- Отвернись, - говорит женщина, собираясь снять мужскую рубашку и надеть бюстгальтер.
Она не хочет остаться, ей нужно домой, она отвыкла спать с кем-то вдвоём. Дети взрослые, мамино отсутствие переживут, но на работу утром нужно собираться дома, и появиться в колледже завтра в сегодняшних несвежих одёжках - совершенно невозможно.
- Отвернись, - говорит она.
Чего я ещё не видел, дорогая? Когда я вышел из ванной, ты отбросила простыню, протянула ко мне руки и призывно раздвинула ноги. Ты рожала дважды. Я снял очки прежде, чем полотенце, иначе разглядел бы весь путь, который предстоит пройти моему члену - до самого цивиркального канала.
Аккуратно постриженные окрестности входа были прекрасны, как ухоженный английский газон.
Когда ты сидела на мне верхом, твои груди чуть провисали, но выглядели всё равно отлично - для сорокалетней. Я поддерживал их, гладил и целовал, и рассмотрел в деталях. Когда ты лежала на спине, обнимая ногами мои бёдра, и наши лобки соударялись - не с костаньетным молодёжным стуком, а с мягкими шлепками пары лишних килограммов у каждого - твои груди колыхались в такт нашим движениям, а их коричневые соски добавляли мне твёрдости. Я могу нарисовать их по памяти.
Когда ты захотела, чтобы я вошёл сзади, и легла грудью на подушку, я видел, осязал, ощущал и раздвигал твои ягодицы, и, двигаясь с тобой в противофазе, трогал мокрым пальцем коричневый, на тон темнее сосков, сфинктер. Его я, что интересно, тоже видел.
Каждый раз, вынимая полурасслабленный после эякуляции член, я придерживал пальцем презерватив, чтобы он не остался в тебе, и видел мокрые раскрытые губки, а в двух случаях - симпатичный малюсенький клитор, он не успевал спрятаться от моего взгляда.
- Отвернись, - говорит женщина.
Она вошла в спальню в трусиках и моей рубашке. Собирается снять одно и надеть другое. Мужчине не нужно наблюдать замену прокладки - если, конечно, дело происходит не на СТО автомобилей. Но ТО трусиков уже проведено - в ванной комнате.