Аннотация: - Никакие бедствия не отнимут веселья сердца, преданного воле Божьей. - Предавший себя воле Божьей подобен Олимпу. Путь к блаженству.
Книга Третья.
Полезные плоды следования воле Божьей.
I.Духовное успокоение от согласия с Божественной волей.
В предыдущих 2-х книгах мы показали тот путь, по которому человек может достигнуть познания воли Божьей и сообразования с ней собственной воли. В этой же книге объясним какая происходит польза от соглашения человеком своей воли с волей Божьей.
Уподобление Ангелам.
Так милостив и щедр Господь в излиянии на нас Своих даров и богатств, что не только предопределил Он обогатить нас в будущей жизни вечным блаженством, но как бы предупреждая время, предназначенное для вечных нам наград, посылает нам и здесь, в течение временной нашей жизни, сладкий хлеб и повелевает вкушать его, как бы малейшую частицу будущего нашего блаженства, желая ободрить нас этим и укрепить в нас надежду получения вечных благ и сделать нас к тому доброхотными и предуготовленными.
Таким образом не забывает нас Бог и в этом мятежном, многотрудном и неприглядном, по своим мерзостям, мире земном. И здесь мы не лишаемся и как бы предвкушаем небесную вечерю, живя еще в этой земной плачевной юдоли, и находим в ней некоторое успокоение и посылаемые Небом утехи. Для этого не требуется от нас больших издержек; достаточно одной нашей воли, не противоречащей воле Божьей.
Приводим к тому примеры:
На горе Фаворской святой апостол Петр ощутил в себе едва малейшую часть или как бы отражение небесного блаженства, не мог удержаться от восторга и воскликнул: "хорошо нам здесь быть, сделаем три палатки: Тебе одну, Моисею одну и одну Илии," ибо от изумления не знал что говорил (Марк. 9:5). О святой Петр! Не настало еще время вкушать здесь полного удовольствия, оно будет даровано в другом, лучшем мире, но не сейчас.
Святой Иоанн говорит в своем Откровении "Когда Он (Агнец, сказавший: Я - первый и последний) снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса" (Апок. 8:1). По толкованию святого Григория этим безмолвием обозначается внутренний мир или успокоение душевное тех, которые здесь на земле исполняют волю Божью также, как исполняют Ее небожители, а потому полностью исполняющие волю Божью люди, продолжая еще земную жизнь, живут как бы на небе.
Царственный пророк Давид, утружденный суетной мирской жизнью, сказал со вздохом: "кто дал бы мне крылья, как у голубя? я улетел бы и успокоился бы"? (Пс. 54:7). Где найти можно место совершенно покойное, кроме Бога и нашей покорности Его святой воле? Действительно, только эта святая покорность Божьей воле, принятая нами по здравом рассуждении с самим собой, может усладить и успокоить здешнюю нашу жизнь. Ибо по любви к Богу нет ничего вожделеннее исполнения Его святой воли: "да будет воля Твоя и на земле, как на небе" (Матф. 6:10).
Из всех средств, могущих успокоить нашу душу и ее волю, есть первое и вернейшее: предать себя всего, от всей души и всего сердца в волю Божью для постоянного Ему служения и исполнения Его заповедей. Знаменитый наставник благочестия Фома Кемпийский учит: "Желай и всегда молись так: Иисусе благий! ниспошли мне благодать Твою, да будет она неразлучна со мной до конца моей жизни. Положи на мне волю Твою так, чтобы я никогда не мог желать ничего иного, кроме того, что Тебе приятно. Пусть воля Твоя будет и моею волей. Сделай, чтобы желание и нежелание мое было всегда согласно с желанием и нежеланием Твоим" (Книга о подражании Христу).
Такой человек найдет в своем духе мир и успокоение. Каждый, желающий с святым Царем Давидом лететьи успокоиться,может вознестись этими крыльями на высокую гору выше всех смут и мирских треволнений и творить чудные и славные дела.
Смиренный инок обретает Небо.
Один достоверный писатель упоминает в своих письмах о богодухновенном муже монашеского чина, одежды которого многих больных оздоровляли посредством одного прикосновения к ним.
Поэтому сей муж был в великом почтении и уважении между больными, а между своей братией производил немалое удивление и недоумение тем, что в нем братия не замечала особенно выдающихся аскетических (монашеских) подвигов: он вел жизнь в монастыре равную жизни других монахов, ничем особенно не отличающуюся от жизни прочих и не обнаруживал ни одного умерщвления своего тела (например, строгим постом, бодрствованием ночью, усиленными трудами и т.п.): одно только правило выполнял он строго, именно - никогда не имел он пристрастия (сильного влечения) ни к чему другому кроме того, чего хочет Бог: т.е. он все, что случалось с ним, принимал охотно и благодарил за то Бога.
Однажды, когда он лечил больных без всяких врачебных медикаментов, спросил у него начальник монастыря о действующей причине в исцелении больных, им пользуемых; "я и сам удивляюсь тому, что я могу возвращать здоровье им, отвечал монах-врач, и мне становится стыдно, что моя одежда имеет такую силу: ибо я ни постом, ни другими подвигами монашескими не заслужил такого дара у Бога, и едва ли равняюсь в этом отношении с прочей братией, но ни в каком случае не превосхожу других.""Это истинно так, - сказал начальник, - мы видим, что ты человек обыкновенный (в подлиннике прохладный)и не имеешь в себе ничего примечательно по сравнению с другими." И начал старейшина монастыря еще подробнее расспрашивать исповедуемого им, хотев доподлинно узнать и о других его качествах, и желая раскрыть тайну самого его сердца.
На эти распросы начальника сказал этот искусный в добродетельной жизни муж: "я вспомнил о данной мне от Бога благодати (милости) той, по которой я постоянно нахожусь в согласии с волей Божьей обо мне, чтобы мне ннкогда и ни о чем таком не мыслить, что противно было бы воле Божественной. Я никогда не ужасаюсь всяких приключений возмутительных, могущих поколебать мой ум, расслабить во мне сердце, с тем чтобы я на что либо пожаловался кому, или открыл мою печаль. А так же и встречающияся мне благополучные для меня происшествия не услаждают меня до такой степени, чтобы я ради их больше веселился, чем в прочие дни моей жизни. Я все принимаю равно, что посылает мне рука Божья, как благополучное так и сопротивное мне, и не молю Бога о том, чтоб все сбывалось по моему желанию, но желаю, чтобы все сбывалось по воле Божьей, то есть так как совершается оно в самых происшествиях. Таким образом ничто меня особенно не услаждает, ничто не сокрушает печалью и не смущает, ничто не делает меня благополучным (счастливым) как только лишь одна и та же Божественная воля. Поэтому во всех моих без исключения молитвах прошу об одном только том же Бога, да воля Божественная всегда во мне и во всех созданиях Его всецело совершается."
Начальник монастыря весьма удивился всему этому, и, обращаясь к монаху, спросил его: "Любезный брат! Скажи мне, каково было твое мышление вчера, во время бывшего у нас пожара? - Неужели ты вместе со всеми нами не скорбел, когда злой человек поджег наши монастырские постройки, когда скотские хлева и гумно, в которых сгорело много пшеницы и скота, все погибло"? На этот вопрос отвечал инок:"желаю чтобы узнал, святый отче, что вся эта монастырская потеря не причинила мне ни малейшей скорби, потому что я привык за все, и за скорбное, и за приятное, благодарить Бога и равнодушно принимать то и другое, и уверен что все, сбывающееся с нами, бывает попущением Божьего промысла и для нашей пользы. А потому не забочусь о том, мало или много имеем хлеба и прочего для нашего пропитания, будучи твердо уверен, что Бог может каждого из нас насытить так же однимломтем, как бы и целым хлебом. И таким образом радостно и без смущения провожу свою жизнь."
При этом игумен начал много ему противоречить и предлагать различные вопросы с тем, чтобы таким образом заставить брата высказать свой образ мыслей и свои умозаключения. В числе многих ответов на вопросы настоятеля, вот что ответил ему смиренный инок. "Ежедневным приношением самого себя Божественной воле я так преуспел в покорности Ей, что, если бы я наперед узнал, что Бог непременно предрешил послать меня в ад, то я не сопротивлялся бы и в этом Богу, только бы я точно знал, что Богу это угодно и что Он этого хочет. При этом скажу, что если бы мне возможно было изменить это Божье определение одним моим произнесением Господней молитвы "Отче наш" - истинно говорю, я не смел бы этого сделать, но еще сильнее молился бы Богу, чтобы Он сотворил со мной согласно Его праведной воле и даровал свою благодать, могущую укрепить меня на веки вечные даже не думать против Его святой воли."
Игумен ужаснулся такого ответа и как и бы окаменел, и после обоюдного непродолжительного молчания сказал наконец иноку: "иди, возлюбленный, иди, отче, и прилежно исполняй высказанное мне твое обещание Богу: ты нашел небо вне неба, и пойми, что такая благодать не многим даруется от Бога. Не много найдется таких, которых бы никто не мог растревожить или оскорбить. Тот огражден в жизни своей крепкими и неприступными стенами, кто всегда и во всем, что ни встречается с ним в жизни, согласуется с волей Божьей, т.е. принимает все как посланное ему Богом."
Противление Богу.
Мирно расставшись с собеседником и сожителем своей обители игумен, полный все превосходящего удивления, начал наедине размышлять сам с собой: теперь я узнал, откуда этому человеку, которого считали мы ничтожным, презирали его и подсмеивались над ним, - дарована благодать врачевания болезней. О, как высоко ставит благодать Святого Духа человека, который во всем соглашает собственную волю с Божественной волей, и возможно ли, чтобы Бог осудил такого на вечные муки? Нет, это не свойственно Божьей бесконечной благости! Этим самим вынужден я сознаться, что дорога, по которой этот человек идет всю свою жизнь, не есть долгая или неудобная - напротив, это есть самый краткий и легкий путь к достижению вершины несомненного и благонадежного душевного успокоения. Ибо он не требует больших подвигов: ни чрезмерных постов, ни продолжительным изнурения себя бессонными ночами. Все это вознаграждается одним истинным желанием во всем подчиняться вполне воле Божьей. Это наше желание мы должны каждый день обновлять, поддерживать и укреплять самим делом, чтобы никогда и ни в чем не поступать нам по своему мудрованию, против премудрой и всемогущей воли Божьей.
Святой Иоанн Златоуст говорит: "хотение(желание) производит силу все превозмочь, как и нехотение (нежелание) делает для нас все невозможным. Нехотение является единственной причиной наших немощей. Как велика сила хотения, которая делает нас могучимиво всем, чего мы желаем, и немощнымиво всем, чего не желаем."
Пусть кто-либо утром молитвенно произведет в сердце своем перед Богом такое настроение своего духа: "О, Господи Боже мой! Приношу Тебе всего себя в Твое благое распоряжение, готов я на принятие всего, что ни пошлешь Ты мне. Теперь я разумно и совершенно понял, что без вразумления себя святым Твоими заповедями я ничего не могу сделать доброго сам по себе, а потому даю Тебе обещание стараться всеми моими силами ни в чем не поступать против Твоей святой воли!" Но несмотря на это доброе утреннее настроение своего духа, этот же самый человек, в тот же день заходит в безчестный дом (например шинок, игорный дом, дом терпимости и т.п). и там становится участником бесчестных игралищ и других беззаконий, делаясь безрассудно виновным перед Богом и людьми.
Как назвать поступок такого человека? - Он насмехается над Богом и людьми: одной рукой подает хлеб, а другой змею (скорпию).
Поэтому смиренно предоставлять себя, или во всем предавать, воле Божьей, и в то же время грабить чужое имущество, порочить чужое имя и честь, питать в себе зависть к другим, не уклоняться от гнева, но еще умышленно возбуждать его в себе или в других - это действия, выражающие насмешку над Богом и охотное открытие дверей своего сердца для входа в него всех страстных желаний.
Какие признаки любви найдем мы в них? Язык говорит: "люблю тебя," но на деле прими от меня пощечину. Или "не могу разлучиться с тобой," но, при случае, с этой высокой горы толкну тебя в глубокую пропасть. Того, кого незадолго превозносил похвальными речами, теперь низвергаю в бездну. Но при всех таких действиях, мы, нерадивые, извиняем себя, говоря: "яне мог иначе поступить"!
Таковым отвечает святый Иоанн Златоуст: "никто не может извиняться тем, что он будто бы хотел сделать доброе что либо, но же мог; ибо бесспорно не мог потому, что не хотел; пусть же хотящий, но будто бы не могший сделать добро, накажется как и желавший зла, а хотящий действительно добра и совершивший его да получит воздаяние своему делу - награду в царствии небесном (которое есть внутри нас самих: "ибо царствие Божие внутрь вас," ответил Христос на вопрос: "когда придет царствие Божие?").
Стяжание рая в душе.
Выше приведенный разговор двух иноков между собой удобопонятен каждому для уразумения его смысла, и во истину следует сознаться каждому из нас, что никому не заперта жизненная дорога к достижению верховного блаженства, доставляемого душе миром и спокойствием, нами обретаемым в крепком, непоколебимом уповании на Бога и совершенном предании себя и своих обстоятельств в волю Божью. Для входа в этот рай ни для кого не затворена дверь. Кто во всем при любом условии постоянно желает того только, чего желает Бог, тот вошел уже в рай: отсюда не изгоняются люди никакого чина, пола и возраста. Впрочем в упомянутой беседе двух монахов заключаются два главпых положения,служащих к нашему наставлению, и всякий истинно сохранивший их в своем сердце, получит от Бога все доброе.
Первое положение: Следует быть нам несомненно уверенным и твердо содержать в здравом уме и памяти, что все происходящее вообще в мире и в частности касающееся нас самих, происходит по Божественному Промыслу, который, исправляя наши погрешности, приводит в конце концов все к нашему усовершенствованию и блаженству - теми способами и средствами, какие по непостижимым судьбам Божьим Ему угодно употребить. Всякое нарушение вечных законов Божьих, через Его же Промысл исправляется и восстанавливается.
Красноречиво выражается об этом Сенека: "одна причина порождает другую и влечет за собой долгий ряд явлений как в общем мировом порядке, так и в частной жизни каждого человека." А поэтому мы должны быть мужественны и крепко терпеливы, ибо все явления и деяния человеческие совершаются не так как мы думаем и предполагаем о них, но так, как происходят они на самом деле.
Издревле принято говорить: о чем плачешь, и чему радуешься? Ведь хотя жизнь каждого человека разнится от жизни других весьма многими отличиями, но каждый, как один, так и другой, все равно умирают. Будучи сами бренными(слабыми, разлагающимися в прах), мы и от других терпим все такое же бренное, ничтожное (делаемые нам неприятности - ничтожны). Зачем нам так негодовать, зачем роптать? К этому мы готовы: будем терпеть всякое уничижение, всякое расстройство в жизни. Пусть вещественная наша природа распоряжается нашим телом, как своей частью по своему неразумному влечению. Мы остаемся радостными и мужественными в бессмертной своей душе, помышляя и твердо веря, что ничто не погибает из нашего духовного существа, из того, что называем нашим я.
Второе положение:Мы обязаны делать все то, что содержится в бессмертной и разумной нашей душе, чего требует наш здравый разум, совесть и наше сердце, предоставляя все прочее, внешнее, в распоряжение Божественного промысла. Мы должны быть довольны своим жребием(т.е. всем, что дано нам Богом, не стремиться к лучшему положению людей, более нас знатных и богатых, и никому не завидовать). Такое расположение нашего духа доставляет нам ничем невозмутимое, ненарушаемое ничем спокойствие и душевный мир: защиту, так сказать, всех добродетелей.
Никогда не достигают этого любящие те гибельные, скоро преходящие блага, ради которых думают любители их быть уважаемыми всеми, вследствие чего они более надеются на собственные успехи, чем полагаются на промысел Божий, которому они мало доверяют. Такие люди, когда приключилась малейшая обида, падают духом, унывают и печалятся, когда они подобно неразумным и легкомысленным детям, потерявшим свои побрякушки, лишились и своих ложных и непостоянных благ и утех.
Напротив, человек, непревозносящийся своими преимуществами, и неунывающий не только при ущербе, но и при совершенной потере этих благ, не падает духом, будучи крепко уверен в Божиьем о себе промысле, и огражденный в сердце своем щитом всех добродетелей - невозмутимым спокойствием - мужественно противостоит всем искушениям и желает только того, что Богу угодно делать с ним и относительно его