную сторону, стараясь скрыться среди лабиринта дорог.
  Большинство зданий в городах Серых по архитектуре и расположению были похожи на бразильские фавелы - постройки были одна на другой, иногда даже по три жилища сразу, состоящие из досок и листов металла, а некоторые могли похвастаться бетонной постройкой. Налицо была прогрессия домостроения от начала жизни после Суда и дальше. Также, ввиду тоталитарного режима Серых, люди, приносящие больше пользы, нежели их соседи, имели возможность улучшить свои условия как в плане питания, так и места проживания. Металлические дома были самыми худшими - вместо окон и дверей были тонкие листы металла, в редких случаях чем-то прошитые или утеплённые. Кочевник не имел ни малейшего понятия, как люди выживали здесь зимой, но факт налицо - там кто-то существовал, судя по кашлю и громким перешёптываниям, когда он, крадучись, проходил мимо. Постройки из дерева были более цивилизованны на вид, несмотря на то, что во многих доски сильно прогнили. Но в них уже была наспех построенная деревянная дверь, а окна были хоть и убого, но застеклены. Но самый лоск, если можно было так сказать, имели бетонные постройки, своего рода 'особняки' для элиты, имеющие чистый и опрятный вид, а также установленные стеклопакеты, чего Кочевник в других городах, ниже по цифре, никогда не видел. Из всего замеченного в этом секторе, путник всё-таки пришёл к выводу, что это была своего рода пропаганда, дабы мотивировать живущих похуже усилить свою работоспособность и рвение во благо служения Империи. Ещё Вождь во время полёта упоминал про то, при нём 'каждый получал по заслугам'. 'Кто-то всегда хочет кусок больше своей жадной пасти, приятель, и ничего ты тут не сможешь сделать', - подумал Кочевник.
  Пробираясь к выходу, он старался выбирать путь как можно дальше от громкой канонады выстрелов, иногда выбирая дорогу намного длиннее и извилистее, чем позволяла возможность. На дороге Кочевник увидел трёх мертвых солдат с дыркой во лбу. Их тела были прислонены спиной к стене, открытые глаза с безжизненным, но сосредоточенным даже после смерти взглядом смотрели в землю. В этом участке города бой был уже окончен - шла простая резня.
  Некоторые жилища с открытыми дверями уже были пусты, в некоторых горело пламя пожара от брошенных туда взрывных смесей, а на одной из улиц, Кочевнику невольно пришлось сменить направление, так жутко пахло в воздухе кровью и смертью.
  Внезапно, путник услышал пронзительный женский крик, резко прерванный одиночным выстрелом, а после него - плач нескольких детских голосов разом, и снова автоматный стрёкот окончил их причитания. Это было прямо по пути к выходу, и Кочевник не мог свернуть на другую дорогу - словно судьба специально дала ему прямой путь, чтобы увидеть что-то такое, что должно отпечататься в его голове. Аккуратно приблизившись и зайдя в одну из хижин, он поставил автомат на труп перекинутого через раму мужчины и начал наблюдать в тени за тем, что было впереди.
  Рядом с домом 'элиты общества' проходила казнь. Жёлтые вытащили всю семью наружу и уже успели отправить на тот свет женщину и двух её детей, лежащих вместе у окровавленной стены. Один из бойцов с какой-то книжкой в руках монотонно бубнил в сторону стоявшего на коленях мужчины в рваной одежде и ссадинах. Тот отрешённо смотрел на свою мёртвую жену, никак не реагируя на происходящее вокруг него. Но вдруг, осознание ударило в его голову, словно молот. Серый издал короткий вскрик и лицо его исказилось гримасой боли и отчаяния, в его глазах на миг отразилась такая боль, что у Кочевника, продолжавшего наблюдать, душа словно прыгнула в бездну. Человек, потерявший всё. Серый упал на землю, выдыхая весь воздух из своих лёгких в беззвучном крике, но церковники, стоявшие по бокам, тут же подхватили его и начали держать, а Жёлтый продолжил читать свою книгу вслух, произнося молитву на неизвестном путнику языке.
  Странные чувства охватили его. Словно ледяное пламя сжигало душу и тело изнутри. Он был в гневе, но гнев этот словно вышел за пределы его сознания и стал чем-то большим. Руки сами потянулись и вытащили две гранаты, пока он, не моргая, смотрел на эту страшную картину. Кольца упали в грязную землю. Кочевник спокойным шагом вышел из дома и направился к ним. Ему было плевать на всё - ярость и безразличие слились в одно целое, он уже не мог владеть собой. Жёлтые тут же заметили его и вскинули оружие, но их пальцы, как и всё тело, застыли на спусковых крючках. Подойдя вплотную к жрецу, он убрал из его рук молитвенник и сунул две гранаты. Глаза Кочевника стали ярко синими, как это было однажды, когда Судья решил вмешаться в дела смертных. Приблизившись к уху Жёлтого, он спокойным, холодным голосом сказал:
  -Возрадуйтесь. Всевышний услышал вас.
  Таким же шагом Кочевник отошёл обратно на свою позицию у окна, и лишь тогда вновь получил контроль над своим телом. Внезапно, Жёлтый обрёл движение и кинул обе гранаты себе под ноги. Взрыв забрал всех, включая мужчину, который в душе был мёртв ещё до того, как вмешался Судья.
  Темнело. До тайного хода, что находился в рабочем секторе, оставалось совсем ничего, однако, впереди слышалась активная перестрелка. Подойдя ближе, Кочевник между выстрелами услышал знакомые голоса. Гильза звонко ударилась об своих сестёр на земле, когда Орлица пробила пулей шлем инквизитора и скрылась среди построек. На крыше, с пулемётом, стоящим на сошках, лежал Вождь, методично поливая свинцом Жёлтых и не давая им высунуться, пока Чужая вновь не выйдет на охоту. Услышав шаги Кочевника, он быстро достал из кобуры пистолет и нацелился в его сторону, но узнав его, махнул рукой, намекая, что тот может подойти. Путник быстро приблизился к дому и сел на его обратном торце.
  До него донёсся голос Вождя:
  -Мы к вертолёту. Ты с нами?
  До этого места ещё не дошли основные силы врагов, и потому, они периодически отстреливались от одного-двух бойцов. Вновь раздался хлюпающий звук и один из Жёлтых, решивший спрятаться недалеко на крыше, полетел вниз. Кочевник лишь мельком успел заметить Орлицу, как та вновь скрылась в городских джунглях. Времени было в обрез - рано или поздно, Жёлтые заподозрят неладное и направят больше сил в их сектор.
  -Перелазим и расходимся каждый в свою сторону. Ты ведёшь непонятную игру, правила и участники которой мне не известны. А ещё, тяжело доверять человеку без лица.
  Вождь ничего не ответил. Трудно было понять за маской, какие эмоции были на его лице, но руки продолжали двигать пулемёт, просматривая точки подхода, а сам он лежал не шелохнувшись.
  К ним никто не заглядывал уже больше десяти минут, и было решено действовать. Под тем же прикрытием Орлицы они подняли покрытый толстым слоем снега канализационный люк у стены крепости, и по одному спрыгнули внутрь. Орлица ещё немного посмотрела по сторонам и, закинув винтовку на плечо, полезла следом.
  Когда они вышли на поверхность, уже была почти ночь. До вертолёта остался километр, и они, стараясь не шуметь, пробирались к нему сквозь небольшую березовую рощу, попутно осматриваясь на наличие погони. Вдруг Вождь, идущий впереди, развернулся, и аккуратно притронувшись к Кочевнику, развернул его в сторону Третьего. Тот был в огне, разрушенный и страшный в своём падшем величии.
  -Видишь? - он указал рукой на город, - так будет с каждым, если это не остановить. Жёлтые, их Церковь - безумцы, не понимающие, в каких чудовищ они превратились.
  Кочевник ничего не ответил, пристально вглядываясь в полыхающий костёр, надеясь увидеть хоть одну точку-выжившего, которому удалось выпрыгнуть из этого кипящего котла наружу. Но никого не было, ни одной души среди снега, покрытого кровью.
  В небе прозвучал птичий клёкот, к которому тут же присоединилось множество собратьев. Путники вскинули головы и сразу упали на землю: Ангелы, множество Ангелов устремились к костру Третьего, самых разношерстных - коршуны, соколы, орлы... Все летели в Третий, словно на званый пир, и несладко пришлось тем, кто там остался. Кочевник очень надеялся, что Жёлтых там было как можно больше.
  Когда крылатые хищники пролетели мимо, они быстро встали и двинулись было дальше, но Кочевник остался на месте. Вождь с Орлицей обернулись к нему.
  -Ты, как Чужой, держишь нейтралитет, понимаю. Но только что ты видел собственными глазами, что произошло с крепостью, в которой гарнизон не меньше пяти сотен человек, и это только солдаты, не считая гражданских мужчин и женщин. Ты думаешь, что тебя это всё не заденет? Ты один, Кочевник. Один на этой земле, я по тебе вижу. Даже остальные Чужие за тобой носятся, черт знает почему, и единственный, кто может тебе протянуть дружескую руку - это я. И Орлица, конечно. - Вождь заметил укоризненный взгляд женщины, с которым она повернула к нему голову, - больше мне нечего добавить, но тебе нужно сделать выбор.
  Кочевник ничего не сказал, но пошёл дальше, в направлении вертолёта.
   Наконец, им повезло добраться до заветного разрушенного завода без крыши, в стенах которого была запрятана их собственная железная птица. Сев внутрь и заведя двигатель, они начали подниматься вверх. Кочевник и Орлица, как и тогда, прикрывали по бортам, пока Вождь сидел за штурвалом. Уже в воздухе, когда они чуть отлетели, Кочевник сел на второе место пилота и начал говорить, тщательно подбирая слова.
  -Да, я понимаю, что один в поле не воин. Да, я видел, что произошло с Третьим. Но я не верю тебе, как человеку, Вождь. Ты просишь меня протянуть тебе руку, но сам носишь перчатки и маску на лице. Я говорю с чужаком, а чужаков я не жалую. Не знаю, куда мы летим, но по прибытию я ухожу, без обид. И забыл сказать - я больше не Чужой. Я простой Человек.
  Вождь продолжал смотреть на приборы, ничего не ответив. Воцарилась неловкая пауза, заглушаемая лишь шумом лопастей вертолёта. Вдруг он повернулся к Кочевнику и, сняв перчатку, протянул руку. Тот сначала счёл за обман зрения ввиду плохого освещения, но когда Вождь медленно отстегнул маску, путник непроизвольно выдохнул.
  На него смотрело обычное, хотя его можно было назвать красивым, лицо мужчины с острыми скулами, уже пережившего пору расцвета сил. С бородой-эспаньолкой и карими глазами, этот человек напоминал испанца, если бы не белая, как бумага, кожа. Но эта кожа ничуть не отдавала серостью. Определённо, Вождь был Чужим. Кочевник уже успокоился, и специально набросив скучный вид, спросил:
  -И как удалось?
  Тот не убирал протянутой руки.
  -Людям нужен был лидер, сильный и правильный. Разными путями, я смог придти к тому, что ты теперь знаешь под Серой Империей. Никто не знает моего лица среди народа, ты первый, помимо Орлицы, увидел его. Это придумано для того, чтобы потом, когда я потеряю силу и способность ясно мыслить, другой занял моё место. Я показал лицо и протянул руку. Теперь ты с нами?
  Кочевник подумал, улыбнулся и пожал её.
  - Я в деле.
  Они хотели ещё что-то обсудить, но их прервала Орлица, произнеся обеспокоенным голосом:
  -Мужчины, тут к нам 'горный птиц' летит, быстро. Он нас видит, это точно.
  -Не стреляй, ты его разозлишь. - Кочевник встал с места и подошёл к ней.
  -Поздно, он уже злой!
  Она сделала выстрел, затем ещё один и ещё. Но Ангела было не так-то просто убить. Ощутив в себе пули, он резко взмыл вверх и в пике пошёл прямо на них, желая протаранить насквозь своим острым клювом.
  -Вождь, уклонись! Да поверни же ты чуть...мммать!
  Орлице удалось попасть Ангелу в глаз и тот закувыркался в агонии, но это ничуть не спасло их положения. Могучая туша врезалась в вертолёт. Лопасти не были к этому готовы - врубившись в мясо, они застряли навечно, и вертолёт камнем пошёл вниз.
  Волк со светло-серой шкурой заинтересованно смотрел на падение громадной штуковины с неба, шевеля одним ухом. Другое было откусано в борьбе за самку, ставшей его по законам природы - праву сильного. Заприметив место падения, он понюхал воздух и рысцой побежал к своей стае. Их ждала добыча.
  Дороги Истины. Глава 14: Закон стаи
  Старый волк остановился, пропустив своих сородичей вперёд, чтобы они окружили жертву, а некоторые встали прямо перед его мордой, закрыв собой предводителя. Один из хищников, с чёрным пятном от ожога на серой шкуре, сразу же подался вперёд, громким рыком зазывая остальных следовать его примеру. Он ходил по кругу на месте, с размахом ступая по снегу, словно полководец - именно в тот момент, таковым меченый себя и чувствовал. Вожак, светло-серый волк с откусанным ухом, спокойными глазами следил за тем, как тот собирает вокруг себя небольшую свору последователей и готовится напасть. Он давно уже заприметил выскочку, желающего стать главным в его королевстве, но уступать свой трон без боя светло-серый не собирался. У меченого были лишь мускулы и молодость, он ещё не успел набраться достаточно опыта, как высунул свою морду дальше остальных и был за это наказан. Откусанный вожаком хвост стал показателем всем остальным, что эта территория, как и мать его волчат, находятся в его власти, и он не собирался уходить на покой, пока лапы ещё твёрдо стояли на земле, а клыки были хоть и не так остры, но хватка оставалась прежней.
  Слегка потряхивая единственным ухом, волк смотрел на своего молодого конкурента, ожидая дальнейших действий. Ожидая, когда тот сделает неверный ход и все его проблемы будут решены одним разом. Коротко рыкнув, меченый с шестью волками побежал вперёд, не дождавшись команды главного, желая забрать всю славу победы и лучшую часть добычи себе. Это светло-серому и было нужно.
  Все планы меченого решительно оборвались несколькими граммами свинца, метко пущенными человеческой самкой из большой злой палки, которые уже когда-то встречались вожаку. Голова хищника лопнула, словно арбуз, обрызгав ошмётками остальных волков. Они впали в смятение, замедлив скорость, и это стало их роковой ошибкой.
  Женщина быстрыми, отточенными движениями пристрелила из винтовки пятерых волков, а последнему проломила хребет пополам, взяв её, словно дубину, прикладом вперёд. Отдышавшись, она дрожащей рукой сменила магазин, пытаясь найти в многочисленной стае вожака, но всё же упустила небольшой полукруг из крупных волков, в середине которого, приоткрыв пасть в довольном оскале, находилась основная проблема. Ей ещё никогда не приходилось видеть настолько большое скопление диких волков, больше тридцати голов , которое действовало так, словно против неё стояли легионеры, ведомые тяжёлой дланью их центуриона.
  Вожак наблюдал за человеческой самкой, с уважением заприметив у себя в голове, что в этот раз, битва выйдет суровой - у него был достойный противник. Волки выстроились полукольцом около странной птицы, однако, не нападали - лишь злобно, сосредоточенно смотрели, пуская хрипло рыча и пуская слюни на снег. Тем временем, старый волк зорко следил за тем, как женщина аккуратно отошла к одному из её собратьев, лежащих неподвижно, и ногой постучала по туловищу длинноволосого смуглого мужчины с бородой, покрытой инеем, а потом рукой потормошила другого со страшной серой безволосой мордой, что находился во внутренностях птицы. Последний не подавал никаких признаков жизни, а тот, что лежал около самки, открыл серые глаза и резво, хоть и шатаясь, вскочил на ноги и нацелился в их сторону из другой огненной палки, которую он при падении не выпустил из рук.
  Женщина что-то сказала ему, кивком указывая на неподвижное тело, но тот отрицательно покачал головой и, рукой указав на тушу другой птицы, с которой волки уже пересекались, направился к ней, не отводя при этом взгляда от волков. В этот момент, один из самых юных волчат, которые только стали охотиться, клацнул зубами и резво, загребая лапами снег, метнулся к мужчине, который достал нож и начал ковыряться в птичьем мясе. Его бездумная атака прервалась так же скоро, равно как и жизнь. Стая зарычала громче, словно потревоженный улей пчёл, но всё равно не нападала. Даже если кто-то из них желал ринуться вперёд, стальная хватка держала их волю, не давая телу сдвинуться с места. Вожаку не было нужды приказывать голосом. Для этого у него были совсем другие способности...
  Мужчина продолжал отделать мясо от мёртвого Ангела, складывая куски у ног. Запах крови дошёл до волков, и те стали раздражённо топтаться на месте, а некоторые подняли вверх морды, слившись в тоскливом вое. Вожаку становилось сложнее контролировать их - голова начала болеть, но он ещё сдерживал свою армию от сокрушительного разгрома - они могли одолеть людей с палками, но лишь большой ценой, которую одноухий платить не хотел. Старый волк отдал слишком много сил в свой клан, чтобы тот был практически уничтожен ради одного дня пропитания.
  Женщина опять что-то быстро с раздражением заговорила по направлению тому, кто резал птицу, но тот резко прервал её. Закончив ковыряться с Ангелом, человек развернулся. В его руках было по большому куску мяса, которые он кинул своей спутнице под ноги, что-то говоря. Там с недоверием посмотрела на него, затем нагнулась и взяла одной рукой кусок, продолжая держать на прицеле волков другой, поставив свою огнедышащую палку на кусок стальной птицы. Сероглазый вышел вперед. Пристально вглядываясь в глаза каждого из стаи, он вдруг кинул по куску ближайшим из волков. Хищники на лету споймали их, и, громко чавкая, начали поедать добычу, рычанием отгоняя своих собратьев, завидующих такой подачке. Сероглазый что-то довольно сказал женщине, и она повторила его действия, кинув двум другим волкам мясо. Затем куски полетели дальше, в середину своры. Некоторые начали грызться между собой - раздалось громкое рычание и мимолётные повизгивания тех, кому клыки жадного собрата вонзились в шкуру. Одноухому стало совсем тяжело держать всех под контролем - голова раскалывалась на части, на миг он лёг на землю и закрыл глаза, но всё же постарался и встал обратно.
  Они встретились взглядом с мужчиной, и серые глаза, которые казались такими же ледяными, как снег под его лапами, невольно заставили шерсть волка встать дыбом, но он усилием воли заставил себя успокоиться, чтобы миг его слабости не передался в разумы остальных. Было тяжело, но Одноухий смотрел, не моргая, в эти мертвые глаза, пока человек не отвёл взгляд. Но зверь понимал, что это была не победа - просто человек придумал новый трюк, чтобы выпутаться из ситуации, не заморачиваясь игрой в 'гляделки'.
  Взяв ещё один кусок мяса обеими руками, человек приноровился и кинул его так, чтобы оно упало, задев шерсть, прямо около вожака. Тот даже не шелохнулся, хотя такая дерзость подстегнула его гордый дух. Естественно, он даже не собирался воспринимать всерьёз эту попытку задобрить его, но дальнейшее очень заинтересовало Одноухого. Человек вновь нагнулся за мясом и подняв его так, чтобы видели все остальные, затем впился зубами в сырой окровавленный кусок, словно собирался его съесть. Затем, Сероглазый заставил сделать то же самое женщину, а потом уж вовсе происходило немыслимое.
  Когда они оба сделали по небольшому надкусу, мужчина снял с плеча своё оружие и бросил на землю, пытаясь уговорить свою спутницу повторить его действия, но в этот раз, самка засопротивлялась и даже показала ему странную фигуру из руки, собранную в кулак с торчащим большим пальцем посередине. Человек вновь начал что-то оживлённо говорить, указывая на стаю, которая, пользуясь случаем, начала сужать полукруг, но тут же отскочила назад, когда женщина вновь нацелила свою палку, что-то недовольно выкрикивая в их сторону.
  После длительных уговоров, он мягко положил руку ей на плечо, а другую - на ствол оружия. Она заглянула в его глаза, и, видимо что-то в них разглядев, сначала медленно опустила винтовку, а затем расслабила пальцы, и та упала на снег. Облегчённо вздохнув, Сероглазый повернулся к стае и вновь начал жевать мясо, подкинув ещё пару кусков в её глубину. Некоторые из них с сочным шлепком приземлились на шерсть волков, и те, кому не достался лакомый кусок, слизывали кровь со своих собратьев.
  Некоторые из волков обернулись на своего вожака, ожидая слова лидера. Тот стоял, не шевелясь, выпуская облачки пара из пасти. Затем, не опуская глаз, светло-серый волк нагнул свою шею к мясу, осторожно обнюхал его, и начал жевать, не торопясь. Стая словно стала спокойней - шерсть улеглась, исчезли хищные оскалы, но люди понимали, что одно неверное движение может всё изменить к худшему.
  Заметив, что волки отвлеклись на еду, Кочевник негромко попросил Орлицу помочь, и они вместе достали из вертолёта тело Вождя, который в тот момент был между жизнью и смертью. Одна нога у него была существенно повреждена - штанина покрылась кровью, а чуть выше колена торчал небольшой кусок металла. Кочевник заметил, что рана подморозилась из-за холода, но возможность смерти от потери крови всё же была. Орлица достала медицинский набор, и под прикрытием Кочевника, начала заниматься травмой.
  Одноухий заметил, что люди собираются уходить, закинув на плечи товарища. Но, всё обдумав, он позволил им отойти от места крушения и даже направиться в лес, послав ментальный сигнал волкам, что находились сбоку, сигнал присоединиться к братьям в центре, открыв тем самым проход. В любом случае, у них имелось много мяса от павшей птицы, и Одноухий, как только путники отошли подальше, позволил волкам вцепиться в огромную тушу, в которой даже после стольких подачек оставалось вдоволь мяса для всей стаи. Он не был жаден. Всё ещё оставаясь на своём месте, Одноухий задумчивым взглядом провожал людей, которые всё дальше и дальше уходили в лесную чащу. Но один из его верных волков, оторвавшись от птицы, вышел вперед, обратив внимание на то, что мужчина и его спутники уходят. Он начал рычать, пригнув спину, но вожак быстро одёрнул его, кольнув в разуме мыслью не отвлекаться от пищи. Это не помогло - издав протяжный вой, зверь побежал вдогонку, не собираясь упускать свою добычу.
  Услышав треск снега за спиной, Кочевник повернул голову, и, увидев мчащегося вдогонку волка, потянулся к автомату, но не успел даже снять его с предохранителя, как всё закончилось, не успев начаться. Белоснежное покрывало на земле покрыли тёмные густые капли крови. Зверь успел издать лишь короткий хрип, как вожак с хрустом перекусил его шею, заставив замолкнуть навечно. Их взгляды вновь встретились, и Кочевник снова отвёл глаза и направился дальше, понимая, что старый волк никогда не повернётся к чужаку спиной.
  -Мне просто интересно, откуда у тебя такие познания. Ты что, ветеринаром был, или кинологом? - Орлица упорно пыталась докопаться, как ему удалось вытащить их из лап неминуемой смерти таким странным способом.
  Кочевник шёл, еле переваливая ноги. Высота снега доходила почти до колена, и было весьма тяжело идти и разговаривать, когда на нём, помимо снаряжения, бессильно тащился Вождь, вспахивая ногами снег позади.
  -Слушай, я не могу тебе адекватно ответить. Я не знаю, это всё было на инстинктах, понимаешь? Будто мы вернулись на много лет назад, когда человек впервые пытался приручить собаку. - он окунул рот в пуховик, показывая, что не намерен продолжать разговор на эту тему. Затем вновь высунул лицо. - Не знаю, как сказать толком...такое чувство, что тот, что без одного уха, ну, альфа их...словно не волк он вообще. Глаза у него не звериные. Бред, да?
  -Конечно бред. Не звериные, так чьи? Я, конечно, дама романтичная, но по-моему, тебе голову продуло. - Орлица фыркнула и чуть не упала от попавшейся под снегом кочки. - Блин... Ладно, я плохо ориентируюсь тут, ни разу не была, Вождь лишь рассказывал, но поселение должно находиться сразу после сосновой опушки. У него там знакомые, всё обещал сводить в гости...
  - В гости?
  -Ну да...лес, чистый воздух, романтика...
  Кочевник насмешливо покосился на неё. Та покраснела.
  -На дорогу смотри! Просто Вождь хорошо заботится о своих личных агентах...
  -И много у него симпатичных личных агентов?
  Та покраснела ещё больше, но уже от возмущения.
  -Я ему дам - много! Только узнаю - пожалеет, что тут не помер! - И в чувствах ткнула кулаком раненого в бок. За маской раздался чуть слышный стон. - Ой, прости, милый, ну... Так, на дорогу смотри!
  Кочевник отвернулся, скрыв улыбку под покрытыми снегом усами.
  -Так что там за поселение? Не расслышал название.
  -Всё правильно ты не расслышал. Нет у него названия.
  Кочевник хотел в удивлении сдвинуть брови, но те так плотно покрылись инеем, что, ощутив покалывание, он передумал это делать.
  -Я, конечно, всякое слышал о городках Красных - одно только поселение с названием женских гениталий чего стоит. И знаешь, что смешное? Буквально неподалёку было ещё одно, маааленькое, с названием мужских. Как ты понимаешь, они не ладили. Но чтобы совсем без обозначений...
  Орлица подтянула спадающую с другого плеча винтовку и раздвинула свои красные от мороза щёки в простодушной улыбке.
  -Ага, я тоже слышала. Но как Васко сказал, там совсем другой сорт жителей. Отшельники какие-то.
  -Так его Васко зовут?
  -Так он мне себя представил, по крайней мере...
  Дальнейшая дорога прошла в молчании, так как никто особо не хотел обмораживать губы на холоде. Плутая по лесу в течение часа, они всё-таки вышли свободное от деревьев пространство. Вождь до сих пор лежал у них на плечах, не придя в сознание, лишь издавая короткие стоны и дрожа от мороза, не имеющего никакого сострадания к раненому, пытающегося пробраться сквозь одежду своими ледяными руками.
  Нарвав веток, они аккуратно уложили Вождя на них, а сами начали оглядываться вокруг в поисках дальнейших ориентиров.
  -Ну, дальше куда? - спросил Кочевник, ничего не заметив.
  -Так, сказал чужак. - Орлица, почесав нос, начала соображать, вглядываясь в столбы деревьев. - По идее, если поселение недалеко, чтобы не заплутать, может, метки какие на деревьях или кустах оставили...Ты тоже смотри, отдыхает он тут. Васко совсем плох, как бы внутри чего не повредил. Ну, зараза, только посмей мне тут коньки отбросить, слышишь? Я тебе задницу так налуплю, что живее всех живых побежишь! - С этими словами, Орлица отстегнула маску от лица Вождя.
  Кочевник был готов поклясться, что увидел на его лице слабую попытку улыбнуться.
  В абсолютной тишине они начали осматривать всё вокруг, но никак не могли заметить каких-либо знаков, что неподалёку живут люди. Однако, тишина сыграла им свою службу. До ушей донёсся детский смех и вскрики, какие раньше можно было услышать в любом обычном дворе, когда на улицу выходила гулять вся местная детвора. Закинув Васко на плечи и вернув на его лицо маску, путники тут же устремились на звуки, и вскоре, их глазам предстала обычная для прошлых времён картина - бегая друг за другом, ребятишки всеми силами пытались залепить в товарища снежок, а другие лепили снеговиков у высокого частокола, которым было окружено поселение. Всё как в старые добрые вермена, за исключением мелких нюансов, на которых не обязательно было зацикливать внимание. Стоило лишь закрыть глаза на снеговиков, похожих на чудищ, по большому кинжалу на поясе каждого мальчугана и одной детали, которая всё-таки бросилась в глаза Кочевнику и Орлице. Лица детей были разного цвета: Жёлтые, Красные и даже Серые.
  Заметив приближающихся чужаков, дети закричали и забежали за массивные деревянные ворота с шипами снаружи, которые тут же заперлись изнутри, а со стен везде высунулись старые ружья и охотничьи винтовки. Пока путники тащили тело к стене, стволы двигались по траектории их движения.
  Кочевник остановился у ворот так, чтобы их было достаточно хорошо видно, и подняв голову, крикнул: 'Мы пришли с миром, у нас раненый, нужна помощь, срочно!'
  Оттуда не доносилось ни звука, будто ружья сами двигались в дырках частокола, так как ни одной головы он так и не увидел. Кочевник продолжал смотреть вверх и уже думал крикнуть вновь, как за кольями раздался старческий, но басовитый, богатырский голос:
  -Кто таковы?
  Он воспрял духом. 'Раз летят слова, а не пули, уже есть шансы'.
  -Чужие, но 'свои', в каком-то смысле. У нас человек пострадал, нужно срочно раны обработать! Это он сказал, что вы здесь живёте - наверняка его знаете!
  С той стороны ничего не доносилось, Орлица решила вмешаться.
  -Эй, там! Это же Вождь! Вождь Серой Империи! Он говорил, что тут его приняли, как своего, так почему сейчас не впускаете? Так нынче жалуют гостей?
  Сверху вновь послышалось недовольное ворчание старика:
  -Дочка, ты меня жизни не учи-то, я учёнее буду, ага. Вон евоный намордник я в первый раз вижу. Так что, гости дорогие, вы хату попутали, проваливайте подобру-поздорову, пока я своим ребяткам не сказал хвосты вам подпалить, понятно?
  В ответ, Орлица выдала длинное виртуозное выражение о местонахождении этого поселения, его людей и даже в отдельности затронула старика, от которого даже у Кочевника был короткий ступор, чего уж говорить о тех, кто был внутри. Кочевник резво нашарил у Вождя на маске отстёгивающиеся элементы, и, отцепив маску, выдвинул его тело вперед, удерживая руками за спиной.
  -Ну, узнали?
  Оттуда сразу раздался удивлённый возглас.
  -Васька? Ты, что ли? Эк тебя как потрепало...хлопцы, открывайте врата, хороший человек помирает!
  Ворота медленно открылись опять, а люди и маленькие дети выбежали наружу, окружив чужаков с любопытством на лице, а два крепких молодых парня с деревянными носилками тут же забрали у них Васко и быстро понесли в местный медпункт. Путники вновь заметили, что здесь были представители разных народов, но они словно не задумывались о своём различии, действуя сообща.
  Кряхтя, по деревянной лестнице к ним спускался старик, что вёл с ними переговоры. Богатырского телосложения, в своей меховой шубе, с окладистой бородой, он напоминал скорее медведя, нежели человека. Его белая борода ярко контрастировала с алым лицом и голубыми, по-отечески смотрящими глазами. Подойдя вплотную к Кочевнику, тот протянул ладонь, и когда путник сжал её, старик стиснул пятерню так, что тот поморщился.
  -Ну здравствуй, мил человек, меня Доброславом кличут. Я здесь за главного буду. Пойдёшь со своей бабой за мной, в хате потолкуем. А о Ваське не переживай - местные знахарки своё дело ох как знают!
  Доброслав широким жестом указал вглубь поселения и пошёл вперёд. Кочевник с Орлицей переглянулись и направились следом, делая вид, будто не замечают четырёх мужчин, с ружьями идущих за ними следом.
  Их провели прямо к порогу, не давая свернуть в какую-либо сторону, но Кочевник успел осмотреться вокруг, запоминая детали. Поселение напоминало небольшую деревеньку, какие раньше строили те, кто желал жить вдали от цивилизации, в гармонии с природой и духом. Всё было предельно просто, и большая часть построек и предметов состояли из местной древесины, которой было в изобилии. Такая простота при суровом образе жизни шла на пользу человеку, Кочевник всегда это понимал, и потому не удивился, что большинство жителей буквально сияли здоровыми лицами, а все дети были довольно крупных размеров.
  Мягко, но настойчиво мужчины втолкнули путников внутрь дома и закрыли за ними дверь, несомненно, оставшись снаружи караулить гостей. Доброслав уже снял свою шубу, оставшись в льняной рубахе, и Кочевник невольно позавидовал словно отлитым из бронзы мускулам старика. Было видно, что старейшина даже в свои почётные годы не ленился браться за тяжёлую работу, подавая пример остальным, каким должен быть здоровый крепкий мужчина в его возрасте. Присев на стульчик у печки, вытянув ноги поближе к огню, Доброслав своей крупной ладонью указал на стол, на который веснушчатая девчушка лет пятнадцати резво ставила различные угощения.
  Вид жареного мяса, зелени и большой булки хлеба привели Кочевника в бурный восторг, и он вместе с Орлицей резво присел за стол, так как не ел со времени побега из Третьего. На столе присутствовала крупная, трёхлитровая бутыль местной настойки, но он налил себе в деревянную кружку лишь малую часть, чтобы согреться, с большим рвением налегая на еду. Орлица не отставала от него, при этом, не выходя за рамки женского приличия, стараясь как можно изящней и спокойней брать тут и там по кусочку и сразу же отправлять в рот, но было заметно, что она голодна ничуть не меньше своего товарища. Старик словно не видел их, устремив усталые глаза на огонь, по-хозяйски позволяя путникам спокойно поесть, чтобы потом приступить к разговорам.
  -Благодарю от сердца, отец, давно так хорошо не ел. - Кочевник тряпкой вытер рот и бороду и откинулся на спинку стула.
  -Спасибо Вам, и вправду. Вкусно и своевременно. Думала, уже сама себя жевать начну. - Присоединилась Орлица.
  Тот улыбнулся, и, грузно встав со своего места, пересел к ним за стол, положив на него могучие руки и сцепив в замок.
  -Маришка хорошо готовит, внучка моя, ей спасибо молвите. Быстро всему учится, хотя тяжело ей одной с хозяйством управляться - матушка пошла по ягоды и погибла от медведя, а отец охотником был, собрался да пошёл искать зверюгу. Так и не вернулся. Вот как бывает, эх...
  Кочевник с Орлицей решили промолчать в знак соболезнования, затем старейшина продолжил разговор:
  -Куда путь держите и откуда, коль не секрет? Ваську-то мы, чай, не ожидали увидать уже. Как ушёл, так и всё, давненько его не видали.
  -Из Третьего мы, смерть туда пришла, Жёлтые напали. Захватили город, Инквизиция народ покосила. А затем Ангелы прилетели, целая туча... А куда идём сама не знаю, это Васко, то есть Васька знает, - ответила Орлица и потупила взор, невольно робея перед этим могучим, умудрённым опытом старцем, - Вы только позаботьтесь о нём как следует. Без него мы никак. Я - никак.
  Старик в раздумье засунул руку в бороду, начиная гладить её сверху вниз, засмотревшись на тарелку с луком.
  -Мда, слыхал я об иродах этих. Сам не видал, всю жизнь в этом лесу провёл, но слыхал. Богохульники они, вот кто. Я всю жизнь, как и мой отец, дед и прадед, верил и буду верить в Господа нашего и сына Его, однако, не проливаю кровь за веру свою, аки зверь дикий. Я ещё от отца слыхал мудрёную фразу: 'Каждому воздастся по вере'. И всем так говорю, правильно это. А людей убивать просто так - неправильно, правду говорю. Бог един, но лик свой показывает каждому разный, чтоб было проще и понятней.
  Взяв луковицу и откусил кусок, словно от яблока, Доброслав продолжил:
  -Жаль, что сыну моему не удастся уже эту мудрость донести. Эх... Ладно, не буду об этом за столом, вам, гостям, настрой портить не желаю. Вот, что я вам скажу наверняка, дети - Ваську мы вылечим, уж не сомневайтесь. Я, конечно, не лекарь, но и не такое уже повидал, от чего люди с того свету выбирались. У нас, было, мужику, с именем мудрёным...как его...Пабло, вот - так ему ногу совсем оторвало! В свой же капкан попасть умудрился, о как! И что вы думаете? Он стопу в сумку положил, из ветки костыль смастерил и назад к нам притопал. Повезло ему - срослась назад стопа. Только бегать теперь не может, хромает, и охоту забросил. Знахарки наши в больнице какой-то раньше работали сурьёзной, дак решили на природу отдохнуть съездить. Ну а потом всё началось...я раньше тут с другими стариками жил, детки у нас были, малая община была. Это потом люди приходить начали. Не знаю, как они нас находили, но видите - уже, чай, не два-три дома да солома. Но, дети, мы помогаем вам, а вы - нам.
  Орлица с готовностью приподнялась с места.
  -Покажи, что делать, дедуль, я много чего умею.
  Тот звонко усмехнулся, и она, густо покраснев, села обратно.
  -Эк девка, а! Любишь Васю, поди. Ну да не буду лезть, голубки. Работа несложная, обычная - наколоть дровишек, кузнецу нашему помочь, да на охоту походить. Мужских рук всегда не хватает, а как уж ваш друг на ноги встанет, да побежит по нашей деревеньке, как жеребец - идите на все четыре стороны, никто держать не будет.
  Кочевник улыбнулся и, хлебнув кружку с настойкой, сказал:
  -По рукам. Спасибо, отец, выручаешь...
  Усы Доброслава растянулись в улыбке, а сам он слегка покраснел - алые щёки стали темнее.
  -Ну-ну, погодьте ещё 'спасибы' говорить, не за что пока. Лучше идите-ка спать наверх, Маришка уже подушки взбила да всё заготовила. Поживёте у меня, пока здесь будете. Не 'хотель', как чужеземцы молвят, но жить можно.
  Путники ещё раз поблагодарили добродушного старика и устало попозли наверх, держась за объевшиеся животы, чтобы на следующий день быть полны сил для работы. Вдруг Кочевник на ступеньках обернулся:
  -Слушай, отец, вопрос меня один мучает.
  Тот развернулся на стуле.
  -Что такое-то?
  -Как поселение ваше зовётся-то?
  Старик хмыкнул.
  -Да никак не зовётся.
  -А почему?
  -А зачем? - вопросом на вопрос ответил тот.
  Кочевник задумался, и, пробурчав 'резонно', направился в свою кровать.
  Дороги Истины. Глава 15: Семейные узы
  Солнце украдкой пробиралось между деревьев, обволакивая золотистыми лучами заснеженную землю, и, наконец, добралось до места, где решил обосноваться человек. Несмотря на то, что поселение располагалось в тёмных глубинах лесного мира, поселенцы умудрились каким-то способом раздобыть домашнюю птицу и скот, и, как только первые петухи раскрывали свои клювы в звонком крике, всё тут же оживало, приходило в движение, словно отрепетированный множество раз танец. Тут и там раздавались бодрые приветствия и звуки воды, падающей на землю, когда какой-нибудь из могучих здоровяков опрокидывал деревянное ведро с ледяной жидкостью на голый торс. Для них, в каком-то смысле обычных крестьян, наступал новый день и новые заботы, но путникам в этот раз позволили поспать столько, сколько требовал их организм после тяжёлых событий. Никто не скрипел дверью их комнаты, не отворял ставни окон и срывал одеяло, отправляя трудиться. В этот раз, гости пока ещё были гостями.
  На дворе было давно за полдень, когда Орлица подняла веки, сдувая с лица каштановые волосы. Она полежала ещё пару минут, затем, звонко простонав, потянула руки и ноги в разных направлениях, вытекла, словно желе, из кровати на землю и тут же начала отжиматься. Насчитав сотню, она вскочила на ноги и пнула кровать, на которой лежал Кочевник. Так как кровать была сделана из довольно крепкой и тяжёлой древесины, столкновение с ногой произвело лишь два звука - стук кости по твёрдой поверхности и раздосадованный вскрик Орлицы, который и разбудил Кочевника.
  -Ох жеж б**дь! Подъём, твой первый официальный рабочий день! - Орлица приземлилась обратно на свою кровать, потирая ушибленную ногу.
  Он быстро открыл глаза и тут же закрыл, уткнувшись в подушку, в надежде, что успеет схватить сон за лодыжки и они вновь сольются воедино, но недовольно скривил губы, осознав, что сладостный момент был утрачен. Мыча, лёжа на животе, он медленно повернул голову в сторону своей спутницы, пытаясь сфокусировать зрение на своём 'будильнике'.
  -Женщина, за что ты так со мной...Я даже не пытался тебя убить...О чём, кстати, начинаю жалеть.
  Орлица звонко засмеялась, запрокинув голову, попутно завязывая волосы в хвост. На ней было серое военное термобельё, с которым она, видимо, не расставалась даже в постели. Не было ли на складе нужного размера, или она специально взяла на размер меньше, но бельё сидело на ней настолько приталено, что Кочевник невольно залюбовался её мускулистым, но ничуть не лишившимся кошачьей грации телом.
  -Ты?! Меня?! Не смеши. Я бы могла даже дать тебе фору...в метров двесте. Или сколько тебе там надо, чтобы наверняка попасть?
  -Чтобы наверняка попасть в тебя, моя дорогая, мне нужно лишь настроение. - Сев на кровать, Кочевник натянул штаны, обратив внимание на пару тёплых шерстяных носков, что лежали на стуле около кровати. Ни его ботинок, ни обуви Орлицы в комнате видно не было.
  Она вновь засмеялась, однако, резко остановилась и уставилась на него, нахмурив брови. В глазах сверкнули молнии.
  -Это ты сейчас сказал, что я жирная, что ли?
  -Запахло жареным. - Было непонятно, имел ли в виду Кочевник беседу или аппетитный запах, исходивший с этажа ниже, но, быстро нацепив носки, выскочил из комнаты, попутно увернувшись от подушки.
  Всё внизу было готово к трапезе. Маришка, внучка Доброслава, носилась по дому, словно вихрь, умудряясь одновременно следить за той едой, что уже стояла на столе, и попутно проверяя горшки в печи. Заметив гостя, она молнией проскочила мимо стоявшего на ступеньках путника, бросив 'здрасте', при этом густо покраснев, и, схватив чайник, начала разливать горячую жидкость по чашкам. Из них тут же повалил густой пар, и Кочевник почувствовал аромат ромашки, смешанной с другими, не менее душистыми травами. Отличный напиток для тех, кто только проснулся.
  -И ты здравствуй...А где дед твой? К нам не присоединится?
  По комнате стоял методичный быстрый стук ножа по доске. Маришка резала зелень к жареной курице, что стояла на столе, смешивая её со сметаной.
  -Ой не, он вечером только придёт. На работе, с мужиками хлев новый строит. Старый-то совсем гнилой стал, того и гляди, обвалится, да и животине плохо там, сыро и холодно. Деда сказал вас не побужать, мол, пусть спят сегодня пока не треснут.
  -Весьма любезно с его стороны... - пробормотал Кочевник.
  Его ноги уже почти коснулись пола, как что-то толкнуло его в спину с такой силой, что если бы не отработанный рефлекс, нос при соприкосновении с досками был бы расквашен, словно капуста. Перекувырнувшись, Кочевник задел ногой табурет и распластался на спине. Поверх него, заломав ему кисть, сидела Орлица.
  -Мы не договорили. Так что тебя там в моей талии не устраивало, м?
  Он поморщился и хотел столкнуть её другой рукой, как она тут тут же наступила коленом на предплечье.
  -Богиня ты, богиня, просто с утра твоя лучезарность глаза слепит, только и всего...
  Орлица продолжала сидеть на нём, но ослабила хват кисти, от чего Кочевнику стало легче. Ему надоело лежать на полу и он приготовился к тому, чтобы обвить ногами её шею и наконец-то сбросить балласт, как следующее событие сначала заставило его лицо недоумённо застыть, затем, он начал улыбаться. Орлица озадаченно повернула голову туда, куда он смотрел.
  Маришка молча стояла за левым плечом Орлицы и участливо протягивала ей массивную скалку для теста.
  На пороге, Кочевник с Орлицей зажмурились и почти синхронно прикрыли глаза - яркое солнце пробивалось даже сквозь пальцы, а свежий лесной воздух заставлял голову кружиться и ноги невольно начинали ходить ходуном. Не зная, куда идти, они направились на прогулку по поселению, в котором вовсю кипела работа. Стуки топоров с молотками сливались в ритме с шумом пилы и мычанием коров. Если бы они выдерживали на секунду-две больше паузы, Кочевник даже смог бы уловить что-то музыкальное в этой какофонии звуков, но единственное, что интересовало этих жвачных животных был корм, а роль вокала взяли на себя петухи, которые уже выступили с утренним концертом и деловито ходили по своим маленьким загонам, по-хозяйски осматривая свои маленькие королевства, стараясь как можно более высокомерно игнорировать друг друга.
  -День идёт, дядьки-тётьки трудятся...о, смотри! - Орлица указала пальцем на маленькую девочку, которая тащила по мёрзлой земле ведро с картофелем, оставляя борозду. - Я в её годы...с куклами играла, вроде бы...не помню. Деревянными.
  Кочевник шёл, пытаясь выискать глазами Доброслава, стараясь незаметно вытереть край берца о снег - кто-то забыл убрать с дороги дерьмо, или даже не собирался это делать. 'Прекрасная жизнь на природе, мать её. Экологически чистый продукт' - подумал он.
  -Деревянными? Они к полу привинчены не были? Тяжёлое детство, всё такое...
  Орлица подняла уголок рта в полуулыбке, но тут же опустила, задумчиво провожая взглядом ребёнка.
  -Нет, всё было довольно неплохо...В каком-то смысле. Я всё детство провела на ферме у деда. Отец сильно пил и пытался меня избивать, а мама часто становилась в этот момент передо мной и принимала удары за меня.
  Кочевник молчал, и она продолжила.
  -Я не знаю, что она в нём нашла - может, он был другой до меня, моего рождения. Мы с ней не особо разговаривали. У неё была странная любовь. Она кормила, одевала и отправляла в школу, чаще всего в молчании, а когда отец возвращался с очередной попойки, крутилась рядом, чтобы вот в такие моменты укрыть за собой. А потом всё повторялось. Затем, видимо, ей это надоело, и она отправила меня к дедушке. 'Побудешь на каникулах' - сказала она. Я-то не особо против была - всё лучше гнилых стен и регулярных скандалов. По одноклассникам я бы всё равно не скучала, не общалась с ними. Вернее, они со мной - наша семья получала пособие, так как мы были почти что бомжи, никто с такими водиться не хотел..я...я тебя не подгружаю?
  Они дошли до ворот, в которые день назад им посчастливилось войти, ведь иначе, мороз и раны всё же настигли бы их рано или поздно, если бы этого не сделали хищники. Прислонившись к ним, перед их лицом мерно сопел с шапкой-ушанкой на глазах мужичок. Дуло его двустволки смотрело прямо в его физиономию, в губах которой немыслимым образом держалась папироса, большая часть которой превратилась в пепел. 'Мда, пока есть такие герои, мы в надёжных руках' - усмехнулся Кочевник.
  Орлица недоумённо посмотрела на него. Он кивком указал на бравого защитника впереди. Её глаза сверкнули - Кочевник уже видел этот взгляд, когда она собиралась выбросить какой-нибудь номер.
  -Спорим, я попаду в него с закрытыми глазами?
  -Чем?
  -Да вот этим. - Орлица нагнулась и скомкала ладонями небольшой снежок.
  -Думаю, что теперь это не спор, а состязание. - Кочевник так же нагнулся и взял горсть снега.
  -Окей, закрываем глаза и на счёт три. Раз...два...
  Как только с её губ слетело 'три', сначала один, затем другой снежный снаряд прилетели в лицо сторожу, от чего тот поскользнулся и свалился свалился на пятую точку, выронив ружьё. Сплёвывая окурок, который он умудрился случайно проглотить, и вытирая щетинистое сине-серое лицо, он пытался высмотреть нарушителей спокойствия, но те уже давно растворились среди хохочущих селян.
  Путники забежали в хижину неподалёку и теперь сидели за дверью, довольно улыбаясь, словно маленькие хулиганы.
  -Будем считать, что один-один. - Резюмировала Орлица.
  -Вполне честно. Но...чей-то снежок прилетел раньше. - Кочевник перчаткой вытирал взмыленное лицо. В помещении было жарко и душно из-за печки и множества трав, висящих на верёвках, которые своим запахом постепенно начинали кружить голову.
  -Ой, не будь занудой, как старик ворчишь. Так, кстати о стариках - пора искать дедулю. Полдня прошло, а мы ещё так и не сделали ничего...хотя, пойдём поищем Васко. Или Ваську, кто он тут.
  -Ну, раз мы всё равно ничего не делаем, можно и поискать нашего великого и ужасного Вождя. Идём.
  Орлица скрипнула входной дверью, как услышала короткий стон над головой. Она замерла, указав рукой на потолок Кочевнику, тот утвердительно кивнул, показывая, что ей не померещилось. На второй этаж вела такая же лестница, как была в доме старейшины, по которой они, стараясь не шуметь, поднялись наверх к комнате с закрытой дверью. Орлица прислонила ухо к двери, но ничего не смогла услышать.
  -Васко...Васко, ты тут? Это ты?
  Из комнаты вновь раздался короткий стон. Она попыталась открыть дверь, но та была закрыта.
  Кочевник стоял рядом и смотрел на лестницу, пока Орлица ковырялась с замком.
  -Тут, похоже, не взломать...замок-то простой, но без ключа есть только один способ.
  Не успел Кочевник что-либо возразить, как она, уперевшись спиной в стену узкого прохода ударила ногой по железной ручке с дыркой для ключа, затем вновь и вновь, но дверь в комнату вполне могла посоревноваться в неприступности с её сёстрами в бункере Первого. Кочевник решил помочь. Став сбоку, он начал таранить дверь плечом, но из-за малого разгона, польза от этого была практически никакая.
  Орлица сдула с глаз освободившееся пряди волос и начала искать по карманам.
  -Так...не хочешь по-хорошему, будет по-военному. - она достала из внутреннего кармана небольшой круглый предмет, отодрала с одной стороны плёнку и прикрепила к замку. Нажав кнопку посередине, она развернула Кочевника спиной и сама прижалась к его плечу. Раздалось 'вшшшш!', короткая яркая вспышка осветила пространство, после которой Орлица тут же вышибла ногой дверь с выжженной ручкой и зашла внутрь.
  Они не ошиблись - на кровати, укутанный повязками с торчащими под ними зелёными листьями трав лежал Вождь. Его глаза были полураскрыты, он медленно ворочал головой из стороны в сторону и облизывал губы. Рядом стояла чаша с водой, которую Орлица тут же поднесла к его губам.
  -Тише, милый, тише...я тут, я тут...Я с тобой.
  Кочевник осматривал комнату. Ничего в ней не намекало на то, что Вождь был узником - на столике, около чаши с водой, лежали свежие марли, на стене висели различные приспособления, значения которых он не знал, но ничуть не сомневался, что они были как-то связаны с местными врачами. Помимо всего этого, в комнате, ближе к окну, напротив кровати с Вождём, стоял довольно современный шкаф с прозрачными стёклами, в которых стояли различные ампулы и бутылки с приклеенными бумажками, находились хирургические инструменты и прочие аксессуары врачей цивилизованных времён.
  -Орлица, я не думаю, что они тут держали его против силы...если так можно выразиться. Не похоже на камеру пыток.
  Она намочила марлю водой и аккуратно прикладывала к лицу Вождя, с нежностью вытирая его бледное лицо от испарины.
  -А ты так много камер видел? С какой стати им запирать того, кто и так ходить не может?
  -Действительно, - хмыкнул Кочевник, - подумай сама - зачем? А ещё и лечить его при этом?
  Она закусила губу, задумавшись в смятении. Если он был прав, то их проникновение выглядело как минимум непорядочно.
  -Нет, - продолжил он, - похоже, сестра, мы тут наворотили сейчас делишек, от которых желательно бы как можно скорее уйти...хотя, замок уже назад не приделаешь. - Он шутливо сделал попытку закрыть дверь с расплавленной дыркой в металле размером с кулак, где раньше была скважина для ключа.
  -Мы не можем просто оставить его вот так...вдруг ты ошибаешься? Васко...ты меня слышишь? Кивни, если слышишь...или моргни. Что-нибудь.
  Его глаза были в том же полуоткрытом состоянии, но он медленно провёл головой вниз, затем вернулся в обратное положение.
  -Никто тебя не бросит, понял? Я не уйду отсюда, пока ты будешь на ногах, мы договорились со стариком и он...
  Дверь в хижину скрипнула, предупредив их о том, что они теперь не одни. Кочевник медленно приоткрыл дверь и прислонил ухо к щели, прислушиваясь. Внизу кто-то размеренно ходил по комнате, напевая что-то под нос женским голосом. Затем, шаги начали приближаться к лестнице. Кочевник вновь прикрыл дверь и стал сбоку, готовясь к тому, что рано или поздно незнакомка зайдёт внутрь.
  Ступенька за ступенькой скрипела под её ногами, затем, у самой двери, всё затихло. Тишина стала такой, что Кочевник невольно задержал дыхание - звук выходящего воздуха казался ему невыносимо громким.
  Когда дверь отворится, он был готов к разным вариантам развития событий, но этого не произошло. Шаркающие ноги снаружи вновь побежали по лестнице. Кто-то хотел поднять тревогу.
  -За ней! - коротко бросила Орлица, и Кочевник, словно гончая, метнулся вниз. Он успел вовремя - седая женщина в платье с платком поверх плеч уже открыла дверь и собиралась кричать, как он молнией зажал ей рот ладонью и, оттащив назад, захлопнул дверь ногой.
  -Спокойно, не кричи, мать, я не собираюсь причинять тебе зла...мы просто решили навестить нашего друга, понимаешь? Ваську. Мы с ним сюда пришли.
  Тело женщины всё так же было напряжено, но она убрала руки, перестав пытаться разжать его ладонь.
  -Я отпускаю. Но прошу - не кричи. Просто возникло недопонимание. - С этими словами, Кочевник убрал руки и сделал шаг назад.
  -Недопониманием вы называете проникновение в чужой дом и порчу имущества? И, позвольте, никакая я вам не мать. Меня зовут Лоули, для вас - доктор Фонделл, с ударением в конце, замечу. - Она повернулась к нему лицом.
  Перед ним стояла обыкновенная женщина европейской наружности лет пятидесяти, если опустить некоторые факты вроде невероятно утончённого, аристократического лица, больших, глубоких голубых глаз, и ухоженной, отнюдь не деревенской причёски-каре молочного цвета. Всё это отлично подходило к её изящной, пусть с годами и потерявшей свою сочность, талии и светло-серого, похожего на утренний туман, цвета кожи. Годы не щадили никого, но похоже к ней они были благосклонны - в глазах, помимо мудрости, наблюдалась искра, присущая тем, кто всё ещё видит радость в жизни.
  Кочевник слегка приподнял ладони перед собой, виновато улыбаясь.
  -Прошу прощения, доктор...Нам показалось, что пациент недоволен условиями проживания и решили узнать у него самого.
  -Нам? - Фонделл, приподняв волнистую тонкую бровь, за его спину.
  -Орлица, моя знакомая, наверху. Она...весьма сильно переживает за Васко.
  -Вот как...понятно. Что ж, эм...
  -Кочевник. - Подсказал он.
  -Кочевник? Странное имя. А какое же настоящее?
  -Кочевник. И всё. - Подумав, ответил тот.
  -Что ж, Кочевник, пройдёмте наверх вместе, больному как раз нужно сменить повязки и принять настой.
  Орлица наверху не отошла от Вождя ни на шаг, продолжая следить глазами за малейшим его движением, готовая подать необходимое или привести ему хоть чёрта из преисподней, если бы это как-то ему помогло. Когда Кочевник с доктором Фонделл зашли внутрь, в комнате стало тесно, и он тут же протиснулся назад, решив оставить их наедине.
  Прошло несколько часов - Кочевник заснул, сидя за столом внизу, уткнувшись носом в сгиб локтя, пока его не разбудил ещё один скрип дверных петель. Внутрь, отряхнув валенки и сбрасывая перчаткой с шубы снежные хлопья, вошёл Доброслав.
  -Вот вы где, бездельники-тунеядцы. Так и понял, что раз ребятки мои вас не видали, так вы к докторице нашей пойдёте. Ну и как он, Васька-то?
  Кочевник зевнул, усиленно моргая, стараясь сбросить дремоту.
  -Не знаю...они там с Орлицей наверху уже давно сидят, решил не мешать.
  Доброслав подошёл к нему и по-дружски хлопнул по его плечу. От удара, вибрации прошла по всему его телу, тут же заставив тело взбодриться.
  -Ты, это, не переживай, сынок. Докторица наша, Лоля, баба нормальная, рукастая. Да и вообще, первая дама у нас тут, во как! Я сам к ней думал придти свататься, да по глазам вижу, что нравится ей кошкой одинокой быть. Не пара я ей, не пара. Ну, пошли, посмотрим, как там они все...
  Они вместе поднимались наверх, как наружу вышла Лоули и, приложив палец к губам, махнула рукой, чтобы они спускались назад. Орлицы рядом с ней не было. Пока Доброслав что-то говорил тихим басом Фонделл, Кочевник решил аккуратно подняться наверх. Около двери, он нагнулся и взглянул в дыру от замка.
  На столе небольшим огоньком освещала комнату одинокая свеча, отражая тёмный силуэт Орлицы, сгорбившейся над кроватью возлюбленного. Она что-то монотонно бубнила ему на ухо, и Кочевнику пришлось напрячься, чтобы услышать то, что заставило оставить их наедине.
  Она пела колыбельную, словно мама своему малышу, гладя Васко по голове.
  Всю неделю Кочевник с Орлицей выполняли различные по тяжести и интересу работы, начиная от рубки дров и подкидывания угля в печь до охоты на крупных зверей и подлёдной рыбалки в небольшом озерке неподалёку. Они изрядно уставали к вечеру, особенно в первые дни, так как большую часть поручений они давно уже подзабыли как делать. Даже колоть дрова Кочевник приноровился лишь на второй день, в первый чуть не засадив топором себе в бедро, чудом промахнувшись, под смех местной детворы. Зато потом он вошёл во вкус, рассекая поленья на морозе в одной рубахе так, что щепки летели прямо в лица тех, кто недавно тыкал в него пальцем.
  В начале следующей недели, он принялся за 'утреннюю гимнастику' - так теперь называлась его колка дров у избы одной старушки, которая каждый раз по окончании работы поила его чаем с вареньем, вкуснее которого не было, по её словам, во всем поселении. Но в одно утро, позавтракать бабулиными сладостями Кочевнику не предвиделось - пришла группа охотников, с которой вместе отправилась Орлица, но среди них её не оказалось. Отдав ружья своим детям, чтобы те занесли их по домам, мужчины потащили оленину и прочее мясо на склад, попутно сказав ему, что Чужая набрела на берлогу проснувшегося медведя, которого они давно уже собирались убить, и решительно отказалась идти с ними обратно.
  Кочевнику это всё очень не понравилось. 'Это ещё что за перфоманс? На медведя без подготовки...Дура. Либо знает, что делает. Но всё равно - дура'. Быстро схватив своё снаряжение, он проверил магазины к автомату и направилася туда, где охотники в последний раз видели его компаньонку.
  Пробираясь по зарослям заснеженных кустов, он услышал звериные визги, и самое главное - периодически оттуда же доносился рёв медведя, недовольного тем, что его сладкий сон был кем-то дерзки прерван. Будучи уверен, что Орлица наверняка сидит где-то там, он осторожно направился в ту сторону и не ошибся - она сидела на дереве, издалека его заприметив и коротко свистнув при его приближении.
  -Что ты так светишься, здесь и так актива полно, всё только испортишь. - 'поприветствовала' его Орлица, когда Кочевник присел под деревом. - Глянь-ка туда. - Она махнула рукой, и он медленно продвинулся вперёд, высунув голову за высокий слой снега.
  Медведь случайно либо намеренно набрёл на волчье логово, и теперь в неистовстве разносил направо и налево тела обороняющих свой дом хищников, намереваясь раз и навсегда покончить со своими конкурентами. Логово было воистину большое - на крупное коричневое пятно периодически набрасывалось по несколько тёмных точек, пока остальная масса готовилась поддержать уставших собратьев. Но среди этой массы, Кочевнику показалось, что он увидел знакомую светло-серую фигуру - обман зрения, являвшийся просто снежным промежутком между волками, или...
  Он всё-таки приставил к глазам бинокль, который скинула ему Орлица.
  -Да-да, те самые 'охотнички', что нас у вертушки прижали. Как их, а? Вчера они нас, сегодня он их. Я решила подождать, пока 'собачки' измотают зверюгу, понятно же, что он им не по зубам, а уж потом...эй, ты куда?
  Но тот уже не слушал её, пробираясь вперёд с автоматом в руках. Желание вмешаться было на подсознании. После Третьего, в его душе словно зияла дыра, ощущение чего-то потерянного, и когда он увидел ещё одну резню у чьего-то дома, она вновь заныла, кровоточа, давая знать о себе. Это было глупо с его стороны, пустая трата времени и патронов, но это был его выбор, уважать или осуждать который он никого не просил.
  'Прибытие кавалерии' было своевременным - снег был залит кровью, вокруг лежали изуродованные тела волков и их детёнышей, решивших помочь своим отцам. Волчицы громко завывали, оплакивая потери из своих нор, но из одной не раздавалось ни звука - пушистая лайка, самка вожака, молча наблюдала из своего жилища, лапами не давая маленьким волчатам выбежать на верную смерть. Не только по шерсти Кочевник определил, что это семья Одноухого - внимательно наблюдая за схваткой, вход загораживал сам вожак, резво размахивая хвостом из стороны в сторону. Было видно, что он был спокоен и собран - бой ещё не окончен, ещё есть силы и шанс победить. На его морде не было даже оскала - он был занят боем, ментально направляя своих сородичей с разных сторон, давая команду нападать только тогда, когда враг поворачивался спиной.
  -Ты что делаешь! Опять?! У тебя какая-то нездоровая любовь к четвероногим! - зашипела приблизившаяся Орлица. Кочевник недоумённо повернулся на неё, не понимая, как она не может видеть того, что видит он. Но, через пару секунд, наваждение прошло - моргнув, он в позиции с колена начал выцеливать на удивление шустрого медведя, который обеими лапами придавил к земле одного из волков и начал вгрызаться в его морду, не обращая внимания на висящих по бокам его товарищей. На волков такая жестокость произвела впечатление - некоторые заскулили и отступили назад, но короткий рык Одноухого заставил собраться с духом и вновь обходить кругами лютого врага, выискивая слабые места.
  Автоматные выстрелы с глушителем в пылу битвы прошли незамеченными для тех, кто в тот момент разъярённо дрался за свою жизнь, но вожак, понюхав воздух, повернул свою морду в сторону людей, явно заметив их. Посмотрев в глаза Кочевнику, он вновь обратил своё внимание на битву, где рассвирепевший от засевших в коже пуль медведь стал ещё яростней атаковать волков, вырывая из некоторых по целому куску мяса, а также кровожадно стараясь добивать тех, кто потерпел поражение и доживал свои последние минуты. Его силы, казалось, не иссякнут никогда, а злоба возрастала с каждой секундой, проведённой в борьбе. Кочевник периодически постреливал в туловище и морду медведя, но эти попытки казались для массивного зверя словно укусы пчелы, защищавшей свой мёд. Вскоре, он почувствовал укусы побольней - Орлица присоединилась к бою, не видевшая иного выхода, как усилить огневую поддержку при помощи снайперских пуль, стараясь тратить невероятно ценные патроны как можно эффективней. Чужая не знала, во что обернётся эта обычная охота на оленей, а причину своего желания убить медведя она так и не успела рассказать Кочевнику.
  Волков становилось всё меньше и меньше, и вскоре, Одноглазому пришлось вступить в схватку лично, так как, кроме него, лишь восемь волков могли отражать бесчисленные атаки хищника. Кочевник продолжал стрелять, бросив пустой магазин на снег в подсумок и вставив другой, а Орлице даже удалось найти рваную рану в боку и периодически попадать в неё, нанося особенно ощутимые удары.
  -Да твою ж ты бога душу мать, эта тварь заговорённая, что ли! - Орлица вошла в раж, отслеживая моменты для удачного выстрела, не обращая внимания на струйку пота, текущую со лба до её губы. - Я не понимаю, это какой-то бред, бред! Зачем ты вообще ввязался!
  Кочевник, стиснув зубы, стрелял отсечкой по два патрона, целясь в голову, тоже не понимая, что у этого зверя было не так - в его теле было два магазина патронов из его автомата, не считая выстрелов Орлицы, и множество кровоточащих ран, однако, его мятежный дух не желал покоя.
  Ситуация ухудшалась. Когда, кроме Одноухого и его семьи, осталось четыре самца, они, поджав хвосты, заскулили и побежали наутёк в разные стороны, оставив его на произвол судьбы. Волчицы, рыча на детёнышей, сбежали ещё раньше, как только увидели, что их защитники пали. Понимая, что в одиночку гибель неминуема, светлый волк решил умереть достойно, продав свою жизнь как можно дороже, хорошенько измотав противника. Словно опытный танцор на сцене, Одноухий начал скакать вокруг медведя, изредка приближаясь к хищнику для короткого молниеносного укуса, чтобы вновь отпрыгнуть и пуститься в смертельное безумие. Он дрался так, как дрался бы последний солдат на поле, будучи один среди разбитых товарищей, не надеясь на поддержку земли и небес, чью благосклонность его армия потеряла раз и навсегда.
  Кочевник мысленно подсчитывал количество пуль. Орлица с утомлённым лицом смотрела на схватку - у неё остался последний магазин, который она решила сохранить на дорогу назад, если таково шанс у них ещё был. Медведь значительно замедлил свои действия, но даже в такой форме оставался достаточно опасным для пожилого волка и постепенно теряющих свои преимущества людей, но на поле вышла новая фигура.
  Когда Одноухий в очередном нападении повернул корпус медведя спиной к своей яме, лайка, молча прыгнула поверх зверя, вцепившись челюстями в его крепкое туловище, лапами стараясь удержаться на постоянно норовящей улизнуть поверхности. Она понимала, что у неё нет таких способностей, какие были у самцов-волков, но она всеми силами старалась выиграть время своему мужчине и детям - время, которое, она была уверена, Одноухий смог бы грамотно использовать. Волчата выскочили за матерью наружу, еле стоя на своих тощих лапках, хрипло завывая на врага слабыми голосками, намереваясь таким образом напугать его.
  Тот день был роковым не только для стаи Одноухого, но и для его семьи. Через пару мгновений, медведю всё же удалось стряхнуть со спины лайку. Не обращая внимания на волка, который вцепился в его загривок вместо своей самки, медведь встал на дыбы и со всей силы ударил лапами по месту, где лежала собака. Вожак перелетел через медведя и упал среди трупов своих сородичей, а от его жены остались лишь ошмётки мяса и шерсти - так был силён в своей ярости этот враг. Медведь вложил в этот выброс злобы большую часть оставшихся сил, и, выиграв время, пытался передохнуть, следующим шагом намереваясь размазать по земле мелких зверёнышей, снующих туда-сюда перед его мордой.
  Кочевник впал в состояние, близкое к трансу. Перед его глазами стоял Серый из Третьего, в беззвучном крике смотрящий на своих жену и детей. На своих волчат...
  Быстрым движением он вставил целый магазин и побежал на медведя, который до этого не обращал на них особого внимания, планомерно уничтожая волчью стаю. Не успев обернуться, он почувствовал, как, словно копьё, Кочевник воткнул дуло автомата в рану, и нажал на спуск...
  Как ни дьявольски силён был медведь, ему явно не приходилось ранее сталкиваться с введением тридцати пуль калибра 7.62 внутримышечно, за секунду сделавших из его внутренностей фарш. Тело уже падало за землю, словно подкошенное, а Кочевник, летя следом, продолжал кричать и держать палец на спусковом крючке. Уже на снегу, он очнулся от ощущения чего-то шершавого, облизывающего его лицо. Через пару секунд до него дошло - так дети Одноухого выражали свою благодарность.
  Поднявшись, он с хлюпаньем достал автомат из мертвой туши, вытерев ствол о снег и оперевшись на него, словно на костыль. Он увидел Одноухого. Тот ходил вокруг места, где лежали останки лайки, что-то вынюхивая и периодически коротко поскуливая. Затем он сел на снег, задрал голову и издал протяжный вой, полный отчаяния и грусти, поражения и утраты. Кочевник приблизился к нему вместе с волчатами, и аккуратно, мягко положил руку на его голову. Вожак быстро стряхнул ладонь, коротко прорычав. Он был воином, и в жалости не нуждался. Теперь ему нужно было лишь одиночество. Кочевник понял это, и, развернувшись, пошёл назад, жестом показав Орлице, что здесь больше нечего делать. Битва была окончена, но победителем в ней была лишь Смерть.
  Половину дороги назад они шли молча, измотанные физически и морально, но Орлица всё же не выдержала.
  -Слушай, Кочевник. Это, конечно не моё дело, но у тебя с кукушкой проблемы. Это были волки, понимаешь? Волки и медведь. Звери, злые. Я не знаю, что ты там себе надумал, но...
  -Ты права. Это было не твоё дело.
  Та сразу же закрыла рот, и они продолжили идти, устало перебирая ноги. Через время за его спиной вновь раздался голос.
  -Хочешь, расскажу, почему я вообще за этой зверюгой погналась? Я же у него в берлоге побывала.
  Кочевник ничего не ответил, смотря вперёд.
  -Молчание сочту за 'да'. Помнишь, старик Доброслав рассказывал, что его сына и жену медведь убил? Так вот... - Она поковырялась в карманах, и протянула ему ладонь, в которой он увидел лоскут красного в горошек платья и помятую зажигалку-пулю кустарного производства.
  В поселении все занимались своими делами - для них, простых крестьян, это был очередной день, ни больше ни меньше. Они лишь провожали взглядом Чужих, пока те еле тащили ноги в дом старейшины. Путники почти дошли до дома Доброслава, как один из жителей преградил им дорогу.
  -Чужие, ваш товарищ, Вася, очнулся. Орёт и дебоширит, вас зовёт, чтобы немедленно прибыли, а вас ведь всё нет и нет. Идите, успокойте человека, небось подумал, что оставили насовсем.
  Они поблагодарили его и направились в хижину доктора Фонделл.
  Вождь всё еще был в кровати, прислонившись спиной к стене. Доктор стояла рядом и что-то искала в шкафчике. Когда они зашли, он тут же в обычном, деловом тоне, но ослабшим голосом обратился к ним:
  -Вот вы где. Времени совсем нет. Мне сказали, я тут недели две без сознания пробыл...
  Орлица радостно подбежала к нему и поцеловала в губы. Тот покраснел и попытался оттолкнуть её.
  -Агент, что Вы себе позволяете...а, он знает. - Видя снисходительно-насмешливый взгляд Кочевника, сразу понял Вождь. - Рад и тебя видеть, Кочевник. В ней я не сомневался, а ты был волен идти на все четыре стороны, сам понимаешь...
  -Нет, не был. Я поручился помочь. Свои слова держу. - Кочевник улыбнулся и похлопал больного по плечу, но тот поморщился, стараясь сохранить лицо. - Я бы расстроился, узнав, что тащил такое расстояние на себе бесполезный кусок мертвячины, знаешь ли.
  Вождь попросил Фонделл выйти. Когда он услышал, что она спустилась на первый этаж, он продолжил разговор.
  - Времени мало, врач и её помощники говорят, у меня недостаточно сил для похода. Нужно доставить этот конверт, - он сунул небольшой прямоугольник Орлице в ладонь, - лично в руки Сухому, он же генерал Рохас, в Заточке. Поселение Красных на востоке отсюда, только не оно совсем то, что из себя представляет.
  - В смысле?
  - Это - замаскированный военный комплекс, о котором знает крайне ограниченное число лиц. И так должно быть и впредь, понятно?
  -Нет проблем.
  -Я здесь должен ещё полежать неделю, потом встретимся в здании гипермаркета неподалёку. В Заточке мне появляться рискованно - предатели могут уже быть там. Отправляйтесь немедленно. А мне придётся потратить коту под хвост ещё целых семь дней...
  Они попрощались, пожелав ему быстрее выздоравливать, и направились к старику. Тот радостно встретил их, сказав Маришке накрывать стол для ужина.
  -Мужики мне поведали, что вы пришли. Я уж думал, всё, пожрал вас зверь лесной. Ну, рассказывайте.
  Путники рассказали ему всё. В конце, Орлица достала свои находки и положила на стол перед Доброславом.
  Того словно подменили. В один миг сильный мужчина, пусть и в пожилом возрасте, утратил свою мощь и стал дряхлым горбатым стариком с умирающими глазами, который дрожащими руками вертел в руках частицы прошлого, пытаясь в них что-то высмотреть, что-то давно забытое. Затем он встал из стола, прошаркал до своего места у печи и сел, продолжая горбиться, повернувшись лицом к огню. Скупая слеза потекла по старческому лицу, но он не хотел, чтобы Кочевник с Орлицей это увидели. Он мысленно пожелал им удачи. И чтобы они никогда не узнали на своей шкуре, каково это - пережить своих детей.
  Дороги Истины. Глава 16: Трубы Иерихона
  Ещё одна гильза драгоценного патрона растворилась в снегу. У Кочевника осталось всего два магазина к автомату и два к его пистолету в кобуре, один из которых уже был внутри. Ситуация у Орлицы обстояла ещё хуже - потратив почти все боеприпасы для своей снайперской винтовки, она берегла оставшиеся три патрона, жадно засунув их в кармашек пуховика. Ей пришлось довольствоваться своим Вальтером, для которого она носила чисто символически две обоймы, как ни пыталась она выудить у жителей Города хоть одно ружьё. Те довольствовались по жизни малым, но это малое берегли, как зеницу ока, не поддаваясь ни на какие уговоры и предложения. В суровой местности, где основные враги это дикие звери да насекомые, не нужны дорогостоящие образцы вооружения, сойдёт и простая двустволка, да и патроны делать к ней они приучились. Каждое ружьё было на счету, и даже старик Доброслав сочувственно покачал головой, лишь сказав доктору Фонделл снабдить их медикаментами. Так и пошли они через лес на следующее утро, почти голыми, стараясь обходить стороной любой подозрительный куст и отходя подальше от особо грозных звуков.
  Лес был воистину огромен. Даже не находясь в самых его глубинах, путникам удалось выйти на равнинное поле лишь спустя десять часов, сделав привал сразу у выхода на открытую местность.
  -Я всё хотела тебя спросить... - Орлица откусила прожаренный кусочек оленины, продолжая смотреть на костёр.
  -Ты задаёшь много вопросов для Чужого. Забыла Кодекс? - Кочевника раздражали постоянные вторжения в его мысли с её стороны. Он сидел спиной к костру и Орлице, лицом к полю, высматривая что-то вдали. Автомат лежал на коленях, он щёлкал его предохранителем с определёнными паузами, словно создавая себе ритм для полёта мыслей.
  -Какая твоя выгода? - проигнорировав замечание, Орлица продолжала вгрызаться в своё мясо, отбросив все приличия, используемые ранее за столом у старика.
  -Выгода? Как и всем - снаряги побольше и неплохим бонусом заиметь в приятелях Вождя Серой Империи.
  -Нееет. Я же женщина. Интуиция, помнишь? - Она отбросила кость в сторону, вытерла руки и оперев на них лицо, сфокусировалась на пляшущем пламени. Кочевник молчал, продолжая щёлкать. Щёлк-щёлк. Щёлк-щёлк. Щёлк...
  -Эй, я задала вопрос, вообще-то! - Орлица всё не унималась. Она повернула голову, сверля его согнутую спину взглядом.
  Он устало повернул на неё голову, ответив на её взгляд пристальным взором, пытаясь увидеть для себя подсказку - стоило ли ей знать, поняла бы она его? Но нет, ничего не нашёл он в её голубых глазах с янтарными переливами, сумевших бы влюбить в себя множество юных сердец, в те времена, когда ещё существовало такое понятие, как чистая любовь. Но для Кочевника, глаза теперь были лишь средством получения визуальной информации, и ничего более.
  - Я сказал тебе то, что тебе нужно знать. А теперь поверни своё милое личико и жуй паёк. Нам скоро выходить. - Почти процедив слова сквозь зубы, он демонстративно достал флягу и привычным движением двух пальцев открыл её, отворачиваясь от Орлицы.
  Было видно, что её задела такая скрытность. Сжав губы, она резко взяла ещё один кусок оленины прямо из огня и начала быстро его есть, нервно перебирая его пальцами и периодически недовольно шипя, обжигая язык. В итоге, она кинула мясо прямо в костёр и полезла в рюкзак, складывая остатки провизии на потом.
  Кочевник палкой убрал испорченное мясо из костра, продолжая следить за остальными, которые висели вокруг него, насаженные на палки.
  Заточка оказалась небольшим, даже крохотным поселением, на вид представляющим собой довольно стандартное место существования Красных, даже чуть беднее, чем остальные. По размерам, его можно было сравнить с временным лагерем каких-нибудь бедуинов, разве что постройки были покрепче, не шатры, и всё было обнесено деревянными балками и накинутыми поверх большими кусками грубой кожи. 'Если это маскировка под секретный объект Вождя - что ж, надо признать, удалось на славу. Тут даже грабить с виду нечего, не то чтобы нападать по-серьёзному.', - подумал Кочевник. Красные были единственным народом, который периодически нападал даже друг на друга в войне за ресурсы и другие мотивы, если Серые с Жёлтыми были им не по зубам. А чаще всего они и были.
  После обычной процедуры осмотра, разве что более расхлябанной, - им даже не приказали отстегнуть от оружия магазины, - путники без проблем прошли внутрь Заточки. Всё здесь было словно после бурной попойки - большинство жителей находилось в домах, откуда изредка доносились звуки столкнувшихся стаканов и негромкие голоса, редкие единицы быстро пробегали из дома в дом, забавно прыгая по глубоким сугробам - в Заточке даже не удосуживались убирать снег. Решив не терять ни минуты, Кочевник с Орлицей направились в самую крупную постройку в этом крошечном городке, видную со всех сторон не только благодаря своим размерам, но также различным побрякушкам из автомобильных колпаков, гирлянд и прочей атрибутики, что было навешено в невероятном количестве. 'Любит побрякушки парень. Ну или грамотная конспирация' - задумался Кочевник.
  У входа, скрестив на груди руки, стоял здоровенный, выше двух метров ростом, детина-охранник в пуховике, который сперва даже не обратил внимания на подошедших к нему незнакомцев, устремив взор своей красной физиономии в никуда. Наконец, когда Орлица постучала по его бедру, словно в дверь, питекантроп лениво опустил подбородок, сфокусировал свои маленькие глазки на них, при этом Кочевник не увидел в них даже проблеска сознания, словно на него глядела статуя.
  -Мы к Сухому, по важному делу. - Быстро выговорила Чужая, глядя на охранника так, словно они были равны, если даже она не была выше.
  Тот продолжал смотреть на них, никак не отреагировав. Кочевника начинало это раздражать. Он проделал такой путь на морозе не для того, чтобы какой-то тупица тратил их время.
  -Открывай давай, сказали же - срочно.
  -И чо? - прогремел басом здоровяк.
  -Через плечо. Не зли меня, всё очень серьёзно! Твой начальник тебе башку оторвёт и в зад затолкает, если узнает, кого ты задерживаешь! - Орлица начала беситься.
  Детина продолжал на них смотреть. Кочевник вглядывался в его глаза и даже заметил некое подобие движения извилин, но его радужные представления были разрушены.
  -И чо? - вновь раздалось в ответ.
  Кочевник невольно набрал холодного воздуха в лёгкие и протяжно выдохнул через зубы, укутав паром лицо.
  -Послушай, дружище. Я понимаю, что у тебя пост, всё такое, но ты же кого-то пропускаешь через эту дверь, так? Кого-то важного. Мы не важные, пускай. Но у нас приказ передать лично в руки конверт, - Кочевник попросил Орлицу показать его, и та гневно повертела им перед охранником, - и ну никак это не может подождать. Всё может обернуться крайне серьёзно. Так что тебе следует хотя бы сообщить Сухому, что пришли Чужие с посланием, мы подождём. - Он попытался дружелюбно улыбнуться, хотя всё внутри жаждало достать пистолет и продырявить голову этому верзиле, ну или хотя бы выбить зубы рукоятью.
  -Да мне как-то по на ваши там записочки, мля. Пшли вон.
  Орлица побледнела, взбесившись не на шутку, но Кочевник остерегающе положил руку её плечо, понимая безвыходность положения. Будучи решетом от множества пуль, они вряд ли принесут много пользы себе и другим. Пока в его голове не появилось нового плана, он предложил ей пройтись в местный 'общепит' и прогреться чем-нибудь из меню. Орлица угрюмо пошла впереди, быстрым шагом стараясь убежать подальше от неминуемой вспышки гнева, если бы она хоть ещё раз услышала флегматичное 'и чо?'
  Здешний бар представлял собой отнюдь не самое убогое строение в этом поселении. Даже наоборот. Всё здесь говорило о том, что местные очень даже любили пригубить стакан и не стыдились этого. Внутри царил интимный полумрак - Красным откуда-то удалось стащить лампы, создававшие атмосферу уюта и спокойствия, словно убаюкивающие пришедшего сюда в поисках покоя или общения. Кочевник и Орлица как раз пришли сюда расслабиться, а заодно обсудить дальнейшие действия, как обойти гору мышц и попасть, наконец, к Сухому, он же генерал Рохас. Но, вместо заслуженного отдыха, даже здесь судьба приготовила для них, а вернее, для Кочевника, неприятный подарок...
  Их было трое. Путники и Чужие, сидящие за столиком, увидели друг друга одновременно. Стол опрокинулся, Кочевник навёл на него автомат, за ним, недоумённо вскинув брови, выхватила пистолет Орлица. Тут же, как в них так и в Чужих, было нацелено с десяток стволов, раздались щелчки снимающихся предохранителей - Красным не понравилось своевольство гостей. Молниеностно, словно ожидая такого, жители Заточки вскочили на ноги и окружили их, будто отрабатывали эту сцену множество раз. 'Словно и не бухали пару минут назад...' - слегка ошарашено заметил про себя Кочевник.
  -Что с ними? Почему они так смотрят на тебя? - прошептала Орлица, выцеливая голову Чужого, который сначала взял на мушку Кочевника а затем, заметив её, вжал голову в плечи.
  -Я убил одного из наших.
  -Правда, что ли?
  -Тогда - нет. Теперь - да. - Он не переставал наблюдать за противником, готовый сразу же нажать на спусковой крючок при малейшем резком движении. -Самооборона. Они начали первые.
  -Что вы хотите? - громко спросила у них Орлица.
  -Его голову. На нём Клеймо. - Ответил один из Чужих, с внушительным дробовиком, нацеленным прямо в грудь Кочевника.
  -За что? Кого он убил?
  -Мы не знаем. Но на нём Клеймо, а значит, он виновен. Ошибок быть не может.
  Орлица попыталась издать презрительный смешок, но из-за вспышки адреналина и беспорядочного роя мыслей, вышло у неё довольно нервно и неуверенно.
  -Кто поставил Клеймо вы хотя бы в курсе? Или слепо повинуетесь Кодексу, забыв про его суть? Вы стали чьими-то марионетками, разве не так?
  Ответа не последовало. Оружие всё так же продолжало торчать сверху и по бокам круглого стола, готовое изрешетить путников, однако, Чужие медлили. Кочевник с Орлицей старались выцелить едва торчащие головы противников, бывших товарищей по судьбе, которые теперь думали только о том, как бы убрать Кочевника и при этом сохранить свои шкуры. Вне зависимости от исхода боя, обе стороны прекрасно понимали, что Красные не дадут уйти победителям, разгромивших единственное уютное место в этом захолустье. Кочевник ощущал дуло обреза в области поясницы, и холодный ствол пистолета, приложенного к затылку. У Чужих ситуация обстояла не лучше - даже бармен достал автомат, готовый сделать из них свинцовый фарш.
  Неизвестно, сколько это бы продолжалось, но дверь открылась и резкий, даже неприятный хрипло-трескучий голос с акцентом приказал:
  - Всем опустить стволы.
  Красные тотчас же вновь поставили оружие на предохранитель и вернули его на свои места, а пришедшие послушались лишь после того, как увидели внушительное подкрепление этого человека в виде двоих бойцов в снаряжении, которое было по карману совсем немногим, и отнюдь не обычным Красным. Из-за полумрака, Кочевник не видел лицо человека, но по акценту предположил, что это и был Рохас. Он спокойно, однако, не делая резких движений, повесил автомат на плечо. Орлица последовала его примеру, по-ковбойски вернув пистолет в кобуру на бедре.
  -Так, вы трое, - Рохас пинком ноги, не оборачиваясь, открыл дверь за спиной, - быстро вон из города, и чтобы я вас тут больше не видел. Мне не нужны неприятности с Чужими. Он слегка отошёл вбок, уступая пространство, но его охрана осталась стоять по бокам двери, готовая ко всему.
  Чужие направились к выходу. Один из них, толкнув плечом Кочевника, бросил напоследок 'Мы ещё встретимся, тварь'. Когда они вышли из бара, Рохас кивнул головой, и все вокруг вернулись на свои места, продолжая наслаждаться едой и выпивкой, словно пару секунд назад ничего не было. Даже стол вернули на место, аккуратно пододвинув стулья.
  -Мы к Сухому с информацией. - Произнёс Кочевник, стараясь говорить как можно тише. Вполне было возможно, что шпионы были уже здесь, и он не хотел рисковать.
  Человек наконец подошёл ближе и путники смогли разглядеть среднего роста толстяка в брюках с подтяжками и рубахой, увешанной несколькими золотыми цепями. На каждом из пальцев Рохаса было по перстню, они чередовались между собой в зависимости от того, из золота или серебра были сделаны. Пухлая голова с проплешиной растянула губы в улыбке, и под объёмными усами заблестели золотые зубы.
  -Вы его нашли. Сухой - это я, гринго.
  Путники в сопровождении конвоя прошли в дом главы Заточки, мимо апатичной физиономии несговорчивого охранника, которому Орлица как бы случайно наступила на ногу, постаравшись вдавить изо всех сил. Кочевник успел заметить, что верзила даже не поморщился, а скорее даже сочувственно посмотрел на маленькую воительницу. Сухой, разлёгся на кушетке, стоявшей в дальнем углу стены, лениво махнул рукой, и бравые стражники исчезли за дверью, оставив их наедине.
  -Можете говорить. Что за инфа, от кого, и так далее.
  Кочевник дал слово Орлице, ведь Вождь доверил конверт ей, а не ему.
  Она деловито протянула конверт Сухому, но тот никак не отреагировал, продолжая смотреть в потолок, и она аккуратно подкинула бумажный прямоугольник ему на живот.
  -Ваш лидер дал мне поручение передать Вам это лично...в руки, Рохас.
  Тот слегка приподнялся с кушетки.
  -Ке? Лидер? Мой? Мы Красные. У нас нет никаких лидеров. И о каком Рохасе вы говорите? Ме йамо Сухой, любезные.
  Орлица, вскинув брови скорее от раздражения, чем от удивления, посмотрела сначала на него, потом на Кочевника. Тот напрягся, мысленно прикидывая, успеет ли он выхватить пистолет и сделать что-нибудь, прежде чем сейчас в комнату зайдут Жёлтые или ренегаты Серых...Может быть, их уже окружили. Может быть, всё было спланировано за несколько суток до их прихода, тщательно отрепетированная постановка, в которой он с Орлицей играли роль погибающих героев.
  -Просто прочитайте то, что в конверте. - Кочевник старался делать расслабленное лицо, но на деле, просто отключил мысли, чтобы не мешать срабатыванию рефлексов. В этот момент он был готов ко всему, и не знал, что хуже - умереть под градом пуль или попасться в плен Жёлтым ещё раз, после дерзкого побега.
  Сухой лениво разорвал конверт и приподнял письмо над лицом. Его усы слегка подергивались, пока он про себя читал содержание. Вдруг его глаза широко открылись, а сам он резко вскочил с кровати и нажал на висящий перед ней плакат с голой красоткой в золотой раме из-под картины. Кочевник тут же выхватил пистолет и был готов пробить толстяку голову, как стена за кроватью отодвинулась вбок, а навстречу им вышел, держа руки за спиной, человек в знакомом камуфляже. Это был Серый лет пятидесяти, тоже латинос по происхождению, стройного телосложения, с короткой армейской и с не менее объёмными усами, закрывавшими всю верхнюю губу и с чёрными большими слезящимися глазами, почему-то вызывающими доверие. Он подошёл к Орлице, испытующе глядя в её глаза, и коротко сказал: 'Сухой, оставь нас наедине'.
  Красный тут вытянулся по стойке смирно, положил конверт с развёрнутым письмом на столик, козырнул и тут же покинул помещение. Серый проводил его взглядом, затем протянул руку в за конвертом. Однако Орлица тут же хлопнула ладонью за секунду перед его и бумага исчезла в её цепкой хватке.
  -Я генерал Рохас, господа. Дайте конверт.
  Орлица выпалила:
  -Подтвердите.
  Тот ухмыльнулся.
  -Я и так знаю, что в нём, просто хочу удостовериться, Орлица. Довольно непрофессионально передавать такие вещи людям, в которых вы не уверены. Сухой это моё подставное лицо здесь. Я же, как видите, не Красный.
  -И где-здесь? -Спросил Кочевник.
  Рохас многозначительно направил взгляд в пол.
  Орлица протянула свёрток, и генерал медленными, уверенными движениями развернул его и внимательно прочитал содержимое на бумаге. Окончив читать, он смял бумагу с конвертом и бросил под ноги. Затем, Рохас достал с пояса флягу, перевернул её горлом вниз, и когда жидкость достаточно намочила бумаги, достал спичку и бросил в это маленькое болото. Пламя осветило мрачноватую комнату, отражаясь в чёрных глазах генерала.
  -План 'Осторожно. Петроград.' готов к исполнению, приказ получен. Я давно считал, что Жёлтых пора поставить на место. Думал уже что не доживу до этого дня. Ваша задача выполнена, можете передать Вождю, что всё готово и ему нужно лишь махнуть рукой.
  Они обсудили с Рохасом местонахождение гипермаркета, сказав, что примерно в той местности условились встретиться с Вождём, решив не раскрывать подробностей, а также попросили обеспечить их достаточным количеством патрон, показав свои пустые сумки. Выдав всё необходимое, генерал Рохас предложил Кочевнику и Орлице работу на то время, пока не прибудет лидер Серой Империи, но те решительно отказались, позволив себе несколько дней полнейшего отдыха до предполагаемого выздоровления и прибытия Вождя, в том числе Кочевник хотел наконец побыть в одиночестве. Компания Орлицы была не самой худшей, однако, здорово высасывала из него силы. В назначенный срок, они встретились и направились к гипермаркету, довольно большому зданию, расположенному в двух десятках километров от поселения.
  -Подозрительно тихо для такого места. - Кочевник скинул сумку, став в свою обычную позу, чтобы 'прочувствовать' окружение.
  Орлица не спрашивала в этот раз, что он делает, уже привыкнув к тому, что её вопросы будут проигнорированы, занявшись осмотром местности через прицел своей винтовки. С легким завыванием ветра Кочевник слышал методичные щелчки, когда она настраивала оптику.
  -Вокруг всё чисто. - Наконец, сказала она.
  -А у меня нет. Внутри кто-то есть, и это больше, чем один человек. - открыв глаза, Кочевник взял свои вещи и привычно проверил автомат на готовность.
  -Хм...ну ладно, допустим. Как думаешь, кто?
  -Предполагаю, что наши недавние приятели. Но надеюсь, что не они. - Он аккуратно направился в сторону, намереваясь найти запасной вход или что-то наподобие него, которые всегда были в подобных зданиях. Свернув сошки винтовки и закинув её на спину, Орлица аккуратно направилась за ним.
  Найдя сбоку маленькую дверку, видимо, для рабочего персонала, он осторожно приоткрыл её и нашёл то, что подозревал - растяжку. Обезвредив ловушку кусачками, которые всегда носил с собой, Кочевник открыл дверь полностью и направился вперёд по узкому тёмному коридору с множеством дверей, стараясь смотреть под ноги - там вполне могло лежать разбитое стекло или что-то такое, что могло обнаружить их присутствие. Старый проверенный способ работал безотказно на идиотах и растяпах. Он вышел в объёмный зал, освещённый лишь лучами солнца, проникающими через сломанную крышу.
  Кочевник никого не видел, но знал, что здесь кто-то есть. Именно это помогло его глазам заметить движение на втором этаже, и он тотчас же упал на землю, перекатившись за опрокинутый прилавок. Ещё когда он падал, то услышал звук ударившейся об стену пули, прямо за тем местом, где мгновение назад находилось его туловище. Орлица изначально прикрывала его из коридора, и её ответный выстрел не заставил себя ждать - стрелявший, выронив оружие, вышел из тени и повис на перилах. Капли крови начали стекать по ним, и тонкий багровый ручеёк, проделав свой путь по ограждению, постепенно начал капать на первый этаж.
  'Минус один, но их было ещё два, как минимум' - Кочевник быстро шарил глазами вокруг в поисках остальных, как почувствовал сильный удар по рёбрам, смягчённый лишь обильным количеством одежды на теле. Перевернувшись на спину, он увидел над собой знакомое дуло дробовика и лицо, оскалившее свои жёлтые зубы. Краем глаза Кочевник заметил, что Орлица стоит с поднятыми вверх руками, а сзади её держит на прицеле другой Чужой.
  -Попалась птичка. Я сразу смекнул, что ты не дурак и не пойдёшь через основной. Знаешь, я решил отдать тебя желтопузым живьём. Слышал, фанатики тоже тебя ищут, да ещё и патрон отсыпят. Они смогут найти для тебя участь намного хуже, чем я бы мог представить. Говорят, у них мастера своего дела. Паскуда вроде тебя заслужила мучения.
  -Я не убивал Чужих, это деза. Хрен знает, кто её пустил. Возможно, те же церковники, которым ты хочешь меня отдать. А ты, как идиот, делаешь то, что 'народ говорит', даже не пытаясь проверить слухи...
  Чужому не понравился такой тон, и он тяжело наступил на грудь кочевника увесистым ботинком. Кочевник почувствовал, как дышать стало ещё сложнее.
  -Никто не смеет на меня гнать, ты понял, сволочь?! Я передумал! Я тебя собственными руками сейчас в клочья порву, скотина ты...
  Договорить он не успел. Раздался сочный шлепок, а затем, в затылок Чужого, выйдя спереди через шею, ударил нож. Кровь брызнула на лицо Кочевника, и тут подставил руки перед собой, ожидая падения массивного тела, но того брезгливо откинули вбок. Он увидел Вождя, вновь одетого в маску и местами рваную чёрную робу, который подошёл к нему, протянув руку. Кочевник схватил её и поднялся на ноги, отряхиваясь, а лидер Серых подошёл к Чужому и, доставая нож, иронично произнёс:
  -Сделали засаду на вас, а я - на них. Болваны.
  Орлица подбежала к нему и крепко обняла за шею. Тот поддался женской ласке, но вскоре мягко отодвинул её в сторону, обращаясь к Кочевнику:
  -Как обстановка в Заточке? Передали Рохасу то, что я просил?
  Орлица вмешалась:
  -Конечно передали. Он просил передать, что план 'Осторожно. Петроград.' готов к запуску. Что это?
  -Потом узнаешь. Пока это будет моим маленьким секретом. - Вождь отстегнул маску и повесил её на пояс. Орлица провела ладонью по его щетинистой щеке.
  -Спасибо, ты очень вовремя. Без тебя, мне бы пришлось напрягать лишний раз извилины чтобы спастись. - Сказал Кочевник, ковыряясь в вещах убитого. Он нашёл достаточное количество патрон, а также, ему попалось несколько ампул от собачьей инфекции и целая аптечка, что было настоящим сокровищем. Не найдя больше ничего интересного, он оставил труп и подошёл к своим товарищам. - Я думаю, генерал будет рад тебя видеть. Нам стоит убираться отсюда, пока зверьё не учуяло свежую кровь.
  -Согласен, когда я добирался сюда, то видел неподалеку свежие кости. Саблезуб может быть где-то рядом. Или что-то похуже.
  В Заточке, всё внимание было приковано человеку в маске, которого привели с собой Кочевник с Орлицей, однако, охрана всё так же лениво пропустила их в город. 'Вообще не заморачиваются ребята' - усмехнулся про себя Кочевник. Беспрепятственно пройдя к дому Сухого, они вновь увидели перед собой своего старого знакомого. Охранник-питекантроп, заметив Чужих без его начальника и вцепившись взглядом в Орлицу, вновь стал на дверях, перекрыв вход, расставив ноги на ширине плеч и скрестив свои толстые руки. Но в этот раз разговор произошёл быстро - Вождь, не меняя темпа, зарядил ногой Красному в промежность, и когда охранник согнулся от боли, наотмашь доставил ладонь ему в скулу, открывая дверь со словами: 'Знай своё место, собака'.
  Генерал в этот раз уже был в комнате. Сухого нигде не было видно. Заметив гостей, поднялся со столика, на котором сидел, игнорируя стул, и подошёл к Вождю, неспеша став по стойке смирно.
  -Ну наконец-то. Рад видеть Вас живым и невредимым, господин Вождь! Всё расконсервировано и готово к шоу. И у нас даже есть шанс прогнать репетицию.
  Вождь по-дружески похлопал его по плечу.
  -И я рад, что ты жив-здоров, Пабло. Говори, что такое.
  Тот начал оживлённо ходить по комнате, нарезая круги.
  -Буквально три часа назад, мне доложили, что видели небольшой отряд Жёлтых, предположительно, разведчиков, недалеко от поселения. Таких они обычно запускают вперёд перед основными силами Инквизиции, и видимо в этот раз они решили зайти в гости к нам. Предлагаю протестировать ребят на них. То-то они обосрутся, детоубийцы!
  Лидер Серых довольно засмеялся.
  -А почему бы и нет, давно пора. Настало время иерихоновых труб.
  Рохас довольно присел обратно на стол, цыкнул языком и загурил сигару, окутав комнату дымом.
  Дороги Истины. Глава 17: Молот из стали
  Разведчик аккуратно приблизился к Епископу Луцию, встав позади и не мешая тому размышлять о чём-то, вглядываясь куда-то вдаль отсутствующим взглядом. Ветер покачивал из стороны в сторону бороду и длинные волосы Епископа. Разведчик с лёгкой долей зависти поправил свою бандану на остриженной голове - только высшим представителям Церкви дозволялось не стричь волосы. Всем остальным, в зависимости от положения, их либо сбривали на корню, либо оставляли незначительную часть, если кто-то продвинулся дальше простого солдата или служителя. Бороды же были особой привилегией тех, кто чем-то отличился перед Отцом - главным посланником воли Всевышнего. Юноша знал, чем отличился Епископ Луций - каждый раз, как он думал об этом, по телу пробегали мурашки, а в голове появлялись сомнения по поводу их Святого похода.
   Наконец, Епископ медленно открыл рот, вдохнув воздух, и слабым, нежным голосом, что очень расходилось с его личностью, произнёс:
  -Говори, дитя.
  Разведчик был молод, и хотя знал, что высшие чины всегда так обращаются к нижестоящим, всё равно покраснел, насколько позволяла его жёлтая кожа. Школа так и не смогла до конца добиться его послушания во всём, что касалось дисциплины. Он сумел скрыть это, чтобы наконец-то покинуть это ужасное место, похожее на концлагерь, где он провёл двенадцать лет.
  -Ваше Высокопреосвященство, поселение ничего не подозревает о нашем присутствии. Охрана немногочисленна, примерное количество - тридцать человек, населения около полторы сотни, однако, почти у всех имеется огнестрельное и холодное оружие. Техника отсутствует.
  Луций продолжал вглядываться в руины. 'Снова война. Битва за веру, за истину, за правду. Только не лучше ли объяснить людям, что они не правы? Словами, не оружием?' Мысли сразу же заглушил другой голос в голове - более властный, которому он всегда боялся перечить. 'Ты в бреду, Луций. Слова ничего не значат на Земле, лишь сила. Много лет назад, Всевышний открыл глаза людям и показал, кто чистое дитя, а кто прогнивший плод его. Или ты считаешь себя мудрее Церкви, мудрее Отца нашего?' Епископ передёрнулся, на лбу появилась испарина. Много лет в его голове происходило противостояние двух людей - Луция и кого-то чужого, которая появился после его первого похода в составе Инквизиции. Тогда он был слаб и труслив, но так стремился спрятать истину от всех, что раз за разом, с остервенением в глазах, нажимал на спусковой крючок огнемёта, когда жители буквально на коленях умоляли о пощаде. Он смотрел в их испуганные лица, в которых видел и свой страх...и пламя сжигало его отражение, словно так он мог сжечь изнутри то, что его терзало. У него единственного тогда закончилось всё топливо в баллоне, а он всё продолжал держать в руках огнемёт, даже когда двое его товарищей пытались расцепить пальцы Луция. С тех пор, его карьера пошла вверх, но, как вечное напоминание о той ночи, в голове Луция существовал другой Он. И иногда, Луций забывал, кто из них на самом деле настоящий. 'Нет...нет. Всё верно. Скверну нужно искоренить, раз и навсегда. За Всевышнего. За веру. За истину.'
  Тяжёлый, низкий голос раздался из его уст.
  -Смотритель Дрейкбелл, проверьте, чтобы войско было готово выступать через тридцать минут. Всех юнцов - в первые ряды. Дадим детям нашим шанс показать свою непоколебимость духа.
  -Как прикажете, Епископ. - Человек в тёмно-жёлтом капюшоне, приклонив голову, ушёл исполнять поручение. Разведчик всё так же стоял, ожидая распоряжений в его сторону. Он уже привык, что у Его Святошества постоянно ломался голос, словно у мальчишек. Но их всё не поступало. Тогда он решил, что про него забыли и, развернувшись, пошёл обратно к своему отряду, но вдруг голос Епископа остановил его:
  -Скажи, дитя - ты родилось в Новом Мире, ничего не зная о прошлом. Что ты думаешь о наших врагах? Нет ли ощущения тяжести внутри, когда видишь еретиков, зная, что скоро они будут мертвы?
  Ответ был быстрым и однозначным.
  -Никакой жалости к врагам Церкви, Ваше Высокопреосвященство! В моей душе ярко сияет искра Всевышнего, который улыбается нам с небес, и гневно смотрит на врагов деяний его. Я - оружие в руках Бога нашего и Церкви, и я готов отдать свою жизнь за свои слова!
  -Ты говоришь, как истинный хранитель Истины, дитя моё. Иди, пусть Всевышний оберегает тебя.
  Разведчик, бодрой походкой зашагал прочь, подальше от глаз Епископа, дабы тот не смог даже случайно прочитать, что он думал на самом деле. Епископ Луций смотрел ему вслед, затем вновь устремил взор на руины, подумав про себя: 'Господи, как мы до этого дошли...как?'
  Всё было готово точно по расписанию. Выстроившись шеренгами, солдаты ждали приказа, и получив его, направились к поселению, запев многоголосым хором молитву под рёв барабанов и труб. Стоя на пригорке, Луций вместе со Смотрителем наблюдал в бинокль на расстоянии, пока тот отдавал по рации различные указания Пасторам, руководящими на поле атакой солдат Инквизиции. Войско Церкви наступало в открытую, уверенные в своём превосходстве, но со стороны Заточки не раздалось ни выстрела. Луций был обеспокоен. Он не видел ни одного еретика, словно все они успели исчезнуть за короткое время подготовки его солдат.
  -Спроси у людей, что им видно. - Обратился он к Смотрителю. Тот повторил запрос через рацию. Раз за разом в рации отвечали о том, что 'целей не обнаружено'.
  -Неужели они как-то умудрились скрыться? Или попрятались по домам, надеясь на милость Церкви? - Смотритель Дрейкбелл гораздо больше боялся гнева своего руководства, чем того, что ему не удастся кого-то поджарить.
  -Смотритель, мы ощущаем гул и дрожание земли. - Вдруг затрещала рация в его руке. Тот быстро нажал на кнопку ответа.
  -Не понял, поясните.
  -Словно лёгкое землетрясение. Причина пока неизвестна.
  Услышав это, Луций впился глазами в бинокль, выглядывая хоть малейший ключ к разгадке непонятного для него боестолкновения. Из рации раздался другой голос, в котором ощущалось беспокойство.
  -Смотритель, докладывает Пастор Мартинс. Под нами что-то есть, и это что-то собирается выйти наружу, слышите? Я жду ваших приказов, повторяю...
  Договорить Жёлтый не успел, но в этом и не было нужды - все стало видно невооружённым глазом. Луций увидел, как на заснеженной равнине ровным квадратом обвалилась земля, став чем-то вроде горки с широкими стальными дверями в конце. Желтые нацелили стволы на массивные металлические ворота, которые медленно разъезжались в стороны, готовые изрешетить любого, кто выйдет из этого подземелья.
  Епископ выхватил рацию у Смотрителя.
  -Пасторы, находящиеся в области подземного ангара - отвечайте. Пасторы, говорит Епископ Луций - отвечайте немедленно!
  Из рации раздался растерянный голос.
  -Е-епископ...Пастор Алексеенко. Нахожусь прямо у дверей вражеского ангара. Внутри темно, мощности наших фонарей недостаточно для детального осмотра, приём.
  -Постарайтесь высмотреть, Пастор, и сразу же доложите. Всем остальным - подойти к открытому ходу, окружить его. Алексеенко, прикажи своим открыть подавляющий огонь внутрь ангара.
  Услышав подтверждение, Луций отдал рацию обратно Дрейкбеллу и вновь начал смотреть в бинокль.
  -Отец наш Всевышний, спаси своего... - это всё, что прозвучало через рацию перед тем, как из неё начал исходить непонятный шум, который всё нарастал и нарастал, пока не заполнил всё сознание Луция. Словно тысячи иголок впились в его душу, заставляя кричать и истекать кровью. Он закрыл уши и глаза, сморщившись. Всё это было в его голове, внутри его, но от этой мысли ему ничуть не становилось легче, хоть он и остался на ногах, чего нельзя было сказать о Смотрителе Дрейкбелле - тот свалился на землю, держась за голову, и стиснул зубы, сдерживая вопль. Он успел перед этим раздавить ботинком рацию, однако, шум заполонил всё поле, не давая возможности скрыться.
  Это была психическая атака, но не лишь она одна. Приоткрыв глаза, Луцию открылось то, что он никак уже не ожидал когда-либо увидеть в Новом Мире, тем более - тут.
  Его рация начала трещать - солдаты переключились на его канал, не дождавшись отклика Дрейкбелла, который шатался на коленях из стороны в сторону, завывая.
  -Спаси нас, Отец, от этих чудищ...Епископ Луций, ждём приказов! Дайте приказ! Просим дальнейших указаний! Боже... - рация не умолкала ни на секунду, передавая на разных волнах просьбы и мольбы Жёлтых бойцов. Но он не знал, что сказать. Он не знал, что делать, так как не был к этому готов.
  Из ангара, сначала медленно, затем ускорившись, один за другим, гремя гусеницами и ослепляя прожекторами, выезжали владыки наземного боя - танки. Разных моделей, доставленные из разных уголков планеты, они все были выкрашены в светло - серый цвет, а на лобовой части брони у каждого была нарисована раскрытая зубастая пасть. Вдобавок, каждая из этих машин производила свой ужасный звук, влияющий на психику человека: белый шум, инфразвук, плач детей, крики женщин и даже вой сирены с Юнкерсов, самолётов времён Второй Мировой войны, которые он слышал в документальных кино прошлого.
  Танки всё выезжали и выезжали, будто им не было конца, размазав по гусеницам тех, кто находился в тот момент у дверей ангара. Всего их выехало наружу тридцать штук - почти батальон, его было вполне достаточно, чтобы не оставить от Жёлтого войска и мокрого места. Под вой своих сирен, танки открыли пулемётный огонь по Инквизиторам. Главные орудия молчали, но и вспомогательных станковых пулемётов вкупе с сиренами было вполне достаточно для того, чтобы Жёлтые либо падали на землю, истошно крича, либо бежали в ужасе прочь. Их дисциплина была тут же разрушена - казалось, никто не обращал внимания на приказы по рации, что отдавал Епископ, сумевший привыкнуть в этому истошному вою.
  -Говорит Епископ Луций! Пасторы, кто меня слышит - я приказываю вернуться на поле боя и атаковать танки из имеющихся гранатомётов. Именем Церкви - не смейте отступать! Те, кто на базе - БТРы на выход, подготовить миномётные расчёты.
  К счастью или сожалению, в его войске были и опытные, видавшие многое бойцы, которые знали, что такое наземная боевая техника и как её подбивать. На равнине появились дымовые змейки пущенных из гранатомётов ракет, и один танк даже остановился, но это была словно капля в море - Инквизиция в панике бежала от смерти, которую сама намеревалась принести в эти земли, и никакие уговоры не могли заставить их остановиться. Но Луций был сильный человек, и он понимал, что настало его время вступить в схватку, показать пример своими поступками, взять ситуацию в свои руки. Вдобавок, он прекрасно знал, что Церковь не прощала отступления. Никогда.
  Взяв из ящиков РПГ-7, он запрыгнул в джип, не обращая внимания на стонущего под ногами Смотрителя Дрейкбелла, и приказал водителю, прыщавому парнишке, сыну какого-то Смотрителя, везти его на поле боя. Тот явно не ожидал такого развития событий, дрожа в салоне с закрытыми окнами и мечтая о том, как все послушницы по прибытию домой будут у его ног, только бы вернуться из этого кошмара. Ведь Инквизиция это не какие-то обычные войска! Элита! Но Епископ заскочил в салон с такой решимостью на лице, что юноша прекрасно понял - если он просто попробует возразить, его тело тут же покинет джип с пробитой головой. Облизав сухие губы, парень дрожащими руками завёл двигатель, и машина поехала по снегу, подпрыгивая на кочках и ямах, обгоняя бронетехнику, что выехала Серым на перерез.
  Пока они подъезжали, их солдаты успели остановить ещё один танк, но на этом их удаче пришёл конец. Всюду, где уже проехали страшные металлические чудовища, лежали разорванные на куски тела Жёлтых, а весь снег был залит кровью, словно поверх него набросили красный ковёр. У водителя джипа и так медленно плавились мозги, а вся одежда вымокла насквозь от пота, а когда он увидел вблизи нарисованные на танках челюсти, с него впечатлений было достаточно. Резко завернув руль в сторону, машина упала на бок, а парень закрыл лицо руками и начал рыдать. Матерясь, Луций открыл над собой дверь и высунулся с гранатомётом наружу, стоя ногами на спинке сиденья. Он знал, куда нужно бить, и заметив возможность удачного выстрела, выпустил ракету в область двигателя ближайшего танка. Но заряд пролетел мимо и попал в гусеницу следующей машины, слегка развернув её корпус. Это был минимальный урон, почти никакой, но танк теперь хотя бы не двигался вперёд, а некоторые бойцы, увидев своего командира вместе с ними, развернулись и бросились в атаку, стараясь заглушить рёв сирен молитвами.
  Луций знал, что это был конец. Его войско не было готово к танковой атаке, даже в мыслях такого не могло произойти. Он не видел их с того момента, как большая часть военных стала Серыми и растащила всё топливо со складов и заправок, оставив лишь небольшие запасы тут и там. Один танк только на старте съедает больше десятка литров топлива, так что этот вид военной техники быстро вышел из использования наряду с авиацией и морскими судами. 'Накормить' одну такую игрушку в нынешнее время тяжело и невыгодно, а уж тридцать штук? Жёлтый не понимал, как здесь вообще могли быть танки, да ещё под землёй. Но времени на размышления не было, нужно было действовать.
  Отбросив бесполезный гранатомёт в сторону, он заметил, как в одном из танков открылся верхний люк. Когда он выбрался из джипа, то проверил пояс и найдя необходимое, метнулся в направлении врага, до крови закусив губу и не обращая на ужасные вопли в голове, заметно усилившиеся с его прибытием в эпицентр ада. Почти сразу же сзади раздались звуки разрушаемого металла - крупнокалиберные пулемёты в мгновение ока сделали из машины решето, не обращая существенного внимания на безумца, бегущего прямиком на них. Это дало Луцию фору, которую он сразу же использовал. Епископу Инквизиции удалось добраться до заветного танка. Запрыгнув на корпус, он быстрым движением сорвал с пояса две гранаты, но выдернуть кольца не успел. Раздирающий нутро вой сирены исчез, равно как и все звуки, а время замедлило свой ход настолько, что Луций достаточно успел рассмотреть холодные серые глаза человека в люке, пронизывающие насквозь, а затем два таких же безжизненных, как эти глаза, чёрных круга, закрывших лицо незнакомца. Затем он увидел вспышку и разум окунулся в беспросветную тьму.
  Дробь обреза 12ого калибра снесла голову Жёлтого, отбросив тело с борта танка на снег. Вытерев рукавом лицо, Кочевник вылез из машины и спрыгнул на снег, засовывая обрез в кобуру и беря в руки автомат. Встав на одно колено, он начал очередями отстреливать бойцов, которые после героического подвига их командира решили остаться и встретить свою смерть с честью, как подобает настоящему воину. Гранатомётчиков нужно было нейтрализовать быстро - несколько таких попаданий и последующий ремонт мог затянуться надолго, если не хуже. Для этого Кочевник и решил вылезти наружу и методом скальпеля убрать угрозу их наземной технике. Шум сирен его не сильно волновал - Рохас перед выходом выдал специальные наушники, которые эффективно защищали его психическое состояние от внешних воздействий. Серым, он сказал, такие не нужны, так как на них, лишённых существенной части эмоций, такие 'психо-штучки' не действовали и лишь раздражали.
  Танки довольно быстро продвигались вперёд, уничтожая основные силы врага, и Кочевнику было мало работы, так как принять неизбежное смогли лишь единицы. Остальные метнулись в разные стороны, большей частью скрывшись в стороне городских руин, надеясь на то, что танки не поедут выковыривать их трусливые душонки в лабиринтах зданий, что, собственно, было верно. БТРы Жёлтых не успели ничего сделать - несколько выстрелов из главных орудий тут же прекратил их существование на подходе.
  Вскоре бой был окончен. Когда Кочевник подошёл к остановившимся неподалёку танкам, их экипажи уже вылезли наружу праздновать победу. Мимо него, разбрасывая снег и ошмётки мяса с гусениц, проехали три машины для того, чтобы взять на буксир подбитых в бою и доставить на базу - благо, она была здесь же.
  -Ну что, одинокий воин, много настрелял? - встретила его Орлица, ухмыляясь. Вождь и Рохас о чём-то говорили в стороне, а Серые танкисты распивали специально подготовленные банки с пивом, усевшись на броне.
  -Уж побольше тебя, пока ты грелась внутри. - путник плечом опёрся о борт танка, поправив ладонью растрепавшиеся волосы. - Да и свежим воздухом надышался, не считая сброшенных килограммов. Кстати, ты про килограммы задумайся. Просто дружеский совет.
  Орлица поджала губы и демонстративно сделала вид, что тоже захотела пива. Отдышавшись, Кочевник подошёл к генералу и его лидеру, что-то увлечённо обсуждающих между собой.
  -Его нужно освободить, Пабло. Нужно показать Жёлтым, что мы не прощаем такое, вдобавок, избавим себя от проблемы за спиной.
  -Господин Вождь, - возражал Рохас, - при всём моём уважении, но это трата времени. Нужно сразу же направиться в Первый, пока остатки этих сволочей не добрались до своих и не сообщили о наших машинках. Это будет потеря преимущества, а я не люблю что-то терять.
  -Они вряд ли поверят, что у нас имеется столько танков. А Третий нужно очистить - это поднимет моральный дух солдат и граждан Серых. Слухи быстро расходятся, это может сыграть нам на руку.
  -О, Кочевник. Что ты скажешь? - генерал и Вождь повернулись в его сторону.
  Тот серьёзно задумался, уперевшись руками в бока.
  -Третий всё равно по дороге. Можно туда заехать по пути. Те войска направлялись к Первому, вряд ли они полностью остановились там, вдобавок, помнится мне, что туда прилетела целая стая Ангелов. Такое за спиной иметь будет, кхм, неприятно. Они могут прилететь в Первый так же, как прилетели в Третий, когда бой будет в самом разгаре. Более того, там есть возможность пополнить баки - до Первого довольно далеко отсюда, танки много жрут, вы это лучше меня знаете. Даже если у вас есть запасное топливо, лишним оно не бывает.
  -Разумно. Вы согласны, генерал Рохас? - Вождь повернул голову к Серому. Тот вздохнул, достал из нагрудного кармана сигару и закурил, слегка кивнув головой.
  Ремонт техники занял сутки, и вскоре тяжёлые машины уверенно неслись вперёд, готовые к следующей битве с фанатиками у стен Третьего города Серых. Попросив экипаж танка, в котором ехал Кочевник, разбудить его при необходимости, он надел наушники, которые дал ему Рохас перед битвой с Жёлтыми, только предварительно отключив радиосигнал, подложил пуховик под голову и задремал, набираясь сил перед новыми испытаниями.
  Дорога с остановками заняла несколько дней, а количество топлива ясно давало понять, что по прибытию в Первый, танки с пустыми баками больше никуда не смогут направиться, пока их снова не 'накормят'. Предварительный расчёт был ошибочный - на морозе, танки расходовали гораздо больше на разогрев, так что Серым в любом случае не оставалось выбора, кроме как наведаться в Третий. Когда они подобрались к городу, Серых встретила лишь тишина. Приблизившись прямо к стенам, местами полностью разрушенным, люди посидели внутри машин, ожидая какой-либо внешней реакции, но ничего не происходило. Выключив двигатели, Вождь отдал приказ половине танкистов выбраться вместе с ним. Направившись к секретному лазу в подземный склад, о котором знали лишь участники плана 'Осторожно. Петроград', он указал остальным обследовать Третий на поиск кого-либо живого. Тот, словно свежая могила, предстал перед ними не в лучшем свете, усеянный различным мусором от разрушенных строений и разлагающимися скелетами мертвых людей, для которых цвет кожи не имел теперь никакого значения. Пройдясь по тому, что некогда было серьёзной крепостью, путникам так же попались на глаза мертвые Ангелы, но до сих пор не встретилось ни одной живой души, и они, подавленные, вернулись по танкам, двинувшись дальше.
  -Никого нет...ни своих, ни чужих...вообще никого. Что же тут было? - задала вопрос в никуда Орлица. Она перебралась в один танк с Кочевником, так как машина Вождя была уже полна - они обсуждали с Рохасом предстоящие дела, не доверяя радиопереговорам, ведь их могли перехватить.
  Тот закрыл глаза и уткнулся в свой пуховик, делая вид, что хочет поспать. На самом деле, сна не было ни в одном глазу, но Кочевнику нисколько не хотелось обсуждать увиденное. Ещё, он словил себя на мысли, что у него нет желания узнать, какие силы так опустошили город Серых, оставив за собой лишь тяжёлое дыхание смерти, гулявшее по улицам некогда оживлённого места. Ему и так хватало по жизни сценариев для кошмарных снов. Он почему-то был уверен, что это уже сделали не Жёлтые...
  Рохас выругался на непонятном языке, многие из экипажей поддержали его по рациям. Они уже приближались к Первому и дорога по бокам была усеяна множеством столбов с повешенными солдатами и гражданскими Серых. Всё время, пока они ехали, столбы не заканчивались, хотя число мертвецов уже успело перейти за две сотни.
  -Ты смотри...даже их, вместе с остальными, без особых почестей. - Прозвучал голос Вождя по коммуникатору. Кочевник с Орлицей посмотрели внимательно на экран и увидели знакомые лица генералов, которые присутствовали в зале совещаний, когда они прибыли в город. Их замороженные тела мерно покачивались среди остальных солдат, своим видом говоря о том, что у Жёлтых имеется понятие 'враг', без каких-либо различий.
  -Вождь - всем машинам. Сразу же переходим в штурм, не даём противнику опомниться и подготовить оборону. Орудия к бою. Разрешается стрелять по зданиям - потом всё отстроим, сейчас главное - уничтожить церковников. Следим за выжившими, но на поддержку не надейтесь - думаю, мы тут увидели всех.
  Коммуникатор зазвучал подтверждениями приказа, а Кочевник перепроверил свой автомат и засунул обрез обратно в сумку, посадив в кобуру Глок. Все были сильно напряжены, так как понимали, что даже при такой силе, какая была в их руках, вернуть столицу обратно из лап основных сил Церкви будет непросто.
  -Ну...понеслась! - прозвучал голос Рохаса и машины под шквалом автоматного огня ворвались в город, включив сирены и стреляя из всех орудий. Пока пулемёты косили улицы, главный калибр методично проделывал дыры в зданиях, ведь из каждого окна могла прилететь ракета.
  Судя по подавленному, но всё же более уверенному огню фанатиков, те ожидали ответного удара Серых, пусть и не в таком виде. Танки рассеялись по городу, стреляя направо и налево из всего, что имелось.
  Коммуникатор вновь ожил.
  -Доложить. - Сказал Вождь.
  Все поочерёдно отвечали о состоянии, но два танка хранили тишину в эфире. Обратившись к ним несколько раз, Вождь не получил ответа, но приказал остальным продолжить атаку и не отвлекаться на потери.
  -Восьмой - Главному. У нас ситуация. Безоружный фанатик с рюкзаком бежит в нашем направлении. Приказы?
  -Сносите нахер. - Ответил Рохас.
  -Принято. - раздались звуки пулемётной очереди. - Господин генерал, тут ещё двое и...
  В коммуникаторе раздался взрыв, от которого картинка на экране чуть задрожала.
  -Рохас - Восьмому. Что у вас там? Приём. - Средство связи молчало. - Мать же вашу...Рохас - всем. Кто находится ближе всех к Восьмому, направьтесь туда и доложите о происходящем, как слышно?
  -Кочевник - Рохасу. Принято. - Кочевник убрал палец от кнопки, сказав водителю повернуть вправо, где через два здания находился пропавший танк. Пока они ехали, огонь но броне не прекращался ни на секунду, и мимо пролетела ракета, взорвав стену расположенного рядом дома. Ствол танка повернулся, и вскоре от церковника с гранатомётом в лучшем случае остались воспоминания. На мониторе высветились пылающие останки танка, у которого, радуясь, стояла группа боевиков, не ожидавших ещё одной машины из-за угла. Бегло осмотрев в экране корпус поражённой машины, командир танка отдал приказ выстрелить в том направлении, и снаряд разнёс в клочья не успевших отойти от удивления Жёлтых, отомстив за погибших товарищей.
  -Кочевник - Рохасу. Восьмой уничтожен. Продолжаем атаку.
  -...Принято.
  Борьба постепенно стихала, у Жёлтых наблюдалось отступление, и танкисты невольно расслабились, поддавшись после долгого напряжения ощущению превосходства над противником, наслаждаясь местью за причинённые их расе страдания. В коммуникаторе периодически раздавалось 'Десятый - семнадцатому. Я уже четверых 'школьников' подбил - слышал, как жахнуло? Приём', 'Четвёртый - Двенадцатому. С тебя пиво, брат. Смотри за задом, приём', но Кочевник оставался так же бдителен, понимая, что это ещё не конец, и потому раньше остальных заметил троих человек с рюкзаками на плечах, пробирающихся через здания к танку.
  -На два часа здание, основным орудием - огонь! - наводчик покосился на него, - Стреляй, живо!
  Командир отдал приказ и пушка гулко извергнула снаряд в том направлении, что указал Кочевник. Танк слегка задрожал, затем, затрясся так, что Орлица ударилась затылком о панель над головой. Взрыв был такой силы, что здание рухнуло целиком, подняв огромный столб пыли, смешанной со снегом.
  -Кочевник - всем! Увидите безоружных людей с рюкзаками или сумками - стреляйте сразу же, это приоритетная цель! Повторяю - увидите фанатиков-камикадзе, сразу стреляйте! Они могут поджидать в зданиях, имейте в виду, приём.
  Многочисленная армия Жёлтых полностью овладела Первым и была готова сразить сотню за сотней вооружённой пехоты Серых, даже лучших из них, но о масштабном наступлении танков их никто не предупреждал. Помимо постоянного давления огнём, сирены делали своё дело, и в итоге, Жёлтые начали отступать. Некоторые даже бросали снаряжение, лишь бы быстрее скрыться в снежной метели.
  Через время, когда бой начал стихать, Вождь приказал всем собраться у зелёного вагончика в поле, в котором находился вход в Штаб. Из тридцати танков, на точку встречи прибыло лишь тринадцать, остальные никак не отвечали через коммуникатор.
  -Чёртова дюжина, пута мадре. - Невесело усмехнулся Рохас.
  Закрыв вагончик со всех сторон корпусами машин, Вождь собрал штурмовой отряд в количестве пятнадцати человек, вооружённых короткими автоматами с глушителем, и они, вместе с Орлицей и Кочевником, зашли внутрь вагона, готовясь к финальному бою в самом сердце Серых - бункере командования. Как только ввели пароль и люк открылся, туда полетело две гранаты, и когда отряд быстро спустился вниз, оказалось, что не зря - внизу лежали пятеро изуродованных трупов боевиков.
  Выстроившись так, чтобы в середине было командование, отряд направился вперёд, зачищая комнату за комнатой от вражеских сил, но их было не так уж и много. Вероятно, Жёлтые не ожидали, что лидер Серых так быстро вернётся в свой дом, и уж точно не думали о том, что ему удастся проникнуть в Штаб, минуя многочисленную армию снаружи. Успешно добравшись до зала совещаний, они подготовились к штурму кабинета, как только Вождь введёт пароль. Но замок решительно не хотел впускать по старому коду, и тогда он, усмехнувшись, ввёл другой, сказав:
  -Ожидаемо. Но я всегда имею запасной вариант.
  Как только замок засветился зелёным, двое бойцов начали открывать массивную дверь а остальные подготовились открыть огонь сразу же, как только это будет возможным. Как только щель стала достаточно широкой, двое из отряда метнулись внутрь. Оттуда раздалась пулемётная очередь, из-за которой все попадали на пол. Кочевник метнул в щель гранату и лишь после взрыва танкисты вновь зашли в кабинет.
  Зал совещаний был пуст, за исключением стоявшей на столе автоматической турели, не выдержавшей взрыва. Рохас выругался, посмотрев на двоих убитых, а Вождь постояв, молча вышел за дверь.
  Обследовав все этажи бункера и полностью зачистив его от вражеских сил, отряду не удалось найти никого из командования Жёлтых, и они направились к последнему непроверенному месту - личным покоям Серого лидера.
  К двери вел узкий тоннель, который пресекал возможность где-либо спрятаться. 'Если и тут будет турель, она сделает из нас салат' - Кочевник, как всегда, готовился к худшему и слегка подкосил ноги, чтобы быстро упасть на пол. У дверей никого не было. Подготовившись к штурму, расположившись у стены по бокам, отряд проник внутрь, как только Вождь ввёл пароль. То, что было внутри, удивило всех. В покоях не было никакой мебели, а всё вокруг было обмазано жёлтой краской, будто сумасшедший художник хлестал кистью по полу и стенам, не задумываясь о результате. Посередине комнаты, в позе лотоса сидел, закрыв глаза, Жёлтый монах, облачённый лишь в легкую тунику, несмотря на то, что в комнате было прохладно.
  -Не стрелять! - Коротко крикнул Вождь.
  Монах сидел неподвижно, словно вокруг него не стояли вооружённые люди. Вождь приставил дуло автомата ко лбу Жёлтого.
  -Ты здесь главный? Где остальные?
  Монах медленно открыл глаза, устремив взор в маску Вождя.
  -Здесь никого нет. Мы знали, что ты придёшь, Серый Владыка.
  Вождь с силой ткнул дулом Жёлтого прямо в лоб, но тот, слегка откинувшись назад, вновь вернулся в своё положение, не обращая внимания на кровавый подтёк.
  -Где. Твоё. Командование. Живо. - Он терял терпение.
  -Ты не найдёшь ответа в моих устах, Серый Владыка. Всевышний видит, что дети его преуспели, выполняя тяжкую миссию по очистке Земли от скверны. Пусть ты выиграл эту битву, но уже проиграл войну, хотя ещё не понимаешь этого.
  -Что ты имеешь ввиду, монах?
  -Нам не была нужна твоя столица, Серый. Нам было нужно лишь время.
  -Для чего?
  Но монах вновь закрыл глаза, улыбнувшись уголками рта. Тяжело вздохнув, Вождь хотел нажать спусковой крючок, как его остановил странный голос Кочевника.
  -Стой. Дай мне с ним поговорить наедине... И оставь пистолет.
  Лидер Серых удивлённо повернулся к путнику, но что-то внутри заставило его поспешно покинуть комнату вместе с остальными. Он протянул Беретту Кочевнику и, закрывая дверь, бросил напоследок:
  -Не забудь потом убраться. Монах мне больше не нужен.
  Когда в помещении остался лишь Кочевник с Жёлтым, путник начал медленно расхаживать вокруг невозмутимого монаха, как и тот, сохраняя молчание. Затем он остановился за его спиной, произнеся над самым ухом:
  -Неразумное ты дитя, Джамьянг.
  Жёлтый вздрогнул всем телом. Открыв глаза и повернув голову вбок, он с лёгким беспокойством спросил:
  -Откуда тебе известно моё имя, еретик?
  Кочевник продолжил стоять за его спиной, отвечая холодным, чужим голосом.
  -О-о, я всё о тебе знаю, Джамьянг. Но это не имеет значения. Лучше скажи мне - что, если я тебе скажу, что вы не избранные? Не венец творения? Что, если вы все - лишь сумасшедшие убийцы, исполняющие волю ваших Старейшин, которые преследуют лишь свои эгоистичные цели, прикрываясь религиозным бредом, м?
  -Не смей говорить от лица Всевышнего, Чужой. Знай своё место.
  -Джамьянг, ты так веришь в мою силу и мудрость, и даже не можешь хоть на секунду представить, что я могу заговорить с тобой, ответить тебе? Неразумный Джамьянг... Так слушай же и ответь мне - что, если я скажу тебе, что все убийства людей Церковью, будто по моей воле, являются неоправданным грехом? Что, если я вовсе не благословляю действия твоего народа...
  -Закрой свой рот, змея! - Монах начинал злиться.
  -...и даже осуждаю их? Я недоволен, Джамьянг. Недоволен своими детьми. Недоволен тобой. - Кочевник подошёл и наклонился к лицу монаха, пронизывая его синими глазами, в которых мерцало пламя.
  -Я... - Жёлтый смело ответил на взгляд, но постепенно, вглядываясь в лицо оппонента, он терял свою уверенность, а под конец обмяк. - Я...мы...Отец Всевышний! Ты ли это?!
  Кочевник медленно убрал свою голову, вновь став прямо, улыбаясь. Жёлтый монах наклонился, упёршись ладонями в пол.
  -Как...не может быть...Всевышний...убийства невинных...Всё это были невинные люди?! - Он почти закричал.
  Путник продолжал смотреть на него сверху вниз, сохраняя улыбку на устах.
  -Как...что же делать, что делать...Что делать?! Что делать нам, мне?!
  В ответ на это, Кочевник передёрнул затвор пистолета и, достав обойму, протянул ему. Дрожащими руками, Жёлтый взял пистолет, а путник развернулся и направился к двери.
  -Зачем?! Зачем ты мне это сказал?! - Монах прохрипел полным отчаяния голосом.
  Кочевник слегка повернулся, перестав улыбаться.
  -Прощай, Джамьянг, неразумное дитя.
  Металлическая дверь хлопнула, и почти сразу же глухим щелчком раздался выстрел. Снаружи, оперевшись на стену, стояла Орлица. Она молча смотрела на него, скрестив руки на груди, но Кочевник, не обращая никакого внимания, направился по коридору, сказав через плечо:
  -Не спрашивай...я сам не знаю. Пойду отдыхать. Впереди мировая война, не хочу заснуть на самом интересном.
  Дороги Истины. Глава 18: Дьявол у порога
  Кочевник постучал в дверь, прислушиваясь. Затем постучал ещё раз, но уже ногой. Никаких звуков, означающих, что кто-то собирается ему открыть, не поступало. Вздохнув, он испустил маленькое облако пара в холодный воздух и собрался уйти, но, наконец, перед ним стоял лидер Серых, убирая руки от лица, закрытого маской.
  -А...это ты. - Он устало поприветствовал путника. Хоть внешность Вождя была скрыта от чужих глаз, Кочевник всё же почувствовал вялость в его движениях.
  -Утро. Не доспал, что ли? - путник присел на стул у двери, привычно положив сумку под ноги. Около него в углу стоял дробовик. 'В лучшем случае, там не зажигательные' -, подумал Кочевник. Он ничуть не сомневался, что тот заряжен. Вождь делал вид, что он неуязвим. Но чтобы поддерживать этот миф, нужно быть параноиком.
  Вождь снова снял маску, подошёл к умывальнику и ополоснулся ледяной водой, приглаживая бородку.
  -Я не ложился...сейчас бы кофе. Хотя бы из того дерьма, что нынче им называется. Ты много чего потерял, пока отлёживался. Пока ты 'допрашивал' Жёлтого, мои ребята наверху успели подобраться к зданию нашего завода. Фанатики убили не всех - большую часть гражданских заперли внутри, сделав из него наподобие гетто. Как они сказали, планировалось часть оставить здесь в качестве рабсилы, а вторую половину отправить по их городам. Неизвестно, что бы с ними там сделали...
  -Публичное распятие или тяжёлая работа, пока не откинешься. Как варианты. - Кочевник всё же взял дробовик в руки, перезарядил и словил патрон. 'Зажигательный, хм' -Хотя я слышал, что раньше Жёлтые пытались вербовать других в свои ряды, но сейчас, как понимаю, это закончилось. По крайней мере, анкетку для заполнения с обещаниями вечного рая и наложниц я не получал. Я думал, из ваших был завербован Брокс и его приятели, но оказалось, у них там своя 'Санта-Барбара'. Ты определённо умеешь строить отношения с людьми, Васко.
  -Пока не до этого. Бойцы нашли не только наших людей, но и чужих, а вернее, одного Жёлтого Смотрителя, который сдался на месте, как только увидел наведённый на него 'основной калибр'. И...похоже, что он наделал в штаны. По крайней мере, смердело от него нещадно.
  Кочевник достал из сумки обрез, и, осмотрев его, начал прочищать стволы куском ткани.
  -И что эти Смотрители 'смотрят'? Чтобы паства не сошла с пути истинного?
  Вождь закончил приводить себя в порядок. На нём была свежая мантия поверх брони, как в первый день их знакомства. Он развернулся к Кочевнику и тот поднялся со стула, оперевшись на стену - ему было неприятно ощущать безликий взгляд сверху вниз.
  -Частично. Это капитаны элитных войск Церкви, то есть, сил Инквизиции. Насколько я смог определить у этого предателя, рядовые у них зовутся Паладинами, они не имеют права голоса. Далее следуют что-то вроде сержантов - Пасторы. А вот им уже раздают приказы Смотрители, которые им вбивают в голову Епископы. Выше мы, судя по отчётам, не сталкивались, так как над Епископом стоит Кардинал и после, наконец, Старейшины Церкви, которые лично на поле боя не присутствуют.
  -Хочешь сказать, вы не знали этой информации раньше?
  -Одно дело иметь информацию, другое - достоверную информацию. Нам редко удавалось захватить живого 'языка', а если и удавалось, то невысокого ранга. Все остальные успевали проглатывать капсулы с ядом или как-то иначе покончить с собой. Если бы нам удалось взять кого-нибудь из штабных крыс...кого-нибудь высокого ранга...мы бы могли изменить ход событий. Может быть, ничего бы этого не было.
  -Все вояки нам нужны, все вояки нам важны. Приказы...не для меня. Вольнорабочий, всё такое.
  -Я знаю, ты же Чужой, как и когда-то им был. Но сейчас битва не на жизнь, а на смерть, и тут уже не будет тех, кто сможет остаться в стороне. Это будет...глобально.
  -О чём ты, Вождь?
  Тот устало потянулся, содрогнувшись всем телом.
  -Я всю ночь потратил на эту трусливую скотину, выбивая из него информацию. Причём сложность была не расколоть, а направить поток его бреда с мольбами сохранить жизнь в нужное, информативное русло. Как оказалось, нападение на Первый было лишь большим комом дерьма в глаза, и это сработало.
  Кочевник закончил чистку обреза и теперь смотрел сквозь отверстия ствола на Вождя, отчего тот раздражённо убрал его от своего лица.
  -Раз в год и палец стреляет... Изначально мои генералы всё-таки заключили договор с Жёлтыми, что те сделают ложную атаку на Первый, чтобы под шумок убить меня и скинуть это всё на боевые потери, тем самым реализовывая свои амбиции и убирая главного неприятеля Церкви, то есть меня, с шахматной доски. Но ты же сам понимаешь, что Жёлтые уважают только самих себя, и они всегда думают только о своей выгоде. Так что они послали крупные войска для настоящего захвата моей столицы, будучи уверены, что большинство лояльных генералам бойцов Первого не будут оказывать существенное сопротивление, думая, что всё это сплошной спектакль. Так всё, собственно, и вышло. И всё-таки, это был лишь один ход из хитроумной партии. Когда Жёлтые узнали, что я исчез, генералы стали им более не нужны, и дальнейшую судьбу ты их видел. Получили по совести, всё правильно. Но 'желтопузые' вовсе не болваны и понимали, что рано или поздно я вернусь. И пока я буду собирать войска (они же не знали, что у меня в запасе есть танки), и пойду отбивать свою драгоценную 'берлогу', это даст им время для такого безумия, которое могут провернуть лишь фанатики, то есть - Жёлтые.
  Путник очень заинтересованно смотрел на Вождя.
  -Ну? Не тяни, рассказчик!
  Тот усмехнулся, приподняв маску, чтобы попить воды.
  -Их план абсолютно банален в осмыслении, но тяжёл в реализации. Кочевник, они хотят собрать все существующие ныне силы своей расы против всего мира. Церковь хочет уничтожить всех живущих людей, кто не является Жёлтым. Всех до единого.
  Кочевник шумно выдохнул. 'Невозможно... Технически невозможно, даже если очень пожелать, то...'
  -Как?! Как они смогут реализовать это за короткий срок? Собрать такие силы...это же займёт год, два, или больше!
  -В том-то и дело, - лидер Серых встал и оживлённо, насколько позволяло его состояние, зашагал по комнате, - что план этот стартовал несколько лет назад, и сейчас он у финишной прямой. Никто из нас не видел целой картины, так как никто и не пытался - это ведь полнейший абсурд. Даже нам было бы тяжело это организовать как следует. Остался от силы месяц, второй, или может, они уже готовы выступить...и так удачно замаскировали! Пораскидывали войска по разным городам, но поближе к Храму, своей столице, чтобы мы ничего не заподозрили, и по щелчку пальцев эта свора готова объединиться в мощный кулак.
  Кочевник убрал волосы с лица вспотевшей ладонью, обеспокоенно вглядываясь в маску собеседника.
  -Я не силён в стратегии, но всей душой и телом за то, чтобы покончить с этим безумием, раз и навсегда. Каков наш план?
  Вождь подошёл к ему в упор. Кочевник смог услышать напряжённое дыхание Вождя через маску.
  -Готовимся к войне, мой друг. Я не намерен сдаваться, но и вовсе не дурак, чтобы идти на верную смерть. Я послал людей в несколько городов. Если хотя бы часть из них дойдёт, я дал им приказ, чтобы управляющие отправили других гонцов к ближайшим их соседям...и не только.
  -Этого будет достаточно для отражения огромной толпы сумасшедших?
  -Нет, к сожалению. Поэтому нам придётся прибегнуть к ещё одному очевидному действию. Мы предложим союз Красным, хотя уговорить их будет непросто. Ты знаешь их - пока проблема не стучится прямо в их лбы, они даже не дёрнутся.
  -Как понимаю, - задумчиво начал Кочевник, - сам ты не пойдёшь к ним с личной делегацией. Тебя нашпигуют свинцом ещё на подходе - люди ещё не забыли, как Серые, будучи при исполнении, обещали защищать людей, а после выкинули всех чужаков вон.
  -Для этого мне нужна помощь от тебя и Орлицы. Вы - Чужие. Вам открыты дороги куда угодно. Я планирую послать Орлицу в ближайшие города Красных, находящиеся относительно недалеко от Первого, которым удалось выжить, а вот тебе достаётся более сложное поручение, но и более интересное.
  -И куда посылает меня правительство в этот раз?
  -А как ты думаешь? В самый крепкий город-крепость анархистов, в котором ещё не забыли такие понятия, как 'честь' и 'порядок'.
  Кочевник знал, что на всей земле было лишь одно место, где Красные смогли организовать поселение, которое могло потягаться с Серыми по уровню организации.
  -Свободный?
  -Свободный. - Подтвердил Вождь. Это единственное серьёзное скопление анархистов, которое всё же соблюдает некоторые принципы и дисциплины, несмотря на то, что они всё так же приверженцы политики... свободолюбия.
  -Можешь мне не рассказывать, я в курсе про это местечко.
  -Может, ты ещё и связи какие имеешь там?
  -Может и имею.
  -Тогда не будем терять ни минуты. - Вождь вышел из комнаты, указав Кочевнику следовать за ним. Идя по лабиринту коридоров подземного бункера, он продолжил:
  -Если ты сумеешь подписать на это дело Свободный, то остальные, узнав об этом, тоже наверняка придут к нам на помощь. Но ближе к делу. Зайдёшь в арсенал, возьмёшь всё, что сочтёшь необходимым. После этого направляйся наверх, там тебя будет ждать транспорт с парой канистр топлива. Немного, сам понимаю, но для рывка хватит.
  -Бесплатное такси? А я уж начал думать над тем, как бы тебе помягче сказать, что пройти до Свободного в необходимые сроки нереально.
  -Это 'такси' тебе придётся вести в одиночку. Сам понимаешь, никаких Серых около тебя быть не должно.
  -Как-нибудь переживу. Что ж, на колёсах всё ж легче, чем пешком. Я в арсенал, бывай.
  Они пожали друг другу руки, и разошлись на перекрёстке коридоров, где каждый направился исполнять свою роль в общем плане.
  -Вот это да! - удовлетворённо бросил Кочевник, словив брошенные ему ключи.
  Прямо у вагончика стоял собранный местными умельцами, покрытый металлическими листами багги, вдобавок ко всему имевший на больших колёсах с шипастой резиной лезвия-косы. Багги даже был покрашен в тёмный, почти чёрный цвет и вообще представлял собой достойный образец Серого автопрома.
  -Установленной посередине бочки с бензином хватит для преодоления пути в две тысячи километров. Оставшуюся часть тебе придётся продумать самому. Думаю, такому опытному Чужому пройти несколько сотен километров не составит труда.
  -Хм, ваш лидер говорил мне о том, что мне выдадут лишь пару канистр.
  -Так и планировалось. Но Макфлойд нашёл среди спасённых гражданских несколько механиков, которые за ночь умудрились прихреначить бочку, отбросив необходимость в канистрах, и залили дополнительное топливо с наших танков. Все надежды на тебя, мужик, имей в виду.
  -Постараюсь, парень. - Бросив упакованную сумку в машину, путник сел за руль и, рыча двигателем, помчался вперёд, навстречу 'Городу Свободы'.
  Недалеко от Первого, в лесу, услышав приближающийся странный звук, проснулся волк. Стараясь не разбудить своих сородичей, он аккуратно вылез из ямы и метнулся в ту сторону, откуда его уши уловили шум. Волк, как и вся его стая, был жутко голоден - их жизни зависели от того, попадётся ли им еда или же их окончательная смерть. Мелкие звери с легкостью ускользали от ослабевших клыков, а крупные были недосягаемы в своей мощи.
  Подбежав к выходу из леса, он увидел мчащееся по заснеженной дороге человеческое чудовище, похожее на тех, что недавно в большом количестве проезжали мимо. Заметив, что чудовище всего лишь одно, и оно гораздо меньше размером, чем идущие до него, волк задрал голову, готовясь издать протяжный вой и начать последнюю охоту, от которой зависело их существование. Вдруг волк вновь опустил морду, тоскливо вглядываясь в человека и его чудовище. Нет, он не догонит их, он даже не успеет добежать до своей стаи, как она исчезнет. А если и успеет, им никак не победить человека и его штуковины. Тихо рыкнув, волк посеменил в сторону своего логова, безвольно опустив хвост.
  Синий, сидевший на ветвях дерева, вытер испарину на лице. Ему было не впервой было подавлять разум животных, это было легче, чем людей, но в этот раз, он чудом успел среагировать. Но его задача была выполнена, остальное лежало на совести его братьев. Оперевшись головой на ствол, он вновь скрестил руки на груди и закрыл глаза, позволяя снегу покрывать его, сливая с природой.
  Дорога шла удивительно легко. Уверенно держась за руль, Кочевник вначале очень часто оглядывался по сторонам на поиск врагов и даже замечал иногда людей и диких зверей, но те не горели желанием броситься вдогонку за его машиной. Может это из-за того, что он всегда старался выбирать более безопасный путь, где сложно сделать засаду, а может, ему помогала удача - кто знает. Несколько поселений попадалось на его пути, но он решил не делать остановок, максимально вдавливая педаль газа, где это было возможно и делая небольшие остановки на сон и еду на открытой местности, где засада ему никак не грозила.
  Но всему хорошему рано или поздно приходит конец, то же произошло и с драгоценным топливом - недовольно вздохнув, Кочевник спрыгнул в подтаявший снег, достал свою сумку и подойдя к бочке, нацедил остатки бензина себе в зажигалку. Каждая капля была на счету, и он не хотел, чтобы это ушло в никуда.
  Подходила весна, снег постепенно терял свои владения под мягкими лучами солнца, скачущими по белому покрывалу, словно маленькие звёзды. Красивое зрелище, которое невольно заставляет любоваться до тех пор, пока зоркий взгляд не успеет разглядеть гнилые доски, мусор и разбитый бетон - реальность в тёмно-серых тонах, которую зима тщётно пыталась спрятать. А может быть это было лишь плохое настроение...вызванное тем, что Кочевник ощущал, будто на него смотрят сквозь перекрестие прицела. Это ноющее чувство преследовало Кочевника всю дорогу, а когда он зашёл в городские джунгли, оно значительно выросло - он был как на ладони, в то время как враг мог быть в любом окне. Остановившись перед пробегавшим через перекрёсток небольшим стадом антилоп и услышав вдалеке за собой рык городского саблезуба, Кочевник заприметил впереди относительно высокое здание, которое вполне могло сойти для того, чтобы провести ночь.
   Постепенно приближаясь, мысленно он уже кинул сумку на пол и заснул под уютный треск костра, но протяжный женский визг и многоголосый лай собак вновь вернули его на землю, заставив все чувства натянуться, как струна. 'Собаки отлично чуют тех, кого могут загрызть...если я не приду на помощь, после они займутся мной' - проверив, что все магазины к автомату достаются без помех, он короткими перебежками направился на шум.
  Кочевник услышал выстрел из чего-то крупнокалиберного, затем ещё один, и вновь женщина, попавшая в беду, истошно завопила.
  'Может быть ловушкой...хотя вряд ли собакам объяснили сценарий', - подумал путник, и, приготовив оружие, начал быстрыми скачками от дерева к дереву приближаться к месту. Он увидел двух людей, вернее, одного, так как лежащий в небольшой луже крови мужчина явно ушёл в мир иной. Вокруг трупа лежали активированные палочки химсвета, из-за которых происходящее напоминало кошмарный театр теней. Его спутница упорно сопротивлялась, не желая присоединяться к нему, с короткими воплями выстреливая патрон за патроном из Сайги по пытающимся её окружить собакам. Кочевник отметил, что нога девушки была в крови, что уже было не очень хорошо, равно как и то, что её магазин был на восемь патронов, четыре из которых она потратила при нём, а это значит, что шансы без помощи извне ничтожно малы. Кочевник мог бы оставить её на растерзание собакам, пройдя дальше, так как уже успел привыкнуть, что все Чужие теперь охотятся за ним, а она как раз была одной из них. Но он прекрасно понимал, что её мясо даже с мёртвым товарищем не накормит всю свору. Он подошёл слишком близко. Собаки, расправившись с женщиной, быстро учуют его запах и метнутся вдогонку.
  Взвесив всё, Кочевник начал выстреливать патрон за патроном, стараясь, чтобы каждая пуля забирала с собой по одной из собак, которые поначалу не обращали в его сторону никакого внимания. Одну собаку не удалось убить сразу - она упала, корчась в конвульсиях, жалобно скуля. Сразу несколько хищных морд встретились с ним взглядом, но Чужая, достав пистолет, начала стрелять им в спины. Когда их осталось совсем немного, Кочевник дал короткую очередь, и те, испугавшись, тут же скрылись.
  Бросив пистолет, под ноги словно он обжигал её, Чужая, оказавшейся девушкой примерно двадцати лет, закрыла лицо руками и начала рыдать. Не обращая внимания на истерику, Кочевник подошёл, чтобы осмотреть ногу. Рана была несерьёзная, но укус псов абсолютно всегда заносил инфекцию.
  -Давно укусили? - Осмотрев её, он начал лазить по карманам её мёртвого напарника в поисках ампул и чего-нибудь полезного. Ему не хотелось тратить на спасение свои, с учётом того, что мотивы Чужой по отношению к нему пока были для него неизвестны. Помимо патрон к Сайге и потёртой карты, ему удалось найти две ампулы, ещё две были расколоты. Их жидкость растеклась по карману, откуда Кочевник достал самодельную аптечку. Шприца не оказалось, но этим он бы уже поделился.
  Девушка продолжала истерично дёргаться, всхлипывая, игнорируя его. Тогда ему пришлось встать и наотмашь ударить ладонью по лицу, выводя из шокового состояния.
  -Давно укусили, спрашиваю! Живо отвечай, каждая минута на счету!
  -М-м-минут десять, в-вроде... - она вытерла рукой лицо, размазав грязь, отрешённо наблюдая, как путник поочерёдно надломал ампулы и наполнил большой шприц. Быстрым движением Кочевник воткнул иглу в её ногу и ввёл содержимое, затем выкинул её и засунул шприц обратно в аптечку.
  -Так, минуток пять-десять поболит, потом пройдёт. Всё, успокойся, собаки позади...Твоему приятелю не повезло. Сочувствую.
  -Это...м-мой парень...б-был. - Сказав 'был', у девушки вновь ручьём пошли слёзы и она снова начала плакать, но в этот раз тихо. Кочевник решил не останавливать её и дать волю чувствам, так как самое страшное было позади, и она была спасена. Потеря близкого человека всегда была трагедией, но в этом мире, это стало обыденностью.
  Он приподнял Сайгу, осматривая её.
  -Довольно массивная штука для девчонки вроде тебя, не находишь?
  -Это...его было...
  -А твой ствол где? - Осматривая землю вокруг, спросил Кочевник. Он больше не видел ничего, с чем можно было прожить здесь хотя бы больше двух дней.
  Чужая потупила взор, пробурчав:
  -По дороге уронила, когда убегали.
  Путник, ничего не сказав, многозначительно цыкнул языком. Приказав взять с собой карабин, он подхватил её сбоку, и вместе таким образом они направились к месту, которое изначально Кочевник выбрал для отдыха.
  -Тебя как зовут? - ковыряя угли палкой, он следил, чтобы мясо не пережарилось и краем глаза наблюдал за её руками - теперь он не доверял ни одному Чужому, даже в каком-то смысле безоружному, ведь патроны он ей так и не отдал.
  -Бабочка. Меня так парень назвал. Сказал, что ресницы мои, как у бабочки крылья. Хлоп-хлоп, хлоп... - она вновь безучастно начала смотреть на огонь.
  -Понятно. А меня зовут Кочевник...знакомо? - сказав это, он незаметно приблизил руку к кобуре с пистолетом, готовый в любой момент пустить его в ход.
  -Нет, про такого не слышала. - Девушка явно не лгала, Кочевник всё это время следил за выражением её лица, в котором не промелькнуло никакой искры сознания.
  'Что ж, тем лучше для тебя', - решил он.
  -Я направляюсь в Свободный. Тебе куда? - Помня о правиле Чужих не спрашивать о направлении, он всё же решил перейти эту черту для поддержания беседы.
  -Теперь всё равно. Когда Флегматик шёл куда-то, то и я шла с ним. А теперь...всё равно.
  -Тогда пойдёшь со мной до города, там отдохнёшь, соберешься с мыслями, и иди, куда душе угодно, пойдёт?
  Бабочка, задумавшись, промычала:
  -Мгм. Пойдёт.
  На этом их разговор закончился. Перекусив, они легли спать, хотя Кочевник ещё некоторое время наблюдал за ней в темноте, и лишь когда та начала нервно похрапывать, он закрыл глаза.
  -Здесь всего сотка осталась, нога у тебя почти выздоровела, хотя ещё будет давать о себе знать. - Кочевник осматривал местность через бинокль. С каждым днём солнце грело всё сильнее - он сбросил с себя тёплую парку и повесил на сумку, достав из неё серый плащ. У Бабочки ещё не было ничего кроме зимней одежды, поэтому, после долгого пути, даже расстегнув пуховик, она изрядно вспотела, и её длинные волосы, промокнув, стали похожи на висящих змей.
  Они шли уже долгое время, пройдя не один десяток километров. Бабочка плелась за путником, словно ягнёнок, не обращая ни на что внимания, глядя лишь под ноги. 'Мёртвый груз, но уже взялся...' - подумал Кочевник.
  Таким образом, путники к закату добрались до бывшего коттеджного посёлка, после представлявший собой опустевшие, местами грубо разграбленные дома, хотя в некоторых даже остались целые окна. Выбрав один из таких домиков, Кочевник решил сделать там привал. Войдя внутрь, он зажёг огонь в уцелевшем камине, и, сказав спутнице следить за огнём и заняться приготовлением пищи, пошёл заниматься размещением ловушек, чтобы обезопасить себя от незваных гостей. Сделав всё необходимое, он вернулся в дом и с удовлетворением заметил, что Бабочка выполнила его поручение и вполне неплохо пожарила мясо, хотя он до последнего сомневался и поручил ей это лишь для экономии времени.
  -Я хотела сказать...ну, ты сам понимаешь. Спасибо, Кочевник. - Глядя в пламя камина, тихо сказала Бабочка.
  Кочевник помнил, по какой причине её спас, поэтому лишь буркнул в ответ 'Да не стоит...' и сделал вид, что занят поеданием пищи.
  Сначала робко наклонившись, словно ожидая подвоха, затем уверенней, она положила голову ему на плечо. Кочевник с сочувствием обнял её рукой, мягко похлопав по плечу. Так они посидели некоторое время, и он направился на второй этаж, сказав напоследок:
  -Я спать пошёл. Меня не будить, моя комната ближе к лестнице, твоя следующая. Без стука не входить, я могу занервничать, но постарайся лечь без происшествий, и не забудь потушить огонь. Всё, сладких снов.
  -Да, я тоже скоро иду...только приберусь немного. - Она мягко посмотрела в его глаза и отвернулась.
  Поднявшись наверх, он ещё раз бегло осмотрел комнату, затем посмотрел в окно, и, убедившись в том, что незваных гостей не планируется, лёг на кровать со старым матрацем, укутавшись в плаще. В тяжёлой беспокойной дремоте он услышал робкое постукивание.
  -Входи, - недовольно проворчал Кочевник, не раскрывая глаз.
  В комнату маленькими, еле слышными шажками вошла Бабочка.
  -Что такое? Спать уже давно должна. Завтра ранняя побудка, не хотел бы слушать твои зевания по дороге. - Он постарался сильнее укутаться в плащ, так как ему уже становилось зябко и пришла мысль о том, что нужно было встать и взять парку... 'Но так лень...', - подумал Кочевник.
  -Кочевник, я...я считаю, что ты поступил, как настоящий мужчина, когда спас меня. Я уже попрощалась с жизнью, но тут появился ты... Ты ведь мог и не делать этого, да? Мог бы? Мне хотелось как-то отблагодарить тебя, но так как у меня ничего нет... я могу дать лишь это. - С этими словами он услышал несколько шагов в его сторону, а затем, тёплое тело проникло в его плащ. Губы охватил поцелуй, на который он сначала неуверенно, затем, расслабившись, ответил... Их жизнь учила ценить каждую минуту блаженства, даже если она разделялась с людьми, которых ты практически не знаешь.
  За годы суровых испытаний, Кочевник привык большую часть времени спать тревожным, неспокойным сном, реагируя на любой непонятный или опасный звук. Так и сейчас, мерно похрапывая, он всё же услышал лязг консервной банки, подлетевшей в воздух от чьего-то ботинка, которую специально поставил у ворот забора, что окружал дом. Он открыл глаза. Солнце ещё не взошло, но ночь уже отступала, отчего небо навевало бы меланхоличное настроение, если бы на это было время. Бабочки рядом с ним не было. Быстро встав и выглянув в окно, он увидел четверо человек, вошедших во двор. Быстро подойдя к своей двери, он сделал растяжку и метнулся к одежде. До него начали доноситься голоса незнакомцев и, что было очень нехорошо, Бабочки.
  -Ого... ну привет, киса. Ты одна, или с мужиком своим? Мы тут ищем кое-кого.
  -Я тебе не киса, козёл. Кочевник не сказал, что будут его приятели...
  Произнеся его имя, она вынесла себе смертный приговор. До него лишь донеслись ругательства и выкрик 'Там написано, что с ним будет ещё баба, мочим!', затем короткая очередь и быстрый топот по лестнице. Кочевник сделал пару выстрелов в окно и прыгнул, тут же за спиной раздался взрыв.
  Он приземлился на козырёк над входной дверью, а оттуда скатился на землю, оставаясь в этом положении с автоматом в руках. Услышав шум за дверью, незваные гости метнулись наружу, где Кочевник тут же скосил их очередью, перекатился вбок и вскочил на ноги, обходя дом сбоку и выжидая остальных.
  Подождав некоторое время, он убедился, что больше никто не хочет забрать его жизнь, и, встав, увидел, что мертвецы оказались Чужими, к чему он за последнее время успел привыкнуть. Но сейчас, чаша терпения переполнилась. Смерть Бабочки не вызвала у него бурный прилив жалости - он не успел и не собирался к ней привыкать, - но всё же что-то кольнуло его сердце, заставив молча, с лёгкой злобой на лице, проверить пульс у каждого из лежащих у дверей. Убедившись, что они мертвы, Кочевник вошёл в дом.
  Бабочка лежала на полу среди тех, кто оборвал её жизнь. На ней было лишь бельё и наспех надетый пуховик - девчонка недавно проснулась, чтобы заснуть навсегда. Кровь вытекала из живота, пропитывая доски под её хрупким телом. Мельком осмотрев её, Кочевник направился по лестнице и вскоре заметил два изуродованных тела, лежащих около комнаты. Он нагнулся проверить пульс у того, кто был позади открывшего дверь - его приятеля частично разорвало. Кочевник не поскупился и поставил крупный заряд. Раздался сдавленный кашель.
  Быстро приблизившись к телу, Кочевник нагнулся - его зрачки, словно крюки, зацепились в лицо Чужого.
  -У тебя пара секунд. Кто тебя послал?
  Чужой на мгновение перестал дышать ртом, а затем сплюнул на путника, забрызгав кровью. Тяжёлая нога сдавила грудь Чужого, отчего тот выпучил глаза, выдыхая маленькими алыми брызгами. Кочевник вновь пригнулся к нему.
  -Ещё раз спрашиваю, сука ты вшивая, кто тебя сюда привёл? Отвечай, живо... и тогда получишь аптечку! - Сказав это, он сильнее надавил на рану. До него донёсся звук, как будто он попал ложкой в желе. 'Уже не жилец...Если повезёт - успеет рассказать'
  -Записка...у него...записка...инфа... - прохрипел Чужой, взглядом показывая на лежащего рядом товарища. Отпустив его, Кочевник метнулся к изуродованному телу и, прощупав карманы, нашёл небольшой клочок бумаги, задетый осколками, на котором карандашом было написано: '...направляется в Свободный. С ним могут быть спутники... женщины-Чужой и человека в маске. Все крайне опасны, стрелять...'.
  Прочитав записку, Кочевник бросил её на пол и повернул голову в сторону выжившего.
  -Это всё?
  -Да... - Слабо выговорил Чужой.
  -Всё так всё. - Отряхнув колени, путник спокойно пошёл вниз по лестнице.
  -Э...мужик... - окликнул раненный, - аптечка! Помоги!
  Кочевник остановился на ступеньках и ответил, не оборачиваясь:
  -Я солгал.
  Солнце медленной полосой начинало освещать злополучный дом, когда Кочевник почти добрался до известного всем города Красных. Большинство ночных зверей уже вернулось с охоты и погрузилось в сон, и на дороге ему попалась лишь стая крыс, от которых он вовремя спасся, запрыгнув на крышу легкового автомобиля. Когда ему осталось идти лишь половину дня, он нашёл в трёхэтажном доме своё убежище, где ему удалось вернуть свои потерянные часы отдыха - пусть не в таком удобстве и, вдобавок, с тяжёлым осадком от пережитых за ночь событий, но кое-что его всё же согрело и успокоило, погрузив в сон. Он всё ещё был жив, а значит, Судья следил за ним. В этом он не сомневался.
  
  
  Дороги Истины. Глава 19: Маяк Свободы
  Кочевник уже видел высокий столб небоскрёба, который возвышался над остальными домами, словно маяк. Издалека казалось, что 'большой брат' каким-то чудом уцелел спустя много лет от землетрясений, грабежа и разрушения самым сильным оружием - временем, но это впечатление было обманчиво. Все, кто когда-либо приходил сюда, знал, что это место, словно вавилонская башня, результат пролитого пота и крови множества людей, и отнюдь это были не только те, кто имел алый цвет кожи. Это здание было символом равенства и единства духа, символом свободы. Этот небоскрёб и был Свободным, городом всех рас. Здесь не боялись зверей или врагов, да и вообще - страх был им смешон. Здешние люди показали, что все невзгоды им по плечу, поселившись в самом высоком здании города, отстроив его и воздвигнув вокруг укрепления, готовые отразить любую атаку или проблему вместе. В караулах или кроватях, в походах или местах, где все делили еду между собой, люди жёлтого окраса кожи стояли бок о бок с Серыми и Красными, не беспокоясь о выстреле в спину. Придя в этот город-государство, ты можешь стать его полноправным гражданином лишь при одном условии - отказаться от своего прошлого, забыть всё, во что заставляли тебя верить и открыть глаза тому, что вокруг тебя. Таковы были правила Свободного.
  Приближаясь, Кочевник пропустил мимо деревянную повозку, накрытую тканью, которую тащили двое крепких мужчин. Ему померещилось, что он увидел человеческую руку... Когда повозка оказалась за спиной, Кочевник обернулся и увидел, что она была набита людскими телами. Жёлтыми. 'Неужели они теперь убивают их даже у себя, вопреки правилам? Сложно поверить...но на заметку оставлю' - подумал Кочевник. Он спокойно продолжил путь, зная, что ему нечего беспокоиться, пока он не будет делать резких движений - сейчас, по его примерным подсчётам, на него уже было нацелено минимум десяток стволов различного калибра, гораздо больше автоматного патрона. Свободный, словно ёж - иголками, был утыкан на разных этажах пулемётными, снайперскими и ракетными точками со всех сторон, не считая множества металлических листов вместо окон. Крепость отстраивалась не один год, и местные умельцы позаботились о том, чтобы у тех, кто пожелает их обидеть, эти мысли отпали при одном лишь виде их мощи.
  У бетонных стен с установленными снаружи противотанковыми ежами, окутанными сверху проволокой, его вежливо, но настойчиво остановил вытянутой ладонью вперёд один из четырёх охранников. Внешне все были спокойны и расслабленны, но Кочевник прекрасно знал, что это могло измениться за секунду. Он слегка развёл руки в стороны, словно хотел их обнять.
  -Приветствую Свободных. Мне нужно к Черри, это касается...представителей Церкви. - Сказал он охраннику, невольно ухмыльнувшись: один из стоявших в посту был Жёлтым. Солдат проигнорировал его реакцию, лишь, нахмурившись, приказал разрядить оружие и отправил на двадцать первый этаж. Пройдя сквозь двери, он услышал мерный стук ботинок за спиной - его не собирались оставлять наедине, и меланхоличное выражение лица солдата, словно говорящее 'не обращай внимания, меня здесь нет, но чуть что - я расплющу тебе голову' убедило Кочевника не спорить с порядками.
  Они подошли к подъёмнику, представлявшему собой примитивный механизм, интегрированный в шахту лифта и работавший при помощи человеческой силы, за которую её обладатели очень неплохо получали в виде дополнительного пайка. Кочевник всем телом ощущал общее волнение и напряжение. Повернув голову, он увидел три стула, а под ними - размазанную ботинками кровь. Рядом возились женщины - рваными тряпками, которые они окунали в ведро с грязной водой, они убирали место чьей-то казни. В городе старались поддерживать порядок, чтобы не распространялась различная инфекция. 'Значит, всё-таки публичная казнь. В Свободном нечасто нарушают порядок, но если нарушают...' - Кочевник достал из магазина патрон и отдал 'лифтёрам', чтобы подняться наверх. Кабина, зашатавшись, начала медленно двигаться, и так как подъём ожидался довольно долгим, а охранник, демонстративно оперевшись на балку со скрещёными на груди руками, сомкнул губы ниткой, он понял, что у него достаточно времени, чтобы выстроить предположения, добрались ли вести из мира до правителя Свободного.
  -Если они сунутся, я их прямо отсюда буду херачить. При мне ещё никому не хватало железа в яйцах, чтобы атаковать мой город, ничего не будет и сейчас. Сраные святоши, алли, мать их в зад, луя. - Глядя сквозь прорези в стальных пластинах вместо окон, Черри стоял, держа свои мускулистые руки за спиной. Его тёмная кожа отдавала мягким алым оттенком, отражавшимся при свете ламп и дневного света, отчего его сходство с вишней было очевидным. Его собеседник, закинув ноги на стол, с привыкшим к подобным изречениям выражением лица, ловил губами пивную пену в его кружке. Когда Кочевник поднялся, он лениво наклонил голову и, увидев постороннее лицо, демонстративно кашлянул. Черри обернулся, его тёмное лицо озарила белоснежная улыбка.
  -Ооо, какие люди, какие люди, говорю! Кочевник, ты, что ли? Я уж думал, тебе свинца под шкуру затолкали, а ты жив-здоров!
  -Ты, как всегда, полон веры в своих приятелей, Черри. Как видишь, ещё топчу грешную землю, и даже не кашляю.
  Добродушно смеясь, они крепко пожали друг другу руки, а затем обнялись. Лидер Свободного подошёл к стоявшему у стены шкафу, достав оттуда запыленную рюмку и бутылку бурбона, которая была наполовину пуста.
  -Вот! Помнится, ты у нас такие напитки любишь, что ж мне, жалко? Ты хоть раз слышал, чтобы Черри называли жадным, а? Уверен, что не слышал! Садись! - Дунув во все лёгкие, он налил доверху так, что немного 'угостил' и пол, он протянул рюмку, казавшейся в его руках совсем крошечной, Кочевнику. -Пей!
  Тот залпом осушил, занюхав рукавом плаща. Его глаза заслезились, спустя паузу он тяжело выдохнул и удивлённо посмотрел на Черри, который в это время следил за его реакцией и, видимо, получив ожидаемое, громогласно захохотал.
  -Ни черта это не бурбон, старина...таким можно в космос отправлять. - Отдышавшись, Кочевник взял несколько сухариков, лежащих рядом на блюдце, и закинул в рот.
  -Мои ребята научились делать! Одна из первых проб, самого вдарило так, что увидел свой завтрак! Потом не то пошло, послабее. Я эту бутылку специально для гостей храню. - Отсмеявшись, он протёр глаза и вернул бутылку назад в шкаф.
  -А ты всё не меняешься - любишь экзотику. Красиво живёшь, старина. - Кочевник поставил рюмку на стол, мельком взглянув на сидевшего рядом человека, который не отрывал взгляда от своей кружки, словно мира вокруг него не существовало.
  -Санни, соизволь поднять свой зад и оставить нас, поболтаем позже.
  Большими глотками осушив свою кружку с пивом до дна, Красный встал, кивнул им обоим на прощание и пошёл по лестнице вниз, решив не дожидаться уехавшего лифта.
  -Я к тебе по очень серьёзному делу, Черри, которое не требует отлагательств. - Он поудобней устроился на стуле, положив сумку на место Санни. Черри остался стоять на ногах, вернувшись к прорези в окне.
  -Внимательно тебя слушаю, приятель.
  -Ты, вероятно слышал про то, что Церковь собирает все свои силы для того, чтобы устроить последний Крестовый Поход?
  Черри обернулся, удивлённо вскинув брови.
  -Хм, а делегация с их стороны мне говорила совсем другое. Будто Империя собирает всех своих быков и готовится устроить полнейший апокалипсис.
  Кочевник встревожено приподнялся со спинки стула.
  -Они здесь уже были? Что ты им сказал?
  -Угу, были. - Черри почесал бритый затылок, не трогая завязанные в небольшой хвостик волосы вверху. - Они сначала себя вполне адекватно вели, я бы даже не сказал, что психи, уверяли нас присоединиться к войне, мол, помочь хотят. Я отказался, тогда они начали уговаривать меня разными способами, а затем, перешли на угрозы. Угрозы, мне, представляешь?! - Он вновь захохотал, на сей раз с нотками злобы, держась за бока. - Пришлось объяснить засранцам, что со мной так дела не делаются.
  -Я видел повозку с трупами. Это они?
  -О, значит, ты заметил, что я даже обеспечил их транспортом. Мама рассказывала мне про каких-то там джентльменов. Я не всегда её слушал, но думаю, что она бы сейчас мной гордилась, царство ей небесное.
  -Ты сейчас немного будешь удивлён, когда услышишь, что я скажу. - Кочевник вздохнул. - Я пришёл лично от Вождя, и всё, что тебе сказали Жёлтые - правда, только полностью наоборот. Это Церковь решила, что пора им одним из рода людского остаться на этой земле, и всячески пытается обмануть остальных, предлагая союзы, перемирия и всю чушь в этом духе для победы над Серой Империей. Потом, естественно, фанатики возьмутся за остальных, в том числе, и за тебя со Свободным.
  Черри молчал. Он сел за свой длинный декоративный стол в своё широкое кресло, взял в руки какой-то сувенир и начал задумчиво вертеть его в руках. 'Интересно, они его два десятка этажей тащили или тут собрали?' - Невольно задумался Кочевник, глядя на габариты стола.
  -Вот что я тебе скажу, дружище. Я устал как чёрт от всей этой непонятной херни вокруг. Одни говорят про агрессию со стороны Империи Серых, другие - мол, Церковь зашевелилась. Люди приходят с разных сторон и у каждого своя история того, как они это видят. Я не знаю, кому верить, понимаешь? И не выгоняю тебя сейчас только потому, что мы с тобой знакомы очень давно. Очень давно, понимаешь меня? Ты был здесь, когда я был ещё вот таким вот мальчуганом. Когда всё, о чём я думал, было лишь 'как бы мне и моей маме протянуть ещё один грёбаный день'. Тогда у руля стоял Доплер, этот жирный ублюдок, что забирал себе почти всё, что удавалось достать. Помнишь его? И ты был в тот день, когда я покончил с этим. Судья мне свидетель, ты видел, как я выпотрошил его пузо и повесил у входа. Это ведь ты, мой друг...именно ты дал мне в руки нож, которым я создал Свободный. Это я всегда буду хранить в своём сердце. Но это...сделал Кочевник, которого я не видел много лет. Он ли сейчас передо мной? - Вздохнув, Черри залпом выпил стакан воды, стоявший на столе перед его лицом, покрутил его в руке, словно пытаясь разглядеть в его стекле истину, и поставил на место.
  -Я понимаю тебя - ты запутан, но увы, не знаю, как доказать тебе, что я не лгу. Меня отправил сюда Вождь, потому что считает, что если придёт сам в сопровождении солдат, ты его похоронишь ещё на подходе, решив, что это нападение. Каждый день на счету, если не час, и я дал обещание, что вернусь с подмогой. Я не бросаю слова на ветер, Черри, ты ведь знаешь.
  Тот утвердительно кивнул и вновь задумался. Вдруг глаза его оживились, и он щёлкнул пальцами перед собой, улыбнувшись.
  -Есть идея! Отдохни и направляйся в Двадцать Девятый, он на другом конце города, вернее, на юго-западе отсюда и за городской чертой. Не знаю, был ты там или нет, он, вроде, относительно недавно появился, года три назад.
  -Как-то не доводилось заходить туда. Сам знаешь, я всегда старался по минимуму гостить у Империи. Скучные они ребята, да и кормят без изысков.
  Черри усмехнулся, затрясши головой.
  -Да-да-да, знаю, наслышан, ха! Не то что здесь, а? Всё самое лучшее, привезённое со всех уголков планеты. А какие здесь женщины, м-м-м... Наслаждайся, друг! Но сейчас не об этом. В общем, в Двадцать Девятом скажи, что если они предлагают нам сотрудничество, то пусть, в знак доверия, пришлют по грузовику с оружием, патронами и медикаментами сюда. Причём скажи, чтобы не приводили сюда целую армию горилл под видом 'охраны конвоя' и прочее дерьмо. Они же едут к друзьям - чего точить ножи, верно? Да и соседи мы недалёкие, так что лишний раз напрягаться не стоит.
  Кочевник кивнул.
  -'Не серьёзно' и 'не напрягаться' - ты точно меня к Серым отправляешь? Но мысль неплохая, Черри. В твоей лысой башке ещё что-то двигается, я погляжу.
  Красный вновь засмеялся, шутливо погрозив пальцем.
  -Король ещё не умер, брат, король ещё не глупее жизни.
  Почти день Кочевник потратил на самую редкую и потому высоко ценимую роскошь - безделье. Выйдя из комнаты, любезно предоставленной Черри на одном из этажей, он решил спуститься вниз по лестнице, чтобы размять ноги. Люди разных цветов бегали вокруг или лениво ходили, слабо поглядывая на Кочевника либо вовсе игнорировали его - здесь никому не было дела до пришедших, так как они появлялись и уходили почти каждый день. Свободный делал упор на торговлю и переговоры, отчего новые лица здесь были в порядке вещей. Кроме последних этажей, путникам были доступны практически все остальные - каждый из них представлял свой собственный 'мини-рынок' товаров или услуг, который охраняли люди Черри. Безопасность была на отменном уровне, так как хитроумный лидер установил такие правила, что хозяева точек должны были платить за 'крышу', из которой руководство получало свой кусок. Те, кто не желал мириться с таким раскладом, были вынуждены либо покинуть 'Город Свободы' в поисках лучшего места для ведения дел, либо идти в наёмные работники к другим, более сговорчивым товарищам.
  Спустившись примерно до девятого этажа, Кочевнику показалось, что кто-то окликнул его, но он не придал этому значения, так как небоскрёб напоминал копошащийся улей, и люди здесь не замолкали даже ночью. Пройдя чуть дальше, он вновь услышал своё имя, теперь отчётливей.
  -Кочевник! Кочевник, да подожди же ты!
  Он остановился на лестничном пролёте и к нему тут же подбежала, глубоко вдыхая воздух в лёгкие, молодая девушка со светло-серой кожей, похожая на...
  -Ева?! - его брови поднялись вверх.
  Девушка сдула волосы с лица, затем убрав их за ухо.
  -А кто ж ещё! Еле догнала, повезло мне было ещё тебя заметить! Куда идём?
  Кочевник уже успокоился, вернувшись к своему состоянию, продолжив идти вниз.
  -У Чужих не спрашивают дорогу, девочка, запомни это правило.
  -Это хотя бы далеко или нет? - Ева не отставала, жадно вглядываясь в его лицо, словно ожидая чего-то.
  -Не очень. К соседям... - Уклончиво ответил он.
  -О! Как раз хотела куда-нибудь пройтись в компании серьёзного человека!
  Он на мгновение остановился на ступеньках, и кто-то толкнул его плечом, спеша дальше. Кочевник критически осмотрел её с ног до головы. 'Бойкая девица...но дальше кухонного ножа в рукаве, видимо, ничего не припасла. Здесь она может быстро нажить проблем...' - Цыкнув языком, он вновь пошёл дальше, но она просунула свою руку под его, словно они вышли на прогулку.
  -Ну пожалуйста... - Заговорчески прошептала она. -Я тут умру со скуки. Зря я, что ли, из дома ушла?
  Он резко остановился, больно вцепившись ей в локоть.
  -Как ты могла так поступить? Оставить мать?
  Ева начала выдергивать руку, скривив губы.
  -Больно, тупица! Она не одна, с ней папа, а что мне там штаны просиживать? Я не хочу стать женой фермера или самой пасти коров да свиней до конца жизни! Не моё это - мир хочу посмотреть, прямо как ты!
  Кочевник вздохнул, убрав волосы со лба.
  -Не мне тебя судить, Ева. Правильно ты поступила, или нет - небо рассудит. Но со мной ты не пойдёшь. Не хочу потом смотреть в глаза Марии и говорить про твою смерть.
  -И не будешь. Я не умру. Я просто это знаю, понимаешь? Возьми меня с собой, я тоже кое-чего умею. Добралась же сюда, заметь. Пришлось, правда...аа, ладно. Ну пошли вместе, давай!
  Но Кочевник лишь отрицательно покачал головой, продолжая спускаться по ступенькам, и Ева пробежала мимо него вперёд, сказав:
  -Хорошо! Тогда мы пойдём раздельно. Просто мне в том же направлении, что и тебе, но мы будем идти не вместе. Не обращай на меня никакого внимания. Пока! - С этими словами, она продолжила идти впереди, но всё же не отходя далеко.
  Понимая, в какое идиотское положение он сейчас попал, путник тяжело повторил свой вздох и бросил:
  -Ладно, пошли. Отвлечёшь своей жирной тушкой саблезуба, пока я буду убегать.
  -Что?! Я?! Жирная?! Пень волосатый, и что она в тебе нашла! - продолжая ругаться лишь для виду, Ева пропустила его вперёд, радуясь новому приключению, которое, она была уверена, было обеспечено.
  Кочевник начал рыться в карманах глядя пустым взглядом перед собой, пытаясь что-то нащупать.
  -У меня к тебе серьёзнейшее задание, напарник. - Задумчиво сказал он.
  Ева обогнала его и стала перед ним, засунув большие пальцы себе за пояс, словно 'мачо'.
  -Говори, что нужно...напарник.
  В его глазах появилось искра. Он вытянул сжатую ладонь вперёд. Недоумевая, Ева нерешительно протянула руку.
  -Пока ты тут...сбегай-ка купи пирожков с грибами. Только на шестом этаже, на четвёртом они полное дерьмо. - Он разжал пальцы и несколько патрон упали в её ладонь. -А я пока схожу подстригусь. Не дай бог ещё примут за медведя и подстрелят.
  Ева открыла было рот, скривив губы в возражении, но он, усмехнувшись, быстро растворился среди толпы людей на этаже. Его снаряжение было в полном порядке. Всё, что ему оставалось - уделить время себе самому.
  С тех пор, как они вышли за пределы видимости Свободного, прошло шесть часов. Вокруг была полнейшая тишина, не было слышно даже мелких обитателей бывших владений человека, что Кочевнику весьма не нравилось. У него уже было предположений насчёт того, что могло произойти со здешними обитателями городских джунглей, но ни один из них его не радовал.
  Мимо него с хрустом пролетел кусочек асфальта, который Ева, осматриваясь, случайно задела ногой. Он тут же повернулся к ней и приложил палец к губам, но она словно не заметила этого.
  -Хорошо-то как... Тишина, никакой суеты...мы тут совершенно одни. В каком-то смысле. Так-то мы ведь не одни, я понимаю.
  -Смотри по сторонам, ребенок. Да не так, как ты делаешь...хватит баловаться. - Кочевник был расслаблен телом, но голова находилась в постоянном напряжении, готовая в любой момент отдать команду сделать прыжок, спрятаться или открыть огонь. Всё время, пока они шли по городским руинам,им не удалось увидеть ни одной души, как человеческой, так и другой. Этому можно было порадоваться, ведь встретить мародёра или хищника было крайне неприятно любому путнику, но сейчас он хотел услышать хоть один выстрел или свирепый рык, хоть один испуганный вскрик антилопы. Ведь в таких ситуациях он знал, что делать, а бороться с тишиной ему было хоть и не в диковинку, но до сих пор непривычно. Особенно с учётом того, что в Свободный ходят разными путями, в том числе и через мёртвый город.
  -Ладно, не буду, прости. Далеко ещё? Я не была в Двадцать Девятом.
  -Что, ножки устали? - Кочевник снисходительно обернулся в её сторону, но она сцепила губы, воинственно ответив на его взгляд.
  -Я переживаю, как бы ты не откинулся и не оставил меня одну, старпёр. Я же не знаю дороги.
  Он лишь ухмыльнулся, всё же оценив её выдержку, зная, что она утомилась, так как он сам уже ощущал привычную вялость в ногах от постоянного напряжения ног.
  Спустя тридцать минут дороги в полном молчании, до их ушей донёсся привычный рык саблезуба, которому в этот раз Кочевник был рад, хотя и приготовился защищаться, проверив в кобуре обрез, чтобы в нужный момент он вовремя оказался в руке. Ева тоже проверила свой MP5 с глушителем и удобно ли достаётся её Макаров из кобуры.
  -Не отходи далеко. Как только он выскочит, нужна плотная завеса огня - жми на спуск до упора, как только услышишь, что я перестал. Ни раньше, ни позже, это очень важно, понятно? От твоего калибра пользы мало, так что старайся целиться в голову...просто постарайся, хорошо?
  -Поняла. - Ева нахмурилась, настраивая себя перед серьёзной схваткой, но всё же хихикнула, не сдержавшись, - это мой 'первый'.
  -Главное, чтобы не последний...Смотри!
  Из окна расположенного впереди здания вылетела тёмная туша, громко хлопнувшись об землю. Путники моментально начали стрелять, но вдруг Кочевник прекратил огонь и жестом показал Еве сделать то же самое, рефлекторно зажавшую спусковой крючок.
  -С ним что-то не то...это...бежим! - с этими словами он метнулся назад, дернув за собой удивлённую девушку. Она побежала следом, повернув из любопытства голову назад.
  Массивная туша страшного хищника растворилась, словно её и не существовало, а вместо неё на земле осталась громко пищащая свора чёрных, как уголь, убийц, уничтожающих всё живое на своём пути, и теперь это были Кочевник и Ева.
  -Крысы! - Вскрикнув от испуга, она побежала так быстро, что даже обогнала путника, и первой забралась на крышу проржавевшего фургона, на который он указал.
  Количество мелких хищников всё увеличивалось. Некоторая часть вылетела из того же окна, из которого попытался спастись саблезуб, остальные появлялись из множества проёмов и дырок, заполоняя собой улицу. Когда люди уже сидели на крыше, вся дорога под ними превратилась в живое море, движимое одной лишь целью - убить, растерзать, разорвать на мелкие клочья. Некоторые, особо крупные, даже попытались по головам остальной массы добраться до верха машины, где спрятались путники, но Кочевник выстрелил из обреза в самых резвых, зная, что это лишь временно убавит их пыл.
  -Что будем делать? - Ева бегала глазами по крысам, окруживших их фургон, и старалась выглядеть бодрой, несмотря на то, что сердце было готово пробиться через грудь.
  -Отстреливать их бессмысленно. Ждать будем, потеря времени, блин. - Положив сумку под голову, Кочевник прилёг на неё, положив автомат на грудь и скрестив руки. - Сюда они не доберутся, но пытаться будут, уж поверь. Расслабься, не изводи нервы.
  Но ей всё не сиделось. Девушка очень хотела произвести впечатление, показать, что она тоже что-то может, а тут выпал шанс. Поразмыслив, она достала из своего чёрного рюкзака флягу, и начала её выливать всю вниз, прямо на крыс.
  -Даже если это святая вода, крысы не того рода нечисть, чтобы на них это подействовало.
  -Я разные слышала названия спирта, но святой водой его ещё никто не называл. - Ева продолжала обильно поливать грызунов.
  Кочевник с лёгкой заинтересованностью наблюдал за её действиями, повернув голову, но продолжая лежать. Для него она была ещё совсем ребенком, так что он не ожидал, что её действия как-то повлияют на исход событий, разве только в худшую сторону, чего он не допустил бы. Пока ей всего лишь захотелось пустить на ветер флягу спирта - это были пустяки.
  -Шоу начинается! - Дрожащими руками, Ева достала из кармашка коробок спичек, зажгла одну и, занеся руку над крысами, разжала пальцы.
  С короткой вспышкой пламени, мелкие убийцы тут же забыли о своей цели - горящие тельца с визгом пытались скрыться, залезая на своих сородичей или прогрызая дорогу, поджигая остальных? Вскоре, крысиная армия начала визжать так громко, что путники заткнули уши, глядя вниз, где безумная толпа, словно огненный шторм, бегала вокруг автомобиля. Через пару минут, вокруг лишь были мёртвые жареные тушки и запах мяса а те, кому удалось выжить, вновь растворились в уличных проходах.
  Кочевник достал кусок ткани и обвязал лицо.
  -Сделай то же самое, Ева. В воздухе сейчас может быть полно заразы.
  Она повторила его действия, достав у себя какой-то шарфик, и они слезли с машины, направившись вперёд и стараясь не наступать на крысиные трупы.
  -Кстати, Ева, - повернул голову Кочевник, - ты молодчина. Повезло, что у тебя фляжка оказалась, но то, как ты додумалась её применить - серьёзно, молодец. Только зачем ты носишь с собой целую флягу спирта? Для аптечки хватит и небольшой ёмкости... Или для ран душевных?
  -Спасибо, Коча, - Маленькие морщинки на лице Евы пропали, а глаза засияли, - я же говорила, что могу пригодиться. И вовсе фляжечка не лишняя. Я, благодаря ей, и до Свободного добралась, и автоматик, пусть и не совсем новый, приобрела. Всего-то нужно - посидеть с человеком, поговорить...меня этому папа научил.
  -Хочешь сказать, что ты достала стволы и доехала до Свободного только с помощью 'посидеть-поговорить'? - Недоверчиво усмехнулся Кочевник.
  -Я довольно неплохой собеседник, знаешь ли. - Прищурившись, ответила Ева.
  -Умный человек, твой папа. - Кочевник вновь внимательно следил за дорогой. - Только у меня к тебе маленький пунктик.
  -Какой?
  -У моего имени нет уменьшительно-ласкательных сокращений. Называй меня либо Кочевник, либо, на крайний случай, 'эй ты'. Усекла?
  -Хорошо, дядюшка 'эй ты'. - Передразнила его Ева.
  Кочевник издал еле слышный стон, который Еве всё же удалось заметить - оставшуюся дорогу она шла с довольной ухмылкой на лице.
  В Двадцать Девятом они быстро прошли до главного, миновав процедуры безопасности, так как вести о гонце Вождя каким-то образом уже успели дойти раньше его самого. Кабинет здешнего управляющего отходил от стандартов, что было довольно распространённой привычкой среди тех Серых, кто привык быть почти единоличным кукловодом в своём маленьком театре. Все стены вокруг были обшиты тёмно-синим бархатом и местами их украшали золотистые лилии, над столом висели картины в золотистых витиеватых рамах, а элегантная мебель из дерева вишни навевала на мысли, что её хозяин - тот ещё индивидуалист. 'Похоже, здешний Серый не такой уж и флегматик, а ещё - явный патриот Франции. Хм, Vive la France!'
  Домыслы Кочевника оказались верны. За столом, спокойно перелистывая папку с документами одной рукой и держа крохотную фарфоровую чашечку с кофе в другой, величественно, но в то же время по-простому, не показушно, восседал правитель Двадцать Девятого города Серой Империи. На гладко выбритом лице над верхней губой были тонкие тщательно подстриженные усики, кончики которых были закручены вверх. Глаза, чёрные, словно бездна, с лёгким любопытством посмотрели на пришедших.
  -О, бонжу'р, господа! Прекрасно! Вы великолепны, мадемуазель. - С этими словами, Серый встал со своего места и, подойдя к Еве, в лёгком поклоне протянул свою руку ладонью вверх, видимо, в ожидании, что она положит туда свою и он поцелует её. Она удивлённо, недоверчиво посмотрела на Серого и крепко, по-мужски пожала его руку. Глава города немного поморщился и вернулся на своё место, показав на два удобных кресла напротив него.
  -Присаживайтесь, прошу вас. Про Вас я уже в курсе, месье Кочевник. Ваше, мадемуазель, имя, к сожалению не имею чести знать.
  -Ева. Зовите меня Ева, э... многоуважаемый правитель Двадцать Девятого. - Растерянно выговорила она и украдкой посмотрела на Кочевника, ожидая поддержки.
  -О, где же мои манеры! Пардон. Меня зовут Бернард Лепаж, я, как вы уже поняли, нахожусь в звании майора. Так что прошу обращаться ко мне 'майор Лепаж', если не затруднит.
  -Нисколько, майор Лепаж. - Кочевник устало пошевелил плечами, стараясь погрузиться в удобную спинку кресла и вовсю отдохнуть хотя бы пару минуток. - Перейдём сразу к делам насущным, полагаю.
  -О, конечно, Вы абсолютно правы, месье Кочевник. Слушаю Вас внимательно. - Лепаж так же откинулся назад, накручивая ус на мизинец.
  -Я, как Вы вероятно поняли, пришёл со своей спутницей из Свободного. У меня есть поручение Вождя, чтобы я заключил союз с этим городом. Но возникли трудности, которые Вы, надеюсь, поможете решить. Лидер Свободных, Черри, требует от Серой Империи доказательств вашей доброй воли. До этого туда наведывались Жёлтые с клеветой, будто именно ваша раса хочет тотального истребления человечества. Как Вы понимаете, теперь возникли сомнения, кто же всё-таки говорит истину. Но, благодаря своим связям, я всё-таки договорился на заключение альянса со Свободными, однако, при условии, что Серая Империя доставит им три грузовика: с оружием, патронами и медикаментами. И важно, чтобы охрана была незначительна - лишь столько человек, сколько нужно 'доставить посылку'. Ближайшие представители Серой Империи - это Вы и Ваш город, майор Лепаж. Я надеюсь на Ваше понимание и сотрудничество.
  -Хм, месье Кочевник...всё это весьма и весьма занимательно. Конечно, я верен Вождю и Серой Империи и если надо, я туда отправлю хоть весь город целиком, но есть нюансы. Поймите и меня - Свободные это Свободные, они никому не подчиняются, у них полно ренегатов из разных рас, в том числе - из наших людей. Откуда я могу знать, что мои грузовики не будут просто украдены, а люди - убиты? И откуда мне может быть известно, что они держат своё слово? Мне тоже нужны доказательства, месье Кочевник, и доказательства весомые. И, конечно же, не подумайте, что я отношусь к Вам неуважительно...но вашего слова будет недостаточно.
  -Что Вы хотите предложить? - Кочевник почувствовал, что всё могло серьёзно усложниться.
  -О, всего лишь ответного дара. Несколько канистр с топливом - это же такие пустяки.
  -Но у Серых и так полно топлива! По крайней мере, в моём городе его было предостаточно... Что дадут пару канистр? - Вмешалась в разговор Ева.
  -Милая Ева, эти канистры дадут больше, чем их содержимое - они дадут доверие. У нас полно топлива, Вы правильно говорите, а у них? Ни у кого, даже Церкви, нет таких запасов горючего, как у нас. В том числе, и у Свободных. Каждая капля, не говоря уже о канистре, на счету. Расставшись с ними, они покажут, что так же готовы на жертвы ради единой цели, как и мы.
  -Думаю, это может сработать. Я знаю главу Свободного, он - человек чести. - Кочевник удовлетворённо кивнул головой.
  -О, это очень хорошо, очень! Человек чести с таким же человеком всегда найдут общий язык, поверьте мне, Бернарду Лепажу. Что ж, если Вы согласны с моим предложением, машины в сопровождении лишь одного бронетранспортёра будут готовы через несколько часов. А пока отдохните после тяжёлой дороги. Оревуар!
  Через обещанное время, путники уже сидели в кабине автомобиля около водителя, и после прощания с Лепажем, благополучно выехали из Двадцать Девятого. Дорога прошла крайне тихо, хотя один раз, какие-то мародёры, видимо, посчитали забавным обстрелять грузовик из маленького здания бывшего ресторана. После оживлённого ворчания по рации, БТР тут же повернул своё дуло в его сторону и выпустил несколько зарядов - ветхое здание обрушилось, словно картонная коробка. Кочевник подумал о том, что ситуацию можно было решить и автоматным огнём, нежели тратой драгоценных боеприпасов крупного калибра, но понимал, что это был скорее показательный жест. На Империю не стоит идти с мечом - погибнешь от огромной дубины.
  По большей части, путь прошёл без приключений. Остановившись прямо у входа в Свободный, из БТРа быстро вылезли солдаты во главе с капитаном, посланным для переговоров.
  Со стороны Свободного, окружённый охраной, вышел сам Черри, с лёгкой неприязнью глядя на приезжих. Кивнув головой Кочевнику, он вышел на середину, после чего это сделал и капитан Серых. Они пожали друг другу руки.
  -Господин Черри, верно? Я, капитан Олсон, представляю волю Серой Империи, и майора Лепажа в частности.
  -Я знаю, кто это такой. Что ж, я Черри, и я представляю себя сам. Скажу прямо - не ожидал, что вы выполните уговор. Мои люди сейчас разберут машины, и от вас требуется только не мешать им.
  -Не так быстро, господин Черри. - Олсон приподнял руку. Тишина прервалась звуками вскинутых автоматов, а на груди каждого из Серых появилось по красной точке. Кочевник, сощурившись, поднял голову - на этажах, как всегда, сидели снайпера.
  Черри нахмурился, скрестив на груди руки.
  -Что-то ещё, кэп?
  -Майор Лепаж также хочет быть уверен в том, что Свободные - его друзья. Чужой по имени Кочевник высоко отзывался о вас, но майор хочет быть уверен лично. Серая Империя требует взамен грузовикам десять канистр топлива, причём, назад они должны поехать именно со мной. Он надеется на Ваше понимание, господин Черри, как и я.
  Черри ещё больше опустил брови, сузив глаза, а его люди, как и Серые, смотрели друг на друга, готовые вцепиться в глотки, как только им дадут хотя бы намёк. Но Черри наконец-то заговорил, широко улыбнувшись, как он любил это делать.
  -Прямо-таки требует... Ваш майор Лепаж может быть спокоен. Я счёл условие вполне честным ввиду предстоящих событий. Грядёт война, а на войне, друг должен помогать другу. Принести требуемое.
  Через десять минут, его люди вынесли все десять канистр и поставили за спиной своего лидера. Капитан Олсон посмотрел на них и удовлетворённо улыбнулся уголками рта.
  -Господин Черри, я очень рад, что Вы оказались мудрым человеком, готовым так же уступить нам, как и мы - вам. При удачном завершении сделки, он попросил передать Вам ещё кое-что.
  -И что же?
  -Майор Лепаж сказал мне, что если Вы согласитесь отдать затребованное топливо, то оно должно остаться у вас. Это была проверка доверия, и вы её прошли. Топливо вам пригодится для транспортных грузовиков, которые вскоре прибудут сюда и будут переданы Свободному для быстрого перемещения к месту сбора. Как вы сказали - друг должен помогать другу.
  Черри, продолжая улыбаться, сказал:
  -Довольно щедрый подарок, Олсон. Передайте Лепажу, что Свободные будут ради увидеть его, если он надумает наведаться в гости. Даже угощу его стаканчиком особого напитка. - Олсон краем глаза заметил, что услышав это, Кочевник поморщился. -Я пошлю людей по различным поселениям вместе с караванами, так что думаю, у нас будет поддержка среди остальных. Что ж, привет вашему майору.
  Они ещё раз пожали друг другу руки, и каждый пошёл в свою сторону.
  Серые, забравшись в бронетраспортёр, поехали обратно, а Кочевник, сказав Еве 'Вот так дела и делаются, девочка' пошёл вместе с ней в город для подготовки к отбытию в точку сбора войск, оговорённую ранее с Вождём.
  В комнату путника вечером, когда он уже планировал засыпать, тихо зашёл Черри, закрыв за собой дверь.
  -Я на пару минут. У меня информация есть, тебе пригодится.
  Кочевник присел на кровати.
  -Говори, приятель.
  -Я попросил людей разведать, чего на тебя твои бывшие друзья так разозлились. На тебе стоит Клеймо.
  -Это я уже слышал. - Кочевник зевнул.
  -Это не всё. Клеймо на тебя действительно поставил Чужой. Он сказал, что ты убил его брата. Это всё, что удалось узнать. Никто теперь даже не знает, как он выглядит.
  Кочевник задумался.
  -Я не помню, чтобы убивал своих до того, как они открыли на меня охоту... хм, действительно не помню. Что ж, Черри, в любом случае спасибо.
  -Пустяки. Доброй ночи.
  -И тебе.
  За гостем вновь закрылась дверь, а Кочевник, слегка нагнувшись, подул на свечу, погрузившись во тьму.
  Дороги Истины. Глава 20: Исход
  Большая часть гонцов Черри наконец-то вернулась домой. Некоторые были с хорошими вестями, некоторые лишь угрюмо мотали головой, не объясняя причин отказа - правитель Свободного принимал в счёт лишь результат, а не обстоятельства. Особенно ему не понравилось то, что вернулись не все. 'Лучше бы этим засранцам молиться, чтобы я спустил всё на зверьё' - ворчал он, в ожидании высчитывая раз за разом длину кабинета шагами.
  Был ещё один неприятный момент, который всё-таки пришлось решать. Прошло две недели в ожидании тех, кто находился относительно недалеко от Свободного - остальным передали отправиться в заранее оговорённое место сбора, где Вождь организовал нечто вроде большого лагеря, относительно недалеко от останков Третьего, сделав внутри его руин штаб. Среди толпы, ожидающей обещанного Лепажем транспорта, была небольшая группа Чужих, которая тут же ощетинилась всем своим арсеналом, заметив Кочевника, но Черри, когда дело касалось его интересов, был довольно обаятелен. Он подошёл к ним и, доверительно улыбаясь, что-то еле слышно проговорил, из чего Кочевник услышал лишь '...и расхреначу по веткам ошмётки так, что саблезубу придётся пить вас через трубочку'. Путник прекрасно понимал, что даже несмотря на то, что лидер Свободных людей относился к нему располагающе, он бы не встал на пути Чужих, если бы Кочевник не являлся ключевой фигурой в его союзе с Серыми против Церкви.
  Наконец-то, грузовики, джипы и несколько бронемашин прибыли на место, и люди, заправив полные баки, выехали длинной колонной в дорогу, которая для многих была в один конец. Вождь выбрал Третий по нескольким причинам, одна из которых была вполне проста в осмыслении. 'Пусть они видят, что станет с их домом, если мы проиграем' - ответил он Кочевнику, когда тот удивлённо вскинул брови, посмотрев на карту.
  'Казалось, что мир не может умереть дважды, но я чувствую, что являюсь свидетелем невозможного' - Кочевник думал об этом каждую минуту, глядя в лица окружавших его людей, среди которых были и Жёлтые-ренегаты, ныне жители Свободного города. 'И ведь среди них есть те, кто смог понять безумие своего пути и сойти с него, а значит, есть и другие, которые не решились на это. Они будут там, в бою, но по ту сторону своих мыслей. Самая ужасная война - война идеалов. Ты идёшь не против врага - ты наступаешь на грудь сомнениям в своей правде'.
  День сменялся другим, но из-за постоянного движения и равномерного шума колёс, люди словно потеряли счёт времени, направляясь вперёд, словно страдающий жаждой путник брёл по пустыне в поисках оазиса. Это на багги Кочевнику удалось относительно быстро добраться до Свободного, но обратный путь был на военном грузовике, который был в несколько раз медленнее шустрой машинки. Радостью всё-таки было то, что они передвигались в безопасности - ни один хищник или мародёр не решались даже высунуть нос в сторону агрессивной массы вооружённых бойцов, направляющихся на поле брани. Так что путешественникам стоило бояться лишь солнца, которое нещадно палило кузова покрашенных тёмно-серой краской машин - пришла весна.
  После краткого ораторского выступления Черри в стенах небольшого городка Красных, в который они заехали по дороге, местные решили поддержать армию и присоединиться к ней в количестве шести десятков человек, а это составляло почти всё боеспособное население. Местный глава, увидев, как люди покидают его владения, что среди Красных не возбранялось, под страхом остаться в меньшинстве криво улыбнулся и так же выбрал поддержать 'мудрого правителя Свободного и его достойных друзей', хотя Черри лишь презрительно улыбнулся, понимая, что на этого человека не стоит надеяться, когда всё начнётся. Самое интересное, что нашёл для себя Кочевник, было возвращение местным торговцем его багги, что он обменял далеко позади, причём абсолютно безвозмездно, что было практически противоестественно для тех, кто привык добывать хлеб обменом. 'Думаю, мы с тобой тут поместимся, а, братка?' - хрипловатым басом промямлил Красный, на что Кочевник согласился. Через пару минут, на дороге зазвучали короткие смешки и даже открытый хохот, в то время как пухлый торгаш с воинственным, покрасневшим пуще прежнего лицом пытался забраться в рассчитанный на одного человека багги. 'А что мне в этом клоповнике сидеть, м? Торговли всё равно не будет, а если вы там все помрёте, так и мне трындец! Нет-нет, я с вами поеду. Ствол есть, шмотка есть, руки - есть. Ну и голова, конечно, варит! Разберусь'. Кочевник увидел Еву - она бодрым шагом шла навстречу с желанием прокатиться с ветерком, но он, виновато указав взглядом на Красного, слегка пожал плечами. Она издала тихий протяжный стон, недовольно развернулась и поплелась назад, к своему грузовику. Кочевник завёл двигатель и багги присоединился к продолжившей движение колонне, и, таким образом, более нигде не останавливаясь, они прибыли к руинам Третьего.
  На месте полным ходом шла подготовка к встрече с войском Церкви. Несколько Серых стояли на дороге, направляя движение колонны к месту высадки, чтобы те не мешали работе вокруг. Кочевник ехал впереди, выруливая на очередной поворот, указанный солдатом, попутно наблюдая, как роются траншеи и возводятся баррикады. Пока его не было, Вождь успел частично восстановить стены Третьего, укрепив листами металла и мешков с песком. Тут и там виднелись вышки, где бдительные снайперы осматривали всю местность, и Кочевник был уверен, что туда лидер Империи отправил самых бдительных и метких.
  Как только путникам указали, где остановиться, к Кочевнику сразу же подошёл Серый в офицерской форме. Из снаряжения на нём был лишь шлем и легкий бронежилет, в руках он держал планшет, в котором постоянно что-то записывал карандашом.
  -Здравия желаю. Встреча с Вождём в двенадцать ноль-ноль, четвёртое здание справа, второй этаж. Пароль 'Голландец', без него не впустят. С Вами должны быть все, кто отвечает за командование приезжими, личное оружие при себе допускается, но магазины должны быть отсоединены. Вам всё понятно?
  -Предельно, лейтенант. - Кочевник вылез из багги и направился к грузовику, где сидел Черри, попутно заметив, что Серый с легким удовлетворением на лице провёл жирную черту на листе, видимо, избавив себя от очередной головной боли.
  Благодаря его успешной командировке, с ним приехало около двух тысяч человек на помощь бойцам Серой Империи, а в самом лагере было настолько людно, что Кочевнику сложно было подсчитать даже примерное количество. В одном он не сомневался - Вождь приложил все усилия, чтобы собрать и вооружить любого, кто был готов встать против страха смерти. В любом случае, огромная толпа людей вселяла уверенность в победу, хотя Кочевник был уверен, что у Церкви ещё есть тузы в рукавах.
  Встретившись с Черри, они подозвали остальных представителей и направились в лагерь. За их спинами выгружались люди, к которым уже подошли солдаты, помогая выгружать оружие, боеприпасы, медикаменты и прочие существенные для всех вещи, попутно раздавая направления по нарядам. У Серых всегда было, чем занять остальных, сидеть без дела было не в их стиле, и они тут же начали приучать к этому гостей.
  -Весьма вовремя, господа. - Пожав каждому пришедшему руку, Вождь вновь подошёл к карте с различными схемами, цифрами и линиями, висящей на доске. Вокруг уже сидели на стульях несколько Серых высокого ранга и четверо Красных. Орлица успела вернуться раньше Кочевника и мерно дремала, либо делала вид, скрестив руки на груди и положив ноги на один из стульев. -Для пришедших вкратце повторю сначала. Десять часов назад разведка сообщила, что наши опасения оказались верны - силы Церкви действительно ещё находятся неподалёку и уже в курсе про нас. Они на марше, так что у нас в запасе максимум трое суток, если информация верна и у них из тяжёлой техники лишь БТРы. Однако радоваться рано - у них значительный численный перевес по пехоте различного типа вооружения и подготовки...даже с учётом новоприбывших, Кочевник. -Путник услышал лёгкую грусть в голосе Вождя, но лишь потому, что провёл с ним немало времени вместе - другие не заметили никаких отличий от обычного сухого звука из-под маски.
  -И сколько их там, хм? Многие из моих ребят с детства учились подогревать задницы всяких говнюков, так что дайте цифру и готовьтесь делать насечки на стене. - Скрестив на груди руки, Черри с вызовом уставился на Вождя.
  Все замерли, ожидая его ответа. Спустя паузу, его голос ударил по сознанию всех, словно гром.
  -Предположительно...десять тысяч вооружённых боевиков.
  Пришедшие ахнули и наконец-то поняли, почему остальные, кто был здесь раньше них, имели на лице обескураженное, удручённое состояние. Вождь, однако, продолжил:
  -Не теряйте настрой. Помните, от вас зависит моральный дух всего войска. Тем более, у нас есть, чем дать достойный отпор. Шесть тысяч вооружённых, подготовленных солдат как в духовном, физическом и материальном планах. У нас есть всё - оружие, медикаменты, боеприпасы и даже военная техника. Для тех, кто не является представителем Серой Империи, я распорядился выделить лучших инструкторов по тактике ведения боя. Всегда есть, чему научиться. -Некоторые из Красных ухмыльнулись, но Черри, вопреки ожиданиям Кочевника, промолчал. Вождь вздохнул. -Я не гарантирую победу, но у нас весьма высокие шансы остаться в живых. Если говорить по-человечески - мы справимся, мужики, потому у нас нет другого выхода.
  -Ещё бы, мать его дери, мы не справились. - Вновь раздался голос Черри. -Если моя узнает, что я здесь откинулся, она же точно заведёт себе какого-нибудь молодого святошу, который будет ей замаливать грехи по ночам и сунет руки в мой мини-бар...ну уж нет, скажу я вам!
  Некоторые засмеялись, остальные начали улыбаться. Черри знал, как разрядить воздух. Вождь подождал, пока вновь наступит тишина, и продолжил.
  -Поговорим о стратегии. Часть войск будет сидеть внутри Третьего, в основном - снайперы, и тяжёлая огневая поддержка, состоящая из различного типа гранатомётов и крупнокалиберных пулемётов. Их задача будет отстреливать со своих позиций особо опасные силы противника и заодно оберегать возведённый внутри госпиталь и склады боеприпасов вкупе с рабочими и санитарами, которые будут заниматься снабжением и спасением раненых во время боя. За стенами города, как вы уже видели, идут работы по строительству укреплённых точек, бункеров и прочих средств обороны. Эти люди будут держать основной натиск противника, имейте в виду, ведь Жёлтые идут по всем известной тактике 'Блицкриг', кому она неизвестна - вам тут делать нечего, марш в библиотеку, неучи.
  Все вновь посмеялись.
  -Правый и левый фланги - тут будут находиться наши танки и некоторые силы прикрытия, состоящие в основном из мотострелков. Они будут ждать, пока основные силы подойдут ближе, и начнут давить огнём с обеих сторон, попутно включив психическое оружие. - Он повесил на доску схему танков и указал на вмонтированные сирены. Звук у них характерный, сразу заметен. На наших людей он не действует, всем остальным будут выданы наушники. - Вождь достал одну пару и дал в руки ближайшему сидящему. Тот, осмотрев, передал другому.
  -И напоследок - как вы видите, около Третьего, как это часто бывает, расположены руины бывшего города. Через него будут проходить войска Жёлтых, сомнений быть не может.
  -Мы атакуем их там? - встрял в разговор ещё один из Красных лидеров.
  -Нет, господа, это будет лишь потерей ресурсов и оттягиванием времени. Церковники отлично умеют вести бой в чертах города. Вместо этого, мы используем местность и силу притяжения. Две группы сапёров установят заряды так, чтобы эти здания - Вождь указал на карту, - при детонации обвалились и похоронили под собой существенную часть пехоты и, если повезёт, техники. Это даст нам сигнал и время на предварительную подготовку, ведь Церковь подумает, что мы атаковали их в руинах и начнут нас искать. Когда остальные силы продвинутся дальше и завяжется бой, несколько отрядов, засевших в других зданиях, атакует их с тыла, перекрыв пути отхода. Мы устроим им адский котёл, из которого они не смогут выбраться.
  Все согласно закивали головами, одобрительно смотря на лидера Серой Империи. Собрание подходило к концу, но тут в голове Кочевника зазвучал странный, отрешённый голос, направленный прямиком в его сознание.
  -Вы не одни. Ты - не один. Мы пришли помочь.
  Судя по тому, как все начали крутить головой по сторонам и тереть виски, это было не только в его голове. Некоторые подсоединили магазины к оружию. Вождь достал пистолет и спросил:
  -Кто ты? Покажи себя немедленно.
  В толпе показался, словно из ниоткуда, вооружённый лишь мечом на спине и одетый в кожаную броню человек, чьё лицо было светло-синего цвета. Его глаза закрывала белая повязка, словно он был слеп. Все оторопело отодвинулись от него, лишь некоторые остались стоять на месте, а Синий, ни на кого не обращая на внимания, спокойно направился к Вождю. Раздалось тихое удивлённое бормотание, но никто не двинулся наперерез. Кочевник сомневался, что кто-то и мог - его тело чувствовало такую усталость, словно он прошёл сотни километров, не давая возможности толком пошевелиться. Лишь Орлица, тут же очнувшись, попыталась вскочить со стула, но сразу обвалилась назад, уронив на пол нож, словно он обжёг её. По пути Синий остановился, повернувшись к Кочевнику, и поклонился.
  -Мир тебе, Пророк. - Раздалось в голове путника.
  Затем он приблизился к лидеру Серых, и заговорил уже обычным методом, при помощи рта.
  -Учитель послал нас на помощь вам и Пророку. Наши силы немногочисленны, но мы боремся не руками, а разумом. Мы сможем пригодиться.
  Вождь и Синий стояли друг к другу лицом к лицу, но лидер Серых, подумав, убрал пистолет назад в кобуру.
  -Что ж, нам пригодится любая помощь. Даже от тех, кто считался полностью истреблён. Но что-то я не вижу твоих друзей - где они? И чем вы собираетесь драться - этими железками и 'разумом'?
  -Везде. -Спокойно ответил тот, безмятежно глядя прямо сквозь глазные отверстия маски Вождя, словно видя его насквозь. - Одного из нас хватит, чтобы поднять с колен несколько десятков, а нас больше, чем один. Меч - не основное оружие. Это лишь инструмент для концентрации внутренней энергии. Называй это амулетом, если пожелаешь. А теперь мне вновь пора исчезнуть...эти люди напуганы, им стоит всё осмыслить. - Сказав это, он развернулся и вышел из комнаты, и Кочевник почувствовал, что усталости словно ни бывало.
  -Это ещё что был за хрен?! - Воскликнул Черри.
  Никто не мог дать ему вразумительного ответа, так что все предпочли промолчать.
  -Неплохой бонус, могу сказать... -Вождь повернулся к Кочевнику. - Но раз они твои друзья - всё под твою ответственность. А теперь обсудим мелкие детали.
  Прохладная ночь постепенно опускалась на землю, позволяя тем, кто усердно работал днём, отдохнуть, пока на их места встанут другие. Все понимали, что от их труда зависит успех всего, что будет после, и потому работали изо всех сил, не жалея себя. Брифинг окончился разбором позиций и Кочевник, предпочитающий тень свету, выбрал быть в одном из отрядов, что засядет в городских руинах. Орлица решила занять позицию на одной из башен Третьего, Черри согласился воевать на передовой, а Вождь занял один из танков генерала Рохаса, так как оттуда будет удобней вести переговоры по рации и воевать одновременно. А Ева, естественно, выбрала находиться рядом со своим спутником, от которого решила не отходить ни на шаг, даже под недоброжелательным взглядом Орлицы, которая успела заметить её и постоянно скептически осматривала её с ног до головы, будто невзначай появляясь там, где они с Кочевником проходили мимо.
  Лёжа на койке в палатке, Кочевник всё не мог заснуть. Он смотрел в потолок, слушая потрескивание свечи и монотонный шум тех, кто вышел в ночную смену, и размышлял. Сквозь поток мыслей, которые плавно перешли к его бывшей любимой, Марии, он не сразу заметил, как смотрит, не моргая, в глаза Евы, которая сидела на своей кровати и таким же взглядом смотрела на него. 'Ещё девочка, по сути...через два дня она может умереть, а что я скажу ей? Что её дочь умерла из-за того, что хотела приключений? Что я не мог остановить? А если и сам я умру... Потом они доберутся до неё...' В мозгу произошла вспышка, а тело будто сначала окунули в ледяную воду, а затем - в кипящий котёл. Его бросило в пот. Он вновь вспомнил семью Серых, которых расстреляли инквизиторы, и среди трупов увидел Марию. Эта картина так сильно захватило его сознание, что он растворился в ней, не обращая внимания на то, что Ева встала с кровати и, плавно нагнувшись к нему, жадно поцеловала его. Всё исчезло из головы, оставив лишь пустоту, в которой он блуждал, словно потерянный ребёнок - мягко взяв её за голову, Кочевник притянул Еву к себе, не отрывая губ. Он ощутил жар молодого женского тела, и, глядя в её давно ставшими родными глаза, впервые за долго время Кочевник ощутил знакомое томное чувство в груди. Лишь одна мысль промелькнула перед тем, как потухла свеча, и два тела сошлись воедино в поиске любви - 'Мария...'
  Дни подготовок подходили к концу, и все переместились на свои позиции, в ожидании армии Церкви. После той ночи, в Еве что-то изменилось - в её глазах появилось больше уверенности, она стала более сдержанной и спокойной - девушка почувствовала некую связь, невидимые нити, что сплелись между душой её и Кочевника, но она так же ощущала, что это была не любовь. По крайней мере, не к ней. Она сидела вместе с ним в одном из многоэтажных домов, любуясь им, пока тот аккуратно, стараясь, чтобы силуэт не был виден снаружи, смотрел через бинокль в поисках противника, заодно слушая мерное бормотание рации на тихой громкости, где деловито, со скрупулёзностью обсуждалось, кто что ел на завтрак и почему жареные крысы из Свободного вкуснее, чем из Альтерброда. Тот, кто каждый день проводил в борьбе за право прожить следующий, знал, что без юмора можно упасть на землю и не встать гораздо быстрее, чем без физических сил. Это помогало разрядиться, настроиться на определённый, общий ритм, пусть такой настрой был лишь своего рода дешёвой блестящей вуалью, прикрывавшей всю суть.
  Утром, во время очередного брифинга, в палатку Вождя зашло десять Красных с очень болезненной наружностью. Они сказали, что поехали с остальными специально, чтобы выполнить какое-нибудь поручение, пригодное лишь для тех, кто и так обречён на смерть. Больные поручились засесть в городских зданиях, предварительно заминированных большими запасами взрывчатки, чтобы, когда фанатики будут идти мимо, они могли в нужный момент нажать на кнопку и обрушить смертоносные тонны строений на их головы как раз в нужный момент. Идея быстро миновала ненужное сострадание и пришлась всем по вкусу - снабдив всем необходимым, в городские джунгли вместе с войсками для засады поехало несколько джипов с сапёрами, Красными-смертниками и всем необходимым для осуществления плана.
  Люди расположились на этажах, стараясь не шуметь, но Кочевник всё же улавливал периодические реплики о том, что все успели 'перегореть' и уже ничего не боялись, кроме скуки. Кто-то, прислонившись к пыльной бетонной стене, методично чистил оружие, другие, разлегшись на одежде, играли в карты. Среди разношёрстной группы были и Синие, что отрешённо, к чему уже все успели привыкнуть, сидели в позе лотоса с закрытыми глазами, держа меч двумя руками на коленях. Насколько Кочевник понял, их основная роль была в том, чтобы обеспечить людям уверенность в себе и в своём деле путём внушения через телекинез, а также лечения ран посредством влияния на организм, а всё остальное, включая ведение боя, было не на их плечах. Когда Кочевник сам начинал ощущать нервозность и переизбыток адреналина от ожидания, всё это вдруг неожиданно исчезало, а на их место приходил покой - Синие работали чётко, как часы. Он понятия не имел, как им это удавалось, но с тех пор, как они сели в позу медитации, никто не мог прервать их состояние для таких вопросов.
  Наконец, где-то в глубине города раздался сильный взрыв, заставивший пол под ногами мягко завибрировать, к которому присоединились ещё несколько. 'Готовность', прозвучал голос Вождя по рации. 'Народ, - вдруг послышался голос Черри, -Я трепаться не буду, но думаю, всем будет приятно знать, что как только мы отправим этих святош в ад, Свободный проставляется бухлом и лучшими девчонками на этих землях! Приглашаются все!' Среди людей послышались возгласы одобрения, рация бесперебойно передавала эмоции тех, кому новость пришлась по вкусу. Кочевник невольно улыбнулся. 'Не зря всё-таки ты главный, чёртяга'. 'Так, тишина в канале. Ожидать сигнала'. Вождь дал людям порадоваться, но при этом сохранял голову холодной. Засадная группа, среди которой был и Кочевник, легла на пол, чтобы случайно не засветиться в окнах, и всё погрузилось в полное молчание.
  За окном где-то недалеко послышалось множество возбуждённых голосов, а затем топот множества ног и звуки двигателей. Тяжёлыми ботинками и колёсами Церковь шла уничтожать всё живое на своём пути, придя в ярость от подлого удара в мёртвом городе. Здания унесли за собой пару сотен человек, но что это значит при цифре в десять тысяч? Когда солдаты проходили мимо сидящих в засаде бойцов, Синие стали более активно действовать на разум, не давая никому возможности открыть рот или подняться с земли. Некоторая часть из псионических воинов постаралась излучать волны апатии, тотального отсутствия интереса по отношению к строениям, в которых они засели, ведь Жёлтые теперь могли попытаться прочесать здания на поиск ещё каких-либо неожиданностей, а это значило бы существенную брешь во всём плане. Ева лежала на полу, глядя на Кочевника, который, вдавив лицо в запыленный кусок линолеума губами прошевелил 'не двигайся'. Их словно не существовало, настолько бесшумно они держались, не без помощи Синих. Этажи заполонил звук переговоров и треска раций, берц, наступавших на мусор и камни и шуршания колёс техники, что двигалась вперёд, навстречу врагу.
  Вдруг повисла напряжённая тишина. Затем, сначала по одному-два человека, но всё больше и больше других присоединялось к синхронному пению, в котором чувствовалось что-то неотвратимо страшное и гнедущее. Словно по хлопку ладоней, раздались первые выстрелы, которые слились в канонаду свинцовой бури.
  Зазвучало множество автоматных очередей, сопровождаемых гулкими взрывами и выстрелами из крупнокалиберных орудий. Судя по звукам, что Кочевник слышал за окном, в битву вступила лишь часть фанатиков, остальные ещё находились в пределах городских джунглей.
  -А что, если они залезут в здания? - Сказала Ева Кочевнику в ухо. Её голос заглушался бесперебойным шумом войны.
  Он сплюнул пыль, попавшую в рот.
  -Тогда здесь будет мясорубка. Слишком мало места и много людей. Надеюсь, Синие позаботятся об этом...иначе...иначе, Ева, для нас всё закончится прямо здесь.
  Синий, чьи глаза были замотаны повязкой, был вместе с ними. Он сказал Кочевнику, что сюда пришли лучшие, те, кто имел особую предрасположенность к телекинезу. Кочевник взглянул на него, сидящего посередине комнаты. Лицо Синего было в поту, периодически капли падали на пол, но он оставался всё так же неподвижен и спокоен в своей позе для медитации, лишь сжав покрепче меч. Но тем не менее, ему и остальным пока удавалось удерживать Жёлтых от желания проникнуть в здания, где находился их неприятель. Стоило лишь продержаться, пока все войска Жёлтых выйдут на арену боевых действий, чтобы тут же захлопнуть капкан и начать методичное истребление.
  Час или больше они лежали на земле, ожидая заветного приказа, а в то время борьба на передовой велась нешуточная, хотя лежащий на полу Кочевник, как и все остальные, не мог высунуть голову и посмотреть за ходом сражения. Он даже не знал, у кого сейчас преимущество и жив ли вообще Вождь, чтобы приказать им вступить в игру. 'У солдат всегда есть резервный план. Если что - скажет другой, Рохас или Черри...надеюсь, они ещё живы' Он потерял счёт времени. От постоянного пения, которое церковники не прекращали ни на мгновенье, у всех постепенно начинали плавиться мозги, а средств защиты у них не было - надев наушники раньше времени, они могли не услышать рацию. Так что невольно приходилось вслушиваться в пугающе монотонные голоса Жёлтых, поющих что-то на непонятном языке.
  Раздался заветный треск, и голос Вождя, спустя паузу, деловито проговорил: 'Группа 'Город - в атаку. Повторяю, группа 'Город' - закрываем их'. Словно забыв о том, что их тела занемели от постоянной лёжки, бойцы поднялись на ноги и помчались вниз, в наступление, на помощь товарищам, пока часть из них вылезла в окна и открыла огонь. Синие воины всё так же остались неподвижны, но тот, что был с повязкой, слегка кивнул головой. 'Идите. Время пришло. Мои братья будут рядом' - услышал в голове Кочевник. Вместе с Евой, он решил пойти в средних рядах, не желая лишний раз подставляться. 'Хороший солдат тот, кто смог выжить' - он всегда помнил эту мудрость.
  -Бегом за мной, не оставай, проверь оружие, идём аккуратно. - Выговаривал он уже на лестнице. Ева, стараясь не никому не мешать, спешила вниз, придерживая автомат в руках, чтобы не болтался из стороны в сторону.
  Многие из Жёлтых в пылу боя даже не обратили внимания на то, что происходило у них за спиной. Несколько автомобилей с офицерским составом, что отдавали приказы на расстоянии, вспыхнули пламенем, словно свечки, как только несколько ракетчиков выпустили заряды. Кочевник и Ева спрятались за поваленный кусок здания, пока остальные подавляли огнём тех, кто ещё не успел прийти в себя от неожиданной атаки в спину.
  -Там какой-то ужас! - Попыталась перекричать грохот Ева. Кочевник не услышал её, срезав очередью Жёлтого, что попытался залезть в БТР и швырнул гранату в люк, но промахнулся, и она рванула рядом, всё же забрав ещё несколько жизней.
  -Не болтай, а стреляй! Старайся отдаться рефлексам, здесь нет времени думать! - Крикнул он. Ева приподнялась из-за укрытия и выпустила несколько пуль, как Кочевник, схватив её сзади за ремень, с силой дёрнул вниз.
  -Куда ты лезешь! Чуток высунься и стреляй, не светись! - Раздалось около её уха.
  Он аккуратно выставил сбоку автомат и дал ещё несколько прицельных выстрелов. Постепенно, близлежащая местность стала относительно спокойной. Своей атакой, группы, что были в городских руинах, забрали жизни многих командиров Церкви и тех, кто задавал ритм для их боевой песни, что посеяло сумятицу в ряды противника, но всё это хоть и существенной, но каплей в море кровопролитной борьбы. Они продвинулись дальше, укрывшись за уцелевшим грузовиком. Кочевник залез в кузов и достал бинокль, но тут же убрал, осознав его бесполезность.
  То, что он видел, выглядело, словно сюрреалистичная картина безумного художника, который захотел показать всю ненависть человека к другому человеку, когда между ними становится идея. Всё, до куда мог достать его взгляд, было заполнено людской массой, живой и мертвой. Повсюду летали трассерные пули, а дым над головой затмил небо, отчего он не мог понять, что происходило на дальних рубежах. Первый раз за долгое время он испугался. Ему было страшно от осознания того, что в конце могла победить лишь одна сторона. Смерти.
  -Смотри скорей, железки едут! Эти, как их - танки, вот! - Ева ранее не знала о такой машине убийца, и теперь увлечённо наблюдала, как гремя орудиями, по флангам поехали, словно пашущие поле лошади, танки, включив свои сирены. Все тут же надели наушники, что получили заранее. 'Танки на марше!' - успел услышать из рации Кочевник перед тем, как всё вокруг стало приглушённым.
  Из дыма показалась полоса из стальных гигантов. Они гнали вперёд, пока их гусеницы не обагрились кровью и внутренностями Жёлтых. Несколько стволов повернулись в их сторону и дали залп. Повернувшись, Кочевник увидел, как неподалёку загорелись останки нескольких бронемашин и артиллерийских установок. Он быстро спрыгнул вниз, схватив Еву за плечо.
  -Нужно уходить, иначе нам крышка. - Прочитала она по его губам. Она быстро кивнула головой, убрав рукой волосы за наушники, и они аккуратно, пригнувшись, направились вперёд, периодически падая на землю и стреляя в бойцов Церкви, что поворачивались к ним.
  Хотя они брали качеством, нельзя было не учитывать то, что Церковь отлично умудрялась пользоваться своим количеством. Время шло, потери росли с обеих сторон, а исход борьбы всё ещё был в тумане. Продвигаясь между телами вместе с остальными солдатами, Кочевник заметил оторванную башню танка, из которой всё ещё шёл дым. Мощь большого калибра была на их стороне, но даже она была не всесильна. Он посмотрел в сторону Третьего и раздосадовано заметил, что даже там уже были потери. В стенах виднелись дыры и две вышки были разрушены, но город-крепость продолжал обороняться, плюясь свинцом и ракетами в сторону врага.
  Кочевник обратил внимание, что на рации моргала лампочка приёма сигнала. Укрывшись, он отодвинул наушники и прислонился к ней. '...ты тут? Орлица, Это Вождь, выйди на связь'. Кочевник заворожено ждал ответа, его сердце забилось сильнее. 'Орлица, ответь Вождю, приём. Кто видит Орлицу, доложите'. Ева подползла ближе и присела на оба колена, вертясь и выслеживая каких-либо неожиданных гостей. '...Приём, Орлица в канале!' Он облегчённо вздохнул и был уверен, что так же сейчас сделал и Вождь. 'Мальчики, попрошу не отвлекать даму, она пока немножечко занята'. Он услышал сухой щелчок, похожий на выстрел. 'Твою мать...Господин Вождь, Вы только что дали одному святоше продолжить свои пакости! Орлица, конец связи!'. Кочевник вернул наушники на место и продолжил направляться с Евой к стенам Третьего, попутно нанося урон врагу, но стараясь не обращать на себя внимания. Его сила была в неожиданности, и пока она была на его стороне.
  -А, чёрт тебя дери! - воскликнул Кочевник, падая на землю и переворачиваясь несколько раз вбок. Ева тут же повторила, как могла, его действия. Подняв голову, она заметила багровое пятно на его правой руке, чуть выше предплечья.
  -Тебя ранили! - Крикнула она, широко открыв глаза, но тут же закашлялась от пыли и грязи, что спустилась на её лицо.
  -Да, мать вашу, спасибо, я в курсе! - Он недовольно сцепил зубы, лёжа на спине, и полез другой рукой в аптечку на бедре. -Прикрывай, смотри по сторонам.
  -Дай мне. - Она придвиналась к нему, но он резко оттолкнул её, стараясь выговорить как можно чётче и громче:
  -Ты! Прикрывай! Меня! Прикрывай! Меня! - Повторил он, закрыл глаза и вколол обезболивающее. 'Сквозная, повезло' - заметил Кочевник и начал обрабатывать рану. Его рация вновь заговорила.
  'Всем войскам, говорит сержант Колдридж! С моей позиции видно множество неопознанных летающих объектов. Предположительно - стая Ангелов.' Через несколько минут повторилось: 'Всем, это Колдридж - сюда летят Ангелы, предположительно - десять голов!' 'Сохранять спокойствие и продолжить атаку. Ракетчики и снайперы - следите за небом, теперь это ваша забота', - ответил Вождь. 'Наконец-то на ужин будет не сухпай' - Сказала Орлица, и перед тем, как выйти из канала, из рации вновь донеслись звуки выстрелов.
  Словно самолёты-штурмовики, они пикировали вниз и словно косой проходились по рядам людей, без разбору сея смерть и хаос. Кочевник схватил автомат но, тут же поморщившись, переложил его в другую руку. Ева, заметив это, вновь попыталась к нему подойти но он лишь дёрнул головой, словно говоря 'не сейчас'.
  Стрельба стала более разборчивой и отрывистой. Кочевник подумал было, сколько тысяч жизней прервалось за несколько часов, но тут же отмахнулся от мрачных мыслей, стараясь не отвлекаться. Большая часть огня теперь была направлена не в сторону друг друга, а в небо. Бойцы невольно сконцентрировались на третьей силе, которой было всё равно, кто победит, ведь она пришла только ради смерти как таковой. Но среди Ангелов постепенно начали расти потери, и вскоре, в задымленном небе, словно стервятники, неуверенно кружило лишь трое особей. Словно попав в водоворот, они летали друг за другом, впитывая раскалённый свинец. Вдруг один Ангел дёрнулся и стрелой помчался в сторону одной из башен. 'Ути, моя хорошая, лети ко мне, сладкая' - отозвалась Орлица и Кочевник обратил взор на одну из башен, с которой раздался сочный выстрел пятидесятого калибра. 'Ооо, теперь девчонка не шутит!' - Откликнулся в канале Черри. Она вновь выстрелила и он увидел, как у Ангела лопнула голова, но тело продолжало лететь вперёд, набрав скорость, словно пушечный снаряд. 'Нет, только не опять, сраный ты пернатый кусок...'
  Договорить она не успела. Резкий хлопок и башня, с жутким скрежетом, упала внутрь Третьего, подняв огромный столб пыли.
  'Вождь - Орлице, приём. Вождь - Орлице, приём, как слышишь. Ответь. Вождь - Орлице'...Бой продолжался, но никто не занимал канал, сохраняя молчание, предоставив ему возможность дождаться ответа, хотя в глубине души, даже Вождь понимал, что больше никогда не услышит её бодрого голоса. Две оставшиеся птицы решили покинуть неудачное застолье, но люди продолжали поливать их огнём. Одного из Ангелов всё же удалось добить - после очередного заряда из БТРа, птица врезалась в один из этажей высоток, обрушив на себя старые стены.
  Всё подходило к концу. Силы, патроны, люди. Желание воевать и даже желание жить. На земле почти не осталось земли, свободной от тела, и не осталось ни клочка, где не было крови. Опираясь на автомат, Кочевник шагал вперёд, не обращая ни на что внимания. В этом дне он чувствовал что-то неправильное, настолько, что ему казалось, что на самом деле умерли все, даже те, кто стоял на ногах. Умер Человек. В эти минуты ему хотелось ослепнуть, оглохнуть и не помнить, что он видел в этот день. Но он знал, что всегда будет помнить время и место, когда человечество доказало, что оно само может принести себе больше страданий, нежели высшие силы. Всегда будет помнить всё. Абсолютно всё.
  Несколько солдат Церкви нерешительно встало с колен и подняло руки. Человек двадцать, все остальные либо были мертвы, либо тяжело ранены. Но среди них стоял один, кто не поднял рук и что-то говорил им. Кочевник не слышал слов, он лишь наблюдал вдали, как они в итоге оттолкнули своего собрата и побежали наутёк. Жёлтый вскинул автомат и начал стрелять им в спины, бросив напоследок две гранаты. Его автомат дал осечку и двоим удалось пробежать приличное расстояние, но раздалось два сухих щелчка и их тела, словно куклы, упали на землю.
  Все молчали, глядя на последнего воина Церкви. Тот стоял, еле держась на ногах, опустив руки, его глаза словно не видели ничего вокруг. 'Взять его' - услышал Кочевник сухой приказ Вождя. Как только солдаты двинулись в сторону врага, тот резко достал из кобуры пистолет, поднёс к подбородку и зажал спусковой крючок...
  Победители, если оставшихся в живых можно было назвать таковыми, собрались в Третьем. Никто из них не назвал бы себя таким словом. Всего набралось от силы не больше трёх сотен, и ни одного 'Ура' не раздалось вокруг - так были страшны потери в этой бессмысленной войне. Кочевник не видел вокруг многих знакомых лиц, лишь Синие были полностью в сборе, как и перед выходом, став за своим лидером с повязкой и безмятежно глядя перед собой. Все молча посмотрели друг на друга, и пошли заниматься тем, чем им пришло в голову. Никто не хотел в эту минуту обсуждать то, что он чувствовал. Кочевник направился в госпиталь и нашёл там Черри - с красными от слёз глазами, он держал в руках бутылку виски, положив другую на незнакомого ему человека, лежащего на койке в крови. Когда Кочевник подошёл к Черри, тот, не поднимая головы, протянул руку с бутылкой, и Кочевник сделал хороший глоток, прежде чем оставить товарища наедине. Он понимал, что такое потеря близкого друга.
  Положив оружие в одной из палаток и отправив Еву помогать раненым, он направился в полевой штаб, где, он был уверен, найдёт Вождя.
  -...и потом мы ликвидируем остатки. Здания так же придётся разрушить, предварительно забрав ресурсы.
  -Но, господин Вождь, там полно гражданских. Солдаты - это понятное дело, но ведь люди...
  -Это не просто люди, полковник Морцев. Эти 'люди' - фанатично преданные своим идолам язычники, готовые нацепить хоть на ребёнка ранец со взрывчаткой во славу Всевышнего. Мы такое уже проходили. Храм нужно зачистить весь, столица будет уничтожена и точка.
  Довольно крупный, но атлетически сложенный мужчина поиграл скулами, нахмурившись, но в итоге сказал:
  -Так точно, господин Вождь.
  Сунув голову в палатку, Кочевник кашлянул, чтобы привлечь внимания. Лидер Серых повернулся к нему.
  -Господа, я покину вас на некоторое время. Кочевник...рад, что ты жив. Мне нужно кое-что обсудить с тобой без посторонних.
  Они вместе вышли за стены города, обошли его и медленно направились в сторону леса. Ева, заметив их по дороге, хотела присоединиться, но Кочевник остановил её, мягко приподняв ладонь. Кивнув, она продолжила бинтовать голову раненого.
  Первое время они шли молча, каждый думая о своём, затем Вождь заговорил.
  -Нас было мало, но мы победили. Наша стратегия оказалась эффективней их числа. Но также стоит учитывать мужество каждого из наших людей.
  -И не стоит забывать про потери... - Тихо добавил Кочевник.
  Вождь вновь замолчал, а путник добавил:
  -Мне жаль, насчёт Орлицы, Васко. Правда. Она была хорошим человеком и, Судья свидетель, великолепной женщиной. Тебе повезло с ней.
  Из маски было слышно лишь мерное дыхание.
  Таким образом они почти прошли ещё минут десять, затем Вождь остановился, став впереди Кочевника.
  -Я всегда плачу по заслугам. Ты многое сделал сегодня, и не только в этот день. Я обсудил всё с Красными и остальными, кто был с Черри. Все, включая него, согласны с моим предложением. Мы вновь объединимся в один народ, забыв про различия, и постараемся сделать общество, в котором нашим детям будет нечего бояться. И ты сыграл в этом немалую роль...Спасибо тебе. - Он протянул ему руку.
  Кочевник улыбнулся и протянул свою ладонь в ответ. Схватив её, Вождь резким движением потянул его на себя. Путник ощутил холод, а затем жжение ниже груди. Он сделал пару шагов назад - в нём торчал нож, его собственный нож. Вождь, сняв маску, спокойно смотрел на него.
  Удивлённо подняв серые глаза, Кочевник прохрипел:
  -За что..?
  Тот стоял и наблюдал за ручейком крови из тела Кочевника, никак не меняясь в лице.
  -Это я поставил на тебя Клеймо. Ты убил моего брата. Девять лет назад, в Поющей Лощине, судьба решила занести тебя в это захолустье, где ты хладнокровно прострелил ему голову, продолжив напиваться, как свинья, после своего очередного 'невероятно увлекательного' путешествия.
  Кочевник упал на колени, изо рта потекла кровь, а Вождь встал над ним, скрестив на груди руки, всё так же критично наблюдая.
  -Я не убивал Чужих...не убивал... - Еле выдавил из себя путник, сплюнув. Жжение стало ещё сильнее, в глазах появились тёмные пятна.
  -Не убивал, верно. Но Судья решил, что будет забавным разделить мою семью и сделать их Красными, а меня - Чужим. Тогда меня не было там, но я пришёл и узнал, что моего брата прихлопнул, словно муху, какой-то Чужой по имени Кочевник. О да, я знаю, что ты работал на репутацию своими выходками. Драки были для тебя не впервой, а? Он лишь толкнул тебя плечом, а ты взял и просто разбрызгал его мозги по стенам. Но знаешь, я ведь злился на тебя не из-за этого... - Он нагнулся к уху Кочевника, прошептав: -Я ненавидел тебя за то, что ты успел раньше меня.
  Резко выпрямившись, Вождь с силой ударил ногой в рукоять ножа, вогнав лезвие до конца и опрокинув тело на спину. Некоторое время он ещё смотрел в серые глаза бездыханного тела, словно пытаясь найти для себя что-то, но, разочарованно вдохнув воздух, вернул маску на место и ушёл.
  Открыв глаза, Витя почувствовал отёк в шее и посмотрел на колени - Маша всё так же спокойно дремала, её грудь поднималась и опускалась словно в такт дыханию его самого. Они сидели на скамье в их любимом парке, было лето. Повернув голову, Витя увидел, что они были не одни: рядом, подкидывая семечки стайке голубей, сидел гладко выбритый старик в светло-бежевом пальто и тёмно-коричневой шляпе. Его не смущала пара влюблённых, что находилась около него. Лёгкая полуулыбка бродила на его тонких губах, пожилой человек словно растворился в своём желании накормить и без того пухлых птиц. Но вдруг он открыл рот, обратившись к парню, не поворачивая головы, и Витя услышал странно-знакомый, неподходящий к старику молодой голос.
  -Как спалось, мальчик?
  Немного размяв плечи, стараясь не разбудить Машу, он тихо ответил:
  -Нормально вроде, только сны здесь какие-то дурацкие...видимо, перегрелся. А мы знакомы?
  Тот, проигнорировав ответ, продолжил улыбаться, зачерпнув горсть семечек из мешочка и бросив на землю. Голуби, бездонные бочки для корма, радостно загалдели.
  -Не знаю, как ты, а я повеселился. И война, и приключения...ещё и дочку её охмурил, м? Каков герой. Концовка, правда, была неожиданна даже для меня. Ну да что тут уже говорить...
  Резко выпрямившись на скамье, Витя убрал с лица руку удивлённой Маши и впился взглядом в старика.
  -Зачем это всё было и кто, а вернее, что ты такое?
  -Зачем так грубо. Тебя не учили, что со старшими нужно обращаться уважительно, на 'Вы'? Ай-ай-ай, нехорошо, молодой человек, нехорошо. Ты знаешь, кто я, вернее, моё имя. А что я...ну, давай ты будешь считать, что я - ноосфера, коллективный разум, высшие силы, Господь Бог...выбери, что понравится. Ты всё равно никогда не сможешь понять до конца, так что...
  Лицо Вити покраснело, зубы готовы были раздавить друг друга, так сильно он их сжал.
  -Зачем? Зачем ты всё это сделал? -Процедил он сквозь них. -Я же жизнь там прожил, целую жизнь! Для тебя это игра?!
  -И жалеешь об этом? У тебя был выбор, были возможности делать так, как ты считаешь правильным. Я каждому дал такую возможность, и что? Ты заметил большую разницу между тем, что было там, и тем, что ты видишь вокруг? Сколько людям не дай, они всегда хотят больше. То же и со свободой, мой мальчик. Лишь единицы жили в гармонии с собой и окружающим миром, даже несмотря на то, что я дал им возможность находиться среди таких же, как они сами.
  -Если были остальные, то почему ты выбрал меня? За что мне всё это, почему ты сейчас говоришь со мной?
  Старик молчал, нагнув голову так, что теперь, Витя не видел из-за шляпы его лица.
  -Случай. Да, и у меня есть место случаю. Ты молод, не выбрал своей дороги, внутри тебя есть человек, но нет личности. Ты словно просился в мои руки, чтобы я дал тебе возможность проявить себя, построить себя из того, что происходило. За тобой было так увлекательно наблюдать!
  -И что теперь? Как мне теперь жить, после всего этого? Что мне делать?! - Витя окончательно поднялся со скамейки и встал перед стариком. Маша открыла рот, но он так посмотрел на неё, что она тут же вновь сомкнула губы, с беспокойством глядя то на него, то на незнакомца. Тот медленно поднял свои серые глаза - глаза, которые Витя каждый день видел перед зеркалом, - и, улыбаясь, ответил:
  -Как считаешь нужным, мой мальчик. Ты же всегда так делал.
  Витя сделал шаг ближе. Старик встал со своего места, и голуби, разлетаясь, закрыли его собой. Высоко взмыв в небеса, они оставили скамейку пустой.
  Глядя на пустое место, он медленно сел на него и стал смотреть вперёд, пока Маша, положив голову на его плечо, не коснулась нежно его щеки ладонью.
  -Любимый, что с тобой?
  На мгновение закрыв руками лицо, он взял ладонь, вдыхая аромат её кожи. Затем он вновь встал и легонько потянул её следом.
  -Здесь слишком жарко, Машуль, пошли в кафешку, что ли забежим...что-то мне резко захотелось стопки коньяка...
  -Чего захотелось, не расслышала? - Она хлопала сонными глазами, вглядываясь в его лицо.
  -Колы, говорю, хочу. Идём. - Улыбнулся он.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"