Всю четвертую четверть в школе только и говорили о предстоящем походе. Еще бы! Целая неделя на природе, без родителей, с ребятами! У нас в классе уже давно сформировалась группа активистов, к которым все прислушивались, и всяких зануд и зубрил мы из "туристов" сразу вычеркнули. Активисты - это я (кстати, будем знакомы - Леша Калибин), Вадик Семенов, Ленька Бестряпчин, Сережка Горбунов и Лева Весельчак. Весельчак - это вообще-то фамилия, но, честное слово, если бы кто-то распределял их по личным качествам - то за решение присвоить Леве фамилию Весельчак ему надо было бы дать премию. Лева веселился постоянно. Вдобавок умел развеселить любого. Даже взрослого. Удобное, надо сказать, качество. Мы за него Левку очень ценим. Он - главный громоотвод нашей команды. Сколько раз он прикрывал своим юмором наши "художества", как любит выражаться моя мама!.. Но не только Лева, а каждый из нашей пятерки - по-своему яркая личность. Нас знает вся школа. И в поход наша пятерка идет в первую очередь. Кроме нас пятерых пойдут еще восемь мальчишек. Есть даже несколько девчонок, вполне себе нормальных, которых мы тоже "одобрили" и "взяли" в предстоящий поход.
Каждый день в школе на всех переменах говорили только о походе. Мы составляли списки вещей, продумывали режим дня, планировали каждый день походной недели, а завтра все начиналось сначала. Поход был еще впереди, но мысленно мы уже сходили туда тысячу раз.
Ой, как же хочется лета! Как представлю: бежим мы по траве босиком, и солнышко обжигает наши макушки... Или вот мы играем в футбол на песке, а девчонки толкутся у костра, где уже дымится в котелке какая-нибудь уха или перловка... Или идем мы с рюкзаками, и привал еще нескоро, но мы не ворчим и не ноем, а Сергей Петрович рассказывает на ходу что-нибудь ужасно интересное про птиц, про деревья, про повадки животных...
Сергей Петрович - это наш учитель по естествознанию и наш классный руководитель. Мы попали к нему в прошлом году, сразу, как только закончили четвертый класс. Его уроки любили все, даже самые неродивые. Потому что это всегда были и не уроки будто, а какие-то познавательно-развлекательные передачи. И проверки знаний он как-то умудрялся не устраивать - то есть писали мы, конечно, контрольные, но их никто не боялся. Наверное, так было, потому что даже если ты не читал параграф из домашки, то все равно мог ответить то, что слышал от Сергея Петровича. А уж это в отличие от параграфов запоминалось всем. После его уроков я приходил домой и спрашивал маму, знает ли она, например, о том, что в природе бывает такое явление, когда снег скатывается в рулоны - прямо как поролон, которым папа этим летом обивал диван на даче. Мама не знала. Тогда я объяснял ей, что это редкий феномен и увидеть его можно, если повезет и совпадут все три условия, которые нужны для того, чтобы снег так скатался: земля подмерзнет и покроется корочкой льда, выпавший снег будет влажным и рыхлым, а ветер - достаточно сильным, чтобы катать эти рулоны снега. Потом я спрашивал маму, знает ли она, с какой скоростью несется с горы снежная лавина, и как она думает, может ли эта лавина обогнать автомобиль из "Формулы 1". Мама снова отвечала что-то наугад, не очень правильно. Тогда я, довольный собой, рассказывал ей и об этом.
Мы с нетерпением ждали каждого урока Сергея Петровича. А когда в апреле он вдруг выдал эту идею с походом, популярность его предмета просто побила все рекорды.
Поход снился мне ночами, а наяву я теперь частенько, сидя за обедом, рисовал прямо в тарелке с кашей берег реки, костер, палатки...
- Э-эй! - Окликала меня мама. - Совсем уже мыслей в голове не осталось кроме этого похода! Лешка, смотри у меня: закончишь год с тройкой по русскому - останешься дома.
Это было моей головной болью. Это было настоящей проблемой, которой я боялся, и о которой старался не думать. Тройка за год по русскому грозила мне вполне серьезно, и с каждым днем эта угроза нависала все сильнее. Отношения с Анной Ивановной, учительницей русского языка и литературы, не заладились как-то сразу и это очень осложнило и без того мое неуверенное положение в гуманитарных предметах. Каникулы были уже на носу, и все надежды на желанную четверку за год мама возлагала на итоговое сочинение. Вы слышали? На сочинение! Смешно! Ничто в школе я не ненавидел так, как сочинения. Меня всегда поражало: о чем можно так много писать? Заданный объем в два листа я каждый раз наскребал из последних сил, стараясь в прямом смысле растягивать слова по странице. В последний раз Анна Ивановна обратила на это внимание, за что дополнительно снизила мне оценку на балл, да еще и пристыдила перед всем классом как "самого хитрого". Как было ей объяснить, что если я что-то рассказываю, то это всегда по делу: "день" - значит "день", а не "чудесный солнечный денек"? Так что мечта моя висела на волоске хрупкой надежды, да и то - маминой. У меня лично никакой надежды давно не было, и тайком я уже вовсю занимался подбором аргументов, чтобы убедить маму в том, что тройка по русскому и поход - вещи, между собой никак не связанные, и даже если в поход я не пойду, содержимое моего дневника от этого никак не изменится.
***
Тройка за год по русскому действительно скоро появилась в моем дневнике. Хотя удивляться здесь нечему, и я сразу говорил, что так будет - "тут и к бабке не ходи", - частенько в таких случаях прибавляла моя бабушка, но мама все же расстроилась. И пока ребята занимались последними приготовлениями к походу, я несколько дней просидел дома, проводя "внутреннюю работу над ошибками", как назвал это папа. Мне нужно было "проанализировать, что и где я упустил" и "принять меры, чтобы такого не повторилось на следующий год". Анализировать и принимать меры в то время, когда все остальные собираются в поход, было решительно невозможно. Я извелся сам, извел родителей и бабушку и дошел до того, что пообещал стать круглым отличником в следующем году, если только меня отпустят. И к моему удивлению это сработало! Мама хитро посмотрела на меня и предложила заключить договор в письменной форме.
Тем же вечером мы составили документ, в котором говорилось, что Калибин Алексей Андреевич обязуется окончить 2014-2015 учебный год круглым отличником, а Калибина Наталья Алексеевна обязуется отпустить его в поход с 20 по 28 июня 2014 года. В договоре также был второй пункт о том, что в случае, если Алексей Андреевич не выполнит данного им обещания, то на весь последующий год он лишается: компьютерных игр, интернета и всякого сладкого за исключением фруктов. Условия рабские, и я это понимал, но поход был так важен, что я согласился, не раздумывая. Внизу мы поставили дату и свои подписи, а папу, бабушку и кота Ермошу взяли в свидетели. Папа и бабушка расписались, а Ермошину лапу я обмакнул в гуашь и поставил хороший отпечаток. До похода оставалось две недели...
Время бежало быстро. Каждый день мы с ребятами встречались утром, несмотря на то, что уже полным ходом шли каникулы, и расходились, когда начинало темнеть. Поход сделался смыслом жизни, заполнив ее целиком и не оставив места ни для чего другого - мы забывали и есть, и пить, мы, наверное, забыли бы и про сон, если бы он не валил нас каждый вечер в постель замертво.
Незадолго до отъезда Сергей Петрович одолжил для нас походные рюкзаки на станции юных натуралистов, и когда мы пришли за ними в школу, то пробыли там почти три часа, одевая и снова снимая их, примеряя рюкзаки друг друга и ухахатывась над тем, какие они огромные, и придумывая всякие смешные небылицы о том, как их потащим. Дома я еще несколько раз внимательно прошелся по списку вещей, которые возьму в поход, и начал собирать свой рюкзак, старательно проставляя галочки напротив того, что уже положил. Это доставляло мне такое удовольствие, что я нарочно, не спеша, аккуратно раскладывал все вещи в рюкзаке, стараясь при этом выглядеть не довольно, а деловито, потому что бабушка внимательно, хотя и украдкой с улыбкой наблюдала за мной, занимаясь своей рассадой. Вот, наконец, вещи были уложены, я был доволен, и спокойно отправился спать с мечтами о том, как уже послезавтра мы будем весело шагать с рюкзаками за спинами...
***
Утром я проснулся от телефонного звонка:
- Привет! Ты дрыхнешь что ли еще? - Засмеялся в трубке Лева Весельчак.
Я хотел было ответить, что "вообще-то каникулы", но вместо этого только что-то прохрипел. Повисла пауза. И тут нас обоих охватил ужас, да такой, что Весельчак даже перестал смеяться:
- Лешка-а-а...- Протянул он, - ты что?! ЗА-БО-ЛЕЛ???
Я тут же вскочил с кровати и заметался по комнате.
- Заболел? Нет, не может быть, - носилось в моей голове. А Левке я сердито буркнул в трубку:
- Ничего я не заболел, звонишь ни свет, ни заря, спал я, вот чего, не разговорился еще.
- Ну ладно, извини, что разбудил - снова захохотал Весельчак, - спи дальше. - И он запел мне в трубку колыбельную голосом Степашки. Вообще-то было очень смешно, но только не мне.
- Ты чего звонил-то? - Оборвал я его.
- Хотел сказать, что мы встречаемся в три у Вадика. Приходи.
- Ладно, - буркнул я и положил трубку, но не сдвинулся с места.
Я стоял и прислушивался к ощущениям, с тревогой "осматривая" себя изнутри. Результат моего осмотра оказался ужасным - горло болело, нос был заложен, а в голове что-что шумело. Это была катастрофа! Я чуть не завыл от горя. У меня начиналась дикая паника, но усилием воли я заставил себя успокоиться и подумать. Я снова сел на кровать, и постепенно в голове стали появляться разумные мысли. Во-первых, в поход мы идем только завтра, и если сегодня усиленно подлечиться, то утром от моей простуды не будет и следа. Во-вторых, дома бабушка, а уж она-то меня быстро поставит на ноги! А в-третьих, мамы до вечера дома нет, а значит она не заметит моего состояния и не начнет волноваться на пустом месте. Подумав обо всем этом, я сразу повеселел и побежал к бабушке на кухню.
Ох, как же я уважаю мужскую логику!
***
Если вы думаете, что этот план провалился, потому что моя бабушка из тех, кто начнет охать и причитать, то вы ошибаетесь. Бабуля у меня - что надо! Мне даже почти ничего не пришлось ей объяснять - она сама все поняла и сразу же приняла мою сторону. Полоскание, таблетки и чай с медом и малиной были готовы уже через десять минут. Мы с бабушкой посоветовались и решили, что к Вадику я сегодня не пойду (хотя меня и тянуло туда нещадно, надо было пожертвовать меньшим ради большего), и буду полоскать горло каждый час, а лучше каждые полчаса. Я делал это крайне ответственно, строго следя за временем по часам.
К вечеру было решено уложить меня в постель пораньше, чтобы "к утру я был как огурец" и чтобы мама, которая в тот день задерживалась на работе, вернувшись, ничего не заподозрила. Весь день я лечился так добросовестно и старательно, что под вечер просто валился с ног, и хотя лег в постель, когда не было еще и восьми, уснул мгновенно и спал без сновидений.
***
Ровно в семь утра прозвенел будильник, но где-то так далеко, что никак на меня не подействовал - я продолжал спать. Лежал себе в кровати под теплым мягким одеялом, и было мне так тепло и уютно..., и сквозь сон я, кажется, даже улыбался маме, которая гладила меня по голове и тоже что-то говорила... Что же она говорила?.. Жар?.. Что такое жар? Может быть, жарКО? Или жарА? Нет, она говорит именно "жар". Жар. Жар. Жар...
И тут я подскакиваю в постели. Да это у меня жар!!! То есть температура! Я не выздоровел, а разболелся еще сильнее! И сейчас все ребята уйдут в поход без меня! Я простонал и с болью открыл глаза.
- Утро доброе, - со вздохом поздоровалась мама. - Ну что, дорогой мой, поход все-таки отменяется. Я вызвала врача, остаешься с бабушкой. Лечитесь, а я пошла на работу. Буду звонить, - она с сочувствием посмотрела на меня. - Ну, не грусти, выше нос! Сходишь еще в свой поход!
И мама поцеловала меня и ушла. И ребята ушли.
Без меня.
Все было так плохо, что я накрылся одеялом с головой, отвернулся к стенке и пролежал так до вечера, стараясь не реветь.
***
Только через неделю я окончательно поправился. Было двадцать восьмое июня. В этот день ребята возвращались из похода. Все время, пока они были там, я не находил себе места и не мог думать ни о чем кроме похода. Я понимал, что ребята не виноваты, но мне было так обидно, что когда вечером они по очереди стали звонить мне, я даже не стал отвечать.
- Как ребята-то, вернулись уже? - тем же вечером поинтересовался папа.
- Не знаю, - тихо пробурчал я.
Родители переглянулись, а потом папа притянул меня к себе, потрепал по голове и сказал:
- Обижаешься... - Он понимающе улыбнулся. - А зря! Вот ты не ходил в поход, и именно поэтому у тебя есть возможность отправиться туда сейчас и получить больше впечатлений, чем получил любой из ребят!
- Чего? - Насупился я. - Зачем я один-то туда пойду?
Папа говорил какую-то ерунду.
- Ну, - с энтузиазмом начал он, - пойду - не в прямом смысле. Но теперь, когда вернулись ребята, ТВОЕ путешествие действительно только начинается. Понимаешь, это как с книгами. Интереснее всего читать книги самому - тогда ты фантазируешь, представляешь все по-своему и твое воображение превращает историю в живой мир. Часто, например, бывает такое, что ты посмотрел фильм ПОСЛЕ книги и расстроился - как будто все сняли не так. Поэтому, теперь, когда ребята вернулись, я бы на твоем месте очень внимательно слушал каждого из них. Ведь все мы разные, а потому обращаем внимание на разные вещи, подмечаем разные детали и запоминаются нам разные события. Главное - уметь слушать. Тогда у тебя тоже будет СВОЙ поход, и это будет интересное приключение...
Папина речь не вызывала у меня восторга, но я ничего не успел ответить, потому что снова зазвонил мой телефон. На дисплее светилось "Весельчак". Я немного подумал и взял трубку.
***
На следующее же утро вся наша пятерка собралась у меня. Ребята показывали фотографии и говорили взахлеб. Перебивая друг друга, они рассказывали мне, как сначала ехали на автобусе до села "Сорочий лог", а потом несколько часов шли с рюкзаками по полям и перелескам до первого привала, как им пришлось делать крюк, огибая озеро, которое в этом году разлилось больше обычного (как сказал им Сергей Петрович), а однажды пришлось даже перебираться через овраг. Сначала я слушал с завистью, но постепенно проникался их рассказами и вот уже от души и с интересом ловил каждое слово.
- А помнишь, как рыбу ловили на Логовом? - спросил Сережка.
- Ха-ха-ха, - расхохотался Весельчак, - и как Морозову червяками для наживки пугали? Вот визжала...
- А потом кто-то чуть удочку не сломал, когда тянул изо всех сил и орал на всю Ивановскую, что щука клюнула, - подхватил Ленька.
И они все дружно и весело рассмеялись.
- На самом деле у Левы просто крючок за корягу зацепился, - пояснил для меня Вадик.
Я тоже улыбнулся.
Потом они дошли до вечерних посиделок у костра и до историй, которые им рассказывал Сергей Петрович. Вот где было интересное! Все-таки много бы я отдал, чтобы услышать их от него самого. Ребята пересказывали мне их торопливо и сбивчиво, а Сергей Петрович всегда говорил так, будто книжку читал. Он рассказывал им про вековые сосны, про барсуков и волков, про грибы, про облака, про филинов и сов:
- Он кстати говорил, что некоторые филины могут охотиться даже на кабанов! - с круглыми глазами сообщил Сережка.
- Ага, и что совы и филины никогда не прячутся от дождя: они почему-то любят сидеть и мокнуть, им это очень приятно, - добавил Вадик.
- Да нет же, - перебивал его Ленька, - он говорил, что совы так за перьями ухаживают...
- Кстати мы еще несколько ежиков встретили, - перескочил на другую тему Вадик.
- Ага, - подключился Лева, - я даже хотел одного забрать с собой, но Сергей Петрович не разрешил.
- Почему? - Я даже расстроился, когда представил, как здорово было бы сейчас поиграть с ежиком.
- А они оказывается не такие уж безобидные, - заметил Вадик, - ежики своими колючками, как расческой, собирают все, мимо чего пробегают. А бегают они кстати быстро! Начешут так, например, штук тридцать клещей, а те и незаметны совсем среди ежовых колючек. Еще бы! У него их около десяти тысяч...
Потом они вспоминали, как просыпались утром, готовили завтрак, быстренько его съедали, собирали палатки и шли дальше, добираясь к вечеру до нового места.
- А утром мы рано вставали, - снова первым начинал Сережка, - и вечно вся обувь была мокрая от росы...
- Ты кстати знаешь, что такое роса? - Тут же подключился Вадик.
- Не умничайте, - перебил их Весельчак, - сами недавно поумнели, давайте-ка, без предисловий делитесь с товарищем информацией!
- Ой-ой-ой, никто и не собирался ничего скрывать, - передразнил его Вадик. - В общем, оказывается вот эти капельки на траве - это и не роса вовсе. Ну то есть не совсем она, там в основном сок самих растений, и только очень маленькая часть настоящей росы, которая превращается в воду из влаги в воздухе. Многие взрослые этого не знают. Вот мой папа, например, не знал...
Мы все заулыбались, потому что частенько после уроков Сергея Петровича нам удавалось озадачить родителей. И мы это обожали.
Потом я услышал еще много всего: как отличать съедобные грибы от несъедобных, как добывать березовый сок, какие животные в лесу самые чистоплотные, как по небу предсказывать погоду точнее, чем в прогнозе по телевизору и какие созвездия лучше всего наблюдать летом в нашем полушарии.
Ребята ушли поздно вечером, когда уже смеркалось и бабушка предложила нам покушать в третий раз.
Впереди оставалось два месяца каникул, и я еще частенько расспрашивал ребят о походе. Во дворе мы встречались и с другими туристами - мальчишками и девчонками - и каждый вспоминал что-то свое. Поход был мне крайне интересен, поэтому каждый раз, когда кто-то рассказывал о нем, я будто превращался в ухо: не замечал ничего вокруг, а только слушал, слушал и слушал. В итоге я собрал, наверное, самый полный набор историй Сергея Петровича, потому что кто-то запоминал одно, кто-то другое, а я переслушал всех.
И поход ожил в моем воображении.
***
В первый же день нового учебного года в нашем расписании стояло сразу два урока русского языка. Анна Ивановна, веселая и отдохнувшая после летних каникул, сначала порхала у доски сама, объясняя новую тему, потом по очереди вызывала туда добровольцев для проверки остаточных знаний, затем щедро наградила их за смелость хорошими оценками в журнал и под занавес объявила домашнее задание:
- В четверг сдаем сочинения на тему "Как я провел лето".
- У-у-у-у... - Пронеслось по классу.
- Это бессмертная тема со времен наших прадедов, - с улыбкой прошептал мне Весельчак, с которым мы сидели за одной партой.
Он сказал это очень тихо, но Анна Ивановна умудрилась как-то услышать:
- Лев, - сказала она, подняв правую бровь, - по-моему, это говорит как раз о том, что эта тема выдержала испытание временем. Она не ограничивает вас и дает возможность раскрыться. Вот, например, вы всем классом ходили этим летом в поход, мне Сергей Петрович рассказывал, почему бы об этом не написать?
- Не все ходили, - возмутился отличник Петров, вечно сидевший у нее под носом.
- Хорошо, - большинство из вас ходили. - А кого там не было, - она посмотрела на Петрова, - найдет, о чем написать...
Тут раздался звонок.
Вернувшись домой, я быстренько прошел в свою комнату, и, не переодеваясь, сел за стол. Мне очень хотелось написать про поход. Вошла бабушка:
- Лешка, ты почему не переоделся? Давай-ка скорее: там уж обед стынет.
- Потом, бабуль, потом, - с досадой на то, что мне мешают, отозвался я. - У меня дело... срочное и... важное очень!
Бабушка нахмурилась, но увидев мое вдохновенное лицо, улыбнулась и вышла, ничего не сказав. Я же говорю: бабуля у меня - что надо!
Я писал непрерывно три часа. На этот раз я снова не уложился в заданный объем в два с половиной листа: мое сочинение растянулось на все четыре, исписанные убористым почерком. Я рассказал в нем об утомительных пеших переходах под палящим дневным солнцем и о силе духа, необходимой настоящим исследователям, о волшебном вкусе сваренной на костре ухи, о гостеприимстве природы к доброму человеку, о загадках разноцветных облаков, о музыке ночного леса, о тонкостях рыболовного дела, повадках некоторых рыб и о легенде цветущего папоротника...
В конце своего сочинения я написал про звезды. Эту мысль мне подсказала Иринка Вертушкина, когда однажды летом мы с ребятами во дворе снова вспоминали поход. Мы с Иринкой учились в одном классе и жили в одном доме, и честно говоря, Иринка мне нравилась. Она как-то умела говорить просто и красиво, и сама была очень красивой. Так вот я вспомнил ее и написал:
- ... а если запрокинуть голову, то вы увидите, что там с ночного неба на вас смотрят не только Большая и Малая Медведица, но и Лебедь, Орел, Пегас, Кассиопея, Андромеда и тысячи других далеких и прекрасных звезд, которых вы никогда не заметите в городе".
***
Анна Ивановна вошла в класс за секунду до звонка, держа в руках тетради с нашими сочинениями. Она поздоровалась и начала:
- Ребята, я очень довольна вашими работами. Вы просто молодцы, и я получила большое удовольствие, читая их. Особенно интересными мне показались сочинения тех ребят, которые ходили в поход с Сергеем Петровичем. - Класс оживился.
- Вы там так замечательно отдыхали и развивались одновременно, что иногда мне было даже обидно, что меня с вами не было. - В классе раздались отдельные смешки.
- А одно сочинение мне так понравилось, что я даже зачитала его в учительской, жаль Сергея Петровича не было. Но я обязательно потом дам ему почитать. Кстати, я хочу, чтобы вы тоже послушали и попробовали угадать автора.
Я сидел и спокойно рисовал на полях танк, как вдруг до меня дошло, что Анна Сергеевна читает МОЁ сочинение! Это было так неожиданно, что я уронил ручку под стол, отчего еще больше почувствовал свою неловкость и буквально вжался в стул. Мне казалось, что все смотрят на меня и тихонько посмеиваются. Я сидел красный, как рак, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не поднять руку и не попросить у Анны Ивановны разрешения выйти.
Когда она дочитала, то мельком глянула на меня и спросила ребят:
- Итак, кто, по-вашему, автор?
- Влад Сергиенко! - Решило большинство голосов.
Влад был известным у нас литератором, и если надо было загнуть какой-нибудь эпитет понаряднее, он был мастером. Я оглянулся на Влада. Тот сидел немножко растерянный и как будто обиженный.
- Нет, это не Влад, - улыбнулась Анна Ивановна.
Тогда посыпались новые версии: Леонова, Маркин, Колесников, назвали даже Весельчака...
- Ладно, - остановила всех Анна Ивановна. - Не гадайте. Я бы и сама ни за что не угадала - это Леша Калибин.
На секунду повисла пауза. Я чуть не провалился от стыда. А затем последовал единогласный взрыв возмущения:
- Так он не ходил в поход!!
Тогда в недоумении застыла Анна Ивановна, но ненадолго. Через мгновение она начала улыбаться и сказала, пристально глядя на меня:
- А вот это, Леша, и отличает настоящего писателя. Положи, пожалуйста, свой дневник мне на стол.
- Этого еще не хватало, - подумал я. - У мамы сегодня день рождения, а Анна Ивановна мне сейчас пару влепит за то, что я ее обманул... Хорош подарочек, ничего не скажешь.
Под гомон одноклассников я подошел к столу Анны Ивановны и положил дневник ей на стол. Она быстро всех успокоила и, не притронувшись к моему дневнику, продолжила урок. До самого звонка я сидел, как на иголках и проклинал это сочинение. И поход проклинал. С ним у меня были связаны одни неприятности. Когда урок закончился и я подошел за дневником, Анна Ивановна что-то в нем написала, вернула мне и добавила:
- Леша, ты меня очень удивил.
Я вздохнул, сунул дневник в сумку и пошел домой. Всю дорогу Весельчак хохотал и говорил про мой подпольный талант. Сережка, Вадик и Ленька тоже смеялись и уверяли, что сочинение просто классное и лучше они в жизни не читали.
- А чего ты хмурый-то такой? - вдруг спросил Вадик.
- Подарю маме сегодня дневник на день рождения, - грустно пошутил я.
- В смысле? - спросили ребята.
- В смысле у нее сегодня день рождения, а у меня опять пара за сочинение.
Ребята молча переглянулись.
- А ну-ка дай дневник, - сказал Вадик.
Я достал его из сумки, раскрыл, и мы встали вокруг дневника кружком. На развороте было написано: "Лучшее сочинение в классе - 5/5".
Тут мы все впятером начали скакать, хохотать и кричать на всю улицу:
- Лучшее сочинение в классе! Лучшее сочинение в классе!..
Это продолжалось, пока мы не выдохлись и не повалились на траву, по-прежнему хохоча и толкая друг друга:
- Ну ты даешь, Лешка! - повторяли ребята снова и снова.
Потом мы дошли до развилки, где нам было уже не по пути, и я побежал домой. Мне нужно было успеть до маминого прихода, чтобы положить раскрытый дневник на тумбочку у ее кровати.